Дэвид Коу
      Сыны Амарида
      1
      Джерек проснулся на рассвете, встал и неторопливо оделся. Он поцеловал жену; она вздрогнула во сне и перевернулась на другой бок. Он бесшумно прошел в соседнюю комнату, где спал сын. Джерек улыбнулся: спящий мальчик забавно раскинулся на кровати. Его ноги лежали на подушке, голова привалилась к стене. Джерек сел на кровать рядом с сыном и осторожно потряс мальчика за плечо.
      - Кори, - тихо позвал он. - Я отправляюсь на остров за листьями шан. Хочешь со мной? Или еще поспишь?
      Мальчик зевнул, не открывая глаз.
      - Я хочу с тобой, - сонно ответил он.
      - Ну хорошо. Тогда вставай.
      - Ладно, - отозвался Кори; глаза его все еще были закрыты.
      Отец негромко рассмеялся.
      Мгновение спустя мальчик открыл глаза. Отец помог ему встать, одеться и вывел за руку в гостиную.
      - Поешь чего-нибудь сейчас или подождешь, когда вернемся с острова?
      Мальчик задумался на минуту, словно еще не полностью проснулся.
      - Кажется, я уже голоден, - сказал он.
      Отец приложил палец к губам, показывая, что надо говорить тише.
      - Можно мне немного хлеба? - шепотом спросил Кори.
      Джерек кивнул и направился в кладовку. Он вернулся с двумя ломтями мягкого хлеба, отдал один сыну, сам принялся за второй. Перекусив, мужчина и мальчик натянули тяжелые коричневые куртки и молча покинули дом.
      Прохладный порывистый ветер налетал с моря. Небо было ярко-голубым, и солнечные лучи отбрасывали длинные тени. Выйдя из деревни, отец и сын спустились к берегу и, миновав ряд деревянных лодок, лежащих на песке, подошли к челноку, который Джерек выдолбил прошлой весной. На дне его лежали три деревянных весла - два обыкновенных и одно в два раза меньше, предназначенное для Кори. Джерек принялся толкать челнок по песку, пока тот не соскользнул в воду. Отец и сын забрались в него - Кори уселся на носу, а Джерек, как обычно, занял место на корме и принялся грести.
      Челнок скользнул по зеркальной глади залива, приближаясь к большому лесистому острову, расположенному в полумиле от берега. В ветвях деревьев мелькала зеленая дымка от молодых весенних листков. Тонкие струйки пара поднимались над островом, подобно пальцам призрачной руки. Вдалеке, у горизонта, густой туман покрывал, словно одеяло, зеленые холмы Нижнего Рога.
      Кори, сидя на носу челнока, мерно двигал веслом из стороны в сторону, как его учил отец. Джерек улыбнулся и покачал головой. Не может быть, подумал он, наблюдая за мальчиком, неужели ему уже пять лет? Куда уходят годы?
      - Ты хорошо гребешь, Кори! - крикнул он. - Скоро сможешь грести на корме!
      Кори обернулся, и на его лице появилась гордая улыбка. Он принялся грести еще старательнее.
      Они доплыли до южной оконечности острова, там Джерек вытащил челнок на плоский песчаный берег, после чего отец с сыном направились в лес.
      Узкая тропинка, по которой они уже не раз ходили, вилась меж кленов, дубов, вязов и ясеней, круто поднимаясь от берега и уходя в глубь леса. Солнце пробивалось сквозь ветви, наполняя игрою дрожащих бликов и теней похожую на дым мглу, наполняющую лес. Стучал дятел, пел невидимый дрозд.
      Джерек и Кори принялись искать в густой траве крошечные бархатно-синие листья, за которыми пришли. Шан сперва находишь по запаху, а потом уже видишь. Он змеится по земле под палой листвой, но его своеобразный сладковатый запах ни с чем нельзя спутать. В западном Тобин-Сере многие использовали листья шана как приправу и даже жевали сразу же, как только находили. Отвар из этих листьев служил лекарством, а также в любом виде его можно было продать за хорошие деньги. Найденное сегодня Джерек собирался обменять у торговца из Аббориджа на несколько ярдов ткани, понравившейся Шайле. Жили они скромно: он зарабатывал ловлей рыбы, жена плела корзины. Джерек улыбнулся, представив восхищенные глаза Шайлы, когда он преподнесет ей такой роскошный подарок.
      Они медленно двигались по лесу, наполняя мешки листьями, - мальчик справа от тропинки, его отец - слева. Примерно через час Джерек вернулся на тропинку и позвал сына:
      - Как ты, Кори?
      - Неплохо, - ответил мальчик. - Смотри, сколько я собрал!
      Он показал мешок, почти доверху наполненный синими листьями. Казалось, их запах наполнил собой весь лес.
      - Отлично, - сказал Джерек, - но давай оставим немного на следующий раз, ладно?
      - Ладно. К тому же я хочу есть.
      - Опять? - спросил отец с шутливым изумлением.
      Мальчик кивнул и рассмеялся, и они двинулись обратно, но не успели пройти и нескольких шагов, как Джерек услышал позади какой-то шорох. Он обернулся и различил в лесной чаще медленно приближающуюся фигуру. Незнакомец был высок и худ и двигался между деревьями легко и непринужденно. На нем был темно-зеленый плащ с капюшоном, в руке - длинный посох, увенчанный сверкающим алым камнем. На плече незнакомца сидела большая темная птица.
      У Джерека учащенно забилось сердце, - как всегда, когда ему случалось встретить кого-нибудь из Сынов Амарида. Было несколько странно, что даже сейчас, когда у него уже подрастает сынишка, появление мага подействовало на него так сильно.
      - Что ты там увидел, папа?
      Джерек ответил не сразу.
      - Это Сын Амарида, - сказал он наконец, не отрывая взгляда от приближающейся фигуры. Он не знал этого человека и никогда не видел таких больших сов или ястребов.
      - Это Магистр Ньялль? - взволнованно спросил Кори. - Я его не вижу!
      Джерек обнял сына за плечи и указал рукой:
      - Вон там! Но я не думаю, что это Ньялль, если, конечно, он не обзавелся новой птицей.
      - Хочешь сказать, что это кто-то другой? - спросил Кори еще громче. Глаза его расширились.
      - Не знаю, - ответил Джерек мальчику, поскольку все еще не мог разглядеть как следует странную птицу. По правде говоря, он понятия не имел, от каких именно пернатых Сыны Амарида берут силы и способность исцелять. В любом случае незнакомец был совсем непохож на тех чародеев, что помогали людям Тобин-Сера. Их было несколько десятков, и каждый опекал определенную местность, как, например, Ньялль, который появился на Нижнем Роге и на берегу Южного Крова, посещал Серн и другие прибрежные деревни дважды в год или чаще - по мере необходимости. Насколько Джерек помнил, Ньялль всегда так делал - сначала будучи простым чародеем, потом в звании Магистра. Он был близким другом отца Шайлы и присутствовал на свадьбе Шайлы и Джерека. Джерек хорошо знал Ньялля, но каждый раз, когда видел его птицу или темно-зеленый плащ, означающий членство в Ордене, не мог сдержать волнения, от которого едва не кружилась голова.
      Но это был не Ньялль.
      - Приветствую тебя, Сын Амарида, - учтиво сказал Джерек незнакомцу. Эта встреча - честь для нас.
      Приветствие осталось без ответа, более того, маг даже не снял капюшона. Джерек почувствовал, что его волнение почему-то сменяется другим чувством.
      К Сынам Амарида, так же как и к Хранителям Храмов Арика, люди Тобин-Сера относились с особенным уважением, ибо чародеи эти исцеляли больных и раненых, помогали всячески в тяжелые времена. Поскольку централизованного управления, связывающего друг с другом города и деревни страны, не было, этот Орден, в странном союзе с Сынами и Дочерьми Богов, заменял правительство, защищая народ Тобин-Сера от внешних угроз и разрешая внутренние разногласия. Они были почти так же важны, как Арик, Дуклея и другие боги. Перья, которые маги оставляли людям в знак своего благоволения, считались желанной наградой; нашедшего такое перо в лесу или на берегу поздравляли с большой удачей. Это называлось "Дар Амарида". В детстве Джерек сам мечтал вступить в Орден, да и Кори уже не раз заговаривал об этом. От любого человека - и не важно, мужчина это был или женщина - в зеленом плаще и с магическим посохом, даже незнакомого, заведомо ожидалось, что он будет другом и защитником.
      И вот сейчас, столкнувшись с этим молчаливым незнакомцем, у которого на плече сидела странная черная птица, Джерек внезапно почувствовал собственную уязвимость и... страх. Все, что он знал о Сынах Амарида и передал Кори, боролось в нем с необъяснимым желанием убежать.
      Взяв на руки Кори, он повернулся и быстро зашагал вниз по тропинке, к берегу, туда, где, как ему казалось, было безопаснее.
      - Разве мы не остановимся поговорить с ним? - спросил мальчик, глядя назад через плечо отца.
      Джерек не ответил - он спешил и старался не споткнуться о камень или древесный корень, которых на тропинке было немало.
      - Я хочу посмотреть на его птицу! - настойчиво сказал Кори. - Почему мы уходим? - И вдруг тон его изменился, и малыш испуганно прошептал: Папа, кажется, он идет за нами!
      Джерек резко обернулся и увидел, что незнакомец продолжает их преследовать, причем в его облике Джереку уже чудилось нечто угрожающее. Он все не мог разглядеть скрытого под капюшоном лица и понять, что за птица сидит на плече незнакомца. Джерек побежал. Сын обхватил его за шею и крепко прижался к нему. Дважды они чуть не упали, но оба раза Джерек устоял и не выпустил сына из рук. Он не оглядывался, но знал, что незнакомец не отстает и становится ближе с каждым шагом. И вдруг, когда они уже достигли берега, Кори закричал:
      - Папа, смотри!
      Джерек снова обернулся. Огромная черная птица поднялась в воздух и уже кружила над ними. Джерек поставил Кори на землю и поднял короткую толстую палку.
      - Беги к лодке! Не жди меня! Просто греби к дому изо всех сил!
      - Но, папа...
      - Давай же! - закричал Джерек.
      Он увидел, что Кори не может оторвать глаз от гигантской птицы. Лицо ребенка выражало смесь восхищения и ужаса. А потом в сознании Джерека остались только он сам и этот ястреб, такой огромный, каких ему еще не доводилось видеть. Перья у него были неестественно жесткими и блестящими, когти напоминали ножи, острый крючковатый клюв казался каким-то особенно хищным, намного более пугающим, чем у обыкновенных ястребов, но страшнее всего были ясные мерцающие глаза птицы. Они были золотистого цвета и не имели зрачков!
      Когда птица настигла его, Джерек изо всех сил ударил ее палкой по голове. Ястреб, однако, с необычайным проворством увернулся.
      Существо несколько секунд висело в воздухе перед Джереком, а потом ринулось на него, выставив когти. Джерек упал на левый бок, прокатился по земле и вскочил на ноги, счастливо избежав страшного удара ястребиных когтей. Птица двигалась с невероятной скоростью, она налетала на Джерека, не давая ему времени прийти в себя после предыдущей атаки. На этот раз он спрятался за толстое дерево, чтобы получить хотя бы минутную передышку. Стоя спиной к стволу и держа палку наготове, он обернулся к поляне. Он ожидал немедленной атаки ястреба, но ее не последовало. Джерек поднял глаза, прикрывая голову палкой и руками, но ястреба нигде не было видно. Он взглянул туда, где все еще стоял Кори, и тут мальчик закричал и показал рукой куда-то в сторону. Из-за соседнего дерева ястреб обрушился на голову Джерека, раскрыв клюв и выставив когти. Атака застала Джерека врасплох, дерево, которое он пытался использовать как защиту, мешало, он бросился в сторону и швырнул в птицу палкой. Ястреб уклонился, но успел задеть левую руку Джерека под локтем одним из своих острых как бритва когтей. У Джерека перехватило дыхание от боли, кровь мгновенно намочила рукав. Он услышал, как заплакал Кори. Попробовал согнуть руку, но коготь порвал сухожилия, и двигать пальцами оказалось трудно. Прижимая раненую руку к телу, Джерек подхватил с земли сухую ветку, чтобы использовать ее как оружие, и приготовился отразить нападение. Однако птица на этот раз просто пролетела над головой, низко, почти в пределах досягаемости, словно понимая, что человек ослабел, и как будто играя с ним. Рукав куртки становился все тяжелее от крови. Джерек пытался стереть пот, разъедающий глаза, но не мог ничего поделать с болью и усталостью. Он едва стоял на ногах и уж тем более никак не мог сражаться.
      Теряя силы, Джерек все же предпринял последнюю попытку отбиться. Он дал ястребу подлететь поближе и опустил здоровую руку, словно слишком устал, чтобы сохранять оборонительную позицию. Ястреб приблизился, и Джерек ударил его изо всех сил. Почти получилось. Если бы он мог бить двумя руками, ему, возможно, удалось бы сокрушить проклятую птицу. Но он был ранен, а она кружилась над ним так быстро, что он промахнулся. По инерции Джерек подался вперед, открывая птице спину, и тотчас почувствовал, как ястребиные когти впились в плечи. Джерек рухнул на землю. Попытался подняться, но ястреб сидел у него на плечах и уже вонзил в шею клюв. Джерек крикнул Кори, чтобы тот бежал к берегу, но не был уверен, что мальчик его услышал.
      Кори в бессильной ярости смотрел, как его отец бьется с ужасной птицей. Он заплакал, когда увидел, что ястреб ранил отца в руку, и закричал от страха, когда Джерек упал наземь. Мальчик со всех ног кинулся по тропинке к берегу, не оглядываясь и не замечая, что все еще держит в руках мешок с листьями шан. Скоро он услышал плеск воды и в просвете между деревьями увидел челнок. Но едва он сбежал вниз, как что-то тяжелое ударило его в спину и повалило на белый прибрежный песок. Он оглянулся через плечо и увидел, что к нему приближается нечто огромное и черное, закрывая собою солнце.
      Человек в плаще стоял на краю поляны, отстраненно наблюдая за битвой. Он не сомневался в ее исходе, хотя и не мог не признать, что Джерек сражался отважно. О ребенке он совершенно забыл. Когда мужчина закричал и мальчик бросился бежать, он на мгновение испугался, что ребенок может ускользнуть. Но теперь он видел, что птица летит вслед за мальчиком, и довольно улыбнулся. Он подошел к окровавленному телу, убедился, что мужчина мертв, и снова улыбнулся при мысли о том, какая сильная птица служит ему.
      На берегу он обнаружил мальчика, ничком лежащего на песке. Человек протянул руку, и птица мягко скользнула ему на плечо. Он опустился на колени рядом с телом мальчика, порылся в складках своего плаща, вынул черное перо и аккуратно просунул его в прореху на ткани рубашки, в том месте, где оно было хорошо видно и в то же время ветер не мог его сдуть. Он хотел встать, но, словно спохватившись, сунул руку в лежащий на песке мешок, достал маленький синий листик и положил его в рот. Затем незнакомец поднялся на ноги и, с ястребом на плече, спокойно зашагал обратно в лес.
      2
      - Похоже, весна в этом году будет поздней, - заметила Дрина, отбрасывая с лица прядь тронутых сединой волос и глядя, как дождь капает с крыши за окном кухни. - Уж и не помню, когда последний раз в это время шли такие сильные дожди.
      - Один торговец сказал мне, что на юге все уже цветет, - ответил ее муж Бернел, накладывая себе вторую порцию горячей каши. - Южный Рог - это же так близко! Тем не менее у нас все еще зима.
      Дрина снова поправила волосы.
      - Праздник Арика был больше месяца назад, а ненастью нет конца. Похоже, так будет и в день рождения Джарида.
      Джарид улыбнулся и покачал головой:
      - Надеюсь, вы понимаете, что этот ваш разговор повторяется каждый год.
      Родители обернулись к нему в притворном недоумении.
      - Но это же правда. Что вы так на меня смотрите? Вы это говорите с тех пор, как я был совсем ребенком. В мой день рождения всегда идет дождь. Не думал, что за столько времени этого нельзя было понять.
      Отец фыркнул с шутливым пренебрежением; мать повернулась к старшему сыну:
      - Ройден, рассуди нас: кто прав - твой брат или мы?
      Ройден встал из-за стола и положил пустую тарелку в таз с мыльной водой. Глядя на него, Джарид в очередной раз обратил внимание на удивительное сходство брата с отцом. Он сам был худ и жилист, как мать, с такими же прямыми темными волосами и серо-голубыми глазами, а Ройден и Бернел - приземистые мускулистые рыжеватые блондины, только у отца волосы уже успели поредеть и засеребриться проседью. У обоих были такие же широко поставленные карие глаза и широкая открытая улыбка. Именно так Ройден сейчас улыбался матери.
      - Не хочу ввязываться, - сказал он.
      - Мудро, - усмехнулся Бернел.
      Ройден надел куртку и шапку и направился к двери.
      - Я в кузницу, папа. Надо закончить тележные колеса для Адриана. А что потом?
      Бернел задумался на мгновение:
      - Наверное, инструменты Джоррина. Но я скоро приду, и мы все уточним.
      Ройден кивнул и повернулся к Джариду:
      - Даешь сегодня уроки или поработаешь со мной в мастерской?
      - Даю уроки с утра, - отозвался Джарид, - но вернусь к полудню и займусь настоящей работой. - Он покосился на отца, который снова фыркнул.
      Ройден рассмеялся и открыл дверь.
      - Куда это ты собрался? - проворчала Дрина.
      Ройден робко переглянулся с Джаридом и отцом и поцеловал мать в щеку.
      - Извини, мам, - сказал он. - У меня дела.
      Дверь закрылась, и Джарид встал из-за стола.
      - Похоже, мне тоже пора. Не хочу заставлять детишек ждать. - Он положил тарелку в таз с водой и повернулся к Дрине. - Знаешь, я сказал Ройдену, что приду в кузницу, но, если тебе надо помочь в поле, я могу зайти после школы, если папа не против.
      Дрина махнула рукой:
      - Спасибо, Джарид, но я и сама справлюсь. И потом, - она невесело усмехнулась, - эта странная погода...
      Джарид рассмеялся и поцеловал мать. Несмотря на серебристую проседь в волосах, она выглядела молодо, а руки у нее были крепкими и загорелыми от постоянных полевых работ. Ей редко бывала нужна помощь. Джарид ушел в их с Ройденом спальню и вернулся в куртке и шапке, со стопкой старых книг в руках.
      - Увидимся, - сказал он через плечо и вышел под холодный дождь.
      Он торопился в школу, прижимая к груди книги в отчаянной попытке уберечь их от воды. И, как всегда, люди, мимо которых он проходил, останавливались и глядели ему вслед.
      Это началось примерно год назад, когда по поселку впервые разнеслась молва о его снах. Первый сон он увидел ветреной ночью в конце прошлой зимы. Ему снилась вода - холодная, бурлящая вода, захлестывающая его и уносящая во тьму. Он проснулся, прерывисто дыша и дрожа всем телом. В другом конце комнаты брат спросил, все ли в порядке. Джарид, думая, что это было не какое-то вещее видение, а всего лишь дурной сон, успокоил Ройдена. Однако на следующий день пропавшего мальчика, сына столяра, нашли утонувшим в реке, на берегу которой стоял поселок.
      Джарид попробовал убедить себя, что это просто несчастное совпадение, и ни с кем не говорил о своем видении. Но месяц спустя он увидел другой кошмар, еще более отчетливый и пугающий. Ему снилось бушующее пламя, взвивающееся в ночное небо, обдающее жаром лицо и руки и наполняющее легкие при попытке кричать. На этот раз Джарид проснулся и увидел, что горит одна из рубашек Ройдена, а брат отчаянно пытается затоптать пламя.
      Потушив огонь, Ройден зажег свечу и сел в ногах Джарида. Он был бледен и пристально смотрел на брата. Он долго молчал, прежде чем решился заговорить.
      - Во имя Арика, что происходит, Джарид? В прошлом месяце тебе приснился дурной сон, и ты метался в постели, как безумный. Теперь вот это. Что происходит?
      Джарид и сам был испуган не меньше брата.
      - Расскажи мне, что случилось сегодня ночью, - потребовал он дрожащим голосом.
      - То есть как это "что случилось"? Ты поджег мою руба...
      - Как это случилось? Что я говорил, что я делал?
      - Ты долго вертелся в постели, - медленно начал он, - словно не мог устроиться поудобнее. А потом ты заговорил...
      - Что я сказал?
      Ройден покачал головой:
      - Я не понял. Я разобрал только слово "огонь", но все остальное было просто бормотанием. А потом ты вскрикнул, и моя рубашка загорелась. - Он помолчал, потом снова спросил: - В чем дело?
      Джарид глубоко вдохнул:
      - Значит, тот сон про воду действительно был вещим.
      - Не понимаю.
      - Мне снилось, что я тону, - начал объяснять Джарид голосом, показавшимся ему самому странно высоким. - А на следующий день они нашли Арли.
      - Ну, это просто совпадение, - сказал Ройден, стараясь говорить убедительно.
      - Хорошо, - продолжил Джарид. - Думаю, мы сумеем разобраться. Сегодня мне снился огонь.
      Ройден помолчал.
      - А при чем здесь моя рубашка? - наконец спросил он.
      - Извини, - с сожалением сказал Джарид. - Мама тебе сошьет новую.
      - Нет, - Ройден покачал головой и усмехнулся. - Я не об этом спрашиваю. Мне интересно, почему она загорелась. Ведь и тебе самому кажется, что это ты ее поджег.
      - Именно так, - с неожиданной уверенностью сказал Джарид.
      - Но как это может быть?!
      - Не знаю.
      - Тогда откуда ты знаешь, что это сделал ты?
      - В этом я тоже не уверен. Я просто знаю. Но я не хочу, по крайней мере сейчас не хочу, никому об этом рассказывать. Даже маме с папой.
      Ройден не ответил, и Джарид перевел дыхание. Ему не хотелось объясняться. Он даже не был уверен, что сможет это сделать. Он знал, что его видения напугают мать, и этого тоже не хотелось. Представить реакцию отца было трудно, Бернел всегда был ближе к Ройдену, и Джарид боялся, что своим рассказом может только усугубить положение. Но ему хотелось, чтобы Ройден молчал не только поэтому. Он боялся самого себя. Он казался себе каким-то калекой или уродом. И пока не нашлось объяснения случившемуся, следовало хранить свои сны в тайне. Наконец Ройден сказал:
      - Ладно, чтобы избежать ненужных расспросов, давай спрячем то, что осталось от рубашки, и проветрим комнату.
      Джарид улыбнулся с нескрываемым облегчением:
      - Спасибо, Ройден.
      В ту ночь они больше не говорили о случившемся, не упоминали об этом и на следующий день. В комнате все еще пахло дымом, и Ройдену пришлось соврать родителям, что они с братом забыли перед сном погасить свечу, вот рубашка и загорелась. Пока мать суетилась на кухне и бранила парней за беспечность, Ройден сверлил Джарида пристальным взглядом.
      Вечером дело приняло более серьезный оборот. Джарид весь день места себе не находил, снова и снова переживая свой сон и ожидая, не окажется ли он пророческим. Ответ пришел, как только стемнело. Когда семья сидела за ужином, с площади донесся тревожный колокольный звон.
      - Должно быть, пожар, - сказал отец, вскакивая на ноги. - Пошли!
      Сыновья не двигались с места. Они смотрели друг на друга через стол, бледные как мел.
      - Ну же, мальчики! - нетерпеливо сказала мать.
      Бернел схватил куртки, кинул их сыновьям и выбежал на улицу. Ройден и Джарид вышли вслед за ним. Вдалеке за деревьями бушевал огонь. Небо над деревней почернело от клубящегося дыма и мигало оранжевыми всполохами.
      - Похоже, большой, - мрачно заметил Бернел, запустив пятерню в редеющие волосы. - Лучше бы поторопиться.
      Они с Дриной побежали на площадь, оставив Ройдена и Джарида у дома.
      - Тебе придется сказать им! - В голосе Ройдена слышался вызов. Нельзя хранить это в тайне, особенно сейчас.
      - Я скажу им, когда буду готов, - упрямо ответил Джарид. - Сначала надо понять, что это такое.
      - Джарид, это серьезно, это...
      - Ройден! - воскликнул Джарид. - Уж кому, как не мне, знать, насколько это серьезно! Ты дал мне слово, что будешь молчать!
      Ройден мгновение смотрел в глаза разгневанного Джарида, потом отвернулся.
      - Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, - сказал он бесстрастно, - ради всех нас.
      Не сказав больше ни слова, он направился к месту пожара. Джарид последовал за ним, все еще дрожа от возбуждения и пугающей неизвестности.
      На площади они увидели народ, выстроившийся в цепочку с ведрами между рекой и пожарищем. Братья вместе со всей деревней до утра боролись с огнем, и все же ущерб, причиненный огнем, был велик. Сгорело четыре лавки, и погиб один человек - аптекарь Ирам: он пытался спасти ценные лекарства, когда крыша обрушилась и погребла его под собой.
      После пожара сны Джарида на некоторое время прекратились. Однако ждать, когда возникнет следующее видение, оказалось намного хуже. Он привык к кошмарам, но страстно желал узнать, откуда они приходят. Хотелось понять их причину и объяснить Ройдену и родителям. После сердитого объяснения в ночь пожара братья отдалились друг от друга. Впервые в жизни Джарид почувствовал, что не может обратиться к Ройдену за помощью. Было слишком ясно, что в создавшейся ситуации это не принесет облегчения.
      И он ждал. Зима ослабила ледяную хватку, наступил период дождей. Видения больше не возникали. Но как только дожди закончились, Джарид снова увидел сон - еще более реальный и пугающий, чем предыдущие. Джарид увидел, что его деревня захвачена конными разбойниками, с черными от сажи, иссеченными шрамами лицами, в кожаных куртках без рукавов, с большими изогнутыми саблями, копьями и дубинками. Они громили дома и сараи Аккалии, убивали мужчин, насиловали и убивали женщин. На глазах Джарида его отцу отрубили голову саблей, в широкую грудь Ройдена вонзилась стрела, брат рухнул, и кровь хлынула из раны. Мать и еще нескольких женщин преследовали двое всадников. А он сам неподвижно стоял и смотрел на все это, а потом с искаженным яростью лицом раскрыл рот в отчаянном крике и поднял странный посох, с конца которого сорвалось смертоносное сапфировое пламя, которое окутало и поглотило людей, преследующих его мать. Затем он испепелил и других разбойников и спас то, что осталось от деревни.
      Джарид проснулся в поту, тяжело дыша. Горела свеча, и мрачный Ройден сидел рядом с ним: брат был явно встревожен.
      Джарид немного полежал, глядя, как отсветы пламени свечи пляшут на стене, и потихоньку восстанавливая дыхание, потом повернулся к Ройдену и устало улыбнулся:
      - Я тебя разбудил?
      Брат кивнул.
      - Извини.
      - Опять видел сон?
      Джарид сел и выпил немного воды из чашки, стоящей на тумбочке.
      - Теперь я готов рассказать всем о том, что мне приснилось, - сказал он, отбрасывая со лба прядь мокрых от пота волос. - Надо: разбойники идут.
      - Скоро? - спросил Ройден.
      - Скоро. Думаю, ближе к вечеру. По крайней мере так мне показалось.
      Джарид описал свой сон, не упомянув лишь о том, что видел в нем себя. Это нужно было обдумать в одиночестве.
      Пока он рассказывал, рассветные лучи пробились в окно спальни. Братья оделись и пошли в комнату родителей, разбудили Бернела и Дрину и рассказали им об этом видении Джарида и о тех, что являлись ему раньше. Кузнец и его жена слушали молча и, когда братья закончили рассказ, долго ничего не говорили. Дрина неподвижно сидела на кровати, разглядывая свои темные от загара руки, то и дело отбрасывая характерным жестом пряди волос со лба. Бернел отошел к окну и стоял неподвижно, лицо его, лишенное какого бы то ни было выражения, четко вырисовывалось на фоне утреннего неба.
      - Так оно и случилось, как он предсказывал, - тихо сказала Дрина, обращаясь к мужу.
      - Кто предсказывал? - спросил Джарид, переводя взгляд с матери на отца.
      Бернел повернулся к Дрине, закрыв свет широкими плечами.
      - Я не хочу обсуждать это сейчас, - решительно сказал он.
      - Но, папа...
      - Не сейчас, Джарид! Есть и поважнее дела. Нам надо оповестить соседей на случай, если и этот твой сон окажется вещим.
      - Бернел, - сказала мать, по щекам ее текли слезы, - мы же оба знаем, что сон - правдивый. Мы знали...
      - Хватит, Дрина! - крикнул Бернел. Он закрыл глаза и вздохнул, потом продолжил несколько мягче: - Мы обсудим это позже, обещаю. А сейчас не время.
      Ройден и Дрина провели остаток дня дома, баррикадируя окна и собирая все, что могло пригодиться в качестве оружия. Бернел и Джарид пошли предупредить старейшин Аккалии. С помощью Леуэля, Хранителя Храма Арика в Аккалии, они собрали почти весь совет поселка и стражей. Сначала главы общины отнеслись к их рассказу скептически, но Бернел предоставил некие таинственные доказательства в пользу того, что сны его сына сбываются, и смог убедить старейшин организовать и вооружить людей перед возможным нападением.
      По дороге домой Джарид разрывался между желанием расспросить отца и страхом вызвать его гнев - Бернел, похоже, все еще не хотел углубляться в суть происходящего. Наконец, не в силах более сдерживать любопытство, он начал как можно осторожнее:
      - Папа, почему вы с мамой поверили в то, что я видел пророческий сон?
      - Ты наш сын, - просто ответил Бернел. - Если ты говоришь нам, что видел все то, что видел, - мы тебе верим.
      Джарид покачал головой:
      - Я не это хочу сказать. Почему вы так верите в то, что мои сны могут сбыться?
      Бернел немного помолчал, и Джарид пожалел, что затеял этот разговор. Они с отцом редко заговаривали без особой необходимости - Джарид даже и вспомнить не мог, когда это происходило в последний раз. В тех редких случаях, когда Джарид заговаривал с отцом, он чувствовал себя так, словно нарушил безмолвное соглашение выдерживать некую дистанцию. Но на этот раз отец удивил его. Он отвечал мягко, даже доброжелательно, хоть и осторожно.
      - В моем роду проявлялись похожие... качества.
      - Качества?
      Бернел вздохнул. Казалось, он жалеет, что согласился ответить.
      - Способность видеть вещие сны, предсказывать будущее.
      - И ты на это способен? - изумленно спросил Джарид.
      - Нет, но моя мать и бабка видели вещие сны. И другие - тоже.
      - А ты пробовал?
      Бернел печально улыбнулся:
      - Да, было как-то раз, но больше я и не пытался. Ты либо способен на это, либо нет.
      Джарид задумался.
      - Кого имела в виду мама, когда сказала, мол, он предрек мое будущее?
      Этот вопрос был явно лишним.
      - Хватит, Джарид! - оборвал его отец привычно суровым тоном. - Я же сказал, что сейчас не время углубляться во все эти вещи.
      - Извини, папа.
      В ответ Бернел обнял сына за плечи; они вернулись домой в молчании.
      В тот вечер, когда напали разбойники, их встретили разъяренные жители поселка, вооруженные факелами, кольями, молотками и кухонными ножами. Нападающие были убийцами, они явились верхом и во всеоружии, но те, с кем они столкнулись в ту ночь, защищали свои дома и семьи. Битва длилась менее часа. Разбойники не смогли причинить большого ущерба поселку и были изгнаны. Когда все закончилось, оказалось, что двое из них мертвы. Из местных жителей только семеро были ранены.
      После успешного отражения набега разбойников Джарид стал знаменитостью. Все слышали о его пророческом сне и признавали, что дар предвидения ставил его в особое положение в общине. Кое-кто, поддавшись древним суевериям, начал бояться его, но большинство считало, что он обладает даром, достойным восхищения. Что не мешало многим жителям держаться от него подальше. Друзья стали обращаться с ним иначе - с уважением, конечно, но без былой доброжелательности и свободы. Еще больше его беспокоили переменившиеся отношения с матерью и отцом.
      Дрина всегда чересчур опекала его, намного больше, чем Ройдена, а после того случая это стало еще заметней. Временами она даже испытывала к Джариду что-то вроде благоговения, что печалило его и вызывало неловкость. А отец, несмотря на тот теплый разговор, еще более отдалился. Но и это было еще не все. Джарид мог сколько угодно твердить себе, что ему это только кажется, однако он не мог не заметить, что отец завидует его теперешней славе.
      Даже работу в школе он получил в результате своего сбывшегося пророчества. Правда, он всегда был первым учеником. Но в семнадцать лет он стал самым молодым из учителей, о которых здесь когда-либо слышали, и прекрасно понимал, почему его выбрали на эту должность. Вот такой и была жизнь Джарида с тех пор, как он начал видеть вещие сны: сплошные почет, уважение, но почти никаких друзей. Вообще-то, был человек, который обращался с ним совершенно нормально - без страха, зависти и благоговения, - Ройден. Была какая-то странная ирония в том, что, обособившись от всей Аккалии, он вернул любовь и доверие брата. Они проводили вместе почти все свободное время, и в поселке многие верили в то, что таинственным даром хранить покой Аккалии обладают они оба.
      Джарид знал, что люди судачат о каждом его поступке, что нарушало его душевный покой. Ройден уговаривал его не обращать внимания на сплетни и тех, кто их распространяет. Но Джарид часто ловил себя на том, что пытается расслышать чужие пересуды у себя за спиной. Так он впервые узнал, что люди считают его одним из Сынов Амарида. Само упоминание об этом заставило сердце Джарида забиться от волнения. Сыны Амарида, с их эффектными птицами и сияющими кристаллами, служили Тобин-Серу более тысячи лет, защищая его границы и помогая его народу. Джарид за всю свою жизнь видел только двух странствующих магов. Первым из них был, конечно, маг Радомил, служивший северо-западному Тобин-Серу больше двадцати лет и известный всем мужчинам, женщинам и детям Аккалии. Дородный лысый волшебник был неизменно ко всем расположен и щедр, и Джарид полюбил его как второго отца. Он с нетерпением ждал регулярных визитов мага и его красивого светлого ястреба - ждал не меньше, чем ежегодных праздников в честь богов.
      И все же воспоминания о другом маге, которого Джарид видел единственный раз, воплощали для него все то чудесное, что он связывал с жизнью члена Орденов. Этот маг приходил много лет назад, когда Джарид был еще ребенком. Однако он помнил волшебника совершенно отчетливо. Тот был высок и строен, с волосами такого же цвета, как у Бернела, и с ясными голубыми глазами. На нем был зеленый орденский плащ, в руке - длинный посох, покрытый искусной резьбой и увенчанный сияющим оранжевым кристаллом. На плече мага сидел великолепный серый сокол с умными темными глазами. Насколько Джарид помнил, маг был доброжелателен, тепло улыбался и долго говорил с ним, но вот что удивительно - содержание этого разговора в памяти не сохранилось. Джарид запомнил, однако, что его мать и отец, похоже, были знакомы с магом и отец о чем-то спорил с ним, а потом человек в плаще ушел. И с того дня он, Джарид, мечтал носить такой же зеленый плащ, обозначающий принадлежность к Ордену магов и Магистров.
      На эту картину накладывалась другая, еще более явственная: он видел себя самого поражающим разбойников голубым огнем, бьющим из посоха. Если его сны и вправду предсказывали будущее, то не следовало ли из этого, что однажды Джарид и сам будет носить такой посох и владеть искусством магии?
      Впрочем, как это часто случается, в особом положении Джарида обнаружились и свои зловещие стороны. Вскоре бродячие торговцы и музыканты донесли до Аккалии весть о предательстве некоторых магов и растлении Ордена. По слухам с далекого юга, на местах разрушительных пожаров, разоренных полей и даже рядом с изуродованными трупами находили перья ужасное извращение традиции Ордена, согласно которой маги оставляли перья в знак дара или помощи. Джарид относился к этим слухам скептически, но они разрастались, а преступления, приписываемые магам, становились все более страшными, так что юноша день ото дня мрачнел и боялся не только за себя, но и за весь Тобин-Сер.
      Когда он добрался до школы в то дождливое утро, промокший насквозь, с охапкой отсыревших книг, почти все ученики уже были на месте. Учитель Фирт доверил ему самых младших детей, четырех-пяти лет, тех, кто еще только начал учиться. Стоя в прихожей и встряхивая промокшую куртку, он услышал их крики и смех, но, войдя в класс, увидел, что дети притихли и быстро расселись по местам. "Одно из преимуществ того, что тебя боятся", - не без иронии подумал он.
      Он уже научил их грамоте и счету и на прошлой неделе начал рассказывать им историю Тобин-Сера, сосредоточившись на времени, когда Амарид раскрыл тайну Волшебной Силы и основал Орден. Сегодняшний урок начался с завоеваний аббориджей и успешной борьбы Ордена с северными захватчиками. Джарид рассказал ученикам о Форделе, Декле и Гленисе - трех Орлиных Мудрецах, которые в разные времена с промежутком в двести пятьдесят лет водили армии магов и просто смелых людей против наемников из Аббориджа и изгоняли их обратно за пролив, пока последний из мудрецов, Гленис, не заключил мир с правителями Аббориджа, длившийся уже более четырех столетий. Рассказывая, Джарид с трудом скрывал улыбку, видя, как завороженно слушают ребятишки. Утро прошло, и в полдень он отпустил учеников, с улыбкой глядя, как они с криками и смехом бегут прочь из класса.
      Дождь уже едва моросил, когда Джарид покинул школу и отправился в кузницу. Даже издалека, сквозь шум реки и капающей с крыш и деревьев воды, он различал знакомые звонкие удары отцовского молота и более глухие и тяжелые - кувалды Ройдена. Он догадался, что они куют инструменты для Джоррина, и прибавил шагу, зная, что пригодится им - раздувать мехи. Джариду не терпелось попасть в кузницу, особенно после нескольких часов школьных занятий. Тяжелая физическая работа всегда приятна после сидячей. Часто он сам вызывался делать в кузнице то, что не требовало особенной подготовки, - поддерживать огонь и раздувать мехи.
      Однако, идя через деревню на звуки молотов Бернела и Ройдена, он заметил собравшуюся на площади у дома собраний толпу. Некоторые показывали пальцами вниз, на тропинку, ведущую к мосту через реку. Джарид посмотрел туда, куда они показывали, и увидел на дальнем берегу человека, приближающегося к мосту. Сердце забилось у него в груди: незнакомец был одет в темно-зеленый плащ с капюшоном; на плече его сидела большая птица.
      Глядя, как маг медленно идет по мосту, Джарид понял, что это не Радомил: слишком высок и строен. У него в голове мелькнула мысль: а что, если Орден послал второго мага служить в лесу Леоры и на Верхнем Роге? И тут юноша заметил, что, как и у того мага из далекого детства, у этого посох увенчан сияющим оранжевым камнем. Вместо серого сокола на плече у него сидела коричневая сова со светлым крапчатым брюшком и ярко-желтыми глазами. Стало быть, это Магистр - более опытный и авторитетный, чем тот маг с ястребом на плече, которого Джарид видел в детстве. Он никогда прежде не видел Магистра.
      Когда маг сошел с моста, толпа затихла в напряженном ожидании. В Аккалии помнили мрачные истории, связанные с Орденом. Народ расступился, позволяя незнакомцу, все еще не снявшему капюшон, пройти, но внимательно следил за каждым движением мага. Незнакомец остановился перед домом собраний и осмотрел народ и окрестности. Когда его взгляд упал на Джарида, маг застыл на мгновение, а потом скинул капюшон и направился к юноше. Джарид стоял неподвижно, оробевший и пораженный, и смотрел на мага во все глаза. Когда тот подошел ближе, оказалось, что именно его Джарид видел в детстве. Светлые рыжеватые волосы Магистра поредели и местами начали седеть, но ясные глаза и теплая улыбка были все те же.
      - Ты Джарид, - сказал маг, остановившись перед молодым человеком и положив руку ему на плечо. - Я бы узнал тебя где угодно. У тебя глаза как у матери.
      - Да, Сын Амарида, - ответил Джарид, используя официальный титул, но будучи не в силах сдержать дрожь в голосе.
      - Помнишь нашу первую встречу?
      - Я помню тебя, но не эту птицу.
      - Верно, - согласился маг, - птица не та. Ты видел Скала, моего сокола. Это Анла. - Он пристально посмотрел на Джарида, улыбка исчезла с его лица. - Ты знаешь, кто я?
      Джарид знал его официальный титул - Магистр, но имя юноше не было известно. Впрочем, казалось, что пришелец спрашивает не об этом. Тогда Джарид вспомнил разговор, который был у них с отцом около года назад.
      - Мы с тобой родственники, да? По отцу?
      Маг прищурил свои сияющие глаза:
      - Он тебе сказал?
      Джарид усмехнулся:
      - Нет, мы никогда не говорили о тебе. Он, правда, обмолвился однажды, что в его роду встречаются люди, наделенные даром предвидения. Прости, то есть в вашем роду. Да вы и похожи.
      - Немудрено, - улыбнулся Магистр. - Меня зовут Баден. Я твой дядя; Бернел - мой брат.
      Должно быть, Джарид невольно состроил весьма комическую гримасу Баден расхохотался, хотя юноше показалось, что перед этим в глазах мага мелькнуло другое выражение, далекое от веселья.
      - Ну, - еще не отсмеявшись, сказал Магистр, - судя по всему, ты не знал, что у тебя есть дядя Баден. - Он опустил глаза. В углах его рта еще играла улыбка, но в голос прокрались нотки печали. - Похоже, есть вещи, не подверженные изменениям. Даже по прошествии стольких лет, даже между братьями.
      Еще мгновение казалось, что туча опустилась на лоб Бадена. Через мгновение она растаяла, взгляд снова заискрился весельем, а голос был по-прежнему бодр.
      - Но я, похоже, тебя задерживаю. Ты ведь шел куда-то?
      - Да, - сказал Джарид и снова услышал удары молота и увидел, что толпа замерла и смотрит, как он разговаривает с Магистром. - Я шел в кузницу помочь папе и Ройдену.
      - Понимаю. - Баден глубоко вздохнул и несколько неуверенно огляделся. Казалось, он принимает какое-то решение. - Ладно, если ты не против, я провожу тебя. Пора наконец семье воссоединиться.
      - Вы правы, - ответил Джарид, смущенно потупясь. И они направились в кузницу. Юноша чувствовал, как ему в спину впиваются взгляды жителей поселка, и думал: "Интересно, чувствует ли это Баден?"
      - Надеюсь, домашние здоровы, - осведомился маг.
      - Спасибо, никто не болеет.
      - Это хорошо.
      Некоторое время они шли молча, и тут Баден высказал нечто удивительное.
      - Ты скоро привыкнешь к этим взглядам, Джарид, - сказал он с улыбкой. - Вслед за властью и положением приходит всеобщее внимание. Со временем ты привыкнешь. Придется.
      Джарид пристально посмотрел на мага:
      - А вы с папой любите друг друга? - и тут же вздрогнул от осознания того, насколько глупым мог показаться его вопрос.
      Но даже если Баден и счел вопрос неуместным, виду он не подал.
      - Наверное, что-то вроде взаимной привязанности у нас все же было, задумчиво начал Магистр. - Хотя мы всегда были очень разными и почти не играли вместе. Он был очень дружен с нашим отцом, а я был больше привязан к матери.
      - Папа говорил, что у вашей матери тоже был Дар.
      - О да, у твоей бабушки был Дар, и какой! В свое время она была могущественным Магистром.
      Джарид остановился, лицо его выражало недоверие.
      - Бабушка Линвен была членом Ордена?
      Баден улыбнулся:
      - Да, и ее мать Лирис тоже.
      Джарид медленно покачал головой и пошел дальше. Баден продолжал:
      - Твой отец никогда не проявлял Дара или еще каких-либо магических способностей, - по крайней мере, он никогда не упоминал об этом. А когда это началось со мной, мы... отдалились друг от друга.
      Баден, конечно, особенно не распространялся, но было понятно, что он имеет в виду.
      - Папа завидовал?
      Баден долго смотрел на Джарида, и трудно было понять, какую мысль выражает его худое лицо. Наконец он пожал плечами:
      - Возможно.
      Они подошли к кузнице; Джарид замешкался на пороге.
      - Зачем ты пришел? - спросил он дядю.
      - Это долгая история, - таинственно сказал Баден. - А пока что будем считать, что я здесь по поводу твоего дня рождения.
      - Предлог не очень-то веский.
      - Возможно. Но сейчас не время обсуждать эту тему.
      Джарид усмехнулся и отбросил волосы со лба.
      - Однако вы с отцом похожи гораздо больше, чем вам самим кажется.
      Баден помолчал, размышляя. Потом он кивнул, улыбаясь краешком рта:
      - Возможно, очень возможно.
      И Магистр переступил порог кузницы. Юноша последовал за ним.
      Как только они вошли, их обдало жаром. Воздух казался тяжелым от запаха горелой кожи, расплавленного металла, дыма и пота. В кузнице было темно, ее освещал лишь открытый проем дверей да раскаленные угли. Недавно выкованные инструменты и грубые заготовки грудами лежали на каменном полу. Бернел стоял у огня, обратив свою широкую мускулистую спину к выходу. Он держал на огне закопченные щипцы и выкрикивал указания Ройдену, которого не было видно: тот раздувал мехи за очагом. Вынув щипцы из огня и положив зажатый в них добела раскаленный кусок железа на наковальню, Бернел несколько раз ударил по нему молотом. Во все стороны полетели красные искры, некоторые обожгли его кожаный передник, другие упали на пол. Кузнец бросил железо в кадку с водой, и в воздух поднялись клубы пара. Потом он снова поместил железо в огонь.
      - Сейчас приду, - крикнул он через плечо, не оборачиваясь. - Джарид, если это ты, помоги Ройдену с мехами.
      - Привет, Бернел, - спокойно сказал Баден, перекрывая голосом шум мехов.
      Услышав его, Бернел выпрямился. Все еще не оборачиваясь, он сунул железо обратно в воду и положил щипцы у очага. Только тогда он повернулся, чтобы поприветствовать брата, - краснолицый, весь мокрый от пота.
      - Баден, - безо всякого выражения сказал он. - Следовало ожидать, что ты придешь.
      - А как же. Прошло столько времени.
      - Неплохо выглядишь. - Бернел покосился на птицу, сидящую на плече высокого волшебника. - И потом, тебя можно поздравить, теперь ты Магистр.
      Они не приближались друг к другу и разговаривали без особой теплоты, хотя Джарид и не заметил иронии или враждебности в голосе отца.
      Баден позволил себе улыбнуться:
      - Спасибо, уже шесть лет без малого. - Маг огляделся и кивнул на Джарида и Ройдена, показавшегося из-за очага. - Похоже, у вас с Дриной дела тоже идут неплохо.
      - Да, мы вполне счастливы. - Кузнец и маг немного постояли в неловкой тишине, которую прервало выразительное покашливание Ройдена. - Ну, с Джаридом ты уже знаком, а это Ройден, наш старший. Ройден, это... это твой дядя Баден.
      Ройден вышел вперед и, по обычаю, обнял Бадена, счастливо улыбаясь.
      - Я помню тебя, - сказал он, - еще с детства. Тогда я не знал, кем ты нам приходишься, но никогда не забывал о том, как ты приходил. Не каждый день в наш поселок заходит кто-нибудь из магов, кроме Радомила.
      - Спасибо. Я тоже помню нашу встречу. Ты и тогда был славным и добрым мальчиком.
      Снова все смущенно умолкли, переглядываясь. Тишину нарушали лишь шипящие в очаге угли и сова Бадена, чистящая перышки. Наконец Бернел повернулся к сыновьям:
      - Нам с Баденом надо о многом поговорить. Ройден, как думаешь, вы с Джаридом сможете закончить заказ Джоррина?
      - Конечно! Там уже немного осталось.
      - Увидимся за обедом.
      Бернел снял фартук, надел куртку и взмахом руки позвал Бадена за собой. Магистр тепло улыбнулся племянникам и ушел вслед за братом.
      Когда они вышли, Ройден повернулся к Джариду и задал тот же вопрос:
      - Ты знал?
      Джарид усмехнулся:
      - Хочешь спросить, знал ли я, что наш дядя маг или что у нашего отца есть брат?
      Ройден рассмеялся в ответ:
      - И то и другое. Интересно, почему отец никогда не говорил нам. И мама, если уж на то пошло.
      - Они не только это скрыли от нас.
      - Что ты имеешь в виду?
      - Мы с Баденом говорили по дороге сюда. Ты знал, что наша бабушка Линвен и ее мать были Магистрами?
      - Серьезно?
      Джарид рассеянно кивнул, но мысли его были заняты совершенно другим.
      - Ты сказал Бадену, что помнишь, как он приходил. Что именно ты вспоминаешь?
      Ройден на минуту задумался.
      - Я очень волновался, когда увидел мага. Помнится, у него была огромная птица, красивее которой я в жизни не видел. А еще Баден был очень дружелюбен и долго со мной разговаривал.
      - О чем? - нетерпеливо спросил Джарид.
      Глаза Ройдена сузились.
      - Не помню.
      - Вот как? И я могу вспомнить все, кроме нашего разговора.
      - Как думаешь, что это может значить?
      Джарид пожал плечами и откинул прядь волос со лба.
      - Не знаю.
      Они долго молчали, потом Ройден спросил, повязывая отцовский фартук:
      - Он сказал тебе, зачем пришел?
      - Ну вроде. Сказал, в честь моего дня рождения.
      Ройден поднял брови:
      - Это, наверное, только предлог?
      - Понятия не имею.
      Ройден взялся за щипцы.
      - Похоже, мы так ничего не поймем. Чем скорее закончим работу для Джоррина, тем раньше мы сможем что-нибудь разузнать.
      Джарид кивнул:
      - Я займусь мехами.
      Работа двигалась медленней, чем хотелось, и, когда они, усталые и голодные, наконец покинули кузницу, уже стемнело. Придя домой, они обнаружили Бадена, Бернела и Дрину за обеденным столом. Сова волшебника примостилась на буфете, закрыв глаза; перья ее пребывали в легком беспорядке. Бернел и Баден с мрачным видом восседали за противоположными концами стола и молчали. Дрина с заплаканными глазами сидела между ними. На столе стояли пустые тарелки, знакомый аромат тушеной говядины наполнял дом.
      - Вы все закончили? - спросил Бернел, пошевелившись.
      - Да, наконец-то, - ответил Ройден. Они с Джаридом сняли куртки и сели за стол. - Мне еще далеко до тебя.
      Бернел натянуто усмехнулся:
      - Ну ничего, лет через двадцать пять все изменится.
      Дрина поднялась со своего места.
      - Мы уже отобедали, - с притворной бодростью в голосе сказала она, утирая слезы передником, - но и о вас не забыли.
      Она отошла к очагу и наложила мяса в две тарелки, потом вернулась к столу.
      Джарид и Ройден молча принялись за еду; спустя некоторое время Ройден оглядел стол с мрачным видом и жестко спросил:
      - Кто-нибудь скажет, что здесь происходит, или нам придется догадываться?
      Джарид не отрывал взгляда от тарелки, боясь отцовского приговора. Впрочем, он не меньше, чем брат, хотел узнать, что произошло между Баденом и родителями. Он понимал, что сам не отважился бы на прямой вопрос родители не потерпели бы этого. Но Ройден - другое дело. Возможно, потому, что он был старшим сыном и больше ладил с отцом, он мог отважиться на прямой вопрос, не опасаясь того, что его осадят. С самого детства Ройден пользовался своим положением в семье ради брата, воспользовался и сейчас.
      Однако на сей раз Джарид испугался, что Ройден зашел слишком далеко. Бернел несколько мгновений молча глядел на старшего сына, а потом, к великому удивлению Джарида, улыбнулся, хоть и печально, и взглянул темными глазами на наблюдающего за ним с интересом мага.
      - Баден, - сказал он непривычно мягко, - думаю, лучше, если ты выскажешься.
      Баден пристально посмотрел в глаза брата, потом его худое лицо озарила улыбка, и волшебник кивнул в знак согласия. Джарид заметил, что со времени встречи в кузнице его отец и дядя стали лучше понимать друг друга.
      Магистр посмотрел на Ройдена, потом на Джарида. Он заговорил, и голос его был более звучен и глубок, чем показалось Джариду днем.
      - Род магии, - сказал он, - известный мне и всем членам Ордена, именуется Волшебной Силой. Но прежде чем она проявится, она пребывает внутри человека. Мы не знаем, почему некоторые наделены ею, а другие нет. Это дар богини Леоры нашей земле, - говорят, она любила Тобин более Лона и хотела оставить здесь знак своего благоволения. Как все дары Леоры, этот странен и непредсказуем. Но иногда он передается из поколения в поколение. Джарид, наверное, рассказал тебе, Ройден, что он узнал сегодня, - ваша бабушка и ее мать были в свое время могущественными Магистрами. Когда вы оба были маленькими, я приходил сюда и пытался найти признаки Силы в вас обоих. - Рассказывая, он переводил взгляд с одного своего племянника на другого, но теперь пристально смотрел на Джарида, и тот заметил, как оранжевое пламя мелькнуло в голубых глазах мага. - Я нашел то, что искал, в тебе, Джарид. И притом, это больше чем просто Знак. Ты можешь стать могущественным и искусным магом, как Лирис и Линвен.
      Джарид почувствовал какую-то особую силу в словах мага и, сам не зная почему, поверил в них. В его сознании снова всплыл сон, в котором он испепелял разбойников волшебным пламенем.
      Воцарилась напряженная тишина. Ее прервал Ройден.
      - Полагаю, это означает, что я должен остаться работать в кузнице, сказал он с явной иронией. Никто не ожидал шутки, все рассмеялись, и напряжение спало.
      Баден снова серьезно посмотрел на Джарида:
      - В прошлый раз, много лет назад, я договорился с твоими родителями, что ты узнаешь обо всем, когда станешь старше. Приближается твой восемнадцатый день рождения, Джарид. Ты уже способен стать учеником мага. Пора тебе выбрать свой путь.
      Джарид перевел взгляд с Бадена на отца, потом на мать. Все трое пристально смотрели на него, хотя и с разными чувствами. Магистр ждал, и глаза его блестели, как у ястреба, готового к охоте. Отец был мрачен, но моложавое лицо матери, мокрое от слез, светилось гордостью и тихой печалью. Когда Джарид наконец заговорил, его голос от волнения срывался на высокие ноты.
      - Я не уверен, что достаточно хорошо понял, в чем суть этого выбора.
      - Ну, - объяснил Баден, - ты выбираешь между жизнью, которую я вел как маг и член Ордена, служа стране и ее народу, и жизнью, которую ты знал здесь, в Аккалии, как школьный учитель и сын кузнеца.
      - И как объект всеобщего любопытства, - с горечью вставил Ройден, которому приходится выносить косые взгляды и сплетни недоумков. Похоже, твой выбор ясен, Джарид. Иди с Баденом. У тебя есть сила, дар Богини. Ее надо использовать.
      Джарид с печальной улыбкой повернулся к брату:
      - Конечно. Но не так-то просто покинуть тебя и отца с матерью.
      - Джарид прав. Решение вовсе не такое простое, как говорят Ройден и Баден.
      Все повернулись к Бернелу, и Джарид отметил, что, хотя голос отца не такой глубокий и звучный, как у Бадена, кузнец точно выразил общее мнение.
      - Скажи мне, Баден, - жестко спросил он брата, - разве это не правда, что, даже если мальчик решит остаться, он скоро обнаружит, что связан с ястребом?
      Баден глубоко вздохнул:
      - Да, вполне возможно. Но...
      - И когда эти узы станут явными, - продолжил Бернел несколько мягче, глядя на Джарида, - не понадобится ли ему руководство тех, кто познал Дар Леоры, его силу и тяжесть?
      Джарид видел печаль в глазах своего отца. С особой остротой он осознал, что тот хочет сказать о цене Дара, не оставляющего выбора, - юноше предстоял лишь единственный путь сквозь годы, помеченный вехами событий, над которыми ни он, ни его отец не властны. Дрина взяла большую руку Бернела в свои и приложила к губам. Он осторожно смахнул слезу с ее лица.
      Казалось, прошло много времени, прежде чем Баден тихо ответил:
      - Да, руководство познавших Дар ему явно понадобится.
      Не сводя взгляда с матери и отца и ощущая невольный трепет перед грядущим, Джарид дал единственный возможный ответ.
      - Тогда, Баден, - спокойно сказал он, - я отправлюсь с тобой.
      - Великолепно! - воскликнул Баден, широко улыбаясь и окончательно утратив торжественно-суровый вид. - Тебе понадобится день, чтобы собраться и покончить с делами, а послезавтра - твой день рождения. Так что уходим на третий день. - Магистр встал и направился к двери, за которой была отведенная ему комната. Сова взлетела и опустилась ему на плечо. - Пожалуй, отдохну немного, и вам тоже советую. Нам предстоит много дел.
      - Баден, подожди! - крикнул Джарид вслед магу, вскакивая на ноги. Куда мы пойдем?
      Баден помедлил и оглянулся, глаза его засияли.
      - В Амарид, куда же еще? На летнее Собрание Ордена.
      3
      Следующие два дня были наполнены суетой. Джарид не ожидал, что покинуть не только родителей, но и Аккалию ему будет трудно. Однако это был его единственный дом, его родина, и свой день рождения он провел, несколько часов прощаясь с друзьями и знакомыми. Учитель Фирт, похоже, особенно жалел, что Джарид уходит, - юноша ему нравился, да и трудно будет найти пареньку замену. Трое приятелей скинулись и купили Джариду дорожную сумку, а заодно и попросили прощения за то, что отдалились от него после истории с разбойниками.
      Бернел и Ройден провели большую часть дня в кузнице, вечером вернулись с каким-то предметом, завернутым в холстину, и преподнесли его Джариду перед самым обедом. Развернув холстину, Джарид обнаружил кинжал в коричневых кожаных ножнах, с рукоятью из прозрачного черного камня, удобно ложащейся в руку. Он вынул оружие из ножен, любуясь блестящим серебристым клинком. Не в силах вымолвить ни слова, он вертел кинжал в руках, разглядывая тонкости чудесной работы.
      - Не знал, что ты можешь ковать серебро, - тихо сказал Баден Бернелу. - По крайней мере настолько искусно.
      Бернел смущенно улыбнулся:
      - Я тоже не знал. Ройден все уговаривал попробовать... И повод нашелся не хуже любого другого. - Кузнец повернулся к младшему сыну. - Ножны - от Джоррина. Он благодарит за инструменты и желает тебе удачи.
      Дрина тоже приготовила подарок: новую шерстяную куртку, достаточно теплую, чтобы защитить сына от холода в горах, которые они с Баденом собирались пересечь. Она была почти того же цвета, что и плащ Бадена. В широко раскрытых светлых глазах матери стояли слезы.
      - Я давно купила эту ткань, - сказала она дрожащим голосом. - Сердцем чувствовала, какую дорогу ты выберешь. - Она улыбнулась, но глаза оставались печальными. - Видимо, и я немного пророчица.
      Потом был праздничный ужин. Дрина приготовила любимые блюда сына жареную курицу с листьями шан и медовый пудинг.
      Ройден отдал Джариду свой подарок лишь поздно вечером, когда родители и Баден уже легли спать. Джарид забрался под одеяло и собрался задуть свечу, когда брат достал маленький сверток из сундука, стоящего в ногах кровати.
      - Подожди, Джарид. У меня тоже есть кое-что для тебя.
      Джарид сел на кровати, Ройден подошел и сел рядом с ним.
      - Никак не мог придумать ничего подходящего, пока не вспомнил о вещи, которая всегда тебе нравилась. - Ройден протянул сверток, на удивление легкий.
      Джарид развернул сверток, снимая бумагу слой за слоем, и вынул маленькую коробочку. Внутри лежало узорчатое золотое кольцо, которое Ройден нашел под наковальней, когда они были детьми. Кольцо было потертое и не блестело, но все еще ясно было различимо на нем изображение Арика.
      Джарид перевел взгляд на брата:
      - Ройден, я не могу принять это. Спасибо. Прекрасный подарок, но он слишком хорош для меня.
      Он попытался вернуть кольцо, но Ройден покачал головой:
      - Я в любом случае не смогу носить его, пока работаю в кузнице. И мне очень хочется, чтобы ты принял его.
      Джарид собрался что-то возразить, но Ройден прервал его:
      - Слушай, если тебе так будет проще, считай, что я его тебе одолжил. Мы всегда называли его кольцом удачи, и мне хочется, чтобы оно было у тебя.
      Джарид сдался и надел кольцо на мизинец правой руки. Потом крепко обнял брата.
      - Богами клянусь, я буду скучать по тебе, - сказал он сквозь слезы. Ройден молча обнял его в ответ, потом вернулся в свою постель и задул свечу. Джарид тоже задул свечу у своей кровати, но долго пролежал без сна, глядя в ночное окно и рассеянно играя кольцом.
      Прощание на рассвете оказалось кратким и обманчиво легким. Мать крепко обняла Джарида на пороге и тихо сказала ему о том, как она им гордится и как сильно любит его. Ройден как ни в чем не бывало шутил и предлагал брату использовать свое новое положение, чтобы производить впечатление на девушек. Отец, как всегда грубовато-неловкий, не мог скрыть своей печали; он взял Джарида за плечо и высказал сожаление о том, как его будет недоставать в кузнице. Потом он отвел сына от остальных.
      - Не позволяй этой силе взять над тобой верх! - шепотом предупредил он. - Ты знаешь, как она меняет людей. Не позволяй ей изменить и тебя.
      - Хорошо, отец. Я обещаю.
      Преодолевая печаль и волнение, Джарид старался запомнить все, что ему говорили. Но после нескольких часов пути с Баденом по лесной тропе, вьющейся вдоль берега реки Маунтси, он осознал, что наиболее отчетливо помнит то, что было обращено отнюдь не к нему. Он услышал, что отец сказал Бадену после того, как братья несколько неловко, но сердечно обнялись.
      - Не секрет, что мы с тобой не очень-то ладили, - сказал Бернел. - Я все еще не могу простить вам с матерью, что вы были далеко, когда умер отец. - Баден хотел было возразить, но Бернел остановил его, покачав головой. - Впрочем, сейчас это не важно. Путь Джарида связан с твоим, теперь мне это ясно. Позаботься о нем, Баден. Пожалуйста. Сам понимаешь, пусть он и уходит с тобой, но это наш сын. Береги его, и да хранит вас обоих Арик.
      Слова отца снова и снова мелькали в сознании Джарида в мерном ритме шагов. Пусть он и уходит с тобой, но... Джариду все еще трудно было принять то будущее, которое уготовано ему Баденом. Джарид не сомневался в правоте мага, помнил собственные сны с пугающей ясностью и, в общем, поверил, что может достичь могущества, но он все еще оставался Джаридом, сыном Бернела и Дрины, который вполне мог стать кузнецом или школьным учителем. Наутро после своего восемнадцатого дня рождения, идя с Магистром на собрание Ордена, он чувствовал себя почти что ребенком.
      Уже в пятый или шестой раз за день он мысленно поблагодарил Риса, Нелека и Гиссу за подарок. Мешок из прочной ткани, с кожаным дном и лямками, был удивительно легким и удобным. В нем нашлось место для всех необходимых вещей. Баден, впрочем, предупредил, что путешествие будет долгим и трудным и что если ученик возьмет слишком много вещей, то не сможет рассчитывать на сочувствие и помощь, и Джарид взял меньше, чем собирался. С ним были спальный мешок и кусок брезента от дождя, смена одежды, немного сушеного мяса и фруктов, мех для воды, маленький котелок, моток веревки, кремень и кинжал на поясе.
      Собираясь в путь, Джарид заметил, что у Бадена вообще нет никакого имущества. Когда он спросил об этом у мага, тот ответил, что, кроме собственных сил, охотничьих навыков Анлы и щедрости жителей городов и деревень, ему, в общем, ничего и не нужно. Его орденский плащ обеспечивал защиту от холода и ветра и был достаточно легок, чтобы носить его круглый год.
      - И потом, - с улыбкой добавил маг, - когда ты станешь немного постарше и покрепче, то поймешь, что спальный мешок тебе больше не нужен.
      Баден показал, что в просторных складках плаща он держит только самое необходимое: веревку, мех с водой, кинжал с потертой рукояткой из шлифованного аквамарина. И конечно, на плече Магистра сидела сова, а в руке был резной посох, увенчанный сияющим кристаллом.
      Джарид и Баден шли молча почти все утро, иногда останавливаясь, чтобы попить холодной речной воды или перекусить сушеными грушами. Капли туманной влаги собирались на набухших почках и готовых распуститься цветках кленов, ясеней и ив, растущих у реки, и тяжело падали на землю. У дороги из-под палой листвы выбивался кудрявый молодой папоротник и бархатно-синий шан. То и дело мелькали белки и с веток слетали поползни и синицы, с любопытством разглядывая людей и весело тараторя. За деревьями журчала река.
      Прошло несколько часов, и Баден свернул на короткую узкую тропинку, ведущую к каменистому берегу. Маг сел на большой камень, выступающий над водой, и погрузил ноги в поток. Джарид увидел, как долговязое тело Магистра вздрогнуло от холода, а потом маг расслабился и зашевелил пальцами ног. Баден посидел так с закрытыми глазами, потом глубоко вздохнул и поглядел на ученика с усталой улыбкой.
      - Сперва зазнобит, но потом станет очень неплохо. Советую.
      Джарид скептически взглянул на крепко вцепившиеся в камень длинные белые пальцы. Баден проследил за его взглядом и усмехнулся:
      - Путь нам предстоит неблизкий, и твоим ногам будет куда лучше, если дать им немного помокнуть.
      - Да, ноги немного гудят, - сказал Джарид, снимая дорожный мешок, - но видел бы ты свое лицо, когда только сунулся в воду.
      Он опустил мешок на землю, ощущая удивительную легкость - прохладный воздух коснулся его мокрой от пота спины. Он снял ботинки и сел на камень рядом с Баденом, сунув ноги в ледяную воду. И тут же выдернул их, резко выдохнув:
      - О боги!
      - А ты смеялся надо мной...
      Джарид промолчал и, стараясь казаться невозмутимым, погрузил ноги в воду. Баден достал немного сушеного мяса и предложил ему. Какое-то время они сидели молча, жуя жесткое, пахнущее дымом мясо и наслаждаясь отдыхом. Джарид огляделся и обнаружил, что сова куда-то пропала.
      - Анла полетела охотиться?
      - Да, надеюсь, она не останется без добычи.
      Джарид выглядел озадаченным, и маг объяснил:
      - Ей здесь немного не по себе - такие, как она, привыкли к открытым пространствам.
      - Где ты ее нашел?
      - На Северной равнине, там, где Даалисмин течет через Лес Тобина.
      Джарид посмотрел в воду, покачал головой и улыбнулся:
      - А я никогда не бывал за Прибрежным хребтом.
      - Но ведь это поправимо, не так ли?
      Джарид повернулся к дяде, широко улыбаясь:
      - Надеюсь. До Амарида еще далеко?
      Баден прикинул в уме и ответил:
      - Если поторопимся, то доберемся за семь недель, поспеем как раз к Собранию.
      - За семь недель!
      - Да, далеко от Аккалии до дома Амарида - надо идти через весь Тобин-Сер, а по дороге одолеть две горные цепи.
      Джарид снова уставился в воду. Мысль о таком продолжительном путешествии пугала его. Ему нравился Баден и хотелось посмотреть Тобин-Сер, но сегодня утром они шли молча, и временами ему было скучно. А впереди еще целых два месяца!
      Баден, казалось, читал его мысли.
      - Еще не поздно вернуться в Аккалию, - как ни в чем не бывало предложил маг. - Но я надеялся использовать это время для твоего обучения магии, истории и традициям Ордена.
      Джарид долго сидел, глядя в воду и обдумывая сказанное Магистром. Наконец он покачал головой.
      - Я не хочу обратно, - тихо сказал он. - И я хочу у тебя учиться. Просто... - Он остановился, не зная, что и сказать.
      - Ты не знал, что стать магом так трудно.
      Последние слова мага задели Джарида за живое.
      - Я не хотел тебя обидеть, - спокойно сказал Баден. - Честно говоря, я сам когда-то испытал те же сомнения. Мы все хотим быть такими, как Амарид, но часто забываем о том, какой путь пришлось пройти ему самому. Меня воспитывал маг, и все же, прежде чем начать обучение, я мало что знал о ястребах и совах. Конечно, я кое-что знал об Ордене, возможно побольше, чем ты сейчас. Но это было следствием воспитания, и, несмотря на это преимущество, учеба оказалась долгой и трудной. Впрочем, смею тебя уверить, я не разочаровался. В какой-то степени каждый ученик повторяет путь Амарида и других магов древности. Тем самым ты воздаешь честь им и Ордену.
      Джарид почувствовал, что Баден прав, и уже не боялся будущего, хоть раньше и ожидал, что учиться будет легко. Он по наивности ожидал, что наладит с птицей контакт и от нее узнает, в чем суть магического искусства.
      Чуть позже вернулась Анла и принесла в когтях бело-коричневую мышь. Сова опустилась на одну из ближайших веток и начала рвать добычу. Еще долго все трое - маг, птица и ученик - сидели и слушали шум реки, наслаждаясь отдыхом и скромной пищей.
      Наконец Анла почистила клюв, и Джарид встал и посмотрел на дядю:
      - Я готов идти. А ты?
      Баден кивнул:
      - Хорошо.
      Джарид и маг надели башмаки; Анла опустилась на плечо Бадена, тот поднял посох, Джарид закинул за плечи мешок.
      - Когда начнется мое обучение? - спросил Джарид, когда они двинулись по тропе. Баден остановился, поглядел в глаза юноше, и лицо его осветила озорная улыбка.
      - Полагаю, оно уже началось.
      Джарид печально улыбнулся в ответ:
      - Я не совсем это имел в виду.
      - Знаю, - рассмеялся Баден. - Утром я не решился начать - ты ведь только что покинул семью. Но мы можем приступить хоть прямо сейчас, если хочешь.
      - Думаю, можем.
      Баден опять улыбнулся.
      - Очень хорошо, - сказал он и зашагал дальше.
      Весь остаток дня Баден рассказывал Джариду, что значит быть магом. Он показывал различные кусты и деревья, которые могли служить пищей и лекарством, дать хорошую древесину, ценные масла и опасные яды. Он учил Джарида находить красные стебельки ястребиной травы, которой маги лечат раны и болезни птиц, и белые, словно покрытые воском, ягоды, кашица из которых шла на припарки. Он рассказывал Джариду о ястребах и совах, населяющих север Тобин-Сера, их облике и повадках. Джарид старался запомнить все и, чтобы запечатлеть в памяти, пробовал на вкус съедобные растения и внимательно осматривал остальные. Однако ему было гораздо легче запомнить рассказы о птицах. Его всегда поражали их красота и сила, и мысль, что однажды надо будет связать себя с одной из них, не давала ему покоя. То и дело Джарид задавал вопросы, но большей частью Баден руководствовался тем, что попадалось им на пути.
      В ту первую ночь, сделав привал и поужинав, Баден предложил Джариду проделать умственное упражнение, которое в будущем должно будет облегчить общение с птицами.
      - В твоей прежней жизни не было ничего, что могло бы подготовить тебя к связи с твоим первым ястребом. И рассказать тебе об этом как следует я тоже, наверное, не смогу. - Он помолчал и ласково почесал шейку совы. - Кто твой самый близкий друг?
      - Ройден, - без колебаний ответил Джарид.
      Баден кивнул:
      - Да. Я почувствовал, как вы крепко привязаны друг к другу, пока мы были в Аккалии. Знай, что к своей птице ты будешь гораздо ближе, чем к брату. Она постоянно будет присутствовать в твоем сознании. Это невозможно описать. Это чудо. Но это рискованно. Представь: дикое существо разделит с тобой твои мысли. Тебе придется научиться открывать разум птице и в то же время поддерживать ясность сознания. Сперва это трудно и даже пугает, но подготовить тебя невозможно. Предстоящие упражнения - не более чем замена реального опыта. Но они необходимы для формирования дисциплины ума, которая тебе пригодится. - Маг умолк, подкинул ветку в огонь, потом снова взглянул на Джарида. - Начнем с простого: я хочу, чтобы ты закрыл глаза и очистил свой ум от всяческих мыслей.
      Джарид рассмеялся:
      - Это легко. Такое умеют даже мои ученики.
      - О нет, - возразил ему Баден. - Возможно, они мечтали или же грезили, а их мысли - блуждали. Я говорю о другом. Я хочу, чтобы ты полностью очистил свой ум от любых мыслей. Звучит очень просто, но сомневаюсь, что ты справишься с этим сразу.
      Джарид сосредоточился и попробовал выполнить то, что ему приказал Магистр. Как и предупреждал Баден, это оказалось намного труднее, чем он ожидал. Стараясь впервые в жизни не думать вообще ни о чем, Джарид столкнулся с бесконечным потоком мыслей. Что сейчас делают Ройден и родители? Какой ему достанется ястреб? Что собой представляет Собрание? Каково это - пройти весь Тобин-Сер? Любой звук - треск горящих веток, крик совы вдалеке - проникал в его мозг.
      Наконец он открыл глаза и уставился на дядю:
      - Нет, не могу.
      Баден усмехнулся:
      - Ничего, после получится. Для этого нужно время, а у тебя был тяжелый день. Надо поспать; времени для упражнений у нас будет еще немало.
      Пока Баден располагался у костра, Джарид достал свой спальный мешок и расстелил его на мягкой земле.
      - Спокойной ночи, Джарид.
      - Спасибо, Баден. Тебе тоже.
      Юноша долго не мог заснуть - в голове толпились вопросы и мысли, бесконечные, как текущая мимо река.
      Следующие несколько дней были похожи на первый. По дороге Баден учил его, и каждый вечер Джарид какое-то время посвящал тренировке сознания. Часто на отдыхе они вспоминали свою семью. Баден рассказывал Джариду о молодом Бернеле и об их родителях, Джарид - о Бернеле, Дрине и Ройдене. Иногда, когда догорал вечерний костер, Баден запевал старинные баллады глубоким, приятным голосом, предлагая Джариду подпевать. Это были любимые песни Бадена - о богах, о том, как Арик, сильнейший из них, даровал своим сыновьям, Лону и Тобину, великие земли и предоставил молодым богам украшать и населять их по своему вкусу. Они пели о Леоре, Богине света, той, по чьим лесам сейчас шли, красота и своенравие которой привели к жестокой вражде между братьями. Они пели и о том, как Арик в ярости разделил земли, дарованные сыновьям, и мать их Дуклея горько плакала, наполняя своими слезами океаны и реки.
      На восьмой день дорога начала подниматься из Леса Леоры к Прибрежным горам. Погода переменилась. Последние весенние дожди, пришедшие с Арикова моря, прошли над горами, оставив после себя ярко-синее небо и теплое весеннее солнце; от влажного леса подымался пар, на ветвях распускались цветы и листья. Но дорога уводила путников в холодные горы, где лежал свежевыпавший снег. Воздух становился разреженней, идти - все труднее и опаснее, так что шли они значительно медленней. Несмотря на то что светило солнце, холодный горный ветер пронизывал одежду Джарида. Его новая куртка не слишком спасала от холода, так что на привалах он продолжал ходить, чтобы согреться. Ночью он прибивался к костру, кутаясь в одежду, и даже заворачивался в холстину. Мысленно он сердился на Бадена, который запросто заворачивался в плащ, накидывал капюшон и, казалось, от холода вовсе не страдал.
      Но даже в таких условиях Джарид не мог не восхищаться первобытной мощью и сияющей красотой гор. С детским изумлением смотрел он на словно уходящие в бесконечность зубчатые хребты, покрытые снегом и льдом. Когда они спускались в плодородные долины, он любовался обширными рощами гигантских вечнозеленых деревьев и горными лугами, поросшими люпином, астрами и чертополохом. После двух недель пути через Прибрежный хребет, когда они с Баденом приблизились к Северной равнине, Джарид понял, что гор ему будет очень недоставать.
      В ту последнюю ночь в горах они заночевали на небольшом плато, с которого далеко просматривались западные земли. Внизу расстилалась равнина, подобная огромному зеленому морю, испещренному островками темных низкорослых деревьев и рассеченному натрое рекою с притоком. Даалисмин, подумалось Джариду.
      - Мы потеряли здесь много времени, - заметил Баден, вставая у него за спиной. - Наверное, из-за снега. Но это ничего: наверстаем, когда пойдем по равнине.
      Джарид позволил себе усмехнуться:
      - Признаться, хочется походить по ровной земле.
      Баден улыбнулся в ответ:
      - Хочешь поесть домашней еды и выспаться в настоящей постели?
      - Конечно. А ты серьезно?
      - Вполне. У подножия этой горы есть маленький городок - Тайма; я знаю кое-кого из местных жителей, и они с радостью примут нас.
      - Было бы чудесно.
      - Из-за этого мы пройдем завтра меньше, чем мне хотелось бы, но восстановим силы, чтобы продолжить путь.
      Они еще немного постояли, глядя, как тени от гор медленно опускаются на равнину - за их спинами садилось солнце. Через некоторое время Баден сообщил, что пора обедать, и они принялись готовить еду.
      Поздно вечером, пока Баден сидел у костра, Джарид снова попытался сосредоточиться на своих упражнениях. За последние дни он, прилагая немалые усилия, научился очищать свой ум от любых мыслей по крайней мере на несколько минут. Это было странное ощущение: словно сон наяву, оно здорово помогало расслабиться. Но в ту ночь, вероятно из-за предстоящего визита в Тайму, мысли Джарида были слишком заняты историями о магах-предателях и расколе Ордена. Уже не в первый раз за время их путешествия он думал об этом, хотя и не решался поговорить с Баденом. Однако на сей раз он собрался с духом. Баден заметил, что Джарид наблюдает за ним.
      - Что, разве ты не упражняешься? - мягко спросил маг, копаясь в костре длинной палкой.
      - Не могу сосредоточиться.
      - Да? О чем задумался?
      - То, что говорят об Ордене, - правда, Баден?
      Какое-то время Магистр молчал, продолжая ворошить угли. Потом он обернулся и внимательно посмотрел на Джарида; в голубых глазах мага отражался огонь.
      - Я ждал, что ты спросишь, - сказал он и вздохнул. - Нападения на деревни действительно происходят. Но если ты хочешь знать, несут ли маги за это ответственность... - Он задумался, пожал плечами. - Тогда я не могу ответить определенно.
      - Не можешь или не хочешь?
      Маг прищурил глаза, и его худое лицо сделалось жестче. Ответ его сбил ученика с толку.
      - Скажи, Джарид, что тебе известно об Амариде?
      Джарид задумался, прежде чем ответить:
      - Ну... он был первый и величайший из магов. Он открыл Волшебную Силу. Он основал Орден и создал его законы. Он создал многие традиции Ордена - по его примеру маги носят зеленый плащ, оставляют перо на месте, где принесены дары или оказана помощь. И, - Джарид попытался разрядить напряжение, - он жил страшно далеко от Аккалии.
      Баден кивнул и усмехнулся:
      - Для начала неплохо. - Но тут глаза мага сузились, и он задал следующий вопрос: - А что ты знаешь о Тероне?
      Джарид невольно вздрогнул.
      - Терон был маг и предатель, он жил во времена Амарида.
      - Что еще?
      Джарид глубоко вздохнул:
      - Он наложил проклятие на Орден.
      - И что такое Проклятие Терона?
      Баден и Джарид встретились взглядами, и у Джарида пересохло во рту.
      - Я... Я не вполне уверен... Это имеет какое-то отношение к тому, что происходит с магом, который умирает несвязанным.
      - Правильно.
      - Почему ты спрашиваешь меня об этом?
      - А ты почему спрашиваешь?
      Джарид задумался.
      - Ну, раз я собрался стать магом, то должен знать о том, что происходит в Ордене.
      Баден улыбнулся:
      - Именно поэтому я спрашиваю тебя об Амариде и Тероне. Каждый маг должен знать их историю, и прежде, чем ее рассказать, я хотел уточнить, что тебе уже известно. - Он посмотрел в огонь. - Тебе говорили, что когда они встретились, то стали близкими друзьями?
      - Амарид и Терон были друзьями? - недоверчиво переспросил Джарид.
      - Верно. Тебя, наверное, удивит и то, что Терон был первым Магистром и что многие современники считали его, а не Амарида первым магом.
      Джарид сидел молча, пытаясь разобраться в том, что сказал ему Баден. Во всех историях, которые он слышал об Амариде и основании Ордена, ничего такого не сообщалось. Амарид был почти мифической фигурой в истории Тобин-Сера. Он открыл Волшебную Силу; он повелел членам Ордена служить стране. По крайней мере так его, Джарида, научили; несколько недель назад он пересказывал это школьникам. А Тероном пугали детей по всей стране. Говорили, что он пытался уничтожить Орден, а когда это не удалось, наложил ужасное проклятие на всех магов, которые придут после него. То, что Амарид и Терон были друзьями, казалось невозможным, так же как и то, что маги несут ответственность за недавние бедствия.
      - Я рассказываю тебе об этом, - продолжил маг, - чтобы ты понял: некоторые из твоих прежних представлений неверны.
      Джарид хотел было возразить, но Баден поднял руку, приказывая молчать.
      - Я понимаю, что тебя так учили с детства, и не осуждаю тебя. Просто хочется восстановить искаженную правду.
      Баден помолчал немного и подбросил веток в огонь. Джарид сменил положение и удобно откинулся на гладкий камень.
      Баден продолжил рассказ, и в его голосе зазвучали глубокие вибрирующие ноты.
      - Во многих отношениях легенда об Амариде и Тероне, за исключением истории Лона и Тобина, самая важная в истории Тобин-Сера. Их дружба и ее плачевный конец лежали в основании Ордена и едва не привели к его гибели. Это столь же трагическая история, как те, что сам Кеарбхолл создавал для сцены.
      Они встретились совсем юными в том месте, которое теперь называют Рощей Встречи, в двухстах лигах к юго-востоку отсюда. Сперва эта роща была местом ежегодных Собраний, а потом ее забросили и забыли. Когда Амарид и Терон повстречались, оба уже были связаны со своими первыми ястребами и умели использовать свою силу. Именно за это их подвергли изгнанию люди, которые боялись магии и считали ее дурным ремеслом. Надо отметить, что Амарид впоследствии примирился с семьей и друзьями, а Терон остался изгнанником до конца своих дней. - Магистр умолк и снова поправил костер. В тот день Амарид и Терон скрепили свою дружбу, движимые одиночеством и силой, которой они оба владели. Им было интересно узнать, обладает ли кто-нибудь еще в Тобин-Сере подобными качествами.
      С самого начала они решили, что будут путешествовать вместе. Амарид, Дар которого был сильнее, описал Терону остров, привидившийся ему; там, очевидно, должно было находиться что-то очень важное. По описанию Амарида Терон узнал Цериллон, и они договорились, что вместе отправятся туда и что, учитывая их горький опыт, будет пока неразумно показывать другим свою силу.
      Следующим летом они достигли Цериллона после долгого и полного приключений путешествия. Там они нашли пещеру, а в ней цериллы - кристаллы, которые увеличивали их силу, подобно тому как линза концентрирует солнечное тепло. Еще они увезли с собой Созывающий Камень, самый большой и мощный из цериллов. Позже Амарид изменил камень, перелив в него свою силу - теперь маги так поступают с куском древесины, - и тем самым соединил его со всеми цериллами Тобин-Сера. - Баден снова умолк ненадолго и покачал головой, словно был не в силах постичь то, что совершил Первый Маг. - Не могу представить, какая сила для этого потребовалась. Изменить такой церилл, как у меня, и то непросто, но Созывающий Камень...
      Он так и не закончил мысль, лишь снова покачал головой и опустился на колени, чтобы подбросить сучьев в огонь. Джарид впился взглядом в оранжевый кристалл, сияющий на посохе Магистра.
      - А от чего зависит цвет церилла?
      Баден пожал плечами:
      - Мы точно не знаем. Сами кристаллы, когда их добывают в пещере, бесцветны. Каждый маг придает камню особый цвет. В некотором роде он связан с кристаллом, подобно тому как он связан с птицей. Маг может быть связан только с одним камнем и не сможет использовать чужой.
      - Мой будет голубым, - с уверенностью сказал Джарид, вспоминая сон и рассеянно глядя в огонь.
      Баден долго смотрел на племянника, потом кивнул:
      - Да, и я это видел. У Амарида тоже был голубой.
      Они долго сидели молча, прежде чем маг продолжил рассказ.
      - По возвращении с Цериллона Амарид и Терон прекратили странствия и решили, что пора проявить свою силу. Они пошли в города и села, искали больных и раненых и лечили их, а когда сталкивались с враждебным отношением и угрозами, показывали, что в состоянии постоять за себя. Сначала их многие боялись, но их талант целителей и мягкая настойчивость оказались сильнее. Амарид проявлял несколько больше рвения, чем Терон. Он верил, как мы верим и сейчас, что Волшебная Сила - это дар Леоры и что маги трудятся в ее честь. Поэтому им никогда не платили за помощь. Терон, однако, рассматривал свою силу не как дар, но как знак собственного превосходства, того, что возвышало его над обычными людьми. Он решил, что маги должны править страной и наслаждаться привилегиями и богатством, которые приносит власть. Но Терон не сразу пришел к этому. Поначалу он был союзником Амарида, и оба молодых мага радовались вниманию и уважению, которые получали за оказанную помощь.
      Прошло несколько лет, и они встретили других магов. Сначала их было немного, и эти другие присоединялись к Амариду и Терону или отправлялись маленькими группами на Цериллон за кристаллами. Но их число постепенно росло, так что Амарид и Терон велели магам ежегодно собираться посредине лета в Роще Встречи. Так и родился Орден.
      Но примерно в это же время дружба Амарида и Терона начала угасать. Амарид полюбил женщину-мага по имени Дакия, и они с Тероном расстались - с горечью и какой-то неловкостью. Амарид и Дакия вернулись к Риверхейвену родине Амарида, позже переименованной в его честь, и служили той части жителей Тобин-Сера. Другие маги тоже поселились в определенных местах и влились в местные общины. С Тероном все получилось несколько иначе. Он решил, что Амарид покинул его, и мучился от обиды и злобы. Он посещал ежегодные Собрания, но по мере того, как Амарид постепенно стал превращаться в лидера Ордена и узаконивать свое понимание дела магов как слуг и защитников народа, недовольство Терона росло. Он заявил, что имеет не меньшее право возглавить Орден, и довольно большая группа магов, преимущественно молодых, поддалась его обаянию и пошла за ним. Он также использовал свою силу, чтобы привлечь к себе на службу жителей деревень и городов и стяжать богатство.
      Примерно в это время умерла первая птица Терона, и несколько месяцев он не мог найти другую. Для мага это всегда связано с огромными трудностями. Силы покидали его, и, поскольку до этого ничего подобного не случалось, он не знал, что с ним будет дальше. Впервые в жизни он испытал полное одиночество. Семья давно изгнала его, дружба с Амаридом иссякла, и он потерял своего ястреба, много лет присутствовавшего в его сознании. Он ушел к Изумрудным холмам, и почти год о нем не было вестей.
      Никто не видел его до тех пор, пока он не появился на следующем Собрании, неся на плече сову. Все в Ордене, даже Амарид, сочли это необыкновенным и нарекли его первым Магистром Ордена. На следующий год Амарид потерял своего ястреба и тоже нашел сову. Амарид и Терон снова сблизились. Но их непрекращающаяся борьба за управление Орденом и глубоко различные взгляды на роль Ордена в Тобин-Сере вскоре снова отравили их дружбу.
      Через несколько лет после обретения Амаридом второй птицы Терон отправился в свой родной город Рольде и там полюбил красивую женщину. Хотя он мог заставлять людей какое-то время служить себе, ни один маг или Магистр не властен над чужою любовью. Постоянная трата силы только истощит мага и птицу. Стало быть, Терон так и не смог влюбить женщину в себя. Она любила другого - не облеченного властью или богатством простого лавочника. Терон пришел в ярость и возненавидел этого человека. Он заставил его выполнять самые унизительные поручения и постоянно бранил и поносил его.
      Однажды Терон пришел к этому человеку, но еще не успел заставить его служить себе, как тот уже предложил свою службу и выразил сожаление, что любовь к нему той женщины причиняет Магистру такую боль.
      Это было сказано с самыми благими намерениями, но Терона охватил приступ необузданной ярости.
      - Ничего мне от тебя не нужно, обезьяна! - заорал он. - Чтоб ты умер! - И с этими словами он направил на несчастного свою силу. Вскоре, еще до того как Терон понял, что натворил, этот человек наложил на себя руки.
      Слух о происшествии наполнил город и пробудил былой страх перед Волшебной Силой и теми, кто ею владел. Почти все население Рольде требовало мести, но слишком боялось Магистра, чтобы осуществить ее самостоятельно. Горожане сообщили обо всем Амариду и членам Ордена, требуя наказания Терона. Когда об этом случае узнали в других местах, со всех сторон стали поступать подобные просьбы.
      На следующем Собрании обсуждали преимущественно вину Терона - это была кульминация долгой борьбы между Тероном и Амаридом. Прежде никого из членов Ордена не подвергали наказанию, и магам пришлось продумать все с самого начала. Тем не менее все согласились, что Терону надо дать возможность защищаться и что Амарид, как старший член Ордена, должен выступить в роли обвинителя.
      Терон встал и заговорил, тяжело опираясь на посох. Рассказывают, что, хоть он и выглядел бледным и изможденным и сильно постарел со времени прошлого Собрания, его звучный голос все еще привлекал всеобщее внимание.
      Баден встал, опираясь на длинный посох, так же как, судя по его рассказу, когда-то сделал и Терон. Он заговорил, и голос его, как показалось Джариду, изменился, стал еще глубже, с какими-то чуждыми нотками гнева и безумия. Баден был словно призрак, воплощение давно умершего Магистра.
      - Я глубоко сожалею о том, что случилось этой весной в Рольде, - тихо начал Баден от лица Терона, глядя в землю. - Я не хотел зла этому несчастному. - Он обвел взглядом площадку у костра, и Джарид почти что увидел других магов, собравшихся на суд. Потом он продолжил несколько вызывающе: - Не потому ли меня ждет кара, что народ Рольде и других частей Тобин-Сера лелеет старые предрассудки против наших способностей? Но мы, члены Ордена, - особые люди. Мы владеем Волшебной Силой. Мы не слуги невежд и не связаны их слабостью. - Голос Магистра зазвучал сильнее, жестикуляция стала резче. - Если меня покарают из-за того, что этого требуете вы, маги и Магистры, - пусть будет так, но, если вы поддались чужим требованиям, позвольте спросить вас: для чего мы создавали Орден - чтобы править другими или позволять другим править вами? Этот прискорбный случай ставит нас перед выбором; примем же мудрое решение!
      Баден выпрямился и снова заговорил, уже своим голосом:
      - Терон обаял своих слушателей искусною речью. Но теперь Амарид должен был высказаться.
      Баден снова заговорил чужим голосом - не таким глубоким и выразительным, но не менее решительным, как человек сильный и твердый:
      - Хорошо сказано. Действительно хорошо. Ты всегда был красноречив, не правда ли, Терон?
      - Не без этого! - язвительно ответил Терон. - Тебе не по нраву мое красноречие?
      - Мне не нравится твое безрассудство! - отозвался Амарид. - Впрочем, судить тебя - непростая задача.
      - Да уж, - фыркнул Терон.
      - Трудно ожидать, что ты меня поймешь, старый друг, - ответил Амарид и возвысил голос, обращаясь ко всем: - Все вы знаете, что у нас с Тероном есть разногласия. Но когда-то мы были друзьями и вместе создали Орден. А это уже немало. Он дерзок и неуживчив, но он мой друг. Однако сегодня мы обсуждаем не будущее Терона, но будущее Ордена и Волшебной Силы. Старшие из вас помнят, что значит быть изгнанным за свои способности. Когда-то мы все были изгнанниками, и народ этой страны боялся нас и нашей магии. Те, кто помоложе, не помнят этого: Орден завоевал доверие Тобин-Сера, служа его людям - мы лечили их раны и болезни, разрешали их споры. Я бы не стал ставить нашу судьбу в зависимость от их неразумных решений, но надо сохранить их доверие и развеять их страхи. Мы точно так же, как и они, принадлежим этой земле и подчиняемся ее законам. Преступление Терона - а то, что он совершил, и есть преступление - должно быть наказано. Иное решение приведет к бесчестию Ордена и снова сделает нас изгоями.
      - Ну так кто же тут дерзок? - возразил Терон. - Амарид диктует нам всем, как надо поступать и каким должен быть Орден. Служить людям... Хм! С каких это пор сильные служат слабым? С каких это пор мудрые потакают неразумным? Я больше не в состоянии слушать подобные глупости.
      - С этими словами, - сказал Баден уже собственным голосом, - Терон повернулся и пошел прочь из Рощи. Но Амарид остановил его, и, когда другие маги также стали требовать, чтобы он остался, в том числе молодежь, некогда вставшая на его сторону, Терон в полной мере осознал серьезность ситуации. Если молодые его не поддержат, он проиграл.
      Жаркие споры длились до самой ночи. Амарид и старшие маги и Магистры всегда превосходили числом сторонников Терона, а кто-то разочаровался в нем после случая в Рольде. Те же, кто еще оставался с Магистром, упорно требовали снисхождения, но Амарид и его союзники одержали верх.
      Уже далеко за полночь Терон дерзко выслушал приговор. Амарид присудил: "Если преступник нанес урон чести Ордена и поколебал его важнейшие принципы, он должен быть казнен на рассвете".
      Терон стоял как громом пораженный, не в силах поверить тому, что услышал. Затем, не желая доставить своему сопернику удовольствие от исполнения приговора, он сделал то, чего не мог предвидеть даже Амарид. Он закрыл глаза, поднял посох над головой и произнес самое сильное заклинание из тех, что мог изобрести чародей.
      - Отныне и до века, - воскликнул Баден голосом Терона, отразившимся от горных вершин, - те члены Ордена, что умрут не связанными со своей птицей, покоя себе не найдут!
      Баден снова открыл глаза. Эхо его слов разнеслось в ночи, и над костром, подобно туману над берегом моря, повисла тишина.
      - С последними словами Терона столб зеленого света вырвался из его посоха в ночное небо. В тот же миг огромная сова, сидевшая у него на плече, вспорхнула с болезненным криком и пала на землю мертвой. Осколки церилла Терона лежали у ног Магистра, конец его посоха почернел и обуглился. Последние его слова, обращенные к Амариду, были таковы: "Запомни, дружище, это сделал ты, а не я".
      Терона должны были казнить на рассвете, но, когда за ним пришли другие маги, он был уже мертв.
      - Так он проклял себя самого, - сказал Джарид, и голос его прозвучал хрипло и одиноко в воцарившейся тишине.
      - Да, это так. Он стал первым из Неприкаянных.
      - Кто это?
      - Так мы называем магов, погибших несвязанными. В результате Проклятия Терона духи Неприкаянных возвращаются на места, где впервые были связаны с птицей, и бродят там по ночам, не находя покоя. - Баден рассеянно погладил перышки Анлы. - Отчасти поэтому период, когда прежняя птица умерла, а новая еще не найдена, так труден для магов. Силы наши уменьшаются, а существа, которое любил, больше нет рядом. - Он взглянул на сидящую на плече птицу. И потом, мы рискуем, если что-нибудь с ними случится, попасть под действие Проклятия.
      - Значит, Терон еще жив? - спросил Джарид.
      - Нет, - ответил Баден, но неуверенность, прозвучавшая в его голосе, заставила юношу усомниться. - Терон умер много веков назад. Но дух его все еще живет, и по ночам его можно увидеть в той самой роще в Лесу Теней на юге Тобин-Сера.
      - Так он стал привидением?
      - Думаю, это следует называть как-то иначе. Мы предпочитаем говорить "дух".
      - Но это же просто названия.
      - Ну да.
      - А дух Терона сохранил его силу?
      Баден ответил не сразу.
      - Это сложный вопрос. По правде говоря, мы очень мало знаем о Неприкаянных. По ряду причин, вполне очевидных, мы не ищем встреч с ними. Мы даже не знаем, имеют ли они доступ к Волшебной Силе. Но даже если это и так, случай с духом Терона - особый. Многие Неприкаянные появляются с посохами, цериллами и своими первыми птицами. Возможно, ночью в том месте, где они впервые были связаны, они действительно обладают некоторой силой. Однако церилл Терона раскололся в ту ночь от напора силы, которой потребовало заклинание. Он не носит кристалла. Стало быть, какой бы мощью он ни обладал, она... не укрощена, если так можно выразиться. С другой стороны, при жизни он был безмерно могуч и превосходил любого из Неприкаянных магов. Мы просто не знаем насколько... - Баден хотел что-то добавить, но остановился, дожидаясь следующего вопроса Джарида.
      Джарид задумался. Наконец он откинул волосы со лба и посмотрел на мага через костер:
      - Извини, Баден, я тебя перебил.
      Баден махнул рукой, отклоняя извинение.
      - В общем, я рассказал практически все. Когда Собрание закончилось, некоторые молодые маги, сторонники Терона, отреклись от Ордена и покинули Тобин-Сер. Мы до сих пор не знаем, куда они ушли и что с ними стало. Что касается Ордена, самое важное последствие случившегося - принятие того, что мы называем Законами Амарида. - Баден прищурился. - Ты слышал об этих законах?
      - Я знаю, что они управляют Орденом, - робко улыбаясь, сказал Джарид, - но мне неизвестно их содержание.
      Баден укоризненно покачал головой:
      - Прискорбно, но в этом нет твоей вины. - Он заговорил громче. - Тогда узнай их и запомни: "Маги должны служить народу страны. Они должны разрешать споры. Они должны использовать свою силу, чтобы утешать и защищать попавших в беду.
      Магам запрещено использовать силу, чтобы вымогать услуги и плату.
      Магам запрещено использовать силу друг против друга. Споры между магами разрешает Орден.
      Маги не должны причинять вреда своим птицам".
      Слова звенели в ночной тишине сильно и ясно, как молот кузнеца. Когда последние из них отзвучали, над костром снова нависла странная тишина. Вдалеке заухала сова, Анла встрепенулась на плече Бадена и ответила ей.
      Когда Баден снова заговорил, голос его звучал мягко и устало:
      - Нам надо поспать. Даже если мы погостим в Тайме, завтра предстоит немало пройти.
      Баден лег у костра, и Джарид сделал то же самое; на этот раз он не стал доставать спальный мешок. Дыхание Магистра вскоре стало размеренным и спокойным, но Джарид долго не мог уснуть. Он думал об Амариде и Тероне; о духах, навечно лишенных покоя, и о страстях, которые могли заставить двух друзей совершить такое друг с другом и с Орденом, который они основали. Постепенно костер погас, от него остались только мерцающие угли. Джарид видел яркие звезды над головой и долго лежал, отыскивая знакомые созвездия. Коленопреклоненная Дуклея, плачущая о сыновьях и о гневе своего мужа; Леора в своем бесконечном танце; Арик поближе к западу, потрясающий кулаком и готовый расколоть землю, сотворенную для Тобина и Лона.
      Когда Джарид наконец погрузился в прерывистый неспокойный сон, ему снился маг. Сначала ему показалось, что это он сам, но у того был церилл глубокого красного цвета, темная птица и странные сияющие глаза. Маг приблизился и протянул руку, в которой оказался продолговатый черный предмет. Маг не снимал капюшона, и его лица невозможно было разглядеть. Но когда маг подошел ближе, оказалось, что в руке у него черное перо. Джарид взял перо, но оно ярко вспыхнуло и рассыпалось серым пеплом.
      Джарид проснулся, когда Баден осторожно потряс его за плечо; худое мрачное лицо его озарял утренний свет.
      - Я видел странный сон, - сказал Баден. - Не знаю, к чему он, но, видимо, нам надо спешить.
      Джарид сонно кивнул и попробовал встать. Баден отдал ему остатки сушеных фруктов и воду. Это помогло, и вскоре они свернули лагерь и направились по тропе к городу. Они шли так быстро, как только позволял крутой спуск. Баден, похоже, очень спешил и почти все время молчал, а Джарид обдумывал то, что услышал ночью. В полдень они остановились ненадолго, чтобы наполнить мехи водой из маленького родника и доесть остатки сушеного мяса.
      Через час-другой до путников донесся запах горелых зерна и древесины, и с небольшой площадки у подножия горы они впервые увидели Тайму. Облако темно-серого дыма мрачно висело над городом, а в центре дымились обугленные остовы нескольких домов.
      - Кулак Бога! - прошипел Баден сквозь сжатые зубы, и лицо его побелело. - Мы пришли слишком поздно!
      4
      Стоя над развалинами Тайма и видя, как боль исказила лицо Бадена, Джарид вспомнил один из многих уроков, которые он получил с тех пор, как покинул Аккалию.
      Как-то весной, когда Бадену было лет пять или шесть, он гостил у своей бабушки Лирис в доме над Малой рекой. Зима стояла влажная, и вода поднялась заметно выше, чем обычно. Вскоре начались дожди, река разлилась и смыла близлежащую деревню. Лирис отправилась посмотреть, что случилось, и взяла Бадена с собой. Там он впервые в жизни увидел, как бабушка плачет, испугался и спросил, что ее опечалило. Лирис взяла его за руку и приложила ладонь к своему зеленому плащу. "Когда я надела этот плащ, - сказала она, я стала землей. Когда больно ей, больно и мне".
      - Я долго не мог понять, что она имела в виду, - объяснял Баден. - На самом деле я полностью оценил значение ее слов, только когда сам надел зеленый плащ. Волшебная Сила - это дар Богини и в некотором смысле самой земли. В ответ на эту высокую честь мы становимся хранителями земли. Когда люди болеют, мы заботимся о них. Когда они воюют, мы их примиряем. А когда сама земля заставляет их страдать, страдаем и мы. Как и моя бабушка, видя наводнение, засуху, пожар или мор, которые невозможно предотвратить, я чувствую боль. Видимо, это цена, которую приходится платить за то, что носишь зеленый плащ.
      Теперь, сам испытав ужас перед увиденным, Джарид вполне понял прочувствовал Бадена.
      - Ты это видел во сне? - спросил он негромко.
      Не поднимая глаз, маг кивнул:
      - Отчасти.
      Джарид хотел спросить, что еще видел его дядя, но решил воздержаться.
      - Им понадобится наша помощь, - мрачно сказал Баден. - Надо спускаться.
      Остаток пути до Таймы Баден и Джарид прошли молча. Запах дыма становился сильнее, и наконец, спустившись с горы на городскую площадь, они увидели большую толпу посреди темных остовов домов и лавок. Большое здание в центре города, возможно ратуша, тоже сгорело; поодаль стоял мрачный дымящийся остов с острыми шпилями - храм Бога. Повсюду лежали обугленные вещи, которые люди пытались спасти из пламени. Не замедляя шага, Баден и Джарид подошли к толпе. Но когда кто-то из горожан указал на них остальным, у Джарида появилось неясное предчувствие беды.
      - Пожалуй, и нам будет жарко, - тихо и очень серьезно сказал Баден. Стой за мной и молчи.
      По толпе прокатился угрожающий ропот.
      - Мы видим, что пришли в недобрый час, - громко сказал Баден. - Можем ли мы предложить вам помощь?
      Поначалу люди молчали. Джариду показалось, что прошла вечность, пока они с магом стояли, глядя на мрачные лица, на раны и ожоги, полученные за прошедшую ночь. Потом вперед вышел человек. Он был молод; как показалось Джариду, на год-два старше Ройдена. Его лицо и одежда были покрыты сажей, и на правой руке зияла страшная черная рана. Но больше всего внимания привлекали его глаза - глубокие, темно-карие и, видимо, некогда добрые. Но сейчас из-под спутанных волос они смотрели на Магистра со страхом, печалью и ненавистью.
      - Тебе не кажется, что ты уже довольно натворил, маг? - Тон молодого человека вполне соответствовал выражению его глаз. Маг, подумал Джарид, не Сын Амарида.
      - Я не понимаю тебя, - спокойно ответил Баден.
      - Ты лжешь!
      Баден набрал в грудь воздуха.
      - Я вижу, ваш город изрядно пострадал. Мы бы хотели помочь вам.
      - Не нужна нам ваша помощь, - процедил горожанин сквозь зубы, судорожно сжимая и разжимая кисть здоровой руки. - Мы хотим, чтобы вы ушли!
      Баден смотрел ему в глаза, пока тот не отвел взгляд. Потом маг оглядел остальных. Джарид последовал его примеру и заметил плотного лысого человека в длинном серебристо-сером одеянии, запачканном сажей. "Хранитель Храма Арика, - подумал Джарид, заметив, как недобро тот усмехается. - Он нам не поможет".
      - Мне жаль, что у вас случилось несчастье, - снова начал Баден, громко, чтобы все слышали. - Но мы хотим вам помочь. Многие из вас ранены. Разве вы не позволите вылечить вас?
      Ответом ему была гробовая тишина. Наконец ее прервал напряженный, пугающий смех раненого.
      - Ты смущен; ты не знаешь, почему мы не принимаем тебя с распростертыми объятиями. Не это ли беспокоит тебя, Сын Амарида?
      Официальный титул он использовал безо всякого почтения, с издевкой и яростью, которые граничили с безумием.
      - Прекрасно! - выплюнул он. - Я расскажу тебе. И тогда ты ответишь на мой вопрос.
      Баден старался держаться очень спокойно. Молодой человек показал на сгоревшие здания:
      - Видишь, что стало с нашим городом? Многие из нас потеряли кров и работу. Но мы сильный народ. Пожары случались и раньше, мы все отстроим. Но посмотри вон туда.
      Там, куда он показывал, дымились руины высокой цилиндрической башни, на дне которой тлела груда какого-то сыпучего вещества.
      - Ты знаешь, что это, маг?
      - Зернохранилище.
      - Именно, - отозвался горожанин. - А ты знаешь, что догорает в ее руинах? - Он не стал дожидаться ответа. - Это наше зерно. Запасы для сева, который должен был начаться сегодня. Без него погибнут наши животные. Нам нечем торговать. Нечего есть. Нечем кормить детей.
      - Вы не могли спасти его? - спросил Магистр, и по глазам горожанина Джарид понял, что Баден задал опасный вопрос.
      Молодой человек зажмурил глаза. Слезы заструились по его лицу. Но когда он открыл их и снова заговорил, то выглядел неестественно спокойным.
      - Мы пытались, маг. Рядом вырыт колодец - специально на случай пожара в силосной башне. Но вчера поздно ночью, когда все уже заснули, город загорелся. Мы проснулись и побежали к колодцу, но веревка была обрезана, и ведро упало вниз. У нас просто не оказалось воды. - Человек смотрел в сторону Магистра широко раскрытыми невидящими глазами. - Знаешь, что мы нашли у колодца, маг? - Он что-то вынул из кармана рубашки и протянул Бадену. - Вот это!
      У Джарида перехватило дыхание. На ладони горожанина лежало черное перо, такое же, как в его сне.
      Человек так увлекся рассказом, что толком не заметил Джарида. Но теперь, услышав его вздох, он повернулся к ученику мага, торжествующе поблескивая темными глазами.
      - Хорошо, маг. Если ты не хочешь быть с нами честным, пусть хоть твой юный друг распознает, что это за знак.
      Баден вопросительно посмотрел на ученика:
      - Джарид?
      - Я видел его во сне прошлой ночью.
      - Что?! - вырвалось у Бадена.
      - Да, я видел сон. Маг дал мне перо, и, когда я взял его, оно сгорело.
      Магистр повернулся и пристально поглядел в глаза племяннику:
      - Джарид, это очень важно: ты видел мага?
      Джарид покачал головой:
      - Не знаю. Его лицо было закрыто капюшоном.
      - А птица?
      - Это же бред! - взорвался горожанин. - Я ответил на твои вопросы, чародей. А ты ответишь на мои, как договаривались?
      Баден кивнул утвердительно.
      - Хорошо. - Горожанин усмехнулся. - Вот мой вопрос: не следует ли нам убить тебя и твоего друга за то, что вы сделали с нами?
      Джарид почувствовал, как волосы становятся дыбом на его голове, когда по толпе пробежал ропот одобрения. Баден решил ответить на вызов. Но прежде, чем он заговорил, раздался чей-то суровый голос:
      - Довольно, Лейтон! Вы все, прекратите!
      Джарид обернулся и увидел пожилого мужчину, быстро приближающегося к толпе. У него было гибкое тело и загорелое, пышущее здоровьем лицо; только седые волосы выдавали его возраст. Как и Лейтон, этот человек был покрыт сажей и ожогами - прошлой ночью он тоже боролся с огнем.
      - Это Куллен, - шепнул Баден Джариду. - Мы остановимся у него и его жены Гайны... Если все обойдется.
      - Я знаю этого мага, - заверил горожан Куллен, пробиваясь сквозь толпу к Джариду и Магистру. - Его зовут Баден. Он бывал у нас в городе, лечил нас и помогал нам в трудные времена, когда иных из вас еще и не было на свете. Он не мог сделать нам ничего плохого. Он, - продолжил старик, глядя на Лейтона, - заслуживает лучшего отношения, чем обвинения и угрозы.
      - Но, Куллен, - сказал кто-то, - ты слышал, что они говорят. Мы все слышали.
      - Да, - признал он, - я слышал. Но не стал истолковывать сказанное во зло. Сыны Амарида слишком тесно связаны с этой землей. Не могу поверить, что они способны причинить нам вред. - Лейтон показал на окружающие площадь обугленные здания.
      - Даже теперь? После всего этого?
      - После этого я не знаю, что и сказать, - заключил Куллен устало. - Я боюсь за весь Тобин-Сер. Но, - и глаза его сердито сверкнули, - я не верю, что Баден мог принимать участие в зверствах магов-предателей!
      - Тогда ты еще больший дурень, чем я думал, старик! - ответил Лейтон. - Этот маг - демон, который пустил наши жизни по ветру прошлой ночью. Я заставлю его заплатить!
      Лейтон выхватил большой нож из ножен на поясе и угрожающе направил его на Бадена. Анла распушила перья и зашипела при виде клинка. Толпа снова одобрительно загудела, хотя на этот раз Джарид различил и протестующие голоса. Он незаметно положил ладонь на рукоять кинжала.
      Баден спокойно посмотрел на Лейтона:
      - Скажи мне, Лейтон, если бы я и вправду напал ночью на Тайму, с чего бы мне было рисковать и возвращаться сюда днем? - В голосе Магистра не было и намека на страх.
      Лейтон, однако, был готов к такому вопросу.
      - Может, таков твой план. Ты вылечишь наши ожоги и завоюешь наше доверие, а потом снова предашь. Или ты пришел перед нами покрасоваться? Я простой человек, Сын Амарида. Я не знаю твоих побуждений.
      Баден отрезал неожиданно холодно и свысока:
      - Если я так могуч, что может мне помешать разделаться с тобой прежде, чем ты пустишь в ход свой клинок?
      Впервые Джарид увидел неуверенность в глазах Лейтона. Рука с ножом опустилась, слезы вновь потекли по его лицу.
      Кто-то крикнул из толпы:
      - Но если ты пришел не за нашими жизнями, что ты здесь делаешь?
      - Послушайте, - сказал Баден, обращаясь к толпе. - Мы с моим товарищем идем в Амарид на Собрание Ордена. И уверяю вас, что там мы разберемся, кто это сделал, и накажем виновных. Я также клянусь именем Арика, что мы с моим другом непричастны к сожжению вашего города.
      Наступила мертвая тишина. Потом из толпы вышла женщина. Она поддерживала мужчину с глубокой раной на лбу и смотрела на мага с мольбой в глазах.
      - Ты сможешь вылечить моего мужа? - спросила она полушепотом.
      - А как же! - ответил Баден с едва заметной улыбкой.
      Весь остаток вечера Баден лечил ожоги и раны горожан. С помощью Джарида и Куллена он пробирался сквозь толпу и накладывал руки на раны, которые тут же заживали. Многие смотрели с подозрением на него и на сову, сидящую у него на плече. Некоторые, включая Лейтона, вообще отказались от лечения. Но большинство все же приняло помощь Магистра, и к тому времени, как Куллен повел Бадена и Джарида в свой дом на окраине города, темно-синее небо украсилось первыми звездами.
      Дом Куллена и Гайны стоял на берегу реки Даалисмин, в отдалении от главной площади. Он был больше многих домов в Тайме, хотя, как и остальные, построен из красной высушенной глины и покрыт соломенной крышей. В отличие от высоких деревянных домов Аккалии он был приземист, - возможно, подумалось Джариду, ради защиты от сильных ветров, дующих на равнине. В деревянных постройках содержали коров, свиней, лошадей и птицу, а в ухоженных садах за домами уже пробивали темную землю молодые зеленые ростки. Оказалось, что дом Куллена внутри такой же уютный, каким он выглядел снаружи. Передняя дверь вела в гостиную, ярко освещенную горящим в глубине камином и несколькими светильниками на стенах, свет которых отражал натертый до блеска деревянный пол. У очага стояли два одинаковых стула из узорчатой темной древесины. На каждом из них лежала небольшая лоскутная подушка с таким же узором, как и на диване у стены. Между ними на низком столе из такой же прекрасной древесины стояли графин с темно-красным вином и два хрустальных стакана.
      Сквозь дверь слева от входа Джарид увидел кухню, на стенах которой висела блестящая медная посуда. До него донесся запах жареного мяса, и под ложечкой засосало от голода.
      - Это ты, Куллен? - донесся из кухни мелодичный голос хозяйки. Чуть позже в комнату вошла женщина.
      Если бы Джарид не знал, что Куллен и Гайна женаты, то принял бы их за брата и сестру. У обоих были волосы белее снега, румяные лица и темно-синие глаза, только он был худ и жилист, а она отличалась плотным сложением.
      Увидев Магистра, она положила полотенце и подошла к нему.
      - Баден, - сказала она, тепло улыбаясь и обнимая его, - давно ты не заходил.
      Маг улыбнулся в ответ:
      - Рад видеть тебя. Жаль, что не удавалось прийти в лучшие времена.
      Улыбка исчезла с лица Гайны.
      - Знаю. Куллен, тебе удалось спасти хоть немного зерна?
      Муж покачал головой, и она нахмурилась.
      - Ну, - вздохнула она, - засеять общественные земли еще удастся. Жаль, что мы не сделали более обильных запасов. - Она помолчала, печально глядя на Куллена, а потом заметила Джарида, и лицо ее снова прояснилось. Она протянула ему загорелую, огрубевшую от работы руку. - Гайна. Добро пожаловать.
      Юноша, протянув руку, почувствовал ее сильное пожатие.
      - Джарид. Рад познакомиться.
      - Это мой ученик, - добавил маг, без особой, впрочем, необходимости. Я веду его на Собрание.
      - Смотри, парень, чтобы он хорошо обходился с тобой, - сказала через плечо Гайна, отправляясь на кухню. Она принесла еще два стакана и поставила их на стол.
      - Может быть, вам будет интересно узнать, что Джарид не только мой ученик, но и сын Бернела.
      Куллен слегка прищурился, Гайна подошла к Джариду и заглянула ему в лицо.
      - Теперь, когда ты сказал, я начинаю видеть какое-то сходство. Не только с Бернелом, но и с тобой.
      - Вы знаете моего отца? - спросил Джарид.
      - Да, - ответил Куллен. - И деда с бабкой твоих тоже знали.
      - Когда мы с твоим отцом были молодыми, - объяснил Баден, - мы иногда ездили с матерью на Собрания. И часто останавливались здесь. Вообще-то, это я познакомил Гайну с Кулленом.
      Куллен рассмеялся:
      - Он хочет сказать, что потерял из-за нее голову и привел на обед в дом моих родителей, а я ее увел.
      - Куллен, конечно, умолчит, - добавила Гайна, - что нам всем было лет по двенадцать и только через четыре года он собрался с духом, чтобы пригласить меня прогуляться.
      Джарид прыснул, глядя на Бадена, а Куллен подошел к камину и наполнил стаканы вином. Гайна принесла с кухни корзину хлеба и сыр на деревянном подносе.
      Они подняли стаканы.
      - За старых друзей, - сказал Куллен и, переведя взгляд на Джарида, добавил: - И за новых тоже. Да хранит вас Арик.
      Баден слегка наклонил голову, одобряя тост, и все пригубили вино.
      - Неплохо выглядишь, Баден, - чуть позже заметила Гайна. Она посмотрела на сову мага, которая мягко перелетела на каменную полку и теперь, нахохлившись и закрыв глаза, тихо дремала. - И Анла с каждым годом становится все красивее. - Гайна осторожно сделала шаг в сторону птицы и оглянулась. - Она не будет против, если я ее поглажу по голове?
      Баден улыбнулся:
      - Конечно же нет, но лучше почеши ей шейку. Это ей больше нравится.
      Гайна так и сделала. При первом прикосновении Анла быстро открыла глаза, но тут же снова закрыла их и вытянула шею, чтобы Гайне было легче ласкать ее.
      - Как поживает Транн? - спросил Куллен.
      - В последний раз, когда я о нем слышал, он пребывал в добром здравии, - ответил Баден. - Но это было в начале зимы, как раз после нападения близ моей родной деревни.
      При упоминании о нападении словно тень нависла над комнатой. Некоторое время все четверо молчали.
      - Извините, - сказал Баден. - Я не хотел снова к этому возвращаться. Лучше поведайте, как вы тут.
      Фермеры помолчали еще немного. Потом Гайна села рядом с мужчинами, а Куллен начал рассказывать, что произошло за последний год. Джариду показалось, что жизнь на равнине определяют главным образом бури и рыночные цены на хлеб, но Баден слушал весьма заинтересованно. Когда Куллен закончил, Магистр повел неторопливый рассказ о том, что происходит в Ордене. Несколько позже Куллен и Гайна расспросили Джарида о делах в семье, и он поведал о своей жизни в Аккалии, которая, как он осознал во время рассказа, уже казалась далекой и незнакомой. Скоро они перешли в маленькую столовую в глубине кухни, где за ужином и вторым графином густого вина продолжили разговор.
      Только когда они закончили есть и отзвучал последний взрыв смеха, выражение лица Бадена стало серьезным. Он повернулся к Куллену.
      - Итак, - сказал маг, - что вы думаете о том, что случилось прошлой ночью?
      Куллен, только что поднесший стакан к губам, аккуратно поставил его на стол, и покачал головой:
      - Даже не знаю, что и сказать. До нас доходят мрачные слухи. Я не хотел им верить. Но, боюсь, мы подошли к опасной черте. - Он встал и отошел к окну. - Вы сегодня видели Лейтона. Он уверен, что это ты устроил пожар на площади. И хоть мне и тяжело это признавать, видимо, не один он так думает. Кто бы ни был повинен в этом или другом преступлении, приписываемом магам-предателям, народ считает, что Ордену больше нельзя доверять.
      Гайна взглянула на Бадена:
      - Кроме того, что был нанесен большой ущерб, погибли люди.
      Баден кивнул.
      - Спаси нас Арик! - выдохнула Гайна.
      - Ты, должно быть, имеешь соображения относительно всего этого, спросил Куллен, пристально глядя на Бадена.
      - Верно, - туманно ответил маг, - но не более того.
      Куллен внимательно смотрел на Магистра, но тот молчал.
      Джарид слушал их разговор со все возрастающей тревогой. Он пытался успокоиться, но вино, вопреки ожиданию, только возбуждало его. Наконец, когда Баден принялся рассуждать о хитрости предателей и о том, как они успели навредить почти во всех уголках Тобин-Сера, Джарид вскочил, чуть не перевернув стол.
      - Раз уж вам так интересно знать, кто они и где побывали, что ж вы сидите и мило беседуете? Они были здесь прошлой ночью! Разве нам не пора сейчас же отправиться на поиски?
      Баден посмотрел на него слегка удивленно:
      - И как ты предлагаешь их искать?
      - Ну... я не знаю, - замялся Джарид.
      - Ага, - кивнул Баден. Его черты посуровели. - Сядь, Джарид, - строго сказал он. - Налей себе еще вина и расслабься. Уже к тому времени, как мы оказались здесь, поджигатель, кто бы он ни был, целых полдня шел отсюда. Он мог двинуть куда угодно. Тайма расположена на краю огромной равнины. Идем на юг? Или на север? Отсюда всего несколько миль до Даалисмина. Они могли запастись лодкой. А может быть, ушли в горы. Ты готов прочесать все долины в радиусе дневного перехода отсюда? Я мог послать Анлу на поиски, но предпочел оставить ее с собой, чтобы вылечить раненых. Думаешь, и это неправильно? - Он умолк, чтобы отхлебнуть еще вина. Джарид уставился в свой стакан, его щеки и уши горели. - Так скажи мне, Джарид, что я должен был сделать?
      - Извини, Баден, - ответил Джарид почти что шепотом. - Не стоило мне говорить с тобой в таком тоне.
      - Вот именно, - ответил Баден сурово. - Меня, конечно, во многом обвиняли, но никто еще не принимал меня за дурака. Если бы был способ выследить преступника - или преступников, - я бы так и сделал.
      Джарид кивнул.
      - Извини, - повторил он.
      Баден отпил еще вина. Когда он снова заговорил, его голос звучал мягче:
      - Я тебя понимаю, Джарид. Все члены Ордена испытывают нечто подобное. Все это зашло слишком далеко.
      - Когда нашли первое перо? - спросил Куллен.
      - Почти год назад, - ответил Баден и тут же надолго умолк, задумавшись. Потом он покачал головой. - Я же чувствовал, что что-то упустил. Похоже, я больший дурак, чем только что утверждал. Джарид, расскажи-ка мне о своем вчерашнем сне.
      - Да рассказывать толком нечего. Я видел мага или, по крайней мере, кого-то в таком же плаще. Он подошел ко мне и протянул черное перо - ты видел похожее у Лейтона. А когда я взял перо за черенок, оно вспыхнуло и обратилось в пепел.
      - Ты можешь описать мага? - спросил Баден.
      - Нет. Я не видел его лица.
      Глаза Бадена сузились.
      - Ты все время говоришь "он". Значит, что-то заставило тебя думать, что это мужчина?
      - В общем, нет, - несколько неуверенно ответил Джарид.
      - Но это возможно, - настаивал Магистр.
      - Да.
      Баден наклонился ближе к Джариду:
      - Давай кое-что попробуем. Посмотрим, смогу ли я возвратить это видение. Это абсолютно безопасно, можешь быть уверен, зато поможет освежить твою память.
      Джарид кивнул в знак согласия. Баден ободряюще улыбнулся и положил три пальца ему на лоб. Через несколько секунд зрение ученика замутилось, комната словно провалилась в темноту, и на ее месте возникло нечто иное.
      Джарид словно опять очутился в Прибрежных горах. В этот раз каждая деталь выглядела чрезвычайно отчетливо. Посох мага казался неестественно гладким, кристалл был кровавого цвета. Птица, принадлежащая магу определенно мужчине, - была огромна, даже больше, чем помнилось Джариду; ее черный силуэт выделялся на фоне ночного неба. Глаза ее были золотые - не желтые, как у Анлы, а именно золотые. Они были какие-то странные, - это вообще была необычная птица, но Джарид был не в состоянии понять, в чем именно. Перо оказалось именно таким, как он помнил. Это было то самое перо, которое показывал Лейтон, и снова оно вспыхнуло в руке Джарида.
      Потом все погасло, и Джарид вновь очутился за обеденным столом. Баден убрал руку у него со лба; Куллен и Гайна сидели тихо, с каким-то невнятным выражением на лицах. Джарид моргнул, зрение его прояснилось.
      - Я снова видел его! - с волнением в голосе сказал он Магистру. - На нем был зеленый плащ, а посох... - Он остановился, отрезвленный выражением глаз Бадена. - Не слишком-то помогло, не так ли?
      Баден попробовал улыбнуться.
      - Почему же... - сказал маг разочарованным тоном.
      - И все же не так, я не увидел того, на что ты надеялся.
      - Нет, - признал Баден.
      Джарид вздохнул:
      - Извини.
      Все четверо некоторое время сидели молча.
      - А почему бы нам не вернуться в гостиную, - предложила наконец Гайна. - Я приготовлю вам чаю перед сном.
      Мужчины согласились и встали из-за стола. Однако когда они вошли в гостиную, то услышали, как на улице кто-то кричит, и увидели в окне множество горящих факелов. Баден дал знак остальным, что надо затихнуть. Они прислушались. Кто-то кричал нараспев:
      - Эй, Магистр! Магистр!
      Маг вопросительно посмотрел на Куллена.
      - Похоже, Лейтон, - мрачно сказал седовласый хозяин дома. - С приятелями.
      Баден поднял брови.
      - Ладно, Баден, что бы он сегодня тебе ни наговорил, это умный парень и он умеет сплачивать вокруг себя молодежь. Не надо недооценивать ни его самого, ни его влияние.
      Маг помолчал, словно обдумывая услышанное. Он глубоко вздохнул:
      - Пусть будет так. Давайте выясним, что ему надо.
      Он поднял руку, и Анла тут же подлетела к нему. Маг открыл дверь и вышел в ночь. Остальные последовали за ним. Перед домом стояло человек тридцать, преимущественно мужчины, с факелами и оружием. Во главе их был Лейтон с дубиной и ножом. Он еще не мылся, не менял одежды, и рана его все еще не была перевязана. Когда Лейтон заговорил, Джарид не на шутку встревожился: тот был пьян.
      - Магистр! - начал он с издевательским почтением. - Рад снова вас видеть.
      - Что тебе надо, Лейтон? - холодно спросил Баден.
      - А что, нам и поболтать нельзя? - Тут его голос стал тише и приобрел угрожающие нотки. - Мы ведь так и не закончили разговор...
      Маг поднял брови, изображая удивление.
      - Правда? А я-то подумал, что мы уже все обсудили.
      - Шалишь! - прошипел Лейтон. Всякое почтение в его голосе исчезло, осталась только уже знакомая Джариду ярость. - Видишь ли, мы все еще не верим в твою невиновность. И не желаем больше видеть тебя в нашем городе.
      - Так вы пришли, чтобы заставить меня уйти? И как вы собираетесь сделать это?
      Лейтон уничтожающе посмотрел на Джарида, потом на Куллена и Гайну.
      - Нет, если у тебя не останется крова над головой... - начал он с некоторым сомнением в голосе, - если что-то случится с домом твоих друзей... - Он замялся, и в воздухе зависла недосказанная угроза.
      По толпе прокатился ропот.
      - Лейтон, - крикнул кто-то, - ты же сказал, что с Кулленом и Гайной ничего не случится!
      - Только маг, ты ведь так сказал? - добавил кто-то еще. Другие одобрительно зароптали.
      Лейтон в гневе обернулся:
      - Глупцы! Этот маг сжег ваш город, а вы хотите пощадить предателей, которые приютили его? (Товарищей Лейтона охватило замешательство.) Трусы! Кретины! - Он в ярости и растерянности повернулся к Бадену.
      - Иди домой, Лейтон, - приказал маг. - Уже поздно, а битвы со мной ты не сможешь выиграть.
      - Я буду сражаться с тобой, маг! - заорал Лейтон. - Здесь и сейчас!
      Баден покачал головой.
      - Но я не буду этого делать, - сказал он спокойно. - Впервые надев этот плащ, я поклялся, что буду служить народу Тобин-Сера. Я не нарушу клятвы из-за тебя. Но не вздумай усомниться в том, - он повысил голос, чтобы услышали все, - что я буду защищать этот дом и этих людей до последнего. Кто из вас полагает, что может потягаться со мной?
      Он вгляделся в лица собравшихся, но никто не ответил на его взгляд. Он повернулся к Лейтону, и вскоре тот сник, опустив глаза на свое бесполезное оружие.
      Люди начали потихоньку расходиться. Баден повернулся к своим друзьям и предложил им вернуться в дом.
      Но в этот момент Лейтон уронил дубину, невероятно быстрым движением вырвал факел из руки соседа и швырнул его на соломенную крышу дома. Джарид хотел было крикнуть "осторожно!", но тут его ослепила вспышка оранжевого луча. Когда он открыл глаза, то увидел лежащие на земле обгорелые щепки, оставшиеся от факела. Баден и с места не сдвинулся, зато Лейтон упал. Он тяжело поднялся на ноги и посмотрел на мага с плохо скрываемым ужасом.
      - Иди домой, Лейтон, - повторил маг несколько мягче. - Иди с миром. Мы с моим другом завтра покинем Тайму. И веришь ты мне или нет, даю слово, что мы найдем поджигателей. И накажем их.
      Лейтон долго смотрел на мага. Наконец он почти незаметно кивнул и отправился восвояси.
      Баден и Джарид вернулись в дом вместе с хозяевами. Уже в доме он сказал им:
      - Извините, что поставили вас в затруднительное положение; разумеется, я этого не хотел.
      Куллен с мягкой улыбкой поглядел на него:
      - Ты все сделал правильно, Баден. Мы с Гайной знаем, что ты не участвовал в поджоге. Ты всего лишь вылечил пострадавших и припугнул юнцов, которые, похоже, в этом нуждались. И потом, как мне кажется, с Лейтоном больше не будет проблем. К нашему мнению здесь прислушиваются и зла на нас не таят. А Лейтон один ничего не сделает.
      - Возможно, ты и прав, - согласился маг. - Тем не менее мы с Джаридом уйдем на рассвете. - Он поднял руку, пресекая протесты друга. - И не из-за того, что сейчас произошло, - нам с Джаридом еще далеко до Амарида, а теперь я еще более утвердился в мысли прийти туда до начала Собрания.
      - Надеюсь, ты позволишь собрать еды вам в дорогу? - улыбнулся гостеприимный хозяин.
      Магистр ответил на улыбку друга:
      - Ну на это я и рассчитывал.
      Они еще немного поговорили, и Гайна проводила гостей в комнату в глубине дома, такую же уютную и опрятную, как все остальные. Там стояли две узкие кровати вдоль стен; окно выходило на освещенный луною сад. Джарид был совершенно измучен. Он завернулся в теплое одеяло, наслаждаясь удобством настоящей постели. Однако события дня не выходили у него из головы, и вторую ночь подряд ему не спалось. Он молча лежал в темноте и пытался понять, уснул ли Баден. Через некоторое время послышалось шуршание одеяла маг повернулся на другой бок. И тут ученик решился задать вопрос:
      - Баден?
      - Спи, - приглушенно сказал маг.
      - Мне не спится.
      - Ты решил еще и меня разбудить?
      Джарид промолчал. Наконец он услышал, как Баден снова заворочался.
      - Мне тоже не спится. Что тебя беспокоит?
      - Как думаешь, кто напал на Тайму?
      - Ты же слышал: я сказал Куллену, что не знаю.
      - Я слышал, что ты сказал Куллену о каких-то соображениях на сей счет, - сказал Джарид более уверенным тоном. - Но мне показалось, что это больше чем просто соображения.
      Магистр усмехнулся:
      - Да-а. И как это тебе удалось так хорошо изучить меня в столь короткий срок?
      - Я сказал тебе в день нашей первой встречи, - с улыбкой ответил Джарид, - что вы с моим отцом похожи больше, чем кажется.
      - Что-то припоминаю. - Баден немного помолчал. - Да, у меня есть предположение относительно того, кто поджег Тайму и совершил другие преступления, приписываемые Ордену. - Он снова помолчал, чуть позже свеча у его кровати загорелась. При свете ее оказалось, что маг сидит на краю кровати и смотрит на Джарида, а в полутьме лицо его выглядит еще более худым. - Я пытался понять, кому - будь он членом Ордена или нет - хочется замарать доброе имя Магистров и магов Тобин-Сера, - сказал Баден. Он словно испытывал облегчение оттого, что может поделиться с кем-то своими мыслями. - Среди членов Ордена, конечно, есть недовольные, но не думаю, что они смогли бы решиться на преступные действия. А даже если и так, их слишком мало, чтобы совершить эти преступления по всей стране.
      Джариду показалось, что Баден смотрит на свечу так, словно в ее пляшущем желтом пламени и содержится разгадка. Он притих, боясь сбить дядю с мысли в минуту столь редкой откровенности.
      - И тогда я подумал о человеке, - продолжил маг, - единственном, которому достанет сил и желания погубить Орден. - Он пристально посмотрел на Джарида, буквально пронзая его взглядом. - Я больше никому не говорил об этом, Джарид, и, даже когда мы придем на Собрание, мне бы не хотелось, чтобы ты хоть что-то рассказывал без моего разрешения. Хорошо?
      Джарид кивнул. Сердце юноши бешено забилось от волнения - легко сказать: маг доверяет ему столь важную тайну!
      Однако мгновение спустя, когда маг назвал имя, волнение сменил ледяной ужас, камнем легший на сердце. Баден задул свечу, и Джарид свернулся клубочком в постели, глядя во тьму широко раскрытыми глазами и спрашивая себя, зачем он, собственно, расспрашивал мага.
      Куллен разбудил их еще затемно.
      - Скоро рассвет, - сказал он, открывая дверь. - Завтрак уже готов.
      Маг и его ученик встали и быстро оделись. Джарид не выспался, но торопился в путь не меньше, чем Баден. Когда они вошли на кухню, то обнаружили, что сумка Джарида уже наполнена сушеными фруктами, соленым мясом, сыром и сухарями. Там были и два меха с темным вином - таким, какое они пили вчера.
      Магистр и его племянник быстро позавтракали, попрощались и направились к Даалисмину как раз в тот час, когда на краю великой Северной равнины показалось солнце. Еще утром они достигли реки и пошли вдоль ее течения на юг к месту слияния двух рукавов. Придя туда к концу следующего дня, они продолжили путь на юг при свете луны, пока не достигли каменного моста.
      Потом было еще несколько столь же длинных переходов, когда они отправлялись в путь на рассвете, а останавливались на ночлег уже ближе к полуночи, при серебристом сиянии Луны-Дуклеи. В итоге путь через равнину занял сравнительно мало времени, и через неделю после выхода из Таймы путники вступили в лес Тобин. Им не хотелось замедлять шаг, но слабый свет ущербной луны, густые заросли и неровные тропы едва ли способствовали скорости передвижения. И все же местность была равнинной, путники проходили немало и через две недели покинули лес. После ночлега в Тайме они редко встречали людей, зато не встречали и враждебного отношения к себе. В маленькой деревушке на востоке равнины Баден вылечил сломанную ногу ломовика, принадлежащего фермеру, и наградой им был ночлег и мешок сушеного мяса. Когда они встретили на лесной тропе торговца, Джарид под одобрительным взглядом Бадена обменял спальный мешок на сушеные фрукты, сыр и хлебцы. Торговец предлагал золото за кольцо Ройдена, но встретил со стороны Джарида вежливый отказ.
      В двух деревнях из тех, через которые они проходили, не было постоялых дворов, и оба раза местные жители приводили путешественников в Храмы Арика. Там, к немалому удивлению Джарида, Сыновья и Дочери Богов предлагали им кров и еду, и, что не менее удивительно, Баден все это принимал. Во дни Амарида Дети Богов, посвятившие жизнь поклонению Арику, Дуклее, Тобину и Леоре, с подозрением восприняли основание Ордена, увидев в его адептах соперников по положению и влиянию. Хотя со времени суда над Тероном открытых конфликтов не бывало, конкуренция за духовную власть приводила к некоторым трениям. Когда Джарид спросил об этом Бадена перед сном в маленькой комнате святилища, Магистр только пожал плечами:
      - Знаешь, вообще-то все недоверие исходит от них. Храмы были здесь задолго до Амарида, и мы, маги, никогда не пытались заменить собой служителей Арика. Так что если они предлагают мне помощь в пути, я ее с радостью принимаю.
      Чаще всего, однако, Магистр и его ученик спали под открытым небом. Припасов, которыми их снабдили Куллен и Гайна, и добычи, которую приносила Анла, вполне хватало для поддержания сил.
      Джарид чувствовал, что с каждым днем становится все сильнее. Он больше не боялся переходов, но радовался им, а иногда посмеивался, вспоминая свой страх в начале пути. Казалось, что все уже далеко позади: жизнь в Аккалии, сомнения - пойти ли ему с Баденом. Все эти чувства уступили место одной-единственной правде: он станет магом. Казалось, что в мире нет ничего важнее.
      Последний хребет, который им предстояло преодолеть, назывался горами Парне. Когда-то этот горный кряж именовался Северным Стражем, но позже его назвали в честь первого ястреба Амарида, который связал себя с магом тысячу лет назад у восточного подножия гор. Взбираясь вместе с Баденом по скалам, Джарид притих и задумался: он вступил на родину Амарида. Горные кряжи и долины мало изменились со времен Первого Мага, и Джарид пытался представить, каким был Тобин-Сер, когда Ордена еще не существовало. Баден и Джарид почти не разговаривали; Магистр, похоже, был погружен в собственные размышления, и обоим хотелось молчания.
      Но несколько раз за все это время, когда они присаживались у тропы отдохнуть или устраивались на ночлег, Джарид смотрел на Бадена и обнаруживал, что маг тоже смотрит на него, но как-то странно, словно впервые видит. В гаснущем свете последнего дня в горах, пока они ждали Анлу с добычей, Джарид поглядел на Магистра и собрался было задать ему вопрос, но Баден решительно заговорил на посторонние темы. Раньше Джарид упорствовал бы в своем желании расспросить мага, но теперь он знал, что если тот хочет нечто оставить при себе, то едва ли расскажет.
      На следующее утро, когда они направились в Амарид, у Джарида голова закружилась при мысли о том, что ждет их внизу. Они собирались найти в лесу дом Первого Мага и встретиться там со многими другими магами и Магистрами. Завтра он увидит открытие ежегодного Собрания Ордена. В детстве Джарид мечтал об этом, и сейчас, когда Баден достал сухари и фрукты для завтрака, чувствовал себя слишком взволнованным, чтобы есть.
      Как это часто бывало, Баден прочел его мысли.
      - Джарид, - начал он знакомым серьезным тоном, - прежде чем мы пойдем в Амарид, надо кое-что обсудить. - Магистр задумался, словно не зная, как продолжать. - Может, потому, что это я уж такой, как есть, а может, потому, что ты мой племянник, мы общаемся несколько проще, чем положено магам и их ученикам. Не то чтобы ты был в чем-то не прав или разговаривал со мною неуважительно, - быстро добавил он, - просто мы... держимся несколько более по-родственному, чем принято. Поэтому, когда мы придем в Амарид, пожалуйста, называй меня Магистром Баденом и обращайся к другим магам и Магистрам так, как велит обычай.
      - Хорошо, Магистр Баден.
      Это прозвучало как-то неловко, и Джарид понял, что понадобится некоторое время, чтобы привыкнуть.
      - Мне также хотелось бы, - продолжил маг, откусывая от сушеной груши и протягивая мешок с фруктами Джариду, - чтобы ты помнил разговор, который у нас был ночью в доме Куллена и Гайны.
      У Джарида пересохло во рту. Воспоминания о том разговоре не давали ему покоя последние несколько недель.
      - Хочу повторить, что это тайна, - продолжил Баден. - Никто не должен знать, кого я подозреваю, пока мне не удастся обсудить все с друзьями. Понятно?
      - Понятно.
      - Добро, - улыбнулся Баден. - Похоже, ты очень волнуешься. Честно говоря, я тоже. Даже если учесть, какие перед нами проблемы, Собрания всегда доставляли мне радость. И потом, там будут люди, с которыми мне хотелось бы тебя познакомить.
      Джарид ничего не ответил. Он вернул мешок с фруктами, не взяв ничего, и Баден уложил его в сумку. Через несколько минут они тронулись в путь. Баден шел впереди. Он был необычайно оживлен, показывал по дороге различные достопримечательности и рассказывал о весьма эксцентричных магах, с которыми собирался познакомить юношу.
      Джарид старался изобразить внимание, но упоминание о разговоре в Тайме окончательно его растревожило, и волнение постепенно сменилось страхом. Он шел на Собрание Ордена. Но, как Баден снова сказал этой ночью, Орден столкнулся со смертельной опасностью - с врагом более могущественным, чем любой из когда-либо живших магов... кроме разве что одного. Как же можно справиться с полчищем призраков? - снова и снова спрашивал себя Джарид. Как одолеть Терона и Неприкаянных?
      5
      Задолго до прибытия в Амарид они увидели с изгиба горной тропы большой город - сияющие белокаменные дома с серыми черепичными кровлями посреди Ястребиного леса у реки Лариан, в водах которой отражался яркий солнечный свет. В центре города, на пересечении четырех улиц, сходящихся словно лучи, стояла овальная постройка, выше всех белокаменных домов, с великолепным голубым куполом. Купол венчала статуя человека, на вытянутой руке которого сидела птица с распростертыми крыльями. Казалось, что скульптура выполнена из стекла, но она сияла невероятно ярко и переливалась мириадами оттенков. Два здания поменьше, оба круглые, с белыми шпилями, стояли рядом. Каждую из башен венчало стеклянное изображение птицы.
      - Это Великий Зал Амарида, - объяснил Баден. - Статуя на куполе Палаты Собраний изображает Амарида с Парне, а те другие две птицы - Бейле и Уоль, они тоже были связаны с основателем Ордена.
      Джарид не в силах был отвести взгляд от необыкновенного зрелища. Но когда маг добавил, что все скульптуры выполнены из цельных кристаллов с Цериллона, юноша ошарашенно уставился на него. Магистр улыбнулся в ответ:
      - Я знал, что это тебя удивит.
      Джарид только головой покачал и снова повернулся к Амариду. Он и представить себе не мог такого большого и прекрасного города. Сияющий белый и суровый серый цвет зданий создавали величественное зрелище, которое поражало его даже после всех тех замечательных мест, которые они проходили по пути. А изображение Амарида, к которому то и дело возвращался его взгляд, словно парило над городом, защищая или, возможно, вдохновляя его жителей.
      В очередной раз оторвав взгляд от статуи, Джарид заприметил небольшой район города у самой реки, который до странности отличался от остальных. Его здания были серыми и обветшалыми, улицы - кривыми.
      - Это старый город, - объяснил Баден, заметив, куда смотрит его ученик. - Он сохранился таким, каким был во времена Амарида. А там видишь, где роща, у самой горы? - там дом Амарида.
      Джарид снова взглянул на мага:
      - Ты хочешь сказать, тот дом, где он вырос?
      Баден кивнул, и Джарид снова покачал головой. Конечно же, это был город Первого Мага, присутствие которого чувствовалось во всем.
      Они еще некоторое время наслаждались панорамой города, потом продолжили спуск к Ястребиному лесу. Волнение, которое Джарид почувствовал утром, постепенно возвращалось. Мысли о Тероне куда-то ушли, он больше думал о встрече с магами, о Собрании, чувствуя себя как ребенок накануне Пира Тобина.
      - Баден! - окликнул он дядю, когда они проходили мимо покрытых рябью вод озера Дакии - так оно было названо тысячу лет назад в честь жены Амарида.
      - Да?
      Джарид смутился, не зная, что именно он хочет сказать.
      - Спасибо тебе.
      Баден остановился и посмотрел в глаза молодого мага:
      - За что?
      - Ну... за все. За то, что взял меня с собой. За то, что привел сюда. Я даже не знаю...
      На лице Бадена появилась улыбка - умная и снисходительная, - ее Джарид помнил уже много лет, со времени первого визита мага в Аккалию. Потом он отвернулся, и они оба, Магистр и его ученик, зашагали в город Первого Мага.
      Вечерело, когда они достигли берега реки Лариан и прошли по старому деревянному мосту в Речную Заводь, родную деревню Амарида. Как и мост, дома здесь были сложены из грубо обтесанных бревен, потемневших и отполированных за тысячу лет ветром, дождем и солнцем. Они, однако, все еще не утратили крепости, и Джарид не удивился, обнаружив работающие лавки и постоялые дворы. Десятки торговцев и сотни других горожан толпились на улицах и, в отличие от жителей поселений, которые встречались на пути магу и его ученику, приветствовали Бадена радостно и почтительно. Торговцы предлагали им хлеб, сушеное мясо и свежие фрукты, многие кланялись Магистру, обращаясь к нему с упоминанием официального титула. Джарид отвечал на адресованные ему кивки и улыбки, то и дело останавливаясь, чтобы принять подарок торговца. Две молодые женщины смотрели на него, улыбаясь и перешептываясь. Он покраснел, отвернулся и заторопился вслед за Баденом.
      Джарид увидел, что Магистр беседует с Радомилом, который служил в Аккалии и других поселениях Леса Леоры. Радомил был почти на фут ниже Бадена, и его круглое брюшко только подчеркивало разницу в росте. Его гладко выбритая голова, густые темные борода и усы придавали магу суровый вид, но Джарид знал, насколько обманчиво это впечатление.
      - А, вот и Джарид, - сказал Баден.
      - Привет, Джарид, - улыбнулся Радомил. - Замечательно, что твой дядя привел тебя на Собрание. Еще год, и я сделал бы тебя своим учеником.
      - Это было бы очень приятно, маг Радомил, - искренне ответил Джарид.
      Маг слегка поклонился в ответ:
      - Надеюсь, тебе понравятся город и твое первое Собрание. Баден, рад снова видеть тебя, даже в такое нелегкое время. Надеюсь, мы еще сможем увидеться до конца Собрания.
      Баден улыбнулся и положил руку на плечо мага:
      - Я тоже на это надеюсь. До завтра, Радомил.
      - До завтра. - Маг еще раз кивнул Джариду и ушел в какую-то лавку.
      - Хороший человек, - сказал Баден. - Хоть и не все готовы это признать, многие вступают в Орден, желая добиться влияния и престижа. Почти каждый надеется стать Магистром, и я лично знаю людей, которые очень расстраивались, что это так и не состоялось. Но Радомил не такой. Он связан уже с третьим ястребом, однако все так же преданно служит стране, как и сразу после посвящения. Он хотел привести тебя на прошлое Собрание и начать неофициально учить тебя, но я рассказал ему о соглашении, которое заключил с твоим отцом.
      Джарид посмотрел магу вслед:
      - Думаю, он бы тоже стал хорошим учителем.
      Баден кивнул.
      - А ты какой части Тобин-Сера служишь? Ты мне никогда не рассказывал.
      - Потому что такой части нет. Бывают маги, если так можно сказать, оседлые, а бывают бродячие. Оседлые, как Радомил, служат определенной части страны. А такие, как я, бродят по всему Тобин-Серу и служат народу там, где их помощь необходима.
      Джарид задумался.
      - Это был твой личный выбор?
      - Да, и он был нелегок.
      Что-то в интонации Магистра подсказало Джариду, что его учитель избрал и вправду нелегкую участь. Баден перевел разговор на другую тему.
      - Нам бы найти ночлег на несколько суток, - сказал Магистр. - Знакомый хозяин постоялого двора обычно оставляет для меня комнату, но, если я задержусь, он сдает ее кому-нибудь другому, и потом, нам нужна комната с двумя ложами.
      Они ускорили шаг и миновали старую часть города, выйдя на широкую мощеную улицу, по обеим сторонам которой стояли снежно-белые дома и лавки с серыми черепичными крышами, - эту улицу они видели с горы. Всего в нескольких сотнях ярдов от них возвышались шпили и огромный купол Великого Зала, увенчанные прозрачными изваяниями. Джарид остановился, залюбовавшись зданием.
      На голубой черепице отчетливо виднелись золотые кружки, каждый величиной с большую монету.
      - Что это там такое? - спросил Джарид.
      - А, это то, что нравится мне больше всего во всем Великом Зале. Это знаки, которыми отмечают посвящение каждого мага. В центре - знак Ордена, представляющий три элемента Волшебной Силы: мага, птицу и церилл, а по краю вырезаны имена мага и его первой птицы.
      - И твой там тоже есть?
      - Конечно. Там знаки всех магов Тобин-Сера со времен основания Ордена.
      - Всех? - Джарид пристально посмотрел на дядю.
      Выражение лица Бадена изменилось, когда он понял важность вопроса.
      - За исключением одного.
      И снова накатил ледяной волной страх - не только на Джарида, но и на Бадена. Лицо Магистра потемнело. Конечно, имени Терона не могло быть среди этих почетных знаков. Оно обесчещено преступлением. Стоя посреди великолепного города, названного в честь Первого Мага, в тени статуи, увековечивающей его деяния, Джарид почувствовал масштаб трагедии основателей Ордена. Они вместе открыли Волшебную Силу, это было их общее детище, но теперь, много веков спустя, одного чтили как бога, а другой все еще бродил по земле жертвой собственного проклятия, вычеркнутый из истории Тобин-Сера.
      - Есть ли что-нибудь в этом городе, что хранит память о Тероне таком, каким он был до проклятия? - спросил Джарид, нахмурив брови.
      Не отрывая мрачного взгляда от статуи Амарида, Баден дал единственный возможный ответ:
      - Мы в Ордене помним и передаем историю Амарида и Терона из поколения в поколение, как я передал тебе.
      - Я не об этом хотел спросить, - сказал Джарид более резко, чем ему бы хотелось. Он закрыл глаза и глубоко вздохнул. - Извини.
      Баден взглянул на него и попробовал улыбнуться:
      - Это сложная история, тем более сложная, что судьбы их были различны. - Он указал на купол и статую.
      Джарид лишь кивнул в ответ, но голос, раздавшийся у него за спиной, облек мысли в слова:
      - Возможно, в этой разнице и коренится опасность, с которой мы столкнулись.
      Баден и Джарид одновременно повернулись к сказавшему эту фразу. Перед ними стоял смуглый человек среднего роста, с длинными черными волосами, ниспадающими на плечи, и живыми глазами почти такого же цвета, что и его орденский плащ. На плече мага сидел красивый ястреб - темно-коричневый, с крыльями теплого каштанового оттенка и белым с черными крапинами хвостом.
      - Транн! - воскликнул Баден, сгребая его в объятия, столь бурные, что Анла и красавец ястреб испуганно шарахнулись в воздух. Транн, похоже, был рад встрече ничуть не меньше. Наконец Баден разжал объятия, широко улыбаясь. - Как я все же рад тебя видеть! Надеюсь, все хорошо?
      Транн улыбнулся:
      - Спасибо, все ничего. Ты даже выглядишь неплохо, вот только волос у тебя с каждой встречей не прибавляется.
      Баден рассмеялся, а Транн повернулся к Джариду и одарил его сияющей улыбкой:
      - Ты, наверное, Джарид. Баден много рассказывал о тебе. А я - Транн.
      - Маг Транн, эта встреча - большая честь для меня, - сказал Джарид, поклонившись, как учил его Баден.
      Транн повернулся к Магистру:
      - Да он неплохо воспитан! Ладно, мальчик, ценю твои усилия, но не будем размениваться на формальности. Зови меня просто Транн.
      Джарид в нерешительности посмотрел на Бадена.
      - Похоже, мы его совсем засмущали, - с сожалением в голосе заметил Магистр. - Не далее как этим утром я предупредил его, что к магам надо обращаться как принято, даже ко мне.
      - Понимаю. Знаешь, Джарид, не в моих намерениях подрывать авторитет твоего дяди, но в частной беседе можно обходиться и без формальностей. - Он вопросительно посмотрел на Бадена, и тот озорно подмигнул приятелю. - Я тут решился заказать для вас комнату на одном постоялом дворе. Маймун опять поднял цены, тем не менее у него все комнаты заняты. Вы же знаете, каково ему - лишаться мзды из-за нас.
      Джарид посмотрел на одного мага, потом на другого:
      - Не понимаю.
      - Маги обычно не носят с собой ни золота, ни серебра, - объяснил Транн. - Руководители Ордена давно решили, что искушение использовать магическую силу ради обогащения будет так велико, что членам Ордена следует запретить пользоваться деньгами.
      - Многие не захотели, чтобы это стало настоящим законом, - добавил Баден, - и решили истолковать это требование как старинный обычай. Маги берут с собою немного денег или не берут их вовсе, а торговцы и хозяева постоялых дворов принимают в качестве платы посильную нашу помощь.
      - Однако, - с улыбкой прервал его Транн, - людям вроде Маймуна этот обычай не по нутру.
      - Вообще-то, два года назад он был вполне доволен, когда мы залечили его болячки и починили столы после той потасовки, - проворчал Баден. - Я ожидал от него признательности.
      Транн посмотрел на Джарида.
      - У Бадена особое отношение к Маймуну, - доверительно сообщил он. Трактирщик однажды выиграл у него в рен-дра, как раз когда у твоего дяди были с собой денежки.
      - Он не выиграл, - сердито сказал Баден. - Он сжульничал. Не бывает, чтобы кому-нибудь так везло. Просто я не смог доказать.
      Джарид тщетно пытался подавить смех, у Транна рот растянулся чуть не до ушей. Баден покраснел и вдруг захихикал:
      - Ты дурно влияешь на него, Транн. Сам же сказал, что я его хорошо обучил.
      - Смотря чему, - парировал маг.
      Баден почесал в затылке. Потом согнал улыбку с лица.
      - Мне кажется, Собрание будет долгим.
      - Надеюсь, что ты ошибаешься, - ответил Транн, также посерьезнев.
      Баден кивнул в знак согласия и тоже помрачнел.
      - Нам многое надо обсудить. Но сначала я пойду в зал и представлю Джарида Джессамин.
      - Мы увидимся в "Гнезде" за ужином? - спросил Транн.
      - Конечно.
      Транн взял Бадена за плечо.
      - Был рад с тобою увидеться, - тепло сказал он. - И с тобой, Джарид. Он улыбнулся ученику, а потом повернулся и зашагал к центру старого города, а Джарид с Баденом направились в Великий Зал.
      - Кто такая Джессамин? - спросил Джарид.
      - Премудрая Джессамин - глава Ордена. Кроме того, она старый добрый друг. - Магистр был задумчив, но наконец смог оторваться от мучащих его мыслей. - Кстати, как тебе Транн?
      - Очень понравился.
      - Это мой самый близкий друг. Я бы доверил ему свою жизнь... и даже твою.
      Джарид ничего не ответил, но мысленно вернулся к случайно подслушанному им разговору отца с Баденом. Пусть он уйдет с тобой, но это наш сын...
      Они прошли молча несколько шагов, и Джарид заметил:
      - Похоже, здесь люди куда менее враждебны, чем в Тайме и других местах, где мы побывали.
      - Безусловно; жители Амарида все еще чтят Орден. Многие специально приехали, чтобы поглядеть на Собрание. Впрочем, я никогда еще не видел, чтобы собралось так мало народу. Сложившаяся ситуация дает о себе знать...
      Они подошли ко входу в зал, и Джарид в который уж раз замер от восхищения. Три мраморные ступени вели к большой арке, почти достигающей нижнего края купола. Огромные деревянные двери были гостеприимно распахнуты; толщина их превышала два дюйма. Двери были покрыты инкрустацией из древесины тысяч различных оттенков, изображающей ястребов и сов всех видов, какие можно найти в Тобин-Сере. На краю каждой створки была половина орденского герба, и, когда двери были закрыты, половины складывались в целое изображение.
      - Красиво, не так ли? - заметил Баден. - Здесь использованы все породы деревьев Тобин-Сера. А теперь пошли.
      После великолепия внешней отделки Джарид был поражен суровостью внутреннего убранства. В центре зала на простом мраморном полу стоял огромный овальный ствол из темной древесины. Его окружали большие стулья из того же дерева, два стула у дальнего конца выглядели несколько наряднее. Узкая горизонтальная планка, очевидно для птиц, была прикреплена к спинке каждого стула. По всему периметру зала были проделаны огромные окна, наполняющие помещение светом. Единственным украшением зала был плафон на купольном своде, изображающий Амарида, хрупкого и совсем юного, стоящего на снежной поляне с поднятой рукой, на которую опускался, распростерши крылья и раскрыв в крике клюв, грозный ястреб с бледно-серыми грудью и брюшком и более темными спиной и крыльями.
      - Такой же, как на крыше, - вслух подумал Джарид.
      - Да, - сказал Магистр, - это сцена соединения Амарида и Парне.
      Они немного постояли в тишине, разглядывая плафон. Джарид почувствовал себя как-то неуютно. Он попытался дать определение своему чувству, но не смог. Когда Баден велел ему следовать за собой, обещав показать еще кое-что интересное до встречи с Джессамин, Джарид неохотно оторвал взгляд от изображения и последовал за Магистром в глубину комнаты.
      Там между двумя темными дверями - закрытой и слегка приоткрытой - на тяжелом деревянном постаменте покоился огромный кристалл - такой большой, что Джарид не смог бы обхватить его. Он был неправильной формы, но невероятно прозрачен. Джарид знал, что это церилл, но в отличие от других этот не излучал света, не имел цвета.
      - Созывающий Камень, - сказал Баден. - Амарид своим магическим воздействием настроил его таким образом, что, если его пробудить, он запульсирует и все цериллы Тобин-Сера отзовутся. Так глава Ордена может созвать всех его членов, если понадобится, - помимо ежегодного Собрания. Вообще-то, это подарок не только Ордену, но и всему Тобин-Серу: он позволит нам быстро прийти на помощь стране, если случится беда.
      - И часто его используют?
      - К счастью, нет, только в редких случаях. Последний раз, кажется, это было в тот раз, когда умер Феаргус и Магистров созывали выбирать нового Мудреца. - Баден улыбнулся и указал на дверь, рядом с которой они стояли. А теперь можешь взглянуть, кого мы тогда выбрали.
      Магистр постучался и, когда изнутри откликнулись, распахнул дверь и вошел вместе с Джаридом. Комната Верховного Мудреца, как и Палата Собраний, была довольно скромной. Просторная, круглая, освещенная такими же, как в зале, окнами; комнату украшал огромный мраморный камин; почти весь полированный деревянный пол покрывал разноцветный тканый ковер, на стенах висели три больших гобелена со сценами из жизни Амарида. Часть помещения, очевидно, представляла собой спальню и была отгорожена занавесом с таким же узором, как и на ковре. У камина стояли низкий стол из светлой древесины и несколько удобных стульев, покрытых голубой тканью, гармонирующей с гобеленами.
      На стульях сидели двое, но, как только Баден и Джарид вошли, они встали. Миниатюрная седая женщина с тонкими чертами лица и теплым выражением карих глаз, очевидно Джессамин, вышла поприветствовать их. Джарид подумал, что в молодости она была красива. Да и не только в молодости: ее не портили даже глубокие морщины на загорелом лице. Джарид не без удивления отметил про себя, что, несмотря на высокий статус, она одета в простой плащ, такой же как у Бадена. Когда она встала, белая сова, такая большая, что рядом с ней женщина казалась еще миниатюрней, опустилась ей на плечо и внимательно посмотрела на посетителей ярко-желтыми глазами.
      - Баден! - воскликнула Джессамин чистым голосом, протягивая руку.
      - Премудрая Джессамин. - Баден коснулся лбом тыльной стороны ее ладони, потом выпрямился и отпустил ее руку. - Большая честь быть принятым тобой.
      - Это для меня честь - видеть тебя. Надеюсь, путешествие было приятным?
      Баден колебался буквально мгновение, и пару месяцев назад Джарид не заметил бы этого. Но Джессамин - это Джессамин, и потом, они с Баденом знали друг друга много лет. Улыбка исчезла с ее лица, морщины обозначились резче.
      - Если ты не против, подробнее поговорим завтра. Сегодня - день встреч и единения.
      Баден кивнул:
      - Согласен. Я тут привел кое-кого и хочу представить его тебе. Это Джарид, мой ученик.
      Джарид вышел вперед:
      - Премудрая Джессамин, эта встреча - большая честь для меня.
      Когда Джессамин протянула ему руку, он в точности повторил жест Бадена.
      Улыбка вернулась на лицо Премудрой, когда она заговорила с Джаридом с обезоруживающей простотой и прямотой.
      - Добро пожаловать, Джарид. Надеюсь, тебе запомнится твое первое Собрание. Оно будет самым памятным, это точно.
      Другой человек, находившийся в комнате, тихо ждал, пока Джессамин поприветствует гостей. Теперь он подошел, чтобы познакомиться с Джаридом и поздороваться с Баденом. Это был высокий мужчина со светло-серыми глазами и густой копной черных волос, слегка тронутых проседью. Его красивое обветренное лицо озарила улыбка.
      - Неплохо выглядишь, Баден. Рад снова тебя видеть.
      - Я тоже рад, Сартол.
      Высокий маг повернулся к Джариду, все еще улыбаясь:
      - Джарид, рад познакомиться с тобой. Добро пожаловать в Амарид.
      - Спасибо, Магистр. Знакомство с вами - большая честь для меня.
      Сартол оглянулся и слегка поклонился Премудрой:
      - Спасибо, что приняла меня, Премудрая Джессамин. Мне пора идти.
      - Я всегда рада тебе, Сартол. Хорошо бы увидеться завтра.
      Сартол поднял руку, и что-то большое и темное опустилось на нее. Сова мага была такая же большая, как у Джессамин, но серо-коричневая, с перьевыми ушками над большими бесстрастными желтыми глазами. Кивнув и улыбнувшись Бадену, Сартол удалился.
      Баден посмотрел ему вслед и повернулся к Джессамин:
      - Опять пытается подольститься к тебе перед Собранием, не так ли?
      Джессамин неодобрительно покачала головой:
      - Ты несправедлив, Баден. Он порядочный человек. Не надо осуждать его просто за то, что иногда он может переусердствовать. В конце концов, если учесть все, через что он прошел, его поведение вполне объяснимо.
      - Конечно, ты права. - Он шагнул вперед, обнял Премудрую, потом снова отступил назад, оставив руки у нее на плечах. Джариду показалось, что Магистр почти в два раза выше ее. - Как ты, Джессамин? - озабоченно спросил Баден.
      - Как и следовало ожидать в такое время... - В голосе ее не было жалости к себе. - Боюсь, предстоит разрешить немало проблем; я вот ругаю себя за то, насколько я стара и слаба. - Она указала на стулья у очага. Садитесь, пожалуйста.
      Она взяла со стола хрустальный колокольчик и позвонила. Вскоре появилась девушка лет пятнадцати-шестнадцати.
      - Принеси еще чаю, милая.
      Девушка поклонилась и вышла.
      - А мы вот не думаем, что ты старая, - сказал Баден с улыбкой. - Мы ценим твои мудрость и опыт.
      Джессамин подняла бровь.
      - Так кто же тут льстец? - сухо заметила она, заставив Магистра рассмеяться. Она подвинулась поближе к Джариду. - Если он собирается сегодня раздавать комплименты, не лучше ли поговорить нам с тобой? Откуда ты родом?
      - С северо-запада, Премудрая Джессамин. Из поселка Аккалия в Лесу Леоры.
      - Я слышала о нем. Баден, а это не там, откуда... - Она прервала себя, широко улыбнулась и снова повернулась к Джариду, поблескивая живыми глазами. - Конечно, есть даже некоторое фамильное сходство. И даже не столько с тобой, Баден, сколько с Линвен. Особенно глаза. Твоя семья многие годы играла важную роль в истории Ордена, Джарид. Тебе следует этим гордиться.
      - Спасибо, Премудрая Джессамин. - Джарид про себя заметил с иронией, что историю его семьи она, похоже, знает лучше, чем он сам.
      Молодая служанка вернулась с хрустальным подносом, на котором стояли три чашки чая и маленький чайник. Потягивая сладкий травяной напиток, Баден и Джессамин обменивались новостями, в том числе и о других членах Ордена. Потом они умолкли и выразительно посмотрели друг на друга.
      - Все казалось проще, когда мы были моложе, - сказала наконец Джессамин. Губы ее улыбались, но глаза были серьезны. - Или я просто обманываю себя?
      - Да, тогда все действительно выглядело проще, - устало согласился Баден, - но не потому, что мы были моложе. С Орденом ничего подобного не случалось за целую тысячу лет. Да уж, повезло нам с тобой... - Он взглянул на Джарида. - Но нам надо собраться, Джессамин. И потом, мы не одни: бок о бок с нами будут сражаться молодые маги, и такие, как Джарид, будут бороться даже тогда, когда нас уже не будет.
      Баден встал, словно собираясь уходить, и Джарид последовал его примеру.
      Джессамин ласково взглянула на ученика:
      - Уж извини, что мы сегодня такие мрачные. Надеюсь, что у нас будет и более приятный повод для разговора.
      - Мне бы тоже хотелось этого, Премудрая Джессамин. Было очень приятно познакомиться. - Джарид помолчал немного, потом, сам не зная почему, добавил: - Я вполне согласен с тем, что сказал Магистр Баден. Хоть я и не член Ордена, я оценил глубину твоей мудрости. Ты вовсе не кажешься старой, и я с радостью последую за тобой в любое сражение.
      Закончив, он осознал, что наговорил лишнего, и густо покраснел, будучи не в силах посмотреть в глаза Премудрой.
      Но Джессамин встала и обняла его.
      - Смелые слова, - прошептала она. - Я знаю, почему Баден выбрал тебя вовсе не из родственных чувств. - Она отпустила его и повернулась к Бадену. - Рада, что ты здесь, Баден. Не могу себе представить Собрание без тебя.
      - Ты действительно сомневалась, что я приду?
      - В общем, нет. Но я знаю, что всякое может случиться. - Она сжала руку Бадена и повторила: - Я рада, что ты здесь.
      Баден и Джессамин еще немного постояли так, потом она словно бы нехотя отпустила его руку.
      - Ладно, - вздохнул Магистр, - нам надо идти. До завтра, Джессамин.
      - До завтра. Прощай, Джарид.
      На выходе из комнаты Премудрой Баден и его племянник едва не столкнулись с приземистым, крепко сколоченным магом; длинные желтоватые волосы его были собраны в пучок, борода коротко подстрижена. На плече незнакомца сидел внушительного вида светлый ястреб со спинкой ржавого цвета и умными глазами. Маг нахмурился и собрался было что-то сказать, но узнал Бадена и с немалым усилием промолчал.
      - Баден, - буркнул он, - извини за спешку - надо срочно увидеться с Премудрой. - Джарида он, похоже, вовсе не заметил.
      - Ничего, Оррис, - вежливо ответил Баден. - Рад снова тебя увидеть.
      - Я тоже. - Оррис кивнул. Он как-то безразлично посмотрел на Джарида и постучал в дверь.
      Джарид вопросительно взглянул на Бадена, и тот слегка пожал плечами и дал понять, что пора уходить. Они вышли на улицу и направились в центр города.
      - Что это за человек? - спросил Джарид.
      - Оррис? - Баден снова пожал плечами. - Не знаю. Оррис - один из предводителей небольшой группировки магов, преимущественно молодых, которые считают, что Орден погряз в самодовольстве и утратил целенаправленность. Похоже, он видит во мне и других старших магах препятствие развитию Ордена.
      - Это действительно так?
      Баден быстро взглянул на ученика, и тот решил, что рассердил Магистра. Но ответ прозвучал мягко и как-то задумчиво:
      - Я понимаю, почему некоторые видят меня в подобном свете. Впрочем, забавно: в молодости я был одним из самых радикально настроенных магов. Каждое проявление несправедливости в Тобин-Сере я расценивал как оскорбление в адрес Ордена и настаивал на увеличении роли его членов в управлении страной. Но когда я стал старше, то понял мудрость пути, избранного для нас Амаридом. Мы служим стране, потому что наша сила помогает преодолевать трудности. Но не думаю, что эта сила должна вести нас к власти.
      - Значит, - решился предположить Джарид, - Оррис в чем-то согласен с Тероном.
      Баден остановился и посмотрел на племянника:
      - Будь очень осторожен, когда упоминаешь Терона, Джарид. - Он говорил строго, но не гневно. - Сравнить мага с Тероном - значит обвинить его в нарушении Законов Амарида.
      - Я не это имел в виду.
      - Знаю, но все же будь осторожен, особенно здесь.
      Джарид кивнул, и они пошли дальше.
      - Тем не менее, - более спокойно сказал Баден, - в твоих словах есть доля правды. То, что разделило Терона и Амарида, остается и поныне предметом раздоров. Конечно, эти разногласия уже не столь открыты и едва ли смогут погубить Орден, не говоря уже о том, что Оррис с союзниками не сравнятся с Тероном в высокомерии и не зайдут так далеко в претензии на власть. Но Орден все еще не может до конца определить свою роль и положение в Тобин-Сере. Мы - третейские судьи и защитники страны, и в этом смысле наша роль является чем-то средним между служением и управлением. Как и многие старшие маги, я предпочитаю отклоняться по одну сторону от этой линии, Оррис - по другую. - Баден снова остановился, чтобы разглядеть переулок, ведущий налево. - Кажется, это здесь. Пошли.
      Наступил вечер; в переулке было темно и прохладно. Путники очутились в каменном дворе, обсаженном по периметру неровным кустарником и усыпанном битым стеклом. Воздух отдавал прокисшим элем и мочой. В глубине стояло мрачное здание, некогда, видимо, белое. Одно из окон было разбито и закрыто фанерой. Над входом висела потемневшая от времени вывеска: "Гнездо. Гостиница и таверна". Баден подошел и с ухмылкой взглянул на нее.
      - Прямо дом родной, - с тоскливой иронией в голосе отметил он.
      - Это здесь мы остановимся? - недоверчиво спросил Джарид.
      - Конечно! Правда, здесь все выглядит несколько потрепанным...
      - "Несколько" - скажешь тоже!
      - Послушай, - Магистр явно терял терпение, - комнаты здесь чистые, еда - лучшая в городе. Надеюсь, ты не хочешь ночевать сегодня в лесу?
      - Нет, Баден, - покладисто ответил Джарид и, когда маг с упреком поглядел на него, добавил: - Магистр Баден.
      Внутри "Гнездо" выглядело не так жутко - до некоторой степени. По крайней мере, противный дворовый запах сменила смесь табачного дыма, жареного мяса и кислого вина. Гостиную слабо освещали лучи вечернего солнца, пробивающиеся сквозь грязные окна, и несколько свечей в пыльном тяжелом подсвечнике. Несколько клиентов сидели у маленьких круглых столов и пили эль и вино, но большинство стульев пустовало. За длинной дубовой стойкой в глубине таверны стоял грузный человек с курчавыми каштановыми волосами, глубоко посаженными глазами и низким лбом. Закатанные почти до плеча рукава открывали волосатые ручищи; трактирщик был в фартуке. Две служанки в белых блузках с глубоким вырезом и темных юбках переговаривались вполголоса с хозяином, рядом с которым они казались совсем крошечными.
      Заметив стоящих у входа Джарида и Бадена, великан проревел:
      - Магистр! - и вышел из-за стойки поприветствовать их.
      - Привет, Маймун, - сказал Баден с несколько меньшим энтузиазмом.
      - Магистр Баден! - продолжал Маймун, не обращая на это внимания. Очень рад снова видеть тебя. Прекрасно выглядишь. Тут заходил маг Транн, и я сказал ему, что оставил для тебя комнату. А это кто такой?
      - Джарид, мой ученик.
      - Рад познакомиться, Джарид. Любого друга Магистра здесь примут с удовольствием. - Маймун снова обратился к Бадену, обнимая его за плечи медвежьей лапищей и подводя к столу у углового окна; он без умолку твердил о своих делах, запасах эля и снижении пошлины на вино городскими старшинами; о том, как с каждым годом меняется клиентура. Кроме тебя и мага Транна, разумеется, - сказал он. - Члены Ордена - совсем другое дело.
      - Разумеется, - равнодушно ответил Баден.
      Трактирщик помчался выяснять, готово ли кушанье. Вскоре одна из служанок, привлекательная миниатюрная девушка того же возраста, что и Джарид, принесла две кружки темного сладкого эля.
      - Ужин будет через полчаса, - сказала она, поглядывая на Джарида. Хотите пока что печенья с маслом?
      - Было бы неплохо. - Баден подавил улыбку.
      Когда девушка ушла, магистр так посмотрел на ученика, что тот покраснел.
      - Похоже, мне не нужна комната с двумя кроватями... Только не забывай, что открытие Собрания через час после рассвета.
      Джарид, все еще красный, пытался казаться спокойным.
      - Ну, она не в моем вкусе.
      - Да? Зато ты в ее.
      Девушка вернулась с корзинкой, наполненной разной выпечкой, а также с серебряными приборами и льняными салфетками.
      - Я принесу вам ужин, когда он будет готов. - Она пристально поглядела на Джарида, но тот смущенно отвернулся. - Если вам что-нибудь понадобится, спросите Кайли.
      - Спасибо, Кайли, - крикнул Баден ей вслед. Он снова ехидно покосился на Джарида, но тут появился Транн с кружкой пива. Маг сел рядом с ними, качая головой и ухмыляясь.
      - Если учесть, что денег мы с собой не носим, - насмешливо заметил маг, - Маймун носится с нами просто сверх всякой меры.
      Баден согласился.
      - Как ваш визит к Джессамин? - спросил Транн.
      - Отлично. Правда, мы избегали обсуждать... недавние происшествия. Она, похоже, здорово устала.
      - Да уж, два дня нет отбоя от посетителей.
      Баден кивнул:
      - Именно. Когда мы пришли, там был Сартол, а потом объявился Оррис. Уж этот-то просто поразил Джарида своей обходительностью.
      - Ага, - вставил Джарид, - это первый невежливый маг из тех, которых я видел.
      Транн рассмеялся:
      - Ну, вообще-то он мне нравится, хотя... несколько грубоват.
      - Мягко говоря, - уточнил Джарид.
      - Возможно, но некоторые его высказывания об Ордене заслуживают внимания. И среди молодых магов он весьма популярен.
      Джарид задумался. Все трое неторопливо потягивали эль. Потом Транн принялся расспрашивать о Сартоле.
      Баден пожал плечами:
      - Он был весьма дружелюбен.
      - О, Сартол всегда такой, - со смехом ответил Транн.
      Джарид посмотрел на Бадена:
      - Что-то похожее ты сказал о нем Джессамин.
      Зеленые глаза Транна расширились.
      - Правда?
      - Правда. И она меня за это побранила.
      - И что ты такого сказал?
      - Точно не помню. Кажется, сказал, что он льстец.
      Транн фыркнул, пытаясь подавить смех:
      - Мне кажется, ты совершенно прав.
      - Почему? - спросил Джарид. - Он был довольно мил.
      Баден с упреком взглянул на Транна, потом повернулся к Джариду.
      - Ты прав, - начал он. - И Джессамин тоже. Сартол - порядочный человек, и он абсолютно безобиден. Просто иногда он немного перебирает с вежливостью.
      - Ты снисходительнее меня, - вставил Транн. - Лично я ему не очень-то доверяю. Похоже, он стремится задобрить нас, чтобы, когда настанет время, мы избрали его Премудрым.
      - Возможно, но что в этом такого?
      - Хороший вопрос. Мне Сартол не слишком нравится.
      И тут вмешался Джарид:
      - Баден, Джессамин сказала, что Сартола можно понять, если учесть, через какие испытания он прошел. Что она имела в виду?
      - Вскоре после посвящения, - объяснил Баден, проводя рукой по редеющим волосам, - он вернулся домой на север Тобин-Сера. Там он брал с людей плату в нарушение Законов Амарида. Орден наказал его годичным отлучением. Надо заметить, что он принял взыскание как должное, вернул деньги и продолжил служение в тех же краях, - довольно смелое решение, надо сказать. С тех пор прошло много времени, он стал одним из самых влиятельных магов в Ордене, и многие думали, что после смерти Феаргуса его изберут Премудрым. Но была избрана более старшая - Джессамин.
      - А ты за кого голосовал?
      Баден загадочно улыбнулся:
      - Не скажу. Однако, хотя никто и не признавал в открытую, что избрание Джессамин - это в чистом виде упрек Сартолу, так оно и есть. Многие считают, что Сартол будет следующим Премудрым, но он пока не решается рискнуть.
      - Ты знал его в молодые годы? - спросил Транн.
      - Да, но не очень хорошо. Тогда я приходил на Собрания с матерью и бабушкой и как раз начинал учиться у Линвен. Мы с Сартолом виделись и, кажется, несколько раз беседовали, вот и все. - Он помолчал немного, пристально глядя в пустую кружку. - Тогда Сартол был очень горд, только что не дерзок. Но и в те времена ему хватало обаяния, чтобы стать главой молодых членов Ордена.
      Снова воцарилась тишина, и на этот раз ее прервало появление ужина и новых порций эля. Баден отметил, что еда в "Гнезде" замечательная, и не слукавил. Сочное мясо напоминало то, к какому Джарид привык у себя дома, только это была говядина, приправленная какой-то незнакомой травой. Ученик мага в жизни не пробовал ничего вкуснее.
      - Как тебе Великий Зал? - спросил Транн за едой.
      Джарид заколебался, вспоминая охватившее его там странное чувство:
      - Ну... он такой красивый, особенно хрустальные статуи.
      Глаза Транна сузились.
      - Но - что?
      - Не знаю, как и сказать. Я испытал некоторую неловкость.
      Транн одобрительно посмотрел на юношу:
      - Продолжай, Джарид.
      - Этого словами не выразишь. В общем, Амарид был человеком. Да, Первым Магом, но человеком. А здание походит на храм Арика, но куда величественней. Это как-то... неправильно.
      Транн посмотрел на Бадена с торжествующей улыбкой. Баден задумчиво почесал в голове:
      - Транн твердит мне это уже не первый год. Не думаю, что подобная мысль верна, но ее надо уважать.
      - Знаете, - решился Джарид, - больше всего меня смущает то, что имеет отношение к нашему дневному разговору. Контраст между поклонением Амариду и желанием стереть всякую память о Тероне слишком велик. Амарида превратили почти в божество, а Терона - в нарушителя всех его узаконений. Мне кажется, здесь необходимо соблюдать некоторое равновесие.
      Транн и Баден переглянулись.
      - И об этом Транн не раз говорил мне, - серьезно сказал Магистр.
      Джарид повернулся к Транну, вспомнив их первую встречу:
      - Ты сказал сегодня днем, что контраст между этими двумя судьбами может лежать в основе нынешних бед. Что ты имел в виду?
      - Прежде чем ты дашь ответ, - вмешался Баден, - я замечу, что Джариду известны мои подозрения относительно причины происходящего в Тобин-Сере. Магистр огляделся, чтоб убедиться, что их никто не услышит, и понизил голос до шепота. - Думаю, это все дело рук Терона и других Неприкаянных магов. Не уверен, но, похоже, им удалось трансформировать проклятие и позволить своим душам бродить повсюду. Еще непонятно, присоединились ли другие к Терону добровольно, или он заставил их силой, а может, хитростью. Лично я убежден, что все дело в Тероне - других объяснений я просто не нахожу.
      Транн немного помолчал, а потом глубоко вздохнул:
      - Я невольно пришел к похожим выводам. Трудно представить, чтобы кто-то еще ненавидел Орден и в то же время располагал возможностью вершить злодеяния в разных частях страны. Мне больно - не только потому, что загублено столько жизней, но и из-за того, что стало с памятью о Тероне. Я разделяю ваше мнение и думаю, что эту беду можно отвратить, найдя Терону место в истории Ордена.
      - Что можно сделать сейчас? - Джарид тщетно пытался говорить спокойно.
      Оба мага промолчали, и это молчание напугало Джарида больше, чем все их речи. Наконец заговорил Транн:
      - Надо пойти в Рощу Терона и заставить его прекратить нападения.
      - Согласен, - подтвердил Баден, - но ты понимаешь, что это значит?
      - Вполне.
      Снова маги переглянулись, и Джарид похолодел.
      - Я не понимаю, - вырвалось у него. - Я ничего не понимаю!
      Прошло некоторое время, прежде чем Транн с легкой улыбкой взглянул на Бадена:
      - Вот ты и объясни.
      Баден пристально посмотрел в глаза друга, потом повернулся к Джариду.
      - Тогда, в последнюю ночь в Прибрежных горах, - тихо начал он, рассказывая тебе историю Терона и Амарида, я кое-что пропустил. Я сказал, что дух Терона появляется без церилла, но это всего лишь предположение. Вообще-то, мы не знаем, как выглядит его дух, - за эту тысячу лет никто из входивших в Рощу Терона не возвращался.
      У Джарида пересохло во рту. Ему показалось, что сам Терон дотянулся из могилы ледяным пальцем до его сердца.
      - К-как?
      - Хочешь спросить, как они умерли? Не знаю. Я уже рассказывал тебе, как велико было могущество Терона. Как и следовало ожидать, ту рощу никто не смел посещать не одну сотню лет. Но вскоре после суда над Тероном люди из Рольде, его родной деревни, обратились к Ордену с прошением защитить их от духа Магистра. Несколько крестьян последовали за магами к роще и видели, как те вошли. Прошло несколько часов. Потом крестьяне услышали крики ужаса и отчаяния и увидели вспышки зеленого пламени. Маги так и не вернулись.
      Терон продолжал беспокоить жителей Рольде, и те снова обратились за помощью, но Амарид отказался рисковать жизнью других магов. Кто-то потребовал, чтобы сам Первый Маг сразился с Тероном, но Амарид снова отказался. Вскоре жители деревни не выдержали и покинули родные края.
      Прошли годы. Другие маги входили в рощу - кто-то из них хотел успокоить Терона, а кто-то искал славы. Но все они исчезли. Наконец все жители Леса Дуклеи - так тогда назывался Лес Теней - покинули свои дома, боясь, что Терон никогда не оставит их в покое. Эта часть страны и по сей день не населена. Так что, Джарид, как видишь, иметь дело с Тероном крайне рискованно.
      - Тогда что же нам делать?
      - А это уже вопрос к Транну - его же идея, не так ли?
      Транн улыбнулся и покорно склонил голову:
      - Что делать? Да многое, если удастся пережить одну ночь. Может, Терон пытается привлечь наше внимание, и когда он поймет, что мы слушаем, то остановится. Или потребует чего-то и, если ему это дадут, успокоится. А может, из разговора с ним удастся понять, как обезвредить Неприкаянных или взять в свои руки контроль над ними. И если выяснится, что Терон не виноват, мы сможем узнать, кто творит зло. Но опять же все это возможно, если мы выйдем из рощи живыми.
      Открытое выражение лица Транна почти заставило забыть, о чем он говорит. Почти. И все же в этот момент Джарид, словно он уже и сам был магом, почувствовал готовность следовать за Баденом и Транном куда угодно. Даже в Рощу Терона. Он ухмыльнулся и оглядел обоих магов:
      - Итак, когда отправляемся?
      Транн усмехнулся:
      - Не думаю, что пойдем все мы. Трудно представить, что другие маги согласятся взять с собой того, у кого и плаща-то нет.
      - А придется, - возразил Баден. - Он видел мага, напавшего на Тайму.
      - Что-о?
      - Той ночью, перед визитом в Тайму, Джарид видел его во сне.
      С самой их встречи Джарид заметил, что Транн относится к нему с уважением, как к равному, - поэтому они и сошлись так легко. Но теперь Транн смотрел на него даже с некоторым благоговением.
      - Пожалуйста, - мягко попросил он, - расскажи мне, как это было.
      - Рассказывать, в общем, нечего, - смущенно ответил Джарид. - Баден на следующий день сделал так, что сон повторился, но и это мало что прояснило. - Он покосился на Бадена, и тот ободряюще кивнул. - Я видел человека в орденском плаще, с большой темной птицей на плече и с красным камнем на навершии посоха. Он был в капюшоне, и я не разглядел его лица. Но он протянул мне черное перо, и, когда я взял его в руку, оно вспыхнуло и сгорело. На следующее утро выяснилось, что в Тайме был пожар и там тоже кто-то оставил черное перо.
      Транн с мрачным видом перевел взгляд с Джарида на Бадена:
      - Они всегда оставляют черные перья.
      - Джарид, - мягко сказал Баден, - может быть, я попрошу тебя рассказать это еще раз на Собрании.
      Джарид все еще был смущен.
      - Но я думал, что ученикам магов там не дают слова.
      - Обычно так оно и есть, но, думаю, в нашем случае Джессамин сделает исключение. Я хочу, чтобы ты был готов описать свой сон - так же как Транну. Хорошо?
      - Хорошо.
      - Думаешь, Джессамин рискнет послать магов в рощу? - спросил Транн у Бадена.
      - Надеюсь. Во имя Арика, надеюсь.
      Они заказали еще эля и засиделись за разговором до глубокой ночи. Теперь Баден и Транн весело вспоминали былые приключения. Алкоголь окутал Джарида, словно теплое одеяло, слова как-то слабо воспринимались. Он оглядел таверну в поисках Кайли и с некоторым сожалением обнаружил, что она сидит за другим столом, смеется и болтает с другим клиентом. Он подумал о Гиссе, своей близкой подруге и единственной девушке, за которой ухаживал. В самом деле, подумал он с улыбкой, Кайли не в его вкусе.
      Баден и Джарид приковыляли в свою маленькую темную комнату глубоко за полночь. На следующее утро Магистр легко проснулся и собрался идти, а Джарид даже не помнил, как он снял сапоги и забрался в постель. Исключительно усилиями Бадена его ученик вылез из-под одеяла, умылся и оделся. Транн встретил их во дворе "Гнезда", и они все вместе направились по улицам Амарида к дому Первого Мага, откуда стартовала процессия. У Джарида немилосердно кружилась голова, и, когда Баден предложил остановиться и позавтракать, он позеленел. В голове больно отдавался смех Бадена и Транна, и бедолага зарекся впредь пить эль Амари.
      Когда они пришли к дому Первого Мага, большинство членов процессии были уже там. Колонна магов в зеленых плащах походила на зеленую реку, огибающую дом и струящуюся между сосен и кедров. Баден и Транн кивали коллегам, то и дело останавливаясь, чтобы обменяться приветствиями и обнять старых друзей. Джарид молчал и с изумлением разглядывал мириады птиц - то маленьких, прячущихся в складках капюшонов, то огромных - больше Анлы. Одна была просто колоссальна - серая круглоголовая птица с близко посаженными желтыми глазами, даже крупнее, чем сова Сартола. Более молодые маги, как он знал, замыкали процессию, и их птиц тоже хотелось рассмотреть поближе.
      Дом Амарида, как и большинство зданий в старой части города, был сколочен из грубых бревен и изрядно потрепан временем. Джарид подумал, что таким мог быть дом любого обитателя Тобин-Сера и что это лишь подчеркивает величие основателя Ордена. Стены стенами, статуи статуями, но Амарид был сын простых работящих людей, - в более благополучные времена этот факт лишь укреплял связь между Орденом и всем Тобин-Сером.
      Джарид и Баден заняли свое место в процессии, когда Транн покинул их с той же целью. Они ждали, когда процессия направится в центр города. Из примерно шестидесяти магов Ордена Баден был двадцатым по старшинству - чуть старше Сартола и младше Радомила. Джарид, как ученик, имел право занять место рядом с ним в головной части процессии. Джарид знал, что, когда станет магом, он пойдет в конце, там же, где и вся молодежь. Как раз в той стороне он разглядел девушку примерно одного с ним возраста, с роскошными темными волосами; просторная туника и штаны не скрывали очертания ее гибкого сильного тела.
      - Кто это? - задумчиво спросил он, не замечая, что говорит вслух.
      - А, в конце процессии? Это Элайна, она недавно прошла посвящение. Что, хоть она-то в твоем вкусе? - (Джарид покраснел.) - Да, похоже на то. А ты впервые за это утро порозовел. Ну, будь я помоложе, она была бы моей, без иронии добавил Магистр. - Не только красива и умна, но и обладает большими способностями как маг. Знаешь, многие думают, что однажды она возглавит Орден.
      - Откуда они это знают? - спросил Джарид, все еще не сводя глаз с девушки.
      - Точно знать, конечно, невозможно, но догадаться - вполне. В данном случае достаточно взглянуть на первую птицу Элайны. Узнаешь?
      Серая птица была великолепна.
      - Ястреб Амарида?
      - Да. Связанность с птицей этой породы, особенно если она первая, свидетельствует об исключительной силе.
      Джарид не ответил, он продолжал смотреть на Элайну. И вдруг их глаза встретились. Джарид почувствовал, как сердце подскочило у него в груди, и увидел, как ее глаза слегка расширились. Это длилось всего мгновение, и Джарид не понял, о чем она подумала, взглянув на него. Чуть позже вдалеке зазвучали колокола Великого Зала, Джессамин и седой маг с маленькой рыжей совой заняли место во главе процессии, и члены Ордена направились к Палате Собраний. Джарид молчал, мысленно возвращаясь к происшедшему обмену взглядами.
      Миновав лес, окружающий дом Амарида, процессия обогнула старый квартал и двинулась по главной улице. Тысячи людей шумно приветствовали магов и махали им руками. Это зрелище оторвало Джарида от размышлений, и он вместе с Баденом и другими магами начал махать и улыбаться в ответ.
      - Нас принимают лучше, чем в Тайме, не так ли? - сказал Баден, перекрывая шум толпы.
      Джарид кивнул и задал вопрос, который собирался задать несколько раньше:
      - Кто этот пожилой маг рядом с Джессамин?
      - Передур, ее помощник.
      - Я что-то уже слышал от тебя о помощниках Премудрых, но так и не понял, чем они занимаются.
      Баден усмехнулся:
      - Помощник - это довольно странная должность. Иногда он исполняет роль советника по вопросам управления, иногда - обеспечивает быт Премудрого, освобождая его досуг для более важных дел. Передур является кем-то средним. Он никогда не был особенно могущественным магом и не отличался красноречием на Собраниях, но они с Джессамин прошли посвящение почти одновременно и дружат с самого детства. Иногда, конечно, он дает ей дельные советы, но чаще - заботится о ней и следит, чтобы она не переутомлялась - с Джессамин такое бывает.
      Процессия достигла Великого Зала и обогнула его. Колокола на обеих башнях продолжали звенеть, и эхо разносилось по улицам города.
      - А что будет потом? - спросил Джарид.
      - Мы войдем в Палату Собраний и сядем за стол, который ты видел вчера. Джессамин поприветствует нас и всех, кто прибыл в Амарид, и официально откроет Собрание. Сегодяшнее заседание - открытое, будут совершены различные церемонии, и все продлится не один час. - Баден насупился. - Вот уж чего не люблю, того не люблю. Впрочем, во второй половине дня состоится первое закрытое заседание, и там будут обсуждать интересующую нас проблему.
      Некоторое время они шли молча. Но у самого входа в зал Джарид вспомнил вопрос, который возник у него еще ночью, когда они с Баденом и Транном сидели в "Гнезде". Движимый каким-то непонятным импульсом, он выпалил:
      - Баден, а что, если вы с Транном не правы?
      Магистр огляделся; вопроса Джарида не слышал никто.
      - Не правы? - мягко переспросил он. - Относительно того... кто виновен?
      - Да, - шепотом ответил Джарид. - Что, если это вообще кто-то другой?
      Магистр глубоко вздохнул и довольно долго ничего не отвечал. Его ответ напугал Джарида даже больше, чем мысль о встрече с Тероном.
      - Если это так, то в Ордене зреет заговор и в эту процессию забрались предатели.
      6
      Все еще не пришедший в себя от слов Бадена, Джарид поднялся по мраморным ступеням и переступил порог Палаты Собраний. Некоторые из старших членов Ордена, в том числе Джессамин и Передур, уже стояли у своих мест на дальнем конце огромного стола: очевидно, места строго соответствовали порядку следования в процессии. Баден подошел к стулу с правой стороны, а Джарид нашел рядом место для себя - без насеста для птицы. Следуя примеру Бадена, он молча встал рядом со стулом, глядя, как входят другие члены Ордена, и мечтая о том, чтобы голова наконец перестала кружиться. Когда все маги заняли свои места, впустили зрителей, которые заполнили свободное пространство у великолепных дверей.
      Когда наконец вошли все, кого смог вместить зал, колокола перестали звонить - невеликое облегчение, если учесть, как сильно билось сердце Джарида, - и зрители притихли. Джессамин медленно подняла посох с сияющим бледно-голубым цериллом над головой.
      - Во имя Амарида, Первого Мага и основателя нашего Ордена, - объявила она чистым, звучным голосом, - приветствую вас всех и объявляю Собрание открытым.
      Словно по сигналу, все остальные маги подняли свои цериллы. Из каждого вырвался луч света - все цвета радуги соединились в церилле Премудрой в единый ослепительно белый луч. Толпа бурно приветствовала это чудо, и, когда свет иссяк, Джессамин сказала спокойным голосом:
      - Садитесь, пожалуйста.
      Зашуршали ткань и перья, маги позволили птицам приземлиться на насесты и сели сами.
      - Мы с Передуром очень рады снова видеть всех вас, - продолжала Премудрая. - Как всегда, многие из вас проделали долгий путь, и мы ценим ваши усилия. Это Собрание происходит в трудное время. - Голос ее зазвучал внушительнее и громче. - Мы столкнулись с угрозой, которую не можем понять до конца. Люди, собравшиеся в этом зале, и на улицах города, и по всей стране, ждут от нас помощи и защиты. Давайте решим, что через два дня, когда мы покинем Палату Собраний, мы будем едины в наших стремлениях и приложим все усилия, чтобы реализовать выработанный план.
      Маги одобрительно заговорили вполголоса, некоторые кивали в знак согласия.
      - Тем не менее, прежде чем перейти к этим вопросам, обсудим еще кое-что. Кажется, Магистр Сартол хочет что-то сказать. Сартол?
      Высокий маг встал и поклонился Джессамин. Краем глаза Джарид заметил, что Элайна тоже встала.
      - Спасибо, Премудрая, - сказал Сартол. - Я имею честь представить членам нашего Ордена нового мага.
      - Расскажи о нем, - отозвалась Джессамин.
      - Это Элайна из Бризалли, - ответил Сартол, показывая на девушку-мага. - Дочь Гарета и Идалии. Филимар счел ее достойной, и это двойная честь: Филимар - один из ястребов Амарида.
      Седовласая женщина подняла обе руки и оглядела присутствующих.
      - Почтенные члены Ордена, Сартол привел к нам нового мага, Элайну. Давайте ее поприветствуем.
      В ответ все маги встали и подняли посохи. Джарид тоже встал - Баден ткнул его пальцем в бок.
      Элайна смущенно провела рукой по своим длинным волосам. Ее темные глаза возбужденно блестели.
      Джессамин улыбнулась ей:
      - Добро пожаловать, Элайна. Можете садиться. - Она повысила голос, чтобы услышали все. Премудрая немного помолчала, потом продолжила более сурово: - К сожалению, двое наших друзей пришли на Собрание без птиц. Лареса недавно потеряла Корту, Меред - Элхира. Мы выражаем им свое сочувствие и желаем найти сильных и верных спутников в ближайшем будущем.
      Снова раздался рокот одобрения, и Джарид принялся искать взглядом упомянутых магов. Он едва не пропустил то, что сказала Джессамин после:
      - Мы также приветствуем впервые пришедшего на собрание Джарида, ученика Магистра Бадена.
      Джарид почувствовал, как Баден толкает его локтем под ребра.
      - Встань! - зашипел Магистр. - Они все ждут, чтобы ты встал!
      Внезапно осознав, что происходит, Джарид вскочил, едва не перевернув стул и так напугав Анлу, что та вспорхнула и облетела комнату по кругу, прежде чем снова сесть. Джарид густо покраснел, маги и некоторые зрители захохотали. Элайна, как показалось юноше, улыбалась с легкой издевкой; Джарид покраснел еще больше. Когда он сел, Баден наклонился к нему.
      - Добро пожаловать на Собрание, - тихо сказал Магистр.
      Лицо Джарида все еще пылало, голова снова закружилась. Он посмотрел на Джессамин так, словно умолял заговорить о чем-нибудь другом и больше не привлекать внимания к нему. Но когда ее карие глаза встретили его взгляд, Премудрая одарила его улыбкой, полной такой теплоты и сочувствия, что его печаль мгновенно рассеялась. Оглядев стол, Джарид увидел, что большинство магов уже смотрят на Джессамин и только Транн печально усмехается, а Сартол подмигивает, пытаясь его приободрить.
      Как и предчувствовал Баден, Джессамин пустилась в долгие рассуждения об истории Собраний и освященных временем ритуалах, которые должны были занять следующие несколько дней. Джарид увидел, как Баден устраивается поудобнее, готовясь к долгому церемониалу, и собрался было последовать его примеру, как вдруг услышал знакомый голос, перебивающий речь Премудрой.
      - Прости мне мое вмешательство, - сказал Транн и встал; глаза Джессамин гневно сверкнули. - Не хочу проявлять неуважение к тебе и к традициям Собрания, но, как ты сама сказала, мы собрались в трудное время. Именно это и следует безотлагательно обсудить.
      Передур вскочил, его вытянутое лицо исказила ярость.
      - Даже если мы таким образом оскорбим традиции Ордена и память Первого Мага?
      - Да, Передур, даже в этом случае, - сказала молодая женщина-маг с короткими темными волосами.
      - Тогда мы уже погибли, - отозвалась женщина постарше, сидящая прямо напротив Бадена.
      Начался шумный спор, в который вступили и зрители. Баден озадаченно оглядел зал и вопросительно посмотрел в глаза Транна. Транн глубоко вздохнул и опустил голову, словно не в силах понять, как ему удалось устроить такой бедлам.
      И вдруг прозвучало слово, пронзившее воздух подобно мечу. В зале воцарилась тишина.
      - Довольно! - сказала Премудрая. - Довольно! - Казалось, она стала выше ростом, и многие отвернулись, не в силах выдержать ее ледянящий взгляд. - До чего мы дошли, если так начинаем Собрание? Что с нами стало, если мы не желаем уважать наши традиции и обряды? Возможно, Сонель права и мы уже проиграли битву!
      Некоторое время никто не решался заговорить. В дальнем конце зала народ Тобин-Сера ждал затаив дыхание. Джариду захотелось оглядеть стол, чтобы оценить реакцию других магов, но он замер, боясь любым своим движением вызвать гнев Джессамин. Уставившись в стол, он скорее почувствовал, чем увидел, что Баден встал.
      - Думаю, что ты, как, впрочем, и Сонель, знаешь, что это не так, мягко сказал он.
      Сонель едва заметно улыбнулась Магистру через стол; ее взгляд говорил о многом. Баден оперся ладонями о столешницу и заговорил громче, чтобы его услышали все.
      - Орден - это больше чем ритуалы и традиции. - сказал он. - Мы - слуги страны, а страна наша сейчас в беде. Транн, Урсель и все остальные, кто чувствует необходимость немедленно что-то предпринять, не заслуживают упрека в нетерпении. - Некоторые Магистры запротестовали, но Баден поднял руку, чтобы успокоить их. - Наши ритуалы возобновятся, когда мы будем к ним готовы. Но сейчас я согласен с Транном: надо сначала разрешить наши проблемы.
      Вспомнив, как Баден ненавидит официальную часть Собрания, Джарид едва подавил усмешку. Баден сел, и все снова пристально посмотрели на Премудрую, которая казалась теперь старой и хрупкой. Передур все еще стоял рядом с ней, глядя на молодых магов и трясясь от гнева. Она положила руку ему на плечо и тихо с ним заговорила. Вскоре он сел.
      - Думаю, ты прав, друг мой, - устало сказала Джессамин Бадену. Стальные нотки исчезли из ее голоса. - Трудно в такое время быть главой Ордена.
      Баден ничего не сказал, но второй раз за это утро поднял посох над головой, и оранжевое пламя вырвалось из церилла. К нему тут же присоединились другие цветные лучи. С сияющими глазами Премудрая медленно, почти неохотно, подняла свой посох, объединяя разрозненные лучи в единый, ослепительно белый. Из глубины зала раздался все нарастающий рев одобрения: народ Тобин-Сера любил Джессамин и не терял веры в нее.
      - Веди нас, Премудрая, - сказал Баден. - Мы решили следовать за тобой, и ты не даешь нам повода сомневаться в правильности этого выбора.
      - Я поведу вас так, как делала это всегда: выслушивая все ваши предложения и советы. Но сначала хотелось бы попросить наших гостей покинуть нас, чтобы можно было все обстоятельно обсудить.
      В толпе раздался ропот, но большинство все же потянулось к выходу. Упорствующих проводили одетые в голубое служители Великого Зала. Когда зрители ушли, Джарид повернулся к Бадену и шепотом спросил:
      - Как ты думаешь, это правильно?
      - Что именно?
      - Ну ты сам говорил, что все эти происшествия подорвали доверие к Ордену. Тебе не кажется, что, если обсуждать их за закрытыми дверями, недоверие только возрастет?
      Баден задумался.
      - Хороший вопрос. По правде говоря, я и сам-то толком не знаю, как следует поступить. В общем, закрытые заседания у нас были всегда... Но из любого правила можно сделать исключение. Да, кстати, надеюсь, ты не забыл, что скоро я испрошу разрешения для своего ученика обратиться к Собранию?
      Джарид нервно сглотнул. Разумеется, он не забыл.
      Деревянные двери громко захлопнулись, возвещая о возобновлении заседания.
      - Мне бы хотелось услышать, что вы посоветуете, - повторила Джессамин, обводя взглядом присутствующих.
      - Возможно, Премудрая Джессамин, - предложил Сартол, - следует начать с краткого обзора того, что нам известно. Хоть что-то известно абсолютно каждому, но важна полнота картины.
      - Хорошее предложение, Сартол, - согласилась Джессамин. - Передур?
      Помощник Премудрой встал и кивнул Джессамин.
      - К несчастью, - сурово начал он, - сведений у нас не так много. Нападений пока было двадцать три. Народ Тобин-Сера приписывает их магам, потому что на месте каждого происшествия находят черное перо. Первый случай имел место чуть больше года назад, следующий - через полтора месяца. С тех пор они происходят все чаще, причем по всей стране. Происшествия варьируются от мелких пакостей вроде порчи урожая и вандализма до серьезных преступлений, таких, как поджог и, как этой весной, убийство.
      Джарид понял по выражениям лиц некоторых магов, что последняя деталь потрясла их. Участники Собрания зашептались.
      - Когда имел место последний случай? - спросили с дальнего конца стола.
      - Разрушительный пожар в городке Тайма на Северной равнине, - ответил Передур. - Впрочем, это было около месяца назад; не исключено, что о чем-то мы еще не слышали.
      Баден и Джарид переглянулись. Магистр встал.
      - В это время мы были там, - сказал он.
      В зале повисла напряженная тишина.
      - Что ты сказал? - Оррис нагнулся вперед, его темные глаза сузились.
      - Мы с Джаридом прибыли в Тайму наутро после пожара. Мы шли из родного поселка Джарида в Лесу Леоры. У меня в Тайме друзья, и, если бы не они, на нас самих было бы совершено нападение. Местные жители отнеслись к нам с подозрением, даже враждебно.
      Джарид заметил, что некоторые маги переглянулись с соседями и задумчиво подняли брови. Он с ужасом осознал, что они подозревают Бадена.
      - Была ли у них причина для враждебности? - спросил Оррис язвительным тоном.
      - Их поселение и все запасы зерна погибли в пожаре, - спокойно ответил Баден, - и кто-то перерезал веревку в колодце, чтобы нельзя было залить огонь. Я понимаю их гнев.
      - Да не об этом я спрашиваю!
      - Как ты смеешь обвинять Бадена? - заорал Джарид, вскакивая и опрокидывая стул.
      - Джарид! - зашипел Баден.
      - Ученик мага Джарид, пожалуйста, сядь! - холодно приказала Джессамин. - Ты впервые на Собрании, поэтому знай: здесь могут говорить только члены Ордена.
      Джарид снова покраснел, кивнул и молча сел. Баден взглянул на него с упреком, потом взял за плечо.
      - Спасибо, - прошептал он, - но я справлюсь с Оррисом.
      Тем не менее, прежде чем Магистр смог заговорить, Джессамин обрушила свой гнев на Орриса:
      - Хотя Джарид нарушил правила поведения, надо признать, я разделяю его возмущение! Твои скрытые обвинения совершенно неуместны!
      - При всем уважении к законам, Премудрая Джессамин, - в обычном для него резком тоне начал Оррис, - то, что некогда считалось правильным, в данной ситуации выглядит проявлением слабости и наивности. - Магистры запротестовали, но Оррис гневно оглядел их и продолжил: - Все говорит о том, что среди нас затесался предатель и мучитель невинных людей. Не время для церемоний.
      - Может, это и так, Оррис, - согласился Транн. - Но Баден не сделал ничего, что могло бы вызвать подозрения. Почему, если он сжег Тайму, он сам же признает, что был там?
      Оррис провел рукой по своей жесткой бороде.
      - Хороший вопрос, - неохотно признал он. - Возможно, я поторопился с выводами.
      Магистр слегка наклонил голову, словно принимая извинения, но тон Орриса едва ли говорил о раскаянии.
      - Баден, тебе удалось что-нибудь узнать в Тайме? - спросил один из старших Магистров.
      - От местных жителей - ничего. Я многих там вылечил и попутно расспросил, но они ничего не видели и не слышали. - Он бросил быстрый взгляд на Джарида, словно готовя его. - Но предыдущей ночью Джарид видел преступника во сне.
      На мгновение воцарилась тишина, потом комната загудела от вопросов и изумленных восклицаний. Джессамин едва удалось водворить спокойствие.
      - Обещаю, что он больше не будет кричать на магов, - с иронией сказал Баден, - но позвольте ему обратиться к Собранию и описать свой сон.
      Джессамин окинула собравшихся взглядом.
      - Кто-нибудь возражает? - Ее вопрос встретила гробовая тишина. Говори, Джарид, - просто сказала она.
      Самые могущественные люди Тобин-Сера смотрели на него с нетерпением, даже не без страха. И во второй раз за этот день, в обход традиции, Джарид заговорил и пересказал свой сон о маге в капюшоне.
      Когда он закончил, кто-то с дальнего конца стола позвал его по имени. Еще не успев отозваться, он понял, что это Элайна.
      - А птица, которая тебе привиделась, есть сейчас в этом зале?
      Джарид быстро оглядел всех пернатых. Той птицы не было.
      - Нет, - сказал он.
      - А церилл? - спросил еще кто-то. - Ты видишь здесь кристалл такого же цвета?
      - Нет, - как-то обескураженно ответил Джарид.
      - Не отчаивайся, - сказал Сартол, понимающе улыбаясь. - Не все наши сны следует понимать буквально. У тебя было мощное видение, и, надеюсь, его смысл скоро прояснится.
      - Хорошо сказано, Сартол, - согласился Радомил, сидевший слева от Джарида. - Но пока что, боюсь, мы не очень-то продвинулись вперед.
      - Радомил прав, - громко сказал Оррис, вставая с места. - Пора признать, что мы не знаем, кто совершает эти преступления и почему.
      - И что ты предлагаешь, Оррис? - спросил Баден, спокойствие которого было так непохоже на кипучее нетерпение коллеги.
      Оррис замялся, разглядывая присутствующих, словно не был уверен в том, что хотел сказать.
      - Пора установить мысленную связь.
      Некоторые из старших магов закричали, протестуя, и снова воцарился хаос.
      - Не понимаю, что происходит, - сказал Джарид.
      - Это непросто объяснить. Мысленная связь - это постоянная телепатическая сеть, связывающая всех магов Ордена. Впервые ее использовали во времена Амарида после гибели Терона. Амарид боялся, что отступники вернутся, возьмут в свои руки управление Орденом и поработят народ Тобин-Сера. Он считал, что связь позволит Ордену наблюдать за всей страной. - Баден ненадолго прервался - Джессамин снова попыталась водворить тишину. Когда он продолжил, голос его упал до шепота. - Оррис хочет использовать связь в своих целях - чтобы контролировать действия всех членов Ордена.
      - А это имеет смысл? Ну, в том случае, если в Ордене есть предатель.
      Баден не успел ответить: заговорила Джессамин.
      - Придется попросить вас всех воздержаться от взаимных нападок. Это Собрание, и следует соблюдать определенные правила поведения. - Она окинула зал внимательным взглядом. - Продолжай, Оррис.
      Маг прочистил горло.
      - Я призываю восстановить мысленную связь, впервые установленную Амаридом.
      Седовласый Магистр покачал головой:
      - Упоминать имя Амарида в оправдание таких действий не стоит, и ты это знаешь, Оррис. Связь была создана для защиты страны, а не для того, чтобы маги шпионили друг за другом.
      - Подобное использование связи, - сказал еще один Магистр, - это прямое нарушение Третьего Закона Амарида.
      Джарид вопросительно посмотрел на Бадена, и тот тихо ответил:
      - Маги не должны использовать свою силу друг против друга.
      - Это же смешно, Одинан! - воскликнул один из молодых магов. - В Третьем Законе говорится и о том, что Орден должен разрешать споры между магами. Оррис предлагает лишь вариант его применения.
      - И потом, - добавил Оррис, к которому вернулась уверенность, - если учесть серьезность недавних происшествий, установление связи защитит страну. Что соответствует духу и букве Законов Амарида.
      - Но это влечет за собой огромные траты силы, которая могла бы пригодиться и для другого, - возразил Одинан.
      - Одинан прав, - согласился седой Магистр. - Именно поэтому связь некогда прервали, именно поэтому Амарида многие осуждали за ее установление. В то время маги сочли, что их предводитель слишком боится сторонников Терона. Надо сказать, я склоняюсь к подобной точке зрения. У нас нет доказательств, что виновный - член Ордена.
      - Именно поэтому нам нужна связь! - взорвался Оррис и громыхнул кулаком по столу.
      - Маг Оррис, - примирительным тоном начала Джессамин, - разве нет другого пути для достижения той же цели?
      Оррис с видимым усилием успокоился.
      - Возможно, - выдохнул он, - если мы организуем десять групп по шесть магов в каждой и разошлем их в разные части страны. Все маги будут на учете, и, если виновный не член Ордена, поблизости от места преступления всегда найдется группа, готовая быстро его расследовать.
      Некоторые из старших магов покачали головами.
      - Ты хочешь погубить наши жизни, - вздохнул седой.
      - Речь идет об угрозе для всех жителей страны! - вспылил Оррис. - Не хочу обижать тебя, Ньялль, но не забудь, что Орден был создан для защиты Тобин-Сера!
      Магистр резко встал, его глаза сверкали.
      - Не смей меня поучать, как какого-нибудь сопливого мага! Я был членом Ордена, когда ты и ходить-то еще не умел!
      - Вот именно, - вполголоса сказал Оррис. - В этом и заключается твоя проблема.
      - О чем это ты?
      - О том, Ньялль, - сказал Баден, - что, возможно, старые маги, вроде нас с тобой, слишком привыкли к покою. Мы потеряли бдительность и теперь не хотим за это расплачиваться. Ты это имел в виду, Оррис?
      Маг подумал и кивнул в знак согласия:
      - В общем, да.
      Баден глянул на Транна, и тот тоже подтвердил высказанное мнение кивком. Тогда худощавый Магистр продолжил:
      - Я склонен поддержать предложение Орриса, но с двумя поправками. Во-первых, не надо к этому привлекать некоторых стариков, чью мудрость и опыт мы так высоко ценим. (Оррис несколько неохотно склонил голову в знак одобрения.) Во-вторых, у нас с Транном есть одно предположение, и хотелось бы создать специальную группу для его проверки.
      - Какое предположение? - Зеленые глаза Сонель пристально смотрели на Бадена.
      Магистр глубоко вдохнул, словно готовясь к реакции потрясенной аудитории:
      - Мы полагаем, что всему виной Неприкаянные, которых ведет дух Терона. Мы хотим отправиться в Рощу Терона и сразиться с ним.
      Джарид ожидал, что поднимется шум, как уже было не раз. Но вместо этого воцарилась гробовая тишина, нависшая над Собранием подобно дыму далекого пожара.
      Казалось, прошла вечность, прежде чем тишину прорезал одинокий голос.
      - Почему? - спросил Сартол. - Зачем Неприкаянным нужно вредить стране и Ордену?
      Ответил Транн:
      - Мы этого не знаем, но Неприкаянные ничего не смогли бы сделать без участия Терона. Вероятно, он их возглавляет, и едва ли кто-нибудь из вас усомнится, что у него есть причина обижаться на Сынов Амарида. Больше я не знаю никого, кто смог бы совершить столько преступлений на такой огромной территории.
      - Значит, вы предполагаете, что они нашли способ изменить проклятие и перемещаться по стране, - отметил Одинан высоким скрипучим голосом.
      - Да, - признал Баден.
      - И вы хотите послать людей в Рощу Терона? Да если он бродит по всей стране, с чего бы ему было пребывать в роще?
      Баден улыбнулся:
      - Вопрос хорош. Мы действительно не знаем, где он. Но именно оттуда можно начать поиски.
      - Это так, Баден, - сказал Сартол, - но мне ли напоминать тебе, что оттуда еще никто не возвращался?
      - Я много думал об этом, - сказал Транн и заговорщически улыбнулся Бадену. - Эль Амари имеет свойство подстегивать воображение. - Тут он повернулся к Сартолу и заговорил более серьезно: - Судя по тому, что мне известно об уже имевших место экспедициях в рощу, за исключением первой, организованной Амаридом, они состояли из одного-двух человек. Учитывая силу Терона, надо подготовить достаточно большой отряд, чтобы противостоять Терону на равных. И потом, я предлагаю идти в рощу без цериллов.
      Маги запротестовали, но Баден, который так и не садился, улыбнулся и кивнул.
      - Транн прав, - сказал он. - Пожалуйста, перестаньте шуметь и послушайте. Так вот, Транн действительно прав. Терон погиб без церилла тот был разрушен при наложении проклятия. Без церилла он не может сфокусировать свою силу. Мы всегда полагали, что он так силен, что может защитить рощу и без церилла, но, возможно, он воспользовался цериллами пришельцев. Без кристаллов мы можем оказаться в большей безопасности.
      - Но если все это так, - возразил Оррис, - то как же он смог совершить многочисленные преступления?
      - Я же не говорю, что без церилла Терон лишен доступа к Волшебной Силе. Даже если он не может ее сфокусировать, его мощь безмерна. И не забывайте: он не один.
      - А почему Неприкаянные пошли за ним? - спросила Сонель.
      - Все это только предположение, - признал Баден, - но он был первым из них, и он виновен в их участи. Вероятно, он хочет отомстить за себя, а они видят в нем своего вождя или повинуются силе.
      - Этот вопрос не так важен, - сказал Сартол, - куда интереснее знать, что Баден и Транн собираются сказать Терону и чего намерены добиться, оказавшись в роще.
      - Я уже сказал, что высказываю наши с Транном предположения. Но если мы правы, тогда вот что ясно. В случае если Терон намерен уничтожить Орден, при встрече с ним надо быть готовыми к бою. И как Транн сказал нам с Джаридом, даже если Терон тут ни при чем, он может помочь нам найти виновных. Ценность нашего предложения в том, что можно не ждать, когда преступления повторятся, а предотвратить их.
      - Кого бы ты послал, Баден? - спросил Одинан.
      Баден пожал плечами:
      - Это уже пусть решает Собрание, если наше предложение будет принято. Я бы хотел участвовать, и Транн, наверное, тоже. - Он взглянул на друга и, казалось, был доволен, что тот кивнул в знак согласия.
      - И я, - сказал Сартол. - Хорошо бы еще взять Элайну, если, конечно, она не против. Она изучала древние тексты, и ее знание подробностей жизни Терона может нам пригодиться.
      - Я пойду, - спокойно согласилась Элайна.
      - Столь важная делегация непременно должна включать Премудрую и меня, - заявил Передур.
      - Правильно, - согласилась Джессамин.
      - Я бы еще порекомендовал взять Джарида, - сказал Баден.
      - Что? - воскликнул один из магов. - Ученика? Неоперившегося?
      - Неоперившегося? - смущенно повторил Джарид, поворачиваясь к Бадену.
      Баден пытался утихомирить разбушевавшихся коллег и не услышал вопроса, но ответ все же пришел - со стороны.
      - Так называют тех, кто уже проявляет силу, но еще не связал себя с птицей, - спокойно объяснил Радомил. - Уверяю тебя, в этих словах нет ничего оскорбительного!
      Джарид улыбнулся в ответ:
      - Спасибо, маг Радомил.
      - Я знаю, что участие ученика в подобных делах - вещь невиданная, признал Баден, как только шум в зале несколько утих, - но не следует забывать о сне Джарида перед сожжением Таймы. Очевидно, мой ученик пригодится в походе.
      - Если поход состоится, - запальчиво возразил Оррис. - Я против него мы лишь потеряем время и будем неоправданно рисковать. Ты сам точно не знаешь, виновен ли Терон, а еще тянешь с собой мальчишку! Не думаю, что это серьезная альтернатива моему плану.
      Некоторые молодые маги выразили одобрение, а Джарид, которого оскорбило слово "мальчишка", вскочил. Тем не менее он не успел ничего сказать: Баден незаметно, но весьма ощутимо ткнул его локтем в живот, заставив сесть на место.
      - Во-первых, Оррис, - серьезно сказал Баден, - этот, как ты утверждаешь, мальчишка однажды станет сильнее любого мага из здесь присутствующих. Я говорю так уверенно, потому что имел возможность в том убедиться. - Он помолчал, позволяя всем переварить сказанное. - Во-вторых, мы с Транном предлагаем свой план не как альтернативу какому-либо другому. Вы можете организовать отряды и ждать следующих нападений. Но если у нас получится, вам придется ждать долго.
      Баден и Оррис стояли, молча глядя друг на друга, но все остальные принялись спорить, и снова поднялся страшный шум. Джарид тем временем устремил свой взгляд к дальнему концу стола, где, как он знал, сидела Элайна. Она смотрела на него, но выражение ее тонкого лица было невозможно понять. Их взгляды встретились на несколько мгновений, потом она отвела глаза.
      Вскоре Джессамин водворила спокойствие и объявила перерыв заседания. Тут же служители в синих одеждах принесли легкие закуски - сыр, сушеные фрукты и светлое вино, но, хоть Джарид и оправился от ночной пьянки, есть он не захотел.
      Когда обсуждение возобновилось, маги уже не так горячились, но и соглашения между ними не намечалось. Джариду показалось, что они повторяют одни и те же доводы, даже не слушая друг друга, и он потерял всякий интерес к происходящему. Баден и Транн потратили большую часть дня на защиту своего плана, но Оррис и его сторонники считали, что поход в рощу войдет в противоречие с попыткой держать действия членов Ордена под контролем. Когда свет, льющийся в огромные окна, начал гаснуть, маги были не ближе к единому решению, чем утром.
      Премудрая с неохотой распустила магов до утра, официально пригласив их на ночное празднование Середины Лета и Пира Дуклеи в Доме Амарида. Утром Джарида так взволновало собрание, что он совершенно забыл о празднике, но после напоминания к нему вернулись хорошее расположение духа и аппетит. Вообще-то, ему больше нравились Осенний Пир Леоры и Весенний Пир Арика, но в Тобин-Сере все четыре главных празднества года отмечались очень весело. А в этот раз все проходило в самом Доме Амарида!
      Но Джарида волновало не только это. Когда они с Баденом вышли на улицу, освещенную закатными лучами, он задержался на мраморных ступенях и спросил Магистра:
      - Ты и вправду думаешь, что я стану могущественнейшим из магов Ордена?
      Баден не ответил и повернулся к Транну:
      - Видишь, не получилось: ты оказался прав - у Орриса немало молодых сторонников.
      - Но ты не менее популярен среди Магистров, - уверил его Транн. - Не думаю, однако, что нам стоит подсчитывать союзников: что бы Орден ни решил, нам не победить, пока мы не объединимся.
      - Согласен, - мрачно ответил Баден. Он оглянулся на Великий Зал. Думаю, мне надо поговорить с Джессамин - ее поддержка может сыграть решающую роль.
      - Тебе, кажется, придется подождать: Оррис уже разговаривает с ней, а потом она направится в Дом Амарида на пир.
      - Пир, - выдохнул Баден, качая головой. - Совсем забыл.
      - А я нет, - радостно сказал Джарид. - Готов спорить, здесь это нечто особенное. Дождаться не могу.
      Казалось, впервые с окончания заседания Баден заметил присутствие племянника. Он переглянулся с Транном и глубоко вздохнул.
      - Джарид, - осторожно начал он, - боюсь, мы не сможем пойти на пир... и ты вместе с нами.
      - Почему? - в отчаянии воскликнул Джарид.
      Баден снова посмотрел на Транна, не зная, что и сказать.
      - Нам с Транном нужно еще много сделать сегодня - на пир почти не остается времени, и, возможно, в "Гнездо" мы не вернемся. А без нас Маймун не разрешит тебе ночевать, если ты не заплатишь. Так что, уж извини, ночевать тебе сегодня придется на улице.
      - То есть в лесу? - Джариду не хотелось в это верить.
      - Да.
      - Но я не хочу. Я не хочу пропустить пир и тем более снова спать на земле.
      - Не думаю, что у тебя есть выбор, - бесстрастно продолжил Баден. - У тебя что, есть три золотых, чтобы переночевать в гостинице?
      - Нет, - смирился Джарид.
      - Вот именно. Стало быть, тебе надо поторопиться. После заката будет труднее найти место для ночлега.
      - Но, Баден, почему я не могу остаться с тобой и Транном? Я могу одну ночь не спать, и мне так хочется пойти на...
      - Джарид! - строго сказал Баден. - Хватит! С каких это пор Магистр должен объясняться с учеником?
      - Да, Магистр Баден, - тихо ответил Джарид.
      Не говоря больше ни слова, Баден повернулся, взмахнув полой плаща, и направился назад в Великий Зал. Транн подождал, когда он отстанет немного, и мягко положил руку на плечо Джарида:
      - Понимаю твое разочарование, но я никогда не видел, чтобы Баден отказывал другу без серьезной причины.
      Джарид коротко кивнул и, после безуспешной попытки улыбнуться, зашагал через старые кварталы обратно в лес. Пробиваясь через толпу, Джарид кипел негодованием, которое было куда сильней огорчения. Он решил, что стал жертвой деспота, которому нет дела до его желаний и побуждений. Бадену не было оправдания. Пребывать в сотнях миль от друзей и родных, да еще проворонить лучшую из ночей! Так было просто нечестно! Подходя к первому из мостов, ведущих через Лариан в Ястребиный лес, он внезапно подумал: а почему не вернуться? Разве обязательно идти на пир с Баденом? Джессамин ведь всех пригласила, и его, разумеется, тоже. Сартол и Радомил, наверное, не были бы против, - кажется, он им понравился, и они поняли бы, что ему не хочется сидеть одному в Ночь Дуклеи. Он задержался у моста и чуть было не повернул в город, но остановился. Конечно же, Транн был прав: Баден не отправил бы его в лес просто так. Более того, предать Бадена - это... Тяжело вздохнув, Джарид направился в лес через мост.
      Испытывая жалость к себе, он не заметил, как к нему подкрались два незнакомца, пока один из них не заломил ему руки. Джарид попытался освободиться, но безуспешно.
      - Кто это у нас тут? - спросил другой незнакомец, доставая кинжал Джарида из ножен и приставляя его к горлу владельца. - Поздновато для одинокой прогулки в лесу, а, Вельк?
      Его напарник усмехнулся и усилил хватку.
      - Лучше оставьте меня в покое, - дрожащим голосом предупредил Джарид, зная, что его слова звучат просто смешно. - Я маг, так что лучше отпустите.
      Оба незнакомца рассмеялись, и тот, который держал кинжал, сухопарый коротышка с клочковатой бородой и маленькими серыми глазками, покачал головой и осклабился, обнажив неровные желтые зубы.
      - Не думаю, - жутковатым шепотом сказал он, - не вижу ни плаща, ни птицы. - Тут взгляд его упал на руку Джарида. - А вот это золотое колечко мне нравится. А ну сними его!
      - Но это подарок моего брата!
      - Да пусть хоть от самого Арика! Снимай сейчас же!
      В глазах Джарида застыли слезы.
      - Держи его крепче, - сказал грабитель напарнику. Схватив Джарида за руку, он поднес кинжал к его пальцу.
      - Нет! - в отчаянии закричал Джарид и, сам не осознавая, что делает, закрыл глаза и представил себе огонь. Не прошло и секунды, как человек с кинжалом взвыл от боли. Открыв глаза, Джарид обнаружил, что куртка грабителя пылает. Вельк швырнул пленника на землю и подбежал к приятелю, пытаясь погасить огонь. Джарид, не оборачиваясь, помчался в лес и не останавливался, пока крики разбойников не затихли вдали.
      Уже почти стемнело, когда он наконец остановился у маленького притока Лариана. Он решил, что заночует здесь. Конечно, бандиты не будут его искать. Он перевел дыхание и внезапно понял, что каким-то неизвестным путем использовал Волшебную Силу. В общем, это было уже не впервые - загорелась же рубашка Ройдена тогда, в Аккалии. Но сегодня он использовал Силу сознательно, хоть и не знал, как именно. У него чуть голова не закружилась. Он собрал кучку веток, чтобы еще раз все проверить, закрыл глаза и, как учил Баден, очистил свое сознание от мыслей, оставив лишь образ огня. Что-то холодное быстро пронеслось по жилам, словно кровь обернулась горным потоком. Он увидел себя будто со стороны - далекого и близкого одновременно, поджигающим ветки. Потом его ноздри наполнил запах дыма, мягко затрещали горящие ветки. Он открыл глаза - и увидел... Гнев на Бадена, страх перед бандитами - все осталось позади; Джарид в изумлении смотрел на пламя.
      - Я маг, - вслух сказал он. И закричал, чтобы весь лес услышал: - Я маг!
      Он нашел еще деревяшку и попробовал изменить ее форму, как это делал Баден. Ничего не получилось. Он попробовал еще раз, и, хотя холодок снова пронесся в крови, полено не изменилось, зато голова закружилась. Он попробовал поджечь деревяшку, и это удалось, но голова закружилась сильнее.
      - Вот так-то, - сказал Джарид, широко улыбаясь. - Это только начало.
      Счастливый, он долго глядел на пламя, пытаясь оценить свои ощущения. Наконец, когда совсем стемнело, он сообразил, что голоден. Он осмотрел окрестности в поисках съедобных растений, о которых рассказывал Баден. Набрав достаточно, чтобы подкрепиться, он помыл растения в речке, вернулся к огню и, съев свой скромный ужин, удобно устроился на душистой сосновой хвое.
      "Я маг, - снова подумал он и разулыбался, словно ребенок.
      7
      Калбир стоял один на краю поляны. Он ждал. Капюшон был отброшен назад, и легкий ветер трепал его волосы песочного цвета, но взгляд человека был устремлен в непроглядную темень леса к востоку от поляны. Он слышал остальных у себя за спиной - они шли группами по двое и по трое, тихо перешептываясь; хотелось приказать им умолкнуть. Это потребовало бы лишь одного слова, а может, и просто молчаливого взгляда. Он знал, что они боялись его и подчинились бы любому его приказу. Но зачем? Они не слишком шумели и были вовсе не повинны в опоздании мага. Может, если бы он излил на них свою досаду, стало бы легче - но не более того.
      Он ненавидел, когда его заставляли ждать. Он гордился собственной пунктуальностью и точностью, с какой выполнялись его планы. Опоздание стало результатом недомыслия. А недомыслие может стоить жизни. Или хуже того: все-таки они ждали мага. То, что они ждали здесь, в лесу, совсем рядом с городом Сынов Амарида, было просто невыносимым.
      Он знал, что необходимо быть близко к городу. Раз уж они решили поддерживать иллюзию, что маги виновны во всех преступлениях его шайки, придется нанести удар сразу по окончании Собрания, а потому нельзя уходить далеко. Но он продолжал двигаться, и даже то, что все его люди здесь, никак не служило его спокойствию. Слишком уж все рискованно.
      Он бросил взгляд через плечо и осмотрел поляну. Если бы вдруг кто-нибудь неосторожно приблизился, Калбиру и его людям пришлось бы прикончить беднягу. Конечно, предполагалось, что произойдут столкновения с местными жителями, но не массового характера. Никак не полным составом (пятнадцать человек!), а у каждого еще и по алому кристаллу и по угольно-черной желтоглазой птице. Даже самые невежественные обитатели Тобин-Сера сразу бы заподозрили неладное. И... Не то чтобы Калбиру не нравилось убивать - за тем они, в конце концов, и пришли. Но у него был план, требующий тщательного исполнения. Убивать налево и направо именно сейчас - это принесло бы больше вреда, чем пользы.
      Сам Калбир настоял, чтобы каждый взял по красному камню. Он решил, что его людям так будет легче узнавать друг друга даже на расстоянии. Возможно. Но и собираться вместе было рискованно - это был единственный крупный просчет в их тщательно разработанном плане.
      Он повернулся обратно к лесу и попытался уловить отблески церилла, ничего не увидел, сплюнул и выругался. Порой Калбиру начинало казаться, что маг нарочно испытывает его терпение: оба они не пытались скрыть взаимной враждебности. В каком-то смысле это было даже удобно - позволяло Калбиру скрывать все прочие чувства, которые у него вызывал маг. В Лон-Сере, в его родном Нале, технически развитой стране, его научили ни в грош не ставить всякие суеверия. Магия присутствовала лишь в детских играх, а сны были не более чем красочными образами, являющимися по ночам. Но здесь, в этом странном крае, сновидения открывали завесу над будущим - по крайней мере так ему сказал чародей. И магия была объективной реальностью. Он сам убедился.
      Калбир боялся не многих. Например, Седрика, Верховного лорда, рассеянно вспоминал он, проводя пальцем по тонкому белому шраму, идущему от левого виска к углу рта; и еще отца - но это было давно. И как и все в Брагор-Нале, он всеми правдами и неправдами избегал столкновений с Тайной Стражей Государя. И все. Исходя из того, что он знал о Сынах Амарида, они должны были быть слабовольны, тщеславны и неумелы. Этот маг - его маг (Калбир невольно улыбнулся) - не был исключением. Но он предал Орден, присоединился к шайке и проявил такую беспощадность, что Калбир его даже зауважал. И потом, этот тип одним мановением руки умел сотворить такое, что в самые смелые представления о реальности вписаться никак не могло. Не то чтобы Калбир боялся мага, но при виде проявлений его силы и при взгляде на эту удивительную птицу чувствовал себя не в своей тарелке.
      Он еще помнил со странной обескураживающей ясностью шок первого столкновения с магом. Калбир и его люди собрались у подножия Прибрежных гор, чтобы обсудить стратегию своих набегов. Ночь была примерно такой, как сейчас: теплой и ясной; легкий ветерок приносил запах далекого дождя. Конечно, они многое знали о Сынах Амарида. Шпионы, которых Седрик засылал в Тобин-Сер, детально описывали их внешность, историю и привычки. А как же еще можно было надеяться распознать магов и заставить всех поверить в их виновность? Но никто из их шайки в жизни не видел настоящего мага. До той самой ночи.
      Калбир вспоминал, как он был поражен; сердце подпрыгнуло аж до самой глотки. Вот уж ирония судьбы: так ловко избегали встреч с жителями Тобин-Сера и были накрыты... магом! Странно, но последнего эта встреча словно бы и не обеспокоила. Он постоял на краю поляны, разглядывая их и чуть заметно улыбаясь. Даже если они с их одинаковыми птицами и камнями удивили его, маг и виду не подал.
      Калбир и его люди - всего шестнадцать человек - замерли без движения. Возможно, их вытянутые физиономии показались магу комичными. Или его больше удивили одинаковые птицы. Трудно сказать. А потом Йарит - а кто же еще? запаниковал и собрался открыть огонь. Вечно он так. Ответ мага был так стремителен и такое яркое пламя сорвалось с его посоха, что Калбир ничего не понял, пока его человек не упал на землю, корчась в огне. Калбир умел обращаться с самым разным оружием, и это, замаскированное под посох, поразило его своей огневой мощью. И главное, маг едва шевельнул рукой!
      Сын Амарида обнажил зубы в злой усмешке и повернулся к Калбиру, в котором распознал предводителя.
      - Вели им побросать посохи, а не то вас всех перебью! - приказал он на тобинском языке.
      Мгновение спустя Калбир перевел приказ на брагорийский. Его люди неохотно подчинились, и, не опуская посоха, маг спросил их, кто они и зачем пришли. Даже отвечая на вопросы, тщательно просчитывая каждое слово, чтобы, отвечая, не сказать слишком много, он понимал, как повезло ему и его людям. По тону и поведению мага было ясно, что он не собирается убивать их или отправлять в заточение. Он слушал ответы Калбира, словно оценивая достоинства только что приобретенного оружия. Все эти несколько минут поляну освещали лишь кроваво-красные камни его людей и ярко-желтый кристалл мага. И между ними был заключен союз, - конечно, не без плохо скрываемой взаимной ненависти, возникшей меж Калбиром и магом, но все же союз: они нуждались друг в друге.
      Союз принес Калбиру немало выгоды за этот год - тут и спорить не о чем. Но в таких ситуациях, как сейчас, когда маг заставлял его ждать или обращался с ним презрительно и высокомерно, Калбир чувствовал себя все более зависимым от его переменчивого настроения. Одно дело - чувствовать легкую неуверенность в присутствии этого типа, но нуждаться в такой мере... Калбир покачал головой. Когда все это кончится, мрачно пообещал он себе, я убью его.
      Эта мысль его успокоила, и когда он наконец разглядел между деревьями мягкий желтый свет церилла, то с удовлетворением отметил, что нервы больше не шалят.
      - Он идет, - объявил Калбир.
      Тут же все прекратили болтать и встали навстречу приближающемуся свету. Мгновение спустя маг предстал перед Калбиром, и свет цериллов перемешался, давая странный оранжевый оттенок. Маленькая белесая птица оглядела поляну и зашипела на своих черных собратьев.
      - Похоже, твоя птица напугана, Сын Амарида, - сказал Калбир не без иронии. - Мы что же, смущаем вас?
      - Ты путаешь страх и отвращение, Калбир, - холодно отозвался маг. Подобные ошибки бывают опасны. - Он позволил себе улыбнуться и почесал птице шейку. - И потом, не стоит ругать моего спутника за проницательность: он просто предпочитает общество настоящих птиц.
      - А ты? - спросил Калбир тем же тоном. - Ты предпочитаешь общество настоящих магов?
      Маг снова улыбнулся, но в глазах его не было веселья.
      - Я предпочитаю работать один.
      Они постояли молча, пристально глядя друг на друга, и пространство между ними словно пульсировало от ненависти.
      Наконец Калбир отвел взгляд.
      - Ну и что творится на вашем Собрании?
      - У меня хорошие новости, - самодовольно ответил маг.
      - Что, сработало?
      - О да, Орден обеспокоен, и сегодняшнее заседание прошло шумно, как никогда. Маги обвиняли друг друга, орали, были готовы вцепиться друг другу в глотку. Надо сказать, это выглядело весьма забавно.
      - Рад, что тебе удалось развлечься, - сухо заметил Калбир.
      Маг поднял палец.
      - Но я еще не сказал самого главного, - сказал он, расплываясь в злорадной улыбке, - благодаря Бадену нам удалось буквально заставить их охотиться за призраками.
      - Не понял.
      - Баден полагает, что всему виной Неприкаянный дух Терона, и убедил в этом уже многих.
      - Терон... - вполголоса повторил Калбир, словно припоминая.
      - Конечно же, ты не понимаешь, - нетерпеливо перебил маг. - Иногда я забываю, что ты не из Тобин-Сера. Тогда слушай и учись. - И он вкратце пересказал историю Терона и Неприкаянных. - Так вот, если - Баден склонит остальных на свою сторону, они отправятся в Рощу Терона воевать с духом Магистра.
      - И это позволит нам выиграть время? - спросил Калбир, еще не вполне понимая радость мага.
      Маг запрокинул голову и расхохотался:
      - Куда больше, чем время! Никто еще не возвращался из рощи. Это наш шанс избавиться от Бадена и от старой ведьмы, которая заправляет в Ордене.
      Калбир ядовито усмехнулся:
      - Слышали бы тебя сейчас твои друзья-чародеи...
      Маг перестал смеяться; и голос его был холоден.
      - В Ордене у меня нет друзей.
      Улыбка исчезла с лица Калбира.
      - Как ты можешь быть уверен, что их миссия провалится? Откуда ты знаешь, что Баден и эта, как ты говоришь, ведьма погибнут?
      - Я отправлюсь в рощу при любом составе отряда и позабочусь обо всем.
      - И сам уцелеешь? - Калбир поднял бровь. - Кажется, ты говорил, что...
      - Предоставь это мне, Калбир, - сказал маг тоном, не допускающим никаких возражений. - Занимайся своим делом.
      Калбир ошарашенно уставился на него, потом кивнул в знак согласия:
      - Мы готовы к выполнению второй части нашего плана. Пока только перья внушали подозрение относительно участия магов. Теперь мы будем оставлять свидетелей, видевших наши плащи, посохи и птиц. И нападения станут серьезнее. Скоро положение Ордена в Тобин-Сере окончательно пошатнется. Ты будешь править страной по своему усмотрению, а нас допустишь к вашим ресурсам.
      - Вам будет дозволен ограниченный доступ, - уточнил маг, - и только к тому, относительно чего мы сойдемся в цене. Невредно бы тебе запомнить, Калбир, что скоро, очень скоро я буду могущественнее, чем все маги Тобин-Сера, вместе взятые. Ты и твои друзья, конечно, кое-что получите, но по цене, которую назначу я сам.
      Калбир холодно улыбнулся:
      - Конечно, Сын Амарида. Иначе и быть не может.
      - Хорошо. Рад это слышать. Не хотелось бы напоминать тебе, что жизни твоих товарищей и твоя собственная - в моих руках. Прежде чем вы успеете что-либо замыслить против меня, я обо всем узнаю и убью вас. Кстати, это мне кое о чем напоминает. Новый ученик Бадена видел одного из вас во сне и рассказал об этом на Собрании во всех подробностях.
      - Что? - заорал Калбир. Его товарищи недоуменно переглянулись.
      Маг расхохотался:
      - Успокойся, Калбир. Такие, как я, часто видят вещие сны. Меня еще удивляет, что тебя видел только этот мальчик. - (Калбир уставился на мага, и выражение его лица не менялось.) - Ну он просто описал твой плащ, посох и птицу - в общем, ничего того, что изобличало бы в тебе пришельца из Лон-Сера. Но на всякий случай следует свести наши встречи к минимуму.
      - Нам необходимо еще что-нибудь обсудить? - спросил Калбир.
      Маг отрицательно покачал головой:
      - Не думаю. Где готовится ваше следующее нападение?
      - В городке Каэра, у западного отрога Мориандрала, в пределах двух недель пути отсюда.
      - Почему в Каэре?
      Калбир пожал плечами:
      - Не знаю. Просто из соображений правдоподобия решили не отходить далеко от места Собрания.
      - Очень хорошо, - сказал маг. - Церилл для связи при тебе?
      - Конечно.
      Маг поклонился и, не говоря больше ни слова, ушел.
      Калбир смотрел, как в лесной темноте постепенно меркнет свет желтого церилла. Спазм в животе прошел. "Когда все это кончится, - повторил он себе, - я убью его".
      Он шагал быстро. Очень быстро. Ему нужно было время, чтобы подумать. Он остановился и попытался успокоиться. Калбир повлиял на него - он стал раздражителен, говорил то, чего совсем не имел в виду. Он и сам не догадывался, чем его так обеспокоил этот чужак из Лон-Сера. В общем, они были даже похожи - забавно, не правда ли? Слишком похожи. Калбир явно балансировал на грани безумия, и это пугало мага.
      Невозможно было отрицать, что за весь этот год Калбир и его товарищи принесли ему немало пользы. Он тоже был не менее ценным союзником. Им был нужен кто-то хорошо знающий Орден. А ему был нужен некто способный помочь уничтожить его соперников в Ордене. Но он не доверял чужестранцу и не чувствовал к нему ни малейшей симпатии. Он знал, что эта их словесная перепалка была опасна, но просто не мог удержаться. Все его душевные силы уходили на самоконтроль во время Собраний и встреч с другими магами. Предательство он еще мог как-то скрыть, а вот неприязнь к Калбиру - нет.
      Тем не менее пока что все шло хорошо. Нападения Калбира возымели желаемый эффект. Люди по всей стране потеряли доверие к Ордену, а в самом Ордене наметился раскол. И потом, Баден...
      Маг улыбнулся и снова зашагал в Амарид, уже не так торопливо.
      - Баден, ты сделал мне подарок, о котором я и мечтать не мог, - громко сказал он вслух.
      Не один месяц он провел в раздумьях, как бы избавиться от Бадена и Джессамин. Остальные были слабы и глупы. Но эти двое... Джессамин пользовалась любовью и преданностью других магов - чувствами, которые могли объединить и усилить Орден в руках мудрого предводителя, каковым она и являлась. Баден представлял опасность другого рода. Конечно, не здесь и не сейчас, подумал маг с иронией, он был бы неплох. Несколько претенциозен, но с юмором, умен, умеет убеждать и обладает большей силой, чем можно представить. Маг рассмеялся: вот уже второй противник, с которым у него много общего.
      Теперь, однако, Баден сам дал ему средство расправиться с могущественнейшими членами Ордена. Впрочем, он был достаточно честен с собой, чтобы признать: эта идея пугала его. Он был сильный маг, но отнюдь не ровня Терону. Но осознание блестящих перспектив перевешивало страх. Думая об этом, он вспомнил еще кое-что: на последнем заседании Баден сказал, что Джарид однажды превзойдет могуществом всех присутствующих. Пусть себе хвастается своим блестящим учеником, подумал маг. Может, конечно, Баден и преувеличивал, но все же следует одобрить участие мальчишки в походе на Терона! Баден сам подсказал такое решение. Если надо, решил маг, поддержим Магистра, и тогда его ученик погибнет вместе с остальными.
      Джарид еще не успел проснуться, когда звуки леса и текущей реки наполнили сознание. Он почувствовал, что за ним наблюдают. Попытался проснуться, надеясь стряхнуть это чувство вместе с остатками сна, но оно лишь стало яснее. Внезапно вспомнив о бандитах, Джарид открыл глаза и увидел, что весь покрыт росой. Огонь давно погас. Лучи утреннего солнца пробивались сквозь влажную дымку и ветви деревьев, вокруг с громким щебетом сновали мелкие птички. Джарид сел, повернулся к речке и обомлел. Не более чем в десяти футах от него сидел на пне и пристально глядел на него, слегка наклонив голову, большой голубовато-серый ястреб с бледным брюшком и свирепыми красными глазами.
      - Ястреб Амарида! - выдохнул Джарид, не веря собственным глазам.
      И в то же мгновение его сознание захлестнули бессвязные мысли и образы, порой такие странные, что у Джарида они вызывали лишь какие-то смутные ассоциации. В какой-то момент он словно увидел себя со стороны свой несколько искаженный образ. В его сознании что-то присутствовало. Словно кто-то тянулся к нему, побуждая разделить его мысли. Чисто инстинктивно, как во время упражнений с Баденом, Джарид попытался ответить.
      Баден предупреждал его, что разделить сознание с диким существом трудно и даже опасно, но до этого момента Джарид не мог до конца осознать, как это бывает на самом деле. Первые же образы, посланные ястребом, ошеломили его своей стремительностью. Нахлынули мысли, воспоминания, ощущения, которые едва не лишили Джарида чувства реальности. Он летел с немыслимой скоростью меж ветвей, меняя направление с помощью хвоста и крыльев, жадно впивался в еще теплое тело сойки, чувствуя смесь возбуждения и тошноты от струящейся по клюву и когтям горячей крови. Он снова взлетел, выпустил когти и накинулся на большого коричневого ястреба, не в силах сдержать клокочущую ярость. Джарид едва вырвался из этого потока; он чувствовал себя более птицей, чем человеком, и словно тонул в ощущениях. От его собственного сознания почти ничего не осталось. Он едва выдерживал эту связь и в то же время боялся ее прервать, огромным усилием подавив тошноту.
      В его сознании пронеслись слова, сказанные Баденом в Лесу Леоры в первую ночь пути: "Ты должен учиться открывать свое сознание птице, но не терять при этом его ясности". Вспомнив совет дяди, Джарид перестал бороться. Вместо этого он позволил потоку увлечь себя. Он снова летел и рвал кого-то когтями, но в этом уже содержался какой-то смысл. Принимая образы, посланные ястребом, и больше не пытаясь втиснуть их в собственные представления о времени и реальности, он обнаружил, что выстраивается некая последовательность. С каждой минутой ему становилось легче, и Джарид почувствовал, что хаос рассеивается и сознание приходит в норму.
      Он снова смог видеть собственными глазами. Ястреба зовут Ишалла! Имя возникло само собой. Ишалла осталась в сознании, но более не захлестывала его. Она. Сам не зная как, он понял, что Ишалла - самка.
      Поток образов продолжался, но они были куда более знакомыми. Он видел Горы Парне, лес Тобин, Северную равнину и Тайму и, наконец, далекую родную Аккалию. Там была его мать, и Бернел с Ройденом тоже. Такие ясные образы, что, казалось, можно протянуть руку и прикоснуться к ним. Хотелось крикнуть, позвать их. Он был рад их видеть, но сердце ныло от тоски. Джарид старался контролировать свои чувства; вскоре он понял, что и эти образы посылает Ишалла. Они словно обменялись мыслями и воспоминаниями. Они были связаны друг с другом. Теперь он вправду стал магом.
      Он медленно, с трудом поднялся на ноги. Птица все еще сидела неподалеку, неподвижная, как хрустальные статуи Великого Зала. Солнце поднялось выше и рассеяло мглу. Джарид не знал, сколько времени прошло, но, судя по всему, утро было на исходе. Маги, наверное, уже заседали. Двигаясь осторожно, чтобы не растревожить птицу, Джарид приблизился к ней. Он был поражен ее пугающей дикой красотой - как и тогда, когда впервые увидел изображение птицы Амарида на плафоне. Эта была крупнее любого ястреба из тех, что он видел на Собрании. Ее спинка была голубовато-серой, длинный серый хвост пересекали широкие черные полосы. Грудь и брюшко были светлые в мелкую крапинку, голова и щеки - черные, каждый красный глаз был подведен белой полоской. Это была необычайно умная и грозная птица. Все еще глядя на нее и потихоньку пододвигаясь, Джарид, дрожа, приближался к ястребу. Он остановился прямо перед Ишаллой и протянул руку, на которую она сразу же села.
      Джарид вздрогнул, чувствуя, как ее сильные острые когти пронзают рукав рубашки и впиваются в плоть. Тем не менее ему удалось удержать руку. Несмотря на свои размеры, Ишалла была удивительно легкой.
      Не в силах отвести от нее глаз, Джарид широко улыбнулся. Видели бы его сейчас домашние. Даже Бернел гордился бы им. А уж как хочется взглянуть на выражение лица Бадена...
      - Я маг, - сказал Джарид вслух и, словно чтобы подтвердить это, назвал имя птицы. - Ишалла. Я знаю, тебя зовут Ишалла.
      Словно в ответ, ястреб перебрался к нему на плечо и стал чистить перышки - так обыденно, что это развеселило Джарида. Когти снова впились в его кожу, и по плечу потекла струйка крови, но это было уже не важно.
      - Нам надо идти, - сказал он. - Я вчера, кажется, убежал довольно далеко от Амарида.
      В его сознании мелькнул образ: быстро лететь меж сосен и елей, камнем упасть на другую птицу, поменьше, сбить ее и рвать ее плоть.
      Да, ответил Джарид. Эта связь была странной и волнующей. Я понимаю. Значит, давай встретимся позже, по дороге к городу, а?
      Появился новый образ, как раз соответствующий его предложению. И тут же Ишалла вспорхнула с его плеча, на мгновение погрузив когти так глубоко, что у него от боли перехватило дыхание.
      Потирая раненое плечо, Джарид смотрел, как она уносится прочь. Их связь ослабла. Ему ее не хватало - даже странно, если учесть, как мало они пробыли вместе. На мгновение он испугался, что она не вернется. Он покачал головой, усмехнувшись собственной глупости, и направился по тропинке. Пройдя всего несколько шагов, он оглянулся на свой погасший костер.
      "Место моей первой связи", - отметил он, как-то некстати думая одновременно о Тероне и проклятии. Он вздрогнул от этой мысли, обернулся и продолжил путь. Чуть позже к нему присоединилась Ишалла - внезапно опустилась на плечо и снова впилась в него своими когтями.
      - Придется к этому привыкнуть, - сказал он вслух. Она принялась чистить перышки. Но, к великому своему облегчению, он снова почувствовал ее присутствие в своем сознании. Он знал по рассказам Бадена, что со временем связь должна стать сильнее и перестать зависеть от временных расставаний. Впрочем, сейчас было трудно представить это. Ишалла и так словно стала частью его самого. Это несколько раздражало: словно все время видишь что-то краем своего глаза. Но за время отсутствия ястреба он кое-что понял: доступ к мыслям птицы означал и доступ к ее ощущениям. Идя по тропе, он понял, что ощущает окружающее намного ясней и отчетливей, словно прожил в лесу всю жизнь. И он шел в Амарид медленнее, чем следовало бы, наслаждаясь прогулкой.
      Когда Джарид вошел в Палату Собраний, там как раз кончался обеденный перерыв. Баден и Транн искали его, а потому неудивительно, что они заметили его первыми и чуть не вскочили, чтобы поприветствовать. Идя к ним и остро чувствуя тяжесть Ишаллы на плече, он внезапно осознал, что Баден сделал для него этой ночью.
      - Ты ведь знал, да? Вот почему ты отправил меня ночевать в лес.
      Баден кивнул. Они с Транном улыбались.
      - Я заметил, что в последние несколько дней нашего путешествия через горы за нами неотступно следует ястреб. Мне показалось, что она отыщет тебя, если предоставить ей такую возможность.
      - Спасибо, - серьезно сказал Джарид. - Извини, что сразу тебя не понял.
      Баден весело рассмеялся:
      - Ладно, забудь.
      Джарид повернулся к Транну:
      - И ты тоже знал?
      Маг покачал головой:
      - Нет, Баден только сегодня утром все объяснил. Но и вчера я мог с уверенностью сказать, что он ничего не делает просто так. - Транн посмотрел на Ишаллу, настороженно оглядывающую других птиц. - Она прекрасна, Джарид. Да поможет вам обоим Леора.
      - Как ее зовут? - спросил Баден, любуясь птицей.
      - Ишалла.
      - Ишалла, - повторил Баден, не в силах скрыть гордость. - Надеюсь, соединение прошло хорошо; вы оба неплохо выглядите.
      - Мы в порядке, только у меня плечо немного болит. - (Маги, те, что постарше, ухмыльнулись.) - А так все хорошо... Ну и еще вчера я наткнулся на бандитов.
      Глаза Бадена расширились.
      - Бандитов!
      - Они пытались отнять кольцо Ройдена, а когда я стал сопротивляться, хотели отрезать мне палец. Но я поджег одного из них и убежал, а позже тем же способом разжег костер.
      Баден посерьезнел:
      - Значит, ты нашел Ишаллу вечером.
      - Нет, с утра.
      - И ты впервые проявил силу вчера?
      - Да.
      Баден и Транн снова переглянулись, на этот раз изумленно.
      - Что это значит? - испуганно спросил Джарид.
      Баден оценивающе посмотрел на него.
      - Не знаю, - честно сказал он. - В жизни ни о чем подобном не слышал. - Он посмотрел на Транна, но и тот только покачал головой. - Я не думаю, что это плохо. Скорее подтвердились мои предположения о твоем блестящем будущем.
      Джарид улыбнулся.
      Баден положил руку на плечо племянника:
      - Добро пожаловать в Орден, маг Джарид.
      Транн обратил взгляд в глубину комнаты, где теперь стояла Джессамин.
      - Похоже, опять начинают. Пойду-ка я на место. Поздравляю, Джарид. Честное слово, не терпится услышать подробности.
      Джарид улыбнулся в ответ и пошел было к месту Бадена, но тот удержал его:
      - Просто стой здесь и делай, что я скажу.
      В уголках губ Магистра играла улыбка. Внезапно почувствовав прилив гордости, Джарид скопировал позу Бадена и повернулся к остальным магам.
      Еще с минуту никто не обращал на него внимания. Транн вернулся к своему месту, и за столом продолжился тихий разговор. Но скоро Джессамин заметила Бадена, Джарида и Ишаллу. Ясная улыбка разгладила морщины на ее лице. Другие, заметив реакцию Премудрой, посмотрели в ту же сторону, что и она, и что-то забормотали в удивлении и восхищении. Элайна, сидевшая недалеко от места, где они стояли, казалось, последней поняла, что происходит. Повернувшись к нему и обнаружив, что у Джарида такой же ястреб, она побледнела и отвернулась.
      - Премудрая, - начал Баден неожиданно чистым и звучным голосом, представляю тебе и всему Ордену нового мага.
      - Расскажи о нем, Магистр Баден, - ответила Джессамин согласно ритуалу.
      - Это Джарид из Аккалии. Сын Бернела и Дрины, внук Линвен, правнук Лирис - обе они некогда заседали в этом зале. Ишалла избрала его, и это тем более почетно, что она - одна из ястребов Амарида.
      Джессамин подняла руки и оглядела присутствующих:
      - Маги и Магистры Ордена, Баден привел на Собрание нового члена, Джарида. Давайте его поприветствуем.
      В ответ остальные маги встали и подняли посохи. Джарид смотрел на Элайну, но она не удостоила его взглядом. В следующий момент маги окружили Джарида, поздравляя его и расхваливая его красивую птицу. Даже Оррис неловко похлопал его по спине, хотя лицо его и оставалось мрачным. Джессамин подошла последней и обняла Джарида.
      - Ни разу еще первая связь мага не совпадала с Собранием, - тихо сказала она. - Тебя, видно, и вправду ждет необычная судьба. - Она отпустила его, тепло улыбнулась и вернулась к дальнему концу стола.
      Пока маги приносили свои поздравления, служители внесли еще один стул с перекладиной для Ишаллы и поставили его рядом с местом Элайны. Джарид, переполненный волнением и беспокойством, подошел и сообщил Ишалле, что ей надо занять место на перекладине. Она подчинилась, и он, улыбаясь, сел.
      Элайна неподвижно сидела рядом, глядя вперед и словно не замечая его присутствия. Он покосился на нее, потом осторожно нагнулся и спросил:
      - Я пропустил что-нибудь важное?
      - Нет, - резко ответила она, не оборачиваясь. - Мы тут просто сидели и молча ждали твоего возвращения.
      - Как это мило, - отпарировал Джарид. - А вот я бы не возражал, если бы все вы немного поговорили друг с другом.
      Выражение ее лица было невозможно понять.
      Джессамин обратилась к Собранию, и Джарид отвел взгляд.
      Чуть позже Элайна нагнулась к нему:
      - Сегодня было как и вчера, все шумели и пережевывали одно и то же.
      - Спасибо. Тебе ведь нетрудно быть вежливой?
      Она сердито взглянула на него, но тут же отвернулась.
      Еще некоторое время, пока говорила Джессамин и маги не спорили о нападениях на Тобин-Сер, Джарид сидел не слыша ничего, затерявшись в собственных мыслях. Сначала он думал об Элайне, недоумевая, почему она так враждебно настроена, и вспоминая их разговор в деталях, - может, он чем-то обидел ее? Но скоро досада уступила место чудесному осознанию того, где он находится и что с ним произошло. Он огляделся, сам себе не веря. Сартол, как оказалось, смотрит на него, словно читая его мысли. Потом красивый Магистр подмигнул ему и тепло улыбнулся, и Джарид удыбнулся в ответ.
      Этот молчаливый обмен взглядами вывел Джарида из задумчивости, и он снова прислушался к дебатам. Поначалу создавалось впечатление, что маги в очередной раз пережевывают вчерашнее, как и говорила Элайна. Оррис и его союзники продолжали спорить с более старшими членами Ордена, которые, как показалось Джариду, слабо и нерешительно отвечали на любые предложения. Однако он скоро заметил, что Баден и Транн раздосадованы не меньше, чем Оррис. Основательно обдумав все опасности, которые могут проистекать из плана Бадена, некоторые из старших магов перестали его поддерживать. Вместо этого под предводительством Одинана, пожилого Магистра, который спорил с Оррисом на прошлом заседании, они противостояли теперь и Оррису, и Бадену.
      - Вот что мы предлагаем, - объяснял Одинан своим высоким, слегка гнусавым голосом. - Пусть группа магов останется здесь, в Амариде. Как только сообщат об очередном нападении, они вместе с Премудрой и ее помощником используют Созывающий Камень, чтобы послать вторую группу на место происшествия. Так мы отреагируем столь же быстро, как и по плану Орриса, но значительно меньшими силами. А если расследование, предпринятое второй группой или совместно обеими, подтвердит гипотезу Бадена, мы сможем послать людей в рощу.
      - Это не план, - презрительно сказал Оррис, - а замечательный способ прикрыть бездействие и трусость. - Он встал, гневно глядя на Одинана. - Это даже хуже бездействия, потому что это - притворство. Так мы не узнаем, есть ли в Ордене предатель, а пока до нас дойдут слухи о новых нападениях, любой след простынет.
      - Надо сказать, Одинан, - вмешался Баден, вставая, - что я вынужден согласиться с Оррисом. Твое предложение едва ли поможет изобличить преступников и уж тем более защитить народ Тобин-Сера. И потом, мы так только зря потратим силы: для перемещения людей с помощью Созывающего Камня нужны огромные затраты энергии. Понадобится либо оставить здесь слишком много магов, либо сократить поисковую группу до одного-двух человек. В любом случае этот план не сработает.
      - Но это разумное предложение в ситуации, которую мы пока еще не до конца прояснили, - возразил другой Магистр, Ньялль. - Пока мы не соберем больше сведений, глупо рисковать и ходить в рощу.
      - А жизни людей из Таймы и других мест? - спросил кто-то из молодых магов. - Как мы объясним людям, что рискуем ими, чтобы обезопасить себя?
      - Я же не утверждаю, что мы не должны ничего делать! - рассердился Одинан. - Мой план...
      Но прежде чем он смог закончить, послышался звон разбитого стекла, и все ошарашенно умолкли. С южной стороны здания, примерно между местами Джарида и Премудрой, в одно из окон влетел большой камень. Снаружи неслись крики "убийцы!", "предатели!" и чей-то торопливый топот. Маги затихли на мгновение, но затем воцарился полнейший хаос. Кто-то помчался к разбитому окну, пытаясь разглядеть злоумышленника. Оррис и Транн бросились на улицу и несколько секунд спустя проскочили мимо зияющей дыры. Другие поспешили к Урсель, молодой женщине-магу, рядом с которой свалился камень, и она уверила их, что не пострадала. Ястребы и совы кружились под потолком, встревоженно крича.
      - Все в порядке? Никто не ранен? - несколько раз громко спросила Джессамин, пытаясь водворить спокойствие.
      Когда все зашумели, Джарид тоже вскочил на ноги. Но он остался у своего места, с Ишаллой на плече, стараясь дышать ровнее и успокоиться. Элайна тоже осталась на месте, она вся напряглась и побледнела. Они обменялись короткими взглядами и, не говоря ни слова, направились туда, где Урсель и несколько других магов убирали осколки стекла.
      Несколько минут спустя, когда суматоха прекратилась, вернулись Оррис и Транн, запыхавшиеся и разгоряченные.
      - Их было только двое. Мы бежали за ними до гостиницы, что в нескольких кварталах отсюда, - выдохнул Транн. - Начальник стражи увидел нас и тоже бросился в погоню. Их накажут.
      - И что из этого? - раздался суровый, но очень знакомый голос.
      Джарид обернулся и увидел Бадена, стоящего у своего места. Неподвижное лицо Магистра было белым как мел, только на скулах появились красные пятна. Ясные глаза горели как угли.
      - Что из этого? - повторил он. - Заточить их в тюрьму? Но это не даст ничего.
      - Так что же, прикажешь отпустить их? - возмущенно спросил Передур. Они осквернили Великий Зал Амарида!
      Несколько Магистров бурно выразили согласие.
      - Это не Храм Арика, - горячо возразил Баден, бросив короткий взгляд на Транна. - Амарид не бог. Мы имеем дело не с осквернением, но с актом вандализма. Разницу полезно запомнить.
      Передур побагровел и собрался было ответить, но Джессамин положила руку ему на плечо и обратилась к Бадену.
      - Что ты имеешь в виду? - спросила она с тщательно сдерживаемым гневом. Баден явно ходил по острию ножа.
      Но он не сдался.
      - Этот камень был посланием. Мы стали слишком высокомерны, и народ больше не верит, что мы способны о нем позаботиться. Поэтому заточить виновных не самое разумное действие. Это бессмысленно, потому что могут прийти еще тысячи недовольных, и негуманно, поскольку мы лишь слуги народа и Зал принадлежит всем. Они разбили стекло и задели нашу гордость, так давайте напомним им о былом.
      - Как? - спросил Оррис. В его голосе и позе был вызов - он широко расставил ноги и уперся руками в бедра. - Как мы это сделаем?
      - Мы будем действовать, - спокойно ответил Баден. - Мы достойно встретим врага. Те, кто разбил окно, назвали нас убийцами и предателями. Так сейчас думают многие в Тобин-Сере. Я не убийца и не предатель и хотел бы верить, что о вас это тоже можно сказать. Но чтобы доказать это нашему народу, мы должны найти и остановить тех, кто устраивает побеги. Послышался ропот одобрения, но Баден обвел всех взглядом, и снова воцарилась тишина. - Одинан, мне понятны твои доводы. Но ты, столько лет прослуживший в Ордене, разве не понимаешь серьезности создавшегося положения? Люди Тобин-Сера идут громить Великий Зал Амарида. Надо сделать что-нибудь, чтобы показать народу: нам это не все равно! - Он задержал свой взгляд на старом Магистре, и тот нехотя кивнул. Баден благодарно улыбнулся, потом взгляд его снова стал жестким. - Позвольте мне добавить вот что. Если здесь сейчас присутствует убийца и предатель, я найду его и брошу все свои силы на его уничтожение.
      Воцарилась тревожная тишина, маги неловко переглядывались, словно отыскивая предателя. Джарид почувствовал, что кто-то услышал предупреждение Бадена и принял его вызов. В Великом Зале несомненно находился предатель.
      И вдруг это чувство исчезло так же внезапно, как и появилось, и Джарид так и не понял, не было ли оно игрой воображения.
      - Премудрая Джессамин, - сказал Транн, - я предлагаю компромисс.
      - Давайте выслушаем Транна, - отозвалась Премудрая.
      - Предлагаю все же отправить отряд в Рощу Терона. Все остальные маги могут выбрать, следовать ли им за Оррисом или Одинаном. Так мы сумеем держать всех под контролем, проверить гипотезу Бадена и присмотреть за всем Тобин-Сером.
      Маги снова умолкли, размышляя. Наконец заговорил Оррис:
      - Не то чтобы мне это понравилось... Но я принимаю твое предложение.
      - Одинан? - спросила Джессамин.
      - Согласен.
      - Баден?
      Баден взглянул на нее и улыбнулся. Бледность его прошла.
      - Рискуя вызвать излишний энтузиазм коллег, принимаю.
      Маги рассмеялись.
      - Давайте проголосуем, - предложила Джессамин. - Кто "за"?
      Многие маги подняли руки, хотя некоторые сделали это с меньшей охотой, чем их товарищи.
      - Хорошо, тогда пусть так и будет. Наша следующая задача - выбрать тех, кто пойдет в рощу. Полагаю, мы с Передуром пойдем, да и Баден с Транном - благо это их идея. - Она помолчала, и Баден и Транн кивнули в знак согласия. - Сартол, вчера ты говорил, что пошел бы с нами. Ты еще не изменил своего решения?
      - Нет, Премудрая Джессамин.
      - Очень хорошо. А ты, Элайна? Сартол высказал предположение, что ты будешь очень полезна. Пойдешь с нами?
      - Да, Премудрая Джессамин.
      - Кто-нибудь еще хочет присоединиться?
      - Премудрая Джессамин, - начал Баден, - позволь напомнить, что вчера я предложил взять с нами Джарида, а мои коллеги возразили, мол, он еще не стал магом. Так вот, сегодня мы приняли его в Орден, и я хочу напомнить о своем вчерашнем предложении: Джарид сможет быть нам полезен, если мы возьмем его с собой.
      - Джарид, - спросила Джессамин, переводя взгляд на новоиспеченного мага, - ты хочешь пойти в Рощу Терона?
      - Да, Премудрая Джессамин, - ответил юноша, надеясь, что голос его так же тверд, как у Элайны.
      - Хорошо. - Джессамин ненадолго задумалась. - Итак, отряд сформирован, и мы...
      - Премудрая Джессамин, - перебил знакомый Джариду голос, и все повернулись к Оррису. - Я тоже пойду.
      - Ты, Оррис? - изумленно переспросила Джессамин. - А я-то думала, что ты этого плана не одобряешь.
      - Не одобряю. Собственно, поэтому я и решил присоединиться. Думаю, в составе отряда должен быть хотя бы один несогласный - пусть этим лицом буду я.
      На минуту все притихли. Потом Джессамин улыбнулась.
      - Я буду рада принять тебя, - тепло сказала она.
      "Вот так-то", - подумал Джарид, покосившись на невоспитанного мага.
      - Как я недавно сказала, - продолжила Джессамин, - отряд набран, и мы уходим послезавтра на рассвете. Остальным придется решить, остаться в Амариде по плану Одинана или уйти с одним из патрульных отрядов. Но... кто их организует, если Оррис уйдет с нами?
      - Я, Премудрая Джессамин, - предложила Урсель.
      - Отлично. Спасибо, Урсель. Когда вы все сделаете выбор, поговорите с Одинаном и Урсель. - Она умолкла и позвонила в хрустальный колокольчик. - У нас был трудный день, и мы многое сделали. Давайте ненадолго прервемся и соберемся с силами.
      В это время несколько служителей внесли подносы с фруктами, сыром и хлебом и хрустальные графины с белым душистым вином. Джарид собрался было вернуться на свое место, но увидел, что Баден, стоящий рядом с Транном, жестом зовет его.
      Он подошел, и Баден предложил ему сесть рядом.
      - Не стесняйся, Радомил ушел посидеть с друзьями, и его место пока свободно.
      Джарид сел, и Ишалла тут же приземлилась на перекладину.
      - Получилось лучше, чем я опасался, - вполголоса заметил Транн, когда служитель поднес им фрукты, графин и три бокала для вина. - Не думал, что кто-то решится напасть на Великий Зал, но, как ни странно, это помогло привести Орден в движение.
      Баден кивнул, разливая вино:
      - И потом, все пришли к своевременному компромиссу, не так ли?
      Темноволосый маг склонил голову, принимая комплимент, и пригубил напиток.
      Джарид тоже попробовал вино - легкое, с привкусом меда, но не слишком сладкое. Он отломил себе хлеба, взял немного сыра и передал поднос Бадену. Он внезапно осознал, что голоден. Со вчерашнего дня он ничего не ел.
      - А вам не кажется странным, - спросил он с набитым ртом, - что Оррис тоже решил отправиться в рощу?
      Баден пожал плечами:
      - Ну да, особенно если вспомнить, как он поначалу сопротивлялся. Но Транн знает его лучше, чем я.
      Транн едва заметно улыбнулся:
      - Уж не знаю, кто тут хорошо знает Орриса, но в том, что произошло, нет ничего странного. Оррис - прирожденный вожак, и его дурные манеры и резкость многим кажутся признаками решимости. К тому же, как вожак, он неохотно препоручает кому-то вещи, которые мог бы сделать и сам. Так что все логично.
      - Неужто он решил присмотреть за нами? - усмехнулся Баден.
      - Выходит, что так.
      Они прервались и поели немного мягкого сладкого хлеба и острого солоноватого сыра.
      - Ничего, если мы присоединимся? - спросил кто-то сзади.
      Все трое обернулись и увидели широко улыбающегося Сартола и куда менее уверенную Элайну, которая упорно избегала смотреть в глаза Джариду.
      После минутного колебания Баден заулыбался и указал на пару ближайших стульев.
      - Конечно, Сартол. Очень рады. - Он покосился на Джарида и усмехнулся. - Вы все знакомы друг с другом?
      Джарид встал, чувствуя некоторое удовольствие от неловкости Элайны, пытающейся вежливо улыбнуться.
      - Нас еще официально не представили, - сказал он, обращаясь к Элайне. - Меня зовут Джарид.
      - Элайна, - ответила она, смущенно пожав ему руку и быстро садясь. Он тоже сел.
      - Даже в эти трудные времена, - заметил Сартол, обращаясь к Бадену и Транну, - это очень обнадеживает - двое наших молодых коллег и их птицы...
      - В самом деле, - согласился Транн. - На моем веку такого еще не бывало.
      - И я ничего подобного не припомню, - признал Баден.
      Элайна зарделась. Сартол, похоже, заметил это и сменил тему.
      - Ты сегодня сослужил нам всем хорошую службу, Транн. Это твое предложение спасло совершенно безнадежную ситуацию: когда камень влетел в окно, я подумал, что мы сегодня так ничего и не решим.
      - Спасибо, Сартол, - смущенно ответил маг. - Не я, так кто-нибудь другой мог предложить то же самое. Как ни забавно, но эти вандалы помогли нам.
      Сартол задумался.
      - Наверное, ты прав. Тем не менее мы все благодарны тебе.
      Транн поднял стакан и пригубил еще вина. Они умолкли и снова принялись за еду и питье.
      - Надеюсь, мы с Элайной не прервали важной беседы, - сказал наконец Сартол. Он выглядел несколько озабоченным.
      - Вовсе нет, - уверил его Баден. - Мы тут обсуждали предстоящий поход в рощу.
      Сартол кивнул, жуя хлеб:
      - Интересный получился отряд, не так ли? Оррис меня удивил.
      - И нас тоже, - ответил Баден.
      - Наверное, он полагает, что участие принесет ему какую-то выгоду, заметил Сартол. - Транн, ты как думаешь?
      Взгляд зеленых глаз Транна стал жестче.
      - Это всех нас касается. Мы решились идти в такое место, из которого еще никто не возвращался. У каждого на то есть свои причины, не правда ли, Сартол?
      И тут Джарид вспомнил, что Транн не любит Магистра и не доверяет ему.
      Впервые за время их недолгого знакомства он увидел, как на мгновение, равное, может быть, удару сердца, приятное лицо Сартола исказилось. Эта краткая вспышка гнева была пугающей. Глядя на Бадена и видя, как пристально его дядя смотрит на Транна, Джарид понял, что и Баден заметил перемену, происшедшую с Сартолом.
      - Откуда ты родом, Элайна? - спросил он, чтобы сменить тему разговора и снять напряжение.
      Она ответила ему благодарной улыбкой и с радостью принялась во всех подробностях рассказывать о своей родной деревне на севере леса Тобин, близ пролива Абборидж. Кое-что из того, что она рассказала о влажном климате и густых лесах своей родины, напомнило Джариду Аккалию. Но он, в общем, не очень внимательно слушал, помня о напряжении, возникшем между старшими магами. Когда Элайна закончила, она в свою очередь спросила у Джарида, но его ответ был прерван смехом Сартола.
      - Похоже, наши юные друзья уже овладели искусством дипломатии, улыбнулся он Транну и Бадену. - Нам бы поучиться у них. Извини, Транн, если мой вопрос прозвучал нетактично. Я ничего худого сказать не хотел. Однако вы с Баденом знаете Орриса лучше меня, и я полагаю, что его решение многих удивило.
      Транн посидел несколько секунд неподвижно, а потом усмехнулся:
      - Это мне стоит извиниться, Сартол. Собрание было трудным для всех нас, и я вовсе не хотел обидеть тебя. Если честно, я не могу понять, что движет Оррисом, но он, похоже, желает сыграть свою роль в избавлении Ордена от подозрений, а народа - от бед.
      - Уверен, что ты прав, и буду рад видеть его в нашем отряде. Я не хотел прерывать тебя, Джарид. Пожалуйста, расскажи нам о своем доме.
      Джарид посмотрел на Элайну, и та улыбнулась ему безо всякой иронии.
      - Элайна, - начал он, все еще глядя ей в глаза, - рассказала нам о Бризалли, и я понял, что Аккалия похожа на ее деревню. Но давайте будем честны, Магистр Сартол: у нас есть темы для разговора и поважнее погоды в Аккалии. Мне оказали большую честь, приняв в наш отряд, но я хотел бы получше разобраться, зачем мы идем в рощу и что там собираемся делать. Что позволяет вам думать, что мы выживем там, где погибли все остальные? Как мы будем обороняться, чтоб хотя бы успеть сообщить Терону о своих намерениях?
      Старшие маги переглянулись.
      - Надо сказать, - признал Сартол, глядя на Бадена из-под копны черных с проседью волос, - меня это тоже чрезвычайно интересует. Еще вчера хотелось об этом спросить.
      - Я помню, - иронически прокомментировал Баден, - и тогда я всячески избегал прямого ответа. - Он посмотрел на Джарида, потом на Элайну. - Мы с Сартолом втянули вас в эту историю. Не то чтобы я сомневался в вашей готовности, - быстро добавил он, когда оба молодых мага собрались возразить, - но начали все-таки мы. Ты заслуживаешь ответа, Джарид, но, откровенно говоря, его у меня нет. Я не знаю, чего ожидать. Нам придется импровизировать в жутчайших условиях, полагаясь на мудрость и отвагу друг друга.
      Джарид взглянул на Элайну:
      - Рад, что с нами пойдет человек, хорошо знакомый с судьбою Терона. Баден, а сколько займет путешествие?
      Баден задумался, подсчитывая расстояние и время.
      - Полагаю, Джессамин обеспечит нас лошадьми, и тогда нам понадобится дней пятнадцать.
      - Лошадьми? - переспросил Джарид, не в силах скрыть тревогу. - Мы поедем верхом?
      - Пешком очень долго, Джарид, - с некоторым удивлением ответил Баден. - А дело у нас срочное.
      - В чем дело? - подавляя ухмылку, спросил Транн. - Ты не любишь лошадей?
      - Почему, они милые. Но... по правде говоря, я не слишком хороший наездник и чувствую себя как-то неловко рядом с большими животными.
      Баден покачал головой:
      - Странно. Мы едем в Рощу Терона, а он испугался лошади.
      Все, даже Джарид, рассмеялись.
      - Если серьезно, - сказал наконец Транн, - бояться тут совершенно нечего. Я научился ездить верхом еще в детстве и с удовольствием научу тебя.
      Джарид благодарно улыбнулся ему.
      И тут место во главе стола заняла Джессамин и призвала собравшихся продолжить заседание. Транн и Сартол быстро ушли к себе, а Джарид и Элайна вместе отправились к своим стульям.
      - Занятный разговорчик, - шепотом заметила Элайна.
      - Транн и Сартол?
      Она кивнула.
      - Ну да. - Джарид хотел было еще кое-что прибавить, например, то, что узнал от Транна о Сартоле позавчера, но вспомнил, что Элайна - ученица Сартола, и воздержался от комментариев.
      Вечер прошел сравнительно спокойно. Джессамин большую часть времени распределяла обязанности и подсчитывала необходимые для экспедиции припасы. Ей также пришлось исполнить немало обрядов и церемоний, о которых было забыто вчера. Когда все расходились, Джарид почувствовал, насколько он устал.
      Они с Баденом и Транном вернулись в "Гнездо", а Сартол с Элайной ушли куда-то сразу по окончании заседания, так что Джарид не смог ничего сообщить девушке-магу. Теперь, идя с товарищами по улицам, он поймал себя на том, что вспоминает какие-то эпизоды их общения и гадает, думает ли она о нем. Временами она выглядела такой высокомерной, даже враждебной, что ему казалось - она его презирает. Но порой он замечал, как она смотрит на него, или отвечал на ее улыбку, и тогда возникало чувство родства, несколько неожиданное, если учесть, сколь недавно они...
      Они - что? Они еще не стали друзьями. Конечно, и влюблены они не были. Так что же? Джарид улыбнулся и покачал головой. По крайней мере сейчас ничего.
      Транн и Баден болтали на ходу, пока Транн чуть заметно не кивнул на Джарида и не шепнул Бадену:
      - Похоже, наш друг озабочен.
      - Ты только сейчас заметил? Да он сражен наповал.
      - Наповал... - И тут острые глаза мага сощурились. - Элайна?
      - Элайна, - тоном человека осведомленного сказал Баден.
      - Вам что, больше поговорить не о чем? - сердито спросил Джарид.
      - Как же, есть, - ухмыльнулся Баден, - но нет ничего более занятного.
      Джарид глубоко вздохнул.
      - Она необыкновенная, - мягко сказал Баден. - Понимаю, почему ты находишь ее привлекательной. И потом, вы оба связаны с ястребами Амарида. Возможно, этот факт не лишен значения.
      - Так ты думаешь, у нас с ней... получится?
      - Не знаю, - сказал Баден, подмигнув Транну. - Может, вернуться и спросить у нее самой?
      - Ну же, Баден! Я серьезно говорю.
      Баден молча посмотрел на племянника, а потом пожал плечами.
      - Полагаю, все возможно, - сказал он. - Вообще-то, я о ней почти ничего не знаю. Не исключено, что она замужем или помолвлена. Но даже если и нет, ты же знаешь, отношения между членами Ордена бывают сложными. Вот почему многие маги находят себе пару вне Ордена. Правда, Транн?
      Транн улыбнулся. Они дошли до "Гнезда", но задержались в темном дворе, чтобы закончить разговор.
      - Транн, а ты женат? - спросил Джарид, пристально глядя на мага.
      - Да. Мою жену зовут Сиобэн. Мы поженились девять лет назад. Мы выросли вместе.
      - А дети у вас есть?
      Транн кивнул и широко улыбнулся, словно увидел их перед собой.
      - Две дочки. Джейнел семь лет, Осит - четыре.
      Джариду понадобилась минута, чтобы все переварить. Потом он повернулся к Бадену:
      - А ты когда-нибудь был женат?
      Баден иронически усмехнулся, хотя Джарид заметил у него в глазах какое-то другое чувство.
      - Нет, - сказал он. - Была, правда, женщина, которая хотела разделить со мной жизнь.
      - Что-то случилось?
      Маг снова усмехнулся.
      - Не вышло, - таинственно ответил он.
      Джарид вспомнил кое-что, замеченное им на вчерашнем заседании.
      - Сонель? - спросил он.
      Баден взглянул на него с искренним удивлением и расхохотался.
      - А ты смекалист! Слышишь, Транн, нам надо быть с ним осторожными! Да, Джарид, когда-то мы с Сонель любили друг друга, - тихо признал он. - Много лет назад. - Он надолго умолк, потом заговорил с прежней живостью: - Так вот, я предупреждаю тебя: завязывать такого рода отношения внутри Ордена небезопасно, по опыту знаю.
      Джарид помрачнел и кивнул.
      - Я не учу тебя жить, - более мягким тоном сказал Баден. - Тем более я не прошу тебя забыть Элайну. Это не мое дело. Но ты только что встретил ее и знаешь о ней не больше, чем я. Похоже, ты немного поторопился?
      Джарид снова кивнул.
      - Наверное, - пробормотал он.
      Не говоря больше ни слова, молодой маг открыл дверь и вошел. И нагнулся как раз вовремя, чтобы ему в голову не угодила пивная кружка, врезавшаяся в косяк и со звоном упавшая на пол. Джарид едва успел сориентироваться и избежать столкновения с двумя рослыми мужиками, сцепившимися в драке у самой двери. Он пошатнулся, пытаясь удержаться на ногах; Ишалла резко вскрикнула и впилась когтями ему в плечо, так что у него перехватило дыхание. Наконец, найдя безопасное место за деревянным столбом в нескольких футах от входа, Джарид увидел, что бурлит вся таверна. Повсюду дрались мужчины и женщины, в воздухе летали кружки, тарелки и кубки, на полу валялись перевернутые столы и стулья (кроме тех, которые использовались в качестве оружия). Посреди комнаты стоял Маймун, тщетно пытаясь водворить спокойствие посредством битья дерущихся до потери сознания.
      - Что, первый раз видишь драку в кабаке? - спросил кто-то.
      Он обернулся и увидел рядом с собой служанку Кайле, зардевшуюся и улыбающуюся. Ее светло-каштановые волосы были отброшены назад, и лишь несколько прядей падало на лоб, что, впрочем, очень ей шло.
      Он кивнул и усмехнулся:
      - И часто у вас такое бывает?
      Он пожала плечами, рассеянно окидывая взглядом весь этот бедлам:
      - Ну, раз в пару недель. Обычно никого серьезно не ранят. В общем, забавно, только убираться потом приходится.
      Они нагнулись: над их головами пролетела очередная кружка.
      - Вчера я тебя не видела, - сказала она.
      "Она и в самом деле очень хорошенькая", - подумал Джарид, пытаясь объяснить, почему ночевал в лесу. У нее были сапфирово-синие глаза и несколько веснушек на переносице. Тонкий запах напоминал о полевых цветах и весеннем дожде. Джарид не мог не заметить, что низкий вырез блузы позволял увидеть мягкий изгиб ее груди.
      - Так ты провел ночь в лесу и вернулся с ястребом Амарида, - сказала она, криво усмехаясь и почесывая шейку Ишаллы. - И что, молодым магам всегда так легко найти свою первую птицу?
      - Конечно нет, - сказал Баден из-за плеча Джарида. - Джарид особенный, Кайле.
      Джарид густо покраснел.
      - Надеюсь, не ты заварил эту кашу? - сказал Баден племяннику, подмигнув Кайле.
      - Он очень благовоспитанный, Магистр, - искренне заверила Кайле. - И потом, я за ним присматриваю.
      - Не сомневаюсь, - ответил Баден тоном, полным иронии.
      Она рассмеялась. Его друзья направились в более или менее тихий угол на поиски свободного стола.
      - Откуда ты знаешь, что это один из ястребов Амарида? - спросил Джарид.
      Ее лицо стало жестче.
      - Думаешь, раз я работаю в кабаке, то ничего не знаю об Амариде и Волшебной Силе? - холодно спросила она.
      Джарид покачал головой. "Похоже, я раздражаю красивых женщин", - с сожалением подумал он.
      - Вовсе нет. До встречи с Баденом я сам не отличил бы ястреба Амарида от домового сыча. Просто мне было интересно, откуда ты знаешь.
      Она скептически посмотрела на него и снова улыбнулась своей странной кривой улыбкой.
      - Трудно сказать. Я выросла в Амариде и каждый год смотрела на процессии вместе с родителями. Тогда, видимо, я и выучила названия птиц. И, - добавила она с искренним восхищением, - ястреба Амарида всегда было легче всего узнать.
      Несколько секунд они постояли молча, глядя друг другу в глаза. Наконец, оглядев таверну и обнаружив, что драться уже перестали, Кайле тихо сказала:
      - Мне пора работать. Возвращайся к друзьям, я принесу вам еды и эля.
      Она отправилась к стойке, но по дороге еще раз оглянулась, игриво улыбаясь ему.
      Слегка зардевшийся Джарид присоединился к Бадену и Транну, уже сидевшим за столом. Оба мужчины усмехнулись одновременно.
      - Я думал, она не в твоем вкусе, - заметил Баден.
      - А я решил было, что тебе приглянулась Элайна, - вставил Транн.
      - Вы оба правы, - сказал Джарид, - но это ведь не значит, что нельзя немного пофлиртовать, а? (Его друзья рассмеялись.) Кроме того, - продолжил Джарид, - если учесть, как часто Элайна выказывает свое безразличие, неплохо знать кого-нибудь, кто хотя бы неравнодушен ко мне.
      И тут Кайле появилась с подносом, на котором стояли три кружки эля и большая тарелка с жареным мясом, хлебом и какими-то отварными кореньями. Она молча обслужила магов и только Джариду улыбнулась, протягивая ему эль.
      - Ну, - сказал Баден, когда Кайле ушла, - она и в самом деле неравнодушна к тебе. - Он подмигнул Транну.
      - Давайте сменим тему, - с отчаянием в голосе попросил молодой маг.
      Они приступили к еде и, наслаждаясь ею, обсудили события дня. Позже Транн и Баден рассказали Джариду еще кое-что об истории Ордена и о магах, которых они знали. Выпивая по второй, а потом и по третьей кружке эля, они рассказывали и более личные истории - о доме, о женщинах, которых когда-то любили, о своих семьях. То и дело они отрывали кусочки нежного жареного мяса и скармливали птицам, но и себя не забывали. Был поздний вечер, когда они неуверенными шагами поднялись по лестнице в свои комнаты. Только тогда Джарид вспомнил, как клялся себе больше не пить этот темный густой эль. Уж эту-то клятву ему следовало сдержать.
      8
      В его комнате было темно, если не считать желтого мерцания церилла и его отражения в больших бесстрастных глазах птицы. Он лежал один в постели, с удовлетворением вспоминая этот день. Все прошло хорошо, лучше, чем можно было ожидать. Иногда, думал он, все планы мира, все изощренные выдумки и ухищрения - ничто перед обыкновенной удачей. Камень, попавший в окно, ошарашил его не меньше, чем всех остальных, однако он быстро пришел в себя и еще быстрее осознал, как можно воспользоваться этой случайностью. У него был собственный план, как привести весь Орден в движение, но и в этом, оказывается, не было необходимости. Баден, его самый опасный противник, снова оказался ценным, хотя и невольным союзником. Именно смелая речь Бадена привела к тому, что отряд в Рощу Терона все же послали. "Отряд, усмехнулся маг в темноте, - членом которого я не являюсь. Пусть другие сторожат деревни или суетятся вокруг Созывающего Камня. Когда я избавлюсь от Бадена и Вельми, ни у кого из них не хватит ни силы, ни воли, чтобы остановить меня".
      Он закрыл глаза и попытался уснуть, но не смог: тревожило одно воспоминание. "Если среди нас присутствует предатель, - предупредил Баден, - пусть знает: я найду его и употреблю всю свою силу, чтобы его уничтожить". Его тревожили не сами слова; он был уверен, что справится с Баденом, когда придет время. Но в тишине, которая воцарилась потом, маг почувствовал, словно кто-то обнаружил его предательство. Он не знал, кто это был; собственно, все это могло быть плодом его воображения. Но тогда ощущение было явственным и, надо признать, достаточно неприятным.
      - Никто из них не сможет остановить меня, - сказал он вслух, словно бы для того, чтобы убедить птицу. - Ни у кого нет причины подозревать, что я предал Орден. А когда они это осознают, будет слишком поздно.
      Птица приподняла голову и принялась чистить перышки.
      Он снова закрыл глаза, пытаясь успокоиться. Все шло так хорошо... Было бы глупо терять сон из-за какого-то мимолетного ощущения, которое, возможно, было лишь плодом его распаленного воображения. Он знал: это все из-за Собрания. Конечно, легко дурачить глупцов, которым он вроде бы служил, да и скрыть свои мысли от одного или нескольких магов нетрудно. Но день за днем пребывать на глазах всего Ордена, следя за собой в каждой мелочи, - это было уже слишком. Нельзя упрекать себя за мгновение паники это вполне естественно. Завтра последний день Собрания, а отряд отправляется в Рощу Терона. Это сулит немалое облегчение.
      Страхи его постепенно развеялись, и он начал засыпать. Всю ночь его беспокоил сон о странном человеке с ярким голубым цериллом.
      На следующее утро, когда Баден, Транн и Джарид пришли в Палату Собраний, приготовления уже начались. Джессамин и Передур сидели во главе пустого стола, распределяя поручения между магами и служителями Великого Зала и наблюдая за сбором и упаковкой припасов. Посмотрев налево, Джарид заметил, что разбитое окно временно закрыли щитом из светлой древесины, а камень и осколки стекла убрали.
      Премудрая и ее помощник увидели приближающихся троих магов.
      - А, Транн! - с облегчением сказала Джессамин. - Мы тебя ждали. Ты не возьмешься подобрать коней для восьми членов отряда? В Ордене никто не разбирается в лошадях лучше тебя.
      - Конечно, Премудрая Джессамин, - ответил Транн со знакомой широкой улыбкой. - У меня уже есть лошадь, и еще я знаю торговца, у которого кони хороши, и, что еще более важно, он кое-чем мне обязан.
      - Хорошо, - сказала Премудрая. - Скажи своему другу, что он получит вознаграждение, превосходящее стоимость лошадей. Баден и Джарид, Сартол с Элайной ушли запасаться провизией. Хорошо, если бы вы вдвоем собрали посуду и другое снаряжение по вашему усмотрению. Кажется, на чердаке над моей комнатой много старого снаряжения. Все, чего не найдете там, купите на рынке. Когда Сартол и Элайна вернутся с едой, они помогут вам все упаковать.
      - Очень хорошо, Премудрая, - кивнув, сказал Баден и, когда Транн со своим каштановым ястребом ушел к торговцу лошадьми, направился вместе с Джаридом в глубину Великого Зала.
      - Посуду? - шепотом переспросил Джарид.
      Баден усмехнулся:
      - Джессамин и Передур прожили здесь много лет и привыкли к некоторым удобствам. Но ведь они имеют на это право, не так ли?
      Джарид кивнул.
      - И пусть это не обманывает тебя: они оба крепче, чем кажутся.
      - Уверен, - сказал Джарид с улыбкой. Еще кое-что из слов Джессамин вызвало его любопытство. - Кстати, если маги практически не носят с собой денег, как Джессамин собирается платить за лошадей и снаряжение?
      - Ну, отдельные маги действительно не носят денег, но Орден обладает большими запасами золота и серебра. (Они остановились у подножия узкой каменной винтовой лестницы, ведущей на склад.) В прежние времена города и деревни часто одаривали Орден в знак благодарности. Однако позже, после первых набегов из Аббориджа несколько веков назад, Орден взял на себя обязанность содержать армию регулярно и собирал добровольные пожертвования от больших поселений. Храмы против этого возражали, и армию скоро распустили, но когда Орден собрался раздать собранные средства, многие города отказались принять их обратно. Какое-то время они продолжали присылать дары, очевидно полагая, что это способствует их безопасности. Как бы то ни было, за все эти годы Орден скопил огромные богатства.
      - А мы не должны вернуть то, что не использовали?
      Баден улыбнулся.
      - Мы и возвращаем, - уверил он племянника, - особым образом.
      Магистр указал племяннику, куда следовать, и принялся карабкаться по лестнице вслед за ним.
      Джарид толком не представлял, как выглядит чердак Зала, но уж никак не ожидал, что он будет так похож на чердак его родного дома. Несмотря на красивые мраморные полы и высокие потолки, он напоминал пространство над старой спальней Джарида, где они с Ройденом играли в детстве. Здесь было темно, свет проникал через единственное матовое окно над лестницей, и, как на чердаке в Аккалии, здесь пахло плесенью и пылью. Повсюду грудами, достигающими иногда Джариду до плеча, лежало невероятное количество старых картин, мебели, безделушек и гобеленов.
      - Что это за хлам? - недоуменно спросил Джарид; серая птица слетела с его плеча, устроилась на ближайшей жердочке и принялась чистить перья.
      - Хлам! - воскликнул Баден. - Не присмотреться ли тебе поближе?
      Подойдя ближе к одной из куч и стряхнув пыль, Джарид понял, что был не прав. Резьба на мебели была на удивление искусной, и многие безделушки оказались прекрасными вещицами из золота и хрусталя. Джарид оглянулся на дядю; в его серых глазах было изумление, на губах - вопрос.
      - Дары Ордену, - объяснил Баден, - со всего Тобин-Сера. В этой комнате хранятся прекраснейшие вещи из созданных когда-либо в нашей стране. Гобелены с золотыми и серебряными нитями, картины величайших художников, стулья и столы из древесины редчайших пород, работы несравненных серебряных и золотых дел мастеров. - Он печально покачал головой, оглядывая груды сокровищ. - Все эти вещи не должны лежать здесь и обрастать паутиной - их надо показать людям.
      - А почему они здесь? - спросил Джарид, разглядывая прекрасные шелковые одежды.
      Баден пожал плечами:
      - У нас толком не было времени, чтобы разобраться, что со всем этим делать. Мм... конечно, это не оправдание, но это чистая правда. Мы никогда не обсуждали этого вопроса на Собраниях. По крайней мере я такого не припомню.
      - Что с того? - резко спросил Джарид. Он говорил более сердито, чем хотел бы, но продолжал: - Где сказано, что подобные вещи можно делать только с одобрения всего Ордена? Кто-то должен взять на себя ответственность и сделать хоть что-нибудь! О боги! - Он обвел рукой лежащие вокруг богатства и отбросил прядь волос со лба. - Теперь я понимаю, почему Оррис все время так сердится! - Он остановился, внезапно осознав, что орет на Бадена. - Я... извини, Баден. Я не хотел тебя обидеть.
      Но, к удивлению Джарида, Магистр улыбался ему.
      - Ничего, - тихо сказал он. - Теперь мы на равных. И я рад этому. Если другие молодые маги думают так же, как и ты, у нас есть надежда. - Магистр устало вздохнул.
      Может быть, всему виной было тусклое освещение, но Джариду показалось, что его дядя выглядит куда старше, чем всего несколько дней назад, когда они спускались с гор в Амарид.
      - Полагаю, посуда где-то здесь, - сказал Баден себе под нос, пробираясь через завалы картин в дальний угол хранилища.
      Джарид снова окинул взглядом чердак. Прекраснейшие вещи, созданные когда-либо в нашей стране. Он покачал головой и пошел помочь дяде, который уже рылся в горах посуды.
      Остаток утра они провели, выбирая и чистя горшки и сковородки, приборы и миски. А еще они отобрали несколько мотков крепкой веревки, мехи для воды, дюжину легких брезентовых полотнищ и восемь седельных сумок. В полдень один из служителей Зала принес легкую еду и графин пахнущего медом вина. Баден и Джарид прервались, чтобы перекусить, а потом еще два часа провели за подбором снаряжения. Наконец они взяли все, что смогли, и спустились вниз.
      Увидев их, Джессамин быстро послала двоих слуг принести все остальное.
      - Сартол и Элайна недавно вернулись с провизией, - бодро сказала она. - Они на кухне; возможно, им понадобится ваша помощь.
      Джарид направился было на кухню, но Баден остановил его.
      - Премудрая, - начал Магистр, - у меня есть... одно дело, но Джарид с удовольствием поможет Сартолу и Элайне.
      - Постой! - вспыхнул Джарид. - Ты ведь не собираешься оставить меня один на один с...
      - Что-то не так, Джарид? - спросила Джессамин.
      - Э-э... ничего, - торопливо ответил Джарид. Он помолчал и глубоко вздохнул: - Ничего, Премудрая. У меня все в порядке.
      - Хорошо. Они ждут тебя на кухне.
      Он снова взглянул на дядю: тот ухмылялся.
      - Передай от меня привет Элайне и Сартолу, - сказал Баден.
      Джарид жалобно посмотрел на него и ушел на кухню. Оказалось, что Элайна и Сартол стоят у длинного белого мраморного стола и разбирают груды купленной утром еды - сушеные фрукты, головки сыра, сухие хлебцы, вяленое мясо и фляжки с вином. Седельные сумки и прочее снаряжение были уже принесены сюда и аккуратно сложены в углу.
      Когда Джарид вошел, оба мага обернулись. Элайна вновь быстро повернулась к еде и принялась деловито ее упаковывать, но Сартол шумно приветствовал его, не забыв тут же рассказать об утренних приготовлениях и похвалить Бадена и Джарида за подбор снаряжения. После прошлых неловких разговоров с Элайной Джарид боялся, что день будет тянуться томительно медленно. Впрочем, работы оказалось столько, что молодые маги едва находили время перекинуться парой слов. Под руководством Сартола они наполняли седельные мешки; Элайна была весьма деловита и не проявляла желания пообщаться, Джарид отвечал на бесчисленные вопросы Сартола об Аккалии, о своем детстве и коротком ученичестве у Бадена. День пролетел относительно быстро, и Джарид сам не заметил, как закончил упаковку последнего мешка.
      Он вернулся с Элайной и Сартолом в Палату Собраний, где Баден и Транн непринужденно болтали с Джессамин, Передуром и еще несколькими магами. Вежливо поблагодарив Сартола, который тут же вступил в разговор с каким-то незнакомым Магистром, и коротко взглянув на Элайну, которая тут же отвела глаза, Джарид направился к Бадену и Транну. Друзья приняли его в свой круг и продолжили беседу, насколько он понял - о горячем споре, который состоялся несколько лет назад между двумя магами и касался какого-то частного момента в церемониале, но перерос в тяжелую личную вражду. Джарид знал не все имена, которые мелькали в разговоре, и быстро потерял к нему интерес.
      Он оглядел помещение. Уже вечерело, и свет стал более тусклым. Все больше и больше магов стекалось в Великий Зал. Скоро служители в развевающихся голубых одеждах принесли свечи в подсвечниках и равномерно расставили их вдоль стен. Глядя, как зажигают свечи, Джарид заметил Орриса, одиноко стоящего в дальнем углу и пристально глядящего на него и других магов. Тот понял, что его заметили, и быстро отвел взгляд. Но выражение лица Орриса смутило Джарида, и он с удивлением осознал, что чувствует какую-то симпатию к неуживчивому магу.
      Чуть позже Джессамин встала и ударила посохом по мраморному полу.
      - Пора, - объявила она, и все разговоры прекратились.
      Джарид смущенно взглянул на Бадена:
      - Пора что?
      - Шествие Света, - ответил Магистр. В его голубых глазах плясали отблески свечей. - Мы пройдем к дому Амарида тем же путем, что и в начале Собрания, будем там пировать, а Джессамин проведет церемонию закрытия.
      Джариду показалось, что Баден хочет сказать что-то еще, но вместо этого маг пошел искать свое место в процессии. Джарид едва не последовал за ним, но, внезапно осознав присутствие Ишаллы, заторопился к своему месту.
      Порядок шествия, которого придерживались в начале Собрания, был изменен: маги не выстроились в колонну, но встали по периметру зала, каждый рядом со свечой. Заметив Элайну, Джарид встал на свободное место справа от нее. Как всегда, она не обратила на него внимания. Но когда служитель дал каждому из них плетеную корзину, способную вместить каравай хлеба, она вопросительно на него посмотрела.
      В ответ он лишь пожал плечами.
      Элайна повернулась налево, к высокой молодой женщине с маленьким темным соколом, - в отличие от Элайны и Джарида она уже получила плащ и нашла свой церилл.
      - Нейса, ты не знаешь, для чего предназначены эти корзины?
      Женщина уже успела заметить их смущение.
      - Знаю, - с таинственной улыбкой ответила она. - Вы скоро поймете. Просто несите их с собой по городу и наслаждайтесь предвкушением праздника.
      Все трое повернулись к Джессамин, и та, словно по команде, тут же подняла посох со сверкающим бледно-голубым цериллом и быстро задула свою свечу. Передур поднял посох с жемчужного цвета цериллом и сделал то же самое. Постепенно во всем зале желтое мерцание свечей уступило место радуге лучей, источаемых цериллами. Джарид смотрел, как Баден поднимает свой сверкающий оранжевый церилл над головой Анлы, а Транн - темный, красновато-коричневый.
      По мере того как церемония приближалась к концу, Джарид все острее недоумевал, что ему делать.
      - Насколько я понимаю, - шепнула Элайна, словно читая его мысли, надо будет задуть свечу, когда подойдет твоя очередь.
      Он склонил голову в знак благодарности:
      - Спасибо тебе, - и был вознагражден ее быстрым взглядом и улыбкой.
      Скоро подошла их очередь, и, когда Джарид задул свечу, в комнате остался лишь свет цериллов. Тут Джессамин повела свой Орден на улицы Амарида. Еще не успев подойти к дверям, Джарид смог расслышать радостные крики народа, приветствующего магов. Когда наконец они с Элайной вышли на воздух, то увидели, что все фонари на улицах погашены и все окна, выходящие на площадь, закрыты ставнями. На улицах собрались тысячи людей, и их радость позволила хоть ненадолго забыть вчерашнее происшествие. Сойдя с мраморных ступеней на мостовую, Джарид увидел, что к ним с Элайной кто-то приближается. Первой подошла маленькая светловолосая девочка и бросила перо в корзину Элайны.
      - С честью носи свой плащ, Дочь Амарида, - застенчиво сказала девочка, оглядываясь на свою мать, - и да хранит тебя Арик.
      Элайна хотела было поблагодарить ребенка, но тут же к ней подошел красивый молодой человек и очень серьезно совершил тот же обряд.
      В корзину Джарида положил перо пожилой мужчина.
      - С честью носи свой плащ, Сын Амарида, и да хранит тебя Арик, сказал он, подмигнул и улыбнулся.
      Так было всю дорогу - вокруг Великого Зала и вдоль улиц Амарида. Город освещали только цериллы, и Джариду казалось, что он в жизни не видел ничего красивее. Сотни мужчин, женщин и детей подходили к нему с Элайной и бросали перья им в корзины со словами ритуального приветствия. Кто-то смеялся, кто-то сохранял торжественное выражение лица. Когда маги подошли к деревянному порогу дома Амарида, корзины самых молодых из них были полны до краев перьями разнообразных расцветок и размеров.
      У дома Амарида стояли бесчисленные круглые столы, освещенные факелами и уставленные кувшинами вина, мясом, овощами, фруктами, хлебом, сыром и пирогами.
      - Сегодня, - пояснила Нейса, оглядываясь через плечо на двух молодых магов, - Орден угощает весь город. Так мы благодарим их за то, что они нас принимают.
      Оглянувшись, Джарид увидел, что народ, встречавший процессию, подтянулся к дому Первого Мага и с песнями и смехом располагается за столами, наполняя кружки.
      - И что, весь город здесь?
      - Все, кто хотел прийти.
      Джарид снова оглядел гостей, и мысли его вернулись к недавнему разговору с Баденом. Возможно, Магистр имел в виду и эти угощения, когда сказал, что маги отплачивают своему народу за его дары.
      Нейса, Элайна и Джарид заторопились вослед остальным магам, которые зашли в дом Амарида и уже располагались за большим столом в форме подковы. Похоже, места можно было занимать в любом порядке, но Джессамин и Передур сидели во главе стола, а Баден и Транн заняли место для Джарида между собой. Элайна быстро устроилась рядом с Сартолом; Нейса, улыбнувшись и поздравив Джарида со вступлением в Орден, присоединилась к своим друзьям.
      Баден и Транн широко улыбались.
      - Как тебе Шествие? - спросил Транн.
      Джарид улыбнулся в ответ и показал друзьям корзину с перьями.
      - У меня со времени моего первого Шествия еще сохранилось немало перьев, - сказал Баден, жестом приглашая молодого коллегу сесть. - Каждый раз, выполняя какую-нибудь службу, я оставляю одно из них, но они все не кончаются, так что Анлу пока что можно пощадить. - Он почесал шейку коричневой совы. - Может, так и продержусь, а?
      - А корзины вы куда дели?
      Транн хихикнул:
      - Вернули.
      - Так где же мне держать все эти перья?
      Баден загадочно посмотрел на него.
      Служители Зала и еще какие-то люди в красных одеяниях, очевидно из дома Амарида, принесли магам еду - жареную дичь и баранину, вареные овощи и густое острое рагу, вкуснее которого Джариду ничего не доводилось пробовать. Еще были поданы разные сорта хлеба и пирогов, невероятно разнообразные фрукты и замечательно крепкое темное вино. Играли искусные музыканты и пели сладкоголосые барды, с должной мерой боли и радости повествовавшие о славных событиях истории Тобин-Сера. Вино, музыка и свет факелов увлекли Джарида, и ему почти что казалось, что он видит Арика, раскалывающего остров на Тобин-Сер и Лон-Сер, и слышит плач Дуклеи, вызванный гневом мужа и бесчестьем сыновей. Он представлял, как разделяет изумление Амарида при открытии Волшебной Силы, и тихо плакал под "Плач Амарида", повествующий о смерти Дакии, жены Первого Мага.
      Казалось, прошли часы, когда музыка внезапно прекратилась и седая Джессамин встала, улыбаясь, давая всем знак, что нужно молчать. Она сама могла сколько угодно сомневаться, что способна возглавить Орден, но Джариду в этот момент казалось, что маги всецело ей доверяют и последуют за ней куда угодно, даже в Рощу Терона.
      - В этом году нас покинули трое Сынов Амарида, - сказала она одновременно повелительным и печальным голосом. - Верена, служившая на Верхнем Роге, Холик с Изумрудных холмов и Сауни из Великой пустыни, некогда учитель Транна.
      Джарид оглянулся, и увидел слезы, текущие по смуглым щекам друга.
      - Давайте помолчим, - продолжила Премудрая, - и попросим Арика и Дуклею принять наших друзей.
      И смолкли все - не только маги и музыканты, но и тысячи людей, окружавших дом.
      Чуть позже Джессамин нарушила молчание, и голос ее был наполнен радостью и волнением:
      - Но в этом году в наши ряды вступили двое, желающие служить стране при помощи Волшебной Силы, - Элайна из Бризалли и Джарид из Аккалии. Подойдите, пожалуйста!
      Джарид встал, и Баден тоже - он ободряюще улыбнулся и повел ученика к Премудрой. Молодой маг внезапно ощутил острые когти Ишаллы и слияние ее сознания со своим. Он все более и более привыкал к этому. Вообще-то, теперь даже трудно вспомнить, как все обстояло до их встречи, когда у него еще не было постоянного доступа к ее сознанию. Он знал, что большинство людей в Тобин-Сере жили в мире собственных мыслей, без этой магической связи, - вот им-то, наверное, было одиноко...
      И тут они с Баденом и Элайна с Сартолом вошли внутрь пространства, отгороженного столом, и остановились перед Джессамин. Джарид бросил быстрый взгляд на Элайну и обнаружил, что она тоже смотрит на него с каким-то странным выражением лица.
      - Элайна и Джарид, - начала Премудрая, - Арик наделил вас исключительными птицами. Мне даже придется немного отклониться от привычного хода церемонии, чтобы объявить о том, о чем уже многие догадываются. Впервые на памяти присутствующих мы в один год принимаем в Орден двух магов с ястребами Амарида. Не знаю, что это предвещает, но думаю, нечто замечательное. - Она немного помолчала, потом продолжила церемониальную речь: - Вас обоих приветствуют маги и Магистры Ордена. Теперь вы должны сделать свой выбор. Вы готовы поклясться использовать свои силы на благо страны?
      - Да, - одновременно ответили Элайна и Джарид.
      - Вы клянетесь чтить законы, созданные Амаридом для нашего Ордена?
      - Да, - отозвались молодые маги.
      - Повторите законы вместе со мной.
      Джарид не старался сознательно запомнить Законы Амарида, которые Баден объяснил ему в Прибрежных горах, и если бы кто-то чуть раньше попросил повторить их, он бы не смог. Но сейчас, перед всем Орденом и словно в присутствии самого Первого Мага, Джарид нашел слова.
      - Я буду служить народу страны, - произнес он вместе с Элайной. - Я буду разрешать споры. С помощью своей силы я буду нести помощь и утешение нуждающимся.
      Я никогда не использую силу, чтобы вымогать вознаграждение и подчинять себе беззащитных.
      Я никогда не использую свою силу против другого мага. Наши споры рассудит Орден.
      Я не причиню вреда своей птице.
      Ненадолго воцарилась тишина, и над столом зазвучали радостные крики, которые подхватила на улице многотысячная толпа. Джарид знал, что это ликование обращено к Ордену и Амариду не меньше, чем к ним с Элайной. Но он услышал в голосах и мольбу, чтобы двое молодых магов помогли спасти Орден и Тобин-Сер, и мысленно поклялся сделать все, что он сможет.
      Когда крики стихли, Джессамин посмотрела на Бадена и Сартола.
      - Они готовы, - сказала она.
      Джарид почувствовал легкую руку на своем плече и, обернувшись, увидел, что Магистр держит в руках новый зеленый плащ. Как и у Бадена, края этого плаща были обшиты тонким нежно-зеленым шнуром, а пояс украшен искусной черно-золотой вышивкой. Джарид с облегчением обнаружил, что на плечах нашиты кожаные полоски, способные защитить от когтей Ишаллы, а карманы достаточно просторны, чтобы вместить все подаренные перья.
      Улыбаясь так широко, что щеки заболели, Джарид повернулся спиной к Бадену и вытянул руки, позволяя дяде надеть на него плащ. Элайна дала Сартолу сделать то же самое, и вот они двое стояли, счастливо улыбаясь, а Ишалла и Филимар парили над ними в воздухе. Позже, когда оба молодых мага, надев плащи, повернулись к Джессамин, две почти одинаковые серые птицы снова опустились им на плечи.
      - Поздравляю, - с улыбкой сказала Джессамин, и снова раздались радостные крики. Внезапно новичков окружили другие маги, обнимая их, пожимая руки и поздравляя со вступлением в Орден. Но прежде чем раствориться в потоке веселья, Джарид успел повернуться и взглянуть в темные глаза Элайны.
      - Поздравляю, маг Элайна, - прошептал он.
      Она улыбнулась в ответ:
      - И я тебя, маг Джарид.
      Остаток ночи был калейдоскопом песен, танцев и вина. Музыканты вернулись, их было еще больше, и баллады зазвучали быстрей и ритмичнее. Джарид, в общем-то не любитель танцев, уступил музыке и приглашению Джессамин; за ночь он успел потанцевать с несколькими горожанками и женщинами-магами, однажды даже с Элайной, но недолго - этот танец предполагал частую смену партнеров. Больше всего он танцевал с Кайле, которая отыскала его сразу после первого танца с Джессамин и потом почти все время оставалась рядом.
      Вскоре после церемонии вручения плащей Джессамин объявила, что уходит отдыхать и что отряд отправится в Рощу Терона с первыми лучами солнца, как бы поздно его участники ни засиделись на празднике... Тем не менее музыка и танцы продолжались до глубокой ночи. Джарид, Баден и Транн ушли перед рассветом, а веселье все не кончалось. Они проводили Элайну и Сартола в гостиницу, которая была расположена неподалеку от "Гнезда", и подождали, пока те заберут свои вещи. Потом все пятеро направились в заведение Маймуна. Снарядившись, маги пошли в Великий Зал, но во дворе столкнулись с Кайле.
      - Маг! - сонно окликнула она Джарида со знакомой кривоватой улыбкой. Она подошла к нему и осторожно поцеловала в щеку. Ее дыхание отдавало вином. - А я-то думала, где ты. - Она взглянула на остальных магов. - Уже уходите?
      Джарид оглянулся на Элайну и с некоторым удовлетворением обнаружил, что та исподволь разглядывает трактирную служанку.
      - Да, - тихо сказал он, - уходим. Береги себя, ладно?
      - Хорошо. А куда вы путь держите? - спросила она.
      Джарид замялся.
      - Мы идем в Рощу Терона, - как ни в чем не бывало ответил Баден.
      - Да хранит вас Арик, - машинально сказала она. Улыбка исчезла с ее лица, щеки побледнели. - Он что, серьезно? - неожиданно беспокойно спросила она Джарида.
      - Да.
      Еще вчера ее слова вернули бы страхи, но этой ночью он принес две клятвы, одну - вслух, а другую молча, и не мог позволить себе бояться.
      - Да хранит вас Арик, - повторила она, пытаясь осознать сказанное Баденом. Она молча смотрела на Джарида. Где-то вдалеке запела птица.
      - Джарид, нам пора, - тихо сказал Баден.
      Джарид снова кивнул, но продолжал смотреть Кайле в глаза. Наконец он улыбнулся:
      - Будь здорова, Кайле. Мы еще увидимся, обещаю.
      Он сделал шаг вперед и поцеловал ее в щеку. Не говоря больше ни слова, маги ушли. Джарид оглянулся, прежде чем они свернули на более широкую улицу, и увидел, что Кайле, такая маленькая и одинокая, все еще глядит им вслед. Он задержался, но лишь на мгновение и продолжил свой путь к Роще Терона.
      9
      Они отправились в рощу, вот что удивительно, без всякой помпы. Радомил и Сонель провожали своих друзей, несколько служителей помогали седлать коней - вот и все. Когда пришли Джарид и его товарищи, Джессамин и Передур уже прощались со своими помощниками. Оррис, мрачный и нетерпеливый как всегда, уже оседлал коня. Баден, Элайна и Сартол быстро подошли к лошадям и начали седлать их, предоставив Джариду возиться с животным, которого нашел для него Транн.
      Это был пегий конек с мягким темным носом; Джариду он показался пугающе большим, хоть и уступал ростом остальным лошадям.
      - Это мерин, - сказал Транн, вставая рядом и успокаивающе кладя руку ему на плечо. - Может, не такой резвый, как жеребцы, но для путешествия вполне сгодится, тем более что он едва ли скинет или лягнет тебя.
      Страхи Джарида вряд ли развеялись от этих уверений, но лошадка стояла неподвижно те несколько минут, что он неловко пытался забраться в седло. Когда у него наконец получилось, Джарид готов был поверить, что поладит с этим удивительно покладистым и терпеливым существом.
      Чуть позже они тронулись от Великого Зала по широкой улице к центру старого города, потом процокали по древнему мосту через реку Лариан и, наконец, углубились в Ястребиный лес. Первые несколько миль Транн держался рядом с Джаридом, уча его приемам верховой езды.
      - Вообще-то, это нетрудно, - объяснял он с утешительной интонацией. Главное - пытайся двигаться вместе с лошадью. Не подпрыгивай в седле, когда конь скачет; старайся подниматься и опускаться в такт. Привыкнешь, может, не скоро, но, - маг ухмыльнулся, - целее будешь.
      Джарид согласился с тем, что принцип несложен, и обрадованно заметил, что мерин легко откликается на его неловкие попытки остановить его или снова пустить вскачь. Но он быстро осознал, что помощь Транна и кротость лошадки не спасают от отсутствия опыта и что его тело вовсе не готово к путешествию. Где-то через час после отъезда мышцы его бедер, ягодиц и спины заломило от боли. Спустя еще два часа, когда все остановились отдохнуть и подкрепиться, Джарид обнаружил, что не может поднять ногу, чтобы спешиться. На земле ему было трудно ходить. Он так и сел в грязь рядом с лошадью и жевал кусок копченого мяса, не понимая, что он вообще здесь делает.
      Маги еще дважды останавливались на дневку, а потом разбили лагерь у изумрудно-зеленого озера в горах Парне. Джарид слышал, как остальные восхищаются красотой озера и окрестных гор, но, все еще сидя на громко топающей по земле лошадке, не мог заставить себя даже поднять голову. Он ощущал лишь боль во всем теле, в том числе и в тех мышцах, о существовании которых он не подозревал. Даже связь с Ишаллой была слабой и какой-то далекой. Сойдя на землю, Джарид рухнул рядом с коньком. Не в силах ни идти, ни есть, он неподвижно лежал на спине, слушая, как жует лошадь, и ожидая, что сон унесет его от всех этих ужасов.
      - Если сможешь перевернуться на живот, попробую тебе помочь, - сказал кто-то.
      Открыв глаза, он увидел Джессамин; она сочувствовала ему, но и беззлобно забавлялась ситуацией. Он повернулся мучительно медленно. Джессамин опустилась на колени и положила ладони ему на спину. Джарид тут же почувствовал, как ее сила переливается в его тело, теплая и успокаивающая, как летнее солнце.
      - Сначала ездить верхом действительно трудно, - сказала она. - Сильно мешает отсутствие опыта. Но со временем станет легче.
      - Знаю, - простонал Джарид. - Однако...
      - Я поговорила с лошадью, - спокойно сказала Джессамин.
      Ему захотелось рассмеяться, но это оказалось очень больно.
      Премудрая лечила его еще с полчаса, уверенно водя ладонями по его спине и ногам. Боль не исчезла, но заметно притупилась. Джарид обнаружил, что снова может ходить, хотя и не очень ловко, и к тому же умирает с голоду. Поев, он подполз к огню и провалился в глубокий сон без сновидений. Наутро он почувствовал себя лучше, но только на время. После завтрака все снова тронулись в путь. С первым шагом коня боль вернулась.
      Как ни странно, на второй день было еще хуже. Они ехали по горам, и к тому же дольше, чем в предыдущий день. Снова Джессамин вечером лечила его, он смог поесть и поспать, а наутро боль опять вернулась. Так продолжалось еще один день, пока они не спустились с гор к Лесу Тобина. Посреди четвертого дня Джарид обнаружил, что боль отступает. Более того, он стал увереннее править конем, его не так трясло, и попасть в ритм шагов было легче. Лошади тоже, кажется, теперь было проще. Почувствовав это, Транн подъехал к Джариду и, хитро усмехнувшись, сказал:
      - Я же говорил, что это нетрудно.
      Появился Баден.
      - А, тебе полегчало!
      - Именно, - ответил Джарид. - Я словно из мертвых воскрес.
      - Хорошо. Вам с Тероном будет о чем поговорить, - съязвил Транн.
      Все трое рассмеялись. Остаток дня они ехали рядом, весело болтая и подшучивая друг над другом. Джарид был рад снова составить компанию своим друзьям.
      Немного опередив всех остальных, Джарид начал обращать внимание на местность, по которой они ехали. До того, мучимый болью, он был просто не в силах разглядывать снежные пики и величественные долины. Теперь же, в Лесу Тобина, он смог наслаждаться великолепием леса, посвященного богу.
      Они с Баденом проходили северную часть Леса Тобина по пути в Амарид, но сейчас почему-то впечатления были гораздо сильнее. В Лесу Леоры, знакомом с детства, можно было беззаботно наслаждаться игрой света и тени. Лес, с его мириадами оттенков зеленого и бесконечным чередованием полян и зарослей, казался таким же странным и веселым, как божество, чье имя он носил. Но Лес Тобина был другим. Его массивные древние дубы, клены, пеканы и вязы возвышались по обе стороны тропы, и ветви их тесно сплетались, почти не пропуская свет. Лес Леоры словно танцевал в солнечном свете, Лес Тобина погружался в собственные тени, могучий и угрюмый, подобно создавшему его богу. И все же весь лес пульсировал жизнью - по нему протекали сотни крошечных ручейков, питаемых дождем и снегом с хребта Парне, впадающих в более крупные потоки, которые несли свои воды на юго-запад к реке Четырех Водопадов и могучему Даалисмину. По берегам ручьев папоротник, ястребиная трава и бархатно-синие листья шан бурно произрастали, словно бы под защитой лесной тени. Меж огромных стволов разносились песни дроздов, верещание белок и бурундуков, гоняющихся друг за другом по земле и ветвям; время от времени сквозь молодой подлесок проскакивала лиса. Вечером, когда все ужинали и беседовали у яркого костра, для них пели сверчки и цикады, а неподалеку ухали совы, тревожа птиц магов.
      Закончив ужин, Баден и Транн обучали Джарида приемам обращения с Волшебной Силой. Они заставляли его зажигать огни и придавать форму деревяшкам. Кроме того, они попросили, чтобы в течение путешествия тот, кто поцарапался или ушибся, сразу шел к Джариду, позволяя ему попрактиковаться в искусстве исцеления. Без церилла сконцентрировать энергию для решения задач более высокого порядка было трудно, но за этот вечер Джарид все же кое-чему научился и почувствовал себя более уверенно. Связь с Ишаллой снова усилилась, и это его порадовало, как домашняя еда после голодных дней.
      На следующее утро, пока маги завтракали, как всегда, сухарями, сыром и сушеными фруктами, Джессамин выразила беспокойство по поводу быстрого истощения запасов продовольствия. Все согласились, что надо остановиться в первом же селении и купить или выменять еще еды. На исходе утра они подъехали к маленькой деревушке, приютившейся между могучими деревьями у быстрого узкого потока. Они сошли с главной тропы, но так и не смогли проследовать в центр. У деревянного моста, по которому только и можно было попасть в деревню, их встретило около двух-трех десятков вооруженных местных жителей. Люди не нападали, да они и не смогли бы. Тридцать мужчин и женщин с топорами, ножами и инструментами не имели шансов против восьми магов. Им было трудно скрывать свой страх. Тем не менее все маги заметили решимость и - иначе это было невозможно назвать - ненависть, исказившую мрачные лица людей.
      Дородный мужчина, несколько старше остальных, с тяжелым обоюдоострым топором, вышел вперед на середину моста и обратился к магам.
      - Если вы прибыли, чтобы уничтожить нас, - сказал он сильным спокойным голосом, - мы будем биться до последней капли крови, даже зная, что борьба бесполезна. - Он помолчал, оглядывая прибывших. - Если вы преследуете другие цели, - он понизил голос, - простите, но мы вынуждены просить вас покинуть деревню.
      Казалось, прошла вечность, пока Джессамин не ответила просто, хотя и с некоторым напряжением в голосе:
      - Мы уйдем.
      Она повернула коня, не сказав больше ни слова, и поскакала по лесу дальше, а за ней все остальные.
      Маги проделали в тот день немалый путь, ненадолго останавливаясь, чтобы поесть, отдохнуть, накормить и напоить лошадей. Они явно упали духом после встречи с жителями деревни. Никто не заговаривал без особой необходимости, никто не обращал внимания на прекрасные виды. В ушах Джарида без конца прокручивались слова дюжего крестьянина с топором. Он видел разгневанную толпу в Тайме, но здесь было хуже. По крайней мере, у жителей Таймы была причина для гнева, а эти люди, судя по всему, не пострадали. Не было видно ни пепелища, ни крови. Магов просто не пустили в деревню. Слухи о преступлениях Ордена действовали еще сильнее, чем мог предположить Джарид.
      Поздно вечером они подъехали к древнему Мосту Встречи Рек. Это было огромное покрытое мхом сооружение рядом с тем местом, где реки Сапфировая и Четырех Водопадов впадали в Даалисмин. Построенный за тысячелетия до Амарида и Терона, мост возвышался над бурным потоком, и его изящество заставляло забыть о непомерной величине камней, из которых он был сложен. Его поддерживали лишь четыре огромных столба, по два на каждом конце, а вес моста не давал распасться другим камням. На каменных опорах стояли статуи, сильно пострадавшие от ветров и дождей, но можно было легко понять, что они изображают Арика, Дуклею, Леору и Тобина. Небольшие камни, аккуратно сложенные так, что они доставали Джариду до бедра, образовывали перила по обеим сторонам моста. Джарид в жизни не видел ничего более впечатляющего, но и это невиданное зрелище не смогло поднять настроение магов.
      Они остановились на день в тени древнего сооружения. Джессамин и Передур легли спать сразу после ужина; остальные маги молча сидели у костра, все еще размышляя над тем, что произошло. Странно, но именно Оррис нарушил гнетущую тишину.
      - Нам следовало остаться и поговорить с ними, - сказал он неожиданно спокойно. - Зря мы попросту взяли и уехали.
      - Ты так считаешь? - спросил Сартол. - Они, очевидно, боялись нас и хотели, чтоб мы ушли.
      Оррис поднял взгляд на Магистра:
      - Значит, пусть себе думают о нас всякие гадости? Но ведь мы стремимся восстановить нормальные отношения с народом Тобин-Сера.
      - Может, ты и прав, Оррис, - заметил Баден, - но я не уверен, что начинать нужно было именно в этот раз. Не думаю, что они выслушали бы нас.
      - Ты уверен?
      - А я вот согласен с Оррисом, - вмешался Джарид, удивляясь собственной смелости и явно удивив Орриса. - Может, благоприятного случая вскоре и не представится, но начинать все равно надо.
      - Так ты считаешь, что надо было ворваться в деревню и насильно помириться с ними? - Темные глаза Элайны впились в Джарида. - Это же смешно!
      - Я этого не утверждаю! - возразил Джарид. - Но надо было попытаться поговорить. Мне не кажется, что уехать - это был лучший выход.
      - Так почему бы не сделать тебя Премудрым вместо Джессамин? парировала Элайна. - Ты же все знаешь лучше нас!
      Недоумевая, из чего были сделаны подобные выводы, Джарид посмотрел на Орриса, и тот сочувственно улыбнулся и слегка пожал широкими плечами.
      - И этого я не утверждал, - сказал Джарид. - Я не согласен лично с тобой. Со взрослыми иногда так случается. Это называется "дискуссия". Может статься, однажды, когда ты подрастешь, сможешь поучаствовать в чем-то подобном.
      Даже при свете костра было заметно, как густо Элайна покраснела. Она сидела неподвижно, пристально глядя на него, потом быстро встала и удалилась в темноту.
      Какое-то время все молчали, потом Транн сказал:
      - Знаешь, друг, она не имела права говорить с тобой в таком тоне, но и ты немного переборщил, не правда ли?
      - Наверное. Просто не понимаю, почему она так обходится со мной. Вот я и не выдержал.
      Транн не ответил. Потом все тихо ушли, и Джарид остался один. Он долго сидел, прислушиваясь к неумолчному рокоту вод и думая, смогут ли они с Элайной когда-нибудь поговорить по-дружески.
      Все следующее утро капли дождя тихо падали на листья деревьев. Вода лилась на путешественников с ветвей и сбегала по могучим стволам. Когда они остановились перекусить, дождь прекратился. К концу дня, когда они подъехали к опушке леса, заросли резко поредели, и сквозь ветви хлынули потоки солнечного света. Наконец лес остался позади. На западе возвышались окутанные призрачной дымкой изумрудные холмы, к югу расстилалась до самого горизонта Равнина Тобина, и ее высокие травы блестели на солнце.
      Маги остановились на ночлег рано и встали до рассвета. После легкого завтрака, когда Джарид седлал своего мерина, к нему подошла Джессамин. Как всегда, ее сопровождал Передур.
      - Ну что, полегчало? - спросила она безо всякого предисловия.
      Джарид смущенно улыбнулся.
      - Да, Премудрая. Спасибо тебе.
      Она улыбнулась в ответ:
      - Рада это слышать. Теперь мы вышли на равнину, и мне хотелось бы ускорить передвижение. В горах и в лесу мы немного задержались, и хочется наверстать упущенное время. Ты сможешь?
      - Смогу.
      Премудрая легонько пожала его руку и ушла.
      Чуть позже, когда на востоке заалело огромное солнце, маги тронулись в путь. Три дня они скакали по равнине на юг; их птицы летели рядом. На исходе второго утра вдали показался Мориандрал, и еще два дня они скакали вдоль берега медленно текущей исполинской реки. Далеко на западе грозовые облака, как пауки, оплетали небо, проливаясь дождем. То и дело в землю врезались тонкие серебристые молнии. Но над магами небо оставалось ясным, и по вечерам с земли поднимался туман, размывая линию горизонта. Они проехали мимо нескольких селений, но, наученные горьким опытом, нигде не останавливались.
      На третий день на Равнине бога Сартол, который ехал с Элайной как раз перед Джаридом, слегка придержал коня, позволяя молодому магу присоединиться.
      - Не возражаешь, - спросил Магистр, - если я составлю тебе компанию?
      - Конечно нет, - сказал Джарид. Впрочем, он понимал, что его тон выдает несколько иные чувства. Элайна не присоединилась к ним: она пришпорила коня и поскакала к Бадену и Транну. Со времени той перепалки они с Джаридом не разговаривали. Конечно, в этом не было ничего нового: она избегала его с начала путешествия, проводя почти все время с Сартолом, но уходила, когда ее учитель заговаривал с Джаридом. Молодой маг был озадачен и уязвлен ее молчаливым безразличием, но сейчас убедился в открыто враждебном отношении. Они уже давно ехали вместе, но пропасть, их разделявшая, становилась все глубже.
      Он посмотрел ей вослед и отметил, как ловко она держится в седле, а потом осознал, что Сартол уже разговаривает с ним. Баден и Транн предупреждали, что Сартол как-то подозрительно вкрадчив, но Магистр понравился Джариду: он был, похоже, чрезвычайно умен и вдумчив и, что немаловажно, в отличие от других весьма заинтересованно обсуждал цель поездки.
      - По-моему, весьма знаменательно, - отметил темноволосый маг, - что Орден прошел полный цикл и вернулся к Терону.
      - Как это?
      - Ну подумай сам. Что бы там ни рассказывали, мы, маги, знаем: Терон не меньше, чем Амарид, участвовал в открытии Волшебной Силы и формировании Ордена. Он злоупотребил своей силой и был совершенно справедливо наказан. Но с его проклятием и смертью маги забыли о его заслугах - эта ошибка повторяется и сейчас. И поэтому мне кажется весьма существенным факт, что путь к нашему спасению лежит через рощу изгнанника.
      Джарид задумался.
      - Хочешь сказать, что он так и запланировал?
      - Хороший вопрос, - отозвался Сартол. - Интересно, что ты сам об этом думаешь. И вообще, является ли он единственным виновником совершившихся бед, в чем уверен твой дядя?
      - Мне не кажется, что Баден так уж убежден в правильности этой идеи. Впрочем, Баден и Транн говорят, что, даже если виновен не Терон, он может помочь найти преступника.
      Сартол бросил взгляд на двух магов, которые тихо переговаривались с Элайной.
      - В самом деле, почему бы и нет, - сказал он сам себе, но Джарид его расслышал. - Если он вообще что-нибудь скажет.
      Джарид промолчал, не желая развивать эту тему.
      Чуть позже Сартол снова осознал, что он не один.
      - Похоже, твой дядя все очень тщательно обдумал. Если нам удастся победить, Орден и весь Тобин-Сер будут в долгу у него.
      Баден оглянулся. Кривая усмешка играла в углах его рта.
      - А если не удастся? - спросил он через плечо.
      - Извини, Баден, - спокойно ответил Сартол. - Я не знал, что ты подслушиваешь.
      Баден покачал головой:
      - Да нет, чисто случайно уловил твое последнее замечание.
      - Ну хорошо. Я так и подумал.
      - Очень мило с твоей стороны, - сказал Баден, - но ты не ответил на мой вопрос.
      - Если не получится, - невесело сказал Сартол, - сомневаюсь, что это даст тебе много пищи для размышлений.
      Баден кивнул. Дальше они ехали молча. Разговор Бадена и Сартола долго не выходил у Джарида из головы.
      Спустя несколько часов они подъехали к Южному болоту. Ровные плодородные земли остались позади; повсюду виднелись выгоревшие на солнце мертвые деревья и кочки порыжелой травы. Тяжелый запах тления растекался, как сукровица из раны, и дурманил головы. Джарид испугался было, что Джессамин направит свой отряд через болото, но она сказала им, что ехать надо на юго-запад. Они продолжили путь вдоль края болота и вскоре остановились на ночлег. Еще два дня они двигались вдоль болота, надеясь пересечь его в самом узком месте, до которого оставалось примерно шестьдесят лиг. Ветер доносил гнилостный запах. С каждым часом Джариду становилось все больше не по себе. Баден прикинул, что даже в самой узкой своей части болото достигает двадцати лиг в ширину - хватит на целый день пути.
      Когда они прибыли к этому месту, оказалось, что обстановка беспокоит не только Джарида. Весь вечер отряд скакал в напряженной тишине. Хуже того: Сартол заболел. Надо отдать ему должное: он ни разу не жаловался, хоть и не ел с утра, а вечером его сильно лихорадило. Баден пытался унять жар, но напрасно.
      На следующее утро маги встали с первыми лучами солнца, и Джессамин, видя, что Сартолу не стало лучше, предложила отложить переход на день-другой. Сартол запротестовал, и Джессамин, которой хотелось как можно быстрее добраться до рощи, согласилась. Они вскоре покинули лагерь и погнали коней к болоту. Над ним висело густое марево; Джарид даже закашлялся. Он сразу понял, что это будет самый долгий и трудный переезд. Вонь была просто невыносима, и со временем она только усиливалась. Но к исходу утра оказалось, что это вовсе не самая серьезная проблема.
      Жара была куда опаснее, особенно для Сартола, который весь горел и покрылся потом. Джессамин и Передур, самые старшие в отряде, тоже сникли. На равнине даже в жаркие дни дул легкий ветерок, но здесь все замерло. Если бы они могли передвигаться быстрее, было бы легче, но густая грязь не давала возможности поторопить лошадей.
      Москиты, комары, осы, шершни и всевозможные мухи беспрестанно кусали людей и лошадей, доводя их до полуобморочного состояния. Джарид за всю свою жизнь не видел столько насекомых, тем более сразу. На исходе утра Джессамин велела всем остановиться, чтобы поесть и покормить лошадей. Но тут же налетел такой рой слепней, что пришлось только спешно позаботиться о животных и вернуться в седло. Они ехали дальше без остановки и ели не сходя с лошадей. К вечеру, когда жара стала еще более невыносимой, Джарид с головой завернулся в плащ, но к этому времени его руки и лицо уже были покрыты волдырями. Ноги и спину ломило, как в первый день.
      Маги покинули болото, когда солнце уже село, но проехали еще несколько миль, чтобы больше не чувствовать одуряющей вони. Впереди показался Тенистый лес. Увидев, что Джессамин подняла руку (сигнал к остановке), Джарид соскользнул с конской спины и рухнул наземь, несказанно радуясь, что пытка окончена. Тем не менее его облегчение длилось недолго. Сартолу стало хуже. Плащ Магистра промок от пота, сам он бессильно болтался в седле. Оррис немедленно разжег костер, Баден и Элайна помогли больному сойти с коня и вместе с Транном подвели его к огню. Как и прошлой ночью, Баден попытался унять жар, но столь же безрезультатно. У Орриса и Джессамин тоже ничего не вышло. Наконец Элайна приложила холодный компресс ко лбу учителя, и тот провалился в сон. Остальные маги нехотя принялись за еду.
      Джарид положил немного еды в чистый сосуд, поставил его на землю рядом с Элайной и собрался уходить, но она остановила его:
      - Не уходи. Я... мне бы хотелось, чтоб ты остался.
      Удивленный этим предложением, Джарид замер на несколько секунд, потом сел. Он оглянулся на Сартола:
      - Как он?
      - Он спит, - сказала она. - Думаю, это хорошо.
      Джарид кивнул, и они, несколько смущенные, сели рядом, не говоря ни слова. Молния далекой грозы пересекла небо на западе, в лесу закричала птица. Ишалла и Филимар устремили взгляд в лесную тьму.
      Чуть позже Элайна усмехнулась и встряхнула головой:
      - Что-то не очень у нас складывается, а?
      - Вообще-то, это не я удираю, как только появляется возможность поговорить, - парировал Джарид более горячо, чем ему хотелось бы.
      Взгляд темных глаз Элайны стал несколько жестче. Она отвела глаза туда, где лежал Сартол. В темноте его мокрое лицо поблескивало при свете церилла.
      - Не слишком-то хорошо я с тобой обошлась, - наконец сказала Элайна. Извини. - Она снова посмотрела на Джарида. - Но ты и сам был хорош! Такого мне вчера наговорил... Можно подумать, у тебя было право! Да я стала магом раньше тебя!
      - Конечно, конечно! - Джарид попытался жестом успокоить ее. - Мне не следовало этого говорить, и я прошу прощения. Но я, по правде, не знаю чем таким я тебя обидел?
      Элайна невесело усмехнулась и покачала головой:
      - Да ничем - по крайней мере не желал этого.
      - Как это?
      - Так. - Она глубоко вздохнула. - Слушай, а давай начнем все сначала! Словно бы ничего и не было, а?
      Джарид усмехнулся:
      - Пожалуй.
      Она улыбнулась в ответ:
      - Хорошо.
      Они посмотрели друг другу в глаза, потом Джарид оглянулся на остальных:
      - Если хочешь поспать немного, можно приглядывать за Сартолом по очереди. Думаю, все согласятся помочь, и я буду первым.
      - Спасибо, но не думаю, что в этом есть необходимость. Он просто спит. Если что, Хуван меня разбудит.
      Хуваном звали большую сову Сартола, которая сидела неподалеку на ветке, широко раскрыв зоркие желтые глаза и подняв чуткие перьевые ушки.
      - Ладно, - тихо сказал Джарид, поднимаясь. - Спокойной ночи. - Он направился к костру, но обернулся на полпути. - Я рад нашему разговору.
      Она улыбнулась, и он ушел спать, чувствуя себя несказанно счастливым.
      - Кайлин! - позвала мать откуда-то издалека. - Кайлин, скоро обед!
      Маленькая девочка, играющая в грязном песке на берегу реки, заулыбалась. Значит, обедать. Осталось поиграть еще несколько минут, а потом ее, как всегда, позовет отец. Вот тогда-то она и отправится домой, чтобы папа не рассердился.
      Она встала и полюбовалась своей работой, откинув с лица грязной ладошкой темные волосы. Потом, сообразив, что руки были в песке, вытерла их о подол простого коричневого платьица.
      Замок, который она строила у реки, был почти закончен, и ей не хотелось уходить. Иногда, когда она строила замки и оставляла их на ночь, старшие мальчишки из школы приходили и все разрушали. Она не знала, почему они так делают, но каждый раз ожидала, что такое случится. А этот замок был так хорош, что хотелось еще немного полюбоваться на него. У него были высокие крепкие стены с круглыми башнями на каждом углу, чтобы стражи могли смотреть во всех направлениях. Посреди двора стояла главная башня, большая, с окнами, увенчанная разноцветным флагом. Здесь жила принцесса, и за башней были разбиты ее прекрасные сады.
      Кайлин нашла еще несколько гладких камешков и аккуратно украсила ими фасад замка. Она нашла мягкую зеленую траву и маленькие желтые цветочки для сада, а несколько листьев послужили зелеными флагами. Но больше всего она гордилась глубоким рвом, огибающим замок. Острой палкой она прорыла канал, ведущий к тихому пруду у реки, и наполнила ров водой.
      Она приладила последний камешек-окно, отошла и оценила постройку. Похоже, это был лучший из ее замков.
      - Кайлин! - позвал отец. - Иди домой, пора обедать!
      В последний раз окинув взглядом свое творение, она по откосу вскарабкалась на Равнину Тобина и побежала по ней к кучке хижин, стоящих у подножия темных лесистых холмов. Про себя она считала: "Один, два, три..." Однажды она уложилась в сто десять и хотела добиться этого снова.
      Но где-то на полпути она заметила в траве что-то голубое и остановилась посмотреть. Меж двух травинок лежало перо. Длиной оно было почти в руку Кайлин, голубое с одной стороны и черно-голубое - по другую. Она знала, что перья приносят удачу, - отец называл их дарами Амарида. Никто, конечно, ей ничего подобного не говорил, но она решила, что это означает - найди перо, загадай желание, и оно исполнится.
      Она поднесла перо к глазам и загадала то же желание, что и всегда: "Хочу вырасти". Ей было семь, что само по себе немало, но хотелось, чтобы ей было четырнадцать, как Занне, соседской дочке, которую отпускали одну в город на другом берегу реки. И потом, тогда бы мальчишки не портили ее замки. А город... Она всю жизнь прожила в Каэре и не очень-то представляла, как там, за рекой. Мысль о путешествии казалась странной и волнующей.
      - Кайлин! - крикнул отец, на этот раз уже сердито.
      Она оглянулась на дом. Отец стоял на крыльце у задней двери, положив руки на бедра, его темные вьющиеся волосы трепал легкий ветер. Крепко держа перо, она снова побежала, уже не считая.
      - Заходи, - сказал отец, открывая дверь, и она проскользнула под его рукой. - Обед стынет. - Он говорил все еще сердито, но, когда дочка вошла, усмехнулся.
      - Где ты была? - с улыбкой спросила мать. Кайлин в жизни не видела более красивой женщины - как и у дочери, у нее были длинные светлые волосы и голубые глаза.
      - Я нашла перо, - переведя дыхание, ответила Кайлин и показала находку родителям. - Дар Амарида. Я загадала желание. Вы с папой говорили мне, что они приносят удачу.
      Мать посерьезнела и посмотрела на отца. Кайлин показалось, что она испугалась. Девочка повернулась к отцу. Он был мрачен.
      - Ведь они приносят удачу? - неуверенно спросила Кайлин.
      Отец замялся.
      - Да. Приносят... - Он наклонился и поцеловал дочку. - Давай-ка пойди-ка и вымой руки.
      Кайлин повернулась к матери. Та улыбнулась, но выражение ее глаз не изменилось.
      - Да, папа.
      Девочка выбежала во двор и быстро смыла песок с ладоней. Глядя на запад, за реку, она увидела солнце, огромное и рыжее, медленно опускающееся за горизонт.
      Она торопливо вернулась и села за стол, сложив руки на коленях, пока отец возносил хвалу Арику. Когда все принялись есть рыбу с овощами, Кайлин рассказала родителям о своем замке. Они улыбались и то и дело задавали ей вопросы о принцессе, хотя сам замок волновал девочку гораздо больше.
      - Папа, а в Тобин-Сере есть принцесса? - спросила Кайлин, окончив рассказ.
      - Нет, но в Абборидже есть королева, и, кажется, у нее две дочери. Обе они принцессы.
      - А почему у нас нет принцесс?
      - Ну... они нам попросту не нужны - ни принцессы, ни короли. Каждый город имеет свое управление, и все города как-то договариваются между собой.
      - А если вдруг не договорятся, будет война?
      - Кайлин! - Мать рассмеялась. - Какие странные вопросы.
      - В Абборидже бывают войны, - сказала Кайлин, защищаясь. - Учитель так сказал.
      - Это правда, - сказал отец, не сводя взгляда с матери. - Но если в Тобин-Сере случаются разногласия между городами или деревнями, приглашают посредников.
      - Посредники - что они делают? - Кайлин выговорила это слово не без труда.
      - Они не участвуют в споре, и поэтому их приглашают, чтобы все уладить, - объяснила мать.
      - И кто это?
      Родители молчали, глядя друг на друга через стол. Наконец отец повернулся к Кайлин и глубоко вздохнул.
      - Сыны Амарида помогают нам разрешать споры, - тихо сказал он. - По крайней мере раньше помогали.
      - А почему прекратили?
      - Не они прекратили, милая, - как-то беспокойно начала мать, но тут же умолкла и перевела взгляд на отца.
      - Кайлин, - сказал отец, стараясь оставаться спокойным, - мы тебе говорили, что Сыны Амарида - наши друзья, что они нас защищают и заботятся о нас. Но иногда друзья отступаются... и тогда они больше не друзья нам.
      Кайлин испугалась:
      - Сыны Амарида нам больше не друзья?
      - Нет, - сказал отец.
      Она помнила, что родители всегда говорили о могущественных магах и их красивых птицах, и часто видела во сне ястребов и сов, мечтая вырасти и тоже стать таким же магом. И вдруг выясняется...
      - И даже Магистр Холик?
      Отец снова вздохнул:
      - Магистр Холик умер зимой, Кайлин. Помнишь, мы тебе говорили?
      Она забыла. Но теперь она вспомнила, как опечалилась тогда. Даже мама плакала. Холик был славный человек. Он позволял ей почесать шейку своей маленькой длинноногой совы. И вот он умер, и Сыны Амарида больше не будут заботиться о них. Кайлин захотелось плакать, но она сдержала себя.
      - Кто же теперь защитит нас?
      - Мы с мамой защитим тебя, и еще Давон и все остальные из Храма Арика, и Страж Рагнар и его люди. Видишь, у нас еще есть друзья в Каэре, и в других городах тоже. Мы все будем защищать друг друга.
      Кайлин кивнула, хотя страх не прошел. Слезы подступили к глазам, и она отвернулась, чтобы родители не увидели. Голубое перо лежало на столе рядом с ее тарелкой.
      - И Дары Амарида больше не приносят удачу?
      Отец осторожно коснулся ее щеки, глядя ей в глаза.
      - Амарид был величайшим из людей Тобин-Сера, и его подарки все еще приносят удачу. - Он стер слезу со щеки дочери.
      Кайлин вздохнула и положила перо в карман. По лицу матери тоже текли слезы.
      - Конечно, нам всем нелегко. - Мать попыталась улыбнуться, смахивая слезы салфеткой.
      За столом воцарилось молчание. Потом родители встали и принялись убирать со стола.
      - Тебе пора в кровать, Кайлин, - сказала мать, оглянувшись. - Надевай рубашку, и мы зайдем пожелать тебе спокойной ночи.
      Кайлин знала, что надо послушаться, но ей все еще было страшно, и она пошла за родителями. Было темно. Луна еще не показалась, и тонкая пелена скрывала даже самые яркие звезды. Родители, похоже, не заметили, что дочь вышла с ними, и молча мыли посуду. Но когда они закончили, отец подошел к Кайлин и взял ее на руки.
      - Испугалась, да? - мягко спросил он.
      - Немножко.
      - Ну, мы не хотели пугать тебя, - заверил отец. Мать подошла и поцеловала девочку в лоб. - Но ты уже большая девочка и не должна бояться.
      - Да, - ответила Кайлин, чуть улыбаясь. Ей нравилось, когда родители обращаются с ней как со взрослой.
      - Ну, - сказала мать, - а теперь пойдем-ка мы спать.
      Кайлин хитро посмотрела на родителей:
      - Но если я уже большая, почему мне нельзя лечь попозже?
      Родители переглянулись и рассмеялись.
      - Если ты умоешься и быстренько наденешь рубашку, папа, может быть, расскажет тебе какую-нибудь историю перед сном.
      Кайлин была в восторге. Отец отпустил ее, и она побежала домой, но вдруг из центра деревни раздались тревожные крики.
      - Эдрике, забери Кайлин и закрой дверь! - резко сказал отец.
      Мать кивнула; ее светлые глаза расширились от испуга. Она подхватила Кайлин, внесла ее в дом и закрыла дверь на засов. Девочка подбежала к окну, из которого была видна площадь. Отец ее говорил с отцом Занны, у которого в одной руке был факел, в другой - топор. Тот был бледен и рассержен и показывал в сторону Изумрудных холмов. Там сияли два красных огонька, медленно приближаясь по склону к Каэре.
      - Что это? - спросила Кайлин.
      - Спаси нас Арик, - выдохнула Эдрике, словно не слыша вопроса дочери.
      - Мама... - В голосе Кайлин послышался ужас.
      Отец постучал, и мать впустила его.
      - Может, ничего и не случилось, - сказал он без всякого предисловия, отходя к задней двери. - Мы не знаем, правду ли говорят. Но рисковать не будем. - Он отпер дверь и вышел, а чуть позже вернулся с топором и снова задвинул засов.
      - Что это? - спросила Кайлин сквозь плач. Отец прикрикнул на нее, потом закрыл глаза, глубоко вздохнул и продолжил уже мягче:
      - Оставайся с мамой, и все будет хорошо. Я скоро вернусь.
      - Почему ты не говоришь мне, что случилось?
      - Все будет хорошо, - повторил отец, поцеловал ее в щеку и обнял Эдрике. Он снова отпер переднюю дверь и собрался уходить.
      И тут Кайлин догадалась:
      - Это Сыны Амарида, да? Они пришли за нами.
      Отец остановился и оглянулся на мать. Все молчали, но выражение загорелого отцовского лица подсказало Кайлин, что она права.
      - Заприте дверь, - мрачно сказал отец. Он вышел, и Эдрике заперла за ним дверь на засов. Кайлин и ее мать отошли к окну и увидели, как отец идет к центру деревни. Скоро Кайлин потеряла его в толпе людей с факелами, которые собрались дать отпор магам. Инстинктивно, почти против воли, Кайлин перевела взгляд на красные огоньки.
      Они почти спустились с холма и теперь казались ярче. Кайлин пристально смотрела, не в силах отвести взгляд, завороженная и напуганная их неумолимым приближением.
      - Гляди! - воскликнула мать, и в голосе ее послышалась гордость.
      Оторвав взгляд от красных огоньков, Кайлин увидела мать Занны и других женщин, которые выходили из домов с кочергами, вилами и ножами для разделывания мяса. Женщины собрались на дороге в нескольких сотнях футов от дома Кайлин и направились вслед за мужьями и братьями в центр. Кайлин обернулась и увидела мрачную улыбку на лице матери. Страх исчез из глаз Эдрике, и его сменил гнев... или что-то похожее. Эдрике молча вышла через заднюю дверь и вернулась с мотыгой.
      - Оставайся здесь и запри за мной дверь.
      Эдрике побежала к другим женщинам, Кайлин смотрела им вслед. Родители уверяли ее, что все защитят друг друга, и вот это время настало. Мать, отец и все люди селения прогонят магов. Они отстоят Каэру.
      - Я хочу посмотреть, - вслух сказала Кайлин. Словно забыв о приказе матери, маленькая девочка помчалась по улице.
      Внезапно ее окликнули из соседской двери.
      - Кайлин! - сказала Занна. - Куда это ты собралась?
      - Хочу посмотреть, как они будут драться с магами.
      - Разве мама и папа не велели тебе оставаться здесь? - Она явно уже знала ответ.
      Кайлин замялась и, не отвечая, снова пустилась бежать.
      - Кайлин! - кричала Занна. - Кайлин!
      Через плечо Кайлин увидела, что Занна бежит за ней, быстро ее догоняя. Она постаралась бежать еще быстрей, но прямо у околицы деревни упала. Занна схватила ее за платье и грубо поставила на ноги.
      - Кайлин, ты с ума сошла!
      - Пусти меня! - Кайлин попыталась вырваться. - Я хочу найти маму и папу!
      - Нет! Ты пойдешь домой!
      Внезапно они перестали ругаться: с дальнего конца деревни донесся испуганный крик. И тут же луч кроваво-красного света рассек небо, шипя и извиваясь, как змея, и ударил в алтарь Арика. Потом была другая вспышка и третья - сквозь дерево и железо: пламя охватило лавки и кузницы Каэры. Снова раздались крики горожан, ушедших на встречу с магами, но в их голосах уже не было гнева - только отчаяние и боль. Это были предсмертные крики.
      Девочки стояли, тесно прижавшись друг к другу. Небо словно ожило от огня, криков и убийственных потоков красного света. В какой-то момент они увидели большое крылатое создание, проносящееся над домами, замирающее и снова летящее с неземной грацией. Потом оно опять появилось - или это было другое, такое же. В любом случае, однако, оно не походило на тех птиц, каких им случалось видеть раньше.
      Нахлынула первая волна жара, пахнущая горелым деревом и мясом. Мужчины и женщины, которые недавно так смело покинули дома, бежали назад с искаженными лицами и расширившимися от ужаса глазами. Кто-то в горящей одежде - неясно, мужчина или женщина, - шатаясь, брел вперед, потом упал рот его был распахнут в беззвучном крике. За ними с каким-то издевательским спокойствием и уверенностью шли три человека в длинных зеленых плащах с капюшонами. Кроваво-красные камни с наверший их посохов струили смертоносное пламя, пожирающее здания и людей. С ними были огромные птицы, черные, как ночь, с блестящими глазами, сияющими от огня и крови, которые то и дело бросались камнем вниз, впиваясь в людские шеи и спины острыми как бритва когтями.
      Глядя на приближающуюся толпу и не в силах отвести взгляд от гибнущей Каэры, Кайлин увидела бегущих отца и мать. У отца в руке все еще был топор, из раны на виске текла кровь.
      - Мама! - закричала Кайлин. - Папа!
      Они заметили ее, и она шагнула к ним.
      - Кайлин! - закричал отец. - Беги!
      Они почти поравнялись с ней, и отец уже нагибался, чтобы подхватить дочку на руки, но тут одна из птиц бросилась сверху, как сокол, заметивший добычу. Кайлин услышала, как отец взвыл от боли - птица, впившись в шею, бросила его на землю.
      - Нет! - закричала мать Кайлин, падая рядом на колени. - Дунстан! Нет!
      Кайлин позвала мать, но больше времени не было. Один из магов, всего в нескольких шагах от того места, где мать стояла на коленях в луже отцовской крови, направил посох на Эдрике и, как показалось Кайлин, нажал большим пальцем на древко сразу под камнем. Из камня с треском вырвался луч красного света, бросил мать наземь и окутал ее пламенем - женщина даже крикнуть не успела. Кайлин снова закричала, и тут маг посмотрел прямо на нее. Капюшон был опущен, но в оранжевом свете ада, который когда-то был Каэрой, она увидела, что он бородат, с крючковатым носом и глубоко посаженными глазами. Он чуть улыбнулся, потом поднял посох и снова нажал на древко.
      Кайлин почувствовала жар - луч пронесся рядом с ее головой и отбросил Занну, как тряпичную куклу. Кайлин хотела оглянуться, хоть и знала, что ее подруга мертва, но маг, все еще улыбаясь, удержал ее взгляд. Ей отчаянно хотелось бежать, а лучше - подхватить отцовский топор и убить этого человека. Но вместо этого она почувствовала сильное головокружение и тяжесть в животе. Последним, кого она увидала, падая на землю и теряя сознание, был маг, уходящий, как будто ее и не было.
      Когда Кайлин очнулась, огонь все еще пылал. Пахло дымом и горелой плотью. Но, кроме треска пламени, ничего не было слышно. Ни криков, ни голосов. Стараясь сосредоточиться, она почувствовала, что кто-то грубо поднял ее и посадил. Она смутно различила сидящего на корточках человека в зеленом одеянии, на плече у него было что-то большое и темное. Наконец она узнала бородатого мага и попыталась вырваться.
      - Не торопись, малышка, - сказал человек, мерзко ухмыляясь. У него был странный акцент, Кайлин никогда такого не слышала.
      Она хотела закричать, но он закрыл ей рот мозолистой рукой.
      - Не ори, - приказал он и снова ухмыльнулся. - Впрочем, никто не услышит.
      Значит, все умерли, подумала Кайлин и заплакала.
      - Слушай меня, - сказал маг, убирая руку и придвинув лицо, - слушай внимательно: придут люди и найдут тебя. Они спросят, кто это сделал. Так вот, скажи им, что это были Сыны Амарида. Скажи, что мы больше не служим Тобин-Серу. Теперь Тобин-Сер служит нам. Понятно?
      Кайлин молча плакала.
      - Понятно?! - громко повторил он, встряхнув ее за плечи.
      Кайлин кивнула.
      - Хорошо.
      Маг достал длинное черное перо и протянул ей. Она вспомнила о другом, голубом, которое все еще было в кармане, и о загаданном желании. Теперь ей хотелось умереть.
      - Когда придут люди, - сказал маг, - отдай им это.
      Чуть позже боль пронзила затылок Кайлин, и девочка провалилась в темноту.
      10
      Обогнув болото с запада и перейдя его, маги сознательно рисковали: так они сокращали путь по болоту, но обрекали себя на более долгий переход по лесу. На следующее утро они начали расплачиваться за свой выбор. Когда-то роскошный лес в юго-восточной части Тобин-Сера назывался Лесом Дуклеи. Благословленный Богиней Воды, он изобиловал родниками, ручьями и сверкающими водопадами; через него протекал Мориандрал, с трех сторон его окружали океан и пролив - лес составлял гордость страны. Это был центр торговли и резьбы по дереву - здесь произрастали ценнейшие породы деревьев и жили самые искусные мастера. Но так было до того, как Терон нашел своего первого ястреба в роще у Рольде и покинул дом, - молодой изгнанник, только что приобщившийся к тайнам Волшебной Силы, которую в те времена считали черной магией.
      Все изменилось тысячу лет назад. Когда Неприкаянный дух Магистра вернулся в рощу, Лес Дуклеи стал страшным, гиблым местом. В течение пяти лет после смерти Терона люди из Рольде, которых он мучил безо всякой пощады, покинули свои дома. Еще через сто лет лес, занимавший всю землю южнее Болота, оказался покинут и заброшен. Роща Терона стала тем местом в Тобин-Сере, которого более всего боялись, название ее навевало мысли о смерти, и Лес Дуклеи стал Лесом Теней. Он не был ни величав, как Лес Тобина, ни ошеломляюще красив, как Лес Леоры, но был дик, как никакой другой. Веками нетронутый, он подвергался лишь воздействию времени. И вот теперь, при свете теплого летнего дня, он явно не желал принять магов, неумолимый, подобно морскому приливу.
      Ничто в лесу не могло сравниться с миазмами болота, но и здесь было предостаточно трудностей и опасностей. Маги передвигались так медленно, что это сводило их с ума. Кустарник и лианы, обвивающие поваленные стволы, извилистые тропки, уводящие в темную чащу и исчезающие без следа, деревья, стоящие так близко, что протиснуться можно было только по одному, крайне затрудняли движение; даже на более открытых пространствах из-за сплетения корней и густого подлеска было невозможно скакать галопом. Джариду хотелось ехать рядом с Элайной, но он едва успевал править конем и лишь смутно осознавал присутствие парящей над головой Ишаллы. Элайна же была занята Сартолом: он чувствовал себя и выглядел явно лучше, но был еще слаб и неуверенно держался в седле.
      Они продвигались верхами, пока небо, смутно синеющее сквозь просветы между ветвями, не потемнело, и находить дорогу теперь стало просто невозможно. В любом случае они проехали лишь немногим более половины пути до Рощи Терона - куда меньше, чем надеялись. В ту ночь они сидели у костра, обмениваясь мрачными шутками относительно последнего дня пути. Впервые за несколько дней к ним присоединился Сартол, изможденное лицо которого выглядело при свете костра бледным и вытянутым. К нему вернулся аппетит, и, когда все уже покончили с дичью, принесенной ястребами, Магистр съел еще немного сыра, хлеба и сушеного мяса. В это время Джессамин предложила обсудить предстоящую встречу с Тероном.
      - При благоприятном стечении обстоятельств мы прибудем в Рощу Терона к исходу завтрашнего дня, - сказала она, сосредоточенно глядя в огонь; белая сова, сидящая у нее на плече, повернула голову и обвела всех взглядом. Стало быть, неразумно терять время по прибытии. Вот почему я предлагаю разработать план действий сегодня, чтобы завтра можно было без промедления его осуществить. - Она посмотрела на Бадена, который сидел напротив нее; в мерцающем свете его лицо казалось еще более худым, чем обычно. - Баден, ты привел нас сюда. Я бы хотела, чтобы ты высказался первым.
      - Большая честь для меня, Премудрая Джессамин, - ответил Магистр.
      - Можешь ли ты что-то подсказать тем, кто пойдет с тобой в рощу?
      Баден ненадолго задумался:
      - Ничего удивительного, что в таких делах я тоже неопытен. - Кривая усмешка появилась на миг и столь же быстро исчезла. - Но мы с Транном тщательно все продумали и можем поделиться некоторыми соображениями. - Он встал и начал неторопливо прохаживаться, напряженно и как-то угловато жестикулируя. - Исходя из того, что нам известно о Неприкаянных, из того, что они сами о себе рассказали, - солгать они не могут, разве что утаить информацию. Стало быть, чтобы получить вразумительные ответы, надо задавать точные и внятные вопросы.
      - Если они вообще захотят говорить с нами, - вставил Оррис.
      - Да, гарантии у нас нет.
      - А можно заставить Терона говорить? - спросил Джарид.
      - Нет, - Баден покачал головой. - По крайней мере я в это не верю. Так вот, как мне однажды сказал Транн, надо учесть и то, что они знают многое о нашем мире, и, если Терон невиновен, он может помочь найти преступника.
      Элайна посмотрела на Бадена так, словно хотела, чтобы он ее заметил.
      - Элайна, - пригласил Магистр, - хочешь что-то добавить?
      - Да. - Она вздохнула и обвела взглядом остальных магов. - Насколько нам известно, у Терона должен быть чрезвычайно острый и тонкий ум. Он может играть с нами, давать туманные намеки. Надо внимательно слушать все, что он скажет. И не стоит говорить подобострастно - ему это не нравилось при жизни, и сейчас все, наверное, обстоит примерно так же. Кроме того, надо быть предельно честными - едва ли его можно одурачить. Не хотела бы я оказаться рядом, когда он изобличит нас во лжи. И наконец, обращаясь к Терону, не упоминайте имя Амарида. Поэтому, официально приветствуя его, обращайтесь от имени Ордена и народа Тобин-Сера, а не "во имя Амарида, основателя Ордена". Законы Амарида следует называть "законами Ордена" или как-нибудь еще в этом духе. Если мы хотим, чтобы он говорил с нами, не надо представлять себя посланцами Первого Мага.
      Все закивали в знак согласия.
      - Хороший совет, - заметил Баден. - А вот теперь о самом неприятном. Он вздохнул. - Как только мы войдем в рощу, Терон узнает о нашем присутствии, и начиная с этого момента мы подвергнем себя огромному риску. Транн говорил на Собрании, что у Терона нет собственного церилла и поэтому, без доступа к нашим, его силы будут ограничены. Конечно, это лишь теоретическое предположение, но отнюдь не бессмысленное, и поэтому в рощу надо идти без цериллов. Впрочем, даже в этом случае Терон силен и опасен. При первых признаках реальной угрозы надо немедленно покинуть рощу. Насколько известно из истории этого леса, его сила простирается за пределы маленькой группы деревьев, но в самой роще он сильнее всего. Поэтому за ее пределами легче обороняться.
      - Дай Арик, чтобы до этого не дошло, - тихо пробормотал Передур.
      - Надеюсь, что он услышит тебя, старый друг, - сказала Джессамин, вставая. - Но, как глава Ордена и нашего отряда, я должна предусмотреть все возможности. Спасибо, Баден, за мудрые советы. Нам понадобятся все наши силы. Но, думаю, имеет смысл оставить несколько человек на окраине рощи, пока остальные пойдут к Терону... на всякий случай. Надо, чтобы кто-то остался в живых и принес весть в Амарид.
      Джарид услышал, как все горестно вздохнули. Они прошли долгий путь, чтобы встретиться с Неприкаянным Магистром, и никто не хотел, чтобы его исключили.
      - Элайна, Джарид, - продолжила Джессамин, глядя то на одного молодого мага, то на другого. - Я уверена, что выражу всеобщее мнение, если скажу, что хочу оставить вас. Не потому, что вы недостойны. Напротив, я вижу ваши возможности и хочу сохранить их ради будущего страны. Впрочем, Баден и Сартол говорили, что вы можете понадобиться, и я не смею с ними спорить.
      Если бы полгода назад ему сказали, что его обрадует возможность войти в Рощу Терона, Джарид только бы покрутил пальцем у виска. Но сейчас, услышав последние слова Джессамин, он испытал огромное облегчение. На лице Элайны, как оказалось, были написаны сходные чувства. Встретившись взглядами, они улыбнулись друг другу.
      - Передур, друг мой, - сказала Джессамин, - я надеялась оставить и тебя, но предводителю труднее сохранить тех, кого он больше всего любит. Она заговорила громче. - Итак, Баден, как я уже отметила, будет говорить от имени Ордена. Мы с Передуром тоже пойдем. Стало быть, останутся Оррис, Сартол и Транн.
      Оррис и Сартол запротестовали, и их пришлось успокоить жестом. Транн почему-то молчал, но Джарид увидел при свете костра, что на скулах его ходят желваки.
      - Я знаю, что вы хотели бы пойти с нами, и уж поверьте, что я не сомневаюсь в вашей отваге и верности Ордену и стране. Но, Сартол, ты болел и все еще слаб.
      - Я поправился, - возразил Магистр. - Лихорадка прошла. Я вам пригожусь.
      Джессамин тепло улыбнулась:
      - Да, тебе лучше, и я рада этому. Но от такой лихорадки не оправляются в одночасье.
      - Но завтра...
      - Я так решила, Сартол. А вы, Транн и Оррис, - на вас полагаются многие. Вы будете нужны, если остальные погибнут.
      - Тем более! - У Орриса топорщилась борода. - Мы сильнее молодых и должны пойти вместо них. Мальчишке приснился сон, и вдруг...
      - Довольно, Оррис! - сердито прервала его Джессамин. Она обвела всех взглядом, и глаза ее горели как угли. - Все решено. Теперь - спать.
      Не говоря больше ни слова, она ушла ложиться. Передур отправился вслед, оставив за собой неловкую тишину.
      Наконец Баден пошевелился и глубоко вздохнул:
      - Может, пойдем спать, как она велела?
      Оррис вскочил и сердито ткнул в Бадена пальцем. Он хотел было что-то сказать, но сдержался и ушел быстрым тяжелым шагом.
      Транн посмотрел ему вслед, потом тоже встал и печально улыбнулся Бадену. Они постояли немного, потом Транн сжал руку друга и удалился в ночь.
      Баден оглянулся на Сартола.
      - Не я так решил, - мягко сказал он, словно извиняясь.
      - Знаю. - Улыбка Сартола больше походила на гримасу. - Никто тебя и не винит, Баден. Мы просто разочарованы, а людям вроде Орриса в таких случаях надо на ком-то отыграться. Не волнуйся.
      Сартол поднялся, и Магистры медленно разошлись.
      - Зла не хватает на Орриса, - сказал Джарид. - Но, в общем, на его месте я почувствовал бы то же самое.
      Элайна кивнула, но промолчала. Наконец она сказала нечто удивительное:
      - Мы потеряли столько времени, а могли бы лучше узнать друг друга. Она знакомым жестом провела рукой по волосам. - Может, никто из нас не вернется живым из рощи... Но, если хочешь, можем завтра поехать вместе.
      У Джарида сердце захолонуло.
      "Странно, - подумал он, - что после всего происшедшего на меня так подействовал простой жест этой женщины!"
      - Пусть так и будет, но учти: если вдруг выживем - мы рискуем стать друзьями.
      Она рассмеялась:
      - Такой шанс упускать нельзя.
      - Вот именно.
      Они разошлись, и второй раз подряд Джарид заснул, думая об Элайне.
      Он лежал на листве и сосновых иголках, вслушиваясь в звуки ночного леса и усмехаясь в темноте.
      "Никто не сомневается в вашей отваге и верности Ордену и стране" - так сказала Ведунья. Вот за это она и умрет. Все шло просто прекрасно. Были, конечно, небольшие осложнения, но с ними можно справиться без особого труда и серьезных последствий. Это в его руках.
      Его план неуклонно двигался по пути исполнения. Оставалось одно. Да, только одно. Но это был ключ ко всему, и надо было вовремя найти и использовать возможность. Именно необходимость положиться на случай беспокоила его больше всего. Он предпочитал все планировать сам, но в этот раз дело обстояло иначе. Но это было уже не так важно: на следующий день отряд должен прийти к Роще Терона - что его тогда остановит? Он быстро прикинул кое-что и понял, что если план Калбира благополучно выполняется, то Каэра была сожжена где-то в два последних дня. Молва уже ползет по Тобин-Серу. Он широко улыбнулся. Все шло просто прекрасно.
      Все знали, что доедут до рощи к вечеру. День, однако, начинался совсем как обычно: встали на рассвете, позавтракали и пустились в путь. Джарид и Элайна ехали рядом, как договаривались, рассказывая друг другу о своих домах, семьях и детстве, о том, как они были учениками магов и нашли своих первых птиц - оказалось, что это прошло у них очень похоже. К исходу утра путники остановились на берегу Мориандрала почти на час. Сидя рядом с Элайной, Джарид заметил, что к ее седельной сумке привязан посох с цериллом.
      - Сартол подарил мне его сразу после церемонии посвящения в последнюю ночь Собрания, - объяснила она.
      - Поздравляю. - Он любовался искусной резьбой древка и лиловым цериллом. - Он великолепен.
      Элайна вглядывалась в камень.
      - Да. Никогда не забуду того момента. Пока я не взяла посох, камень был бесцветным. А потом изнутри камня хлынул свет. Никогда не забуду. - Она покачала головой.
      - А почему ты его не носишь? - мягко спросил Джарид.
      Она пожала плечами, явно смутившись:
      - Не знаю... Думаю, мне надо еще многому научиться, прежде чем заслужить право носить его.
      - Тебя выбрала Джессамин, чтобы биться с одним из двух самых могущественных людей, когда-либо ходивших по этой земле. Думаю, ты уже заслужила право пользоваться цериллом.
      Она внимательно посмотрела на него и чуть заметно улыбнулась:
      - Может, ты и прав и мне надо носить его.
      - Точно. Только не бери его с собой в рощу.
      Элайна рассмеялась:
      - Постараюсь не забыть.
      Чуть позже все снова оседлали коней и тронулись в путь. Джарид и Элайна оставались вместе весь день, но по мере приближения к роще они говорили все меньше. Отряд двигался даже медленнее, чем вчера. Воздух становился горячим; вдалеке грохотал гром.
      Когда солнце начало опускаться за горизонт, отряд выехал на открытую местность. На противоположном берегу реки возвышались руины Рольде. За разрушенными зданиями и высокой травой виднелась роща. Она походила на Лес Теней - те же исполинские дубы и клены, те же густые дикие заросли. Но мощь и угрозу, источаемые этим местом, нельзя было спутать ни с чем. Даже неопытный Джарид понял это. Глядя на рощу, он почувствовал какой-то инстинктивный страх, словно тело стремилось убежать, а ум требовал остаться. Лошадь беспокоилась, Ишалла жалобно кричала и впивалась в плечо когтями, пронзая плащ. Птица Элайны тоже кричала; молодые маги настороженно переглянулись. Маги с трудом заставили перепуганных коней пройти по каменному мосту - запущенному, но еще довольно крепкому. Миновав реку, они спешились и разбили лагерь. Джариду показалось, что все притворяются, будто этот вечер точно такой же, как все остальные.
      Тем не менее лошади были чувствительнее людей, и скоро стало ясно, что животные не успокоятся, пока их не отведут подальше от рощи. В то время как все устраивались на ночлег, Баден и Транн отвели лошадей к мерно журчащей реке. Джессамин хотела было уйти с Передуром, но Оррис догнал ее и что-то быстро сказал. Она кивнула, и маг в одиночестве ушел к руинам древнего города. Джарид заметил, что поднялся ветер. Снова вдалеке пророкотал гром, на этот раз несколько ближе.
      - Приближается буря, - сказала седая Джессамин, подойдя к остальным. Пусть двое из вас прикроют еду и снаряжение парусиной, а еще кто-нибудь поищет палки для факелов, с которыми мы ночью пойдем в рощу.
      - Факелы? - переспросил Джарид.
      - Без цериллов нам будет темновато, не так ли?
      - Конечно. - Он почувствовал себя дураком.
      - Если Джарид и Элайна согласятся заняться припасами, - предложил Сартол, - я позабочусь о факелах.
      Он хитро подмигнул молодым магам и отправился к группе деревьев, находящейся на полпути между лагерем и рощей. Элайна слегка зарделась.
      - Очень мило с его стороны. - Джарид улыбнулся и пошел вместе с Элайной выполнять поручение. Она снова покраснела.
      Ветер крепчал, в воздухе холодало.
      * * *
      Надо же, как иной раз все сходится, подумалось Сартолу. Пару дней назад, лежа у огня и прогоняя болезнь, которую сам на себя наслал, и стараясь сделать это так, чтобы Баден ничего не заподозрил, он с растущим негодованием вслушивался в разговор Элайны и Джарида. Он знал, что они остались вместе допоздна и весь день болтали и смеялись. И это после того, что он сделал для нее за эти два с половиной года! Она никогда не смотрела на него так, как на Джарида! Ему хотелось убить их обоих, особенно этого самодовольного Баденова щенка. Но и выбора, в общем, не было. Ястребы молодых магов и их незаурядные способности давно предопределили судьбы Джарида и Элайны. И вот их легкий флирт давал ему прекрасную возможность осуществить самую важную часть плана.
      Конечно же, факелы. Лучше и быть не может. Уже давно можно было догадаться. Он чувствовал себя почти таким же глупым, как Джарид, когда Ведунья объясняла мальчишке назначение факелов. Надо было догадаться уже тогда, когда Транн впервые предложил идти без цериллов. Факелы. Он только головой покачал. В общем, Сартол и так не сомневался, что Терон сам справится с отрядом, но счел необходимым лично удостовериться. Он остановился перед группой деревьев. Глядя мимо нее на Рощу, до которой оставалось лишь несколько сотен ярдов, он содрогнулся. Да уж, Баден и компания задумали нешуточное дело. Он не был до конца уверен, что они пойдут в Рощу при любых обстоятельствах.
      Он снова покачал головой, словно прогоняя свои мысли. Предстояла большая работа. Он скоро нашел несколько сучьев длиной и толщиной примерно с руку, разложил их на земле и выбрал один, который был чуть побольше остальных. Магистр опустился на колени и, положив ладонь на сук, закрыл глаза, мысленно обратившись к огромной сове, которая сидела у него на плече. Внезапно он почувствовал в себе силу, подобную океанскому приливу, такую же огромную и неукротимую. "Если бы они только знали, как я могу", с улыбкой подумал он, не открывая глаз. Они однажды наказали его, унизив перед этими глупцами, которым он "служил", а потом предпочли ему Джессамин, когда умер Феаргус. Но скоро, очень скоро они взвоют под его пятой.
      Через несколько мгновений он открыл глаза и убрал руку. На ее месте в дереве образовалась большая полость. Он достал из складок плаща бесцветный церилл, прозрачный как стекло и чуть меньше этой полости.
      - Подарок для тебя, Терон, - тихо сказал он со злобной улыбкой. Используй его как должно.
      Он вложил церилл в углубление и, закрыв глаза, восстановил связь с Хуваном. И тут же дерево стало смыкаться, закрывая полость.
      За спиной послышались шаги.
      - Сартол, - сказала Джессамин, - я не вовремя сообразила, что нам надо два-три запасных, на случай если...
      Она остановилась. Он знал почему: он не почувствовал ее приближения, не обернулся и понял, что она его заподозрит, но требовалось всего лишь несколько секунд...
      - Сартол! - Она говорила как-то беспокойно и все более настойчиво. Что ты делаешь?
      Он прислушался. Она подошла ближе, и тогда он вскочил на ноги, шатаясь, с расширенными от страха глазами.
      - Кто здесь? - Он постарался, чтобы в голосе прозвучало облегчение. Премудрая. Хвала богам, это всего лишь ты.
      - Сартол... Ты в порядке? - Она озадаченно на него посмотрела.
      Он скрыл улыбку:
      - Кажется, да. - Он глубоко вздохнул. - Я услышал шаги и не знал, кто идет... Отключился, наверное. Последнее, что я помню, - это то, как искал факелы. - Он вытер лоб тыльной стороной ладони. - Похоже, я все еще слаб после болезни, как это ни грустно.
      - Может быть. - Она внимательно посмотрела на него. - Да у тебя жар. Давай, я тебе помогу. Пойдем в лагерь.
      Он попытался заслонить сучья, но было слишком поздно. Он замер в ожидании, зная, что случится и что ему надо будет предпринять. Еще одна молния рассекла небо, потом послышался раскат грома.
      - Вот что ты нашел...
      У нее прямо-таки дыхание оборвалось, когда она нашла ложный факел. Он медленно повернулся к ней. Выражение ее лица было почти комично: потрясение и страх боролись друг с другом, искажая морщинистые черты.
      - Ты с ума сошел!
      Он был, неожиданно для самого себя, спокоен, чувствовал облегчение удалось-таки осилить бремя предательства, пусть даже на несколько секунд. Ему нравилось, что Ведунья узнает, умирая, кто ее убил. Важно было, однако, сделать все осторожно, чтобы другие маги не увидели вспышки и не узнали ее по цвету.
      Она подалась назад, и он ухмыльнулся, обнажая зубы:
      - Боюсь, Премудрая, что не позволю тебе уйти.
      Она подняла посох, обороняясь, и открыла рот, собираясь закричать.
      * * *
      Ветер все усиливался. Баден покачал головой. Он поднял глаза и увидел, как большое облако проплывает над руинами Рольде, закрывая появившиеся на небе звезды. Они с Транном почти успокоили лошадей. Почти. Животные казались все менее возбужденными по мере того, как их отводили от рощи к Мориандралу. Когда маги привязали их к деревьям у старого моста, те уже вроде бы успокоились, но тут началась гроза, и кони снова тревожно заржали. Баден решил, что это все в порядке вещей, но у Транна было иное мнение.
      - Эти кони тащили нас и нашу еду без малого четыреста лиг, а ты собираешься оставить их здесь, под дождем? Да, старый брюзга? - Он усмехнулся.
      - Я не брюзга, - сказал Баден тоном, ставящим под сомнение его собственные слова. - Это вы, южане, излишне сентиментальны. Ты еще скажи, что лошадкам нужны спальные мешки.
      Они отвязали коней и повели их к руинам старого города, где и разместили их в полуразрушенном доме фермера. По крайней мере, здесь была защита от ветра и дождя, чего Баден не мог не признать. Лошади тут же принялись щипать траву, пробивающуюся сквозь трещины в полу.
      Выйдя из дома, маги заметили янтарный огонек на площади.
      - Оррис? - тихо спросил Баден, догадавшись по цвету церилла.
      - Точно. Интересно, что он здесь делает?
      Они молча подождали, пока неприветливый маг подошел и остановился прямо перед ними. Он был бледен, переводил взгляд с одного на другого и весь дрожал.
      - Я только что говорил с Урсель. При помощи Камня.
      Баден насторожился. Значит, что-то случилось! Эта магия требовала больше сил, чем любая другая, причем даже не на установку и поддержание контакта. Сначала Урсель должна была почувствовать, где находится церилл Орриса, и мысленно спроецировать на него свет своего церилла, подсказывая ему, кому надо ответить. Баден пользовался этим приемом лишь в случае крайней необходимости и теперь напряженно думал, пытаясь понять, что происходит.
      - Еще одно нападение, - холодным обвиняющим тоном произнес Оррис. Позавчера в Каэре, на севере Равнины Тобина.
      Каэра, мысленно повторил Баден. В молодости он как-то бывал там; недавно они прошли в двадцати лигах от этого места.
      - Урсель не хватило людей, чтобы организовать сторожевые отряды по всей равнине. А все благодаря тебе и Одинану. Да и остальные тоже хороши не установили связь. Ты в ответе за это нападение, Баден.
      - Оррис! - прикрикнул на него Транн. - Довольно! Баден невиновен!
      - По крайней мере, виновен не он один! Уж этот ваш компромисс!
      "Это еще только начало, - подумал Баден. - Достаточно поглядеть на то, какая боль и ярость сверкает в глазах Орриса".
      - Оррис! - резко вмешался он, и другие маги умолкли. - Что случилось в Каэре?
      Оррис выдохнул:
      - Она сожжена дотла. Погибли все, кроме одной маленькой девочки.
      Бадену показалось, что его ударили ногой в живот. Весь городок... Все...
      - А что с девочкой?
      Оррис покачал головой:
      - Люди из соседнего городка сказали, что, когда ее нашли, она была без сознания. Ее ударили по голове.
      - Повезло... - Баден пожалел о том, что сказал.
      К счастью, Оррис его не расслышал.
      - Похоже, ее специально оставили. В ее одежде было спрятано черное перо.
      - Она что-нибудь сказала?
      - Она очнулась лишь несколько часов назад и все еще молчит. Урсель, правда, говорит, - в голос его закралась горечь, - что ребенка напугали маги.
      - Прости, Оррис.
      - "Прости"! Ты это ребенку скажи! Скажи это всем в Тобин-Сере, кто не спит по ночам, ожидая нападения магов-отступников. Мы их предали. Не важно, что мы были далеко, когда Каэра горела: мы предали их. - Он тяжело дышал, и на висках его выступили вены. - Я обвиняю вас, вместе с Джессамин и Одинаном. Если бы мы установили мысленную связь, этого можно было бы избежать. Я сейчас же иду к Джессамин требовать возвращения в Каэру, чтобы помочь Урсель искать преступников.
      Он резко повернулся и помчался к лагерю, оставив Бадена и Транна переваривать новости. Они молча стояли, глядя, как меркнет свет его церилла. Как только Оррис сказал о девочке, Бадену явилось видение - как огненный цветок, - и с каждым мгновением оно становилось все яснее. Он отчаянно пытался отогнать его. Где-то через час предстояла встреча с духом Терона, и нельзя было отправляться в рощу, видя перед собой лицо Кайлин, имя внезапно пришло ему в голову. Он почувствовал себя старым и напуганным, бледной тенью того испытанного бойца, который собирался дать отпор Первому Магистру.
      - Не стоило извиняться, Баден! - сказал наконец Транн голосом, полным гнева. - У него не было права обвинять тебя.
      Баден устало пожал плечами.
      - Это не важно, - пробормотал он.
      - Возможно. - И тут в глазах Транна показались слезы. - Я все еще вижу девочку.
      - Кайлин, - слабым голосом сказал Баден. - Ее зовут Кайлин. Я тоже ее вижу.
      - Похоже, она ровесница моей старшей дочки.
      Баден не знал, что и сказать в ответ. Возможно почувствовав это, Транн сменил тему.
      - Что решит Джессамин? Думаешь, мы вернемся в Каэру?
      - Не знаю. Не могу представить, что она уведет нас, даже не попытавшись войти в рощу, но не сомневайся, что она будет потрясена еще сильнее, чем мы.
      Сверкнула молния, и земля содрогнулась от раската грома. Они направились в лагерь.
      - Ты все еще думаешь, что за все в ответе Терон? - спросил Транн.
      Баден открыл рот, чтобы ответить, но тут раздался крик - и неожиданно прервался.
      Маги остановились и переглянулись.
      - Джессамин! - воскликнул Баден, и оба помчались туда, откуда донесся крик. Но они были далеко. Слишком далеко.
      - Определенно мне не по себе, - заметил Джарид, пока они с Элайной искали парусину, - но я спокойнее, чем ожидал.
      Элайна кивнула:
      - И я тоже. В общем, как если бы готовилась к этому всю жизнь. Даже не знаю, как объяснить.
      Они разложили ткань и начали натягивать ее на груду еды и снаряжения.
      - Мне уже начинает казаться, что ждать, не входя в рощу, еще труднее, - сказал Джарид. - Не завидую тому, кто останется.
      - Транн тебе ничего не говорил?
      Джарид покачал головой:
      - Нет, ничего. Но это едва ли что-то меняет. Транн не станет слишком явно выражать свои чувства. А Сартол что-нибудь сказал?
      Она пожала плечами:
      - Он сетовал, что совершенно зря разболелся. Он не хотел выдавать разочарования, но мне не очень-то ему верилось.
      - А Оррис?
      - Хочешь спросить, не говорил ли он чего мне?
      - Да.
      Элайна рассмеялась:
      - Конечно нет. Он же вообще ни с кем толком не разговаривает.
      Джарид тоже рассмеялся:
      - Ну и хорошо. А я-то думал, что он лично меня невзлюбил.
      Веселье исчезло из голоса Элайны.
      - Это ты зря, хотя он и держится с тобой довольно враждебно.
      - Я заметил. Интересно почему?
      - Похоже, он недолюбливает Бадена, а ты - его племянник.
      - Не исключено.
      Они еще какое-то время работали молча, аккуратно накладывая куски материи друг на друга и подтыкая по краям, чтобы уберечь от ветра. Ишалла и Филимар сидели на старом пне и были так похожи, что напомнили Джариду подставку для книг.
      - Можно задать вопрос? - Он снова повернулся к Элайне.
      Она не встретила его взгляда, но в углах ее губ играла улыбка.
      - Не знаю, - смущенно ответила она. - Я догадываюсь, о чем ты хочешь спросить, и не уверена, что хочу обсуждать это сейчас.
      - У нас может не оказаться другой возможности, Элайна.
      Тогда она подняла глаза, встретилась с ним взглядом, и улыбка исчезла с ее лица. Наконец она кивнула.
      - Вчера, когда ты попросила меня посидеть с тобой...
      - Когда я ухаживала за Сартолом?
      - Да.
      - Я так и подумала. - Она снова улыбнулась. - Продолжай.
      - Когда я спросил тебя, чем я тебя обидел, ты сказала, что ничем, и добавила что-то, чего я не смог понять.
      Они прервали работу, хотя еще надо было натянуть веревки. Элайна пристально смотрела на него, и Джарид вспомнил, как увидел ее впервые во время процессии у Дома Амарида. Приближалась буря; уже можно было расслышать гром. Но воздух словно замер, и сердце колотилось в груди.
      - Ты пугаешь меня, Джарид. Больше, чем кто-либо другой.
      - Я? Почему?
      - А ты помнишь, как мы в первый раз посмотрели друг другу в глаза?
      - Да, и очень хорошо.
      - И я. Так вот, это был не первый раз, когда я тебя видела.
      - Не понял.
      Она глубоко вздохнула:
      - Ты мне являлся в видениях задолго до Собрания.
      Джарид какое-то время молчал. Он был потрясен.
      - В каких видениях?
      Она слегка зарделась:
      - Даже не знаю, как описать их. До сих пор не могу понять, что они означали.
      - И потом ты сразу меня узнала?
      - На Собрании?
      Он кивнул.
      - Я была совершенно уверена, но окончательно во всем убедилась, когда на второй день ты объявился с ястребом.
      Он снова кивнул. Наконец он стал кое-что понимать, в том числе и то, почему она так странно с ним обходилась. Уж он-то знал силу нежданных видений.
      - Что нам теперь делать? В твоих видениях не было ничего, что помешало бы нам стать друзьями?
      - Ну... Ничего. Совсем ничего.
      Они улыбнулись друг другу.
      - Я рад.
      Он перешагнул через груду снаряжения туда, где стояла Элайна, и взял ее руки в свои.
      - Послушай, - начал он, глядя в ее глаза, коричнево-зеленые, как лес, - я даже не знаю, доживем ли мы до утра. Но если доживем...
      Он остановился, не зная, что и сказать.
      Она лучисто улыбнулась, подошла и легонько поцеловала его в щеку.
      - Если доживем.
      Он собрался было поцеловать ее в губы, но краем глаза заметил Джессамин. Молодые маги быстро оторвались друг от друга и снова принялись за работу. Вскоре, подняв глаза, Джарид увидел, что Премудрая изменила направление и шла к группе деревьев, куда Сартол отправился за факелами.
      - Чуть не попались, - усмехнулся Джарид.
      Элайна пожала плечами:
      - А я думаю, она бы все поняла.
      - Да уж. А как отреагирует Сартол?
      - Нормально. Он и вызвался идти за факелами, чтобы мы побыли вместе.
      - Верно. Просто я подумал, что раз вы проводите вместе столько времени...
      - Ну и что? А вот вы с Баденом...
      Джарид покраснел:
      - Ну вот мы и квиты.
      Элайна хихикнула.
      - А та блондинка? - спросила она чуть позже, уже более серьезно.
      - Блондинка?
      - Та, которая целовала тебя, когда мы уходили из Амарида. А что, ты знавал уже многих блондинок?
      Он понял ее и кивнул:
      - А, Кайле... Ты ревнуешь?
      - Не отпирайся, Джарид. Это не игрушки.
      - Извини. Она просто приятельница. Честно.
      - А мне показалось, больше чем приятельница.
      - Да знаю, знаю, но мы и вправду просто друзья.
      Она пристально смотрела ему в глаза, словно пытаясь выведать истину, а потом опустила ресницы, и они продолжили работу в молчании.
      Внезапно послышались шаги, и, обернувшись, молодые маги увидели Передура.
      - Вы не видели Джессамин?
      - Да, - сказал Джарид, - совсем недавно. Она пошла вон в ту рощицу где сейчас Сартол.
      - Спасибо, - рассеянно ответил Передур, отправляясь туда, куда ему указали. - Велит нам отдыхать, - бормотал он, - а сама... сама...
      - А он и вправду заботится о ней, да? - сказала Элайна, глядя вслед старому магу.
      - Настолько, насколько это вообще возможно. - Джарид усмехнулся. - Не думаю, что заботиться о ней так уж легко.
      Молния осветила окрестности, словно на мгновение вернулся день. Они замерли, ожидая громового раската. Вскоре он прозвучал, и земля задрожала.
      - Готово? - спросила Элайна, глядя на увязанные припасы.
      - Думаю, что да. Выдержит. Давай-ка пойдем в укрытие, а то сами промокнем.
      - Пожалуй. - Голос ее звучал печально. - Я, кажется, проголодалась.
      Джарид рассмеялся и достал из складок плаща мешочек с сушеным мясом.
      - К счастью, я предусмотрителен.
      Она хитро посмотрела на него:
      - А может, ты просто...
      Она не успела закончить мысль. Оттуда, куда ушли Сартол и Джессамин, раздался крик о помощи и вдруг оборвался.
      - Это Джессамин! - догадалась Элайна.
      Джарид кивнул. Оба они бросились на голос, и их ястребы летели за ними.
      Она была удивительно сильна для своего возраста, и он ожидал ответного удара, а не того, что она вот так просто прикроется своей силой. Лишь поэтому она успела закричать, но и только. С его владением Волшебной Силой пробить ее оборону удалось мгновенно, и еще одного быстрого жеста хватило, чтобы она перестала дышать. Ему понравилось зрелище ужаса в ее глазах - она была потрясена тем, как легко он ее убивал. "Конечно, - подумал он (и, может статься, та же мысль пронеслась в гаснущем сознании Джессамин), - ни один маг не был так силен со времен Амарида и Терона".
      Он так долго и упорно трудился, раздвигая пределы выносливости для себя и своей птицы, истончая свое мастерство, что мог убить одним жестом. Особенно ему запомнилась ночь, когда он стоял на берегу небольшого озера у себя дома, в северной части леса Тобин, изливая магический огонь в воду, пока они с Хуваном могли выдержать. Он утратил чувство времени и пространства и осознавал лишь, как поток силы движется внутри его. Наконец он без сил рухнул наземь и увидел, что озеро кипит и дымится, как котелок с ухой, и на поверхности плавают сотни мертвых рыб. Он лежал там долгие часы, не в силах пошевелиться, но на следующую ночь все повторил.
      И вот его труды окупались. Слишком поздно белая сова вспорхнула с плеча Джессамин и попыталась напасть на него: Хуван, более сильный, смог ее отбить. Мгновение спустя Премудрая упала на колени, глаза ее полезли из орбит, онемевшие руки с белыми костяшками все еще сжимали посох. Она глядела на него, словно умоляя о пощаде.
      Он мрачно усмехнулся:
      - Жаль, Джессамин, что тебе пришлось таким образом узнать, насколько я силен. Теперь, надеюсь, ты понимаешь, что они зря избрали тебя? Разве я не более достоин? Конечно, несправедливо, что ты платишь за их ошибку, но если тебя это утешит - ты не последняя. Другие тоже заплатят. А теперь представь, что я могу сделать, когда доберусь до Созывающего Камня!
      Все еще глядя на него широко раскрытыми глазами, она повалилась на бок. Теперь это было уже не так забавно, и он отвернулся, пока она умирала. И тут он заметил жемчужный свет церилла Передура. Он знал: на крик Джессамин обязательно прибегут. Но не настолько же быстро! Оставалось лишь расправиться еще и с Передуром.
      - Джессамин! - позвал старик голосом, дрожащим от беспокойства. Потом он заметил другого Магистра и подбежал к нему: - Сартол, ты не видел...
      Передур замер, ошеломленный зрелищем распростертого на земле тела Джессамин.
      Не давая старому дураку времени на то, чтобы поднять тревогу, Сартол на мгновение закрыл глаза и передал мысль Хувану, только что вернувшемуся к нему на плечо. В тот же миг огромная сова пронеслась над головой Передура, резко повернулась и схватила когтями маленькую сову старика, села на ближайшую ветку, оторвала голову добыче и принялась жадно рвать ее тело.
      - Кажется, Передур, ты пополнишь ряды Неприкаянных, - издевательски заметил Сартол. - Я надеялся, что Джессамин присоединится к тебе, но, увы, ее птица улетела.
      Старый маг хотел было позвать остальных, но Сартол был уже наготове. Снова сжав руку в кулак, он прервал дыхание Передура. Он сжал другой кулак и покрутил им - это движение походило на то, которым Хуван убил маленькую сову, - и голова старика неестественно склонилась набок. Передур рухнул бесформенной грудой рядом с той, которую так любил.
      И тут Сартол услышал топот бегущих ног. Он встряхнул головой и окинул взглядом заросли. Элайна и Баденов мальчишка, догадался он. События выходили из-под контроля с угрожающей быстротой. Невозможно же так перебить весь отряд! Или возможно? Поодиночке никто из магов Ордена не мог справиться с ним. Он мог перебить всех, нанести себе уродливые, но неопасные раны и обвинить во всем Терона, заявив, что сам чудом спасся. Джарид и Элайна даже вместе были не страшны: она только начала развивать свои силы, а у мальчика даже церилла не было. Единственными, кто представлял реальную угрозу, были Баден и Транн, потому что всегда ходили вместе, впрочем, он был уверен, что справится и с ними. Но если явится еще и Оррис... Сартолу и думать об этом не хотелось.
      Молодые маги почти добежали: он уже видел лиловый свет церилла, который подарил Элайне. Надо было принимать решение. Оглянувшись, он понял, что выбирать, в сущности, не из чего. Хуван все еще рвал на части тело любимицы Передура; ложный факел лежал на земле рядом с трупами. Он угробил такой замечательный план - и вот результат. Придется убить ребят. Впрочем, авось до этого не дойдет. Опять придется изыскивать возможности.
      Джарид и Элайна прорвались через заросли и остановились в нескольких футах от него. На лицах их застыл ужас. Хлынул проливной дождь.
      - Сартол, что случилось? - задыхаясь, спросила Элайна, не в силах оторвать взгляд от тел Джессамин и Передура.
      "Бедная Элайна, - подумал он, - ты умрешь, не успев осознать, как я тебя предал. Забавно, да?"
      - Ты убил их! - сильным голосом закричал Джарид, его светлые глаза сузились. "Малыш проявляет смелость, - подумал Сартол, - но прикрыть ее нечем".
      - Джарид! - оборвала его Элайна. - Как ты мог такое подумать?
      - Смотри! - Джарид показал на Хувана. - Он впервые убил сову, не правда ли, Сартол?
      Элайна смотрела на птицу, не веря глазам.
      - Сартол? - почти всхлипнула она.
      - Ты не представляешь, Джарид, как мне будет приятно убить тебя. - Он сжал пальцы в кулак и удовлетворенно ухмыльнулся, когда паренек схватился за горло и на мокром от дождя лице отразился ужас.
      Элайна обернулась и, видя, что происходит, выкрикнула имя молодого мага. Лиловое пламя вырвалось из ее церилла и ударило в голову Сартола.
      И не достигло цели - церилл Сартола словно поглотил энергию ее посоха.
      Но на тот момент, который понадобился, чтобы защититься от Элайны, Сартол оставил в покое Джарида. Прерывисто дыша, молодой маг пригнулся и подхватил один из факелов - конечно, тот, в котором находился церилл, собираясь использовать его как оружие. И впервые за ту ночь Сартолу стало страшно. Любой другой маг мог взять этот кусок дерева со спящим кристаллом безо всяких последствий, но у Джарида еще не было своего камня. Когда он положил руку на факел, церилл ожил, и сквозь отверстие в древесине хлынул сапфировый свет. Невероятно, но Джарид действовал не задумываясь, словно знал, что ему делать. Он направил огонь на Магистра. Снова Сартол с легкостью отбился, но теперь ему пришлось противостоять двум магам с цериллами. И потом, несмотря на все приготовления, он все же устал. Надо было положить этому конец, пока не явились Оррис, Баден и Транн.
      - Хуван! - закричал он. Сова немедленно атаковала ястреба Элайны. Ишалла помчалась на помощь Филимару, и три птицы взмыли, чтобы продолжить битву над деревьями. Сартол ухмыльнулся: - А теперь посмотрим, на что вы способны без своих птиц. - Он заступил дорогу к лагерю. - Я все еще в силе. А вы?
      Элайна и Джарид быстро переглянулись и направили на него свои посохи. Но в последний момент Джарид приказал Элайне бежать и, схватив ее за руку, потащил в кустарник. Проклиная собственную глупость, Сартол помчался за ними через бурелом. Но на открытом пространстве они заметно оторвались, и Сартол взвыл от досады и негодования. Молодые маги могли скрыться от него в Лесу Теней, где их уже невозможно будет отыскать. Он остановился и направил на них посох.
      Но тут лицо его расплылось в улыбке: Джарид и Элайна бежали не в лес, а прямо в Рощу Терона. Он снова помчался за ними.
      Сам не зная почему, он оглянулся на бегу - его отвлек какой-то звук или движение. В любом случае это спасло ему жизнь: он успел отбить волшебный огонь, хлынувший из церилла Орриса. Янтарный и желтый лучи схлестнулись, и взрывная волна сбила Сартола с ног.
      - Ты предатель и убийца, Сартол! - крикнул Оррис. - Защищайся, или, клянусь Ариком, я убью тебя!
      Сартол с трудом поднялся на ноги и вдохнул воздух всей грудью. Усталость его дошла до опасной черты, и Хуван, спустившийся на плечо Магистра, был не в лучшем состоянии. С Оррисом он еще мог бы сразиться, и с удовольствием, но после этого едва ли оказался бы способен еще к одной схватке.
      - Я не буду защищаться, Оррис, - закричал он, перекрывая голосом звуки бури. - Придется тебе убить меня. Но предупреждаю: это смертельно опасно.
      Он посмотрел через плечо туда, где исчезли в Роще Терона Элайна и Джарид, и с кривящей губы усмешкой приготовился биться с Оррисом.
      11
      Как только Баден с Транном дошли до лагеря, пошел дождь. Капли величиной с виноградину громко стучали по парусине, которой были накрыты припасы, и воздух наполнился густым сладковатым запахом. Они слышали лишь внезапно оборвавшийся крик, и больше ничего. И вот теперь перед ними был опустевший лагерь, тишину которого нарушали лишь дождь и ветер. Бадена мучило смутное предчувствие. Он не сомневался, что кричала именно Джессамин, и догадался, что остальные ушли искать ее. Но куда?
      - Смотри, Баден, - тревожно сказал Транн, показывая в сторону рощи. Там свет.
      От маленькой группы деревьев близ Рощи Терона исходило слабое мерцание. Цвета были тусклые, и распознать их было невозможно; очевидно, они исходили от более чем одного церилла. И тут голос Элайны выкрикнул имя Джарида, и ярко сверкнул лиловый луч. Чуть позже показался другой луч, глубокого синего цвета. Баден сразу его узнал, хоть и немало удивился. Они с Транном тут же бросились бежать к роще, с ужасом осознавая, сколько времени прошло после крика Джессамин и сколько им надо еще пробежать, чтобы ответить Элайне.
      - Ты видел это? - Транн пытался перекричать звуки бури.
      - Да.
      - Ни у кого из нас нет голубого церилла. - В голосе Транна послышался страх. - За нами шел кто-то еще?
      - Нет. Это Джарид.
      - Джарид! Откуда у него церилл?
      - Я и сам не знаю. Не важно, откуда взялся этот церилл, но в моих видениях Джарид уже был магом, и я уверен, что это его цвет.
      - Во имя Арика, что все это значит?
      - Я бы и сам хотел понять.
      Два мага во весь опор неслись к роще, но не успели ее достичь, как опять раздались крики и магический огонь осветил ночь подобно молнии.
      Они остановились, тяжело дыша, и птицы опустились к ним на плечи.
      Транн вгляделся в расцвеченное вспышками небо:
      - Это цвета Орриса и Сартола.
      - Да, но, похоже, они сражаются.
      - Да уж, ты, наверное, прав. Я не вижу других огней.
      - Ну и что же нам делать?
      Транн посмотрел на Магистра; его мокрое смуглое лицо блестело в лучах церилла.
      - Не уверен, что мы вообще можем что-нибудь сделать. Мы не знаем, почему они дерутся, и не можем вмешаться, не обеспечив одной из сторон перевес. Боюсь, что приходится только ждать.
      Баден тихо выругался.
      - Ну вот, сначала кричит Джессамин, потом Элайна. А тут еще Оррис и Сартол дерутся, и мы ничего не можем сделать. - Он покачал головой. - Тогда хотя бы пойдем посмотрим.
      Транн кивнул, и они побежали дальше.
      Как только они добежали до группы деревьев, в Лесу Теней раздался истошный крик. Маги осторожно обошли рощицу и приблизились к Роще Терона. Прямо на опушке они увидели одинокую фигуру человека с бледно-желтым цериллом, который медленно, шатаясь шел им навстречу. Он на секунду остановился, и большая сова, выскользнув из темноты, мягко опустилась ему на плечо. Потом Сартол зашагал дальше. Баден заметил почерневший сочащийся ожог у него на ноге и рваную рану на лбу. Когти совы были в темной запекшейся крови.
      - Баден! - тревожно окликнул он, приближаясь к двум магам. - Транн! Вы не видели Элайну и Джарида?
      - Нет, - осторожно ответил Транн. - А что?
      - Этого я и боялся, - сказал Сартол, не отвечая на вопрос Транна. - Да сохранит их Арик.
      - Что случилось, Сартол? - резко спросил Баден.
      Лицо раненого Магистра было бледно, что подчеркивали мокрые черные с проседью волосы. Неверной рукой он крепко сжимал посох.
      - Нас предали, - сказал он дрожащим голосом.
      - Что с Джаридом и Элайной? - настаивал Баден. - Где Джессамин?
      - Джессамин и Передур мертвы. Их убил Оррис. И боюсь, ребята от страха сбежали в Рощу Терона.
      - Что? - вырвалось у Бадена.
      Транн выдохнул сквозь зубы и медленно покачал головой, словно отказываясь верить.
      - Это сделал Оррис? - спросил он.
      - Да, - тяжко выдохнул Сартол.
      - И где он теперь?
      - Он сбежал от меня, - с горечью сказал Сартол, опустив серые глаза. Я хотел усмирить его или убить, но он оказался слишком силен - намного сильнее, чем можно было подумать. Сам не понимаю, как такое могло случиться.
      - А Джарид и Элайна? - снова спросил Баден, подчеркивая каждое слово.
      Сартол пожал плечами и сделал беспомощный жест.
      - Должно быть, они наткнулись на Орриса... - Магистр запнулся. Он сглотнул и закрыл глаза, чтобы прийти в себя. - Когда он убивал Джессамин и Передура, я побежал на крик Джессамин. Потом закричала Элайна, и я увидел волшебный огонь. Когда я прибежал, Премудрая и ее помощник были уже мертвы, и я двинулся дальше. Оррис преследовал ребят. Я попробовал остановить его и, в общем-то, смог, но Элайна и Джарид уже убежали в рощу. - Он переводил взгляд, полный ужаса и отчаяния, с Бадена на Транна. - У Элайны все еще был церилл, который я дал ей.
      - Нам надо найти их! - закричал Баден и бросился к роще.
      Сартол вытянул руку, пытаясь остановить его, и помотал головой:
      - Нельзя так рисковать. Терон убьет нас всех.
      Баден проскочил мимо Сартола и понесся к темной группе деревьев, грозно возвышающейся невдалеке.
      Сартол окликнул его несколько раз, но только Транн остановил Магистра.
      - Баден! Сартол прав! У Терона церилл Элайны, и, если он захочет нас убить, спасения не будет. Это просто самоубийство.
      Баден обернулся.
      - Но надо же что-то сделать, - сказал он почти умоляющим тоном.
      - Нет, - твердо сказал Транн. - Это безумие. Завладев цериллом, Терон стал слишком силен. Их судьбы в его руках и в руках Арика. Мы ничего не можем сделать.
      - Надо заняться Оррисом, - добавил Сартол. - Если Терон убьет нас, а Оррис окажется предателем, кто узнает правду? Кто остановит его?
      Баден снова обернулся к роще:
      - Джарид! Элайна!
      Ответа не было. Да он и не ожидал. В глубине души он знал, что Транн и Сартол правы. Он закрыл глаза. Чувство было примерно такое же, как в тот день, когда он узнал от Орриса о последнем нападении. Слишком много всего подряд: сначала разрушение Каэры, потом все это. Джессамин и Передур мертвы, Джарид с Элайной - в Роще Терона, да еще и с цериллом. Это уж слишком. Он устал. Дождь струился по его лицу; больше всего ему хотелось заснуть, утром проснуться и увидеть, что все в сборе, а до Рощи еще далеко.
      - Не верю, что Оррис предал Орден, - горячился Транн, сжимая кулаки. Он не способен на такое.
      - У нас с Оррисом были непростые отношения, - вымолвил Сартол, - но и я бы не подумал о нем такое.
      - А ты не ошибся, Сартол? - строго спросил маг.
      - Нет, - сухо отозвался Магистр. - Он пытался убить меня.
      Баден знал, что Транну никогда не нравился Сартол, и вот это проявилось в полной мере. Пришлось снова, невзирая на усталость, взять на плечи былую ношу. Хотелось плакать по Джессамин, бежать в Рощу Терона на поиски Джарида, но он был здесь и пытался примирить Транна, самого близкого друга на свете, и Сартола, Магистра, которому, очевидно, предстояло возглавить Орден в самое трудное время за всю эту тысячу лет.
      - Имей в виду, Транн, - сказал он, слыша собственный голос словно со стороны. - Уходя от нас, Оррис собирался разобраться с Джессамин. И он был очень подавлен.
      - Подавлен чем? - быстро спросил Сартол.
      - Было еще одно нападение, самое страшное.
      - Да, - сурово сказал Транн. - Оррис сказал нам, что он идет говорить с Премудрой и требовать, чтобы мы сейчас же отправились помогать Урсель в поисках виновных.
      - Может, поэтому он и убил ее, - предположил Сартол. - Наверное, она собиралась вопреки его желанию начать с рощи, а Оррис сорвался и убил ее.
      - Не думаю. - Баден почувствовал, как к нему возвращается способность рассуждать спокойно. - Если все так и было, за что он убил Передура? А Джарид и Элайна? И что ему надо было от тебя, если он только обозлился на Джессамин?
      - Мы были свидетелями его преступления. Может, он пытался уйти от наказания.
      - Нет. - Баден покачал головой. - Этого явно недостаточно. - Он умолк и мысленно вернулся к другой тайне этой страшной и странной ночи. - Сартол, а когда ты побежал на крик Элайны, ты не видел голубого пламени?
      - Голубого? Да вроде нет. Но я и не припоминаю, чтобы у кого-нибудь в отряде был голубой церилл.
      - Правильно. Но мы с Транном увидели сначала лиловый свет церилла Элайны, потом этот - голубой. Надо бы взглянуть на то место... где все это случилось. Но, если хочешь, сначала я залечу твои раны.
      Сартол кивнул и сел на мокрую траву. Баден опустился на колени и осторожно накрыл ладонью ожог, предоставив Транну царапину на лбу. Через несколько минут все было закончено, только след от ожога остался.
      - Ничего, через несколько дней исчезнет.
      - Спасибо. - Сартол с трудом поднялся на ноги. - Спасибо вам обоим.
      - Пожалуйста. - Баден вздохнул. - А теперь покажи нам, если можно, где ты нашел Джессамин и Передура.
      Не говоря ни слова, Сартол повел их к маленькой рощице. Капли дождя все еще падали на листья и ветви деревьев, и молнии мелькали в ночном небе, но раскаты грома звучали уже вдалеке, и ветер утихал. Пробираясь сквозь заросли, маги скоро вышли туда, где лежали тела Премудрой и ее помощника. Джессамин устремила невидящий взгляд в темноту; шея Передура была неестественно изогнута. На руке Джессамин сидела ее белая сова, с подозрением разглядывая магов и их птиц. Когда они приблизились, птица сердито зашипела, но не покинула Премудрую. Сова Сартола подняла крылья и распушила перья, принимая угрожающую позу.
      - Чего мы ищем, Баден? - тихо спросил Транн.
      Совладав со своими эмоциями, Баден постарался говорить спокойно и убедительно.
      - Учитывая то, что мы сегодня видели и слышали от Сартола, - сказал он другу, - у меня осталось два вопроса. Полагаю, они взаимосвязаны и ответы на них объяснят, почему Оррис убил Премудрую и ее помощника и покушался на Джарида и Элайну. (Транн понимающе кивнул, а Сартол подошел поближе, чтобы тоже услышать.) Во-первых, что там делала Джессамин, так далеко от лагеря, а во-вторых, где Джарид раздобыл церилл?
      - Джарид? - переспросил Сартол. - С чего ты взял, что у него есть церилл?
      - Голубое пламя.
      - И что?
      - Когда-то давно мне привиделся Джарид, уже могущественный маг. У него был церилл как раз такого цвета, какой видели мы с Транном.
      Баден умолк и принялся обыскивать заросли, надеясь найти хоть что-нибудь, что объяснит действия Орриса. Проходя мимо тела Джессамин, он задержался и, осторожно нагнувшись, чтобы не спугнуть белую сову, закрыл глаза Премудрой. Сова снова зашипела, но осталась на месте.
      - Баден! - крикнул Сартол. - Кажется, я нашел ответ на твой первый вопрос.
      Баден поспешил туда, где стоял Магистр, опустившись на одно колено. Транн тоже посмотрел туда, но не стал подходить.
      - Смотри. - Сартол показал несколько сучьев, лежащих рядом на земле.
      Баден медленно кивнул:
      - Факелы. Конечно. Они понадобились бы нам, чтобы войти в рощу без цериллов. - Он покачал головой и печально улыбнулся: - Похоже, Джессамин отправилась за ними лично.
      Сартол ответил улыбкой.
      - Наверное. - Он встал, и Баден последовал его примеру. - Но при чем тут Джарид и его церилл?
      Баден провел рукой по мокрым волосам и вздохнул:
      - Не знаю. Просто не знаю.
      - Не уверен, что мы сейчас можем себе позволить долгие рассуждения, сказал Транн, подходя к Магистрам. - Если Сартол прав насчет Орриса, а, видимо, так оно и есть, - неохотно признал он, - надо вернуться в Амарид раньше Орриса и предупредить остальных. И пусть Магистры выберут нового Премудрого, чтобы Орден не оставался без управления слишком долго.
      - Но если Оррис собирается убить Элайну и Джарида, - возразил Баден, разве нам не надо остаться, чтобы защитить молодых людей, когда они выйдут из рощи?
      Транн положил руку на плечо друга:
      - Может, они уже мертвы, Баден.
      - А если нет?
      - Давайте разделимся, - предложил Сартол.
      - Хорошая идея. Я остаюсь.
      Транн покачал головой:
      - Ты же знаешь, тебе надо уходить. Ты Магистр и должен участвовать в избрании нового Мудреца. А я останусь здесь и, клянусь Ариком, либо смогу защитить их от Орриса и кого угодно, или умру, пытаясь это сделать. - Транн смотрел другу в глаза, пока тот не кивнул с неохотой. Потом маг повернулся к Сартолу. - Полагаю, Магистры выберут тебя. Поздравляю. - В голосе его не было иронии.
      Сартол слегка наклонил голову:
      - Спасибо, Транн. Я бы покривил душой, если бы сказал, что никогда не хотел стать Премудрым. Но я бы с радостью отложил это на долгие годы, только бы Джессамин жила.
      - Мы знаем это, Сартол, - мягко ответил Баден. - Но Транн прав. Мы с тобой Магистры и обязаны действовать в интересах Ордена и Тобин-Сера, как бы это ни было обременительно для нас лично. И потом, я думаю, что Транн верно предсказал твое избрание; я тебя тоже поддержу. Кстати, без всякой зависти: сейчас руководить Орденом, как никогда, трудно.
      Сартол улыбнулся:
      - Именно поэтому я должен избрать толкового помощника. Подумай над моим предложением, Баден.
      Предложение застало Бадена врасплох. После короткой паузы он кивнул, но ничего не сказал.
      - Мы с Баденом уйдем на рассвете, - объявил Сартол. - Мы возьмем двух лошадей и посохи Джессамин и Передура. Транн, как только узнаешь, что с молодыми людьми, свяжись с нами.
      - Конечно, - уверил Транн, пристально глядя на Бадена.
      - А пока, - продолжил Сартол более торжественным тоном, - давайте соорудим костер для Премудрой и ее помощника.
      Три мага принялись собирать хворост для погребального обряда и провели большую часть ночи, сооружая два больших костра на поляне рядом с лагерем. Перед рассветом, когда первые лучи солнца тронули небо на востоке, Баден и Транн ушли за телами, чтобы перенести их на костер. Сова Джессамин все еще сидела на руке мертвой женщины, но, когда Баден поднял Премудрую, вспорхнула и полетела вслед за магами.
      - Береги себя, Баден, - тихо предупредил Транн. - Я знаю, что вы с Оррисом давно не ладите, но и в рассказ Сартола не слишком-то верю. Если он лжет, то он предатель, а твоя жизнь - в опасности.
      - Хорошо. Я буду осторожен. Но и ты тоже, ладно? Если Сартол говорит правду, ты можешь столкнуться с Оррисом.
      Транн улыбнулся, но его зеленые глаза яростно сверкнули.
      - Если Оррис убил Джессамин и Передура, лучше ему держаться подальше от меня.
      Баден усмехнулся:
      - Я буду скучать по тебе, друг. Да хранит тебя Арик.
      - И тебя.
      Они достигли костров, где их ждал Сартол, и молча положили Джессамин и Передура на груды хвороста.
      Стоя плечом к плечу, три мага опустили посохи, чтобы поджечь древесину.
      - Деревом и огнем, дарами Тобина и Леоры, мы освобождаем души Джессамин, Дочери Амарида, и Передура, Сына Амарида, - провозгласил Сартол. - Откройте им свои объятия, Арик и Дуклея, и даруйте им покой.
      И огонь заструился из цериллов - желтый, бурый и оранжевый - и охватил погребальные костры. Дождь все еще моросил, но дерево затрещало, и пламя взметнулось сквозь сучья, поглощая тела.
      Бадену предстояло долгое и, возможно, опасное путешествие, и он знал, что, несмотря на усталость и скорбь, придется все время остерегаться Сартола. Сейчас же он позволил себе тихо оплакивать Джессамин. Она это более чем заслуживала, и он просто не мог иначе.
      - Прощай, друг, - прошептал он, глядя в огонь. - Арик и Дуклея даруют тебе покой.
      И в этот самый миг белая сова Премудрой мелькнула над головой, уносясь на север, на свою холодную родину.
      Он толком не задумывался, куда они бегут; казалось, это не важно. Сартол без усилий отбил нападение его и Элайны, хотя ястребы были при них. Джарид знал, что Элайна могла бы справиться с Магистром, если бы Филимар занялся его совой. Но он не понимал, как ему удалось самому исторгнуть пламя, тем более во второй раз - без помощи Ишаллы. Он схватил Элайну за руку и потащил за собой сквозь густые заросли и по траве в спасительную темноту леса. Она, похоже, так и не могла осознать, что ее учитель только что пытался их убить. Джарид был в любую минуту готов пасть от луча из церилла Сартола и несся со всех ног. Потом он услышал крики, увидел желтые и янтарные лучи, свет которых отразили мокрые древесные листья впереди, и, не останавливаясь, потащил Элайну в лес. Он все еще не был уверен, что опасность миновала. Только когда магических лучей уже больше не было видно, а крики стихли, Джарид и Элайна перешли на шаг и попытались понять, где они.
      На это не потребовалось много времени. Как только они остановились и немного отдышались, то тут же осознали, где находятся. Темная сила, которую они ощутили, впервые разглядывая Рощу Терона, чувствовалась здесь в тысячу раз сильнее. Она исходила от земли и деревьев и немилосердно давила на чувства. Даже капли дождя, падавшие им на лица и руки с деревьев, казалось, горели. Церилл Элайны продолжал ярко светить, и лучи голубого церилла Джарида пробивались сквозь щель в древесине. Но оба камня, казалось, несколько потускнели в темноте рощи.
      - Ты ведь знаешь, где мы? - прошептала Элайна.
      - Мы в роще. - В гнетущей тишине его голос прозвучал до странности громко.
      - Вовремя ты меня попросил начать носить посох, нечего сказать!
      Джарид рассмеялся вопреки всему. В самом темном из всех мест, куда веками не ступала нога смертного, Джарид и Элайна смеялись. И тут он осознал, что может полюбить эту женщину.
      Но смех быстро стих. Джарид с усилием отогнал от себя последнюю мысль. Они с Элайной были в Роще Терона, а за деревьями их поджидал Сартол, собираясь убить, если вдруг они ускользнут от Неприкаянного духа Первого Магистра.
      - Нам надо уходить, - напряженно сказала Элайна. - Немедленно.
      - Знаю. Но не тем путем, которым мы пришли. Там Сартол.
      Элайна как-то странно дернулась:
      - Все еще не могу поверить. Он пытался убить тебя.
      - Да и убил бы, если бы не ты. Ты спасла мне жизнь.
      - Что это с ним? - Она словно не слышала Джарида. - Не понимаю.
      Джарид схватил ее за плечо:
      - Элайна, послушай. Нам надо выбраться отсюда. С Сартолом разберемся потом.
      Элайна вздохнула. Джарид попытался оглядеться в непроницаемой тьме. Они пришли с запада и, кажется, двигались все время в одном направлении. Он не представлял, куда мог отправиться Сартол, но Магистр был всего лишь человеком и не мог контролировать рощу по всему периметру. Если пойти на юг, то можно оказаться ближе к лагерю - тогда есть шанс получить помощь.
      - Думаю, нам туда, - сказал Джарид, показывая, как ему казалось, на юг. - Но если у тебя есть другая идея, с удовольствием ее выслушаю.
      Элайна покачала головой:
      - Я совсем запуталась. Пойду за тобой.
      Внезапно звук хлопающих крыльев обдал обоих волной страха. Когда Ишалла мгновение спустя опустилась на плечо Джарида, он едва не вскрикнул.
      - Кажется, я впервые по-настоящему забыл о ней. - Он почесал шейку птицы.
      - Надеюсь, в создавшихся обстоятельствах она поймет тебя. С ней все в порядке?
      - Да вроде.
      - А как Филимар?
      - Ничего.
      Джарид взял ее за руку:
      - Хорошо. Тогда...
      - Смотри, - сказала вдруг Элайна голосом, от которого у него кровь застыла в жилах.
      Он понял, в чем дело, еще не успев обернуться. Это читалось в голосе его спутницы и в том, как исказились ее черты, когда она посмотрела через его плечо, - глаза расширились, кровь отхлынула от щек. В роще внезапно стало светло. Медленно поворачиваясь, Джарид увидел, как сквозь заросли к ним приближается рассеянный изумрудный свет, дрожащий, как лунные лучи на поверхности подернутого рябью озера, и отражающийся от мокрой листвы. Если бы он не стоял в Роще Терона, то счел бы это зрелище не менее прекрасным, чем игра света в осеннем Лесу Леоры.
      Но Ночь Света давно прошла. С изумлением и ужасом глядя на приближающееся сияние, Джарид различил в центре фигуру, все более отчетливо различимую, и вот он уже смог рассмотреть ее как следует. Длинная борода, густые волосы до плеч - они были бы седыми, если бы не излучали зеленый свет. Глубокие морщины избороздили лицо, но незнакомец был строен и прям, как юноша. На его плече сидел сокол, тоже весь сияющий, с темной спинкой и головой и с отметинами, напоминающими усы. В руке у человека был длинный деревянный посох, и на месте, где должен был находиться церилл, дерево растрескалось и обуглилось.
      - Бежать? - выдохнул Джарид, не отводя глаз от призрака.
      - Думаешь, стоит?
      Он покачал головой.
      - Согласна. Если мы побежим, он точно убьет нас. Давай-ка останемся и попробуем поговорить с ним.
      Джарид глубоко вздохнул и кивнул.
      Призрак приблизился, и Джарид увидел его глаза - жесткие и ясные, как цериллы, полные горечи и ненависти, накопленной за тысячу лет. Увидев эти глаза, мрачно оглядывающие их, Элайна и Джарид окончательно пали духом.
      И тут они впервые услышали голос Неприкаянного духа Терона, похожий на раскаты грома:
      - Полагаете, у меня есть причина пощадить вас?
      Ишалла и Филимар тревожно закричали и распушили перья, но не улетели. Дрожащий, парализованный пронзительным взглядом Терона, Джарид все же собрался с духом и заговорил, хоть и сдавленным голосом:
      - Я - Джарид. А это - Элайна.
      - Сам знаю, - нетерпеливо проворчал призрак. - Всех вас знаю: убитых, предателя - всех. И я знаю, зачем вы пришли. Но это меня не заботит. Лучше скажите, почему мне не стоит вас убивать; это будет хотя бы забавно.
      - Мы ничем тебя не обидели. - Элайна вся сжалась.
      - Да одним своим присутствием! - прогремел Терон. - Тысячу лет я не терпел тех, кто нарушает мое одиночество, тем более дураков и расхрабрившихся юнцов. Те, кто был здесь до вас, сходили с ума перед смертью. Такова будет и ваша судьба. Последний раз спрашиваю: с чего бы мне вас пощадить? - Глаза Магистра сузились, лицо исказила ухмылка. - Нет, все же забавно. Вы проделали долгий путь, чтобы увидеть меня, и, уж наверное, все равно пришли бы в рощу, даже если бы за вами не гнался предатель.
      "Опасная игра, - подумалось Джариду. - Тысячелетний призрак. Должно быть, я не в себе".
      - Безусловно, - сказала Элайна. - Впрочем, нам был нужен всего лишь твой совет, и мы пришли бы лишь в составе отряда, возглавляемого Премудрой и ее помощником.
      - А-а, пытаетесь произвести впечатление. Напрасные усилия. И потом, вы меня не обманете: вы пришли обвинить меня в преступлениях против страны и предупредить их продолжение. Убеждением, если возможно; силой, если придется. Так?
      Тон его был полон презрения, но что-то подсказывало молодым магам, что в ближайшее время смерть им не грозит.
      - Да, - признал Джарид, - так оно и есть.
      Магистра было не обмануть, но, возможно, честный разговор...
      - Дурачье! - сплюнул Терон. - Если столько веков спустя вы собрались отомстить мне, неужто вы думаете, что горстка смертных магов может остановить меня? Посмотрите вокруг. Я - воплощенная власть; таковы все Неприкаянные. Мы все - воплощение Волшебной Силы. - Он ткнул в них пальцем. - Разве не видите? - От его громового голоса дрогнула земля. - Вы ничто против меня, Сыны Амарида!
      Столб зеленого света, исторгнутый его рукой, прошел между Элайной и Джаридом и с шумом врезался в дерево. Джарид замер, не в силах вымолвить ни слова и ожидая смерти. Но Магистр продолжал:
      - Мои заслуги в открытии Волшебной Силы и основании Ордена не меньше, чем его. А они посылают говорить со мною детей с ястребами Амарида. - Он пронзил взглядом Элайну. - Так ведь их называют, да?
      - Правда.
      - И уж конечно, вас обоих считают особенными и поэтому взяли в отряд, да? А ведь у кого-то есть такие птицы, как мой Джевлар? Ну разумеется. Однако их не называют ястребами Терона.
      - Все помнят твое проклятие, Магистр, - сказал Джарид, удивляясь собственной смелости, - и то, как ты издевался над жителями Рольде. Твое имя стало в Тобин-Сере синонимом ужаса. Разве ты не этого добивался?
      - Тихо! - прогремел Терон, сверкая глазами. Джариду снова показалось, что пришла погибель. Но Магистр вдруг расхохотался - все громче и громче, запрокинув голову, хотя в его изумрудных глазах не было веселья. - Да, сказал он наконец, язвительно усмехнувшись, - этого я и добивался. А вы, значит, решили, что этого страха мне уже мало и я решил нападать на людей, - так?
      Джарид и Элайна переглянулись.
      - Возможно. Или чтобы привлечь наше внимание.
      - Ах да, я ведь так ценю его.
      - А у тебя не было другой причины? - спросила Элайна. - Той, о которой мы не догадываемся?
      Терон молча посмотрел на нее, потом перевел взгляд на Джарида.
      - Скажи мне, маг, - спросил он неожиданно тихо и как-то уклончиво, почему это у тебя такой странный посох?
      Джарид уставился на палку с наполовину скрытым в ней цериллом. О церилле-то он как раз и не думал - времени не было. Но теперь, размышляя над вопросом Терона, он собрал смутные воспоминания воедино. Сартол убил Джессамин и Передура. Почему? Чего он добивался? И чем он был занят? Джессамин послала его за факелами. Нет! Она предложила работу всем троим, и за факелами он вызвался сам!
      - Это сделал Сартол! - взволнованно сказал он, глядя в глаза Терону. Потом повернулся к Элайне. - Этот сук был вроде как факел, и он вложил туда церилл!
      Элайна поняла ход его мысли и закивала.
      - Вот почему он убил Джессамин, - предположила она. - Она пошла его искать и застала за этим занятием. Вот поэтому церилл и виден: работу не удалось завершить.
      - А где он нашел церилл? - спросил Джарид. - У магов же только по одному.
      - Ну, считается, что по одному. Они же берут их в пещере на Цериллоне и могут вообще-то набрать сколько угодно, просто это вопрос чести. По крайней мере так Сартол объяснял. - Она иронически усмехнулась.
      - Зачем тогда этот сук? - раздраженно спросил Терон, словно требуя внимания.
      Джарид снова повернулся к призраку:
      - Мы не хотели брать цериллы в рощу. Мы полагали, что без доступа к цериллу ты не сможешь навредить нам. А Сартол, должно быть, хотел, чтобы ты нас убил.
      - Зачем ему это?
      - Причин немало, - ответила Элайна. - После смерти Джессамин он оставался основным кандидатом на пост главы Ордена. Он убрал Джессамин с дороги и хотел взвалить вину на тебя. - Она остановилась и долго смотрела на Магистра, потом откинула с лица длинные мокрые волосы, сосредоточенно нахмурив брови. - Вот и все. Тебя обвиняли в нападениях, а Сартол добавил и эти убийства.
      - А если бы ты перебил остальных, - продолжил Джарид, - Орден расценил бы это как подтверждение твоей вины.
      - Прекрасно, - фыркнул Терон. - Вы решили реабилитировать меня. И к этому выводу я должен был вести вас, как послушных волов. Детям да откроется истина!
      - Ну и что? - спросил Джарид, не обращая внимания на насмешки. Учитывая то, что мы тебе сообщили, ты бы использовал этот церилл, чтобы убить нас?
      - Возможно. - Холодная улыбка искривила губы Терона. - Могу и сейчас попробовать.
      Джарид замялся, но лишь на мгновение.
      - Не думаю. - Он знал, что отчаянно рискует, но слишком много успел передумать о Тероне со времени рассказа Бадена. - Вы с Амаридом создали Орден, и не думаю, что ты хочешь увидеть его гибель. Ты наверняка не хочешь, чтобы тебя напрасно обвиняли. Ты не убьешь нас хотя бы потому, что только мы можем помочь тебе остановить Сартола.
      - Не следует переоценивать мою любовь к Ордену! А Сартола я понимаю.
      - Это потому, что он тоже брал плату за услуги, да? - спросила Элайна.
      Впервые Магистр выглядел удивленным.
      - Я не знал об этом, - признал он. - Я имел в виду его недовольство слабостью и апатией нынешних магов. Даже если я все еще горжусь основанием Ордена, то в нем самом уже больше не нахожу причины для гордости. Он не заслуживает того, чтобы пережить этот кризис.
      - Ты говоришь, что понимаешь Сартола, - возразил Джарид, - но ведь ты сам назвал его предателем. Если бы тебе было наплевать на Орден, ты бы не расценил его действия как предательство.
      Терон задумался, теребя бороду.
      - Ты напоминаешь мне Амарида, - холодно сказал он. - И не только из-за ястреба и голубого церилла.
      - Однако... - Джарид осмелел еще больше.
      - О чем это ты?
      - Да о том, что ты неравнодушен к Ордену, а ему нужна твоя помощь.
      - Я же только что сказал, что утратил чувство преданности и не собираюсь никого выручать. Да, я когда-то хотел, чтоб меня боялись! Но я никогда не думал, что меня забудут, вычеркнут из истории Ордена! - Он помолчал, собираясь с духом, и потом заговорил более спокойно. - Я впервые связал себя с совой, вы же знаете. Может, я вообще впервые проделал такое с живым существом. В прошлом мы так и не определились с этим вопросом.
      "Мы, - подумал Джарид. - Терон и Амарид". Иногда было трудно представить, что они когда-то дружили. Это была слишком запутанная история.
      - Мы вместе нашли Созывающий Камень, - тихо сказал Терон. - Мы вместе создали Орден, а потом вдруг оказалось, что я ему больше не нужен. Призрак умолк, словно вспомнив, что он не один. - Короче говоря, продолжил он холодно, - Орден скоро погибнет, и вы вместе с ним.
      - А ведь ты можешь помочь нам, - предложила Элайна, - и восстановить свое доброе имя.
      Дух не ответил, но Джарид заметил сомнение в его глазах.
      - Так что это за кризис? - осторожно спросила Элайна. - Почему ты так уверен, что Орден погибнет?
      - В Ордене много таких же, как вы? - спросил Терон, не замечая ее вопроса. - Молодых, смелых и умных?
      - Да, - ответил Джарид. - Такие есть. Их много, особенно среди простых магов, которым надоело бездействие стариков. Не все слабы и ленивы.
      - И не все забыли твои заслуги, - вставила Элайна. - Может быть, мы недостаточно способствовали просвещению народа Тобин-Сера, но мы не забыли.
      - Слишком поздно.
      Джарид покачал головой:
      - Вовсе не обязательно.
      - Ты не понял, - ответил Терон. - Дело не в том, могу я еще что-то сделать или нет. Нападения на Тобин-Сер повредили репутации Ордена и заставили народ бояться его. Со стороны магов будет неразумно сейчас вспоминать мои заслуги. Народ увидит в этом лишь очередное предательство. Терон говорил предельно спокойно, но его взгляд выдавал такую глубокую и давнюю боль, что Джарид не мог найти чем возразить Магистру. Он вынес гнев духа и его презрение, но не знал, как утолить горе Терона.
      - Похоже, - заметила Элайна, - у нас общий противник.
      Дух стоял неподвижно, в раздумье.
      - Да, пожалуй, ты права. Но я еще не готов стать союзником Ордена.
      - Судя по тому, что ты сегодня нам рассказал, - возразил Джарид, - мы едва ли имеем возможность ждать, пока ты соберешься.
      Похоже, он был слишком дерзок.
      - Нечего меня обвинять! - вспыхнул Магистр. - Забыл, с кем ты разговариваешь?
      Джарид, усмехнувшись, указал на изумрудное сияние, повторяя жест духа:
      - Тут забудешь! - и уже серьезным тоном продолжил: - Поможешь ты нам или нет, мы с Элайной должны помешать Сартолу уничтожить Орден. Так что, если хочешь нас уничтожить, сделай это сейчас. Мы и так потеряли здесь слишком много времени.
      Джарид услышал, как Элайна глубоко вздохнула. Терон сердито уставился на него, рассеянно поглаживая густую бороду и крепко сжимая обугленный посох. Наконец выражение лица Магистра изменилось, он едва заметно улыбнулся.
      - Ты смел, маг, - прогремел дух, - нельзя отрицать. Но хотел бы я знать, не растеряешь ли ты свою храбрость после ночи, проведенной в Роще Терона.
      Сказав это, он поднял руку и выбросил ее вперед, словно кидая камень. Зеленый светящийся шар слетел с его пальцев, упал между Элайной и Джаридом и взорвался, заставив землю содрогнуться и сбив Джарида с ног. Ишалла с криком взмыла в воздух и закружилась над поляной. Джарид услышал, как Элайна кричит его имя, и попытался встать на ноги, но молодых магов уже разделяла огненная стена.
      - Посмотрим, понравится ли вам у меня в гостях! - гулко расхохотался Терон.
      Джарид быстро оглядел рощу, отыскивая дух Магистра, но Терона нигде не было видно.
      - Джарид! - снова закричала Элайна. Ее голос звучал словно издалека.
      - Элайна! - ответил он. - Оставайся на месте! Я попробую пробраться к тебе!
      Она не ответила. Джариду подумалось, что она его даже не услышала. Он поднял руку, и Ишалла опустилась ему на плечо. Потом он попытался встать поближе к огненной стене и разглядеть Элайну, но жар был слишком силен. Более того, пламя качнулось, словно отгоняя его. Пламя казалось разумным: оно не повиновалось дуновению ветра, но действовало подобно стае волков, загоняющих добычу. Джарид с боем сдавал каждую пядь земли, но исход поединка был предрешен.
      Пламя ползло и ползло, охватывая одно дерево за другим и заставляя Джарида отступать. Дыма не было, но лицо и грудь жгло немилосердно. Джарид позвал Элайну, но тут же понял, что она не отзовется. Он не знал, где находится. Внезапно дождь прекратился, но огонь наступал, пока не выгнал его на небольшую поляну. Там пламя остановилось и окружило Джарида непроницаемым кольцом.
      До этого момента страх и подавленность непрерывно росли, но, стоя в огненном кольце и ожидая очередных действий Терона, Джарид ощущал лишь холодный ужас. "Посмотрим, как тебе понравится у меня в гостях!" - слышался ему голос мага.
      - Джарид! - сказал кто-то тонким голосом у него за спиной, и сердце подпрыгнуло до самой глотки.
      Он обернулся:
      - Нет!
      Это был маленький мальчик с длинными прямыми волосами, как у самого Джарида, с круглым лицом и вздернутым носом. Глаза его, однако, были черны и излучали зеленое сияние смерти. Ишалла издала испуганный крик.
      - Помнишь меня? - Голос звучал словно издалека.
      Джарид кивнул. У него пересохло во рту, тело сотрясала дрожь. Конечно, он помнил. Это был маленький мальчик, который исчез как раз перед тем, как Джарид увидел свой первый вещий сон о холодных бурлящих водах. На следующий день тело мальчика нашли в реке.
      - Ты Арли, - с трудом вымолвил Джарид.
      Мальчик отвратительно улыбнулся:
      - Помнишь! Может, ты вспомнишь и моего друга.
      Из пламени вышла другая фигура - высокий худой мужчина, лысый, с кустистыми усами. Он тоже источал легкое изумрудное свечение, и глаза его были черны, как ночь. "Ирам", - подумал Джарид, удивляясь ясности собственного сознания. Все ясно. Это был аптекарь из Аккалии, который погиб в огне пожара, увиденного Джаридом во втором сне.
      - Да, - прошептал молодой маг. - Его я тоже помню.
      - Мало помнить! - резко сказал Ирам, тоже как бы издалека. - Ты задолжал нам кое-что еще.
      - Задолжал - что? - Джарида знобило, словно на холодном ветру, и в животе у него что-то сжалось. - Не понимаю.
      - Ирам сошел с ума, потому что ты не спас нас, - сказал Арли, не сводя с Джарида своих ужасных глаз. - Ты видел все, но не сделал ничего.
      Джарид покачал головой. Глаза его застилали слезы.
      - Видел? Ты хочешь сказать - во сне?
      Арли шагнул вперед, чуть нагнув голову набок, - такой маленький и невинный. Но его глаза...
      - Ты знал, что с нами случится, и все же допустил это.
      Джарид снова покачал головой, не в силах вымолвить ни слова.
      - Ты позволил нам умереть! - сказал Ирам. - Ты был в силах защитить нас и дал нам умереть!
      - Это неправда!
      - Посмотри на нас! - Ирам развел руки. - Или скажешь, что мы не мертвы? Или ты не видел нашу смерть во сне?
      Молодой маг рухнул на колени и бессильно опустил руки. Слезы струились по его лицу. Он не мог смотреть на призраков.
      - Я же не знал, что это вещие сны. До самого пожара не знал.
      - И мы умерли, - сказал Ирам.
      Джарид глубоко вздохнул и поднял глаза:
      - Да.
      Казалось, Ирам хотел еще что-то сказать, но передумал. И тут Джарид увидел еще две фигуры. Он встал и замер, пораженный.
      - Премудрая Джессамин! - закричал он. - Передур!
      Он шагнул к ним и остановился. Премудрая и ее помощник были окутаны зеленым сиянием, и глаза Джессамин были черны, а глаза Передура сияли жемчужным светом, как его церилл. У обоих магов были посохи, на плече Джессамин сидела огромная белая сова, а у Передура был какой-то незнакомый маленький ястреб.
      - Я умер Неприкаянным, - сказал Передур. - Ты повинен в этом.
      Джарид отшатнулся как громом пораженный:
      - Я?
      - Премудрая предоставила тебе выбор, - строго напомнил Передур, - тебе и Элайне. А вы отпустили предателя за факелами. Если бы не ваш выбор, мы были бы живы.
      - Но откуда мне было знать? Я доверял Сартолу! Мы все доверяли! Что мне оставалось делать?
      - Мы не всегда осознаем последствия своего выбора, - сказала Джессамин. - Но это не снимает с нас ответственности.
      - Но я этого не хотел!
      - Ты позволил предателю изменить факел. - Тон Передура исключал всякую возможность прощения. - Джессамин застала его за этим, и он убил ее. Потом он убил меня. Если бы ты сам пошел за факелами, оставив в лагере девушку и предателя, мы были бы живы.
      - Я не знал, - кротко сказал Джарид.
      - Твое незнание убило нас! Возможно, оно погубит весь Тобин-Сер!
      Джарид закрыл глаза и помотал головой.
      - Нет! - закричал он. - Нет! - Он отвернулся от привидений, тело его сотрясали рыдания. -- Нет, - тихо сказал он наконец, закрыв лицо руками.
      Так он сидел достаточно долго, не желая снова их видеть, потом подумал: интересно, они все еще здесь? И тут его окликнул еще один, такой же далекий и странный голос.
      Он выпрямился, вытер слезы и открыл глаза, чтобы посмотреть, кто это. Арли, Ирам, Джессамин и Передур исчезли. Перед ним стояли две женщины... вернее, призраки двух женщин. У них были совы и посохи, обе были одеты в плащи магов. Одна высокая, с короткими волосами и худым угловатым лицом, другая - пониже и более плотного сложения, круглолицая, с широко расставленными глазами. Несмотря на разницу во внешности, между ними прослеживалось явное сходство. Он их не узнал, и тем не менее они казались ему удивительно знакомыми.
      - Ты знаешь, кто мы, Джарид? - спросила высокая.
      Весной в Аккалии Баден задал ему тот же вопрос.
      - Думаю, да. Вы Лирис и Линвен, мои бабушка и прабабушка.
      - Молодец.
      - Но я не знаю, кто из вас кто.
      - Я Лирис, - сказала невысокая.
      Джарид сглотнул:
      - Я что-то сделал не так? Поэтому вы пришли?
      Линвен покачала головой:
      - Нет. Мы пришли показать тебе выход.
      - Что?
      Вместо ответа обе женщины посмотрели в глубину поляны. Пламя в той стороне немедленно улеглось, и в огненном кольце образовался проход. Джарид оглянулся на привидения, не зная, что ему теперь делать.
      - Туда, - сказала Лирис.
      Джарид еще мгновение задержал на ней взгляд, не в силах до конца поверить. Потом он посмотрел на бабушку, и та ободряюще кивнула.
      - Хорошо, - пробормотал он и направился к проходу. Призраки и огонь последовали за ним.
      Несколько минут они шли сквозь густые заросли, пока не оказались на крутом берегу. Джарид услышал шум воды. Это был маленький быстрый ручей.
      - Иди вдоль этого потока и выйдешь к Мориандралу близ руин Рольде, сказала Линвен. - Там ты найдешь своих друзей.
      Лес был так густ, что Джарид, как ни старался, не смог разглядеть ничего дальше первого же поворота ручья. Он повернулся к бабушке:
      - А Элайна?
      Призраки переглянулись.
      - Тут единственный выход, - сказала Лирис.
      - Я не об этом спрашиваю.
      - Ты вошел в Рощу Терона, а за это надо платить. Но вовсе не обязательно вы оба должны погибнуть. Да, это единственный выход для тебя, а времени осталось немного.
      Джарид покачал головой и скрестил руки на груди.
      - Нет.
      - Не глупи, дитя! - отрезала Линвен. - Мы даем тебе шанс спастись.
      - Вы велите мне купить собственную жизнь ценой жизни Элайны? Не хочу! Неужели вы думаете, что сын Бернела может пойти на такое?
      Женщины отвернулись.
      - Тогда мы больше не в силах тебе помочь, - тихо сказала Лирис. - Ты снова в его руках.
      - Пусть будет так. Мне надо найти Элайну.
      Призраки исчезли, огонь погас.
      - Да хранит тебя Арик, дитя! - послышался далекий голос Линвен.
      - Помни нас! - прозвучал тихий шепот Лирис.
      И Джарид остался один во тьме. Единственным источником света был его голубой церилл, сияние которого, казалось, ослабло в зловещей роще. Ишалла вскрикнула. Джарид погладил ее, успокаивая. Ничего, мы найдем их. Он отдышался и зашагал вглубь Рощи Терона в поисках Элайны.
      Она не знала, где он, и не понимала, куда ее гонит пламя. Но, глядя на зеленоватую призрачную фигуру и посылая мысли Филимару, Элайна поняла, что это не имеет значения. Маленькая девочка ничего не сказала, да оно и не нужно. Элайна знала ее, хотя они никогда не встречались, по крайней мере Элайна этого не помнила. Ребенок был так похож на нее и на ее мать, что ошибка просто исключалась. Это была Данизе, старшая сестра Элайны, которая заболела и умерла в четыре года, когда сама Элайна была грудным ребенком. Она была прекрасна, несмотря на эти страшные черные глаза.
      Родители очень мало говорили Элайне о ее сестре, а Фарен, самая младшая дочь, слышала и того меньше. Но Данизе всегда словно невидимо присутствовала в доме. Когда-то Элайна не спала ночами, думая, как это иметь старшую сестру, и воображая, что разговаривает с Данизе. И вот сестра стояла перед ней. Элайна разрыдалась. Она вся дрожала и не могла говорить.
      - Ты меня знаешь, - холодно сказал призрак. Голос доносился словно издалека.
      Элайна кивнула.
      - Что ты мне скажешь?
      - Я... Я не знаю, о чем ты. Мне часто хотелось увидеть тебя.
      Данизе невесело засмеялась:
      - Правда?
      - Да!
      - Странно, - усмехнулась маленькая девочка, - похоже, ты всю жизнь старалась заставить маму с папой забыть, что я вообще появлялась на свет.
      Элайна замотала головой:
      - Это неправда!
      - Неужто! Ты так старалась угодить им, чтобы они тобой гордились, - а все потому, что ты боялась, что они любят меня сильнее. Ты думала, что если они будут довольны тобой, то забудут обо мне!
      - Нет! - заплакала Элайна. - Это неправда!
      Но в словах призрака было больше правды, чем ей хотелось бы признать.
      Даже будучи совсем маленькой, едва ли старше этой девочки, Элайна понимала, как ее матери не хватает старшей дочери. И она провела всю жизнь, стараясь заглушить боль матери единственным способом, который знала: стараясь быть лучшей во всем.
      - Я никогда не желала, чтобы они тебя забыли, - сказала она наконец, утирая слезы.
      - Ты просто хотела, чтобы они любили тебя больше всех!
      - Я делала все, чтобы они были счастливы! - закричала Элайна.
      Данизе сделала шаг назад.
      "Может, это и призрак, - пыталась успокоить себя Элайна, - но все же она маленькая девочка".
      - Они были такими грустными, когда говорили о тебе, - тихо начала она, - что я хотела заставить их думать о чем-нибудь другом. Иногда по ночам, лежа в постели, я слышала, как мама плачет о тебе.
      На лице девочки появились черные линии. Элайна не сразу поняла, что это слезы.
      - И ты пыталась занять мое место.
      - Нет, Данизе. Не желала я этого, да и не могла. Никто не мог. Вот почему мама все время грустила. Но тебя не было, и мы с Фарен хотели, чтобы мама с папой думали о нас. Разве это плохо?
      Дух заколебался.
      - Не знаю, - признала она. - Думаю...
      Внезапно она прервалась, и ее черные глаза расширились.
      - Кто-то идет! - прошептала она.
      И призрак начал тускнеть.
      - Данизе, нет! Пожалуйста, не уходи!
      - Прощай, Элайна! - закричала сестра уже издалека, и голос ее был тих, как шорох летнего ветра в кронах деревьев.
      Призрак исчез, огонь погас, и Элайна с Филимаром остались одни в темноте, освещаемой лишь лиловым цериллом. Элайна всматривалась во тьму, пытаясь понять, кто пришел, и надеясь, что свет церилла рассеет давящий мрак рощи.
      Она ожидала увидеть голубой свет камня Джарида или зеленоватое сияние духа Магистра. Но то, что она увидела, заставило кровь остановиться в ее жилах. Это был желтый церилл. Филимар тревожно вскрикнул и вспорхнул с плеча Элайны. Она тоже пыталась бежать, но знакомый голос остановил ее:
      - Не торопись, дорогая! Не хотелось бы оказаться перед необходимостью убить тебя.
      С бешено бьющимся сердцем Элайна обернулась и посмотрела в глаза учителю:
      - Не очень-то верится. Не так давно ты просто мечтал со мною расправиться.
      Он покачал головой:
      - Не с тобой. Может быть, с мальчишкой. Но не с тобой. Вообще-то, насколько я помню, это ты на меня покушалась.
      - Ты убивал Джарида! Что мне еще оставалось делать?
      - Вот именно. Мне был нужен мальчишка, а не ты. - Высокий маг подошел еще ближе. - Как я мог причинить тебе зло?
      - Не подходи! - предупредила она. Филимар, который уже вернулся к ней на плечо, угрожающе заклекотал.
      Сартол рассмеялся:
      - Или - что? Ты убьешь меня? Не думаю. Даже если попробуешь, в чем я лично сомневаюсь, у тебя силенок не хватит.
      - Пусть я умру, но все-таки постараюсь! - Ей понравилось, как твердо звучал ее голос.
      - Я бы не хотел, чтобы дошло до этого. - Он обезоруживающе улыбнулся. - Но тебе следует знать: что бы здесь ни произошло, я буду править Тобин-Сером. Ты не остановишь меня. Я всегда надеялся, что мы будем править им вместе. Но, так или иначе, эта земля будет моей.
      - Не верю! Баден остановит тебя!
      - Баден и компания мертвы. Остались только вы с Джаридом. Если ты не пойдешь со мной, я убью тебя и свалю все на Терона. А потом я вернусь в Амарид и возьму правление Орденом в свои руки. Никто не узнает, что случилось на самом деле.
      Элайна снова заплакала. Баден и все остальные мертвы. Человек, которому она доверяла как никому, - предатель и убийца. И она его не остановит.
      - Пожалуйста, не плачь, - мягко сказал он. - Ты не могла спасти их. Но ты можешь спасти себя. Я люблю тебя и всегда любил. И я хочу, чтобы ты стала моей правой рукой. Мы будем вместе править Орденом. Если бы ты только знала, как я силен и какое могущество еще обрету! И ты тоже можешь. Я научу тебя этому, как уже обучил магическому искусству.
      - Зачем это тебе? - всхлипнула она. - Зачем ты убил Джессамин и Передура?
      - Джессамин и Передур стояли у меня на пути! Они были слабы, и Орден при них был слаб. При мне Волшебная Сила достигнет небывалого расцвета.
      - Нет! Я не допущу!
      - А это уже не тебе решать. Либо иди со мной и живи, либо отрекись и умри. Другого выбора нет.
      Элайна направила посох на Магистра:
      - Тогда я умру!
      Сартол тоже поднял посох:
      - Предупреждаю, радость моя. Не обманывайся моей любовью. Если понадобится, я с тобой разделаюсь.
      - Ты будешь вынужден, Сартол! Если ты этого не сделаешь, я всю жизнь положу на то, чтобы остановить тебя.
      - Не глупи, Элайна! Я предлагаю тебе жизнь и могущество, превосходящее самые смелые мечты.
      Элайна мрачно усмехнулась:
      - С меня достаточно и того, что имеется.
      - Это твой последний шанс!
      Элайна приготовилась, что из посоха Сартола вырвется убийственный луч, заранее зная, что не выстоит. И тут она услышала голос, зовущий ее по имени.
      - Джарид! - откликнулась она. - Беги, Джарид! Это Сартол! Он... - И она умолкла. Кричать было не нужно. Она была одна. Сартол исчез, словно его вовсе не было. Через несколько мгновений Джарид подбежал и порывисто обнял ее.
      - Что случилось? - спросил он, все еще не выпуская ее.
      - Ничего. - Ей совсем не хотелось освобождаться.
      Наконец он отпустил ее, немного отступил и пристально посмотрел ей в глаза:
      - Ты в порядке?
      - Теперь - да. Как ты меня нашел?
      - Я видел свет. Или, может, мне показалось.
      Она слабо улыбнулась:
      - Недавно тут было куда больше света.
      - Огонь?
      - Он давно погас. Это был Сартол.
      - Что?!
      - Или его призрак. Не знаю.
      - Что он сказал?
      Элайна пожала плечами:
      - Он говорит, что хочет править Орденом и делить власть со мной.
      - Думаешь, так оно и есть?
      - Не знаю. Я даже не уверена, что это был он. Он исчез, как только я услышала твой голос.
      - Все сходится.
      - Что "сходится"?
      - Ну, в роще вещи кажутся не тем, что они есть. Как этот огонь: казалось, он настоящий, но деревья и трава не обгорели.
      - Тогда понятно.
      - Так. А что ты еще видела?
      Элайна покачала головой и с трудом вздохнула.
      - Не хочется говорить об этом, - сказала она как можно мягче. - Может, когда-нибудь потом, но не сейчас.
      Он кивнул и тоже вздохнул:
      - Понимаю.
      Она пристально посмотрела на него. Даже при бледном свете цериллов в его светлых глазах явственно читалась боль.
      - Я верю в тебя, - прошептала она, осторожно целуя его в щеку и снова обнимая.
      - Так что нам теперь делать? - устало спросил он.
      - Сегодня, наверное, уже ничего. Надо отдохнуть.
      - Да, ты права. Но что будет, если Терон не оставит нас в покое?
      - Надеюсь, он нас разбудит, - улыбнулась Элайна.
      Джарид рассмеялся.
      Молодые маги осмотрели окрестности и нашли группу деревьев, под которыми земля не успела промокнуть.
      - Вот здесь, кажется, можно отдохнуть. - Джарид растянулся на сухих листьях.
      Усталость обволокла Элайну, как теплое одеяло. Она опустилась рядом.
      - Сама не верю, - сказала она, уже проваливаясь в сон. - Мы продержались ночь в Роще Терона.
      - Похоже, что да, - сонно ответил Джарид. - Будем надеяться, что и выберемся благополучно.
      12
      Утром дождь прекратился, и сквозь редеющие облака начало пробиваться солнце. Мокрая трава блестела, и над руинами Рольде лениво курился пар. Баден и Сартол ушли несколько часов назад. Они ехали на север, в Амарид, а Транн, вопреки всякой очевидности надеясь, что Джарид и Элайна вернутся из рощи невредимыми, сидел на земле рядом с лагерем и смотрел на остатки дыма погребальных костров. Почти все утро он размышлял над событиями этой ночи, пытаясь примириться с тем, что Оррис предал Орден.
      Он не считал Орриса другом в том смысле, в каком Бадена или Джарида. Вспомнив о молодом маге, он снова осмотрел опушку рощи, пытаясь найти хоть какое-то свидетельство того, что Джарид и Элайна живы. Он ничего не увидел и, глубоко вздохнув, вернулся к своим раздумьям. Оррис был если не другом, то во всяком случае союзником, он разделял взгляды Транна на состояние Ордена и его место в жизни Тобин-Сера, и Транн уважал его мнение. Более того, Оррис был признанным лидером молодых магов. Его грубоватые манеры, которые не нравились большинству Магистров, казались Транну свидетельством энтузиазма и пылкости натуры. Конечно, Оррис был буен, и Транн не исключал, что он мог убить Джессамин в припадке ярости. И все же... Баден был прав, что убийство Передура и покушения на Джарида, Элайну и Сартола свидетельствовали о более серьезных мотивах. Баден не сказал точно, но Транн понял из его слов, что Магистр подозревал о существовании заговора против Ордена и о его связи с нападениями на Тобин-Сер. Этого Баден не мог принять или, по крайней мере, приписать Оррису. Да, Оррис был невыдержан и горяч, но не лжив. В отличие от Сартола. Вот уж ему Транн не доверял и не видел причины менять свое мнение. Рассказ Сартола уже не казался Транну правдоподобным. Где доказательства? Тела Джессамин и Передура? Сартол мог убить их и сам. Исчезновение Элайны и Джарида? Опять же Магистр мог быть в этом повинен. Раны? Оррис в равной мере мог нанести их, пытаясь как убить, так и спасти молодых магов. В общем, Сартол казался ничуть не менее вероятным убийцей.
      - Этому я могу поверить, - вслух сказал Транн, обращаясь к своему коричневому ястребу, неподвижно сидевшему на пне в нескольких футах от него. Птица моргнула.
      Транн поднялся и протянул руку. Рейвлад тут же подлетел, и маг направился к месту убийства Джессамин и Передура. У него было время; он не собирался уходить, пока не найдет Джарида и Элайну или, по крайней мере, не узнает хоть что-нибудь об их судьбе. А пока стоит еще раз осмотреть рощицу на случай, если он чего-то не заметил ночью или если Сартол сумел что-то скрыть.
      Дойдя до центра рощицы, Транн остановился и попробовал мысленно воссоздать страшные события прошедшей ночи. Прямо перед собой он увидел сучья, которые Джессамин хотела использовать как факелы, - они все еще были здесь, аккуратно разложенные. Ее тело лежало примерно здесь, а Передур погиб чуть левее...
      Посмотрев в том направлении, Транн замер. В нескольких футах от него, под высокой сосной, лежала кучка окровавленных перьев. Транн быстро подошел и осмотрел их: это оказалось обезглавленное растерзанное тело совы Передура. Голова нашлась немного поодаль. Пульс Транна участился. Сама по себе эта находка ничего не меняла. И ястреб Орриса, и сова Сартола были достаточно сильны и быстры, чтобы расправиться с птицей такого размера, даже с совой. Но смог ли бы ястреб оторвать сове голову? Огромная сова Сартола справилась бы с этим гораздо легче. Он встал и снова подумал о Сартоле. Когда они с Баденом ночью встретили раненого Магистра, у того на плече сидела совершенно невредимая птица... с окровавленными когтями. Транн решил, что это кровь Оррисова ястреба, но если это не так, то вероятность вины Сартола заметно увеличивается.
      И потом: из Леса Теней донесся дикий вопль - как раз перед тем, как они с Баденом нашли Сартола, и примерно тогда же птица опустилась на плечо Магистра. Еще раз окинув рощицу взглядом, Транн отправился к Лесу Теней туда, откуда донесся крик. Ему не пришлось искать слишком долго. На опушке густого леса он нашел тело светло-ржавого ястреба. На груди птицы была единственная рана, нанесенная страшным когтем совы прямо в сердце. Сокол тоже был обезглавлен. Транн вздохнул. Сова Сартола убила эту птицу; трудно сказать, принадлежала ли кровь на ее когтях еще и сове Передура. Когти птицы Орриса не были в крови, но ее вполне мог смыть дождь. И все же с каждой новой находкой беспокойство Транна росло. Передурова сова и Оррисов ястреб были убиты одним способом, причем явно очень сильной птицей. Очевидно, сова Сартола убила ястреба... Только ли?
      Осталось еще одно воспоминание. Когда они с Баденом и Сартолом вошли в рощицу, сова Джессамин зашипела на них. А может, не на них, а на птицу Сартола? Напади Оррис на Джессамин, ее сова попыталась бы ее защитить. Неизвестно, каков был бы исход поединка птиц, но если бы участвовала сова Сартола... Сомнений тут не было.
      Он мрачно покачал головой. Доказательств вины Сартола или невиновности Орриса было мало, во всяком случае недостаточно. Он только проанализировал поведение птиц, подозревая Сартола и упорно веря в правоту Орриса. И еще он не мог избавиться от чувства, что жизнь Бадена в опасности. Направляясь к лагерю, он подумал, не связаться ли с Баденом, чтобы предупредить... Но как отреагирует друг? Конечно, он скажет, что у Транна в наличии вместо доказательств одни эмоции, и, возможно, он будет прав. И потом, если Сартол - предатель, то, связавшись с Баденом, Транн подвергнет жизнь друга опасности. Магистр прекрасно понимал, уезжая, как он рискует. Транну оставалось искать молодых магов и надеяться, что Баден сумеет позаботиться о себе сам.
      Транн еще раз оглянулся на Рощу Терона, и тут раздалось тревожное ржание. Он немедленно помчался к старому дому, где они с Баденом оставили на ночь коней. Там было еще шесть лошадей. В этих краях водились медведи, волки и леопарды, достаточно сильные, чтобы справиться со спутанной лошадью. Чем ближе он был к развалинам, тем громче ржали кони, и он проклинал себя, что разместил их так далеко от лагеря. Все обернулось еще хуже, чем он предполагал. Ржание внезапно начало затихать, и донесся стук копыт лошадей, скачущих на запад. В животе похолодело; он побежал еще быстрее. Когда он добежал, дом был уже пуст. Только вытоптанная трава и отпечатки копыт говорили о том, что здесь когда-то паслись кони.
      Джарид проснулся довольно поздно и тотчас позвал Ишаллу. Почувствовав ее присутствие, он сразу успокоился. Небо прояснилось, теплое солнце пробивалось сквозь ветви. Обернувшись, Джарид увидел лежащую рядом Элайну. Она посмотрела на него, и легкая улыбка тронула ее губы. Ее длинные темные волосы, спутанные и все еще мокрые от дождя, разметались по плечам, и глаза, коричневые, как земля, с зелеными прожилками, мерцали при свете дня.
      - Доброе утро.
      Он приподнялся на локте:
      - Доброе утро.
      - Ты знал, что разговариваешь во сне?
      Джарид покраснел, и Элайна рассмеялась
      - Вообще-то да.
      Она подняла бровь.
      - Брат сказал мне. Мы жили в одной комнате. А что? Что я говорил?
      - Не беспокойся, я ни слова не поняла. В общем, ты просто бормотал, вот так. - Она показала как.
      Джарид смутился, чем снова ее насмешил.
      - И когда же об этом узнает весь Орден? - спросил он.
      - Это нечестно! Конечно же, всем я не скажу. - Она попыталась подавить усмешку. - Только Бадену и Транну, а они уже как хотят.
      Джарид кивнул и рассмеялся.
      Потом их глаза встретились, смех постепенно затих, и Джарид наклонился, чтобы мягко поцеловать ее в губы.
      Она снова улыбнулась:
      - Зачем это?
      - Чтобы ты могла смеяться, даже когда все вокруг рушится.
      - Моя бабушка тоже говорила, - она рассеянно играла древесным листом, - чувство юмора, мол, всегда кстати.
      - Неплохая идея.
      - В общем, да. Сама-то она прожила почти девяносто лет. Но бабуле не доводилось иметь дело с Неприкаянными духами и магами-предателями.
      - Повезло ей. - Джарид с трудом поднялся на ноги. Элайна протянула руку, и он помог ей встать. Он позвал Ишаллу, и она плавно подлетела к его протянутой руке.
      - Ты можешь их различить? - спросила Элайна, когда Филимар подлетел к ней с такой же непринужденной грацией.
      - Да. Ишалла чуть меньше и темнее, но, чтобы это заметить, надо смотреть очень внимательно.
      - Пожалуй, да.
      И тут у Джарида громко заурчало в животе.
      - Голоден? - хихикнула Элайна.
      - Не то слово.
      - И я.
      Она на миг прикрыла глаза, и Филимар улетел на поиски еды. Джарид отправил Ишаллу вслед за ним. Пока ястребы охотились, маги собирали сучья для небольшого костра и заостряли два длинных крепких сука, чтобы использовать их как вертела.
      - Как ты думаешь, что нам делать, когда мы поедим? - спросил Джарид.
      - Пока что не могу придумать ничего особенно замечательного. А ты?
      Он покачал головой и отбросил волосы со лба.
      - И я. Слушай, мы не знаем, где Сартол и выжил ли еще кто-нибудь. Хотелось бы поговорить с Тероном еще разок - я все еще думаю, что он может нам помочь.
      - Может-то может, а вот захочет ли?
      Джарид пожал плечами и вздохнул:
      - И все же стоит попробовать. Эх, если бы мы только знали, что происходит вне рощи...
      - А почему бы и нет? Ты когда-нибудь летал со своим ястребом?
      Джарид скептически посмотрел на нее.
      - Я серьезно. Покажу, когда поедим, - сказала Элайла.
      Тут раздался шум крыльев и показались птицы. Они принесли зайца и перепелку. Маги отпустили своих любимцев кормиться и принялись готовить еду для себя.
      - У меня не было возможности сказать тебе ночью, - чуть позже обратился к ней Джарид, - но... в общем, это касается Сартола. Что бы там ни было, я знаю, как вы близки и как ты им восхищаешься.
      Элайна нагнулась и повернула вертел.
      - Спасибо. - Она печально улыбнулась. - Я просто глупа и сразу не поняла, кто он есть. Но он всегда был так добр ко мне... Надо было сразу понять.
      - Откуда? В Ордене многие знают его дольше, чем ты, и все же они не догадались. Даже Баден, Джессамин и Передур. Он обманул их и меня, так что не вини себя, хорошо?
      Элайна кивнула, но не обернулась, и они ели молча. Ишалла принесла сойку, Филимар - малиновку, и птицы тоже принялись за еду.
      За это время Элайне стало получше. Она подняла посох и подала Джариду сук с заключенным в него цериллом.
      - Давай, - она взяла его за свободную руку, - я научу тебя летать.
      Оказалось, это было то, что Баден называл "ястребиный взгляд". Надо было связаться с ястребом до такой степени, чтобы смотреть на мир уже его глазами, а потом приказать птице лететь.
      На словах все действительно было просто, а на деле получилось не сразу. У Джарида закружилась голова, и он чуть не упал на землю, когда Ишалла в первый раз поднялась в воздух и принялась кружиться. Но он быстро привык и скоро понял, почему Элайна называла это полетом. Казалось, он сам оседлал потоки воздуха и скользит над верхушками деревьев, и он смеялся, когда Ишалла и Филимар кружили над головой и он видел себя и Элайну глубоко внизу.
      Насладившись новым ощущением, он заметил глазами Ишаллы, что Филимар полетел к лагерю. Повинуясь его воле, Ишалла полетела следом. Джарид увидел рощицу, где они столкнулись с Сартолом, и узнал прикрытую парусиной груду припасов. Парусина была накинута так небрежно, словно кто-то уже успел порыться под ней. Неподалеку Мориандрал нес свои мутные воды мимо руин старого города. Ближе к лагерю еще дымились под полуденным солнцем две груды обгорелого хвороста.
      Но Джарид так и не смог понять, выжил ли еще кто-нибудь. Людей он не видел, и лошадей тоже. Внутри у него все сжалось.
      Покружив немного над поляной, Филимар повернул обратно к роще. Ишалла полетела за ним. Потом Элайна позвала Джарида по имени, и связь оборвалась. Он открыл глаза и чуть не упал на землю. Элайна удержала его, схватив за руку.
      - Ты в порядке? - спросила она, внимательно на него поглядев.
      Он усмехнулся:
      - Скоро приду в себя. Летать мне нравится, вот только приземляюсь еще неважно.
      Элайна засмеялась, но выражение ее лица очень скоро стало серьезным.
      - Я не увидела никого, - встревоженно сказала она. - Даже лошадей.
      - И я.
      Элайна провела рукой по волосам:
      - А что там горело?
      - Костры, наверное. Погребальные костры Джессамин и Передура. То есть я на это надеюсь.
      Элайна не ответила.
      Наконец Джарид глубоко вздохнул и беспомощно развел руками.
      - Это даже хуже, чем найти там одного Сартола, - сказал он, не в силах скрыть подавленности. - По крайней мере если бы мы обнаружили Сартола, то знали бы, что имеет смысл оставаться здесь. А так - ничего не ясно.
      - Вообще-то, ты не совсем прав. Если припасы все еще там, значит, хоть кто-то остался.
      - Может, они отправились обратно в Амарид и его оставили кое-что нам на случай, если мы выживем?
      - Возможно. Я об этом как-то не подумала.
      - А может, Сартол спрятал лошадей, оставил припасы и сложил костры, чтобы выманить нас из рощи. Как думаешь, ему на такое хватит коварства?
      - Безусловно, - сухо ответила Элайна.
      - Короче говоря, не стоит рисковать и покидать рощу.
      - Да. Давай-ка попытаем счастья и попробуем отыскать Терона.
      Не зная, что еще можно сделать, молодые маги решили провести остаток дня на берегу небольшого озера, которое питал водопад. Озеро отыскала Элайна, а точнее, Филимар.
      - Проскакав на лошади пятнадцать дней, неплохо бы искупаться, заметила она.
      Немного поплавав в прохладной воде, молодые маги принялись размышлять о своей встрече с Тероном. Они оба были убеждены, что Магистр знал, кто нападал на Тобин-Сер, но, учитывая горькую ненависть духа к Ордену, не знали, можно ли рассчитывать на его помощь. Тем не менее Джарид твердо решил снова поговорить с Магистром.
      - Надо выснить, что он знает, - настаивал он, когда они сидели на берегу озера поздним вечером.
      - Знаю, но, может быть, мы - единственные среди живых, кто знает о предательстве Сартола. Если Терон убьет нас, Сартола уже никто не остановит.
      - Если бы Терон хотел убить нас, он сделал бы это еще вчера. - Джарид надеялся, что говорит убедительно.
      Элайна сдалась, и Джарид пообещал, что, даже если им ничего не удастся выяснить у духа, они на рассвете покинут рощу и отправятся в Амарид.
      Перед заходом солнца они поискали ягод и кореньев, в дополнение к сушеному мясу, остатки которого нашлись у Джарида. Но небо потемнело, встреча с Магистром приближалась, и Джариду показалось, что он вовсе не так голоден. Терон, конечно, пощадил их вчера, но от этого не было менее страшно. Баден говорил, что из рощи еще никто не возвращался живым. А они все еще были в роще. Элайна тоже нервничала, и они почти ничего не ели перед тем, как вернуться к озеру и ждать Терона.
      Даже у озера, где вековые деревья не полностью закрывали небо, темнело очень быстро. Бледно-голубой и желтый сменялся лиловым и синим и, наконец, черным; на небе загорелись звезды. Чтобы успокоиться, Джарид принялся отыскивать знакомые созвездия. На западе располагался Арик с воздетыми руками - одна создавала землю для сыновей, другая сокрушала ее; прямо над головой Дуклея склонила колени перед супругом, тоже воздев руки, но горестно и умоляюще. А над верхушками деревьев близнецы Лон и Тобин стояли спиной друг к другу, скрестив руки на груди. А между ними кружилась в колдовском танце Леора, чьи звезды ярче других светили над Аккалией и лесом, носящим ее имя.
      Джарид и Элайна молча сидели у озера, когда за спиной у них появился свет. У Джарида сердце подпрыгнуло в груди, и он порадовался, что съел не слишком много. Он поднялся на ноги. Элайна тоже встала, и они переглянулись, пытаясь ободряюще улыбнуться друг другу. Перед ними в изумрудно-зеленом сиянии стоял Неприкаянный Магистр.
      - А, вы все еще здесь, - недовольно сказал Терон, - а предатель ушел.
      Джарид и Элайна переглянулись.
      - Мы... мы не знали, что он ушел, Магистр, - пробормотала Элайна.
      - Да уж, как вижу. А эти ваши птицы - так, для украшения, или вы умеете с ними общаться?
      У Джарида участился пульс.
      - Мы смотрели, - как-то жалобно сказал он. - Но ничего не увидели.
      Лицо Терона стало жестче.
      - Это меня не касается! И уж тем более это не извиняет ваши вечные вторжения! Надо было мне сразу понять, что одной ночи с вас хватит. Слишком уж я размяк!
      - Прости нас, Магистр, - сказала Элайна. - Мы и вправду не знали, что Сартол ушел.
      - А если бы знали, - глаза Терона сузились, - ушли бы?
      Элайна заколебалась:
      - У нас еще есть вопросы, Магистр. Нам нужна твоя помощь.
      - С чего бы мне помогать вашему невежеству?
      Элайна глянула на Джарида и слегка пожала плечами в замешательстве. Джарид тоже не знал, что делать. И тут он вспомнил, что дух не любит подобострастия, и в прошлый раз то немногое, что у них получилось, вышло именно благодаря их уверенности. Пытаясь перебороть страх, он вздохнул и принял вызов, содержащийся в тоне Терона, зная, что ошибка может оказаться смертельной.
      - Ставки не изменились с прошлой ночи, Магистр, - сказал он, глядя в сердитые глаза духа. - Если все ушли, как ты говоришь, мы уйдем на рассвете. Но ты нас испытывал прошлой ночью, и мы выдержали. Мы заслужили, чтобы ты нас выслушал.
      Глаза Терона гневно сверкнули, и Джарид испугался, что допустил ошибку.
      - Дерзкий мальчишка! - заорал дух. - Как ты вообще разговариваешь! Убить бы тебя за такое!
      - Давай! - сказала Элайна, поняв тактику Джарида. - Только хватит с нас этих игр!
      Магистр внимательно посмотрел на них, его лицо было холодным и твердым, как церилл. Потом выражение глаз его смягчилось.
      - Вы не лишены отваги, - нехотя признал он. - Я ощутил ее прошлой ночью, ощущаю ее и сейчас. Возможно, Орден еще можно спасти. - Он помолчал, задумавшись. - Вы дважды нарывались на смерть, и третьего раза не будет. Спрашивайте что хотите, маги. Но знайте, что ответ надо заслужить. Я отвечу на ваши вопросы, как сочту нужным, и направлю вас по верному пути. Но в конечном счете решаете вы сами.
      Джарид тяжко выдохнул, Элайна провела рукой по волосам. Она вопросительно посмотрела на него. Он кивнул.
      - Очень хорошо, - сказала Элайна. - Мы будем благодарны за любую помощь.
      Терон пригласил молодых магов сесть на ствол поваленного дерева, прошел туда вместе с ними, но не сел, а начал расхаживать перед ними. Он был явно взволнован, двигался резко и нервно. Джарид и Элайна недоуменно переглянулись. Тем не менее тишину нарушил Магистр:
      - Вы должны понять, что имеете дело с противником, подобного которому не знал Орден.
      - Он более опасен? - спросила Элайна.
      - Да, но не только. Другой. - Казалось, он говорит и ему становится легче, но напряжение в голосе сохранилось. Джариду показалось, что Магистр все же хочет им помочь.
      - Этого врага не одолеть обычными средствами. Орден должен сам измениться.
      Глаза Элайны расширились.
      - Как?
      Терон усмехнулся.
      - Не так все просто, юнцы?
      Элайна улыбнулась и замолчала, а Джарид попробовал подойти к делу с другой стороны.
      - Что замышляет Сартол? Какова его роль во всем этом деле?
      Терон остановился:
      - Остерегайтесь его. Он сильнее любого мага со времен Фелана. Но в нем лишь часть загадки, и, даже если вы победите его, главное остается.
      "Сильнее любого мага со времен Фелана", - повторил про себя Джарид. Фелан, Волчий Магистр; единственный член Ордена, связавший себя не с ястребом или совой. Его мощь и подвиги во время третьей и последней войны с Аббориджем стали легендой. Немудрено, что Джессамин и Передур пали от руки равного ему.
      Элайна, очевидно, подумала о том же.
      - Но если Сартол так могуч, - сказала она с отчаянием в голосе, может ли кто-нибудь в Тобин-Сере представлять большую угрозу?
      И Магистр снова остановился и так внимательно на нее посмотрел, что она отвела взгляд.
      - Ответ на твой вопрос потребует сказать о слепоте Ордена в большей степени, чем я способен. Вспомни о чужих берегах. Когда я был молод, как ты, Орден мог позволить себе ограничиться одною страной. Но мир изменился, даже если Тобин-Сер остался прежним. Вы рискуете, забывая об этих изменениях.
      - Ты хочешь сказать, - вырвалось у Джарида, - что на Тобин-Сер нападают чужестранцы?
      Терон долго смотрел на него и наконец кивнул.
      Потрясенный, Джарид отошел от дерева и посмотрел на другой берег озера. Рябь от водопада мягко распространялась по поверхности, отражая мерцание звезд. Джарид помотал головой, не веря своим ушам. Это еще не приходило ему в голову. Терон был совершенно прав. Хотелось спросить Магистра, откуда эти чужестранцы: Абборидж? Лон-Сер? А может, имя этой страны Джарид и не слыхал? Но он был уверен, что Терон ничего более определенного не скажет, по крайней мере сейчас. Он снова повернулся к Магистру:
      - Зачем им это? Что им нужно от нас?
      Призрак покачал головой:
      - Не знаю. Но даже если бы знал, думаю, вы сами должны это понять. Но вот что я вам скажу: их тактика изобличает их слабость. Нарушьте их планы, и вы спасетесь.
      Молодые маги переглянулись. Они были ошарашены.
      - Мы не понимаем, - сказал Джарид. - Что нам до их тактики?
      - Надо над этим поразмыслить, - таинственно ответил Магистр.
      Все трое умолкли. Джарид подумал: есть какая-то ирония в том, что у него было так много вопросов и вот теперь Терон хочет говорить, а он не помнит ни одного из них.
      - Ты сказал, наши друзья ушли, - сказала наконец Элайна. - Они возвращаются в Ам... в Великий Зал?
      - Я не сказал, что все ушли. Только предатель. Еще один остался.
      - Кто?
      - Не знаю его имени. Смуглый, с коричневой птицей.
      - Транн! - сообразил Джарид.- Это друг, - пояснил он Терону.
      - Откуда мы это знаем? - спросила Элайна.
      - Но это же Транн. Баден столько лет знает его.
      - Несколько дней назад я была так же уверена в Сартоле. Ни в чем нельзя быть уверенным, Джарид,
      - Почему же? Терон, мы ведь можем доверять Транну?
      Магистр развел руками:
      - Я не могу читать в людских сердцах. Я знаю предателя, потому что видел, как он... кое-что сделал. Но о другом человеке я не знаю ничего. По крайней мере, не видел, чтобы он делал что-то, что можно расценить как предательство. Элайна, не позволяй чьей-то лжи разрушить твою дружбу с другими. Вдвоем этот бой не выдержать; доверять другим людям просто придется.
      Элайна кивнула. Потом она повернулась к Джариду, который внимательно глядел на нее.
      - Хорошо, - выдохнула она, - мы найдем его утром. Но все равно будем осторожны.
      - Разумно, - согласился Джарид.
      Элайна снова обратилась к Магистру:
      - А ты видел других магов, кроме Сартола, которые...
      - Нет, я видел только одного предателя.
      - Тогда, возможно, - сказал Джарид, - Магистр, ты можешь помочь объяснить сон, который я как-то видел перед одним из нападений. - Он посмотрел на голубой церилл так, словно мог повторить сон. - Я видел человека и сначала подумал, что это маг, хотя теперь не уверен в этом. Лица его я не видел. Он был в зеленом плаще, с кроваво-красным цериллом и огромным черным ястребом. Он протянул мне черное перо, и, когда я дотронулся до него, оно сгорело.
      - А ты больше ничего не помнишь? Например, глаза птицы?
      - Ты ведь тоже его видел, да?
      Магистр не ответил.
      - Ты видел глаза птицы? - настаивал он.
      - Помню, они были странные, но описать их не смогу. Они были просто другие. Магистр,, ты тоже его видел?
      - Да, - признал Терон. - И не раз. Я... видел не одного.
      - Сколько? - спросила Элайна.
      - Обычно их было по двое или трое, но раз или два я видел сразу шестнадцать.
      - Шестнадцать! - вырвалось у Джарида.
      - Один из них точно погиб, но остальные бродят по стране.
      - Как погиб?
      - Этого я не видел.
      - А что ты знаешь о глазах птицы? - спросила Элайна. - Что ты хотел заставить вспомнить Джарида?
      Магистр снова заколебался:
      - По правде, не знаю. Я видел то же, что и твой друг, и заметил, что у птицы странные глаза, но не
      понял, что это значит.
      - Но ведь ты что-то знаешь!
      - Предполагаю. Но я еще не готов об этом рассказать.
      Она посмотрела ему в глаза и отвернулась. Наступило молчание. Шум водопада разносился над озером, легкий ветер шуршал в листве.
      - Я не передумаю, - сказал Терон тоном, исключающим возможность уступки, - по причинам, которые вы уже знаете. Вы, возможно, сочли, что это каприз, и совершенно зря. Просто я помогаю вам на определенных условиях. Если они вас не устраивают, можете уходить.
      - Мы согласны, Магистр, - сказала Элайна. - Извини, если я тебя обидела.
      - Ты меня не обижала, - сказал он, отрицательно помотав головой.
      - Так вот, - решительно сказал Джарид, - люди, которых мы видели, чужеземцы?
      - Да.
      - И ты сказал, что их тактика изобличает их слабость?
      - Да. - Терон яростно усмехнулся при воспоминании.
      Джарид повернулся к Элайне:
      - Они маскируются под магов, пытаясь бросить тень на доброе имя Ордена, а стало быть, не станут сражаться с нами в открытую.
      - Они маги? - спросила она.
      - Нет... в нашем смысле, - таинственно ответил Терон.
      Элайна нахмурилась:
      - А их средства могут сравниться с Волшебной Силой?
      - Мм... Трудный вопрос. И да, и нет. - Элайна еще сильнее нахмурилась, и он улыбнулся: - Но твой друг прав: они не могут попросту уничтожить Волшебную Силу. Это кое о чем говорит.
      - Уничтожение Ордена - это цель или средство? - спросил Джарид.
      - Не переоценивайте важность Ордена, - холодно сказал Магистр. - Это марионетка, не более.
      - Они решили уничтожить Волшебную Силу?
      Терон нетерпеливо потряс головой:
      - Думай, маг! Ты должен сам найти ответ!
      - Если бы они этого хотели, Сартол бы им не помогал, - убежденно сказала Элайна. - Возможно, они предложили ему власть над Тобин-Сером как плату за союз. Следовательно, они не могут уничтожить Волшебную Силу, лишь пытаются взять под контроль тех, кто ею владеет.
      Джарид кивнул и задумчиво посмотрел на Магистра:
      - Ты можешь видеть и за пределами Тобин-Сера?
      - Не так, как ты думаешь. Я вижу лишь смутные образы - тени, если хочешь, - и они дают мне некоторое представление о других странах. Я никогда этого не понимал. В конце концов, мне всегда казалось, что Волшебная Сила исходит от земли, а если так, то я бы не видел ничего вне Тобин-Сера. - Он задумался, глядя в землю, потом посмотрел на Джарида: - А что ты имеешь в виду?
      - Ну, я подумал, что это помогло бы понять, откуда на нас нападают и чего враги добиваются.
      - Со временем ты найдешь другой способ узнать об этом. Не надо пытаться понять все сразу. Ты уже узнал немало полезного.
      Снова воцарилась тишина. Джариду больше не приходили в голову никакие вопросы. Терон был прав: молодые маги узнали немало. Оставалось лишь заполучить Магистра в союзники. Но Джарид даже не представлял, как это можно сделать. Терон с самого начала дал понять, что ничего не сделает конкретно для Ордена, и Джарид понимал, что изменить его мнение по этому вопросу практически невозможно. Да и чего можно ожидать после тысячелетнего забвения? Довольно и того, что все забыли заслуги Терона и что он пал жертвой собственного проклятия, обрекающего на вечный непокой. Джарид и Элайна переглянулись. По ее глазам он понял, что их одолевают сходные сомнения. Они обернулись к Терону, собираясь поблагодарить его за помощь и уйти.
      Но Магистр удивил их.
      - Я ответил на много вопросов и теперь хотел бы сам кое о чем спросить. - Он замялся. - Я знаю многое о том, что происходит в стране, объяснил он как-то неловко, - но почти не знаю, как сейчас живут люди. Мне... будет интересно послушать.
      Молодые маги усмехнулись и переглянулись.
      - С удовольствием, Магистр, - ответила Элайна. Они сидели у озера в мягком изумрудном сиянии, рассказывая Терону о доме, семьях, детстве. Так они беседовали несколько часов, пока над деревьями не появилась большая оранжевая луна. Терон взглянул на своих собеседников, как показалось Джариду, не без сожаления:
      - Уже поздно. Вы хотели уйти на рассвете, а впереди долгое путешествие.
      Джарид и Элайна встали.
      - Мы бы не променяли этот вечер ни на какой другой, Магистр, - сказала Элайна. - Нам было приятно поговорить с тобой.
      - Я... рад это слышать. - Магистр старался не смотреть им в глаза. Поспите здесь; а хотите, я отведу вас туда, где вы спали прошлой ночью. Он явно желал сменить тему.
      - Мы останемся здесь, - сказал Джарид.
      - Очень хорошо.
      Дух собрался было уходить, но остановился и снова посмотрел на магов:
      - Я оставлю кое-что, что поможет вам связаться со мной в случае необходимости. Вы найдете это утром.
      - Спасибо, Магистр, - ответил Джарид. - Прощай.
      Терон слегка поклонился и пошел прочь.
      - Прощайте, маги, - крикнул он через плечо. - Да хранит вас обоих Арик.
      Джарид и Элайна смотрели, как исчезает в глубине леса мягкий зеленый свет. Только когда его больше не стало видно, они улеглись спать на траве у озера. Джарид скоро услышал мерное дыхание спящей Элайны; он еще долго смотрел на звезды и слушал музыку водопада.
      Они проснулись с первыми лучами солнца и сели, с изумлением глядя на знак, который оставил Терон. В траве у ног Джарида лежал посох Магистра, обугленный на конце, покрытый резными рунами древнего языка.
      - Как призрак смог это сделать? - прошептала Элайна.
      Джарид покачал головой, поднимая посох и рассматривая его. Посох был необычайно легок, хотя выглядел вполне обычно.
      - Не знаю, - ответил Джарид.
      Маги встали и, искупавшись в озере, позвали ястребов и направились на запад. Они шли около часа, и, когда вышли из рощи, солнце уже вовсю светило.
      Почти сразу же они услышали голос Транна. Маг мчался им навстречу со стороны лагеря.
      - Джарид! Элайна! - радостно кричал он. - О боги, как здорово, что вы нашлись!
      - Стой где стоишь, Транн! - строго велела Элайна.
      Улыбка исчезла с его лица, и он остановился.
      - Извини, Транн, - серьезно сказал Джарид. - После той ночи мы уже и не знаем, кому можно верить.
      - Понимаю. Расскажите же мне, что случилось.
      - А где остальные? - спросила Элайна. - И где лошади?
      Глаза Транна сузились.
      - Лошади исчезли вчера. Я искал их несколько часов, одну так и не нашел. Вы об этом еще не слышали?
      - Нет. Но мы посылали птиц осмотреть лагерь и не видели ни коней, ни тебя. Куда же все подевались?
      - Джессамин и Передур мертвы. Орриса я не видел, но его птица погибла. А Баден и Сартол уже возвращаются в Амарид.
      Элайна закрыла глаза.
      - Спаси нас, Арик, - прошептала она.
      Джарид выругался и поднял глаза на Транна.
      - Нам надо догнать их. Сартол - предатель. Он убил Джессамин и Передура и пытался убить нас.
      Транн вздохнул:
      - Этого я и боялся. Я подумал об этом, когда они уехали, хотя до сих пор не уверен. Сартол сказал, что стариков убил Оррис и что он сам едва успел помешать ему расправиться с вами. Мы с Баденом не знали, что и подумать, но Сартол был ранен. - Он закрыл глаза и вздохнул. - Он говорил очень убедительно.
      - И давно они уехали?
      - Вчера на рассвете. Я понимаю ваше недоверие и не могу предоставить свидетельств своей верности Ордену. Но клянусь Ариком, я не желаю вам зла.
      Элайна была все еще мрачна.
      - Хочется верить. Извини, но недавние события... Ладно, я постараюсь. Поехали. Они и так уже сильно оторвались.
      - Верно, - сказал Джарид. Он повернулся к Транну, который в этот момент изумленно разглядывал обугленный посох: - Это от Терона. По дороге расскажем.
      Все еще глядя на посох, Транн тихо ответил:
      - Было бы неплохо.
      Маги поспешили в лагерь, торопливо собрались и вскочили на оставшихся лошадей. Окинув последним взглядом Рощу Терона, они тронулись к Лесу Теней.
      13
      Почти три дня Магистры скакали во весь опор, доводя коней до изнеможения. Встав на рассвете, они находились в пути до глубокой ночи, продвигаясь при свете цериллов, и смогли пересечь Лес Теней вдвое быстрее, чем по дороге до Рощи Терона. Конечно, быстроте их передвижения способствовало и то, что их было только двое и они уже знали дорогу.
      К несчастью, все это оказалось бесполезным на Южном болоте, куда они прибыли на следующее утро. Они снова справились за один день, но с трудом выдержали этот переход. Выбравшись к вечеру на Равнину Тобина, они поняли, что не могут двигаться дальше, и расположились на ночлег.
      Однако наутро они вновь пришпорили лошадей и преодолели за день более тридцати лиг. Даже птицам было трудно поспевать за ними. Обратный путь в Амарид должен был занять вдвое меньше времени.
      Сартолу было за что благодарить Бадена. Худощавый маг спешил в Амарид со столь мрачным упорством, что они двигались с необычайною быстротой, а это было на руку Сартолу. Конечно, при условии, что им хватит сил добраться до Великого Зала. Спина и ноги Сартола разламывались, его конь был весь в мыле. Пришпоривая скакуна, чтобы не отстать от Бадена, он привлек внимание спутника, подняв посох.
      - Нам надо немного передохнуть, Баден, - крикнул он, стараясь перекрыть голосом стук копыт и при этом не выглядеть слишком усталым.
      Они остановились и спешились. Лошади ушли щипать травку, пытаясь одновременно утолить ею жажду. Баден попил и съел немного сушеных фруктов, потом встал и отошел, пристально вглядываясь в горизонт. Анла и Хуван улетели кормиться.
      - До реки сегодня, наверное, не доберемся, - сказал наконец Магистр. Его светлые глаза отражали закат, редеющие седовато-рыжие волосы шевелил легкий ветерок. - Но давай продвинемся еще немного - лиг на шесть или семь.
      - Отлично. Через несколько минут я буду готов.
      Вот так они и разговаривали с тех пор, как покинули Рощу Терона: когда уезжаем? когда отдохнем? сколько проедем сегодня? Сартол вообще-то был бы не против более тесного общения, но Баден как-то странно замкнулся, и ему стало не по себе. Хорошо, если подобное поведение было только выражением скорби по Джессамин и Джариду, - в общем, из этого положения можно даже извлечь пользу, но если Баден молчит потому, что его одолевают подозрения, это совсем другое дело. К несчастью, Сартол не мог прояснить ситуацию. Он думал заставить коллегу разговориться, но это могло показаться странным. И потом, ему и самому было о чем подумать.
      Его планы волею судеб резко изменились, хотя, за единственным исключением, все, что задумано, - удалось. Убить Джессамин и Передура оказалось до смешного просто, а о Джариде и Элайне, без сомнения, позаботился Терон - от Транна не было вестей, что лишь укрепляло уверенность Сартола. Он все еще мог полагаться на то, что Магистры выберут его новым Премудрым, а Баден, от которого сначала так хотелось избавиться, поневоле оказался очень ценным союзником. Бадена можно было уговорить стать его помощником, и тогда престиж этого Магистра и его дружба с некоторыми молодыми членами Ордена помогли бы выиграть время для выполнения второй части плана Сартола. Прежде чем Баден что-то заподозрит, он успеет стать могущественнее всех, вместе взятых, Магистров, и любая оппозиция, даже в лице Бадена, будет обречена.
      Более того, Сартол надеялся под прикрытием Бадена справиться с единственной большой проблемой, оставшейся у него после Рощи Терона: Оррис умудрился-таки уцелеть и сбежать. Была какая-то ирония в том, что правда доставила больше хлопот, чем вся ложь, которую он наговорил Бадену и Транну. Оррис был жив, и он оказался сильнее, чем Сартол рассчитывал. Не то чтобы с ним нельзя было справиться, но он был намного сильнее Джессамин и Передура.
      И уж конечно, усталость Сартола после всего случившегося никак не способствовала успеху их поединка. Оррис не смог ранить его - да, ястреб расцарапал ему лоб, но Сартолу пришлось самому обжечь себе ногу, чтобы представить Орриса более сильным противником, чем на самом деле. Но Оррису хватило-таки сил отбить атаку Сартола и обратить его в бегство. Хуван убил проклятого ястреба, но Оррис был еще жив - единственный, кто знал о предательстве и остался в живых.
      Вот где был нужен Баден. Они с Оррисом никогда не ладили - любому дураку ясно, - Баден был готов верить Сартолу. Кроме того, Бадену удалось убедить еще и Транна, что само по себе уже немало. Сартол знал, как к нему относится Транн. Со временем он убил бы его так же охотно, как Ведунью и Передура. Но он забегал вперед. Пока что было важно обвинить Орриса, если он вернется в Амарид, в измене и убийстве. А раз Баден придерживается нужного мнения на этот счет, Оррис не сможет никого убедить в своей невиновности.
      Куда опаснее была возможность того, что Оррис и Транн встретятся. Если Оррис склонит Транна на свою сторону, тот сможет убедить Бадена. В этом случае придется представить всю эту троицу предателями Ордена и Тобин-Сера, что само по себе непросто. Придется быстро переходить к следующему пункту плана. Нет ничего важнее, чем это. Но сначала надо убедиться, что Баден ему поверил.
      Худой маг наклонился к нему:
      - Готов?
      - А что, у меня есть выбор?
      - В общем-то, нет.
      - Тогда готов.
      Магистр усмехнулся.
      "Улыбка, - подумал Сартол. - Это начало".
      Они снова поскакали на север, огибая западный
      край болота. Анла и Хуван летели над головами.
      Когда солнце совсем зашло, маги снова постарались осветить равнину цериллами. В небе показались яркие звезды, а вдалеке в окнах деревенских домов зажглись свечи. Но они ехали молча еще несколько часов, пока Баден не подал знак остановиться.
      С трудом сползая с седла, Сартол с удовлетворением отметил, что Баден устал не меньше. Он собрался сказать что-нибудь о том, как много им удалось проехать, но снова поборол искушение разговорить коллегу. Вместо этого он достал из седельного мешка сыр, сухари и сушеное мясо, сел на большой камень и принялся за еду. Баден сидел на земле напротив него, и Сартол кинул ему мешочек с мясом. Баден молча развязал ремешок и принялся жевать, уставившись себе под ноги.
      - Воды не передашь? - попросил Сартол через
      несколько минут, показывая на кожаный бурдюк.
      Баден выполнил просьбу и снова принялся жевать.
      Сартол пришел в ярость, но не подал виду. Это было все равно что ехать с бревном. Ему уже было безразлично, как это будет выглядеть, только бы выяснить, подозревает ли его Баден.
      Наконец он рискнул:
      - Слушай, Баден, ты ни слова не сказал со времени нашего отъезда. Что с тобой?
      Баден устало улыбнулся:
      - Да, ты прав. Извини. Не хотел портить тебе настроение. - Он помолчал немного. - Я беспокоюсь из-за Джарида, как ты, наверное, из-за Элайны. Все еще не верится, что Джессамин погибла. Она была частью моей жизни.
      - Я знаю, как вы дружили. Все время думаю об Элайне. Мы с ней были знакомы куда меньший срок, но я ужасно по ней скучаю.
      "И перед тем как убить ее, - подумал он, - с удовольствием поприжал бы ее молодое тело". Баден мрачно посмотрел на него:
      - Значит, думаешь, они точно погибли в роще?
      Вопрос застал Сартола врасплох.
      - Ну, я... наверное, да. А ты?
      Баден покачал головой:
      - Наверное, это глупо, но я все еще продолжаю надеяться, что они выберутся.
      "Сохрани от этого, Арик!"
      - Конечно, и я хочу надеяться, но боюсь худшего.
      Баден молча прожевал пищу. Наконец он продолжил. Это было уже почти смешно: Баден разговорился!
      - Что бы там ни случилось, жаль, что мы уехали, так и не встретившись с Тероном. Собрание прошло две с лишним недели назад, а мы почти ничего не сделали.
      Сартол мысленно улыбнулся, чувствуя возможность заручиться поддержкой Бадена.
      - Ну, это не совсем так. Мы разоблачили предателя.
      - Пожалуй, ты прав. Но у нас даже не было возможности допросить Орриса. Дело в том, что мы все еще не знаем, кто совершал эти нападения и какова их цель, кроме дискредитации Ордена.
      - Ты все еще веришь, что в этом замешаны Терон и Неприкаянные?
      - Я больше ни в чем не уверен. Может, предательство Орриса как-то связано с этим - вот почему он на Собрании так внезапно заторопился с нами в рощу. Но едва ли можно представить, что Неприкаянным для осуществления их замысла понадобится маг.
      Сартол притворился, что размышляет.
      - Хорошо, а если не Неприкаянные, то кто же?
      Баден беспомощно пожал плечами:
      - Не представляю. Вот почему мне кажется, что мы так мало сделали. По крайней мере, раньше у меня была гипотеза. Верная или нет, ко она позволила что-то делать. А теперь и этого нет. - Сартол ничего не сказал, и Баден продолжил: - Я вот все думаю об этих нападениях и пытаюсь понять принцип, например как они распределены во времени и пространстве.
      - Интересная мысль. Ну и что ты надумал?
      - Пока ничего. - Баден снова рассеянно смотрел в землю. - По крайней мере, места выбраны, кажется, случайно. Почти во всех регионах что-то случилось - в Верхнем и Нижнем Роге; в Лесу Тобина - вообще несколько раз; дважды - в Лесу Леоры и даже как-то в Великой пустыне. Весной были убийства в Серне, а потом на Северной равнине и на Равнине Тобина.
      Сартол собрался было ответить, но тут Баден посмотрел на него, явно желая что-то добавить. Оба в итоге замолчали, пока Сартол не усмехнулся неловко.
      - Не хотел перебивать, - извинился он.
      - Пустяки, - каким-то странным тоном ответил Баден. - Так о чем мы?
      - О том, что я понял твою идею: принципа нет. В Тайме и Каэре тоже что-то было, - короче, везде.
      Баден пристально посмотрел в лицо Сартолу. Что-то в его манере смущало Сартола.
      - А время? - спросил он, чтобы поддержать беседу.
      - Что?
      - Время нападений. Здесь есть какая-нибудь закономерность?
      - О... мм... нет. Точно нет. - И Баден побледнел.
      - Что случилось, Баден? - Сартол не скрывал своей озабоченности. Неважно выглядишь.
      Баден натянуто улыбнулся:
      - Я в порядке. Просто устал. Похоже, долгое путешествие и все эти неприятности в роще доконали меня.
      - Конечно, ты прав. Давай-ка спать. Завтра будет тяжелый день.
      - Ты прав. - Баден откинулся на траву. - Спасибо, что вытянул меня из скорлупы, Сартол. Неплохо, что мы с тобою поговорили.
      - Рад, что ты поделился со мной своими соображениями. Спокойной ночи.
      - Спокойной ночи.
      Сартол закрыл глаза, но не позволил себе уснуть. Он прислушался к дыханию Бадена. Магистра что-то беспокоило. Может, и вправду его одолела усталость, но тогда бы он быстро заснул. А если что-то еще? Сартол боялся, что Баден помнит какую-то деталь, способную указать на его вину, или что-то понял из последнего разговора. И он лежал в траве и слушал. Ждать долго не пришлось. Через несколько минут грудь Бадена перестала бурно вздыматься и дыхание его стало ровным дыханием спящего. Сартол, почувствовав невероятное облегчение, усмехнулся в темноте. Надо перестать паниковать, подумал он, упрекая себя за беспричинную тревогу. Слабость Бадена состояла в его честности, отсутствии хитрости и неумении усмотреть подобные качества в других. Магистр, со всей очевидностью, верил Сартолу; достаточно будет внимательно за ним наблюдать, и опасаться нечего. У Сартола даже голова закружилась: вскоре с помощью Бадена он возглавит Орден - Тобин-Сер склонится перед его властью.
      Растянувшись на земле и пытаясь уснуть, Баден боролся с беспокойством, охватившим его несколько минут назад. Он пытался проанализировать разговор с Сартолом и понять, к чему он ведет.
      Транн неоднократно предупреждал его о неискренности Сартола, и Баден хоть и слушал, но не принимал эти предупреждения близко к сердцу. Рассказ Сартола о том, что произошло в роще, звучал вполне правдоподобно, и Баден не находил причин сомневаться в предательстве Орриса. До сегодняшнего вечера.
      Он сам упомянул недавнее происшествие в Каэре и, вспомнив, что Сартол по идее не знает о нем, принялся объяснять. Но оказалось, что в этом нет необходимости. Баден попытался мысленно восстановить происшедшее в Роще Терона. Они с Транном разместили на ночь лошадей, и тут навстречу им вышел Оррис с ужасными вестями из Каэры. Потом Оррис отправился искать Джессамин. Премудрая закричала буквально через минуту. Сартол утверждал, что не видел Орриса, прежде чем тот напал на Джарида и Элайну, следовательно, эти двое не могли успеть обсудить новости, тем более во время поединка. Когда они с Транном нашли Сартола, то сообщили ему о новом нападении, но, кажется, не назвали место. Баден прекрасно помнил, что до этого разговора больше не упоминал о нападении. Сартол мог узнать все от Транна, но когда? Они не оставались вдвоем ни на минуту, а потом Баден и Сартол уехали. Если бы Транн что-то сказал, Баден услышал бы. А если бы Сартол узнал об этом сам по пути в рощу, то рассказал бы всем. Такие новости нельзя хранить про себя.
      В общем, оставалась только одна возможность: Сартол знал обо всем с самого начала, потому что предал Орден тому, кто совершил нападение. Транн, друг мой, может быть, ты оказался прав. Но есть мыслишки еще и похуже: а вдруг Оррис уже погиб от руки истинного предателя, собирающегося возглавить Орден меньше чем через две недели?
      Баден прикинул, каковы его шансы, и прогноз оказался не слишком оптимистичным. Сартол был слишком силен. Если он расправился с Джессамин и Передуром и победил Орриса, Бадену справиться с ним не под силу. Да и чисто физически высокий, могучего телосложения Сартол - грозный противник. Любая попытка остановить его смертельно опасна. И потом, нет надежных доказательств вины Сартола. Все-таки оставалась возможность, что Сартол узнал о Каэре от Транна или Орриса. И, вопреки всем надеждам, придется признать, что все свидетели убийства - не только Оррис, но еще Джарид и Элайна - погибли три ночи назад. Если ребята отправились в рощу, они еще могли выжить. Но... но о том, куда они пошли, Баден узнал от Сартола. Если Магистр предал Орден, он вполне мог убить и молодых магов, а ему - соврать. В любом случае Джарид и Элайна были мертвы.
      Эта мысль парализовала Бадена. Он подумал о Бернеле и Дрине, о том, как они перенесут весть о гибели младшего сына. Он вспомнил Джарида маленьким ребенком, каким увидел его впервые, так явственно, что дыхание перехватило. Потом он представил их вторую встречу под дождем, изумленный взгляд Джарида из-под копны каштановых волос при вести о его блестящем будущем. Даже тогда Баден не в полной мере осознавал верность пророчества. Да, он знал, что мальчик обретет силу, но не думал, что такую и так быстро. Он не знал, что Джарид свяжет себя с ястребом Амарида, пока не увидел Ишаллу во время их путешествия через горы Парне. Только тогда он осознал потенциал своего ученика. И вот Джарид погиб из-за того, что Баден сам потребовал включить его в отряд.
      Бадену не хотелось и думать об этом. Нельзя было изводить себя чувством вины и скорбью; предстояло подумать, как быть с подозрениями относительно Сартола. К несчастью, за отсутствием надежных улик он мог только ждать и наблюдать, надеясь, что либо кто-то из свидетелей остался в живых, либо Сартол совершит еще одну, роковую, ошибку. И то и другое было маловероятно. Бадена охватило отчаяние; с большим трудом он заставил себя заснуть.
      Он видел вдалеке на равнине мерцание их цериллов - две крошечные движущиеся точки света, желтую и оранжевую. Он решил, что до них не более полумили; несмотря на болезненные ожоги на боку и плече, Оррис усмехнулся. Не думал он, что так быстро их догонит. Они отправились на север всего на несколько часов раньше его, но он был ранен и боялся, что не справится. Пордат погиб, и он не мог освещать себе путь с помощью церилла и застрял в Лесу Теней, а потом был вынужден ночью пересекать болото - он надеялся, что последний раз в жизни. Но на равнине он увеличил скорость передвижения; эти края он знал с детства, верхом ездил превосходно, и в этом с ним мог сравниться разве что Транн. Даже без церилла он мог еще долго скакать после захода солнца. Кроме того, два мага, за которыми он гнался, предали Орден и погубили Джессамин. Он готов был преследовать их, даже если ослепнет.
      Внезапно огоньки впереди перестали двигаться и потускнели, и Оррис понял по их дугообразному движению, что Баден и Сартол спешились. Он тут же остановился, чтобы они не услышали стука копыт его коня по выжженной солнцем земле. И все же по пути к Амариду надо было найти возможность подобраться к ним поближе. Терпение, терпение...
      Похоже, Магистры расположились на ночлег. Очень хорошо. Он достал из седельной сумки немного сушеных фруктов, лег в высокую прохладную траву и попытался расслабиться и забыть о болящих ранах. Гнев и тоска снова захлестнули его. Девять лет он был связан со своим ястребом, своей первой птицей, и потерять ее было так же мучительно, как руку или ногу. Каждый раз, когда он пытался установить связь и вспоминал, что птицы уже нет, боль от потери возвращалась, сильная, как в первый раз. Почти десять лет он не знал одиночества. Но здесь, на пустынной равнине, раненый и без птицы, он был одинок, как никогда в жизни. И винить сову Сартола в смерти Пордата он не мог - птица не может ослушаться своего мага. Но Оррису хотелось, чтобы однажды Сартол пережил такое же жгучее одиночество - пережил, прежде чем он, Оррис, убьет его.
      Он не хотел убивать сову даже из мести - просто не мог себя заставить. Но Магистра он убил бы не раздумывая - точнее, обоих Магистров. Баден не меньше Сартола заслуживал смерти.
      Предательство Бадена удивило его. Да, они всегда недолюбливали друг друга, но Оррис его уважал - по крайней мере больше, чем Сартола и других Магистров. Баден казался другим - более надежным, чем Сартол, и более озабоченным судьбами народа, чем Одинан, Ньялль и другие старшие маги. Более того, это был близкий друг Транна, что само по себе говорило о многом. Но либо Транн обманулся, либо сам предал Орден; Оррис предпочел бы, чтобы оправдалось его первое предположение.
      Когда он наткнулся на тела Джессамин и Передура, а потом вступил в бой с Сартолом, когда тот гнал Элайну и Джарида в Рощу Терона, казалось, что Сартол - единственный предатель. Магистр оказался невероятно силен; Оррис и представить не мог, что маг может обладать такой мощью. Он надеялся убить или поймать Сартола, но вскоре понял, что надо бежать и спасать собственную жизнь, а потом Джарида и Элайну. Последнее не удалось. Он лишь спасся сам и потерял Пордата, не сумев ничего сделать для молодых магов. И тогда он отправился в лагерь, надеясь найти Бадена и Транна и заручиться их помощью. И вот он увидел всех троих вместе, очевидно обдумывающих, что делать дальше. Он не слышал, что они говорят, но наблюдал за ними, прячась в темноте, и скоро узнал, что по крайней мере один из них - кажется, Транн не участвует в заговоре.
      Очевидно, Магистры устроили погребальный обряд, чтобы обмануть Транна, и эта гипотеза подтвердилась на следующее утро, когда Баден и Сартол уехали, оставив товарища. Конечно, во всем этом нельзя было быть до конца уверенным. Возможно, в сговоре были Сартол и Транн или Сартол действовал в одиночку. Поэтому вместо того, чтобы перерезать Транну глотку или вступить с ним в союз, он украл одного коня и освободил остальных. По крайней мере, это дало ему время удрать из лагеря и броситься в погоню за Магистрами.
      Однако чем больше он думал над ролью Бадена во всем этом деле и над действиями Сартола, тем больше убеждался, что эти двое совместными усилиями пытались подорвать доверие народа к Ордену, убить Джессамин и Передура и вместе править Тобин-Сером. Забавно, но ему было приятно думать о невиновности Транна. Ему были симпатичны этот темноволосый маг, Урсель и еще некоторые молодые коллеги. Транн имел больше оснований, чем кто-либо другой, считаться его другом. Оррис даже жалел, что не подошел к нему поговорить, а попросту выпустил лошадей. Он покачал головой. Опять это чувство пустоты и одиночества. Надо его преодолеть или, по крайней мере, обуздать, пока живы Сартол и Баден. Потом можно будет оплакивать Пордата.
      Он уже не помнил, когда решил убить их. В общем, это даже нельзя было назвать решением. Они убили Джессамин и Передура и были виновны в гибели Джарида и Элайны. Даже если они сами не участвовали в нападениях, на их совести были убийства в Серне и разрушение Каэры. Разумеется, Магистры заслуживали смерти. Более того, их нужно было срочно остановить. Бегство в Амарид доказывало, что они собрались захватить власть над Орденом. Оррис не мог допустить, чтобы так случилось.
      Убить их трудно, особенно сейчас, когда у него почти не осталось сил. Его рука инстинктивно потянулась к рукояти кинжала, который он носил в складках одежды. Он снова мрачно усмехнулся. Выслеживать и приканчивать добычу в этих травах он умел. Мощь Магистров не поможет им, когда кровь из горла Бадена обагрит почву и клинок погрузится в череп Сартола по самую рукоять. Тем не менее надо быть вдвойне осторожным. В случае неудачи он мог пополнить ряды Неприкаянных.
      - Порази тебя Арик, Терон! - сказал он в ночь. - Тебя и твое проклятие!
      Проклятие Терона. Он никогда особенно не задумывался об этом. Понятно, что Пордат был не бессмертен, но пока ястреб жил, маг не находил причины для беспокойства. И потом, он надеялся, что быстро найдет новую птицу - за месяц, может, за два. Ему никогда не приходило в голову, что можно потерять любимца в бою или что придется столкнуться с такой опасностью без своей птицы. И все же сила и отвага были теперь нужны ему как никогда, а у него не было ни возможностей, ни воли. Он знал, что нужно сделать, но в то же самое время боялся - впервые с тех пор, как стал взрослым. Смерть не страшила его, но стать Неприкаянным!
      Он закрыл глаза и глубоко вздохнул. "Да поразит тебя бог, Терон", сказал он сквозь стиснутые зубы.
      В последнее время он много слышал, как старые и молодые члены Ордена говорят о незаслуженно забытом наследии Терона. Магистр не меньше, чем Амарид, преуспел в обуздании Волшебной Силы и при основании Ордена, говорили многие маги. Он заслуживал, чтобы его имя связывали не только с проклятием. Оррис не разделял этого чувства, особенно сейчас. Честь, которой заслуживал Терон, сводилась на нет ужасом, на который он обрек Неприкаянных. Далее до этого Первый Магистр рассматривал Волшебную Силу как путь к власти и богатству, а Амарид - как возможность служить стране. Оррис знал, что его точку зрения относительно недостаточного участия Ордена в управлении Тобин-Сером рассматривают как поворот к философии Терона, но сам был категорически против такого понимания. Он считал, что управление - это одна из форм служения, которая сейчас к тому же нужна как никогда. Оррис считал, что Амарид согласился бы с этим. А подход Терона означал гордыню и продажность - качества, подобные тем, какие овладели сейчас двумя Магистрами, заговор которых угрожал Ордену.
      Оррис сел и посмотрел на север. Если бы Баден и Сартол уже уехали, он бы услышал стук копыт их коней или почувствовал бы, как дрожит земля. Он решил, что они легли спать и что ему самому можно без риска последовать их примеру. Когда-нибудь, другой ночью, он подкрадется к лагерю и убьет спящих Магистров или умрет, пытаясь это сделать. Но сегодня, усталый и еще не вполне оправившийся после битвы с Сартолом, он нуждался в отдыхе.
      Тяжело опустившись на большую залитую солнцем скалу над рекой, Глин выронил посох с кроваво-красным камнем и приказал огромной черной птице спрыгнуть с его плеча на землю. Потом он осторожно снял кожаную обувь, осмотрел стертую до крови ногу и цветисто выругался.
      - Калбир говорит, мы должны изъясняться на тобинском, - сказал Кедар, с некоторым трудом выговаривая слова древнего языка. - Вдруг; мой, кто услышит. Так что, если вздумаешь ругаться, никакого брагорийского!
      - От тобинских проклятий мне не станет легче, - раздраженно ответил Глин на своем родном наречии. - Они скучные. И потом, мы у реки - кто меня здесь услышит?
      - Не знаю, - сказал Кедар на тобинском. - Сартол утверждает, волшебники могут увидеть нас. А вдруг они еще и услышат?
      - Не боюсь я этих волшебников, - проворчал Глин по-тобински. Он посмотрел на свои ноги и снова выругался. - Да ты только взгляни, Кедар. Ужас один.
      - Не хочу я смотреть на твои вонючие ноги. А мои болят и без напоминания. Давай надевай ботинки, и пошли.
      Глин покачал головой и перебрался поближе к воде.
      - Сначала я их помочу немного. И тебе будет не вредно.
      - Не хочу. - В голосе Кедара послышалось раздражение. - Надо двигаться дальше. Мы должны были дойти сюда еще вчера. Через два часа солнце зайдет, а нам еще идти и идти. А вообще-то, здесь труднее оценивать расстояния, чем дома. Здесь столько травы и так мало домов...
      - Ну ладно, ладно. Через минуту буду готов.
      Глин сунул ноги в ледяную воду, сжав зубы.
      - Сейчас же, Глин! - настаивал Кедар.
      Глин оглянулся на своего дюжего светловолосого спутника. Кедар выглядел почти по-дурацки в этом зеленом плаще. Он был убийца - Глин сам видел, как он в драке вырвал у человека руку, - а вынужден был изображать этакого оракула с птицей. Глин едва не рассмеялся. Он попробовал представить себя со стороны - в таком же наряде, с короткой бородой и сломанным в той же драке носом (человек, который это сделал, был уже мертв). Он тоже, должно быть, выглядел глупо, и все же не так, как Кедар. Конечно же нет.
      - Ну же, Глин! - рявкнул Кедар. - Калбир давно нас ждет. И как ты собираешься объяснить ему, почему план провален?
      - Не боюсь я Калбира, - сказал Глин, но тут же встал и осторожно прошел туда, где стояли его ботинки.
      Кедар запрокинул большую голову и расхохотался, сощурив глаза.
      - Да уж, мы Калбира не боимся. Нальским крысам не по нутру сточная канава.
      Глин молча уставился на приятеля.
      - Да не раскисай, Глин. Я ничего такого не имел в виду. Мы все его боимся, и даже я, хоть и крупнее его вдвое.
      Глин промолчал, но кивнул и полупритворно улыбнулся. Кедар был прав: все боялись Калбира, даже дома, в Лон-Сере. И, по правде говоря, все они боялись волшебника Сартола, особенно после того, что он сделал с Йаритом в первый день их знакомства. При этой мысли он невольно вздрогнул и сосредоточился на том, чтобы максимально осторожно натянуть ботинки. Холодная вода помогла, но лишь отчасти. Он сомневался, что сможет дойти до следующего селения. Как там его называют? Что-то про воду...
      - Эй, Кедар, куда это мы направляемся?
      - Последний раз повторяю: в местечко под названием Излучина.
      - Излучина. Хорошо. И нечего ворчать - мне эти имена ничего не говорят: Излучина, Каэра, Вудрест, Мориандрал.
      Кедар покачал головой:
      - Ну, ты готов?
      Глин встал:
      - Насколько это вообще возможно. - Он поднял посох и подозвал большую черную птицу. - Пошли, но имей в виду: может статься, к вечеру тебе придется нести меня.
      - Быть такого не может.
      Они вскарабкались по крутому берегу на равнину и направились к югу вдоль восточного берега реки. Через несколько минут пульсирующая боль в ноге Глина возобновилась, и он поплелся за Кедаром, ругаясь по-брагорийски. Он ненавидел Тобин-Сер, его странный язык, однообразную еду и недалекий народ. И работа ему уже наскучила: бесконечные шатания туда-сюда, ночлег на голой земле - от всего этого уже тошнило. Зеленый плащ казался просто смехотворным, и хотелось бросить ужасную тесную обувь в реку. А хуже всего было выполнять бесконечные приказы Калбира. Да, он боялся человека со страшными темными глазами и белым шрамом, человека, который столько раз убивал у него на глазах. Но страх не мешал ему ненавидеть.
      Глин готов был отдать все (а было у него немного) за то, чтобы вернуться в Брагор-Наль и обосноваться в любимом баре, поджидая, какая еще работенка подвернется. В конце концов, Калбир был не единственным лордом. До встречи с ним Глину жилось очень даже неплохо. Работа в Нале никогда не бывала такой хлопотной и тяжелой. А здесь даже оружие было странным. Ему не хватало привычного легкого и компактного ручного оружия. С ним-то было безопаснее. Йарит точно не погиб бы, будь у него нормальный метальник. И все же, надо признать, здешнее оружие обладало неслыханной огневой мощью. В Каэре оно очень даже пригодилось. Он невольно усмехнулся, вспомнив об этом.
      В общем, не все в этой работе было так уж плохо, а в Лон-Сере тоже был не рай. Может, Калбир и свихнулся, но, если все получится, а плата будет хотя бы вполовину того, что обещано, Глину больше не придется работать. С другой стороны, в случае провала Калбир грозил мучительной смертью. Конечно,
      Глин и Кедар шутили: непонятно, что больше нужно Калбиру - деньги или повод убить их. Но повода желать себе поражения у них в любом случае не было. Калбиру удалось отобрать в свою команду самых отчаянных проходимцев Брагор-Наля, а с такими ребятами - какой уж провал, тем более если есть перспектива хорошо заработать? Короче говоря, Глин не собирался отдавать свою долю богатств за какие-то сомнительные удобства. Неважно, насколько его все это достало. Он невесело усмехнулся: Калбир ведь и рассчитывал на такой подход с их стороны. Ну а раз так, то все хорошо. Пусть только заплатят, а там пусть себе Калбир куражится.
      И потом, у него на плече сидела такая великолепная птица. Глин здорово привязался к ней за два года тренировки и работы. Глядя на ее грациозный полет и силясь отыскать ум в сверкающих глазах, он с легкостью забывал, что птица-то не настоящая. В любом случае это искусственное существо было идеальным убийцей, что Глин весьма уважал.
      Калбир толком не говорил, кто за всем этим стоит. Несомненно, это был Седрик, но у Верховного лорда не хватило бы средств, чтобы создать шестнадцать таких птиц. Стало быть, участвовал и монарх, но Калбир всячески избегал его сторожевых отрядов. Глин знал по опыту, что избегать сторожевых отрядов всегда неплохо, особенно если надо выбить из Наля дополнительные средства. Не то чтобы Глин хорошо знал о планах монарха, но, судя по тому, что ему было известно об Уэрелла-Нале, Матриархию не особо интересовало производство оружия. А в Стиб-Нале не нашлось бы достаточно умных голов. Тем более не следовало опасаться нападения Аббориджа или Тобин-Сера на Наль. Но монарх все же явно кого-то боялся.
      Глин покачал головой и снова подумал о птице. Кто бы ни стоял за всем этим, он не жалел средств. Механические ястребы двигались как живые, отвечали на команды и даже предугадывали тактику противника. Технология, необходимая для их создания, выходила за пределы понимания Глина. Ему хотелось сохранить свою птицу, даже, может быть, за часть своего вознаграждения. Может быть.
      Даже помимо этого работа была не так уж плоха. Приходилось много ходить и скверно есть, но все остальное Глина вполне устраивало. Начиная лет с двенадцати, когда он впервые почувствовал себя взрослым, Глин знал, что обладает единственным подлинным талантом. Он не просто был хорошим убийцей. Он знал, что многие из тех, кто ушел наемниками в Абборидж, не вернулись, а ведь они тоже умели убивать. В отличие от них Глин знал, как уничтожать людей с минимальным риском для себя. Он знал множество способов отъема человеческой жизни, ведь убийство одного, даже самое осторожное, это предостережение для сотен. Может, именно его осторожность и привлекла Калбира. Сначала Глин был не в восторге от работы - ему больше хотелось остаться в Брагор-Нале, где все знакомо и имеются ценные связи. Он никогда не покидал Лон-Сер и не проявлял особой тяги к познанию окружающего мира, но Калбир уверил, что его навыки очень пригодятся, что придется не просто убивать, но и оставлять улики, свидетельствующие против кого-то другого. В общем, в Каэре все это оправдалось.
      Первый год пребывания в Тобин-Сере приходилось заниматься всякой ерундой: вандализмом, воровством, поджогами. Важно было соблюдать естественную последовательность, как сказал Калбир. Глин быстро устал от этой детской работенки, но в Каэре все изменилось.
      - А вот теперь никого не щади, - сказал ему Калбир во время их последней встречи. - Разрушай все, убивай всех, только оставь одного свидетеля.
      Это уже было на что-то похоже, ради этого стоило сюда ехать. Громить Каэру было весело, и прошло все как надо. Сюрпризов и проколов, в общем, не было. Метальники и птицы сработали великолепно. И все же перед сегодняшним заданием Глину хотелось напомнить Кедару: не показывать камни, пока они не подойдут совсем близко. Разъяренная толпа с палками и инструментами не слишком большая радость, сплошной напрасный риск. И потом, хотелось сказать Кедару, чтобы тот сам выбирал свидетеля. Было непохоже, что девочка из Каэры переживет потрясение. Они убили ее родных и сожгли ее дом, так что сохраненная жизнь вовсе не такая большая радость. Но Кедару почему-то нравилось убивать детей - слабость, которую Глин уважал, хоть и не понимал в полной мере.
      Они шли часа два, и тени их расстилались по степи, по мере того как солнце клонилось к горизонту. Боль в ногах Глина все усиливалась; наконец он не выдержал, снял ботинки и, сопротивляясь искушению зашвырнуть их в Мориандрал, сунул в карман плаща. Оказалось, что босиком идти значительно легче, так что передвижение их ускорилось. Они пришли к деревне как раз перед наступлением сумерек и, остановившись, чтобы прикрыть свои камни, двинулись дальше. В четверти мили от первых домов они перекусили и стали ждать, пока полностью не стемнеет.
      Сидя в траве и глядя, как появляются звезды, Глин почувствовал покой, обнявший его, подобно давней возлюбленной. Так было всякий раз перед началом работы: казалось, что все вокруг движется медленнее, он успокаивался и видел мир с невероятной ясностью. Он никогда не спрашивал Кедара, испытывал ли тот что-нибудь подобное: в такие минуты было трудно говорить, а потом как-то не хотелось обсуждать. Но странное дело: перед работой гигант точно так же замыкался в себе. Возможно, именно поэтому Глину так нравилось с ним работать.
      Наконец последние лучи солнца погасли. Глин посмотрел на напарника и кивнул. Они встали и, открыв камни, направились к Излучине. Когда они подошли к первому дому, Глин с удовлетворением отметил, что жители вовсе не подозревают об их визите. Он положил большой палец на кнопку на посохе и кивнул Кедару. Энергия полилась по стволу метальника, и из камня вырвался красный огонь. Раздался взрыв. Кедар точно так же расправился с соседним домом. Люди внутри закричали. Наружу выскочил мужчина с топором, и Глин почувствовал, как с его плеча вспорхнула механическая птица. Донеслись крики, поодаль стали собираться люди, у некоторых были факелы. Он знал, что рано или поздно придется иметь дело с толпой и что это неважно, потому что у местных жителей не будет шанса.
      После этого Глин ненадолго утратил чувство времени. Они с Кедаром шагали мимо домов с убийственным упорством, разбрасывая снопы алого пламени и посылая черных птиц за беглецами. Здесь стояли в основном крестьянские дома, почти такие же, как в Каэре. Они располагались довольно далеко друг от друга, и для полного их разрушения требовалось время. К центру поселения напарники подошли через полчаса, но здесь их продвижение ускорилось. Для ответной атаки набежала толпа, и птицы смогли убить сразу многих. Глин и Кедар нацелили посохи на окружающие их лавки, механические ястребы носились по воздуху с обагренными кровью когтями.
      Вокруг царил хаос, но Глин был спокоен, словно бы в трансе. Только внезапный тревожный крик Кедара привлек его внимание к двум точкам света желтой и оранжевой, - быстро приближающимся с юго-запада. Но было уже поздно.
      Четвертый день пути во всех отношениях напоминал предыдущие. Баден слегка опережал Сартола и старался останавливаться только для того, чтобы накормить и напоить лошадей. Он редко заговаривал с Магистром и был крайне скуп на слова. Но если раньше подобное поведение задевало Сартола, то теперь молчание Бадена тревожило его. Облегчение, которое он испытал вечером, слушая, как Баден засыпает, быстро прошло, и остались серьезные сомнения. Вчера Сартолу удалось убедить себя, что Баден всему поверил и что его удалось разговорить, но сегодня уже казалось, что это не так. Баден вел себя как прежде, но его молчание приобрело новое, пугающее свойство. Он больше не выглядел человеком, погруженным в свои мысли; Сартолу теперь казалось, что Баден строго следит за собой, словно боясь сболтнуть лишнее.
      Он уже начал подумывать, не расправиться ли со своим спутником. Как раз тогда, когда его помощь могла оказаться бесценной, противостояние Магистра или, еще хуже, обвинение с его стороны могло помешать Сартолу стать Премудрым. Сартол мог выбирать. Он мог дождаться прибытия в Амарид и, если Баден окажется в оппозиции, публично обвинить его в измене. Однако в подобном случае шансы обоих Магистров были не более чем равны. Но можно было избавиться от Бадена прямо сейчас и обвинить его в сотрудничестве с предателем Оррисом. Представить все факты в нужном свете не составляло труда. Транн, конечно, воспротивится, но он дружит с Баденом, и его тоже можно представить участником заговора. А еще Сартол привезет с собой посохи Джессамин и Передура - единственное свидетельство того, что произошло в Роще Терона. Решение было принято. Оставался, стало быть, Баден. Сартол улыбнулся. Он позволил себе нешуточно рискнуть, но, сделав выбор, почувствовал облегчение. Все надо будет осуществить очень скоро: сегодня, самое позднее - завтра. Скоро они войдут в Лес Тобина, а воевать с Баденом в лесу будет труднее.
      Сартолу стало значительно легче. Они ненадолго остановились на закате, дали лошадям попить из реки и немного перекусили. Потом продолжили путь при свете цериллов. Проехав еще где-то час, они увидели далеко на севере, по другую сторону реки, яркий свет. Баден придержал коня, и Сартол поравнялся с ним.
      - Кажется, это Излучина, - сказал Баден. - Давай заночуем там.
      - В деревне? - с беспокойством спросил Сартол.
      - Нет. Хватит с нас этого. Остановимся напротив, на этом берегу. Впрочем, если хочешь, поехали дальше.
      Теперь Сартол покачал головой:
      - Да нет, это место не хуже других.
      Баден кивнул и снова пришпорил коня, предоставив Сартолу жаловаться самому себе на невезение. Нельзя же убить Бадена огнем так близко от деревни - будет слишком много свидетелей. Можно потом сказать, что Баден хотел напасть на Излучину, но в Ордене никто не поверит, что Баден мог сделать такое в присутствии Сартола. И потом, Баден - это вам не Джессамин и Передур, он гораздо сильнее. Значит, надо отложить все до завтра. Они скакали по берегу реки, и он наблюдал за Магистром, размышляя, не догадался ли Баден о его намерениях.
      "Возможно, я его недооценил, - подумал Сартол со все возрастающим беспокойством. - Не так-то он прост. Но это неважно. Баден не вернется в Амарид живым".
      Чуть позже Баден снова замедлил бег коня.
      - Немало сегодня проехали, а? - дружелюбно сказал он. - Надеюсь, в лесу мы не сбавим скорость.
      - Ну разве что немного. - Тон Сартола ничем не выдавал его мыслей. Доедем до Амарида за неделю.
      - Надеюсь, ты прав.
      Баден неловко усмехнулся и собрался еще что-то сказать. Но не смог. Небо над деревней внезапно озарилось алым светом, вспыхнуло пламя, заклубился дым.
      Баден потянул поводья, останавливая коня. Сартол последовал его примеру.
      - Во имя Арика, что это? - выдохнул Баден. И прежде чем Сартол смог ответить, его глаза расширились от ужаса. - Это они! Они напали на Излучину.
      И тут же, не дожидаясь Сартола, он пришпорил коня и помчался к деревне.
      Сартол вздохнул и поспешил за ним. Он видел ужас, исказивший резкие черты Бадена. И хорошо: он тоже лихорадочно соображал, но совсем не на ту же тему. До людей Излучины ему не было дела, ставки были слишком высоки. Его пугали вспышки красного огня: он знал, кого они найдут по прибытии в деревню.
      На равнине трудно судить о расстояниях, особенно ночью. Излучина казалась близкой, но только через полчаса маги подъехали к каменному мосту. Вся деревня уже была охвачена пламенем и взрывами. Были слышны крики боли и ужаса, чувствовался запах горелого дерева и плоти. По пути к деревне у Сартола было время обдумать план действий.
      К несчастью, конь Бадена оказался заметно резвее. Сартолу оставалось лишь надеяться, что народ расправится с Баденом, но он продолжал погонять своего коня, готовясь к встрече с людьми Калбира.
      14
      Вид и звуки атаки немилосердно обрушились на сознание Бадена. Люди умирали от рук магов или тех, кто выдавал себя за магов. Они умирали по вине Ордена, который не желал или не мог остановить преступлений. От этих мыслей и от сознания собственного бессилия Бадена мутило, и он мчался в Излучину с яростью, которая граничила с отчаянием. Он понял, что рискует загнать коня, он слышал, как тяжко дышит бедное создание, но не мог заставить себя остановиться. Он чувствовал, что опередил Сартола, и знал, что это небезопасно. Но, слыша крики о помощи и видя огонь и дым, он забывал обо всем остальном.
      Баден погнал коня по мосту, заметив, что атака на площадь только началась и южная часть деревни еще цела. Приближаясь, он обнаружил, что алые вспышки прекратились. Магистр поднял посох и, мысленно связавшись с летящей над ним Анлой, приготовился к бою. Съехав с моста, он круто повернул налево и поскакал на рыночную площадь. Навстречу ему неслась толпа, многие были ранены и обожжены. Но нападавшие на деревню как сквозь землю провалились.
      - Где они? - заорал Баден.
      Тот, к кому он обращался, лишь поднял глаза и отвернулся.
      - Да я же хочу вам помочь! Где они?
      - Там, сзади!
      - Знаю, - сказал Баден словно сам себе. И только позже он осознал, что чье-то нежелание отвечать спасло ему жизнь.
      Повернув на север, подавленно качая головой, Баден увидел два снопа света, уже направленных на него. Он едва успел отреагировать и чуть не погиб. Он прикрылся защитной завесой из оранжевого света, но один из лучей все же попал в правое плечо коня, и животное с почти человеческим криком рухнуло на землю. Упав с лошади, он беспомощно пролетел по воздуху и ничем не смог смягчить падение. Тяжело упав на бок, он прокатился по твердой пыльной дороге и остался лежать, мучительно пытаясь вспомнить, как надо дышать.
      Услышав тревожные крики Анлы, Баден с трудом смог приподняться на здоровой руке. Выглянув из-за обугленного трупа лошади, он замер от ужаса. Магистр никогда не сомневался, что Джарид правильно пересказал свой сон о Тайме, но и не мог представить себе, что увидит все наяву. Здесь словно повторялся тот сон, и происходящее казалось невозможным.
      К нему осторожно приблизились двое в зеленых плащах с капюшонами и посохами, увенчанными алыми цериллами. Впереди них со скоростью, странной для таких огромных размеров, летели две черные птицы с золотыми глазами, и когти их были в крови. Баден нашарил лежащий неподалеку посох и послал луч оранжевого света в ближайшего ястреба. Тот вовремя уклонился, но Баден этого и ожидал. Вторая вспышка, совершенно внезапная, ударила существо прямо в грудь. Баден услышал отчаянный вопль одного из магов, к ногам которого упали пылающие обломки черной птицы.
      Держась поближе к земле, чтобы защититься от другого мага, Баден нацелился на второго ястреба, который напал на Анлу и гнал коричневую сову вниз. Анла была крупной птицей и, как все совы, искусным летуном и охотником, но Баден сразу понял, что перевес не на ее стороне. Другая птица была в три раза больше и столь же проворна. Они были так близко, что Баден не мог применить волшебный огонь без риска убить свою любимицу. Он закрыл глаза и послал Анле сигнал. Тут же она увернулась от ястреба и поспешила к Бадену. Большая птица последовала за ней, и Баден приготовился убить ее. Но ястреб, вместо того чтобы просто пролететь над Магистром, словно почуял ловушку и пронесся над мертвой лошадью, задев голову Бадена когтями. Было не то чтобы больно, но из раны хлынула кровь, заливая глаза. Утирая лицо, Баден заметил, что ястреб уже целится в его горло. С мучительным усилием он послал сноп оранжевого света в воздух и сбил птицу.
      Магистр позволил себе мгновение передохнуть. Все кончилось. Он поднялся на ноги и тяжело оперся о посох, подозвал Анлу и направился к магам, обернувшись, чтобы убедиться, что сова спускается ему на плечо. Этот взгляд едва не стоил ему жизни.
      На мгновение замерев, двое незнакомцев, лишенные птиц, а значит, и сил (по крайней мере если судить по тысячелетнему закону Волшебной Силы), опустили посохи и послали в сторону Бадена два красных световых потока, застав его врасплох. Баден смог еще одним мучительным усилием поставить заслон и упал на колени - настолько силен был удар. Ошарашенный, едва в силах что-то сделать, Баден отбил второй удар, и тут послышался топот скачущего во весь опор коня. Сартол, подумал он.
      Он подумал, не предупредить ли товарища криком, но оказалось, что в этом нет нужды. Видя, как Сартол подъезжает и спешивается, странные маги переглянулись, и тогда тот, что был выше, что-то сказал, а другой повернулся к Сартолу и откинул капюшон. Оказалось, что у него черная борода, сломанный нос и глубоко посаженные глаза, которые расширились, словно он узнал Магистра. Он подошел, словно собираясь что-то сказать, потом остановился, и его глаза снова расширились, на этот раз с иным выражением. Баден поднял глаза на Сартола как раз тогда, когда тот направил посох на незнакомцев.
      "Нет!" - закричал Баден, хватая Сартола за ноги и пытаясь сбить его. Но он был ранен и измучен и все еще стоял на коленях. Сартол пнул его коленом в грудь, повалив на спину, и снова повернулся к тем двоим. Баден силился подняться, но прежде, чем ему хоть что-то удалось, желтое пламя из посоха Сартола раздвоилось, пригвоздило незнакомцев к земле и тут же пожрало их.
      Раздались ликующие крики, и тут же Бадена и Сартола окружили местные жители, благодаря Магистров за помощь и умоляя исцелить их раны.
      Не обращая внимания на все это и на кровь, текущую по его лицу, Баден схватил Сартола за руку и силой повернул к себе.
      - Во имя Арика, что с тобой? - заорал он, заглушая голоса горожан, озадаченно переводящих взгляды с одного Магистра на другого. - Ты убил их!
      - Да, - холодно ответил Сартол, высвобождая руку. - Вопреки твоим наилучшим намерениям. А ты что, предпочел бы, чтобы я дождался, пока они убьют нас?
      - Но они не этого хотели! Особенно когда ты приехал...
      Серые глаза Сартола сузились.
      - Не знаю, о чем ты. Все, что мне известно, - это то, что ты пытался помешать мне защитить этих людей. Мне это удалось, как бы ты ни старался, а теперь ты ведешь себя так, словно я убил твоих лучших друзей. - Он показал на толпу: - Смотри, все остальные меня одобряют. Может, сообщишь мне, почему ты против?
      - Потому, что теперь мы не можем допросить их! Двое виновников были у нас в руках! Они могли сказать, кто их послал и зачем они все это делали, а ты их убил, и мы ничего не узнали!
      - А ты хотел, чтобы я с ними поболтал, да? - Голос Сартола был абсолютно спокоен, и это сводило Бадена с ума. Кто-то в толпе хохотнул.
      Баден пытался сдержаться.
      - Конечно нет. Ты мог бы ранить их так, чтобы обезвредить, но оставить в живых. Вот чего я хотел.
      - Хватит, Баден! Прекрати этот фарс! Ты хотел спасти их жизни, но я помешал, а теперь ты хочешь выставить свои действия в наилучшем свете. Не выйдет! Все видели! Он хотел помешать мне убить тех, кто напал на вас!
      Многие кивали, гневно требуя смерти Бадена. Сартол обнажил зубы в торжествующей ухмылке:
      - Он предатель! Надо арестовать его и вернуть в Амарид! Там его будет судить Орден!
      Кто-то вцепился в Бадена сзади. Анла тревожно зашипела и взлетела в воздух. Лети, Анла! - передал Баден, боясь, что Сартол попытается убить ее. Лети! Мы потом найдем друг друга! Они с Сартолом смотрели, как она исчезает в ночном небе, потом Сартол снова повернулся к Бадену и отобрал у него посох.
      - Не волнуйтесь, - сказал он людям, ухмыляясь и привязывая свой посох к седлу. - Без птицы и посоха он вам не навредит.
      - Это не пройдет, Сартол, - тихо, но твердо сказал Баден. - Они, может, и поверят тебе, но Орден - нет.
      - Не смеши меня, Баден. - Сартол понизил голос. - Конечно же, Орден поверит. У меня целая деревня свидетелей. Я спас этих людей, и они отплатят мне, помогая изобличить тебя в измене.
      - Отвести его в тюрьму, Магистр? - спросил кто-то.
      Сартол широко улыбнулся этому подтверждению своих слов.
      - Да. И внимательно за ним приглядывайте. Он хитер.
      - Вылечи наши раны, Магистр, - послышался другой голос. - Помоги нам найти выживших.
      - Конечно, - сказал Сартол, не сводя глаз с лица Бадена. - Я здесь, чтобы служить вам.
      Местные жители пошли с Сартолом на север, а Бадена трое мужчин потащили в тюрьму, находящуюся в южной части деревни.
      - Что ты будешь делать, когда случится следующее нападение? - крикнул Баден вслед Сартолу. - Ты не можешь убить их всех! Правда однажды откроется!
      - Всех - кого, Баден? Предатели, громившие Тобин-Сер, мертвы. Вот их тела.
      Трупы все еще дымились на дороге.
      - Ты хочешь, чтобы я поверил, что эти двое в ответе за все? Невозможно. Их должно быть больше, намного больше.
      Народ слушал, осторожно поглядывая на обоих магов. Высказанная возможность чрезвычайно их обеспокоила.
      - Уведите его! - приказал Сартол. - Он смущает и пугает вас, стараясь отвлечь от своего предательства! Не позволяйте ему этого! Да, казненные совершили немало преступлений, но это все длилось долго, и, возможно, они пересекали страну верхом. Но сейчас бояться вам нечего: маги мертвы.
      Даже Бадену это показалось разумным. Более разумным, догадался Баден, чем то может быть на самом деле. И потом, с пятнами крови на лице он наверняка выглядел безумцем.
      - Уведите его, и позаботимся о раненых. Бадена снова потащили в тюрьму, и он испробовал последнее средство:
      - Это были не маги!
      - О чем ты? - нетерпеливо спросил Сартол. - Конечно же, это были маги. Предатели, конечно, но посмотри на их плащи и птиц...
      - Да, знаю. И цериллы. Но это еще не все свидетельства. - Баден окинул взглядом толпу и заговорил громче, чтобы все услышали. - Вы видели сражение и знаете, что я прав. Даже когда я убил их птиц, их силы сохранились.
      Воцарилась тишина, потом некоторые закивали.
      - Это правда, - сказала одна женщина, и другая подтвердила, что тоже это видела.
      Баден взглянул на Сартола:
      - Значит, они не связаны с Волшебной Силой!
      Сартол молча ответил ему взглядом; он явно задумался.
      - Может, ты и прав, - признал он. - Но какой бы силой они ни пользовались, они напали на этих людей, а ты пытался их защитить.
      Красавец Магистр помолчал, позволяя всем оценить его аргументы. Лица людей стали жестче.
      - Отведите его в тюрьму, - снова приказал Сартол, отворачиваясь и направляясь к обугленным руинам. - Довольно он выказывал свое лицемерие.
      Бадена поволокли в тюрьму, и он понял, что на этот раз его стражей ничто не остановит.
      Тюрьма находилась невдалеке от того места, где лежали трупы незнакомцев. Это было приземистое глинобитное сооружение, - словом, обыкновенная тюрьма. Узкие окна были зарешечены. В прихожей стоял простой стол и несколько стульев. Камер было восемь, по четыре с каждой стороны узкого коридора; от прихожей их отделяла толстая стена. В первой камере с правой стороны пахло вином и блевотиной и спал потрепанного вида молодой человек. Бадена заперли в камере напротив; те, кто его привел, ушли в привратницкую; оттуда доносился их тихий разговор. Время от времени они возвращались проверить, как там он, но это случалось нечасто. Из их разговора Баден понял, что местные стражи порядка были убиты во время погрома, и эти люди заменяли их до прихода Сартола.
      Камера была маленькой, но на удивление чистой. Баден лег на жесткий тюфяк и принялся вспоминать, что произошло после появления Сартола. Он был уверен, что незнакомец в плаще узнал Сартола и собирался ему что-то сказать. А это могло означать лишь то, что Сартол предал Орден. Но у Бадена возникли подобные подозрения еще во время их странного разговора прошлой ночью. Теперь же больше всего его беспокоили люди, которых убил Сартол, и источник их силы. Очевидно, если птицы не помогали и не мешали им распоряжаться огнем, это были не маги. А раз это так, и представить себе невозможно, кто они и откуда.
      Он долго размышлял об этом, пока не заснул. Его разбудил шум в привратницкой; знакомый, хотя и неизвестно откуда взявшийся здесь голос угрожал его стражам.
      Измученный путешествием и еще не вполне оправившийся от ран, он проспал дольше, чем рассчитывал, и проснулся только от грохота копыт коней Сартола и Бадена. Солнце уже взошло, и Оррису пришлось подождать несколько минут, пока Магистры не скроются из виду, и только потом отправиться в путь. Хорошо еще, они не заметили его лошади, стоящей неподалеку. Приходилось держаться на безопасном расстоянии, и, как только Магистры появлялись в зоне видимости, он придерживал коня. Где-то через час, подъехав к Мориандралу, он принял дополнительные меры предосторожности: пересек реку, чтобы ее шум заглушил топот копыт.
      До самого вечера он следовал за ними. В этот день было легче, чем раньше: раны заживали. Время сделало для него то, чего он не смог сделать сам, и только не заглушило тоску по Пордату.
      Он собирался преследовать их до Леса Тобина и там расправиться с ними. Но тут он увидел вдалеке алые вспышки, немедленно сообразил, что это такое, и, прикрыв церилл, поскакал вперед, едва не обогнав Сартола. Только резвость коней Магистров и неподдельная спешка Бадена не позволили Оррису попросту примчаться в деревню, нарушив намеченный план. Строго говоря, он и не был уверен, что сможет нагнать Бадена, если решит сделать это. Поэтому он решил скрыть факт своего присутствия еще на некоторое время и посмотреть, как поступит Баден, прежде чем он пожертвует своим единственным преимуществом - анонимностью. Кроме того, он прекрасно понимал, что едва ли может в сложившейся ситуации самостоятельно предотвратить нападение.
      Он прискакал на площадь после того, как Баден убил двух черных птиц, и едва не закричал, чтобы предупредить Магистра, когда увидел, что двое магов (или кем там еще они были) остались после этого в полной силе. И с удивлением и глубоким интересом он принялся наблюдать за действиями подоспевшего Сартола. Не знай он о предательстве Сартола, уж точно решил бы, что Баден пытается защитить преступников.
      Но Оррис видел, что один из незнакомцев узнал Сартола и собрался с ним заговорить. Его не меньше, чем Бадена, возмутило, что Магистр учинил расправу безо всякого допроса. И тут Оррису пришло в голову, что он, возможно, слишком скоропалительно обвинил Бадена в измене. Против Сартола были слишком явные и страшные свидетельства, против Бадена - нет. Правда, они с Баденом не слишком ладили и тот уж очень усердно добивался этой злосчастной поездки, но само по себе это еще не свидетельствовало о его неверности Ордену. С другой стороны, то, что Транн неколебимо верил в своего друга, было немаловажно. Впрочем, как и сохранившиеся в памяти самого Орриса слова Бадена, произнесенные после того, как в Великом Зале было выбито оконное стекло: "Если здесь среди нас присутствует предатель, пусть он услышит: я найду тебя и уничтожу, чего бы мне это ни стоило".
      Оррис считал себя, по крайней мере до гибели Пордата, сильным магом, и запугать его было непросто. Однако в тот день он был поражен выражением худого лица Магистра, произносящего угрозу. Покинув рощу, он постарался забыть об этом, иначе как можно было считать Бадена предателем? Но этой ночью, глядя, как Баден бился за свою жизнь с этими странными магами и их птицами, а потом противостоял Сартолу, Оррис усомнился в собственных подозрениях. Это было совершенно незнакомое чувство - сомнение в себе, нерешительность. Но со времени гибели Пордата его не раз поражала сложность и запутанность собственных чувств.
      А это, возможно, объясняло его реакцию еще на один момент. Со времени Собрания он завидовал Элайне и Джариду. Легко сказать: совсем еще зеленые, мало что умеющие - каковы бы там ни были их природные возможности, - и вдруг участвуют в такой важной миссии! Он называя их про себя "детишками" и говорил о Джариде не иначе как "этот юнец". И вот сегодня он сам убедился, каким мощным даром видения обладал его юный коллега. Незнакомцы вполне подходили под описание "мага" из Таймы. Не то чтобы Оррис сам не обладал подобным даром, в конце концов, это свойство присуще любому магу, но то, что ему случалось предвидеть, никогда не сбывалось столь буквально и не касалось столь важных событий. Думая об этом, он сожалел о гибели двух молодых людей - не только потому, что в создавшемся положении пригодились бы их способности, и даже не потому, что они погибли страшною смертью. Ему хотелось извиниться, признать, что он был не прав по отношению к ним.
      Он покачал головой. Опять какие-то непривычные чувства. Когда-то старший коллега сказал ему, что между утратой одной птицы и обретением другой происходит духовный рост и самопознание. Тогда он был молод и только что нашел Пордата, а потому не придал услышанному особого значения. Теперь оставалось лишь усмехнуться при воспоминании о собственном легкомыслии. Маг, имя которого он уже забыл, оказался совершенно прав.
      Сартол вел жителей селения по главной улице к руинам их домов, а трое мужчин волокли Бадена в тюрьму, оставив трупы незнакомцев и их птиц без присмотра. Подождав, пока все разойдутся, Оррис тихо пробрался на площадь и вынул церилл, чтобы при его свете осмотреть обугленные тела. Одежда и лица убитых практически не сохранились.
      Но останки птиц просто ошарашили его.
      То, что казалось ястребом, вообще не было птицей. Во всяком случае, это не напоминало ни одно из знакомых Оррису живых существ. Перья были изготовлены из какого-то странного материала, который расплавился под воздействием огня, а потом снова затвердел. Этот материал чем-то напоминал золото или железо, но оказался значительно более легким и гибким; значит, он не был металлом, по крайней мере из числа встречающихся в Тобин-Сере. Изнутри существо состояло не из крови, костей и органов; там были металлические нити, кристаллы и стеклянные шарики. Когти и клюв были изготовлены из какого-то неизвестного металла - очень тонкого, прочного и острого как бритва.
      Но самыми странными были глаза. Судя по тому, как действовали загадочные существа, они обладали способностью видеть, но глаза их не были настоящими. Огонь или удар о землю выбил их из глазниц, сквозь которые Оррис увидел все те же странные штуковины. Найдя на земле сам глаз, он понял, что это - плоский золотой кружок, помещенный в стеклянную основу.
      Маг быстро прошел туда, где лежало второе создание; он уже знал, что найдет там, просто хотел лишний раз убедиться. Вторая "птица" была точно такой же. Она, конечно, походила внешне на ястреба, умела видеть, думать и предвидеть тактику противника, но представляла собой не что иное, как механизм. Люди создали ее для своих целей.
      Но это были люди не из его страны. Искусство выделки превосходило все, что можно было увидеть в Тобин-Сере. У Орриса все это просто в голове не укладывалось. Он почувствовал сильнейшее беспокойство и принялся обыскивать дорогу в поисках других свидетельств, способных объяснить происхождение незнакомцев.
      Заметив их посохи, Оррис подобрал тот, что лежал поближе. Издалека он выглядел примерно как его собственный, но при внимательном осмотре Оррис убедился, что первое впечатление обманчиво. Древко было оформлено под древесину, но, как и перья искусственных птиц, оно в некоторых местах расплавилось под воздействием огня. Кроме того, оно было слишком легким и плохо сбалансированным. Кристалл казался настоящим, но Оррис уже не верил своим глазам. Маленький квадратик, расположенный на древке прямо под кристаллом, привлек его внимание. Осмотревшись и убедившись, что поблизости никого нет, он направил кристалл в землю и нажал большим пальцем на квадратик. Тут же показался красный луч, сопровождаемый дымом, и посох вздрогнул в руке Орриса.
      Маг быстро положил посох туда, где нашел его, стараясь совладать со своим страхом. Эти люди или тот, кто их послал, создали искусственных птиц и оружие, равное по силе волшебному огню. Такой враг представлял серьезную угрозу для Тобин-Сера, и даже Орден не мог гарантировать надежной защиты.
      Глядя на посох и обломки птицы, Оррис пытался успокоиться и разобраться во всем. В начале весны он разговаривал со своим другом Кробом, купцом из Аббориджа, который регулярно приводил свой корабль в гавань на востоке Равнины Тобина. Как всегда, Оррис подначивал приятеля относительно постоянных междоусобиц, царящих в его стране, и вслух поражался, что народ Аббориджа не может взять наконец пример с мирных обитателей Тобин-Сера. Обычно Кроб относился ко всему этому весьма добродушно, но в этот раз не на шутку рассердился.
      - Это не твое дело, маг! - буркнул он. - Мы сами разберемся со своими распрями, без вашей подсказки, понятно?
      Ошарашенный Оррис вынужден был оправдываться:
      - Да ладно тебе, я просто пошутил.
      Светловолосый купец внимательно посмотрел на него:
      - Знаю. Извини.
      - У вас бывают стычки с чужестранцами?
      - Ну иногда. - Кроб колебался, не зная, можно ли довериться магу. Много лет монархи предоставляли наемникам воевать за них и не рисковали своими подданными. И лорды, особенно не самые богатые, не имели возможности безрассудно обнаруживать свои территориальные притязания.
      - Но что-то изменило это положение?
      - У нас сейчас наблюдается большой приток наемников из Лон-Сера. Вообще-то это странно: воины Лон-Сера хороши, но тамошнее правительство строго смотрело на отток ресурсов, особенно военных технологий. Оно было просто помешано на этом. И вот почему-то их строгости пришел конец, и Абборидж наводнили люди, вооруженные какими-то ужасными штуковинами. Обычно наемники убивали наемников, а теперь они убивают наших людей и громят наши города.
      - И что у них за оружие? - Интерес Орриса возрастал с каждой минутой.
      - Да странное какое-то. Такого я еще не видел. Эти штуки мечут огонь умещаются в ладони, а могут наделать разрушений не меньше, чем таран. Боюсь я за Абборидж. Не нанять ли нам магов для защиты страны, как ты думаешь?
      Кроб попытался засмеяться, обратить последнее замечание в шутку, но по глазам купца Оррис понял - ему отнюдь не до смеха. И вот, глядя на странные обгорелые останки, он почувствовал примерно то же, что чувствовал в тот день Кроб. Чужестранцы с каким-то запредельным оружием. Они убивали людей и громили поселения, и Оррис чувствовал себя не в силах противостоять им.
      Маг повернулся и пошел туда, где лежала первая птица. Он думал о том, что же делать дальше. В общем, выбирать было особо не из чего. Если бы Пордат был жив... Но от сил Орриса сохранились лишь жалкие остатки, а события этой ночи недвусмысленно указывали, что надо срочно что-то делать.
      Подойдя к останкам птицы, Оррис сразу заметил один глаз, но поначалу не мог найти второго. Тот лежал в пыли несколько поодаль. Оррис подобрал его и с изумлением рассмотрел, поражаясь совершенно неожиданной для предмета подобного назначения строгой красоте. Он сунул глаз в карман, надеясь, что Сартол не заметит пропажи.
      При этой мысли он посмотрел на север и как раз вовремя заметил Сартола, возвращающегося в центр селения. Магистр был один; его сопровождали лишь конь и сидящая у него на плече большая сова. Прикрыв свой церилл, Оррис быстро вернулся в укрытие между двумя зданиями. Он видел, как Магистр осматривает тела; но его цель оказалась иной, чем у Орриса. Магистр поднял останки птиц и понес их к лошади, не рассматривая слишком внимательно. Оррис удивился, что Сартол никак не отреагировач на механическую сущность птиц, словно и не заметил ничего особенного. Странно, очень странно. Все это могло означать лишь одно: Магистр просто знал, с чем имеет дело.
      "Убил бы тебя на месте, если б мог", - подумал Оррис, сжав зубы.
      Сартол вынул из седельного мешка два одеяла и завернул в них останки птиц, а потом привязал узел к седлу. Так же он поступил и с посохами. Оррису стало худо, когда до него дошло, что Магистр хочет все это уничтожить. На его месте он сделал бы то же самое. Он бы убил незнакомцев и выставил Бадена предателем, а потом уничтожил бы все улики, способные разоблачить ложь, которую он собирался преподнести Ордену. Кто-то позвал Сартола, и тот спокойно обернулся на голос. Ну и владеет же он собой, подумалось Оррису. Сартол и местные жители немного поговорили и вместе ушли на юг. Оррис последовал за ними.
      Гостиница, кажется, не пострадала, и Сартолу предложили остановиться там на ночлег. Магистр принял предложение, и Оррис помчался на задворки гостиницы, чтобы посмотреть в окна и выяснить, какую комнату занял Сартол. Скоро в окне комнаты на втором этаже загорелся фонарь, а через несколько минут окно открылось, и свет лампы потускнел ровно настолько, чтобы обнаружить слабое желтое мерцание церилла. Поняв, что Сартол лег спать, Оррис прокрался обратно на главную улицу и принялся смотреть, как с площади уходят последние жители. И только потом он тихо пробрался к тюрьме.
      Ему очень хотелось освободить Бадена и при этом не столкнуться ни с кем из местных, но в создавшихся обстоятельствах это было невозможно. Так что он просто вошел в тюрьму. Двое стражей тихо беседовали, третий заснул.
      Когда Оррис вошел, двое перестали болтать и вскочили. Один из них растолкал спящего.
      - Кто ты? - В голосе крупного мужчины слышался страх, светлые глаза его отнюдь не излучали уверенности. - Чего надо?
      - Магистр Сартол послал меня за предателем. Не бойтесь.
      Стражи переглянулись в нерешительности.
      - Он сказал, что до завтра они не уедут.
      Оррис выдавил улыбку:
      - Знаю, знаю. У нас изменились планы.
      Тот, кто спал, растрепанный худой мужик, внимательно оглядел Орриса:
      - Что-то я тебя не припомню.
      - И я, - сказал большой. - Сначала посоветуемся с Магистром.
      Он шагнул вперед, словно собираясь идти за Сартолом.
      - Стоять! - приказал Оррис, ткнув в стражей посохом и из последних сил пытаясь заставить янтарный церилл угрожающе светиться. - Не хотелось мне этого, но придется так или иначе забрать заключенного. Можете умереть, защищаясь, или образумиться и утром рассказать все друзьям. Это ваш выбор.
      Они замерли, и Оррис понял, что блеф сработал.
      - Отдайте ключи! - приказал он. - Немедленно!
      Третий, тот, кто до этого момента молчал, вынул ключи из кармана штанов и протянул их магу. Оррис кивнул и повел всех к камерам.
      Баден был в первой же камере. На лбу у него темнела рана, лицо все еще было покрыто запекшейся кровью.
      - Кажется, я рад тебя видеть, - сказал Магистр. - Думаешь, это правильно?
      Маг бросил на него быстрый взгляд.
      - Не уверен, - честно ответил он. - Но сейчас не время болтать. Эй, который ключ подходит?
      Стражи мрачно посмотрели на него и промолчали.
      Он снова нацелил на них посох.
      - Ключ?!
      Увидев, как они сжались, Оррис почти пожалел о своих действиях. По всей вероятности, эти люди потеряли дома и семьи, а он угрожал им, спасая человека, которого они считали виновным в своих бедах. Он даже не мог сказать с уверенностью, что понимает, что делает. Баден вроде как был предателем, которого этой ночью предал сообщник.
      - Просто покажите мне нужный ключ, и мы уйдем, - сказал Оррис несколько мягче.
      - Большой, с квадратной головкой, - сказал худой упавшим голосом.
      Оррис нашел ключ, быстро открыл камеру и вывел Магистра в узкий коридор. Но прежде чем они ушли, дюжий страж крикнул:
      - Зачем вам это? Почему - Излучина?
      Оррису хотелось уйти молча, но Баден был другого мнения.
      - Не знаю, почему вашей деревне суждено было пострадать, - мягко сказал он, - это знают лишь боги и те убитые незнакомцы. Но могу вас уверить, что я не предатель, равно как и этот мой друг: мы давно уже дали обет служить Тобин-Серу, и, что бы вы ни подумали, клятва до сих пор в силе. Верьте Ордену, это ваш лучший друг и надежда страны.
      Оррис не понял, убедил ли он стражей, но прекрасно осознавал, что выведывать это нет времени.
      - Пошли, Баден, - сказал он, схватил сухопарого Магистра за руку и потащил за собой.
      Они быстро вышли на улицу и нашли за тюрьмой коня Орриса. Ведя его под уздцы, они тихо выбрались из деревни на равнину. Только когда они отошли от домов на безопасное расстояние, Оррис сделал знак остановиться.
      - Спасибо, - сказал Баден вполголоса. - Сартол сообщил местным, что доставит меня в Великий Зал, но, боюсь, я бы не дожил до конца этого путешествия.
      Оррис помотрел на него внимательно:
      - Давай будем честными друг с другом. Я вытащил тебя из тюрьмы лишь потому, что знал о предательстве Сартола и о том, что не смогу в одиночку остановить его. Это не делает нас друзьями, более того, я не обязан доверять тебе. Но у меня не было другого выхода.
      Черты Бадена стали жестче; он неторопливо кивнул:
      - Понимаю. Так что же мне делать, Оррис? Доказывать верность Ордену? Предоставить тебе доказательства моей невиновности? Их у меня нет. Но тебе надо знать, что до этой ночи я сам считал тебя предателем и убийцей. Так сказал Сартол, и я ему верил.
      - Но теперь ты знаешь, что это ложь, - спокойно сказал Оррис.
      Баден поглядел на него с каким-то непонятным выражением лица.
      - Я больше ничего не знаю, - сказал он неожиданно горячо. - Я словно иду во тьме - это очень непросто.
      - Но ты сказал тем людям в тюрьме, что я не предатель.
      - Я хочу верить тебе и, так же как и ты, не смогу в одиночку справиться с Сартолом.
      - Значит, мы оба не доверяем друг другу, но нуждаемся в помощи, чтобы достичь общей цели. - Оррис покачал головой и усмехнулся: - Не слишком прочная основа для доверительных отношений.
      Лицо Бадена оставалось мрачным.
      - Вот именно, но, может, если ты мне расскажешь о том, что случилось в ту ночь в роще...
      - Ты мне поверишь?
      - Возможно. Попробуй; в сущности, нам нечего терять.
      - Честный подход. Ладно, расскажу, только взамен я хочу услышать объяснение твоих действий.
      - Разумеется.
      Оррис помолчал немного, стараясь собраться с мыслями.
      - Покинув тебя и Транна, - сказал он наконец, - я пошел искать Джессамин. Как раз подходя к лагерю, я услышал ее крик и побежал на него, но едва я добежал до рощицы, закричала Элайна и вспыхнул фиолетовый луч...
      - А голубого огня ты не видел?
      - Мм... да, конечно! Тогда я не придал этому особого значения, но голубой свет действительно видел. Ни у кого из наших не было голубого церилла. Что это могло быть?
      - Ничего, - мягко сказал Баден. - Продолжай.
      - Это ведь был Джарид, да?
      Баден замялся:
      - Пожалуйста, продолжай.
      Оррису на миг захотелось сказать, как его опечалило исчезновение Джарида и Элайны и как несвое временно он осознал важность их присутствия в отряде. Но его отношения с Магистром не допускали подобной откровенности, и он продолжил рассказ:
      - Услышав крик Элайны и увидев вспышки, я побежал туда. Но до меня донесся хруст ветвей - кто бы там ни был, он удирал с противоположной стороны рощицы. Тогда я помчался на поляну и увидел, как Сартол гонит Джарида и Элайну в Рощу Терона. Я схватился с ним и помешал продолжить преследование, но молодые маги убежали.
      - И ты видел, как они вошли в рощу?
      - Да. Ты что, рад этому?
      - Знаю, это звучит странно. Когда Сартол сказал мне то же самое, я пришел в ужас. Но по мере того как я начал подозревать его, у меня возникла мысль, что он сам убил их и пытается отговориться.
      Оррис покачал головой:
      - Не знаю, уцелели ли они после встречи с Тероном, но уж Сартолу в руки точно не дались.
      - Как и ты.
      Оррис вскинул голову, но в тоне Магистра не было ничего напоминающего обвинение.
      - Да, - просто ответил он. - С трудом. Он легко отбил мой огонь и едва не задавил меня своей силой. Он на удивление могуч, Баден. Такого я еще не встречал.
      - О тебе он сказал то же самое.
      - И что он еще сказал?
      Баден помолчал, но недолго.
      - В общем, он рассказал нам с Транном то же самое, только, по его версии, за Джаридом и Элайной гнался ты. Он вроде пытался остановить тебя, но ты оказался куда сильнее, чем он предполагал. Ты чуть не убил его. А еще у него была рана над глазом и ожог на ноге.
      - Поцарапал его Пордат, а вот откуда ожог, я не знаю. Во всяком случае, я тут ни при чем. Может, это он сам.
      - Не исключено. Тогда-то все выглядело вполне убедительно. Впрочем, его раны были не серьезнее твоих. - Он оглядел плечо и бок Орриса. - А почему ты... Ох, Оррис, извини меня, я должен был сразу понять. Сартол... убил твою птицу?
      - Его сова, - с видимым усилием ответил Оррис. Он словно пришел в себя и оказался совсем беззащитным. Он не мог смотреть Бадену в глаза.
      - Когда Анла вернется, можно я вылечу твои раны? - с сочувствием спросил Баден.
      - Посмотрим. Они сами заживают, а у нас и без того хватает проблем.
      Баден хотел было возразить, но не стал.
      - Хорошо. Наверное, ты хочешь меня о чем-то спросить?
      - Да. Я видел, как вы с Транном беседовали с Сартолом после моей стычки с ним, и казалось, что вы все в сговоре. А потом вы пошли строить погребальные костры для Джессамин и Передура, а Транн остался один...
      - И ты решил, что мы с Сартолом в сговоре, а ритуал - это для того, чтобы обмануть Транна?
      - В общем, да. Я решил, что вы поскакали на север, чтобы взять в свои руки власть над Орденом; у Сартола имеются большие возможности стать Премудрым.
      - Знаю. Он предлагал мне стать его помощником, и это бы лишь подтвердило твои подозрения.
      - И ты согласился?
      - Я вообще ничего не ответил.
      - Если бы ты стал его правой рукой, Сартол мог бы вообще наплевать на меня. Тебе доверяют все группировки внутри Ордена, и твое присутствие защитило бы Сартола от всяческих подозрений.
      - Думаешь, поэтому он мне и предложил...
      - Очень возможно. Помощник из тебя вышел бы превосходный.
      - Но я к этому отнюдь не стремлюсь.
      - Премудрый или никто, не так ли?
      Баден усмехнулся:
      - Уверяю тебя, я и без того доволен своей долей и отнюдь не стремлюсь к власти.
      - Вот именно поэтому, в числе прочего, ты и нужен Сартолу. Более амбициозный помощник невыгоден.
      - Возможно. Но, думаю, планы Сартола не ограничиваются захватом власти над Орденом.
      - О чем это ты?
      Магистр замялся, и это вызвало у Орриса улыбку.
      - Ах да, - сказал маг со значением, - мы же еще не доверяем друг другу! Это несколько осложняет наше положение.
      Они оба умолкли, погрузившись в собственные мысли. Наконец Баден прервал молчание:
      - Мы зашли в тупик, и немного доверия друг к другу нам не помешает. В последнее время у меня возникало все больше подозрений относительно рассказа Сартола, а сегодня он вообще совершил нечто очень странное.
      - Убил этих незнакомцев?
      - Ты что, все видел?
      - Да, мне показалось, что один из них хочет заговорить с Сартолом. Он его явно узнал.
      - Согласен. У этих людей мы могли бы выведать многое, - например, почему Сартолу было важно убить их. - Глаза Бадена сузились. - Раз ты все это видел, то наверняка заметил, что гибель птиц не повлияла на их силы.
      - Да, - мрачно сказал Оррис.
      - И что ты об этом думаешь?
      Оррис глубоко вздохнул:
      - Это более сложный вопрос, чем ты думаешь, Баден. Когда тебя увели в тюрьму, мне удалось осмотреть их оружие и птиц. - Он умолк, не зная, как продолжить.
      - И?
      - Это все ненастоящее!
      - Не понял.
      - Я тоже. Даже не знаю, как все это описать тебе. - Он нетерпеливо теребил бороду. Баден пристально смотрел на него и был мертвенно-бледен. Ты здорово потрепал птиц, но крови не было. У них не оказалось перьев и костей - это какие-то странные механизмы из неизвестных материалов, легких, гибких и очень прочных. Когти и клювы у них металлические, и даже глаза ненастоящие. Вот такие. - Он достал золотой глаз и положил его в протянутую ладонь Бадена.
      Магистр смотрел изумленно.
      - Это глаз? - спросил он шепотом.
      - Именно. Он выскочил, когда это создание ударилось оземь.
      - Неудивительно, что Джарид не смог описать глаза птицы, которая ему привиделась. То, что он увидел, должно было выглядеть абсолютно противоестественно. - Он помотал головой, словно пробуждаясь ото сна, и вернул глаз Оррису. - И что, цериллы тоже были ненастоящие?
      - Да. Посохи - из того же материала, что и птицы, и там какое-то приспособление вроде маленького квадратика. Если нажать на него, из камня вырывается огонь.
      - Теперь понятно. - Баден долго смотрел в землю, потом снова обратился к коллеге: - Но как такое возможно? - В голосе его послышался страх. - Кто мог создать такие вещи?
      - Никто в Тобин-Сере.
      - Чужеземцы?!
      - Иного быть не может.
      - Чужеземцы... - Казалось, само слово звучит странно для Бадена. Он вздохнул: - Уж лучше бы и вправду это были предатели. Не знаешь, откуда они могут быть?
      - Есть одна идея, - признался Оррис. - Но не более.
      И он рассказал Бадену о своем разговоре с Кробом.
      - Слишком уж много совпадений, - заключил он.
      - Лон-Сер, - прошептал Баден. - Это дурные вести, Оррис. А другие улики, кроме птичьего глаза, у тебя есть?
      - Нет. Я боялся взять больше, чтобы не вызвать подозрений у Сартола.
      - И все это до сих пор лежит на улице?
      - Нет. Сартол все забрал. Думаю, он хочет все это уничтожить.
      Баден направился в Излучину.
      - Нам нужны другие доказательства - хотя бы одна из птиц!
      Оррис догнал его и схватил за руку:
      - Нельзя, Баден! Он заметит! Он поймет, что я здесь, а ты сбежал!
      - Но глаза не хватит, чтобы убедить остальных!
      - Тебя же я убедил!
      - Да, но только потому, что я сам видел все остальное. У Сартола есть свидетели, которые заявят, что я пытался спасти тех двоих. Нам нужно что-нибудь столь же убедительное.
      Оррис не знал, что и ответить. Баден был прав.
      И вдруг Магистр взглянул в ночное небо.
      - Анла! - позвал он вслух. И тут же круглоголовая сова выплыла из темноты и села ему на плечо. Он погладил птицу и решительно взглянул на коллегу:
      - Пойдешь со мной?
      - Ну хорошо, - нехотя согласился Оррис. - Возьмем одну из птиц. Но сделает ли это нас союзниками?
      Магистр долго смотрел на Орриса, потом произнес:
      - Несомненно. - Он провел рукой по волосам. - Мы не очень-то ладили, верно? Ты думаешь, что я слишком самодоволен, а на мой вкус - ты слишком вспыльчив и нетерпим. Но нельзя, чтобы это отвлекало нас от более важных вещей. Тобин-Серу угрожает серьезная опасность, и ты правильно сказал на Собрании, что Орден стал слаб и пассивен. Если мы ожидаем, чтобы все члены Ордена действовали как один, надо отложить в сторону личные претензии. Нас с тобой объединяет дружба с Транном. Он доверяет тебе и уважает; он сохранил веру в тебя даже после обвинений, выдвинутых Сартолом. Во всей стране для меня нет никого важнее Транна и Джарида, и, если он столь высокого мнения о тебе, тому должна быть причина. - Он перевел взгляд на опустошенное поселение. - Сартола надо остановить, и, похоже, сделать это выпало нам с тобой.
      Оррис мрачно усмехнулся:
      - Это доставит мне большее удовольствие, чем ты думаешь. - Он немного успокоился. - Даже когда я думал, что вы с Сартолом в сговоре, ваша с Транном дружба удерживала меня. Я его очень уважаю и рад, что он верит в меня, даже вопреки навету Сартола. И если ты вместе со мной сразишься с изменником, я с радостью признаю, что ошибся в тебе.
      Баден с явным облегчением улыбнулся. Но тут оба они услышали тревожные крики.
      - Не нравится мне это! - сказал Баден, садясь на траву.
      - Должно быть, кто-то нашел стражей. - Оррис тоже сел и прикрыл церилл. - Скоро они отправятся искать нас.
      - Кулак божий! Нам нужна одна из этих птиц! - Баден покачал головой. Как они это обнаружили? Кто там зашел в тюрьму?
      И тут, словно в ответ на его вопрос, по степи прогрохотали копыта коня. Выглянув из высокой травы, маги увидели, как в ночи быстро исчезает бледно-желтый церилл.
      - Сартол! - сказал Оррис. - Не думал, что он ускачет до рассвета.
      Но Баден кивнул:
      - Конечно, мне следовало это предвидеть. Он не мог рискнуть и оставить меня на всю ночь. Я же мог убедить стражей в том, что он лжет, а может, он знал, что я сбегу. Он должен был убить меня этой ночью. - Магистр сделал паузу и ухмыльнулся. - Ты спас мне жизнь. Спасибо. - Он снова посмотрел на север, и глаза его были мрачны. - У Сартола есть все: птицы и оружие чужеземцев, посохи Премудрой и ее помощника и целая деревня свидетелей, убежденных в моем предательстве. - Он невесело усмехнулся: - У него даже мой церилл.
      - И что теперь, Баден? - тихо спросил Оррис, не сводя глаз с бледно-желтого огонька.
      - Не знаю. Возможностей у нас немного. - Баден не сказал больше ничего, но Оррис и так все понял. Один из них потерял птицу, другой посох. Даже пустись они в погоню, им не удалось бы остановить Сартола.
      - Может, он чего-то не учел, - сказал Оррис, снова глядя на Излучину. - Какое-нибудь свидетельство, улику...
      - Может быть. Но ты же сам сказал, что они нас ищут.
      И тут же донеслись голоса и показалась толпа, движущаяся прямо на них. Люди несли факелы и были вооружены.
      Оба мага пригнулись еще ниже, и Оррис беспокойно посмотрел на своего коня. Жители деревни должны были вскоре заметить животное.
      - Что делать теперь? - прошептал он.
      - Не знаю. Ты меня спрашиваешь?
      - Прекрасно! Значит, думать буду я. - Он немного поразмыслил. - Может, нам стоит вернуться в деревню и еще раз обыскать улицу? Баден покачал головой:
      - Откуда ты знаешь, что там никого нет?
      - Вот поэтому я тебя и спрашиваю!
      Баден рассмеялся:
      - Да, ты прав. Пошли-ка обратно в деревню.
      Пригнувшись и осторожно ведя лошадь по высокой траве, маги окольным путем вернулись в Излучину.
      На улицах было пустынно, и удивляться этому, в общем, не стоило: многие жители погибли. Бадена искало, очевидно, практически все уцелевшее взрослое население.
      Оррис заставил церилл слабо светиться, как раз настолько, чтобы осмотреть улицу стоя на четвереньках. Без церилла Баден вынужден был пользоваться глазами Анлы; с закрытыми глазами он стоял посреди улицы, пока сова осматривала окрестности.
      Они ничего не нашли рядом с телами чужестранцев и быстро направились туда, где лежала лошадь Бадена. Оррис и там не заметил ничего необычного. Но только маги собрались уйти, как заметили какой-то маленький и темный предмет. Он почти утонул в пыли, но Оррис сразу догадался, что это: маленький кусочек материала, из которого были сделаны птицы. С краю он был оплавлен, но в целом сохранился прилично.
      Оррис позвал Бадена полушепотом. Магистр же подошел и наклонился.
      - Что это?
      - Из него были сделаны птицы. Это одно из перьев. Смотри, какое легкое и гибкое.
      Магистр кивнул; глаза его расширились. Он покрутил кусочек в руках, пытаясь согнуть его и растянуть.
      - Это немного для доказательства, - признал Оррис, - но если смотреть внимательно, то хватит.
      - Возможно. - Баден говорил не так уверенно, как хотелось бы его коллеге. - Продолжим поиски.
      Оррис кивнул, и Баден сунул улику в карман. К сожалению, им больше не удалось найти ни одного фрагмента.
      - Но это лучше, чем ничего, - сказал Оррис, когда Баден достал кусочек пера из кармана и снова внимательно рассмотрел.
      Баден покачал головой:
      - Боюсь, этого все же мало. Не отрицаю, я в жизни ничего подобного не видел, и не подвергаю сомнению твой рассказ. Но нам надо убедить Орден, а это непросто. Тем более если Сартол будет доказывать мою измену. Надо показать им золотой глаз и это... не знаю что, и добиться, чтобы они представили себе создания, думающие, видящие и летающие подобно ястребам. А это немало, не правда ли?
      - Согласен. Но выбора у нас нет. - Он вздохнул и пристально посмотрел в глаза Бадену. Он терял терпение и всеми силами старался держать себя в узде. - Я нарушил Закон Амарида ради тебя, Баден. Я запугал тех людей и запер их в камере. - Баден хотел что-то сказать, но Оррис поднял руку: Знаю, это был мой личный выбор, но теперь у нас одна судьба. Как Магистр ты будешь выступать от нашего имени на процессе, и если ты не веришь в возможность убедить Орден, то мы пропали. Так что у тебя есть десять дней, Баден, - ну или неделя, если мы сможем достать второго коня, - чтобы придумать, как нам добиться своего. Вот так-то.
      Баден сердито посмотрел на него и долго молчал что-то явно обдумывая. Наконец он кивнул утвердительно.
      - Надо идти, - сказал Оррис уже почти спокойно. - Скоро они вернутся, а Сартол здорово от нас оторвался.
      Маги двинулись в путь. Они решили, что на другом берегу реки им будет безопаснее, но только они перешли мост, как увидели факелы. Там их тоже искали. Но, к счастью, крестьяне были достаточно далеко и не заметили беглецов. Оррис прикрыл це-рилл, и они с Баденом, пригнувшись, направились на запад, собираясь обогнуть толпу и продолжить путь в Амарид.
      Но прошли они недолго. Оглянувшись назад, чтобы прикинуть расстояние, Оррис увидел нечто столь неожиданное и великолепное, что чуть не заплакал от радости. На другом берегу к Излучине приближались три всадника с цериллами - бурым, лиловым и голубым.
      15
      Впрочем, все трое знали с самого начала, что затеяли опасное предприятие. Но Элайне, которая все еще немного опасалась Транна, несмотря на уверения Джа-рида и обаяние темноволосого мага, приходилось тяжелее других. Транн знал о Пути Терона только по легендам и слухам, в чем сам признался. Никто не путешествовал по Лесу Теней уже много веков, и почти так же давно торговые суда не заходили в юго-восточные порты. Только Терон мог сообщить им подробности избранного ими маршрута, но провести еще одну ночь в Роще Терона - это было бы уже слишком. Элайна бурно протестовала против путешествия по берегу океана, но все же Джарид смог убедить ее, что это - единственный способ догнать Бадена и Сартола.
      Они проскакали по лесу несколько часов на восток и увидели, как над головой кружат первые чайки; воздух стал более прохладным и источал легкий запах моря. Однако продвигаться по темному густому лесу было все еще трудно. Они выехали на высокие прибрежные травы к исходу утра и еще через час достигли белого песка и соленых синих вод Океана Дуклеи. Вдалеке над горизонтом величественно проплывали грозовые облака. Над берегом кружили и дрались из-за пищи морские птицы. Берег был усыпан камнями, раковинами и ошкуренными песком и водой стволами Деревьев. Высохшие водоросли тянулись вдоль кромки прибоя повсюду, куда доставал взгляд.
      Элайну, выросшую близ пролива Абборидж, захлестнули воспоминания. Она словно увидела, как мать с отцом собирают моллюсков, как они с сестрой смеются и играют на песке и, взявшись за руки, скачут через волны. Сила тоски по дому поразила ее Она покинула Бризалли, чтобы учиться у Сартола два года назад и с тех пор ни разу не тосковала. То есть, конечно, она скучала по Фарен и родителям, но до этого дня, когда впервые увидела южное побережье Тобин-Сера, этим все и ограничивалось. Стоя рядом с конем, с Филимаром на плече, глядя на далекие облака, она покачала головой. В другое время это показалось бы трогательным, но здесь, куда веками не ступала нога человека, когда Сартол и Баден оторвались уже больше чем на день пути, она не могла позволить себе расчувствоваться. Она безжалостно отшвырнула воспоминания, сама себе удивляясь. "Подумаю о них потом, - сказала она себе, - когда все это кончится".
      Они отдохнули несколько минут, потом снова вскочили на коней и поскакали на север по влажному жесткому песку вдоль полосы прибоя. С ними было два запасных коня, которые когда-то принадлежали Джессамин и Передуру, и всадники каждые несколько часов меняли лошадей, чтобы дать им отдохнуть. Даже Джарид не боялся пересаживаться со своего покладистого мерина на более крупных и быстрых коней. До конца дня они мчали вдоль берега, то и дело пересекая текущие к океану из лесу ручейки. Здесь было даже красивее, чем в горах близ Амарида, но путники не могли в полной мере этим насладиться: они упорно искали Тропу Терона.
      Согласно легенде, по узкой прибрежной полосе между океаном и болотом молодой Терон ушел на север в изгнание. Если это была правда, то у путников появился шанс добраться до Равнины Тобина намного быстрее и легче, чем через лес. Транн подсчитал, что это сэкономит полдня, не меньше. В любом случае, однако, не было гарантии, что тропа, даже если она действительно существовала, сохранилась за только веков. Ее могло постепенно размыть приливом или уничтожить бурными осенними штормами. Если так, то оставалось пересекать болото в его самой широкой части и, естественно, распроститься с надеждой догнать Магистров.
      Они загоняли себя и коней, надеясь найти тропу до захода солнца. Но по мере того как тени деревьев становились длиннее, всадники поняли, что представляют себе эту местность еще хуже, чем им казалось вначале. По подсчетам Транна, они должны были добраться до болота к вечеру, но солнце давно зашло, а они все скакали при свете цериллов, и стук копыт заглушал песок и шум прибоя. Над океаном взошла красноватая луна, когда Элайна наконец уловила мерзкий запах болота, смешанный с соленым морским воздухом. И тут же Транн, ехавший впереди, поднял посох, давая знак остановиться.
      - Чувствуете? - крикнул он и, не дожидаясь ответа, добавил: - Мы добрались до болота. Можно отдохнуть до утра, а завтра посмотрим, в сохранности ли тропа.
      Они соскочили с лошадей и отвели их к пресноводному ручью, потом собрали хворост и разожгли костер. Они сидели у самого костра, закутавшись в плащи, и ели сухари и сыр, глядя в огонь. Усталость не позволила им поесть как следует.
      Вдруг Джарид повернулся и уставился во тьму, словно надеясь разглядеть тропу, несмотря на темноту и туман, поднимающийся над болотом.
      - Как далеко они могли опередить нас? - Голос его заглушал прибой, волосы трепал ветер.
      Транн смотрел на молодого мага некоторое время и только потом ответил:
      - Трудно сказать. Они уехали на целый день раньше, а из-за изгибов берега наше путешествие затянулось. Впрочем, не забывайте, что они еще задержатся на болоте и в лесу. Если мы найдем тропу и завтра достигаем равнины, то сможем их догнать.
      Джарид кивнул, глядя в небо:
      - Думаешь, Баден цел?
      Маг улыбнулся:
      - Безусловно. Я уже давно усвоил, что беспокоиться о Бадене - значит впустую тратить время: он может сам о себе позаботиться и слишком упрям, чтобы дать сделать это другому.
      Джарид усмехнулся и перевел взгляд на друга:
      - Видел бы ты его брата. Они похожи гораздо больше, чем согласятся признать.
      - И ты на них похож? - спросила Элайна, явно поддразнивая.
      Джарид повернулся спиной к костру и потер ладони друг о друга.
      - Я, вообще-то, пошел в мать. Не такой упрямец, как отец и дядя, но умею добиваться того, чего захочу.
      - Это еще хуже, - заметил Транн, подмигивая Элайне.
      Она улыбнулась. Не доверять Транну становилось все труднее. Джарид тоже улыбнулся, но внезапно помрачнел.
      - Сартол очень силен, - сказал он Транну, возвращаясь к разговору, который они заводили уже не раз.
      Транн успокаивающим жестом положил руку на плечо Джарида:
      - Знаю. Ты мне рассказывал. Честно говоря, я тогда и сам напугался. Но с этим ничего не поделаешь. - Он безуспешно попытался улыбнуться. - Баден тоже силен. Может, он и не одолеет Сартола, но хотя бы сумеет сбежать в случае необходимости.
      Джарид кивнул. Он уже слышал эти уверения, дважды в пути и один раз когда они отдыхали на песке. Но Элайна и Транн понимали его потребность услышать что-либо подобное еще раз. Транн особенно старался, и Элайна поняла, что ее подозрения относительно него снова ослабевают. Она всегда умела поверять, даже в детстве. Фарен была робкой и несколько замкнутой, а она - общительной и легко обзаводилась друзьями. Она никогда не была подозрительна. Но предательство Сартола заставило ее усомниться и в верности Транна, хотя он не совершил ничего, что бы могло оправдать эти сомнения. Она считала, что неплохо разбирается в людях, но Сартол легко провел ее. Если бы она не видела своими глазами, как он пытается убить Джарида, если бы не видела его глаз тогда, в Роще Терона, никогда бы не поверила, что ее самый близкий друг - предатель и убийца. А вот теперь напридумывала про Транна неизвестно что. "Где была моя голова?" - не раз спрашивала она себя в течение дня.
      Хуже того, все это накладывало отпечаток на ее отношение к Джариду. Если она так легко обманулась насчет Сартола и не оценила верности и благородства Транна, может, и в ее зарождающихся отношениях с Джаридом есть какая-то двусмысленность? Не то чтобы она сомневалась в его намерениях даже сейчас ей было ясно, что он не способен на ложь. Но она боялась, что слишком сильно поверила в то, что их связывает, слишком много о нем думает. Ей стало не по себе, как в детстве, когда она забиралась слишком высоко на дерево и ветка под ней начинала раскачиваться.
      Она помрачнела. Резкие перепады настроения были памятны ей с отроческих лет. Джарид и Транн снова отправились за хворостом, и она пошла с ними, но не сказала ничего и избегала встречаться с ними взглядом. За едой мужчины говорили о Тероне, и она не участвовала в их разговоре.
      Старший маг задавал, казалось, тысячи вопросов о том, как выглядел Неприкаянный Магистр и что он говорил. Более всего, однако, его занимал обугленный посох, и он то и дело просил разрешения посмотреть его и взять в руки. Джарид с радостью удовлетворял любопытство друга и гордился тем, что у него есть такой знак благоволения отреченного мага. Элайна поняла бы их, но не в эту ночь, и даже посох Терона мало ее интересовал. Филимар прилетел и опустился к ней на плечо, вытягивая шейку: он явно хотел, чтобы его погладили. Лаская птицу, она однако, поняла, что попытки ее любимца ободрить свою хозяйку напрасны. Все мысли были о Сартоле и о том, как легко он обманул ее. Джарид не раз напоминал ей, что Сартол надул их всех, но она проводила с ним столько времени, и уж она-то должна была разобраться... Был еще один знак, известный ей и больше никому, но вовремя не понятый. О да, она должна была знать. Так она твердила себе, глядя в огонь и не заговаривая ни с кем, словно была в добровольном изгнании - будто это кара могла что-то изменить!
      Наконец Транн отошел подальше и улегся спать. Он оставил друзей, давая им возможность немного побыть вдвоем, - да, этот человек заслуживал явно большего, чем ее холодное молчание. Да и Джарид тоже; он подошел, сел рядом с ней на песке и уставился в огонь.
      Он долго молчал, а когда наконец заговорил, его слова удивили ее.
      - Я понимаю, что ты сейчас испытываешь, и могу помочь. Но ты сама должна преодолеть жалость к себе и сомнение в своих силах. Я уважаю твои суждения обо всем и вижу, что ты мудра. И потом, я, похоже, начинаю тебя любить. Да, мне легко во всем этом признаться, но сказанное ничего не стоит, если ты не в силах сама себя уважать.
      Он был прав, и она поняла это потом, когда прогнала его, - лежа в темноте, слушая звуки моря и пытаясь остановить потоки слез. Он даже попал в точку, словно прочел ее мысли, и потом, его слова заставили ее пульс участиться, не успокоили, как ей бы хотелось... Это была не его вина. Тем не менее ей захотелось ранить его в ответ.
      - Неважно, что ты думаешь или знаешь обо мне, - холодно ответила она. - Вопрос в другом: не слишком ли я легко верю людям, о которых знаю очень мало. И тебя это тоже касается. Особенно тебя.
      Он удивленно посмотрел на нее, потом встал и спокойно сказал:
      - Жаль, что ты так думаешь. Мне казалось, что между нами все несколько иначе. - И ушел в темноту, оставив ее наедине со своей тоской и сомнениями.
      Она крепко спала в ту ночь, и ее разбудили серебристые предрассветные лучи; небо было свинцово-се-рым, над морем стоял холодный, пронизывающий туман. Транн уже встал и сидел к ней спиной, задумчиво глядя на север; его длинные черные волосы не были связаны и падали на плечи.
      - Если мы не обнаружим тропы, - прошептал маг, не оглядываясь, но зная, что она не спит, - то проиграем.
      Она не знала, что и сказать. Она была эмоционально истощена и растеряна; боль от предательства Сартола не ослабла, а Транна, которому она теперь смогла доверять, она знала не так хорошо. Джарид спал на песке ближе к ней, чем могло показаться ночью; она дала магу единственный ответ, казавшийся ей возможным:
      - Джарид ни на минуту не усомнился в том, что мы найдем дорогу, как ты и обещал.
      Транн обернулся к ней; он улыбался.
      - Надеюсь, однажды ты сможешь так же верить и в меня. Раз уж мы оказались здесь вместе, придется стать друзьями.
      Элайна отвернулась, глядя на Джарида, лицо которого казалось совсем юным и безмятежным. Раз уж мы оказались здесь вместе... Ничего она не желала так сильно, как этого. До этой ночи, вопреки всему, что случилось за время путешествия, она испытывала неизведанное прежде волнение благодаря молодому магу и чувствам, которые их связывали Но теперь она снова и снова вынуждена была прокручивать в уме слова, которыми намеренно задела его, и ей казалось, что она разрушила свою толком еще не начавшуюся жизнь. Ей было плохо, хотелось плакать, и было совершенно непонятно, что сказать Транну.
      Вместо того чтобы ответить на его слова, она быстро встала и, бормоча что-то о необходимости ополоснуться, побежала вдоль ручья в лес. Там она разделась и погрузилась в холодную прозрачную воду, словно пытаясь содрать с кожи и смыть воспоминание о том, что натворила.
      Несколько минут спустя она, вся дрожа, вышла из воды. Сменной одежды и полотенца не было, и, стуча зубами, посинев, как Джаридов церилл, она принялась ждать, пока не обсохнет на воздухе. Одевшись, она поняла, что купание освежило ее и хотя бы отчасти прогнало дурные мысли. К этому времени Джарид проснулся, и они с Транном развели костер. Джарид заметил ее и, не говоря ни слова, поднес ей чашку какого-то дымящегося напитка.
      Они вместе вернулись к костру. Элайна держала чашку в ладонях, пытаясь их отогреть. Сладкий прохладный запах подсказал ей состав напитка, прежде чем Джарид успел что-либо сказать.
      - Отвар листьев шан, - тихо сказал он, и на мгновение их взгляды встретились. Он слабо улыбнулся. - Транн как чувствовал, что шан пригодится: у него этого добра целый карман.
      - Спасибо.
      Он кивнул и снова взглянул на нее, потом отошел.
      Она села у костра и принялась смотреть на океан, чувствуя каждое движение Джарида, готовящего завтрак и седлающего коней вместе с Транном.
      Они быстро поели и пустились в путь. Всем не терпелось двигаться дальше и найти наконец тропу. Запах болота чувствовался все сильнее, но, хоть лес уже и не был таким густым, туман мешал видеть, что происходит впереди. Только когда в нескольких ярдах показалась жидкая грязь, они поняли, что доехали до болота. Тропы Терона не было видно.
      Они остановились, и Транн сошел с коня. Маг шел вперед, пока песок под его ногами не сменила темная топь. Он нагнулся, поднял камень величиной с кулак и бросил его в грязь. С мерзким хлюпаньем камень погрузился в болото на несколько дюймов.
      - Лошади здесь не пройдут, - убитым голосом сообщил он, не оборачиваясь. - А тропы, похоже, больше нет. - Он обернулся и умоляюще протянул руки: - Простите меня, я ошибся.
      У Элайны похолодело в желудке. Она не только поверила в Транна, но и решила, что они обязательно найдут тропу, и вот... Тоска снова нахлынула. Не в силах смотреть в печальные глаза Транна, она отвела взгляд и... заметила, как странно поднимается вода в нескольких ярдах от берега. Она улыбнулась детскому воспоминанию и погнала коня вперед.
      - А ты был не так уж и не прав, Транн. Смотри!
      Оба мужчины посмотрели туда, куда она показывала, но, кажется, так ничего и не поняли.
      - На что там смотреть? - недоумевал Джарид. - Прилив... - И тут его лицо озарило понимание. - Да там же мелко!
      - Мой отец говорит, это песчаные косы. Тропа все еще существует, возможно, во время отлива она выглядит так же, как при Тероне.
      - Она все еще там! - радостно выдохнул Транн. - Без тебя я бы ничего не заметил и потащился бы по болоту. Спасибо.
      - На солнце ты бы все прекрасно увидел: над тропой вода казалась бы намного светлее.
      - И тем не менее. - Маг широко улыбнулся.
      Джарид тоже просиял:
      - Молодец, коллега!
      Она смутилась; его улыбка и слова так много для нее значили.
      - Спасибо. - Она подъехала ближе и тихо спросила: - Значит, мы снова друзья?
      - Я всегда был твоим другом, Элайна. В одночасье это не могло измениться. Но... все зависит не только от меня.
      Они все смотрели в глаза друг другу; его улыбка постепенно угасла. Наконец заулыбалась она:
      - И я постараюсь.
      - Я знаю.
      Транн отъехал подальше, чтобы дать им поговорить, но теперь вернулся.
      - Понимаю, что вам не надо напоминать десять раз, но мы очень спешим. А я совершенно не представляю, как ехать по песчаной косе.
      Элайна улыбнулась:
      - Тогда следуй за мной. - И она пришпорила коня.
      Вода почти сразу же поднялась до конских плеч и намочила плащ Элайны до бедра, но она скоро вывела беспокойную лошадь на песок. Он был неожиданно тверд, и вода едва доставала лошадям до колена. Оглянувшись, Элайна увидела, что Джарид и Транн следуют за ней. Со стороны казалось, что они скачут по поверхности океана, но полюбоваться таким необычайным зрелищем было некому.
      Все шло хорошо, за исключением того, что они опять сильно недооценили расстояние. Три мага ехали в молчании, часто меняя коней, но из-за нехватки пресной воды были вынуждены передвигаться сравнительно медленно. К вечеру, когда солнце припекало и лишь усугубляло мучения лошадей, пришлось еще сбавить скорость. Транн пытался убедить Джа-рида, что с Баденом ничего не случилось, но сейчас сам был подавлен и раздосадован невозможностью ехать быстрее. Он скакал впереди, не сводя глаз с горизонта, словно мог заставить равнину появиться позволить им завершить путешествие по Тропе Тепона. Джарида тоже мучили мысли о Бадене, и он невидящими глазами смотрел на море.
      Элайна скакала посредине. Она пыталась хотя бы какое-то время не думать о Бадене, Сартоле и всех напастях, свалившихся на Тобин-Сер. Но скоро ей стало ясно, что это невозможно. Она рассеянно смотрела на волны, безуспешно пытаясь стереть из памяти лицо Сартола. Она вспоминала семью и Бризалли, но он присутствовал даже там, очаровывал ее комплиментами и предсказывал, что однажды она вступит в Орден. Она пыталась подумать о Джариде и своих отношениях с ним, но видела лишь лицо молодого мага, искаженное страхом и болью, в тот момент, когда Сартол пытался убить ее.
      И повсюду был этот Сартол с его обезоруживающей улыбкой, пока она не осознала правоту Джарида: надо одолеть собственные сомнения и тогда, лишь тогда они уйдут. И она перестала суетиться и мысленно посмотрела в лицо Терона.
      Прошлым вечером, слушая вместе с Джаридом рассказ Транна о Тропе Терона, она поймала себя на том, как за последние несколько дней изменилось ее отношение к Магистру. Люди Тобин-Сера считали его чудовищем, да и она сама еще недавно не была исключением. Но теперь она лучше поняла его. Это был человек, не более и не менее. Конечно, он был могуч, но его одолели обычные человеческие страсти: гордыня и зависть. "Простит ли его страна?" подумалось ей, и тут же вернулись мысли о Сартоле. Рана была еще слишком свежа. Она подумала о том, сможет ли однажды сказать нечто подобное о предателе и простить его, как и Терона. Разве его алчность и честолюбие не были обычными свойствами человека? Впрочем, теперь, осознав, кем он стал и что он с нею сделал, она поняла: никогда. Сартол предал даже не ее или Орден - он, насколько можно было понять из слов Терона, предал всю страну. Его действия помогли врагу, грозящему разрушением всему Тобин-Серу. Масштаб этого преступления ошеломил ее. Не то чтобы от этого стало легче и боль ослабла, но решимость ее усилилась.
      Солнце скрылось за горизонтом, и небо начало темнеть, когда маги наконец вывели усталых коней на сухой песок, окаймлявший Равнину Тобина. Транн заметил землю за час до этого и возблагодарил богов, впервые улыбнувшись с тех пор, как взошло солнце. Джарид тоже приободрился и принялся вслух считать, какое расстояние они одолели и когда смогут догнать Магистров. Элайна молчала; она лишь усмехнулась и, оглянувшись на Джарида, с удовольствием отметила, что он смотрит на нее, ласково улыбаясь.
      Они заночевали на побережье, отпустив коней пастись. Животные долго пили из ручья, но в общем выглядели вполне прилично. Маги тоже утолили жажду и наполнили мехи водой. Запасы провизии практически истощились, и пришлось отправить птиц на охоту. Тем не менее Элайна понимала, что все равно придется зайти в какой-нибудь город или деревню за продовольствием, и вздрагивала при мысли о том, что придется иметь дело с разъяренной толпой.
      Транн опять лег спать рано, оставив молодых людей наедине друг с другом наслаждаться костром и плеском прибоя. Элайна смотрела на звезды, Джарид ворошил костер палкой. Потом они поняли, что смотрят друг на друга сквозь пляшущее пламя.
      - Извини за вчерашнее, - приглушенным голосом сказала она. - Ты был прав. Но все же я должна была понять насчет Сартола.
      - Элайна...
      - Нет. Слушай, что я тебе скажу. - Она помолчала, собираясь с духом. Я должна была знать ему цену, потому что в одном из моих снов ты бился с Сартолом.
      - Что?
      Она кивком подтвердила свои слова.
      Джарид некоторое время молчал. Элайна чувствовала все возрастающий страх: ну вот, теперь он скажет, что она во всем виновата.
      Но, как это бывало уже не раз, он ее удивил.
      - Подобные сны могут многое что означать, и совсем не обязательно понимать их буквально. В то время ты вообще не могла бы определить: а может, предатель - это я? В общем, не надо себя винить. Сартол всех нас одурачил.
      - Но никто не знал его лучше меня.
      - Не думаю, что кто-нибудь действительно знает его. И потом, он сделал для тебя то, что не делал больше ни для кого: научил законам Ордена, помог овладеть Волшебной Силой, наделил плащом и цериллом. У тебя менее всего были причины для подозрения.
      - Ты и вправду так думаешь?
      - Безусловно.
      Она задумчиво вглядывалась в огонь.
      - Спасибо. Мне от этого легче.
      Вместо ответа он подбросил еще хвороста и придвинулся к ней поближе. Он взял ее за руку и посмотрел в глаза:
      - Я был так же серьезен, когда сказал, что начинаю любить тебя.
      Он хотел еще что-то сказать, но она приложила палец к его губам и поцеловала его.
      Конечно, ей случалось целовать других мужчин; один из них, еще в Бризалли, был некоторое время ее любовником. Но только теперь, чувствуя губы Джарида на своих и его теплые руки на шее и щеке, она поняла, что никогда прежде не любила. Это ощущение было совсем не таким, как она ожидала. Не то чтобы не было страсти, напротив: она не испытывала никаких сомнений относительно того, чем бы все кончилось, если бы в нескольких ярдах от них не спал Транн. Но она чувствовала нечто неизмеримо большее. Словно прилив двигался внутри нее, наполняя ее силой луны, океана и богини, связавшей их; хотелось и смеяться, и плакать. Мир вокруг закружился, словно преображаясь; она хотела разделить его с человеком, в чьих объятиях покоилась, и с удивлением и испугом понимала, что жизнь ее уже никогда не станет прежней.
      Она положила голову на грудь Джарида и заснула, прислушиваясь сквозь плащ к биению его сердца. Так хорошо ей не спалось уже много недель; проснулась она лишь однажды, когда он пошевелился, повернула голову, словно во сне, и нашла его губы. Она помнила поцелуй, и больше ничего, и знала, что он вернул их на грань между сном и явью. Открыв глаза в следующий раз, она увидела, что солнце поднимается над океаном, разливая золотой свет по песку и высоким, мягко колышущимся травам. Они быстро встали, перекусили и поскакали дальше. Лошади хорошо отдохнули и вполне оправились после трудного дня. Элайна поняла, как тяжко бедным животным приходилось на песках Тропы Терона: немудрено, что они не могли скакать во весь опор. Ветер свистел в ушах, высокие травы хлестали по ногам; лошади радостно летели, словно вырвавшись из плена.
      Весь день они мчались по безбрежной равнине; наконец показался Мориандрал, прихотливой линией рассекающий степь, и маги повернули на запад, чтобы следовать его руслу и потом заночевать на берегу. Они ни разу не останавливались надолго, да им и не хотелось: теперь появился шанс догнать Магистров, пока те не достигли Амарида. Более того, путешественники почувствовали новый прилив сил. Вечером они основательно подкрепились, прикончив остатки припасов, и вместе решили, что завтра найдут какое-нибудь селение и в нем провизию, а пока что продержатся на том, что добудут их птицы.
      Опустилась ночь, а они все скакали, освещая степь цериллами. Элайна ездила верхом с детства и ладила с лошадьми, но к ночным поездкам еще не привыкла Поэтому она и смотрела в землю в тот момент, когда Транн внезапно поднял церилл и остановил коня.
      - Вы видели? - взволнованно спросил он, вглядываясь в ночное небо.
      - Нет, - признал Джарид. - Я стараюсь смотреть под ноги коня, чтобы не свалиться.
      Транн обернулся к Элайне, в его ясных зеленых глазах читался вопрос.
      Она с сожалением покачала головой:
      - Я тоже смотрела в землю. Извини. А что ты видел?
      - Блики света. Думаю, правда, что это могла быть молния или...
      И тут у обоих перехватило дыхание: они что-то заметили впереди.
      - Там! - воскликнул Транн, показывая пальцем на север. - Теперь-то вы видели!
      Элайна кивнула.
      - Да, - подтвердил Джарид, глядя в небо, - но грозовых облаков сегодня вроде бы не было.
      - И я их не видел. Это мог быть волшебный огонь.
      Джарид встретился с Транном взглядом:
      - Баден?
      Элайна тоже заметила характерный оранжевый свет.
      - Смотрите! - В голосе ее слышалась тревога.
      - Транн, в том направлении есть город или деревня?
      - Их там несколько, по обоим берегам. Самое крупное поселение называется Излучина. Вы думаете, там что-то случилось?
      - Насчет Бадена и Сартола не уверен, но там точно кто-то есть, - может быть, на городок напали.
      Транн переглянулся с Джаридом, и три всадника пришпорили лошадей.
      Они скакали во весь опор, но до того места, где горели огни, было лиг десять, и Элайна ругалась так, что ее мать наверняка была бы шокирована. Где-то через полчаса вспышки повторились, и некоторые кз них казались ярче остальных.
      - Это волшебный огонь! - крикнул Транн, перекрывая голосом топот копыт и свист ветра. - Иначе и быть не может!
      Показалось еще несколько вспышек, а потом их сменило какое-то мрачное свечение, - видимо, пламя горящих строений. Всадники еще без малого два часа немилосердно гнали коней, пока не увидели дымящиеся, разгромленные дома. В небе собралось большое облако дыма.
      Когда маги наконец прибыли в Излучину, пожар уже почти прекратился, лишь в темноте грозно мерцали тлеющие угли. Улицы были пустынны, в окнах уцелевших домов не горел свет. Маги спешились и медленно прошли на центральную улицу, осматривая разрушения и пытаясь найти хоть что-то, что указало бы на виновников бедствия и тех, кто помешал им уничтожить деревню целиком. От первой находки у Элайны кровь застыла в жилах; маги остановились, не в силах вымолвить ни слова. Посреди улицы лежала лошадь Бадена с окровавленной и обгоревшей грудью. Кто-то успел снять с нее упряжь, но ошибки быть не могло: друзья узнали гнедого коня с белым пятном на морде, напоминающим по форме луну.
      - Что бы это могло означать? - хмуро спросил Джарид.
      Транн покачал головой, не в силах взглянуть в лицо молодого мага:
      - Честно говоря, не знаю.
      - Это ничего не значит, - убежденно сказала Элайна. - По крайней мере пока. - Она пристально посмотрела на Джарида; он нехотя кивнул ей.
      Они отправились дальше и вскоре наткнулись на два трупа, обгоревших до неузнаваемости. Присев на корточки для более внимательного осмотра, Транн выдохнул сквозь зубы.
      - Думаешь, это Баден и Сартол? - спросил Джарид, глядя через плечо Транна на ужасное зрелище.
      - Трудно сказать. Возможно, что жертвы нападения, оставленные здесь до утра. Но это маловероятно, учитывая масштаб разрушений. Я склонен думать, что это либо те, кто напал на городок, либо те, кто им воспрепятствовал.
      Элайну передернуло при виде трупов.
      - Я бы предпочла первое.
      - И я, - сказал Транн.
      Смуглый маг встал, и они зашагали дальше. К северу разрушения выглядели все более жуткими. Лавки и мастерские лежали в руинах, дорожная пыль была залита кровью. Но все остальные жертвы были уже убраны с улиц. Вскоре показались сожженные дома и поля и убитый скот. На открытом поле лежали заботливо уложенные рядами погибшие. Их были сотни - мужчины, женщины, дети, искалеченные и обгоревшие, у некоторых отсутствовали руки или ноги, иных нельзя было опознать, как тех, что лежали на площади. Элайна почувствовала, что ее сейчас вырвет, и опустилась на колени. Джарид отвел глаза и плакал, но Транн стоял и смотрел, и его лицо казалось холодным и твердым, как обсидиан.
      - Пошли, - наконец сказал он, и голос его, лишенный выражения, был еще страшнее, чем лицо. - Нам здесь больше нечего делать.
      Джарид помог Элайне встать и крепко обнял ее, словно черпая в объятиях силу, необходимую для того, чтобы отомстить тем, кто это сделал. Он взял ее за руку, и они пошли за Транном обратно в центр селения. И тут показались местные жители с топорами, вилами и факелами; похоже, они тоже заметили магов и направились прямо к ним.
      - Вы те, о ком говорил Магистр? - спросил лысый человек с бородой. Вы пришли за изменником?
      - Нас никто не посылал, - ответил Транн. - Но, возможно, мы знаем этого Магистра. Как его зовут?
      Мужчина нахмурился, в глазах его читался вопрос. Он обернулся к какой-то женщине, но та только покачала головой.
      - Не знаю, - сказал он. - Он убил людей, напавших на наше селение, и, - мужчина показал длинный темный след на предплечье, - вылечил наши раны.
      Но имени своего он не назвал.
      - Я маг Транн. А это маг Элайна и маг Джарид.
      - Я Венфор, глава городского совета.
      - Большая честь для нас, Венфор. - Транн улыбался, но голос его оставался напряженным. - Мы ищем одного Магистра, и, похоже, он здесь побывал.
      Может быть, вы сможете описать человека, который вас вылечил.
      Венфор кивнул:
      - Конечно. Высокий, сильный, у него темные волосы и доброе лицо.
      В сознании Элайны мгновенно возник образ, неразрывно связанный с воспоминанием о дружбе и предательстве.
      - Сартол, - сказала она, не осознавая, что говорит вслух.
      - Так вы его знаете, - с улыбкой сказал Венфор.
      - А с ним был другой Магистр? - спросил Джарид, не обращая внимания на это замечание. - Тоже высокий, но худой, рыжеватый с проседью? - Венфор подозрительно прищурился:
      - И его вы тоже знаете?
      - Так ты его видел? - быстро спросил Транн.
      - Разумеется. Это предатель. Мы сейчас ищем его и его друга.
      - Какого друга?
      - Тоже мага, - сказал кто-то еще. - Коренастого такого, с бородой. У него длинные светлые волосы.
      "Оррис, - подумала Элайна. - Он выжил в битве с Сартолом, хвала Арику".
      Транн снова повернулся к Венфору:
      - Думаешь, он тоже предатель?
      - И не сомневаюсь. Он помог этому, высокому, бежать из тюрьмы.
      Транн выдохнул:
      - Когда это все случилось?
      - Недавно, где-то час назад. Когда ваш друг - Сартол, или как там его, - когда он узнал о бегстве предателя, то сказал, что должен срочно вернуться в Амарид и поднять тревогу. Он еще обещал прислать магов, чтобы забрать предателя и проводить свидетелей в столицу. Мы поняли, что надо дождаться этих магов, и когда вы появились...
      - Конечно, - перебил Транн. - Понимаем. Но скажи: что за свидетели?
      - Все мы! Хотя, конечно, на суде будет достаточно и нескольких человек.
      Джарид покачал головой, не веря своим ушам:
      - Вы видели Бадена... что он делал?
      - Страну предал, - холодно сказал Венфор. - Магистр поднял посох, чтобы убить нападавших, а этот Баден пытался его остановить. К счастью, Магистр оказался сильнее и расправился с преступниками.
      Джарид хотел что-то сказать в ответ, но Транн удержал его, положив руку ему на плечо.
      - Так вы теперь ищете предателя и его друга?
      - Именно. - Венфор все еще разглядывал Джарида, но уже несколько более сдержанно. - Магистр сказал, что это неопасно. У предателя нет посоха Магистр отобрал его при аресте. И еще он сказал, что птица этого подлеца погибла.
      Транн мрачно оглянулся на друзей.
      - Что еще он сказал?
      Венфор выпрямился и решительно посмотрел на магов:
      - Он велел нам отыскать предателей и вернуть их в тюрьму, а если это не получится - убить их.
      16
      Увидев голубой церилл Джарида, когда три мага въехали в Излучину, Баден испытал такое облегчение, какого за минуту до этого и представить себе не мог. Уже много дней любая мысль о племяннике сопровождалась болью утраты. Он пытался убедить себя, что Джарид и Элайна каким-то образом смогли убежать от Сартола и выжить в роще, но с каждым днем, который проходил без известий от Транш, умирала частица надежды. И вот слезы радости потекли по его щекам, и он осознал, что последние два дня вообще перестал надеяться.
      - Ну же, - поторопил его Оррис, и улыбка, столь редкая для него, осветила его черты. - Надо как-то привлечь их внимание.
      Держась на безопасном расстоянии от жителей деревни, которые тоже, похоже, заметили всадников и двинулись к каменному мосту, Баден и Оррис пробрались обратно к реке. Потом они направились на север, глядя, как их друзья передвигаются по опустошенному селению. В какой-то момент Баден испугался, что тех тоже схватят по обвинению в предательстве, но все обернулось иначе, и через некоторое время местные направились обратно в центр, оставив Транна, Джарида и Элайну одних.
      Убедившись, что поисковая группа отошла достаточно далеко, Баден закрыл глаза и передал сигнал Анле. Сова вспорхнула с его плеча и полетела через реку к трем магам. Транн первым заметил ее и показал пальцем в воздух. Сова покружилась над друзьями и полетела назад к Бадену.
      - Покажи им церилл, - сказал Магистр Оррису, не сводя взгляда с магов за рекой.
      Оррис открыл кристалл, на миг поднял его над головой и заставил, светиться ярче. Транн заметил это и показал остальным. Тут же три мага вскочили на коней и поскакали к узкому мосту. Вскоре они уже были на равнине.
      Джарид домчался первым, спрыгнул с коня чуть ли не на скаку и заключил Бадена в такие крепкие объятия, что едва не придушил. Баден и его племянник какое-то время так и стояли обнявшись, не говоря ни слова. Баден услышал, как Элайна и Транн подъезжают и здороваются с Оррисом, но ему было не до того.
      Наконец он несколько отступил и стал молча разглядывать Джарида, глупо ухмыляясь и не обращая внимания на слезы, текущие по щекам.
      - О боги, - хрипловато прошептал он, - это дар, на который я не смел и надеяться. - Он взглянул на Элайну, которая одарила его лучезарной улыбкой, и подошел, чтобы обнять ее. Она уже выпустила его, а он все держал ее за руку и взял за руку Джарида, словно, чувствуя их пальцы, мог убедить себя, что это не сон. - Я боялся, что вы погибли, - объяснял он без особой на то необходимости, - что Терон... - И он покачал головой, переполненный эмоциями. - Я думал, что потерял вас.
      Джарид широко улыбался. Он казался старше, чем помнилось Бадену, хотя прошло всего несколько дней. "Выше, увереннее в себе; уже не тот мальчик, которого я забрал из Аккалии, - подумал Баден, заметив, как смотрится великолепный ястреб на плече молодого мага. - Видели бы его Бернел и Дрина". И Магистр снова покачал головой.
      - Мы тоже беспокоились о тебе, - сказал Джарид.- По крайней мере я.- И он смущенно оглянулся на Транна, который остался верен себе и промолчал позволяя им насладиться встречей.
      Отпустив молодежь, Баден подошел к старому другу, и они обнялись.
      - Спасибо, Транн, что вернул мне их.
      Транн усмехнулся:
      - Ничего такого я не делал. Они сами разобрались с Тероном, а если бы не Элайна, я все еще барахтался бы в болоте. - Он помолчал немного. - Я рад видеть, что ты жив, Баден. И ты, Оррис. Что бы там я ни говорил Джариду, но сам не на шутку волновался. Может, и не без причины. - Он заметил шрам на лбу Бадена. - Хочешь, вылечу?
      Баден улыбнулся:
      - Попозже, ладно?
      - Ты знаешь, что сделал Сартол? - спросил Джарид. - Что он убил Джессамин и Передура и загнал нас в рощу?
      - Оррис рассказывал. - Он замялся, глядя на Элайну. - Могу только догадываться, что ты сейчас чувствуешь. Мне очень жаль.
      Она попыталась улыбнуться, но по глазам было видно, что рана еще свежа.
      - Спасибо, - пробормотала она и покосилась на Джарида. Баден заметил в ее глазах нечто такое, что заставило его самого улыбнуться. - К счастью, я была не одна.
      Джарид густо покраснел, так, что это было заметно даже при слабом свете цериллов. Он хотел сыро-низировать, но промолчал.
      Молодые маги повернулись к Оррису, который держался поодаль, молча наблюдая за встречей. Джарид с мягкой улыбкой подошел и положил руку на его широкое плечо:
      - Ты спас нам жизни, Оррис. Я в этом уверен. Если бы ты не схватился с Сартолом, он бы убил нас, пока мы бежали к роще. Пожалуйста, прими мою благодарность и... соболезнования насчет ястреба.
      - Я... я рад, что смог помочь, - неловко ответил Оррис вполголоса. - Я боялся, что опоздал и что это стоило вам жизни.
      Нет, - сказала Элайна. - Джарид прав. Ты спас нас, дав нам возможность убежать. Упрекать себя тебе не за что. - Она подошла и поцеловала мага в щеку.
      - Спасибо, - пробормотал Оррис, зардевшись. Он прокашлялся, и Баден с Транном засмеялись в кулак, видя его смущение. Придя в себя, Оррис повернулся к Транну: - А... лошадей ты все же поймал.
      Транн усмехнулся:
      - Пришлось здорово побегать.
      - Извини. - Оррис пожал плечами. - Мне показалось, что отпустить их это необходимая предосторожность. - Транн кивнул, и Оррис снова обратился к молодым магам: - Так хочется услышать о вашей встрече с Тероном и о том, что вы от него узнали. У нас с Баденом тоже есть новости.
      - Расскажи, - сказал Баден. - Транн, как вы там разобрались с местными?
      - Да вот, помогаем им искать предателей. - Маг иронически усмехнулся. - Но, боюсь, не очень-то преуспели.
      Баден улыбнулся:
      - Хорошо. Возвращайтесь в Излучину и скажите, что никого не нашли. Постарайтесь заночевать в гостинице; судя по всему, вам не мешает отдохнуть.
      - А ты? - спросил Джарид.
      - Нам с Оррисом нежелательно оказаться вблизи, когда солнце взойдет. Мы пройдем вдоль реки две-три лиги на север и найдем где поспать. Утром вы нас догоните. Кстати, постарайтесь добыть еды. Дайте понять, что вы на стороне Сартола. Даже после такого погрома они что-нибудь да найдут для вас.
      - Транн выразительно посмотрел на друга, и тот мрачно кивнул:
      - Конечно, после того, что они пережили, я бы тоже не стал ничего у них брать. В обычных обстоятельствах не стал бы. Но не хочется рисковать и просить в другой деревне, особенно если пойдут слухи о том, что натворили мы с Оррисом.
      - Дать вам еще одного коня? - спросила Элайна.
      Баден кивнул:
      - Думаю, местные не заметят. А на двух конях мы будем передвигаться быстрее.
      Они с Оррисом пожелали друзьям спокойной ночи, и три мага вернулись в Излучину, но не ранее, чем Баден с Джаридом еще раз обнялись. Баден и Оррис двинули на север - первую милю пешком, затем еще несколько лиг верхом.
      На следующее утро остальные нагнали их. Как Баден и предполагал, местные жители очень охотно дали магам еды и вина столько, сколько смогли, и отряд был отчасти снабжен провизией для обратного пути в Амарид. Джарид и Транн торопились в дорогу, но Баден уверил их, что спешить, в общем, некуда.
      - Сартол доберется в Амарид первым, - спокойно сказал он. - С этим ничего не поделаешь. И потом, не думаю, что это так важно.
      - Как ты думаешь, что он собирается делать по возвращении? - спросил Транн.
      - Наверное, обвинит нас с Оррисом в предательстве и убийстве. А потом - не знаю.
      - Разве он может быть уверен, что ему поверят? - возразил Джарид.
      Баден усмехнулся:
      - Я бы ему поверил, если учесть, какие у него есть улики. Не забывай, Джарид, что он считает вас с Элайной погибшими, а Орриса - единственным свидетелем убийств в роще. И потом, три человека видели, как Оррис освободил меня из тюрьмы.
      - Но у вас обоих в Ордене есть друзья, - сказала Элайна. - Их он тоже сумеет убедить?
      - Возможно, - сказал Оррис. - Люди боятся заговоров, а все мы успели нажить не только друзей, но и врагов.
      - Боюсь, Оррис прав, - признался Баден. - Эти нападения и вандализм в Великом Зале напугали многих. А Сартол может говорить очень убедительно морочил же он нас всех столько лет.
      Элайна отвела глаза. "Она винит себя, - понял Баден. - Считает, что должна была догадаться".
      Он думал, что бы такое сказать ей в утешение, но тут к ней подошел Джарид и что-то шепнул на ухо. Она кивнула и улыбнулась в ответ. У них там что-то особенное, подумал Баден. Вопреки тому, о чем он предупреждал на Собрании, вопреки собственным мучительным воспоминаниям о Сонель, он не мог не обрадоваться за них и не быть тронутым тем, каким счастливым выглядит Джарид. Глядя на их серых ястребов, похожих, как зеркальные отражения, Баден думал, будет ли им полезен его печальный опыт. Он поймал себя на том, что - чего уж не ожидал - завидует им. При мысли об этом он едва не расхохотался.
      - Я, конечно, понимаю, что торопиться некуда, - заметил Оррис, отрывая Бадена от размышлений, - но хотелось бы убраться подалье от этой Излучины.
      - Мудро, - согласился Транн. - Вы оба нажили здесь врагов. Хочется услышать от вас, что здесь произошло.
      Баден усмехулся:
      - Конечно.
      И он вкратце изложил друзьям события предыдущей ночи, но ни словом не обмолвился о странных птицах и чужеземном оружии. Всему свое время.
      - Я видел все на расстоянии, - добавил Оррис. - Тогда я еще не знал до конца, можно ли доверять Бадену. А без Пордата я не смог бы существенно помочь ему в бою. - В его голосе и выражении лица чувствовалась неловкость, но он продолжал: - Незнакомец узнал Сартола и хотел с ним заговорить но был убит. - Оррис хотел сказать что-то еще, но умолк, глядя на Бадена.
      - И жители это видели? - спросил Джарид, стараясь не показать, что заметил, как Баден и Оррис переглянулись.
      - Возможно, - сказал Баден, - но даже если это и так, на них это не повлияло. Сартол убил тех, кто разрушил их деревню. Он сохранил тайну и выставил себя героем, да еще и повернул все дело так, словно я защищал этих типов.
      - Судя по твоему рассказу, он все хорошо спланировал, - сказала Элайна. - А мне кажется, что он только воспользовался ситуацией. Он, конечно, заставил своих союзников замолчать навсегда, но возбудил подозрение в тебе и Оррисе.
      - Ты забываешь, что мы с Оррисом предатели. - Баден печально улыбнулся. - По крайней мере, он заявил об этом. Наши подозрения не волнуют Сартола. Вообще-то, в его плане, как это ни страшно, был только один просчет: вы с Джаридом уцелели в роще.
      - Вы ведь не все рассказали, так? - спросил Транн.
      - Верно. Но давайте оставим это на вечер. Вы с Оррисом правы: нам пора в путь.
      Скакать по равнине было легко, все пребывали в отличном настроении и какое-то время держались впятером, но вскоре Элайна и Джарид ускакали вперед. Баден остался один и снова принялся размышлять о странном и тревожном сне, который видел прошлой ночью.
      Конечно, у него был дар предвидения и он научился понимать вещие сны. Этот, к счастью, таковым не являлся, но начался с реального образа, который Баден увидел глазами Анлы, когда она полетела через реку за его друзьями. За спиной у магов, за дымящимися руинами и полями, лежали рядами мертвые. Они сначала просто лежали под звездным небом, но потом Баден заметил фигуру, движущуюся между трупами, и сразу понял, что это Сартол. Магистр медленно переходил от одного мертвеца к другому, лечил прикосновением раны, собирал воедино тела без рук и ног и возвращал им жизнь. Каждый раз, когда он переходил к следующей жертве, предыдущая вставала и шла за ним.
      Тут Баден проснулся с бьющимся сердцем, в мокром от пота плаще. Но он был слишком измучен и снова заснул. А утром, когда все собирались в путь, образ Сартола, исцеляющего погибших, вернулся к нему. Как бы ни были велики жертвы и разрушения в Излучине, это было первое селение, где верили в Орден. Благодаря Сартолу! Магистр предал Тобин-Сер в руки чужеземцев и был в ответе за все случившееся не меньше, чем те двое, которых он убил. Но он предал и убил их, спасая то, что осталось от Излучины, а потом вылечил пострадавших, и люди были ему благодарны, их вера в Орден отчасти восстановилась.
      Ирония ситуации была столь горькой, что Баде-ну трудно было перенести ее. Стараясь отвлечься, он смотрел на Джарида и Элайну, скачущих вместе: ее длинные волосы развевались на ветру, он легко держался в седле и выглядел крепче, чем раньше. Они почти не разговаривали, но то и дело показывали друг другу на далекие деревни и кружащих над головой ястребов. Со вчерашнего дня Баден не видел, чтобы они хоть ненадолго отошли друг от друга, и это будило в нем противоречивые чувства. Он никогда не станет препятствовать их счастью. В самом деле, учитывая, какое будущее их, по всей вероятности, ожидает, их союз когда-нибудь обеспечит Орден самым стабильным и мощным лидерством, какого не было со времен Фелана.
      Но это напоминало Бадену о мучительном и отнюдь не бесспорном выборе, который однажды сделал он сам. Он не совсем искренно рассказал Джариду о своих отношениях с Сонель. Да, все кончилось плохо, отчасти потому, что роман между двумя магами сопряжен с неизбежными трудностями. Но ведь Сонель была готова связать с ним свою жизнь. Тогда существовала даже вакансия мага на юге Леса Тоби-на, там же, где служила людям она. Но Баден не решился принять вакансию. Он сказал Сонель, что является по натуре странником и не может связать себя с конкретным местом. Несколько лет спустя он осознал, какую серьезную ошибку допустил, но Сонель была уже замужем. Потом их дружба возобновилась, но тень неосуществленной любви омрачала их взаимоотношения даже после смерти ее мужа.
      Он был не прав, когда привел Джариду свою историю в качестве примера для подражания. Сонель и красивая девушка-маг имели много общего, но они с Джаридом были совершенно разными людьми. Думая об этом, Баден снова взглянул на племянника, отмечая, как тот изменился за эти месяцы. Он был все так же улыбчив и порывист, но лучше чувствовал людей. Баден вспомнил, как Джарид впервые увидел Орриса и сразу невзлюбил его, и со временем это отношение лишь крепло, поэтому прошлой ночью Баден с интересом наблюдал, как Джарид подходит к Оррису и благодарит его за спасение, и с удовольствием отметил тепло и сочувствие, высказанные им по поводу гибели ястреба. Оррис, в общем, тоже переменился, и Джарид это заметил. Каким бы невероятным это ни казалось несколькими неделями раньше, Оррис и Джарид могли со временем стать большими друзьями.
      Все еще глядя на Джарида и Элайну и слыша за спиной беззаботный смех Орриса и Транна, Баден думал: возможно ли это после всего, что случилось за время путешествия, - убийства Джессамин и Передура, предательства Сартола, гибели Пордата, погрома в Излучине? Наверное, общие беды лишь закалили их, сделали ближе друг другу. Но смогут ли они пробудить Орден от летаргии? Он весь день не выпускал этот вопрос из головы. Он был слишком мудр и трезв, чтобы счесть, что одни сведения о происшедших событиях позволят одолеть Сартола и врагов Ордена, но долгие размышления позволяли отвлечься от еще более мрачных мыслей.
      Перед наступлением темноты они остановились на небольшом возвышении посреди равнины. Вдали от Мориандрала, немного не доезжая до Изумрудных холмов, маги разожгли костер и насладились ужином. Они ели медленно и с таким же удовольствием, с каким ехали весь этот день по степи. Следующий день обещал быть труднее; им необходимо было набраться сил.
      Когда погасли последние солнечные лучи и на ночном небе стали загораться звезды, разговор обратился к встрече Джарида и Элайны с Тероном. Молодые маги рассказали обо всем, что видели и слышали, описали мягкое изумрудное сияние духа и его гневные зеленые глаза, хотя и не стали распространяться о том, каких еще призраков видели и какие испытания прошли. Наибольшее внимание они уделили тому, какие советы им дал древний Магистр, и Джарид показал удивительный знак, который оставил им дух.
      Держа посох Терона в руках, разглядывая его при свете костра и в мерцании цериллов, Баден поражался тому, что такое вообще возможно. Как этот знак может существовать одновременно в царстве Неприкаянных и в мире живых?
      - Вы говорите, он называет себя воплощением Волшебной Силы?
      - Да, - сказал Джарид. - Так он вообще описывает Неприкаянных.
      - И что он имел в виду?
      Джарид усмехнулся и помотал головой:
      - Ну, мы тогда не обсуждали этот вопрос. Настаивать показалось нам неблагоразумным.
      Элайна тоже усмехнулась.
      - А мне куда интереснее то, что он сказал о Сар-толе и происшедших нападениях, - вставил Оррис, поглаживая бороду загорелой рукой. - Он предупреждал вас о силе Сартола? На этот раз ответила Элайна:
      - Он сказал, что Сартол опасен, что он сильнее любого мага со времен Фелана.
      Баден встрепенулся. Он уже несколько недель не думал о Фелане, и вот, второй раз за день, легендарный Волчий Магистр вторгался в его мысли. Он подумал: интересно, что бы это могло значить?
      - Но он объяснил, - продолжала Элайна, - что Сартол - это лишь часть угрозы и вовсе не самый опасный враг и даже победа над ним не спасет нас от большего зла.
      Оррис перевел взгляд с Элайны на Джарида.
      - Чужеземцы?
      - Я именно так его поняла.
      - И я, - сказал Джарид.
      - Их тактика раскрывает их слабость, - пробормотал Баден, повторяя слова Терона.
      Джарид встретился взглядом с дядей; лицо его было серьезно.
      - Так он нам сказал. Мы поняли, что, раз они не пытаются сражаться с нами лицом к лицу, а стремятся исподволь подорвать авторитет Ордена, их слабость - в неумении управлять Волшебной Силой.
      - Терон подтвердил это?
      - До некоторой степени, - сказала Элайна. - Но когда я спросила его, есть ли у них сила, он сказал, что да, хотя и не такая, с какой мы знакомы.
      Баден оглянулся на Орриса и обнаружил, что маг пристально смотрит на него. Джарид тоже, похоже, это заметил.
      - Когда мы с Элайной рассказали Транну о том, что Терон считает виновными во всем чужестранцев, - сказал молодой маг, - он был потрясен. А вас это, похоже, не удивило. Вы что, уже знали?
      - Нет, - тихо сказал Оррис. - Мы просто подозревали, а ты подтвердил.
      - Я рассказывал уже о своей битве с теми, кто напал на Излучину, объяснил Баден, - но забыл упомянуть о том, что нашел Оррис после, осматривая их оружие и птиц.
      И по просьбе Магистра маг рассказал о своем разговоре с купцом из Аббориджа и о последующих находках. Баден срывающимся от сожаления и страха голосом объявил, что Сартол увез почти все улики.
      - Ты решил, что он их уничтожит, да? - спросил Транн.
      - Наверное. На его месте я бы и сам так сделал.
      Элайна поймала взгляд Орриса:
      - Говоришь, он забрал почти все. Значит, что-то осталось?
      Оррис оглянулся на Бадена, тот кивнул, и маг с улыбкой достал из кармана маленький сверкающий стеклянный кружок с золотой вставкой.
      - Смотрите! - прошептал он, протягивая необыкновенную вещицу на ладони.
      Неудивительно, что Джарид первым понял ее назначение.
      - Глаз! - взволнованно сказал он, быстро поворачиваясь к Бадену. - Это глаз птицы, которую я видел во сне!
      Магистр улыбнулся:
      - Это был славный сон. Более точный, чем я мог вообразить. Плащ, птица, даже церилл и его цвет - все, как ты описал; только их было двое.
      - Терон утверждает, что их пятнадцать, - заметила Элайна.
      Глаза Орриса расширились.
      - Что?
      Джарид кивнул:
      - Это правда. Я просто забыл. Я спросил Терона о своем сне, а он сказал, что тоже видел этих магов. Они ходят по одному или по два, но как-то он видел целых шестнадцать. Потом один умер, но Терон не видел, как именно.
      Транн выдохнул сквозь зубы.
      - По крайней мере, теперь мы знаем, с кем имеем дело, - заметил Баден. - Еще тринадцать бродят по Тобин-Серу и могут сотворить с любой деревней то, что мы видели вчера в Излучине.
      - Думаешь, они из Лон-Сера, Оррис? - спросил Джарид.
      - Да. Судя по тому, что сказал мне Кроб, это более чем возможно. Они точно не из Аббориджа, а больше вроде бы неоткуда.
      - Я согласен, - мрачно произнес Баден.
      Элайна нервно провела рукой по волосам:
      - Мы так мало знаем о Лон-Сере. Баден тоже подумал об этом.
      - Теперь мы знаем больше, чем вчера, - заключил Оррис. При свете костра его карие глаза казались почти черными. - Они обладают знанием, которое позволяет им создавать оружие, имитирующее природу. Это мастерство, которое далеко превосходит то, что известно в Тобин-Сере. Мы много лет считали тамошних ремесленников самыми искусными в мире, и товары, которые шли к нам оттуда через Абборидж, подтверждали это. Тонкость их работы просто в голове не укладывалась. - Он помолчал, глядя в огонь. - Они могут копировать живую природу. Это многое объясняет.
      - На древнем языке есть определение для подобных способностей, приглушенно сказал Транн. - Мелорсиад, или, буквально, ложное знание о жизни.
      - Кроб называл это механизацией, - добавил Оррис. - Они используют инструменты, чтобы создавать инструменты, которые, в свою очередь, создают другие инструменты. Глядя на этих птиц, я как раз подумал об этом. Они были не более чем инструменты - пусть и совершенные, призванные обмануть нас своей "реальностью". Но если отбросить все иллюзии, это не более чем приукрашенный молоток или плуг.
      - Механизация, - с трудом повторил Джарид. - Я все же предпочту мелорсиад.
      Оррис усмехнулся:
      - И я. Но ведь мы кое что о них уже знаем.
      - Мы знаем, что их возможности просто нельзя оценить, - с отчаянием в голосе сказала Элайна. - Мне лично от этого не легче.
      - Но это не все, - настаивал Оррис. - Мы еще знаем, что они не владеют магией в нашем понимании и что им от нас нужно нечто такое, что заставило их сплести этот заговор.
      Элайна нахмурилась:
      - Да, это уже кое-что. Но они-то знают о нас больше, верно?
      Снова ее мысли совпали с мыслями Бадена.
      - Элайна права, - сказал Магистр голосом, почти утонувшим в свисте ветра над степью. - Они знают об Ордене, о том, как мы одеваемся, о предметах и существах, которые всегда с нами. А последние три нападения были спланированы так, что маг, присутствовавший на Собрании, мог еще и поучаствовать в них. Они даже знают, что мы оставляем перья.
      - Наверное, Сартол подсказал, - зло усмехнулся Оррис.
      - Возможно, - согласился Баден. - В общем, они знают о Тобин-Сере достаточно, чтобы сосредоточиться на подрыве репутации и положения Ордена. - Он посмотрел на Орриса: - Я пришел к запоздалому выводу, что ты был прав. Пора всем магам установить мысленную связь. На Тобин-Сер напали впервые за четыреста лет, и мы это допустили.
      Вспыльчивый маг ответил ему взглядом, выражение которого было невозможно понять. Потом он кивнул.
      Джарид ковырял в костре суком, в который все еще был заключен его яркий голубой церилл.
      - А если другие не согласятся? - Он поднял глаза на дядю из-под густой копны волос, упавших на лоб. - Конечно, я верю вам с Оррисом, но если не поверят они... Насколько я могу судить, Орден не так-то просто растормошить и заставить действовать. А этот стеклянный глаз некоторым вообще ничего не скажет. У нас больше ничего нет?
      Баден вынул темный кусочек, найденный в Излучине.
      - Мы нашли вот это, держи. Это кусок материала, из которого были сделаны птицы.
      Странный предмет передали по кругу.
      - Это ни на что не похоже, - сказал Транн. - И все же я согласен с Джаридом. Конечно, вы точно все рассказали, но другие, увидев эти остатки, едва ли представят искусственных птиц и исторгающее огонь оружие.
      Баден невесело рассмеялся и повернулся к Оррису:
      - Знаю. Но я рассчитываю еще и на присутствие Джарида и Элайны и на посох Терона. Если мы сможем убедить Орден в предательстве Сартола и заставить магов выслушать все про Терона, этих кусочков вполне может хватить. - Он смиренно пожал плечами. - Больше у нас ничего нет.
      Баден поднял глаза в небо. В северном небе плясала Леора. Он устал и от этого обсуждения, и от битвы, и от бесконечной скачки.
      - Пора спать, - заметил он. - Понятно, что Сартол прибудет в Амарид раньше нас, но нельзя оставлять ему слишком много времени, чтобы он наводнил своей ложью Великий Зал.
      Все медленно поднялись; они, похоже, устали не меньше, чем он сам. Баден, Транн и Оррис устроились у костра, Джарид и Элайна вместе отошли на несколько ярдов. Несмотря на усталость, Баден обнаружил, что мысли так и не дают ему уснуть. Какое-то время он с этим боролся, но потом осознал, что борьба эта безнадежна, перевернулся на спину и принялся смотреть в небо.
      Сартол, вероятно, уже добрался до Леса Тобина и будет в Амаридё дней через пять. И что потом? Магистр могуч и очень умен. Но, строго говоря, не он наша главная головная боль, подумал Баден. В конце концов, это всего лишь один человек, и если убедить Орден в его предательстве, то с ним можно будет справиться.
      Другое дело - его союзники. Терон сказал, что с таким врагом Орден еще не сталкивался. И чтобы выстоять, Орден должен измениться. Иначе конец, закончил Баден мысль Неприкаянного Магистра. Джарид и Элайна не утверждали этого, но, очевидно, подобная мысль подразумевалась. И притом Баден знал, что без Ордена стране не выстоять - вот в чем дело. Вот почему осуществлялись эти нападения, вот почему от вандализма они дошли до убийств. Кто бы там все это ни спланировал, он прекрасно знал, с чего нужно начать. И он позаботился, чтобы Орден утратил поддержку со стороны народа. Таков был ловкий замысел этих "магов" из Лон-Се-ра. Но какова их цель? Абборидж, например, воевал с Тобин-Сером за территории, не более и не менее. Возможно, здесь имеет место нечто подобное. Но скорее всего этим дело не ограничится. Хитрость и безжалостность захватчиков говорили о более глубокой и мрачной цели. Магистр не представлял, какова эта цель, но смутно предчувствовал, что речь идет о чем-то большем, чем территориальная целостность Тобин-Сера. Эта война, если это была действительно война, шла за само существование страны.
      И он понял, что если Орден хочет победить, то он должен отдать власть более молодым лидерам. Одинан, Ньялль и другие старые Магистры слишком противились переменам и вполне могли привести
      Орден и страну к гибели. Даже Джессамин не смогла бы справиться. Это было больно признать, но правда есть правда. Вот что хотел сказать Терон. И это Ба-ден должен был объяснить Магистрам, когда придет пора избрать преемника Джессамин.
      Он глубоко вздохнул. Было поздно. Костер догорел, и другие маги давно уже спали. Бесконечный танец Леоры возносил ее все выше в ночное небо, а Лон и Тобин стояли теперь у ее ног, и один глядел на запад, а другой - на восток.
      17
      Стоя на скалистом гребне в горах Парне, спиной к солнцу, Джарид смотрел вниз на панораму ошеломляющего своей красотой города. Последний раз он видел его с такой высоты, когда вместе с Баденом завершал путешествие из Аккалии. Тогда он был захвачен мыслью о своем первом Собрании и о встрече с самыми могущественными людьми Тобин-Сера. С тех пор не прошло и месяца, и вот он уже маг. И не просто маг: у него ястреб Амарида и посох Терона, а маги, в присутствии которых он недавно робел, стали его ближайшими друзьями. Он даже перестал бояться лошадей; конь ткнулся носом ему в плечо, и он погладил животное по морде.
      И тут в его мысли вторглось видение: он сам, спящий, на берегу ручья там, где встретил Ишаллу. Да, передал он Ишалле, которая послала этот образ, ты снова дома. И образ немедленно сменился другим: огромная сова, летящая прямо на них, растопырила когти и открыла клюв в угрожающем крике. Птица Сартола. Он помрачнел. Вот еще чем отличалось его второе путешествие в Амарид: теперь он хотел разоблачить предателя или умереть. Не бойся, мы встретим их вместе.
      - Не помешаю? - спросил знакомый мягкий голос.
      - Нет. - Он обернулся и протянул руку Элайне, которая подошла и встала рядом, потом снова стал смотреть на город.
      - Что-то не так?
      - Думаю, Ишалла напугана. А я не привык чувствовать ее страх.
      Она не ответила, и они долго стояли молча, взявшись за руки и глядя на залитый солнцем город. Он решил, что она, должно быть, не расслышала, что он сказал. Но когда она заговорила, он понял, что она не только услышала, но и подумала о том же.
      - Он подготовится, - пробормотала она, не сводя темных глаз с города. - Я знаю, что Баден все тщательно продумал и станет действовать с большой осторожностью, но Сартол будет готов.
      Джарид взглянул на нее:
      - Как ты думаешь, что нам делать?
      Она пожала плечами. Она вдруг показалась ему совсем юной и не на шутку испуганной. Он мог только догадываться, какими трудными были для нее последние несколько дней и насколько труднее будут те, что скоро наступят.
      - Он сильнее нас, Элайна. Он хитер и первым добрался сюда, а значит, наверняка успел кого-то привлечь на свою сторону. Но нам надо сразиться с ним - иначе Тобин-Сер не спасти. Ты слышала, что сказал Терон: если мы не победим Сартола, то не сможем остановить чужеземцев.
      - Значит, надо спускаться, даже если это означает, что мы погибнем.
      Джарид улыбнулся:
      - Пойдем вниз, но это еще ничего не означает. - Он поднес ее руку к губам и нежно поцеловал.- Я только что обрел тебя. И никому не позволю тебя отнять. Даже Сартолу.
      Она попыталась улыбнуться, но страх не исчез из ее взгляда.
      За спиной послышались шаги.
      - Можно к вам?
      - Конечно, Баден, - ответила Элайна, не сводя глаз с лица Джарида. Мы просто... разговаривали.
      - Нам уже пора? - спросил Джарид.
      - Скоро, но сначала я хотел бы кое-что с вами обсудить. - Он прошел мимо молодых магов к краю скалы и окинул взглядом город. Ветер играл его редеющими волосами, худое тело казалось почти хрупким под просторным плащом. - Как только мы спустимся в лес, мы, возможно, встретим других магов, пробирающихся в Великий Зал. Сартол позаботился об этом пару дней назад.
      Джарид посмотрел на свой церилл и обнаружил, что тот все так же мерно вспыхивает, как два дня назад в Лесу Тобина. То же происходило и с церил-лами его друзей: их пробудил Созывающий Камень - пришла пора нового Собрания. Баден сказал, что это вполне законно. Как Магистр и тот, кто после смерти Джессамин доставил в Амарид ее посох, Сартол был обязан собрать всех Магистров на выборы ее преемника. Но пульсировали не только цериллы Магистров, но и простых магов, и ритм их говорил о том, что созывается весь Орден, - несомненно, Сартол собрался учинить суд над Баденом и Оррисом по обвинению в предательстве.
      - Вы оба уверяете, что, по словам Терона, других предателей в Ордене нет, - продолжал Баден, - но я все же предпочел бы проверить. У Сартола могут обнаружиться союзники, которых Терон не видел. - Магистр снова отвернулся от Амарида и посмотрел на них. Из-за темных кругов под глазами его лицо казалось даже более худым, чем обычно, голос звучал напряженно. Когда мы спустимся в лес, ваши жизни окажутся в опасности, - если Сартол узнает, что вы живы, он сделает все, чтобы расправиться с вами. Так что, когда мы покинем горы, я отведу вас на одну уединенную поляну в нескольких милях от города. Там вы сможете ждать сообщения о том, что следует делать.
      Элайна крепче сжала руку Джарида и, когда Магистр умолк, выразительно покачала головой:
      - Когда вы придете в Амарид, Сартол обвинит всех троих в убийстве и предательстве и посадит под домашний арест - если, конечно, не найдет повода сразу убить вас. А ты хочешь, чтобы мы сидели тут и ждали твоих указаний? - Она снова покачала головой. - Не хочу проявлять неуважение к Магистру, но это глупо!
      Баден, к ее удивлению, усмехнулся и перевел взгляд с одного молодого мага на другого.
      - Вы и точно созданы друг для друга. Джарид вполне мог бы сказать то же самое. - Он поднял палец, улыбка исчезла. - Во-первых, Сартол в любом случае не убьет нас. Это было бы слишком нагло, и он погубил бы свой план. Во-вторых, я вполне готов к аресту. У нас с вами, у Транна и Орриса в Ордене много друзей, и, как бы ни расточал свое красноречие Сартол, некоторые из магов сохранят веру в нашу невиновность и помогут нам. Уверяю вас, вам не придется долго ждать нашего посланника.
      Элайна все еще сердилась, но Джарид кивнул в знак согласия:
      - Ты все еще знаешь, что надо делать?
      Черты Магистра снова оживила знакомая улыбка.
      - Я смогу сделать немногое. Как сказала Элайна, в городе нас сразу же арестуют. Но если мы маги, то сможем потребовать того, что положено нам по праву: немедленного судебного разбирательства или же процесса в присутствии всего Ордена.
      - И посланник сообщит нам, что вы выберете?
      - Да. У нас есть право защищаться, и я надеюсь, что смогу вовремя сообщить, надо ли выжидать или действовать решительно. Но что бы мы ни выбрали, ваша роль остается прежней. Вам надо незаметно пробраться в город и явиться на суд с посохом Терона и обломками искусственной птицы. Надеюсь, эти свидетельства и ваш рассказ о событиях в роще помогут убедить Орден в нашей невиновности и предательстве Сартола. - Он повернулся к Элайне: Понимаю, почему подобный подход тебе не нравится. Эта битва будет для тебя сложнее, чем для всех нас. Если есть какие-нибудь другие предложения, я с радостью выслушаю их. Но я убежден, что с моим планом у нас больше всего шансов на успех.
      Элайна еще немного помолчала, потом вздохнула и закрыла глаза.
      - Я не могу предложить ничего другого, Баден, а в твоих рассуждениях есть логика. Извини за резкость.
      - За то, что сочла мой план глупым? - В глазах Бадена заплясали огоньки.
      Элайна рассмеялась:
      - Именно!
      - Ладно, ладно, не извиняйся. Может оказаться, что это была верная характеристика. - Он подмигнул, а потом окликнул друзей: - Транн! Оррис! Пошли, нам пора в гости к Сартолу!
      Они впятером осторожно двинулись по горной тропинке, еще более крутой, чем та, по которой Баден и Транн спускались несколько недель назад. Как бы Джарид ни наловчился ездить верхом, он дважды чуть не перелетел через голову коня, и, когда спуск стал более пологим, его плащ уже промок от пота, а руки болели - настолько крепко пришлось цепляться за узду. К счастью, за все это время на пути никого не встретилось, но на опушке леса у хрустальных вод озера Дакии послышались чьи-то голоса. Джарид с Элайной проворно и так тихо, как только возможно, шмыгнули в ближайшие кусты, а остальные спешились, достали еду и прикинулись, что отдыхают. Из укрытия Джарид увидел, как появились четыре мага на лошадях. Один из них был Радо-мил, остальных юноша не знал лично. Они поприветствовали Орриса, Транна и Бадена, но не спешились и поскакали дальше.
      - Уф-ф! - выдохнул Баден, когда всадники скрылись из виду.
      - Я думаю, Радомилу можно доверять, - заметил Джарид, выбираясь из кустов.
      Оррис широко расставил ноги и скрестил на груди сильные руки.
      - Ага. Мереда я отлично знаю. Ему тоже можно верить.
      - Вы оба правы, - заключил Баден. - Радомил - мой хороший друг, и Мереда я очень уважаю. Несомненно, остальные двое тоже достойные люди. Но если учесть, в каком мы сейчас положении, ничего нельзя принимать на веру. Необходимо убедиться, что наши друзья доверяют нам и сохранят свою веру даже после того, как Сартол выдвинет свои обвинения. С тех, кого мы сочтем союзниками, спросится многое, и мы должны быть совершенно уверены в них.
      - Ты о ком-то конкретном? - спросил Транн.
      Магистр замялся:
      - Да.
      Джарид подумал, что он скажет что-то еще, но тот только сжал губы и нервно потер их пальцем. Элайна провела рукой по волосам:
      - Здесь не самое подходящее место для разговоров.
      Баден хихикнул:
      - В общем, конечно. Значит, вас я сейчас отведу на поляну, а ты, Транн, вместе с Оррисом потихоньку отправляйся в Амарид. Я срежу дорогу и буду ждать вас.
      Транн кивнул; в его ясных зеленых глазах читались пыл и готовность. Джарид уже не в первый раз благодарил судьбу за такого союзника. Маг обратился к своим молодым соратникам:
      - Да хранит вас обоих Арик - ради нас и всего Тобин-Сера.
      - И тебя, - ответила Элайна.
      Джарид посмотрел в глаза друга и улыбнулся:
      - Береги себя, Транн. - Он надеялся передать интонацией то, для чего не хватает слов.
      Оррис легко вскочил на коня.
      - До встречи, друзья. Не опаздывайте на суд, хорошо?
      Джарид с усмешкой кивнул:
      - Уж мы постараемся.
      Не говоря больше ни слова, маги повернули коней и поскакали в Амарид. Длинные волосы, черные и светлые, связанные в пучок, развевались на ветру.
      - Пошли, - сказал Баден, направляя коня по тропинке, которую Джарид до этого момента не замечал. - Это недалеко, и я хочу присоединиться к Транну и Оррису, прежде чем они столкнутся еще с кем-нибудь.
      В последний раз оглядев местность и убедившись, что их никто не заметил, маги двинулись по тропе. Это действительно было недалеко, хотя им приходилось продираться сквозь густые заросли. Путь занял около четверти часа. Среди елей они обнаружили поросшую густой мягкой травой поляну, покрытую цветами самых невероятных оттенков. Воздух наполняло жужжание шмелей, колибри сновали меж цветов, и два больших оленя, напуганные появлением магов, умчались в лес, громко фыркая и хрустя сухими ветками.
      - Здесь вы будете в безопасности, - пробормотал Баден, явно наслаждаясь пейзажем. - Кроме нас лишь одному человеку знакомо это место.
      Джарид понял по выражению глаз Магистра, кто этот человек, но промолчал.
      Элайна соскочила с коня и с нескрываемым восторгом смотрела на цветы и птиц.
      - Просто невероятно, как здесь хорошо, Баден.
      - Рад, что тебе нравится. - Он прокашлялся, словно не зная, как продолжить. - Мне... пора идти. Не буду лгать вам: наши жизни могут зависеть от того, сможете ли вы вовремя явиться на суд и доставить улики. Но в первую очередь вы в ответе друг за друга. Берегите себя, вы - надежда нашей страны. Если придется выбирать, остановить ли Сартола или спасти нас... - Он умолк. Его лицо осветила улыбка. - Вы уцелели в Роще Терона; не мне объяснять вам, что делать с Сартолом.
      - Ничего с нами не случится, - заверил Джарид. - Мы обязательно придем.
      - Хорошо. Тогда не будем затягивать прощание. - Он повернул коня и.рысцой направился к краю поляны, откуда в великий город вела еще одна лесная тропа. Тем не менее он остановился у самых деревьев, повернул коня и крикнул: - Да хранит вас Арик!
      Лицо его было много серьезнее, чем за минуту до этого.
      В ответ Джарид поднял свой сук с цериллом и заставил кристалл вспыхнуть.
      - И тебя!
      Элайна подошла, встала рядом с ним и помахала Магистру рукой.
      Баден уже давно исчез за деревьями, а они все стояли и смотрели ему вслед, и мысли их были с друзьями, отправившимися в город.
      - Думаю, труднее всего - ждать, - сказал Джарид. - Лучше уж отправиться с ними и попасть под арест...
      - Чем быть здесь, со мной?
      - Я не это... - Он увидел, что она улыбается. - Ты знаешь, о чем я.
      - Именно. - Улыбка погасла. - Я чувствую не что подобное, но Баден убедил меня, что так будет лучше. Может, используем это время, чтобы сделать тебе нормальный посох и заодно попрактиковаться немного. Возьмем церилл и посох Терона...
      - Посох Терона принадлежит нам обоим. Будет нечестно, если я заберу его себе.
      - А я не возражаю. И потом, у меня уже есть посох. Конечно, это подарок Сартола, но он мой, и я его сохраню. - Она печально улыбнулась. Забавно: в некотором роде Сартол нас обоих снабдил цериллами.
      Она вдруг заплакала, и слезы потекли по ее щекам. Джарид обнял ее и крепко прижал к груди, чувствуя, как все ее тело сотрясают рыдания. Он знал, как долго она сдерживала себя. После встречи с Те-роном и во время погони за Баденом и Сартолом у нее не было времени оплакать потерю учителя.
      Даже теперь он чувствовал, что она плачет не только от горя, но и от страха. Да, они пережили встречу с Тероном и ужас Излучины, но еще так много предстояло впереди. И Джарид обнимал ее, гладя ее длинные волосы и что-то тихо шепча. Наконец рыдания прекратились. Он отпустил ее.
      - Нет, - мягко сказала она, все еще прижимаясь к нему. - Не отпускай меня. Пожалуйста.
      Она подняла широко раскрытые мокрые от слез глаза, провела пальцами по его волосам и медленно притянула его голову к себе. Поцелуй был долгим, и обоим казалось, что их страхи и беды бесконечно далеко, осталась только любовь и желание, подобное осеннему ветру, гуляющему в ветвях. Как золотые листья на ветру, они опустились на мягкую душистую траву, и теплое солнце ласкало их кожу, и казалось, что на всем свете есть лишь они, и эта земля, и солнце, и ветер.
      Сдается, что привыкнуть можно к чему угодно. Он мог привыкнуть к бесконечно долгому пути, он мог свыкнуться с тем, что знакомые ему люди изменились до неузнаваемости. Он мог даже потерять друга - существо, ближе которого у него никого не было.
      Оррис не считал себя особо уживчивым человеком. Однако он научился доверять Бадену, восхищаться Джаридом и Элайной и даже признал, слушая их рассказы, что Терона нельзя считать абсолютным воплощением зла. Постепенно маг принял как неизбежное гибель Пордата и необходимость найти другую птицу. Но в этот день пределы терпения Орриса были исчерпаны: он не мог вынести мысль о том, что его назовут предателем.
      Оррис и Транн никого не встретили на дороге до воссоединения с Баденом, но когда все трое уже подъезжали к городу, показались маги из патрульных отрядов, сформированных Урсель по предложению Орриса. Их было все больше и больше. К счастью, никто из них не знал причины общего сбора, и они спокойно здоровались с Оррисом, Транном и Баденом. Но тут все неожиданно изменилось.
      За последние несколько дней, пока Баден, слегка бравируя, говорил о предстоящем аресте, Оррис привык к мысли, что это совсем не страшно. Или надеялся, что привык. Ничто, однако, не подготовило его к тому унижению, через которое предстояло пройти на центральном мосту через Лариан, который вел в старый город. Как Баден и предсказывал, шепотом переговариваясь с друзьями на подъезде к Амариду, Сар-тол не пришел сам. Изменник прислал вместо себя Ньялля, и пожилой Магистр стоял посреди моста, выставив посох с бордовым цериллом. На плече его с безразличным видом сидела бледная сова. Глава городской стражи также присутствовал там с несколькими своими офицерами и тремя служителями Зала - самыми дюжими из тех, кого приходилось видеть Оррису. За ними, на улицах старого города, собралась большая толпа не только жители Амарида, но и маги, многих из которых Оррис узнал. Его передернуло при мысли о предстоящем публичном спектакле.
      Когда Оррис и его товарищи спешились, Ньялль стукнул посохом по мосту. Этого оказалось вполне достаточно, чтобы успокоить толпу и привлечь внимание всех, кто находился на рыночной площади. Глядя на Магистра, который казался выше и моложе, чем во время их предыдущей встречи, Оррис невольно вспомнил их сердитый обмен репликами на Собрании и подумал: интересно, а старик тоже помнит? Мгновение спустя, однако, эта мысль исчезла.
      - Во имя Амарида, Первого Мага и основателя Ордена, - объявил Ньялль, перекрывая голосом шум реки, - и от имени Магистра Сартола, временно исполняющего обязаности Премудрого, приказываю вам отдать посохи и сдаться.
      - По какой причине? - спросил Баден, как предписывал обычай. Как Магистр он говорил от имени своих товарищей.
      Оррис начал злиться.
      - По причине заговора, который вы сплели против Тобин-Сера, планирование и осуществление нападений на жителей страны, включая убийство двоих людей в Серне, поджог Таймы и разрушения и массовые убийства в Каэре и Излучине. По причине того, что вы замыслили и осуществили убийства Премудрой Джессамин, ее помощника Передура, мага Элайны и мага Джарида. По причине покушения на жизнь Магистра Сартола.
      Толпа разразилась возбужденными выкриками и выражениями изумления. Некоторые требовали немедленной казни предателей, другие - чтобы у преступников отобрали цериллы и птиц и отдали на растерзание толпе. С отстраненностью, которая, как он знал, была просто реакцией, глушившей более глубокие чувства, Оррис отметил, что рослым служителям Зала придется служить скорее телохранителями обвиняемых, чем собственно стражами.
      Ньялль, темные глаза которого, глядящие из-под копны седых волос, выдавали тревожное предчувствие, несколько раз стукнул посохом по мосту, тщетно силясь образумить и успокоить народ. Оррис взглянул на Бадена и увидел, что Магистр смотрит на толпу и - невероятно! - улыбается. Проследив за его взглядом, Оррис все понял. Среди разбушевавшихся магов стоял Радомил и смотрел на Бадена. Маг тайком приложил правую руку к сердцу, соединив четыре пальца и прижав большой к ладони. Знак верности именем богов. Даже после обвинения, даже еще не услышав их ответа, маг давал залог своей помощи. Джарид оказался прав: Радомилу можно доверять. Вопреки всему Ор-рис позволил себе едва заметно улыбнуться.
      Несколько позже, сумев наконец водворить порядок среди тысяч зрителей, Ньялль пристально посмотрел на Бадена, словно давая понять, что ожидает ответа.
      Медленно, расправив плечи, с тенью улыбки на губах Баден приблизился к Ньяллю.
      - Мы сдадим посохи и отправимся под стражу согласно твоему приказу, Магистр Ньялль, - начал он, и его голос смело зазвенел над улицей. - Но выслушай меня! - Он словно стал выше ростом. - Все, кто видит, что мы мирно отдаем себя в руки правосудия, должны знать: это ни в коем случае не свидетельствует о нашей виновности. Мы отдаем цериллы, потому что уважаем законы Ордена и страны и потому что уверены, что справедливый суд нас оправдает. Мы знаем, кто совершил преступления, в которых нас обвиняют, и, прежде чем окончится процесс, виновные будут наказаны. - Баден умолк, но продолжал смотреть на толпу. Потом он дал знак Оррису и Транну выйти вперед и отдать посохи Ньяллю. Толпа безмолвствовала.
      Оррис, конечно, знал, что не совершил ничего дурного. Тем не менее, подходя к Ньяллю и отдавая посох, он чувствовал, как каждая из тысяч пар глаз впивается в его кожу раскаленным железом и выжигает слова: предатель, мясник. В толпе были маги, мужчины и женщины, его коллеги. И он хотел закричать, обращаясь к ним, объявить о своей невиновности и сообщить, кто действительно совершил все эти ужасные вещи. Но он молчал, сам не зная, как находит в себе силы для этого, и не сводил глаз с лица Ньялля. Старик не смог глядеть ему в глаза.
      Это кончилось довольно быстро, и три мага отошли назад, а Ньялль поднял их посохи, показывая народу. Оррис ожидал криков ликования или какой-либо другой формы одобрения, но услышал лишь слабый ропот и бесстрастное журчание реки. Два офицера увели коней магов, обещав о них позаботиться.
      - Хорошо, Ньялль, - тихо сказал Баден, - проводи-ка нас теперь в Великий Зал. Он ждет нас.
      Седовласый маг, не говоря ни слова, повернулся и направился к великолепному зданию, где их ждал Сартол.
      Людское море мирно расступилось, пропуская их. Многие глядели враждебно, другие были не так уверены в виновности арестантов. Оррис, по правде, почти не обращал на это внимания. Его больше беспокоили маги, которые смотрели, как на мосту разыгрывается драма. К его облегчению, многие из них пошли вперед, собираясь дойти до Палаты Собраний к тому моменту, как прибудут обвиняемые.
      - Примерно этого я и ожидал, - заметил на ходу Баден. - Сартол уже чувствует себя уверенно, но он все еще стремится возбудить общественное негодование. Должно быть, чего-то он все же побаивается.
      - Молчать! - приказал один из стражей.
      Баден остановился и гневно на него взглянул.
      - Мы свободные люди, которых еще не приговорили, - тихим угрожающим голосом сказал он. - Не вредно бы тебе это запомнить. - Рядом со здоровяком он выглядел просто мальчишкой. - И еще заруби себе на носу, что даже без птицы и посоха я могу превратить тебя в факел одним мановением руки.
      Охранник вздрогнул:
      - Д-да, Магистр. Извини.
      Баден повернулся и зашагал дальше.
      - Заметили, - спросил он вкрадчиво, - какие дюжие нынче охранники?
      Оррис и Транн расхохотались, и обиженный страж мрачно на них покосился, а Ньялль презрительно взглянул на него.
      Через несколько минут они пришли в Великий Зал и без особой помпы поднялись по широкой мраморной лестнице к огромным дверям. Даже в создавшихся обстоятельствах Оррис не смог остаться равнодушным к великолепию здания. Как всегда, сверкающая статуя Первого Мага, голубая кровля с созвездием золотых медальонов (где-то на другой стороне - его собственный, его и Пордата), тонкая инкрустация на массивной двери заставили его вспомнить о первом путешествии в Амарид и первом визите в здание, где встречались маги и Магистры.
      Воспоминание Орриса стало еще более отчетливым, когда он вошел вслед за Ньяллем в Палату Собраний и поднял глаза, чтобы увидеть портрет Ама-рида, обретающего Парне. Ньялль приказал арестантам остановиться, и Оррис неохотно оторвался от воспоминаний, возвращаясь к насущным проблемам. Большинство магов еще не вернулись - две трети стульев пустовали. Присутствовали преимущественно Магистры, которые остались в Амариде с Одинаном и Ньяллем. Баден этого и ожидал, хотя беспокоился меньше, чем Оррис. Будучи сам молодым, признанный лидер молодежи, готовый до последнего бороться с консерватизмом Ордена, Оррис боялся, что старики с удовольствием учинят над ним расправу. Тем не менее он понимал, что оттягивать процесс нельзя - Магистры подготовятся и продиктуют свою стратегию, и он с союзниками ничего не узнает о плане Сартола. Не слишком приятная перспектива.
      Отбросив сомнения, Оррис оглядел зал, отыскивая что-нибудь, что могло бы свидетельствовать о намерениях Сартола. Он не знал толком, что ищет какую-то перемену в убранстве или в самом Сартоле.
      С дальнего конца стола посохи Джессамин и Передура лежали на подлокотниках их кресел, а ближе к Оррису стояли корзины Элайны и Джарида, в которые некогда были собраны перья для молодых магов.
      "Траур по погибшим - или якобы погибшим - во время путешествия в Рощу Терона", - со странным безразличием подумал Оррис. Тут же он заметил, что его собственный стул и стулья Транна и Бадена отодвинуты от стола и поставлены в ряд перед тем местом, где стоял Ньялль.
      Ньялль молча указал обвиняемым на их стулья. Когда они встали рядом с ними, седой Магистр посмотрел на Одинана, сидящего справа от кресла Премудрой, и кивнул. Старик кивнул в ответ; маленькая головастая сова прижалась к его плечу. Он с трудом встал и ударил посохом о мраморный пол. Резкий звук отразился от стен и купола, и все маги встали. Тут Оррис услышал, как распахнулась дверь.
      Сартол вышел из комнаты Премудрого и приблизился к столу. Высокий и прямой, Магистр двигался с такой грацией, что все присутствующие казались в сравнении с ним неуклюжими. Его точеное лицо не выдавало ни мыслей, ни чувств, глаза повелительно озирали Собрание. Большая сова, сидящая у него на плече, - сова, которая убила Пордата, - тоже оглядывала комнату желтыми глазами с тяжелыми веками, такая же эффектная и собранная, как ее хозяин. Глядя на Сартола, проклиная птицу, сделавшую его кандидатом в Неприкаянные, и желая Магистру смерти, Оррис не мог, однако, не заметить усталости мага и в то же самое время не восхититься его мощью. Он будто снова стал юным учеником мага, и какая-то несвоевременная, пугающая мысль мелькнула в сознании: таким должен быть истинный Премудрый.
      Через мгновение Оррис пришел в себя и увидел, как предатель снимает посох Джессамин и занимает ее место. Но он, даже будучи погруженным в свои мысли, успел заметить нечто ужасное и сразу понял, что надо делать ему и его товарищам.
      Остальные маги заняли свои места, и Одинан начал перечислять пункты обвинения; его высокий гнусавый голос отражался от стен. Оррис, однако, не мог забыть о том, что увидел. Он не был уверен, заметил ли это Транн, но насчет Бадена сомнений быть не могло. Магистр в тот момент выдохнул воздух, и глаза его слегка расширились. Это и уверило Орриса, что ему не привиделось. Всего на мгновение, но... бледно-желтое свечение Сартолова перилла отразилось в хрустальной глубине Созывающего Камня.
      Оррис быстро оглядел лица магов, чтобы проверить, не забыл ли этого кто-то еще. Большинство, однако, сидело лицом к столу, а не к камню и входящему Магистру. Большинство. Но не все.
      Оррис знал Радомила почти девять лет, с того Собрания, на котором получил плащ. Старший маг сразу ему понравился: неизменно любезный, хоть и несколько непоследовательный.
      Радомил редко говорил на Собраниях, во время голосований не придерживался определенной линии, и, хотя у него была уже третья птица, он все еще оставался простым магом. Оррис - теперь впору было улыбнуться при воспоминании о собственной юношеской гордыне - думал тогда, что с ним ничего подобного не случится.
      Теперь он, однако, понял, что был не совсем справедлив. Пордат погиб, и Оррис был бы рад любой птице - ястребу ли, сове ли - и знал, что не будет смеяться над другими магами, потерявшими своих птиц. Но Радомил, помимо всего, проявил отвагу и силу, куда большие, чем можно было себе представить. И вот, сидя рядом с пустующим местом Бадена, Радомил пристально смотрел на Орриса умными темными глазами. Конечно, он заметил, что случилось с Камнем, и почувствовал реакцию Орриса. И тот осторожно, едва заметно кивнул, подтверждая: они союзники в борьбе с Сартолом.
      Одинан закончил перечислять обвинения, и Ньялль дал знак арестованным садиться.
      - Вы слышали, в чем вас обвиняют, - сказал Сартол глубоким и странно спокойным голосом.- Что вы на это скажете?
      - Можно нам немного посовещаться? - вежливо спросил Баден.
      - Хорошо.
      Оррис и Транн придвинулись поближе к Бадену, зная, что даже их шепот далеко разнесется по залу, но с этим ничего нельзя было поделать.
      - Видел? - спросил Оррис, надеясь, что остальные маги не поймут, о чем речь.
      - Да.
      - Похоже, теперь наш выбор сделан.
      - Согласен. - Баден печально усмехнулся. - Придется убеждать Магистров.
      Оррис пожал плечами и усмехнулся в ответ:
      - Пожалуй.
      - Я ничего не видел, - сказал Транн, - но, на сколько я понимаю, мы будем требовать немедленного суда? - Он просто выказывал друзьям абсолютное доверие в ситуации бесконечной важности, такое, что Оррис смутился и ощутил огромную благодарность магу за его дружбу. На мгновение на лице Бадена отразились схожие чувства.
      - Да, это будет лучшим решением, - сказал Магистр. - Объясню позже. Но если вы предпочитаете...
      Транн покачал головой:
      - Никогда не любил ждать. Давайте разоблачим предателя и покончим со всем этим.
      Баден позволил себе улыбнуться и сжал плечо друга. Потом он обернулся к Сартолу:
      - Согласно нашим правам, установленным законами Ордена, мы требуем немедленного суда завтра утром.
      Маги изумленно забормотали, и Оррис заметил, что на лице Сартола борются страх и сомнение. Но тут Магистр усмехнулся, и Оррис снова решил, что ему привиделось.
      - Мои свидетели еще не прибыли из Излучины, - ответил он. - Я бы предпочел подождать.
      Баден покачал головой:
      - В этом нет необходимости, Сартол. Ты можешь говорить вместо них - я тебе верю. Начнем завтра утром.
      Улыбка исчезла с лица Сартола.
      - Очень хорошо. - Голос его выдавал беспокойство. - Завтра утром. - Он быстро встал, не сводя глаз с лица Бадена. - Отведите их в ближайшую гостиницу и поместите под стражу. Завтра колокольный звон возвестит начало суда.
      Он повернулся, шелестя плащом, и быстро зашагал в свою комнату.
      - Пойдемте, - сурово сказал Ньялль, указывая посохом. - Я отведу вас.
      Они встали, и Баден с Транном последовали за стариком на улицу. Оррис, однако, немного задержался, глядя, как уходит Сартол. И снова Созывающий Камень ответил цериллу предателя.
      18
      Не зря говорят, что дороги жизни ведут по кругу и боги охотно заставляют смертных плутать. Арестованных привели в ту гостиницу, где Оррис и Транн поймали вандалов, разбивших окно в Великом Зале.
      - В этом что-то есть, - шепнул Транн приятелю, тщетно пытаясь скрыть озабоченность. - Вот только как понять смысл...
      Трое обвиняемых и еще четверо членов Ордена, сопровождающие их, прошли вслед за Ньяллем по узкой лестнице в темный коридор, и там старый Магистр указал на три комнаты:
      - Каждый поселится в одной из них.
      Баден положил руку ему на плечо:
      - Спасибо, Ньялль. Мы все втроем пойдем в мою комнату: нам надо многое обсудить. Пожалуйста, позаботься, чтобы нам принесли еды и скажи охраняющим нас магам, чтобы пропускали посетителей.
      В карих глазах Ньялля читалась нерешительность.
      - Нас еще не приговорили, Ньялль, - еще более мягко продолжил Баден. Согласно законам Ордена, мы все еще свободные люди. Мы сдались по доброй воле и по-прежнему доверяем тебе, но взамен ожидаем подобающего обращения.
      Ньялль напряженно посмотрел на них и наконец кивнул:
      - Хорошо. Постарайтесь, чтобы я не пожалел о поблажках.
      Баден чуть улыбнулся, и все трое вошли в среднюю комнату, закрыв за собой дверь.
      Здесь было куда лучше, чем в захламленном коридоре, несмотря на скудную обстановку. У правой стены стояла небольшая кровать, накрытая лоскутным одеялом. Рядом с ней у единственного окна, открытого, так что ветер трепал легкие льняные занавески, стоял ночной столик с масляной лампой. В другом углу располагались простой стул и огромный комод. На полу лежал бежевый коврик с застарелыми пятнами. Баден растянулся на кровати, привалившись спиной к стене. Транн вытащил стул на середину комнаты, Оррис сел на подоконник, наслаждаясь ветром и солнцем.
      - Вы что-то видели, - сказал Транн. - Расскажите.
      Баден вздохнул и провел рукой по волосам. Его угловатые черты выдавали крайнюю усталость.
      - Конечно, я не могу говорить за Орриса, но думаю, что он заметил то же самое: когда Сартол вышел в зал, цвет его церилла на миг отразился в Созывающем Камне.
      - Что? И ты тоже видел?
      - Да.
      - И вы оба уверены, что это не простое отражение, не зрительный обман?
      Оррис помотал головой:
      - Нет, когда Сартол уходил, это повторилось.
      Баден пристально посмотрел на Орриса, потом снова повернулся к Транну:
      - Этого я уже не видел, но уверен, что все было именно так.
      Транн выдохнул сквозь зубы с характерным свистящим звуком.
      - Арик, сохрани нас. Если он способен связываться с Камнем, весь Орден не сможет остановить его.
      - Знаю. Вот почему нам нужен немедленный суд. Очевидно, он уже начал преобразовывать Камень, но еще не закончил и, будем надеяться, не закончит в течение ночи.
      - Но даже сейчас мы не знаем, как далеко все зашло, - сказал Транн, а завтра на суде ему придется сразиться с какой-нибудь третью Ордена. Я, конечно, не сомневаюсь в мудрости твоего выбора, но опасаюсь, что уже слишком поздно.
      Баден пожал плечами:
      - Давайте считать, что все пока не так страшно, и займемся более насущной задачей. Надо выяснить, кто из магов на нашей стороне.
      - Конечно, Радомил, - сказал Оррис.
      - Согласен, - ответил Транн. - Он подал нам знак на мосту.
      - И еще он встретился со мной взглядом, когда Сартол прошел мимо Камня. Он понимает, что дела ет Сартол.
      Баден с одобрением посмотрел на Орриса:
      - А я этого и не заметил. Рад, что ты в наших рядах.
      Маг слегка покраснел и улыбнулся:
      - И много времени потребовалось тебе, чтобы понять это?
      - Хм... В общем, нет.
      - Мне всегда нравился Радомил, - отметил Транн, - но я не очень хорошо его знаю. Думаете, мы можем доверить ему передать сообщение... - он прервался и с опаской посмотрел на дверь, - остальным?
      - Безусловно, - ответил Баден. - Но не думаю, что для этой цели он подойдет лучше всех.
      Оррис привык доверять суждениям Бадена и тем не менее был удивлен.
      - Почему нет?
      - Радомил был за городом в составе патрульного отряда, и Сартол может определить и его в ряды обвиняемых.
      Оррис покачал головой:
      - Это не пройдет. Даже у Сартола духу не хватит.
      - Возможно, ты прав, но рисковать нам нельзя. Того, кто будет нами избран, ждет смертельная опасность - это неизбежно, но риск можно свести к минимуму. Нам нужен Магистр, который был здесь не отлучно во время нашего отсутствия, так что обвинить этого человека будет практически невозможно.
      - Из тех, кто оставался в Амариде, немного заслуживающих доверия людей, - сказал Транн. - Но кто из них верит нам настолько, чтобы помочь?
      Прежде чем Баден ответил, в дверь тихо постучали. Баден, улыбаясь, спрыгнул с кровати и потянулся к дверной ручке.
      - А вот и ответ на твой вопрос!
      Много лет прошло, думал Ньялль, с тех пор, как ему последний раз было так хорошо. Впервые за все эти годы члены Ордена обращались с ним как с уважаемым человеком. Ему доверили роль в событиях, предопределяющих будущее Волшебной Силы. Уже десять лет ничего подобного не было. Десять лет. Сидя за столом в дальнем углу таверны "Кристалл", названной так из-за близости к хрустальным статуям Великого Зала, а вовсе не за особый блеск обстановки, Ньялль медленно качал головой, поражаясь тому, как неумолимо быстро течет время. Двенадцать лет назад он обрел Ноллстру и стал Магистром. Десять лет назад умерла Вардис. Вардис, ореховые глаза которой и ее черные кудри притягивали его, как мотылька на огонь, во время первого его визита на Нижний Рог, где он позже служил как маг и Магистр. Ее юмор и любовь согревали его днем и ночью больше чем полжизни. Она так гордилась, впервые увидев Ноллстру у него на плече, что расплакалась.
      Он еще помнил ту ночь с поразительной ясностью. Они лежали рядом, и она водила кончиками пальцев по его груди; он запомнил навсегда ее большие светящиеся глаза, свечу, и церилл, и гордость, которая сквозила в ее улыбке.
      - Магистр Ньялль, - уже не в первый раз шептала она. - Однажды, может быть, ты станешь Премудрым Ньяллем.
      Он тихо рассмеялся:
      - Тщеславная ты женщина. Хочешь иметь большой дом в большом городе на другом конце страны и чтобы все приходили к тебе на поклон.
      - Не нужен мне большой город. Я очень счастлива здесь, а что до остального, то разве я не заслуживаю еще большего? Теперь, когда ты человек с положением, разве сложно заставить их перенести сюда Великий Зал?
      - Посмотрим, что можно будет сделать. - Он снова засмеялся, поцеловал ее и добавил другим тоном: - Луну и звезды сдвинул бы для тебя, если б мог.
      Она перевернулась на спину и потянула его за собой.
      - Уже сдвинул.
      На этом месте, как всегда, Ньялль оборвал воспоминания. Потому что, как иногда казалось, это была их последняя счастливая ночь. Вообще-то были еще, но немного. Три месяца спустя она пожаловалась на тупую боль в животе, а вскоре началась кровавая рвота. Тогда его охватил страх потерять ее, и в мире остались только они двое и ее болезнь. Он молил богов, говорил им, что еще слишком рано, нельзя ее забирать, но они не слышали.
      Почти два года он смотрел, как она угасает, и заботился о ней, как мог. Местные целители были бессильны, не помогало и его волшебство. Он мог лишь на время облегчить ее боль. Постепенно уходили ее радость, ее красота, ее смелость, ее жизнь. Это было Десять лет назад.
      Пока она болела, он продолжал посещать Собрания и служить народу. Она на этом настаивала. Но, потеряв ее, он потерял честолюбие, утратил мечты.
      Он всецело предавался служению, пытаясь этим заглушить скорбь, но с Вардис умерла его воля к жизни. Он стал созерцателем и толком не принимал участия в жизни Ордена и не стремился к чему-то большему. Даже его связь с Ноллстрой ослабла.
      Он стал словно на себя не похож, и все же это было своего рода утешение. В молодости, только что обретя первого ястреба, он видел, как сдает его отец, некогда могущественный Магистр Падвин, испытывая смесь нетерпения и презрения. Он поклялся себе и Вардис, что в его случае все будет иначе - слишком важен Орден для страны, чтобы подобное жалкое существование можно было терпеть. И когда отец умер, Ньялль отказался произносить речь на его погребении. Позже, много позже, он пожалел об этом решении и понял, что угасание отца началось со смертью матери.
      И вдруг через несколько лет Ньялль словно оправился от тоски и стал активным членом Ордена. К тому времени другие успели сделать себе имя и возглавить различные фракции, борющиеся за первенство в Великом Зале. Ньялль понял, что он им не соперник и никогда не станет Премудрым. Когда умер Феаргус, его имя даже не упоминалось в списке кандидатов. В отличие от большинства Магистров Ньялль поддерживал не Джессамин, а Сартола, хотя, конечно, Сартол не мог знать об этом.
      И благодаря всему этому Ньялль почувствовал удивление и даже признательность два дня назад, когда Сартол, за сутки до этого вернувшийся с ужасной вестью, сделал его своим доверенным лицом в борьбе с предателями.
      Несмотря на былые разногласия с Сартолом и осведомленность о его грехах молодости, Ньялль всегда уважал его, считал мудрым и отважным и восхищался его решимости служить народу после суда. И Сартол был добр к нему, ободрял во время болезни Вардис. Как и многие Магистры, с которыми он говорил, Ньялль давно ожидал, что Сартол сменит Джессамин на посту главы Ордена. Он привез посох покойной и, казалось, вполне достоин временно занимать ее место. Узнав от Сартола о предательстве Бадена в Излучине и успешной попытке Орриса освободить преступника из тюрьмы, Ньялль еще больше убедился в этом. Другие Магистры согласились с ним, и в результате Сартол был официально избран временным главой Ордена вечером того дня, когда прибыл в Амарид.
      Следующим вечером Сартол вызвал Ньялля к себе и сказал, что Орден вступил в полосу кризиса и нужен разумный и опытный человек, способный в случае необходимости к решительным действиям.
      - Заговоры, подобные случившемуся, опасны, - сказал Магистр, когда они сидели друг напротив друга в лучах вечернего солнца. - Кого-то парализует страх, другим будет повсюду мерещиться измена. Мне нужен кто-нибудь осторожный и не способный паниковать, сдержанный и в то же время активный. Мне нужен, в конце концов, тот, кто стоит выше мелких обид и амбиций, тот, кому можно доверять.- Темноволосый маг встал, прошел к погасшему очагу и рассеянно покрутил в руках какую-то безделушку с каминной полки. - В этом зале скопилось слишком много амбиций, Ньялль. Мы оба это знаем. Когда я окидываю взглядом стол заседаний, то вижу амбиции и усталость, но более ничего. Я верю Одинану и еще некоторым, но не вижу в них воли, необходимой, чтобы противостоять врагам Ордена. Мне нужен кто-то сочетающий в себе (а такое встречается нечасто) честь, выдержку, отвагу, зрелость и силу. Короче, Ньялль, мне нужен ты.
      Ньялль от изумления вскочил на ноги. Он смог лишь сказать:
      - Я с тобой, Сартол.
      Магистр обернулся, широкая улыбка появилась на его красивом загорелом лице. Приблизившись, он взял Ньялля за плечо и повел к дверям, говоря, что на следующее утро надо еще побеседовать и обсудить все в деталях.
      Шагая по мраморному полу Палаты Собраний, Ньялль улыбался. Орден, нет, весь Тобин-Сер был в опасности, но он улыбался. Он не просто был польщен и почувствовал собственную значимость впервые за много лет. Куда сильнее была решимость, перерастающая в незнакомую доселе энергию. Он никогда не любил кого-либо или что-либо сильнее, чем Вардис. Но сразу за ней следовали Орден и Волшебная Сила. Одну он давно и безвозвратно потерял, другие все еще были частью его жизни. И они в нем нуждались.
      На следующее утро он узнал каким образом. Призвали его рано. Одетый в голубое служитель, рослый мужчина, которого Ньялль не узнал, постучался и сообщил, что Сартол хочет срочно с ним поговорить. Он быстро оделся и, задержавшись на первом этаже гостиницы только для того, чтобы хлебнуть отвара шан и прихватить сладкую булочку, помчался по узким улицам Амарида. Он нашел Сартола в кабинете Премудрого, нервно расхаживающим перед камином. Магистр выглядел усталым, словно не спал всю ночь.
      Он обернулся на стук и коротко улыбнулся.
      - Ньялль! Заходи, пожалуйста. Рад, что ты пришел так быстро. - Он пригласил Ньялля сесть, а сам продолжал расхаживать, мрачно поджав губы; в его серых глазах читалось беспокойство. - Вечером прибудут Баден и Оррис. Самое позднее - завтра утром. До этого тебе надо кое-что сделать.
      В его тоне не было лести или попытки снискать расположение, как вчера. Только суровая реальность надвигающейся опасности. Ньялль оценил прямоту Сартола. Они стали боевыми товарищами в сражении за Орден и весь Тобин-Сер. Страна ждала от них действий. Не было времени для любезностей.
      - Я бы хотел, чтобы ты проследил за ними и встретил у черты города. Они появятся с юга и, видимо, пересекут Лариан по одному из старых мостов. - Магистр направился прямо на Ньялля. - Я хочу, чтобы ты арестовал их от моего имени.
      Ньялль поднял глаза:
      - Но это не входит в мои полномочия.
      Сартол остановился. Даже теперь Ньялль не мог не отметить элегантности его движений.
      - Знаю. Но уверяю тебя, Баден не остановится ни перед чем, чтобы спасти себя и своих союзников. Он напал на меня в Излучине и намекнул, что предатель - это я, при всех жителях деревни. Если он увидит меня у реки, то сделает то же самое. Нападения на Тобин-Сер уже и так изрядно подорвали доверие к Ордену. Публичный спектакль, который может устроить Баден, лишь усугубит ситуацию. Понимаешь? Мое присутствие там не поможет, а лишь все испортит.
      Ньялль кивнул. Это было разумно.
      - Я пойду, но отправь со мной офицера.
      - Отлично. Возьми еще двух-трех служителей Зала, если хочешь. Надо конфисковать церилл Орриса, привести их в гостиницу и поселить в отдельных комнатах до суда. Выдели магов для охраны.
      - Думаешь, они будут сопротивляться?
      Сартол пожал плечами:
      - Не знаю, но надо быть готовыми ко всему.
      Темноволосый Магистр походил еще немного, потом снова остановился и набрал в грудь воздуха, словно готовясь.
      - Есть еще кое-что, о чем я хочу тебя попросить, - нечто еще более неприятное. - Он опустился в кресло рядом с Ньяллем. - Если ты откажешься, я пойму, но, прежде чем поручить это другому, я хочу попросить тебя. Сартол замялся, облизал губы. - Надо избегать бездумного страха. Но нельзя отрицать того, что Баден и Оррис поставили существование страны под угрозу. И может статься, в заговоре участвовали не только они. Надо выяснить, есть ли еще предатели и каковы их имена.
      - Ты хочешь, чтобы я следил за ними, так?
      Сартол помолчал, потом произнес:
      - Именно. Я же сказал тебе: если не можешь - откажись, я пойму.
      Ньяллю и в самом деле было неприятно думать о подобном поручении, но он понимал логику Сартола. И эта логика перевешивала личное неудобство.
      - Как ты хочешь, чтобы я это сделал? - спросил он и был тронут выражением облегчения, показав шимся на лице собеседника.
      Сартол улыбнулся и положил руку на плечо Ньялля:
      - Это все очень просто. Находясь на почтительном расстоянии, там, где тебя не заметят, замечай, кто будет к ним приходить. Не думаю, что посетителей будет много, - может статься, совсем никого. Но если кто-нибудь придет, проследи за ним. Посмотри, будет ли он, в свою очередь, входить в контакт с кем-то еще. Надо выяснить, как далеко зашел заговор.
      - И что потом?
      - В определенной степени это зависит от тебя. Не хочу, чтобы ты без особой нужды рисковал - я не хочу, чтоб с тобой что-нибудь случилось. - Он посмотрел в глаза Ньялля: - Но если найдешь возможность что-нибудь сделать, не подвергая себя опасности, - сделай, пожалуйста.
      Ньялль почувствовал, что бледнеет. Он не знал, что и думать об оказанном ему огромном доверии. Однако в словах Магистра была своя логика. Что толку в том, чтобы найти заговорщиков, а после благополучно оставить их в покое.
      Сартол словно прочел его мысли.
      - Я смутил тебя, Ньялль. Извини. Я не собирался превышать полномочия, данные мне Магистрами.- Он встал и снова начал ходить.- Но, видишь ли, настали темные, времена, и я хочу предотвратить катастрофу.
      Ньялль покачал головой:
      - Ничего страшного. Не время для излишних сомнений. Обстоятельства диктуют свои правила. - Он знал, что в создавшихся обстоятельствах готов выполнить просьбу Сартола. - Если обнаружу других заговорщиков, то арестую немедленно.
      Сартол снова улыбнулся с благодарностью и облегчением:
      - Спасибо, Ньялль. - Он вздохнул: - Мы можем не знать, что у них на уме и кого еще они замешали в заговор, но, по крайней мере, мы к этому готовы. - Он встал, и Ньялль понял, что аудиенция окончена. - Сделай все необходимые приготовления. - Сартол повел его к выходу. - Если кто спросит, скажи, что действуешь по моему приказу.
      Ньялль кивнул и собрался уходить.
      - Ньялль, - позвал Сартол. - Пока ты не ушел, хочу еще кое-что тебе сообщить.
      Тот обернулся.
      - Обстоятельства, конечно, не те, что хотелось бы, но, возможно, скоро меня изберут Премудрым.
      - Похоже на то. Думаю, от такого руководства Орден и Тобин-Сер только выиграют.
      - Ты так добр ко мне. - Сартол рассеянно погладил подбородок своей величественной совы. - Я тут думал о том, кого избрать себе в помощники. В общем, скажу прямо: подумай об этом, Ньялль. Думаю, что помощник из тебя выйдет отличный.
      Ньялль онемел: это предложение было так неожиданно и далеко превосходило границы его надежд, которыми он томил себя последние годы.
      Сартол широко улыбнулся:
      - Тебе понадобится время, чтобы все обдумать, а мне хочется, чтобы ты подумал серьезно. Через не сколько дней мы все обсудим.
      - Конечно. Спасибо тебе, Сартол. Большое спасибо.
      Магистр кивнул, и Ньялль вышел. Было ясное летнее утро, и он думал о том, как обрадовалась бы Вардис.
      Несмотря на приготовления, которым Ньялль посвятил все следующее утро и большую часть дня, предатели прибыли только вечером. Только на исходе утра первые вести о них достигли Амарида. И похоже, Баден и Оррис были не одни. Транн присоединился к ним, и все трое находились в нескольких милях от южного берега Лариана. Ньялль поспешил в Великий Зал и передал новость Сартолу.
      Магистра это опечалило, но не удивило.
      - Мне бы хотелось верить, что Транн не участвует, - отметил он подавленно. - Может быть, Баден и Оррис скрыли от него свое предательство. - Он поднял глаза на Ньялля: - Как ты думаешь, не стоитли нам исходить из этого предположения и взять под стражу только двоих?
      - Если Транн невиновен, суд это установит. Глупо позволять ему свободно бродить по городу. Ты просил меня найти возможных пособников, и Транн - наиболее вероятная кандидатура. Они с Баденом близкие друзья, и трудно представить, что Баден может что-либо от него скрыть. Думаю, Транна тоже надо арестовать.
      Сартол подумал, провел рукой по лбу. Наконец он с явной неохотой кивнул:
      - Если ты чувствуешь, что это необходимо, я принимаю твое суждение. Но я глубоко сожалею, что дело дошло до этого.
      Сидя в таверне "Кристалл" несколько часов спустя, Ньялль думал об этом разговоре, переживая из-за отчаяния и изумления Сартола и собственной безжалостности. На него это было явно не похоже. Старый Ньялль, человек, который был мужем Вардис, не то чтобы не любил Транна или не разделял надежды Сартола на его невиновность. Вообще-то, он был привязан не только к Транну, но и к Бадену. То, что они могли оказаться предателями, глубоко расстраивало его. Он даже надеялся, что Оррис, с которым ему и общаться-то толком не приходилось, окажется непричастным к случившемуся за последние несколько месяцев.
      Но - и это Вардис не поняла бы, сколько ей ни объясняй, - его личные чувства не имели никакого значения во всей этой истории. Трех магов держали в комнатах наверху потому, что человек, которого уже почти избрали главой Ордена, объявил о раскрытии заговора и предоставил убедительные доказательства. У него даже были свидетели. Ньялль мог втайне надеяться, что всех троих оправдают, но это не освобождало его от ответственности.
      Что и объясняло тот факт, что он сидит здесь, притаившись в темном углу. "Не думаю, что их много, - сказал Сартол. - Возможно, сообщников вовсе нет". Ньялль думал иначе. Он не знал, почему это так, но ему подсказывало чутье, которое он утратил десять лет назад, вместе с решимостью и самоуважением, до тех самых пор, пока несколько дней назад его не вызвали к Сартолу. Он был уверен, что к обвиняемым кто-то придет. Кто-то, кого он знал. Скоро. И этот человек приведет его к другим заговорщикам. Он ждал этого, как можно ждать любимой сцены на представлении одной из драм Кеарбхолла. Ему оставалось лишь потерпеть.
      В общем, терпеть пришлось не слишком уж долго. Через несколько минут кто-то в плаще мага вошел в таверну и быстро поднялся по лестнице. Лицо человека закрывал капюшон, но Ньялль увидел травянисто-зеленый церилл и темную сову такой же величины, как его собственная, и с удивлением понял, кто это. Женщина пробыла у обвиняемых совсем недолго и так же тихо выскользнула из таверны.
      Ньялль осторожно встал из-за стола и направился к двери.
      Он вышел на солнце, давая глазам привыкнуть к свету, потом осмотрел улицу в поисках женщины в плаще. Он не увидел никого, и сердце сжалось, словно от холода. Безжалостно подавив панику, он остановился и прислушался. Даже маг не может исчезнуть бесследно. Он ждал затаив дыхание...
      ...И вдруг услышал эхо быстрых шагов в переулке справа от себя. Он помчался туда. Она: церилл и сова. Он вздохнул с облегчением и улыбнулся, затем последовал за Магистром по темному переулку к тем, кто плел заговоры против Ордена.
      Когда они с Элайной лежали на солнце в душистой траве, Джариду казалось, что время остановилось. Они словно затерялись друг в друге, забыв печали. Перед наступлением сумерек олень, которого днем вспугнул Баден, пришел щипать травку. Пара ястребов легко парила над поляной, привлекая внимание Ишаллы и Филимара.
      - Вот таким и было мое второе видение о тебе, - призналась Элайна.
      - Что ты увидела?
      - Да все это. - Она слегка зарделась. - Нас вместе, на лугу.
      Он улыбнулся и поцеловал ее в губы.
      - Вот это видение, я понимаю!
      - Не то слово.
      Чуть позже солнце скрылось за деревьями, и воздух стал холоднее. Молодые маги нехотя оделись и разожгли костер. Вместе с холодом и темнотой вернулось беспокойство о Бадене, Транне и Оррисе. Магистр не сказал им, каков его план и кто придет с вестью. Скорое прибытие этого человека, кем бы он ни был, смутно тревожило Элайну и Джарида. Они сидели у костра, поджаривая пару куропаток, пойманных для них ястребами, и Джарид вскакивал от хруста ветки под копытом оленя, от крика совы в лесу, и, хотя они давно не ели, а жаркое пахло чудесно, голода он почти не испытывал.
      Элайна пошевелилась и пристально посмотрела на него.
      - Это будет не раньше чем завтра, а если они потребуют разбирательства в присутствии всего Ордена, то придется ждать несколько дней. Тебе придется расслабиться, - сказал Джарид.
      - А что, заметно мое нетерпение? - И она слегка пожала плечами.
      - Извини. Тебе надоело?
      Она снова пожала плечами, чуть улыбаясь.
      - Ну, скажем, я бы хотела немедленного суда.
      Он рассмеялся:
      - Хорошо, попробую посодействовать. - Он помолчал, поворачивая вертел. - Вообще-то, надо подготовиться. Странно было бы просто сидеть здесь, пока Бадена и компанию судят.
      - И что, по-твоему, нам надо делать?
      - То-то и оно: понятия не имею. Едва ли мы можем сделать многое. Но все же... Расскажи мне о Сартоле. Чего от него можно ожидать?
      Она посмотрела на него, потом знакомым жестом пробежала пальцами по волосам.
      - Я знаю его не так хорошо, как мне еще недавно казалось.
      В ее голосе чувствовалась боль незаживающей раны.
      - Возможно, - сказал он, - но ты знаешь его лучше, чем многие из нас, во всяком случае лучше, чем я. Нам все пригодится, Элайна.
      Это прозвучало, вопреки его намерению, почти как мольба, и она откликнулась:
      - Мм... утром я тебе сказала, что он подготовится к любым действиям со стороны Бадена. Это осторожный человек, он умеет разрабатывать планы.
      - Думаешь, убийство Джессамин и Передура тоже спланировано?
      - Нет. Это было бы слишком опасно. Просто что-то пошло не так, и он... сымпровизировал.
      - Но ему удалось.
      - Он умен, - мрачно сказала Элайна. - Пойми: он не станет полагаться на то, что суд пойдет как ему надо и что его изберут главой Ордена. В этом слишком много риска и неопределенности. Он не склонен рисковать. - Ее лицо выдавало испытываемое ею напряжение, глаза расширились. - Он планирует все до последней детали, предупреждая возможный ход событий. Он не позволит застать себя врасплох.
      - Но если появимся мы... - Джарид попытался вложить в эти слова больше уверенности, чем испытывал сам.
      Она повернулась к костру:
      - Мне уже начинает казаться, что он готов и к этому.
      Он не смог найти слов, чтоб развеять ее страх; ему и самому приходилось непросто. Они умолкли, задумавшись, и все еще молчали, когда через несколько минут в лесу послышались шаги.
      - Это не олень, - прошептал Джарид; он прислушался, потянулся за цериллом и подозвал Ишаллу.
      Элайна встала, держа наготове посох.
      - Верно. Кажется, это там. - Она показала направо. - В той стороне, куда ушел Баден.
      - Посланник?
      - Или враг.
      Словно по сигналу, они прикрыли периллы плащами. Джарид постарался дышать ровнее. Потом они двинулись к тому краю поляны, откуда доносился звук шагов. Через несколько секунд они снова услышали его, на этот раз ближе, и различили мягкое зеленое свечение. Джарид подумал, уж не Терон ли это, но быстро понял, что свет совершенно другой, теплый и живой, словно источаемый травой и кленовыми листьями.
      - Узнаешь цвет? - спросила Элайна.
      - Нет. А ты?
      Она отрицательно покачала головой.
      Джарид открыл церилл, направляя его в сторону леса.
      - Стой, кто идет? - Он старался придать голосу угрожающую интонацию и сожалел, что тот звучит слишком по-юношески.
      Шаги прервались.
      - Я друг, - ответил чистый звучный женский голос, приглушенный из осторожности. - Мне велели сказать вам: "Как и вы, я в союзе с Тероном", хоть я и не понимаю, что это значит, и мне, в общем, даже не нравится подобный пароль.
      Джарид позволил себе расслабиться и заставил церилл светиться не так ярко.
      - Понимаю, но верь, пожалуйста, что скоро ты все поймешь. А пока что добро пожаловать, Сонель.
      - Вы знаете меня? - Она не смогла скрыть удивления.
      - Я знаю, кто ты, и чувствовал, что Баден пришлет именно тебя.
      - А я вас знаю?
      Джарид открыл было рот, собираясь ответить, но тут Элайна коснулась его руки и подала предостерегающий знак. Казалось маловероятным, что кто-нибудь мог их услышать, но Элайна была права: нечего рисковать и кричать их имена на весь лес. Он кивнул, давая понять, что согласен, и снова повернулся к Сонель:
      - Выходи на поляну - сама увидишь.
      Тихо скрипнула ветка, мягко зашуршали еловые иглы, и Сонель вышла на поляну. Она была выше, чем помнилось Джариду, - почти с него ростом, и выглядела моложе. Ее каштановые волосы были собраны в узел, зеленые глаза словно отражали свет Церилла. Сова, очень похожая на Анлу, настороженно подняла перьевые ушки над круглыми желтыми глазами.
      Магистр подняла посох, чтобы при свет церилла лучше разглядеть тех, кто ее ждал. Увидев их, она вздохнула и в изумлении шагнула назад. :
      - Но мне сказали, что вы убиты! Терон... - Слова оборвались, и она молча пристально посмотрела на них, потом, немного придя в себя, улыбнулась: - Конечно, пароль Бадена "Мы в союзе с Тероном" не случаен.
      - Все не так просто, - сказал Джарид, - но об этом позже, хорошо?
      - Договорились. Надеюсь, вы мне простите первую реакцию, когда я увидела вас живыми. Это слишком большой дар, и я просто не знаю, что и сказать.
      Джарид улыбнулся:
      - Спасибо. А теперь скажи: как Баден смог убедить тебя, что Сартол лжет, и при этом не сказать, что мы живы?
      Сонель многозначительно улыбнулась:
      - Бадену было легко: я никогда толком не верила в обвинения. И когда он сказал мне, что за городом находятся друзья, способные доказать его невиновность, этого оказалось достаточно. А теперь скажите: почему вы здесь? Вас-то ни в чем не обвиняют.
      - Кажется, да. Но Баден боится за наши жизни.
      - Почему?
      Джарид замялся, и ответила Элайна:
      - Потому что мы знаем, что Сартол убил Джессамин и Передура; это он загнал нас в Рощу Терона.
      - Сохрани нас, Арик! Хочется сообщить, что я удивлена, но, боюсь, удивить меня по-настоящему уже невозможно. Для тебя это, наверное, особенно тяжело? Мне очень жаль.
      - С-спасибо. Но у нас есть заботы поважней моих чувств.
      Сонель хотела добавить что-то еще, но, подумав, сказала:
      - Ты права. Надо многое обсудить. Давайте присядем.
      И все трое устроились рядом с костром.
      - Баден, Транн и Оррис потребовали немедленного суда, - начала Сонель. - Он начнется завтра утром. Баден передал, чтобы вы встали на рассвете и прошли к южному берегу Лариана. Оттуда вы услышите колокола, созывающие магов. Подождите минут пятнадцать и идите в Великий Зал. И пожалуйста, не забудьте улики.
      - Хорошо, что он напомнил, - саркастически заметил Джарид.
      Сонель улыбнулась:
      - Как обычно, перестарался?
      - Ты знаешь, что заставило его требовать немедленного суда? - спросила Элайна.
      Сонель внезапно помрачнела:
      - Сартол связался с Созывающим Камнем. Он уже немного изменил его, и они не хотят, чтобы это зашло слишком далеко.
      Элайна закивала:
      - Именно. Сартол вполне способен на это. Да защитят нас боги.
      - Как это "изменил"? - спросил Джарид.
      - Баден и Оррис видели, как там мелькнул оттенок церилла, принадлежащего Сартолу.
      - Не понимаю. У него уже есть свой церилл.
      - Хороший вопрос. Я не уверена, что понимаю. Согласно законам Волшебной Силы, такого не может быть. Очевидно, он нечеловечески силен; только так, при этом условии смог бы дотянуться даже до простого кристалла, не говоря уже о Созывающем Камне.
      - А когда он закончит, силы его стократно возрастут, - добавила Элайна. - Надеюсь, завтра еще не будет слишком поздно.
      - Не может такого случиться, - горячо сказала Сонель. - Мы не одни - у Бадена есть сторонники, а когда вы придете и все расскажете, их станет еще больше. Сартолу не дадут взять Орден в свои руки, - по крайней мере, я готова бороться до последнего, чтобы этого не произошло.
      - Но как победить столь сильного мага? - спросила Элайна с отчаянием в голосе.
      - Надо вступить в союз с теми, кто против Сартола. Надо противостоять ему до последнего и, если надо, обратить против него народ Тобин-Сера. Сонель была в ярости, на лице ее читалась решимость идти до конца. Неважно, сколь он силен; если Сартол верит, что мы сдадимся без боя, то он дурак.
      Джарид почувствовал, как при этих словах его сердце наполняется отвагою и надеждой. Но тут же услышал, что Ишалла и сова Сонель шипят, подавая им запоздалый сигнал опасности, и понял, что они сами еще большие безумцы, чем Сартол. А когда он услышал знакомый мужской голос, донесшийся с края поляны, то обомлел.
      - Смело сказано, Сонель, - крикнул мужчина, - хотя я никогда бы не подумал, что ты способна на предательство. Мне будет очень интересно, что еще ты скажешь, и Сартолу, несомненно, тоже. А прямо сейчас мне вполне достаточно будет узнать имена тво их спутников.
      Все трое обернулись, но увидели лишь сияющий ярче полуденного солнца церилл винного цвета и с ужасом осознали, что попались.
      19
      В ожидании ее возвращения он плохо спал. Она отправилась пешком - все четверо согласились, что так она привлечет меньше внимания, - и предупредила Бадена, что может вернуться очень поздно, чуть ли не на рассвете. Она хорошо знала его и слегка поддразнивала, прося не беспокоиться, если не появится до первых солнечных лучей.
      - Ты же знаешь, что мне будет невмоготу, и не только из-за Джарида и Элайны.
      Она подняла бровь, уловив намек.
      - Может, успею к ночи.
      Она хитро улыбнулась, и, наблюдая за ней, усмехнулись Транн и Оррис.
      Тогда и он улыбался, но ночь все длилась, а она не приходила, и его беспокойство росло. Потом он провалился в тяжелый сон, полный видений ужасных событий в Излучине.
      Он проснулся; первые солнечные лучи уже пробивались сквозь занавеску, и его охватила паника. Ну где же она? Он скинул одеяло, натянул штаны и, забыв о рубашке и плаще, вылетел в коридор, где сразу же наткнулся на незнакомого служителя в голубой одежде, такого же рослого, как вчерашний здоровяк.
      - Да, Магистр? - вежливо сказал он. Ньялль, покрайней мере, проследил, чтобы с узниками обращались уважительно.
      - Я жду посетителя, - сказал Баден, не в силах скрыть беспокойство. Никто не приходил, пока я спал?
      - Никто, Магистр. После того, как трактирщик принес тебе ужин, никто. Передать сообщение?
      - Нет, спасибо.
      Открылась соседняя дверь, и в коридор вышел Транн - полностью одетый, но с еще мокрыми после мытья волосами. Чуть позже из другой двери высунул голову заспанный Оррис. Он тоже был без рубашки и рассеянно проводил пятерней по спадающей на плечи копне волос.
      - Что стряслось, Баден? - обеспокоенно спросил Транн.
      - Ты ничего не слышал о Сонель?
      Транн отрицательно покачал головой.
      - А ты, Оррис?..
      - Нет. - Маг вышел в коридор. - Но разве она не говорила, что вернется лишь утром?
      - Она сказала - на рассвете, - поправил Магистр, - и я ожидал, что она придет раньше.
      - Думаешь, что-то случилось?
      - Сам не знаю, что я думаю. Пусть принесут завтрак в комнату мага Транна. Да, Транн, мы с Оррисом сейчас умоемся, оденемся и придем к тебе.
      Баден вернулся в комнату и помылся над тазиком с водой. Все мысли его были о Сонель. Он никак не мог убедить себя, что ничего не случилось: Сонель никогда не опаздывала. Она была до странности пунктуальна - всегда. Его это немного раздражало, особенно в последние годы. Но если все идет по плану, почему она до сих пор не явилась?
      Он поделился своим беспокойством с друзьями, пока все трое рассеянно пощипывали виноград, хлеб и сыр, принесенные трактирщиком.
      - Вопреки всему, - заметил Магистр, - мы очень мало знаем о том, что у Сартола на уме и каков расклад сил. У него могли быть в Ордене сторонники которые поймали Сонель еще на пути к поляне или проследили за ней и узнали, что молодые люди живы.
      - Или, - сказал Оррис, - несмотря на обещание Ньялля, люди Сартола никого не пускают в таверну.
      - Мне это тоже представляется более вероятным, - согласился Транн. - Я знаю, что ты беспокоишься, но не думаю, что это необходимо.
      - Возможно, он взял под контроль Созывающий Камень, - продолжил Оррис. - И он вообразил, что теперь ни в ком и ни в чем не нуждается.
      Баден пожал плечами:
      - Может быть, ты и прав. Но с учетом того, что я наблюдал, он более осторожен. Он долго вынашивал план и не пустит все на самотек. Простите, друзья, но мне страшно. Очень страшно.
      Оррис и Транн промолчали - а что можно было сказать? - и все трое продолжили завтракать, погруженные в свои мысли. Светало, ветерок стал теплее, но от Сонель по-прежнему не было вестей. Чуть позже неожиданно громко зазвонили колокола Великого Зала. Баден забыл, как это близко. Вскоре должен был начаться суд, а он не знал, слышат ли их молодые маги. О Арик, где же Сонель?
      Видя, как его товарищи встают и как мрачны их лица, он пожалел, что не может их приободрить. Не далее чем вчера он чувствовал себя вполне уверенно и даже позволил себе продемонстрировать это в присутствии Сартола, но что-то задержало Сонель в пути, и он мог лишь надеяться, что Джарид и Элайна живы. Если нет, то он, Транн и Оррис обречены, а вместе с ними весь Тобин-Сер.
      Тревожный стук в дверь заставил его подскочить. Необходимо успокоиться. Не хватало еще, чтобы Сар-тол застал его в таком виде!
      Транн прошел к двери и распахнул ее. В коридоре стоял Ньялль, необычно бледный.
      - Пора, - тяжко вымолвил он, чуть посторонившись и приглашая троих магов выйти. Он не мог смотреть им в глаза.
      Баден вышел вслед за Оррисом и Транном, слыша за спиной шаги старика. Служители ушли, но мрачное молчание Ньялля давило на плечи. Они прошли по коридору, спустились по лестнице и вышли из таверны. На улице собрались тысячи жителей города - даже еще больше, чем вчера. Оррис оглянулся, его темные глаза, полные ужаса, были широко раскрыты. Публичное унижение, через которое они прошли вчера, оказалось для него особенно мучительным, но сегодня было не легче. Стремясь как-то успокоить и отвлечь друга, Баден собрался спросить у Ньялля, много ли магов уже прибыло в Амарид. Но что-то остановило его; Ньялль выглядел так, словно не ответил бы, даже если бы Баден спросил. И Магистр отвернулся.и тотчас заметил, как Транн что-то шепнул Оррису, после чего на лице коренастого мага появилось некоторое подобие покоя.
      Толпа выказывала к обвиняемым меньше враждебности, чем вчера. Кто-то выкрикивал проклятия и угрозы, но на лицах большинства было написано любопытство.
      Тем не менее поведение Ньялля тревожило Бадена. Вчерашняя его уверенность в своей правоте казалась более естественной. Магистр был глубоко порядочным человеком, и, несмотря на частые разногласия, Баден верил в его честность и скорбел вместе с ним после смерти Вардис. Он отказывался верить, что Ньялль вместе с Сартолом предал Тобин-Сер - это было совсем не в его натуре. Но старик вел себя так странно, неужели это как-то связано с исчезновением Сонель?
      Снова его охватила паника, словно ледяная рука, сжимающая сердце. Он обернулся и посмотрел Ньяллю в глаза.
      - Что ты с ней сделал? - яростно зашептал Баден. - Где Сонель?
      Ньялль до странности спокойно посмотрел на него и ничего не ответил. Наконец он заговорил:
      - Я не знаю, о чем ты. Пожалуйста, иди, Баден, все ждут тебя.
      - Никуда я не пойду, пока ты не скажешь правду!
      Оррис и Транн остановились и подошли поближе к Магистрам.
      - В чем дело, Баден? - Оррис подозрительно посмотрел на Ньялля.
      - Ньялль в ответе за то, что случилось с Сонель.
      Транн не без восхищения посмотрел на старшего друга:
      - Откуда ты знаешь?
      - Знаю, и все. - Баден сгреб Ньялля за плащ, и бледная сова сдавленно зашипела. - Что ты сделал с Сонель? - Он четко выговаривал каждый слог.
      Темные глаза Ньялля, пугающе спокойные, еще несколько секунд сверлили взглядом Бадена. Потом он взял Бадена за руку и освободился от его хватки.
      - С ней все в порядке. Не знаю, где она находится в данный момент, но, когда я в последний раз видел ее, она была невредима.
      - Так ты следил за ними. - В глазах Орриса явственно читалось обвинение. - Ты шпионил для Сартола.
      Эти слова вывели Ньялля из себя.
      - Не тебе меня судить! И я никому ничего не должен объяснять! Придет время - и я отвечу перед богами, а пока что буду вести себя так, как сочту нужным! - Он окинул арестантов повелительным взором. - А теперь нам пора на суд.
      Не говоря больше ни слова, он стремительно направился к Великому Залу, заставив их следовать за собой, словно ветер, сметающий листья.
      Через несколько минут они поднялись по ступеням и вошли в огромные дубовые двери. Палата Собраний выглядела примерно так же, как вчера. Три стула для Бадена, Транна и Орриса стояли ближе к выходу. Прибыли еще несколько магов, преимущественно из патрульных отрядов. Была здесь и Урсель - загорелая, с выцветшими на солнце короткими каштановыми волосами. Но занято было менее половины стульев; присутствовали в основном Магистры. Окинув взглядом комнату, Баден с тревогой осознал, что Сонель отсутствует.
      - О боги! - прошептал Оррис.
      И Баден немедленно обратил внимание на Созывающий Камень, хотя уже заранее знал, что там увидит. Желтый свет. Такой слабый, что если специально не смотреть, то и не заметишь. Ничего не подозревающему наблюдателю это показалось бы лишь обманом зрения, созданным солнечными лучами и прозрачными окнами Зала. Но Баден уже видел это вчера и знал: ни о какой иллюзии не может быть и речи.
      - Он не сможет долго скрывать это, - тихо сказал Баден и увидел, как Оррис осторожно кивнул. - У него уже почти получилось.
      - Встаньте рядом со стульями! - приказал Ньялль, и они умолкли.
      Обвиняемые подчинились приказу, и, как и вчера, Ньялль кивнул Одинану, давая знак, что все готово к приходу Сартола. Одинан с трудом поднялся и важно пригладил редкие седые волосы. Остальные члены Ордена тоже встали, и дряхлый Магистр ударил посохом об пол, так что эхо разнеслось под сводами, а все разговоры прекратились.
      Прошло мгновение. Потом другое. Все замерли, и наконец открылась дверь и вошел Сартол.
      Еще одна длинная ночь. Слишком длинная, подумал Сартол, расхаживая перед камином с чашкой чая в руках. Он был измучен до предела и непрестанно думал о том, что же случится в этот день. Дважды он отдавал служителям чашку, жалуясь, что чай недостаточно крепок, и хотя они настаивали эту порцию добрых полчаса, она не облегчила его усталости. Магистр хотел было еще раз позвонить в хрустальный колокольчик, но передумал. Возможности трав были не беспредельны, и ему нужен сон, а не крепкий чай. Кроме того, он не хотел выдавать своего состояния даже невозмутимым служителям.
      Он хотел часть этой ночи отдать сну, но ведь и вчера, и позавчера было то же самое. Каждый раз он прилагал такие усилия, чтобы связаться с Созывающим Камнем, что терял чувство времени. Первые две ночи это его не беспокоило... во всяком случае не очень сильно. Но сейчас он испытал настоящее отчаяние, заметив первые солнечные лучи. Не желая прерывать работу, ругая себя за невнимание, он торопливо вернулся в свою комнату как раз за минуту до того, как пришли служители и стали готовить Зал к предстоящему суду.
      Чуть позже служанка Джессамин - кажется, ее звали Бейса - постучала и вошла, подняв бровь от неподобающего изумления: Сартол был уже на ногах и полностью одет.
      - Принести завтрак, Магистр Сартол? - спросила она.
      - Только чай. - Он не смог преодолеть сквозящего в голосе раздражения.
      Она кивнула и удалилась, оставив Сартола проклинать собственную глупость и быстротечность ночи. Было слишком рано собирать Орден на суд над Баденом. Сначала надо было увидеться с Ньяллем. И потом, спать было уже поздно. И Магистр попытался успокоиться, думая, как хорошо у него получилось с Камнем. К несчастью, весь этот час тревожные предчувствия так и не оставили его ни на миг.
      И снова, как это было уже несколько раз за прошедшую неделю, Сартол заставил себя перестать расхаживать и рухнул в кресло, забрызгав плащ чаем. Дурная привычка - ходить туда-сюда, слишком уж выдает беспокойство. Надо же - так волноваться перед самым триумфом!
      Это Баден во всем виноват. Даже под стражей, лишенный церилла, публично обвиненный в предательстве, Магистр не давал ему покоя. Проклятье, если бы он вчера не выглядел настолько уверенным в себе! Оррис был дерзок, но бледен и испытывал унижение - да и должен был испытывать. Настроение Транна, как всегда, невозможно было определить. Но Баден... Да, он выглядел усталым, но не более, чем сам Сартол. Магистр, похоже, его не боялся, но другого и ожидать было нельзя. Баден, как и любой, кто облечен властью, отлично умел скрывать эмоции. Другое беспокоило Сартола: по лицу Бадена можно было определить его чувства, но вовсе не те, что он предполагал. Требуя немедленного суда, Магистр улыбался. И всего на мгновение, достаточное, однако, чтобы Баден заметил: Сартол утратил контроль над собой. А что еще он мог сделать? Он всего-навсего человек. А тот... улыбался. Его обвиняли в предательстве и убийстве, у него не было убедительных доказательств собственной невиновности (конечно же, он знал, что Сартол уничтожил улики, оставшиеся от людей Калбира), и все-таки он был спокоен. Это уж слишком.
      Несколько позже, думая об этом у себя в комнате, Сартол уверял себя, что улыбка Бадена была элементарной бравадой. Но это выглядело так убедительно, что Сартол начал подумывать, а нет ли в самом деле у Бадена каких-то улик. С чего бы еще ему требовать немедленного суда? Оррис и Транн, как младшие члены Ордена, лишь выиграли бы, дождавшись возвращения всех магов, и все же они этого не захотели. Он с досадой подумал о том, что они, возможно, заметили желтое мерцание Созывающего Камня и поняли, в чем дело. Но с этим на данный момент ничего нельзя было поделать, а через несколько дней ситуация должна была коренным образом измениться. И все же уверенность обвиняемых не давала ему покоя. Они, очевидно, надеялись, что смогут убедить Орден в своей невиновности. А если не так, то в чем дело? Надо было выяснить, что они задумали.
      Вот тут и явился Ньялль. Должность временно исполняющего обязанности главы Ордена давала много преимуществ, не последним из которых был почти неограниченный доступ к Камню. Но она же и привязала его к Великому Залу и вынуждала к определенным формам поведения. Он не мог присматривать за Баденом и компанией лично, не привлекая к себе нежелательного внимания, а позволить себе минутной неосторожностью погубить многолетний труд было нельзя. И он обратился к седому Магистру.
      Он буквально взрастил в Ньялле дружбу и доверие и потратил на это не один год. К тому моменту когда эта история началась, прошло несколько лет с тех пор, как Орден унизил его осуждением, а Феаргус еще был жив. Тогда основной замысел уже сложился, и Сартол любовно питал его, еще не зная о Калбире и чужеземцах, но уже понимая, что надо наладить отношения с другими Магистрами: как бы дальше ни сложились обстоятельства, их поддержка будет необходима, чтобы контролировать Орден.
      К тому времени жена Ньялля уже умерла, и он погрузился в полное безразличие. Когда-то это был потенциальный соперник, теперь же - человек, лишенный амбиций, не желающий или неспособный принимать активное участие в жизни Ордена. И Сартол понял, что может поладить с Ньяллем, как уже поладил с Одинаном, Баденом и некоторыми другими. Но поддержка старика не казалась чем-то важным для его успеха. Тогда Ньялль не представлял ни малейшей угрозы.
      Но потом Ньялль удивил его - и всех удивил, когда произнес страстную речь в последний день летнего Собрания, на протяжении которого просидел не говоря ни слова. Сартол не помнил, что именно вывело Ньялля из скорбного оцепенения, хоть и знал, что речь шла всего лишь о какой-то ритуальной тонкости. Он помнил, однако, что Ньялль говорил сразу после него и отстаивал диаметрально противоположную точку зрения. Потом, когда маги выстраивались для участия в Шествии Света, Магистр подошел к Сартолу:
      - Сартол, я бы хотел извиниться за тон, в котором высказал сегодня свои замечания. Я не хотел проявить неуважения, не хотел обидеть тебя.
      Сартол улыбнулся и положил руку на плечо старика:
      - Ничего, Ньялль. Честно, я был только рад видеть, что ты... такой, каким я тебя когда-то знал. Мне очень этого не хватало.
      Ньялль отвернулся почти смущенно, и на губах его промелькнула тень улыбки. В глазах его читалась боль, и на мгновение Сартолу показалось, что Магистр готов заплакать.
      - Мне тоже этого не хватало.
      - Надеюсь, ты станешь прежним.
      - Хотелось бы. Спасибо, Сартол.
      В словах Ньялля было столько тепла и благодарности, что Сартол понял: он приобрел в высшей степени ценного союзника. Это был не просто Магистр, который однажды за него проголосует, но тот, которому можно было доверить поручения особой важности.
      Такие как это. На следующих собраниях Сартол подпитывал дружбу Ньялля комплиментами и доверительными признаниями. Он также заметил в Магистре жажду возвращения в элиту Ордена, облеченную властью. Многим магам было, в сущности, не до влияния, но Ньялля им когда-то пользовался. Сартол видел, с каким выражением его собеседник говорит о наиболее могущественных магах, с каким чувством голосует за нового Премудрого после смерти Феаргуса, с каким пылом включается в споры на Собраниях. Он сомневался, что другие это тоже заметили, и понимал, что даже сам Ньялль не вполне осознает, что с ним происходит. Но он-то видел и знал, как можно использовать Ньялля в своих целях. В общем, они были похожи. Разница состояла лишь в том, что, однажды обретя власть, Сартол ни за что бы не выпустил ее из своих рук.
      Так что его вовсе не удивило, с какой легкостью Ньялль согласился шпионить: не только потому, что его уже не один год обрабатывали, - у старика появился шанс стать лидером и вернуть себе былое высокое положение.
      Сартол, однако, не учел какой-то чрезмерной порядочности Ньялля. Магистру очень не хотелось следить за Баденом, и он побледнел, когда ему предложили по собственному усмотрению обойтись с союзниками Бадена. Когда разговор окончился, Сартол испугался, что Ньялль передоверит это одному из великанов-служителей. Нельзя было, чтобы щепетильность старика поставила исполнение замысла под угрозу. К счастью, неожиданное прибытие Транна позволило испытать решительность Ньялля. Сартол не собирался позволить темноволосому магу свободно бродить по улицам столицы. Он был не дурак. Но ему надо было узнать, что станет делать Ньялль, и реакция Магистра была просто идеальной. Понадобилась вся сила воли Сартола, чтобы сохранить мрачное выражение лица, когда Ньялль объявил, что Транна надо арестовать. Сартолу хотелось смеяться.
      Напомнив себе испытанное в тот момент удовольствие, Сартол попытался расслабиться. Что бы там ни выдумал Баден, Ньялль узнает об этом и немедленно ему сообщит. Сюрпризов на этот день не намечалось, по крайней мере для Сартола. Другие, конечно, будут потрясены, если поднапрягутся и внимательно рассмотрят Созывающий Камень. Именно поэтому не стоило переживать: даже если, вопреки ожиданиям, маги окажутся наблюдательны, он сможет их подчинить.
      Он так давно к этому готовился. Иногда он даже не мог поверить, возможно ли это. Он знал, что до сих пор ни один маг не был связан с двумя церилла-ми. Но союз с Калбиром заставил его попробовать. Надо было как-то общаться с чужеземцем, и Сартол перелил свою силу в один из запасных цериллов, привезенных с Цериллона, - так, как когда-то перелил ее в лесное озеро. И скоро этот второй засиял так же ярко, как первый. Но на этом он не остановился. Используя свою огромную силу, он изменил второй Камень так, как Амарид когда-то изменил Созывающий Камень, то есть так, что тот мог принимать сигналы.
      Теперь он знал, что Созывающий Камень будет принадлежать ему. Да, Камень был огромен, но и сила его - тоже. Вопрос времени и доступа, не более, а их он в конце концов получил. Прошлой ночью сила проходила по его телу подобно океанскому приливу; Камень превратился в огромную линзу для силы, которую Сартол получал от Хувана. Сделав это, Сартол испытал такую радость, какой не знал прежде. Он был силен. Бесконечно силен. И он станет еще сильнее и однажды обратится в самого могущественного мага за все времена.
      Он уже жаждал использовать эту силу, показать другим, каких высот он достиг. Они предпочли ему Джессамин и обвинили его в нарушении Закона Ама-рида. Но скоро, очень скоро они поймут, что он превзошел их обожаемого Амарида, превзошел ненавистного им Терона, стал сильнее их всех, вместе взятых. Они не смогут остановить его, и он будет править Тобин-Сером. Даже Калбир, его люди и эти их странные смертоносные птицы падут перед ним. Это будет скоро, так скоро.
      Сартол покачал головой, борясь с искушением встать и снова начать расхаживать туда-сюда. Он просто не мог понять своего волнения. План готов, Ньялль покорен, Созывающий Камень скоро ему подчинится - почему же так трудно успокоиться?
      Он соскочил с кресла и нетерпеливо приблизился к дубовому столу.
      - Это от ожидания, - сказал он вслух, чтобы успокоить нервы.
      Хуван, устроившийся на камине, открыл глаза, повернулся и безразлично посмотрел на него.
      Сартол снова принялся ходить. "Это от ожидания, - повторил он про себя. - Суд начнется, и мне полегчает". Он глубоко вздохнул. Где же этот Ньялль?
      Всего через несколько минут в дверь тихо постучали; ему уже казалось, что прошла вечность.
      - Входите! - позвал он более нетерпеливо, чем хотелось бы. - Входи же, Ньялль, - сказал он не сколько мягче и улыбнулся. - Есть новости?
      Магистр был бледен. Очевидно, он что-то узнал. Сартол старался успокоить пульс.
      Ньялль опустился в одно из кресел. Он с минуту посидел молча, собираясь с мыслями, потом поднял глаза:
      - Ты был прав: в заговоре участвуют не только эти трое. Вчера поздно вечером Сонель ненадолго зашла к ним, а потом направилась в лес. Я пошел за ней, и она привела меня к поляне, где встретилась с двумя магами, а я спрятался за деревьями и подслушал разговор. Они говорили о том, как помешать тебе стать Премудрым, и даже поклялись в случае необходимости обратить против нас народ Тобин-Сера.
      Сартол сел, и глаза его расширились от непритворного изумления. Это было даже больше, чем он смел надеяться. Какие бы там ни были доказательства у Бадена, у него, Сартола, появился еще один свидетель, Магистр, который подтвердит наличие заговора против Ордена. Только нечеловеческим усилием воли он смог подавить приступ смеха.
      - Говоришь, это была Сонель? - Он пытался придать своему голосу мрачное звучание.
      - Да, Сонель. - В голосе Ньялля слышались боль и отчаяние. - И еще двое.
      - Их ты тоже узнал?
      Ньялль только головой покачал, избегая смотреть в глаза собеседнику. Он явно чего-то недоговаривал. Старик побледнел и тер дрожащие руки одну о другую.
      - Я подвел тебя, Сартол, я сделал нечто ужасное.
      Это было уже неважно!
      - Расскажи мне, - мягко попросил Сартол, прикрывая руку Ньялля своей. - Все хорошо, я уверен. Просто расскажи.
      Ньялль восстановил дыхание.
      - Я слушал, и гнев переполнял меня, пока я не решил, что пора... что-то делать. - Ньялль замялся, прикрыл глаза и снова вздохнул. - Другие двое убежали. Я крикнул им вслед, но они не остановились. Я снова крикнул так рассердился... Даже не успев понять, что происходит, я метнул в них волшебным огнем. Все произошло так быстро: сработал инстинкт. - Он сглотнул. - Они мертвы, Сартол. Я убил их обоих. Мне не хотелось, но так уж вышло. Я настолько расстроился, что упустил Сонель. Я погнался за ней, но потерял ее в лесу. - Он остановился и посмотрел в глаза Магистра: - Я подвел тебя. Мне... мне очень жаль.
      - Подвел меня? - хотел сказать Сартол, снова борясь с приступом смеха. Подвел? Да ты сделал больше, чем я мог себе представить. Ты лишил Бадена двоих союзников. Ты дал мне дополнительные улики и имя еще одного участника. Короче, ты предал Орден в мои руки, Ньялль. Вместо этого он, однако, лишь позвонил в хрустальный колокольчик. Тут же в дверях появилась Бейса.
      - Принеси Магистру Ньяллю воды, пожалуйста.
      Девушка кивнула и удалилась, а Сартол подвинул свое кресло ближе к креслу Ньялля и положил тому руку на плечо.
      - Я знаю, что ты винишь себя в происшедшем; сам бы я чувствовал себя точно так же. Но эти маги предали Орден; мы знаем, что они приложили руку к погромам в Тайме и Каэре, и не только там. Никто не станет упрекать тебя. Это не в твоей натуре - знаю, тебе будет больно, но я благодарен за жертву, которую ты принес, чтобы защитить Тобин-Сер, и это я должен извиняться за то, что поставил тебя в такое положение.
      Стук в дверь заставил его умолкнуть. Появилась Бейса с высоким стаканом, наполненным холодной прозрачной водой.
      - Спасибо, Бейса, - сказал Сартол. Она поклонилась и молча выскользнула из комнаты.
      Ньялль потягивал воду, и оба они некоторое время сидели молча. Наконец старик встал и поставил полупустой стакан на стол.
      - Мне пора идти, - резко сказал он. - Скоро суд, а я и так отнял у тебя столько времени.
      Сартол тоже встал.
      - Ничего. Но нам пора за работу. Справишься?
      Маг кивнул, безуспешно пытаясь улыбнуться.
      Сартол проводил его к выходу, на пороге остановился и сжал плечо Ньялля.
      - Скоро увидимся в Палате Собраний, друг. Спасибо за все, что ты сделал. Весь народ обязан тебе.
      Ньялль посмотрел на него с каким-то непонятным выражением на лице, а потом, не говоря ни слова, повернулся и вышел.
      Сартол закрыл дверь в свою комнату и наконец-то смог широко улыбнуться. Ньялль оказался куда полезнее, чем можно было себе представить. Возможно, он сдержит обещание и сделает Магистра своим помощником, по крайней мере пока не завершит работу над Созывающим Камнем. Отчего бы не порадовать старика?
      Но сначала надо избавиться от Бадена. Он оглянулся на сову, сонно нахохлившуюся на каминной полке.
      - Да, - сказал он птице, - пора звонить в колокола.
      Он снова взял хрустальный колокольчик и негромко позвонил. Через несколько секунд появилась Бейса.
      - Пора начинать судебный процесс, - сказал он. - Вели звонарю собрать магов.
      Она ушла, и вскоре послышался гулкий колокольный звон. Он знал, что для сбора магов понадобится некоторое время, и присел у камина. Расхаживать больше не хотелось, его охватила дрожь нетерпения. Вот она наконец кульминация его плана!
      Скоро из Палаты Собраний донеслись голоса. Он встал, застегнул плащ и пригладил темные волосы. Шум нарастал, но тон его несколько переменился, когда вошли Ньялль и обвиняемые. Все, теперь уже скоро. Он закрыл глаза, вздохнул. Слова будущей речи снова и снова повторялись в сознании, словно молитва. Все было очень убедительно: он сам почти что поверил.
      Одинан стукнул посохом, и маги притихли. Но Сартол не двигался. Он закрыл глаза и прислушивался к биению сердца. Чуть потяни время - и насколько возрастает эффект! Наконец он медленно открыл глаза и подозвал Хувана, потом шагнул к двери, распахнул ее и вошел в зал.
      Тотчас же каждая пара глаз устремилась к нему. Пусть смотрят на нас, сказал он сове, пусть видят тех, кто возьмет власть над Орденом в свои руки еще до захода солнца.
      Когда Сартол вошел, Ньялль направился к своему месту за столом. Одинан еще не сел; тяжело опираясь на посох, он объявил о начале судебного заседания высоким дрожащим голосом.
      - Вчера мы слышали обвинения в предательстве и убийстве, предъявленные Бадену, Транну и Оррису. Сегодня, в соответствии с Четвертым Законом Амарида, Орден проверит законность этих обвинений. В соответствии с порядком судебной процедуры установленным Терралем, вторым Премудрым Ордена, Сартол, выдвинувший эти обвинения, говорит первым. За ним наступит очередь Бадена. Сартол?
      - Спасибо, Одинан. - Сартол благодарно улыбнулся, и дряхлый Магистр опустился в кресло. - Сегодня передо мной стоит самая сложная задача, с которой я когда-либо сталкивался. Я не желаю этим людям зла и не имею намерения ранить вас ужасом тех событий, вследствие которых мы здесь собрались. Но я не могу молчать о том, что видел. Против Ордена и всего Тобин-Сера были совершены преступления. У нас отняли четверых наших товарищей, среди них - мудрую и смелую главу Ордена и молодую женщину, которую я считал своим ближайшим другом. И многие в нашей стране понесли подобные потери по злой воле трех магов, которые сегодня предстали перед вами. - Все, не сговариваясь, посмотрели на Бадена и его товарищей. - Вы все помните, что восемь человек - четверо погибших, трое обвиняемых и я уехали отсюда около пяти недель назад в Рощу Терона. Там, согласно плану, предложенному Баденом и Транном, мы должны были противостоять Неприкаянному Магистру, который, как они утверждали, виновен в недавних нападениях на Тобин-Сер.
      Примерно через две недели мы прибыли в Рощу. Путешествие прошло спокойно, что лишь подчеркивает ужас событий первой ночи по прибытии туда. - Он сделал паузу. - На закате поднялась буря. Баден и Транн занялись лошадьми. По просьбе Джессамин Элайна и Джарид принялись укрывать наши припасы, а я спустился к реке наполнить мехи водой. Джессамин и Передур нашли маленькую рощицу и решили собрать там сучья для факелов.
      - Для факелов? - перебил Меред. - Зачем?
      - По настоянию Бадена и Транна собрались идти к Терону без цериллов, чтобы отвезшг повлиять на нас через кристаллы.
      - На Собрании о чем-то таком говорили. Продолжай, - сказал Меред.
      - С этого момента события стали развиваться очень быстро. У реки я услышал крик Джессмин и, естественно, помчался обратно в лагерь, но там никого не оказалось. Я огляделся, пытаясь понять, что же произошло, и увидел в рощице волшебный огонь. Я кинулся туда, и тут закричала Элайна, и снова показался огонь. Увидев, что Джессамин и Передур мертвы, я поспешил, надеясь, что Элайну и Джарида еще можно спасти. За ними гнался Оррис. Я вступил с ним в схватку.
      - Сартол, ты видел, как Оррис убивает Джессамин и Передура? - спросил Одинан.
      - Нет. Но, очевидно, это видели молодые маги, - поэтому Оррис и гнался за ними.
      - Почему ты так думаешь? Магистр пожал плечами:
      - У меня нет основания думать, что это сделали Элайна и Джарид. Баден и Транн отсутствовали. Следовательно, это был Оррис.
      - Или ты, - вставил Оррис.
      Все оглянулись на бородатого мага. Сартол растянул лицо в холодной усмешке, зная, что едва ли это поможет скрыть гнев.
      - Да, Оррис, или я. - (Тот и не думал отворачиваться.) Сартол обвел Собрание взглядом и усмехнулся еще явственней. - Но, как я постараюсь показать, я не был участником заговора, я сам едва не пал от рук обвиняемых.
      - Что ты сделал, когда увидел, что Оррис преследует молодых магов? спросил Одинан.
      - Ну, - Сартол попытался изобразить смесь скорби и гнева, - как я уже сказал, я выпустил в Орриса волшебный луч света, пытаясь остановить его, но было уже поздно. Элайна и Джарид добежали до рощи, а я был слишком занят, отбиваясь от Орриса, чтобы остановить их. - Он закрыл глаза. Пока что все идет хорошо.
      Несмотря на возражения Орриса, было видно, что он, Сартол, завладел всеобщим вниманием - даже тех, кто, казалось, скорее готов поверить Бадену. Честно говоря, кто-то все же ему не поверил, но таких было меньшинство. Тех, кого можно было убедить, оказалось вполне достаточно. А все еще только начиналось. Он не торопил события, берег главное на потом, намереваясь сначала заинтересовать слушателей, а уж после ошеломить их картинами зверств Бадена, Орриса и Транна.
      - Не думаю, что мой поединок с Оррисом длился долго, но казалось, что прошла вечность. Оррис был на удивление силен - такого сильного мага я еще не встречал. И поэтому то, что я выжил, можно назвать счастливой случайностью. Хуван смог убить его птицу, но я был ранен, а Оррис скрылся прежде, чем я воспользовался своим преимуществом.
      - А где в это время были Баден и Транн? - спросил один из Магистров.
      - Не знаю. Я нашел их позже. Они прикинулись, что ни о чем не знают, и в тот момент у меня не было повода в этом усомниться.
      - Не забудь упомянуть, что мы вылечили твои раны, - крикнул Транн со своего места.
      Сартол гневно оглянулся. На таких мероприятиях обвиняемые могли лишь задавать вопросы, и Сартола возмутило нарушение церемониала. Баден же, хоть и промолчал, едва заметно улыбнулся.
      - Я не забыл, - сердито проворчал Сартол. - Они действительно вылечили меня, и это лишь подтверждает, что раны нанес Оррис. Если бы он меня не покалечил, что бы они лечили? - Сартол снова выдержал паузу, чтобы сказанное дошло до всех. - И я не забыл, что Баден и Транн складывали вместе со мной погребальные костры для Джессамин и Передура. Они старались соблюсти все приличия и ничем не выдать себя. Они даже убедили меня, что Транну надо остаться у Рощи и присмотреть за Элайной и Джаридом, если на них опять нападет Оррис. Я лишь потом понял их истинную цель: проследить, чтобы молодые маги не вышли из Рощи живыми.
      - Хорошо, - смело сказала Урсель, и в тоне ее послышалось сомнение, с Оррисом понятно, а когда ты начал подозревать Бадена и Транна?
      Сартол проигнорировал намек и прямо ответил на поставленный вопрос:
      - Мы с Баденом отправились обратно в Амарид, и я заметил по пути, что он странно себя ведет. Он был крайне необщителен, словно что-то скрывал. Сначала я думал, что он скорбит по Джариду, но подобное поведение продолжалось, и мои подозрения росли. Я сопоставил обстоятельства, вспомнил, как формировался наш отряд и как ратовали за эту поездку Баден и Транн, и решил, что ими, возможно, двигала не только забота о безопасности страны.
      И еще я вспомнил о внезапном решении Орриса отправиться с нами. Все стало ясно: эта компания решила избавиться от конкурентов. Они получили возможность убить Джессамин и Передура и свалить все на дух Терона, прекратить нападения на Тобин-Сер и гордо заявить о подтверждении своей гипотезы, обеспечив себе тем самым высокое положение в Ордене.
      По залу пронесся ропот. Почти все они - со мной, решил Сартол. Но он еще не закончил.
      - Баден тем временем стал вести себя еще более подозрительно. Он почти не ел, что-то кричал во сне. Я еще больше забеспокоился о молодых магах: даже если они убегут от Терона, их прикончат Транн и Оррис. Даже перед лицом этих опасений я продол жал надеяться, что ошибся в Бадене и Транне и что виновен лишь Оррис. Но всякая надежда исчезла, когда мы прибыли в Излучину. - Сартол закрыл глаза и медленно покачал головой. - Разрушения... - Он сглотнул. - Повсюду лежали убитые; в северной части деревни не выжил никто. А те, кто это сделал, еще шагали по улицам, когда прибыли мы с Баденом. Завязалась схватка. Я попытался убить обоих, но Баден напал на меня. Я отбился и уничтожил нападающих. Местные жители принялись благодарить меня, но Баден впал в ярость и заорал, обвиняя в том, что я не пощадил тех двоих.
      - Отлично, Сартол, - с издевкой в голосе сказал Баден. - Из твоих слов выходит, будто я ничего не сделал.
      - Верно. Извини. Помнится, во время битвы Баден убил их птиц.
      Баден кивнул.
      - Покорно благодарен! - не без ехидства вымолвил он.
      - Но тем яростнее Баден обрушился на меня. Он не соображал, что мелет, обвиняя меня, словно я убил его ближайших друзей.
      - Кажется, Сартол, - вставил Одинан, - у тебя есть свидетели, способные это подтвердить.
      - Именно так. Но Баден потребовал начать суд до их прибытия. К счастью, он согласился, чтобы я говорил от их имени.
      - Урсель, - продолжил Одинан, повернувшись к молодой женщине, - я также знаю, что один из твоих патрульных отрядов прибыл в Излучину через день или два после случившегося и кое-кто из магов говорил со свидетелями. Это действительно так?
      Урсель снова встала, с беспокойством поглядывая то на Бадена, то на Орриса, то на дряхлого Магистра. Сартол снова подавил ухмылку.
      - Да, это правда, - сказала Урсель. - Нейса сообщила мне об этом. Ее отряд еще не вернулся, и подробности мне пока неизвестны.
      - Спасибо. Можешь продолжать, Сартол, - сказал Одинан.
      - А больше особо нечего и рассказывать. Я приказал арестовать Бадена и занялся пострадавшими, а потом заночевал в гостинице. Но скоро мня разбудили и сказали, что маг крепкого телосложения, с длинными светлыми волосами, запугал стражей в тюрьме и помог Бадену бежать. Я понял, что речь идет об Оррисе, и, опасаясь за свою жизнь, покинул деревню. Раз Оррис нагнал нас, Транн вполне мог сделать то же самое, а биться сразу с тремя я не решился бы.
      - И тогда ты отправился в Амарид?
      - Да.
      - И до прибытия сюда ты не видел обвиняемых?
      - Верно.
      - А почему бы тебе не рассказать о тех, кого ты убил, и об их оружии? - потребовал Баден, и Сартол обрадовался, что его оппонент уже не выглядит столь уверенно.
      - Боюсь, я не понимаю, чего ему надо, - ответил он.
      - Оружие! - настаивал Баден. - Как они смогли причинить подобный ущерб? Расскажи.
      - Ах да. Это было и вправду странно. Они были в плащах, таких как у нас, с птицами и цериллами, но я видел их лица и могу сказать, что это не члены Ордена. Очевидно, те, кто их нанял, научили их магии, но в Орден не ввели. Так они смогли убедить жителей Тобин-Сера...
      - Довольно, Сартол! - заорал Баден. - А механические птицы и оружие? Те люди - чужеземцы, и ты это знаешь!
      И снова за столом начали возбужденно перешептываться. Сартол бросил на Бадена быстрый взгляд, словно через пропасть, и улыбнулся, мстя за вчерашнюю улыбку Магистра. Он знал о своем преимуществе: доводы Бадена казались бредом, и сам Баден, похоже, это понимал. Он побледнел, только на скулах выступили красные пятна. Чуть позже Сартол умоляюще посмотрел на Одинана, и тот снова ударил посохом.
      - Тихо! - пронзительно закричал дряхлый Магистр, и в зале воцарилась неловкая тишина. - Пожалуйста, сохраняйте спокойствие. Баден, я вынужден попросить тебя воздержаться от замечаний. Скоро будет твоя очередь высказаться, но пока что, согласно законам, ты как обвиняемый можешь лишь задавать вопросы. - (Баден уничтожающе посмотрел на Сартола, затем неохотно кивнул.) - Можешь продолжать, Сартол. Ты имеешь что-нибудь добавить?
      - Только то, что вам сейчас предстоит выслушать удивительную историю, полную интриг, намеков и потрясающих откровений. Но мы к этому готовы. Оррис уже пытался обвинить меня в убийстве Премудрой и ее помощника. Баден уже заявил, что в Излучине похозяйничали какие-то загадочные чужеземцы. И несомненно, речь Бадена будет не менее интересна. Слушайте, думайте и наслаждайтесь этим произведением искусства, но, пожалуйста, не обманывайтесь. Не позволяйте играть на ваших страхах и подменять суровую реальность недостойными выдумками.
      Я привез вам посохи Джессамин и Передура. Транн признал, что они с Баденом вылечили мои раны, полученные в бою с Оррисом. У меня есть свидетели попытки Бадена спасти убийц и опорочить меня. Урсель подтвердила это. Все это доказанные факты. Баден вам ничего подобного не предложит. Не потому, что свидетельств не осталось, но потому, что они подтверждают мою правоту.
      Сартол помолчал, покачал головой.
      - Чужеземцы, - он тихонько усмехнулся, - механические птицы. Почти что забавно. - Улыбка исчезла, и он заговорил приглушенным ледяным тоном. Почти. За исключением того, что речь идет о попытке оправдаться в убийстве Джессамин к Передура, Элайны и Джарида, в предательстве Ордена и страны. Эти люди в ответе за Серн, Тайму, Каэру, Излучину и еще по меньшей мере десять поселений, где имели место погромы и убийства. На их совести тысячи трупов и бесчисленное множество потерявших семьи и кров. - Он указал на обвиняемых пальцем: - Эти три человека - Баден, Транн и Оррис пользовались нашим доверием. Они были нашими друзьями. Более того, они были Сынами Амарида. Они поклялись защищать страну. Но они надругались над этой клятвой. И любая ложь, любые сказки и ложные обвинения не смогут этого изменить. Он снова остановился, оглядывая магов. "Мои", - подумал он. Это читалось в их взглядах, в полной тишине, которая последовала за его словами. - Всем нам хотелось бы, чтоб случившегося не было вовсе. Вот чем в первую очередь опасны слова Бадена: всем нам хотелось бы свалить происшедшее на иноземцев и тем самым очистить себя, снять с себя вину. Но это невозможно.
      Надо мужественно принять то, что случилось, признать ужасную вину Бадена, Транна и Орриса и исправить ее последствия. Они подорвали веру народа в Волшебную Силу. Надо восстановить ее. Они принесли в страну страх. Надо его искоренить. Они презрели Законы Амарида. - Он ткнул пальцем в воздух. - Надо вернуть законам силу. - Он отдышался. - Наказание им смерть. Они ее заслужили.
      Сартол постоял еще немного, наслаждаясь произведенным впечатлением. Маги явно прониклись его словами.
      Тем не менее, когда он сел, тишину нарушили насмешливые аплодисменты одного человека.
      - Какое дивное представление, - сказал Баден. Все впечатление от речи Сартола разбилось, как стекло. - Сам Кеарбхолл умер бы от зависти. Но как нам это назвать? Слишком много пафоса для комедии и слишком смешно, чтобы быть трагедией. Следовательно, это фарс. Разве нет?
      Взгляды Магистров встретились, и Сартол почувствовал, как кровь прихлынула к лицу. Он едва сдерживался.
      - Баден, я никогда не был силен в этом жанре. Я предпочитаю факты фантазиям.
      - Забавно. А я думал - наоборот.
      - У тебя есть доказательства? Или вся твоя защита держится на оскорбительной болтовне?
      Баден невесело усмехнулся:
      - Терпение, Сартол. Капризы тебе не идут.
      Сартол открыл было рот, но промолчал и уселся в кресло, слегка улыбаясь. Баденовская бравада не шла ни в какое сравнение со вчерашней основательностью и уверенностью. Она казалась пустой и хрупкой. Баден явно изворачивается, догадался Сартол. Да, Магистр не только провоцировал оппонента, но и тянул время, и это было как-то связано с тем, что прошлой ночью делал Ньялль. Но те двое, которых убил старик, - другое дело. Почему Сонель встречалась с ними за городом? Значит, они прятались. А зачем Бадену прятать двоих союзников, если...
      Баден что-то там говорил о роще и утверждал, что убийца - Сартол, а не Оррис. Сартол знал, что надо было слушать внимательно, но не мог совладать с обрушившимся на него потоком информации. Два дня назад, когда Ньялль сказал ему, что Транна видели с Баденом и Оррисом, Сартол без лишних вопросов решил, что маг покинул Рощу Терона, убедившись, что Джарид и Элайна мертвы. Но если он уехал вместе с ними? Что если молодежь каким-то чудом избежала смерти от рук Терона и обрела смерть от рук Ньялля? А если Баден об этом не знает и ждет, что они покажутся на суде? Это объясняет перемену в настроении Магистра и то, почему обвиняемые требовали немедленного суда. Короче, это объясняет все, что беспокоило Сартола со времени прибытия Бадена в Амарид. Чувствуя, как он близок к успеху, наслаждаясь этим, как прохладным питьем в жаркий день, Сартол посмотрел на Ньялля - и встретился с ним взглядом. "Ах, друг мой, - подумал Сартол, если бы ты только знал, что ты сделал для меня!"
      - Я решил спросить Сартола, что же произошло, лишь три дня спустя, говорил Баден. Сартол окинул взглядом комнату и понял, что лишь горстка магов верит Магистру. - Мы остановились на ночлег после дня пути по Равнине Тобина и заговорили о недавних нападениях. Сартол каким-то образом уже узнал о Каэре. Я не упоминал этот случай при нем, и Транн тоже, а если бы ему передал кто-то другой, то он сам сообщил бы нам. Но он ничего такого не говорил и все-таки - знал. Вот тогда я и заподозрил, что он связан с чужеземцами. Подозрение мое подтвердилось на следующую ночь в Излучине. Люди, которых мы там нашли, узнали Сартола, и один из них пытался с ним заговорить. Вот почему я не хотел, чтобы Сартол убил их, и рассердился, когда он это сделал. Я хотел расспросить их, выяснить, кто они и откуда. Но - спасибо Сартолу! - это было невозможно. Когда Сартол ушел лечить пострадавших, а меня отвели в тюрьму, Оррис пробрался на площадь и нашел смертоносных механических птиц, о которых я уже говорил, и странные посохи, извергающие пламя при нажатии кнопки.
      - Да, да, - презрительно сказал Сартол, - мы это уже слышали, Баден. Но где доказательства? - Он невольно улыбнулся, наслаждаясь ситуацией. Нельзя нести такой бред и ожидать, что мы поверим, не имея надежных доказательств.
      Баден гневно посмотрел на него. Он уже, возможно, решил, что Сартол догадался о его замысле. Сартол как-то не рассматривал этой возможности. И тут огромная деревянная дверь распахнулась и в зал вошла Сонель. Само по себе это еще ни о чем не говорило. Ньялль сказал, что ей удалось бежать, и Сартол ожидал, что она может появиться. Но тут она переглянулась с Баденом, улыбнулась и кивнула ему. Сартол быстро взглянул на Ньялля. Тот усмехался, глядя на него с вызовом в темных глазах.
      - Тебе хочется доказательств, Сартол? - с торжеством спросил Баден. Ты их получишь!
      И, словно вдруг оказавшись на краю пропасти, Сартол увидел, как в зал входят Элайна и Джарид со своими великолепными ястребами и несут что-то такое, что он не сразу разглядел.
      20
      Вчера, идя за Сонель по темным переулкам близ старой рыночной площади, Ньялль почувствовал головокружение при мысли о том, что он делает. Не говоря уже об удовлетворении и гордости за оказанное ему доверие, он наслаждался самой интригой. Это все было немного странно, но увлекательно.
      Прекрасно понимая, что за ней могут следить, Сонель окольными тропами направилась в лес, путая следы и неожиданно сворачивая. Дважды Ньялль едва не потерял ее - в лабиринте мощеных переулков и в старом городе. Оба раза, однако, ему удалось ее обнаружить. Он допускал возможность, что поручение Бадена может заставить ее отправиться за город, и, поскольку Амарид с трех сторон огибал Лариан, он предположил, что она пойдет по одному из мостов. Это сильно облегчало задачу.
      Но в лесу его ждали новые трудности. Понимая, как трудно бесшумно передвигаться по лесу, и при этом не желая рисковать и отпускать Сонель слишком далеко, Ньялль следовал за ней с невероятной осторожностью. К ночи Сонель, очевидно, решила, что ее никто не преследует, и стала освещать себе дорогу ярким зеленым цериллом, давая Ньяллю возможность держаться на безопасном расстоянии. Ньялль приглушил свет своего кристалла так, чтобы только не спотыкаться о корни и камни.
      Наконец Сонель сошла с тропы и направилась прямо через кустарник. Вскоре Ньялль услышал, как ее кто-то окликнул, и увидел яркое голубое свечение. Он решил, что это, вероятно, один из союзников Бадена. Когда маг с сапфировым цериллом присоединился к Сонель, Ньялль подобрался ближе, чтобы услышать их разговор. Это заняло некоторое время: ему очень не хотелось спугнуть Сонель и ее собеседника. Но Ньялль сразу понял, что Сонель ждал на поляне еще один маг с лиловым цериллом; цвет показался ему знакомым, хотя Ньялль твердо знал: обладатель церилла был мертв.
      Он решил, что скоро узнает, кто там собрался, но сначала разберется в их плане. И вот он приблизился, а они говорили о заговоре, о других союзниках и о том, что надо обратить народ Тобин-Сера против Сартола; и Ньялль все более отчетливо понимал, что ему следует сделать. Все сомнения в вине Бадена и правоте Сартола испарились за несколько секунд. Он был уже так уверен в правоте Сартола, что почувствовал себя в силах убить этих магов, о чем еще недавно и помыслить не мог.
      Чуть позже, услышав уже достаточно, он вышел на поляну, поднял над головой церилл и заставил его сиять светом справедливости подобно молнии, готовой обрушиться на изменников.
      За последние несколько дней многое изменилось, он снова хотел жить, вернул себе цель и страсть, вернул самоуважение. Но ничто не могло его подготовить к потрясению, которое старый Магистр испытал, увидев молодых магов. Он сначала решил, что это их Неприкаянные духи. Но, приглядевшись, он понял, что эти двое были людьми из плоти и крови, что не укладывалось у Ньялля в голове.
      Он долго молчал, не зная, что и подумать. А они, словно им было неважно, что он потом наговорит Сартолу, не обратились в бегство, несмотря на заметный по их глазам охвативший их страх и отчаяние.
      Сонель тоже смотрела на него, но по ее лицу он ничего не мог определить.
      Наконец Ньялль опустил церилл и приглушил его свечение.
      - Надеюсь, вы простите меня, - сказал он, глядя на молодых магов, - но я не знаю, радоваться ли, что вы живы, или требовать, чтобы вы сдались и предстали перед судом.
      - Мы не предатели! - вспыхнул Джарид. - И Сонель тоже! И уж тем более Баден, Транн и Оррис!
      - Я знал, что вы это скажете, - холодно сказал Ньялль. - Ведь Баден твой дядя.
      - Зная меня, - относительно спокойно сказала Элайна, - мог ли ты ожидать, что я обвиню Сартола в убийстве Джессамин и Передура? Что он загнал нас с Джаридом в Рощу Терона?
      У Ньялля пересохло во рту, он не знал, что и ответить. Элайна была ученицей Сартола, они были близкими друзьями. Сартол говорил о ее гибели так, что сердце разрывалось. Но вот она стояла на поляне, живая, и заявляла, что Сартол хотел ее убить. В этом не было смысла, но был ли смысл Элайне лгать о таких вещах?
      - В-вы действительно были в Роще Терона?
      - Да.
      - И ушли оттуда живыми?
      - Да.
      - Вы говорили с ним? Выполнили миссию отряда?
      - В общем, да, - сказал Джарид осторожно, но уже не враждебно. - Терон не имеет никакого отношения к этой истории, но он помог нам искать виновных.
      Ньялль покачал головой:
      - Те, из Излучины, они действительно...
      - Когда мы приехали, они были уже мертвы, - сказала Элайна. - Транн был с нами. Но, учитывая то, что рассказали Баден и Оррис, а несколько раньше Терон, мы поняли, что это были лишь двоими прибывших в Тобин-Сер совершать преступления* за которые сейчас судят наших друзей.
      У Ньялля кровь застыла в жилах.
      - Чужеземцы?
      Они снова кивнули.
      - Что им нужно?
      - Мы точно не знаем. Но они, похоже, собираются ослабить Орден, чтобы мы не смогли спасти Тобин-Сер от вторжения.
      - Вы думаете, Сартол связан с этими людьми?
      - Так сказал Терон. А Баден и Оррис уверены, что люди в Излучине узнали Сартола и хотели с ним заговорить, но он их убил.
      Магистр перевел дыхание, пытаясь осмыслить услышанное. Он знал, что все трое пристально смотрят на него, наблюдая за реакцией. Над поляной зависла неловкая тишина, которую прерывали лишь потрескивание сучьев в костре и далекий крик козодоя. Несколько минут назад он собирался убить этих магов как предателей. Теперь... теперь он не знал, что и думать. Их обвинения были не более убедительны, чем те, что Сартол выдвигал против Бадена и его друзей. Впрочем, даже менее. Сартол, в конце концов, привез в Амарид посохи Джессамин и Передура, и у него были свидетели.
      Но Элайна и Джарид заявляли, что Сартол, а не Оррис убил Премудрую и ее помощника, что они были в Роще Терона и что их туда загнал тот же Сартол. Это был полный бред, но, слушая их рассказ, Ньялль интуитивно почувствовал какое-то зерно истины. Само присутствие молодых магов, да еще в добром здравии, заставляло усомниться в правоте Сартола; что-то в их поведении убедило Ньялля не убивать их бездумно. Как бы ни была ужасна эта мысль, Ньялль заставил себя рассмотреть возможность того, что Сартол лгал всем.
      - У вас есть доказательства, хорошо. Докажите.
      - У нас есть некоторые вещественные доказательства, - осторожно сказал Джарид. - Остальное тебе придется принять на веру.
      Элайна провела напряженной рукой по волосам:
      - Было бы больше, но Сартол почти все уничтожил.
      - Вы видели, как он это делает?
      - Нет, мы сделали такой вывод.
      Ньялль снова глубоко вздохнул:
      - Тогда, может, вы мне покажете то, что у вас есть? Посмотрим, достаточно ли этого.
      Увидев улики, Ньялль не был полностью переубежден, но его вера в Сартола основательно пошатнулась. Джарид и Элайна, конечно, побывали в Роще Терона, но предметы, которые они показали, хоть и очень странные, не доказывали со всей очевидностью, что страну терроризируют чужеземцы.
      - Вам надо рассказать это всему Ордену, - сказал он, нарушая затянувшуюся тишину. - Идем со мной, вы сможете завтра присутствовать на суде.
      - Нет! - Сонель заговорила впервые со времени появления Ньялля.
      - Ты не можешь противиться, Сонель. Мне даны полномочия...
      - Я знаю, что ты не дурак, Ньялль. И еще я знаю, что ты не станешь сознательно вредить Ордену и его членам. - Она вышла вперед, высокая и прямая, и встала перед ним, глядя ему в глаза. - Но, похоже, ты выслушал много и не услышал ничего. Эти молодые люди - единственные свидетели преступлений Сартола. Он уже пытался убить их. Если ты отведешь их в Амарид, он обязательно совершит вторую попытку.
      - Я отвечаю перед Орденом, Сонель! Ты обвиняешь Сартола в предательстве и убийстве, а он говорит, что преступники - Баден и Оррис. Я сам не могу судить, кто лжет, а кто нет. Это должен решать весь Орден.
      - Очень хорошо, - мягко сказала она. - Но этих двоих не обвиняли ни в чем, кроме гибели. Конечно, твой долг не велит тебе подвергать их жизни опасности.
      - Я не уверен, что их жизни в опасности. Это ты утверждаешь.
      - Довольно и возможности! - Сонель потеряла терпение. - Подумай о том, что ты от них услышал! Посмотри на то, что они привезли с собой! Или ты верен Сартолу, а не Тобин-Серу?
      Ньялль стоял как громом пораженный.
      - Как ты смеешь меня обвинять?
      Сонель невозмутимо посмотрела ему в глаза:
      - Я не подумала о тебе ничего такого, чего ты уже не подумал обо мне.
      Ньялль открыл было рот, но промолчал. Конечно, она была права. Он ведь решил, что она предательница. Сартол предупреждал его, как опасны заговоры, как они сеют панику в умах. Но Магистр, если здраво посмотреть, сам питал его страхи, заставляя видеть заговорщиков на каждом шагу. Это как нельзя лучше согласовывалось с рассказом Элайны и Джарида: если Сартол заставит Магистров подозревать друг друга, они не будут подозревать его самого.
      - Не знаю, кто из нас сильнее как маг, - сказала Сонель, - но, думаю, разница несущественна. Если хочешь забрать их в город, сразись сначала со мной. А против нас троих биться слишком рискованно. Давай не будем до этого доводить. Возвращайся в Амарид, Ньялль. Иди с миром.
      Ньялль посмотрел на нее и устало улыбнулся:
      - До этого не дойдет, Сонель. Тебе не придется убивать меня. - Он обернулся к молодым магам и тихо сказал им: - Что бы вы обо мне ни подумали, пожалуйста, знайте: я рад, что вы живы. Сонель права: я не причиню вам вреда сознательно.
      - Спасибо, Ньялль, - сказал Джарид. Гнев исчез с его лица, и оно снова выглядело молодым, хотя и не таким юным, как запомнилось Ньяллю. - Ты хотел, чтобы мы все рассказали на суде, и, хотя с тобой мы сейчас не пойдем, мы сами собираемся это сделать. До завтра.
      - И все же, - добавила Элайна, - будет лучше, если об этом никто не узнает заранее.
      Ньялль задумался. Все было так сложно и запутанно.
      - Тогда приходите все трое перед самым судом. Я следил за вами по приказу Сартола, но не только я видел, как ты, Сонель, приходила к Бадену. Кто-то может решить, что есть еще другие участники... заговора, и, если Сартол узнает, что вы в союзе с обвиняемыми, ваша жизнь будет в опасности.
      Сонель мрачно кивнула:
      - Спасибо, Ньялль. Я ценю твою заботу.
      Не отвечая, Ньялль повернулся и отправился прочь, не зная, как согласовать просьбу Элайны держать все в секрете и доверие, оказанное ему Сарто-лом. Мысли роились, как мошки, смущая его и сбивая с толку.
      Сонель, похоже, заметила это.
      - Ньялль!
      Он остановился не оборачиваясь и подождал.
      - Если ты все еще сомневаешься в том, что мы рассказали, могу предложить еще одно доказательство. Баден уверен, что Сартол изменяет Созывающий Камень, пытаясь завладеть им. Он заметил, как там отражается цвет церилла Сартола, когда он проходит мимо. Понаблюдай, - возможно, твои собственные глаза убедят тебя лучше, чем мы.
      Ньялль постоял еще немного, потом зашагал дальше. Мысли его возвращались к недавней встрече, особенно к тому, что сказала на прощание Магистр Сонель. Если Сартол и вправду предпринял нечто подобное, доказать правоту молодых магов будет непросто. Маг, желающий возглавить Орден законным путем, не станет менять природные законы Волшебной Силы.
      Седой Магистр просто представить себе не мог, каких усилий требует контакт с таким огромным кристаллом и какую безмерную силу может дать Камень.
      Все еще беспокоясь о грозящих Ордену, в случае если Сонель права, бедствиях, Ньялль обратился к наиболее насущному вопросу: что сказать Сартолу, ведь утром тот потребует немедленного отчета? Будучи в здравом уме, он не мог пересказать то, что услышал, даже если в этом содержалась лишь малая толика правды. Вардис не раз ловила его на неумении лгать, когда угадывала, какой подарок он приготовил ей на день рождения или на годовщину свадьбы. Поэтому он никогда не выигрывал в рен-дра. В последнее десятилетие у него не было ни повода, ни желания учиться лукавству, а ставки были более чем высоки. Умный Сартол мог немедленно что-то заподозрить и потребовать подробностей. А Ньялль просто не знал, что ему и сказать.
      Он довольно быстро вернулся в Амарид и все еще думал над возникшей проблемой, идя по мосту через Лариан в сторону старого города. К себе возвращаться не хотелось, и Магистр почти до рассвета бродил по улицам, наслаждаясь тишиной ночного города.
      Солнечные лучи еще не позолотили небо, когда блуждания привели его к Великому Залу. Осознав, где он находится, Ньялль решил идти дальше, к дому Первого Мага. Это было недалеко, на западе.
      Но тут ему в глаза бросилось нечто такое, что заставило его задуматься еще более крепко, чем все слова Джарида и Элайны. Сквозь прозрачное окно Палаты Собраний Ньялль увидел бледный, мерцающий, как свеча на ветру, свет Сартолова церилла. Он наполнял собой все здание, но особенно был ярок на западе, где на массивном деревянном постаменте покоился Созывающий Камень.
      Ньяллю на мгновение захотелось прокрасться в Зал и посмотреть, что именно делает Сартол. Но если Сонель была права - а это казалось теперь уже вполне вероятным, - Сартол почти ничего не потеряет, убив его, и едва ли потратит на это много сил. Потом Магистру захотелось вернуться на поляну, но для этого не было более убедительных причин, нежели запоздалое желание извиниться. И потом, у них, наверное, были свои планы, учитывающие то, в чем он убедился. Более того, ввиду предстоящей встречи с Сартолом, чем меньше он знал, тем было лучше.
      В итоге, постояв еще немного под окнами, Ньялль зашагал дальше. Однако его мысли приобрели иное направление. Выбора у него больше не было: придется лгать Сартолу. Вопрос в том, как это сделать наиболее достоверно.
      До первых солнечных лучей он бродил у дома Амарида. На рассвете пришли из своих скромных домов служители и принялись прибирать старый квартал: как всегда, намечался большой приток посетителей. Они смотрели на Ньялля с нескрываемым любопытством, но, к счастью, держались на расстоянии. И все же, отправляясь в Великий Зал, он все еще не знал, что сказать Сартолу. У него было несколько вариантов, но ни один из них не представлялся ему убедительным.
      У него участился пульс, лицо побледнело. Руки дрожали; одну он сунул в карман, другою судорожно сжал посох. Наверху он остановился, чтобы немного успокоиться. Войдя, движимый инстинктом и страхом, он первым делом взглянул на Созывающий Камень. На первый взгляд в нем не было ничего необычного. Лишь подойдя ближе, он различил слабое свечение, исходящее от огромного кристалла. Он был светлее Сартолова церилла и цветом напоминал пески Нижнего Рога, и все же невозможно было отрицать, что если свечение усилится, оно будет точным отражением церилла Магистра.
      Ньялль задержался у Камня, отметил страшное, хоть и незначительное изменение, которого Сартол добился за ночь. И тут ему в голову пришла идея. Рассказать историю, которая убедительно обрисует беспокойство Ньялля и в то же время настолько понравится Магистру, что тот не захочет проверять, истинна ли она. Ньялль усмехнулся. "Я выучился этой игре, - подумал он. Вот бы Вардис повеселилась". Но тут лицо его снова стало серьезным, и он постучал в дверь.
      Будь Ньялль так подавлен виной и горем, как он собирался представить Сартолу, он, наверное, не заметил бы лицемерия Магистра. Но в свете событий этой ночи Ньялль увидел все: манипуляции, лесть, ложное сочувствие. Сердце у него сжалось при мысли о том, с каким стоицизмом Элайна говорила о предательстве Сартола. Он надеялся, что еще сможет перед ней извиниться.
      Покинув Сартола, он вышел на улицу и почти сразу же ощутил последствия бессонной ночи. Усталый и издерганный, он вздрогнул, когда вдруг зазвонили колокола. Безумно хотелось спать, и, проклиная ночные прогулки, Магистр помчался в "Кристалл", зная, что Сартол хочет, чтобы он сопровождал обвиняемых на суд. Уже по дороге в Зал он подумал, не воспользоваться ли этой возможностью, чтобы сказать Баде-ну, что Джарид и Элайна живы и что он солидарен с ними. Но он не был до конца уверен в последнем. Он шел словно погруженный в транс, и только внезапный гнев Бадена и его ошеломляюще точная догадка о Сонель вырвали старика из этого состояния. Ньялль мог рассказать Бадену о своем разговоре с молодыми магами и уже подумывал об этом, но что-то его остановило, - возможно, жалящие слова Бадена или боязнь, что тот слишком остро отреагирует и тем самым отдаст преимущество Сартолу. А в следующий момент Оррис разорвал узы, которые могли связать Ньялля с обвиняемыми. Резкие слова Бадена, выросшие из страха за друзей, еще можно было вынести, но прямые обвинения Орриса - нет.
      Оскорбленный и разгневанный, Ньялль шагал дальше; гнев гнал его вперед. Однако же это чувство мгновенно улетучилось, как только вошел Сартол и Ньялль взглянул на Созывающий Камень. Личная обида на Бадена и Орриса была ничто по сравнению с угрозой, которую представлял для всего То-бин-Сера этот эффектный, обаятельный маг. Слишком поздно Ньялль понял, что в Бадене и Орри-се, в Транне и трех магах, с которыми он говорил ночью на поляне, - вся надежда на спасение Ордена и страны.
      Но когда Сартол заговорил, Ньялль испугался, что этих сил недостаточно. Магистр умел говорить достаточно веско, у него был красивый глубокий голос, и, как Ньялль убедился на собственном примере, он в совершенстве владел умением придавать почти любому своему утверждению черты правдоподобия. Эти качества, в сочетании с уверенностью в себе и повелительным тоном, давно сделали темноволосого мага одним из наиболее влиятельных членов Ордена. Слушая ложь из его уст и видя, как каждое слово Сортала ловят Магистры, Ньялль думал: одолеют ли его Баден с друзьями? Даже он сам не мог устоять, и все то, о чем он узнал ночью, словно отошло в сторону и сменилось темными, пугающими образами заговора и предательства. Он знал, что Сартол лжет, и все же не мог не слушать его. Стало быть, Баден и Транн настаивали на поездке, а Оррис вообще почему-то согласился участвовать в последний момент. Ньялль не мог не признать, что было нечто странное и в поведении Бадена, не дававшего убить людей, громивших Излучину. И, кроме того, в речи Сартола явственно читалось нечто отличное от суровых обвинений и призывов к наказанию. Я бы не сделал этого, если бы Баден не довел нас до нынешнего положения. Но уже ничего не поделаешь, остается лишь выполнить свой долг. Ньялль почувствовал, что начинает соглашаться с оратором.
      Насмешливые аплодисменты Бадена разрушили чары его красноречия и вернули магов к суровой действительности суда. Но Баден как оратор не мог сравниться с Сартолом, и доказательств у него было мало. Пока не пришла Сонель. Ее появление подействовало на Ньялля даже больше, чем тактика Бадена: ему словно холодной водой в лицо плеснули. Он перевел взгляд на Созывающий Камень и снова подумал о том, что с ним сделал Сартол. И словно бурлящие воды Даалисмина, старого мага захлестнул гнев.
      Удовлетворенно усмехаясь, Ньялль наблюдал разворачивающуюся перед ним сцену, отмечая, как Сартол внезапно утратил прежний блеск и уверенность. Сартол узнал Сонель и с отчаянием посмотрел на нее, все еще не понимая, что происходит. Он побледнел, когда Баден сообщил о доказательствах, и глаза его расширились, а из горла вырвался странный клокочущий звук, когда в зал вошли Элайна и Джарид. Прибытие молодых магов превратило заседание в хаос, маги бросились приветствовать своих молодых коллег. Ньялль остался в стороне от этого, как и Сартол, который стоял неподвижно, не сводя глаз со стола и вцепившись в посох обеими руками.
      - Я надеялась, что ты рад моему появлению, Сартол, - сказала Элайна, подходя к столу вместе с Джаридом. В зале воцарилась странная тишина, маги медленно потянулись обратно к своим местам. - Я надеялась, что ты поприветствуешь меня вместе совсеми. Но я знала, что это приветствие будет неискренним.
      - Прости меня, дитя, - сказал Сартол, глядя ей в глаза. - Учитывая, с кем ты общаешься в последнее время, не думаю, что ты пришла ко мне с миром.
      Она невесело усмехнулась:
      - Похоже, столкнувшись с правдой, ты все же признал ее. - И она заговорила громче, чтобы услышали все: - Не знаю, что вам наговорил Сартол, но вот что скажу я. Мы с Джаридом нашли его над телами Джессамин и Передура, и он загнал нас в Рощу Терона. Он убил бы нас, если бы Оррис не вмешался.
      - Ложь! - закричал Сартол, перекрывая бормотание магов. - Ее совратили предатели!
      - Ты - единственный предатель в этом зале, Сартол, - презрительно сказал Джарид.
      - Тихо! - зашипел Одинан и ударил посохом об пол. - Это суд, а не маскарад! У нас есть правила, и я требую их соблюдения!
      - Магистр Одинан! - вмешался Баден настойчиво, но вежливо. - В соответствии с правилами, установленными Тералем, прошу разрешения Джариду и Элайне, в рамках нашей защиты, высказаться и изложить свою версию событий в Роще Терона.
      - Я протестую! - бушевал Сартол. - Он должен был заранее назвать своих свидетелей!
      - Он прав, Баден. Об этих двоих мы не знали, - сказал Одинан.
      - Это не случайно, - не сдавался Баден. - У меня были основания полагать, что их жизнь в опасности, что, если бы о них стало известно, их обоих убили бы. В особых обстоятельствах я имею право приводить свидетелей без предупреждения. Полагаю, угроза их жизни - достаточное основание.
      Сартол рассмеялся, словно не веря глазам своим:
      - Не было никакой угрозы! Он пытается вас обмануть!
      Одинан пожал плечами:
      - Не мне это решать. Подобные вопросы должны решать все собравшиеся здесь маги. Кто за то, чтобы дать слово Элайне и Джариду?
      Все, кроме Сартола, подняли руки.
      - Можешь продолжать, Баден.
      - Спасибо. Джарид, Сартол тут заявил, что, пока Джессамин и Передур собирали факелы, он пошел к реке за водой. Так ли это, по-твоему?
      Джарид посмотрел на Сартола и покачал головой:
      - Нет. Сартол, Элайна и я поговорили с Джессамин, и было решено, что надо заняться факелами и прикрыть от дождя припасы. Сартол сам вызвался идти за факелами. Вскоре в рощицу, куда он ушел, направилась и Джессамин. Потом появился Передур и спросил нас о ней, мы сказали, где ее искать. Через пару минут мы услышали крик Джессамин, побежали выяснять, что случилось, и обнаружили, что над телами стоит Сартол, его сова держит в когтях мертвую сову Передура, и я обвинил его в убийстве Премудрой и ее помощника. Вот тогда он и попытался меня убрать. Элайна остановила его, и мы побежали. Я был уверен, что он догонит нас и убьет, но вмешался Оррис. Мы побежали дальше и оказались в Роще Терона.
      - Ты не знаешь, почему он убил Джессамин? - спросил Баден.
      Молодой маг показал сук с заключенным в него сияющим голубым цериллом:
      - Это факел, который изготавливал Сартол, когда появилась Джессамин. Он делал это, чтобы дух Терона мог сконцентрировать свою силу и убить нас всех.
      - Чушь! - фыркнул Сартол. - С чего мне рисковать своей жизнью ради этих фокусов?
      - Сартол болел, - невозмутимо продолжал Джарид, - а скорее просто притворялся больным, и Джессамин решила, что он вместе с Оррисом и Транном будут ждать остальных вне рощи. Он и не собирался в рощу и вовсе не ждал, чтобы мы вернулись. Но Джессамин раскрыла его замысел, и он убил ее.
      - Это же смешно! - вскликнул Сартол. - Конечно же, эти двое сговорились с Баденом и ни ногой не ступали в Рощу Терона.
      Смелая мысль, ничего не скажешь, но Ньялль понял по глазам оратора, что это всего лишь очередная уловка. Сартол уже заметил, что Джарид держит в руках, и попросту надеялся, что остальные не поймут этого. Но Ньялль заметил и то, что Сартол осознает безнадежность своих уловок.
      - Тебе лучше знать, Сартол, - сказал Джарид. - Ты же видишь, что у меня в руках. Смотрите, это посох Терона! - Он поднял посох над головой, и у магов вырвался сдавленный вздох. - Его передал нам с Элайной дух Магистра, когда мы проводили вторую ночь в роще. И он обещал оказать нам помощь в борьбе с чужеземцами, громящими Тобин-Сер.
      - Смешно! - повторил Сартол, но прозвучало это как-то слабо. - Я все еще не вижу доказательств, а эта бессловесная палка - ничто.
      - Она выглядит так, как обычно описывают тот самый посох, - возразил Радомил, и другие маги закивали в знак согласия. - А что касается чужеземцев, - он повернулся к Бадену, - я бы тоже хотел взглянуть на доказательства,
      - Это правильно. Джарид?
      Молодой маг полез в карман и выложил на стол сверкающий диск из стекла и золота и странный кусочек темного гибкого материала, которые Ньялль уже видел.
      - К несчастью, это все, что осталось, - заметил Баден, глядя, как улики передают по кругу. - Это глаз одной из механических птиц, с которыми Сартол и я столкнулись в Излучине, и кусочек ее оперения. Оррис видел больше - оружие, исторгающее пламя (о нем я уже упоминал), и целые останки двух птиц. Но Сартол забрал их, покидая Излучину. Должно быть, они уничтожены. Это правда, Сартол?
      Тот засмеялся, качая головой:
      - И это твои доказательства? Пыльный кусочек невесть чего и эта бляшка, которая уместится на моем мизинце?
      - Это странные предметы, Баден, - сказала Урсель, держа их на ладони. - В жизни ничего подобного не видела. - Она замялась, в глазах читалось нечто вроде желания извиниться. - Но труднопредставить по ним птиц, которых ты описал. У тебя случайно не найдется еще каких-нибудь доказательств?
      - Ничего вещественного, - признал Баден, - ничего, что я мог бы тебе показать. - Внезапно он усмехнулся: - Но, может быть, Сартол поможет нам? Ты же сам сказал, что птиц уничтожил я. Помнишь?
      - Да. - Сартол повернулся как-то неловко, но голос его оставался ровным. - Ну, я сказал, что ты убил птиц, но про чужеземцев не упоминал.
      - А их ты зачем убил?
      - Что?!
      - Ты же сказал, что это были маги, хотя и не из Ордена, и что я расправился с их птицами. Тогда зачем убивать их?
      - Они... они разрушали деревню! - Вопрос Бадена застал Сартола врасплох. - Они напали на тебя!
      - Как они могли это сделать? - загремел Баден. - У них не было птиц! Они должны были быть бессильны! - Он помолчал, позволяя всем осознать важность сказанного. - Но они не были бессильны, ведь так, Сартол? Они все еще стреляли в меня огнем и угрожали местным жителям! Ну? Как это возможно? Либо то, либо другое: или это не маги - и ты убил их ни за что, либо это чужеземцы, как я и сказал. Так что же?
      Сартол не пошевелился, но Ньялль видел, как у него на скулах выступили желваки и на шее вздулась и запульсировала жила.
      - Тебе нечего ответить, Сартол? Прекрасно. Тогда скажи нам, что ты делаешь с Созывающим Камнем.
      И все повернулись к огромному кристаллу.
      - О чем ты говоришь, Баден? - тревожно спросил Одинан. - Что он сделал?
      - Он его изменяет, - сказал, неожиданно для себя, Ньялль. - Он уже установил с ним связь. Посмотрите внимательно на Камень, и вы увидите, что он потихоньку принимает оттенок церилла, принадлежащего Сартолу.
      Одинан шагнул вперед.
      - Это правда? - выдохнул он.
      Сартол засмеялся, снова привлекая к себе внимание.
      - Дурак я был, - сказал он, не обращаясь ни к кому конкретно.
      - Это, - ледяным голосом заметила Элайна, - первая правда, которую мы сегодня услышали от тебя. Я лично этому очень рада.
      Сартол перестал смеяться, лишь как-то жалко улыбнулся.
      - Не будь наивной, дитя, - сказал он. - Я не раскаиваюсь. Я просто противен сам себе. Все время я имел под рукой необходимые средства, и только старый дурак Ньялль заставил меня это понять.
      Ньялль подумал: бледная, конечно, от страха и боли, но как хороша Элайна в этот момент!
      - Пожалуйста, поверь, - почти нежно сказал Сартол, - теперь, когда ты знаешь, что я сделал и что еще собираюсь сделать, убить тебя будет труднее всего. - И он поднял посох, намереваясь испепелить ее волшебным огнем.
      Сартол, нет! - закричал Ньялль, выбрасывая свой посох вперед и создавая для Элайны мерцающую защитную стену. Та тоже была готова защищаться.
      Но вспышки не последовало, да и не должно было последовать. В последний момент Сартол отвернулся от своей бывшей ученицы и направил церилл на того, кого ненавидел сильнее прочих. На Бадена, который без церилла был абсолютно беззащитен. Ньялль мог лишь смотреть - силы его истощились. Луч желтого света метнулся из Созывающего Камня в церилл Сартола, изменил направление и промчался через стол, прямо в сердце Бадена. Но тут мерцающая голубая завеса прикрыла Магистра, зал содрогнулся, и Баден упал. Джарид перелил всю свою силу в эту защиту, на руках его вздулись и дрожали жилы, на лице выступил пот. Птица и человек отчаянно боролись с желтым пламенем Сартола.
      И этого было мало. Возможно, они справились бы с одним Сартолом, но никак не с мощью, излучаемой гигантским кристаллом. Завеса прогнулась, словно от ветра.
      Без особого усилия, ухмыляясь, Сартол метнул еще более яркое пламя, и Джарид упал на одно колено. Звук рвущегося светового щита был почти невыносим и разносился по всему залу. Желтый свет потянулся к Бадену, как рука смерти, но тут же Со-нель остановила его. К ней присоединился Радомил, и желтый начал отступать. Элайна. Ньялль. Мириады лучей сливались в единый, ослепительно белый, словно солнце опустилось в великий Зал Амарида.
      Но Сартол боролся. Теперь это стоило ему явных усилий, лицо покрылось потом и исказилось, плащ взмок и потемнел, в глазах совы появилось затравленное, невидящее выражение. И снова желтый луч начал пробиваться вперед. Все собравшиеся маги не могли противостоять ему.
      Дрожа от усилий, едва держась на ногах, Ньялль почувствовал, как силы его иссякают. Он бился за жизнь, за Вардис и свою страну и не имел права отступать. Но Сартол был силен, словно океанский прилив, его было невозможно остановить. Ньялль оглянулся, прикидывая, сколько еще продержатся маги, и заметил, как к Бадену бросился один из служителей Зала. Он закричал, предупреждая, но тут же понял, что Бадену не причинят вреда: гигант отдал ему посох. Он принес церилл и Транну, и равновесие снова сдвинулось, на этот раз окончательно. Постепенно желтый огонь начал отступать. Глаза Сартола расширились при мысли, что у него не хватит сил, и, взвыв от ярости, он повернулся к гигантскому кристаллу спиной; теперь он вынужден был защищать самого себя.
      - Тебе не победить, Сартол! - крикнул Баден. - Сдавайся или умри!
      В ответ Сартол лишь коротко рассмеялся и сделал то, чего ни один из присутствующих не мог предвидеть. С пылающими глазами, сжав зубы, он обратил огонь против источника своей силы - против большой совы, сидящей у него на плече. Желтое пламя охватило птицу и мгновенно убило ее, и тут же сила всех магов обрушилась на Сартола, погребая под огненной горой и буквально стирая с лица земли. Но между этим моментом и гибелью совы все же успела пройти какая-то доля секунды, и он погиб Неприкаянным, использовав Проклятие Терона, чтобы снискать бессмертие.
      21
      Глядя на разгоревшуюся битву, Оррис проклинал собственное бессилие. Он знал, что некоторое время Баден и Транн разделяли его чувства. Правда, у них еще были силы, но без цериллов они едва ли представляли собой серьезную угрозу для Сартола. И все трое смотрели с горьким отчаянием, словно не веря себе, как великолепная сова Сартола, его безмерное честолюбие и гигантский кристалл превозмогают силу всех присутствующих магов.
      Только действия служителя, которого Баден вчера припугнул, позволили им в последний момент одержать победу. Когда это случилось, служитель принес посох Орриса. Откуда он мог знать, что это почти бесполезная игрушка? Да, он мог заметить, что у Орриса нет ястреба, но для большинства жителей страны посохи, плащи и птицы были лишь символами. Оррис не винил служителя, он был ему безмерно благодарен за спасение Бадена, и благодарность оказалась сильнее досады. Но он еще не привык чувствовать себя бесполезным. Даже наблюдая с мрачным удовлетворением, как отступает желтое пламя, он не мог не думать о Пордате, и сердце его болело.
      Когда Сартол погиб, эти мысли не отступили, только приняли какое-то странное направление. Сразу после смерти Пордата Оррис хотел, чтобы Магистр однажды испытал то же самое. Но он никогда не ожидал, что Сартол сам убьет свою птицу. Подобная безжалостность, подобное безрассудство просто в голове не укладывались. Оррис впервые познал страх, когда потерял своего любимца, а этот сумасшедший добровольно предпочел вечный непокой подчинению или смерти. Просто в голове не укладывалось.
      Оглядев Зал, Сартол увидел потрясение, написанное на лицах других магов. Нависла тишина. Уже тысячу лет ни один маг не посягал на устои Ордена и не погибал подобною смертью. Может быть, его труп позволил бы воспринимать происшедшее как некую реальность, но от Магистра, только что едва не возглавившего Орден, не осталось ровным счетом ничего, как, впрочем, и от его совы. Только темный и бесцветный Созывающий Камень напоминал о том, что случилось. Только золотой медальон на куполе напоминал, что Магистр когда-то сидел за овальным столом. Сегодня где-то на севере Равнины Тобина появится бледно-желтая фигура не с совой, но с большим темным ястребом.
      Молчание нарушил Баден.
      - Спасибо, - сказал он служителю и сжал его плечо. - Ты спас нас всех. Почему? Я думал, ты на стороне Сартола.
      - Мы обслуживаем Зал и всех вас. Инструктируя нас, Сартол сказал, что мы должны оказать помощь в аресте предателей. Он сказал нам, что это вы. А когда я увидел, что преступник - он, я решил, что лучше вернуть вам кристаллы.
      Баден улыбнулся:
      - Я рад. Назови свое имя.
      - Мансель, Магистр.
      - Орден и вся страна благодарны тебе, Мансель.
      Уши служителя покраснели от смущения, он кивнул и, не говоря больше ни слова, удалился, чтобы снова приняться за работу.
      Баден оглядел присутствующих:
      - Нам надо последовать примеру Манселя. Как и вы, я еще не пришел в себя от того, что здесь произошло. Нам надо многое обдумать и обсудить. И надо оплакать, как должно, не только Джессамин и Передура, но и Сартола. Однажды он был почитаемым членом Ордена, и его падение - урок для нас. Но пока что не время предаваться скорби. Враги Ордена и страны все еще бродят по земле, и их надо остановить, пока другие деревни не повторили судьбу Казры и Излучины.
      - Иноземцы? - напряженно спросил Радомил.
      - Да. Если кто-то еще не верит, спешу заявить: это правда.
      - Терон сказал нам об этом, - добавил Джарид. - Он видел их. Остается еще не менее дюжины.
      Глаза Радомила расширились.
      - Дюжины?
      - Терон так сказал.
      Некоторые маги беспокойно зашевелились.
      - Их надо остановить, - повторил Баден. - Но сначала надо найти их. Я готов выслушать ваши предложения.
      - Прежде чем я рискну что-либо предложить, - возразил Радомил, хотелось бы услышать, что еще по этому поводу сказал Терон.
      Баден кивнул и повернулся к Джариду.
      - Терон рассказал нам не все, что ему известно, - начал молодой маг, отбросив волосы со лба. - Как и следовало ожидать, он сохранил враждебное отношение к Ордену и поначалу вообще отказывался помочь.
      - Мне кажется, - горячо сказал Одинан, - враждебно должны быть настроены мы. Он наложил на нас это проклятие, а не наоборот.
      - Не совсем, Одинан, - возразил Оррис. - Учитывая то, в каком я сейчас положении, у меня есть все основания ненавидеть Терона и бояться его проклятия. Но рассказ Джарида и Элайны убедил меня, что то, как умер Магистр, не должно уменьшить его заслуги при жизни. Он, так же как и Амарид, сделал вклад в открытие Волшебной Силы и в основание Ордена. Пора нам это признать.
      - Согласна, - кивнула Сонель, и некоторые присоединились к ней. Честно говоря, Магистр Одинан, не думаю, что сейчас стоит об этом спорить.
      Одинан вздрогнул и печально опустил голову.
      Джарид продолжил рассказ.
      - Чего бы они ни желали, - сказал он, - они решили сначала избавиться от Ордена и Волшебной Силы. Терон сказал, что их сила совершенно иной природы и не такая могучая, чтобы одолеть нашу.
      - Он не сказал, какова ее природа? - спросил Радомил.
      Джарид помотал головой.
      - У меня есть идея, - сказал Баден. - Многие из вас все еще не склонны верить моему рассказу о механических птицах и изрыгающем огонь оружии. Пока что я могу лишь заверить вас, что это правда. Оррис все видел и может описать. Я полагаю, что в этих предметах и заключена сила, о которой говорил Терон. Чужеземцы обладают способностью имитировать природу и Волшебную Силу с помощью механических приспособлений.
      Ньялль внимательно посмотрел на Бадена:
      - И откуда они?
      - У меня есть гипотеза, - отозвался Оррис. Все маги обернулись к нему, и он пересказал свой разговор с Кробом.
      - Я что-то такое слышал о Лон-Сере от отца, - сказал Меред. - Он купец с Верхнего Рога. - Светловолосый маг печально улыбнулся. - Не думаю, что я из его рассказов многое понял, но ведь зачем-то он поделился ими со мною.
      - Лон-Сер, - задумчиво сказал Радомил. - Мне всегда было интересно, как там живут.
      Лицо Одинана исказило отвращение.
      - Почему?
      Лысый маг пожал плечами и огладил бороду.
      - Тобин-Сер и Лон-Сер некогда были едины. Несомненно, у двух народов много общего. - Он снова пожал плечами. - Мне кажется, что это интересно.
      Старая женщина-Магистр презрительно фыркнула:
      - Не хочу и слышать об этом. У нас с ними нет ничего общего.
      Баден повернулся к ней:
      - Ты знаешь что-нибудь о них, Тоинан?
      - Я знаю, что они сделали. Я знаю, что они ополчились на нас и убивали наших людей. Разве этого недостаточно?
      - А Сартол? - возразил Баден. - Не делал ли он то же самое? - Маг не стал дожидаться ответа.- Мы не можем утверждать, что такоз весь народ Лон-Сера, так же как и то, что в Тобин-Сере все подобны Сартолу.
      Тоинан склонила голову, задумавшись.
      - Может быть, ты и прав. Но я все еще не разделяю любопытства Радомила. Быть подальше от них все же безопаснее.
      - Возможно, - заметил Транн, - но теперь многое изменилось. Баден, этот спор бесплоден, а чем больше мы медлим, тем выше вероятность других нападений.
      - Понимаю твое нетерпение, Транн, - возразил Радомил, - но мы все еще не знаем, что им нужно от нас.
      - Знаем, - сухо сказал Меред. - Им нужна наша земля, нужна власть над Тобин-Сером.
      Радомил выдохнул:
      - Тогда речь идет о войне.
      - Они довели нас до этого! - воскликнул Меред. - Мы не провоцировали их! Но Тобин-Сер не раз противостоял захватчикам, и сейчас он тоже не сдастся! Если они хотят войны, клянусь богами, они ее получат! - Он стукнул кулаком по столу, и послышались крики одобрения.
      - Это преждевременно! - вмешался Баден. - Пятнадцать человек - это еще не нашествие, а у нас нет Премудрого. Боги не дали нам знака готовиться к войне!
      - Все может быть, - мягко сказал Транн, - но глупо отрицать такую возможность, Баден. Мы еще будем тут рассуждать, а война уже разгорится. Надо быть готовыми к этому. - Баден не ответил, и Транн продолжал: - А пока нам надо сконцентрироваться на насущной проблеме, которую представляет собой эта банда.
      - Джарид, а Терон больше ничего не сказал? - спросил Радомил.
      - Он сказал нам на прощание, что еще может пригодиться и оставит кое-что, чтобы мы могли с ним связаться. Наутро мы нашли этот посох.
      - Что бы это могло значить? - спросила Сонель, подняв брови. - Посох не позволяет получить силу. Без церилла это просто деревяшка, не так ли?
      - Может, мне стоит укрепить свой церилл на вершине этого посоха? предположил Джарид.
      Баден покачал головой:
      - Не думаю. Сонель же сказала, это - просто деревяшка.
      - Может быть, - возразил Транн, - но она убедила почти всех, что Джарид и Элайна не солгали о встрече с духом. Может, посох и служит опознавательным знаком.
      - Но для кого? - спросил Баден.
      - Для Неприкаянных, - сухо сказала Элайна. Она заговорила впервые после смерти Сартола.
      - Конечно. - сказал Транн. - Кто еще может его узнать? И кто еще поможет нам связаться с Тероном?
      Баден закивал:
      - Возможно и то, что Неприкаянные - все вместе - помогут нам найти чужеземцев.
      - Сартол сейчас среди них, - сказал Оррис. - Они могут и отказаться.
      Баден слегка пожал плечами:
      - Но шанс надо использовать.
      Одинан настороженно посмотрел на него:
      - Что ты предлагаешь?
      - Я предлагаю принять меры и избавить страну от угрозы. Попробуем найти этих людей, пока они больше ничего не натворили. Глупо упускать такую возможность.
      - Не тебе решать, Баден! - сказал Одинан. - По крайней мере не тебе одному. У нас есть законы, которым полагается следовать. У нас даже нет ни Премудрого, ни его помощника. Не время действовать скоропалительно.
      - "Скоропалительно!" - взорвался Оррис, не веря своим ушам. - А что заставит тебя действовать, Одинан? Надо дождаться, пока они разрушат Великий Зал, чтобы ты заметил? Перебить всех жителей столицы, чтобы ты забеспокоился? Или твоя трусость потребует еще большего?
      - Довольно, Оррис! - отрезал Ньялль.
      Долго еще все молчали. Оррис чувствовал, как в его груди бушует гнев, но он знал, что Ньялль прав. Он зашел слишком далеко. Одинан опирался на посох, тяжело дыша и сердито глядя на Орриса светлыми слезящимися глазами. Ньялль тоже смотрел на него. Баден задумчиво разглядывал стол, словно пытаясь что-то прочесть по рисунку древесины. Тем не менее первым заговорил Ньялль.
      - Не могу согласиться с тем, в каком тоне высказался Оррис, - холодно сказал он, все еще глядя на мага, - но должен признать, Одинан, я разделяю его чувства.
      - Что? - выдохнул дряхлый маг.- Ты, Нъяллъ?
      Ньялль позволил себе чуть улыбнуться:
      - Да, друг мой, я. Мы должны действовать воимя безопасности Тобин-Сера. Это не стоит и обсуждать.
      - Но правила...
      - Когда все уже кончится, они сохранятся. А пока надо найти этих людей и остановить их.
      - Без Премудрого? Без голосования?
      - Нам не нужен Премудрый, чтобы понять, что надо делать. А наши товарищи едва ли откажутся защищать свою страну. - Он подошел и положил руку на плечо Одинана. - Ставки слишком велики, друг мой. Разве не видишь? Медлить больше нельзя.
      Одинан провел дрожащей рукой по морщинистому лбу и глубоко вздохнул.
      - Очень хорошо, - устало обронил он, - прекрасно.
      Оррис почувствовал, как гнев проходит. Он понял, чего стоила старику эта уступка, и был глубоко признателен Ньяллю за его тактичное вмешательство. Ему еще многое предстояло узнать о людях, и первый урок преподал Ньялль. Он обернулся и обнаружил, что седой Магистр смотрит на него. Оррис улыбнулся, надеясь, что Ньялль все поймет.
      Тут заговорил Баден.
      - Стало быть, мы все согласны, что надо действовать. Хорошо, - он иронически усмехнулся, - так что же вы посоветуете?
      - У меня создалось такое впечатление, что мы уже все решили, - сказал Джарид. - Надо связаться с Тероном, а для этого найти другого Неприкаянного, верно?
      - Боюсь, все не так просто. Если мы хотим разобраться с захватчиками, надо снова сформировать отряд. И придется признать, что поиски Неприкаянных отнимут у нас еще не один день. Может, стоит на это время разослать отряды Урсель?
      Транн покачал головой:
      - Это вовсе не обязательно, Баден. У нас есть Созывающий Камень.
      Ньялль внимательно посмотрел на темноволосого мага:
      - Камень?
      В его голосе явственно читалось: "Разве не довольно с нас хлопот, которые он причиняет?" Оррис не мог не признать, что согласен с Магистром.
      - Я слышал, - сказал Транн, - что в экстренных случаях с его помощью перемещают членов Ордена в другие части страны.
      - Это правда, - сказала Тоинан, - но такого давно не было. Из всех ныне живущих лишь мы с Одинаном помним о последнем случае. Да, Одинан?
      Дряхлый Магистр опустился на свое место. Он выглядел совершенно измученным и опустошенным и сумел лишь кивнуть.
      - Это было как раз после моего второго Собрания, - продолжала Тоинан. - Утром после Шествия Света до нас дошли вести об ужасном землетрясении на юге пустыни; необходимо было срочно доставить магов к пострадавшим.
      - Так ты знаешь, как это делается? - спросил Баден.
      - Да. Это не очень сложно, но надо знать некоторые тонкости. Естественно, наша способность для переноса ограничена количеством магов, способных отдать силу Камню. Нас здесь немного, и поэтому группа должна быть маленькой, а перемещение не слишком далеким. Мы не можем отправить также провиант и снаряжение, только магов и птиц. И мы не сможем вернуть их обратно. В этом одна из причин того, что Камень используется в подобных целях исключительно редко. И потом, существует определенный риск.
      - Какой риск? - поинтересовался Транн.
      - Успех зависит от одного человека - посредника между теми, кого отправляют, и теми, кто остает ся. Он должен создать в мыслях очень точный образ места назначения. Если образ неточен или неясен, посланные могут потеряться.
      Баден мрачно улыбнулся:
      - Тогда надо тщательно выбирать посредника.
      Радомил сказал:
      - Я не уверен, что Камень еще работает. Сартол как-то изменил его, а потом погиб.
      - Возможно, - согласился Баден. - Но есть лишь один способ проверить.
      - Так куда мы отправимся? - почти радостно спросил Транн.
      Никто не отозвался. Оррис истязал свой мозг, вспоминая, где можно найти Неприкаянных. О них вообще было мало известно, и потом, даже самые безобидные из них наводили ужас на жителей Тобин-Сера, а члены Ордена редко говорили о них, поскольку сами боялись умереть несвязанными. Никто не знал, сколько их, и очень немногим доводилось видеть Неприкаянного мага, да и то случайно. Было только два места, куда можно было отправляться с полной уверенностью: Роща Терона и...
      - Отрог Фелана, - сказала Сонель, словно озвучив мысль Орриса. - Это относительно близко, мы знаем, что Фелан там, и... я уже однажды говорила с ним. Полагаю, ему захочется нам помочь.
      В зале воцарилась тишина. Маги обменялись изумленными взглядами.
      - Ты говорила с Волчьим Магистром? - выдохнула Урсель, словно не понимая, верно ли она расслышала.
      - Да. Когда я была молода и только нашла своего первого ястреба, я отыскала его. Наверное, тогда я считала встречу с Неприкаянным магом своего рода ритуалом, который было необходимо пройти привступлении в Орден. Но оказалось, что все не совсем так. Фелан добрый человек, в нем не было ни враждебности, ни горечи, которых я ожидала.
      - Ты никогда не рассказывала мне об этом, - тихо сказал Баден.
      Сонель пожала плечами:
      - Я никому еще об этом не говорила. Это оказалось так странно - он был очень добр ко мне, но мне чудилось, что я там была... не очень к месту, чужой, что ли. И я никогда не рассказывала о нашей щгтре-че, - наверное, из уважения к Фелану.
      Баден пристально посмотрел на нее:
      - Несмотря на это, ты думаешь, что он нас поймет?
      - При данных обстоятельствах - несомненно.
      Баден еще раз посмотрел на нее:
      - Это хороший выход. Если, конечно, нет других предложений.
      Других предложений не было, и Магистр обратился к Тоинан:
      - Как ты думаешь, сколько магов можно туда переправить?
      - Мм... пять или шесть, но никак не более.
      - Предлагаю включить в список Сонель, - сказал Баден. - Она уже знакома с Феланом и сможет разговорить его лучше, чем кто-либо из нас.
      Тоинан отрицательно покачала головой:
      - Я в этом не сомневаюсь, но она будет еще ценней как посредник. Если она останется, можно хоть как-то гарантировать безопасность оставшихся.
      Баден и Сонель обменялись долгими взглядами.
      - Очень хорошо. Я останусь. Но кого мы пошлем? - сказала Сонель.
      - Джарид и Элайна говорили с Тероном и привезли его посох, - напомил Транн. - Их надо взять обязательно.
      - Согласен, - сказал Баден. - Дальше решайте так, как сочтете нужным. Я готов действовать, но, если найдутся более подходящие кандидатуры, не стану возражать.
      Маги обсудили этот вопрос. Оррис непременно принял бы активное участие в обсуждении при любых других обстоятельствах, но во второй раз за этот странный и трудный день он остро осознал собственное бессилие и, как ему показалось, несостоятельность. Слушая, как Орден выбирает Транна, Бадена, Ньялля и Урсель, он чувствовал в себе борьбу противоположных эмоций. Он знал, что миссия очень опасна, однако завидовал тем, кого взяли. Конечно, он желал им удачи, но сама мысль, что его там не будет, причиняла страдание. Он мог разве что смотреть и ждать. Это было невыносимо. Он надеялся, что смерть Сартола снимет с него тяжкое бремя, но ему стало только хуже. Две недели назад, под звездным небом над Равниной То-бина, Оррис поклялся, что убьет Сартола. Но Сартол погиб, а Оррис не имел к этому никакого отношения. Со времени смерти Пордата он был совершенно одинок.
      Отобрав магов в отряд, все остальные немедленно приступили к приготовлениям. Сонель ушла в кабинет Премудрого, чтобы сконцентрироваться и вспомнить местность, Тоинан собрала всех вокруг Камня. Боясь оказаться не к месту, Оррис направился в дальний угол. Но его остановили, окликнув по имени; он обернулся и увидел Ньялля.
      Старику явно было не по себе. Они никогда толком не ладили, а за последние два дня их отношения стали особенно напряженными.
      - Я хотел извиниться, что накричал на тебя. Похоже, я говорю сердитым тоном, даже когда согласен с тобой.
      Оррис усмехнулся:
      - Ну, я это заслужил. Надо бы мне извиниться перед Одинаном.
      - Наверное. Иногда его надо немного подтолкнуть. И меня тоже. - Он замялся. - Еще хочу сказать: насчет ястреба...
      Как всегда, когда кто-либо упоминал Пордата, Оррис почувствовал, как кровь прихлынула к лицу и сердце сжалось. Ему хотелось исчезнуть, и он думал, как долго еще будет мучиться от своей потери. И все же он поглядел в глаза Ньялля.
      - Я скоро найду новую птицу, - сказал он, надеясь, что его слова звучат уверенно. - А пока можешь разбить этих чужеземцев от моего имени.
      Старик улыбнулся:
      - Можешь на меня рассчитывать.
      Они еще немного постояли вместе. Потом Магистр повернулся и направился к Созывающему Камню. Оррис, помедлив, пошел туда же. Он подумал, что должен присутствовать - происходящее касалось его в высшей мере, даже если он на время и лишился Волшебной Силы.
      Тоинан и другие маги стояли полукругом лицом к Созывающему Камню, выставив цериллы вперед. Шестеро членов отряда в напряженном ожидании расположились в нескольких шагах от них, прислонившись друг к другу спинами и показывая посохами перед собой, словно образуя шестиконечную звезду. Между двумя группами стояла Сонель, глядя невидящими глазами куда-то в центр Зала.
      - Ты готов, Баден? - спросила она словно издалека.
      - Готов! - Казалось, Магистр хочет прибавить что-то еще, но он лишь закрыл глаза и вздохнул.
      Маги стояли спинами к Оррису, но Джарид смотрел прямо ему в глаза. Оррис ободряюще улыбнулся, но Джарид не проявил ответной реакции, словно и не заметил. Ничего не происходило. Один из служителей нервно закашлялся. У Орриса на затылке волосы встали дыбом, и дрожь пробежала по позвоночнику.
      И тут, без всякого предупреждения, сиреневый свет церилла Тоинан начал переливаться в Созывающий Камень. Чуть позже, словно по сигналу, другие маги тоже послали свои лучи. Мириады лучей схлестнулись в огромном кристалле и полились единым белым лучом в церилл Сонель, каким-то образом сохранивший свой зеленый цвет. Но дальше, встретившись с цериллом Бадена и пройдя по всему шестиугольнику, свет смешался с другими оттенками и заструился, как ленты на шесте во время весеннего праздника Арика. Оранжевый, коричневый, серый, бордовый, лиловый, голубой. Они вращались все быстрее и быстрее, пока сияние не стало таким сильным, что Ор-рису пришлось отвести взгляд. Внезапный порыв ветра пронесся по Палате Собраний, развевая зеленые плащи и заставляя ястребов и сов крепче цепляться за плечи хозяев. И вдруг все кончилось так же внезапно, как и началось. Глаза Орриса медленно привыкали к нормальному освещению. Он посмотрел вперед, заранее зная, что увидит или, точнее, чего не увидит. Там, где стоял отряд, не было никого. Совершенно никого. Его друзья исчезли.
      Сначала была темнота, густая, как болотная жижа, за исключением голубого мерцания церилла, с которого Джарид не сводил глаз. Это было странно: он успел заметить, как Оррис прикрыл глаза, словно защищая их от слишком яркого света. Потом наступила тишина; он надеялся, что все остальные где-то рядом, но не видел никого, кроме Ишаллы, отчаянно вцепившейся когтями ему в плечо, - и мертвящий холод охватил его. Дышать было невозможно, словно из его легких выдавили весь воздух и наступили коленом на грудь. Хотелось высвободиться, бежать, но он не мог пошевелиться. Он словно тонул в холодных темных водах.
      И вдруг все кончилось. Он стоял на песчаном берегу, был теплый летний вечер. Остальные находились тут же, ошарашенные, но невредимые. Песок тянулся на мили и мили, повсюду валялись старые искореженные древесные стволы. Огромные волны беспрестанно бились о берег, подобно кулакам безжалостного исполина. Над крутым обрывом росли могучие сосны. Истерзанные солеными ветрами, деревья словно шарахались от моря, боясь присоединиться к своим братьям, скелеты которых лежали внизу на песке.
      - Мы, похоже, на месте, - сказал Транн. - Но как в этом убедиться?
      Баден покачал головой и огляделся.
      - Не знаю. Боюсь, что до заката - никак.
      Джарид невольно вздрогнул. Он уже виделся с Тероном, но не мог преодолеть тревожного предчувствия. В темных глазах Элайны читалось нечто похожее. Она подошла и положила руку ему на плечо.
      - Не сомневаюсь, что Сонель отправила нас туда, куда надо, - заверил всех Баден. - Надо подождать и приготовиться. - Он взглянул на солнце: - До темноты еще несколько часов, и свободное время можно провести по собственному усмотрению. Встретимся на закате.
      Все начали расходиться. Урсель зашагала на юг, вспугнув по дороге стаю чаек. Транн отошел сравнительно недалеко, сел и принялся смотреть на прибой. Потом он закрыл глаза и погрузился в размышления.
      - Я вот думал пройтись, - сказал Баден молодым магам. - Не составите мне компанию?
      Джарид оглянулся на Элайну, та с улыбкой кивнула.
      - Отличное предложение, - сказал Джарид, и его дядя усмехнулся.
      К ним присоединился Ньялль, и все четверо медленно побрели вдоль берега, почти не разговаривая и то и дело останавливаясь, чтобы подобрать гладкий камешек или раковину. Оглянувшись через плечо, Джарид увидел темную фигурку Транна, белый песок, мертвые стволы и прибой.
      - Ты что-нибудь знаешь о Фелане? - спросила Элайна у Бадена. - Я слышала, что вместо птицы у него был волк и что несколько лет он возглавлял Орден, а в общем больше ни о чем.
      - Я тоже. Разве еще о том, что он был связан один раз в жизни, а когда волк погиб, решил, что больше не свяжет себя ни с кем.
      - Решил? - переспросил Джарид. - Сам себя обрек?..
      - Да.
      - Но почему?
      - Не знаю.
      - Я знаю, - сказал Ньялль, и три мага пристально посмотрели на него. Когда моя сестра и я были детьми, отец часто рассказывал нам о Фелане. Он был героем моего отца. Странно, правда? Отец ведь тоже умер несвязанным. Магистр отвернулся, глядя на море.
      Все помолчали, на минуту оставив Ньялля наедине с воспоминаниями об отце. Потом он повернулся, улыбаясь:
      - Извините, вас интересует история Фелана, а не моя. Так вот, он родился неподалеку отсюда в деревне Вудси, где река Халькиа впадает в океан. Его отец был резчиком по дереву. У Фелана не было ни братьев, ни сестер, и мать его умерла, дав ему жизнь. Отец так никогда и не оправился окончательно от этой утраты, и, возможно, поэтому он и его сын были словно чужими друг другу. В детстве Фелан часто бродил один по лесам и побережью. Когда ему было лет семь, ранней весной во время одной из таких прогулок его застигла снежная буря. Находясь вдалеке от дома, не подготовленный к такой суровой погоде, Фелан едва не погиб.
      Он попытался зарыться в сухие листья, надеясь согреться, и уснул. Проснулся он лишь наутро в теплой и темной грязной норе, окруженный волчьей семьей. Там были самец и самка с несколькими детенышами. - Ньялль невольно улыбнулся. - Иногда рассказывают, что Кальба, волк Фелана, был одним из тех волчат, в некотором роде его братом.
      - Ты этому не веришь? - спросила Элайна.
      - Фелан нашел Кальбу лишь через двенадцать лет, и эта связь существовала дольше, чем любая другая в истории Ордена. Будь Кальба одним их тех щенят, он бы столько не прожил. Сначала Фелан испугался, но скоро понял, что волки не причинят ему вреда, и остался с ними на несколько дней, ел и спал вместе с ними. Когда он вернулся домой, то пребывал в добром здравии, лишь потерял два пальца на левой руке - отморозил во время бурана. Он потом сам говорил, что чувствовал родство с волками отрога Эллибар - так называлось это место в те годы. Животные часто сопровождали его в скитаниях, и об этом существует немало легенд.
      Однако вскоре после того, как, уже взрослым молодым человеком, он покинул дом, ища покоя после ряда стычек, окончательно разрушивших его отношения с отцом, к нему присоединился молодой серебристый волк и несколько дней следовал за ним. Их в то время никто не видел, и позже, рассказывая любопытствующим истории из своей жизни, он никогда не упоминал о том, что с ними происходило. Но когда Фелан снова появился среди людей, он уже был связан с Кальбой, а значит, стал магом.
      Они вдвоем, волк и человек, отправились той зимой на Цериллон по водам, наводящим страх на самых искусных мореплавателей страны. Многие опасались, что они погибли. Но весной они вернулись, и у Фелана был посох с цериллом, серебристым, как мех Кальбы. В то лето они пришли на Собрание, и маги приняли Фелана в Орден, но этому предшествовали долгие горячие споры. Многие возражали: мол, волк - это вам не ястреб или сова, а другим не нравилось, что Фелан не был ничьим учеником. Фелан, однако, понравился всем своей честностью и отвагой; впоследствии маги не жалели, что приняли его в свой круг. Через шесть лет он стал Премудрым, и никто не сомневался, что не было мага сильнее со времен Амарида и Терона. Слава его перешагнула пределы страны, и жители Аббориджа из страха перед ним двадцать лет не решались на завоевательные походы, - двадцать лет, пока он правил Орденом. Тобин-Сер мирно процветал, и Фелан был героем своей страны.
      Его отношения с Кальбой становились все более глубокими, и никогда еще маг и его спутник не были так привязаны друг к другу. Они были как братья. Фелан никогда не жил в Амариде, предпочитая спать и охотиться в лесу вместе со своим волком. Он был мудрый правитель, сострадательный и заботливый, но жил отшельником. Он выбрал помощника, как полагается по закону, но никогда с ним не советовался, полагаясь лишь на себя и Кальбу. Когда Кальба умер, через двадцать четыре года после их встречи, горе опустошило Фелана. Он поклялся не связывать себя больше ни с кем. - Ньялль пожал плечами. - И был верен клятве.
      Фелан продолжал посещать Собрания и сохранил больше силы, чем остается у магов после гибели птицы. Его сменил Гленис, последний из Орлиных Мудрецов: когда до Аббориджа донесся слух о том, что Фелан больше не правит Орденом, начался третий завоевательный поход на Тобин-Сер. Охваченный болью потери, Фелан бился как одержимый, и подвиги его гремели по всей стране, а топор не просыхал от крови, но покоя не приходило. Странно думать, что долгая жизнь может быть не только благом, но Магистр прожил еще двадцать лет и умер стариком, несвязанным и бесконечно одиноким. С тех пор он и бродит здесь.
      Четыре мага остановились. Баден не сводил глаз с леса.
      - Тяжелая история, - тихо сказал он. - Наверное, у всех Неприкаянных есть свое неизбывное горе.
      - Возможно, - сказала Элайна, - но Фелану все же немного легче.
      Джарид удивленно посмотрел на нее:
      - Как так?
      - Конечно, потерять спутника тяжело, но, отказавшись от новой связи, он сделал так, что они с Кальбой навеки вместе. Он заплатил ужасную цену, но, может быть, исполнилось его заветное желание.
      Ньялль долго смотрел на молодую женщину.
      - Впервые я услышал эту историю в детстве и потом часто пересказывал ее другим, но никто еще не высказывал подобных соображений. Думаю, ты права.
      Молодец.
      Она слегка зарделась:
      - Почему?
      - Потому, что подсказала старику, что даже самому давнему и неизбывному горю можно найти утешение.
      Она ничего не ответила, лишь подошла и, поднявшись на цыпочки, поцеловала Ньялля в щеку.
      - Спасибо, что поделился с нами этой историей.
      На этот раз покраснел Магистр, и Баден, видя его смущение, поспешил сменить тему, не преминув, однако, улыбнуться Джариду.
      - Пора возвращаться, - заметил он, - солнце скоро зайдет, а до встречи с Феланом надо раздобыть чего-нибудь из еды.
      Все согласились, и четверо магов отправились назад: Магистры впереди, Джарид и Элайна - за ними.
      Джарид некоторое время не переставая думал о том, что рассказал Ньялль. Он все острее ощущал присутствие Ишаллы; они так недавно нашли друг друга, и - пошли, Арик - он еще много лет не познает боли от потери друга или страха умереть Неприкаянным. Но история Фелана и Кальбы застави-. ла его с неожиданной остротой почувствовать хрупкость жизни, любой жизни. Вся мощь Волшебной Силы не может уберечь от смерти. Они прибыли сюда, чтобы дать отпор захватчикам, чтобы сражаться. А в бою можно и умереть.
      Но, глядя на Элайну, волосы которой трепал ветер, Джарид вспомнил, что смерть уже посетила их этим утром. "Мы убили Сартола, все мы, и она тоже", - напомнил он себе. Он попытался представить себе, что она чувствует; сам он радовался, что Сартол мертв. Он посмотрел на нее, думая, что бы такое сказать, чтобы облегчить ее боль. И, как часто случалось в последнее время, обнаружил, что она уже смотрит на него, словно читая его мысли.
      - Не беспокойся, - сказала она, беря его за руку. - Я в порядке.
      - Никто не станет попрекать тебя за смущение и печаль. Тем более я.
      Она печально улыбнулась:
      - Знаю. Я стараюсь не ставить себе в вику то, что позволила Сартолу предать... Но я не прощу себе, если не сделаю все, что в моих силах, чтобы исправить то, что он натворил. Когда мы победим иноземцев, я смогу заняться своими чувствами. Но не раньше.
      Джарид хотел еще что-то сказать, но понял, что ей виднее. И он, крепко держа ее за руку, двинул дальше.
      Транн все еще сидел там, где они его оставили, и разговаривал с Урсель, которая вернулась с прогулки. Солнце уходило за деревья, их тени распластались по берегу. На небо вышел молодой месяц.
      - Скоро стемнеет, - заметил Транн, оглядываясь на подошедших. - Пора готовить еду.
      - Если вы проголодались, - усмехнулся Баден, - могли бы уже все приготовить.
      Транн улыбнулся:
      - Я бы не отказался, но Урсель предложила подождать вас.
      - Вовремя вы пришли, - вставила Урсель. - Он как-то странно поглядывал на моего ястреба, - наверное, представлял его поджаренным, с гарниром.
      Они рассмеялись, Транн и Урсель встали, и маги принялись готовить обед. Большой коричневый ястреб Транна и стройная черно-серая птица Урсель не привыкли к подобной местности, и на охоту отправились Ишалла, Филимар и две совы. Они принесли птиц и кроликов, которых маги поджарили на костре.
      Урсель достала мешок сушеных фруктов и мех легкого сладкого вина, сохранившиеся со времени разъездов в патрульном отряде, и угостила товарищей. Солнце скрылось за лесом, и компания наслаждалась скромной едой и тихим разговором, тактично избегая упоминаний о том, что им предстояло ночью.
      На бархатно-синем небе зажглись звезды. Когда исчезли последние солнечные лучи, маги принялись внимательно вглядываться в лес. Приглушив свет це-риллов, они дождались, пока догорит костер, не зная, насколько ярким будет сияние, возвещающее о прибытии Фелана. От костра остались лишь красноватые угли, и над побережьем нависла напряженная тишина.
      "Я видел Терона, - напомнил себе Джарид уже второй раз, - а бояться Фелана намного меньше причин". Он знал, что это так, и все же Фелан был одним из Неприкаянных. Идя с Элайной вечером по берегу, Джарид снова испытал присутствие смерти. Пульс его участился, в желудке похолодело, и он уже жалел, что пообедал.
      - Я надеялась, нам будет проще, - сказала Элайна едва слышно, и он различил беспокойство в ее голосе.
      - Там! - воскликнул Транн неестественно громко. Джарид посмотрел в сторону леса. Оттуда лился слабый серебристый свет, словно луна спустилась с неба. Свет становился все ярче и ярче, совсем как при появлении Терона.
      Баден встал:
      - Пошли. Нет смысла откладывать.
      И они направились навстречу сиянию. Джарид запыхался, карабкаясь по высокому крутому берегу; наверху он заметил, что источник света намного ближе.
      Вскоре поднялись и остальные, и шестеро магов медленно пошли по лесу, пока не оказались на небольшой поляне, где их уже ждали Фелан и era, волк.
      Магистр был просто огромен - на голову выше Бадена, самого высокого в отряде, и чуть ли не вдвое шире в плечах. Джарид подумал: как же для него нашли плащ подходящего размера? Мускулистые руки мага напоминали толстые древесные ветви, шея была толщиной с бедро Джарида. Однако лицо его было на редкость открытым и приятным. Вьющиеся черные с проседью волосы и густая борода, полные губы, круглые щеки, которые при жизни, несомненно, были румяными. Джарид мог лишь догадываться, какого цвета были его глаза. Они сияли ярко, как звезды холодною зимней ночью.
      Волк глухо зарычал. Он тоже был огромен, с лапами в мужской кулак толщиной. Шкура призрачного зверя отливала серебром, умные глаза были похожи на глаза Фелана. Мех на спине и загривке волка грозно топорщился.
      - Тише, Кальба, - спокойно сказал Магистр голосом глубоким и мягким, как звук утреннего прилива. Он погладил зверя по спине. - Надеюсь, наши гости побеспокоили нас по веской причине.
      - Приветствую тебя, Магистр, - сказал Баден и поклонился в пояс. Остальные последовали его примеру. - Прости нам наше вторжение, но мы пришли, надеясь испросить у тебя совета и помощи. Я Баден. А это Ньялль, Транн, Урсель, Элайна и Джарид.
      Выражение лица Фелана осталось сдержанным.
      - Добро пожаловать на отрог Эллибар. Это Кальба, а меня вы, похоже, знаете.
      - Разумеется, Магистр. Это место сейчас называют отрогом Фелана. Быть твоими гостями - честь для нас.
      Дух жестом отклонил комплимент.
      - Отрог Фелана. К этому трудно привыкнуть. Зачем называть эту землю в честь привидения? Эллибар, по крайней мере, что-то значил, когда мы все еще говорили на древнем наречии. - Он умолк, словно забыв об их присутствии. Но вы пришли не за тем, чтобы обсуждать имена. Вам, кажется, нужны совет и помощь. Полагаю, это касается чужеземцев.
      - Ты знаешь о вторжении?
      Фелан кивнул:
      - Кое-что сам видел.
      - Тогда ты знаешь и о том, что внутри Ордена был предатель?
      Лицо Магистра словно окаменело, в глазах появился ледяной блеск.
      - Да. Вы разобрались с ним?
      Теперь кивнул Баден:
      - Он мертв. Но внешняя угроза все еще остается. Нам нужна твоя помощь.
      - Понимаю, - холодно ответил Фелан. - Не следовало бы давать всему этому зайти так далеко. Бездействию Ордена нет оправдания. Вы стали слабыми. А Закон Амарида? Разве вы не приносили обета защищать свою родину?
      - Мы здесь, Магистр, - сказал Баден. - Пусть и с опозданием, но мы здесь.
      - Да уж, - фыркнул Фелан. - Сначала вы не обращаете внимания на проблему, а потом бежите ко мне за помощью. Что там у вас за Премудрый? Когда я правил Орденом, я такого не допускал.
      Терпение Бадена лопнуло.
      - Премудрая мертва. Предатель убил ее!
      - Ну, возможно, смена власти пойдет на благо Ордену.
      - Довольно! - загремел Магистр, шагая вперед и не обращая внимания на волка, который опять зарычал. - Джессамин была мудра и отважна, и я не позволю оскорблять ее память! Даже тебе, Фелан! Возможно, в твое время Премудрый мог навязывать Ордену свою волю, но сейчас, к добру или нет, выслушивают всех. Все мы в ответе за случившееся. Все мы! Не только Джессамин!
      Волчий Магистр долго смотрел на бы его были плотно сжаты. Потом.- они растянулись в улыбку.
      - А ты смел. Может статься, еще не все потеряно.
      - Не время болтать. Ты нам поможешь или нет?
      Дух снова выдержал паузу. Он перевел взгляд на других магов, потом снова посмотрел на Магистра:
      - Я сделаю, что смогу. Но, честно говоря, это не так уж много.
      - Ты можешь помочь нам найти чужеземцев?
      - Я могу сказать, где они.
      - А привести нас туда?
      Фелан покачал головой:
      - Нет. Мои возможности ограниченны. Я могу сообщить, где они, но, когда вы там появитесь, они уже уйдут. А сам я не могу сколько-нибудь существенно взаимодействовать с вашим миром.
      - А я думал, Неприкаянные - воплощение Волшебной Силы, - вмешался Джарид, - Вы существуете как чистая энергия, да?
      Фелан с нескрываемым любопытством посмотрел на молодого мага:
      - Это правда. А телесных возможностей у нас нет.
      - Но ты бы мог убить нас, если бы захотел. Терон же убивал тех, кто приходил в его рощу.
      - Интересное замечание. Я сам при жизни слышал подобные истории. Магистр был первым из нас и куда сильнее всех остальных. Никто не мог, наверное, сравниться с ним и в умении влиять на ваш мир. Не знаю. Баден, твой друг прав. Мы - воплощенная Волшебная Сила. Но наши возможности все же не беспредельны. Впрочем, у кого как.
      Глаза Бадена сузились.
      - Ты хочешь сказать, что мог бы действовать соместно с другими Неприкаянными?
      - Да. Насколько я понимаю, все вместе мы могли бы воздействовать на ход событий, происходящих в вашем мире. Но, - и в голосе его появилась печаль, - за четыре века, прошедшие со дня моей смерти, такого не было. Озлобленность Терона не прошла. Он сильнее всех нас, - может, даже вместе взятых. Без его помощи мы не сможем вам помочь - он сведет к нулю все наши усилия. А это вполне возможно. Джарид усмехнулся:
      - Он может удивить тебя. Смотри. - При виде посоха глаза духа изумленно расширились. - Узнаешь? Терон дал его нам с Элайной в залог своей доброй воли.
      - Ты говорил с Тероном?!
      - Да. Джессамин привела нас (всего было восемь магов) в рощу: мы думали, что Терон виновен в наших бедствиях, и шли сразиться с ним. Сартол убил Премудрую и ее помощника, потом покушался на нас, но мы убежали в рощу и наткнулись там та дух Терона. Когда мы убедили его помочь нам, он сказал, что преступники - чужеземцы, и намекнул на цели их действий. Нам еще надо разобраться в его намеках, но времени нет. Терон предложил свою помощь, Магистр. А ты?
      Джарид выдержал немой оценивающий взгляд духа и почувствовал некоторое облегчение, когда тот посмотрел на Элайну, но тут их взгляды снова встретились.
      - В юности, только что обретя Кальбу, я побывал на руинах Рольде, тихо сказал Магистр. - Мне хотелось зайти в рощу и поговорить с Тероном, но не хватило отваги.
      - Сартол гнался за нами, - извиняющимся тоном сказал Джарид. - Мы и не собирались входить, просто так получилось.
      Фелан рассмеялся:
      - Не сомневаюсь. Но, - и веселье его угасло, - вы с ним говорили и смогли заслужить его внимание.
      Он даже дал вам свой посох! - Дух покачал косматой головой. - Не надо этого недооценивать: возможно, вы спасли Тобин-Сер. - Он снова взглянул на Бадена: - Я помогу вам. Мы вместе поможем вам. Но мне понадобится некоторое время, чтобы установить связь с остальными Неприкаянными.
      - Но сначала, Магистр, - сказал Баден, - тебе придется узнать, что предатель умер сегодня утром и пополнил ваши ряды.
      Фелан задумался:
      - А-а. Ну, ке страшно. Со временем он смог бы остановить нас, а пока что он новичок. Мы с ним разберемся. - И он закрыл глаза. Кальба последовал его примеру.
      Шестеро магов молча ждали; как им показалось, целую вечность. Фелан нахмурил лоб, сконцентрировался и пытался вступить в контакт с другими духами, бродящими по Тобин-Серу. В лесу было совершенно тихо, слышно было лишь дуновение легкого соленого ветерка и мягкий шелест волн, накатывавшихся на песок.
      Чуть позже Фелан открыл глаза:
      - Связь установлена. - Он повернулся к молодым магам, и странная улыбка заиграла в уголках губ. - Терон передает вам обои?л привет и поздравляет всех с победой над предателем.
      Джарид обернулся к Элайне, но она никак не отреагировала.
      - Тринадцать пришельцев бродят по стране маленькими группами.
      - Где они находятся? - спросил Баден.
      - Так... - Дух снова закрыл глаза. - Две группы по трое - на востоке Великой пустыни и на Северной равнине. Шестеро ходят парами - по югу Равнины Тобина, на Изумрудных холмах и в Лесу Тобина, не так далеко отсюда. И еще один бродит поЛесу Леоры.
      - Что нам теперь делать?
      Фелан взмахнул руками:
      - Выбор за вами. Теперь наши возможности безграничны. Вам надо решить, что делать с захватчиками. Если вы хотите их гибели, мы могли бы перебить их без особых...
      - Нет. Лазутчики нужны нам живыми. Если они погибнут, могут прислать других, и будет не легче. Нам нужны сведения, которые могут сообщить лишь эти люди.
      - Очень хорошо. Тогда мы доставим их к вам.
      - Мы с ними со всеми не справимся.
      Дух усмехнулся:
      - Вам вовсе не придется сражаться с ними. Мы выследим их по их странным птицам и оружию. Они чужды этой земле - и мы их чувствуем. А когда захватчики будут здесь, вы сможете отобрать у них оружие.
      Баден вскинул голову:
      - А вы можете доставить оружие позже?
      - Пожалуй.
      - Было бы отлично. Хотя, - Баден смущенно улыбнулся, - может статься, мы попросим доставить нас и наших пленников обратно в Великий Зал.
      - Да уж, немалого ты просишь, Магистр. Конечно, мы это сделаем, но нам нужна ваша помощь. Как вы сюда попали?
      - Э-э... Мы использовали Созывающий Камень.
      - Я так и думал. Тогда вы знаете, зачем нужен посредник.
      - Конечно.
      - Чтобы мы их нашли, кто-то должен отчетливо представить себе образы чужеземцев.
      - А я думал, ты можешь их видеть, - сказал Джарид. - Терон сказал, что видел.
      - Правильно. Но все, что мы видим, даже то, что рядом с нами, как вы сейчас, мы видим... иначе.
      - Как это?
      Дух сдержанно усмехнулся:
      - Не уверен, что смогу объяснить. Я уже привык к этому. - Он беспомощно развел руками - странный жест для такого гиганта. - Просто иначе. - Он снова замялся. - Я вижу вас словно издали, не различая деталей - цвета глаз, оперения птиц. Ну не могу я объяснить. Ладно. Главное, чтобы кто-то из вас послужил посредником, дабы создать образ, похожий на них. Без вашей помощи мы их попросту потеряем.
      - Я видел, как двое из них погибли в Излучине, - сказал Баден. Можете использовать этот об раз.
      - Нет, - сухо сказал Фелан, передав это предло жение остальным Неприкаянным. Он ткнул мясистым пальцем в Джарида: - Терону нужен этот они вторглись в его видение. Магистр полагает, что это сильнее, чем память.
      - Хорошо. Что я должен сделать? - спросил Джарид.
      - Через несколько мгновений, - неожиданно мягко сказал Фелан, - когда я скажу тебе, что мы готовы, встань, выдвинь вперед церилл и очисти свой ум от всего, кроме того видения.
      - И... и больше ничего?
      - Ничего. Мы сделаем остальное. Баден, остальным пока надо ждать, но при этом быть наготове. У чужеземцев не будет оружия, но я не знаю, что они могут учудить. Смотрите, чтобы они не сбежали.
      - Хорошо. - Он собрался сказать что-то Джариду, но остановился и положил руку ему на плечо. - Ты справишься. Я уверен, ты справишься.
      Элайна порывисто обняла Джарида и отошла. Джарид тщетно пытался успокоиться и избавиться от дурных предчувствий. Казалось, все слишком уж просто.
      - Приготовься, маг, - сказал Фелан и снова закрыл глаза.
      Джарид сделал то же самое и постарался в точности воспроизвести посетившее его видение. Сначала оно было каким-то смутным, словно за завесой тумана, но постепенно прояснилось. Сконцентрировавшись на образе человека в плаще, Джарид почувствовал все усиливающийся ветер. И вот в его сознании появился другой образ. Это был Фелан.
      Успокойся, передал дух. Не отпускай видение и открой нам свое сознание. Образ получился разборчивый; у тебя все отлично выходит.
      Потом Фелан исчез, и его сменил кто-то незнакомый. Он двигался подобно ветру и был лишь первым из казавшейся бесконечной вереницы. Появился Те-рон, гордый и яростный: Молодец, маг. Помни меня. А потом еще один - он казался знакомым, но Джарид не мог его опознать. Я - последний. Раздался резкий злобный хохот, от которого у Джарида кровь застыла в жилах.
      И тут все образы в сознании Джарида распались на яркие искры; послышался угрожающий рев Фелана. Джарид рухнул на землю и не видел уже ничего, лишь ощущал, что вокруг бушует яростный ветер.
      - Что это? - крикнул Баден откуда-то сзади.
      - Это невозможно! - закричал Фелан, и голос его выражал ярость и потрясение одновременно.
      "Конечно, - понял Джарид, - это Сартол. Новенький, говорите? Проблем не будет?" Но он так безмерно силен - Джарид сам видел это утром. Они все едва не погибли от его рук. Надо было понимать, что даже здесь он их достанет. Рот Джарида был словно набит пеплом, в ушах звучал мстительный смех Сар-тола.
      - Он предал нас! - воскликнул Фелан. Голос его стал суров.Берегитесь! Они вдут! И они будут биться с вами!
      22
      Он медленно пробирался по густому лесу, который здешние называли Лесом Леоры, хотя по картам, виденным в Лон-Сере, он запомнил "Северо-западный лесной массив". Светила бледная луна, источал красные лучи камень, венчающий его оружие. До деревни оставалось несколько миль, и он уже ощущал слабый запах кузниц и очагов.
      Сегодня ночью, если все пойдет по плану, в небо взовьется совсем другой дым. Он попробовал улыбнуться, но мрачные мысли не рассеялись. Он предпочитал одиночество, но сегодня мучимый страхом Калбир страстно желал, чтобы с ним был еще хоть кто-нибудь.
      Он не мог толком объяснить, что с ним происходит. Казалось, его одолевают самые обычные суеверия. Как ни трудно было в этом признаться, за год, проведенный в чужой стране, он стал суеверен и даже позволял этим настроениям влиять на свои решения.
      Он поверил в счастливые числа и старался избегать полнолуний. Конечно же, он об этом не говорил своим подчиненным - они бы его просто не поняли. Дома, в Нале, он и сам бы не потерпел подобных бессмысленных предрассудков. Возможно, здесь, среди отсталого населения, не обладающего высокоразвитой культурой, это было нормально, но в Лон-Сере люди больше не верили в предзнаменования, по крайней мере те, которых он знал. Технологическое совершенство их культуры подразумевало и более прагматический подход к законам природы. Но он так давно не был дома, так долго бродил по горам и лесам, привыкая добывать себе пропитание охотой и ориентироваться по звездам. Он так привык к этой проклятой стране, что даже начал думать как местные. Забавно, однако, - он чувствовал себя каким-то шаманом, а не налльским лордом. В такие минуты он едва узнавал в себе человека, прибывшего сюда с кучкой подонков: агента экспансии Лон-Сера, завоевателя Тобин-Сера - так называл его Седрик, и ему это нравилось. Но завоеватель не может стать жертвой бесплотных духов и мучиться вечным страхом.
      Уж кто-кто, а Седрик его понял бы. Как бы Калбир не боялся его и не сомневался в нем, между ними было нечто общее. Седрик оценил бы тяготы этой службы; как бы ни складывались их отношения, он иногда позволял себе посочувствовать подчиненному и приободрить его перед началом новой работы.
      - Мы с тобою похожи, Калбир, - сказал он однажды, проводя ладонью по бритой голове и глядя в лицо Калбира единственным глазом. - Мы впередсмотрящие. Мы видим не только будущее, но и неторные тропы, ведущие к нему. - Он положил крупную красивую руку на плечо Калбира. Рука художника, подумал тогда Калбир. Рука убийцы. - Ты продолжишь этот путь, друг мой. Я дам тебе средства и необходимые орудия, твоя задача - хорошо их использовать. Я тебе завидую, честно. Тебе придется быть агентом экспансии Лон-Сера и завоевателем Тобин-Сера. Ты построишь будущее, о котором можно только мечтать. Конечно, не все здесь одобрили бы нашу тактику и наши цели. По крайней мере сейчас. Но нас еще будут благодарить. Тебе скажут спасибо, Калбир, за то, что ты дал Лон-Серу будущее. Вспоминай об этом в трудные минуты. - Он криво усмехулся и проводил Калбира к выходу.
      Да, Седрик понял бы. От этой мысли ему немного полегчало, и Калбир смог спокойно подумать о том, что так напугало его в последний раз. Уже год как все шло хорошо. Конечно, Сартол свалился как снег на голову, всех переполошил и убил этого шута Йарита, но он был ценным союзником, очень ценным. И потом, тот, кого они потеряли... был слишком уж неуживчивым, да и умом не блистал. Может, выживи он тогда, доставил бы им массу лишних хлопот. Так или иначе, встреча с Сартолом принесла значительно больше выгоды, чем можно было ожидать.
      Впрочем, на пользу пошел и тот случай, когда он лично убил мужчину и мальчика на острове. Его заметили издалека другие люди, но это не страшно. Хуже было то, что они принялись махать ему, Кал-биру, руками, словно и не замечая, что он не собирается останавливаться. В любом случае мужчине и мальчику было суждено умереть. Сначала он беспокоился, что вся эта цепь происшествий будет народом неправильно истолкована, но все пошло гладко. Более серьезные разрушения не только не вызвали подозрений - напротив, они показались вполне логичными.
      Даже ошибки пошли на пользу. По крайней мере две из них. А большинство нападений вообще прошло как надо и, по словам Сартола, возымело желаемый эффект. Вера в Орден была поколеблена; маги обвиняли магов, а главный подозреваемый был уже тысячу лет как мертв. Все шло по плану. Абсолютно. И Калбира это пугало. Рано или поздно что-то должно было случиться. Вот о чем он подумал вчера, хоть и ругал себя за дурацкие предрассудки.
      Сегодня, однако, все изменилось. Смутные предчувствия уступили место ужасу. Вот оно, наконец.
      Во-первых, уже неделю не было вестей от Глина и Кедара. Все остальные регулярно отчитывались при помощи встроенных в посохи приборов: у них был особый код, состоящий из жужжания и гудков.
      А Глин и Кедар молчали, и Калбир забеспокоился. Все его люди знали, что сразу по выполнении работы необходимо отчитаться: переслать свой код и еще два гудка, если все прошло как надо. Рутина, не более. Если бы там был один Кедар, беспокоиться было бы не о чем. Гигант не раз доказывал, насколько эффективна его смертоносная сила, но был не слишком сообразителен и в пылу работы элементарно забывал об отчете. Но Глин, смекалистый и надежный, лучший из его людей... Короче говоря, в Излучине что-то случилось. Калбир невольно поежился. Предрассудки, конечно, пустяк, но, когда и сама логика вещей настораживает, это уже не смешно.
      Потом случилось нечто ужасное. Вечерело, когда он расположился на берегу ручья, чтобы перекусить, и внезапно желтый кристалл, переданный ему Сартолом, перестал светиться. Вдруг. Без всякой видимой причины. Прошлой ночью Калбир проверил его, и все было в порядке. Но сейчас он казался обыкновенным куском стекла, бесцветным и мутным. Он не знал, в чем дело, но у него родилось предчувствие. Если оно сбудется, тогда все. Очень плохо.
      Сначала Глин и Кедар, потом Сартол. Кто следующий? Впервые со времени прибытия в Тобин-Сер Калбир подумал: а не пора ли возвращаться в Наль? Они многое успели сделать и, возможно, уже запустили процесс, ведущий к падению Ордена. Возможно. Но не точно. Калбир покачал головой и невесело усмехнулся. Он слишком хорошо знал себя: ему и в голову не придет оставить работу незавершенной, тем более сейчас, когда его ожидает лучший за всю жизнь гонорар. Что бы ни случилось с этими троими, необходимо продолжать. В конце концов, и не такое бывало, но он всегда добивался желаемого результата. Он чуть ускорил шаг, почувствовав внезапное желание как можно скорее дойти до селения. Если задуманное получится, может, и не придется ждать следующей ночи.
      Все началось довольно невинно: по лесу неожиданно пронесся ветерок. Но этот ветерок усилился и не затих, как, вообще-то, должно было быть, а продолжал нарастать, пока не обратился в бурю, гуляющую в вершинах деревьев со звуком, подобным крику загнанного зверя. Ветер дул все сильнее и сильнее, пока Калбиру не показалось, что он вот-вот вырвет с корнем деревья и размечет Лес Леоры по всему То-бин-Серу. Но он остановился только тогда, когда увидел свет. Сначала слабый, как свет луны и звезд, он стал много ярче и сомкнулся вокруг Калбира наподобие кокона. Тут он ослепительно вспыхнул, и Калбира окружила непроглядная тьма, нарушаемая лишь сиянием красного камня. Только чувствуя оружие закоченевшими пальцами и искусственную птицу на плече, он мог поддерживать в себе ощущение реальности происходящего. Он попробовал дышать, но не смог. Ужас бушевал в его груди, как дикое животное. Он внезапно осознал, что это колдовство, и тут раздался знакомый голос: Я погиб! Отомсти за меня, Калбир! Убей Бадеиа за меня! Убей их всех! Легкие горели от недостатка воздуха, но он положил палец на кнопку и приготовился к тому, что его ожидало.
      - Берегитесь! Они идут! И они будут биться с вами!
      До Ньялля мгновенно дошел смысл этих слов. Казалось, все изменилось так быстро: сначала от церил-ла Фелана к цериллу Джарида протянулся серебряный луч, потом он преломился, окутывая молодого мага серебристой спиралью, поднимаясь к небу и уходя далеко на запад. На некоторое время воцарилась тишина, только ветер гулял меж деревьев. Джарид и Фелан стояли неподвижно, как статуи, высеченные изо льда и лунного света, и хоть Ньялль плохо понимал происходящее, он чувствовал присутствие бесконечной вереницы духов, тихо движущейся через поляну. Пока вдруг Фелан не закричал от ярости и потрясения, а Джарид - от ярости, когда Сартол пришел из-за смертной черты и разрушил все, чего они добились.
      Поначалу все были настолько потрясены, что и пошевелиться не могли. Но мгновение спустя Баден - а кто же еще? - заставил их действовать.
      - Спрячьтесь! - закричал он, и голос его едва перекрывал завывания бури. - Цельтесь сначала в птиц: они смертельно опасны! Но осторожно чужеземцы от этого не потеряют силу!
      Он юркнул за одну из елей, и остальные последовали его примеру. Ньялль протиснулся под ствол упавшего дерева, Элайна затащила Джарида за валун, потом сама встала за елью.
      - Магистр! - кричал Баден. - Не мог бы ты заглушить свое свечение? Наше знание местности сослужит лучшую службу, если...
      Закончить он не успел: в тот же миг вспышка света пронзила тьму, как молния, и тут же погасла. Ньялль сначала невольно прикрыл глаза, потом посмотрел туда, где стояли его товарищи. Сначала он ничего не увидел, но когда глаза привыкли к темноте, оказалось, что маги уже не одни. Пришли чужеземцы. Их было около дюжины, все в зеленых плащах, с посохами, увенчанными кроваво-красными камнями. Потом он разглядел и огромных черных птиц.
      Еще какую-то долю секунды было тихо. Потом с посоха Бадена сорвался оранжевый луч, раздвоился и разнес двух механических птиц ударом в грудь. Элайна и Урсель уложили еще двоих. Транн попал лучом прямо в голову одного из иноземцев. Ньялль направил посох на следующего, но тот, видя, что случилось с его товарищем, вовремя отскочил. Луч попал ему в запястье, человек пронзительно закричал и отбросил оружие в заросли.
      Все это случилось за одну-две секунды, и, за исключением Бадена, успевшего убить еще одну птицу, ни один из магов не успел выпустить второго луча. Один из чужеземцев выкрикнул команду на своем языке, и они разбежались, прячась. Потом Ньялль утратил чувство времени. Ночь озарилась смертоносными алыми вспышками. Маги отвечали и выставляли световые щиты. Воздух наполнился биением крыльев, живых и механических, и криками ястребов и сов. Густой клубящийся дым от горящих деревьев переливался мириадами оттенков - оранжевым и коричневым, серым и лиловым, голубым и бордовым и, конечно, красным. Ньяллю было все труднее понять, кто есть кто.
      Вскоре он догадался, что магам нельзя держаться поодиночке. Противник был хорошо обучен и организован. Не понимая языка приказов, ни откликов, он быстро уловил их смысл. Сначала чужеземцы сбились в две группы прямо перед деревом, за которым он прятался, но потом бесшумно поползли, прикрывая друг друга огнем. Они быстро рассредоточились широкой дугой и угрожали окружить магов. Но, что еще хуже, он чувствовал, как измучена Ноллстра: птицы отчаянно бились с механическими ястребами, слишком большими, слишком многочисленными и неестественно быстрыми. Истощались и собственные силы Ньялля: Волшебная Сила не спасала от этого нового врага. Все мага понемногу ослабли и не могли больше удерживать световые щиты; вскоре они могли потерять возможность отбиваться. Что еще хуже, друзья могли остаться несвязанными и беззащитными. Надо было что-то предпринимать. Срочно.
      Ньялль услышал, как закричала Урсель: одна из черных птиц, тенью мелькнув в дыму, пролетела мимо нее. Кровь хлынула из двух ран над ее глазом. Не теряя времени, Ньялль изогнулся и сбил улетающую птицу; она врезалась в дерево и, уже полыхая, упала на землю. Но тут же острая боль пронзила плечо Ньялля: другая птица обагрила его кровью свои когти. Голубые и оранжевые лучи так и не настигли ее. Ньялль почувствовал, как плащ намокает от крови, но не посмел тратить силы Ноллстры на исцеление.
      Красный луч ударил в поваленное дерево прямо перед ним, взметнув фонтан обугленных щепок. Ньялль инстинктивно пригнулся, сжаз зубы от боли. Лежа с закрытыми глазами на мху и еловых иголках и чувствуя, как боль постепенно отступает, Ньялль проанализировал создавшееся положение и понял, что силы отнюдь не равны. Шесть механических птиц разрушено; один человек убит и один ранен, осталось семь гигантских существ и одиннадцать человек во всеоружии против горстки магов и их питомцев.
      И одного духа. В этот момент Ньялль услышал голос Фелана, перекрывающий треск пламени и крики птиц.
      - Стойте, враги Амарида! - закричал Магистр, и серебристый свет озарил лес. - Я Фелан, Волчий Магистр! И пришел, чтобы отомстить за свою страну!
      Алые вспышки прекратились, но птицы продолжали сражаться в небе. Ньялль осторожно выглянул из-за массивного бревна и различил в дыму Фелана и Кальбу. Конечно, это была уловка. Фелан же сам признал, что не может вмешиваться в события этого мира. И...
      Чужеземцы повернулись к духу и нацелили на него свое оружие.
      - Ну же! - заорал Фелан.
      Красное пламя с шипением проходило сквозь фигуры Магистра и его волка, и в это время шесть магов вышли из-за деревьев и прицелились в захватчиков. Семеро погибли, не успев понять, что их обманули. Трое бросились в лес, за ними - две искусственные птицы. Стало быть, восьмеро умерли, трое бежали, остальные были слишком искалечены, чтобы двигаться или сражаться. Кроме одного...
      Ньялль почувствовал это, еще не успев обернуться, и удивился собственному спокойствию. Он посмотрел налево и заметил сияющую красную точку, но понял, что это никакая не точка, а поток пламени, направленный прямо ему в голову. Он даже успел разглядеть тонкий белый шрам, сбегающий по скуле захватчика. Внезапно Ньялль осознал, что прикрыться уже не успеет.
      Где-то сзади закричал Джарид, но Ньялль уже испробовал последнее средство. Он не мог увернуться или отбиться, но была возможность, повернувшись, принять удар плечом, а не головой. Не слишком большая радость, но все же шанс выжить. Ничего другого не оставалось.
      Тем не менее он знал, что этого будет недостаточно. Двадцать лет назад получилось бы. Может быть, даже десять. Но он состарился - да, стал мудрее и вновь почувствовал силу и жажду жизни, но был уже слишком стар. Десять лет скорби и бездействия не могли не сказаться. Он закрыл глаза. И тут словно белый взрыв прогремел в голове, сметая шею и челюсть, закружился, как юла, и швырнул мага на землю. На миг наступила всепоглощающая боль, потом все чувства словно отключились, - конечно, это было более приятно, но и пугало. Он открыл глаза и увидел склонившихся над ним Джарида и Элайну. Слезы текли по их щекам. Через несколько секунд к ним присоединился мрачный, белый как полотно Баден.
      - Догоните их! - закричал Ньялль. По крайней мере пытался закричать. Но челюсти у него не было, и они не поняли. Баден что-то говорил - Ньялль видел, как шевелятся его губы, но слышал лишь какой-то невнятный шум, будто в его голове ворочались булыжники. Он хотел сказать, чтобы они все-таки не оставляли чужеземцев, но - безрезультатно. К тому же все исчезли и рядом была только Вардис - она стояла на коленях и улыбалась. Он не знал, как она здесь оказалась, но это было неважно. Он ждал ее так давно. Он смог расслышать, как она просит его отдохнуть. Закрыть глаза и отдохнуть. И он произнес ее имя, а потом закрыл глаза и обнял темноту, как единственную возлюбленную.
      Калбиру не хотелось, чтобы до этого дошло. Он, конечно, предпочел бы продолжать нападения, действуя по заранее намеченному плану. Но это было невозможно. А раз встреча с магами была предрешена, оставалось лишь использовать ситуацию с максимальной выгодой. Сквозь дым он все-таки разглядел, что их было не более шести против его отряда. Точнее, остатков отряда. Йарит погиб, а Глин и Кедар тоже, по всей вероятности, были в плену или убиты. Первый удар магов свалил Кигана и несколько птиц. Оли был тяжело ранен и не мог сражаться. Но в целом перевес был на их стороне. Более того, учитывая характер местности, у них была масса дополнительных преимуществ. Они уже открыли перекрестный огонь - маневр, очевидно неизвестный магам. Искусственные птицы тоже бились неплохо - они отвлекли настоящих ястребов и сов и заставили их яростно бороться за выживание. На этот счет его в свое время неплохо проинструктировал Сартол.
      - Используй их, чтобы перебить ястребов и сов, - сказал Магистр, - а потом займись магами. Птицы ослабеют - и магия тоже.
      Калбир слушал его внимательно, чувствуя, что однажды это пригодится. Забавно, однако, как все сложилось.
      Совет Сартола оказался кстати, и они были уже близки к победе. Но Калбир и его люди были бесконечно далеко от Лон-Сера, а маг не проинструктировал их относительно битвы с духами. Хотя, если честно, Калбир бы и слушать не стал подобных советов. В культуре Наля вера в духов была так же невозможна, как и другие суеверия. Так что когда его людей постигла неудача, он, в общем, не винил их. Он и сам на мгновение растерялся, когда увидел магов, выходящих с посохами из укрытий. Сообразив, в чем дело, он едва не закричал, чтобы предупредить. Может, так и следовало сделать, - в конце концов, это были его люди, он привел их сюда, он и отвечал за их жизни. Но было уже поздно. А для него попытка могла оказаться смертельной.
      Тогда он, как и трое его людей, решился бежать. Но сначала надо было сделать две вещи. Во-первых, можно было успеть убить одного из магов. "Все же я обязан Сартолу", - подумал он. И хотя он не знал, кто из них здесь присутствовал, но слышал голос за мгновение до прибытия и знал, что некий Баден здесь. Баден был, кажется, Магистр и немолодой уже человек. Под это описание подходили лишь двое. И он выпустил огонь, не задумываясь, правильно ли выбрал цель. Оставалось время и на вторую вещь, которую он собирался сделать.
      Оли, тяжело раненный, уже смотрел на него широко раскрытыми глазами. Оли был хороший мужик - умный, осторожный без трусости. Но сейчас он был беспомощен - кисть оторвана, запястье обгорело, и видна белая кость. Трое, конечно, бежали, но можно позаботиться, чтобы он не попал в плен и не наговорил лишнего. Может, Оли и выдержал бы, но в плену с людьми случаются странные вещи, их поведение становится непредсказуемым. А Калбир не мог позволить себе рисковать. Они с Оли быстро посмотрели друг на друга, и раненый кивнул. "Хороший мужик", - снова подумал Калбир и выпустил струю огня в грудь Оли.
      Потом повернулся и помчался прочь, свистнув своей птице и едва увернувшись от посланного ему вслед луча. Он снова положился на лунный свет и направился по узкой заросшей тропке в самое сердце леса, испытав неожиданное облегчение, когда птица к нему прилетела. Он надеялся, что смятение, причиненное гибелью Магистра, даст им возможность скрыться. Он и его люди не обсуждали, как действовать после подобных происшествий; Калбир для того и разбросал отряд по стране, чтобы, помимо всего прочего, избежать таких неприятностей. Он, однако, ожидал, что если те трое не попадут в плен, они вернутся на перешеек Лон-Тобин и пешком отправятся домой, в Наль.
      Если Седрик обеспечит вторую партию птиц, он наберет новый отряд и подготовит его за два года, а может быть, и быстрее. Маги за это время убедят себя, что угроза миновала. Но воспоминания о нападениях еще не изгладятся из народной памяти. Если действовать без промедления, можно использовать то, чего они добились за лето. При условии, конечно, что Седрик поможет.
      Эта мысль заставила Калбира слегка вздрогнуть. Он все еще не знал, сможет ли выбраться живым, не знал, как маги забросили его сюда (а куда "сюда" - совершенно непонятно), но был уверен, что дело не обошлось без духов. Конечно, Седрик не мог винить его за это. Как вообще сражаться с духами? Да в Лон-Сере в них вообще не верили. По крайней мере в Нале. И все же Седрика это не обрадует. Он сам в ответе перед монархом и другими верховными лордами, а они ох как не любят неудачников. Седрик может войти в его положение, а может и убить Калбира, а после нанять другого лорда. Вот так-то.
      Какой-то звук за спиной заставил его остановиться. Шаги. Одного человека. Калбир усмехнулся в темноте. Пять магов и дух - это одно, а поединок один на один - совершенно другое. Убей птицу - и маг твой, говаривал Сартол. Верно. Оглянувшись, Калбир увидал свет церилла. Он тихо спрятался за деревьями и приготовился.
      Эта картина раскаленным клеймом врезалась в мозг Джарида, - может быть, на всю жизнь. Она была необычайно четкой, несмотря на слезы, застилающие глаза. Половину шеи Ньялля и почти всю челюсть разнесло в клочья, но и то, что осталось от его лица, почернело и покрылось волдырями. И все же Магистр был еще жив. Он даже пытался говорить. Джариду отчаянно хотелось попробовать вылечить раны, но он не знал, с чего начать. В общем, это было бы бесполезно, как сказал Баден, а силы следовало беречь, чтобы расправиться с оставшимися захватчиками.
      Сжав зубы и пытаясь преодолеть тошноту, он заставил себя смотреть, как Ньялль в последний раз закрывает глаза. Лишь потом он отвернулся - как раз вовремя, чтобы увидеть, как убийца Магистра уворачивается от огня Урсель и убегает в лес. Вскочив на ноги, Джарид помчался следом. Урсель тоже бросилась в погоню, но Джарид был ближе.
      - Этот - мой! - крикнул он Урсель.
      - И тут закричал Транн:
      - Урсель! Сюда, за остальными!
      Мгновение спустя Джарид оказался в лесу и с благодарностью отметил, что Ишалла рядом - скользит над плечом. Он забеспокоился об Элайне и Баде-не, бьющихся с механическими птицами, но заметил красный камень чужеземца, и все прочие мысли исчезли.
      Баден смотрел, как Транн, Урсель и Джарид исчезают в лесу. Потом он переключил внимание на бьющихся среди ветвей птиц - четырех механических и трех настоящих. Он почувствовал, как измучена Анла, - в общем, это была и его собственная усталость. Силы покидали Магистра и его сову. Но, что удивительно, птица Ньялля, теперь свободная, продолжала сражаться даже еще более яростно. Но противник был силен, и она все более пронзительно кричала и ускользала со все большим трудом. Времени оставалось мало.
      - Не могу прицелиться, - сказала Элайна. Щеки ее были все еще влажными от слез, пролитых по Ньяллю. - Они мечутся так быстро, что я боюсь сбить Филимара или одну из сов.
      - Знаю. - Баден старался не выдавать напряжения. - Подожди. Нетерпение никому еще не шло на пользу. И смотри: они могут кинуться и на нас.
      Элайна кивнула, и они еще немного постояли, глядя вверх и крепко сжимая посохи. Потом, без всякого предупреждения, из церилла Элайны вырвался лиловый луч и едва не задел черную птицу.
      - Кулак божий!
      Баден тоже приготовился к атаке, но случая не подворачивалось.
      - Странно, - сказал он, не сводя глаз с неба. - В Излучине, лишь завидев меня, они нападали при первой же возможности.
      - Может, сейчас они просто не могут.
      - Как так?
      - Что если им нужны команды со стороны человека? Другие птицы скрылись вместе со своими хозяевами. Эти, наверное, принадлежат убитым.
      - Все равно не понимаю.
      - Слушай, возможно, он не связаны с людьми, как наши птицы, но, если хозяева мертвы, надо как-то передать им команду. - Она показала пальцем на Ноллстру. - Она бьется потому, что так решила, и Ньялль ей для этого не нужен. А механические ястребы? Что если последняя команда, которую они услышали, - "убейте птиц"? Даже если мы попробуем расправиться с ними, они на нас не нападут.
      - Но вон та только что увернулась от твоего луча.
      Она кивнула:
      - Да, может быть, у нее есть зачатки инстинкта самосохранения. Но последняя команда все же была, и они не остановятся. Нельзя убить одну и этим распугать остальных.
      Баден не ответил - одна из механических птиц полетела прямо на него. Магистр поднял посох и забрал у Анлы ровно столько силы, сколько требовалось для одной оранжевой вспышки. Черная птица рухнула наземь. Она дернулась и замерла.
      - Молодец! - крикнула Элайна и тут же попала другой птице по крылу. Та полетела вниз, но все же сумела сесть на соседнюю ветку. Но Элайна не теряла времени и следующей вспышкой разнесла ее в клочья.
      Баден хотел было ответить комплиментом, но в этот момент боль пронзила его мозг, подобно кинжалу. Он поднял глаза и с ужасом увидел, что Анлу схватило одно из оставшихся чудищ. Она судорожно забила лапами и крыльями, одно из которых было уже сломано, отчаянно пытаясь освободиться. Но черная птица была слишком сильна. Она парила над поляной, сжимая Аилу в когтях. Баден услышал, как выдохнула Элайна, и голова его закружилась от боли, испытываемой совой. Видя, как железые когти все глубже проникают сквозь перья в живую плоть, он понял, что надо делать. Собрав все оставшиеся силы и надеясь, что сова поймет, что им движут любовь, гордость и скорбь, он послал последний поток оранжевого пламени, поглотивший обеих птиц.
      Баден уже дважды оказывался несвязанным, но никогда это не случалось так внезапно и не было результатом его собственных действий. Другие птицы старели и слабели, и его связь с ними и доступ к их силе тоже постепенно ослабевали в течение нескольких месяцев. Не то было сейчас. Он внезапно ощутил ужасную пустоту и одиночество. Он знал, что сила покинула его, но случилось нечто еще более серьезное. Он был снова один. И он сам лишил себя этой птицы. Его вынудил Сартол, совершивший нечто подобное несколько часов назад. Это было уж слишком. Ирония судьбы. Он почти ничего не видел, в ушах шумело.
      Он едва различил вспышку лилового луча Элайны и, только когда она подошла и обняла его, понял, что последнее механическое чудовище уничтожено.
      - Прости, Баден, - пробормотала она, - я ничего не могла сделать, чтобы спасти ее.
      - Мы оба не могли.
      Он отошел и покачал головой, чувствуя, как слезы собираются в уголках глаз. Не вовремя. Здесь еще были чужеземцы. За ними гнались Транн, Урсель и Джарид. Не время. Позже можно будет оплакать ее. Он взглянул на Элайну, заставляя себя сосредоточиться и загнать боль подальше. Но она уже с беспокойством смотрела в ту сторону, куда убежал его племянник.
      - Нам надо идти туда, - сказала она, не сводя глаз с леса.
      - Знаю. Но позволь мне одному идти за Джаридом.
      Она резко обернулась, собираясь возразить.
      - Слушай! - сказал он. - Джарид пошел за одним человеком, Тракн и Урсель - за троими. Они больше нуждаются в помощи. И, - он беспомощно развел руками, - я больше не могу им помочь. - Он сглотнул. - Ты нужна им, Элайна, а я сделаю все, что в моих силах, для Джарида.
      Она заколебалась - ему показалось, что прошло много времени. Потом она кивнула и покинула поляну.
      Баден смотрел, как она уходит, и в его голове теснились сомнения. Конечно, он прав. Это очевидно. Но, спеша в лес в поисках Джарида и чужеземца, он был совершенно неуверен, что сможет помочь молодому магу.
      Почти сразу Джарид заметил между деревьев мерцающий красный камень чужеземца. Он то и дело появлялся, мелькая, когда его владелец быстро перебегал поляны, и столь же внезапно исчезал. Джарид мчался так быстро, как только позволяли заросли, перепрыгивая камни и сломанные сучья. Ишалла летела за ним. Он не настигал убийцу Ньялля, но и не упускал его. По крайней мере так ему казалось. Но вот они поднялись на небольшой холм и начали спускаться; маг понял, что красный камень исчез из виду, и невольно замедлил шаг.
      Он еще бежал, хоть и не во весь опор, когда камень мелькнул всего в нескольких шагах впереди. Лишь быстрое движение вниз и в сторону позволило ему увернуться от алого луча, просвистевшего над головой и расщепившего молодое дерево. Ишалла вскрикнула, взвилась и кинулась на золотоглазого ястреба. Тот ринулся в ее сторону, и Джарид выпустил поток волшебного огня. Но он промахнулся и, прежде чем попробовать снова, вынужден был прикрыться огненным щитом, вздрогнувшим от удара. Ястреб с криками сражался где-то наверху, но Джарид был не в состоянии помочь. Чужеземец атаковал снова и снова, заставляя все крепче держать оборону и тянуть все больше энергии из бедной Ишаллы. Становилось все труднее, и в криках ястреба слышалось отчаяние.
      И тогда вместо того, чтобы отразить очередной удар, он ответил на него. Сначала ничего не произошло, но потом сияющая голубая стена пошла вперед, медленно, затем все быстрее. Точка, в которой встречались два пламени, ярко сияла, позволяя Джариду разглядеть лицо противника: прямой аристократический нос, плотно сжатые губы, бледный шрам на левой щеке и темные глаза, умные и злые. Но вот выражение бородатого лица изменилось, человек что-то выкрикнул на незнакомом языке, и в голосе послышался неподдельный ужас.
      Плащ Джарида намок от пота, Ишалла держалась из последних сил, но магический огонь почти настиг убийцу Ньялля, и красный камень словно бы накалился. Еще мгновение, и...
      Внезапная острая боль прошла по спине и плечам, и Джарид на миг забылся в отчаянном крике. Жесткие крылья хлопнули по голове и шее, и он понял, в чем дело. Уворачиваясь от страшных когтей, молодой маг неловко упал на спину, сжав зубы, и увидел над собой черную тень с золотыми глазами. Он выбросил вперед руку с посохом, защищаясь, но на использование волшебного огня не было времени. Чужеземец расхохотался.
      И вдруг в последнее мгновение дуга оранжевого света пронеслась над головой и сбила наземь искусственную птицу. Чужеземец яростно взвыл и направил оружие на Бадена.
      Но на этот раз Джарид был готов. Он выпустил поток голубого огня, охвативший противника и вырвавший последний крик из обожженных легких. Еще секунду чужеземец извивался в пламени, потом рухнул наземь и замер, выгнув спину и скрючив пальцы.
      Джарид закрыл глаза и медленно выдохнул. Потом поднял глаза.
      - Спасибо, - хрипло сказал он, - ты спас мне жизнь.
      Баден протянул ему руку и осторожно помог подняться на ноги.
      - Теперь мы квиты. Ну, после того, что происходило утром в Великом Зале.
      Молодой человек кивнул и невесело усмехнулся.
      - Это было сегодня? - устало спросил он.
      Не обращая внимания на вопрос, Баден обеспокоенно взглянул на него:
      - Как спина?
      - Болит, - честно ответил Джарид.
      Баден осмотрел раны:
      - Много крови. Надо найти остальных и немедленно тебя вылечить. - Он замялся. - Я бы все сделал сам, если б мог.
      Джарид поднял глаза:
      - Что, ты... - Он умолк, заметив то, что должен был заметить уже давно. - Анла. О, Баден. Я... очень сожалею.
      Магистр попытался улыбнуться. И не смог.
      - Мне не впервой. Просто... нужно время.
      Джарид подумал, чем бы можно его утешить, но не нашел подходящих слов. Еще с минуту маги безмолвно смотрели на полыхающий труп, потом Баден взял чужеземное оружие, и они вместе тронулись в обратный путь под мерный шум прибоя.
      Идя вслед за Баденом в сторону поляны, спотыкаясь и едва держась на ногах от усталости, Джарид увидел, что остальные уже ждут их. Пламя, вспыхнувшее во время битвы, догорело. Тело Ньялля все еще лежало на месте. К великому облегчению Джа-рида, Элайна была невредима, впрочем, как и Транн. Раны на лбу Урсель они уже вылечили. Элайна подбежала к нему, но Баден остановил ее:
      - Сначала вылечи ему раны, а потом уже тормоши. Он, конечно, молод, но не настолько же.
      Тут же приблизился Транн. Урсель осталась на месте, охраняя пленных.
      - Ты ранен? - беспокойно спросил Транн.
      Джарид кивнул и показал на спину:
      - Птица. Она убила бы меня, если б не Баден.
      Магистр не расслышал: взгляд его был прикован к пленным.
      - Они что-нибудь сказали?
      Транн покачал головой:
      - Пока нет. - Он с усмешкой оглянулся через плечо. - Оба они были ранены, а оружие мы уничтожили. Надо было видеть, как они смотрели, когда мы их вылечили.
      - А где третий?
      Усмешка исчезла с лица Транна.
      - Я не смог обезвредить его и был вынужден убить.
      - А птицы?
      - Принадлежащие им убиты, а наши - вылечены.
      - Молодцы, - улыбнулся Баден. И он подошел к Урсель.
      Элайна и Транн несколько минут работали молча, осторожно положив ладони на плечо и спину Джа-рида, пока боль не сменила лишь глухая пульсация, которая, как знал Джарид, должна была пройти через несколько дней. Он согнул руку и понял, что способность двигаться почти полностью восстановлена.
      - Ты потерял много крови, - сказал Транн, кладя ему руку на здоровое плечо. - Потерпи денек-другой. - Маг широко улыбнулся: - Я рад, что с тобой все в порядке, Джарид.
      Джарид улыбнулся в ответ:
      - Спасибо тебе, Транн. За все.
      Транн сжал его плечо и ушел к Бадену и Урсель, оставив Джарида и Элайну одних.
      - Я тоже рада, что ты цел, - тихо сказала Элайна, целуя его в щеку. Я беспокоилась.
      Джарид улыбнулся:
      - Хорошо.
      Он попытался поцеловать ее, но она лишь куснула его губу.
      - Полагаю, тебе следовало сказать, что ты тоже беспокоился!
      Он снова попробовал ее поцеловать, и на этот раз она сдалась.
      - Так и было, - сказал он серьезно. - В большей степени, чем ты можешь себе представить. - Он крепко обнял ее и некоторое время не выпускал - пока не вернулись Фелан и Кальба.
      Магистр долго молчал. Он и его огромный волк бродили среди живых и на минуту остановились, чтобы разглядеть пленных, один из которых безуспешно попытался выдержать ледяной взгляд духа. Фелан холодно улыбнулся, когда тот наконец отвернулся, и пошел дальше, пока не увидел тело Ньялля и сидящую прямо над ним светлую сову.
      - Я скорблю о вашем друге. И о твоей птице, Баден. Мне знакома эта боль. - Сложные чувства отразились на лице духа. - Тот, кого вы называете Сартолом, сильнее, чем мы полагали, и цена этого просчета - ваши потери. Фелан словно извинялся.
      - Ты не первый недооценил его, Магистр, - сказал Баден. - Наша ошибка обошлась дороже, чем твоя.
      Фелан кивнул:
      - Может быть. Но сегодня вы искупили ее. - Он оглянулся на пленных: Остальные мертвы?
      - Да.
      Дух кивнул косматой головой:
      - Хорошо. Но будьте осторожны, не потеряйте бдительности в очередной раз! Эта угроза позади, но другие ждут вас. Вы были правы, когда сказали, что те, кто послал этих людей, пошлют и других. Я в этом уверен.
      - Второй раз они не застигнут нас врасплох, Магистр. По крайней мере пока мы впятером служим Тобин-Серу.
      Волчий Магистр снова улыбнулся:
      - Рад слышать это. Хотите вернуться в Амарид?
      Баден чуть наклонил голову набок:
      - А это возможно, учитывая, что с вами Сартол?
      - Да уж, с ним непросто. Но сейчас мы в курсе, и потом, он еще недавно стал Неприкаянным. Терон некоторое время сможет держать его в узде. По крайней мере сегодня, если вы все еще хотите, чтобы вас переправили в Великий Зал.
      - Конечно. И наших пленников. Но сначала хотелось бы соорудить костер для Ньялля.
      - Очень хорошо. Но поторопитесь: скоро рассвет.
      Джарида оставили приглядывать за пленными, и остальные маги принялись строить погребальный костер. Чужеземцы молчали; Джарид тоже ничего им не говорил, хоть и разглядывал их с нескрываемым любопытством. Они оба были среднего телосложения. Один - черноволосый, с короткой бородой, другой гладко выбритый блондин. Бородатый сидел неподвижно, погрузившись в собственные мысли, но другой, не намного старше Джарида, наблюдал за магами со смесью ужаса и интереса. Он то и дело посматривал на Джарида и Ишаллу, сидящую у него на плече, но всякий раз быстро отводил глаза.
      Когда костер был готов, Баден и Транн положили на него тело Ньялля, и все пятеро магов встали рядом.
      - Деревом и огнем, дарами Тобина и Леоры, - провозгласил Баден, - мы освобождаем дух Ньялля, Сына Амарида. Откройте ему свои объятия, Арик и Дуклея, и даруйте ему покой.
      Чужеземцев тоже привели, чтобы не выпускать их из виду, и тут бородатый расхохотался.
      - Да уж, откройте свои объятия, - сказал он со странным акцентом, откройте широко, чтобы Сыны Лона могли послать... - И внезапный пинок в живот, полученный от Транна, заставил его умолкнуть и согнуться пополам.
      - В следующий раз заговоришь на суде, а пока что заткнись! - прошипел маг.
      В ответ пленник сплюнул на землю у ног Транна, и удар в поясницу бросил его на колени.
      Маги зажгли костер и несколько минут смотрели, как огонь пожирает тело Ньялля. Потом Баден обратился к стоящему рядом Фелану:
      - Мы готовы. Оружие тоже можно отправить?
      - Да.
      Баден поклонился Фелану в пояс; остальные маги сделали то же самое.
      - Спасибо, Волчий Магистр. Народ Тобин-Сера обязан тебе и всем Неприкаянным.
      Фелан склонил голову:
      - Мы все еще служим стране. Расскажи об этом народу.
      - Хорошо.
      Фелан закрыл глаза и приготовился. Потом он вдруг прервал процедуру:
      - Баден, а кто был вашим посредником?
      - Магистр- Сонель. Она рассказала, что встречалась с тобой. Только она знала это место.
      Фелан кивнул:
      - Я помню ее. Она даже в юности была доброй и сильной.
      - Да.
      - Передай, что я все еще вспоминаю наш разговор и всегда буду рад новой встрече.
      - Конечно.
      Серебристый дух снова закрыл глаза, и огромный волк сделал то же. Джарид взял Элайну за руку и через мгновение ощутил, как его окутывает знакомый холодный ветер.
      23
      Джарид ожидал, что все понемногу успокоится, маги, конечно, будут скорбеть по Джессамин, Передуру и Ньяллю и тихо радоваться, что хотя бы одна из бед миновала. И он был уверен, что доброе имя Ордена восстановится и народ Амарида и Тобин- Сера будет счастлив. Но ничто не могло быть дальше от того, что он увидел по возвращении.
      Вести о том, что случилось на Отроге Фелана, распространились быстрее лесного пожара и достигли каждого уголка огромного города, повергая население в панику. Всем мерещились захватчики, тысячами хлынувшие в город и его окрестности. Вскоре после того, как маги вернулись с битвы, к Великому Залу стеклись тысячи: их привлек слух о пленниках, содержащихся в подвалах. Большинство пришло просто из любопытства, но некоторые, которых было не так уж мало, движимые гневом и страхом, требовали вьщать им заключенных для немедленной расправы. Радомил сказал Джариду, что все это походило на ту ситуацию, когда в город привели арестованных Баде-на, Транна и Орриса. Только в тот раз большинство народа было против насилия, а сейчас даже самые мирные не слишком огорчились бы, если бы пленных растерзали прямо на улице. Зачинщикам быстро удалось раззадорить толпу, и даже просьбы и угрозы магов и офицеров стражи не смогли успокоить народ. Весь день и всю ночь народ прибывал; до насилия, к счастью, дело не дошло, но было весьма близко к этому.
      Так близко, что поздно вечером, когда члены отряда все еще отсыпались, Тоинан, Сонель и большинство других магов решили удвоить число стражей, и было не совсем ясно, стерегут пленных от побега или от народного гнева.
      Один из пленных - бородатый - удрал в первый же вечер. Он как-то изловчился открыть замок, оглушил двух служителей - тех, что когда-то были наняты Сартолом, - хоть и был чуть ли не вдвое мельче, и выскользнул через заднюю дверь. То ли его напугала толпа, то ли в нем проснулась совесть и ему захотелось прихватить с собой товарища, но он вернулся в Палату Собраний, где и наткнулся на пятерых магов с цериллами. Он быстро сдался, и маги отвели его обратно в подвал, после чего стражников заменили на вдвое большее число магов. Но даже это не помогло. Менее чем через час после того, как узника водворили обратно в камеру, его нашли мертвым, - очевидно, он принял какой-то яд. Маги так и не узнали его имени.
      Когда Магистры услышали об этом, они тут же приказали раздеть второго узника, светловолосого молодого человека, и дать ему другую одежду, а потом поместить под неусыпный надзор, чтобы он не последовал примеру товарища. Обыск его одежды показал, что в воротник была зашита какая-то таблетка. Местный аптекарь сказал, что это яд, какового ему еще не приходилось встречать.
      Все это Джарид, Элайна и их друзья узнали лишь наутро, через сутки после возвращения. Битва и переживания, связанные с гибелью Ньялля, измотали их, и, передав арестантов и кратко описав, что произошло, они отправились спать. Джарид и Элайна поселились вместе в гостинице близ Великого Зала. Они так нуждались друг в друге, что это перевесило усталость, и в ярких лучах утреннего солнца, струящихся в окно, они любили друг друга, едва ощущая себя живыми после той страшной ночи. Потом они провалились в такой глубокий сон, какого не знали уже несколько недель, сплетясь телами среди сбившихся простыней. Они проспали весь день и лишь на закате немного поели и наконец водрузили церилл Джарида на посох, подаренный Тероном. Потом они вернулись в маленькую комнату и снова уснули.
      Рано утром их разбудил звон колоколов Великого Зала. Там собрались почти три четверти Ордена: маги сидели вокруг стола и совещались по поводу побега и самоубийства пленника. Из того, что говорилось, Джарид быстро представил себе ночное происшествие.
      - Нам надо срочно допросить того, который остался, - заметил Баден. Магистр был еле жив от усталости: он толком не мог уснуть.
      Джарид то и дело смотрел на плечо дяди и на пустой насест, словно не в силах свыкнуться с мыслью о смерти Анлы. Он и представить себе не мог, что чувствует Баден, то и дело мысленно зовя Ишаллу, чтобы убедиться, что она все еще с ним.
      - Яда у него больше нет, - продолжал сухопарый маг, - но он может сделать с собой еще что-нибудь.
      - Или сбежать, - добавил Транн. - Я согласен с Баденом: надо начать немедленно.
      Маги, что удивительно, сразу согласились и закивали. По крайней мере большинство из них.
      - Это опасный человек, - просипел Одинан, который выглядел еще хуже, чем несколько дней назад. - Надо подождать, пока прибудут остальные члены Ордена, и только тогда решать.
      "Верен себе", - с досадой подумал Джарид. Он увидел, как Оррис сжал зубы, но сдержался и предоставил Бадену вести спор.
      - Мы не можем позволить себе ждать, - возразил Баден. - Если этот человек сбежит или убьет себя, все вернется на круги своя. Чего ради мы все затевали? Только он один может дать нам нужную информацию.
      - Неужели прямо сейчас?
      - Полагаю, что да.
      - Такая поспешность стоила Ньяллю жизни! - горячо сказал дряхлый маг, и кровь прихлынула к его запавшим щекам.
      - Если хочешь взглянуть на это в подобном свете, пожалуйста! Моя сова тоже погибла! Значит, нам не надо принимать срочных мер? Если мы промедлим, Одинан, - сказал он мягче, - гибель Ньялля и моей Анлы может оказаться бессмысленной. Ты ведь этого не хочешь?
      - Конечно нет! - фыркнул Одинан. Он враждебно и немного затравленно оглядел присутствующих. - У тебя есть право не согласиться со мной. Но я не хочу сдаваться. Я сдался - и вы поехали в Рощу Терона, где потеряли Джессамин и Передура. Второй раз я сдался и отпустил вас к Фелану, и вот Ньялль мертв. Я не желаю быть сопричастным к еще одной трагедии. - Он скрестил руки на груди и снова обвел собравшихся взглядом. - Вы слышали; теперь действуйте! Но больше не морочьте мне голову своей логикой - мне это не интересно!
      Баден еще какое-то время посмотрел на него с печалью в светлых глазах. Когда он снова заговорил, тон его был как будто лишен эмоций.
      - Предлагаю как можно скорее допросить последнего узника, - официально заявил он.
      Сонель, которую, очевидно, избрали временно исполняющей обязанности Премудрой, глубоко вздохнула, глядя на Одинана. Потом она выпрямилась и перевела взгляд зеленых глаз на Бадена.
      - Предложение принято. Давайте проголосуем.
      Восемь-десять старших Магистров согласились с Одинаном, но большинство поддержало Бадена.
      - Как мы обставим эту процедуру? - спросил Радомил. - Приведем его сюда или пошлем несколько специально выбранных членов Ордена?
      Оррис пожал плечами:
      - Неважно. Раз уж допрос состоится, то не все ли равно, где и кто его будет проводить?
      - Ну хорошо, Оррис, ты прав. Но сначала, наверное, лучше не прибегать к магии - просто задать ему вопросы.
      Джарид ожидал, что Оррис взорвется, но тот вел себя непривычно спокойно.
      - Почему?
      Баден усмехнулся:
      - Знаю, это прозвучит странно, но я надеюсь завоевать доверие этого человека. Сейчас мы остро нуждаемся в информации, но однажды нам пригодится и его понимание Лон-Сера.
      Транн пристально посмотрел на Бадена:
      - Что же ты предлагаешь?
      - Ты сам сказал: чужеземцев потрясло, когда вывылечили их раны. А этот парень не сбежал и не убил себя, даже когда у него была такая возможность. Мм... Я бы хотел поговорить с ним в камере в присутствии только одного мага...
      - Ни в коем случае! - прервала его Сонель.- Риск слишком велик! Прости, Баден, - добавила она уже тише, - но мы пошлем туда по крайней мере двух связанных магов. Одинан прав: этот человек опасен и необходимо принять меры предосторожности.
      Баден слегка зарделся, сжал губы в тонкую линию и кивнул:
      - Пусть будут двое.
      Сонель смущенно прокашлялась. Воздух между двумя Магистрами был наэлектризован, словно в летнюю грозу.
      - Транн и Урсель подойдут? Пленник их знает.
      Баден покачал головой:
      - Они взяли его в плен. Я бы предпочел других.
      - Кого?
      - Мм... Радомила. - (Лысый маг кивнул.) - Так. И тебя.
      Сопель покраснела:
      - С удовольствием. - Она улыбнулась, и Баден ответил на ее улыбку.
      - Баден, - вставил Джарид, - если ты не используешь магического "прощупывания", как ты удосто веришься, что он не солгал?
      Магистр задумчиво поднял брови и пожал плечами:
      - Не знаю, честно говоря. Надеюсь, что втроем мы кое-что сможем понять из его слов и поведения. Если кто-то что-нибудь заподозрит, всегда можно использовать Волшебную Силу, чтобы удостовериться. Но хотелось бы начать все же без этого.
      Он посмотрел на Сонель, и она решительно встала.
      - Собираемся снова завтра утром, - объявила она, - мы расскажем вам о том, что узнали. Надеюсь, что к этому времени прибудут и все остальные маги. До завтра.
      Маги встали и принялись беседовать друг с другом, их голоса наполнили Великий Зал. Баден и Транн подошли к Элайне и Джариду.
      - Не знаю, насколько все это затянется, - сказал Баден, - но мы с Транном и Оррисом договорились вечером пообедать в "Гнезде". Надеюсь, вы к нам присоединитесь.
      Элайна кивнула:
      - Мы придем. Удачи.
      - Спасибо. - Магистр задумчиво улыбнулся и зашагал прочь.
      Транн задержался. Глаза его были сосредоточенны и печальны.
      - Пойдемте со мной. Нам всем надо кое с кем встретиться.
      Транн привел их в комнату позади Великого Зала, где находилась маленькая девочка не старше семи-восьми лет. У нее были прямые каштановые волосы до плеч и красивое открытое лицо. Но Джарид не мог оторвать взгляда от ее глаз - голубых, как осеннее небо, и, даже тогда когда она играла с искусно выполненными куклами, обращенных внутрь, на что-то темное и пугающее, что могла видеть только она. Пока они смотрели, как ребенок играет, одна из служительниц зала, седая женщина с добрыми карими глазами, подошла к ним.
      - Это Кайлин, - тихо сказала она. - Девочка, которую нашли в Каэре.
      - Я знаю, - ответил Транн. - Как она?
      Женщина пожала плечами:
      - Она еще мало говорит, но, по крайней мере, снова ест. Учитывая, через что она прошла, лучшего и ожидать нельзя.
      - Согласен.
      Элайна подошла и присела на корточки рядом с ребенком.
      - Меня зовут Элайна.
      Девочка бросила на нее быстрый взгляд и продолжила играть.
      - Кайлин, - ответила она чуть погодя.
      - Ничего, если я поиграю с тобой? Мне всегда нравились куклы.
      Кайлин пожала плечами:
      - Пожалуйста, если хочешь.
      Элайна взяла одну из кукол и положила ее на кровать в кукольном домике, пока Кайлин переставляла в миниатюрной гостиной мебель. Они посидели молча, и Кайлин снова посмотрела на девушку:
      - Ты красивая.
      Элайна тепло улыбнулась:
      - Спасибо. Ты тоже.
      - Ты похожа на Занну, - сказала девочка, словно не расслышав.
      Элайна озадаченно посмотрела на Джарида.
      - Занна - твоя подруга? - спросила она, хотя Джарид понял: она уже знает, что скажет девочка
      - Была. Она умерла. Ее убили Сыны Амарида. И маму с папой тоже. - Она покосилась на серого ястреба Элайны.
      - Мы пытались объяснить ей, что это не так, - прошептала служительница Транну и Джариду, - но она, кажется, не понимает. - Женщина печально покачала головой.
      - Ты - Дочь Амарида, да? - спокойно спросила Кайлин.
      - Да. Но клянусь тебе, мы не убивали ни твою подругу, ни родителей.
      - Я знаю. Я видела, кто это сделал. Это были не они. - Она показала на Джарида и Транна.
      - Убийц больше нет, - уверила ее Элайна. - Они больше никому не навредят. И клянусь, это были не Сыны Амарида.
      Кайлин все так же спокойно посмотрела на нее и ничего не сказала. Потом она снова принялась за игру и больше не обращала внимания на магов. Наконец Элайна встала и подошла к друзьям.
      - Ее сегодня уже навещали, - сказала служительница. - Из Храма Арика. Они сказали, что после все го, что с ней случилось, ей надо быть с Сынами и Дочерьми Бога, а не с Орденом.
      Транн вздохнул:
      - Сонель знает?
      - Да. Она сказала, что выбирать должна сама Кайлин.
      Она умоляюще посмотрела на Транна, словно желая, чтобы ее уверили, что Кайлин не заберут, но маг лишь пожал плечами:
      - Сонель права. Нельзя держать девочку против ее воли.
      Женщина хотела еще что-то сказать, но промолчала и ушла.
      Маги еще немного посмотрели на Кайлин, которая словно и не замечала их присутствия. Потом они удалились. Транн вернулся в свою комнату в "Гнезде", но Джарид и Элайна пробродили по старому городу до вечера, гуляя по мощеным улицам и разговаривая с уличными торговцами. Они не могли забыть встречу с Кайлин.
      На улицах иные приветствовали их и благословляли; некоторые торговцы даже угощали и дарили им подарки, благодаря за победу. Но многие другие смотрели на них с опаской и недоверием и даже обвиняли молодых магов в том, будто те охраняют пленников, чтобы не предавать огласке свой сговор с ними. Джарид остановился и заспорил с кем-то, но Элайна потянула его за рукав, посоветовав не обращать внимания. И все же эти столкновения, вкупе с воспоминанием о Кайлин, омрачили весь день. К вечеру, когда небо над Амаридом начало темнеть, молодые маги молча, погрузившись в глубокие раздумья, отправились в "Гнездо". Они постарались избежать шумных, многолюдных улиц: рядом с Великим Залом все еще бродило немало народа с факелами, требуя выдачи преступников. Увидев это, Джарид подумал, что, возможно, победа пришла к ним слишком поздно.
      Вскоре, однако, они пришли в "Гнездо", где сразу же нашли в дальнем углу Бадена, Транна и Орриса. Таверна была совершенно такой, какой запомнил ее Джарид: темной, полной всевозможных запахов и необыкновенно уютной. Глядя на темные, изрезанные ножами столешницы, массивные подсвечники и затертый деревянный пол, вдыхая запахи кислого вина, табачного дыма и жаркого, Джарид наконец понял, почему Баден возвращался сюда каждый год. Позади был невероятно тяжелый день, настроение оставляло желать лучшего, и все же он чувствовал себя так, словно вернулся домой.
      Пока они шли к столу, его окликнула женщина. Обернувшись, он увидел Кайле, подходящую к нему со знакомой, чуть кривою усмешкой.
      - Маг! - тепло сказала она. - А я уж подумывала, заглянешь ты ко мне или нет. - Она крепко обняла его и поцеловала в щеку.
      Он улыбнулся в ответ:
      - Привет, Кайле. Как жизнь?
      - Ничего. Шикарно выглядишь! Роща Терона пошла тебе на пользу, не так ли? - Она оценивающе посмотрела на Элайну, словно только что ее заметила.
      - Кайле, - внезапно смутившись, сказал Джарид, - это маг Элайна. Элайна, это Кайле.
      Служанка протянула руку:
      - Очень приятно.
      Элайна приветливо улыбнулась:
      - Взаимно.
      - Идите к своим друзьям, - сказала Кайле, снова глядя на Джарида. - Я сейчас принесу вам эля.
      - Вообще-то, - остановила ее Элайна, - я предпочла бы медовое вино, если можно.
      - Разумеется.
      Элайна подняла бровь.
      - Просто друг, а? - сказала она, как только Кайле отошла достаточно далеко.
      - Да. - Он усмехнулся.
      - Ну, она милая. И к тому же хорошенькая.
      Джарид кивнул:
      - Именно. То есть она милая.
      - Вот так-то лучше.
      Она взяла за руку и подвела его к столу.
      - Явились, не запылились! - проворчал Оррис.
      Месяц назад Джарид мог рассердиться, но с тех пор он неплохо узнал Орриса и понимал теперь, что маг шутит.
      - Рад, что ты обо мне скучал, - парировал он.
      - Если нам кого-то и недоставало, - вставил Транн, - так это твоей прелестной спутницы.
      Элайна ослепительно улыбнулась:
      - Спасибо, Транн.
      - На самом деле, - объяснил Баден, - эти двое уже сами не свои от нетерпения: я еще не рассказывал им о допросе, потому что ждал вас.
      Веселье немедленно улетучилось, и четыре мага устремили взгляды на Магистра.
      - Мы многое узнали. И, честно говоря, то, что рассказал этот Барам так его зовут, - звучит весьма тревожно.
      - Он легко отвечал на вопросы, - спросил Оррис, - или пришлось применить магию?
      - И то и другое. - Баден прервался: Кайле принесла четыре пинты янтарного эля и графин легкого вина. - Сначала он отказывался отвечать на наши вопросы, и мы его сильно "прощупали". Потом мы дали ему еще один шанс, и он согласился. В конце допроса мы тем же способом проверили, что он ничего не скрыл и не обманул нас.
      Кайле принесла обед.
      - Так вот, мы оказались правы: они из Лон-Сера, из местности под названием Брагор-Наль.
      Транн пристально посмотрел на него:
      - Брагор-Наль!
      - Я так и знал, что тебе это покажется интересным.
      - О чем это вы? - спросил Джарид.
      - Ноль - это слово из древнего языка, нашего древнего языка, объяснил Транн, не отрывая взгляда от лица Бадена. - По крайней мере, у нас оно означает общину.
      Баден кивнул:
      - Судя по тому, что сказал Барам, там оно значит примерно то же.
      Транн задумчиво помешал ложкой рагу.
      - Думаю, мне не следовало особенно удивляться. Мы же всегда знали, что у Тобин-Сера и Лон-Сера общая история.
      - Общая древняя история, - поправил Оррис.
      Транн пожал плечами:
      - И тем не менее.
      Элайна спросила:
      - Баден, а что из себя представляет этот Брагор-Наль?
      - Он огромен. Во всем Лон-Сере только три Наля, и этот - самый большой. Это самоуправляющиеся города вроде Амарида, но намного больше и в тысячи раз многолюднее. И они полностью зависят от механических приспособлений типа тех, которые мы видели.
      Оррис прищурился:
      - О чем ты?
      - Это трудно объяснить. Многие слова их языка, которые употребил Барам, не имеют точного перевода и обозначают незнакомые нам вещи. У нас когда-то был общий язык, но за столько веков наши страны стали совсем разными. Но я понял, и Сонель с Радомилом согласились, что... что их мастерство - это не только в производстве просто оружия. У них совершенно иной уклад. Они иначе общаются, путешествуют, производят разные вещи и еду и, конечно, воюют.
      Транн провел ладонью по лицу:
      - Ты утверждаешь, что они там все делают при помощи различных приспособлений?
      - Именно. Когда я сказал, что в Лон-Сере всего три Наля, я имел в виду, что больше там толком ничего нет. Есть только Нали и горы. И все. Почти нет полей, совсем немного лесов, степей и пустынь. И в горах почти никто не живет. Все, что им нужно, они изготавливают. Ну как этих птиц.
      - Просто три города, - пробормотал Транн, словно повторяя мысли Джарида. - В стране величиной с Тобин-Сер. Представить себе невозможно.
      Несколько секунд все молчали. Джарид вслушивался в шум таверны, рассеянно жуя и пытаясь представить себе общество, в котором людей окружают необходимые для жизни предметы, ни один из которых не получают непосредственно от земли. И не мог. Каждый раз он представлял свою мать, работающую в поле, или отца, рубящего дрова за домом.
      Наконец Элайна пошевелилась, словно пробуждаясь ото сна, и посмотрела на Бадена:
      - Вы смогли уяснить, зачем они пришли и что им нужно от нас?
      - Смогли. - Магистр невесело усмехнулся. - Неудивительно, что они ищут здесь то, чего уже не могут производить сами.
      Оррис чуть склонил голову набок:
      - Но ты же только что сказал, что они могут сработать все необходимое для жизни.
      - Верно. Но законов природы они избежать не смогли: ресурсы закончились. В общем, не могу сказать, что я все понял, но, похоже, даже они не могут обойтись без каких-то простых вещей, вроде дерева и металла.
      - Так им нужна наша земля, - перебил Джарид.
      - Наша земля и все ее богатства, - подтвердил Баден. - Но еще им нужны территории. Их города перенаселены, воздух и вода безнадежно изгажены. Короче, они ищут себе новый дом. А у нас есть все, что им нужно. То, что Терон сказал об их слабостях, оказалось еще более значимым, чем мы предполагали.
      - Тогда ими движет совсем не то, что завоевателей из Аббориджа, сказал Транн. - Откуда взялась такая нелепая стратегия?
      - Похоже, дело в их внутренней политике. Барам сказал, что они действовали от имени небольшого, но растущего движения. Большинство населения Лон-Сера так же враждебно к чужакам, как и наше. Они закрыли границы и потребовали, чтобы все технологии хранились в секрете. Впрочем, как ты и говорил, Оррис, сейчас все не так строго. Да, большинство жителей Лон-Сера считает, что надо самим разбираться с этими проблемами, но все больше людей отстаивает идею внешней экспансии. Барам и его товарищи, на пример, рассматривали в качестве цели Тобин-Сер.
      Они хотели сделать нашу страну беззащитной, подорвав доверие к Ордену и разрушив его. Без магов, как мы с вами видели, наш народ не может противостоять их военной мощи.
      Джарид озадаченно помотал головой:
      - Но раз их собственный народ этого не хочет, как они могли надеяться на успех?
      - Барам об этом не говорил, но у меня есть кое-какие предположения. Похоже, в Лон-Сере происходит долгая политическая борьба между несколькими группировками. Возможно, предводители той, к которой принадлежал Барам, рассчитывали, что плоды их победы позволят им одолеть любую оппозицию. Одно дело - планировать борьбу с неизвестным противником, другое - пользоваться плодами этой борьбы.
      - Что бы они ни задумали, - заметил Транн, - угроза для Тобин-Сера сохраняется.
      - Из всего того, друг мой, что я могу сказать тебе, в этом я уверен больше всего. Проблемы Лон-Сера не решены, а Орден уже ослаблен. В общем, сейчас угроза гораздо серьезнее, чем год назад.
      Джарид кивнул:
      - Люди, которых мы с Элайной видели сегодня, не очень-то верят в Орден. Кто-то вообще обвинил нас в сговоре с чужеземцами.
      - А толпа у Великого Зала еще не разошлась, - добавил Оррис.- Не знаю, что им нужно, но меня они явно не собирались принять в распростертые объятия.
      - Так что нам делать? - спросила Элайна.
      Баден посмотрел на Орриса:
      - Как я сказал тогда на Равнине Тобина, когда мы гнались за Сартолом, я считаю, что пора принять предложение Орриса и установить мысленную связь.
      Оррис с нескрываемым любопытством поглядел на Магистра:
      - Помню. Но что заставило тебя передумать?
      - Честно говоря, я никогда не был особенно против, просто знал, что Магистры будут возражать и что путешествие в Рощу Терона окажется эффективнее. Я был не прав и сожалею о том, что противился. Может быть, из-за этого теперь будет труднее убедить Орден.
      - Думаешь, им это опять шшридется по вкусу? - спросил Джарид.- Ты ведь так много сумел узнать у пленника.
      - Боюсь, так оно и будет, - ответил Магистр, глядя на свою полупустую кружку. - Терон и Фелан правы: Орден размяк. Вообще не следовало допускать, чтобы эта история с захватчиками зашла так далеко. Фелан обвинял Джессамин, но я не уверен, что она смогла бы подвигнуть Орден к действию, даже если бы старалась еще больше. При Амариде и несколько веков назад маги считали себя обязанными защищать страну не только от хворей и мелких ссор, но и от серьезной внешней угрозы. Но наш успех в войне с Аббориджем заставил Орден считать, что угрозы, заслуживающей внимания, больше нет. В итоге мы обленились, забыли про внешние границы и угробили саму идею мысленной связи. До сих пор нас защищали история и репутация Ордена. - Он поднял глаза и пристально посмотрел на каждого. - Очевидно, этого больше недостаточно.
      - Да, будет непросто, - сказал Транн, - но я лично за установление связи. В этом наша надежда.
      - Согласен, - вставил Оррис, - но я не уверен. Одинан все еще упирается, и некоторые Магистры поддерживают его. Надо придумать альтернативные предложения. - Он печально усмехнулся: - К сожалению, ни одно из них пока не приходит мне в голову.
      Маги прыснули. Баден допил эль и заказал еще.
      - А что, - поинтересовался Джарид, - разве это не зависит хотя бы отчасти от того, кого изберут следующим Премудрым?
      Баден слегка поднял брови, показывая, что он об этом еще не задумывался.
      - Наверное.
      - И кого они выберут? - спросила Элайна.
      Кайле принесла напитки, прежде чем Магистр ответил, и, когда она ушла, Баден, Транн и Оррис погрузились в долгое обсуждение возможных кандидатур.
      Джарид выразил сожаление, что без Анлы Бадена не смогут избрать. Транн согласился, но Баден лишь рассмеялся и уверил друзей, что он вовсе не жаждет получить такую работу.
      Разговор затянулся до ночи и закончился лишь тогда, когда разошлись почти все посетители. Джарид и Элайна решили заночевать в "Гнезде". Они устало поднялись и пошли за Транном и Оррисом по деревянной лестнице.
      - Джарид, - окликнул Баден из-за стола, - можно перекинуться с тобой парой слов? - Магистр улыбнулся Элайне: - Я не задержу его надолго, обещаю.
      Она кивнула и пошла дальше по лестнице; Джарид вернулся к столу.
      - Я знаю, ты устал, - сказал Баден, - но очень хочется узнать, решили ли вы с Элайной, где поселитесь, когда покинете Амарид.
      Вопрос застал Джарида врасплох, и он ответил не сразу.
      - Ты ведь думал об этом?
      - Конечно, но мы еще ничего серьезно не обсуждали. Когда-то я собирался вернуться в Аккалию, а она - в Бризалли. Любовь все осложнила. Да. Мы теперь хотим быть вместе, а раз Сартол погиб, на севере нужны один-два мага. Вот Радомил уже не сколько лет работает один и нуждается в помощи, и... Короче, мы еще не решили. И то и другое вполне возможно. А что?
      Баден загадочно улыбнулся:
      - Да так, просто мне любопытно.
      Джарид скептически посмотрел на него, и Магистр засмеялся.
      - Ну хорошо, есть еще причина, но я открою ее чуть позже, добро?
      - Добро.
      - Это все. Иди к Элайне, а я, пожалуй, выпью еще.
      Джарид встал, и взгляд его задержался на худом лице Магистра. Баден был какой-то не такой, - на верное, потому, что Анла погибла.
      - Ты в порядке? Хочешь, останусь?
      Маг печально улыбнулся.
      - Спасибо, но, думаю, мне лучше побыть одному. А вообще-то, мне неплохо - настолько, насколько вообще возможно, если учесть все обстоятельства. Ты ведь не это хотел услышать, но иного я сказать не могу.
      - Извини, Баден.
      - Ничего. Еще раз спасибо.
      Джарид прикрыл ладонью руку Магистра и отправился к себе.
      Элайна оставила свечу, но была уже в постели. Джарид старался не шуметь; он разделся и скользнул под одеяло, но тут она проснулась и повернулась к нему.
      - Что там с Баденом? - сонно спросила она, не открывая глаз.
      - Он хотел знать, где мы собираемся поселиться.
      - И что ты сказал?
      - Что мы еще не решили.
      Она что-то одобрительно пробормотала и снова заснула.
      Джарид закрыл глаза, но вопрос Бадена еще долго не давал ему спать. Со времени путешествия в Рощу Терона он привык думать, что они с Элайной будут жить вместе и что она тоже этого хочет. Баден, видимо, тоже так считал. Но невозможность ответить на вопрос Магистра заставила его осознать, что у них с Элайной нет четкого плана. В общем, они ничего еще толком не обсуждали, лишь говорили каждый о своей родине, словно пытаясь убедить друг друга, что там лучше. Он знал, что больше всего на свете хочет быть рядом с этой женщиной, возможно, создать семью. И все же было трудно отказаться от мечты быть магом в Аккалии. Лежа в темноте, он мысленно вернулся к разговору с Баденом и Транном о том, как трудно любить товарища по Ордену. Сейчас, впрочем как и тогда, он был уверен, что это преодолимо, но проблема оказалась более острой, чем он предполагал. И он снова подумал: интересно, что имел в виду Баден? Даже когда он заснул, сон его был беспокоен.
      Лишь через несколько дней Баден объяснил, почему его так интересовали планы Элайны и Джарида. Тем временем Орден провел заседание, где почтили память Джессамин, Передура и Ньялля, и Магистры после целого дня бурных дебатов и тайного голосования выбрали на пост Премудрой Сонель. Она решила, что ее помощницей будет Тоинан, и тем смягчила гнев Одинана и старших Магистров, желавших избрать главу Ордена из своей среды. Расходясь уже ближе к вечеру, Магистры решили, что церемония провозглашения пройдет через два дня. Обычно для всего народа это был радостный и долгожданный праздник, но на этот раз часть толпы, все еще теснящейся у стен Великого Зала, пошла на штурм, очевидно желая найти и убить чужеземца, которого Орден якобы более желал спасти, чем наказать. Люди, участвовавшие в смуте, были своевременно арестованы, но этот случай успел омрачить праздник. Впервые в истории Ордена маги были вынуждены просить начальника стражи, чтобы по пути следования процессии выставили охрану.
      Утро церемонии было серым и туманным. С первыми лучами солнца начали собираться зрители, и они немедленно заметили стражей.
      Пока маги выстраивались для участия в процессии, Баден отыскал Джарида и Элайну. Они практически не виделись с того вечера в "Гнезде" - Баден был занят на заседаниях и допросах.
      Магистр явно устал и еще больше похудел, но улыбался, причем улыбался искренне.
      - Готовы? - спросил он и помахал кому-то из знакомых магов.
      - Пожалуй, - сказала Элайна. - Впрочем, после вчерашних событий настроение явно не праздничное.
      - Понимаю. Я сказал Сонель, что насчет стражников она поторопилась, но, честно говоря, ее доводы мне понятны. - Он покачал головой и пробормотал, словно обращаясь к самому себе: - Темные времена наступают.
      - Уж и не знаю, что случится сегодня, - сказал Джарид, стараясь сменить тему. - Скажи-ка лучше, что следует делать нам?
      - Да ничего, просто идите вместе с остальными. Когда-то, когда я сам еще не был магом, настоящие выборы проходили во время церемонии - Магистры обсуждали достоинства и недостатки кандидатов в присутствии народа, а потом уже тайно голосовали. Теперь результаты выборов, прошедших на закрытом заседании, объявляют задним числом.
      - Наверное, так все же лучше, - заметил Джарид. - Меньше возможность обидеть кого-нибудь.
      Баден кивнул:
      - Наверное, это так, хотя я уже трижды бывал на выборах и все проходило вполне прилично. Так вот, - глаза его посерьезнели, хотя на губах блуждала улыбка, - вы что-нибудь решили для себя?
      - Нет, - признал Джарид. - Но если ты объяснишь нам, почему это тебя так волнует, нам, наверное, будет легче ответить.
      Магистр немного подумал:
      - Ну хорошо. Когда мы сидели все вместе и обсуждали роль Ордена в сохранении безопасности Тобин-Сера, я подумал, что, даже если весь Орден не захочет действовать, остается надеяться на некоторых из его членов. Я уже говорил с Сонель о восстановлении мысленной связи. Она не против, но убеждена, что Магистры не пойдут на это, по край ней мере сейчас. А заставлять их она не хочет - непростая все-таки штука. - Он умолк и беспокойно огляделся, не слышит ли кто-нибудь. - А раз так, я хочу собрать небольшую группу магов - числом в пять, ну десять человек, и тогда мы сможем сами установить связь друг с другом и охранять западное побережье Тобин-Сера.
      - Сонель об этом знает?
      Баден отрицательно покачал головой:
      - Не думаю, что она будет против, но другие едва ли придут в восторг ну Одинан и его приятели, - и если они узнают, что ей известны наши намерения, то... бедная Сонель! Если что, я возьму все на себя.
      Элайна провела рукой по волосам:
      - И кто в этом участвует?
      - Транн, Радомил, Урсель, Оррис и я - когда найдем новых птиц. Оррис думает, что можно привлечь еще кого-то из молодежи. Я бы уже давно спросил вас, но не хотел вмешиваться в ваши планы. - Он слегка улыбнулся. - Раз Ньялль погиб и Нижний Рог остался без мага, лично я бы на вашем месте поселился там. Но, как говорится, вам решать. Однако процессия начинается, позже потолкуем. Постарайтесь получить удовольствие от церемонии.
      На самом деле большинство магов еще даже не построилось.
      Джарид и Элайна молча смотрели, как уходит Магистр. За последние три дня они не раз обсуждали свою грядущую совместную жизнь, но, окончательно решив, что будут вместе, еще не знали точно, куда отправятся. Предложение Бадена многое изменило.
      - Я давно думала: жить надо в Бризалли, - пробормотала Элайна. Впрочем, то же самое ты, наверное, думал об Аккалии, так? - Она посмотрела на него своими темными глазами, такими глубокими, что, казалось, в них можно утонуть. - Но раз мы вместе, остальное неважно.
      Он до сих пор не понимал, что она в нем нашла. Такая сильная, умная и красивая, она любила его. Да, любила. Внезапно Джарида захлестнуло ощущение полноты жизни.
      - То есть... Ты собираешься не в Бризалли?
      Она кивнула и ослепительно улыбнулась:
      - Пойдем-ка на Нижний Рог. Там, должно быть, красиво, и потом, мы нужны Бадену.
      - Я согласен. - Казалось странным, что они так долго говорили на эту тему, а решение пришло как бы само собой.
      И словно чтобы скрепить выбор, она подошла, обняла и поцеловала его. Так они и постояли обнявшись, будто позволяя решению проникнуть в самую сердцевину сознания.
      - Сообщим Бадену? - спросила Элайна.
      Он был не в силах подавить улыбку.
      Они побежали к Бадену через двор дома Первого Мага, широко улыбаясь.
      - Мы решились, - объявил Джарид. - Тронем на Нижний Рог.
      На лице его дяди было написано нескрываемое облегчение.
      - Отлично. Очень рад это слышать.
      - Но сначала зайдем в Бризалли и Аккалию - навестить родных.
      Баден кивнул:
      - Конечно. - Он оглянулся, словно мог разглядеть за городом, лесами и морями враждебную землю. Улыбка исчезла с его лица, и осталась тревога под стать сгущающимся в небе грозовым облакам. - Только надолго не задерживайтесь, хорошо?