Выражение лица Винсента подсказало Кейле, что, открывая дверь, он вовсе не ее ожидал увидеть. Однако она решительно протиснулась мимо него в квартиру. - Эй! - окликнул ее Винсент. Квартира осталась, в общем, такой, какой она ее помнила - холостяцкой. Сумрак комнаты (плотные портьеры она сама сшила ему год назад), разбросанные по дивану газеты и журналы, грязные тарелки на журнальном столике и коробки из-под пиццы под ним. Кейла была уверена, что и мойка в кухне полна грязной посуды. - По-прежнему не убираешься?
      Переступив через скомканную футболку, она достала из сумки золотые карманные часы и щелчком откинула крышку. В слабом свете она рассматривала четыре маленьких циферблата на поверхности хронографа. Каждая из крохотных стрелок двигалась со своей скоростью: одни вперед, другие назад. Винсент раздраженно вздохнул.
      - Последнее время я редко здесь бываю.
      - Наслышана.
      - Это еще что? - Винсент возмущенно расправил плечи. Кейла нахмурилась. Показания на функциональных циферблатах
      совпадали с временем, которое указывали контрольные стрелки. Она показала часы Винсенту.
      - Никаких отклонений от базового потока.
      - С чего бы? Я дурака не валяю. - И тут же поднял бровь. - Ах, ты об этом… Следишь за мной? Просто не можешь пережить…
      - Да что с тобой творится, черт побери? - оборвала она. - Я думала, ты оставил привычку красть время.
      - Это ты хотела, чтобы я ее оставил. Есть разница.
      - Я боялась, что тебя поймают!
      - Нет, Кей, ты волновалась, что поймают тебя. Небольшой нюанс.
      - Ну и кто она? - Кей раздраженно сложила руки на груди. - Новый рекрут?
      - Я с девочками завязал. - Винсент ушел на кухню.
      Кейла прищурилась. Он явно ее поддразнивал, и она рассердилась на себя, что проглотила наживку. Гильдия времямеров рекрутировала ее сразу по окончании школы и отдала в обучение к Винсенту (всего четырьмя годами старше своей подопечной). Однако он и не пытался вскружить голову девушке. Она первая им увлеклась и усердно с ним кокетничала. Даже удивительно: он так долго не понимал, что к чему.
      В полутемную комнату упал свет из открытого холодильника. Стоя в желтом прямоугольнике, Винсент пил лимонад из банки. Кей-лу все еще беспокоило, что он так беспечно растрачивает силы.
      - Я ключи у тебя забирал? - небрежно спросил он между глотками.
      Кейла промолчала.
      - Кей? Где мои ключи?
      Она не ответила, даже не шевельнулась.
      - О, Господи! - Глаза Винсента расширились. - Ты меня сдала… Он швырнул пустую банку в угол. Пройдя мимо Кейлы, он задвинул засов и наложил цепочку на дверь.
      - Я тебя не сдавала, - защищаясь, возразила она. - Они сами ко мне пришли. Ты перестал выдавать квоту, потом вообще прекратил появляться на работе. Такого нельзя не заметить. Они хотят, чтобы я тебя привела.
      - Ты? Почему ты? Кейла помешкала.
      - Из-за наших отношений.
      - Тебе так сказали? - нахмурился Винсент. - Впрочем, неважно. Я больше на них не работаю.
      Он глянул в дверной глазок.
      - Они так не считают.
      Кей ему не поверила. Винсент все еще носил золотой браслет и хронограф - знаки их секретной профессии. Золотая цепочка на запястье - напоминание о первом уроке, который они заучивали: помнить, что время сродни куску веревки, а мгновения - ниточкам, которые, сплетаясь вместе, образуют целое. Браслет служил постоянным напоминанием всем времямерам об их миссии и клятве собирать упущенное время, мгновения, через которые люди перескочили и которые в противном случае канут в небытие.
      Как и большинство времямеров, Кейла, поразмышляв над первым уроком, придумала собственную метафору. Она представляла время нефтью - невозобновляемым ресурсом и столь же скользким и тягучим.
      - У тебя все только черное и белое, Кей. Жаль, что мир не так прост.
      - Ты крадешь утерянное время и используешь его для себя. А ведь времямерам полагается собирать потерянные минуты для будущего! Не будь Гильдии, кто знает, сколько человечество еще протянет?
      Винсент рассмеялся.
      - Ты все такая же идеалистка! Вот это я в тебе и любил. Скажу больше, сходил с ума.
      - Да, идеалистка, - отозвалась Кейла, - и не стыжусь. Наша работа, моя работа, - уточнила она, - это каждодневный подвиг.
      - Подвиг? Это ты крадешь время, а не я. Ты и другие времямеры.
      - Чушь! Мы работаем на благо каждого, на благо всего человечества. Ты сам знаешь: если ничего не делать, завтра может не наступить.
      - Завтра? - Он вернулся в комнату. - А мы хоть когда-нибудь могли определить, сколько времени остается неиспользованным? Гильдия заставляет нас верить истине: человечеству осталось только то, что спасли и вернули в оборот времямеры. И что нам это дает? Год? Чуть больше? Мы настолько близки к Концу Света?
      Винсент чуть отодвинул краешек портьеры, впуская лучик дневного света, и выглянул наружу: горизонт щетинился зубцами небоскребов.
      - Люди используют время, перескакивают в основном потоке из минуты в минуту, как по камушкам через реку, даже не замечая потраченных мгновений. В двадцатый век человечество вступило с населением в один миллиард, а завершило его более чем с шестью. И эта цифра будет неуклонно расти. Нас, - он указал на Кейлу и себя, - недостаточно, чтобы поддерживать время в объеме, нужном человечеству. Нас никогда не хватит. Число возвращенных секунд все уменьшается. Мы, не щадя сил, ведем войну, победить в которой суждено энтропии.
      - Мы оттягиваем конец времени. Большего Гильдия никогда не обещала, - не поддавалась Кейла.
      Винсент резко обернулся.
      - А что если Гильдия ошибается? Возможно, нам осталась сотня лет, или тысяча, или даже эоны. И кем тогда оказываются времяме-ры, если не в ворами? - Он опять вернулся к двери, снова глянул в глазок. - Одно дело - терять время, другое - когда его у тебя изымают. Сколько часов ты украла, Кей? Сколько дней или лет чьей-то жизни ты забрала?
      Губы Кейлы молчаливо шевелились. Впервые в жизни она слышала, чтобы подобным образом высказывались о Гильдии или вре-мямерах. Она не такая, как Винсент! Как и все порядочные время-меры, она собирает время там и тогда, когда утраты никто не заметит. И она не присваивает его, отдает Гильдии, на благо всех людей.
      Она собирает свой «взяток» у спящих, у перевозбужденных, у рассеянных. Например, кто-нибудь просыпается с чувством, что ночь пролетела в одно мгновение, а кому-то кажется, что вечеринка прошла совершенно незаметно. Эти «счастливые» секунды будут снова пущены в оборот, чтобы потом обмануть энтропию еще на несколько минут. А Винсент выставляет ее воровкой, хуже того - убийцей.
      - Мы все крадем время, - продолжал Винсент. - Просто я использую его иначе.
      Из шкафа в коридоре он достал куртку и небольшую дорожную сумку. Готовится улизнуть. Дверь шкафа он резко захлопнул.
      - Ты куда? - спросила Кейла, поворачиваясь, словно преграждая дорогу к окну. Проходя мимо, Винсент толкнул девушку плечом. - Ты куда, Винсент?
      Раздвигая портьеры, он сорвал одну с карниза. Она осела на пол, как старая кожа, и в комнату хлынул предвечерний свет. Толкнув створки окна, Винсент перебросил ногу через подоконник на пожарную лестницу.
      Его остановил щелчок входящей в патронник пули. На мгновение он застыл, фактически сидя на подоконнике. Наконец Кейла произнесла:
      - Ты не можешь уйти, Винсент. Только со мной и только в Гильдию.
      Винсент посмотрел на нее, на пистолет, который она на него наставила, и вновь подался в окно.
      - Если хочешь остановить меня, придется стрелять… к тому же в спину.
      - Они в переулке. Там тебя уже ждут. Винсент помешкал.
      - Попытка недурна. Но я всегда распознаю твою ложь. О возвращении беглецов Гильдии известно не больше, чем горстке библиотекарей. Не пойми меня превратно, милая, но если за мной послали тебя, сомневаюсь, что потрудились выставить людей в переулке.
      Подождав еще секунду, он перенес вес тела на пожарную лестницу за окном, потом подтянул вторую ногу. По железным ступенькам загремели шаги, и он исчез из виду.
      Подбежав к окну, Кейла посмотрела вниз. Она слышала, как он спускается все дальше, но разглядеть его не могла.
      - Проклятье!
      Отправляя Кейлу на задание, агент Гильдии Стрэнджвей вручил ей пистолет, однако она не собиралась стрелять, считая, что хватит и угрозы. Но нет, только не для Винсента. Идиот несчастный!
      В дверь постучали. Кейла глянула на часы. Агенты сказали, что поднимутся за ней через двадцать минут. Секунда в секунду.
      В коридоре послышались приглушенные голоса, потом в замке повернулся ключ, который она им дала. Дверь открылась ровно на длину цепочки. В саму дверь ударилось тело. Цепочка выдержала, но Кейла знала, что надолго ее не хватит.
      Что они сделают, узнав, что Винсент сбежал? Это будет конец ее карьеры, в лучшем случае. Может, ей позволят остаться мелкой служащей, позволят патрулировать улицы, годами, день за днем, собирать случайные обрывки времени - и так до пенсии. Подобная серая безнадежность ее ничуть не вдохновляла.
      - Стоять! Не двигаться! - заорала она.
      Слова вроде правильные. Удары в дверь на мгновение замерли. Она поспешно выбралась на пожарную лестницу, держа пистолет над головой, одно ухо заткнув пальцем, а другое на всякий случай зажимая плечом.
      - Стоять! - на всякий случай крикнула она еще раз и спустила курок.
      От резкого звука она подпрыгнула, но ощущение ее удивило. Обычно времямеру не приходится пускать в ход огнестрельное оружие.
      Из коридора донеслись крики, и, сбегая по первому пролету лестницы, Кейла услышала, как треснула, поддаваясь, дверная коробка.
      Когда ее ноги наконец коснулись земли, она что было духу бросилась в конец переулка. Поймут ли агенты, что она промешкала и что у Винсента есть три-четыре минуты форы?
      Выбегая на оживленную улицу, Кейла подняла взгляд к темнеющему небу. Нет, она не может рисковать. Что если Винсент прав относительно оставшегося времени? Нужно найти Винсента. Иначе в Гильдии ей конец, да и само время окажется под угрозой.
      Даже держа хронограф в руке, Кейла предпочла положиться на инстинкт, надеясь, что он приведет ее туда, где, возможно, скрывается Винсент. Она нащупала обычные отклонения от основного потока времени, но ничего сверхординарного не почувствовала.
      Присев на скамейку у входа в парк, она захлопнула крышку хронографа. Ей нужно было собраться с мыслями, освободить сознание, сконцентрировать внимание. Она дышала глубоко и медленно, опустошая голову, сосредоточиваясь на том, чтобы стать сосудом, который наполнит время. Кейла ждала - чего-то, какого-то знака, который подсказал бы, куда мог скрыться Винсент.
      Центр города раскрашивало сияние сотен офисных башен - каждая походила на сверкающий палец из стекла, стали и света. Здания изливались реками людей в деловых костюмах; «белые воротнички» запруживали улицы. Каждый куда-то спешил, мысли бежали впереди хозяев. Город вторгался в ее сознание.
      Она никогда не задумывалась над тем, сколько мгновений может собрать с людей, живущих, словно белки в колесе. Не было даже нужды искать подтверждения на хронографе. Она и так могла бы сказать: здесь есть время, оно только и ждет, чтобы его забрали. Она видела это по глазам клерков, чувствовала добычу нутром. В таком хаосе найти Винсента почти невозможно.
      Одно дело проникнуть в истинную природу времени, понять, что оно реально и материально, что стихийно, словно огонь, и невидимо, будто ветер. Достаточно посмотреть, как время уродует и морщинит лица пожилых людей или как с ходом десятилетий ветшают и рушатся возведенные человечеством памятники, и это становится очевидным. Но постичь приливы и отливы мгновений, которые люди неосознанно используют, понять, как незаметно забрать у них эти секунды или минуты, - совсем другое.
      У Кейлы был к тому талант больший, чем у других рекрутов Гильдии, и собственный инстинкт зачастую помогал ей не хуже данных хронографа. Поэтому, закрыв глаза, она вообразила, как протягивает к прохожим руки, как горстями собирает незамеченное ими время, точно песок на пляже. Мгновения, секунды убегают меж пальцев, каждое столь же отдельное от остальных и ощутимое, как песчинки на ладонях. Она не в состоянии спасти все. Энтропия свое получит. Но кое-что останется…
      Что-то неопределенное потянуло ее - за правым плечом. Ее фокус сместился. Ощутимое давление и знакомое…
      Винсент!
      Она бросилась бегом в глубину парка, даже не подумав об опасности, которая может скрываться в темноте. Он близко, а больше ничто не имеет значения.
      Давление росло, словно по коже бежали мурашки или покалывало затекшую ногу, и она замедлила шаг. Источник находился прямо перед ней, и это было… что? Кейла прошла мимо купы деревьев, ей казалось, что давление сильнее тут, слабее там, как будто она обходит вокруг невидимого шара.
      О существовании таких мест она знала от Винсента. Зажмурившись, она собралась с духом - и прошла через барьер. Какое искушение! Как легко было бы поддаться ему, ведь, сама о том не подозревая, она множество раз проделывала это в обществе Винсента.
      Открыв глаза, она увидела мир, в котором все сместилось. Ночь и день толкали друг друга, пытаясь занять чужую позицию.
      Деревья вокруг остались прежними, но откуда-то взялась группка детей - лет девяти или десяти, - они играли в закатных лучах последних дней лета.
      И сознание Кейлы как бы разделилось на две половины, каждая из которых стремилась возобладать над другой, в точности как мерцающие ночь и день. В этом загадочном месте существовало два мгновения разом: одно - ребятишек, другое - ее. Дети играли в салочки, бегали вокруг Кейлы. Они ее видят? Она действительно здесь?
      Брови девушки сдвинулись. Агенты Гильдии использовали время не так, как обычные люди, были больше «погружены» - на профессиональном жаргоне времямеров. Они тщательнее придерживались основного потока и вне зависимости от обстоятельств расходовали время более или менее постоянными порциями. Однако все люди, даже времямеры, не замечая, теряли случайные секунды, как теряют ресницы или частички кожи.
      Но не эти дети. Они наслаждались каждой отпущенной им секундой. В их восприятии не было просвета, куда Кейла могла бы запустить руку. Она чувствовала, что каждое мгновение они переживают в отдельности и полной мерой, так, как не умел никто из ее знакомых. Но каким образом? Не могут же они все быть столь «погруженными» от природы.
      Здесь явно не обошлось без ее бывшего наставника.
      Перед тем как появиться на пороге квартиры Винсента, Кейла не видела его почти год, да и он не старался с ней связаться. А теперь вдруг остро захотел, чтобы она его разыскала. Другого объяснения происходящему она не находила.
      Каким-то образом Винсент отдал время детям. Он догадался, что Кейла распознает странное ощущение и сумеет проследить его путь. Дети - вешка, знак. Винсент привел ее к ним и направляет сейчас к себе. Но зачем?
      Время вдруг ускорилось. Обернувшись, Кейла увидела, как солнце падает за горизонт высоток, почувствовала холодок, когда к ней, заполняя парк, стремительно побежали тени от зданий. И в то же мгновение она увидела луну, беззвездное городское небо, сверкающие офисные башни.
      Мерцание между мгновениями усилилось, когда они сдвинулись, чтобы влиться в основной поток. И тут она поняла, что как раз ее присутствие, именно то, что она стала свидетелем появления этого бокового «отростка», так быстро синхронизировало его с основным потоком.
      Внезапно упала ночь, Кейла вернулась в свое мгновение. Дети попрощались, обещая завтра поиграть еще, и разбежались в разные стороны.
      На Кейлу налетел маленький мальчик. «Может, он меня не видел, - подумала она, - ведь он неподдельно удивился тому, что наткнулся на незнакомую женщину, которой минуту назад здесь не было». Мальчишка убежал, не извинившись.
      Кейла тоже побежала - в другую сторону. Сомнений нет, Винсент уже близко. И он хочет, чтобы его нашли.
      Она свернула за угол и мгновенно почувствовала укол: знакомое ощущение. Время ускользало от нее, как вода через рухнувшую плотину, тянуло за собой. Винсент здесь, за столиком какого-нибудь ресторана, которые выплеснулись на тротуар.
      Безошибочно чувствуя покалывание, Кейла обернулась. Но вместо Винсента увидела перед собой еще одну вешку: счастливую молодую пару. Они пили кофе и держались за руки, потерявшись в глазах друг друга.
      - Я всю жизнь прожил в этом городе, - произнес вдруг за ее плечом Винсент. - Может, в других местах и люди другие, не знаю. Но здесь, глядя на то, как мужчины и женщины спешат, строят планы на будущее, я понял, что просто собирать время - мало. Мы должны делать больше, чтобы гарантировать: завтра непременно наступит. Нам нужно добиться, чтобы люди проживали свое сегодня, пока оно еще существует. Иначе какой смысл поддерживать вращение колеса?
      - Как тебе это удается? - изумленно спросила Кейла.
      - Ты видишь то, что можно проделать с «лишним» временем. Я применил те же принципы, которыми пользовался, когда мы - когда я - забирали время для Гильдии.
      - Ты крадешь время для этих людей? - растерянно переспросила Кейла. - Они тебе платят?
      - Нет, не платят. - Его голос стал жестче. - Они даже не подозревают, что я им даю. Ты же знаешь, они редко видят нас.
      Обычно те, кто умел двигаться в мгновении, не предназначенном для других, оставались невидимками для большинства людей - вроде детей в парке или пары за столиком ресторана. Даже если стоишь так близко, что, протянув руку, можешь коснуться… Кейла знала, что никогда не привыкнет к этой особенности своей работы.
      - Я беру для них время взаймы, Кейла. Гильдия отберет у них другие мгновения, я лишь занимаю из того, что будет ею украдено. На эту мысль меня натолкнули кое-какие твои слова, когда мы, ну…
      Многое было сказано в ту ночь, когда она ушла, и немало обидного.
      Кейла опустила глаза, чтобы не встречаться с ним взглядом.
      - Ты назвала меня эгоистом, - продолжал Винсент. - Если я верно помню твои слова, ты сказала, что красть время, даже ради прекрасных дней с тобой, было самым эгоистичным, о чем ты когда-либо слышала. Знаешь, - он понизил голос, - многие женщины сочли бы это ужасно романтичным.
      Даже не поднимая глаз, она знала, что Винсент улыбается. И улыбнулась в ответ.
      - Это меня, правда, задело, больно задело. Наверное, потому что было правдой. Я был эгоистом. И однажды мне пришло в голову: а не попробовать ли мне отдать время? Мы оба знаем, что бывает, когда мы берем время, но что произойдет, если мы вернем его людям? Если дадим им использовать секунды или минуты, которые иначе выкрали бы и упрятали?
      - Ты на такое способен? - спросила Кейла.
      - Уже несколько месяцев я это делаю. Вот результаты, Кейла! Вот какой положено быть жизни! Именно так было в начале, когда наши человекообразные предки воспринимали окружающее, пока не обрели самосознание. Совершенное «сейчас». Наша жизнь так коротка, так хрупка…
      Неужели на глаза ему навернулись слезы?
      - Разве мы не заслуживаем шанса замедлить, расширить наши ограниченные жизни? Переживая эти мгновения, люди просто позволяют времени омывать себя, знают, как с ним обращаться, инстинктивно! В точности так же, как новорожденные задерживают под водой дыхание.
      - Я знала, что найду тебя. Ты оставил мне след. Почему?
      - Хотел, чтобы ты это увидела. Ты единственная, кто сумел бы меня найти. Ты же не думаешь, что тебя послали за мной только потому, что у нас был роман, правда?
      Слова отрицания замерли у Кейлы на языке. Винсент покачал головой.
      - Ах, Кей. Такая наивная. Тебя послали, потому что ты была со мной, когда я начал красть время. Ты знаешь, что это возможно. Тебе знакомо сопутствующее ощущение, ты умеешь его уловить. Совет догадался, что я научился заимствовать время, но никто из них не сумел бы выследить меня так, как ты. Это испытание на верность, - добавил он, помолчав. - Совет хочет знать, на чьей ты стороне. Им интересно, сдашь ты меня или мы заодно.
      Кейла задумалась. Совет сомневается в ее лояльности. Возможно, не без оснований. Вернуть им Винсента казалось очевидным, пока она считала, что он крадет время для себя, но сейчас она уже не была в этом уверена. Что с ним сделают, если она его сдаст? Что сделают с ней, если она на это не пойдет?
      - Как тебе это удается, Винс?
      - Обязательно расскажу, но прежде мне нужно кое-что тебе показать. Увидим, согласишься ли ты после этого сдать меня.
      Он взял ее за руку, и они побежали в ночь. И на бегу он ей все объяснил.
      В прошлый раз Кейла была в больнице тоже с Винсентом - во время обучения.
      Посещение пациентов, находящихся в коме, было обязательной частью учебы. У коматозных больных можно было забирать целые дни, месяцы и даже годы. Существовали времямеры, которые специализировались на коматозных, раз за разом незаметно проникали в их палаты… Нетрудный способ собрать квоту, но Кейле эта «браконьерская охота» казалась омерзительной.
      Обо всем этом ей напомнил запах карболки, когда они с Винсентом шли по больничным коридорам.
      Винсент разыскал нужную палату, и они остановились на пороге. На койке лежал старик, опутанный сетью проводов и трубок, подключенных к различным мониторам и аппаратам. Его иссохшее тело сотрясал спазматический кашель, иногда старик кротко улыбался или негромко плакал.
      - Джеймс умирает, - вполголоса сказал Винсент. - Врачи говорят, ночь он не протянет. Молодой человек рядом - его сын Деррик. Он пришел попрощаться.
      Кейла молчала. Повсюду вокруг себя она ощущала покалывание мгновений, неотвязное, как зуд. Но девушка не позволила себе откликнуться на сигнал.
      - В наши дни мир не дает детям долго оставаться детьми, - сказал Винсент. - Ребятишки в парке заслуживают того, чтобы запомнить одно золотое лето, поэтому я уже несколько недель дарю им время. А та пара в ресторане? Сегодня они поняли, что любят друг друга. Сама знаешь, как это бывает…
      До Кейлы вдруг дошло, что еще несколько часов назад она сочла бы такие слова завуалированным обвинением. Теперь девушка лишь кивнула, - она поняла.
      Не важно, во что выльются их отношения, влюбленным необходим тот волшебный, напряженно прожитый день, когда они осознали, что влюблены. Вот что дал им Винсент. В точности то, что когда-то пытался дать ей.
      Она не хотела, чтобы он крал время для нее, и слишком поспешно его осудила. Долгое мгновение она смотрела на своего друга, вероятно, впервые увидев то, что в нем любила.
      - А им? - спросила Кейла, снова поворачиваясь к старику и его сыну. - Ужасное время болезни?
      - Нет, это совсем не то, Кей! Он вдруг стал очень грустным.
      - В прошлом году умер мой отец.
      - Винсент… - Кейла взяла его за руку.
      Отец Винсента болел уже несколько лет, все то время, что влюбленные были вместе. Винсент оттягивал час представления подруги отцу, ждал его выздоровления. Он говорил, что отец не хочет показывать людям свою немощь…
      - Так же, как и он, - Винсент кивнул на старика, - папа болел долго и тяжело. Я сидел возле него, держал его за руку. Мы были близки, как никогда, много разговаривали. Но когда он умер, я понял, сколько осталось недосказанного. Я мог бы взять время, провести с ним, «погруженным», несколько недель… а я этого не сделал. Слишком тяжело было, слишком страшно. А теперь… Теперь слишком поздно. - Он утер слезы.
      У Кейлы жгло горло. Она сжала руку Винсента, почувствовала ответное пожатие.
      - Вот тогда твои слова об эгоизме расставили все по своим местам. Даже если какие-то мгновения нам не желанны, даже если они нас пугают, они нам нужны. Они заставляют нас понять, что нам не нравится в самих себе, они меняют нас. Посмотри, как старик умирает на больничной койке, и скажи, что его не ограбили, не лишили самого драгоценного его достояния - времени. Я могу дать ему шанс. Шанс сказать все то, чего он никогда не говорил. Могу дать время привнести немного мира в жизнь его и его сына - перед концом. - Винсент повернулся посмотреть на Кейлу. - Хочешь за это меня упрятать, ладно, давай.
      Привстав на цыпочки (как ей всегда приходилось), Кейла его поцеловала. Когда их губы соприкоснулись, она почувствовала, что ее сопротивление тает, и сдалась. Каждая секунда - все до единой! - омывала ее подобно теплому дождю. Она «погрузилась» в мгновение, проведенное с Винсентом, со стариком и его сыном, и переживала каждую его секунду. Она ощущала бытие, и ничего больше. Вот как положено проживать жизнь!
      Еще до того как поцелуй оборвался, она поняла, что приглушенный разговор у постели смолк. Кейла почувствовала на себе взгляд. Старик ее видел, смотрел на нее! Она так привыкла к своей невидимости, что не нашла слов ответить на немой вопрос старика.
      - Извините, - сказал Винсент. - Мы, наверное, ошиблись палатой.
      Он взял Кейлу за локоть, и они вышли в коридор, в основной поток времени.
      У сестринского поста их ждал Стрэнджвей, остальные агенты блокировали возможные пути бегства.
      По спине Кейлы скользнул холодок, когда взгляд Стрэнджвея остановился на ней. Он знает, ведь так? Он догадался, что она позволила Винсенту сбежать из квартиры, а сейчас и не думает сдавать его Гильдии. Они только что изменили поток времени… Сможет он это почувствовать? И что его сюда привлекло?
      Агенты Стрэнджвея стали по обе стороны от Винсента, каждый безжалостно схватил его за руку.
      - Эй! Полегче! - запротестовал Винсент.
      Пистолет! Он же еще у нее в сумке, вспомнила Кейла. Сумеет она его достать, прежде чем ее остановят?
      Она опустила плечо, стараясь, чтобы ремешок незаметно соскользнул на руку.
      - С арестом вы немного опоздали, - сказал Винсент, когда агенты толкнули его к Стрэнджвею. - Кейла собиралась меня сдать. Она убедила меня прийти с повинной.
      Кейле хотелось крикнуть, что это ложь, но Винсент удержал ее взглядом. Я знаю, что делаю, говорил этот взгляд. Не останавливай меня.
      - Хорошая работа, Кейла, - похвалил Стрэнджвей. - Я знал, что не ошибся в вас.
      Кейле намек не понравился.
      - Знаешь, - сказал Стрэнджвей, подойдя почти вплотную к Винсенту, - наша работа сродни строительству каменного моста. Все человечество шагает по этому широченному мосту - только не мы. Мы идем на несколько шагов впереди, выкладываем следующий слой кирпичей, следующий ряд камней, чтобы все остальные могли без опаски поставить ногу. Но то, что делаешь ты, чудовищно. Ты крадешь кирпичи из-под ног ближнего!
      Он кивнул агентам, и они увели Винсента по коридору. Вскоре все трое скрылись из виду за распашными дверьми.
      Когда Кейла рванулась за ними, то почувствовала, как на плечи ей легла чья-то тяжелая рука. И усилием воли поборола рефлекторное желание ее стряхнуть.
      - Приятно знать, что вы на нашей стороне, Кейла, - сказал Стрэнджвей. - Уверен, вам это далось нелегко. Надо думать, вы уже поняли, что это было не заурядное задание.
      От Кейлы не укрылась двусмысленность данного замечания: в нем заключалось и завуалированное напоминание, что он знает о ее преступлении, и своего рода поздравление, что она прошла испытание и тем искупила свой грех. Вот как Винсент проанализировал бы эти слова, сообразила она. Он оказался прав: она была наивной.
      Но теперь - нет.
      - Думаю, последние тени сомнений развеяны. - Стрэнджвей медленно повел ее к выходу. - В конечном итоге вы сделали верный выбор, только это идет в счет. Что до меня, я не вижу необходимости обсуждать… гм… вашу юношескую неосторожность. Подобное мы вполне готовы забыть.
      Кейла пробормотала слова фальшивой благодарности, стараясь сосредоточиться на настоящем. Травма - один из случаев, когда легко перескочить секунды, когда сознание отключается при шоке. Она твердо решила прожить каждое мгновение боли, почувствовать ее до конца, запомнить. Как говорил Винсент, тяжелые мгновения помогают меняться…
      - Без сомнения, вы обладаете особым даром, - продолжал Стрэнджвей. - Такая, как вы, не удовольствуется черновой работой, не станет до пенсии собирать время, верно? У меня нюх на таланты, а вас, уверен, ожидают большие дела. Не сомневаюсь: рано или поздно вы будете заседать со мной в Совете. Возможно, вам понадобится помощь доброго друга в верхах, пока вы будете туда подниматься.
      Предположение Винсента сбывалось: задание Кейле дали, чтобы ее испытать.
      Кейла вспомнила поговорку о том, что врагов надо держать поближе, и выдавила из себя приторные слова благодарности за предложенное покровительство.
      Мягко улыбнувшись, Стрэнджвей скрылся в конце коридора. Кейла направилась к лифту, глаза ее застилали слезы.
      Глядя в дверной глазок, Кейла вполне ожидала увидеть Стрэнджвея, но не так рано. Прошло меньше недели, а он уже явился к своей новой подопечной.
      Он снова постучал.
      Кейла смотрела, как в его перекошенном линзой лице все больше проступает нетерпение. Он сверился с часами - не с хронографом, отметила Кейла. Хороший знак! После он постучал снова, повернулся и ушел.
      Прижав ухо к двери, Кейла немного подождала, пока не услышала, как открываются и закрываются дверцы лифта. Она судорожно выдохнула. Неужели она все это время задерживала дыхание? Осторожно набросив цепочку, она подумала, что надо бы навесить еще несколько засовов: она ведь своими глазами видела, как мало толку от хлипких звеньев.
      Она опустила жалюзи на окне в гостиной (те самые, которые смастерила одновременно с портьерами для Винсента) и вернулась к работе над хронографом.
      Стрэнджвей что-то подозревает? Он разобрал хронограф Винсента, видел, каким модификациям подверглись его шестеренки и противовесы, его кристаллы и крошечные проводки?
      Винсент объяснил ей основы займа времени, пока они бежали в больницу. Ключ ко всему - хронограф, который благодаря простым модификациям превращается из счетчика времени в проводник для его раздачи.
      Сколько еще времямеров за долгую историю Гильдии случайно наткнулись на этот секрет? Скольких еще заставил исчезнуть Совет?
      Конечно, до нее доходили слухи, страшные байки, которыми пугали друг друга ученики времямеров. Рассерди Гильдию - и окончишь свои дни в палате для коматозников, где в твоем теле будут поддерживать жизнь, пока агенты крадут по мгновениям твои дни…