Повара, одетые в одинаковые белые халаты и шапки, развозили традиционный завтрак - манную кашу и противный кофейный напиток, вовсе не напоминающий вкусом свое название.
      Иван Дурак лениво поковырялся в покрывшейся коркой каше, из которой выпирали три противных комочка. Один их вид вызывал не самые приятные чувства, и с сожалением парень подумал, что деревня от лагеря далеко, и придется голодать теперь до обеда. Ипполит Кощеев ходил между столами и расхваливал детям и подросткам вкус манной каши.
      Младшие отряды его слушались и усердно глотали эту несъедобную пищу, а старшие делали вид, что поедают кашу. Когда же Кощеев отходил подальше, выбрасывали содержимое ложек кто в окно, кто под стол.
      Одному человеку утреннее меню пришлось по вкусу - Юльке Шаулиной. Третий отряд уже пообещал вожатой, что молиться на нее будет, так как девушка (или не девушка) уничтожала уже пятую порцию противного снадобья, а детишкам подставляла опустошенные тарелки. Фокусов этих Кощеев не видел, поэтому он то и дело хвалил то одного, то другого школьника из отряда Юли.
      – Как ты можешь есть эту отраву? - не унимался Иван.
      – Ты что, - удивлялся Тутанхамон, - это же вкуснейшая манна.
      – Небесная, - хихикнул в кулак программист.
      А во время завтрака Ипполит Кощеев опять устроил очередную линейку прямо на территории едальни. Никому, кроме Юли Шаулиной, это скучнейшее мероприятие, естественно, не было нужно. Ей так хотелось стоять на месте Ипполита и вещать что-нибудь очень важное всем отдыхающим, но… не давали ей осуществить своей мечты.
      – Знаешь, Юля, - заговорщически посмотрела на вожатую Милли, - а в этом лагере иногда готовят суперблюда. Съешь их за нас?
      – Смотря что, - пожала плечами девушка.
      – Ну, - ребенок ясными зелеными глазками посмотрел в потолок, - супчик с человеческим пальчиком или пирожки с ногтями, можно еще волосы в супе отлавливать. А иногда в печенье красителя много положат, и оно становится красным-красным, как в одном страшном анекдоте, а еще…
      Но Юля уже не слушала речей девочки, она выбежала на улицу подышать свежим воздухом. Пока она отсутствовала, начальник объявил, что завтра будет 'Музыкальный день', и что каждый отряд на вечернем концерте должен исполнить песню собственного сочинения.
      После обеда всем выделили по часу для репетиции в актовом зале, где имелось пианино и разломанная балалайка.
      – Если мы будем каждый день заниматься этим маразмом, мы не найдем того, кто хотел убить Наташку, - шепнул Иван на ухо Тутанхамону.
      – А ее ли? Простынка-то чуть тобой не отужинала, - напомнил он.
      Программист огляделся. Вокруг были детишки из отряда, а расстраивать их тем, что они пропустили операцию по уничтожению черной простыни, очень не хотелось.
 
      – Юля, когда мы песню репетировать будем? - Милагрес и еще одна девочка не отставали от вожатых.
      Иван, засунув руки в карманы, шел быстро, не оборачиваясь. Хороша работенка, ничего с напарником не обсудишь, то тут дети, то там дети.
      – Мы исполним балладу! - подняв указательный палец вверх, заявил программист, посмотрев на восхищенных подростков. - Про Ивана Дурака.
      – Нет! - выпрыгнул наперерез вожатому высокий рыжий очкарик. - Давайте лучше мою поэму. Я Вася Белочкин.
      – И что? - кисло посмотрел на него Иван. - Кстати, нет в нашем отряде…
      Мальчик, потупив взгляд, пробубнил:
      – Вообще-то, моя фамилия Паршивич, но когда я буду получать паспорт - стану Белочкиным. Потому что эта фамилия больше подходит к моему творчеству, вот послушайте…
      Тутанхамон подозрительно глянул на напарника, но тот попросил его занять детишек делом, а сам направился в комнату писать текст на пару с вундеркиндом Васей.
      Творение свое программист закончил очень скоро, тем более с таким энергичным соавтором. Муза у Ивана если примется за работу, то не отстанет, пока парень не поставит последнюю точку в сочинении нетленного произведения. Думать долго он не стал, а лишь переиначил имена и написал белый стих о своих приключениях 'в землях Кемета'.
      Напарник хотел забраковать сценарий, шепча на ухо Ивану, что сюжет прозрачен, детишки не дураки, поймут, о ком сие творение. Но программист взял все в свои руки и принялся разучивать слова баллады с подопечными. Каждый куплет исполняло по три человека. Начинали рассказ черноволосые девчушки, они пели о колдунье, возжелавшей подчинить себе чужие судьбы. Потом вступала Милагрес и два мальчика с рассказом о невинной деве, которая ждала своего принца.
      Юля Шаулина, слушая историю о Маше, покраснела до кончиков ушей и выбежала из корпуса. Пускай сами репетируют.
      Ей некуда было пойти. Везде в лагере сидели компании из разных отрядов, сочиняющие и заучивающие тексты песен. Кто-то из детей пел очень хорошо, чьи-то слова оставляли желать лучшего. Но ничего из этого не интересовало агента. У него на душе было неспокойно.
      Словно тревожный звоночек звал его, намекал, просил поспешить. Вот он пробежал мимо спасенной Наташки, которая в обнимку со своим напарником сидела на краю песочницы, чуть не ставшей девушке могилой. Вокруг них водила хоровод дюжина детишек лет десяти от роду и напевали 'Чунга-чанга, в… три гвоздя, чунга-чанга, вытащить нельзя'. Вожатый играл на гитаре, а Наташка безудержно смеялась.
      – У нас лучше, - сказал сам себе Тутанхамон и повернул к изолятору.
      Лес звал его. Он торопился. Вскоре он миновал и полянку-курильню, где спугнул троицу наркоманов из старших отрядов, а потом и то место, где они с Иваном вчера говорили с Бастет и Себеком. Трава в лесу была по пояс, густая, жесткая. Она больно секла ноги, с трудом сминалась подошвой. Такой растительности в Кемете он никогда не встречал. Надо будет исследовать, сделал себе заметку на память Тутанхамон, и продолжил идти вглубь леса.
      Минут через десять он достиг еще одной поляны, Большой, солнечной. На ней не росло непроходимой травы или ободранной конопли - только коротко подстриженная мягкая зелень, усыпанная, словно горошинами, красными ягодами. Брусника - сказал бы напарник, окажись он тут. Но неизвестные плоды сейчас не волновали замаскированного агента. Посреди полянки возвышался пень, а на нем, покрытый слоем мха, стоял большой баян.
      – И что это такое? - почесал в затылке Тутанхамон.
      – Замшелый баян, - сказала Бастет, материализовавшись у пенька.
      – О, доброе утро, - поприветствовал ее агент. - Только… зачем он мне?
      Богиня обошла пень, набубнивая себе что-то под нос, а потом заявила:
      – Бери, только мох не снимай. Увидишь!
      – Это ваш подарок? - спросил парень, поднимая тяжеленный баян с пня.
      – Баба Яга одолжила. Может пригодиться.
      – На конкурсе песни, - усмехнулся парень.
      Он прощупал весь музыкальный инструмент, но ничего необычного тот не излучал. Что еще взять со старой вещи, которой лет пятьдесят никто не пользовался.
      – Может, и на конкурсе, - улыбнулась богиня, - только вы игрушками Кощеева не увлекайтесь, у вас и без того дел невпроворот.
      Тутанхамон надел баян на спину, словно рюкзак и, показав богине жест 'виктори', отправился в лагерь. 'Они заводят все дальше от нашей территории, что-то тут не то', - вдруг подумалось ему. Следующие мысли повергли парня в еще больший шок. Боги звали его, гипнотизировали, он знал, куда идет и в первый раз, и во второй. Странно все это. Он жил с ними почти девятнадцать лет на одной земле Кеметской, и подобных шуточек не замечал. Иван играл в реалити-шоу, но Боги практически не показывались. А тут - каждый день зачастили. Хотя, может, это все из-за того, что дело более серьезное, детям не навредить надо. Ничего, проверим. Браслет - это еще понять можно, но замшелый баян, от которого несет как от заплеснелых тряпок…
      – О! Вожатая возвращается! Шухер! - это наркоманы разбежались в стороны.
      Тутанхамон окинул их грозным взглядом, а потом встал посреди полянки, снял украшение и как заорет мужским голосом:
      – А ну марш к конкурсу готовиться!
      Парни, подумав, что у вожатой младшего отряда голос такой - глюк их, вылезли из кустов и встали как вкопанные, наклонив головы набок.
      – Неинтересно нам песенки детские придумывать! - заявил один.
      – Родители уже надоели, отправляют отдыхать к желторотикам, скучно, - добавил другой.
      Вожатая надела украшение на шею и ласково сказала:
      – А давайте взрослую придумаем.
      Она села на траву и сняла баян с плеч. Никогда Юля Шаулина не играла на таком музыкальном инструменте. Ну ничего, теперь нельзя оплошать.
      Только пальцы агента коснулись клавиш, как баян сам начал издавать весьма мелодичные звуки, а наркоманы хором запели: 'Пойдем, Дуня, во лесок, во лесок, сорвем, Дуня, лопушок, лопушок…'. Хлопая глазами, крича, Юля бросила музыкальный инструмент на землю, а наркоманы с воплями: 'Глюки!' кинулись на территорию лагеря.
      Когда баян замолк, Тутанхамон вновь перекинул его через плечо и тоже направился в лагерь.
      Он уселся вместе с забавным инструментом на скамейку у входа в свой корпус. Притащи такое барахло Иван Дурак, он бы на напарника наорал и приказал бы выбросить подальше.
      – Эй, Юля, а почему у тебя баян такой грязный?
      Вожатая подняла взгляд. Перед ней стояли Наташа и черноволосая девушка, как та представилась, из пятого отряда.
      – Да вот в лесу нашла, - пожала плечами Шаулина. - Думаю, сыграть на нем на празднике.
      – А ты музыкальную школу закончила? По какому классу? Я на фортепьяно играла! - хвасталась черненькая.
      – Кеметская арфа, - подмигнул переодетый парень.
      Девушки переглянулись, видимо, разыскивая ответ на вопрос: что же это за инструмент такой экзотический. Но хитрый артист тут же нашелся:
      – Не важно, - отмахнулся он. - Зато вот теперь я баян имею замшелый, а он народные песни наигрывает, словно гусли-самогуды.
      – А дай попробовать! - черненькая прыгала вокруг музыкального инструмента, что Шаулина не смогла не уступить.
      Вожатая пятого отряда села рядом на лавочку и с трудом натянула на плечи грязные лямки. Она, естественно, спросила, чего это Юля не почистит инструмент, но та лишь заметила, что только замшелые баяны издают непередаваемые звуки.
      И опять, стоило пальцам музыканта коснуться клавиш - инструмент изогнулся и принялся сам наигрывать русские народные мотивы.
      – Ах вы сени мои, сени, сени новые мои, сени новые, кленовые, решетчатые! - запевала Наташка под музыку, - Ань, давай 'Калинку'.
      Она даже пальцами не шевелила, а из баяна уже вовсю лилась заказанная песня.
      – Занятная игрушка! - смеялся подошедший парень-вожатый, - ну, третий отряд с таким всех победит!
      Тут баян услышал слово 'победит' и начал наигрывать ставшую практически народной песню 'Этот день Победы порохом пропах…' Вокруг Ани с ее странным инструментом начали собираться не только вожатые, но и школьники из всех отрядов.
      Наркоманы, на которых Тутанхамон испробовал эту игрушку, с опаской оглянулись, несколько раз пройдя мимо, но к компании слушающих так и не примкнули.
      – Ну все! Репетиция окончена! - крикнул Иван, выйдя на порог корпуса.
      Он не видел, что его браслет вовсю сверкал ярко-зеленым. И парень обомлел. Такой толпы слушателей он не видел со времен его собственного концерта на кеметских просторах. Только звездой теперь был не он, а незнакомая пока девушка с грязной гармошкой, напевающая старые как мир песни.
      – Эй, Вань, мне тут один артефакт передали! - Юля вскочила ногами на скамейку и, маша руками, пригласила его спуститься.
      Парень подошел к музыкантше и попытался с ней заговорить. Девушка, словно кукла, не двигаясь, сидела, впившись пальцами в клавиши баяна. Толпа тоже, будто загипнотизированная, зачарованно слушала звуки странного инструмента.
      – Юля, что это значит? - шепнул он напарнице.
      – А что? - не понимала она.
      – Все в трансе.
      Тутанхамон попытался прокричать несколько песен в толпу, которые не попадали в такт играемому на замшелом баяне.
      – Что это значит, Тутен, где ты нашел эту лажу?
      – Бастет в лесу подарила. Говорит, Баба Яга напрокат дала.
      Они могли обсуждать что и как угодно, все равно, остальные кроме песен гипно-баяна ничего не слышали.
      – Так, а почему на нас с тобой эти звуки не действуют?
      Тутанхамон огляделся. У выхода из корпуса, впав в транс, уже толпились детишки из третьего отряда, народ у скамейки послушно напевал 'Во поле березка стояла', и только два человека могли адекватно воспринимать все вокруг - они с напарником.
      – Ладно, спишем все на мои способности и твой браслет. А теперь приводим всех в себя и прячем баян в музыкальной комнате.
      Парни кивнули друг другу, и Тутанхамон аккуратно взял Аню за руки и оторвал ее пальцы от нажатых клавиш. Сразу же музыка стихла, и все принялись аплодировать, а исполнительница, взявшись рукой за голову, причитала:
      – Ой, как же я устала…
 
      Аннушка взяла пару тональных аккордов. Исцарапанное исписанное белое пианино, с виду развалюха, издало красивые звуки, и дети начали петь. Коля солировал. Его, как заметила вожатая, 'божественный дискант' всех сводил с ума. Хор девочек подпевал ему. А двое вожатых играли в четыре руки. Аня в свое время была одной из лучших учениц рязанской музыкальной школы. Она мечтала поступить в Гнесинку, но не сложилось. Конкурс она не прошла, и поэтому училась в педагогическом. А каждое лето ездила в 'Березку'. Тут она не только работала по специальности, но и давала волю своей фантазии и проводила музыкальные мероприятия.
      Это было Аниной стихией. И Костя, ее напарник и лучший друг, такой же обделенный судьбой парень, уже третий год как помогал девушке в ее летней работе. Вожатые сочинили немало песен, ставших хитами 'Березки', и вот, у них рождалось новое творение в исполнении (знали бы они) бога Хитрости.
      Девушка с парнем в четыре руки нажимали на пожелтевшие клавиши пианино, иногда то один, то другой давили на педаль, и музыка непрерывным потоком лилась в зал, завораживая поющих детей.
      И вдруг Костя остановился, звук доминантного аккорда, словно заевший трек, испортил всю песню, нарушил гармонию музыки. Парень впился глазами перед собой.
      Крышка пианино медленно открывалась.
      – Балерина! Балерина! - скандировали девочки из хора, припоминая недавний хит Димы Билана с Евровидения.
      Но вожатым было не до танцовщиц, вылезающих из музыкального инструмента. Коля подозрительно осмотрелся. Никого не было. Он мигом сунул руку в карман, достал оттуда телефон и набрал номер вожатого третьего отряда.
      – Девочке купили белое пианино, - шепотом тараторил он в трубку, - по ночам в нем раздавалось бренчанье и страшное пыхтение, когда решили поднять крышку и посмотреть, то увидели там черта. Понимаешь, к чему я?
      А в это время Аня, отпихнув стул, вскочила и дико закричала, что не услышал ее, наверняка, только глухой. Но почему-то никто не поспешил на помощь.
      Из белого пианино вылез маленький красненький демоненок, и из его лапки выскользнула и плюхнулась на клавиатуру упаковка то ли от пряников, то ли от печения с иностранной надписью 'Bloody Cookie' .
      Восторженные ребятишки кинулись к неизвестному волшебному существу, зато великовозрастные детины Анечка и Костенька проявили себя как последние трусы. Девушка упала в обморок, а парень вместо того, чтобы взять ее на руки и унести в корпус, уведя следом и детишек, кинулся прочь, крича, словно свинья резаная.
      Коля, единственный, адекватно воспринимавший ситуацию, попытался унять обалдевших девочек, которые уже успели попробовать малиновое печенье - угощение подозрительного нелюдя.
      – Уходим! Сматываемся! Девчонки! - пытался их вразумить мальчик, но хор его не слушал.
      Девочки повернулись к нему, и Локи заметил, как в их зрачках проскочил недобрый огонек. Глазницы всех без исключения отведавших угощения демоненка окрасились в красный, и они, рыча, урча и улюлюкая, наступали на мальчика.
      – Вы что? - не понимал он.
      Но девчонки не слышали его криков, они переступили через бесчувственное тело вожатой и, подняв руки, высвободили длинные, сантиметров по пять, когти.
      – Вот блин, - стиснув зубы, выдавил бог Хитрости.
      Прошли тысячи лет с тех пор, когда Локи слыл отважным воякой, имел легендарное оружие и недюжую силу. Спустившись на землю и уподобившись обычным людям, он ничем не отличался от толпы. Единственная область, где он мог применять свои божественные способности, было программирование.
      Мгновение назад милейшие девочки превратились в отвратительных монстров, и готовы были растерзать несчастное божество. Но Локи спас Его Величество Случай.
      Мальчик споткнулся обо что-то и свалился. Пятнадцать монстро-девочек склонилось над ним. Они синхронно открыли рты, и бог увидел, как увеличиваются их клыки. Еще мгновение, и они сожрут его вместе с потрохами, придется опять к доктору Гиппократову за новым телом в больницу лететь. Но этому не суждено было случиться.
      Рука Локи коснулась чего-то большого, облепленного землей. Он пятился, налегая спиной на эту штуку, и вдруг его пальцы нащупали нечто отполированное, которое можно было надавить, словно клавиши на ноутбуке. Звук, сначала неуверенный, а потом весьма громкий и ясный раздался в комнате. Локи, не обращая внимания на девочек-фриков, резко обернулся к замшелому баяну, и принялся увлеченно перебирать аккорды да напевать:
 
Эльдир, ответь,
прежде чем ты
с места сойдешь:
 
 
о чем на пиру
за пивом хмельным
беседуют боги?
 
      Фрики остановились, переглянулись и завопили:
 
Об оружье своем,
о смелости в битвах
беседуют боги;
но никто из них другом тебя не зовет -
ни асы, ни альвы.
 
      А Локи поддерживал их:
 
К Эгиру в дом -
войти я решил
и на пир посмотреть;
раздор и вражду
я им принесу,
разбавлю мед злобой.
 
      Девочек-монстров словно подменили, они не думали больше ни о чем, как о пении. Бог же прекрасно контролировал себя, однако, ничего другого, кроме как 'Перебранку Локи' из Старшей Эдды, вымолвить был не в состоянии, ровно как и нападающие. Чудеса, да и только.
 
Если в палаты
войти ты решил,
на пир посмотреть
и асов забрызгать
грязной бранью -
об тебя ж оботрут ее.
 
      Это уже не девочки, а демоненок пропел и направился к двери. Локи повернулся и увидел, что на пороге стоят два агента ОСЯ: Иван Дурак да Юлька Шаулина. Подоспели-таки.
      – Что за фигня тут происходит? Локи, бросай баян! - крикнул Иван, пиная в бок демоненка.
 
Знаешь ли, Эльдир,
если начнем мы
обидно браниться,
я ответами буду
богаче тебя,
если ты не замолкнешь!
 
      – Обзываться вздумал? - ругался программист, вырывая баян из рук божества.
      Локи тряхнул густой копной рыжих волос, и вся дурь из его головы тут же вылетела.
      Но расслабляться было рано. Пятнадцать фриков и демоненок взяли в кольцо всех троих. Программист заметил, как ярко-красным налился его браслет. В цветах своей игрушки парень еще не научился разбираться, но чуяло его сердце, что не к добру такая окраска.
      – Так, что случилось? - Тутанхамон взял инициативу в свои руки. - Что за девицы малолетние.
      – Они… из моего отряда… - шепнул, оглядываясь то на одну девочку, то на другую, Локи.
      – Симпатичные вампирята, а вожатую они тоже уделали? - это уже Иван.
      – Нет, она сама без чувств грохнулась, она им не нужна. А Костя, напарничек, сбежал.
      – Благородный рыцарь, - хихикнул программист, - и что теперь делать?
      Нечисть окружала всех троих в кольцо. Никто из шестнадцати противников не хотел или не был в состоянии говорить. Одна вещь могла их отвлечь от этого занятия -подарок Бастет, как уверил Ивана друг.
      Может, и устроил бы программист еще один концерт для замшелого баяна с солистом, да не вышло. Вернулся-таки Костик вместе с директором лагеря.
      – Траву курить меньше надо, - бубнил себе Кощеев под нос, - не будут демонята мерещиться. Вона, не прошло и двух дней, как всю коноплю у забора повыдергали!
      Как только начальник ступил в актовый зал, все пятнадцать девочек осели на пол, хватаясь за головы. Никаких следов недавнего обесчеловечивания на них не осталось. Пропал и красный демоненок…
      – Анька?! - орал Костя.
      Маленький паршивец, оказывается, исчез вместе с девушкой.
      Кощеев, фыркнул и пообещал назавтра объявить выговоры вожатому пятого отряда, а заодно и зачем-то пришедшим на чужую репетицию Ивану и Юле.
      Но когда он ушел, эти трое отпустили детишек до корпуса.
      Девочки, смеясь, бежали по дорожке вслед за Колей как ни в чем не бывало.
      – А они снова не превратятся в вампиров? - подозрительно спросил программист у напарницы.
      Тутанхамон подмигнул ему: Локи им не позволит.
      Разобравшись с детьми, все трое подошли к белому пианино.
      – Нечистая штуковина, - прошептал Костя.
      – Сам вижу, что пианино грязное, - провел пальцем по пыльной крышке Иван.
      Пострадавший, хмыкнул в ответ, а потом поведал все, очевидцем чего он стал.
      – Есть одна детская легенда о белом пианино с красным пятном, - сказал программист, глядя на музыкальный инструмент, - но на этом кляксы нет.
      – Белое пианино или черное, с пятном или нет - не важно. Анька пропала, и завтра Кощеев на беглянку в деканат докладную напишет, а ее отчислят.
      Программист надулся и посмотрел на коллегу как на последнего идиота:
      – Если мы твоей Ане не поможем, то, не исключено, что ей будет уже далеко не до декана и универа. Ты же, Костя, помнишь детские страшилки.
      Парень кивнул. А как же. И про адское пианино он слышал не одну байку, а чем эти ужастики заканчивались - все присутствующие прекрасно знали. Попал под крышку - добра не жди.
      Пока Иван разговаривал с напарником музыкантши, Юля открыла пианино и засунула туда голову.
      – Какой интересный музыкальный инструмент! - любопытствовала она, тыкая пальцами на красные фетровые молоточки.
      Однако, ничего, кроме них, агенту найти не удалось.
      – А давайте сыграем! - предложил Дурак. - Кто умеет.
      Костя тут же вызвался, однако сказал, что побаивается.
      – Чего страшного-то? - пожал плечами программист, фальшиво наигрывая собачий вальс. - Ты же знаешь, что из пианино должен вылезти маленький красненький чертенок и украсть с собой одного вожатого, так? Что бояться-то? Тебя никто не отправляет идти за нечистым. Я пойду.
      – Камиказде? - отстранился от него музыкант.
      – Не угадал, - лыбился Иван.
      Но как старательно бы ни играл вожатый пятого отряда, сколько бы ни пели Иван с напарником, демоненок не пришел. Аня, естественно, тоже не вернулась.
      Только когда начало светать, усталые вожатые разошлись по корпусам, чтобы поспать несколько часов до завтрака.
      А следующий день готовил новые неприятности.
 
      Когда отряды вернулись, накупавшись в речке, в лагерь, то все обомлели: на домике штаба большими белыми буквами кто-то написал нецензурное слово. Ребята из старших отрядов, переглядываясь, заржали, и принялись спрашивать друг друга: кто же додумался до такого великого деяния.
      Кощеев был вне себя от ярости, он тут же устроил экстренную линейку и принялся пристыжать всех вожатых вместе взятых, потому что это они не досмотрели, когда же хулиганье написало непечатное слово. Потом он перешел на выговоры в адрес Ивана, Юли и Кости:
      – Благодаря этим несознательным элементам вожатая Анна Чугуева сбежала из лагеря в Потьму за самогоном.
      – Но Ипполит Трофимович, - попытался выгородить своих подопечных Костя, - а как же девочки-фрики и белое пианино.
      – А тебе, Метелкин, меньше курить надо за изолятором вместе с этой несознательной Шаулиной из третьего отряда. Видел я, откуда она этот занюханный баян притащила, по которому все с ума сходят. А еще я приметил, с кем в компании она оттуда возвращалась - это ж наркоманы наши штатные: Вовочка и Петечка.
      Два высоких парня, давешних курильщика, вышли к директору и принялись выгораживать, как они сами выражались 'хрупкую девушку'. Будто она им проводила разъяснительные беседы о вреде наркотиков. Эх, знала бы еще Юлька, что за дурь все тут обсуждают, вступилась бы. Но приходилось только делать вид, что она в курсе и все прекрасно понимает.
      – Еще один выговор, Шаулина, и я вашему ректору докладную по факсу отправлю! - пригрозил пальцем Кощеев.
      И тут весь лагерь зашелся от смеха. Широко открыв рот от удивления, стояла только что пристыженная Юля. На лбу у директора лагеря вдруг начала вырисовываться татуировка с непечатным словом, означающим мужчину нетрадиционной ориентации.
      – И это не смешно! - взвыл начальник лагеря, а в это время на его щеках появились неприличные картинки.
      Детей было не остановить. Им покажи что нецензурное, так ухохочутся. Кощеев негодовал, топал ногами, воздавал руки к небу, но никто его не слушал.
      – Слышь, Вань, что это такое? - не понимая ничего, спросил у напарника Тутанхамон.
      – Не… знаю… - отдышавшись от смеха ответил напарник. - Невидимка, вестимо, изрисовал всю рожу босса. На радость детворе.
      – Занятно, - почесал в затылке агент, - а то после всех этих выговоров и нежелания верить в ожившие легенды я подозревал, что именно начальничек стоит за вызовом нечисти.
      – Представь себе, я тоже так думал, не нравился мне Кощеев, - шепнул программист.
      – Это вы про что? - любопытным человеком больше.
      Костя внимательно слушал все, что говорили вожатые третьего отряда.
      Парни переглянулись, решая, посвящать ли незнакомого человека в их планы или нет. Они дружно кивнули и отвели Костю в сторону. Не дело держать вожатых в неведении, а значит, в опасности. Одну девушку чуть не задушила черная простыня, другую сожрало белое пианино, а сегодня в лагере стали появляться нецензурные надписи. Обстановка накалялась.
      – Гномик-матершинник! - выпалил Костя, услышав рассказы Юли и Вани.
      – Как же я забыл, - хлопнул себя по лбу программист, - конечно! Но кто-то должен был вызвать это безобидное создание!
      Да-да, в отличие от всей агрессивной лагерной нечисти, скромненький гномик только и делал, что матерился на каждом углу. В досье его никогда не числилось ни одного кровавого преступления.
      – Дети, - развел руками вожатый пятого отряда, - не Ипполит же спиритизмом по ночам увлекается.
 
      Кощей Бессмертный восседал на троне. На подлокотнике, украшенном золотым черепом, стояла вазочка с черникой. Он брал ягоды двумя пальцами и смаковал, пока сиреневая мякоть не таяла у него на языке.
      – Любавушка моя ненаглядная, - томно бросил он сидевшей рядом с ним невысокой женщине. - Ну дались тебе эти Иваны-дураки.
      – Дались, любимый, - она провела мизинцем по раскрашенным черной помадой губам. - Только когда ты изведешь всех дураков в России я смогу уснуть спокойно.
      – О, да ты хочешь избавить Русь от одной из бед? Долго придется стараться! Тебе мало дюжины Иванушек из Лесоморья? - разгневался Бессмертный, вскочив и обойдя Любаву три раза.
      – Да, мало. Только кровь настоящего Ивана Дурака сможет вернуть меня к жизни, Кощеюшка. А ты мне каких-то оболтусов подсовываешь!
      Она распсиховалась и сбросила на пол вазу с ягодами.
      – Любава, Любава, милая моя, ненаглядная, - фыркнул Кощей, - покрываю я твои грязные делишки, таскаешь ты девок из большого мира, кровь их пьешь. А что, если придет к нам в Лесоморье тамошний Иван Дурак.
      – Замечательно! - она запрыгала на месте, хлопая в ладоши. - Только это мне и надо! Поможешь мне, Кощеюшка?
      Бессмертный искоса посмотрел на жену. Ох, непростую девку он подобрал под корнями векового дуба. Посчитал сперва - обычная деревенская деваха, сбежавшая от Соловья-Разбойника, а оказалась она расчетливой стервой и коварной особой. Она сразу заявила свои исключительные права на власть в Лесоморье и Шемахе. Это желание Кощею в ней, несомненно, нравилось, но и настораживало.
      Той ночью, когда он пришел к Дубу проверить, надежно ли спрятана Смерть, ученый Кот проводил его к дуплу и показал на кровать. Там лежала она, беззащитная и изрядно потрепанная, невысокая черноволосая девушка, вся в синяках, под правым глазом - кровоподтек, а в шее - осколок, покрытый серебром. Кот показал хозяину на миску, где, окровавленные, плавали еще несколько десятков подобных осколков. 'Кто же тебя так, красавица?' - взял ее за холодную руку Бессмертный. 'Иван Дурак да девка черная', - прошептала тогда Любаша и потеряла сознание.
      Немало сил приложил Кощей, чтобы воротить ее с того света, но и девица в долгу не осталась. Только жизнь с молодухой у Бессмертного никак не складывалась: он в постели ждет ее, а она летит во внешний мир за новой жертвой. Говорит, что жить без молодой крови не может. А днем запиралась Любаша в своих хоромах и даже мужу престарелому заходить запрещала.
      Советовался Кощей со всеми: и с Котом ученым, и со Змеем Горынычем, и с Лешим да Водяным, - никто из них не подсказал ему, откуда молодка взялась, да что с ней сделал нехрист по имени Иван-дурак. Сначала думали, что из Шемахи она, потом на Половецкую сечь грешили: все из-за восточного типа лица. Но послы этих государств не признавали очаровательной девицы. А нежное чувство в сердце Кощея разгоралось все сильнее, и он в тайне от всех решил жениться на Любавушке.
      Но после свадьбы жена стала и вовсе невыносимой: издала указ о тотальном уничтожении всех Иванов-дураков в Лесоморье, напев Кощею, что это один из них так ее изувечил, что еле она силы для жизни дальнейшей нашла. А Бессмертный и рад стараться, тем более, что и ему астролог шамаханский предсказал, будто смерть его достанет какой-то Иванушка-дурачок.
      Все Иваны, кроме царского сына, были изведены, а спокойствия Любава так и не обрела.
      – Мне нужен Иван, у которого в друзьях колдун есть шамаханский. Этот нелюдь двери между мирами провешивает. Знаешь ты, Кощей, такого?