Я не возражал, когда меня буквально вышвырнули на улицу. Растянувшись на затоптанной траве, я наблюдал, как вокруг образовывается кольцо зевак, желающих посмотреть, что случилось. Насколько я понимал, подобные сцены были здесь не редкостью. Народ любил и умел развлекаться.
      Как раз в это время в мой живот попыталась влететь нога одного из старших чинов. Я перехватил ее как раз вовремя - еще бы чутьчуть и все котлеты, которые я успел съесть, полезли бы наружу. Вывернув ногу куда-то в сторону, я счел, что дал достаточно форы нападавшим и пришло мое время показать, на что способен я.
      Основы рукопашного боя преподаются в любой армии, но там, где служил я, это не было простой забавой на часах физподготовки. Иногда от умения работать ногами и руками зависело, закончится твоя жизнь на мягкой постели или в цинковом гробу. Я немного попотел, прежде чем вошел в нужное русло. Но капли моего пота были отработаны сполна. Несколько человек отползали прочь с незначительными изменениями в костно-мышечной системе.
      Еще несколько послужили прекрасной подстилкой для очередных падающих тел. Я недаром выбрал эти сапоги. Тупые тяжелые носки и подкованные каблуки, что может быть приятнее.
      А вот и сам товарищ Пьер.
      Великан стоял в толпе, скрестив перед собою руки и внимательно наблюдал за всем происходящим. Немного обидно, когда дерешься за человека, а он стоит в сторонке и преспокойно оценивает твои действия.
      Времени заниматься философией не было, наступила кульминация. Парни, видимо, поняли, что так просто со мной не справиться. Они правильно все поняли, но мне не понравилось, что они предприняли. Если до этого времени мечи находились не у дел, то сейчас, видимо, пришло их время.
      Всего нападающих было семь человек. Семь желающих посмотреть на цвет моей крови. И, что самое интересное, никто из зрителей не прореагировал на то, что я совершенно безоружен и что, по всей вероятности, сейчас произойдет самое неприкрытое убийство.
      - Сейчас мы тебя немного укоротим! - прохрипел офицер с расквашенным носом и свернутым набок ухом.
      Круг сужался, а острия мечей приближались. Я облизал сухие губы и приготовился защищаться.
      Раздался глухой удар металла о землю, и к моим ногам упал меч. Ну, если у Пьера Абана хватило ума только на это, то я невысоко оцениваю его человеческие качества. Мне почемуто казалось, что с ним мы сможем найти общий язык. Но сейчас...
      Офицеры бросали злобные взгляды на Пьера, но тот был невозмутим, как сама скала.
      Я тоже был не тростником. Взяв меч за лезвие, я кинул его обратно под ноги моего нового командира.
      Гул удивления пробежал по рядам зрителей, и даже брови Пьера Абана взлетели вверх. Только у нападавших мой жест вызвал улыбки.
      - Ты торопишься сдохнуть?
      Я ничего не ответил, молча наблюдая за малейшими перемещениями обступивших меня людей и собирая их мысли в один узел. Мне было неважно, кто нападет первым. Я должен знать, кто этот первый. Импульс, идущий от человеческого мозга до нужной группы мышц слишком нетороплив, чтобы я не смог его засечь. Моя реакция обычно в несколько раз превышает реакцию обыкновенного человека, и поэтому у него нет никаких шансов справиться со мной. Конечно, если он не псих и контролирует свои поступки. Но в армии служат либо полные дураки, либо умные люди. Третьих нет.
      Тело развернулось, подныривая под удар справа и ушло немного в сторону, давая возможность руками нанести удар по шее промахнувшегося. Раздавшиеся возгласы одобрения показали, что маневр выполнен красиво и достиг своей цели.
      Следующий импульс был пойман в сети сознания, и, повинуясь приказу, тело прогнулось чуть назад, пропуская меч, который собирался вспороть мне живот. Такие ошибки не прощаются. Моментальный перехват, хруст костей, и не нужный уже никому меч падает к моим ногам.
      Но отвлекаться на такие мелочи просто нет времени, следующий выпад - и я едва успеваю справиться с двумя лезвиями сразу. Рывок за обе руки, и сталь с неприятным звуком входит в плоть человеческого тела.
      Едва заметная полоска возникает на моей куртке, а следом за ней кровь. Не слишком удачно, но тоже неплохо. Ноги подпрыгнули, и глаза успевают заметить свистящее лезвие длинного меча, проскользнувшего подо мной. Не давать уйти. К чертям его глаз, глаз - это еще не смерть.
      Еще двое. О! Один еще и с кинжалом, и он хочет его метнуть. Он лучший метатель ножей?
      Неужели? Перехватить летящую молнию и послать в ответ как можно быстрее, чтобы никто ничего не понял.
      И, наконец, грубиян. Я специально оставил тебя напоследок. На твоей совести лежит кровь убитых и покалеченных мною людей.
      Поэтому ты должен умереть. Ну, это совсем уж нечестно!
      Я заметил только затирающуюся в толпе спину и кожаные штаны, и я его не забуду. Внешность, запах, голос, все будет сложено в платочек, на котором я завяжу огромный узелок.
      Кажется, все. Теперь можно расслабиться и почувствовать себя победителем. Окружившие меня люди восторженно кричали, кидая вверх шлемы и шапки. Меня приятно удивило, что среди них были и офицеры. Совершенно непонятное общество. Все поставлено с ног на голову.
      Пока я отряхивался и приводил себя в порядок, люди как-то незаметно рассосались, и остался только Пьер Абан.
      Он стоял на своем месте, задумчивый и величественный в своем отрешении от мира.
      - Ну что, перекусил?
      И этот гад еще издевается, ну и наглость, меня же могли зарезать.
      - Значит, про это оружие ты говорил? Как тебя зовут?
      Привет, мы знакомы почти два часа, а этот тип только сейчас интересуется именем человека, которого чуть было не прирезали.
      - Мое имя Серж, достопочтимый Пьер Абан!
      - Я такой же достопочтимый, как и ты.
      Зови меня просто Пьер. Конечно, если рядом нет кого-нибудь постарше.
      - Я все понял, Пьер.
      Вот уж не думал, что мне придется столкнуться в армии короля с проблемой панибратства.
      - Серж, где ты научился махать руками?
      Угу, так я тебе и сказал.
      - У нас в деревне некоторое время жил один странный человек, он и научил меня немного.
      - Я бы не сказал, что это немного, ты убил пять человек и покалечил еще с десяток.
      - Это просто случайность, - я скромно потупил глаза. Что-то в этом человеке меня определенно настораживало. Он был в принципе добр, чуть красив, благороден по меркам этого мира. Но какая-то нотка в его голосе мне не нравилась. Я попробовал было залезть в его голову, но именно в это время он положил руку мне на плечо и предложил:
      - А ты не хочешь попробовать со мной?
      - Что попробовать? - я старательно делал вид, что не понимаю сути вопроса.
      - Я хочу, чтобы ты попробовал уложить меня.
      Этот парень был таким же, как все офицеры, заносчивым и горделивым. Единственное, что его отличало от остальных - странная уверенность в своих силах. Мне казалось, что после того, как я уложил банду, ко мне будут относиться с некоторой настороженностью и уж ни в коей мере не будут стараться связываться со мной.
      - Мне кажется, что нам нечего делить, сказал я, ковыряясь носком сапога в траве.
      - Можешь считать, что это будет маленькое состязание. К тому же один из нас может заработать немного денег.
      - Как так? - не стоит забывать, что я всего лишь деревенский парень, попавший в город. И мне, как и любому человеку, ничто человеческое не должно быть чуждо. Тем более деньги.
      - Мы просто заключим пари.
      - У меня нет денег.
      - Зато они есть у тех, кто тебя невзлюбил за эти два часа.
      - А что будет, если я проиграю?
      - Ты всего-навсего будешь служить королю бесплатно.
      Хорошенькое дельце! Почему это я должен буду служить королю бесплатно? Скорее всего, придется тебе всю жизнь бесплатно тянуть службу.
      - А если я выиграю? - меня интересовал именно этот вопрос.
      Пьер засмеялся, словно с гор сошла лавина.
      - Я не думаю, что ты можешь надеяться на это. Ты хорошо дерешься, но со мной тебе не справиться.
      У этого парня был комплекс неполноценности. Он считал себя великим. Понятненько! Обыкновенный шизофреник.
      - Тогда зачем я буду драться с тобой, если ты знаешь, что выиграешь? посмотрим, что он скажет на это.
      - В любом случае ты получишь столько денег, что тебе не нужно будет жалование. Ну как?
      Я старательно делал вид, что вопрос для меня сложен и требуется некоторое время, чтобы я все решил.
      - Ну ладно, я согласен!
      - Вот и хорошо! Займись чем-нибудь, я пока соберу людей и заключу пари.
      Ждать пришлось недолго. Слава обо мне уже облетела этот своеобразный лагерь, рассказ о моем поступке успел облететь его несколько раз.
      Солдаты весело ржали над офицерами, а офицеры злобно раздавали тумаки солдатам. И те, и другие были внутренне готовы поставить на поединок деньги.
      Из разговором прибывающих я узнал, что Пьер Абан пользуется в армии короля едва ли не большей славой, чем король. Ко мне подходили многие солдаты и говорили, что не завидуют моим ребрам. Пьер был отъявленным драчуном, и его кулаки уносили немало человеческих жизней.
      Не было никаких оснований рассчитывать на то, что все будут ставить на меня. И я не удивился, когда узнал, что на меня поставило всего несколько человек. Все основные деньги были вложены в Пьера.
      - А кто он такой, этот Пьер? - поинтересовался я, когда в очередной раз получил благословение на смерть.
      - Он личный телохранитель короля Аматия, парень. А ты что, не знал этого? Ну тогда понятно, почему ты согласился встать под его кулаки.
      Меня расстроили настолько, что я отошел в сторонку и примостился в одиночестве, глядя,
      как народ потихоньку прибывает и ставит свои деньги на одного из нас.
      Пьер - личный телохранитель. Мне это ни о чем не говорило. Да, действительно, этот парень представлял собой гору мускулов, и даже мое тело не могло соперничать с его торсом.
      Но это еще ничего не значит. Интересно другое. Он прекрасно видел, как я справился с несколькими офицерами, и наверняка успел заметить, что я не просто новобранец. Что это?
      Просто способ утвердить себя или желание видеть всех ниже себя на лестнице расстановки сил и славы?
      - Король! Король! - раздались крики, и солдаты словно наэлектризованные вскочили со своих мест, чтобы поприветствовать своего короля.
      - Да здравствует король Аматия!
      - Слава королю!
      И так далее, и тому подобное. По этим возгласам я предположил, что Аматия пользуется доброй славой в своем государстве.
      Толпа расступилась, и показался сам король Аматия. Это был просто мальчик.
      Ему было всего лет десять, и хотя весь вид его говорил, что в его жилах течет кровь королей и императоров, но он был невероятно молод! Понятно теперь, почему Шимес считала трон этой маленькой империи своим по праву.
      Право старшинства.
      Рядом с королем и императором вышагивал его личный телохранитель - Пьер Абан. Красавец с бычьей шеей и дверным косяком вместо плеч. Король и его немногочисленная свита расположилась на маленьком подиуме, и король поднял руку, призывая всех замолчать.
      К этому времени вокруг круглого пятачка земли собралось несколько сотен, а вполне возможно, и тысяч солдат и офицеров. Естественно, что офицерский состав занимал отдельное место. Собравшиеся увидели взмах детской руки, и шум моментально стих, уступив место почтительной тишине.
      Король встал и, обратившись к солдатам, крикнул немного писклявым голосом:
      - Я приветствую вас, мои подданные!
      Арена превратилась в сплошной рев приветствия и восторга. Мне пришлось тоже помахать руками и поорать. Я наблюдал за Аматием и все больше понимал, что ни за что не смогу сделать то, о чем меня попросили. Даже за жизнь Илонеи. Я не могу убить ребенка. Да, я убил человека, несколько человек. Но я знаю, что расплата наступит сегодня ночью. Никто не имеет права нарушать Кодекс Чести.
      Аматия снова вскинул руку, призывая к молчанию.
      - Пусть подойдет тот, кто хочет сражаться с моим Пьером Абаном.
      Мое появление вызвало новую бурю. Но мне показалось, что в ней больше свиста, чем приветствий. Я подошел к подиуму и встал на одно колено, склонив голову перед молодым императором.
      - Пьер мне сказал, что ты изъявил желание драться с ним?
      Каково, а? Значит, это я изъявил желание, а не он?!
      - Мы просто решили померяться силой с вашим подданным, - учтиво сказал я.
      - Пьер - не подданный! Он свободный гражданин!
      - Прощу прощения, мой король!
      Мальчишка перегнулся, обколотившись на поручни кресла, на котором сидел, и с чисто мальчишеской непосредственностью спросил:
      - А ты не боишься, солдат? Ведь Пьер - лучший из лучших в моем королевстве!
      - Я только недавно прибыл и еще не успел узнать о подвигах свободного гражданина Пьера Абана, мой король!
      - Ну что ж, - Аматия снова принял гордую позу императора. - Давайте начинать. Пьер?!
      Пьер Абан вышел вперед и вскинул обе руки, вызывая целый шквал криков. Подождав, пока они стихнут, Пьер встал рядом со мной, но не опустился на колено, как я, а остался стоять.
      - Я готов, король!
      - Каким оружием вы будете драться? Мечами?
      - Нет, этот солдат выбрал другое оружие.
      - Что?
      - Вот это, - Пьер выставил перед собой руки и сжал пальцы в два здоровенных кулака.
      - О-о! - маленький король чуть не подскочил с места. - Я так люблю, когда ты дерешься. У тебя нет никаких возражений, солдат?
      Может быть, есть просьбы или ты передумал?
      Поистине, Аматия был королем, заботящимся обо всех своих подданных. Но у меня не было никаких просьб, и я не передумал. Но, черт побери, как приятно, когда хоть один король поинтересовался, хочу ли я драться.
      - Я готов, мой король.
      - Тогда начнем.
      Король взмахнул рукой, и, откуда ни возьмись, появились трубачи и возвестили, что представление началось. В толпе зрителей поспешно заключались последние сделки. На растянутой шкуре были нарисованы ставки. Я посмотрел и обомлел. Ставили один к ста против меня.
      Так низко я еще не падал. Я встал и обратился к королю:
      - Прошу прощения, мой король. У меня возникла небольшая просьба.
      - Проси, солдат.
      - Не могли бы вы, Ваше Величество, дать мне денег, чтобы я поставил сам на себя.
      Детские глаза округлились.
      - Солдат, я понимаю, что ты хочешь выиграть, но ставить на себя деньги... Ну, хорошо!
      Сколько тебе нужно?
      - Все, что есть у вас в карманах, мой король.
      Аматия рассмеялся.
      - У меня в карманах не слишком-то и много. Но я сделаю больше, чем ты просил.
      Через минуту у меня в руках было аж целых два мешочка с золотом. Король был щедр.
      Недолго думая, я направился к группе офицеров со сломанными руками и носами. Мои старые знакомые не должны были подкачать.
      - Ну кто из вас такой же смелый, чтобы поставить сто к одному?
      Я даже не ожидал такого энтузиазма. Рядом с моими скромными мешочками выросшая груда казалась просто горой. Плюс к этому многочисленные проклятия в мой адрес. Вот теперь можно было и начинать.
      Куртка была не нужна, и я сорвал ее одним движением. Пронесся вздох изумления. Я их понимал. У меня была фигура Аполлона, но никак не борца. По сравнению с Пьером, который тоже успел обнажиться до пояса, я выглядел самым настоящим сосунком.
      Трубачи протрубили очередной раз, завершая все манипуляции с деньгами.
      Король Аматия встал:
      - Как известно всем моим подданным, поединок длится, пока один из соперников не сможет подняться. И только после этого я решу, жить или умереть побежденному. Это справедливо, ибо таков наш обычай. Я все сказал.
      Жуткое время, жуткие нравы.
      - Ну что, Пьер, может быть, начнем?
      - Первый раз вижу такого нетерпеливого мальчишку. Давай приступим, если ты уже готов. Но пока мы не начали, запомни. Я попросил короля, чтоб тебе даровали жизнь. Мне нужны такие люди, как ты.
      - Спасибо, Пьер Абан, но лучше позаботься о том, чтобы жизнь даровали тебе.
      Брови Пьера нахмурились.
      - Я хотел как лучше, но вижу, что ты такая же свинья, как и все остальные.
      Человек - сплошная загадка. Пьер - это больше, чем просто загадка. Интересно, кто это "все остальные"?
      Пьер резко отвернулся от меня, и отойдя на несколько шагов, замер. Я поступил точно так же.
      Собравшиеся замерли, ожидая команды короля. Аматия немного потянул время и, когда уже казалось, что чаша терпения зрителей готова переполниться, взмахнул рукой. Трубы взвыли, и сразу вслед за ними ряды всколыхнулись в истошном крике жажды крови.
      Я мгновенно переключился на боевой режим. Тело напряглось и подчинилось только одной задаче - победить. Посторонние звуки выключились, и осталось только шуршание песка под ногами Пьера. Мы медленно приближались друг к другу. Пьер, должно быть, чувствовал, что я не простой соперник, и у него была возможность в этом убедиться. А я не видел его в
      деле, но не сомневался, что кулаками он работает хорошо.
      Все начиналось, как обычно. Сначала Пьер влепил мне по левой скуле великолепный хук, от которого меня немного покачнуло. Я тоже не остался в долгу и размазал его левое ухо.
      Мы отскочили друг от друга и снова стали медленно сближаться. Несколько коротких тычков в мой нос заставили меня более серьезно отнестись к своему противнику. Несомненно, Пьер знал свое дело.
      Я вонзил свой кулак в его живот и напоролся на стальную стенку. Удар был чудовищный, но мне показалось, что Пьер даже не вздрогнул. Это было просто невероятно. Такие удары заставляли людей падать без чувств. Я понял, что мне пора переходить к более жесткому способу ведения боя.
      Это мнение еще больше укрепилось во мне, когда кулак Пьера подцепил мой подбородок, поднял его и заставил свалиться вместе с остальным телом на землю. Мне все меньше нравилась моя манера драться. Я на несколько мгновений открыл заслонку и послушал, что творится среди зрителей. Один сплошной рев восторга. Ну ладно, ребята. Хоть мы и в различных категориях, но я тоже кое на что способен.
      Без всякого стеснения и предрассудков я полез в мысли Пьера, чтобы поймать его импульсы, управляющие мышцами тела. Благородство - благородством, но мне не нравилось, что я уже несколько раз оказывался на земле.
      Как только я нащупал его мысли, мне сразу же стало не по себе. Как можно быстрее я убрал свои щупальца и мгновенно заблокировал мозг. Оставив человеческую память.
      Я в очередной раз валялся на земле, и у меня было несколько секунд подумать над тем, что произошло. Пьер оказался варрканом! Причем варрканом самого высокого класса. Он давно уже уцепился за мои собственные мысли, и было вполне ясно, почему я никак не мог уложить эту гору мяса на землю. Он попросту перехватывал мои мысли и опережал меня. Не намного, но опережал.
      С варрканом вообще трудно иметь дело, а с таким и подавно.
      Как раз в это мгновение нога Пьера врезалась в мой живот и ненадолго застряла там, давая мне возможность еще немного подумать.
      Я решил, что не будет особых неприятностей, если я себя раскрою. Ведь и Пьер, наверняка, не хочет, чтобы все знали о его основной профессии. Ну что ж! Варркан против варркана!
      Я полностью раскрыл себя и впился в мозг соперника хваткой волка. Глаза Пьера Абана изумленно раскрылись, и в осмысливании узнанного факта он отпрянул от меня. Я вскочил на ноги.
      - Ну что, варркан Пьер, или как тебя, ты удивлен?
      - Ты?!
      - Как видишь, я тоже!
      - Но...
      - Давай-ка лучше продолжим. У меня масса долгов, так что придется тебя уложить.
      Реакции у варрканов мгновенны. Пьер мгновенно справился с изумлением, ухмыльнулся и сказал:
      - Все равно ляжешь ты!
      В этом я был не уверен и продолжил прерванное занятие.
      Сошлись не просто два человеческих тела.
      Сошлись два мозга, мощные и непримиримые.
      Трудно было сказать, что играло большую роль - наши кулаки или сознания, которые выискивали друг у друга уязвимые места. Получался сплошной клубок из переплетений импульсов, реакций и знаний.
      Я знал, что мне намного легче раскрыть Пьера. У меня было гораздо больше внутренних сил и знаний, и, кажется, Пьер наконец понял, с кем имеет дело. Он попытался и дальше переиграть меня на быстроте реакций, но я уже включил все свои резервы и успешно боролся с проникшим в мой мозг чужим разумом.
      Я играл со своими мыслями, заставляя Пьера совершать ошибку за ошибкой.
      Время для меня превратилось в игрушку, я видел, как медленно летит мне в лицо кулак, без труда уходил от удара и наносил свой.
      Лицо бедного Пьера превратилось в кровавое месиво, но нечестно было бы сказать, что он держался плохо. Пьер оказался настоящим варрканом, не его вина, что он попался именно мне. Вернее, что я попался ему. Несколько раз я отправлял его в глубокий нокдаун, но варркан снова и снова вставал на ноги, и словно взбесившийся бык, шел на меня.
      Не скажу, что я выглядел красивше, чем мой противник. Правый глаз затекал с невероятной быстротой, скулы болели, а нос давно уже перестал ловить какие бы то ни было запахи по причине полной непригодности.
      Но тем не менее я уже не валялся на песке, пытаясь собраться с силами. Чего нельзя было сказать о Пьере.
      Я чувствовал, что он смят, озадачен и не знает, что делать. Вдобавок ко всему, он разозлился, а злость - непростительная слабость для варркана. От злости пропадает чувство опасности. А если пропало чувство опасности, пропало и сознание реальности происходящего.
      Пьер был обречен. В какой-то момент его организм варркана выдал последние сбережения, он обрушился на меня, как вихрь, рассыпая удары по всему моему телу. Но это была одна видимость, удары были направлены наобум и не попали ни в одну болевую точку.
      И сразу же вслед за этим я почувствовал, что Пьер готов. И не в том смысле, что он больше не мог драться. У него хватало силы, чтобы
      размозжить головы не одному десятку простых людей. Пьер сломался психически. В его глазах мелькнула покорность судьбе, а в мозгу возникла пустота.
      Пора было кончать его, иначе на дальнейшую дружбу я не мог рассчитывать.
      Пропустив его ногу где-то в районе моего пупка, я нанес сильный удар в лоб Пьера. Оставалось только смотреть, как он медленно оседает на землю. Если я правильно рассчитал силу удара, то он сможет подняться не раньше, чем через десять минут. Достаточно, чтобы признать меня победителем.
      Я снова включился в контур внешнего мира и услышал тишину. Сначала мне показалось, что я что-то сделал неправильно, но все было именно так, как было.
      Все молчали. Я даже заметил несколько раскрытых от удивления ртов. Если кто-то и ставил на меня, то даже они не ожидали такой концовки.
      Я твердым шагом подошел к подиуму, на котором сидел маленький король, и, не вставая больше на одно колено, посмотрел целым глазом на Аматия. У него был такой вид, словно рухнули все его идеалы. Глаза были полны слез, а губы кривились в жалкой попытке сдержать рыдания. Я ждал приговора.
      Аматия встал и, немного поколебавшись, сказал:
      - Ты выиграл, солдат.
      Следом за словами короля поднялись восторженные крики тех счастливчиков, которые рискнули поставить на меня, и сказочно обогатились.
      Не говоря больше ни слова, я повернулся и пошел за своей долей. Я сложил мешки с золотом в куртку, оставшееся распихал по карманам и снова подошел к креслу молодого короля.
      - Я возвращаю свой долг, мой король!
      Аматия только кивнул, не отрывая взгляда от Пьера Абана, своего поверженного идола и личного телохранителя. Последний поднимался тяжело и неохотно. В конце концов, он был опозорен перед своими солдатами, перед офицерами, да и перед своим королем.
      Я подошел и помог ему подняться.
      - Надеюсь, что ты найдешь немного времени, чтобы поболтать?
      - К черту болтовню! К черту тебя! Я хочу полежать и привести свое тело в порядок!
      Я пожал плечами и передал Пьера подбежавшим солдатам.
      Ну что ж. К черту, так к черту. Но что же мне теперь делать?
      - Эй, приятель!
      Поддерживаемый солдатами, Пьер был похож на Ваньку-встаньку.
      - Зайди-ка ко мне вечерком. Мы немного поболтаем. А, черт!
      Я улыбнулся. Варркан, он и есть варркан.
      Кодекс чести предостерегает нас от подобных
      встреч, но если такое случается, то клановая привязанность друг к другу все равно сказывается. Пьер - лучшее тому доказательство. Он ушел, поддерживаемый солдатами, и я был рад, что он не забыл, что мы по сути своей почти одна семья.
      Король давно исчез вместе со своей свитой, а люди потихоньку расходились, горячо обсуждая окончившийся поединок. Несколько счастливчиков, поставивших на выигрыш, обступили меня и всячески предлагали свои услуги и дружбу.
      Я выбрал самого честного и благородного и поручил ему свои деньги. Это оказался довольно интересный молодой офицер, богатый и из хорошей семьи, поэтому я был уверен, что мои денежки не уплывут, пока я с ним пьянствую в офицерском кабаке.
      Как ни странно, первый день армии принес мне все то, что обещали мне вербовщики.
      У меня было целое состояние, слава, еда. Что касается девочек, то я категорически отказался, оправдываясь тем, что нахожусь не в том состоянии, когда можно на что-либо надеяться.
      Я был все в той же солдатской форме, но делать было нечего. Как солдат я никого не интересовал. Всех волновали только мои денежки. Я был щедр и закатил самую грандиозную пьянку, на какую только был способен винный погребок, в котором мы пили.
      Мне и в самом деле было все равно. Организм, совершенно не спрашивая моего разрешения, самовольно выводил алкоголь из крови, предоставляя мне возможность трезвыми глазами наблюдать за пьянкой. Меня обнимали, целовали, качали на руках, а от симпатичных девчонок просто не было отбоя. Каждый хотел побыть с героем сегодняшнего дня. Ну и, конечно, рядом с моими деньгами, которые таяли с неимоверной быстротой. Я больше чем уверен, что если бы при мне находились все деньги, которые я выиграл у офицерского состава, то и они бы уплыли так же незаметно, как и те, что были в моих карманах.
      Поздно вечером, когда большинство собутыльников валялось мертвецки пьяными, а денег оставалось, разве что на чай трактирщику, я определил наиболее трезвого солдата и приказал ему отвести себя в дом Пьера Абана.
      Дом Пьера оказался не просто домом. Это была самая настоящая крепость, расположенная рядом с замком короля и соединенная с ним крытым мостом. На мой стук дверь открылась, и, узнав, кто я такой, меня сразу же пропустили.
      Оставленный без присмотра солдат, который довел меня до замка, рухнул и тут же заснул под тяжелыми дубовыми дверями. Я попросил позаботиться о нем и последовал вслед за воином.
      Охрана замка была налажена отлично. Все солдаты были как на подбор, высокие и прекрасно сложены. Вооружение было обычное. У тех, кто нес вахту на стенах крепости, кроме мечей имелись короткие луки. У внутренней охраны только мечи. Вооруженные воины стояли повсюду, и у меня создалось впечатление, что либо Пьер, либо сам король чего-то боятся.
      Воин, ведший меня по освещенным факелами коридорам, остановился около дверей, у которых стояла неподвижная охрана. Первым делом меня обыскали. Я страшно боюсь щекотки, поэтому несколько раз требовательно остановил ищущие руки.
      - Так положено, господин!
      Я уже стал господином! Это приятно удивило меня.
      - Если вы видели сегодняшний поединок, то можете догадаться, что мне не нужно оружие.
      В это время за дверью раздался страшный грохот. Вслед за этим дверь распахнулась, и выскочивший испуганный солдат закричал на стражников.
      - Пропустить, черт вас побери! Господин сердится!
      Договорить он не успел, потому что в его спину врезался здоровенный сапог Пьера, чей голос возвестил о том, что он прекрасно себя чувствует и не желает, чтобы его гостя подвергали унизительной проверке. Это была довольно длинная речь, но я опускаю некоторые слова, которые далеко не красили ее.
      Стражники вытянулись, а я, подбадриваемый голосом Пьера, вошел в комнату.
      Пьер Абан лежал на великолепной кровати в одних подштанниках и забавлялся тем, что швырял ножи в стоящий в противоположном углу шкаф.
      - Проходи, мой друг! - взревел он, едва увидев меня. Куда только делись его невозмутимость и холодность. Я увидел перед собой весельчака и балагура.
      Но как только дверь за мной закрылась, лицо Пьера изменилось и стало прежним. Я не ошибся, он был настоящим варрканом. Одиночкой и молчуном.
      - Садись, - Пьер устало указал на кресло.
      Лицо Пьера уже начало заживать. Правда, не так быстро, как у меня, но ведь и я был не таким, как он. Мы были разными, но я не хотел ему об этом говорить.
      - Ты неплохо меня отделал.
      - Один из нас должен был упасть.
      - Но по всему выходило, что это должен был быть ты.
      - Так получилось, Пьер. Кстати, как твое настоящее имя?
      - А! - махнул рукой Пьер, - какая разница, какое у меня имя? Это было так давно, что я и сам его позабыл. Называй меня по-старому.
      - Хорошо.
      - А твое, если не секрет? Как тебя звали в замке Корч?
      Я ждал этого вопроса и был готов к нему.
      Сначала у меня возникли некоторые сомнения, раскрывать ли его. В свое время мне пришлось восстать против замка Корч и варрканов. Но я счел, что не стоит скрывать того, о чем рано или поздно Пьер все равно догадается.
      - В замке меня звали Файон.
      - Что? - Пьер никак не ожидал услышать это имя, и я пожалел, что сказал его. Но сделанного не исправить.
      - Я знал, что тебя это удивит.
      - Так значит, ты и есть тот самый Файон, про которого уже слагают легенды?
      - Насчет легенд я не в курсе.
      Пьер, не переставая восклицать, натянул штаны и белую рубаху.
      - Файон у меня в доме и в таких лохмотьях?!
      - То же самое я могу сказать и о тебе. Варркан и этот замок...
      - А, это только маска.
      Пьер Абан задумался и, придя к какому-то решению, махнул рукой.