- А ты не врешь? - ну вот, опять начинаются подозрения!
      - Шимес!
      - Милая Шимес! - черт, опять забыл этот дурацкий этикет.
      - Милая Шимес! Если ты когда-нибудь смотришься в зеркало, - как я ее, а? то наверняка знаешь, как ты красива. Любой на моем месте полюбил бы тебя.
      - А ты сам?
      - Конечно же! - вот если я не приучен говорить красиво, то уж ничто не поможет.
      - А как же твоя девчонка?
      - Точно так же, как твой Милах, - довольно удачно подмечено!
      - О, Файон! Женские сердца переменчивы.
      Когда я встретила тебя, то сразу решила, что ты будешь только моим. А Милах? Он всего лишь животное для моих прихотей. Надеюсь, что ты не обижаешься на меня?
      Ну что ж! Если женщина начинает оправдываться, то это почти победа. А чтобы укрепить эту победу, поцелуем-ка еще раз эту крошку. Кажется, мне это начинает нравиться.
      Я впился в губы Шимес и не отпускал их, пока она требовательно не застучала по моей спине кулачками.
      - Ах ты, мой зверь! - ух, как она меня! - А теперь пойдем, нас ждут гости.
      Я сразу скуксился. Ну конечно, гости! Опять эти чавкающие рожи, снова этот трупный запах! Мне это действует на нервы.
      Шимес, держась за мою руку, потянула меня к выходу, и через несколько минут мы появились в зале, где, действительно, было много гостей. Если просто сказать, что здесь собралась нелюдь, значит, ничего не сказать.
      Здесь присутствовали представители всех разновидностей этого дрянного народца, начиная с низкорослых боровиков и заканчивая сумрачными уродами и оборотнями. Общество на славу!
      Единственным человеком, который сидел среди всей этой мрази, был, естественно, Пьер.
      Думаю, что он чувствовал себя довольно неуютно, сидя посреди двух бобоков, которые от такого близкого присутствия пищи буквально исходили слюной.
      При нашем появлении по зале разнеслась все та же непонятная музыка, и все нелюди, разом подскочив, заорали, завизжали, загоготали и даже захрюкали.
      Если они так приветствовали меня, то мне их приветствие и даром не нужно. Но, скорее всего, я их интересовал постольку поскольку.
      В данном случае центром внимания была Шимес. Их госпожа!
      - Посмотри, милый, какая армия у меня!
      Разве сравнится она с армией черного варркана, которого ты убил? Там были простые скоты, а здесь, - она обвела зал глазами, - здесь сидят мыслящие существа, которые ни в чем не уступают людям, а в чем-то даже превосходят их.
      Я хотел было сказать, что случилось с одной такой же армией и ее хозяином, но промолчал. Во-первых, потому что Шимес не стала бы мня слушать. А во-вторых, ведьма была в чем-то права. Если такая армия выйдет из болот и будет возглавлена самой Шимес, то я не хотел бы оказаться в роли ее противника.
      Шимес привела меня к дальнему концу огромного стола. Там стояло два трона, причем тот, что предназначался для меня, был немного поменьше. Я не стал долго раздумывать и, обойдя свою новую жену, шмякнулся на высокий трон.
      Шимес недоуменно уставилась на меня.
      Нелюди почувствовали, что сейчас что-то произойдет, и замолкли. Вообще-то я нарывался на грубость, но, немного зная характер Шимес, продолжал вести свою игру.
      - Разве ты не видишь, милый, что сел на мой трон? Твое место рядом со мной! - ой, как страшно!
      Глазки ведьмы аж побелели от бешенства, а я только усилием воли заставил свою задницу оставаться на том месте, куда я ее посадил.
      Или она останется здесь, или у нее будут большие неприятности. Ну и черт с ними! Я не собираюсь допустить, чтобы мной понукали!
      - Милая Шимес! Я твой муж, и теперь сам выбираю место, где мне сидеть. Если тебе не нравится, то еще ничего не поздно изменить.
      Но тогда тебе придется вызывать, как ты сама говоришь, быдло Милаха. Если он тебе нравится больше, чем я, то пожалуйста.
      Шимес достаточно было сказать всего одно слово или попросту покопаться в моем сознании, и тогда бы я слетел с трона в одно мгновение. Но любовь делает женщину глупой. Белизна в глазах ведьмы погасла, и она неожиданно улыбнулась:
      - Ты прав, муж мой, твое место должно быть выше!
      Хо-хо! Какая уверенная победа! Только надолго ли? Эта подруга может и узелочек завязать на память.
      Шимес, продолжая улыбаться, села на маленький трон. Крики нелюдей возобновились, но теперь к ним присоединился и Пьер. Честно говоря, от него я этого не ожидал. Хотя причины веселиться у него были. Только мужчина, и только варркан, способен понять, какую трудную победу я сейчас одержал.
      . - Посмотри, как радуется твой друг, - склонилась ко мне Шимес.
      - Он отличный парень, и очень жаль, что ты выбрала меня, а не его.
      - Когда-нибудь ты мне надоешь, и, возможно, я займусь и им. Что ты так вздрогнул, мой милый? Я же только пошутила.
      Шимес залилась шаловливым смехом. У этой дамочки странные шутки! Конечно, если это шутка, а не предсказание моего будущего. И вообще, я не вздрогнул, а чуть было не подавился.
      Чуть не подавился я по той простой причине, что в зал стали вносить кушанья. Назвать это едой не было ни желания, ни возможности.
      Огромные подносы с наваленными кусками сырого мяса, кажется, чуть подпорченного.
      - Милая, мы что, тоже будем есть это?
      Шимес снова засмеялась.
      - Ты думаешь, если я управляю этими тварями, то и сама стала тварью?
      Я ничего не ответил, но подумал, что возможно, так оно и есть.
      Шимес продолжала:
      - Мои воины нашли тушу гигантского животного. То ли оно умерло, то ли кто-то убил его. Тебе ничего неизвестно об этом?
      - Может быть. Нам часто встречались те, кого мы убивали.
      Шимес слегка нахмурилась, но ничего на мою наглость не сказала.
      - Для нас будет особая еда, можешь не волноваться.
      - А мой друг?
      - Он будет есть то, что едят все.
      -Да! Но...
      - Я все сказала!
      Разве можно что-то доказать женщинам?
      Если какая-то мысль или идея влезла им в голову, то все! Ее не вытащить даже щипцами.
      Упрямые твари!
      Закрывшись рукой от своей жены, я наблюдал за Пьером, перед которым поставили миску с парным мясом. Даже со своего места я почувствовал, как оно пахнет. Если Пьер дотронется до него хоть мизинцем, я умру.
      Пьер почувствовал мой взгляд, посмотрел, потом перевел глаза чуть в сторону, на Шимес, и уткнулся в свою тарелку. Конечно, я знал, что Пьер, как и любой варркан, не слишком разбалован. Но чтобы есть это мясо! Комок тошноты подкатился к моему горлу и за
      стрял там. Варркан ел довольно аппетитно, то и дело облизывая руки. Не удивлюсь, если он попросит еще и добавки. Ну и Пьер! Вот это мужик!
      Перед моим носом появилось несколько блюд и золотых сосудов. Я с некоторой опаской посмотрел на них, но Шимес, заметив мой подозрительный взгляд, поспешила успокоить.
      - Это нормальное мясо, два моих отряда постоянно совершают набеги из болота и перехватывают иногда караваны. Можешь быть спокоен.
      - А я и не волновался.
      Пускай вон Пьер волнуется. Посмотрим, что он скажет потом, когда мясцо начнет перевариваться.
      - Почему ты ничего не ешь?
      Она еще спрашивает, почему я ничего не ем!
      Вокруг одно чавканье, да такое, что у нормального человека оно отобьет аппетит на всю оставшуюся жизнь.
      - Ничего, милая Шимес, я еще не слишком проголодался.
      - Тогда, может быть, уйдем отсюда?
      Уйти отсюда? И направиться к брачному ложу? Нет уж! Пусть лучше мой желудок немного побунтует!
      - Подожди немного, моя милая, кажется, у меня появился аппетит.
      Не желая видеть реакцию Шимес, я придвинул к себе все имеющиеся тарелки и принялся поглощать их содержимое со всей непосредственностью и спокойствием, на какие я только был способен. Признаться честно, закуска была достаточно хороша, чтобы меня не вырвало на месте. Говорить что-либо о вине вообще считаю кощунством. Вино - даже в этом трухлявом городе вино. Что с ним случится?
      С вином не случилось ничего, а вот со мной, похоже, стали твориться вещи неприятные. Сознание, скрученное по всем швам Шимес, отказалось выполнять свои функции, и алкоголь разлился по моему телу горячей волной фенности.
      Фенность - это такое чувство, когда варркану все до фени. Мое личное изобретение.
      Мир поплыл у меня перед глазами радостной картиной. И нелюди больше не казались мне такими уродливыми. Вполне нормальные ребята. Ну, немного заросшие, что здесь такого? Обыкновенные панки, будь они неладны.
      И место мое казалось замечательным. Ну, подумаешь, нахожусь в компании тварей, каждая из которых готова разодрать меня на мелкие части, по крайней мере, два раза. А уж о женщине, сидящей рядом, нечего и говорить.
      Я как только посмотрел на нее, так сразу и подумал:
      - Вот это да!
      - Файон, что с тобой?
      Я мотнул головой в сторону Шимес.
      - Кто из вас моя жена? А? Отвечайте!
      Если я и был способен рассуждать трезво, то мне показалось, что ведьма улыбнулась.
      - Да ты пьян!
      Я выдавил только свое коронное "угу" и полез к Шимес целоваться.
      - Файон, не здесь!
      Это довольно отчетливо прозвучало в моем мозгу, и я понемногу взял себя в руки. В минуту просветления я увидел двух Пьеров, которые внимательно наблюдали за моими выкрутасами. Не знаю, понимал ли он, что творится со мной, но мне захотелось сделать ему приятное. Я снова повернулся к своей жене:
      - Черт! Вас опят двое? Ладно! Тогда кто мне скажет одну вещь? Зачем вам два варркана?
      Одного можно отпустить? А?
      - Файон, веди себя прилично! - обе Шимес разом ущипнули меня в одно место. Причем, весьма больно.
      - А почему это я должен вести себя прилично? - я дотянулся до своего бокала и хватанул еще пару глотков этого яда. - С кем я должен вести себя прилично?
      Если Шимес и не нравилось мое поведение, то она ничем не выдала своего недовольства.
      Хотя, кажется, мое опьянение ее только позабавило. Или порадовало, в зависимости от того, что она предполагала делать со мной в дальнейшем.
      Я разошелся вовсю. Число нелюдей, сидящих за столами и продолжавших громко поглощать мясо, увеличилось вдвое, но меня это совершенно не беспокоило. Несколько раз я пытался подняться на ноги, но это мне почемуто не удавалось. А мне так хотелось сказать чтонибудь хорошее этому лохматому народу. Медвежата вы мои, плюшевые! Или что-нибудь в этом роде.
      После нескольких безуспешных попыток подняться, я решил немного добавить и, тщательно прицелясь, потянулся за одним из бокалов. Оба они прошли мимо моей руки и свалились на стол. Ничего не понимаю.
      - Ладно, милый, тебе хватит. - Ах, как заботливая у меня жена. Да еще к тому де и красавица! Крошка!
      Закусив нижнюю губу, я свесился с трона и постарался дотянуться хотя бы до одной. Немного не рассчитав, я с громкими проклятиями свалился на пол. Долго мне лежать не дали.
      Лохматые руки подхватили меня и поволокли к дверям. Я немного постарался и сфокусировал изображение. Шимес шла следом за мной.
      Нелюди восторженно вопили, словно что-то понимали в любви, а Пьер смотрел не меня совершенно спокойным взглядом.
      На какое-то мгновение пришло прояснение.
      Пьер, не меняя выражения глаз, чуть заметно улыбнулся уголками губ, и я понял, что пока идет все так, как мы... тс-с! Только не думать об этом.
      Я взмахнул руками, отбросил державших меня нелюдей и, обколотившись об стол как раз напротив варркана, перегнулся и схватил за грудь сидящего рядом с Пьером бобока.
      - Слышь ты, гад! Если кто-нибудь тронет моего друга, то я вам всю шерсть повыдерну.
      По одному волоску! Да!
      Не знаю, поняли ли сидящие мою речь, но два соседа Пьера поспешили отодвинуться от него подальше. Это меня успокоило, и я с чувством выполненного долга отдался в лапы сопровождающих.
      По дороге я, кажется, кому-то набил морду, кому-то сломал лапу, но в целом вел себя довольно спокойно. Помню только, как двери передо мной распахнулись, и моим глазам предстали спальня Шимес и широченная кровать, размерами с хорошую однокомнатную квартиру. Хмель моментально выветрился из головы, как только я понял, что мне предстоит сделать на этой однокомнатной кровати.
      Я попытался прошмыгнуть обратно в двери, но там меня уже поджидала Шимес. Или, точнее говоря, моя жена.
      Если мне предстоит выбраться отсюда живым, то всем своим друзьям я буду советовать никогда не знакомиться с роковыми женщинами. Только соблюдая этот совет, можно спастись от безумно красивых глаз и манящего женского тела. Лучше всего иметь дело с простыми дурнушками, которых можно забыть через минуту после того, как за ними закроется дверь.
      А лучше всего не иметь никого и спокойно жить, не будучи никому ничем обязанным и не связанным никакими обещаниями.
      Но все это прекрасно подходило бы и ко мне, если бы не одна маленькая деталь. Передо мной стояла женщина, причем даже более роковая, чем можно было ожидать, и она считала меня своим мужем. И не было ничего удивительного, что она хотела осуществить свои права как моя жена.
      Двери за спиной захлопнулись, отсекая от меня единственную нить, которой я мог воспользоваться. Шимес ничего не говорила. Просто стояла и смотрела на меня. Вообще-то я не знал, что на моем месте должен делать порядочный муж. Наверное, подойти и поцеловать свою жену. Но у меня не было сил сделать это. Я метался между противоречивыми желаниями.
      Я чувствовал примерно то же самое, что чувствует мужчина, открывший двери симпатичной соседке, у которой протек кран, а неподалеку, на кухне, не менее симпатичная жена чистит картошку. Интересно, как бы на моем месте поступил Пьер? Наверное, он не стал бы растерянно озираться по сторонам и глядеть на жену в подвенечном платье затравленным взглядом.
      Шимес первая не выдержала молчаливой дуэли. Ее тело слегка качнулось и стало плав
      но двигаться мне навстречу. То ли это были последствия алкоголя, который еще бродил во мне, то ли колдовство, но мне действительно показалось, что Шимес плывет по воздуху. Она остановилась, только уткнувшись в мою грудь, спрятав там же свои белые руки.
      Я неловко прижал ее к себе, судорожно размышляя, что же мне делать. Не скажу, что я совсем уж неопытный мужчина, но в данной ситуации меня можно было понять.
      Шимес подняла свой маленький носик вверх:
      - Как хорошо остаться вдвоем! Правда?
      Трудно было не согласиться с этим, не хватало только, чтобы нелюди стояли рядом и держали свечки.
      - Скажи, что ты меня любишь.
      Тупица, не мог сам догадаться. Все порядочные мужики говорят это женщинам при первом же свидании. Главное сказать, а никого не интересует, правда ли это или только слова. Ах слова, слова, слова! У меня когда-то неплохо получались любовные письма. Вся рота в перерывах между войной ходила ко мне и умоляла, чтобы я написал их любимым девушкам. И как я писал, как писал!
      Но одно дело писать, зная, что в глаза она тебе не посмотрит, другое когда стоит она вот так, перед тобой, вся дрожит от твоих прикосновений и хочет услышать одно-единственное слово, сказать которое не хватает сил. Но надо.
      - Я люблю тебя, Шимес.
      - Милая Шимес! - эк, как к ней прилипло.
      Ладно, будет тебе и милая. Мне не трудно.
      - Я люблю тебя, милая Шимес!
      - Только дурак мог не догадаться, что последует за этими словами. Шимес запрокинула голову, и ее полуоткрытые губы звали, звали, звали... Мое дыхание совсем сбилось, а лоб покрылся испариной. И не надо меня винить за то, что я родился самым обыкновенным мужчиной. Я сказал то, что думал:
      - Я тебя люблю!
      Горячие руки Шимес обхватили мою шею и властно притянули к себе. Разве мог я сопротивляться, разве мог я не желать этих влажных жадных губ, разве мог я отказаться от этого теплого тела?
      Как только Шимес оторвалась от моих губ, она яростно рванула ворот моей рубашки, и тонкий материал затрещал, освобождая меня, мое тело, но не мой разум. Я был словно во сне, не контролировал ни себя, ни руки. Фата медленно спустилась на застеленные ковры, и черные волосы Шимес рассыпались по ее плечам. Но этого мне уже было мало. Белый материал платья оказался в моих жадных руках, и не было сил остановить его разрушение.
      Она стояла передо мной, таинственная и зовущая. Все во мне клокотало и просилось наружу. Ловкие пальцы Шимес сбрасывали с меня
      последнюю одежду, и, когда уже ничто не могло отделять нас друг от друга, наши тела слились в одно целое. Губы Шимес ласкали мое тело, руки ее помогали губам. Я подхватил Шимес на руки и вместе с ней бросился на кровать.
      Дыхание вырывалось из нас судорожными всхлипами. Шимес извивалась под моими ладонями, моля только об одном. И я знал, что тоже хочу этого. Шимес опрокинулась навзничь, раскидав по бархатному покрывалу волосы и руки, и только одно было способно усмирить ее страсть.
      - Сергей!
      Сквозь пелену тумана настигло меня это имя.
      - Сергей!
      Снова этот голос. Я замер. Кто зовет меня?
      Шимес? Но женщина лежала, закрыв глаза, ожидая последних слов и последних движений.
      Тогда кто?
      - Сергей!
      В голосе было столько боли, что мне стало не по себе. Я узнал его. Я смог бы узнать этот голос из тысячи, из миллионов, из всех голосов, которые когда-либо были, есть и будут в этом грешном мире. Илонея! Где ты? Илонея!
      Но голос умолк, оставив только жгучее отрезвление. Что со мной? Я хочу эту женщину? Да нет! Я только... Господи, что с мной происходит? Помоги мне. Господи, справиться со своей похотью. Я не могу предать ту, которую люблю. Даже если всем нам грозит смерть. Даже если весь мир низвергнется в ад. Я не могу предать Илонею.
      - Что с тобой?
      Шимес поймала мои мысли, и теперь лежала передо мной, красивая, но не желанная, обворожительная, но не зовущая.
      - Я не могу, прости, Шимес.
      - Почему? Тебе плохо со мной?
      - Нет. Ты прекрасная женщина. Но... я не люблю тебя. Извини.
      В следующее мгновение по кровати металась разъяренная кошка, а я самым ничтожным способом пытался избежать ее когтей. Благо, для этого было достаточно места.
      - Ты, ничтожный слизняк, посмел отказаться от моего тела? - бац, бац мне по морде.
      - Мразь, я знала, что так будет! - Ну в самом деле, зачем так визжать?
      - Шимес, успокойся! - еще три раза бац. Ну что здесь такого, ну не получилось, и ладно. Шимес, черт бы тебя побрал!
      Я воспользовался тем, что красавица-ведьма запуталась в покрывале и быстро натянул на себя штаны, стараясь прикрыть от ее острых когтей хотя бы самое главное.
      Шимес, наконец, выбралась из своего плена и с новой силой набросилась на меня, рассыпая свои кулачки по всему моему телу.
      - Подлец! Негодяй! Свинья!
      Можно подумать, что я собирался ее изнасиловать и насильно затащил в постель. Сама виновата. Правильно Пьер сказал, стерва! Мне уже надоело подставлять свое лицо, и я, коротко замахнувшись, немного успокоил разъяренную тигрицу. Шимес свалилась на кровать, замерла, и вдруг ее тело затряслось в безудержных всхлипываниях. Вот только слез мне и не хватало. Я присел возле нее и, старательно подбирая слова, принялся успокаивать самое непредсказуемое существо женского рода, поглаживая ее по голове.
      - Ну, Шимес, право же, не стоит так переживать. Ты умная женщина, и должна понимать, что чувства порой гораздо сильнее, чем мы сами. Я понимаю, ты слабая женщина и поэтому...
      - Я слабая женщина?!
      Шимес перевернулась на спину. На ее лице не было ни слезинки. Она смеялась.
      - Ты говоришь, что я слабая женщина? Ты, который в полной моей власти? А известно ли тебе, что все это - только представление? Я хотела развлечься.
      - Да ну? Что-то по тебе не было этого заметно. Ты очень хорошо любила меня.
      - Замолчи! - Батюшки, она и шипеть умеет? - Если ты не веришь мне, то поверишь Милаху.
      - Который сидит где-то в подвалах и страдает от любви к тебе, моя крошка.
      - Милах!
      Вот уж не думал, что эта падаль способна на такую подлость. Один из ковров откинулся, и перед нами предстал сам Милах с весьма довольной рожей.
      - Теперь ты веришь?
      Ну что за баба? А ведь как играла, чертовка. Я чуть было на сделал ее. А этот боров стоял все время за ковром и подсматривал. Ну и компания!
      - Милах, - я нагнулся, поднял все, что осталось от рубашки и стал натягивать ее на себя. - А ты что, сам не можешь сделать этого?
      Слабоват, да?
      Как он рванул ко мне! Если бы я сделал шаг в сторону, он наверняка вышиб бы стену. Но я не отошел. Я встретил его ногой. И, боюсь, что после этого удара Шимес надолго останется без своего любовника. Милах с выпученными глазами стек на пол, а Шимес только рассеянно хлопала ресницами.
      - Крошка, а тебе не одеться?
      Шимес, казалось, только сейчас вспомнила, что совершенно раздета. Она взвизгнула и натянула на себя покрывало.
      - Ты заплатишь за это, варркан!
      - Только давай без всяких там угроз. Прикажешь убить меня? Ну и что? Смерть не страшна варркану. Жаль, конечно, но что поделаешь.
      Давай, зови своих ублюдков.
      Шимес зашипела и как-то странно вперилась в меня своими глазами
      - Ну, что ты на меня смотришь?
      - Варркан! Ты сказал, что я слабая женщина? Сейчас ты узнаешь, что это не так.
      Меня словно током долбануло. Паутина в сознании натянулась и стала вибрировать в невыносимом темпе. Мозг раздирало на части, швыряло во всем стороны, и куда бы не бросался мой испуганный разум, везде его настигало сознание Шимес. Оно рвало его, топтало, скручивало в невыносимые жгуты.
      Горло мое раздиралось от крика, тело тряслось, а пальцы судорожно пытались найти хоть какуюто защиту в каменных плитах пола. Оказав мне последнюю услугу, сознание Шимес швырнуло меня на стену, мозг сплющился, и меня накрыло темным покрывалом беспамятства.
      Я очнулся на том же самом месте, где висел днем раньше. Из небытия меня вывел голос Пьера:
      - Хорош спать, приятель. Давай, выкарабкивайся!
      Я открыл глаза и увидел варркана. Тот висел напротив меня. Ну, слава Богу. Я, кажется, пока жив, Пьер тоже. Будем надеяться, что Илонее тоже пока ничего не грозит.
      - Ну, как первая брачная ночь?
      - Шимес не понравились пропорции моего тела.
      В голове вроде бы все нормально. Вернее, все как и прежде. Паутина опутывала меня, но я уже стал привыкать к этому. Руки, ноги и все прочее цело. Хо! Так стоит ли горевать? Вот только бы попить чего-нибудь.
      - Ну что, Пьер, как я тебе?
      Варркан скептически оглядел мое тело и недовольно покачал головой.
      - Я вот не пойму, то ли тебя долго били, то ли это похмелье?
      - Кажется, и то, и другое.
      - Значит, ничего не получилось?
      - О чем ты? А-а! Как видишь.
      Я коротко рассказал о нашей с Шимес брачной ночи, упустив разве что самые пикантные подробности. Незачем Пьеру знать то, чего он не должен знать.
      - И что теперь?
      - Не знаю, Пьер! Я подкачал. Шимес может не только контролировать наши мозги, но и довольно сносно управляется с ними. Она меня чуть не вывернула наизнанку. И, скорее всего, нас ждет самая обычная смерть.
      - Нет, варркан, обычная смерть для тебя будет слишком легкой.
      Шимес стояла в дверях в сопровождении бледного Милаха. По всему было видно, что он еще не отошел от моего удара.
      - Какие люди к нам пожаловали! - воскликнул я, сам удивляясь так и прущей из меня любезности и жизнерадостности.
      - Ты уже ожил, варркан?
      - А что со мной сделается? Кстати, милая Шимес, что ты там сказала о легкой смерти?
      - Для начала с тобой хочет поговорить Милах, - Шимес мило улыбнулась, а ее любовник, прихрамывая, направился ко мне. - Он говорит, что ты ему кое-что должен.
      - Э, ребята, я что-то не помню. - Этот придурок решил испортить мою репутацию. - Милах, я тебе все прощаю.
      Наверное, не стоило мне так веселиться, потому что в следующее мгновение бывший начальник стражи с силой замахнулся и воткнул в мой пах носок своего сапога. Боже, как больно!
      Милах любезно подождал, пока я смогу нормально дышать, и только тогда обратился ко мне:
      - Ты удовлетворен, мразь?
      - Больше, чем ты сам или твоя подружка.
      Слава Богу, что Милах ударил меня по лицу.
      Второго урагана боли в низу живота я бы просто не выдержал. Но, хотя удар был менее болезненный, я все равно скорчился. Меня вообще-то нечасто бьют по лицу.
      - Милах, остановись, он нам нужен. - Спасибо тебе, Шимес. Ты всегда была со мной ласкова.
      Шимес встала рядом с Милахом, внимательно изучила мое тело, и я, не удержавшись, поинтересовался:
      - Ты хочешь все начать сначала?
      - Нет, варркан, у меня несколько другие планы. Сначала ты скажешь мне кое-что, а потом умрешь той смертью, на которую ты так долго нарывался. И, поверь мне, это будет нелегкая смерть.
      - Шимес, неужели ты допустишь, чтобы твой законный муж умер?
      - Не юродствуй, Файон. Ты прекрасно знаешь, что это была всего лишь шутка.
      - И она тебе понравилась!
      О, женщины! Как вы наивны, когда считаете что можете легко обмануть нас, мужчин.
      Может быть, мы слабы в психологии и домашнем хозяйстве, но одно я могу утверждать, что мы точно так же, как и вы, хитры и умны. И можем разглядеть краску стыда за покровом гнева. Шимес! Ведь тебе было действительно хорошо со мной.
      - Варркан, прекратим разговор об этом. Давай займемся делами серьезными.
      - Разве у нас еще остались серьезные дела?
      - Да. Иначе бы я не пришла. Скажи, варркан, почему это не действует?
      Шимес расстегнула пуговицы на груди и, ничуть не смущаясь открывшегося вида, вытянула за шнурок какой-то предмет. Говоря какой-то, я имел в виду Глаз Дракона. Камень, который у меня похитили.
      - Этот камень не подчиняется мне. Почему, варркан?
      А вот это была уже приятная новость. Я-то думал, что все, чего добилась Шимес - заслуга камня.
      - Ну так что? Ты мне ответишь? - Шимес нетерпеливо постукивала носком башмачка по каменным плитам.
      - А мне нечего тебе сказать. Камень сам решает, кому служить, и заставить его это делать никто не вправе. Это все, что я знаю.
      - Значит ли это, что он просто не хочет подчиняться мне?
      - Думаю, что это так.
      Шимес убрала камень обратно, застегнула пуговицы и повернулась к Пьеру, который все это время внимательно слушал наш разговор.
      - Как твое имя, варркан?
      Пьер, наверное, чертовски рад, что Шимес поинтересовалась его именем. Того гляди, и он окажется очередным фаворитом.
      - Пьер Абан.
      - Я знаю, что ты в отличие от этого глупца, - глупец - это я, - любишь меня!
      Во стерва. Точно! Она его сейчас охмурит.
      Пьер Абан немного помолчал, обдумывая свой ответ.
      - Ну и что из того?
      - Ты можешь добиться моей любви, если согласишься выполнять мои приказы.
      - Что я должен буду делать?
      - Для начала ты убьешь Файона!
      Все-таки я был прав. Чтобы завоевать ее доверие, существует только два пути: кровать и кровь.
      - Почему ты молчишь, варркан Пьер Абан?
      - Просто я думаю, какая же ты...
      Дальше Пьер сказал ну очень непристойную вещь. Он был крутым мужиком и любил крутые вещи. Естественно, что Шимес просто вскипела.
      ~ Тогда ты тоже умрешь, как и твой друг, как и девка твоего друга.
      - А что с ней?
      - Ты интересуешься? Скоро вы увидите ее.
      Очень скоро. Милах, идем!
      Проводив Шимес и Милаха взглядом, Пьер звякнул цепями, привлекая мое внимание.
      - Кажется, дело идет к финалу.
      - Ты мог бы спастись, согласившись на условия Шимес.
      - Разве я похож на подлеца?
      - Ты похож на самого моего лучшего друга.
      - Я собирался сказать тебе то же самое.
      Чертовски приятно слышать такие слова от настоящего парня.
      - Пьер, а можно задать тебе очень личный вопрос?
      - Судя по твоему лицу, этот вопрос слишком серьезный. Хорошо, я отвечу тебе на любой вопрос.
      - Как тебе мясо, которое ты съел на нашей свадьбе?
      Пьер очень серьезно обдумывал свой ответ, вообще я заметил, что он гораздо быстрее соображает, когда у него в руках меч.
      - Пока ты там веселился в спальне, я испытывал те же самые удовольствия, что и ты, но только прямо противоположные. Ты удовлетворен?
      - Да, но потом мне было очень больно!
      - Не волнуйся, я тоже испытал облегчение.
      Ввалилось три десятка боболоков, сплошь вооруженных, и я почувствовал что наши акции начинают резко падать.
      Пока нелюди отцепляли от стен цепи, я успел задать пару вопросов насчет того, куда нас собираются вести и что там с нами будут делать. Ответа я, разумеется, не получил. Зато схлопотал несколько ощутимых ударов рукояткой меча по голове. Немного позже, когда нас вели по комнатам и коридорам, я пожаловался Пьеру.
      - Ты замечаешь, что в последнее время мне достается слишком много оплеух? А тебе, заметь, почти ни одной.
      - Ты задаешь слишком много вопросов.
      - Э, Пьер, ты стал философом?
      - Нет, но я...
      Договорить ему не дали. Пьер получил мощнейший пинок, и только натянутые цепи не дали ему растянуться на полу. Я виновато посмотрел на него, но вопроса задать не рискнул.
      И так было ясно, что варркан прав.
      Нас вывели на улицу и снова куда-то повели, Пьер посмотрел на меня, а я только пожал плечами. Кто знает, что могло прийти в голову этой ведьме?
      Мучиться этим вопросом нам суждено было недолго. Еще несколько минут, и мы вошли в здание, напоминающее римский Колизей или попросту наши стадионы. Здесь было все то же.
      Заполненные зрителями трибуны, арена, обнесенная толстой решеткой, не хватало только разносчиков мороженого. Нас остановили перед входом в эту металлическую клетку.
      - Ты думаешь, это для нас?
      - Скорее всего, для них, - я кивнул на заполненные ряды. - А нам придется выполнять роль гладиаторов. Ты когда-нибудь был гладиатором? И я тоже нет. Придется учиться. Боюсь только, что Шимес заставит нас драться друг с другом.