В голове все перемешалось. Такое впечатление, что меня словно щепку швыряет из одной нереальности в другую. Какой-то наворот невероятных событий. И где мое место в этом переплетении миров? В подземном городе у Клавки? А может быть там, наверху с теками? Нет ответа. И даже всезнающий ангел не способен ответить на загадки. Он также как и я удивлен. Хочет казаться безалаберным, но я то вижу.

— Сколько мы идем?

— Если бы у меня были часы, сказал. Наверно около четырех часов. Эх! Сюда бы парочку велосипедов. Не хочешь напрячься? Нет? Ну и не надо. А как славно бы мы поехали…

Едва он проговорил последнее слово, резиновая дорожка под ногами вздрогнула и, убыстряя с каждой секундой скорость, покатила вперед.

— Вот это да! Это же самое настоящее метро. Осторожно двери открываются! Следующая станция — конечная. Вась, ты хоть раз видел метро. Так смотри. Будет о чем внукам рассказывать. Сила…

Не чувствовалось никакой вибрации, одно ровное, быстрое скольжение. Светильники мелькали как сумасшедшие. От этого блеска в глазах запрыгали зайчики.

— А вот, кажется, близиться перрон. Как бы нам головы не разбить. А ну-ка, тише ход. Стоять!

Странно, но дорожка послушалась Мустафу и замедлила свой бег. Оставшийся, короткий путь, мы преодолели за каких-то две минуты. Еще одна дверь. Но на сей раз совершенно обычная. Деревянная.

— Постой, Мустафа, — остановил я ангела, пытавшегося протиснуться сквозь деревянный массив. Есть же ручка. Откроем и зайдем.

— Да ты уже пять минут мнешься. Толи открывать, толи стоять столбом. Можно подумать, есть выбор. Тебе жизнь дала неповторимый шанс стать человеком с большой буквы, а ты?

— А я и так человек. Буквы не в счет, — сказал и прикоснулся к двери.

И заиграла музыка. Тихая и спокойная.

Я решительно распахнул дверь.

Мы стояли рядом, плечо к плечу. Молча. Первым тишину нарушил ангел. Голос его чуть дрожал.

— Я ожидал увидеть нечто подобное. Но такого! Это же настоящий центр управления космическими полетами.

Мое молчание Мустафа расценил, как знак согласия.

Не слишком большой, но просторный зал. Огромное количество ослепительно белого света, исходящего со всех сторон. Стены, сплошь заставленные массивными приборами. Несколько мягких кожаных кресел с высокими спинками. Странные стеклянные кабины с протянувшимися к ним толстыми проводами. Потухшие экраны и экранчики. Мигающие разноцветными огнями сотни лампочек.

— Да ты проходи, не стесняйся, — Мустафа плюхнулся в одно из кресел и склонился над приборной доской. Я последовал его примеру.

— Ты что-нибудь понимаешь?

— А что тут понимать, — ангел, приблизив нос вплотную к многочисленным кнопкам, старательно изучал их положение, — Мы находимся в самом центре огромного, всесильного компьютерного мозга. Твои папаша и мамаша, вероятнее всего, являлись исследователями. По непонятным, неизвестным мне причинам, у них появилось опасение за твою бестолковую, ты уж меня извини, жизнь. Тебя забросили на матушку-Землю. И пока ты там занимался совокуплением крупного рогатого скота, их предали и пустили в расход. Но предки позаботились о возвращении блудного сына. Как? Не спрашивай. Не знаю. Мое дело охранять душу твою. Что мне по списку передали, то я и знаю. Каким-то образом ты вернулся в родные пенаты. И вот все, что мы имеем на сегодняшний день.

Мустафа широко развел руками охватывая помещение.

Интересная версия. Ничего не скажешь. Вроде все логично. Но удивительно до безумия.

— И что нам теперь с этим делать?

— Как что? Работать, Василий. Работать. Не покладая рук. Не зная усталости, забыв про сон. Ну ты что расклеился, книжек не читал?

В книжках все по другому. Быстро и ясно. Зашел, увидел и все узнал.

— Так… Начнем, пожалуй, — Мустафа довольно потер ладони, — Все сначала. А ты мне помогай. Назначение данной аппаратуры, ни мне, ни тем более тебе не известно. Щелкать подряд всеми кнопками, себе вредить. Ненароком заденешь не то и кранты. Подопечный, ну-ка глянь, эти завитушки тебе о чем-то говорят?

Завитушки ни о чем мне не говорили. Какие-то иероглифы.

— Но заметь, — не унимался ангел, — У каждой кнопки или переключателя только ей присущие обозначения.

— Глубокомысленное замечание, — не удержался я. Мустафа не обратил на явное издевательство никакого внимания.

— Вот посмотри. Эта группа напоминает панель компьютера… Впрочем, о чем я? Ты в своей деревне и компьютера настоящего не видал. Только в кино, наверное. Правильно я говорю?

Все правильно, мой милый друг Мустафа. Мне деревенскому парню многое чего не приходилось видеть.

— Не робей, мужик. Разберемся.

— Мустафа?

— А?— ангел залез под низ и искал только ему одному известную вещь.

— А у тебя, там, была семья?

Под столом засопело, заворочалось и на божий свет появилось спокойное лицо ангела-хранителя.

— Тебе так интересно, что ты даже не можешь потерпеть, пока мы разберемся этим барахлом?

Я пожал плечами. Куда, мол, спешить?

— Ну что ж, — Мустафа залез с ногами на кресло, — Исповеди захотел? Я и сам давно мечтал все рассказать, но случая не представлялось. Плохо получается. Я о тебе всю подноготную знаю. От и до. А ты обо мне ничего.

— Ну так расскажи. А с этим, — я кивнул головой на приборы, — разберемся потом. Хорошо?

— Что тебе рассказать друг мой. Не всегда я был ангелом-хранителем шестого разряда. И не всегда одиночкой по жизни. У нас там немного проще, в смысле семейных отношений. Я занимал довольно высокий пост. Хорошая, интересная работа. Жена. Чего улыбаешься? Думаешь, если ангелы, то все человеческое нам чуждо? Нет, брат. Ошибаешься. Так вот. Замечательная, красивая жена. Умница. И дочка. Такой маленький, непоседливый ангелочек. У нас же как? Родился, сразу в зубы приказ от шефа. Назначаю, так мол и так, вам подопечного. А дети шефствовали над зверюшками разными, букашками. Для общего развития, так сказать. Посылает меня как-то шеф в командировку. Куда же еще? На Землю. Инспекционная проверка. Ну там зарвавшихся ребят на место поставить, порядок навести. Обычное дело. Я быстренько дела свои сделал, кому надо по шее надавал, кого словом напутствовал. Во общем, возвращаюсь домой, в улей этот долбанный, и что? Жена моя с каким-то хмырем-ангелом в постели кувыркаешься. А что я? Ничего. Взял и выбросил его из окна.

Мустафа вздохнул, закрыл глаза и на минуту замолчал.

— Красивая была, чертовка. Любил я ее. Не удержал. Вот. Ну да бог с ней. Дальше? Дальше совсем весело. Откуда я мог знать, что хмырь этот, обезьяна кудрявая, гравитатор под кровать запихнет? Гравитатор? Это штука такая, не позволяет нам оттуда, — Мустафа поднял указательный палец вверх, — туда, — палец опустился вниз, — звездануться. Пятьдесят тысяч километров без гравитатора с непривычки никто не выдерживал. Во общем, подскочили "зеленые" — это у нас служба порядка — под белы рученьки и к шефу. А что он? Говорит — будешь ты, раздолбай эдакий, до конца дней своих за идиотами присматривать. Разжаловали, как положено. Нашивки в мусорное ведро, жену с дочкой в другой улей, а меня к тебе приставили. Вот и вся история.

— Мда, — после недолгого молчания выдавил я, выходит по твоему, что я в наказание тебе?

— Честно говоря, все твои двадцать девять земных лет я так и думал. Но вот дочкой клянусь, только не сейчас. Где — то у нас в системе сбой произошел. Что-то не рассчитали. Недоглядели. Если бы кто знал, что с тобой такая оказия приключиться, приставили бы взвод ангелов. Да не простых, а высшей категории.

— Но тогда бы я с тобой не встретился?

— Тогда, да. Эх, — ангел махнул рукой, — Что это мы все о грустном, давай ка делом займемся. Ты пока пошукай здесь, что к чему. Только ничего руками не трогай. А я приборчиками займусь. Может сообща и разберемся.

Мустафа уткнулся в панель, что-то бормоча про кудрявых обезьян и недоразвитых идиотов, а я, по его совету, стал шукать.

К лампочкам, да кнопочкам я не приближался. Мустафа парень умный — разберется. Меня интересовала прежде всего пища. Если позаботились о многом, почему бы не позаботиться о еде.

Поиски не окончились провалом. В первом же попавшемся металлическом шкафу, похожим на холодильник, я нашел массу тюбиков и кулечьков. Мустафа посоветовал тюбики пока не трогать, а вот из кулечьков, если пахнет нормально, подкрепиться.

— Но если отравишься, сам виноват. Черт знает сколько всему здесь лет.

Пища, а это оказалась именно пища, пришлась мне по вкусу. Немного пресно, но желудок радостно заурчал принимая кусочки массы.

— Тут еще и вода! — возвестил я ангела.

— Пивка нет? Хотя, впрочем. мне нельзя, — обречено выдавил Мустафа, наблюдая жадными глазами за убывающую из пластмассовой бутылки жидкостью, — Передвижение в аморфном теле тоже имеет свои недостатки.

— Это не пиво, — успокоил я ангела, — Бурда какая-то. Ну что? Дело движется?

— Не-а! Белиберда. Ничего не понимаю.

— Дай-ка я попробую, — сытый желудок всегда настраивает на работу. Авось повезет. Та-ак, что мы тут имеем?

Имели мы многое и, вместе с тем, совсем ничего. Абсолютно непонятные приборы были для меня пришельцами из другого мира. Что говорила моя мать? Что я все пойму сам. Хорошее дело. Как тут разобраться, в бестолковой мешанине закорючек и фигурок? Да нет! Это для меня она бестолковая, потому как я сам… Попробуем мыслить на уровне людей создавших эту непонятную машину.

Я отошел к дверям и взглянул на комнату со стороны.

От центрального пульта пучки проводов тянуться к мигающим ящикам непонятного предназначения. Могу ли я допустить, что они всего лишь контрольные приборы? Без сомнения. Дальше. Стеклянные аквариумы расположены прямо в центре. Скорее всего — это кабины для… чего-то. Человек заходит внутрь и его расщепляет на маленькие кусочки. Это неприятно. Хотя может быть все и по другому. А, хуже уже некуда.

Не взирая на слабые попытки Мустафы оттащить меня от панели с кнопками, я стал действовать.

Большая зеленая пластина. Вдавить ее до самого основания. Вот так…

Зеленый прямоугольник, разрисованный непонятными знаками мягко ушел в панель. И тотчас же комната наполнилась ровным тихим гудением.

— Я не несу никакой ответственности за твои действия, — запричитал хранитель, заламывая руки, — Ну почему я не остался наверху.

— Заткнись, — О-о! Я, кажется вошел во вкус, если приказываю закрыть рот собственному хранителю.

Дальше… Дальше? А дальше вот так…

Я стал тыкать пальцами по всем кнопкам и тумблерам, где было изображено хоть что-то напоминающее человека. Прямая линия ли, кружочек с рожками, какая разница. .

Гул усилился, свет замигал, погас, ангел заверещал что-то о конце света, зажегся красный свет и… приятный женский голос, льющийся сверху, возвестил:

— Я рада приветствовать Вас, молодой Странник в Нижнем Убежище!

— Вот это да! — Мустафа толкнул меня в бок, — Получилось, разорви меня на части.

— Я и сам вижу, что получилось. Эй, голос?!

Голос не заставил себя ждать.

— Слушаю Вас, молодой Странник?

— Ты кто?

— Ваш друг, не обладающий физическим телом, несколько минут назад ответил на поставленный вопрос. Я — голос персонального компьютерного мозга клана Странников. А так как Вы, молодой Странник, являетесь последним отпрыском клана, я подчиняюсь исключительно Вам. Какие последуют дальнейшие указания или распоряжения?

Нашла что спросить. Тут как бы не свихнуться от всего.

— Голос, как тебя называть то?

— Ваши родители, молодой Странник, называли меня Зинзибирой. Если Вам не нравиться это имя, называйте так, как Вам удобнее.

— Зинка, стало быть?

— Зинка… Одну минуту… Поясните пожалуйста значение этого слова, молодой Странник.

— Во-первых называй меня попроще. Василь Васильичем. А Зинка — это имя. Зина, Зинка, Зинаида. А что? Что-нибудь не так?

— Нет. Все системы функционируют нормально. Зи-на… Зи-на-ида… Мне нравиться это имя.

— Зин, можно ли мне попросить тебя об одном одолжении?

— Безусловно. Отвечать на вопросы и помогать молодому Страннику — моя обязанность.

— Замечательно. У меня накопилось масса вопросов. Первый…

— Спроси, есть ли у них пиво?— ангел подлез совершенно некстати, распугав приготовленные вопросы.

— Отстань. Первый… Где тут у вас толчок…

Через час, помытый, приодетый, расчесанный, я восседал в кресле, закинув ноги на приборную доску и внимательно слушал голос.

-… И тогда настали смутные времена. Вассалы Великого Странника замыслили уничтожить созданную им великую империю. Пять королей объединились в тайный союз и назвали его Черным Ветром.

Ваш отец предчувствовал, что должно произойти нечто страшное и посоветовавшись со мной и вашей матерью, решил спрятать молодого Странника. То есть Вас. Но на всей планете не существовало безопасного места, поэтому было принято решение перенести Вас в другой мир. Что и было сделано. Мы планировали вернуть Вас, как только бунт будет подавлен и мир вновь воцариться на земле.

Но предательство лучших друзей Великого Странника нарушили наши планы. Ваш отец был зарезан во сне собственной стражей. Его супруга, ваша мать, успела включить аварийные системы на случай полного разрушения верхнего замка и тоже погибла. Таким образом, согласно завещания Великого Странника вся сила и мощь клана отныне принадлежит Вам, молодой Странник…

Как странно. В моей жизни бывали минуты, когда не хотелось жить. Когда казалось, что окружающий мир видит во мне лишь никчемную букашку, ни на что не способную и негодную. Вот и сейчас, ради моего спасения меня подсунули каким-то людям. Они воспитывали меня, по-своему любили. Стали родными. И теперь, оказывается, я член великого клана. Как все странно. И непонятно.

— Объясни, что значит быть Странником. Мы много говорили о их величии, но мне до сих пор непонятна отведенная им роль. Титулованные короли или всемогущие боги?

— Позвольте мне объяснить. Великие Странники не являются коренными жителями планеты. Много веков назад здесь потерпела аварию меж временя экспедиция. Ровно двести человек. Но так сложились обстоятельства, что численность образовавшейся колонии резко падала и всего через несколько столетий на планете сумело выжить только несколько исследователей…

— Почему? Войны?

— Абсолютно нет. Все дело в том, что экипаж корабля составляли преимущественно мужчины. Теперь вам понятно?

— Да. Дальше.

— Оставшиеся в живых сумели сохранить накопленные знания и создали свой собственный мир, часть из которого вы сейчас видите. Великие Странники подчинили себе кочующие племена, неся взамен голоду и войнам, мир и счастье.

— Я не понимаю одного? — вмешался молчавший до этого Мустафа, — Если они смогли спрятать маленького ребенка в другом мире, почему не смогли вернуться обратно, домой?

Справедливый вопрос. Неувязочка выходит.

— Мне ответить на вопрос вашего друга, не имеющего физического тела?

— Ну я прошу! Не надо про тело! Сколько можно!— Мустафа широкими шагами стал метаться из угла в угол.

— Отвечай.

— Если объяснять проще, то гораздо легче пожать руку человека сидящего напротив, нежели находящегося за стеной.

— Доходчиво. Доходчиво, нечего сказать… Раз, тьфу и объяснила.., — ангел никак не мог успокоиться.

— Мне неприятны слова вашего друга, молодой Странник.

— Мустафа, я прошу, успокойся. Вернемся к прерванному разговору. Странники. Их могущество заключается во владении передовой технологии?

Мустафа изумленно вытаращился на меня.

— Старик, ты где слов таких нахватался?

Я пожал плечами. Думаю об одном, говорю о другом.

— Не только, — "Зина" не обращая внимания на слова ангела продолжала говорить, — Вы вероятно заметили, что здешний мир не совсем обычен. Населяющие его существа не похожи на вас. Волшебство и колдовство здесь обычное дело. Никого не удивит встреченный колдун или монстр из загробного мира.

— Брр-р, — вздрогнул ангел.

— Совершенно верное замечание, — ехидно заметила Зина, — На планете встречаются не слишком приятные особи. Странники направили все силы на то, что бы собрать, обработать и выработать определенные знание в единую систему защиты и нападения. Мой мозг содержит всю информацию по данному вопросу. Если хотите…

— Нет, на сегодня достаточно.

У меня раскалывалась голова. За последнее время, я хоть и стал многое воспринимать как нечто обыденное, но все же. Избыток информации сгибал меня, давил неопределенностью и непонятностью.

— Последнее перед тем, как закончить… Если ты мозг всесильного компьютера, то должна знать, что нам делать дальше?

— Прежде всего Вы должны стать настоящим Странником, а не человеком, носящим это великое имя.

— Как?

— Вы должны родиться заново.

— Я умоляю тебя! Хочешь, я встану на колени? Вот, смотри.., — Мустафа упал на колени и воздел руки к небу, — Заклинаю тебя, окажись от этой мысли.

По правде говоря, мне самому было не по себе. То, что предлагала глупая машина на первый взгляд выглядело абсурдно. Подобного даже представить невозможно. Ни в одной книге я не читал ничего подобного. Родиться заново. По словам Зинаиды — абсолютно безопасный процесс. Проще некуда.

Запихивается в термоядерный процессор человек, предположительно — я. Тело его под действием каких-то там непонятных процессов распадается на молекулы, затем на атомы. Все, нет человека. Потом умная машина отбирает из получившегося мусора необходимые и самые нужные компоненты и вновь, используя непонятные термины и обороты, добавляет необходимое из своего нутра и создает супер ребенка. Получается совсем маленький Странник. Но и это еще не все. Ребенок, все что осталось от вполне сложившегося физически и морально человека, подвергается (сейчас выговорю) перогранулированию субинтерактивной массы с целью получения конечного продукта с заданными параметрами. Дитя растет так быстро, что вы даже не успеваете выпить чашку чая. Я образно. Семь, восемь часов и перед вами свеженький, голенький Великий Странник.

— Мустафа, если со мной что-нибудь случиться… Что?

— Я говорю, мужики какие-то хлипкие пошли, — Зинка с каждым часом становилась все более похода на сварливую тетку. Думаю, что имея подобный возраст, это немудрено, — Ничего с тобой не случиться. Немного того, немного другого. А в остальном — тот же самый.

— Может быть тогда вообще не стоит начинать?

— А на кой ляд меня здесь тогда поставили. Анекдоты вам рассказывать?

Женская логика. Если женщины где-то появляться, значит это кому то нужно? Мне лично нет.

— Когда начинаем?

— Через полчаса система наберет полную мощность и можно.

— Василий!.., — я посмотрел на хранителя. Тот был никакой. Раскачиваясь по сторонам, он так и не встал с колен, — Василий! Подумай обо мне… Что станет с бедным ангелом шестого разряда. Эта дурацкая машина с бабьим голосом разлучает нас.

— Я могу проделать тоже самое с тобой и дать нормальное физическое тело. Насчет ума только ничего не обещаю.

-? — это Мустафа.

-? — А это я.

— Ну чего молчите? — это и так понятно кто, — Хочешь человеческое тело?

Мустафа затрясся, как осиновый лист. Всегда бледный, он вдруг посинел, но несмотря на это сумел прошептать:

— Нет, нет, нет… Да!!! — ангел резко перешел на крик. По-моему у парня случился шок, — Да!!! Мне все надоело. Надоело находиться в этом дурацком подвешенном состоянии. Постоянно думать о том, что придурок-подопечный свернет шею и мне придется до конца жизни сдувать листья с безымянного холмика где-то на краю света. Хватит! Кончено! Все! Да, кстати, я не получусь слишком похожим на этого…

Я то знаю, как он хотел назвать меня.

— Вот видите, как все хорошо! Можете снимать датчики. Ваши физические показатели в норме.

— Можно подумать, ей все равно в каком виде она разложит меня на атомы, — пробурчал ангел, остервенело срывая с себя липкие проводки.

— Что-то ты в последнее время стал таким занудой! Даже противно.

— А ты сам? — сейчас начнется!— Раньше, мужик, как мужик. А сейчас все по интеллигентному делаешь. Воспитание так и прет. Не, прежде ты проще был.

— Да, я…

— Что, ты? Вспомни денечки прежние. Что ни слово, то народный фольклор. Что ни фраза — произведение сельского творчества. Э-эх, Вася.

— Да ладно тебе, — я тоже закончил выпутываться из паутины и потянулся к штанам, — Зин, а вот ты себя кем чувствуешь, бабой или мужиком?

— Женщиной, — скромный ответ скромного компьютера.

— А ты нас сейчас видишь?

— Конечно.

Я натянул надетую майку до колен.

— И тебе не стыдно подглядывать? Зин! Что молчишь? А?

— Да стерва она, — констатировал Мустофа, — У меня от ее экспериментов половина энергии улетучилась.

Мустафа за последнее время сильно изменился. Не как ангел, как был пропащим, так и остался. Как дух. Как ему удавалось втискиваться в реальный мир, не понимаю. Лично он говорил, что от большой любви ко мне. Врет, наверное.

— Зин, а не по существу вопрос можно?

— Конечно.

— Ты все знаешь. А не известно ли тебе что либо про двух женщин, попавших в этот мир вместе со мной?

Молчание.

— Отвечай?

Молчание.

— Так. Я Странник или хрен моржовый? Ты для чего сюда поставлена? Чтобы полностью ввести меня в курс дела.

— Я знала, что рано или поздно подобный вопрос возникнет.

— Ага! Значит что-то тебе известно.

Может быть мне показалось, но Зинка вздохнула. Если только машины умеют вздыхать.

— Тебе нужна полная информация?

— О Клавке то я знаю. Не все, но достаточно. А вот про Любаву…

— Свихнулась она. Сошла с ума.

-… . .

— Живет сейчас где-то в западных территориях. Точно не известно. Имеются отрывочные данные, что связалась с какими-то странными силами. Не местного производства. Толи залетные, толи ей самой выдуманные. Сведения, повторяю, неподтвержденные и отрывочные. Плохие сведения.

— Дальше.

— А больше и нет ничего. Только…

— Говори.

— Из всего, что у меня есть, могу дать заключение. Не стоит с ней связываться. Клавка, пустое место. Страху нагонит, да без толку. А вот, Любава твоя, наоборот. Приласкает, да через минуту и погубит. Больше ничего не скажу. Хоть выключайте.

— Да отстань ты от нее с этой фифой. Будет время, найдем и разберемся. Эй, Зинка, не пора ли начинать?

— Если еще раз назовешь Зинкой.., — последовала выразительная пауза и, кажется, Мустафа понял свою ошибку, — Хорошо, мальчики. А теперь по кабинам. Как говорили в нашем межгалактическом звездолете — сигайте по коням, хлопцы!

Я всегда говорил, что машинам доверять нельзя.

-… Бу-бу-бу…

— Что он там разоряется?

— По моему, ваш товарищ поет похабные песни.

Я стоял в центре стеклянной кабинки, голый и немного испуганный. Собственно говоря — кабина не являлась сплошным стеклянным аквариумом. Хитрое переплетение трубочек, масса мелких отверстий, непонятные штуковинки по всей высоте. Во общем, камеры пыток в миниатюре. Я то понимаю, почему Мустафа заливается. Мне тоже не по себе.

— Начинаю контрольный отсчет. Пять минут до начала расфасовки…

— Чего, чего? — не понял я. Но ответа не получил. И правильно. Нечего отвлекать мозг в наиважнейшую минуту. Хочет говорить сам с собой, пускай говорит.

— Четыре минуты… Подсоединение автоматов утилизации…

Что-то мне ребята не нравиться эта утилизация.

— Три минуты… Данные по субъектам заложены в центральную сеть. Начался окончательный сравнительный процесс.

А может смыться, пока не поздно.

— Две минуты… Полная изоляция капсул. Дублирующие системы в порядке…

Ну хоть на этом спасибо.

— Одна минута… Экстроспасательные программы в полной готовности.

Это еще что такое?

— Тридцать… Необратимость процесса… Вакуумная откачка… Подводка среды…

Неожиданно голос компьютера сорвался, превращаясь в раздирающую душу сирену. Все лампочки в капсуле зажглись ослепительно красным светом. Сердце сжалось в предчувствии беды. И даже через толстые стены стеклянной западни и рев тревоги, я услышал дикий крик Мустафы. Его последними словами было обращение к Зинаиде: — Стерва!

-Десять… Неполадки в системе ограничения… Шесть… Ничего нельзя сделать… Три… Простите, мальчики…

— Да пошла ты…

— Два…

А как хорошо было развалиться на весеннем лугу, засунуть в зубы свежую травинку и лежать, наблюдая за веселыми играми непосед — облаков…

— Один…

Летят они, свободные и никому ничем не обязанные. Вот влип…

— Ноль…

Тело, крепкое, все выносящее тело человека, пронзили миллионы жал. В одно мгновение я потерял зрение, слух, чувства. Я лишился всего, что может поддерживать, направлять, осознавать. Какое-то время я представлял карточный домик… всего чуть — чуть. Потом не я, а он рухнул под собственной тяжестью, закружился в водовороте времени и энергии, слился с ними и растаял. Словно и не существовал…

Искра, одинокая и беззащитная, металась в темноте, пытаясь выбраться из окружающего ее пугающего мрака. Ни лучика света, ни надежды. Только безысходность существования. Душа? Может быть. Мысль? Кто знает?

Испуганно металась искра то в одну сторону, то в другую, но везде ее встречала мгла.

Но неожиданно чуть заметный поток подхватил ее, укрыл нежными объятиями и понес куда-то.

Искра души безропотно приняла это участие и отдалась на волю потока.

Где-то там, в глубине темной ночи возникло слабое радужное сияние, влекущее, вселяющее надежду. Именно туда нес нежный поток слабую искру.

Все ближе и ближе свет.

Пространство рассыпалось бесчисленной россыпью самоцветов. Везде, по всему пространству плавали такие же искры.

Поток подтолкнул искру — иди, тебя ждут.

Ближайшее светящееся облако всколыхнулось и устремилось навстречу. Беззащитная искра терпеливо подождала пока вокруг нее не образуется сплошная сфера из горящих светлячков и только тогда подплыла к ближайшей.

Это нельзя назвать разговором. Две травинки, соприкасающиеся от легкого дуновения ветерка. Паутинки, обнявшие друг друга от неосторожного движения. Два облака, слившиеся в одно. Только так.

Это было общение на том уровне, на котором разговаривают вселенные…

О чем говорили искры. Известно только им. Но через небольшой промежуток времени, а может быть и через целую вечность, прибывшую искру закружило в хороводе светящегося облака. И каждая звездочка отдавала маленькой искре часть себя.

Сколько это длилось? Разве это важно? Суть в другом. Искра, сохраняющая чье-то сознание и душу поняла, что ее визит приближается к концу. Ей дали все что могли, и даже более того.

Знакомый поток осторожно вырвал ее из хоровода и понес обратно, в темноту и мрак.

И где-то там, на краю мира и времени, независимое и всегда свободное, осталось горящее облако чьих-то надежд, мечтаний и несбывшихся желаний.

Пора возвращаться…

-… Не сталевары мы не плотники… тарам там там…

Незнакомый мужик, голый по пояс, носился взад-вперед, приседал, размахивал руками, крутил во все стороны волосатой головой и вытворял еще черт знает что. Заметив, что я наблюдаю за ним, он мгновенно оставил свое занятие и подскочил к кушетке, на которой я лежал.

— Очнулся? Вот и ладненько. Ты, брат, меня напугал. Трое суток без движения продрых.

— Ты кто? — голос не слушался. Слова тянулись медленно и невнятно.

— Да ты что? Не узнал? Это ж я — Мустафа!

Я молча взирал на мужика, пытаясь понять, что это за дурацкая шутка. Шутка? Мустафа залез в контейнер для приобретения тела. Может быть…

— Мустафа?…

— Да я, я… Классный прикид. Да?

Я попытался привстать, не смог, застонал и закрыл глаза.

— Во, во. Я тож так мучился. Что-то там Зинка перемудрила…

— Где она?

— Разбирается в неполадках. Ей сейчас не до нас, — ангел, (или как его сейчас?) осторожно приподнял меня, помог принять равновесие и принялся массировать мое тело.

— Ты только на меня посмотри? Каково, а? Зинка, хоть и глупая машина, но я остался доволен. Кем я был? Ангелишкой несчастным, без тела и запросов. А сейчас? — Мустафа вздохнул полной грудью и поиграл мышцами, — Красота…

— Что со мной?— хоть в голове и творился настоящий кавардак, но стало намного лучше.

— Это я должен спросить, что с тобой? — Мустафа сильным, но осторожным движением поставил меня на ноги. Покачнувшись, я принял нормальное вертикальное положение, — Зинаида, перед тем как заглохнуть, сообщила, что произошел прорыв в ограничителе и тебя пришлось собирать по кусочкам. Лично я абсолютно не понимаю, что все это значит, но когда впервые увидел тебя, ужаснулся. Кисель, разбавленный водой.

— Со мной что-то происходило…

— Да все нормально… Через час ты станешь как новенький.

— Я не про тело… Голова… Раскалывается…

Непереносимая боль согнула меня пополам, швырнула на пол, захлестнула сознание. Словно сквозь толщу воды я видел, как мечется вокруг Мустафа, пытаясь что-то сделать. А в теле жила одна мучительная боль. Словно два железнодорожный состава столкнулись на полном ходу, перемешиваясь вагонами. И… все это исчезло…

Спокойное, расслабленное тело, совершенно чистая мысль, полная ясность того, что произошло.