— Ты…

— Да, да. Я именно тот, о ком ты сейчас подумала. Не надо меняться в лице. Если ты хвалишься своим могуществом, то несомненно должна была предположить, что я не смогу спокойно оставаться в стороне от разворачивающихся событий. Представь себе, но мне тоже стало скучно. Все время общаться с нематериальными предметами утомительное занятие. К тому же мне так давно хотелось почувствовать себя в физическом теле. И ты даже помогла мне. За что огромное спасибо.

Тот, которого я все время называл ангелом, обратился ко мне с такой лучезарной улыбкой, что не осталось даже тени сомнения, что за человек находился передо мной.

— Мы славно сражались. И не верь этой дряни, что все иллюзия. Запомни, все что вызывает чувства, любовь ли, страх ли, уже не иллюзия, а самая настоящая жизнь. Я благодарен тебе, что ты помог развеять мою скуку. И помог спасти мир. Да, да. Без тебя бы мне не справиться. Хотя бы потому, что ты показал мне, что значит быть настоящим человеком. А теперь нам пора.

Когда-нибудь меня спросят, какое самое знаменательное событие в вашей жизни? И я отвечу. Я разговаривал с богом. А про остальное даже и не вспомню. Но…

— Что значит — нам пора? Что станет с нами. Да и с ней, — я указал на разом поникшую Зинаиду.

— Здесь не место выяснять отношения с врагом. Для этого существуют более пустынные миры. Именно там, согласно нашим древним законам, происходят разборки. Есть где развернуться, пошвыряться друг в друга звездами. Все по честному. И скорее всего наша Зинаида снова будет заключена в Колыбель. Без Зла тоже нельзя. Равновесие, понимаешь ли. Когда-нибудь мне станет скучно и все повториться. Почему ты стал так угрюм.

— Ты бог?

— Да, у меня есть и такое имя. Но для вас я только Мустафа. Ангел.

— Это не важно, какое имя. Я хотел сказать другое. Мы всего лишь игрушки для тебя. Вы повертели нами, насладились эмоциями, и все.

— О, мой друг, смотри на подобные вещи проще. Все мы чем-то пользуемся. Ты же не можешь утверждать, что все те предметы, которые окружают тебя в повседневной жизни не являются чьими-то вселенными, твоей волей ввязанные в тобой же созданный мир.

— А мы? Что делать нам?

Мустафа, собравшийся было заняться своими делами, на секунду задержался:

— Вы? Свое дело вы сделали и теперь вправе распоряжаться временем и действиями по своему усмотрению.

— Но… нам хотелось бы вернуться обратно. На землю. В наш мир.

— Извините ребята. Я сделал для вас все, что мог.

— Но ты же бог!

— Вот именно, — усмехнулся Мустафа, — всего лишь бог, а не агент по продаже авиабилетов. Единственное, что я могу посоветовать слишком банально, чтобы произносить это вслух. Но если хочешь, то попробуй прислушаться к своему сердцу. Ну вот видишь, ты уже улыбнулся.

Хороший совет хорошего бога. Слушай свое сердце! Да пошел он! Наигрались, на издевались, а как дело к возвращению, сразу все в кусты. Ладно Зинка. Если ты злодей, то все понятно. Злодеем и останешься. А Мустафа? Ведь я его… Мы с ним… Плохо. Все плохо. И как вернуться?

Между тем, бросивший нас на произвол судьбы Мустафа взял, разом осунувшуюся и ставшую какой то беззащитной Зинаиду под руку.

— И без глупостей. Решим наш спор, как подобает.

Серебристое облако, закружившись вокруг двух тел, бешенным водоворотом скрыло от нас Зинаиду и Мустафу. Еще немного, и все пропало. Только я, Любава и плачущая Клавдия. И еще этот мир, который создали ради нас и который изменился, благодаря нам.

Минуты две стояла мертвая тишина. Затем Клавдия подскочила с места и запрыгала, кидая в небо сжатые кулаки:

— Гады! Стервецы! Домой хочу! Верните!

— И это все? –Любава осторожно прикоснулась к моей руке.

Странный вопрос, особенно когда он звучит из уст женщины.

— Не знаю. Но я лично не вижу способа вернуться. Но и жить в этой пустыне из песка и камня мне тоже не улыбается.

— Тогда что?

Что, что? А я и не знаю, что? Кажется сегодня первый раз в жизни я не знаю, что делать. Никаких мыслей, никаких соображений. Хоть в петлю. Но даже и веревку здесь не найти. Что нас ожидает? Голодная смерть? Конец от жажды? Какая разница.

— У меня плохие новости. Нам никто не поможет. И единственное, что ждет нас впереди — безвременная кончина.

— Значит твоя сказка закончилась плохо?

Любава прижалась ко мне и заплакала. Как жаль, что я ничего не могу сделать ради спасения любимого человека. Ничего.

Я взял ее лицо в ладони, заглянул в глаза и… увидел там, в глубине голубого неба решение. Простое и единственное. Как первый снег.

— Кажется я знаю, как нам выбраться. Поцелуй меня.

Слабая искра надежды загорелась в глазах Любавы, она слабо улыбнулась, решилась и, обхватив руками, припала ко мне губами.

Мир опрокинулся в ромашковое поле, заструился зелеными волнами, обхватил теплыми весенними ветрами…

— Но ничего не изменилось! — Любава оторвалась от меня и обвела потухшим взором унылый ландшафт чужого мира. Поцелуй не помог?

— Давай я его расцелую, может у меня получится, — Клавка пролезла промеж нас и старательно подставила пухлые губы. Вечно все испортит. Пришлось обласкать ее хорошим мужицким словом и погладить крепкой крестьянской рукой ниже талии.

— Разве я говорил, что поцелуй может помочь?

— Но… это так естественно. Мустафа сказал, что тебе надо заглянуть в себя. А это значит… что… нам должна помочь… любовь.

Я усмехнулся. Какие все же женщины наивные. Любовь может помочь во многих случаях, но только не в нашем.

— Клав, хорош убиваться, иди сюда.

Клавка шмыгнула носом, растерла слезы и опасливо поглядывая приблизилась к нам.

— У меня есть только одно предложение, только один способ попробовать вернуться. Я понимаю, что это звучит немного глуповато, но почему бы нам не попробовать похлопать в ладоши?…

— Срочное сообщение по первому уровню. Ложный заброс четвертой степени. Трое подопечных. Спец подразделению занять камеры переброски. Полная боеготовность по всем отделам… Уточнение. Дело находиться под специальным наблюдением Верховного Бога. Его величество желает всем счастливого пути.