- Должно быть, вы слишком долго жили в одиночестве, и не знаете, какую силу скрывает в себе серебро?
      - Знаем, варркан. Оно несет смерть нечисти.
      Граф поднялся, подошел к шкафу, распахнул дверцу и достал большой, обитый железом ящик. Глухо щелкнули секретные замки, и Граф вытащил длинный сверток.
      - Разверни.
      Под слоем мешковины, тщательно завернутая в промасленную бумагу, лежала серебряная шпага.
      Граф достаточно беспечен, если позволил ??? ????? ??? ?????? ? ????. ???? ? ?????, ????? ???????? ?????? ?? ????????. ? ???? ??? ???????....
      - Это священный клинок, - Граф стоял напротив меня, ничуть не смущаясь близости серебряного лезвия, - И ты, варркан, удивишься, если узнаешь, что оно достаточно часто используется в нашем королевстве.
      - И, наверняка, исключительно в лапах палача.
      Граф усмехнулся.
      - Ошибаешься. Но для того, чтобы понять то, что я скажу, ты, варркан, должен этим клинком нанести мне небольшую царапину.
      - Помрешь, Граф, - я вертел в руках шпагу, размышляя, каким образом мне оставить ее у себя. С детства люблю блестящие предметы.
      - А ты попробуй, варркан, - не унимался Граф. Его неуемность перешла все границы, когда он стал дергать меня за рукав и настырно предлагать себя в качестве эксперимента по работоспособности оружия.
      - ???????? ??????? ?? ??????..., - начал я, но боболок прервал на полуслове.
      - Мы, не нелюдь. Мы, их потомки. А это не одно и тоже. Давай, варркан. Делай свою работу.
      Если нелюдь просит, значит так и надо. Сам напросился. Симпатичный был товарищ.
      Царапина, не царапина, а шрам на лапе Графа получился отменный. Не выпуская шпагу из рук, я отступил на пару шагов, зашел за кресло и стал ждать, когда серебряное пламя примется пожирать тело бедного Луиза. Интересно, что я скажу прислуге, когда они обнаружат вместо короля кучку одежды? Не хотелось бы объясняться при помощи клинка.
      Но пробегали секунды, текли минуты, а Граф стоял передо мной и улыбался, словно ребенок, который получил конфету.
      - Ничего! - Граф повернулся кругом на каблуках, показывая себя в полной красе.
      Действительно, ничего. Странно.
      - А это точно серебро? - начал волноваться я.
      - Самое что ни наесть натуральное, - заверил нелюдь. Да я и сам знал, что это так. Уж что-что, а небесный металл я чую за версту.
      - Граф! Я требую объяснений, - на кой черт мне серебряное оружие, да и все мои знания в придачу, если нелюдям на них наплевать по самое не хочу.
      - Ах, варркан. Объяснения весьма просты. Каждого детеныша, который рождается на острове, мы проверяем с помощью вот этого оружия. Нечто вроде прививки. И поверь мне, варркан, что практически все они остаются в живых, целыми и невредимыми. За некоторым, весьма ничтожно малым исключением. На моем острове нет ни одного нелюдя. Мы чистый народ.
      Естественный отбор. Профилактика простудных заболеваний. Всеобщая вакцинация.
      - Это ничего не доказывает, - не унимался я. Правда, менее настойчиво, нежели прежде. - За многие годы вы адаптировались и научились воспринимать серебро, как простое железо. Вот и весь секрет.
      Граф придвинулся ко мне вплотную, нос к носу, и чуть слышно выдохнул:
      - Тогда позволь спросить тебя, варркан. Позволь спросить тебя, охотник за нечистой силой, спаситель мира и вселенной. Почему люди сгорают в адском пламени, когда к ним прикасаешься этим серебряным клинком?
      Десять минут. Ровно столько времени я молча, не мигая, смотрел в глаза Графа, пытаясь разглядеть в них хоть искру неправды. И ровно столько времени мозг старательно решал, верить или нет.
      Боболок не отвел глаз. Его морда оставалась спокойной, только лапы неторопливо перебирали янтарные четки.
      То, о чем говорил Граф невероятно, чтобы оказаться правдой. Люди превратились в монстров? Этого не может быть. Да, они жестоки, бесчеловечны, кровожадны. Этого у людей не отнять. Если, тем более, учесть, что, по словам самого Графа, остров настоящее сокровище. Но умирать от серебра, словно ничтожная нелюдь? Невозможно. Нет. А если Граф прав? В этом мире всякое может случиться. И моя история тому подтверждение. Но тогда проверить слова Луиза можно только одним способом.
      - Идемте, Граф, - я подскочил с места, зная, что должен сделать.
      - Куда? - боболок чуть напрягся.
      - Обратно. В подвалы. Куда же еще. Мне нужна ваша шпага.
      Не дожидаясь согласия Графа, я торопливо зашагал к выходу. Граф, ни слова не говоря, затопал следом.
      У дверей я почти нечаянно задел острием серебряной шпаги одного из стражников. Неглубокая царапина на плече.
      Раненый даже глазом не моргнул. Продолжал пялиться прямо перед собой, крепко сжимая боевой топор. Граф, следующий за мной, только усмехнулся, взглянув на сочащуюся из раны кровь, и сунул в лапы охранника свой платок.
      На повороте коридора я на секунду обернулся. Раненый был вполне здоров и гордо хвастался перед товарищем полуученым от варркана порезом и подарком короля.
      - Солдаты чаще чем все остальные подвергаются испытанием серебром, бросил Граф, поравнявшись со мной. Я не прореагировал и двинулся к подвалам.
      Прихватив по дороге пару чадящих факелов, миновав тяжелые, обитые железом двери, длинные темные коридоры, мы спустились вниз.
      - Откройте, - потребовал я, указывая на камеру, где находились люди.
      Граф несколько секунд задумчиво покусывал губу, затем решился и отпер тяжелые засовы.
      - Они опасны, варркан. И не по человечески сильны. Вы не боитесь?
      Я усмехнулся. Сила варркана еще не пришла ко мне, но имея в руках оружие из небесного металла даже сейчас мне нечего боятся. Если Граф все наврал, то люди, будь у них хоть немного ума, не полезут к человеку со шпагой. Любое существо прежде всего ценит свою жизнь. А если боболок прав, в чем я еще не совсем уверен, то серебро поможет и в этом случае.
      Я сделал шаг вперед, за толстые решетки, и за моей спиной раздался противный ржавый звук закрываемых дверей. Промелькнула мысль о ловушке, но я отогнал ее. Незачем вытаскивать варркана из другого мира, чтобы с помощью такой сложной комбинации заманить в клетку. Граф, словно прочитав эти мысли, чуть слышно произнес:
      - Если вы, варркан, погибните, чего я искренне не желаю, то мне бы не хотелось, чтобы эти твари вырвались на волю.
      Я коротко кивнул, выставил впереди себя шпагу и стал мелкими шашками приближаться к черной, копошащейся куче в дальнем углу клетки.
      - Эй! Вы меня слышите? - позвал я.
      Возня прекратилась, и я заметил несколько отражающихся в слабом свете факела глаз.
      - Вы слышите меня? - повторил я, - Я хочу помочь вам.
      Из угла донесся толи рык, толи несвязные ругательства.
      Я сделал еще несколько шагов вперед.
      От кучи отделилось темное пятно и, пригибаясь к каменному полу, стало медленно приближаться, изредка низко подпрыгивая.
      Отчего-то это не совсем человеческое движение насторожило меня. Я перехватил поудобнее шпагу, стараясь разглядеть все, до мельчайших подробностей.
      Человек, не доходя нескольких шагов, остановился и, вытянув шею, стал принюхиваться, мелко подергивая ноздрями. Верхняя губа его задралась вверх, и он чуть слышно прорычал.
      - Ты можешь говорить?
      Человек резко присел, почти касаясь руками пола, взглянул на меня из-под лохматых бровей и зарычал еще сильнее. Вслед за этим из угла вышли остальные. Такие же грязные и недоверчивые. Один стал заходить справа от меня, второй слева.
      - Осторожней, варркан, - крикнул Граф, который внимательно наблюдал за разворачивающимися в клетке событиями.
      Мне не нужны были предостережения боболока. Я и сам видел, что задумали эти люди. Работа варркана научила меня читать чужие глаза. И сейчас я различал в глазах этих людей только желание убить.
      - Не советую приближаться, - я выразительно покачал шпагой, все еще надеясь, что люди понимают меня, - Не хотите разговаривать, не надо. Но и приближаться ко мне слишком близко не стоит.
      Наверно, я слишком много болтал. Поэтому и забыл правило варркана. Чем меньше слов, тем меньше дырок в шкуре.
      Нападение произошло почти неожиданно. Тот, который стоял справа, мотнул лохматой головой и молча бросился вперед, протягивая ко мне руки. Следом за ним последовали остальные.
      В попытке отступить, я сделал шаг назад. Запнулся, и рухнул на спину, не забыв выставить перед собой острое жало серебряной шпаги. И может только это неловкое движение спасло жизнь глупому варркану.
      Один из нападавших налетел на шпагу. Из его пронзенного горла хлынула кровь, он захрипел, но успел полоснуть меня по лицу тяжелой ладонью. Я откинул его тяжелое тело сапогом, перевернулся на живот, ожидая нападения каждое мгновение, вскочил на ноги и размашисто, не глядя, рубанул перед собой воздух.
      Но никто и не думал нападать на меня.
      Два человека, бросая подозрительные взгляды, занимались своим товарищем. Нет, они не помогали ему. Они рвали его на куски, наслаждаясь видом теплой плоти и запахом крови. Зачем преследовать опасную добычу, когда можно полакомиться беспомощным другом?
      - Люди? - прошептал я, - Нет. Уже нет.
      И словно далекое и звериное проснулось во мне. Словно зов диких предков толкнул меня вперед. Я позабыл, кто я и что я. Я стал таким же зверем, как и те, кто сейчас находился передо мной.
      Всего два раза спела свою песню серебряная струна шпаги. Всего два раза.
      Я отступил назад. С силой сжал ладонями виски, стараясь прогнать дикий зов зверя. Застонал, словно это могло помочь в изгнании неугодного.
      - Смотри, варркан!
      Голос Графа вывел меня из ступора, заставив возвратиться в мир действительности.
      Алое прозрачное пламя полыхало над тремя поверженными людьми. Оно не выбрасывало вверх языки пламени. Оно не старалось убежать по грязной соломе в темноту. Оно просто пожирало то, что принадлежало только ему. И никому больше.
      Через пять секунд на грязном, заваленном нечистотами полу ничего не осталось.
      - От простого железа они умирают куда медленнее, - Граф, открыв двери, прошел в клетку и встал рядом, - У тебя на щеке кровь.
      Я дотронулся ладонью до щеки.
      Странно. У меня и у них одна и та же кровь. Липкая и теплая. Тогда почему мы такие разные? Странно.
      - Мне нужно остаться в одиночестве, - пробурчал я, не глядя на Графа, - Я останусь здесь. Принесите чистой соломы и воды. Если через сутки я не превращусь в зверя, то, возможно, мы и продолжим наши милые разговоры о сотрудничестве. Поспешите, Граф Луиз де Шовиньон. У меня мало времени, чтобы избавиться от последствий нанесенной раны. Не забудьте запереть дверь. Не исключено, что вместо трех человеческих экземпляров у вас вскоре появится один, но очень и очень буйный.
      Граф поднял уроненную мной шпагу, склонил на мгновение голову и, не оглядываясь, вышел.
      Как я и просил, слуги притащили целую копну свежей соломы и несколько кувшинов с водой. Опасливо поглядывая на меня, скинули ношу поближе от дверей и быстро исчезли, прихватив факела. Клетка, ставшая мне на ближайшие часы и домом и лазаретом, погрузилась во тьму. Во тьму, у которой не существовало ни начала, ни конца.
      Я скинул верхнюю одежду, упал на подстилку, свернулся калачиком и заскулил. Заскулил, словно новорожденный щенок, у которого в не прорезавшихся глазах только страшный мир темноты и тишины.
      Если я не хочу превратиться в нежить, если не хочу стать таким же существом, как и убитые недавно люди, я должен как можно скорее стать варрканом. Вернуть запечатанные знания и силу. Вернуть мощь. Вернуть человеческий облик.
      Раненая щека тупо горела. Кровь, не успевая застыть, сочилась по коже, стекала на подбородок и падала в темноту. И я чувствовал, как тело мое медленно, но верно превращалось в тело нелюдя. Дикие мысли, не подвластные моему земному сознанию, грубо рвали на куски мозг, принося жуткие образы и желания. И оно, мое человеческое сознание, в страхе перед звериным натиском, бежало прочь, в темноту. Туда, где за крепкими стенами, за не взламываемыми печатями хранилась душа варркана. Лишь одна она могла помочь мне не превратиться в чудовище. И только на нее одну оставалась надежда.
      Человеческая душа, преследуемая чуждой сущностью, заколотилась в стену, воздвигнутую временем и необходимостью. Крепка и прочна стена. И не справиться с этой мощью простой и слабой человеческой душе. Только одна песчинка, одна почти незаметная песчинка отшелушилась от стены, за которой хранились тысячи и тысячи сознаний прежних героев, магов и воителей. Но и этого достаточно.
      Дрогнула стена. Словно почувствовала, что пришло ее время. И сдалась, пропуская через себя всего одну спрятанную волю. Но самую главную. Волю к жизни.
      Тонким, невидимым ручейком пробивались сквозь толщу ждущие действия души. Ломали, камень за камнем, преграду. И звали за собой тех, кто еще не знал, что телу, в котором они столько времени прятались от бытия, требуется помощь.
      А оно не просто звало. Оно молило. Уже не в силах сдерживать превращений. И не в силах удержать равновесие.
      Но теперь те, кто так долго ждал своего часа знали. Они, круша последние остатки стены, вливались в меня, говорили со мной, думали и делали за меня. Неудержимым потоком обволакивали каждую клетку, ища чуждую мысль и изгоняя ее прочь. Они растекались по мне, вызывая странные образы, воскрешая былые дни, возвращая гордость побед и горечь поражения.
      Как прежде.
      Как раньше.
      Как всегда.
      И много было тех, кого я просто слушал. И много было тех, с кем просто говорил. Передо мною пролетали души, давно забытых тел исчезнувших могил.
      ...Старенький грузовик на горном серпантине. Черная кошка на дороге. Бесконечное падение в ущелье. Смерть, положившая начало новой жизни в новом обличии варркана. Ночная дорога. Нападение нелюдей. Блеск серебра и огонь поверженных тел.
      Великие Шептуны и волшебники замка Корч говорили со мной. Давно превратившиеся в прах друзья и враги смотрели мне в глаза. Варрканы, чье предназначение избавлять мир от темных сил, припав на колено, салютовали мне серебряными клинками.
      И принцесса Иннея, вместе с зеленоволосой Ило, улыбались мне, шепча слова любви, и сливались в один, такой дорогой мне образ Илоннеи. Пьер, держа в ладонях Глаз Дракона, собирал свое серебряное войско. И Джек, варакуда с серебряными клыками, гордо задрав морду, сидел у его ног.
      И были еще победы. Сотни побед. И тысячи лап тянулись ко мне, моля о пощаде. Стоны убитых наполняли меня, проклиная на все времена. И стоны отмщенных пели во мне, склоняясь в благодарном поклоне.
      Живи варркан. И делай то, что ты умеешь делать лучше всего. И лучше всех. Убивать тех, кто идет против света. Живи варркан.
      Образы менялись, расплывались в единой мешанине размазанного сознания, крутились в калейдоскопе необъятной силы. И над всем этим звучали барабаны, отбивая непереносимым грохотом боевую песню варркана. Единственного варркана. Потому, что теперь в этом мире оставался только один. Я. Варркан Файон. Сжигающий серебряным огнем.
      Краски тускнели, успокаивались. Образа расплывались и превращались в одно единственное лицо. В одну единственную морду. Нелюдя боболока. Графа, по имени Луиза де Шовиньона. Он звал меня, беззвучно открывая пасть. Он звал меня, чуть слышно произнося мое имя. Он кричал, пытаясь возвратить меня из небытия.
      - Варркан! Варркан!
      И я открыл глаза.
      - Варркан! - Граф прижался мордой ? ??????? ??????? ? ????????? ??????? ?? ??, ??? ?????? ???????? ??????? ?????????, - ??... в порядке?
      Я сел. Стиснул пару раз кулаки, покрутил головой, щелкнул пальцем по своему носу. Провел языком по зубам, проверяя, не выросло ли чего ненужного. Не выросло. И не должно.
      - В порядке. Сколько я тут прохлаждаюсь?
      - Неделю, варркан. Целую неделю. Да-да.
      Процесс с каждым разом затягивается. Это не слишком хорошо. Хорошо если в клетке, а если приспичит на костре?
      - Что это вы Граф на меня так странно поглядываете?
      - Да нет, ничего, - смутился Луиз, - А ты, варркан, есть не хочешь? Мяса там свежего. Или крови.
      - ????? - ? ??????? ???????, ???? ?? ? ??????? ????, ? ?????? ? ??????, ??? ?? ?????, - ???? ?? ????. ? ????? ?? ????. ? ??? ????... Чего вы прыгаете Граф?
      Боболок и в самом деле проворно отскочил от клетки, едва я поднялся на ноги. Лапы его судорожно сжимали эфес серебряной шпаги, а он сам чуть слышно похрюкивал. Все тот же атавизм.
      - Ясно, - помотал я головой. Потом подошел к прутьям и просунул сквозь них руку, - Валяйте свои прививки. Да отвернусь я, отвернусь. До чего пугливые нелюди пошли.
      - Станешь тут пугливым, - признался Граф, осторожно приближаться ко мне, Видел бы ты себя со стороны в эту неделю, да послушал все то, что орал благим ревом, и не так бы скакал. Так я тебя немного порежу?
      - Режь, - согласился я, - Только руку не оттяпай. Она мне еще пригодиться.
      Я отвернулся, дабы не смущать Графа в его справедливом желании проверить меня на предмет монстроидальности. Слышно было, как он, бормоча молитву, сделал несколько шагов. Потом по руке скользнуло холодное серебро, вспарывая кожу и разрезая мясо.
      - Все?
      - Все, - Граф занял безопасную позицию и оттуда наблюдал за состоянием раны.
      Я посмотрел на руку и скривился. Граф меры не знал. Порез оказался длинный и глубокий. Хирург из нелюдя при всем желании не получился бы.
      - Не горит? - пощелкал я пальцами.
      - Не горит, - Луиз подергал поросячьим носом, принюхиваясь. Хотя давно известно, что серебряное пламя не пахнет, - Так ты точно без последствий, или охрану звать?
      Я с шумом выпустил из легких воздух. Доказать, что ты не верблюд в этом мире оказалось сложнее, чем предполагалось.
      - Граф, ты меня уморил. Нормальный я. Шерсти нет, клыков нет. Серебро не берет. Какие еще тебе доказательства нужны?
      - А ты поколдуй, варркан, - нелюдь поскребла за широким ухом. Волнуется, значит. Боболоки, когда волнуются, чешутся без меры, - Нелюдь колдовать неспособен, это тебе каждый детеныш скажет. Вот и докажи.
      Я вздохнул. Творить волшебство просто ради представления не хотелось. Но надо.
      Помахав в воздухе рукой, я протянул к Графу кулак и разжал его. Над ладонью парила яркая звездочка. Элементарное заклинание малого огня, не требующее больших, как умственных, так и физических способностей. Как ни странно, Граф знал и об этом.
      - Так и я могу, - рыкнул возмущенно боболок, помахал лапами и, что-то пробормотав, разжал когтистую пятерню. Из нее вывалилось куриное яйцо и с хрустом раскололось об пол. Графа сей факт ничуть не смутил, - Не то заклинание, - пояснил он, улыбаясь, - А ты, варркан, сделай что-нибудь повесомее, посерьезнее.
      - Надоел ты мне Граф. Но, хорошо. Смотри на прутья, и не говори, что не видел.
      Я дотронулся пальцами до толстых, железных прутьев клетки. Они издали тихий шелест и ржавой шелухой осыпались вниз.
      Это колдовство больше потрясло Графа, нежели пустяшный фокус со звездой. Он удивленно задрал брови вверх и нечленораздельно промычал. Не понял что.
      - Устраивает?
      Но угодить боболоку не легко.
      - Если ты такой умный, варркан, то почему не выходишь сам? А просишь открыть клетку? Нестыковочка выходит, варркан.
      - ??..., - я неопределенно помахал головой, - Если ты тоже такой умный, то должен был понять, что это только иллюзия, - прутья материализовались на своем месте, целые и невредимые, - А также должен понимать, что не могу я сейчас выбраться сам. Лень мне. А если более откровенно, то просто не хватает сил. Устал. Вот отдохну с твоего позволения, тогда поколдую на радость тебе и твоим подданным. Короче Граф, или открывай и приведи меня в порядок, или я тебе не товарищ. Будешь сам с людьми разбираться.
      - ??? ?? ????? ? ??????, - ??????? ???????, ?????? ????????, - ??????-??, ? ????-?? ????!... Кончилась!
      На месте пореза оставался только грубый шрам, который, я знал это, через сутки рассосется без следа. Заставить работать регенеративную систему, это единственное на что оставалось сил. Не истекать же кровью попусту.
      Поднимаясь по крутой лестнице, я споткнулся об ступень, едва позорно не загремев вниз, но Граф вовремя придержал меня сильной лапой.
      - Слабоват ты, варркан. Слабоват. Я то думал, что выписываю из другого мира воина и силача. Но что-то не вижу перед собой эпосного героя сказок. А может ты и не варркан вовсе? Может, врут сказки и предания?
      - Не врут, - успокоил я нелюдя, - Дай немного времени. Чуть-чуть только.
      Сказать честно, я и сам был немало удивлен слабостью организма. Такого со мной еще не случалось. В прошлые прибытия в этот мир тело, после превращений, наполнялось силой и мощью. А сейчас? Глаза слипаются. Руки дрожат, словно у немощного старика. Хорошо хоть не видит меня в таком жалком состоянии Илоннея. Но я стал варрканом. Я знаю это. В мозгах пока сплошная неразбериха, но мне нужно совсем немного времени, чтобы привести все порядок. Совсем не?????. ????, ???. ?????. ? ??? ??? ????? ? ???? ?????. ?????. ?????....
      Последнее, что я запомнил перед тем как упасть на кровать и закрыть глаза, недоверчивая морда боболока Графа, который, скрестив на груди лапы, наблюдал, как расторопные стаскивают с меня грязные одежды.
      Проснулся я от легкого прикосновения к своему лбу. Кто-то заботливо укладывал на него влажную тряпку. Знать не слишком хорошо я выглядел.
      Переждав некоторое время, я приоткрыл глаза, чтобы взглянуть на заботливую сиделку. Почему я решил, что это была представительница женского населения замка? Потому, что я варркан. Чтобы выжить в этом мире я должен многое знать. И тем более разбираться, какой запах у самцов, а какой у самок нелюдей.
      Рядом с кроватью, я не ошибся, сидела упыриха, та самая которая приносила мне одежду. На ее коленях лежала развернутая книга. Упыриха, чуть шевеля толстыми губами и водя по строчкам крючковатым пальцем, читала, не забывая время от времени почесаться.
      - Про любовь? - спросил я.
      Упыриха тихо взвизгнула, подскочила со стула и шарахнулась к выходу. Потом увидела, что ничего страшного не произошло. Просто ее больной, наконец, пришел в себя. Она, страшно покраснев, склонилась в реверансе, уткнув большие круглые глаза в пол.
      - Простите, сир варркан. Я не думала, сир варркан, что вы очнетесь так скоро.
      - Да не стоит извиняться, - я принял сидячее положение, свесив босые ноги с высокой кровати, - Так о чем, говоришь, книжка?
      - ???? ??? ?????????, ??? ???????....
      - Интересно. Мне сейчас все интересно. Где, например, мои штаны? Ага. Вот они, родимые.
      Я натянул исподнее, поискал под кроватью домашние тапочки, но вовремя вспомнил, где нахожусь.
      - Это что там у тебя? - я кивнул на массивный дубовый стол, на котором стояло несколько, накрытых салфетками, тарелок и пара кувшинов.
      - Еда, сир варркан, - упыриха разогнулась, подбежала к столу и, покряхтев, пододвинула его вместе с тарелками поближе к кровати, - Все свежее и все приготовлено на огне.
      - Не сомневаюсь. А в кувшинах?
      - Молоко, сир варркан. Наш король приказал давать вам только молоко.
      - Весьма любезно с его стороны, - я откинул салфетку, оглядел съестные припасы и решил, что новую жизнь лучше всего начать с неопределенного происхождения каши и с пары толстых жареных колбасок. Естественно, не забыв и про графское молоко, - А ты, любезная, почитай вслух, - попросил я с практически полным набитым ртом, - Страсть как люблю во время еды почитать про любовь.
      - Наш король говорит, что читать за столом вредно для желудка, - в очередной раз потупила глаза упыриха.
      - Начхать, - парировал я, облизывая пальцы и выбирая поупитаннее свиную котлету, - Я не вы, а желудок мой, как мельница, все перемелет.
      - Хорошо, сир варркан. Только эта книга не о всякой глупой любви, сдалась упыриха и присела на краешек стула,
      - О чем же еще? - молоко козье. Жирность пять процентов.
      - О ваших геройских подвигах, - хихикнула упыриха.
      -Ну-ка, ну-ка! Про меня? С картинками? - чего не ожидал, того не ожидал. Вот ведь как получается. Истребляешь их, мечом крушишь, а они о тебе через двести лет книжки сочиняют. Чудно.
      Упыриха раскрыла книгу, пролистнула пару страниц и, взглянув на меня, пояснила:
      - Без картинок. Я только кусочки прочту, сир варркан. Самое, на мой взгляд, удачное.
      Это уже серьезно. Цивилизация прет из всех щелей.
      Получив согласие на самые удачные кусочки, упыриха стала читать, сопровождая это доброе дело повизгиванием, порыкиванием и выразительным маханием свободной лапы.
      - "Место его положения в этом огромном зале отмечалось вспышками серебряного сияния. Все смешалось. Крики, вопли, визг. Он и сам что-то выкрикивал, в высшей степени непорядочное. Это его земной разум не мог мириться с положением и помогал как мог. Ударом меча отделив голову боболока от туловища, он опустился на колено, в ????????? ?????? ???????? ???????? ?????????? ?????????? ??? ???? ?????-?? ?????????. ?? ???? ??? ???? ??? ?? ??????, ? ????? ????? ???? ??? ??????????...".
      - Достаточно, - попросил я, допивая молоко.
      - Вам не нравится, сир варркан? - удивилась упыриха.
      - Нравиться, - успокоил я ее, - Только все это полная брехня. Во-первых, голову я отделял не боболоку, а бобоку. А это не одно и тоже. А во-вторых, не одному, а как минимум, двадцати.
      - Сир варркан любит приврать? - захихикала упыриха, пряча нос в кружевной рукав, - Двадцать бобоков разорвут на части любого варркана.
      - Я жив, и это доказывает правдивость моих слов. Ладно, миссис Де У, я правильно говорю? Пора мне встретиться с Графом. Только в штанишках этих как-то несподручно идти.
      - Ваша одежда в шкафу, сир варркан. Только мой младший брат-негодник спорол на память все банты с вашего плаща. Не гневайтесь на него, сир варркан. Спасибо, сир варркан. Вы так добры. Одевайтесь, сир варркан, а я предупрежу нашего короля о вашем желании говорить с ним.
      Пока упыриха галопом мчалась по коридорам к покоям Графа с вестью о моем пробуждении, я, не спеша, оделся. К моему удовольствию младший брат негодник постарался на славу. Ни одного банта. Оставалось только оторвать кожаный мешочек для хвоста, отодрать золоченые шпоры и засунуть под матрац широкополую шляпу с перьями.
      По коридору пронесся топот и в дверях появилась радостная морда упырихи Де У.
      - Наш король ждет вас, сир варркан. По коридору направо и до упора.
      - Благодарю вас, Де У. Но перед тем, как я уйду, позвольте один совет. Не читайте на ночь страшных книжек. Кошмары замучат.
      - Я знаю, сир варркан. Но мне и так часто сняться люди.
      Не найдя достойного ответа, я пожал плечами и вышел в коридор. В нем, через каждые пару шагов, по обеим сторонам стояли боболоки с боевыми топорами. Причем топоры были не зачехлены, что навевало на невеселые мысли. Меня бояться. И в это нет ничего удивительного. Местное население, если верить словам Графа, достаточно много натерпелось от людей. Чего ради жителям острова верить мне, так называемому варркану? По здешним меркам я самое что ни наесть ужаснейшее существо.
      - Заходите варркан, - Луиз встречал меня у дверей своего кабинета, Присаживайтесь, где вам удобней. У камина будет в самый раз.
      Граф Луиз, закутался в пурпурный плащ, занял место рядом со мной и уставился на расцветающие в камине цветы огня. Молчал он не долго.
      - Мне необходима ваша помощь, варркан.
      - Для этого я здесь, Граф.
      - Мне необходима ваша помощь, варркан, - словно не слыша меня, продолжил боболок, - чтобы избавить мой народ от постоянных нападений со стороны людей. Пока вы восстанавливали свои силы, варркан, они напали снова. Три дня назад. Ночью, когда все нормальные существа видят сны. Люди высадились на западной стороне острова, где у нас нет сторожевых башен. Только несколько деревень, жители которых мирно возделывают поля. Этих деревень уже нет. Так же, как и их жителей. Они все мертвы. Видели бы вы, варркан, эту страшную картину. Вся земля стала красной от крови моих подданных. Только чудо и мужество солдат избавило нас на этот раз от полного разгрома и уничтожения.
      Граф задрожал, наклонился поближе к огню, словно пытаясь увидеть там души тех, кто умер на поле боя.
      - Еще одно такое нападение и у меня не останется ни одного солдата. Не останется ничего. Только выжженный остров, да горы трупов. Нет, варркан. Мы храбры и не боимся умереть. Но перед людьми мы бессильны. Обычное железо стало бесполезно. Даже с рассеченной надвое головой люди продолжают нападать. И это страшно.
      Боболок отстранился от камина и повернулся ко мне. И грусть была в его глазах.
      - Как странно получается. Мой остров завален золотом и драгоценными камнями, но нет ни одного серебряного рудника, где мы могли бы в достаточном количестве добывать небесный металл. Даже то немногое, что мы сумели найти, пошло на тот куб в подвале. Да еще эта священная шпага, доставшаяся нам от предков.
      - Как же вы убиваете людей?
      - Мы отрываем им головы. Это единственное, на что мы способны, защищая свой дом. Ты не осуждаешь нас, варркан?
      Я промолчал. Я не мог никого ни осуждать, ни оправдывать. Я был чужим на этой земле. И не мне решать, кто прав, а кто виновен. Не испытывая никакой неприязни к островитянам, я, тем не менее, не испытывал и никакой ненависти к тем, кто с человеческим лицом жег и убивал.
      - Я понимаю тебя, варркан, - Граф задумчиво погладил шершавый подбородок, - Они, люди, твое племя. Тяжело осуждать тех, к кому принадлежишь сам.
      Я молчал.
      - Но если мои слова верны? Если люди перестали быть людьми, превратившись в монстров? Если твое племя само стало нелюдским? Ты поможешь нам, варркан?
      Даже огонь притих в камине в ожидании ответа.
      - Если те, кто называет себя людьми, потеряли душу и превратились в нежить, я помогу тебе, Граф. Даже если придется пройти с огнем и мечом по зараженным территориям.
      - Благодарю тебя, варркан, - Граф опустился на кресло, - А теперь позволь поведать тебе то, что еще не рассказал. Помнишь, я говорил тебе о том, что в центре континента стоит крепость, которая продолжает сдерживать натиск нелюдей?