Игрушка для императора

      Прошли те времена. Давно прошли. Нелюдь осторожнее с каждым днем становилась. Умнее. Сломя голову в дома не лезла. Людей по деревням не истребляла. Училась. И выучилась. Поняла, что к чему. Жить правильно стала. Да только теперь люди с ума посходили. Сами в зверей превратились. И винить Императора не в чем. Если с головой да с сердцем не дружить, человеком трудно до конца дней своих оставаться.
      Пример, вот он, перед глазами.
      Огромное пространство в кострах. Дикое поле, усеянное искрами. Не для тепла, и не для приготовления пищи. А чтобы самим было не страшно. Страх над диким полем. Недоверие. Друг друга подозревают. Друг другу не доверяют. Того и гляди руку или ногу оттяпают. Да с чавканьем и аппетитом употребят. Война войной, а жрать хочется. Да на всех еды не достать. Зверье разбежалось, подножий корм под корешки выбран. А живых людей, главную и самую питательную пищу, сами же и извели. Кого в армию призвали, на свое подобие переделали. А кому бездумно шею открутили, да гнить оставили. Говорю же, с головой дружить надо.
      Тщательно изучив передовые позиции, я по-пластунски, на всякий случай, отполз назад. Перед тем, как соваться в осиное гнездо, стоило хорошенько подготовиться. Запаковать получше меч. Чтоб не выдал сиянием серебряным. Изваляться в пыли, лицо грязью измазать. Хорош бы я был, если бы полез к нелюдям чистенький, да пригожий. Первый встречный радостно закричит, да сам же и набросится, не дожидаясь, пока остальные сообразят, что обоз с продовольствием на своих двоих сам явился.
      Но самое главное проверить, нет ли нечаянных царапин. Живая кровь для нелюдя, что водка для человека. Враз разум теряет и прет на ее запах, не обращая ни на что внимания. Тогда уж не поможет ни испачканная одежда, ни перемазанное лицо. И даже "Лучший" не спасет.
      Найдя себя достаточно привлекательным для нелюдя, дополнительно присыпав волосы трухой деревянной, я боле не скрываясь, направился прямиком к лагерю. Признать во мне человека сейчас сложно. Отвратительный запах, мерзкая физиономия, тупой взгляд. Самый настоящий первоклассный нелюдь. С иголочки.
      Первая же встреча с представителем нелюди оказалась для меня едва ли не роковой. До самого лагеря было еще достаточно порядочное расстояние, когда я споткнулся на ползающее в потемках тело. Обладателем тела, вот она случайность роковая, оказался тот самый бородатый нелюдь, который заставил меня штурмовать в одиночку замок. В данное время он рылся в земле, пытаясь добыть из норы землеройку. Землеройка не дура, давно смылась через черный выход, но нелюдь этого не понимал и остервенело расшвыривал во все стороны клочья земли. Именно от этого увлекательного занятия я его и отвлек.
      Не знаю как у него, но у меня идеальная память. Бороду нелюдя, широкую и лохматую, я признал мгновенно. Может нелюдь и не обратил на меня внимания, мало ли по полям неприкаянных шляются, но меня угораздило отдавить ему ладонь. В ответ на его недовольное урчание я посоветовал не ковыряться понапрасну в земле, а набить желудок травой. Сытно, а главное ноль калорий, не разжиреешь. Не стоило мне лезть к парню с советами.
      Мужик сощурил глаза, пытаясь рассмотреть меня в темноте и даже понюхал воздух. И, конечно, узнал. Если надо кого-то узнать, всегда можно сделать это без особых усилий. Тем более такую популярную личность, как я.
      - Брат? - вопросительно прошипел Борода, соображая, почему я живой. В смысле, почему я не мертвый. В общем, не важно. Почему я здесь, так точнее.
      Я хотел, было, объяснить Бороде, что, мол, с честью выполнил поставленную задачу и героем возвращаюсь в места постоянной прописки с ценными разведданными. Но перед тем, как открыть рот, я успел поймать его мысль, и передумал нормально разговаривать. Борода готовился завизжать. Сильно, громко, желательно красиво. Именно так он и думал.
      Мне ничего не оставалось, как прекратить эту несвоевременную демонстрацию голоса. Рассекречивать себя я не хотел. Еще не время.
      Основание ладони неслышно подкинуло подбородок Бороды к необычайно звездному небу, а вторая рука резким ударом навсегда отбило желание одного, отдельно взятого нелюдя визжать сильно, громко и, быть может, красиво. Осторожно опуская тело искалеченного нелюдя на траву, я подумал о том, что и сам я желал бы в последний момент своей жизни видеть черное небо, истыканное мерцающими звездами. Умирать, так умирать красиво.
      Вот с такими веселыми мыслями я и ступил на территорию лагеря нелюдей.
      Больше всего он напоминал странную смесь давно не убиравшегося свинарника и отключенного от центрального электроснабжения ада. Тысячи и тысячи, и еще тысячи самых уродливых тел бродили, ползали, скакали или лежали вповалку вокруг тлеющих костров. Отовсюду слышались звуки споров, драк, потасовок. Кому-то не хватило места у костра и он остервенело, с каким-то непонятным отчаянием, рвал куски мяса на теле обидчика. Кто-то визжал под натиском изголодавшихся товарищей, решивших скушать бывшего боевого товарища по полю боя. Где-то далеко, почти у самого горизонта недружный хор нелюдей горланил холодящую кровь песню. Скорее всего отыскали в давно разграбленных деревнях старый погреб.
      Иногда, посреди всего этого хаоса вспыхивали яркие огни. Это неосторожная нелюдь, по забывчивости, или по незнанию переступала через запретную границу костра и вспыхивала визжащим факелом. Но никто не бросался к нему на помощь. Зачем? Огонь не отдаст своей добычи. Тем более, что вокруг ее так много.
      На меня никто не обращал внимания. Если любопытные взоры и останавливались на мне, то тут же спешили спрятаться подальше, в глубину темноты или в слабые проблески костров. Стоит ли связываться с сильным, почти целым нелюдем, который так уверенно шагает через груды тел? Конечно, у него должно быть вкусное мясо, но одному с ним не справиться. Вот если бы кто-то помог. Но никто не поможет. Разве что аппетитный нелюдь споткнется и свалится на землю. Тогда найдется немало желающих пощекотать не испорченное гнилью тело.
      Но валяться на земле я не собирался. Каждый шаг надежен. Каждый шаг, как разумная жизнь, просчитан, обоснован и прожит. Тело мое, подчиненное варркановскому сознанию, не тратило ни одного грамма энергии зря. Все направлено на то, чтобы сохранить как можно больше этой энергии. Никто не знает, что ожидает меня впереди. Может быть всего одного мгновения силы не хватит мне, чтобы завершить задуманное. Всего одного мгновения силы. Поэтому я должен быть очень бережлив. И очень осторожен.
      Я не на секунду не забывал, где я и кто я. Варркановские барабаны, подчиняясь осторожному разуму тех, кто жил во мне, отсчитывал куски времени редкими, почти глухими ударами. Даже "Лучший", я чувствовал это, не мерцал ослепительным серебряным огнем. Он, закутанный в гору тряпок, терпеливо ждал, когда его хозяин решит, что пришло его время. И тогда он покажет все, на что способен.
      Каждая клетка тела вибрировала, не сбиваясь с общего ритма, но и не подчиняясь всецело ему. Каждая клетка выполняла только одну, доверенную исключительно ей задачу. Делать все так, как хочет хозяин. И только для того, чтобы он, хозяин, носитель тела варркана, в нужный момент взорвался, неся смерть всему неживому, всему чуждому, и противному жизни.
      Тело на мгновение замерло, решая, куда ступить на этот раз, и, приняв решение, двинулось вперед.
      Под сапогом хрустнуло.
      - Куда прешь! - заныл долговязый нелюдь с ввалившимся носом, подтягивая к себе сломанную ногу.
      Как в курятнике. Уже и ступить некуда. А дальше еще хуже. Нелюдь жмется к центру. Именно там находятся наиболее сильные и, если можно так выразиться, самые целые нелюди. Не тронутые ни гниением, ни ранами. На самом краю этого безмерного лагеря те, кто через день другой превратятся в прах. Кто не в силах удерживать в целом состоянии рыхлое, изъеденное червями и гноем тела. Именно они первыми идут в бой и первыми погибают под серебряными стрелами, или под кипящей серебряной лавой. Никто не считал, сколько нелюдей погибло у стен последнего оплота человечества. И никто не станет считать, сколько еще погибнет. Есть цель. Есть Император. И есть, в конце концов, неутолимый голод, который гонит каждый новый день эти толпы бывших людей к крепости.
      Глупцы. Если бы они только знали, что за высокими стенами их ждет горькое разочарование. Несколько сотен несъедобных мертвяков, да домовых, которые не станут дожидаться полного падения цитадели и уйдут подземными переходами в другие, более благословенные места. И только единственный человек встретит их. Король, который пятнадцать лет назад сделал непоправимый шаг и теперь получает небесную кару.
      Сознание вело вперед. Я знал, и был уверен, что если девчонка жива, то она находится в самом центре этого ада. Она не глупа, и в ней есть частичка меня. Поэтому я так уверен. И Император не станет посылать за ней, если не уверен в ее целостности. Уж он то знает. На то он и Император.
      Как связаны эти два человека, эти два существа? Оба, и Император, и девчонка, обладают мощью. Я знаю это. Я сам почувствовал силу на собственной шкуре. И что случиться, когда я вернусь в замок вместе с Оливией? Конец света? Конец Императору? Или мир окончательно перестанет существовать? Нет ответа. И только время способно ответить на все вопросы.
      Но в одном я уверен точно. Как только представится возможность, я сниму с пояса свой широкий кожаный ремень и от всего сердца выпорю девчонку, которая столь долго водила меня за нос. И как ловко! Голову побрила, рюкзаки молча таскала. Даже слезинки не пролила. И для чего? Непонятно.
      Стоп!
      Тело замерло, остановившись перед широкой, в метра три, полосой, совершенно свободной от нелюдей. Некоторые из них подходили к полосе, и словно натыкались на невидимую стену. Приблизился и я. Осторожно, стараясь не таращить удивленные глаза и не слишком выделяться на фоне скрюченных существ.
      Так и есть. Силовое поле. Очень слабое. Но достаточное, чтобы самые слабые нелюди расшибали об него носы. Своеобразный Круг Чистоты. Только поставленный не варрканом. И не человеческим магом. Откуда нам здесь, великим, взяться. Но это и странно. Нелюдь по сути своей не может возводить такие преграды. Нелюдь вообще не способен творить колдовство. Не оттуда руки растут. Да и с мозгами у нее некоторые трудности. И вообще, мы, варрканы, то, мы, варрканы, сё. Нормальные парни, в отличие от некоторых.
      Пристроившись у края Круга я полчаса наблюдал за тем, как слабые, доходяшные нелюди, спотыкаются о стену, а более сильные благополучно минуют ее. С радостными воплями и гордо поднятой головой. На территории расплывчатого круга последние не задерживались, стараясь поскорее уйти за его пределы. Толи голова в этом месте побаливала, толи тошнило непонятно отчего.
      Следуя примеру моих совершенно не товарищей, я быстро пересек Круг Чистоты, не забыв усилить его. Просто так никто защиту не ставит. А коли поставили, то с определенной целью. Отсекать лишних индивидуумов. А мне это на руку. Тем более, я, кажется, догадывался, чьих рук это дело.
      За Кругом и воздух почище, и народу поменьше. Но зато больше здоровых, относительно, конечно, нелюдей. С железными мечами, с ржавыми топорами, а кое-кто и вовсе с массивными дубинами. Практически все они занимались благородным делом. Пытались пробиться через очередной Круг Чистоты.
      Это уже не лезло ни в какие рамки. Мы, варрканы, если и ставили защиту, то только одну. Слишком много сил отнимали заклинания и приготовления. А наложить один Круг на другой, вообще, считалось пропащим делом. Того и гляди, рванет со всех сторон. Только подсчитывай потери.
      Второй Круг оказался поуже. Метра два в поперечнике. Но он, к моему удивлению, огораживал небольшое селение, маленькую деревушку, затаившуюся между редких сосен. Около двадцати невысоких домиков, с темными, неживыми окнами и распахнутыми настежь дверьми.
      Нелюди с какой-то непонятной настойчивостью толпились у волшебной границы, дружно перекидывая за нее своих сотоварищей. Смельчака хватали за руки за ноги и под дружное рычание зашвыривали его за Круг. Некоторые, с противным лязганьем расплющивались, но большинство благополучно перелетали через некачественную защиту и оказывались на той стороне. Действие происходило под свет многочисленных костров, грозный визг и кое-где под практически неузнаваемую человеческую ругань.
      Там, за Кругом творилось еще что-то. Пока невидимое мне. Но все чувства говорили о том, что именно там, в самом центре этого действа скрывалась та, за которой я сюда явился. Потому, что только девчонка, обученная в свое время неграмотными колдунами и получившая также часть моих знаний, могла творить подобные безобразия. Я имею в виду наложение друг на друга силовых заклинаний.
      Выбрав группу нелюдей поменьше и послабее, я втиснулся между холодных тел, истекающих не менее холодным потом и повысив голос до самых возможных высот завизжал:
      - И меня! И меня!
      Сказать по правде, мне было немного стыдно. Великий варркан, а занимается черт знает чем. Мог бы спокойно пройти через все Круги без лишних проблем. Но нельзя. Там или нет девчонка, я со всей уверенностью сказать не мог. Поэтому раскрывать себя я пока не собирался. Только тогда, когда моя крепкая рука даст хорошей подзатыльник так называемому наследнику Графа, я скину свою гнусную лучину и займусь настоящей работой. Но это все потом. Сейчас главное упросить нелюдей зашвырнуть меня за Круг как можно мягче и как можно правдоподобнее.
      Упрашивать долго не пришлось. Как только рот мой закрылся, сразу четверо достаточно упитанных нелюдей, побросав оружие по сторонам, устремились ко мне. Я даже не успел опомниться, как меня дружно подкинули поближе к Кругу и злобно ухнув, отправили в свободный полет.
      Приземление прошло удачно. На ранее заброшенного нелюдя, который не справился с перегрузками и теперь ползал по земле, собирая в ладошку расплесканные мозги. Такими темпами у парня вряд ли что получиться. Я мог бы ему, конечно, посоветовать бросить все и шагать навстречу судьбе без мозгов. Мог бы, но не посоветовал. Каждый волен самостоятельно выбирать судьбу.
      Оставив несчастного наедине с разбежавшимися мыслями, я направился к довольно редкой кучке нелюдей, которые толпились у дома, который несколько отличался от остальных в деревне. Высокий, по местным меркам деревянный шпиль, на котором возвышался однорукий крест, говорил о том, что здание это, скорее всего, местная церквушка.
      Нелюди негромко перешептывались между собой и все время оборачивались назад. Может, ждали подкрепление, а может просто шеи разминали. Нелюдей до конца не поймешь. Но так или иначе никто из них не решался зайти на невысокое крыльцо и проникнуть внутрь церкви. И виной тому был отнюдь не крест. Только глупцы, да невинно заблуждающиеся, считают, что крест способен отпугнуть нежить. Ничего подобного. Может где-то сей факт и действует, но только не в этом мире. Нелюдя хоть в пять рядов крестами обставь, и с ним ничегошеньки не случится. Только серебро и только хорошее заклинание.
      Удерживало нежить нечто другое. Когда мое сознание осторожно сообщило, что прямо передо мной стоит третий Круг, у меня предательски задрожало одно правое колено, а по спине, напомнив о более молодых варркановских годах, маршем и с песней протопала колонна зажравшихся мурашек.
      Данный факт противоречил всем законам природы и всем предписаниям науки о колдовстве. Два Круга еще туда-сюда. Риск, благородное дело. Но три! Тот, кто это сделал, должен быть сумасшедшим. Если я правильно разбираюсь в колдовстве, а я в нем разбираюсь, то в любое мгновение могло произойти непоправимое. Для того, кто в данное время находился в церкви, и для меня лично. Воронка от края моря до края другого моря. Глубину даже предположить страшно.
      Для нелюдей и их армии, это конечно неприятно. Но черт с ними, с нелюдями. Сгорят в адском пламене. Но там же сгорит и все королевство, включая девчонку, короля, защитников, а что самое неприятное, меня самого. И данная позиция в рейтинге мне абсолютно не нравилась.
      Чтобы закрыть наглухо свое сознание потребовалось минуты две. Осталось только человеческое, земное сознание, которое от гордости чуть не выпрыгнуло прочь. Пришлось напомнить ему, где мы находимся и с какой миссией. Только после этого оно успокоилось и плавно перетекло в район коленок, отчего задрожала и левая коленка. Но теперь, когда варркановское сознание надежно укрыто, можно чуточку успокоиться. Сдуру, с перепугу не наколдую ничего и не нарушу шаткого равновесия стихии.
      Нелюди тем временем разожгли на границе последнего, третьего Круга гигантский костер, стащив в него чуть ли не половину стоящей рядом избы. Костер получился на славу. Полыхало так, что казалось, еще немного, и пламя не выдержит, разбежится по сторонам, чтобы по случаю погостить на всем деревянном, что имеется поблизости.
      Два нелюдя, взявшие на себя роль истопников, слишком близко подступили к огню и в один миг превратились в два веселых факела, бегающих по деревне в поисках спасения. Остальные собравшиеся не обращали на них никакого внимания. Столпились у кромки защищенной территории и жадно всматривались в прыгающие тени окошек церквушки, пытаясь разглядеть, что там внутри.
      Я встал за их спинами, чтобы понять, насколько решительно они настроены и каковы их дальнейшие планы. Через Круг Чистоты они не пройдут, это понятно. Он хоть и недостаточно прочен, но силовое поле, есть силовое поле, как его не обзывай. По отдельным словам, рыкам и визгливым возгласам стало понятно, что нелюди намерены организовать круглосуточное дежурство превосходящими силами. Рано или поздно тот, кто находился в здании почувствует голод. И вылезет, как миленький.
      Между тем, желающих поучаствовать в операции по извлечению живности прибавлялось. Два внешних поля, хоть и слегка усиленные мною, не могли задержать основную массу нелюдей. Они прибывали с каждой минутой, их становилось все больше и больше. И все чаще стали раздаваться крики о немедленном штурме.
      Если один нелюдь не способен пройти сквозь хорошо поставленный Круг Чистоты, то нескольким десяткам это по силам. Кого-то сплющит, у кого-то не выдержат мозги, но последние, те, кто поумнее, прорвутся. И тогда девчонке несдобровать. У нее есть только один шанс остаться в живых. И как ни странно, этот шанс я.
      Я не нелюдь, и я не могу ждать. Время идет, и неизвестно, как долго все это может продолжаться. Поэтому, я, предварительно обругав Графа и его дочку, не забыв припомнить также Императора, шагнул сквозь защиту внутрь последнего Круга. Мой поступок был сразу же замечен и все нелюди, а к тому времени перед церковью собралась приличная толпа, ломанулись вслед за мной. И естественно, ничего ни у кого не получилось. Потому, что я, как только оказался на пороге церкви, развернулся и, плюнув на все правила, усилил последний, третий Круг Чистоты до такой степени, до которой только был способен. Взлетим, не взлетим, еще вопрос.
      Но выдержало. Окружающий нас воздух завибрировал от сжимающей его силы, засверкал, заискрился, словно от короткого замыкания, но вскоре успокоился. Так и должно быть. Я варркан, а не третьесортный волшебник, показывающий фокусы на площадях в надежде заработать немного денег.
      Уж не знаю, что они все подумали, но в их глазах я заметил неподдельную зависть. Скорее всего они даже и не поняли, что я не один из них. Это было, с одной стороны, хорошо. Но с другой, с плохой стороны я своими действиями подтолкнул нелюдей к активным действиям. По их мнению, раз сквозь странную, невидимую стену пробрался один, то если сильно постараться, можно попасть и остальным.
      За свою работу я спокоен. Разорвать, конечно, можно, но только не таким тупым ребятам. Ишь ты. Глазеют на меня, как на самого счастливого нелюдя на свете. Да, я счастлив, и не скрываю этого.
      Широко улыбнувшись и помахав на прощание рукой взревевшей от зависти толпе, я осторожно переступил порог церкви. Пора заняться девчонкой.
      Внутри темно. Сюда не проникает свет от гигантского костра. Но свет не нужен. Зрение варркана различает все. Опрокинутые скамейки. Свернутый набок алтарь. Сухие цветы на прогнившем полу. Чуть заметное шевеление одинокого и голодного паука в углу.
      Здесь тихо. Толстые стены глушат все звуки. Только мои шаги. И больше ничего. И это меня беспокоит. Если я ошибся, если девчонка не здесь, то придется поволноваться. Где ее тогда искать? Но нет. Никто другой не смог бы создать Круг. Это ее работа. И она, уверен, здесь.
      Лестница наверх. Прогнившие ступени, готовые развалиться только от одного прикосновения. Противный скрип. Не свалиться бы вниз. Варркан, валяющейся под деревянными обломками, смешнее не бывает.
      Чердак. В маленькое, заколоченное редкими досками окошко проникает слабый свет. От луны ли, от костра, неважно. Все равно он не может осветить то, что спряталось здесь. А оно здесь, я чувствую. Вернее, она. Чуть слышное дыхание в углу. В самом темном углу чердака.
      Девчонка, которую я когда-то считал наследником острова и называл мужским именем Оливер, лежала, свернувшись калачиком, накрывшись рваным тряпьем, подобранным тут же. Ее шпага, подаренная Графом, валялась рядом. Узкая полоска серебра среди мрачной темноты.
      Она спала.
      Я опустился на корточки и посмотрел на нее совершенно другими глазами. Странно. Почему я раньше не замечал правильные черты ее лица. Не замечал маленькие ладошки с тонкой кожей. Вздернутый нос, который любил соваться куда не следует. Может быть я старею? А может быть я перестал обращать внимание на людей? Все больше на нелюдей. Все больше на нежить. Да, старик. Надо завязывать с этими странствиями, пока совсем не одичал.
      Осторожно, боясь разбудить Оливию, я прилег рядом.
      До утра далеко. И ничего не должно случиться. Зачем будить ее? Пусть спит. Поставить три Круга, это все равно, что поле перепахать. Все силы высосаны, вся энергия отдана заклинаниям.
      Оливия застонала, резко перевернулась и ее лицо уткнулось в мой рукав. Должно быть она, остатками своего волшебства почувствовала, что в окружающем ее мире что-то изменилось. Тело ее, до этого мгновения расслабленное, напряглось и глаза широко распахнулись, ища причину разбудившего ее беспокойства.
      - Это я, - не удержавшись, в каком то порыве, я прикоснулся к ее голове, на которой топорщились короткие колючки волос. Интересно, она сама их состригла, или Граф от чистого сердца помог?
      Оливия, которая всего одно мгновение назад готова была вскочить на ноги и защищаться, расслабилась. Чуть заметно улыбнулась и вдруг, беззащитно уткнулась мне под мышку.
      - Я знал, что ты не бросишь меня, варркан, - глупая, она думала, что я до сих пор ничего не знаю.
      - Варрканы никогда не бросают на съедение монстрам маленьких и глупых девочек.
      Под мышкой раздалось пыхтение.
      - Ты не сердишься на меня, варркан?
      - Теперь уже нет, - это правда. За что на нее сердиться?
      - Мне было так страшно. И холодно. Меня чуть не разорвали на части.
      - Теперь все будет по-другому, Оливия, - я приподнялся, снял плащ и прикрыл им девчонку.
      - Не уходи, - попросила она, схватив меня за рукав.
      - Куда уж, - пробормотал я, - Только больше никогда не обманывай меня. Договорились?
      Оливия не ответила. Она заснула. Заснула спокойным сном человека, живого человека, который уверен, что его жизни ничто не может угрожать. Заснула, спрятав лицо в складках моей одежды.
      Ну что ж. Настало время спокойно обдумать ситуацию. Все оказалось гораздо сложнее, чем можно было бы предположить с самого начала. Казалось, дел-то. Добраться до осажденного нелюдями замка. Найти Императора. Убить его без лишних вопросов. И, да здравствует всеобщее равенство и мир во всем этом мире.
      Все так. Но появились новые неизвестны?. Например. Зачем Императору девчонка? Даже если Оливия его сестра, в чем у меня уже нет ни малейшего сомнения, это ничего не объясняет. Также несколько беспокоит внешний вид самого главного нелюдя. Как-то образ всесильного Императора не соответствует тому, что я видел. Не здесь ли тайна? Может быть. В этом сумасшедшем мире все возможно.
      Уничтожить всех нелюдей не удастся. Одному, даже если он варркан, эта задача не под силу. Но вот попробовать договориться с Императором можно. Потому, что слишком внезапно все это началось. А так не бывает.
      Сознание варркана резко дернулось, предупреждая о неясной еще опасности. И тут же, чья-то неторопливая тень закрыла единственное маленькое окошко, через который проникал тусклый ночной свет.
      Осторожно, стараясь не разбудить девчонку, я метнулся к стене. Рука крепко сжала серебряный меч, острие которого нацелилось на непрошеного гостя.
      Особого беспокойства я не испытывал. Если бы к нам в церковь забрался нелюдь, я бы давно знал. Но сознание варркана спокойно, "Лучший" не сверкает, да и сам я не чувствую горячего смрадного дыхания. Может это старое приведение, может не успевший убраться домовой. Но лучше проверить личность нежданного гостя. Только странно, что я ничего не вижу. Словно туман на глазах. А подобное с варрканами случается не часто.
      До окошка я добирался, наверно, целую вечность. Спешить в таких делах нельзя. Враг, не враг, но никто не знает, что у этого парня на уме. Не брошусь же я в самом деле с дикими воплями вперед? Сдуру можно и на острие какое напороться.
      Темный силуэт ночного гостя стоял неподвижно, наблюдая в окошко за царящей снаружи суетой нелюдей. Я приставил меч к шее силуэта и тихо, почти одними губами, прошептал:
      - Дернешься, отрежу.
      Силуэт даже не шелохнулся. Словно у его шеи был не меч, а деревянная палка. Пришлось обозначить свои действия поконкретнее.
      - Это серебряный меч. Чистое, заколдованное великими магами серебро. Отойди от окна и медленно повернись.
      Явиться в такое гнусное место мог явиться только один человек. Незнакомка в полупрозрачных доспехах. Именно она сейчас и разглядывала меня из-под узкой щели забрала. Даже в такой темноте я увидел, с каким вниманием она это делает.
      Сказать по правде, я даже хмыкнул от неожиданности. Даже не от неожиданности, а от ощущения новых неприятностей. Потому, что насколько я уже мог понять, эта странная, молчаливая воительница является в самые неприятные моменты моего пребывания в этом минее.
      Вот и сейчас, вместо того, чтобы разразиться бурным потоком оправданий, она бесцеремонно отвела перчаткой острие меча и, не произнося ни слова, кивнула в сторону окошка.
      Только дурак бы не понял, что она явилась сюда затем, чтобы предупредить меня, и девчонку, конечно, тоже, о новой надвигающейся опасности.
      Стараясь не выпускать странную женщину из вида, я скосил глаза, и чуть не вскрикнул. Происходящее внизу не лезло ни в какие рамки. Два наружных, силовых поля, поставленные Оливией и по возможности усиленные мною, исчезли. Словно их и не существовало. Это означало только одно. Против меня действует кто-то, обладающий весьма обширными возможностями. Убрать Круги Чистоты сами нелюди не в состоянии. Для этого необходимо иметь подобающую квалификацию. Значит нелюдям помогли. И помог, скорее всего, Император. Больше некому.
      Третий Круг, наиболее плотный и наиболее качественный, на которые брошены все силы, пока держится. Но огромное количество нелюдей, которое отирается рядом с ним, достаточное основание, чтобы понять, этому Кругу осталось недолго.
      Но пока есть время и надо разобраться с теткой. А то мне начинает действовать на нервы это ненавязчивое ухаживание.
      - Ты кто? - прошептал я, и протянул руку, чтобы открыть забрало шлема.
      Незнакомка усмехнулась, отрицательно покачала головой и даже погрозила пальцем.
      - Понятно, - продолжил я, раздумывая, не применить ли силу, - Полная конфиденциальность?
      На этот раз тетка покивала, соглашаясь. Значит, со слухом у нее в порядке. А то, что молчит все время, для меня роли не играет. Меньше слов, больше дела. Тем не менее, я попытался проникнуть в ее сознание. Старый испытанный способ узнать о человеке все, что даже он сам о себе не знает. Но я даже не удивился, когда почувствовал вежливый, но достаточно сильный отпор. Незнакомка категорически не хотела пускать меня даже в свой мозг.
      - Понятно, - повторил я. Вообще-то, мне ничего не было понятно. Получалось совсем нехорошо. Появляется непонятно кто, помогает мне, а я даже не знаю кому рассыпаться в благодарностях. Ну и черт с ней. Не хочет, не надо. Проживу и так. История доказывает, что рано или поздно я все равно все узнаю. И скорее всего, не носить мне голову на плечах, эта странная тетка закованная с ног до головы в немыслимые доспехи, является мамашей Императора и Оливии. Очень хорошая версия. Как? А вот так. Восстала из гроба и помогает теперь кому ни попадя. То есть мне. В данном факте я не уверен, но другого объяснения у меня нет.
      Между тем на удилище произошли события, которые на время отвлекли меня от мыслей о личности гостьи.
      Нелюди, в большинстве своем целехонькие и свеженькие, сгрудились напротив входа в церковь и что-то усилено решали. Ясно что. Как проникнуть внутрь и разобраться с нарушителями спокойствия. И не сойти мне с места, если они через полчаса не найдут решения. Слишком уж быстро сюда добрались.
      Высокий, белобрысый нелюдь, с перекошенным лицом, выступил вперед и, то и дело, выбрасывая руку в направлении церкви, стал что-то втолковывать многочисленным слушателям. После каждого его предложения массовка вскидывала вверх оружие и одобрительно орала. Повыступав немного, белобрысый очистил пинками пространство у Круга, а затем стал делать то, от чего мне стало сильно неприятно, и даже где-то нехорошо. Потому, что он стал творить самое натуральное безобразие.
      Белобрысый нелюдь сложил руки и протиснулся в Круг, словно неторопливо нырнул в ватную стену. Его конечности засветились, но к удивлению прошли внутрь Круга. Такого просто не могло быть. Круг Чистоты это не бумажная стенка, через которую всякий поганый нелюдь способен пропустить ручонки.
      А белобрысый, напрягая мускулы, стал делать движения, словно растягивая упругую массу по сторонам. Словно прорубая окно в уплотненном воздухе. И когда иллюзорное окно оказалось достаточным для того, чтобы протиснуть в него голову, белобрысый так и сделал. Сунул голову, придерживая края Круга и довольно зарычал. Стоящие за ним нелюди восторженно подпрыгнули и радостно завопили. Именно это и сгубило белобрысого. На какой-то короткий миг он ослабил хватку, отпустил края Круга и силовое поле, получив свободу, захлопнулось капканом на его шее. Голова белобрысого отскочила от туловища и запрыгала по земле. А сам хозяин, по инерции ощупав оголенную шею, пожал недоуменно плечами, и только потом рухнул замертво.