Мил вернулся на свое место и с вызовом посмотрел на мутантов.

– Биг говорил, что люди отличаются от остальных жителей джунглей своим коварством и ненавистью друг к другу. Но нам кажется, что это к тебе не относится. Ты слишком гуманно поступил со своим врагом. Слишком гуманно. Но это был подарок, с которым ты был вправе поступать так, как считал нужным. Уберите мертвого человека.

Пока мутанты тащили за ноги мертвого Бига с вывалившимися наружу кишками, Мил еще раз спросил себя: правильно ли он сделал, что убил Бига? И сам себе же ответил: правильно. Мил не раз убивал людей. Его работа часто вынуждала применять оружие. Но сделать это голыми руками… Кто его осудит, кроме своей совести?

– Я мог бы сделать это и с вами. – Мил никак не мог успокоиться и теперь решил, что достаточно слушал мутантов. Прежде всего он был человеком, который знает себе цену и хочет, чтобы другие тоже это знали. Но его заявление не произвело на трех мутантов никакого впечатления.

– Мы слишком стары, чтобы бояться твоих когтей. К тому же есть два обстоятельства, по которым ты не сделаешь этого.

– Интересно, какие же?

– Твой враг Биг рассказывал нам, что люди любознательны и готовы терпеть любые испытания и невзгоды, лишь бы узнать об окружающем мире как можно больше.

– Это ко мне не относится. Я достаточно знаю мир, чтобы не быть связанным призрачными иллюзиями. А второе обстоятельство?

– А второе обстоятельство пришло вместе с тобой. Те жители джунглей, что сопровождали тебя. Будет весьма жаль, если они умрут в мучениях. Страшных мучениях, позволь заметить. Мы же рассказывали, как долго жил тот, который не хотел говорить.

– Свиньи вы, – угрюмо выдавил из себя Мил.

– Ты бы. Чокнутый, нас свиньями не обзывал. Мы не злопамятны, но иногда тоже можем выйти из себя. Договорились?

Как же, договорились. Но распускать язык сейчас тоже не время. В одном они правы. Пока жители у них в заложниках, я не смогу даже пальцем пошевелить. Можно, конечно, на все плюнуть, но разве справедливо подвести под смерть того же Альварезу? С его дурными манерами и необузданными замашками. Или добряка Бобо. Не говоря уже о Родже и Кваре. Они хотели мне добра, и не их беда, что все так получилось. Разве могу я, пусть и косвенно, причинить боль Иризе, которой я обязан жизнью? А этой глупышке Шейле? И почему, собственно, глупышке? Вполне нормальная пантера. Симпатичная даже.

Мил дернулся. Вот черт. Тут того и гляди живого скушают, а мысли лезут в голову дурные. Пантера как пантера. Зверюга с когтями и длинным хвостом. Теплая и ласковая.

Милу снова пришлось прогонять от себя образ мурлыкающей на его груди Шейлы. Не время думать о молоденьких.

– Ладно. – Для начала Мил решил узнать как можно больше. Всегда существует вероятность, что любое действие, даже самое отрицательное, может быть направлено в сторону справедливости. Чем черт не шутит. Может быть, мутанты способны предложить ему, Милу, весьма положительное дельце. – Ладно. В чем суть дела?

Мутанты довольно закивали, радуясь, что пленник поумнел.

– Ты слышал о Пришельцах, которые построили город на краю пустыни?

– Кто в джунглях не слышал о Пришельцах?

– Дело, которое мы хотим предложить тебе, касается именно их. Да помолчи немного, успеешь наговориться. – Мил возражать не стал и не начал развивать идею о том, что речь, по всей видимости, идет, в конце концов, о его согражданах. – Как тебе, должно быть, известно, жители города уже заражены. Кто-то больше, кто-то меньше, но это так. Они еще не знают об этом прискорбном для себя факте. И пусть остаются в неведении. Все они вскорости нравственно переродятся. Но нам нужны не они. Нам нужно то, что находится внутри города. Несколько раз за последний год мы пытались проникнуть на территорию человеческого поселения, но странные силы, непонятные нам, мешали этому.

И дальше будут мешать. Мил прекрасно знал, что любое поселение в новых колониях обязательно проходит карантин безопасности под силовым колпаком, который мешает проникать в город нежелательным элементам. Вряд ли в городе знали, что на планете существуют мутанты и разумные жители. По крайней мере Мил, готовясь к заданию, ни разу не сталкивался с подобной информацией. Но требование карантина никто не отменял. Стоит себе и стоит. Но что нужно мутантам в городе?

– Тебе интересно, что нам нужно от человеческого поселения? – Приятно, когда собеседник задает вопросы от своего имени. – Мы хотим, чтобы ты снял защиту города и мы смогли спокойно проникнуть внутрь.

– А… – начал было Мил, но суровые взгляды мутантов заставили пересмотреть его собственное мнение о вопросах.

– Ты можешь спросить – зачем? Мы ответим. Не все так просто, как кажется на первый взгляд. Нам бы радоваться, что через несколько месяцев к нашему обществу присоединится еще тысяча-другая мутантов. Ведь ты, Чокнутый, думаешь именно так?

Мил согласно кивнул. В словах мутантов звучала истина. Больше мутантов – сильнее племя. Тем более племя, в руках которых оружие против всех джунглей. Но Проклятый народ хочет совершенно иного. Вопрос: чего именно?

– Но все обстоит совершенно иначе. Несомненно, поначалу они могут примкнуть к нам, но вскоре поймут, что вместе довольно тесно. У людей есть оружие, и они прихватят кое-что с собой. И когда пищи в джунглях не будет хватать на всех, начнется поначалу тихое недовольство, потом открытые выступления. И мы не скрываем, что люди гораздо умнее нас. Как ты думаешь, что сделают с нами новые мутанты? Совершенно верно. Или пережгут дьявольским огнем, или всех поедят. Ни то, ни другое нам не нравится.

– Тогда прогоните их с планеты. И вам не помешают, и сами целыми останутся, – посоветовал Мил, которого бы данное развитие сценария вполне устраивало.

– А вот здесь скрывается вторая проблема. И она заключается в следующем. Жизнь в джунглях уравновешена. Одни пожирают других. Третьи пожирают первых. А четвертые довольствуются тем, что осталось от первых трех. Кажется, у людей это называется законом сохранения живой материи?

Этот придурок еще бы выдал способ получения из природных ископаемых водородной бомбы, подумал Мил, но вслух ничего не сказал. Осведомленность мутантов неприятно поражала. Видать, они достаточно долго беседовали с Бигом.

– Мы, Проклятый народ, давно мечтаем увеличить численность нашей стаи. Несколько лет назад мы попытались сделать это. Но автоматически потребовалось добывать больше пропитания. Джунглям это не понравилось. Они обвинили в разбоях серых странников и вырезали почти всю их стаю. Мы должны были бы радоваться, один из соперников почти уничтожен, но получилось совсем наоборот. Война в джунглях унесла немало жизней, и мы соответственно стали голодать. Так что пришлось искусственным путем приводить численность стаи в нормальное состояние.

– Стоп, стоп, стоп, – прервал мутантов Мил, – чего-то я не понимаю. То вам не нравится увеличение численности, то вы сами желаете сделать все наоборот.

– Вы, люди, слишком нетерпеливы. Сейчас мы подойдем к самому главному, ради чего ты здесь. Наши предки оставили нам несколько странных вещей, которые люди называют книгами. Не так давно умер последний из Проклятого народа, кто мог разобраться в них. Так вот. Эти книги рассказывали о странных способностях запретной пещеры. Мы никогда не принимали на веру эти сказки, но то, что произошло с тобой, доказывает их справедливость. Если тебе интересно…

– Конечно, интересно.

– Немного из прошлого. Наши предания рассказывают, что во время великого бедствия, обрушившегося на некогда великий народ, каким были мы все, через Запретную пещеру прошло всего около тридцати пар. Так сказать, каждой твари по паре. Эксперимент, так это называлось. Остальные либо умерли, либо стали нашими предками. Из тех тридцати пар получились те, кто сейчас себя называет жителями джунглей. И заметь, что их количество во много раз превышает то число, которое указывалось в книгах. Теперь ты догадываешься, о чем мы?

Мил примерно представлял, в каком русле пойдет дальнейший разговор, но счел за лучшее выслушать это из уст самих мутантов.

– За несколько десятков лет численность жителей увеличилась неимоверно. Собственно, и мы не стояли на месте, но нам всегда казалось, что мы заслуживаем большего. Итак, самое основное. Если Пришельцы пройдут через Запретную пещеру, мы будем иметь в наличии около шестисот новых семей, которые через несколько лет дадут такой приплод, что нам будет нечего бояться увеличения количества нашей стаи.

Ай да мутанты. Ай да стратеги. Они хотят и рыбку поймать, и все остальное в том же духе! Потенциальных охотников превращают в потенциальных жертв. Если верить их словам, то джунгли наводнятся новыми жителями. И тогда пей, гуляй – не хочу. Умно, ничего не скажешь. И мутанты хотят, чтобы в этой афере участвовал он, Мил, офицер, давший клятву в защиту человечества.

– Но на сегодняшний день, Чокнутый, нам требуется одно. Ты должен предоставить нам возможность беспрепятственно пройти в поселок. А дальше не твоя забота. Мы уж найдем способы согнать Пришельцев в Пещеру и стать теми, кто нам нужен. Больше жителей – больше пищи. Что скажешь, Чокнутый?

– Что я могу сказать? Может быть, я проберусь в город. И может быть, сниму защиту. И может быть, вы войдете в город с моей помощью. Перережете все население и станете господствовать в джунглях с оружием людей. Я повторяю: может быть. Потому что даже если я соглашусь, то все равно идея глупа. Как только правительство узнает, что новый город опустел, на планету заявятся новые поселенцы, лучше вооруженные, более умные, менее беспечные. Начнут копаться, разбираться, и тогда до вас точно доберутся.

– Мы думали об этом, Чокнутый. Но к тому времени мы станем слишком могущественными, чтобы суметь противостоять новым Пришельцам. Как только город будет наш, мы займем его, научимся управлять всеми странными машинами, оружием. И мы не завидуем тем, кто прилетит на нашу планету.

– На вашу планету? Но это планета и жителей джунглей! Или вы отводите им роль вечного мяса?

– Это жизнь, Чокнутый. Ты разве не знаешь, что побеждает сильнейший?

– Тогда вы ошиблись, обратившись ко мне. Неужели вы думаете, что я смогу собственными руками обречь своих же сородичей и жителей джунглей на смерть?

– Это сделаешь либо ты, либо кто-то другой. Но достаточно на сегодня разговоров. Мы старые люди и устали. Тебя отведут к твоим друзьям, если, конечно, у них есть право так называть себя. А завтра, когда ты все обдумаешь, мы закончим наш разговор.

Из темноты выскочило несколько мутантов. Одни из них подскочили к старикам, подняли их и понесли куда-то в темноту. Несколько бледных мешком окружили Мила и стали наседать на него. Волей-неволей пришлось пятиться в ту сторону, где было свободное место. Впрочем, это истязание длилось недолго. Пол под ногами Мила оборвался, и он сорвался в яму. Короткий, но запоминающийся полет, и он приземлился, как и все кошки, на четыре лапы.

– Ну наконец-то! Жив!

Мил двинулся в сторону знакомого голоса, но уперся в ржавую металлическую решетку. Он попробовал с ходу проломить ее, но ничего не вышло.

– И даже не пытайся, приятель. – Квар грустно смотрел на него с той стороны. – Бобо уже пытался разорвать паутину, но она слишком крепка.

– У вас все в порядке? – поинтересовался Мил, вглядываясь в кромешную темноту.

– Да. Спихнули поодиночке. Все здесь, и все относительно здоровы. Альвареза только успокоиться не может.

В темноте слышалось упрямое сопение, скрежетание и редкие удары чего-то массивного о пол.

– Чего это он?

– Пытается выбраться через верх. Но скорее всего ничего не получится. И так до крови весь разбился.

– А Шейла?

– А что Шейла?

Мил даже себе не мог объяснить, почему он спросил у старой пантеры о девчонке.

– С ней все в порядке?

Квар посопел, помолчал, но потом выложил:

– Знаешь, Мил, я, конечно, уважаю тебя. Ты силен, умен и все такое прочее. Но закон джунглей гласит, что альбинос не имеет права на продолжение рода.

– Да ты что, старик? – Возмущению Мила не было предела. – Ты вообще соображаешь, о чем сейчас сказал? Ты что думаешь? Чтобы я, человек, вздумал ухлестывать за твоей зверюгой? Да я…

– Жаль, что ты сейчас за паутиной, – вздохнул староста. – Я б тебе по-стариковски шею-то надрал за слова дерзкие. Ишь ты! За зверюгой ухлестывать! А сам-то ты кто? Рожа альбиносская.

Мил хотел было хорошенько разозлиться, но потом передумал и, свалившись на землю, зашелся в смехе.

– Эй, Чокнутый, ты что?

Мил смеялся не оттого, что слова старика показались ему смешными. Вовсе нет. Он смеялся от страха. Именно от того страха, который заставляет сходить людей с ума и заниматься бог знает какими делами. Именно сейчас Мил вдруг ясно почувствовал, что назад дороги нет и не будет, что ему придется всю сознательную жизнь провести в шкуре пантеры. И незачем тешить себя надеждами на обратное превращение. Чудес не бывает. И ему больше никогда не встать на две ноги и не помахать двумя руками.

Вряд ли даже Квар, с его отработанным долгими годами чутьем, понял, что смех Чокнутого незаметно перешел в отчаянный скулеж. Мил катался по полу, скобля острыми когтями камень, страдая от невыносимого отчаяния.

– Чокнутый! Ты где?

Мил узнал голос Шейлы. И эти звуки сделали с ним чудо. Они уняли дрожь, вернули на место сердце. Жизнь продолжается, и, наверное, все-таки стоит ее принимать такой, какова она на самом деле.

– Меня зовут Мил. – Мил неуклюже протер глаза и подошел к решетке.

– Да ладно тебе. Чокнутый, Мил – какая разница. Что с тобой? Что-то случилось?

– А что могло случиться?

– Отец только что отыскал меня. Сам весь на нервах. Толкнул и говорит, иди, мол. Там твой избавитель появился. Сейчас и другие подойдут. Как ты? Нормально?

Мил не успел даже ничего подумать и сделать. Теплый мягкий язык Шейлы зацепил его подбородок и прошелся до самого кончика носа.

– Ты плакал?

Мил готов был провалиться сквозь землю. И не потому, что ему стало стыдно за свои слезы. Все объяснялось гораздо проще. Ему было чертовски приятно, что молодая пантера лизнула его.

– А, пропащий появился. – Только железная решетка спасла Мила от дружественности разом нагрянувших жителей. – Мы уж думали, что тебе каюк.

– Да все в порядке. – Мил подумал о том, что он рад встрече с жителями.

Когда первые страсти улеглись, Родж собрал экстренное собрание, на котором присутствовали все жители.

– Вместе влипли, вместе и думу думать станем. Тем более что это всех касается, – авторитетно заявил Родж, и никто ничего не посмел сказать против.

– Собрание буду вести я. – Мил решил, что хватит с него оставаться послушным исполнителем. Пора брать власть в свои руки. Вернее, лапы, сразу же поправился он. – На повестке два вопроса. Первый – введение в политическую и экономическую ситуацию.

– Чего-чего? – не понял Бобо.

– Я сказал, что объясню всю неприглядность сложившейся ситуации. А вторым вопросом – как из всего этого дерьма выбраться.

В течение получаса Мил старательно, стараясь не пропускать ни единой мелочи, рассказал жителям все, что узнал за последнее время. Со всеми подробностями, плохими и хорошими, которых, впрочем, было настолько мало, что о них даже не стоило вспоминать.

– Таким образом, на сегодняшний день передо мной стоит одна проблема: что делать? Можно принять предложение мутантов и попробовать выполнить то, что они требуют. Или отказаться, со всеми вытекающими отсюда последствиями. Если вы спросите, что думаю я, то отвечу честно – не знаю. Первый вариант противен мне по двум причинам. В городе находятся мои сородичи, и мне не хотелось бы, чтобы они оказались предметом охоты.

– А второй?

– Даже если я откажусь, это ни к чему не приведет. Вернее, даже совсем наоборот. Мутанты станут попросту истязать вас поодиночке до тех пор, пока все или не умрут, или я не соглашусь.

– М-да! – Родж почесал за ухом. – Задачку ты нам подкинул. Что хочешь, то и делай.

Задумался и Квар. Ему приходилось тяжелее, чем любому из присутствующих. От будущего решения зависела не только его жизнь, но и жизни членов его стаи, одной из которых была дочь. Он бы еще смог смириться, если бы речь шла только об одной его жизни. Но сейчас Квар ругал себя последними словами за то, что поддался уговорам Шейлы и взял ее с собой. Непростительная глупость.

– Надо соглашаться.

В темноте не было видно морд, но Квар чувствовал, что все смотрят туда, где должен был находиться он.

– Основание? – Это Альвареза ввернул умное словечко.

– Свои соображения я скажу только Чокнутому. Лично я не уверен, что…

Квар не стал заканчивать. Все и так поняли, что имел в виду староста. Никто не мог гарантировать, что их не подслушивают. Квар прижался вплотную к решетке и высказал все, что думал.

В общем-то, у Мила вертелось что-то подобное в голове, а соображения пантеры только утвердили его в мысли, что сам он все решил для себя правильно.

– Если это сработает, то все будет нормально, – закончил Квар. – Если не возражаешь, я расскажу остальным.

Пока староста делился своими предложениями с остальными, Мил думал о том, что предприятие это – достаточно рискованное. Ставка самая обычная. Жизнь. И не только его.

Темнота тем хороша, что нет надобности размышлять над тем, день на дворе или ночь. Мил покрутился на месте и расположился около решетки. Остальные улеглись по другую сторону. Мил никак не мог заснуть. Он еще долго слышал, как Квар что-то сбивчиво доказывает Альварезу. Как тихо поскуливает во сне Ириза. Когда сон наконец настиг его. Мил думал только об одном – согласятся ли мутанты на его встречное предложение.

Толчок, достаточно сильный, чтобы рассердить любого жителя джунглей, поднял Мила на лапы.

– Какого черта!

– Следуй за нами, Чокнутый. – На сей раз мутантов было трое. Могли бы вообще прислать одного. В таких потемках нечего даже и думать что-то сделать. Ни хорошее, ни плохое.

Ориентируясь исключительно по запаху, Мил проследовал за мутантами по длинным изогнутым коридорам. Обычно в таких местах всегда веет сыростью, но Мил не слышал ни одного звука от падающих капель. Сухость невообразимая. Тут только он ощутил, как хочется пить.

– Эй, приятели, где тут у вас можно промочить горло?

Мутанты даже не подумали замедлить шаг. У них было только одно задание – привести Чокнутого, и они старательно его выполняли. Мил не стал настаивать. Когда сильно чего-то просишь, редко получаешь желаемое, а если и получаешь, то в совсем другом качестве и количестве. Закон вселенной. И еще Мил подумал, что было бы совсем неплохо вызвать в эти пещеры роту космического спецназа и выжечь все напалмом. Но так как данное событие было только несбыточным желанием, он не стал сильно задерживаться на этой мысли. Хотя и весьма привлекательной.

Его привели в ту же пещеру, что и накануне. Мил отметил, что на этот раз прибавилось немного мебели. Мутанты затащили внутрь большой плоский камень, на котором в настоящее время лежала тушка оленя.

– Присоединяйтесь, – пригласил его за стол один из вчерашних Стариков.

Мил не очень любил сырое мясо. Его больше привлекали многочисленные и разнообразные в джунглях плоды, которые приносила Ириза. Но с тех пор как он стал пантерой, должно многое измениться. Пантеры любят мясо, следовательно, и он должен придерживаться их гастрономических вкусов. Мил почувствовал, как во рту выделилась обильная слюна. Будь ты хоть человеком, хоть стрекозой, а жрать все одно хочется. Но едва Мил приблизился к камню, как по ноздрям резанул резкий запах.

– Так она у вас давно протухла, – несколько даже разочарованно доложил он, ощущая, что слюна в пасти разом исчезла. Хоть Мил и знал, что пантеры изредка балуются подобными деликатесами, но пересилить себя не смог.

– А вы еще больший привереда, чем ваши товарищи, они тоже отказались есть это мясо. Но у них довод совершенно другой. Ваша обезьяна, которая слишком много болтает и слишком громко шумит, заявила, что они объявили голодовку на неограниченный срок. Подохнут, и все. Глупо. Но если вы, уважаемый Чокнутый, не хотите, то мы не вправе заставлять вас. И если больше ничего не хотите…

– Пить хочу. – Мил почему-то подумал, что мутанты проигнорируют и это желание, но оказался не прав.

– Пить? Хорошо. Но только после того, как вы скажете о своем решении. Было бы глупо поить вас просто так. Слишком трудно в наших условиях добывать воду. Так что?

В сообразительности, равно как и в манерах поведения, гадам не отказать. Стелют как по писаному. Неужто от Бига нахватались? Или очередные генные проказы? Воду им трудно добывать. Нечего было в такие трущобы забираться. Шахтеры недоделанные.

Мил как-то не слишком удобно чувствовал себя стоя. Может, сказывалась человеческая привычка находиться в более вертикальном положении. Может, от чего-то другого, но Мил решил, что сидя и беседа пойдет лучше.

– Я согласен принять ваше предложение. Я попытаюсь открыть проход. Не знаю как, даже не спрашивайте. Вы должны сами понимать, что люди могут не послушать слов говорящего животного. То, что вы хотите, довольно хлопотливое дело, и мне нужна будет помощь.

Это был первый пункт тщательно разработанного плана. Альвареза, в крови которого наверняка текла кровь старых звездных пиратов, еще вчера предложил назвать разработанную операцию кодовым словом. Естественно, никто не мог предложить ничего путного. Тогда тот же Альвареза, снисходительно поглядывая на товарищей, выдал великую фразу, которая, без всякого сомнения, долго будет гулять по джунглям, напоминая всем о великом уме орангутангов.

– Мы назовем операцию «Внедреж», ибо это красиво звучит и назидательно для потомков наших. – Спорить никто не стал, потому что спорить с Альварезой – джунгли не уважать.

Мутанты на первую часть тщательно разработанного жителями плана клюнули.

– Все, что от нас требуется…

– Я говорю не о вашей помощи. Хорош я буду, если стану шляться по джунглям в компании с вашими придурками.

– Ты бы. Чокнутый, поосторожнее с выражениями.

– Извиняюсь. С амбалами. Но смысл тот же, неприличный. Меня ж ни один житель близко к себе не подпустит, не говоря о Пришельцах.

Старики задумались. Мил слишком красочно нарисовал картину неприятия, чтобы проигнорировать ее.

– А что ты предлагаешь?

– Мне нужен напарник. А лучше – несколько напарников. Жители джунглей вполне подойдут для этой задачи.

От того, какой последует ответ, многое зависело. В жизни офицера часто случались случаи, когда противник совершал глупые ходы. Это игра. Кто-то должен ошибиться. Скажешь неверное слово, не так посмотришь – и ты в дураках. Можно сливать воду и готовиться на вечную пенсию. Но можно сделать все наоборот. Направить врага в верное русло, вовремя помочь не сбиться с нужного направления – и ты, как говорится, на корабле с якорем и флагом.

До стариков доходило довольно медленно. Мил не торопил, что со стариков взять? Если он на что-то рассчитывал, то только на их медлительность и тугодумие.

– То есть ты предлагаешь нам отпустить с тобой задержанных жителей? – Ишь ты как закрутили. Задержанных. Зеленый патруль, понимаешь.

– Совершенно верно.

На этот раз старики совещались еще дольше. Мил, как никто другой, представлял, как тяжело принимать решения, особенно когда дело касается интересов стаи.

– Мы считаем…

Иногда просто необходимо иметь наглую рожу, громкий голос и умение выпучивать глаза.

– Что значит – вы считаете! Меня, понимаешь, на смерть посылают, а они считают. Я же сказал, что в пекло без них не попрусь, и все тут. Хоть режьте, хоть вешайте меня.

Чем отличается человек от животного. Тем, что может взять на «ура». Именно это и случилось.

Мил предполагал, что его высказывания вызовут целую бурю споров и обсуждений. Но к его удивлению, ничего такого не случилось.

– Нам нужно посоветоваться.

Этого Мил не ожидал. Посоветоваться с кем? Не значит ли это, что существует еще Некто, кто направляет мутантов на их пути? Тогда кто этот неизвестный?

Мутанты в сопровождении помощников удалились из пещеры. Вернулись они минут через десять. Ответ последовал почти сразу же, как только Мил закрыл рот.

– Мы согласны. Как вы собираетесь осуществить задуманное?

С мутантами не соскучишься. Создается такое впечатление, что каждый из сидящих напротив мутантов по отдельности окончил университет где-нибудь на цивилизованной планете. Но в конце концов, какая разница, как они высказывают мысли, если все получилось.

– У меня нет определенного плана. Прибудем на место, осмотримся, посовещаемся. Там и решим. Дела так просто не делаются. Когда я смогу приступить?

– Как только мы выберем достойного представителя Проклятого народа для вашего сопровождения.

– Что?

– А чему ты удивляешься? Мы должны быть в курсе всех ваших дел. Не беспокойся. Наш представитель не будет вам обузой. Некоторые члены нашей стаи, впрочем, весьма незначительное их количество, обладают весьма незаметной в джунглях внешностью. Разве вы не убедились в этом, когда шли сюда? И не спорь больше с нами, Чокнутый. Мы и так пошли тебе навстречу. А уступки должны быть взаимными. Больше мы тебя не задерживаем. Тебя проводят.

Мил двинулся вслед за провожатыми в пещеру, которую мысленно уже называл камерой.

– Ну как? – естественный первый вопрос истомившихся от ожидания жителей.

Мил не стал слишком испытывать чужое терпение.

– Они согласились. – И, предупреждая всеобщее ликование, добавил: – Но с нами пойдет один из них. А, чего сникли? Я думал, вас обрадует эта новость? Нет ничего плохого в том, что один мутант некоторое время побудет с нами.

– Вот именно, – уточнил Родж, хищно обнажив клыки. – Только некоторое время.

Мил хотел добавить о непредвиденных способностях мутанта, но передумал. Может, и нет ничего в этом особенного и необычного? Наверняка самый обыкновенный мутант, какого можно запросто прикончить. А старики врут.

Проклятый народ выбирал достойнейшего почти двое суток. Все это время в пещеру-камеру исправно приносили воду, которая отдавала тухлятиной, и еду, от которой у Мила постоянно пучило живот, и он вынужден был отлеживаться в самом дальнем уголке пещеры. Больше всех страдал бедный Альвареза, желудок которого вообще был приспособлен только для поглощения растительной пищи. Каждый раз во время доставки пищи пещера оглашалась его истошными криками о несоблюдении правил содержания военнопленных. Мил просто покатывался со смеху, слыша оглушительное:

– Тащите бананы, сволочи! Апельсины давай!

Ему повезло только один раз, когда сверху сбросили пару гнилых диких яблок размером с кулак маленькой обезьяны. Этого оказалось достаточным, чтобы орангутанг совсем свихнулся от злости.

В те часы, когда желудок Мила находился в относительном спокойствии, он лежал возле решетки и негромко переговаривался с Роджем. В последнее время он все больше убеждался, что серый странник слишком развит даже для жителя. Волк высказывал такие передовые идеи в развитии цивилизации, что даже Мил приходил в смущение от собственной тупости. Но здесь ничего поделать было нельзя. Работа полицейского слишком узкоспецифична. Найти и доставить по назначению. И желательно в живом виде. А всякая там политика для тех, кто любит протирать штаны.

Мил рассказывал о себе, о тех мирах, где довелось побывать ему за свою недолгую жизнь, о тех новых замечательных предметах, которые служили ему и другим людям. Родж чаще всего не верил и называл Чокнутого – чокнутым. И тогда за Мила заступалась Шейла, которая всегда оказывалась поблизости. Бедная девочка верила всему, что говорил Мил, не сомневаясь ни на секунду в истинности его слов. В конце концов серому страннику надоело выслушивать перекрестные обвинения в свой адрес, и он справедливо решил, что:

– Вот пусть девчонка и выслушивает твои бредни, – и удалился к Квару, чтобы обсудить насущные проблемы.

Обычно после этого Шейла тихо исчезала, оставляя Мила наедине с камерой и решеткой. Но в конце второго дня, когда все уже просто исходили от вынужденного безделья и некалорийной пищи, Шейла осталась. Мил лежал, почти прижавшись мордой к металлу, и слушал ее дыхание. Странное дело, иногда ему очень хотелось, чтобы Шейла всегда была рядом. Ее присутствие придавало ему силы, скрашивало грусть. Он мог бы попросить ее об этом, но постоянно помнил обидные слова Квара об альбиносах.

– Чокнутый, я могу спросить тебя? – Мил почувствовал, как морда пантеры приблизилась почти вплотную.

– Все что угодно.

– Когда ты был человеком, у тебя была самка?

Господи, ну о чем еще может спросить единственная молодая самка-пантера у единственного молодого самца? Самый популярный вопрос во всей вселенной. А был ли у тебя кто-то до меня? А ведь придется безбожно врать, чтобы не нанести урон психике юного, ранимого создания.

– Когда я был человеком, я менял их как перчатки. До задания, во время задания и, естественно, после задания. Если везло – вместо задания.

Шейла была рада, что Чокнутый не видел ее в темноте. Он, дурак, не понимал, что своим враньем только разжигает ее интерес. Конечно, в становище отца она не раз встречала молодых самцов. Некоторые уже заигрывали с ней. Но все это было не то. Ей хотелось не просто найти пару и выносить детеныша. Шейла хотела чего-то большего. По ночам ее сердце щемило от необъяснимой тоски, про которую отец говорил, что это зов предков. Но если предки – люди, то, должно быть, это чувство и есть их зов? С тех пор, когда она впервые увидела Чокнутого в теле пантеры, она испугалась. Чего? Она до сих пор не знает ответа. Вроде был человек, который мог ласкать ее загривок гибкими ласковыми пальцами. Который мог часами сидеть и смотреть на нее ничего не соображающими глазами. Но вдруг появился он.

Шейла долгое время присматривалась к Чокнутому, старалась понять, какие чувства пробуждаются в ней, когда она смотрит на эту белую шкуру. На сильные мышцы, на длинные упругие усы. И лишь совсем недавно она поняла. Шейла любовалась им. И ей были нипочем законы племени. Пусть, пусть Чокнутый альбинос и не имеет права на потомство. Но он такой красивый. Рядом с ним так спокойно. И еще он очень смешно врет.