- Один из двух, кого мы искали. А где другой? - спросил боевик.
      - Теперь вам его не достать, ни за какие коврижки, - решительно заявил Николай и посмотрел на забрызганные кровью стены.
      - Со вторым, кажется, все ясно, - сказал один из людей в масках, глядя на останки подорвавшего себя гранатой. - Никогда больше не закажу в ресторане блюд из рубленого мяса.
      ПЕЙЗАЖ ПОСЛЕ БИТВЫ
      - Собери и пересчитай наших людей. Всех, включая раненых и трупы. приказал боевик, по голосу которого можно было догадываться, что он имеет право отдавать приказания.
      - А с этим что делать? - спросил кто-то, указывая на барабанящего Николая. - Похоже, мужик спятил от страха.
      - На Барбадос! - вдруг заорал Николай, - Ура! - и запустил шумовкой в человека в маске, который только что поставил ему диагноз.
      Но прежде чем сей предмет долетел до головы боевика, тот успел выстрелить.
      Так как оружие было автоматическое, то за одно нажатие на спусковой крючок, вылетело аж четыре пули, и все они вонзились в грудь Николаю, отбросив его к самой стенке.
      - Дело кончено, - подвел итог человек, который стрелял. - Приведите толстяка, пусть опознает.
      - Второго опознать будет сложнее, - заметил кто-то.
      - Второго? - боевик наклонился и поднял кусок окровавленной одежды, а из этой одежды достал бумажник, принадлежавший Ники, который незадолго до этого засунул туда Николай, - Очень любезно было с его стороны таскать с собой все документы... Думаю, этого достаточно.
      ВСЕ КОНЧЕНО
      В джипе уместилось семь человек. Никто не снимал масок. Практически на коленях у Маши сидел один из них, и все время заваливался вперед, когда машина тормозила. Кто-то пояснил, что его оглушило.
      Но не пояснил, чем оглушило.
      Боевик, который спас ее, уехал на другой машине.
      - Все кончено, - повторяла про себя Маша. - Все кончено.
      Как заклинание.
      - Здесь, - попросил один из пассажиров, джип затормозил, и тот вышел, стянув по пути шапочку. Было темно, и кроме его коротко остриженного затылка Маша ничего не разглядела.
      - Тут, - спустя несколько минут приказал другой, и водитель снова прижался к обочине.
      Не доезжая до Москвы, машину покинули практически все.
      - Теперь его очередь, - водитель оглянулся на парня, которого оглушили. Сможешь?
      - Мне она поможет, - вдруг сказал тот и сжал у Маши пальцы на руке.
      - Понял, - кивнул водитель. - Меня это не касается, - пробормотал себе под нос.
      Когда они вместе выбрались из машины и остались на обочине, Маша сама стянула с его головы маску.
      - Ники, - прошептала она, прижимаясь щекой к щеке, - Какое счастье. Какое счастье, что ты спасся... Мне так надо тебе кое-что сказать... Но как ты спасся? - и она отстранилась.
      - Сохрани шапочку, - Ники криво усмехнулся. - Это был единственный пропуск. Один парень мне его уступил, зная, что меня ожидает семья...
      - Николай? - наполовину утверждая, наполовину спрашивая произнесла Маша.
      - Только один из нас мог выбраться оттуда этаким макаром, - и он, сознательно подражая Николаю, изобразил рукой, вроде как указывая на абстрактного "макара". - Получилось, что выбрался я...
      - А Николай? - спросила Маша, уже зная ответ.
      - Он встретился со своей собакой, - Ники улыбнулся еще кривее, - И поверь, он сам так решил, моего мнения не спрашивал, - тут Ники как-то нервозно махнул рукой и зашагал прочь, вдоль обочины по направлению к столице.
      Маша некоторое время стояла неподвижно, смотрела вслед, потом вздрогнула, словно стряхивая с себя капли дождя, и догнала его.
      Дальше они зашагали вместе.
      ПРЕДДВЕРИЕ
      ...Бах, бах, бах...
      Служка перекрестился, услышав первый раскат грома, а потом с удовлетворением прислушался, как застучали капли по крыше.
      ...Бах, бах, бах.
      Сначала служка решил, что это новый раскат грома, но когда удары повторились, то догадался - кто-то колотит в массивную буковую дверь, сработанную столярами в Новоспасском монастыре.
      Свободной рукой загасил свечу на поликандиле и пошел открывать. Он настолько хорошо ориентировался в церкви, что ему не нужен был свет.
      Ливень был настолько неистовым, что поначалу он не мог рассмотреть, кого собирается впустить в притвор. Серебристые от уличного фонаря струи прошивали ночь насквозь и раскалывались о паперть брызгами.
      - Батюшка, помоги!
      От неожиданности служка отступил назад.
      - Батюшка, помоги, - повторила девушка.
      Она уже переступила порог, и капли дождя стекали с ее черных, обрезанных до плеч волос по короткой кожаной куртке, дальше - на юбку, а потом проделывали долгий путь по ногам и высоким каблукам, пока не скапливались на полу темной лужицей.
      - Я не священник, - сказал служка. - Отец Александр будет утром.
      - А если я не могу ждать долго? - спросила девушка, стирая ладонью капли с широких прямых бровей, смуглых щек и по-азиатски маленьких выразительных губ.
      - Батюшка приезжает рано, - он придержал саму собой закрывающуюся дверь и жестом предложил незнакомке остаться снаружи.
      - А тебе, значит, дела нет? - неопределенно спросила она и вскинула голову, отчего мокрые пряди волос разметали во все стороны брызги.
      - Я не посвящен, - терпеливо объяснил служка.
      - Ты же одет как поп, - девушка недоуменно уставилась на поношенный подрясник, подаренный ему батюшкой.
      - Я только прислуживаю... - он беспомощно развел руками.
      - Но ты можешь хотя бы пустить меня к иконам? И зажги свечу...
      - Церковь открывается в ... - он сделал шаг в сторону, чтобы помешать ей пройти.
      - Тогда вот, возьми, - порывистым движением она передвинула сумочку, которая висела у нее на плече на длинном ремешке и достала пачку денег. - Пусть твой шеф отслужит по убиенному рабу Николаю... Или как там его звали на самом деле...
      - Это большая сумма, лучше вам самой завтра передать ее протоиерею, служка, продолжая загораживать проход, спрятал руки за спину.
      - Самой?! - выкрикнула она, становясь в это мгновение похожей на ведьму. Да может и я сама завтра окажусь такой же, убиенной!
      Она швырнула деньги на пол и, дробно стуча каблуками по каменному полу, выбежала из церкви, мгновенно растворившись среди ненастья.
      ЗВЕЗДНЫЙ ЧАС АЛЬБЕРТА КОГАНА
      - Кто же думал, что так выйдет, - элегантный мужчина сидел перед Хозяином и держал в руках носовой платок, чтобы периодически протирать лицо от пота.
      Хотя работал кондиционер, духота, сдавившая Москву этим летом, казалось, проникала сквозь стены.
      - Подробности, - устало потребовал Хозяин.
      - Я всего лишь посредник. Альберт Коган, - назвавший себя элегантный мужчина покосился на визитку, которую выложил перед Хозяином.
      Визитная карточка была немного мятая.
      - С этим понятно. А дальше?
      - Некоторое время назад ко мне поступил заказ - разыскать человека, который снялся на фотографии...
      - Что за ерунда? - перебил Хозяин. - При чем здесь фотография?
      - Вот и я удивился! - живо согласился посредник. - Кто же возьмется за такое дело? По одной только фотографии? Но клиент, - тут он поднял вверх один палец, призывая к вниманию, - клиент потребовал, чтобы этим делом занимался конкретный сыщик. Причем - так себе сыщик. Совершенно плохой сыщик, - и он согнул палец крючком, демонстрируя, насколько так себе сыщик.
      Хозяин налил себе воды "Вера" из запотевшей бутылки.
      Духота казалась невыносимой. Такая духота должна разрешиться грозой, подумал он.
      - И буквально вчера я получил от этого сыщика отчет, - посредник достал из нагрудного кармана несколько исписанных от руки листочков бумаги. - Всего зачитывать не буду... - решил он.
      Капля пота со лба капнула на листочки.
      - О главном, - подытожил он. - Человек, изображенный на фотографии, вез в Цюрих, Швейцария, чемодан с валютой. Одновременно с ним в самолете летела труппа, группа актеров, то есть, которые должны были участвовать в "Шоу двойников". Это когда они на кого-то известного похожи... - он вопросительно посмотрел на Хозяина, как бы спрашивая - врубился?
      Тот кивнул, мол, врубился, и стал пить минеральную воду прямо из горлышка пластиковой тары.
      - Но один из двойников не был похож ни на кого из известных. Он был похож на курьера, который вез деньги.
      - Зачем? - коротко спросил Хозяин.
      - Курьера должны были убить в Цюрихе, и подсунуть ему документы актера. И все бы подумали, что убили актера.
      - Зачем? - повторил Хозяин, еще более отрывисто. - А тем временем актер изображал бы из себя курьера, путешествуя из страну в страну.
      - Зачем? - опять.
      - Владелец денег должен был подумать, что его предал курьер. А курьер не собирался никого предавать. Вот в чем загвоздка. Предал совсем другой, неизвестно зачем заметил он.
      - Сынок, - вдруг неуловимо улыбнувшись, произнес Хозяин. - Я всегда в него верил...
      Потом резко встал и подошел к окну, некоторое время смотрел во дворик, где под липами ветер закручивал узоры из пыли и всякого мусора.
      - Двойника к Сынку подобрал Мартын, - спросил Хозяин и даже не обернулся, чтобы посмотреть, как посредник утвердительно кивнет.
      Но посредник, вместо того, чтобы молча кивнуть, наябедничал:
      - Этот ваш Мартын специально даже снял недостающие эпизоды к "Шоу...", но с другим актером, чтобы никто не догадался, на кого похож Сынок. Или, кто на Сынка похож... И убрал всех свидетелей... Убил, фигурально выражаясь. И актеров, и оператора, и даже - случайных людей запугивал... - злорадно сообщил тот, кто называл себя посредником Альбертом Коганом.
      Хозяин продолжал смотреть на замусоренный двор. Деньги, мусор, Сынок, Мартын... Все складывалось в такой же узор из дерьма. Он не хотел знать, какую комбинацию с ним разыграли. Он испытывал стах перед этим знанием.
      Нет, страха... вот уж чего, так страха - не было.
      Только отвратительная тяжесть. Только ощущение, что его провели, надули, кинули. Остальное неважно.
      Этого достаточно, чтобы с тобой перестали считаться. Этого достаточно, чтобы самому перегрызть себе вены.
      Дураки в этом мире не живут. Во всяком случае - не правят.
      "Кинули, кинули! - Хозяин начал мерить шагами помещение. - Но как? Деньги! - он остановился, словно наткнувшись на невидимую преграду. - Деньги пока что лежат в швейцарском банке. Надо проследить, кто за ними придет. Теперь они рискнут, они захотят их забрать. - под словом "они" Хозяин сам не знал, кого имеет ввиду. - И тут..."
      Он хлопнул себя по ляжкам обеими ладонями.
      - Вот тут-то они и узнают мою хватку, - удовлетворенно сообщил он вслух, и посмотрел на посредника, словно вдруг заметил, что он не один.
      - А почему ты пришел ко мне? - холодно спросил он. - Как ты меня разыскал?
      - Вслепую, - тот пожал плечами. - Поворот направо, поворот налево... Вроде как вальс...
      * * *
      - Проследить, - приказал Хозяин, как только посредник вышел. - Проследить за каждым его шагом.
      Но исполнитель, которому это поручили, только разводил после руками и вздыхал:
      - Ну, блин, растаял. Испарился. Как лужа на асфальте.
      * * *
      - Кто же думал, Хозяин, что так выйдет, - теперь уже другой, грубоватого вида мужик сидел перед Хозяином и очень сильно потел. Капли пота стекали на одежду, но здоровяк не решался достать платок, чтобы протереть лицо.
      - Давай подробности, - устало потребовал Хозяин. - Кто заказал эту бойню в клубе?
      - Мартын.
      - Подробности! - прикрикнул Хозяин.
      - Гримасы шоу-бизнеса, едрена-матрена, - пояснил потеющий.
      - Но о жмуриках мы не договаривались... Все шло по плану.
      Подъехали, шмальнули пару раз по фасаду, чтобы все тихо сидели, - он машинально поковырял пальцем в ноздре. - Но в клубе нарисовалась крутая компания, они еще до нашего приезда базар устроили, - тут он стал рассматривать палец, который достал из ноздри. - Посетители к нашему приезду разбежались, а охранники, Хозяин, не поверишь, так рады были, что мы появились. Эти горлохваты из достали. Мартын приказал "зачистить" территорию, и компанию эту к нему в багажник сложить. Мол, он сам с ними потом разберется. Как я понял, двое мужиков ему нужны были.
      Может, они на какие бабки влетели? - предположил он.
      - Ну и как, сложил в багажник а потом разобрался? - мрачно уточнил Хозяин.
      - Куда там. Ни один живым не дался, да еще несколько наших парней положили. Кто ж знал, что так выйдет? - повторил он, вздохнув.
      - Мартына ко мне, срочно, - процедил Хозяин. - Он что, решил - может все, что угодно вытворять?
      - Мартын еще во время операции как сквозь землю провалился, - сказал грубый мужчина.
      - Любопытно, - задумчиво протянул Хозяин. - Вернемся к подробностям... Кто они были, эти крутые, которые базарили?
      - Значит, так, - обрадовался, что может вразумительно ответить, и от этой радости перестал потеть мужчина. - Один из них был стриптизер, парень, который в этом клубе раздевался. Он еще до нашего приезда повесился - чисто на сцене. Или помог кто... - он пожал плечами. - Другой, а с ним еще и баба...
      - Это были знакомые стриптизера? - уточнил Хозяин.
      - В том-то и дело! - от удовольствия, что ему предоставилась возможность удивить Хозяина, крепыш даже подпрыгнул в кресле. - Другой тоже оказался стриптизером, его халдей признал, он раньше в другом заведении работал. Так вот второй стриптизер, блин, на гранате подорвался. Они чисто как двойники...
      - Стой, - одернул его Хозяин. - Как ты сказал?
      Двойники?
      - Нет, не похожи, только "погоняло" одно и то же. Мистер Бронежилет.
      - Бронежилет? А по жизни?
      - Вот его "ксива", Хозяин, сам из кармана достал... Тут и фотография его имеется, можешь сравнить.
      И он выложил на стол бумажник, заскорузлый от крови.
      Хозяин брезгливо открыл его, достал водительское удостоверение... Буквы запрыгали у него перед глазами...
      - Сынок, - не удержался и произнес он.
      - А кто, кто еще был с ним? - отрывисто спросил он.
      - Сыщик, тот самый...
      - Что с этим? - Этому четыре "маслины" в грудь я лично заколотил, - с гордостью сообщил крепыш. - У него крыша поехала, - добавил он, отведя взгляд.
      "Частный сыщик. Тот самый, что разыскивал Сынка? Или похожего на него..."
      "В Москве кто-то побывал. Но кто? Тут с уверенностью не скажешь".
      Хозяин понимал, что всю правду теперь он никогда не узнает.
      - Отыщи Мартына, - приказал, интуитивно понимая, что отыскать Мартына никак не удастся. - И...
      ...Убрать ту девицу, которая была вместе с Сынком... И самодовольного посредника - слишком те много знают... Знают, как его кинули. Потом - в клубе... там тоже ненужные свидетели... И вот этого - он посмотрел на телохранителя, смахивающего на гоблина - этого тоже придется ликвидировать. А вместе с тем проследить, кто попытается взять деньги с депозитария в Цюрихском банке... И тоже... Хозяин поймал себя на мысли, что с маниакальной ненавистью хочет только убивать, убивать и убивать всех, кто знает...
      Умрет много, решил он, но я в этом списке первым не буду...
      Но об этом потом, после.
      - Сначала разберемся с Мартыном, - сказал он вслух и, он вспомнил выражение, которое ему правилось. - Но прежде - "заляжем на матрацы". Деваться Мартыну некуда, поэтому он может начать войну первым. Помнишь тот особнячок, где мы сыщика допрашивали? Мартыну он неизвестен, а сыщик мертв, так что дорогу туда никто указать не сможет.
      - Да сыщик и живой был бы, не смог, - возразил крепыш, неуловимо похожий на гоблина. - Его ж к нам с завязанными глазами привезли.
      - И то верно, - кивнул Хозяин.
      НА ЗАКАТЕ, ДО РАССВЕТА
      Не доезжая австро-швейцарской границы они остановились дозаправиться. Рядом с входом в магазинчик при бензоколонке сидели два араба и с любопытством смотрели на Машу. Она зашла внутрь и купила жевательную резинку "Дирол" голубого цвета.
      На пропускном пункте подошел круглоголовый парень и забрал документы. В ухе у пограничника блестела маленькая золотая серьга, и пахло от него дорогим мужским одеколоном. Он был похож на избалованное опасное домашнее животное.
      - Сейчас проверят наши паспорта по компьютеру, - усмехнулся спутник. - Не занесены ли мы в списки Интерпола.
      Маша открыла дверцу машины и вышла. Наступил прохладный теплый вечер в Швейцарии. На газоне рядом с площадкой, где стояла их машина, торчал плакат с просьбой не сорить на территории страны, куда приехали. Маша закурила, стряхивая пепел на траву, точно такую же, как где-нибудь в парке "Дубки" в Москве возле станции "Тимирязевская". Вот только воздух здесь был другой - в нем отсутствовали неприятные запахи.
      Маша еще раз посмотрела на плакат, призывавший не сорить.
      И тут она представила, что бы сотворил сейчас Николай.
      "ОТКСЕРЬ ЖИЗНЬ, - написал бы он в стиле "графити". - ПОТЕРЯЕШЬ, ОСТАНЕТСЯ КОПИЯ".
      На мгновение ей даже показалось, что это он, Николай, сейчас стоит возле машины, засунув руки в карманы, и улыбается застенчиво и одновременно нагловато.
      - ОТ... чего, - переспросила она вслух у невидимого собеседника.
      - СЕРЬ, - смущенно подтвердил невидимый собеседник, прежде чем навсегда растаять в вечереющем пространстве.
      Вернувшийся с паспортами пограничник хоть и удивился, что молодая женщина, выглядящая здоровой, хотя и грустной, разговаривает вслух сама с собой, но виду не подал.
      Стемнело быстро, и когда они поехали от границы вглубь Швейцарии, за окном уже ничего нельзя было разглядеть. Только силуэты деревьев вдоль дороги.
      Вдруг отрылось огромное озеро. Огоньки на другом берегу казались рождественской гирляндой. Над озером то и дело заходили на посадку мигающие габаритными огнями самолеты.
      - Смотри, - сказала Маша, когда они уже въехали в пригороды Цюриха, - Здесь очень любят синий цвет. Почти вся реклама синего цвета. Вернее, этот цвет не синий, он называется электрик...
      - Вряд ли именно этот цвет - электрик, - возразил спутник. - Милый, - тихо спросила Маша. - Как мы теперь будем жить?
      - Все устроится, - подбодрил он ее. - Кое-какие деньги остались на кредитных карточках, а там, кто его знает, может, удастся добраться до чемодана с деньгами, - он оторвал взгляд от дороги и посмотрел на Машу. - Попробовать-то стоило бы...
      - Я подумала, как нам теперь жить - со всеми любимыми тенями?
      И ей показалось - хотя такого быть не могло - в ответ ей шумно вздохнула собака, как умеют вздыхать собаки, пристроившись наконец в ногах хозяина.
      Тогда и Маша шмыгнула носом. А так, по голосу, и не догадаться было, что она плачет.
      ГРОЗА
      Бах, бах, бах...
      Зной разразился грозой.
      Гром прокатился над Москвой, и прежде чем на землю упали первые капли, резкий порыв ветра сдул с асфальта пыль и закружил в воздухе сухие листья, недокуренные сигареты, пустые пластиковые бутылки и обрывки бумаги.
      Первая молния ударила в Останкинскую телебашню, на мгновение оставив в небе замысловатый след. Но как бы не был ужасен натиск грозы, он как будто обтекал со всех сторон высокого крепкого мужчину. Ни одна соринка не попала ему в глаз, ни одна из крупных тяжелых капель, только что упавших на землю, не оставила следа на его плаще, а порыв ветра не растрепал волос.
      ...Бах, бах, бах...
      Хозяин, как всегда в белом костюме, вышел из дверей автомобиля, заботливо поддерживаемый под руку телохранителем и направился к воротам особняка, где красовалась табличка - "Охраняется государством". Он так торопился успеть до первых капель дождя, что обогнал других охранников, замешкавшихся у машины сопровождения.
      Единственная пуля, выпущенная из снайперской винтовки неизвестной рукой, нашла свою цель. Попала аккуратно в переносицу.
      - Классный стрелок, - со знанием дела заявил позже охранник, похожий на гоблина. - Даже удивительно, что Хозяин еще дышит.
      Охранники, ругаясь сквозь зубы, стали обратно затаскивать тело Хозяина в автомобиль.
      А ураган, уже ворвавшийся в Москву, заволок улицы пеленой пыли, смешанной с каплями дождя. Он срывал с опор рекламные щиты и выворачивал с корнем вековые деревья, обрушивая их на припаркованные рядом автомашины.
      В ту ночь от распоясавшейся стихии погибли несколько человек и больше ста получили ранения. Телохранители Хозяина около часа не могли пробиться к "Склифу" из-за образовавшихся завалов. Впрочем, они могли и не спешить. Кусочек свинца, заключенный в медную оболочку, произвел в голове, которая прежде просчитывала на несколько ходов вперед, достаточно кардинальные изменения, несовместимые с жизнью. И даже когда какой-то участок мозга, не затронутый разрушением, передал сигнал губам, и губы умирающего произнесли:
      - С... с-с, - попытался произнести он на судорожном вдохе, - Сы...
      "Сынок, - надеялся сказать он, но не успел. - Отыщите Сынка, это его рук..."
      Но охранники в машине ничего не расслышали из-за воя ветра и непрекращающихся раскатов грома.
      И лишь рыжий телохранитель предположил:
      - Может, пописать хочет?
      ТАКОГО НЕ БЫВАЕТ
      (Перед грозой)
      Жора Мортон никогда не забывал принимать таблетки, которые прописал ему доктор. Доктор даже советовал подыскать другую работу, потому что считал постоянное общение с покойниками плохо влияет на потрепанную психику пациента.
      Но Мортон решил ограничиться таблетками.
      Ночью привезли с десяток трупов в черных пластиковых мешках. Где-то под Москвой состоялась крутая разборка со стрельбой, о которой долго потом писали в газетах.
      Санитары, перетаскивающие мешки, все время ругались. Давно им не приходилось так попотеть.
      Когда все ушли, Мортон принял таблетку и спустился в холодное помещение, где лежали трупы. На улице было душно, а тут - свежо.
      От лекарства он чувствовал себя совершенно спокойным, и даже благодушным.
      Открыл один мешок, без всякого содрогания посмотрел на человека, у которого не было головы, и кряхтя, стал перекладывать его на оцинкованный стол с канавками по краю для стока жидкостей.
      Патологоанатом придет утром, и надо было успеть все подготовить.
      У следующего трупа была прострелена шея, но и после смерти он продолжал улыбаться, как будто гордился своей смертью.
      У третьего... Четвертого...
      Наконец, Мортон расстегнул мешок, в котором лежал мужчина, а на груди у мужчины чернели следы от четырех пулевых ранений. Мортон некоторое время вглядывался тому в лицо, и ему захотелось выпить еще одну таблеточку.
      Это был тот самый загадочный тип, который приходил к нему однажды ночью и приказывал делать свою работу как полагается. Но теперь выражение лица у него было вовсе не страшное, а даже какое-то дурковатое.
      Труп открыл один глаз, а потом этим же глазом подмигнул Мортону.
      Жора почувствовал, как медленно оседает на пол.
      - Такого не бывает, - пролепетал он.
      - Конечно, - весело заметил "труп", окончательно выбравшись из мешка, а затем, отстегнув "липучки", снял с себя бронежилет, в котором засели четыре пули.
      - Отксерь свою жизнь, - Сынок ухмыльнулся и бросил бронежилет на пол. Потеряешь жизнь, пригодится копия. Душновато, верно? Гроза будет...