- Он ведь открыл дверь своим ключом.
      - Мало ли каким образом можно открыть дверь, - напомнила Маша.
      - И знал адрес.
      - Мало ли откуда можно знать адрес.
      - Но все же, чья это квартира? Вы ведь с подругой ее снимали? У кого, кто хозяин?
      - Свет что ли, клином сошелся на этой квартире, - Ники поднялся - Пойду, проверю, свежая ли у них форель, - и нетвердой походкой двинулся через проем в первый зал.
      С места, где они сидели, нельзя было разглядеть, как он туда добрался. Но так как звуков падения и криков не было слышно, Николай заключил, что сотрапезник добрался благополучно. Тем более через несколько минут принесли бокал вина.
      Только один бокал.
      Он еще подождал с полчаса, и тогда принесли счет.
      - А наш дружок? - спросил Николай, - Ведь он за нас всегда расплачивается.
      - Ваш дружок уехал, - ответила официантка. - А платить все равно придется.
      - Не при деньгах я сегодня, - вздохнул Николай. - Ну что ты поделаешь!
      * * *
      - Может, вы примите залог? - предложила Маша, снимая с запястья часы.
      Официантка отрицательно покачала головой, и позвала громким голосом:
      - Арчил!
      Арчил выглядел внушительно, Маша даже непроизвольно втянула голову в плечи.
      - Поели, вина французского выпили пять раз по двести, а платить не хотят, пожаловалась официантка.
      - С какой стати - французского? Может, вы с нас еще за авиабилет Париж-Москва деньги потребуете? - сварливо возразил Николай. - Под Рогачево разливают, сто километров от Москвы.
      - Заткнись, придурок, - прошипела Маша. И, обращаясь к Арчилу, предложила, обаятельно улыбаясь:
      - Могу я оставить в залог этого джентльмена, а тем временем съезжу за деньгами? Займет не больше часа.
      - За час, хАрАшо. Но в залог останЭшся ты, а мужик сЭздит.
      - Почему я в залог? - возмутилась Маша.
      - Вах, зачЭм мнЭ другой залог?
      * * *
      Выйдя из подъезда с деньгами, а они оказались именно там, под простынями, где и сказала Маша, Николай посмотрел на часы. Он укладывался в час, отпущенный официанткой, и потому решил не торопиться.
      Тем более ужин оказался пересоленным. И Николая мучила жажда.
      - Никогда не пей пиво, в котором присутствует что-нибудь, кроме воды, солода и хмеля, - поучал его давеча Ники, когда они ехали в ресторан. - В Баварии еще в тыща дремучем году приняли закон, запрещающий что-либо подмешивать в этот божественный напиток. И чтобы не слабее пяти градусов, и не крепче пяти и шесть десятых, поверь моему опыту, - добавил тогда он.
      - А мне нравится портер, - перебила тогда Маша, - особенно "Балтика N 6". Когда свежая.
      - Бабские штучки. Жженый сахар. Только в Зальцбурге монахи-бенедектинцы умели варить особо крепкое пиво, и даже баварцы смотрели на это сквозь пальцы, потому что считалось - оно помогает монахам выдерживать пост. Те ничего не ели, только хлестали свой солодовый напиток.
      - В Зальцбурге родился Моцарт, - сообщила Маша. - Это - в Австрии, а не в Баварии.
      - А я думал, в Австрии родился только Штраус, - хмыкнул тогда Николай. - Он прославился тем, что медленные вальсы писал...
      Николай остановился и оглядел витрину первого попавшегося на пути киоска.
      - Мне, пожалуйста, "Баварию", - попросил он, вспоминая разговор. - По ноль тридцать три, - протянул деньги в окошко киоска и заглянул туда сам. - А почему написано, что "Бавария" сделана в Казани?
      - Господин, дайте штукарь, - услышал он голос за спиной и оглянулся.
      Тип в потрепанном сером костюме и малиновой рубашке протягивал руку:
      - Рубль, то есть, не деноминированный. - пояснил попрошайка.
      - Очень пить хочется.
      - Мне самому хочется, - возразил Николай.
      - Потерпи, - вдруг сказал бомж, и Николай почувствовал, как что-то твердое уперлось в нижнее левое ребро.
      - Ой, - возразил Николай.
      - Пойдем, - пригласил "бомж", сверкнув в темноте золотыми зубами. - Тебя тут ждут - не дождутся..
      - А как же пиво? - вздохнул Николай.
      - Давай сюда, раз уплачено. Я не побрезгую, - согласился разбойник, продолжая тыкать ему в бок стволом пистолета с плоским, разделенным продольной бороздой глушителем из серебристого металла.
      - "Beretta S93", - Николай определил марку пистолета. - С глушителем "Stopson". Оружие для тех, кто понимает. Но я предпочитаю вороненый цвет. Не так заметно.
      - На складе оказался только такой, - похититель вроде шутил, но в голосе проскользнуло уважение. - С тобой только поговорить хотят, так что не делай резких движений, и все обойдется.
      Николаю показалось, что похититель немного его побаивается.
      - Надень, - он протянул Николаю черные очки.
      - Да я же ничего в них не вижу! - стекла очков оказались абсолютно непрозрачными.
      - Так и было задумано, - хмыкнул "бомж". - Я тебя поведу под руку.
      Они сели в машину, не то что номер, но даже марку которой не было никакой возможности определить. В салоне похититель приковал Николая наручниками к ручке дверцы.
      - Неудобно, - пожаловался Николай.
      - Извини, братан, придется потерпеть.
      - А если ГАИ остановит?
      - Подорву нас обоих. У меня по сто грамм тротила под каждым сиденьем.
      - Будем надеяться, что мы не нарушим Правил дорожного движения, - от всего сердца пожелал ему Николай. - Я не люблю тротил и даже его эквивалент.
      Минут пятнадцать они колесили по городу. После контузии Николай ослеп, и тогда полгода ходил на ощупь. Потом прошло, только когда смотрел на ночные фонари, они у него были в радужных ореолах. И еще почему-то не переносил цвет "электрик". Сразу начинало подташнивать.
      Сейчас самое время вспомнить те кошмарные полгода.
      Коробка у автомобиля не автоматическая, и по звуку двигателя и возникающим паузам при переключении скоростей, Николай определил, что машина идет на четвертой скорости.
      Торможение. Звук останавливающихся машин рядом. Светофор, решил он. Снова машина набирает скорость.
      Сила инерции тянет влево. Значит, правый поворот. Снова светофор. А теперь - налево, по большой дуге.
      Николай прикинул, что примерно на таком же расстоянии, если судить от места, где его захватили, должна находиться набережная Москвы-реки.
      Теперь... они будут все время двигаться прямо, главное сейчас, считать светофоры. Ведь даже если горит зеленый свет, водитель поведет себя так, что можно догадаться. Или сбросит скорость, ожидая переключения, или наоборот, надавит на педаль акселератора, надеясь проскочить.
      ...По подсчетам Николая, он находились как раз под мостом на Котельнической.
      Левый поворот, дальше, медленно, потом снова налево по большой амплитуде, торможение, и теперь направо...
      Они ехали обратно.
      Когда, наконец, машина остановилась, Николай задумался, как все это запомнить. Все повороты, торможения, и снова - ускорение.
      - Там-та-та, там-та-та - вдруг пропел он. - Чего это ты там? поинтересовался похититель.
      - Никогда не думал, что езда по Москве напоминает вальс, на три такта. Что-то вроде мелодий "Венского леса".
      - Вот псих, - хмыкнул водитель.
      * * *
      Несколько раз Маша спотыкалась, и только чудом не расквасила себе нос. Она плакала и шла по переулку между двумя частями зоопарка.
      Ники пропал, а Николай так и не приехал с деньгами, чтобы расплатиться...
      В темноте кричали звери в клетках. А может, ей это только казалось, потому что в голове и так стоял надоедливый шум, а глаза никак не хотели смотреть в одну точку.
      - Москва по ночам как вымирает, - сказала Маша вслух.
      Ей захотелось услышать собственный голос помимо цокота собственных каблуков.
      - Если закрыть глаза, ты в джунглях, - добавила она, и на самом деле закрыла глаза и остановилась опираясь на кирпичную стену. - Только в джунглях хищники по ночам выходят на охоту, а здесь все хищники сидят в клетках, - она хихикнула. - Лишь я, гордая дикая кошка вышла на охоту, - она продолжала стоять, не открывая глаз, и говорить, словно декламируя. Ей казалось, что она сочиняет стихи. - Бесшумно, как тень, я скольжу по прерии, и только стая гиен сопровождает меня, в надежде урвать кусок добычи. Господи, зачем мне все это?
      За спиной она услышала звук шагов, приглушенный, как будто кто-то крадется.
      Попыталась открыть глаза и обернуться, но только еще крепче вцепилась в ограду.
      - Пойдем, - вдруг услышала она за спиной странный гнусавый голос, словно кто-то говорил, засунув в ноздри вату.
      И обладатель этого голоса крепко взял Машу за руку чуть повыше локтя.
      * * *
      - Вы мне сделаете больно? - еле слышно произнесла Маша.
      - Непременно, - ответил гнусавый голос, явно веселясь. - А еще брошу на съедение гориллам. Ну, иди.
      Маша сделала шаг и сломала каблук.
      - Иди же, - нетерпеливо приказал незнакомец, держа ее за плечо так, что Маша не могла оглянуться.
      Маша сбросила туфли: сначала со сломанным каблуком, потом целую.
      "Порвутся колготки", - подумала она, ступая босыми ногами по асфальту, и сама удивилась, как сейчас может думать о колготках.
      - Сюда, - рука на плече заставила ее остановиться, а потом толкнула в сторону ограды.
      Там была полукруглая застекленная ниша. Маша чувствовала, что ноги ее не держат и уперлась руками в прозрачную преграду.
      "Пусть это побыстрее кончится", - подумала Маша, понимая, что у нее нет воли сопротивляться.
      Плечо отпустили, и теперь она почувствовала, как чужие руки скользнули по талии, потом резким движением подняли наверх юбку.
      - Знаешь, зачем я это делаю? - продолжал гнусавый голос. - Поясню, а то вдруг сама не додумаешься. Это для того, чтобы ты не вздумала кому-нибудь рассказать о том, что сейчас услышишь, - руки опустились на бедра, и, оттянув резинку стянули вниз деталь нижнего туалета. - Ты же не захочешь, чтобы все покатывались со смеху, узнав, что тебя изнасиловали в зоопарке?
      Как бы в подтверждение своих слов он сам захихикал, а Маша так закусила губу, что почувствовала солоноватый вкус крови.
      - А теперь запомни, - голос стал твердым, как закаленная до синевы сталь. Ты должна сделать вот что...
      - ...Я не буду, я не смогу, - пролепетала Маша, когда гнусавый закончил свой инструктаж. С какой стати...- слабым голосом возмутилась она.
      Ударом колена он заставил ее поставить ноги шире.
      - Сейчас будут цветочки, - прогнусавил насильник, и она почувствовала, как он трогает ее руками в резиновых перчатках.
      - А если ты не сделаешь того, о чем я попросил, заметь, вежливо попросил, узнаешь - что такое ягодки...
      - Нет, нет, - зашептала Маша.
      И вдруг, в темноте вольера, который был там, за стеклом, Маша встретила взгляд дикой волчицы, которая с ужасом и ненавистью смотрела на них.
      - Милая! - непонятно кому взмолилась женщина, глядя в эти глаза. - Спаси меня!
      И зверь бросился на стекло, разбивая в кровь морду.
      Последнее, что запомнила Маша, сползая на землю, это две оскаленные пасти, разделенные оградой. И нельзя было определить, какая из них принадлежит зверю.
      МЕССИДОР
      (дарящий жатву)
      - А-а-а! - раздался душераздирающий крик.
      Несмотря на боль, Николай догадался, что кричал на сей раз не он, а совсем другой человек.
      - Что, жжет? - спросил Тот, Кто Пытал, у другого, находящегося в том же помещении. С завязанными глазами Николай не видел их лиц, только один раз, в щелку под повязкой увидел белую брючину. - Горячо, да? А ему было каково? Он сказал все, что знает, не вижу смысла продолжать допрос.
      - Прекрати портить моих людей, - возмутился владелец белых брюк, и голос у него был какой-то внушающий уважение. - На хрена ты прижег сейчас утюгом моего парня? Что это вообще за дикарские штучки - пытать раскаленным железом? Достаточно двух ма-аленьких таблеток...
      - Когда тебе прижигают тело железом, ты признаешься во всем.
      - Может, ему пивную бутылку в очко засунуть? - предложил еще один присутствующий, в котором Николай распознал "бомжа".
      - Люди делятся на две категории. Одни сознаются сразу, другие - никогда, заявил Тот, Кто Пытал.
      - Может, все-таки, попробовать бутылку?
      - Те, которые сознаются сразу, что-то знают, - не обращая внимания на предложение, продолжал Тот, - Другие не знают ничего. Есть боль, которую нельзя терпеть. А есть другая боль, при которой сознаются во всем, что ни попросишь. Хочешь, чтобы он со всем согласился? Какая будет от этого польза? Что же касается, как ты их назвал, ма-аленьких таблеток, - с видимым удовольствием передразнил Тот, Кто Пытал, - то имей ввиду - в этом случае человек только отвечает на конкретно поставленные вопросы. Он уже не способен думать самостоятельно. Значит, надо точно знать, о чем ты собираешься спросить. В данном случае у нас нет возможности задавать конкретные вопросы, потому что мы попросту не знаем, о чем спрашивать. А вот боль - она стимулирует инициативу. Дозированная боль. Человек сам думает, чтобы ему такое сообщить, чтобы прекратить пытку...
      - Тебе виднее, ты специалист в пытках.
      - Не в пытках, в допросах, - поправил Тот.
      - Бутылка из под "Баварии", 0,33, - упрямо предлагал "бомж".
      - Убери отсюда этого мудака. Если ему надо инстинкты удовлетворить, пусть лучше сам себе засунет...
      - Что ты предлагаешь? - перебил собеседник, чей голос звучал наиболее солидно.
      - Начнем с самого начала. Тебе позвонил неизвестный и сказал, что Сынок в Москве. И назвал адрес. По этому адресу мы нашли этого придурка.
      - Да, примерно так и было, - согласился Внушительный.
      - Но ведь он - не Сынок? И - он не врет, он не живет в этой квартире. Там обосновались две девушки... вернее, уже одна. Похоже, нас кто-то опередил и активно убирает всех свидетелей. Вот только свидетелей - чего?
      - Кто бы мог подумать, что в деле окажутся замешаны мелкие сявки, брезгливо заметил обладатель белой брючины.
      - Вот, вот именно, кто мог подумать? - даже по голосу чувствовалось, что Тот, Кто Пытал, сейчас улыбается. - И поэтому я предлагаю вернуться к самому началу, - он сделал ударение на предпоследнем слове.
      - Ну, вернись... Перейдем в другую комнату?
      - Зачем? Пусть и сыщик послушает. Вроде как показательный урок.
      - Пусть слушает, какая разница... Ну и что там, в начале?
      - Сынок вез чемодан "капусты", так ведь?
      - Так. - Банки уже закрылись, когда прибыл самолет. Он должен был остановиться в отеле?
      - Вряд ли у него был иной выбор.
      - Войти в отель постороннему человеку просто. А вот выйти с огромным чемоданом...
      - Давай, не тяни.
      - Портье помнит в лицо постояльцев, но не на столько, чтобы различить двух очень похожих людей. Очень-очень похожих людей.
      - Не пойму, куда ты клонишь.
      - Если мне нужна блядь, я звоню по телефону "Досуг в сауне". Если же мне потребуется няня к грудному ребенку или слесарь-сантехник...
      - При чем здесь няня? - в голосе внушительного чувствовалось раздражение. Тем более сантехник?
      - А вот если мне понадобится двойник...
      - "Шоу двойников"! Они подыскали двойника! - обрадовался собственной сообразительности Внушительный.
      - Видишь, как все просто. Как можно запросто отыскать человека с нужной тебе внешностью?
      - Почему я не знал тебя раньше? - удивился Внушительный Голос. - Ты бы мне здорово пригодился, такой умный.
      - Осталось найти того, кто заказал двойника.
      - То, что Сынок повезет бабки, знали еще несколько человек. Но из них только одному могло прийти в голову воспользоваться двойником... Но нет, если я начну войну без веских на то оснований, ни моим врагам, ни, тем более, сторонникам, это не понравится. Ты должен найти доказательства, которые я предъявлю...
      - Я?
      - А зачем тебя наняли? Сделаешь дело, будешь у меня правой рукой. Ну, прямо как сын родной. Понял?
      - Тогда собери ширево у братвы. Наркотики. У кого сколько есть. Кому сколько не жалко.
      - А дальше?
      - А дальше я как раз и собираюсь постараться.
      - Но как?
      - Спровоцировать. И коренастый рыжеволосый человек, чем-то неуловимо похожий на гоблина, мелодично засмеялся.
      * * *
      Где-то из темноты захохотала гиена.
      Маша дотронулась до щеки и тут же отдернула руку.
      - Кровь, - застонала она. - Он изуродовал мне лицо.
      Она захотела подняться, но тут же снова приникла к земле, потому что поблизости послышался звук шагов. Шаги приближались.
      "Он возвращается, - подумала Маша. - Теперь я умру".
      * * *
      "Теперь я умру", - подумал Колобок, как завороженный глядя на стальное лезвие с сизым отливом.
      - Это всего лишь шутка, старичок, - неожиданно сообщил человек под маской. - Теперь только фото на память. Буду хвастаться перед всеми. Ну, у тебя в этом аппарате есть пленка? - он указал на "Кодак", установленный на штативе.
      - Там осталось несколько кадров, - пролепетал он.
      - Хватит одного, - отрезала Маска и вдруг протянула опасную бритву Колобку.
      Колобок поймал себя на мысли, что вдруг понял, отчего такая бритва называется опасной - закаленная сталь была заточена до такой остроты, что одновременно пугала и манила, как пугает и манит головокружительная высота.
      - Ну-ка держи, как будто ты бреешься. Нельзя ходить с такой щетиной. Такая щетина поцарапает нежную девичью кожу...
      Колобок безропотно подчинился, зажал в руке костяную ручку, и так замер, пока Маска включал осветительные приборы. Но про себя он профессионально отметил, что свет установлен неправильно.
      - Замечательно, - незнакомец склонился над фотоаппаратом, установленном на штативе. - Улыбаться не надо, это лишнее. Все, снято!
      "Я могу вскочить и убежать", - подумал Колобок.
      Но думал он безысходно.
      * * *
      "Я могу вскочить и убежать", - подумала Маша.
      Но думала она безысходно. Потому что тело, скованное страхом, не слушалось ее.
      * * *
      Тело, скованное страхом, не слушалось оператора.
      - Отдай реквизит, - человек в маске забрал у него лезвие.
      - А побриться все же не мешает, - он зашел сзади, вдруг схватил Колобка за редкие волосы и резко запрокинул ему голову назад.
      Потом, словно старинный цирюльник, отточенным движением провел лезвием по горлу, чуть выше выпирающего кадыка. Только держал он бритву не под острым углом, а вертикально.
      Прежде чем умереть, Колобок слышал, как вырывается воздух из его легких, как шипят и лопаются пузыри крови на разрезанном горле. Но даже сквозь этот кошмарный звук он услышал, как где-то, в одном из карманов у Маски затренькал мобильный телефон.
      * * *
      Человек в темноте сделал один шаг, другой.
      Маша почувствовала, что под боком у нее обломок кирпича. Ломая ногти, она попыталась достать его, чтобы использовать как оружие...
      "Если он наклонится, я ударю его камнем в висок", - решила она.
      Человек наклонился, но Маша не смогла его ударить.
      Ну, не смогла, и все тут.
      - Кажется, жива! - удивленно сообщил незнакомый голос.
      А в вольере дикая волчица, рожденная в неволе, облизывала разбитую о стекло в кровь морду и при этом, казалось, улыбалась в темноте.
      * * *
      - Сволочь, - Маша сидела в салоне автомобиля и плакала, - Гад, гадик, где ты был все это время? Меня подобрали какие-то незнакомые люди.
      - Как только ты позвонила на мобильник, я приехал, - оправдывался Ники.
      - Но где ты был?! Почему ты удрал из ресторана?!
      - Кто-то разбил в машине заднее стекло. Я передал через обслугу, чтобы вы меня подождали, пока сгоняю на автосервис. Заняло-то времени чуть больше часа.
      - Мне ничего не передали. Ты подвел меня, Ники.
      - Но... - он развел руками. - Кому все это понадобилось? Зачем?
      - Если хотели напугать, то это удалось на двести процентов.
      - Если кому-то удалось тебя напугать, - задумчиво произнес Ники, - Значит, мы на верном пути. Значит, мы подобрались очень близко-близко. Вот только к чему?
      - Надо ехать, - вдруг решительно сказала Маша. - Иначе не успеем.
      - Куда?
      - К Колобку. К человеку, который знает, как выглядит двойник.
      - Ну и что нам это даст? - Ники пожал плечами. - Дадим объявление разыскивается?..
      - Нет, - очень по-серьезному покачала головой. - Я подозреваю, что мы увидим до боли знакомое лицо.
      - До боли? - переспросил Ники.
      - Я про боль уже забыла, - Маша покачала головой. - В том смысле, что напугать меня сложнее, чем разозлить.
      * * *
      - Что, здесь? - Ники подозрительно вглядывался сквозь лобовое стекло.
      - Днем все выглядит не таким заброшенным, - пояснила Маша.
      - Да и за аренду, он говорит, не надо много платить. Колобок такой скупой. Внутри свет. Он наверняка в студии. Пойдем?
      - Я не оставлю здесь машину, - запротестовал Ники. - Хватит с меня на сегодня разбитого стекла.
      - Ну и сиди. - Маша стремительно распахнула дверцу.
      - Эй, подожди! - крикнул Ники, но она уже скрылась за углом здания.
      * * *
      - Где-то здесь звонок, - прошептала Маша, шаря ладонями по стене. - Сдался мне звонок, - решила она и забарабанила кулаком по двери...
      Дверь поддалась под ее ударами и приотворилась.
      - Колобок, ты стал рассеянным, - тихо произнесла Маша, замерев в проеме. Забыл запереть...
      Большое помещение было освещено лишь лампами дневного света, расположенными под самым потолком. Одна из ламп все время подмигивала.
      Маша попятилась.
      Она боялась переступить порог. Нет, ничего тревожного не заметила. Казалось, крикни погромче, и Колобок отзовется. Но...
      Маша беспомощно оглянулась.
      - Эй, - позвала она и прислушалась, в надежде услышать в ответ чей-то голос.
      Но снаружи только ветер шелестел в листьях деревьев. А внутри - щелкала, загораясь и погаснув вновь, неоновая лампа под потолком.
      Вот ветер прошелестел совсем поблизости, потоки ночного воздуха коснулись лица, встряхнули пряди волос и раздули подол юбки. Неожиданный порыв словно толкнул ее внутрь, а затем сквозняк захлопнул за ее спиной входную дверь.
      * * *
      Несколько мгновений Маша смотрела на захлопнувшуюся сама собой дверь. Потом повернулась и двинулась вперед, вглубь студии. И хотя было достаточно светло, она шла, вытянув перед собой руки, как слепая.
      В какой-то момент она вздрогнула, увидев силуэты двух человек. Один, в темном костюме и белой рубашке, смотрел невидящим взором вверх, указывая в пространство рукой с синеватыми, как у мертвеца, ногтями. Другой, мешком, сидел в кресле, и его шаржированное гуттаперчевое лицо хмурилось на Машу.
      - Нет, чтобы выбросить одного манекена, - вздохнула она с облегчением. - Он откуда-то притащил еще и другого.
      Лицо второй куклы было пародийной маской. Голова была непропорционально большая. Такими же непропорциональными должны были бы быть резиновые руки, и это выглядело смешным. Но у куклы, сидевшей в кресле, из рукавов торчали маленькие, скорченные, желтые, словно лапы неразделанной курицы, пальцы.
      Маша повернулась к куклам спиной и решительно двинулась туда, где горели юпитеры. Но она не увидела, как рука сидевшего в кресле вдруг соскользнула с подлокотника...
      * * *
      Маша сделала еще шаг, и остановилась. Лампа была установлена так, чтобы освещать центр воображаемого круга, где стоял пустой стул. Туда же был направлен объектив закрепленного на штативе фотоаппарата.
      Все выглядело заурядно, как будто ждут клиента, чтобы сделать фото "три на четыре" для документов. Но вот только кровь...
      Она была повсюду. И на обивке стула, и на полу, и даже брызги ее попали на рефлектор осветительного прибора.
      Маша закричала. Она не звала на помощь, она просто вопила, закрыв глаза, потому что вырывавшийся из легких воздух помогал ей сохранить расплывающуюся грань между реальностью и бредом. Из-за собственного крика она не слышала ни шороха за спиной, ни торопливых шагов, до тех пор, пока чья-то холодная рука не зажала ей рот.
      * * *
      Все было как в тревожном сне. Подходя к двери Ники уже знал, что женщина не будет тут его дожидаться, а дверь окажется открытой. И, как бывает всегда в снах, он твердо верил в то, что предстоит сделать. Он опять собирался выжить.
      Двинулся вперед, ступая так осторожно, что казалось, это только тень скользит по полу.
      Слишком много вещей. Ники двигался среди этого хлама так, чтобы ненароком не свалить на пол какую-нибудь безделушку, коробку или просто кипу старых газет. Вдруг настороженно замер, слегка пригнувшись.
      Прямо перед ним возникли две фигуры. Ники обошел наряженный в черный костюм манекен и остановился перед другим, в уродливой маске. Осторожно втянул ноздрями воздух. Он стал похож на хищного зверя, не хватало только хвоста со слегка подрагивающим кончиком.
      Резиновая маска, придуманная, чтобы смешить, казалось, застыла в мучительной гримасе. Ники медленно протянул к ней руку. Он был весь в напряжении, как струна перед тем, как лопнуть. Он почувствовал запах крови.
      Еще мгновение - и он сорвал бы маску с человека, закутанного по самый подбородок в пыльную тряпку, служившую когда-то занавесом в кукольном театре. Но для этого у него уже не оставалось времени...
      Так пронзительно кричать могут только женщины. Голос словно сверлил барабанные перепонки. Ники потребовалось несколько секунд, чтобы добежать до того места, откуда исходил звук. И за все это время он думал только об одном лишь бы она заткнулась.
      ЗОНА РАЯ
      Николай смотрел на ночное небо. Звезды казались такими близкими, как бывает только в августе на юге. Протяни руку, и она прорвется сквозь тысячи световых лет, как лев в цирке, когда прыгает через обтянутый пергаментом обруч, который держит в руке дрессировщик.
      А кто дрессировщик?
      - А дальше есть затерянная страна, - сообщил вкрадчивый голос.
      Николай чуть переместил взгляд. Голос принадлежал маленькому человечку с девчачьими чертами лица и крылышками за спиной, как у бабочки "Павлиний глаз".
      - Расскажи мне про эту страну. Интересно.
      - Начинается она у отрогов гор, вершины которых настолько высоки, что просто теряются в небесной синеве. К твоему сведению, небо в "другой стране" всегда безоблачное, но, правда, есть места, где круглосуточно льет дождь.
      - Для разнообразия, да?
      - Нет, это для тех, кто в прошлой жизни сетовал на судьбу, сам себя жалел. Еще в этом районе еще дует вечно пронизывающий ветер, да и местность, вынужден признать, довольно топкая. Но это дальше, на север.
      - Таким образом наказывают плакс?
      - Разве это наказание? - пожал плечами с крылышками крепыш. - Просто климат. Между прочим, отличная рыбалка. И всегда на удочку попадается рыба не меньше килограмма. Очень трудно такую выудить, учитывая, что в ходу только крючки самого маленького размера.
      - Стоит, пожалуй, посетовать на судьбу. Я люблю порыбачить. Вот только никак не соберусь...
      - Ты не представляешь, сколько там мест не хуже. Начнем с гор. Сверху текут ручьи, они превращаются в бурные пенящиеся потоки. Из этих потоков и появляются те, кто впервые прибыл в этот край. Голыми, чистыми и прекрасными. И они сразу видят у подножья отрогов огромный замок. Просто колоссальный, тебе трудно даже представить, на Земле нет таких величественных сооружений. Он сложен из глыб белого мрамора, из тех самых, которые использовали древние греки, чтобы вытесать свои скульптуры. А внизу, у стен, раскинулся город. Город номер Раз.
      - Мне предстоит жить в этом городе? Какой он, расскажи?
      - Только представь, и сам его увидишь. Там есть все. И роскошные рестораны, и грязные харчевни, где вместо ужина запросто пырнут ножом в бок. Хотя знаю одну подобную забегаловку, где можно отведать просто божественные жареные колбаски с чесноком, так что риск того стоит. Есть там и "Миланская опера", и бои гладиаторов, и драки женщин в грязи. Можно остановиться в отеле, где прямо в постель подают кофе и пирожные эклеры, а можно на постоялом дворе, уж там если и не намнут бока соседи, то насекомые наверняка искусают. Но в этом городе ты долго не задержишься.
      - Это еще почему? Мне бы там понравилось. Я люблю, когда существует выбор.
      - Город - как бы перевалочный пункт. Там определяют каждому, где поселиться.
      - Вроде, лагерь переселенцев?
      - Вроде. Существуют еще мириады городов, деревень, хуторов, замков, таборов, крепостей, а то и просто хижин. Где-то по широким проспектам мчатся автомобили, где-то ночью обыватели бывают разбужены звоном подков по брусчатой мостовой, которые высек конь под проскакавшим рыцарем, а где-то рабы носят хозяев на носилках.
      - Мне бы понравилось быть тем самым ночным рыцарем.
      - Смотри, не окажись рабом, который несет носилки.
      - С какой стати?
      - С такой, - аргументировано ответил коротышка и тут же поспешно добавил, Шучу. Никто, кроме тебя самого, не знает, где ты окажешься.
      - Я бы предпочел горную местность, что-то вроде австрийских или швейцарских Альп.
      - А там есть еще дремучие леса, где человек, как зверь, зависит только от острия своего ножа и тугой тетивы. Есть пустыня, где мужчины закрывают лицо повязкой от горячего сухого ветра под названием самум, а женщины тоже закрывают, потому что настолько прекрасны, что если бы не паранджа, никто не устоит, чтобы не поцеловать их...
      Кто-то лизнул горячим языком Николая в губы.
      - Подожди, не исчезай, - крикнул Николай, заметив, что альв с крылышками становится как бы прозрачным. - Мне столько еще надо у тебя порасспросить!
      Псина деловито вылизывала Николаю лицо. Из пасти у нее пахло свежесъеденной рыбой.
      - Надо же? - услышал он удивленный возглас. - Откуда он здесь взялся?
      И над Николаем склонились два лица. Включая собачье.
      ЛОЖНЫЙ ЗАЯЦ
      (блюдо, вроде как большая зраза)
      - Тебе бы надо где-нибудь спрятаться на время, - задумчиво произнес Ники, барабаня пальцами по рулю. - Для этого есть две причины...
      - Первую я знаю, - Маша невесело усмехнулась. - А вторая?