Привели Альварезу, который все норовил с кем-нибудь обняться и оставить пламенный поцелуй.
      Мил скептически улыбнулся, растопырив во. все стороны усы. От Альварезы толку мало. Обезьяна сделала свое дело, обезьяна может отдохнуть.
      - Раз уж вы меня избрали главнокомандующим, то должны слушать то, что я говорю. А говорю я обычно то, что думаю. А думаю...
      Неожиданно для себя Мил перешел на крик. И очевидно, этого от него никто не ожидал. Вообще пантеры редко кричат, если кричат вообще. И скорее всего этот крик, даже рев белой пантеры несколько отличался от всего, что слышали джунгли с тех пор, когда в них происходила последняя коллективная трапеза пьяными ягодами. Неудивительно, что даже вконец впавший в беспамятство Альвареза трезво взглянул на окружающую действительность.
      - Завтра утром все должны быть трезвыми. Все. В полдень мы уходим. На север. И там, на севере, в новом лагере, я устрою вам Рождественские каникулы. Мало не покажется.
      Никто в джунглях не знал, что такое Рождественские каникулы, но по виду белой пантеры всем было ясно, это очень, очень и очень больно.
      x x x
      Квар склонился над ручьем и долго, чувствуя, как проникает влага в его разгоряченное тело, пил. Утолить жажду с одного захода не удалось. Староста на несколько мгновений оторвался, перевел дыхание и принялся лакать дальше.
      - Я больше не выдержу. - Родж, пристроившийся рядом, от Квара не отставал. - Тебе не кажется, что Чокнутый слегка перегибает палку?
      Квар не ответил. Он еще не утолил жажду и не хотел терять драгоценного времени на пустые разговоры. Они сами согласились выполнять все приказы Чокнутого, и теперь, когда эти самые приказы приводились в действительность, негоже было обсуждать их. Хотя... В чем-то странник прав. Последние три недели выдались не слишком легкими в жизни старой пантеры. Эти три недели Чокнутый зверствовал.
      Послышались глухие удары. Это кто-то из дежурных колотил палкой по пустому дереву, объявляя жителям, что скоро наступит время Рождественских каникул. Именно так Чокнутый называл то, что заставлял делать жителей все это время.
      - Почему я, вожак серых странников, должен заниматься этой ерундой? - Голос Ночного Роджа походил на скуление годовалого волчонка. - Я слишком стар для таких штучек. Мало ему молодых и сильных. Он и нас не жалеет.
      - И себя тоже, - буркнул Квар.
      На этот раз промолчал Ночной Родж. Что правда, то правда. Чокнутый себя не жалеет. Встает раньше всех, ложится позже. Целый день по лагерю мечется, орет словно бешеный. А по ночам нормальным жителям спать не дает, все посты проверяет. Вчера одного молодого странника чуть в клочья не разорвал. Годок только прикорнул на пару минут у валуна, так Чокнутый тут как тут. И по загривку лапой. А с надранной шеей не поспишь.
      Огромная туша сиганула с кручи и, разбросав по сторонам фонтан брызг, исчезла в ручье.
      - Бобо, что ли?
      - Он, бедняга, - ответил Квар. - Говорит, что за последнюю неделю скинул столько жира, сколько за всю жизнь меда наел. А уж он до меда охоч. Доведет его Чокнутый.
      Из-под воды показалась морда Бобо. Загребая лапами, он добрался до берега и растянулся на камнях.
      - Вода становится холодной. Скоро сезон дождей.
      - Тебе бы, старина, не водными процедурами заниматься, а жирок нагуливать, - вяло пошутил Родж. Пошутил, а потом пожалел. Слишком несчастный вид был у медведя.
      Тот поворочался на камнях, согревая бока, потом, ни на кого не глядя, скорее для себя, прошептал:
      - Помираю я.
      Родж и Квар одновременно прыснули. Смеяться открыто - значит окончательно обидеть здоровяка, для которого Чокнутый придумал специальное Рождество. Персонально для Бобо и его сородичей.
      - Твои еще не психуют? - осторожно начал Квар, обращаясь к медведю.
      Тот перевернулся на живот и устремил на пантеру глаза, в которых сквозили тоска и почти отчаяние.
      - Я не понимаю, что происходит. Чокнутый почти уморил мою стаю. От пещерных медведей остались только кожа да кости. Издевается, как хочет. Но самое интересное, что мои медведи ему в рот смотрят. Представляете? Как на идола. Что тот ни скажет, все делают. Или, может, я чего не понимаю?
      - С серыми странниками то же самое, - нахмурился Родж. - Да и с остальными, знаю, такая же история. Уж на что мутанты поначалу шипели, так теперь толпами за ним ходят. Чудеса. Чего молчишь, Квар?
      Квару было лень разговаривать, но ему задали вполне конкретный вопрос, и правила приличия требовали, чтобы он ответил. И он сказал то, что думал:
      - Чокнутый все делает правильно. Молчите? Значит, тоже так думаете, да боитесь себе признаться. Вот ты, Родж, всю жизнь хотел, чтобы серые странники по струнке у тебя ходили. Добился? А Чокнутый сделал. А ты, Бобо. Кем ты был? Увальнем? А стал? Любо-дорого посмотреть. Да что там говорить! Раньше нам было лень задницы от лежанки оторвать, чтобы лишний раз по нужде за деревья сходить, а сейчас прыгаем, словно зайцы.
      Прав. Во всем прав старина Квар. И хоть кое-кто бурчит, кое-кто бывает недоволен, Чокнутый делал правильное дело.
      Все началось с того, что он заставил всех недельный путь преодолеть за три дня. Кого силком, кого обещаниями.
      Когда они прибыли на новое место для лагеря. Чокнутый не дал ни секунды отдыха. Распоряжения следовали одно за другим, приказы распространялись по лагерю с быстротой весенних молний. Для каждого нашлось дело, каждый получил задание.
      Для начала Чокнутый приказал натаскать в ледяную пещеру, которая находилась неподалеку от лагеря, побольше туш диких оленей. Эту пещеру белая пантера назвала странным именем - "консервным заводом". Потом он приказал разбить всех на десятки. А кто неграмотен, говорил он, пусть считает пальцы на лапах. В каждой такой десятке был назначен старший, который уже непосредственно подчинялся старосте или вожаку. На это ушло три дня. А после этого в лагере наступил ад.
      - Чокнутый ждет нас к закату. - Бобо поднялся, отряхнулся от остатков воды и потрусил в сторону лагеря.
      За ним следом, молча, след в след, последовали Квар и Родж.
      На первый взгляд то, что требовал от жителей Чокнутый, походило на безумство. Ну где, скажите, можно увидеть, как гордые обезьяны, всю сознательную жизнь проведшие на деревьях или в поисках бананов, ползали на брюхе по грязи, сигали через поваленные деревья или ходили колонной, выстроившись по трое. Или медведи, которые, помимо вышесказанного, разбившись по парам, колошматили друг друга лапами, дергали нижними конечностями, словно подлые лягушки. А бедные мутанты? Вот на ком отыгрывался Чокнутый. Их Рождество было самым изощренным. Чокнутый делал с ними такое, что остальные жители только удивлялись, откуда у мутантов столько выдержки. Чокнутый называл их "бледными беретами". Побегав по джунглям, измочаленные и почти обессиленные, они возвращались в лагерь обычно под вечер, по-идиотски топая ногами по утоптанной земле, и орали во весь голос что-то про классных ребят, которые спасут всю вселенную. Кошмарное зрелище.
      - Стой, кто идет? Пароль?
      Родж вздрогнул. Это несвойственное ему движение повторялось вот уже несколько раз, когда он в задумчивости подходил к норе, где располагался, тьфу, генеральный штаб. Квар переступил пару раз лапами, вспоминая пароль.
      - Папоротник, - вспомнил он слово, до какого в обычной жизни ему и дела не было.
      И что самое обидное, сегодня в охране стояли его сородичи. Родные и кровные. Могли бы и без формальностей. Но с другой стороны, все правильно. Безопасность превыше всего.
      Жители молча расселись по краям просторной пещеры, чьи своды слабо освещал ленивый свет, проникающий через просторный вход. Сам Чокнутый, избравший это место для ежедневных совещаний, находился в глубине огромной каменной норы. Дожидаясь, пока жители займут места, он не торопился выходить им на встречу. Он не хотел, чтобы все увидели, насколько он взволнован. И тому были причины.
      Всего час назад он получил известие. Весьма тревожное известие. И сейчас ему предстояло сообщить об этом остальным.
      За последние несколько дней Мил настолько устал, что иногда ему казалось, еще немного, и он сорвется. Начнет орать, рвать и метать. И не важно, на кого упадет жребий. Если он не выдержит того, что выпало на его долю... Пусть против него ополчится весь лагерь, ему все равно. Он слишком устал.
      Мил понимал - то, что он чувствует сейчас, чисто человеческая черта. Жители джунглей никогда не позволят себе того, о чем он сейчас думает. Животные могут разозлиться, вскипеть, но только по совершенно другим причинам. Чисто житейским. Но ни один из жителей никогда не окажется в его шкуре, шкуре белой пантеры. В последнее время он все чаще чувствовал себя уродцем, волей судьбы выигравшим еще несколько часов, дней, месяцев жизни в другом обличье. Именно это было невыносимо. Все чаще приходили мысли о никчемности существования. Иногда казалось, что все задуманное - пустая трата времени. Жалкая кучка взбунтовавшихся жителей против всей планеты. Против всех джунглей. И еще Пришельцы... Люди...
      Квар недоуменно посмотрел на Ночного Роджа, поймал его взгляд и кивнул в сторону Чокнутого.
      - Что это с ним? - чуть разжимая толстые губы, прошептал он так, чтобы не услышал тот, к кому относился вопрос.
      Серый странник повел плечом. Ему самому казалось странным, что последние дни Чокнутый все реже появляется в лагере. Если в первые дни он носился по окрестным джунглям, заставляя жителей вытворять черт знает что, то сейчас... Может быть, болен? Подхватил какую-нибудь заразу? Их в джунглях хоть залейся. Им-то, остальным, все в привычку. А Чокнутый натура чужая, ранимая. А может, линька началась... Да нет, для линьки рано. Хотя кто его разберет, Чокнутого.
      По телу Мила пробежала мелкая дрожь, от черного носа до кончика белого хвоста. От этой дрожи по белоснежной шерсти пробежали чуть заметные искорки. Такого ни с кем из жителей никогда не случалось. Удивительное зрелище. Горящая прозрачным пламенем пантера.
      - Что за хренотень? - Единственным, кто мог правильно выразить всеобщее удивление, был Альвареза. - Чокнутый! Ты что, рыбы обожрался? Светишься, как светляк во время смены времен года.
      Мил не понял ни недоуменной тишины, ни вопроса Альварезы. Он даже не обратил внимания на удивленные глаза, которыми жители смотрели на него. Он тяжело и глубоко вздохнул, стараясь прогнать большим поступлением кислорода угнетенное состояние, в котором пребывал. Как учили в академии. Если чувствуешь, что тело застоялось и чего-то хочет, вздохни глубоко и почувствуй, как прекрасна жизнь. Но это все лирика и философия. А действительность не так приятна.
      - У меня не слишком хорошие новости для вас, жители.
      Тянуть дальше не имело смысла. Они все равно узнают. Не от него, так от другого. Наверняка уже сейчас по лагерю расползается шепоток. Новости в джунглях не любят долго засиживаться на языке.
      - Да ты не тяни, Чокнутый. - Альвареза и на этот раз оказался первым. Очень полезная деталь характера в джунглях - быть всегда первым. Кто первым заметил эту вкусную гусеницу? Тот, кто первый крикнул, какая она толстая. И не важно, что эта самая гусеница уже корчится в смертных судорогах в зубах менее разговорчивого и сообразительного сородича. Альвареза запомнил с детства одну умную вещь, передаваемую в его стае от отца к сыну. Прав тот, кто больше вякает.
      - Мы, Чокнутый, в последнее время столько новостей слышим, и хороших, и плохих, что еще более хорошими, или наоборот, нас не удивишь. Раз уж мы пошли за тобой, то будь любезен. По порядку и без истерик.
      Альвареза закончил и гордо огляделся. Все должны были оценить его красноречие. Оценили все.
      Мил прокашлялся, вытягивая шею, крутанулся на месте, словно приминая несуществующую траву, улегся на прохладную землю пещеры.
      - Мы сворачиваем лагерь и перебираемся на другое место.
      - А ты, случаем, не того? - Здоровяк Бобо раздраженно уставился на белую пантеру. - У тебя с головой все в норме? Мы только-только обосновались, такой тут, понимаешь, интернационализм устроили, а ты все по-новому?
      Мил молчал.
      - Ты действительно загнул. - Ночной Родж вскочил на лапы и стал нарезать маленькие восьмерки вокруг жителей. - Жители и так устали, а ты новый переход предлагаешь? Не поймут ни тебя, ни нас.
      - Ведь только роптать перестали, - подал свой голос старик Квар. Только поняли, что во благо весь этот, как ты говоришь, военизированный ад.
      Мил продолжал молчать. Склонив голову и уставясь на свои лапы, как в старые времена, когда он еще был действительно Чокнутым, он вполуха слушал, как все более горячатся жители. Он ждал. Он знал, что надолго этого огня у них не хватит. Покричат, порычат, а потом и выслушают внимательно. Не впервой.
      Так и произошло. Еще минут десять жители выплескивали свое негодование, прыгая вокруг Чокнутого. Никому не хотелось сниматься с насиженного места и отправляться неизвестно в какие края. Где-то в середине ругань незаметно перетекла с Чокнутого, который как бы и не огрызался, на тех, кто прыгал рядом и орал громче, чем остальные. В конце концов все быстро охрипли и бросили это неблагодарное дело спорить. Венцом горячего разговора послужила фраза Альварезы, который все это время, открыв рот, ошалело наблюдал за неожиданно разговорившимися жителями.
      - Ну вы и демагоги!
      Обижаться никто не стал, потому как в джунглях все знают, что орангутанги не контролируют себя, когда вспоминают высказывания далеких предков.
      Мил оторвался от лап и решил, что время пришло.
      - А теперь позвольте мне довести до конца содержание тех неприятностей, о которых меня известили не далее как час назад. Отряд мутантов из пещер через два дня сольется с отрядом жителей, и не позднее чем через неделю нас уничтожат.
      Известие действительно было неожиданным. Все происходило совершенно не так, как они планировали. Одно дело сражаться с отдельными неприятельскими отрядами, а совсем другое - с объединенной армией. Попахивает событиями десятилетней давности. Но тогда охотились на серых странников, а сейчас на объединенные племена.
      Да и, честно сказать, мысль о том, что рано или поздно состоится великая битва, была далекой и не совсем реальной. Но сейчас, когда Чокнутый сообщил, что происходит, тень войны нависла над каждым. А это неприятно.
      - Но... - Родж немного помялся, подбирая слова. - Мы достаточно сильны. Мы тренировались. И нас много.
      - Этого мало. - Хвост белой пантеры легко застучал по земляному полу, что говорило о некотором раздражении Чокнутого. Как это, не понимать самых элементарных вещей? - У нас имелся шанс победить в этой разборке только в том случае, если бы они действовали по отдельности. А сейчас...
      Мил представил себе, как на их лагерь из утренней дымки появляются сотни и сотни жителей, вперемешку с мутантами из пещер. Как эта огромная армия сминает слабые заслоны, рвет и терзает тела тех, кто поверил, кто доверился ему. И потекут реки. Красные от пролитой крови.
      - Неужели у нас нет ни одного шанса?
      Мил усмехнулся. Шанс есть. Хорош бы он был, если б не смог выкрутиться из подобной ситуации. Хотя его учили действовать только в одиночку, не доверяя никому, кой-какие знания о ведении военных действий у него имелись. И он ими воспользуется. В конце концов, это его право.
      - Нам необходимо достать оружие Пришельцев.
      Несколько секунд в пещере висела тишина.
      - А может, лучше сразу пойти и сдаться Пришельцам в зоопарк?
      - С этим всегда успеем. - Мил хмыкнул. Ему понравился юмор обезьяны. Продумывая заранее эту встречу, он ожидал, что жители после слов об оружии начнут яростно сопротивляться. Виданное ли дело, житель джунглей с оружием Пришельцев! Но раз умница Альвареза обернул все шуткой, то беспокоиться больше на этот счет и не стоит. Первый момент удивления прошел, теперь можно и конкретнее.
      - Предстоящие события подсказывают мне, и надеюсь, вы сами об этом не раз думали, уважаемые жители, что голыми лапами с мутантами не справиться. Они сомнут нас, словно малолетних котят. И не говорите мне о том, что мы сильны и отважны. Вся наша сила и отвага может превратиться в кровь и смерть. Вам это надо? Спросите себя, простят ли ваши потомки поражение? Вряд ли. Как ни крути, а на сегодняшний момент мы стая из изгоев, против которых ополчились джунгли. Когда-нибудь они поймут, что зря поверили лживым словам Маленьких Но Злобных Кошек. И когда-нибудь они осознают, на чьей стороне правда. Но это произойдет не скоро. А пока, чтобы нам не пришлось краснеть за поражение и унижение, необходимо оружие Пришельцев.
      Мил на секунду замолчал, переводя дыхание. Этим сейчас же воспользовался Ночной Родж:
      - Сказать-то можно?
      - Да уж говори. - Мил вдруг поймал себя на мысли, что в последнее время он стал что-то слишком красноречив. В былые времена из него и пару слов было не вытянуть, а сейчас вот...
      Ночной Родж давно понял одну правильную вещь. Если и есть в джунглях существо, которому можно довериться безоговорочно, так это Чокнутый. Недаром он так долго изучал его. Присматривался, примеряя на себе его слова и высказанные вслух мысли. Все правильно и все справедливо. И так как до сегодняшнего дня Чокнутый не сделал ни одного шага, ни одного движения во вред джунглям, то почему он, вожак стаи серых странников, должен сомневаться в желании белой пантеры достать оружие. Сказал - значит сделал.
      - Ты на нас, Чокнутый, глазами не сверкай. И на эту обезьяну... помолчи лучше, Альвареза, пока не рассердился... на обезьяну глупую внимания не обращай. Если необходимо оружие, то мы его достанем. И этим займусь лично я. Как? Да уж разберемся. Пришельцы, уж извини, Чокнутый, слегка тупы да самоуверенны. Их охрана для моих молодцов раз плюнуть. Есть у меня парни, которые в голодные дни забегали на пару часов в город. Ну, там поживиться чем, объедками...
      Бобо, не выдержав, хмыкнул в лапу. За что мгновенно получил от серого странника.
      - Уж лучше объедками Пришельцев питаться, чем падалью. Да уж видели, видели. Вам, пещерникам, задницу свою лень оторвать да за жертвой по джунглям потрястись, так вы того... не брезгуете остатками.
      Назревала ссора. Бобо, сверкнув клыками, явно разозленный, принялся медленно подниматься, помогая себе мощными лапами. Альвареза мгновенно примкнул к нему, руководствуясь тем, что он тоже не брезгует подбирать бананы с земли. Квар, отличавшийся избирательным вкусом, решил встать на сторону Роджа.
      Неизвестно, чем бы закончилось все это, но тут Мил тихо, едва слышно, произнес. Скорее шепнул, ни на кого не глядя:
      - Убью всех.
      И словно тишина всей планеты опустилась на жителей. Потому что каждый из них, проживший не одну смену погоды, участвовавший не в одной охоте, понял, белая пантера говорит не пустые слова. Умрет, но сделает. Жители мгновенно замерли. Они услышали далекий голос диких джунглей. Настоящих джунглей.
      - Сядьте все.
      Мил дождался, пока жители займут свои места.
      - Властью, возложенной на меня, я запрещаю отныне любые ссоры на вверенной мне территории. Это приказ. Виновных буду наказывать сам. Кому не нравится, катитесь к чертовой бабушке.
      - Куда? - Альвареза первый раз слышал такое мудреное название речки и даже не знал ее примерного местоположения.
      Мил не обратил на вопрос никакого внимания.
      - Итак. Нам нужно оружие Пришельцев. Ночной Родж! Если твои серые странники достанут его, замечательно. Достаточно одного стационарного бластера. Позже я объясню, где они находятся. Чем смогу, тем помогу. На этом первый вопрос закрываем. А теперь второй. Как я говорил ранее, по сведениям, который доставил Мистер, его дозорные группы обнаружили большой отряд Проклятого народа в двух днях пути. Идет слияние с жителями. Но это еще не все. Разведчики доложили, что заметили среди них двух жителей. Двух черных пантер.
      Мил посмотрел на Квара. А в глазах у старой пантеры увидел такую боль, такую надежду, что решил не тянуть:
      - Это Шейла и Ириза. И через час мы отправляемся за ними.
      Квар мгновенно вскочил на лапы:
      - Надо подготовить моих сородичей...
      - Нет. - Мил остановил его легким движением хвоста. - Не надо никого подготавливать. Иду только я и те жители, которые прошли спецподготовку.
      - Но... - Седая пантера пробовала возмутиться, но тут же сникла. Чокнутый прав. Он готовился к этому, словно знал, что Шейла жива. И какая помощь от него, от старой пантеры? Чокнутый справится. Он обязательно справится.
      Вряд ли бы Квар сильно удивился, если бы узнал, как точно он прочитал мысли и желания Чокнутого.
      Операцию по спасению заложников разрабатывал лично Мил. В его жизни было достаточно много эпизодов подобного характера. Именно этому и еще много чему другому его учили в академии. И Мил справедливо считал, что он не зря протирал штаны, зубря законы психологии и поведения. Еще в самом начале, когда новый лагерь только-только начинал свою жизнь, он решил подготовить особый отряд. На всякий случай. Ни один сообразительный житель, даже если ты и мутант, не станет убивать ради удовольствия потенциального заложника. И Мил бы уверен, что рано или поздно ему придется выручать оставшихся в плену пантер.
      Конечно, ситуация будет несколько отличаться от стандартных наборов. Начать с того, что Мил собирался спасти близкое ему существо. Закон на этот счет был категоричен. Если знаешь заложника, к операции не допускаешься. Но сейчас у Мила не оставалось выбора. Да и закона тоже. Кто в джунглях знает про человеческие законы? Он сам? Плевать.
      Вторая сложность заключалась в том, что захватившие пантер мутанты не был, как таковыми, людьми. Мил даже не мог ни представить, ни предугадать их шагов. Приходилось действовать наобум. Но именно это и заводило Мила. Если уж он справлялся с людьми, то уж с вшивенькими мутантами... как лапу...
      Мил поймал себя на мысли, что он слишком уж самоуверен. Мутантов ни в грош, да и о себе мнение уже достаточное. Именно здесь он приблизился к третьему пункту затруднений, которые он пытался решить для себя. Раньше, когда в его распоряжении были и люди, и оружие, и спецаппаратура, любая поставленная задача решалась относительно быстро и без проблем. Основную работу выполняли умненькие машины, оставляя людям только немного пострелять, теша свое самолюбие, и подмести мусор. А сейчас?
      Иногда Мил с некоторым сомнением смотрел на свои лапы. Да... С такими инструментами не то что простенькую мину не поставить, если бы таковая имелась, но даже элементарной веревочной ловушки не соорудить. Лапы, это вам не... Бывший полицейский вертел перед собой этой самой лапой, придумывая окончание своему определению, ничего не придумывал и плевал на это неблагодарное дело. Пора заниматься делом, а не предаваться философии. Если нет рук, работаем лапами. Нет оружия, клыки и когти. Нет подготовленного персонала - создай его.
      Десять жителей, среди которых были два орангутанга, три странника и пять мутантов, проклиная свою жизнь, поднялись с земли и выползли под палящий свет звезды, дающей планете тепло и свет. Их отбирал лично Мил. Он не слишком обращал внимание на количество мяса. То, что он задумал, требовало прежде всего наличия мозгов. А у этих ребят, по мнению Мила, мозги имелись. Правда, конечно, не в том количестве, как у него самого, добавлял про себя Мил.
      Этих злых и смертельно уставших жителей тренировал тоже лично сам Мил. Не обращая внимания на проклятия, иногда раздававшиеся в его адрес, он выжимал из них всю глупость джунглей. Упавшего не добивать? Ерунда. Кто упал, тот слаб? Но и слабый ударит в спину. Если врагов больше, то нужно делать ноги? Бред. Побеждает не тот, кого больше, а тот, кто умнее. Вот именно поэтому вы, ребятки, будете делать все, что скажет бывший полицейский, ныне белая пантера, облаченная властью главнокомандующего сборного войска.
      Пока отборные войска, прозванные Милом зеленой спецгруппой, пыхтя и обливаясь потом, карабкались по лианам, прыгали через ямы и рвали в клочья травяные чучела, Мил отбивался от Альварезы. Орангутанг какими-то путями узнал о задачах спецгруппы и теперь старался втиснуться в нее всеми правдами и неправдами. Альвареза почему-то решил, что только он способен оказать наиболее весомую поддержку Чокнутому в осуществлении задуманной операции.
      - Ты просто обязан взять меня с собой. - Прижавшись вплотную к Чокнутому, Альвареза вкрадчиво доводил до белой пантеры умные мысли. Он преследовал Чокнутого уже второй день. Пока безрезультатно, но орангутанг не отчаивался. Его опыт обхаживания самок подсказывал, что нет такого существа в джунглях, которое может отказать после трех дней настырного ухаживания. Конечно, Чокнутый не самка... Но с другой стороны...
      Мил осторожно отпихнул плечом слишком настойчивую морду Альварезы. Конечно, он мог бы его взять с собой, но зная слишком взрывоопасный характер вожака стаи орангутангов... Мил просто не хотел рисковать. Если остальных он как-нибудь сдержит, то этого крупного самца вряд ли.
      Но, как известно из истории галактики, нет ни одного секретного работника, которого нельзя сломить силой железных доводов. Тем более если они подкреплены могучими доводами сильных обезьяньих лап.
      - Возьми. - Альвареза решился на последний шаг. Его глаза, напоминавшие два озера, в которые швырнули камни, не просто умоляли. Кричали и вопили. Плюс мощный нажим лапы, которой он обхватил шею Мила.
      Милу порядком надоело преследование Альварезы. И вконец замученный, он почти сдался.
      - Назови мне хоть одну причину, почему я должен взять тебя, и я, может быть, повторяю, может быть, подумаю.
      Именно этого и ждал герой джунглей. Альвареза, ободренный началом, уткнул свой нос в нос Чокнутого и страшно зашептал:
      - Я же умный. Я просто гениальный. В джунглях все знают, насколько я хитер и силен. Никто лучше меня не прыгает по деревьям и не откручивает головы у жертв. И ко всему, посмотри, я же краси-и-ивый!
      Мил сфокусировал глаза на морде радостно улыбающегося Альварезы. Что-что, а красоты не занимать. Одни ноздри чего стоят. Страх, да и только.
      - Ну с красотой, предположим, ты уж того... - начал было Мил, но тут неожиданно понял, что именно сейчас допустил настолько непоправимую ошибку, о которой он в дальнейшем может не раз пожалеть. Альвареза был действительно хитер. Последнее упоминание о красоте было сказано неспроста. Все в джунглях знают, что морда у орангутангов, как бы помягче сказать, не располагает к разговору о добром и вечном. Но сказав в глаза орангутангу о его не совсем правильных чертах морды, можно было смело идти к большому водопаду и кончать жизнь самоубийством. Ибо нет ничего обиднее для орангутангов, чем упоминание о несовершенстве наружного строения черепа. Мил слишком поздно спохватился. Он попробовал незаметно перевести разговор в другое русло, но было поздно.
      Альвареза мгновенно окаменел, медленно снял лапу с плеча Чокнутого, отстранился от него и, чуть разжимая толстые губы, сквозь зубы процедил:
      - Что сказала белая пантера о красоте орангутанга?
      Мил несколько раз приоткрыл пасть, придумывая какой-нибудь нейтральный способ выхода из затруднительной ситуации, но так ничего путного и не придумал.
      Между тем Альвареза продолжал усугублять ситуацию. Он несколько задумчиво посмотрел на орангутангов из своего становища, которые занимались делами чуть в стороне, потом на Чокнутого.
      - И что скажут мои уважаемые родичи, когда узнают, что какая-то белая пантера посмела усомниться в привлекательности племени орангутангов?
      Мил проглотил тугой комок, как-то не к месту застрявший в горле. Уважаемые родичи не скажут ничего хорошего. Это он знал точно. Любое оскорбление орангутанги переносят со свойственным им юмором, но это...
      - Ну, ты это... - Мил на всякий случай втянул голову в плечи. Кто его знает, может, Альвареза и не позволит добежать до большого водопада. - Может, договоримся?
      Альвареза оставался скалой.
      - Купить меня хочешь? Белая пантера хочет купить Альварезу, вожака красивейших орангутангов?
      Альвареза медленно стал заносить лапу. Вот здесь Мил струхнул. Он не то чтобы боялся орангутанга, но его совесть подсказывала, что сейчас он не прав и орангутанг имеет полное право на контрибуцию. И если он воспользуется своим правом...
      Тяжелая рука Альварезы, проделав свистящий путь по окружности по направлению к Чокнутому, остановилась в сантиметре от его шеи.
      - Тебя может спасти только одно, - задумчиво произнес орангутанг.
      Собственно, Мил уже знал, что его спасет. Весь этот спектакль Альвареза разыграл как по нотам. И упоминание о красоте, и неосторожное замечание Чокнутого, и все остальное. Все спланировано заранее и продумано до мелочей.
      - Я соглашусь забыть нанесенную мне обиду, если ты, белая пантера, которая не следит за своим языком, зачислишь меня в нештатные сотрудники отряда. Чем бы он ни занимался.
      Альвареза сощурил один глаз, пристально уставясь на Чокнутого. А у Мила не было выбора. Он глупо попал в расставленные сети и сейчас со стыдом признавал, что он, бывший полицейский, последний дурак.
      - Хорошо, - вздохнул Мил, - ты зачислен в отряд. Но знай, первое задание, которое я поручу им, зачистить то место, куда ходит весь лагерь.
      Морда, именно морда Альварезы мгновенно потеряла каменное выражение, преобразившись в самое веселое его состояние. Взглянув, он бросился на шею Мила и крепко сжал его в своих объятиях.
      - Ты, братан, не пожалеешь. Да я... Да мы... Их всех. Я тебя люблю. Чокнутый!
      Мил еле увернулся от горячих губ Альварезы, направленных точно в центр его морды, так что оглушительный поцелуй достался уху.
      - Ты бы слез с меня. - Мил спихнул с себя Альварезу. На них и так обращали внимание. Конечно, в джунглях многого не знают, но неадекватное поведение орангутанга может вызвать нездоровые пересуды. Джунгли, что с них взять. Но так или иначе, группа по освобождению пополнилась еще одним сотрудником. В конце концов, Мил редко ошибался.
      Засада - дело непростое, особенно если она проводится вопреки всем правилам. Одно дело, когда засада подготовлена специально обученными спецвойсками. Накручено столько, что простому человеку и не разобраться. Сверхчувствительные датчики дальнего передвижения, способные засечь любое перемещение на расстоянии десяти километров. Оружие, накрывающее цель со всеми потрохами. И никаких надежд для террористов, кем бы они ни были.