Открыв глаза, я уселся на постели и огляделся. Было ясно, что я нахожусь в спальне знатной дамы. Комната была огромных размеров и ни в Эпплби Корт, ни в Теобальдсе я не видел такой роскошной обстановки. Я спустил ноги вниз и ощутил мягкий ворс ковра. В воздухе витал легкий аромат духов. Я подошел к одному из окон, слегка отодвинул занавесь и увидел глухую кирпичную стену, увитую плющом.

Я не осмеливался дотронуться ни до одной вещи. Комната была отделана с большим вкусом. В ней царили мягкие приглушенные тона. Мое внимание привлек туалетный столик с высоким зеркалом, оправленным в золото и множеством самых различных флакончиков и прочих вещиц, о предназначении которых я мог лишь догадываться. Рядом с сундучком из красной кожи, служившим очевидно для хранения флаконов с духами и притираниями был небрежно брошен круглый футлярчик с золотой цепью. В таких футлярчиках носили ароматический шарик, служивший средством против заразы. Создавалось впечатление, что хозяйка этой комнаты покинула ее в большой спешке.

Дверь, около которой находился туалетный столик, была приотворена, и я заглянул в небольшую соседнюю комнату. Пол в ней был выложен мраморными плитами. В ней не было ничего, кроме тоже мраморной ванны, своей формой напоминавшей цветок тюльпана с поникшими лепестками. Четыре ножки в виде драконьих лап с когтями, на которых стояла ванна, были привинчены к полу. Я прикрыл дверь. Чувство, будто я без спросу влез в чужое жилище, усилилось.

В доме царило молчание. Я был уверен лишь в одном: мое похищение было организовано по приказу из «Эльзаса». Перед таверной Русалки нищий обратился ко мне по имени, a узнать его он мог лишь от Ника Била. Мое похищение было явно связано с пребыванием Джона Уорда в Лондоне, и надо полагать, скоро я узнаю, в чем здесь дело. Пока же нужно лишь набраться терпения.

Еще одна дверь в комнату была заперта. Прошло не меньше часа, прежде чем я услышал осторожные шаги и звук ключа, поворачивавшегося в замочной скважине. Дверь распахнулась, и в комнату заглянул плотного сложения парень в сером кафтане. В его водянистых глазах я прочитал выражение любопытства, смешанного с неприязнью.

— Завтрак, — не очень любезным тоном возвестил он.

Он вошел в комнату и поставил на стол миску с едой и кружку, наполненную элем. При этом добавил хриплым голосом.

— И никаких расспросов. Скоро явится Ник. От него все и узнаешь.

В миске я обнаружил нарезанное ломтиками холодное мясо и изрядную краюху отличного хлеба. Я как раз заканчивал свою трапезу, когда появился Ник. Он вошел в комнату и втянул ноздрями воздух. Его быстрые глаза с невольной завистью заскользили по роскошно убранной спальне.

— Если бы к моему совету прислушались, тебя бы здесь не было, — произнес он после минутного молчания.

— Почему я оказался здесь? Я ничего не понимаю…

— Конечно не понимаешь, деревенский ты остолоп, — злобно ответил Ник. — Если бы кое-кто послушался моего совета, ты бы сейчас кормил рыб, мастер Роджер Близ! Было ошибкой оставлять тебя в живых, и мы еще поплатимся за это. — Он с неприязнью посмотрел на меня. — Ничего себе каша заварилась, а расхлебывать ее придется нам!

— Может быть, ты все же скажешь мне, что случилось, — спросил я тревожась уже по-настоящему.

Ник уселся перед туалетным столиком и плотно сдвинул свои худые колени.

— Джона Уорда видели в Чеснате, — произнес он дрожащим голосом, — вот что случилось.

— Его не схватили? — тревожно спросил я.

— Слава Богу, нет! — ответил Ник. — Если бы его поймали, то ты был бы не здесь.

— Итак, Уорда узнали на улице. Весть дошла до короля, и старый, выживший из ума гусак решил, что на его жизнь готовится новое покушение. Говорят, с ним чуть родимчик не случился. Немного успокоился он лишь когда двор переехал в Гринвич. Дворец окружен двойной цепью стражи. Прошлой ночью в опочивальне его сон охраняло не меньше десятка воинов. Теперь понимаешь, в чем дело.

Волнение и страх Ника передались и мне. Я очень хорошо понимал, что может случиться, если меня или Джона схватят.

— Вчера к четырем часам стража обыскала все лондонские таверны и постоялые дворы. Искали Джона Уорда и худощавого темноволосого юношу, одетого в серое! Понял? Мы узнали об этом и стали искать тебя. Но ты, паршивый молокосос отправился осматривать лондонские достопримечательности! Разве я не велел тебе сидеть тихо и не высовываться? Из-за тебя вся местная воровская братия была на ноги поставлена. Все тебя искали. — Ник дрожащей рукой отер со лба пот. Видимо, сама мысль о тех несчастьях, которые имел бы мой арест внушала ему непреодолимый ужас. — Если бы мы вовремя не нашли тебя, ты очутился бы в застенке, где пытали Гая Фокса. Тебя так растянули бы на дыбе, что ты бы рассказал им все, что знаешь и даже чего не знаешь. А ты спрашиваешь меня, в чем дело!

— Но ведь никакого заговора не существует, — воскликнул я. — И ни о каком покушении речи не было! Джон поехал в Теобальде, чтобы увидеться с…

— Никаких имен, — побледнев закричал Ник, — даже тут. Именно имена людей, с которыми вы виделись и говорили им и нужны. В окружении короля есть лица, которым выгодно постоянно пугать его заговорами и покушениями. Если ты попадешься им в руки, они не спустят тебя с дыбы, пока ты не поклянешься, что связан с Рэли и другими сторонниками антииспанской партии. — От страха лицо Ника даже позеленело. — Ты хоть обо мне бы подумал. Ведь меня весь Лондон в твоей компании видел! Я уже чувствую на своей шее пальцы палача!

Он был жутко напуган, и, по правде говоря, я чувствовал себя не намного лучше. Мне уже мерещились, как толпы любопытных осаждают уличных торговцев возле Тауэра, нарасхват раскупая кусочки веревки, на которой был повешен в Тайберне Роберт Близ.

— Где мы находимся? — спросил я с невольной дрожью оглядываясь по сторонам.

— Это единственное место в городе, где ты в безопасности, — ответил Ник. Однако я чувствовал, что помимо угрожавшей нам опасности его тревожит еще что-то.

Он все время как-то беспокойно бродил по комнате, будто не желая оставаться на одном месте. Мне казалось даже, что он старается пореже вдыхать воздух, а нос почти уткнул в свои невиданно широкие брыжи. «Что это интересно с ним случилось?» — недоумевал я.

— Мы нашли тебя в четырех кварталах отсюда. Тут нам безусловно повезло. Это я приказал доставить тебя сюда.

— Это, — он осторожно огляделся по сторонам, будто сообщил мне великую тайну, — городской дом очень знатного аристократа. По крайней мере, он тут жил раньше. Он уже два дня как отбыл в страну, где не пьют — не едят.

— Ты хочешь сказать, что он умер? — спросил я.

— Именно это я и имею в виду, — ответил Ник. — Его похоронили через три часа после того, как он дал дуба. Из прислуги здесь никого не осталось. Красавица-жена, которая с ума бы сошла, увидев такого проходимца как ты в своей постели, отправилась в их замок в Кенте и забрала с собой всех слуг. Кроме, разумеется, тех, кто прислуживал милорду в его последние минуты.

— Отчего он умер? — спросил я, хотя заранее знал какой получу ответ? — От оспы?

— Так предполагают, — ответил бравый Ник, уже не скрывая своего страха и брезгливости, когда ему приходилось делать очередной вздох. — Но может быть, они и ошибаются. Милорд любил как следует поразвлечься, так что вполне возможно, причиной его безвременной кончины был сифилис.

Новость эта расстроила меня не меньше, чем первое сообщение Ника. Страх перед ужасными эпидемиями подобно черной туче постоянно висел надо всеми нами.

Лондон для жителей провинции был не только средоточием богатства и великолепия. Именно в столице, в недрах ее трущоб зарождались страшные эпидемии, которые затем волнами распространялись по всей стране и не щадили ни жителей небольших городков, ни селян. При одной мысли о возможности заразиться у меня по спине мурашки начинали бегать.

— Неужели нельзя было отвести меня куда-нибудь еще? — Ник покачал головой. Разговор на эту тему ему тоже явно не доставлял удовольствия.

— Нет, — ответил он. — Королевские ищейки осмотрят все притоны, все трактиры и таверны в Лондоне, но искать тебя в доме, хозяин которого недавно умер от оспы, они не рискнут. Это надежное убежище, Роджер. Убежище, которое охраняет сама смерть.

— Спасибо, ты меня хоть в комнаты хозяина дома не поместил, — сказал я с потугой на сарказм.

Ник мотнул головой в сторону комнаты с ванной.

— Комната хозяина находится в другой половине дома, — произнес он. — Я — человек предусмотрительный. У меня была мысль поместить тебя туда. Это было бы весьма разумно. Стража вряд ли сунулась бы туда, даже если бы и явилась в дом. Но я ведь знал, что мне придется придти к тебе для беседы, а войти в те комнаты… — Он нервно передернул плечами. — Лучше уж болтаться на виселице!

— Где Джон? — спросил я после минуты невеселых раздумий.

— Его известили о случившемся, — ответил Ник, — и он вернулся туда, откуда вы уехали вдвоем. Несомненно некий важный джентльмен позаботиться о его безопасности. А мы должны позаботиться о тебе. — Он бросил на меня враждебный взгляд и провел пальцем по своему горлу.

— Прямо тебе скажу, Роджер, если бы все зависело от меня, лежать бы тебе на дне Темзы с перерезанным горлом.

Дверь отворилась, и вошел парень, подавший мне завтрак. Он указал большим пальцем назад через плечо и произнес.

— Там пришел еще один из этих. Что делать?

Ник был удивлен не меньше меня.

— Что ты имеешь в виду? Какой-такой еще один? Да говори же, дубина.

— Еще один из их компании, — повторил парень. — Он ждет у входа. Его только что привел Клем — Рогоносец.

— Он моряк? — спросил Ник.

Парень замотал головой.

— Похож на писца. Говорит, что его имя Сноуд.

Не будь ситуация столь серьезной, меня позабавило бы выражение изумления, появившееся на лице Ника при этом известии.

— Сноуд! — воскликнул он. — Джор Сноуд здесь? Этот болтливый дурень здесь, в Лондоне? — Видно это было для Ника уже слишком. Он взглянул на меня, так, будто именно я являлся виновником всех его несчастий и нес ответственность также и за появления Джора. — Где Клем его подобрал?

Джоралемон должен был встретить нас в Лондоне, а затем мы собирались вместе отправиться на «Королеву Бесс». Я ожидал его прихода еще вчера и во время нашей беседы с Ником с тревогой размышлял о том, что могло его задержать.

— Клем встретил его на Лондонском мосту, — сообщил парень. — Он вступил с ним в беседу, думая выменять у него пару шиллингов. Когда тот упомянул имя Роджера Близа, Клем решил привести его сюда. Они добрались по реке на лодке.

— Хорошо, приведи его сюда. Мне хотелось бы перемолвиться парой слов с Джоралемоном Сноудом, — мрачно произнес Ник. Он взглянул на меня и нахмурился. — Такое впечатление, будто мы снова в нашем городишке. Джор Сноуд в Лондоне! Подумать только! — Неожиданно он расхохотался. — Теперь нам для полной компании не хватает только Энн Тернер и Кэти Лэдланд. Да только пользы и удовольствия нам сейчас от них не было бы никакого. В любой момент могут нагрянуть королевские ищейки и повязать нас. Ну-ну, не смотри на меня таким зверем. Не забывай, мне только одно слово сказать и тебе горло от уха до уха располосуют!

У дверей появился Джоралемон Сноуд и неуверенно посмотрел на нас, явно не узнавая. Зато я разглядел его как следует — Джор сильно похудел за последнее время.

Ник взял его за руку и втянул в комнату.

— Ну-ка, болтливый святоша, скажи как ты очутился в Лондоне? — потребовал он. — Если бы один из моих людей не подошел к тебе, надеясь выманить пару шиллингов, болтаться бы нам всем в петле из-за твоей неосторожности.

Сноуд еще раз взглянул на нас обоих и воскликнул.

— Ник! И Роджер! Вот это встреча!

Ник торопливо засыпал его вопросами.

— Ты приехал один? Говорил с кем-нибудь до того, как Клем встретил тебя? Ты упоминал имя Роджера в разговоре с кем-нибудь еще?

— Нет, я больше ни с кем не говорил.

— Ты уверен? Ни с кем? Ни с мужчиной, ни с женщиной, ни с ребенком? Готов поклясться в этом?

— Нет нужды упоминать имя Господа всуе, — холодно ответил Джор. — Ни с кем я не беседовал, кроме злоязычного сына сатаны, который привел меня сюда.

— Как ты добрался до Лондона?

— Я пришел пешком.

Лицо Ника искривилось, как от зубной боли.

— И всюду болтать о деле, которое привело тебя в Лондон! Не отрицай, Джор, я тебя хорошо знаю. Ты называл имя Джона Уорда? А Роджера Близа? Я должен знать правду. Сколько раз ты их называл?

— Ни разу, — с видом оскорбленной добродетели отвечал Джор. — Джон предупредил меня и я ничего никому не говорил.

— Не пытайся лгать мне! — воскликнул Ник. — Ты балаболил о том, что плаваешь вместе с Джоном и расписывал, какой ты великий человек. Я знаю твой длинный язык, Джор. Разве ты не сказал Клему — Рогоносцу, что ищешь Роджера Близа?

Джоралемон медленно кивнул головой.

— Это я действительно говорил. Но я разговаривал только с ним. Лондон такой большой город, а я знаю его плохо. Я лишь спросил дорогу к трактиру «Отведай Пудинга», а твой человек поинтересовался, кого я там ищу. Имя Роджера вырвалось у меня само собой.

Я как и Ник вовсе не был уверен в том, что Джор говорит нам правду.

— Пойми, это очень важно, — обратился я к нему, — быть может мое имя вырвалось у тебя в разговоре еще с кем-нибудь? Вспомни как следует, Джор. От этого может зависеть наша жизнь.

Он поднял руку.

— Клянусь своей надеждой на спасение, я ни с кем больше не говорил. Но думаю, я правильно поступил, когда заговорил с этим человеком. Иначе я бы не попал сюда к тебе, Роджер.

Я был удовлетворен и видел, что Ник тоже испытывает чувство облегчения. Он, однако, продолжил свои расспросы.

— Какие приказания отдал тебе Джон?

— Это касается только меня.

Ник уже готов был вспылить. Пришлось мне вмещаться. Я попытался убедить Джора в необходимости рассказать нам все. В конце концов, мне удалось это сделать. Джор сообщил, что он отправился в путь позапрошлой ночью. Джон приказал ему идти в Лондон и искать меня на постоялом дворе. Затем мы вместе должны были направиться к месту стоянки «Королевы Бесс», где вскоре к нам должен был присоединиться и сам Джон.

— А где бросила якорь «Королева Бесс»? — спросил Ник.

Сноуд замолчал. Местонахождения судна было тайной, и никакие угрозы не могли бы заставить его выдать ее. Ник бесновался и ругался, но добиться так ничего и не сумел. В конце концов ему пришлось сдаться.

— Вашему дубиноголовому Уорду вообще не следовало посылать Джора в Лондон! — заявил он. — Представляешь, что случилось бы, если бы Клем не встретил Джора на мосту? Сейчас обыскивают все таверны, трактиры и постоялые дворы. Уорду следовало бы проявить большую осторожность. Очевидно наш великий герой последнего ума лишился.

Он нахмурился и стал мерить комнату беспокойными шагами. Наконец он остановился против меня.

— Надеюсь, ты понимаешь, что вам не следует и носа высовывать отсюда? Вам обоим.

— Понимаю, — ответил я. — Можешь не сомневаться, Ник. Думаю, нам в самом деле лучше всего оставаться здесь.

— Тогда я оставляю вас, — сказал он и добавил с горькой усмешкой. — Полагаю, ты и сам понимаешь, что мне показываться на улицах почти так же опасно как и тебе самому. Но приходится идти на риск.

После ухода Ника я убедился в том, что нас никто не подслушивает и поведал Джоралемону все, что знал сам. Лицо его слегка омрачилось.

— Господь не оставляет нас своей заботой, Роджер, — убежденно заявил он мне однако через минуту. — Это Он побудил меня заговорить с тем дурным человеком, который привел меня сюда. Он отведет от нас руку безбожников и не оставит нас своими милостями и дальше.

— Думаю, ты прав, — я перешел на шепот, хотя вряд ли и так кто-нибудь мог подслушать нас. — Мы не должны оставаться здесь Джор. Ник воспользуется любым способом, чтобы убрать нас с дороги. Пока мы живы, мы представляем угрозу для него и всей его шайки. Как только стемнеет, мы должны попытаться выйти отсюда и добраться до корабля.

Сноуд кивнул в знак согласия. Он старался вдыхать как можно реже, видимо больше опасаясь заразы, витающей в комнате, чем опасностей, ожидающих нас снаружи. Он как и я не мог сказать точно, где мы находимся.

— Дом расположен у реки, — сказал он. Здание старое, но очень красивое. Вокруг парк, окруженный высокой стеной. Меня ввели через черный ход, и я мало что видел. — Он поднял воротник своего кафтана и зябко повел плечами.

— А где скончался хозяин дома, Роджер? Вот в этой комнате?

— Нет, — ответил я. — Мне не хотелось сообщать ему как близко находимся мы к месту, где отдал Богу душу этот несчастный.

В доме было холодно, но никто не позаботился о том, чтобы разжечь камин. У меня тоже не было охоты искать дрова для того, чтобы развести огонь. Что же до Джеролемона, то он попытался отвлечься от грустных раздумий обратившись за поддержкой к библии. Он вытащил ее из кармана кафтана и принялся листать страницы в поисках подходящего места. В полдень нам принесли еще еды, но аппетита у нас не было.

Около четырех часов опять явился Ник. Он выглядел еще более напуганным, чем прежде и сообщил, что весь город перевернут вверх дном. Советники нагнали на короля такого страха, что его чуть родимчик не хватил. Подобной истерии во дворце уже давно не было. Даже сэра Уолера Рэли допрашивали в Тауэре.

— Королевские ищейки обыскивают все наши кварталы, — сказал Ник, — забрали уже несколько человек. Парня, которого вы видели, Калтона, тоже схватили. Скоро его обвенчают с петлей. И этим он обязан вам.

— Им удалось выяснить, с кем мы виделись в Теобальдсе? — спросил я. Весь день меня преследовали мысли о том, не пострадали ли сэр Эверард Клемент и Арчи Армстронг. Особенно тревожила меня судьба шута.

Ник покачал головой. Оказывается, королевский совет видел в нас главных заговорщиков и так старался доказать нашу вину, что пренебрег расследованием прочих возможных нитей заговора и никаких имен, кроме наших в деле больше не фигурировало. Я почувствовал огромное облегчение.

Ника, однако, это обстоятельство ничуть не утешало. Нервы у него были напряжены до предела. Во взглядах, которые он искоса бросал на меня, я читал страх и злобу. Было ясно, что он не будет знать ни минуты покоя, пока мы с Джором живы. Его глаза казалось говорили: «молчат только мертвые». Можно было быть уверенным — мы не доживем до утра следующего дня, если останемся здесь. Я знал, сколько опасностей может подстерегать нас на пути к свободе, но здесь нас ждала верная смерть.

Ник ушел, и дом погрузился в полную тишину. Стемнело. Нужно было решаться. Оказалось, что осуществить наш план не так уж трудно, как мы полагали. Когда я решил, что момент настал, я сделал знак Джору, и мы со всеми предосторожностями, в которых, как потом оказалось, совсем не было нужды, выбрались из комнаты. Дверь оставалась не запертой. Наши сторожа были совершенно уверены в том, что мы ни за что не покинем наше убежище. Мы, разумеется, даже и не пытались выйти из дома через главный вход, а осторожно спустились по крутым ступенькам черной лестницы прямо в сад.

Мы никого не встретили. Размеры сада и самого дома свидетельствовали о знатности и богатстве почившего в бозе джентльмена. Эта мысль мелькнула у меня в голове, пока я следовал за моим спутником к воротам, выходившим к реке.

Если Ник был так предусмотрителен, как он говорил, то наверняка поставил охрану у ворот, но по всей видимости, они оставили свой пост. У каменных ворот, за которыми находился причал, никого не было. Мы сняли замок с тяжелой цепи. Был слышен лишь плеск волны бившейся о каменное основание стены. Река была так же черна как и затянутое облаками небо, мрак прорезали лишь освещенные точечки проходивших мимо судов.

— Подходящая для нас ночь, мастер Роджер, — сказал Джор. Он подошел к краю причала и голосом слегка дрожащим, хотя он и пытался придать ему решительность, крикнул: «Эй, кто там? Держи к берегу!»

С реки немедленно донесся ответ: «Есть к берегу!»

Я увидел как огонек стал приближаться к нам. Я внимательно прислушался, но со стороны дома и сада не доносилось ни звука. К берегу причала подошла небольшая барка. Мы прыгнули на борт. И лишь когда лодочник оттолкнулся веслом от стенки причала и наше суденышко подхватило течение, я услышал звук шагов людей, бежавших к нам через сад.

— Ну, теперь пусть приходят, — шепнул я Сноуду. — Добрый Ник Бил нам уже не опасен.

Джор облегченно вздохнул.

— Как славно здесь дышится, Роджер.

Я и сам с наслаждением вдыхал полной грудью солоноватый свежий ветер. После сырой затхлой атмосферы дома это было особенно приятно.

Хотелось кричать от радости. Повинуясь рулю, наша барка удалялась от берега. Паруса ее наполнились ветром, и мы ходко пошли вниз по течению.