Когда Валери наконец появилась в комнате д'Арлея, она так хорошо выглядела, что молодой человек разволновался.
— Вы будете привлекать к себе излишнее внимание, — заявил он. — Мы должны что-то сделать, прежде чем вы появитесь в харчевне.
Когда они наконец отправились в путь, у Валери было подавленное настроение. Она все время молчала и натянуто улыбалась. Д’Арлей посоветовал ей приободриться.
— Прошлой ночью мне приснился сон. Он был очень страшный, и я до сих пор его переживаю.
— Расскажите мне этот сон, — предложил д’Арлей. — Я постараюсь его растолковать, как Иосиф разгадывал сны фараона.
Девушка покачала головой:
— Я пока не хочу об этом говорить и расскажу вам сон позже.
Погода улучшилась. Они отправились в путь, когда солнце поднималось над горизонтом. Серое небо становилось голубым, и воздух нагревался. Утро было настолько приятным, что настроение у девушки улучшилось. Когда они ехали по дороге, Валери начала напевать.
Д'Арлей ехал впереди, возглавляя процессию. Девушка пришпорила коня и поравнялась с д’Арлеем, ей очень хотелось с ним поговорить.
— Какой чудесный день! — заметила Валери.
Д’Арлей согласился, хотя его настроение было хорошим не только из-за погоды. Он обратил внимание, как ловко сидела девушка в седле, как крепко держала в руках уздечку. На воздухе ее щечки раскраснелись, глаза сверкали. У Валери полностью изменилось настроение, она смеялась, болтала, что-то напевала и даже изобразила Карла, медленно проводящего пальцем вдоль носа: «Я пришел к вам, дитя мое, не как король Франции, а как мужчина…»
Они ехали рядом, их кони дружно взмахивали гривами. Девушка смотрела на д'Арлея и весело улыбалась.
— Сегодня утром вы мне кажетесь радостной и счастливой, — заметил д'Арлей.
— У меня для этого есть причины.
— Наверное, у меня тоже было бы такое настроение, если бы мне было известно наше будущее.
— Я не хочу думать о будущем. Я живу настоящим. — Девушка показала рукой на окружавшую их красоту. — Это чудесный день, и я уже ощущаю дыхание юга. Кажется, нас никто не преследует. Самое главное, я начинаю верить, что это правда.
— Что правда?
— Что… что я избавилась от тени, под влиянием которой я жила более года.
Д'Арлей подождал, не скажет ли девушка еще что-нибудь, а потом спросил:
— Разве у вас нет других причин, чтобы быть счастливой сегодня?
Девушка рассеянно ответила:
— Ну… я еду в хорошей компании.
— Уже лучше. Но это не ответ, который я надеялся услышать.
Они приближались к повороту, необходимо было сосредоточиться и внимательно смотреть вперед. Теперь первым заговорил д'Арлей:
— Должен признаться, что я с трудом сдерживаюсь. С тех пор как мы отправились в путь, мне постоянно хочется пересадить вас в свое седло. Я просто схожу с ума! Чувства настолько переполняют меня, что я с трудом сдерживаюсь: мне хочется громко кричать об этом. Валери, я настолько счастлив, что если бы Карл был с нами, я смог бы ударить его по лицу перчаткой! — Д’Арлей попытался взять себя в руки. — Мне трудно притворяться. Если я позволю себе мечтать и дальше, мою любовь к вам сможет заметить каждый. Все встречные догадаются, что вы — женщина и я вас люблю. Мне придется сдерживаться. Мы — трое мужчин, путешествующих вместе. Хелион — мой слуга, и, если судить по одежде, вы тоже слуга. Когда вокруг нас будут люди, мне следует относиться к вам как к слуге. А чтобы не ошибиться, мне следует постоянно вести себя именно так. Надеюсь, вам все понятно?
Валери смотрела на д'Арлея, пока он объяснял создавшуюся ситуацию. Девушка улыбнулась и опустила глаза, а потом почтительно сказала:
— Да, мой господин.
— Конечно, пока вокруг нас никого нет, мы можем отложить на некоторое время эту неприятную… игру, — извиняющимся тоном сказал д’Арлей.
— Тогда… я не должна ехать позади вас в компании вашего слуги Хелиона?
— Конечно, — улыбнулся д’Арлей, — но мне было бы легче притворяться, если бы вы все-таки ехали сзади.
Темнота застала их в пути, далеко от ночлега. Спустя час или два они рассмотрели очертания небольшого дома в стороне от дороги. Д’Арлей спешился первым и постучал в дверь, но никто не отвечал, стук гулким эхом отзывался в пустом доме.
— Кажется, тут никто не живет, — мрачно заявил д’Арлей. — Мой господин, позади дома находится сарай, — сказал Хелион.
Д'Арлей решил, что лучше заночевать в сарае.
— Дверь туда будет легче открыть, кроме того, там наверняка есть сено или солома — тогда нам не придется спать на голом полу.
Сарай оказался полуразрушенным, луна светила через отверстия в крыше. Глиняный пол покрывало полусгнившее сено. Хелион занялся лошадьми, привязал их в углу и дал поесть.
Валери и д’Арлей сели в центре сарая. В сене что-то подозрительно шуршало. Девушка боялась крыс и поплотнее закуталась в плащ.
— Сейчас я готова рассказать вам мой сон.
— Он был неприятным?
— Да, сон был о графине. — Девушка опять помрачнела. — Она пришла ко мне и что-то сказала. Я могла различить на ее лице выражение ненависти и торжества. Я не помню, что она мне говорила, но это было связано с будущим, поэтому сон меня очень испугал. Я проснулась в ужасе и услышала свои собственные слова: «Нет! Нет! Нет!»
— Если вы запомнили все остальное так ясно, то должны помнить и то, что она вам сказала.
Валери покачала головой:
— Нет, ничего не могу вспомнить. Наверное, она что-то планирует… Какую-то месть за то, что мы сделали.
— Этому я верю. Валери, не стоит волноваться. Что она может сделать? Я искренне надеюсь, что никто из нас больше ее никогда не увидит. Но расскажите мне еще о вашем сне. Где происходило действие?
— Это была очень большая комната с высоким потолком, и там, кажется, горели сотни свечей. На одной стене висел гобелен, на котором была изображена смерть Авессалома…
— Стоял ли рог для вина на столе под гобеленом? — взволнованно спросил д'Арлей.
— Да. — Девушка медленно кивнула. — Я вспоминаю, что рог был украшен серебряным орлом и стоял на столе на подставке с птичьими лапами.
Д'Арлей был вне себя.
— Это Палата Карла Великого во дворце Сан-Поль. Вам когда-либо приходилось там бывать?
Валери отрицательно покачала головой:
— Нет. Но во сне я все видела очень ясно. Вокруг было много народу, но я не могла разглядеть лиц.
— Значит, Изабо пришла к вам во сне в Палате Карла Великого и передала послание, которого вы не можете вспомнить? — Д'Арлей задумался. — Наверное, она задумала месть, каким-то образом связанную с королем. Иначе как вы могли видеть во сне Палату, которую никогда прежде не посещали?
Валери тихо спросила:
— Госпожа Изабо может до такой степени разозлиться на нас, что начнет страшно мстить?
— Я уверен, что она страшно зла и попытается нам отомстить, — сказал д’Арлей. — Она сделает все, что в ее силах.
Они сидели молча несколько минут.
— Вы ее сильно любили? — не выдержала Валери. Робин неохотно кивнул.
— Когда я был молод, любил ее больше всего на свете. Но она вышла замуж за моего брата. Я был очень зол и хотел хранить хотя бы что-то из того, что было потеряно. Со временем страсть остыла и… — он мрачно улыбнулся, она стала обязанностью, от которой я не мог избавиться. Должен вам честно признаться, Валери, что много лет я пытался разорвать эту связь. — Он опять помолчал и, волнуясь, взглянул на девушку. — Я могу поклясться, что даже когда я был совсем юным и считал Изабо своими солнцем, луной и звездами, я никогда не чувствовал к ней того, что испытываю к вам!
2
Проснувшись утром, они поняли, что погони пока нет, но решили не рисковать и упорно продолжали продвигаться вперед. Валери завязала один глаз, она не садилась на лошадь и не слезала с нее в присутствии чужих людей, боясь быть разоблаченной. Она плотно заворачивалась в плащ, хотя было очень тепло.
Так продолжалось еще два дня. Путники мужественно переносили все неудобства, но теперь к ним прибавилось настоящее испытание — им негде было взять воды, чтобы хоть немного привести себя в порядок. Больше всех страдала Валери.
На пятый день Валери уже больше не могла терпеть. Увидев, что недалеко от дороги, в тени деревьев, течет ручей, она натянула поводья.
— Здесь никого нет, — сказала девушка. — Я постараюсь не задерживаться.
Д’Арлей с сомнением взглянул на быстро мчащийся ручей.
— Боюсь, что тут глубоко, да и вода, должно быть, холодная. Вы умеете плавать?
Валери улыбнулась:
— Вы, наверное, забыли, что всю жизнь я провела в дороге. Я никогда не мылась в ванне до тех пор, пока не стала жить с графиней. Сударь, мне кажется, что я тут купалась несколько лет назад, когда мы направлялись в Тур. Я… хорошо умею плавать, не волнуйтесь.
Д’Арлей стоял на страже у дороги недалеко у ручья. Хели-он караулил за поворотом. Они знали, когда она нырнула в воду, потому что девушка невольно вскрикнула — вода была ледяной.
Валери появилась через несколько минут полностью одетая. Она выглядела посвежевшей, но дрожала от холода. Купание не принесло ей ожидаемого облегчения.
— Мне было неприятно снова надевать грязную одежду, — сказала Валери, с неприязнью глядя на грязную куртку и лосины. — Я больше не могу этого терпеть. Мне необходимо сегодня же постирать одежду, иначе я не смогу надеть ее завтра снова. — Девушка попыталась все объяснить Робину. — Вы, наверное, считаете странным слышать это от человека, который так много времени провел в скитаниях. Мне пришлось тогда многое претерпеть и не хотелось бы вернуться обратно — в ту жизнь. Но вот я опять начинаю ощущать себя немытой, грязной, словно возвращаюсь в прошлое. Мне не по себе. Мне настолько неприятна грязная одежда, что кажется, я в плену и телом и душой. — Она взглянула на Робина, моля о понимании. — Надеюсь, что вы меня не считаете неблагодарной и капризной.
— Вечером у вас будет горячая вода, вы сможете постирать одежду, — уверенно заявил д’Арлей.
Им действительно удалось получить полную бадью горячей воды. Д’Арлею пришлось отдать хозяину серебряную монету, чтобы тот согласился дать им столько воды.
Когда д'Арлей вошел в единственную комнату, которую выделил им трактирщик для отдыха, он обнаружил, что Валери очень разумно использовала горячую воду. Из одного угла комнаты в другой была протянута веревка, на ней висели выстиранные вещи девушки. Они напоминали пугала в безветренный день.
Валери достала запасной плащ. Вечер был удивительно теплым, поэтому плащ она надела прямо на тело. Д’Арлею удалось разглядеть белое плечо, когда Валери торопливо закрепляла на себе одежду.
— Мне очень неудобно оттого, что пришлось превратить комнату в прачечную, — извинялась девушка.
Д’Арлей уселся на постели и взглянул на нее. Валери улыбнулась и покачала головой;
— Господин Робин, вы что-то очень серьезны. Д'Арлей признал, что она права.
— Вы зря волнуетесь по поводу некоторых вещей.
— Вы правы, Валери.
— Теперь расскажите мне о том, что вас так волнует. Вы не улыбнулись ни разу с тех пор, как вошли в комнату.
— Меня волнует то, что нам предстоит сегодня. — Д'Арлей показал на невероятно огромную кровать. — Вам известно, что это единственная кровать во всей гостинице?
— Я слышала, как об этом говорил хозяин. Казалось, девушку это совсем не волновало.
— Мы все трое должны оставаться в этой комнате. Я и Хелион могли бы спать за дверью, но тогда всем станет известно, что вы не мужчина.
— Нет, вы и Хелион можете спать на постели, а я стану спать у двери. Я — младший слуга, и его положение никого не удивит.
— Неужели вы думаете, что я смогу уснуть, если вы будете валяться на твердом полу?
— Но что мы можем сделать? Или вы хотите сказать, что мы все втроем уляжемся на одну постель?
Д’Арлей резко покачал головой:
— Нет! Нет! Вы должны понимать, что таким образом я погублю репутацию любимой женщины!
— Кто об этом узнает?
— Подобные слухи распространяются самым непостижимым образом. Нет, Валери, мы должны придумать что-то иное.
Девушка нахмурилась.
— Нам все равно придется как-то пережить эту ночь. Д’Арлей нашел выход из сложного положения:
— Вы будете спать на постели, а мы вместе с Хелионом на полу, рядом.
Валери не согласилась на это.
— Если станет известно, что мы вместе провели ночь, нам никто не поверит, что мы были настолько… воспитанны и вели себя так прилично. Неужели для дела чести имеет значение, спите вы на расстоянии пяти или двух футов? Почему жесткие доски более невинны, чем мягкий матрас?
Д'Арлей разволновался еще сильнее.
— Тогда я не вижу выхода из данного положения. Неизвестно, к какому решению они бы пришли, но в этот момент послышался стук в дверь. Д'Арлей открыл ее. На пороге стоял хозяин гостиницы с двумя запыленными путешественниками. Хозяин кивнул, как бы пытаясь извиниться.
— Прибыли еще постояльцы, — сказал он. — Сударь, у меня трудности. Я должен дать им приют. Но у меня есть только одна кровать, и она рассчитана на пять человек. Он понизил голос. — Это богатые купцы, которые отправляются на весеннюю ярмарку на юг. Они знают свое место и не станут вам докучать.
— Интересно, как это они не станут мне докучать, если будут спать с нами в одной постели? — возмутился д'Арлей.
Он с неприязнью взглянул на вновь прибывших. Это была странная парочка. Один из купцов был среднего возраста и сильно располневший, но не выглядел добродушным человеком. Он казался вредным и хищным, вдобавок поразительно вульгарным. Его спутник был маленьким человечком, тощим и живым, как обезьянка. У него были близко поставленные глазки, черные волосы вылезали из ушей и ноздрей и густо покрывали руки.
Их одежда когда-то была яркой и с претензией на моду, но сейчас она выглядела засаленной и потрепанной.
— Я бедный человек, сударь, — продолжал ныть хозяин, и не могу отказывать денежным постояльцам.
Д'Арлей быстро взглянул на Валери, она стояла к ним спиной. Ее плечи тряслись, и д’Арлей никак не мог понять, смеется она или плачет.
«Если ей это кажется смешным, — возмутился про себя д'Арлей, — зачем я изо всех сил пытаюсь найти разумный выход?» Он еще не понял, что присутствие двух незнакомцев дает им возможность с честью выйти из щекотливой ситуации.
Д’Арлей сказал хозяину:
— Мы отправляемся на рассвете, и я настаиваю на том, чтобы эти люди уехали раньше нас. Чтобы сэкономить время, мы будем спать одетыми. Пусть и они тоже спят одетыми.
Толстяк спокойно ответил:
— Я не против, потому что не снимал одежду уже десять дней. Хозяин понял, что победил, и поспешил побыстрее скрыться, пока кто-нибудь не передумал. Низенький человечек вошел в комнату и усмехнулся, как обезьяна, показывая на веревку с вещами.
— Старый Пузырь, ты можешь чувствовать себя как дома, — сказал он, обращаясь к своему спутнику. — Может, ты желаешь дать нам бесплатное представление? Или для твоего веса веревка кажется слишком тонкой?
Толстяк сердито фыркнул.
— Король Жозер, это правда, что я набрал парочку фунтов, но когда я оказываюсь на веревке, я не чувствую свой вес, как душа, взмывающая в рай. Я мог бы использовать эту тонкую веревку и изобразить на ней па паваны, двигаться вперед спиной, поворачиваться и даже прыгать. Мне не обязательно, чтобы играла музыка.
Он протянул руку к веревке, как бы желая подтвердить свои слова.
Д'Арлей сразу же вмешался:
— Не стоит тут устраивать танцы на канате.
Толстяк отказался от своего намерения, но его компаньон никак не мог успокоиться. Он что-то проворчал, а потом начал разглядывать висевшую на веревке одежду.
— Вам эта одежда не подойдет. У вас для этого слишком длинные ноги, — заявил он. — Наверное, эта одежда принадлежит тому малышу, который не выходит из угла. Что с ним такое, если он так заботится о своих вещах?
— Если начнутся вопросы, я вам тоже задам несколько, но они вам могут не понравиться, — резко заявил д'Арлей.
«Хозяин сказал, что эти люди — купцы, значит, обманул». Д’Арлей был готов потребовать, чтобы эти двое покинули комнату. Он шепнул об этом Валери, но она отрицательно покачала головой.
— Нет, — ответила девушка, пытаясь подавить смех. — Эти люди могут причинить нам большое зло, если их разозлить.
— Вам не стоит хихикать.
Тем временем толстый танцовщик начал снимать башмаки. Он вел себя довольно бесцеремонно: уселся на полу и принялся вытряхивать из ботинок грязь, колотя их о край кровати. Закончив эту процедуру, толстяк растянулся на постели и довольно вздохнул. Его спутник бросил на пол мешок и уселся рядом. В мешке находились орудия его мастерства. Он доставал одну вещь за другой и внимательно все разглядывал: различные «волшебные» палочки, полдюжины шариков, кожаный конус, украшенный кабалистическими знаками, несколько ножей, матерчатую змею с суставами из пружин и черную шелковую материю. Каждый предмет он осматривал очень внимательно и опускал обратно в мешок, стараясь уложить все по прежним местам. После этого у него значительно улучшилось настроение.
— Старый Пузырь, я пока еще новичок в этом деле, но никто не может сказать, что я плохо работаю. Вам известен более искусный жонглер, чем я? Встречался ли более хитрый знахарь?
Канатоходец сгибал и разгибал сильные, толстые ноги.
— Можешь ли ты одновременно жонглировать шестью ножами? — поинтересовался он.
Тощий жонглер минуту молчал.
— Я могу одновременно кидать в воздух четыре ножа.
— Мне известен один человек, который бросает шесть ножей или кинжалов и никогда не допускает ошибки.
Маленький человечек сильно обиделся и стал возмущаться, так разгорается сухой кустарник, когда его бросают в ярко горящий костер. Его темные глазки засверкали.
— Ты, толстый ломоть свиного сала! Тебе известен человек, который может жонглировать шестью ножами? Это ложь! Ты хочешь меня разозлить, да? А мне знаком человек, чьи кишки сейчас пощекочет мой нож!
Через секунду в комнате разгорелась шумная ссора. Тощий человек от злости подпрыгивал и грязно ругал толстяка. Тот, сидя в кровати, отвечал тем же.
Д’Арлей схватил жонглера за руку и резко его встряхнул.
— Наше терпение кончилось, — возмутился он. — Без единого слова ложитесь в постель!
Жонглер сразу успокоился и усмехнулся.
— Как скажете, высокородный господин. Но мне сначала нужно размяться.
Он подошел к закрытому окну и начал разминку. Жонглер вытягивал руки и долго разминал каждый палец, вращал руками и поворачивал то туда, то сюда шею, громко вдыхал и выдыхал. Он тянул за суставы, и они хрустели, как ломающиеся во время бури сухие ветки.
Д'Арлей собирался все это прекратить, но канатоходец покачал головой:
— Сударь, он должен делать эти упражнения дважды в день. Он разогревает мышцы и потому может хорошо выполнять свои упражнения.
— Это правда, — шепнула Валери. — Мне это известно, потому что мы часто путешествовали в компании подобных акробатов, жонглеров и фокусников.
Жонглер закончил упражнения и растянулся на постели рядом с канатоходцем. Хелион также улегся рядом с толстяком и, кажется, сразу уснул.
Д'Арлей взглянул на небольшой участок кровати, который оставался свободным, и шепнул Валери:
— Мне это все напоминает компанию воров и кажется, что мы должны спать в свинарнике. Но тут ничего не поделаешь. Я лягу с ними рядом, а вам придется лежать с краю.
После того как все пятеро разместились, наступила тишина, прерываемая громким сопением Хелиона. Потом вдруг заговорил толстяк.
— Мне вспомнилась история, которую я когда-то слыхал, — начал он. — Кажется, трое встретились в гостинице: шляпник, разбойник с большой дороги и шлюха. Шляпник направлялся на ярмарку, как это делаем мы. Разбойник только что перерезал глотку одному богатенькому купцу в Париже и пытался побыстрее скрыться. Ну а шлюха… Мне не стоит рассматривать причину ее действий. В гостинице, как в нашем случае, оказалась только одна постель…
— Помолчи! — прервал его д'Арлей. — Я не желаю больше слышать ни единого твоего слова, мошенник, или мне придется обмотать веревку вокруг твоей шеи и научить тебя другому танцу!
Толстяк обиделся.
— Мне хотелось развлечь вас веселой историей, чтобы вам было легче засыпать. Этот рассказ передавался из уст в уста — от друга к другу или шептался на ушко подружке. Он повернулся на другой бок. Постель под ним заскрипела. Через некоторое время он уже спал.
Д'Арлей понимал, что лучше ему не спать. Он принялся в сотый раз размышлять о том, что может с ними случиться. Он не сомневался, что королю уже известно о его участии в побеге Валери, поэтому придется покинуть страну. Он вынужден будет навсегда расстаться со своим любимым поместьем Арлей, но бедняком они его не сделают. У него достаточно золота, чтобы начать новую жизнь в другой части света. Д 'Арлей стал раздумывать, в какой стране он смог бы поселиться: Наварра, Испания, Португалия, Италия, Шотландия. Когда он вспомнил о Ганзейском союзе, подумал, что там можно сколотить целое состояние, кроме того, они могли бы работать вместе с Жаком Кером.
Прошел час. Храп троих спящих мужчин сливался в один разноголосый хор. Д’Арлей не шевелился, ему казалось, что Валери тоже не спит.
— Господин д’Арлей? — послышался тихий голос девушки. —Да?
— Вам не кажется, что этот маленький черный человечек что-то подозревает?
— Он внимательно смотрел на вас, но я не думаю, что он начал что-то подозревать.
— Я в этом не уверена. Я почувствовала на себе пристальный взгляд, и мне стало неприятно. Может, нам нужно разбудить Хелиона и убраться отсюда, пока они спят?
— Если мы так сделаем, они явно станут нас подозревать.
Наступила долгая пауза.
— Господин д’Арлей?
— Да?
— Находилась ли какая-нибудь придворная дама в подобном положении?
— Нет, я так не думаю.
— Это еще раз доказывает, что я никакая не дама, потому что меня эта ситуация очень забавляет. Я привыкла к людям, подобным этому жонглеру и этому толстяку, и мне все кажется довольно интересным.
Д’Арлей почувствовал, как она трясется от смеха. Ему вдруг тоже стало смешно, и он с трудом поборол в себе желание расхохотаться.
— Мы должны быть очень осторожны, иначе разбудим всех.
— Только представьте себе, — шепнула ему Валери, — что подумала бы графиня, если бы ей все стало известно!
Настроение у девушки сразу изменилось. Д’Арлей часто замечал у нее внезапную смену настроения. Он не знал, стоит ли на это обращать внимание.
Девушка глубоко вздохнула:
— Я принесла слишком много хлопот и тревог вам и господину Керу.
— Вы не должны забывать, что именно он все это начал. — Д’Арлей замолчал, пытаясь определить, спят ли соседи по постели. — Попытайтесь поспать, потому что нам придется встать очень рано.
— Будет лучше, если я вообще не стану спать.
Несмотря на такое решение, Валери вскоре заснула. Д 'Арлей наблюдал за девушкой: вот она успокоилась и перестала вертеться. Он слушал, как ее дыхание становится глубже и ровнее, а потом перешло в какой-то интересный звук, напоминающий мурлыканье котенка. Д’Арлей улыбнулся и подумал: «Теперь-то уж точно мне не следует спать».
Он почувствовал себя счастливым, ощущая рядом ее теплое дыхание. «Надеюсь, вскоре я по праву смогу обнимать ее каждую ночь и слышать это милое мурлыканье рядом с собой! » — подумал д’Арлей.
Он решил, что надежно спрятанное золото поможет им вести комфортную жизнь в любой части света. Так что будущее уже не рисовалось ему только в мрачных тонах.
Он представил себе белый дом на холме и белую дорогу, залитую солнечным светом, звуки детских голосов, доносящиеся из оливковой рощицы позади дома. Засыпая, д’Арлей думал о том, что случившееся помогло ему направиться к настоящему счастью…
Он проснулся, когда первый утренний свет показался в окне.
Валери лежала в его объятиях и прижималась щекой к его щеке. Ночь была теплой, и она спустила плащ. Д'Арлей ощущал ее голое плечо на своей руке. Он осторожно поискал одежду девушки и нашел ее где-то на уровне коленей, тихонечко набросил на Валери и потряс ее за плечи.
Девушка сразу проснулась, провела рукой по глазам и взглянула на окно. Она ужаснулась:
— Я все-таки заснула! Простите меня, господин Робин! Меня может извинить только то, что мы долго ехали верхом и я очень устала.
— Надеюсь, вы хорошо выспались?
— Я хорошо и крепко спала и теперь чувствую себя отдохнувшей.
Д'Арлея поразило, какой свежей и прелестной была Валери. У нее блестели глаза и на щеках играл нежный румянец. Валери покрепче запахнула плащ и спустила ноги на пол.
— Если господин Робин отвернется, — шепнула она, — я быстро оденусь!
3
Следующую ночь путники провели в большой гостинице, где им удалось занять три комнаты. Д'Арлею достался просторный номер с очагом и высоким гардеробом, украшенным гербом. Д'Арлей так и не смог определить, кому он принадлежал.
На завтрак ему подали печеную рыбу, хороший белый хлеб и довольно вкусное охлажденное вино. Хелион ходил за всем этим на кухню, а Валери прислуживала д'Арлею, как и положено настоящему слуге.
Когда Хелион вышел из комнаты, д'Арлею не терпелось более нежно поприветствовать девушку.
— Любимая, сегодня будет хороший день для поездки верхом.
Девушка ответила не сразу:
— Да, господин Робин.
Д’Арлей положил на стол нож. Он позволил себе сказать Валери то, в чем давно хотел признаться.
— Наверное, вам не хуже меня понятно, что я все время испытываю огромное напряжение. Я вас постоянно вижу и нахожусь рядом с вами. Я не могу выразить, как сильно я вас люблю! — Д'Арлей сам поразился тому, что говорил столь высокопарно. — Клянусь нашим Богом и всеми святыми и сияющими ангелами с серебряными крыльями, парящими в небесах, что люблю вас сильнее, чем любил кого-либо со времен изгнания Адама из рая! Даже в этих потрепанных одеждах, которые выбрал для вас мой бестолковый слуга, с повязкой на глазу, дорожной пылью на подбородке для меня вы — самое прелестное создание во всем мире!
— Господин Робин, вам не кажется, что вы нарушаете собственное правило?
— Да, вы правы! — Он говорил очень горячо. — Но это никуда не годное правило, оно вызвано только теми странными обстоятельствами, в которых мы оказались. Ясно, что нас никто не преследует. Мне хотелось быть полностью уверенным в этом, и теперь у меня нет никаких сомнений на этот счет. Это значит, что нам можно не придерживаться этих правил, что мы можем купить вам подходящую одежду. Это значит…
Д’Арлей повернулся к девушке. Он надеялся, что она испытывает то же, что и он. Но она была скованна, на лице ее блуждала слабая искусственная улыбка. Она пыталась скрыть свои чувства.
— Валери? Вы плохо себя чувствуете? — Робин вскочил и схватил ее руки. — Что случилось?
— Прошлой ночью мне приснился тот же самый сон, — с трудом выговорила девушка. — Графиня снова приходила ко мне и говорила прежние вещи. На ней было надето старое платье. Я не помню, что она мне говорила, но я ощущала тот же самый страх. Это был страх за вас и… за господина Жака Кера.
— Вы видели еще кого-то в комнате на этот раз? — спросил д’Арлей.
Валери покачала головой:
— Нет. Все они были словно в тумане, как и в прошлый раз.
— Вам не кажется, что Изабо хочет вас предупредить о какой-то опасности?
— Нет, нет! — Валери почти закричала. — Она пришла, чтобы испугать меня. Она не скрывает, как сильно меня ненавидит. Если этот сон — предупреждение, то он… исходит из другого источника.
— Вы можете еще что-то рассказать о вашем сне? Девушка нахмурилась.
— Одна фигура выступила вперед. Я изо всех сил пыталась рассмотреть, кто это был, но… в это мгновение сон закончился. — Девушка немного помолчала, а затем быстро продолжила: — Мы не можем терять ни минуты! Мне очень хотелось скинуть эту одежду; но у нас для этого нет времени! Мы должны добраться до Буржа и предупредить господина Кера. А потом нам необходимо скрыться, уехать как можно дальше. Так далеко, чтобы нас никто не мог найти!
— Все будет так, как вы желаете, сердце мое.
В комнату вошел Хелион, д'Арлей приказал ему подготовить лошадей и заплатить хозяину гостиницы. Хелион был удивлен таким поворотом событий, ему не хотелось снова отправляться в тяжелый путь.
Робин повернулся к Валери. Ей не удалось успокоиться.
— Куда бы вы хотели отправиться после того, как мы покинем Бурж?
— В Испанию, в Индию, в Китай! Господин Робин, куда угодно, лишь бы быть подальше от нее и того зла, что она замышляет против нас!
— Вы готовы отправиться со мной?
Валери хотела было что-то сказать, но передумала. Она опустила глаза и нахмурилась. Потом она снова взглянула на Робина.
— Если вы хотите получить ответ, мне кажется, что вам следует по-другому поставить вопрос.
— Я что-то ничего не понимаю.
— Я не могу с вами никуда отправиться, если не стану вашей женой. Но до сих пор вы ничего не говорили о браке.
— Но, — д'Арлей был поражен, — я ведь говорил, что сильно вас люблю!
— Господин Робин, разве не так бывает: когда благородный рыцарь желает соблазнить деревенскую простушку, он всегда говорит о том, как ее сильно любит?
Д'Арлей расстроился.
— Я все понял и должен признаться, что сделал ошибку. Но мне казалось, что вам ясны мои намерения.
— Робин, — сказала девушка, в первый раз обращаясь к нему по имени, — вы происходите из древнего рода и владеете поместьями. К тому же вы — рыцарь. Что касается меня, никому не известно, кто я такая. Видимо, нам так и придется думать, что я — дочь странствующего актера. Когда между людьми существуют подобные различия, они не могут все принимать как должное. По крайней мере, я не могу так делать и буду ждать, когда вы сами мне что-то захотите сказать.
— Я могу сказать только одно, — заявил Робин, — что не хочу с вами расставаться никогда. Мне кажется, что мы зря теряем время и нам следует побыстрее отправиться к священнику, чтобы он скрепил нас брачными узами.