Как отправка, так и маршрут любого каравана всегда держались в строжайшем секрете, что отнюдь не мешало успешно работать имперской разведке. На этот раз меры предосторожности были еще более строгими. Отправке каждого звездолета предшествовала «легенда», об истинном задании знали лишь командиры кораблей. Сбор эскадры происходил в удалении от оживленных трасс, на значительном расстоянии от какой бы то ни было звезды. Лишь когда вся эскадра была в сборе и построилась в походный ордер, о задании узнали остальные офицеры.

Миновали вторые сутки полета. Точно в ноль часов корабельного времени, Мэк зашел в центральную рубку и принял вахту у первого пилота, который ознакомил его с последними данными и, пожелав удачи, отправился в кают-компанию. Теперь, по уставу, на время вахты Мэк являлся старшим офицером на корабле, несмотря на его скромное звание.

Следуя четко установленным требованиям, он прослушал доклады заступивших вахт всех служб и боевых частей, после чего занес необходимые сведения в бортовой журнал главного компьютера. Разобравшись с борткомпьютером, он задержал взгляд на главном мониторе, изображавшем космические дали с разбросанными в пустоте звездами и скоплениями. Впервые космос показался ему бездушным и одиноким. Мэк подавил возникающий приступ тоски и понадеялся, что вахта пройдет спокойно.

Но случай распорядился по-другому. Таймер показывал три часа двенадцать минут, когда унылое однообразие нарушил сигнал срочного вызова.

— Центральная рубка, вахтенный офицер Мэк.

— Это начальник вахты пятой батареи мичман Шалыгин. Одна из «Саргамаков» засекла посторонний объект.

— Что на ваших сенсорах, мичман?

— Ничего. Может, у нее произошел сбой?

— Может и так.

Мэку понадобилось менее секунды, чтобы сориентироваться. Ордер эскадры был построен таким образом, чтобы максимально прикрыть транспортники со всех возможных направлений. Поэтому, чтобы начать их атаку, надо прежде атаковать один из кораблей охранения. Видимо, таким кораблем суждено было стать «Защитнику». Любому человеку на флоте было известно, на что способен призрак и Мэк не надеялся, что доклад оператора — это простой сбой компьютера ракеты. Согласно противопризрачной тактике, как один из элементов борьбы с невидимыми рейдерами, применялись идущие по курсу корабля ракеты на расстоянии до двадцати-сорока световых минут, «прикрепленные» к своим звездолетам направленными гравитационными полями. Ракеты находились в ожидательном режиме, без включенных двигателей, с работающими в пассивном режиме сенсорами. Каждая такая ракета была облачена в защитный противосенсорный кожух и обнаружить ее было крайне сложно.

Мэк врубил сигнал боевой тревоги и запросил у мичмана-комендора координаты цели, получив их, он сделал запрос в службу слежения и, не дожидаясь ответа, приказал оператору «Саргамака» атаковать засеченную им цель. На все это ушло не более десяти секунд.

Получив приказ к атаке, ракета «Саргамак» класса «корабль-корабль» с пятидесятикилотонной боеголовкой активизировала стартовые ускорители, которые через несколько секунд были отстрелены, и перешла на маршевые двигатели. Переведенные в активный режим сенсоры прочно захватили цель.

В это время Мэк сообщил координаты ракетным батареям и приказал открыть огонь при первых же признаках врага. Через несколько секунд пришел доклад от службы слежения — по-прежнему ничего.

Резкое появление и стремительная атака «Саргамака» была поздно замечена на подкравшемся имперском призраке. Из коварного охотника за несколько секунд он превратился в жертву. Но все же противоракетный расчет сработал так оперативно, как только было возможно, выпущенному призраком «Орнеру» удалось перехватить ракету «Защитника», но произошло это в опасной близости от имперского корабля.

Обнаружив и опознав вторую появившуюся цель, компьютер «Саргамака» за несколько миллисекунд перешел на вложенную специально для такой ситуации программу и подорвал боеголовку за секунду до перехвата «Орнером». Мощная ударная волна плотных раскаленных газов, не встречая сопротивления, достигла корпуса призрака и сильно повредила корму, выведя из строя двигатели и разрушив все кормовые надстройки. Имперец потерял ход. Вместе с тем, взрыв на пару секунд демаскировал призрак, чего оказалось вполне достаточно, чтобы уже готовые к бою комендоры «Защитника» предельно точно скорректировали координаты цели.

Эсминец содрогнулся от залпа пущенных ракет. Правый борт в одно мгновение выпустил восемь «Саргамаков» и две «Ктулу». Вынужденный защищаться призрак дал залп «Орнерами», перехватившими все «Саргамаки», но значительно более интеллектуальные стокилотонные «Ктулу» достигли цели и разломали имперский рейдер на куски, превратив большую часть его корпуса в радиоактивную пыль.

Едва на бортовом компьютере высветилась надпись: «Цель уничтожена», в центральную рубку вбежали Горин, первый пилот Кожуро и другие офицеры, мичманы и матросы. Все произошло очень быстро, Мэк все еще находился под впечатлением произошедшего. И теперь, когда перед ним появились его командиры, он слегка занервничал. Он вытянулся по стойке «смирно», отдал честь и начал докладывать.

— Расслабьтесь, Мэк, — перебил его командир корабля. Мэк сделал вид, что не слышал этих слов, но все же опустил руку и стал более вольно. — Теперь докладывайте.

Внимательно выслушав своего младшего офицера, Горин сдержанно похвалил его.

— Командир! — обратился связист. — Вызывает «Фелтинген», на связи командир эскадры.

Прежде чем подойти к пульту внешней связи, командир «Защитника» посмотрел Мэку в глаза и сказал:

— Я позабочусь, чтобы и ты, и все отличившиеся не остались без наград.

Спустя двое суток, эскадра благополучно добралась до Ютивы III, где от нее откололись транспортники, а прибывшие корабли охранения перешли в оперативное подчинение ютивийского соединения. Вечером того же дня «Защитник» получил приказ сесть у штабного бункера. Здесь уже собралось несколько кораблей, из которых вывалили экипажи, за исключением несших вахту, и построились в коробки. Корабли разместились очень компактно, полукругом. По центру, на недавно построенную трибуну, взошел начальник штаба соединения и произнес короткую речь, усиленную в микрофоны с выходом на установленную частоту. Все без исключения матросы, старшины, мичманы и офицеры были облачены в скафандры, так как местный воздух вызывал долговременное расстройство многих жизненно важных органов организма человека. Произнесенная контр-адмиралом речь не была рассчитана на акустический эффект, а передавалась по одному из каналов связи, так что создавалось впечатление, что слова начальника штаба были обращены к каждому присутствующему.

Закончив речь, контр-адмирал сошел с трибуны, зазвучал усиленный мощными передатчиками гимн, после чего началась сама церемония награждения.

Прежде чем очередь дошла до «Защитника», ордена и медали получили более сотни офицеров, мичманов, старшин и матросов.

Услышав свое имя, Мэк, вместе с мичманом Шалыгиным и оператором «Саргамака», строевым шагом, немного смазанным бронескафандром, подошел к контр-адмиралу и, отдав честь, из его рук получил золотой королевский крест. Нацепить орден на скафандр было невозможно, да и не нужно, поэтому награды просто передавались в руки. Их хозяевам предстояло самим прикреплять награды на свои мундиры.

Мэк считал, что любой из награждаемых сейчас заслуживает своих орденов и медалей больше, чем он, ведь он просто сделал то, что должен был сделать, просто отдавал приказы. Но это были только его мысли. Каждое уничтожение имперского призрака рассматривалось, как большая удача и подпадало под разряд важных новостей, идущих в генеральный штаб прямо в Черный Бриллиант.

После Мэка, ордена получили два экипажа истребителей в полном составе, из семи человек каждый. На этом награждение завершилось. Под звуки марша, четкие коробки прошли мимо трибуны торжественным маршем и разошлись по своим кораблям. Каждый корабль спешил обратно, откуда он был недавно оторван. В ближайшие дни должно начаться новое сражение за Ютиву III.

В течение нескольких месяцев после дордского поражения, имперский генеральный штаб и высшее военное командование не предпринимали каких-либо крупных операций. Все это время на фронте сохранялось относительное спокойствие, хотя, часто не прекращались малые и крупные стычки и целые сражения за второстепенные системы. Хоть и более медленными темпами, чем Опетское Королевство, но имперская экономика все же перестраивалась на «военные рельсы», военное производство набирало обороты, мобилизации подвергались как добровольцы, так и рекруты. Была введена традиционная кадровая политика империи: экипажи новых кораблей набирались в основном за счет резервистов и новобранцев, а удельный вес кадровых военных составлял десять-пятнадцать процентов, возвращающиеся из госпиталей и пригодные к службе направлялись во внутренние секторы, на замену убывшим на фронт. Карательная машина БН навела жесточайшую дисциплину, прекратила переход имперских офицеров, среди которых попадались и нишиды, на сторону опетцев. Невиданного размаха достигла пропаганда, теперь высшей добродетелью солдата и матроса почиталась смерть в бою.

Император требовал решительных действий, желая как можно быстрее поставить на колени мятежный сектор. Из внутренних секторов стали перебрасываться свежие силы и скрыто накапливаться в тылах действующих флотов. Первый удар должен был быть нанесен на владивостокском фронте с целью ослабления других направлений. В дальнейших планах было одновременное наступление на оставленные опетцами имперские системы дордского фронта и на Владивосток III. На этих направлениях имперскому генштабу удалось скрытно сконцентрировать силы в соотношении четыре к одному. Чтобы максимально облегчить задачу своим флотам и ввести в заблуждение опетское командование, предполагалось нанесение вспомогательного удара по Шеролу, открывая тем самым новый фронт. Начало операции планировалось на вторую-третюю декады первого месяца 4422 года. Но прежде, имперским высшим командованием было предварительно решено сперва добиться некоторых тактических успехов, выиграть несколько сражений местного значения.

Ютиве III суждено было стать одной из систем, которым в планах имперцев отводилась такая роль.

Командующий ютивийским соединением вице-адмирал Виггер прекрасно понимал, что в ближайшее время следует ожидать нового штурма Ютивы III. Для этого не надо было даже знать планов имперского высшего командования. Командующий был нишидом и сам следовал нишидской логике: добиваться поставленной цели до тех пор, пока она не будет осуществлена. Каждая неудача, каждое препятствие лишь озлобляли, пробуждали азарт, порождали лишнее рвение. Когда на его стол лег подробный рапорт разведотдела 7-го флота, он лишь утвердился в своих выводах и узнал конкретные сроки — пятнадцатое-шестнадцатое число двенадцатого месяца уходящего года. То есть, весьма скоро.

На владивостокском фронте Ютиве III отводилась важная роль, как рубежу обороны. Соединение, прикрывающее эту и другие системы, было одним из самых боеспособных и полнокровных в 7-ом флоте. За несколько дней перед началом наступления нишитурцев в распоряжение Виггера прибыли новые боевые единицы. Одновременно тщательно собирались и изучались разведданные о силах противника, дислокации частей, о резервах и коммуникациях. Прочитав очередное донесение, Виггер понял, что у него есть редкая возможность нанести врагу серьезный урон.

В одной из контролируемых имперцами систем, звено разведчиков обнаружило до трехсот кораблей с десантниками и планетарными войсками на борту. Поняв, какая добыча попала к нему в сети, вице-адмирал приказал беспрерывно и осторожно следить за флотилией и по возможности выявить ее конкретный состав и силы прикрытия.

Тринадцатого числа начальник разведки соединения уже обработал разрозненные данные, сверил их с самыми последними донесениями разведывательных экипажей и сделал доклад, в котором содержалось следующее: в системе НТ-098-ХХ находятся готовые к штурму двести легких десантно-штурмовых кораблей, могущих нести до взвода десантников; восемьдесят средних ДШК, несущих до роты; десять тяжелых ДШК, могущих вместить десантный батальон или тяжелое вооружение и амуницию. Кроме того, здесь же находятся тринадцать тяжелых транспортов с планетарными войсками на борту. Охранение составляют два крейсера, пять фрегатов, шесть эсминцев, около двадцати патрульных катеров, корвет и авианесущий крейсер.

Вице-адмирал Виггер решил действовать немедленно. Срочно была создана специальная ударная эскадра, которая должна была отправиться тот час же, чтобы нанести неожиданный удар в день начала штурма Ютивы III. В состав эскадры было выделено два крейсера, два авианесущих крейсера, три фрегата, дивизион из четырех эсминцев, бригада штурмовиков и четыре тральщика. Командиром эскадры был назначен молодой контр-адмирал Барвинский, поставивший свой флаг на тяжелом крейсере «Юнис».

Эскадре Барвинского удалось найти брешь в боевых порядках имперцев, слишком занятых подготовкой к наступлению, и, в тот момент, когда Ютива III и прилегающие системы подверглись первому массированному удару, она прибыла к НТ-098-ХХ и с ходу атаковала вражескую флотилию. Первыми, под прикрытием истребителей, пошли тральщики, которые после ликвидации периферийных минных полей не обнаружили второго минного эшелона и вынуждены были вернуться из-за начавшегося ракетного обстрела.

Получив данные, собранные авангардными подразделениями истребителей, Барвинский понял, что вражеские корабли расположены более чем выгодно для нанесения удара по ним. Между флотилией тяжелых транспортников и десантно-штурмовых кораблей и их прикрытием было добрых двадцать пять световых минут. Ударная эскадра вклинилась между ними, не давая тем самым им соединиться. Для отражения сил прикрытия Барвинский выделил крейсеры «Фелтинген» и «Гоплит», авианесущий крейсер «Победа», фрегаты «Хемм», «Родос» и «Пелор» и эскадрилью штурмовиков из десяти единиц. На истребление флотилии были выделены остальные двадцать два штурмовика бригады и авианесущий крейсер «Центурион». «Юнис» и дивизион эсминцев с тральщиками остались в оперативном резерве.

То, что поначалу складывалось как вполне удачный рейд, обернулось неминуемой катастрофой. Когда штурмовики и «Центурион» подошли к флотилии на дистанцию ракетного пуска, стало очевидным, что разведка флота была введена в заблуждение и никаких транспортов и ДШК в системе не было. Имперцы затеяли очень сложную и дорогостоящую дезинформационную игру, на каждую боевую единицу были установлены специальные сложнейшие имитаторы, изменяющие характер шумов и преобразующие их в соответствии с имитируемым кораблем, а также экранирующие характерные для боевых звездолетов излучения и маскирующие истинные параметры кораблей, и выдающие совсем иные. В радиообменах между кораблями и по ССС строго соблюдались все ложные позывные и переговоры. Тщательно спланированная ловушка дала свои плоды, в нее угодила крупная дичь — целая ударная эскадра. Имперские стратеги достигли цели дезинформационной игры: из ютивийского оборонительного рубежа была выманена часть опетских сил и заманена под удар значительно превосходящих сил имперского флота.

Контр-адмиралу Барвинскому понадобилось несколько долгих секунд, чтобы справиться с возникшим волнением и отдать четкие приказы, чтобы попытаться спасти корабли и жизни своих людей. Он припомнил, с какой относительной легкостью эскадре удалось проникнуть во вражеский тыл и достигнуть намеченной системы, вероятно, более опытного флагмана это насторожило бы.

Ринувшиеся в атаку штурмовики и «Центурион» вместо транспортов встретили авианосец, линкор и одиннадцать крейсеров, вместо ДШК — восемьдесят штурмовиков, две сотни истребителей и десять эсминцев.

Эскадра Барвинского оказалась между молотом и наковальней, зажатая между двух огней.

Опетские штурмовики класса «Барракуда IV», произведенные в Новоземной Империи, несколько уступали в тактических характеристиках имперским КК-1М и «Гладиаторам-Х». Получив приказ от флагманского тяжелого крейсера «Юнис», опетцы стали организованно отходить, сдерживая многократно превосходящего врага и неся потери. «Центурион» отбил атаку истребителей, уничтожив два из них, и повернул на обратный курс. Так и не успев соединиться с эскадрой, он потерял все свои истребители, и подвергся комбинированной атаке штурмовиков и истребителей имперцев. Два имперских штурмовика погибли от «Шив», еще один вместе с тремя истребителями были уничтожены кинжальным огнем анигиляторных орудий крейсера. «Орнеры» беспрерывно перехватывал ракетные залпы. Оставшись без прикрытия, «Центурион» не мог должным образом следить за десятками врагов и пущенная одним из «Гладиаторов-Х» трехсотшестидесятикилотонная «Хел» превратила корму и центральные отсеки в облако раскаленных газов, которое с легкостью разломало на части все, что осталось от корабля.

Основная часть опетской эскадры также спешно повернула на обратный курс, но вынуждена была вступить в бой с сошедшимися вплотную нишитурскими кораблями. Эскадрилья штурмовиков атаковала вражеские фрегаты, уничтожив один из них и еще два серьезно повредив. Закреплению успеха помешали выпущенные фрегатами истребительные звенья. Расстреляв весь боезапас, из атаки вернулись всего три «Барракуды», присоединившиеся к тральщикам. Остальная часть штурмовой бригады погибла вместе с «Центурионом».

«Гоплит» обменялся несколькими залпами с имперским крейсером того же класса, что привело к взаимному уничтожению. «Фелтинген» уничтожил корвет и повредил эсминец. Опетские фрегаты контратаковали авианесущий крейсер, шедший в окружении пары эсминцев. Им удалось повредить двигатели крейсера, уничтожить эсминцы и несколько истребителей. Из контратаки не вернулся «Родос», «Хемм» был частично выведен из строя и требовал капитального ремонта. Из пятнадцати истребителей, которые несли фрегаты, осталось девять.

Контр-адмирал Барвинский с тревогой наблюдал на центральном дисплее штабного компьютера эскадры, как остатки его сил соединяются с «Юнис» и эсминцами. Следом шла вражеская лавина.

Кто бы ни посмотрел в эту минуту в его лицо, то нашел бы флагмана абсолютно спокойным. На самом деле он был близок к панике, но лишь силой воли сумел удержать себя в руках. Когда он отдал свой следующий приказ, то уже полностью смирился с судьбой, предпочев неравный бой позорному и гибельному бегству. «Юнис», «Фелтинген», эскадренные миноносцы и фрегат «Пелор» встали на пути имперцев.

Тральщикам, оставшимся без боезапаса штурмовикам и «Хемму» было приказано возвращаться на базу.

Первая волна состояла из истребителей. Понеся напрасные потери, они отступили. Следом по опетцам ударили основные силы: линкор, одиннадцать крейсеров и десяток эсминцев, на флангах шли штурмовики.

Имперский линкор за несколько минут разделался с не успевшей соединиться со своими «Победой», оставшиеся без «дома» истребители выбрали себе целью один из крейсеров врага и погибли, нанеся ему некоторые увечья. Фрегат «Пелор» был атакован штурмовиками, которые засадили в него сразу шесть «Саргамаков». Эсминец «Палач» был уничтожен имперским крейсером, остальные вступили в бой со своими собратьями. «Фелтинген» повредил вражеский крейсер и уничтожил несколько отсеков линкора, которым и был разнесен на атомы. Тяжелый крейсер «Юнис» уничтожил окруживших его четырех штурмовиков и эсминец, тем самым пробился к оставшимся опетским эскадренным миноносцам.

«Защитник» сошелся один на один с имперским эсминцем, весь его корпус содрогался от залпов «Саргамаков», «Ктулу» и «Шив», «Орнеры» обоих кораблей едва успевали уничтожать пущенные ракеты, разрывы ядерных боеголовок происходили все ближе к кораблям. Оператор «Ктулу» «Защитника» сумел всадить свою ракету в имперский корабль, которая кумулятивной ядерной струей пробила броню и разломала основным зарядом врага надвое. Только автономные системы антиядерной защиты не позволили звездолету исчезнуть во взрыве. В это же время вражеский «Саргамак» разорвался так близко от «Защитника», что ударной волной ему оторвало нос и смяло несколько отсеков вместе с центральной рубкой управления.

Находившегося на своем посту Мэка отбросило на переборку и, если бы не бронескафандр, он получил бы смертельные внутренние повреждения. Придя в себя через несколько секунд, Мэк ощутил вкус крови во рту. Зрение медленно восстанавливалось. Оглядев печальную картину ЦРУ, он с трудом встал. Вокруг — искореженная аппаратура, изувеченные тела и погнутые либо вообще смятые листы переборок и переломанные вырванные балки. Прихрамывая на правую ногу, но не чувствуя боли, он осмотрел несколько заваленных, на вид неповрежденных, тел. Неповрежденным они были только внешне. Мэк нашел еще дышащего и бессознательного матроса, которому перебило обе ноги. Ножные сегменты бронескафандра произвели ампутацию и остановили кровотечение. Мэк взвалил раненого на себя и добрался до резервного поста управления, который, к счастью, пострадал в очень незначительной степени.

Заняв кресло пилота, Мэк активизировал проверку всех систем и стал вызывать все корабельные службы. Но сначала он по каналу общей связи обратился к экипажу:

— Говорит второй пилот и помощник астронавигатора Мэк. Командир корабля и остальные старшие офицеры мертвы, принимаю командование на себя. Всем службам подтвердить прием и доложить о боеготовности.

Тот час же на него обрушились доклады о состоянии «Защитника», начальники служб и команд — офицеры выше его званием безоговорочно доверили ему командование, ведь он остался единственным, кто мог пилотировать и ориентироваться среди звезд. Да и перенятый у империи устав позволял подобное.

Мэк ненадолго отвлекся проверить показания биодатчиков бронескафандра раненого матроса. Тот был все еще без сознания, но состояние не критическое. Мэк вскрыл одну из его седалищных пластин и сделал инъекцию обезболивающего и снотворного из поясной миниаптечки бронескафандра. Потом суммировал полученные сообщения: ракетные и артиллерийские батареи в боеготовности, служба слежения осталась «зрячей», двигатели, механизмы и энергетические установки эсминца в порядке, внешняя связь восстановлена, не отвечают на запросы кормовые отсеки 89 и 92, противорадиационная защита работает в нормальном режиме — «Защитник» к драке готов.

За несколько секунд Мэк изучил окружающую обстановку. Мониторы показывали «Трохен», ведущий дуэль с поврежденным имперским крейсером. На него надвигались еще пять крейсеров, гибель «Трохена» лишь дело времени. «Перун» на полном ходу несся на базу, отстреливаясь от наседающих ему на «хвост» штурмовиков. «Юнис» вывел из строя крейсер, но сам получил повреждения. Самым ближайшим вражеским кораблем к «Защитнику» был идущий прямо на него еще один крейсер и шесть штурмовиков, присоединившихся к нему, и через минуту оставивших его позади себя. Впрочем, если попытаться убраться отсюда прямо сейчас, крейсеру не угнаться за быстроходным «Защитником» — благоприятствовала дистанция между ними. Оставалась шестерка штурмовиков.

Искушение поддаться примеру «Перуна» было велико, однако Мэк связался со службой связи:

— Дайте канал с «Юнис».

Через несколько секунд лейтенант-связист сообщил:

— Связь заблокирована, командир. Пробуем резервные частоты.

— Черт! Связь нужна немедленно, делайте, что хотите, лейтенант, но чтобы «Юнис» нас услышал.

— Есть, командир.

Мэку резануло слух это «есть, командир», слишком необычно было для него очутиться в амплуа командира корабля. Отдавал приказы он и раньше, но теперь приходилось брать ответственность за судьбу экипажа на себя и, похоже, эта ноша не из легких.

Время неумолимо бежало, каждая секунда уменьшала шансы на спасение, на которое втайне даже от себя самого надеялся Мэк. Наконец лейтенант-связист сообщил, что связь с «Юнис» восстановлена, имперское экранирование удалось деблокировать.

Мэк связался с первым помощником Барвинского и доложил о состоянии «Защитника» и о готовности продолжать бой. Неожиданно помощник командующего отодвинулся в сторону, на видеоэкране возник сам контр-адмирал. Недавно молодое лицо его было похоже теперь на лицо старика, оно все как-то посерело, прорезалось глубокими морщинами, да и сам Барвинский заметно ссутулился. Охрипшим, но оставшимся властным голосом он приказал:

— Уходите немедленно. Ваша геройская смерть не даст ровным счетом ничего и не принесет пользы Опету. Вы слышите меня, младший лейтенант?

Мэк хотел ответить: «Так точно», но к горлу подступил комок и вместо этого он лишь кивнул.

— Вот и хорошо, — сказал командир эскадры. — Спасайте корабль и себя. Есть много способов погибнуть с гораздо большей пользой, — Барвинский изучающе посмотрел Мэку в глаза и добавил: — Удачи. Конец связи.

Экран потух.

Мэк заложил данные по курсу в навигационный компьютер, довел форсаж до предела и глянул на дисплей внешней обстановки. Через несколько минут штурмовики выйдут на дистанцию открытия огня.

— Группа вооружения, — вызвал он.

— Старший лейтенант Ли, — отозвался начальник группы.

— Выпустите «Орнеры». Пусть идут в гравитационном захвате.

— Есть, командир.

— И приготовьте «Шивы», ничего более солидного тратить не будем.

— Есть, командир.

Медленно, но верно штурмовики взяли «Защитник» в полукольцо и выпустили «Шивы» и «Саргамаки». Ожидавшие ракеты-перехватчики уничтожили их на безопасном расстоянии.

Мэк произвел расчет по соотношению скоростей, ввел поправки в компьютер и повел эсминец противоракетными зигзагами. Штурмовики тем временем дали второй залп. Мэк резко бросил корабль в сторону от идущих на него пяти «Ктулу» и нескольких «Шив». Хотя по маневренности эсминец никак не мог тягаться с намного более легким и подвижным «Гладиатором-Х», но все же в его силах было выполнить некоторые нехитрые фокусы, затрудняющие охоту идущим по пятам ракетам. Отклонение от курса было тут же засечено компьютерами боеголовок, была произведена коррекция курса ракет. Все это отняло несколько драгоценных секунд, подаренных «Орнерам», которые успешно ликвидировали нависшую опасность. В ответ дали залп кормовые установки «Шив» по одному из штурмовиков. Полдюжины ракет устремились на имперский корабль, который несся навстречу им и который просто не мог выставить равное количество противоракет. Выпустив все оставшиеся «Орнеры» и совершив отчаянный маневр ухода, штурмовик не смог спастись от россыпи ракет. Сразу три боеголовки превратили его в миниатюрную звезду.

Через несколько минут преследователи вышли на ближнюю дистанцию огня и стали лупить по «Защитнику» носовыми лучевыми пушками. Им ответили кормовые орудия эсминца. Артиллерийская дуэль продолжалась всего несколько десятков секунд. Броня эскадренного миноносца выдержала скользящие попадания, а вот для имперцев дуэль оказалась фатальна, один штурмовик был уничтожен прямым попаданием лучевого орудия, еще два лишились части обшивки и нескольких отсеков. Оставшаяся пара прекратила преследование, переключилась на спасение гибнущих экипажей. «Защитник» на крайних пределах мощности двигателей несся домой — на базу Ютива III.

Когда стало совершенно понятным, что любое возможное преследование безнадежно отстало, Мэк, наконец, позволил себе расслабиться и немного отдохнуть. Когда нервное напряжение понемногу стало спадать, и он поудобнее развалился в пилотском кресле, накатила боль. Сильно заныла лодыжка правой ноги, одновременно появилось легкое головокружение. Мэк грязно выругался. Его рука дотянулась до пульта внутренней связи.

— Вахтенный ремонтной службы старший мичман Фрол, — доложил возникший на видеоэкране техник.

— Где сейчас ремонтные команды?

— Первая команда в кормовых отсеках. Вторая пробивается к вам, командир.

— Потери?

— Девяносто второй отсек разгерметизирован, шестнадцать человек мертвы. Восемьдесят девятый недавно вскрыт, всего один убитый и семнадцать ранено.

— Поторопите вторую команду, и пусть прихватят с собой медицинского робота.

— Вы ранены, командир?

— Не думаю, скорее просто легкое сотрясение и вывих. Со мной раненый матрос, ему требуется серьезная помощь.

— Вторая команда захватила пару медроботов, скоро вам окажут помощь.

Мэк кивнул и переключил канал на службу слежения.

— Слушаю, командир, — произнес ответивший на вызов начальник службы лейтенант Кипелин.

— Передняя полусфера практически слепа, лейтенант. Можно ли это исправить?

— Носовые сенсоры уничтожены, повреждена также одна из башен дальнего обнаружения. Но в настоящее время мы пытаемся компенсировать их за счет ремонта вышедших из строя сенсоров и задействования резервных модулей.

— Как много на это уйдет времени?

— Примерно около суток, командир…

— Хорошо, попытайтесь обнаружить «Перун», лейтенант, если он выжил.

— Вас понял, командир, мы немедленно займемся этим.

— Конец связи.

Он немного скривился от новой волны боли и вызвал пост минной боевой части. На экране появилось лицо Морозова.

— Слушаю, командир.

— «Защитник» оборудован тралами?

— Оборудован, но пользы от них практически никакой. Другое дело обычный тральщик или призрак.

— Знаю. Но я могу хоть немного на них рассчитывать?

— При условии, что нам попадутся одиночные мины, командир. Разрешите вопрос?

— Давай, — Мэк почувствовал неловкость от того, что его сосед по каюте и единственный друг на «Защитнике» обращается к нему, как к начальнику. Но тут ничего не попишешь, по уставу флота теперь он исполняющий обязанности командира корабля и другие офицеры должны обращаться к нему соответственно.

— Думаете, нам придется проходить через минное поле?

— Надеюсь, что нет. По крайней мере, попытаюсь избежать этого, но случиться может все, что угодно.

— Понятно. Тогда я начну готовить тралы к работе.

— Угу, давай.

Мэк снова переключился, теперь он вызвал инженерную команду и выслушал доклад о состоянии двигателей. Сообщение не радовало — второй двигатель правого борта находился в критическом состоянии. Потом Мэк связался с группой вооружения, желая поговорить с ее начальником . Но того на посту не оказалось, вызов принял вахтенный старшина.

— Где старший лейтенант Ли?