Хулио Кортасар
      Захваченный дом
      (Из книги "Зверинец")
      Дом нравился нам. Он был и просторен и стар (а это встретишь не часто теперь, когда старые дома разбирают выгоды ради), но главное - он хранил память о наших предках, о дедушке с отцовской стороны, о матери, об отце и о нашем детстве.
      Мы с Ирене привыкли жить одни, и это было глупо, конечно, - ведь места в нашем доме хватило бы на восьмерых. Вставали мы в семь, прибирали, а часам к одиннадцати я уходил к плите, оставляя на сестру последние две-три комнаты. Ровно в полдень мы завтракали, и больше у нас дел не было, разве что помыть тарелки. Нам нравилось думать за столом о большом тихом доме и том, как мы сами, без помощи, хорошо его ведем. Иногда нам казалось, что из-за дома мы остались одинокими. Ирене отказала без всякого повода двум женихам, а моя Мария Эстер умерла до помолвки. Мы приближались к сорока и верили, каждый про себя, что тихим, простым содружеством брата и сестры должен завершиться род, поселившийся в этом доме. Когда-нибудь, думалось нам, мы тут умрем; неприветливые родичи завладеют домом, разрушат его, чтоб использовать камни и землю, - а может, мы сами его прикончим, пока не поздно.
      Ирене отроду не побеспокоила ни одного человека. После утренней уборки она садилась на тахту и до ночи вязала у себя в спальне. Не знаю, зачем она столько вязала. Мне кажется, женщины вяжут, чтоб ничего не делать под этим предлогом.