Все там выстраивалось, завершалось. По-моему, я крикнул, крикнул отчаянно, и в тот же миг понял, что иду прямо к ним, шаг, полшага, еще десять сантиметров, дерево плавно качало ветвями на переднем плане, темное пятно парапета вышло за кадр, лицо женщины, вроде бы испуганно обернувшейся ко мне, все увеличивалось, и тогда я чуть сдвинулся в сторону, нет, сдвинулся мой аппарат, а не я, и, не теряя из виду женщину, приблизился к мужчине, а он, растерянный и обозленный, смотрел черными провалами вместо глаз, смотрел так, словно хотел пригвоздить меня к чему-то в воздухе, и вот тут откуда-то вне фокуса, появилась большая птица и заслонила собой этого человека, а я, прислонившись к стене моей комнаты, почувствовал себя счастливым, потому что мальчишка удирал оттуда, мне удалось увидеть в самом фокусе, как он бежал, да не бежал, а уже взлетел над островом, подставляя лицо ветру, сумел попасть на мостки и вернуться в город. Во второй раз они упустили его, во второй раз я помог ему удрать и вернуться в свой шаткий рай. С перехваченным дыханием я остановился прямо перед теми двумя. Какой смысл делать что-то еще? Игра, по сути, уже закончена. В безжалостно срезанном кадре едва виднелось плечо женщины и прядь ее волос. Однако передо мной стоял мужчина и я видел, как дрожит его черный язык в приоткрытой яме рта. Медленно подняв руки, он протянул их к переднему плану, попал на миг в самый фокус, а потом сплошной глыбой закрыл все – и дерево, и остров, но мне уже не хотелось ничего видеть; закрыв глаза, я спрятал лицо в ладони и расплакался, как последний идиот.

Сейчас, да и все это время – ему нет начала и конца – плывет большое белое облако. Сейчас не о чем говорить, разве что об этом облаке, или о двух тучах или о небе, долгие часы – чистом, ясном, об этом чистом квадрате бумаги, пришпиленном к стене моей комнаты. Первое, что я увидел, открыв глаза и высушив пальцами слезы, это и было совершенно ясное небо, а потом уже облако, оно зашло слева и медленно, словно красуясь, проплывало вправо. А за ним – другое, но порой все – серое, все затянуто огромной тучей, и тогда разлетаются брызги дождя. Долгое время с квадрата идет дождь, словно слезы текут в меня, а не наоборот, но постепенно все проясняется, должно быть, от солнца, и снова выползают облака – одно, два, а то и три сразу. И еще голуби, а бывает, воробьи – один, другой.

Примечания