В рамках Вестготского государства продолжается разложение куриального строя, начавшееся в период Поздней империи. Тем не менее куриалы в VI в. еще представляли собой слой средних (и отчасти мелких) земельных собственников, значение которого не следует недооценивать48. <150>
      На основании всего сказанного выше о землевладении местных магнатов, католической церкви и куриалов можно заключить, что крупная и средняя земельная собственность римского типа уцелела в Вестготском государстве в значительных размерах.
      Наряду с землевладением, унаследованным от эпохи Римской империи, в Тулузском, а затем в Толедском государстве стало складываться крупное землевладение в готской среде. В качестве землевладельцев выступали в первую очередь представители знати, дружинники, короли и арианская церковь. Сведений о формировании готской знати имеется очень мало. Во фрагментах кодекса Эйриха эта знать не упоминается. К VI в. она, по-видимому, уже полностью сливается со служилой. Почва для превращения служилых людей в земельных магнатов создавалась еще в период поселения готов в Аквитании и Испании. При разделе земель с местным населением короли могли предоставлять некоторым лицам, в первую очередь дружинникам, большие владения, чем прочим49. Знать и позднее, в VI-VII вв., получала дарения из доменов фиска50. Имуществом, полученным от короля, готы обычно могли распоряжаться, как своим аллодом, т. е. свободно, хотя в ряде случаев такого рода пожалования (особенно в поздний период) были, по-видимому, условными51. Концентрация поместий в руках готской знати происходила также путем покупки земли и в результате прямого насилия над мелкими земельными собственниками (как местного, так и готского происхождения) 52.
      Королевские должностные лица обогащались также, взимая незаконные поборы и принуждая население <151> выполнить повинности в свою пользу53. Готские землевладельцы, именуемые в источниках знатными, могущественными людьми, магнатами (nobiles, potentes, maiores personae), характеризуются здесь как владельцы вилл и селений 54. В их вотчинах используется труд сервов55, а иногда и наемных работников56. Часть земель передавалась во владение прекаристам и поселенцам, которые должны были выплачивать оброк57. В имениях готов-вотчинников жили также дружинники; за свою службу они получали земельные пожалования58.
      В экономической зависимости от таких вотчинников оказывались обедневшие крестьяне, прежние мелкие собственники. Об этом можно судить по упоминаниям Вестготской правды о задолженности крестьян, о получении с них десятин за выпас скота в чужом лесу, а также о взимании с неимущих земледельцев платы за пользование скотом, в том числе лошадьми, необходимыми для выполнения повинностей 59.
      Рост крупного землевладения и возвышение вотчинников над общинниками-крестьянами находит свое отражение в дифференциации гражданских прав различных слоев свободных готов.
      Как отмечалось выше, Вестготская правда, устанавливает за одни и те же преступления различные наказания для знати и для свободных inferiores. Ограничиваются браки между лицами, принадлежащими к <152> различным разрядам свободных60. Можно предположить, что в разряд, противопоставляемый "низшим", т. е. в состав honestiores и maiores, входили не только крупные землевладельцы, но и мелкие вотчинники. По-видимому, как раз ими являются те maiores и honestiores готских законов, которые непосредственно участвуют в хозяйственной жизни деревни, вступая даже в прямые столкновения с другими деревенскими жителями61, ведут борьбу с церковью62 и друг с другом из-за рабочей силы63, применяют ради повышения своих доходов различные осуждаемые законами способы эксплуатации рабов64.
      В источниках не содержатся данные о хозяйственной деятельности арианской церкви. Фрагменты кодекса Эйриха и Вестготская правда позволяют лишь сделать на этот счет выводы самого общего характера. Землевладение этой церкви сложилось, по-видимому, еще в V в., в период поселения готов в Южной Галлии и Испании. В дальнейшем оно росло на основе королевских пожалований и дарений готских посессоров65. Церковь обладала также известными правами наследования имущества клириков и монархов66. Часть своих земель она, подобно католической церкви, предоставляла в держание клирикам и мирянам на условии их коммендации и <153> несения соответствующей службы67. Большую роль в церковном хозяйстве играл также труд сервов. В увеличении числа этих сервов арианская церковь проявляет сугубую заинтересованность68. Арианские епископы обычно вели собственное хозяйство и, стремясь к его расширению, нередко достигали своей цели, присваивая имущество тех церквей, которыми они управляли. Ряд законов V - VI вв. направлен на охрану церковного имущества от посягательств епископов и их наследников69.
      Арианские епископы занимают влиятельное положение. Законодательство предоставляет им некоторые судебно-административные полномочия в отношении всего готского населения70, и в общей системе должностной иерархии епископам принадлежит одно из первых мест71. Имеются основания думать, что в V-VI вв. арианская церковь и ее епископы так же, как и светская готская знать, концентрировали в своих руках значительную часть земельной собственности.
      Крупным землевладельцем была также готская корона. В позднеримский период в Южной Галлии и Испании (особенно в Бэтике и в центре страны) имелось немало императорских доменов72. После создания Вестготского государства они перешли к готским королям и служили фондом для дарений дружинникам, знати (как готского, так и римского происхождения) 73, церкви. В дальнейшем, после завоевания всего Пиренейского полуострова, этот фонд пополнялся за счет <154> конфискаций земель и имущества мятежных светских и церковных магнатов 74.
      Охарактеризованное выше землевладение церкви, фиска, магнатов, верхушки куриалов послужило в дальнейшем основой становления феодальной вотчины.
      В VII в. завершается в общем процесс слияния местной и готской знати в единый класс крупных землевладельцев. Об этом свидетельствует уничтожение в VI- начале VII в. обособленности готов и испано-римских посессоров в политической, религиозной и частной жизни. Уже Леовигильдом были узаконены смешанные браки между готами и местными жителями75 и сделана попытка создать единую государственную церковь, облегчив условия перехода в арианство76. Эта попытка, правда, не увенчалась успехом. Католическая церковь была достаточно сильна для того, чтобы сохранить свои позиции. Церковная унификация была осуществлена сыном и преемником Леовигильда - Рекаредом, объявившим государственной религией католичество. То обстоятельство, что победительницей в борьбе за господство в религиозной жизни вышла церковь испано-римлян, характерный показатель большого удельного веса местного населения в общественной жизни готской Испании. Принятие Реккаредом католичества являлось, с точки зрения современников, важным шагом в упрочении позиций местной церкви и тесно с ней связанной светской знати. Испано-римская аристократия того времени рассматривает готскую королевскую власть как представительницу собственных интересов77. <155>
      Другим свидетельством стирания граней между испано-римлянами и германцами служит унификация права, начавшаяся еще в VI в. и завершившаяся в середине VII в. (издание Рекцесвинтом единого и общего свода законов для всего населения). Принятие такого в значительной мере романизированного кодекса также отражало большое значение местной светской и духовной знати как составной части формировавшегося здесь нового господствующего класса.
      В VII в. знатные испано-римляне так же, как и готы, замещают дворцовые должности, входят в ordo palatinum78, занимают видные посты в гражданской и военной администрации 79. По мере разложения германских общинных порядков и военного устройства, с одной стороны, роста частной власти магнатов (которые с этого времени предводительствуют в войнах своими людьми) - с другой, исчезают различия в отношении к военной службе между готами и римлянами, еще существовавшие, по-видимому, в V-VI вв. Соответствующие законы VII в. распространяются в равной мере на тех и на других80.
      Несколько более сложен вопрос о налоговом обложении готов и местных жителей. Можно думать, что в отличие от последних, готы в V-VI вв. не платили поземельного налога 81. В VII в. столь резкой грани в этой области, по-видимому, уже не существует. Закон Хиндасвинта о куриалах упоминает privati, которые, <156> подобно куриалам, отягощены налогами и повинностями82; предупреждает, что все, приобретающие земли и рабов у куриалов и у privati, должны нести государственные повинности в соответствии со стоимостью полученного покупателями имущества. Этими людьми, приобретавшими земли у куриалов и у privati, могли быть лица и готского, и местного происхождения. В источниках VII в. называются различные разряды тяглого населения - куриалы, сервы и либертины фиска, церкви, частных лиц, но о какой-либо дифференциации по этническим признакам при взимании налогов нет и речи83. Разумеется, довод ех silentio не является достаточно весомым, чтобы только на его основе признать проблему решенной. Но сведения о разорении мелких земельных собственников, римлян и варваров, и о концентрации земли в руках магнатов, о слиянии римской и германской знати позволяют предположить, что к концу VII в. крупные землевладельцы Испании - и готы, и римляне - находились в одинаковом положении по отношению к фиску84.
      Для готов к тому времени оставалась, очевидно, лишь одна привилегия право быть избранным на королевский трон. Но существование этой традиции не помешало герцогу Павлу - греку по происхождению домогаться королевской короны и не воспрепятствовало занять трон Эрвигию, являвшемуся готом лишь по отцовской линии85.
      Таким образом, имеются основания утверждать, что готские и местные магнаты слились в VII в. в единую землевладельческую знать. Это дает нам возможность рассматривать крупное землевладение Толедского королевства как единое целое86. <157>
      В VII в. происходит дальнейший рост землевладения католической церкви, в частности епископов, светских магнатов и королей. Владения католической церкви резко выросли в конце VI в. в результате приобретения ею имущества арианской церкви87.
      К тому же после объявления католичества государственной религией увеличился объем дарений, исходивших от королевской власти 88. Обычно короли предоставляли в дар церкви целые деревни, населенные пункты, поместья вместе с обрабатывавшими их сервами89.
      В VII в. учащаются также дарения частных лиц в пользу церкви. По-видимому, в сохранившихся вестготских формулах речь идет, главным образом, о дарениях, жаловавшихся крупными вотчинниками 90. Но некоторые законы этого периода позволяют предположить, что все чаще дарителями выступали мелкие земельные собственники.
      Королевская власть проявляет беспокойство по поводу того, что непрекращающиеся дарения в пользу церкви оставляют свободных людей наследников дарителей - без состояния и лишают их возможности нести военную службу91. Закон, изданный Хиндасвинтом, напоминал, что те, кто имеют детей или внуков, не могут дарить церквам более пятой части своего имущества.
      Церковь получала дарения и от несвободных земледельцев, особенно от сервов и либертинов фиска92. <158> Важную роль в укреплении ее экономической базы играл также особый способ освобождения частными лицами собственных рабов: освобожденных отдавали под патронат церкви93.
      Все эти дарения, как видно из вестготских формул, некоторых постановлений церковных соборов и законов, носили необратимый характер94. Рост церковного имущества происходил также в результате закабаления мелких земельных собственников, бравших ссуды у церквей и монастырей95, или вследствие прямого насилия 96. Накопленные церковью денежные средства позволяли ей приобретать и целые имения (praedia) 97. Важным источником увеличения численности рабов в церковных вотчинах являлся выкуп пленных; операции такого рода производились в широких размерах церковью 98.
      Рост светского крупного землевладения, происходивший уже в V-VI вв., продолжался и позднее. В источниках VII в. магнаты выступают как владельцы поместий, находящихся на значительном расстоянии друг от друга99. Вотчинник зачастую лишь периодически жил в том или ином своем имении, в остальное время оно <159> находилось в управлении актора или вилика, так называемых seniores loci (или priores loci100). Такие вотчины магнатов обрабатывались сотнями сервов 101. Характерно, что максимальный размер morgengabe знатного гота был определен законом в тысячу солидов, 20 рабов обоего пола и 20 лошадей102. По подсчетам Ф. Дана, общая ценность имущества такого представителя готской знати должна была составлять по меньшей мере 60-80 тыс. солидов 103.
      Крупное землевладение церкви и светских магнатов росло не только вследствие разорения мелких земельных собственников, но и за счет все более приходивших в упадок средних посессоров из римлян, а также отчасти мелких и средних вотчинников-готов. За куриалами сохранялось положение тяглого сословия, ограниченного по сравнению со знатью в своих правах и впадающего во все большую зависимость от государственных должностных лиц, от епископов и магнатов. Земли куриалов, вероятно, постепенно переходят в руки крупных собственников. Свидетельством этого служит, наряду с отмеченным выше запустением курий, также и то обстоятельство, что владения куриалов подчас оказываются у так называемых privati. По-видимому, privati - это те посессоры (по мнению К. Цеймера, готского происхождения)104, которые расширили свои владения, приобретя земли куриалов, и обязаны были нести повинности, выполнявшиеся прежними собственниками 105. <160>
      Можно предположить, кроме того, что, в отличие от разорявшейся основной массы куриалов, верхушка этого слоя посессоров сливается с землевладельческой знатью 106.
      * *
      *
      B VII в. продолжало также существовать обширное землевладение королей и членов их семьи. Если фонд королевских доменов истощался в результате дарений в пользу церкви и верных (fideles), то одновременно он пополнялся за счет конфискаций имущества мятежных магнатов, а иногда и просто в результате насильственных захватов королями имений посессоров 107.
      Между королевской властью и знатью в VII в. происходит упорная борьба из-за доменов фиска. Законодательство и постановления церковных соборов отражают, с одной стороны, тенденцию к превращению этих доменов в частное имущество короля, с другой - стремление знати строго разграничивать государственное достояние и частные владения королевского дома, что было особенно важно, поскольку короли в Вестготском государстве были выборными. Так, VI Толедский собор принял постановление об охране имущества потомков короля 108. в то же время знать неоднократно добивалась издания законодательных постановлений, осуждавших присвоение королями конфискованного имущества в свою пользу и передачу государственного достояния их родственникам 109. Но вопреки постоянным притязаниям светских и духовных магнатов на фискальное <161> имущество несмотря на самовольный его захват110, равно как и раздачу королевского имущества во владение верным, королевская власть сумела удержать в своих руках большой земельный фонд. Арабские завоеватели закрепили за сыновьями короля Витицы огромное количество принадлежавших ранее готской короне имений и деревень 111.
      Приведенные выше данные говорят о сохранении римских элементов в социальной жизни Испании вплоть до VII в. Нет, однако, оснований согласиться с выводами некоторых историков, считавших, будто в Вестготском государстве сохранилась без существенных изменений римская латифундия 112. В Южной Галлии и Испании еще в период Поздней империи крупное землевладение античного типа начинает изживаться. Все более широкое распространение приобретает мелкое хозяйство колонов, вольноотпущенников и рабов, наделенных землей. Вестготское завоевание еще более способствовало утверждению именно такой формы эксплуатации непосредственных производителей крупными землевладельцами.
      Вторжения варваров и войны, происходившие в V- VI вв. на территории полуострова, ликвидация имперских государственных учреждений и замена их более слабыми органами власти варварских королевств - все <162> это облегчило массам сервов и колонов бегство от своих господ113. Иначе говоря, значительно сократилась численность тех земледельцев, чей труд владельцы имений могли использовать для обработки домена по собственному произволу.
      В районах массового поселения вестготов и свевов виллы испано-римлян были раздроблены. Присвоение готами двух третей пахотных земель, половины лесов и лугов и известной части сервов и колонов, принадлежавших испано-римским посессорам, должно было нарушить хозяйственную целостность крупных имений 114 и усилить наметившуюся еще во времена Поздней Римской империи тенденцию к расширению мелкого хозяйства и сокращению домена.
      Впрочем, о хозяйственной структуре поместий в готской Испании нам приходится судить лишь на основании весьма скудных показаний источников. Обычно поместье обозначается словом fundus. Согласно нормам римского права, fundus - это топографически и в хозяйственном отношении замкнутая территориальная единица, охватывающая определенный комплекс домениальных земель, господский двор, хозяйственные постройки, держания сервов и колонов. В таком смысле этот термин употребляется как Бревиарием Алариха 115, так и готскими законами 116. <163>
      В последних fundus - не обязательно большое имение, но иногда - владение свободного гота-крестьянина, которое коренным образом отличалось от виллы крупного землевладельца 117.
      Поместье обозначается в вестготских источниках также терминами villa 118, possessio119, praedium 120. Крупное поместье нередко совпадает с селением (locus) и представляет собой комплекс пахотных полей, виноградников, садов, лесов, лугов, вод, культивируемых земель, пустошей и хозяйственных сооружений. В опись имущества обычно включаются и сервы 121.
      Земля здесь делилась обычно на две части - господскую, раздаваемую во владение свободным и несвободным мелким земледельцам. О существовании домена можно судить по косвенным указаниям источников. Из них видно, в частности, что рабы в имениях магнатов использовались для выполнения сельскохозяйственных работ под непосредственным руководством землевладельца или его вилика. Когда в готских законах говорится о каком-нибудь проступке раба, о поломке им чужой изгороди, захвате чьего-либо скота, нарушении межевого знака, то всегда различается: был ли совершен проступок рабом по приказанию господина или же по своей инициативе 122. Законы подобного характера исходят из представления о тесной связи сервов с собственным хозяйством посессоров. Рабы пашут господские поля, обрабатывают виноградники хозяев, пасут их скот. Вилики рассматриваются как должностные лица <164> господина: они "правят" сервами 123. В одной из вестготских формул сохраняется еще деление рабов на mancipia rustici et urbani, типичное для римского сальтуса 124.
      Число таких рабов в крупных поместьях нередко было весьма значительным, о чем свидетельствует, в частности, упоминание Х Толедского собора о дарении неким епископом свыше 500 рабов церковным либертинам 125.
      Некоторое представление о крупном имении в готской Испании позволяют составить археологические памятники. Особенно ценными следует считать результаты раскопок виллы близ Бадахоса (на границе Бэтики и Лузитании), охарактеризованные испанским археологом Серра Рафольсом.
      В центре виллы находился господский дом, к которому примыкали помещения для сервов и хозяйственные постройки 126. В вилле имелась часовня. Характер сооружений и их расположение свидетельствуют, что это была не деревня, а именно крупная вилла127. С подобными виллами мы встречаемся и в вестготских формулах, где описывается состав имения 128.
      Римская вилла "La Cocosa" просуществовала без особых изменений в своей структуре от эпохи империи вплоть до арабского завоевания 129. Следует иметь в виду, что область, в которой находилась указанная вилла, не принадлежала районам массового расселения вестготов и свевов. Наличие же сельских сервов в этой вилле само по себе не может служить показателем неизменности ее характера с римских времен, хотя широкое применение рабского труда в вестготском крупном поместье не вызывает сомнения.
      Часть имения раздавалась парцеллами в держание сервам, либертинам, колонам, прекаристам и букцелляриям. <165> Подобная структура церковной вотчины характерна, судя по некоторым картуляриям, для Астурии и послеготского периода 130. Вестготские формулы показывают, что к крупному поместью VII в., как и к позднеримскому fundus, относились adiunctiones, которые могли охватывать и остатки римского ager compascuus, и германской альменды, поглощенной вотчиной 131. Этот процесс включения общинных земель в крупное владение продолжался здесь еще в IX в.132.
      Говоря об обязанностях держателей крупных вотчин, источники обычно ограничиваются упоминанием оброка 133.
      Из-за отсутствия данных трудно установить отличия в положении разных слоев зависимых земледельцев. На основании некоторых косвенных указаний источников мы можем высказать по этому поводу лишь соображения самого общего характера. Рабы платили специфический сервильный оброк - tributum servile134 и несли повинности - opus seruile 135. Это была барщина, включавшая, очевидно, все полевые работы - пахоту, обработку виноградников, косьбу и пр. В крупных вотчинах, вероятно, применялось уже обычное для послеготской Астурии закрепление за участками тех или иных держателей каких-либо особых видов повинностей и работ 136. <166> Рабский надел 137 был, вероятно, меньше, чем у свободного колона или у либертина 138. В постановлении Агдского собора предписывается при освобождении предоставлять церковным сервам небольшой участок пахотной земли, виноградник и 20 солидов деньгами 139. Этой суммы, очевидно, было достаточно для приобретения упряжки быков и минимально необходимого инвентаря 140. (После смерти епископа, освободившего рабов, все, что им было дано сверх установленной нормы (определяемой, по-видимому, обычаем), отбиралось и возвращалось церкви 141.
      Обязанности либертинов иногда фиксировались в освободительных грамотах 142. Судя по актам соборов, обязанность церковных либертинов подчиняться патрону открывала широкий простор для того, чтобы возлагать на них всевозможные повинности и взимать различные платежи. Либертины входили вместе с сервами в состав familia ecclesia; упоминания источников об использовании людей церкви для работ в хозяйстве епископов и священников относятся не только к сервам, но и к либертинам 143. <167>
      Обязанности свободных колонов и прекаристов144 главным образом состояли, по-видимому, во взносе оброка - десятины и некоторых других платежей 145. За неуплату в срок свободный держатель карался штрафом (он обязан был уплатить двойной оброк) или же вовсе лишался участка 146. Отработочные повинности свободных держателей надо полагать имели второстепенное значение по сравнению с оброками. Ни формулы, ни Вестготская правда, ни постановления соборов, касаясь взаимоотношений вотчинников и их держателей, не упоминают о барщине. В то же время все земледельцы (это относится не только к держателям земель светских посессоров и церкви, но и к мелким земельным собственникам) обязаны были нести государственные повинности - ангарии (angariae), которые начинают все чаще выполнять в пользу отдельных должностных лиц, нередко управляющих доменами фиска (прокураторов); с конца VI в. они постепенно превращаются в полевую барщину 147.
      То обстоятельство, что источники лишь вскользь упоминают о барщине зависимых земледельцев, а главное внимание уделяют оброку, не может, разумеется, само по себе служить доказательством незначительности барщины держателей церковных и светских вотчинников. Вместе с тем данные о широком применении труда сербов в поместьях позволяют думать, что домен обрабатывался главным образом ими. Кроме того, известно, что барщина свободных держателей в Испании была <168> невелика и в послеготское время 148. По-видимому, крупная светская, королевская и особенно церковная вотчина основывались в Вестготском государстве не столько на эксплуатации держателей ингенуильных мансов, как это было во Франкском государстве (особенно к северу от Луары) 149, сколько на применении труда мансуариев несвободного происхождения - сервов и либертинов, а также бывших римских колонов. Владения магнатов и церкви зачастую не представляли собой сплошной территории, а были разбросаны по различным местностям, во всяком случае находились в разных деревнях 150. Такая структура вотчины определялась самим характером ее формирования. И светские магнаты, и церковь нередко завладевали вначале участками отдельных крестьян, живших в различных деревнях, и лишь позднее, по мере установления власти над всей деревней, округляли свои владения.
      В поместье осуществлялось единое управление всем хозяйством. Непосредственное участие самого крупного землевладельца в руководстве производственным процессом, казавшееся новшеством во времена Сидония Аполлинария 151, в Готском государстве в VI-VII вв.- обычное явление 152.
      Сравнительно недавно испанским историком Гомецом Морено было опубликовано написанное на грифельной доске письмо вилика вестготскому сеньору. В этом письме, относящемся к VII в., речь идет о способе закупоривания бочек (очевидно, с вином) и о мерах, которые принимаются для того, чтобы при выполнении таких работ сервы не обманули своего господина 153. Характерно, что каникулы для судей (являвшихся обычно землевладельцами), предписывалось приурочивать к сезону <169> важнейших сельскохозяйственных работ - жатвы хлебов и сбора винограда 154. На это же время епископы освобождались от всяких вызовов в столицу 155.
      Особенно тщательно регламентировано было ведение хозяйства в церковных имениях. Правда, дошедшие до нас материалы источников освещают главным образом один вопрос - обеспечение прав церкви на ее имущество, на землю и на рабочую силу. Многочисленные постановления соборов закрепляют принцип неотчуждаемости церковного имущества, ограждают его от захватов со стороны светских магнатов, а также самих епископов. В этих постановлениях содержится много указаний относительно обращения с сервами и либертинами, имеются отдельные предписания и по поводу ведения хозяйства в церковных вотчинах. Судя по этим документам, большое значение придавалось господской части церковных имений. В держание отдавались лишь те участки, которые были наименее выгодны для использования их под домен156. В монастырских правилах можно найти сведения о порядке подбора пастухов для монастырских стад, о снабжении этих пастухов одеждой и обувью и т. д.157. Строгий контроль осуществлялся и за хозяйством держателей. Они обязаны были хорошо обрабатывать землю (utiliter laborare), и за недобросовестную работу лишались держания 158. Если контроль за какими-либо земельными участками был затруднителен из-за их отдаленности от хозяйственного центра и они не представляли собой значительной ценности, то такие земли церковь предпочитала продавать159.
      Основная часть продуктов, производившихся в поместье, предназначалась для собственного потребления владельца и его семьи. Но еще в VI в., как свидетельствует Кассиодор, хлеб из Испании экспортировался в <170> Италию 160 и он несомненно производился в крупных поместьях. О тяге клириков к коммерческим занятиям можно судить по наставлениям церковных соборов, запрещающим духовенству спекуляцию161 и ростовщичество 162. В больших поместьях жили также обслуживавшие нужды господина и всех жителей виллы ремесленники 163. Они платили оброк продуктами своего ремесла164.
      Крупной вотчиной обычно управлял вилик, или актор 165, прокуратор (в доменах фиска) 166, эконом (в церковных вотчинах), или prepositus167. Они руководили непосредственно хозяйственной жизнью поместья, распоряжались его имуществом, регламентировали труд сервов и прочих зависимых земледельцев 168.
      Миниатюры Ашбернхэмского пятикнижия, изображающие сцены из земледельческой жизни, представляют <171> виликов одетыми иначе, чем работники; в руках у них бичи и они не принимают сами участия в работах, а лишь надзирают за тем, как трудятся жнецы и другие хлебопашцы 169.
      Помимо хозяйственных, управляющие выполняли административные и полицейские функции 170. Должности эти могли занимать и свободные люди и сервы 171.
      О системе хозяйства, применявшейся в доменах фиска, сведений почти не сохранилось. Можно предположить, что после перехода бывших императорских доменов к готским королям хозяйство здесь велось в основном по-прежнему. Имения обрабатывались преимущественно сервами и либертинами фиска. Наделение сервов землей, практиковавшееся еще в римские времена, теперь, очевидно, распространилось еще шире. Сервы фиска уже в VI в. владели земельными участками, рабами и другим имуществом, могли продавать земли и рабов любому из прочих сервов фиска 172, а также освобождать собственных рабов (с разрешения короля) 173. Они выплачивали оброк - tributum 174, внося его продуктами сельского хозяйства и ремесленными изделиями 175. В конце VII в. сервы фиска, как и свободные люди, должны были нести военную службу и, отправляясь в поход, обязаны были брать с собой десятую часть своих рабов 176.
      Все эти факты свидетельствуют о значительной хозяйственной самостоятельности сервов отмеченной <172> категории, по крайней мере часть их по существу находилась на положении королевских бенефициариев.
      Кроме сервов, испомещенных на землю, в доменах короны трудились и дворовые рабы; они могли быть подарены - и не обязательно с землей 177.
      О том, что в доменах фиска в первый период существования готского государства сохранялись позднеримские хозяйственные порядки, говорит и другое обстоятельство: еще к началу VI в. в этих доменах имелись крупные арендаторы (conductores). Они стремились превратить королевские домены в собственные владения, присвоив большую часть их доходов 178. Вероятно, акторы и прокураторы тоже вели значительное собственное хозяйство. Неслучайно они отягощали земледельцев повинностями и работами на себя 179, не давали вступать во владение землями фиска тем лицам, которым они были пожалованы 180. Управляющие имениями самовольно освобождали королевских сервов, оставляя их, очевидно, под своим патроцинием. Хиндасвинт издал закон, запрещавший отпускать таких сервов на свободу без разрешения короля 181.