Михаил Павлович КОРШУНОВ
      Девять возвращений
      Повесть
      1
      Лена и Юра разговаривали на перемене.
      - Ты какой-то странный.
      - Период искажений.
      - Ольге Борисовне по алгебре не ответил. А скоро собрание об успеваемости.
      - Благоденствуйте, преуспевайте! - Это он сказал уже зло и отвернулся.
      Подскочила Лена-Жирафчик. Есть в классе еще одна Лена. Похожа на жирафчика. Глаза удивленные, ласковые. Ее любят и немножко жалеют, потому что любят ее все и никто не любит так, чтобы один. Чтобы больше других.
      - Ефремова! Вера Николаевна вызывает!
      Неужели в отношении Юры?.. Узнала об алгебре... Журналом командует Лена, и журнал она никому еще не показывала. Возможно, Ольга Борисовна сама сказала. Надоело шутить, уговаривать Юру.
      - Она у себя в кабинете.
      - Иду.
      Лене хотелось, чтобы Жирафчик оставила ее с Юрой. Но Жирафчик не уходила.
      - Юрка, мне сегодня всю ночь на черном фоне красные синусы снились...
      - Конкретное мышление.
      Лена-Жирафчик заморгала своими добрыми глазами и улыбнулась доброй, беззащитной улыбкой. Как на Жирафчика сердиться? Невозможно.
      Лена пошла к директору школы. А Лену кто-нибудь любит так, чтобы больше других? Может быть, она сама, как Жирафчик... Только обманывает себя. И с каждым днем все упорнее.
      Вера Николаевна сидела на валике дивана сбоку письменного стола. Совсем не по-директорски. Постукивала тоненьким карандашиком о край зубов. На коленях держала схему по внешкольной работе, что-то подчеркивала в ней.
      - Садись.
      Лена села рядом на диван.
      - Что у вас в классе?
      Сейчас начнет о Юре!..
      - В классе? Ничего, - на всякий случай ответила Лена.
      - До сих пор не получили приборы по термодинамике, просьбу Василия Тихоновича не выполняете. С малышами не работаете, кроме Вити. На него всё навалили. И потом, кто пойдет в банк? На кого оформлять счет?
      - Сережа пойдет. Ваганов. А приборы получим. Обязательно. Честное слово!
      Лена обрадовалась - разговор не о Юре.
      Вера Николаевна взяла со стола счет, вписала в него Сережу Ваганова. Передала Лене.
      - Печать у Любовь Егоровны. Не забудь поставить.
      Лена кивнула. Ей не хотелось сейчас говорить о Юре так, как могла бы с ней говорить о Юре Вера Николаевна. Она одна, пожалуй. И не только потому, что директор школы, но и еще почему-то. Лена это чувствует.
      2
      Таисия Андреевна теперь часто задумывалась: что же все-таки произошло у нее в жизни?
      Причина была в Григории Петровиче, Юрином отце. Только в нем. В его неустроенности и даже в умышленном, преднамеренном желании, чтобы всегда была эта неустроенность. Иначе как было объяснить его поступки?
      Не могла же она с ребенком - маленьким и в ту пору болезненным ездить за Григорием, жить в палатках, землянках. Стоять у керосинки или примуса, рубить дрова, топить печи. И не потому, что никогда этого не делала, а потому, что сама заболела. И как-то устала после болезни тяжелой, затяжной.
      А Григорий не изменил своего ритма, несмотря на ее болезнь. Так ей казалось. Во всяком случае тогда.
      Может быть, она оправдывается этим? Свой уход от Григория оправдывает, для него внезапный? А может быть, искала места в жизни? Благоустроенности, устойчивости? А вообще любила она Григория или вышла замуж за него из-за упрямства, потому что его любила другая?..
      Совершая в молодости неясный поступок, не понимаешь, что все неясное - не исчезнет, не забудется. Не станет со временем ясным, убедительным. И никогда не думала, что придется встретиться с Верой. Даже попасть в какую-то зависимость от нее.
      Сын очень беспокоит. Был маленький - легче с ним было. Взяла и ушла. Он ничего не понимал. А потом начал подрастать. Начал добиваться ответов на вопросы, для нее самой сложные и необъяснимые. А тогда ей казалось, что она всегда сумеет что-то доказать, убедить. И не скоро это должно было быть, когда-то там, в будущем, когда он вырастет.
      К сыну приходят ребята. Витя, Сережа, Боря, девочки. Ребята хорошие, приятные. Только вот когда приходит Лена Ефремова, Таисия Андреевна не любит.
      Дружба между Леной и Юрой Таисии Андреевне совершенно не нравится. Лена Ефремова выросла почти без родных, с одним дедом. Чрезмерно независимо держит себя, слишком самостоятельна. А Юра легко поддается влиянию, настроению. Стал каким-то резким, насмешливым, замкнутым.
      Часто уходит из дому в комнату к Григорию Петровичу на Суворовском проспекте. И что он там находит интересного, в запущенной холостяцкой комнате, в квартире, где торчит соседка, выжившая из ума старуха, и ее внучка. Григорий Петрович - он ведь почти не бывает в Москве.
      Неизвестно, что сделает доброго или плохого для Юры Вера Николаевна. Юра находится под ее непосредственной властью: характеристики, аттестация и все прочее. Если будет происходить что-нибудь совсем неладное, Таисия Андреевна попросит Григория поговорить с Верой. Не идти же самой!..
      Попробовала перевести Юру в другую школу, чтобы изолировать от всяких влияний и разговоров. Не захотел. Ни за что! Неужели причина в этой девочке?
      Летом Юру надо будет отправить в какой-нибудь современный лагерь "Спутник", где много молодежи, или, еще лучше, с Иваном Никитовичем в туристскую поездку. Это разумный план. И в другую школу, обязательно. Тоже разумный план.
      3
      Юра сидит над журналом "Наука и жизнь". Решает задачу, как привязать козу, чтобы она какую-то траву съела, а какую-то не съела. Свою... Чужую...
      Мать поехала к врачу. Опять начались боли в суставах.
      Ивана Никитовича тоже нет. Юра называет Ивана Никитовича - "Вано". Отправился открывать выставку зарубежных фотографов, художников или зарубежной книги. Симпозиум или конференцию.
      Юра бросил козу и занялся инспектором Варнике. В каждом номере журнала инспектор Варнике совершает чудеса логического мышления. "Хорошенькая история! - проговорил инспектор Варнике, выслушав фрау Пепперих, у которой только что украли гусей..."
      Долго не звонит Лена. Затеяла прическу и возится. Будто нельзя пойти в театр без прически, как люди ходят в булочную. Майки Скурихиной влияние. Майка - это не Жирафчик, никакой тебе наивности.
      Неужели Ольга Борисовна опять его завтра спросит? Пускай все оставят его в покое. И мать со своими разумными планами. Сама по плану жила? Какой же это план, если разошлась с отцом? А почему?
      Отец ничего не говорит. Он мужчина. Юра это понимает. И не отец ушел от матери, а мать ушла от него. Отец не мог ее обидеть - это исключается. Он беззащитный, тихий. Снимет очки и сидит, грустно улыбается, смотрит на Юру. И Юра ни о чем его не спрашивает, боится обидеть. Встречаются они редко. Отец приезжает, чтобы уплатить задолженность за комнату и, может быть, повидаться с Юрой. Но об этом он тоже никогда не говорит. Но Юра так думает, потому что за отца надо думать и, очевидно, даже решать, если потребуется что-нибудь когда-нибудь решать.
      Пришла тетя Галя. Она живет этажом ниже. Тетя Галя помогает маме по хозяйству.
      - Ты ел?
      - Не хочу. Я потом.
      - Эгоист к себе, - покачала головой тетя Галя.
      Зазвонил телефон. Юра подбежал, снял трубку. Думал, что Лена наконец. Оказалось, Витька Беляев, Тыбик. Он добрый и безотказный. Ему говорят: Витя, ты бы сбегал, ты бы сделал... И Витя сбегает и сделает. Поэтому и кличка - Тыбик. Дружеская, ласковая, как у пенсионеров, которые бегают по магазинам с сумками в поисках какого-то мифического цельного молока.
      - ДБС! - закричал Витя.
      Это значит - День Безмятежного Счастья. Сегодня в школе нет занятий.
      - ДБС, - ответил Юра.
      - На каток пойдем? У меня Сережка, Борис.
      Юра идет в театр. Днем. Прогон спектакля перед премьерой.
      Театр шефствует над школой, и многие ребята ходят на прогоны.
      - Ты чего молчишь?
      - Не могу на каток.
      - Почему?
      - Занят. - Не хотелось говорить, что с Леной идет в театр. Витя друг его и Лены, но у Вити Сережка... Борис...
      - А вечером ты чего?
      - Позвоню.
      Юра положил трубку.
      На кухне тетя Галя возилась с грязной посудой. Сама с собой беседовала. Привычка. От одиночества. Мать - одинокая. Отец - одинокий. И Вано, в сущности, одинокий. Не признаются. Молчат. А вообще для него сейчас что главное? Правильно привязать козу. И выяснить историю с гусями.
      Юра прошел на кухню.
      - Хочешь чашечку молока? Свежее, из пакета. Только что принесла.
      Юра согласился. Он патриот и уважает бумажное молоко. "Здоровый ребенок - гордость семьи! Здоровый ребенок - гордость страны!"
      Взял чашку, вылил в нее из пакета молоко и начал пить мелкими глотками.
      Гусей украл мотоциклист... Фрау Пепперих, чашка холодного молока решила вашу проблему.
      - Ты идешь в театр? - спросила тетя Галя.
      Юра кивнул.
      Тетя Галя складывала мокрую посуду в сушилку.
      - А Лена где? Лена идет?
      - Позвонит скоро.
      Юра посмотрел на часы. В кухне на цепочке висели - модные квадратные, с красными стрелками и цифрами-точками.
      Подарок. Какая-то фрау Пепперих из делегации женского профсоюза преподнесла Вано.
      И что она думает, эта Лена! Тоже мне Белоснежка!.. Зимняя Грация!..
      Часы ударили молоточком по струне. Юра улыбнулся, вспомнил, как в пьесе, на которую они собираются, часы бьют двадцать девять раз, а иногда и пять раз и еще два, а иногда столько раз, сколько им хочется... И еще там двое спорят, что, если звонят у дверей, должен быть в этот момент кто-нибудь за дверью или нет?
      Юра знает содержание пьесы. Прочитал в информационном бюллетене по культурному обмену "Англия - СССР", раздел - "Театр". У Вано на столе, в кабинете.
      Но что же Лена? Дотянет до последнего, и бежишь потом сломя голову!
      И телефон зазвонил. И, как в пьесе, за дверью кто-то появился наконец, так наконец появилась в телефонной трубке Лена.
      - Это я!
      - Чего опаздываешь! - закричал Юра. Вечно у него так получается: не хочет кричать, а закричал.
      - ВВ, - сказала Лена весело. Она не обратила внимания на Юрин сердитый голос. ВВ - Весьма Вероятно.
      Юра еще больше разозлился. Теперь уже окончательно.
      - Тебя ждешь, всяким идиотством занимаешься - козами, инспектором Варнике, - а ты! Скоро двенадцать!
      - Часы бьют столько, сколько им хочется, - опять весело сказала Лена.
      И вдруг Юра положил трубку. Почему? Не знает. Характером похож на мать. Неужели правда? Вздорный, обидчивый. Психологи говорят ситуативный.
      Юра подождал - Лена не звонила. Юра еще подождал. Хотя понимал, что должен позвонить он. Схватил трубку, набрал номер.
      Никто не подходит.
      Ну и ладно! У нее характер, и у него характер. Уж такой, какой имеется.
      Юра начал звонить Тыбику. Если ребята еще не ушли на каток, он пойдет с ними.
      4
      Юра знает, что нужно сказать Лене, когда он не прав перед ней, виноват смертельно. Знает, но не говорит. Не может что-то преодолеть. А ведь, казалось, куда проще - подойти и сказать:
      "Ты... того... прости, а?"
      Или:
      "Тип я и дурак. Прости!"
      А можно только одно слово:
      "Лёша!.."
      Он называл ее так - Лешей... Иногда. Как своего друга. Настоящего, большого. И Леша все поймет. Она сразу все понимает.
      Юра хотел сегодня поговорить на большой перемене. Извиниться. Как назло, Варька Андреева прицепилась, потому что Ольга Борисовна не изменила своему чувству юмора и опять спросила его по алгебре.
      - Лекомцев, докажите теорему об условном неравенстве.
      Юра взял мел, встал у доски. Он видел глаза класса перед собой. И только Леша на него не смотрела.
      - Лекомцев, вчера мы доказывали эту теорему. Вы невнимательны.
      Юра вдруг совершенно неожиданно подумал, что впервые обращаться к своим подданным на "вы" начал Петр I.
      - Лекомцев, позвольте задать вам извечный вопрос: где вы были в то время, когда мы доказывали теорему об условном неравенстве?
      - Безусловно, в классе.
      - Ответ не очень оригинальный.
      Юра и сам понимал, что ответ не очень оригинальный.
      - Ты меня огорчаешь, - вдруг совершенно серьезно сказала Ольга Борисовна в допетровском варианте - на "ты".
      Юра не вызвал ни у кого сочувствия. Ольгу Борисовну в классе уважали. Никто даже не произнес тоже извечное: "Заковырялся... Окислился..."
      Только Майя Скурихина слегка улыбнулась. Вздохнула. В "Ровеснике" был снимок новой прически в Швеции: один глаз закрыт волосами. Майка потихоньку делает так на уроке. Вот и сейчас сидит с одним глазом. Недавно сотворила прическу "Босфор", для чего понадобилось концы волос отгладить утюгом.
      Юра сел на место. Витя сказал негромко:
      - Плохие ДУ.
      ДУ - Достижения Учащегося.
      "Лекомцев, когда вы закроете двойки?" - это завуч Антонина Дмитриевна. "Мы не успеваем по Лекомцеву!" - это на совещании "при директоре" Варька Андреева. "Я сойду с ума!" - это мама. "Щелк!" - это Вано, заперся в кабинете. "Ваша честь, преступник перед вами! Он съел чужую траву!.." - инспектор Варнике.
      А какая, в сущности, разница для него сейчас - два, три, четыре, пять?.. Символика. Он решает более важные проблемы. Жизненные. Только вот какие?
      Ну, а на большой перемене, конечно, Варька Андреева и прицепилась: "Тянешь класс... позоришь комсомольскую группу... представь оправдания".
      - Нет у меня оправданий.
      - Я тебе не частное лицо! Ответственное. Ты за меня голосовал?
      - Отстань.
      - Нет, ты скажи - голосовал?
      - Да.
      - Я комсорг?
      - Комсорг.
      - Изволь подчиняться.
      - А я подчиняюсь.
      - Нет, ты грубишь, Лекомцев.
      - Неуспеваемость - это мое дело. Имею я право на личную жизнь? Я эгоист к себе!
      - Ты составная часть общества! И на тебя возложены обязанности!
      Майка с улыбочкой добавила:
      - Товарищ по толпе.
      - Надоели вы мне, часть общества!
      Мимо проходил Лось.
      - Девятый "А"? Так-так, - кивнул и, довольный, пошел.
      - С тобой всегда одни неприятности, - сказала Варя. - Лось сегодня дежурный по школе. Запишет замечание классу.
      - Опять я!
      - А кто же?
      - Откуда я знал, что он здесь появится!
      - А почему ты, Юра, не был на прогоне? - спросила Майя. - И Лена не была. Я вас искала.
      - Не захотел, и все.
      - Наших много было. Жирафчик, Генка Хачатуров. Девочки из младших классов, всех велели пропустить. Мы обсмеялись. Там двое спорят, что если звонят у дверей... - Майя начала рассказывать пьесу и смеяться.
      Юра повернулся и пошел в буфет. Варя Андреева вдогонку крикнула:
      - С тобой разговор не окончен! Только начинается!
      Везде эти неоконченные разговоры - дома, в школе!
      Юра остановился у вывешенной на стене газеты "Комсомольская правда". Может быть, напечатано что-нибудь новое про загадку озера Хайыр или озеро Несс в Шотландии, где видели странное древнее чудовище, похожее на ихтиозавра. Или что-нибудь о международной федерации факиров, или о поединке "Вирус - клетка".
      Сегодня была статья под названием "Двойка в XX веке".
      Подошел Сережа, сказал:
      - Публицистика.
      Юра ничего не ответил и снова направился в буфет. В буфете сидели Витя, Гена и Шалевич из 9-го "Б". Шалевич - капитан баскетбольной команды. Юра купил котлету с капустой и стакан чаю. Сел к ребятам за столик.
      Шалевич никому не давал сказать ни слова. Говорил сам. Сейчас работает над мягким броском - кистевым. И у него получается. А у Генки не очень получается, но он, Шалевич, научит Генку, потому что Генка не без способностей.
      Он в защите надежный. У него наиграна защита. А он, Шалевич, и в защите может и под кольцом. Потому что у него и защита наиграна и кольцо.
      Шалевич взял со стола пустой стакан, подкинул его и поймал. Потом дал стакан Генке.
      - Подкинь.
      Гена подкинул. Шалевич поймал.
      - Выше подкинь!
      Гена подкинул стакан выше.
      Шалевич поймал. Буфетчица Стеша Ивановна высунулась из-за прилавка, сказала:
      - Посудой балуетесь? Кидальщики! Чистые скатерти постланы!
      Шалевич взял у Юры стакан с чаем и поставил себе на лоб. Начал приседать с полным стаканом. А потом на стакан положил блюдце и начал приседать со стаканом и блюдцем.
      В буфете все смотрели на Шалевича. Младшие затаили дыхание от восторга. Стеша Ивановна боялась крикнуть.
      В этот момент появился Лось. Снял у растерявшегося Шалевича со лба блюдце и стакан.
      - Твой чай?
      - Его, - показал Шалевич на Юру.
      - Лекомцев. Так-так...
      - А что я? - разозлился Юра.
      - Кто поставил на него чай?
      - Я сам на себя поставил, - сказал Шалевич.
      - Он же ничего не разбил, - вступился за Шалевича Витя.
      Лось подошел со стаканом чая к Стеше Ивановне.
      - Этот чай я арестовал.
      - Что?
      - Пускай стоит у вас как доказательство.
      Стеша Ивановна опять ничего не поняла:
      - Он же остынет.
      - Это не имеет никакого значения. - И Лось вышел из буфета.
      - ОВП, - сказал Витя. - Отсутствие Всякого Присутствия.
      5
      Лена еще немного постояла, когда Юра бросил трубку. Надела шапочку, пальто и ушла из дому.
      Был светлый зимний день. Падал снег, очень легкий и сухой. Около киосков "Союзпечати" люди разворачивали, смотрели газеты, которые только что купили. Снег падал к ним в газеты. Люди их складывали, прятали в карман и уносили снег с собой в газетах. Снег падал на желтые стеклянные стрелки "Переход" и вспыхивал вместе с надписью желтым светом. Проникал во фруктовые киоски и лежал на яблоках и апельсинах. Наполнил большие раковины фонтанов.
      Лена шла по городу. В городе никогда не бывает скучно. И даже грустно не бывает, если перед этим и было здорово грустно.
      Поссорилась с Юрой! Да. Он поссорился. Юра странный теперь.
      Мальчишки странные в девятых классах: перестают быть ребятами, но и взрослыми им никак еще не удается стать.
      Девочки гораздо лучше во всем разбираются, но помалкивают, не философствуют. Не говорят красиво.
      Лена отыскала в кармане пальто двухкопеечную монету, вошла в будку телефона-автомата. Набрала Юрин номер.
      Трубку сняла Таисия Андреевна.
      - Вас слушают.
      Лена растерялась: она надеялась, что подойдет Юра. Надеялась, и все. Необъяснимо даже почему. А тут - мама... Да еще такая мама, как Таисия Андреевна.
      - Здравствуйте, - сказала поспешно Лена. - Можно Юру?
      - А кто со мной говорит?
      - Лена Ефремова.
      - Здравствуй, Лена. - Голос Таисии Андреевны прозвучал вполне лояльно. Это Витя так бы сказал: "лояльно".
      - Юры нет. Он ушел.
      - Да. Я знаю, - вдруг сказала Лена. - Он должен был уйти.
      Она подумала о театре. Значит, Юра будет ждать ее там. Но Таисия Андреевна словно почувствовала, о чем подумала Лена, и сказала:
      - Он ушел на каток.
      И Лене стало больно. Зачем позвонила? Не надо было этого делать. Таисия Андреевна знает, что они собирались в театр и что эта пьеса им нравится. Вот почему и ответила про каток с какой-то, ну, совсем незаметной, но все-таки радостью. Девочки в девятых классах понимают взрослых уже совсем по-взрослому.
      Таисия Андреевна спросила:
      - А разве ты не собиралась с ними на каток?
      С ними? Юра пошел с кем-то. И спросила так Таисия Андреевна нарочно; она понимает: если Лена звонит и спрашивает Юру, значит, она не на катке.
      - Нет. Я собиралась в театр. - Лену уже душили слезы. - До свидания. Я пойду.
      - До свидания.
      Таисия Андреевна обидела незаслуженно, несправедливо и как-то незаметно вроде бы. Но для Лены это было заметно.
      Лена все еще стояла в будке автомата. Лене хотелось, чтобы прошли слезы, затихли.
      И вдруг она позавидовала Майке Скурихиной. Майка хорошо одевается: платки "мохер", пуловеры, сапоги "аляска".
      Была бы у нее возможность одеваться! Вот бы прийти к Таисии Андреевне в какой-нибудь отчаянно модной шубке. "Юры нет дома? Ушел на каток? Разрешите, я его подожду!.."
      Таисия Андреевна смотрит, удивленная, на ее шубку. Шубки модные называются вроде "бибифок". Так вот, чтобы была эта шубка "бибифок". Как бы заговорила Таисия Андреевна!.. Да, Таисия Андреевна, у меня есть возможность одеваться и быть красивой.
      Лена вышла из автомата. Почему-то было обидно уже не только за себя, а и за маму. Она прожила жизнь тоже без всяких этих возможностей.
      Мама работала кассиршей в кинотеатре "Уран". Лена была еще маленькой и гордилась, что ее мама занимает такой ответственный пост, - около кассы вечно толпился народ. Лена никогда не могла пробиться к маме из-за толпы, и это ее не огорчало, а даже радовало. Вечером мама приходила домой уже тогда, когда Лена спала. И это тоже Лену не огорчало. Но теперь она понимает, что так и не успела разглядеть как следует свою мать, которая, кажется, всегда ходила в светлом платье и в таком же светлом пальто. Была, очевидно, нерешительной, безвольной, робкой. И мучилась от этого. Потому и Лена нерешительная, безвольная, робкая. И мучается от этого. А Лена уверена, что она характером в мать. И ей будет нелегко, как было, конечно, нелегко и матери. Лена так думает. Ей хочется думать о матери, как о себе. Так ей легче оправдывать свой характер, поступки, чаще всего не доведенные до конца и поэтому не очень похожие на поступки.
      Кто-то схватил Лену за руку. Инна, внучка бабушки Фроси из квартиры Григория Петровича, Юриного отца.
      - Ты куда?
      - Гуляю.
      - Пошли к нам.
      Лена согласилась.
      Инна была оживленной, веселой. В плетеной сумке несла апельсины. Те самые, присыпанные снегом.
      - Чего давно не приходили? - Это она имела в виду не только Лену и Юру, а всех остальных ребят. Они часто приходили в комнату к Григорию Петровичу: то редколлегия стенгазеты, то готовились к контрольной работе, то обсудить план лыжного похода, то просто так, отогреться, попить чаю.
      - Много задают уроков, - неопределенно ответила Лена.
      - А у меня была курсовая работа. - Инна училась в технологическом институте. - Просидела неделю не разгибаясь. Ночью линейный ускоритель снился.
      - Конкретное мышление, - улыбнулась Лена. - Библиотека снов.
      Инна продолжала рассказывать о курсовой работе, которую она сдала самому профессору Зайцеву, а сам профессор Зайцев во время лекции сказал на всю аудиторию, что студентка Корнилова блестяще доказала чувствительность радиоактивационного анализа.
      - Да ты не слушаешь?
      - Извини.
      - В школе чего-нибудь?
      - И в школе.
      - Грустить вредно - морщинки от этого.
      - И улыбаться вредно - тоже морщинки.
      - Придем домой - апельсинами угощу. Стипендия... Долги отдали...
      - Возможности... Инна, ты не знаешь, что такое "бибифок"?
      - Шубы из детенышей нерпы.
      - Из детенышей?
      - Да. Как будто.
      - А правда, что айсберги рождаются в полнолуние? Откалываются и плывут. - Лена говорила, лишь бы о чем-то говорить.
      6
      Юра подошел к Лене:
      - Ты... того... прости, а?
      Лена ничего не ответила. Не из-за упрямства. Было приятно услышать от Юры эти слова. Она смотрела на него: наконец перед ней Юра такой, каким она его знала. С каким дружила.
      Юра помолчал, а потом еще сказал:
      - Леша!..
      Глупый, глупый Юра. Она простила его сразу, как только он подошел.
      Лена догадалась, почему Тыбик вертелся сегодня около нее: вел подготовку, как она - не сердится на друга? Можно подойти к ней?
      Конечно, можно. Всегда можно. Ох эти неотмоделированные мальчишки в девятых классах!..
      - Леша, - повторил Юра, но тут зазвенел звонок к началу урока.
      - Никогда не бросай трубку. Ладно? - просто сказала Лена.
      - Не буду. Я потом звонил. И вечером... тебя не было.
      - Я ходила к Инне.
      - А в театр?
      - Нет.
      Опять зазвенел звонок.
      - Когда звонят, - сказал Юра, - с той стороны кто-нибудь есть.
      - Да. Большей частью.
      Подошел Тыбик. Конечно, чтобы проверить, как идут дела у Юры и Лены. Помирились или нет. Увидел, что все в порядке.
      - ДБС!
      Ну до чего Витя добрый и внимательный! Не случайно лучший вожатый в районе. Лучшее ответственное лицо. Слуга народа!
      - Ты знаешь, - сказал Юра, - мы пошли на каток, а там вся его компания малышей. Как начали вокруг носиться, падать, вскакивать... У меня голова закружилась.
      - Привыкай работать с массами, - сказал Тыбик.
      В конце коридора показался учитель физики Василий Тихонович. Ребята шмыгнули в класс.
      И тут Лена вспомнила, что не принесла журнал из учительской. Вдруг почувствовала - кто-то подсовывает его под руку.
      - Я предусмотрела, - улыбнулась Жирафчик.
      7
      После уроков Лена осталась в классе заполнять дневники.
      В классе тихо. И в школе тихо. "Синтез самого себя". Юра придумал. Специально для ее тетради высказывания на современном уровне.
      Юра пошел домой - надо помочь тете Гале отвезти в починку пылесос. Потом зайдет в школу.
      Лена раскрыла журнал и начала переносить из журнала отметки в дневники.
      Селиванова (это Жирафчик)... По истории - три, по алгебре - четыре. Борис Ярочкин... По обществоведению - три (Лось двойки не ставит, но сплошные тройки), по географии - пять, за сочинение-миниатюру - пять, и добавлено: "в превосходной степени" (Александра Викторовна, кто же еще, это она ставит такие отметки - "пять в превосходной степени"). Борис редактор стенгазеты. Умеет сочинять миниатюры. Скурихина Майя... По обществоведению - четыре (Лось раскошелился на четверку!), по астрономии тоже четыре. А по акробатике - пять. Майка здорово занимается акробатикой. Фигурка у нее хорошенькая, ничего не скажешь. И лицо хорошенькое. Вырезала овалы и круги из бумаги и прикладывает к ушам. Считает, уши у человека некрасивые, надо усовершенствовать. Придумала локти в таз с горячей водой опускать, чтобы не огрубели за зиму. На парту лишний раз не поставит. Мисс "Школа No 74"!
      Лена продолжала переносить в дневники отметки и расписываться в графе за классную руководительницу. Самоуправление. Никаких локтей не хватит!..
      Витька Тыбик распустился, не заполняет дневник совсем. На старосту надеется. Лена заполнила дневник и написала: "ОВП" - Отсутствие Всякого Присутствия.
      В коридоре затарахтели ведра. Это дежурные мыли полы. Труднее всего отмывать нижний зал и коридор: там бегают малыши и за день извозят даже стены.
      Сегодня главный дежурный Лось. Будет принимать от ребят школу.
      Что-то не идут дежурные по классу. Майя - ответственная. Сидит в радиорубке, слушает "музыкальные консервы". А пора бы приступить к уборке. Лось, он ничего не скажет, а запишет на бумажку. Хотя он Майку любит. Обеспечена удовлетворительная оценка за уборку.
      Лена раскрыла дневник Юры. Вот уж не хотелось раскрывать... Надо поставить двойку по алгебре и двойку по химии. Событие на грани скандала! Для класса, для Юры и для нее, конечно, для Лены. С Юрой нельзя ни о чем сейчас говорить. Не слушает, не хочет. Или отшутится, или нагрубит. Может быть, только Вера Николаевна...
      Лена вздохнула и поставила двойки. Незаметно, в углу клеточек. Расписалась. Что она еще может сделать?
      Пришла Майя с остальными дежурными.
      - Цитрона!.. Цитрона!.. Цитрона!.. - пропела Майя. - Ленка, на первом этаже один родитель парту красит. Интеллигентный вид, в очках, пиджак снял и в нейлоновой рубахе. Сын исцарапал парту, а родитель пришел красить. Вера Николаевна заставила. Если, говорит, ваш сын не в состоянии этого сделать, то красить будете вы. Он и пришел. Думал, шуточки, а ему - кисть в руки и банку с краской... Ребята! - тут же закричала Майка. - А давайте класс мыть снегом! Чего воду таскать! Откроем окна - и снегом. Вон сколько его на подоконниках и в каптерке на флигеле!
      Класс 9-го "А" соединен дверью с небольшой комнатой, которую ребята называют "каптеркой". В каптерке сложены старые чучела зверей, швабры, ведра, а посредине стоит аквариум. Тоже очень старый, с полупрозрачными стеклами. В аквариуме постоянно горит лампочка.
      Ребята чего только для Майки не сделают! Открыли окна и начали сгребать с подоконников снег и рассыпать по классу. А в каптерке открыли окно и там тоже начали сгребать снег с крыши флигеля, который вплотную пристроен к школе.
      - Теперь швабры! - командовала Майка. - Разотрем, и все!
      - Будет вам всё... Лось дежурный, - напомнила Лена.
      - Вадим Нестерович - душка!
      В классе приятно запахло снегом. Майка накрыла плечи Лены шарфом, который лежал у нее в парте.
      - Замерзнешь с дневниками.
      Шарф был нежный, легкий и очень теплый. Лена завернулась в него.
      - Майя, а ты бы надела шубу "бибифок"?
      - Конечно! У моей мамы такая.
      - А я бы не надела.
      - Почему?
      - Не надела бы, - уклончиво ответила Лена.
      - Приходи, дам померить. Чудо!
      - Нет. Не надо.
      Майя схватила классный журнал.
      - Как брошу! В окно!..
      - Майка! - испугалась Лена и подскочила к окну.
      Во дворе стоял Юра. Он удивленно смотрел на открытые окна класса. Лена махнула рукой: иду!
      Юра кивнул в ответ.
      Лена отобрала у Майи журнал, сунула ей шарф, собрала дневники и побежала в канцелярию. Дневники она допишет вечером. Зайдет в школу и допишет.
      На первом этаже в классе увидела мужчину без пиджака, в нейлоновой рубахе. Мужчина красил парту.
      Лена улыбнулась и побежала дальше.
      - Цитрона!.. Цитрона!.. Цитрона!..
      8
      Вера Николаевна сидела у себя в кабинете, прослушивала запись на магнитофоне утренней физзарядки. Вошла завуч Антонина Дмитриевна.
      - Ящик "вопросов и ответов" полон. Как будем отвечать? - Завуч положила на стол пачку записок.
      - Я просмотрю. Спасибо.
      С Антониной Дмитриевной отношения официальные, служебные. Она не очень одобряет идею "вопросов и ответов".
      Антонина Дмитриевна ушла.
      Вера Николаевна начала читать записки. Вопросов было много: и о генетике, и о лауреатах Нобелевской премии, о комбинаторике, о гербах древних русских городов, о каком-то порошке молодости, об обращении "сударыня" в магазине к продавщице... Создает ли привычка поступок, поступок - характер, характер - судьбу? Каждый человек - свой собственный конечный авторитет или это неверно? Что такое здравый смысл?