Он отлично изучил и безукоризненно пользовался новой сложной техникой ночного видения - электронно-оптическими приборами, теплопеленгаторами. В эту ночь старшина думал блеснуть своими знаниями перед майором, который, как говорили, пришел познакомиться с новой аппаратурой. Но когда катер отошел от мола и двинулся вдоль берега, майор, войдя в рубку, сказал уверенно и спокойно: - Работать будем теплопеленгатором. Включайте. - Есть, - ответил старшина, поняв, что объяснений офицеру не потребуется. Сечин по переговорной трубе спросил командира: - Сколько до берега? - Три мили. - Отойдем дальше. Сильней загудели моторы. Катер, набирая ход, направился в открытое море. Сечин стоял за спиной оператора. Пальцы старшины ловко бегали по ручкам настройки. Мягко светились красные и зеленые сигнальные лампочки. Постепенно глаза Ивана Ивановича привыкли к темноте рубки, и он увидел слабо светящийся экран. Посредине его все отчетливей проступала широкая полоса ярко-зеленого цвета. Она была туманной, расплывчатой. В глубине полосы светились точки, продолговатые, слабо очерченные квадраты - здания заводов и жилых кварталов. Они, нагревшись за день, излучали тепло. Дальше, за зданиями, в глубине полосы виднелись смутные очертания холмов. Раздался звонок телефона. - Вас, товарищ майор, - сказал старшина. Сечин взял трубку. - Да! До берега десять миль? Ложитесь в дрейф. Майор взглянул на часы. Светящиеся зеленоватые стрелки показывали ноль часов двадцать пять минут. "Через пять минут "Мятежный" выйдет из бухты", - подумал Иван Иванович и сказал старшине: - Наблюдайте внимательней за берегом. - Есть! Какой поиск, товарищ майор? - Следить за мигающими сигналами. - Ясно! Глядя на экран, Сечин с гордостью думал о том, как быстро шагает вперед техника. Атомная энергия, ракетные двигатели, телевизионные передачи, инфракрасные лучи. Что еще десять лет назад казалось далекой мечтой, стало явью. И сколько пользы могут принести человечеству все эти новые достижения! Когда после долгих раздумий и сопоставлений отдельных фактов Иван Иванович пришел к мысли, что резидент может пользоваться для связи инфракрасными лучами, он постарался поглубже познакомиться с этим новым изобретением и узнал много интересного. Ученые создали совершенные приборы для ночного видения. Иван Иванович особенно заинтересовался электронно-оптическим прибором. С помощью этого прибора можно получить ночью изображение в несколько раз более яркое, нежели сам объект наблюдения. Устроен прибор совсем не сложно. Основа его - стеклянная трубка с двумя электродами, фотокатодом, на который падают лучи, электронной линзой, преломляющей поток электронов, и анодом экраном, на котором электронное изображение становится видимым. Электронно-оптический прибор связан с инфракрасным прожектором. Прожектор освещает невидимым тепловым лучом наблюдаемый предмет. Отразившись от предмета, лучи идут обратно и попадают в объектив приемника. С помощью прожектора можно передавать невидимые сигналы на довольно большое расстояние. Сечин полагал, что резидент пользуется таким прожектором. Чтобы проверить свое предположение, Иван Иванович решил воспользоваться другим прибором - теплопеленгатором, который лишь фиксирует инфракрасные излучения... В рубке снова раздался телефонный звонок. Радист катера сообщил, что "Мятежный" направился к острову Песчаный. Едва Сечин успел повесить трубку, как старшина, не сводивший глаз с экрана, воскликнул: - Есть! Новое излучение! Смотрите! Экран был похож на кусок звездного неба в телескопе. Среди "звезд" вспыхивала и гасла новая святящаяся точка. Она была ярче других, но очень мала, не больше булавочной головки. - Вижу! Включите электронно-оптический прибор, определите место! приказал Сечин. Рядом с первым экраном засветился второй. Оператор несколько раз щелкнул переключателем, и на экране возникли знакомые очертания матросского парка и высокого холма. На самой вершине холма мигал зеленый огонек - точка, тире, тире. - Открытым текстом дает, подлец, - сквозь зубы выругался старшина. "Пятый в море". Вот подлец!.. - К причалу! - скомандовал Иван Иванович, поднявшись на мостик. Катер развернулся и пошел к берегу. Волны, набегая сзади, били в корму, будто подгоняли корабль, спешивший в бухту. На восточной стороне небо побледнело, близился рассвет. Сечин развернул морскую карту, испещренную мелкими цифрами, показывающими глубину. Стараясь лучше уяснить обстановку, он карандашом пометил место, где был катер. "Мятежный", выйдя из бухты, шел параллельно берегу. Катер находился мористее его. А где-то дальше, в нейтральных водах, держалась таинственная подводная лодка, принимавшая сигналы резидента. - Скорее! - поторопил майор командира катера. На пирсе Сечина ожидали капитан Долгоносов и лейтенант Новиков, молодой человек с изрытым оспой лицом. Машина быстро доставила их в парк. Осторожно пробираясь среди кустов, офицеры пошли по склону холма, миновали фотопавильон, окна которого были наглухо закрыты деревянными ставнями. Двигаясь вдоль столбов электрической линии, Сечин и его спутники поднялись на вершину холма. Солнце еще не взошло, но сумерки уже поредели. С моря надвигалась, относимая ветром, легкая дымка тумана. Было прохладно. Вершина холма выглядела уныло. На каменистой почве кустарник не рос, только кое-где торчала побуревшая от солнца трава. Люди редко заходили сюда. Даже вездесущие мальчишки не любили бывать здесь. Когда-то, года через два после войны, на этом месте подорвались на фашистской мине двое детей. Саперы тщательно обследовали холм, уничтожили еще несколько мин. Но с тех пор желающих погулять здесь находилось мало. Офицеры медленно шли по вершине, осматривая каждый камень, каждую расщелину. - Зря ищем, - заметил лейтенант Новиков. - Кто сюда пойдет? Место открытое со всех сторон, издалека видно. - В том-то и дело, что издалека, - отозвался Сечин, показывая рукой в сторону моря. - Смотрите, какой вид открывается. Капитан Долгоносов, спустившийся чуть ниже, в заросли кустарника, вдруг остановился. Сечин и Новиков поспешили к нему. Долгоносов молча указал рукой. В гуще колючего шиповника лежал большой белый камень. - Что? - выдохнул Иван Иванович. - Листья! Сечин вгляделся внимательней. Вокруг камня - прошлогодняя увядшая листва. Сверху, чтобы ветер не сдул ее, она придавлена была комьями земли. Долгоносов нагнулся и разгреб листву. Камень, прикрывая какое-то отверстие, неплотно прилегал к краям расщелины. Долгоносов с трудом отодвинул камень в сторону. Офицеры спустились вниз, освещая путь электрическими фонариками. Они очутились в глубокой яме, стены которой были обиты потемневшими от времени досками. Над головой виднелись бревна. "Блиндаж! - догадался Сечин. - Старый фашистский блиндаж". В яме было холодно и сыро, пахло плесенью. В углу валялась куча тряпок. Возле стены, противоположной входу, стоял какой-то странный предмет. По внешнему виду он напоминал обыкновенный прожектор, только вместо стекла у него была мембрана из темного металла. - И это все? - удивленно спросил Долгоносов. - Да! - весело отозвался Иван Иванович. - Работу этого инфракрасного прожектора я наблюдал полтора часа назад. - Такой несложный прибор, а сколько он доставил нам неприятностей! - Враг часто пользуется простыми, но верными средствами. Это вы запомните на будущее, капитан. - Но откуда он брал ток? - А вот! - Сечин указал на шнур, тянувшийся от прожектора. Конец шнура исчезал в длинной бамбуковой палке с медным крючком на конце. - Резидент вешал эту палку на электрическую линию возле столба. Вот почему падало напряжение и мерк свет в фотопавильоне. - Ого! Здесь и рация, - крикнул Долгоносов, раскидавший тряпки в углу. Под тряпками оказались небольшая переносная радиостанция и несколько сухих батарей. - Настоящий центр связи, - сказал капитан. - Только хозяина нет. - Хозяин придет! - уверенно ответил Иван Иванович. Он протянул руку, пробуя, крепко ли держатся доски на стене. Одна из досок возле прожектора легко отделилась, открыв узкую щель. Луч солнца ворвался в темную яму, осветил усталые, но довольные лица офицеров. - Я так и думал. Здесь должна быть амбразура! - произнес Сечин. - А день-то какой будет, а, товарищи! Море чистое-чистое. На небе ни облачка. - Теварищ майор! - раздался тревожный голос лейтенанта Новикова. - Здесь земля свежая, копали недавно. В дальнем углу блиндажа чуть заметно возвышался над полом небольшой холмик. Долгоносов и Новиков, опустившись на колени, принялись осторожно разгребать землю руками. Чем больше углублялась яма, тем сильнее чувствовался в блиндаже тяжелый, неприятный запах. - Здесь труп, товарищ майор! - тихо проговорил Новиков. Сечин наклонился над ямой. В ней виднелась голова, густые, смешанные с землей волосы. Офицеры разгребли землю с лица, и Иван Иванович едва не вскрикнул от удивления. В яме лежал Федор Луковоз. На лбу фотографа зияла глубокая рана с неровными, рваными краями.
      ЗАСАДА
      Едва над городом сгустились синие сумерки, Сечин и Долгоносов отправились в парк. Неторопливо, будто прогуливаясь, они прошли по многолюдным аллеям, свернули на тропинку. Миновав фотопавильон, офицеры молча переглянулись. О многом напомнило им это темное здание. На окраине парка в кустах акаций их поджидал лейтенант Новиков. Впереди тянулся склон холма, покрытый редкой растительностью. Двигаться дальше надо было осторожно. Если враг заметит движение на холме, то вряд ли он отважится снова появиться здесь. - Вы уверены, что он приходит ночью? - тихо спросил Долгоносов. - Как же иначе? При свете подниматься сюда рискованно. Увидят. Кроме того, сначала резидент должен узнать о выходе "Мятежного". - Но ведь сегодня корабль не покинет базу. - Поэтому-то мы и идем в засаду сегодня, а не завтра. Офицеры тихо приблизились к блиндажу. Иван Иванович тщательно осмотрел камень. Он лежал так, как его оставили утром. Значит, резидент не приходил. Спустившись вместе с Долгоносовым в подземелье, Сечин снова ощутил затхлый запах плесени и тошнотворный сладковатый - трупа. Хотя тело Луковоза убрали, запах еще не улетучился. Несколько минут над головами слышались шаги Новикова, маскировавшего вход, потом все стихло. Сечин и Долгоносов остались в кромешной темноте. Они слышали только дыхание друг друга. Офицеры сидели, прислонясь спинами к стене, чувствуя локоть друг друга. Время будто остановилось для них. Иван Иванович почти физически ощущал глухую, давящую уши тишину. Неожиданно Сечин услышал едва уловимый ритмичный звук и, не понимая, что это, легонько толкнул Долгоносова. Со стены отвалился кусок земли, с тихим шорохом посыпался песок. Ритмичный звук исчез, потом послышался снова. Казалось, где-то падают капли воды. Иван Иванович напряг слух. Проходила минута за минутой, а звук не исчезал, становился четче. "Часы!" - мелькнула мысль. Сечин улыбнулся и поднял руку. Маятник часов стучал так громко, будто на руке Ивана Ивановича находились по меньшей мере стенные ходики с гирями. "Ну и тишина здесь", - подумал майор. Ивану Ивановичу хотелось курить, и он позавидовал некурящему Долгонссову. Сечин старался не думать о папиросах: шпион мог почувствовать запах дыма и догадаться о засаде. Сидеть было неудобно, отекали то ноги, то руки. Майор поднимался с места, стараясь не шуметь, делал гимнастические упражнения, чтобы разогнать застоявшуюся кровь. Капитан Долгоносов не двигался, будто окаменел. Наконец забрезжил рассвет. В углу блиндажа, где находилась амбразура, появилось серое пятнышко, величиной с трехкопеечную монету. - Утро, - склонившись к уху Долгоносова, сказал Сечин. Тот кивнул, достал термос и налил в кружку горячее кофе. - Пейте, товарищ майор. Днем время шло быстрей. По очереди офицеры вздремнули. У Ивана Ивановича побаливала голова от затхлого воздуха, ломило суставы. Он восхищался выдержкой Долгоносова. Капитан сидел почти не двигаясь, обхватив руками колени. Слыша его розное дыхание, можно было подумать, что Долгоносов спит. Но Иван Иванович чувствовал, как реагирует капитан на малейший шорох. Он в любую секунду готов был вскочить на ноги. Долго молчавший капитан неожиданно повернулся к майору и сказал негромко: - Вот мы часто говорим: ненависть к врагу... Мне это чувство хорошо знакомо. Но сейчас у меня к этому чувству примешивается еще свое, глубоко личное... Это трудно передать словами... Я, гражданин своей страны, вынужден здесь, у себя дома, прятаться, хорониться... Это необходимо, и я готов делать все, что нужно... Но сейчас я ненавижу врага вдвое сильней. - Я понимаю вас, капитан, - отозвался Сечин. - В открытом бою, лицом к лицу драться легче. А разведчику, кроме других качеств, нужна еще выдержка. Очень нужна... У вас она есть. Светлое пятнышко в углу блиндажа постепенно тускнело. Над землей опускался вечер. Где-то там, на поверхности, горела заря. "Мятежный", судя по времени, готовился к выходу в море. Сечина удивляла настойчивость, с которой иностранная разведка следит за эскадренным миноносцем. Видимо, сведения о новом вооружении были кому-то очень нужны. Иван Иванович обнаружил вдруг, что думает с закрытыми глазами. Это никуда не годилось. Так можно уснуть. Он поднялся и принялся с силой махать руками. Хозяина блиндажа ждали после полуночи, но шаги над головой послышались гораздо раньше. Офицеры вытащили пистолеты, проверили, не попал ли песок, земля; спустили предохранители. Зашелестела разгребаемая листва, чуть скрипнул отодвигаемый камень. Что-то треснуло, и в тишине звук этот показался таким громким, что Иван Иванович вздрогнул. В том месте, где был камень, блеснули звезды. От свежего ночного воздуха, ворвавшегося в блиндаж, у Сечина на мгновение закружилась голова.
      У входа в подземелье на фоне неба вырисовывался темный силуэт. Человек постоял несколько минут, будто прислушиваясь. Потом он решительно прыгнул в блиндаж. Офицеры разом включили фонари, осветили искаженное ужасом лицо. - Руки вверх! - крикнул Сечин, бросаясь вперед. Человек метнулся в сторону, гулко, оглушительно грянул выстрел. Пуля взвизгнула над ухом Сечияа. Майор всем телом навалился на шпиона, выворачивая ему руки. Сверху в блиндаж прыгнул лейтенант Новиков. - Пустите! Сдаюсь! - прохрипел шпион.
      ОЧНАЯ СТАВКА
      - Вы и сегодня намерены молчать. Вербер? - спросил Радунов, тая в уголках губ усмешку. - Конечно. Я предложила вам условия. Теперь дело ваше. - Как вы узнавали о выходе "Мятежного" в море? Вербер молча пожала плечами. - Введите! - повернулся полковник к лейтенанту Новикову. В кабинет вошел грузный черноволосый мужчина в помятом и грязном костюме. - Вы не знакомы? Вербер быстро оглянулась. Водянистые голубые глаза ее часто-часто замигали, от щек отхлынула кровь. - Все! - махнул рукой полковник. Черноволосого мужчину увели. - Ваш коллега, Вербер, Сидор Загоруйко, грузчик из порта. Он же Мустафа Керим-оглы, резидент иностранной разведки... Вы намерены молчать? - Спрашивайте, - махнув рукой, вяло отозвалась Вербер. - Повторяю вопрос. Как вы узнавали о выходе "Мятежного" в море? - Очень просто. На этом корабле каждый раз ходил капитан 1 ранга Майский. А он имеет привычку спать дока с открытым окном. Окно закрыто на ночь значит его нет. Я следила за этим. А Загоруйко собирал сведения в порту. Он знал, когда грузят на "Мятежный" продукты, топливо. У Загоруйко есть приятель на водолее. Вечером мы сопоставляли факты и почти никогда не ошибались. - В какие часы лодка подходит к нашим водам? - Когда нужно. Даем по радио короткий сигнал. - Потом - инфракрасный прожектор? - Да. На лодке, рядом с перископом, смонтирован принимающий аппарат. Лодка могла принимать сигналы на перископной глубине. К сожалению, на дальнее расстояние передавать прожектором невозможно. - Вы работали вдвоем? - Да. - Когда придет человек для связи? - Через два дня. Но он не придет. Он будет ждать сигнала. - Не беспокойтесь, Вербер, прожектор продолжает работать, - усмехнулся Радунов. - Мустафа Керим-оглы оказался разговорчивым. - Мне все равно... Я знала, что он за человек. После этой операции я все равно отделалась бы от него. - После какой операции? - Как только стали бы известны данные о новом оружии на "Мятежном". - Зря надеялись! - Радунов переглянулся с Сечиным, и оба улыбнулись. Испытание нового оружия уже проведено на другом корабле. - А "Мятежный"? - в голосе Вербер звучало удивление. - С тех пор, как была обнаружена лодка, эсминец ходил в море специально для того, чтобы ввести вас в заблуждение. Надо же было дать вам работу. И лодку мы не трогали только ради этого. - Значит, ловушка? - Просто хитрый ход. И вы попались на эту приманку. - Хитрый ход, - повторила Вербер, ломая тонкие белые пальцы. - Я подозревала... С того дня, как на рынке ко мне подошел молодой человек... Он назвался агрономом, а сам говорил "так точно", и выправка у него была военная... Тогда я подумала, что за мной следят... И долго, слишком долго не производилась стрельба на эсминце... Я очень устала, гражданин полковник. Разрешите мне отдохнуть. - Идите. Вам принесут бумагу и чернила. Изложите вашу биографию. С подробностями. Вспомните все явки, шифры, имена, факты. Вербер, устало опустив плечи, пошла к двери. Радунов и Сечин остались вдвоем. - Вы читали показания Керим-оглы? - спросил полковник. - Читал. - Поняли, в чем наша ошибка? - Понял. Вначале мы принялись разматывать не тот клубок. - Верно. - Радунов неторопливо ходил по мягкому ковру. -У нас были две исходные точки - Луковоз и убийство Ляликова. И мы пошли по наиболее легкому пути, хотя Луковоза мы только подозревали, а в деле Ляликова преступление было налицо. - Жаль Луковоза, - вздохнул Сечин. - Такая трагическая смерть! - Между прочим, фотограф ведь давно собирался пройти по электрической линии. Помните, он говорил об этом лейтенанту Горегляду? - Помню. - В ту ночь, когда вы были у павильона, свет померк снова. Луковоз вылез из окна - окно-то к линии выходит - и пошел на холм. Возле одного из столбов он увидел бамбуковую палку. Провод привел его в блиндаж. Керим-оглы неожиданно ударил его лопатой... Вы сообщили Наташе Дунаевой, что Луковоз погиб от руки врага? - Сообщил. - А ведь она молодец, Иван Иванович. Верила, что ее любимый - честный человек. Под окнами на улице засигналила машина. Радунов спрятал в сейф бумаги, надел фуражку. - Ну, что же, Иван Иванович, поедем на "Мятежный". Узнаем у капитан-лейтенанта Дунаева, как прошли испытания. Он вчера вернулся из командировки. Посоветуемся с моряками, как лучше провести последнюю операцию.
      ПОСЛЕДНЯЯ ОПЕРАЦИЯ
      Мыс оканчивался крутой осыпью. Радунов, Сечин и Долгоносов стояли на самом краю обрыва. Снизу доносился плеск волн. Слева мерцали вдали огни города, и отраженные огоньки прыгали на дегтярно-черной воде. - Пора, - сказал полковник, посмотрев на часы. - Ну, Иван Иванович, ни пуха ни пера, как говорится. Желаю удачи! Пожав руку Радунова, Сечин и Долгоносов спустились вниз по крутой деревянной лесенке. Навстречу им из темноты выдвинулись двое. - Все готово? - спросил майор. - Так точно. Ваш тузик здесь. - По местам! Сечин и Долгоносов сели в маленькую двухвесельную лодку. Буксирный канат, закрепленный на носу тузика, натянулся, и лодка плавно отошла от берега. Было так темно, что Иван Иванович с трудом различал силуэты двух шестивесельных ялов, идущих впереди, один из которых и буксировал тузик. Шлюпки двигались бесшумно, ни плеска весел, ни скрипа уключин. Недаром моряки готовились к этому походу весь день. Иван Иванович опустил руку в теплую воду, и она с легким журчанием заструилась между пальцев. По сопротивлению воды Сечин понял, что тузик движется быстро. План ночной операции был разработан до малейших деталей, но Иван Иванович еще и еще раз перебирал в памяти: не упущено ли что-либо. Вчера из старого блиндажа на подводную лодку от имени Керим-оглы было передано сообщение о том, что задание выполнено. Ночью лодка должна была подойти к условленному месту, чтобы принять на борт двух человек. Точка всплытия лодки находилась в пределах наших территориальных вод. Операцию решено было провести на шлюпках, чтобы вражеские гидроакустики не уловили шума винтов кораблей, а радиолокация противника не обнаружила их. Важно было попасть на лодку хотя бы двум человекам... - Главное люк, - шепотом сказал Сечин. - Не дать закрыть люк. Слышите, капитан. - Да. Я знаю. Долгоносов улыбался. Хорошее настроение не покидало его с той минуты, когда Радунов разрешил ему идти на ответственное задание вместе с Сечиньм. Капитан тяжело переживал свою неудачу с женщиной на рынке. Ему хотелось загладить свою ошибку. Понимая его состояние, Иван Иванович сам попросил полковника послать на задание именно Долгоносова. Майор вытащил руку из воды и насухо вытер ее носовым платком. Капитан перегнулся было через борт, но Сечин остановил его. - Не мочите руки. Будете грести - сразу мозоли натрете. Тузик все сильней покачивался на встречных волнах, и по этой качке Иван Иванович понял, что они отошли от берега довольно далеко. Обернувшись, он не увидел уже огней города. Только одинокий огонек маяка мигал в стороне мыса. Казалось, огонек висит в воздухе. "Жалко, нету туч", - подумал Иван Иванович, оглядывая небо, похожее на черный бархатный полог, усыпанный бесчисленными золотыми блестками звезд. Путешествие на буксире продолжалось долго. Наконец шлюпка, идущая впереди, замедлила ход и остановилась. Тузик очутился рядом с ее кормой. К Сечину наклонился лейтенант Горегляд, командовавший ялом, протянул микротелефонную трубку. - Вас вызывает капитан первого ранга, товарищ майор. Сечин прижал к уху теплую трубку. - Слушаю. - Иван Иванович, "приятель" ведет себя хорошо, - послышался веселый голос Майского. - Он очень аккуратен и делает все, как обещал нам. Сечин усмехнулся. Он ясно представлял себе, что делается сейчас на "Мятежном", стоявшем у выхода из бухты. Майский и Радунов находятся в боевой рубке, акустик то и дело докладывает им о курсе подводной лодки и дистанцию до нее. Если "приятель" действительно аккуратен, то до момента всплытия осталось всего десять минут. Радиометристы сообщат Майскому о появлении лодки на поверхности. Майор не спускал глаз со светящейся стрелки часов. Осталось шесть, пять, четыре минуты... В трубке снова раздался голос Майского. - Все, - произнес он, и на этот раз голос его звучал очень серьезно. Горегляд уже успел отвязать буксирный конец. Сечин руками оттолкнулся от шершавого борта шлюпки, и тузик, подгоняемый веслами Долгоносова, быстро заскользил по темной воде. Иван Иванович переводил взгляд с прыгающей стрелки компаса на часы. "Пора!" - решил он, доставая из кармана электрический фонарь. "Раз, два, три", - считал Сечин, нажимая на кнопку. Три проблеска - так говорили на допросе Свистунов и Мустафа Керим-оглы. С замиранием сердца ждал Иван Иванович ответных сигналов. Он смотрел вдаль, а тусклый, едва заметный синий огонек мелькнул дважды совсем рядом. Майор нажал кнопку еще раз и положил фонарь на дно тузика. Напрягая зрение, он увидел впереди длинную черную массу, возвышавшуюся над водой. Казалось, огромное морское чудовище появилось перед ним. - Кто идет? Человек спросил по-русски, но с сильным акцентом. - У нас нет флага, - ответил Сечин установленный пароль. Прямо перед собой он увидел рубку лодки, стойки лееров, толстую колонку перископа. На мостике стояли двое: один в шляпе, другой в военной фуражке. "Тот, что в шляпе, знает связного в лицо!" - сообразил Сечин. Тузик ударился носом в железный борт. Долгоносов легко, одним прыжком вскочил на палубу. К Ивану Ивановичу склонился человек в шляпе, сказал сердито: - Не мешкайте. Давайте руку! Сечин почувствовал в своей ладони тонкие, горячие пальцы и вдруг, откинувшись назад всем телом, дернул руку на себя. Человек охнул и полетел в воду. Майор не удержался в покачнувшемся тузике, свалился на дно. На мостике лодки раздался выстрел. Офицер упал, а Долгоносов исчез в открытом люке. С трех сторон вспыхнули огни прожекторов. Сильные, голубоватые лучи рассекли темноту и уперлись в лодку. Карабкаясь на мостик, Сечин краем глаза увидел несколько шлюпок, вырвавшихся из темноты. Одна из них уже подошла к лодке. В воде барахтался человек. Очутившись на мостике, Сечин бросился к люку. Внутри лодки, гулко, как в пустой бочке, раздавались выстрелы. Кто-то оттолкнул майора в сторону. Горегляд и человек пять матросов с молниеносной быстротой, скользя руками по поручням вертикального трапа, исчезли в провале люка. Иван Иванович последовал за ними. Сверху на голову ему съехал еще кто-то, сбил фуражку. В нос ударил тяжелый, спертый воздух. Тускло горели электрические лампочки, блестели ручки, стекла приборов. Возле самого трапа неподвижно лежал лицом вниз человек в чужой форме. В носовой части глухо прозвучали еще два выстрела. Слышались крики, команды. Сверху в люк продолжали один за другим скатываться матросы с пистолетами в руках. Они исчезали в соседних отсеках. "Кажется, конец!", - весело подумал Иван Иванович.
      Минут через двадцать Сечин поднялся на мостик. Следом за ним с помощью матросов выбрался капитан Долгоносов. Плечо его во время короткой схватки было пробито пулей. Ему уже наложили повязку. Наверху было светло, как днем. Уже не три, а пять прожекторов, скрещиваясь лучами, освещали лодку. Несколько морских охотников стояли поблизости. Команда лодки под конвоем наших матросов грузилась в шлюпки. Возле борта покачивалась на воде серая шляпа. На мостике лодки под охраной моряков стоял человек в гражданском костюме. С одежды его скатывались на палубу капли воды. Он вертел головой, стараясь отвернуть лицо от слепящих лучей. - Удивительное дело, товарищ майор, - сказал Долгоносов, улыбаясь и морщась от боли. - Вы заметили, что все преступники не могут переносить яркого света? - Нормальное явление, капитан. Хищнику нужна ночь. Это закон природы, отозвался Сечин. - Смотрите, это же "Мятежный" подходит?! К лодке малым ходом приближался длинный стройный корабль со скошенной назад мачтой. На эскадренном миноносце спускали шлюпку, она висела на талях, почти касаясь воды. Иван Иванович увидел Радунова и Майского, стоявших возле борта. На мостике корабля высилась богатырская фигура капитана 3 ранга Басова. Командир "Мятежного" кричал что-то в мегафон и приветливо махал Сечину рукой.