- Сомневаюсь, чтобы он беспокоился насчет пылесоса. Спурриер, скорее всего, запаниковал. Наверное, он бросил машину сразу же, как только нашел удобное место, и вернулся в мотель. Трудно сказать, где находилась его машина, но готова спорить, что прогулка до нее была недолгой.
      - Может быть, эпизод с двумя женщинами так потряс его, что он не пытался повторить убийства в течение пяти лет.
      - Нет, я так не считаю, - сказала я, - вероятно, не хватает какого-то звена.
      * * *
      Несколько дней спустя, когда я находилась одна дома, работая у себя в комнате, зазвонил телефон. Автоответчик едва успел включиться, как звонивший положил трубку. Телефон вновь зазвонил полчаса спустя, на этот раз я ответила вместо автоответчика. В ответ на мое "алло" на другом конце линии опустили трубку.
      Кто-то хотел дозвониться до Эбби и не желал разговаривать со мной? Возможно, Клиффорд Ринг узнал, что она здесь? Рассеянно я подошла к холодильнику, достала сыр и отрезала несколько ломтиков для бутерброда.
      Я сидела в кабинете и изучала счета, когда услышала, как к дому подъехала машина, гравий заскрипел под колесами автомобиля. Решив, что это Эбби, я продолжала работу, пока не прозвучал звонок.
      Взглянув в глазок, я увидела на пороге Пэт Харви, одетую в красную ветровку, застегнутую на "молнию" до самого верха. "Так вот кто мне звонил, - подумала я. - Она хотела убедиться, что я дома, и поговорить с глазу на глаз".
      Пэт Харви приветствовала меня фразой: "Извините за вторжение". Не сказала бы, что ее визит меня обрадовал.
      - Входите, пожалуйста, - ответила я.
      Она проследовала за мной на кухню, я налила ей чашечку кофе. Не раздеваясь, она напряженно застыла на стуле, буквально вцепившись в кофейную чашку.
      - Буду с вами предельно краткой, - начала Пэт Харви. - До меня дошла информация, что этот человек, арестованный в Вильямсбурге, Стивен Спурриер, как полагают, восемь лет назад убил двух женщин.
      - Где вы об этом слышали?
      - Неважно. В свое время преступление раскрыто не было, и теперь его связывают с убийствами пяти других пар. Те две женщины были первыми жертвами Спурриера.
      Я заметила, что у нее подергивалось левое нижнее веко. За время, прошедшее с нашей последней встречи, Пэт Харви поразительно сдала. Ее пышные волосы стали безжизненными, глаза погасшими, отрешенными, кожа бледной и сморщившейся. Выглядела она еще более худой, чем во время телевизионной пресс-конференции.
      - Не уверена, что понимаю, о чем идет речь, - напряженно проговорила я.
      - Он завоевал их доверие, и они стали уязвимыми. То же самое он проделал с другими, с моей дочерью, с Фредом.
      Она произнесла эти слова так, словно доподлинно знала, что все обстояло именно таким образом. Для себя Пэт Харви уже считала Спурриера убийцей.
      - Но он никогда не понесет наказания за убийство Деборы, - сказала она. - Теперь я это знаю.
      - Пока преждевременно делать какие-либо выводы, - спокойно ответила я.
      - Нет веских доказательств. Обнаруженного в доме недостаточно для обвинения. Ни один суд не сочтет эти улики убедительными, если дело вообще дойдет до суда. Нельзя обвинить человека в убийстве на том лишь основании, что у него в доме обнаружили газетные вырезки и хирургические перчатки. К тому же адвокат может заявить, что улики умышленно подброшены, чтобы обвинить его клиента.
      "Она говорит для Эбби", - подумала я, испытывая неприятное ощущение.
      - Единственная серьезная улика, - холодно продолжала Пэт Харви, кровь, обнаруженная в машине женщин. Все будет зависеть от результатов анализа. Но и тогда могут возникнуть вопросы, потому что преступление было совершено много лет назад. Ходатайства защиты, например. Даже если результат анализа будет положительным и суд признает доказательства, то нет уверенности, как поведут себя присяжные, тем более что полиция не обнаружила орудий преступления.
      - Они продолжают поиски.
      - У него было предостаточно времени, чтобы избавиться от улик, ответила она и была абсолютно права.
      Марино выяснил, что Спурриер тренировался в спортивном зале, расположенном недалеко от его дома. Полиция обыскала его шкафчик, который был заперт не только на встроенный, но и на висячий замок. Шкафчик был пуст. Синяя спортивная сумка, с которой неоднократно видели Спурриера, исчезла, и я была уверена - исчезла навсегда.
      - Что вы хотите от меня, миссис Харви?
      - Хочу услышать ответы на ряд моих вопросов.
      - Какие?
      - Есть ли иные доказательства, о которых мне не известно. Думаю, вы могли бы сказать мне.
      - Расследование пока не закончено. Полиция и ФБР упорно работают над делом вашей дочери.
      Она внимательно посмотрела на меня.
      - Они информируют вас о ходе расследования? Мгновенно я все поняла. Никто из непосредственно участвовавших в расследовании не уделил Пэт Харви времени. Она стала парией, может быть, даже посмешищем. Она ни за что не признается мне в этом, но именно поэтому она появилась у моих дверей без предварительного звонка.
      - Вы верите, что Стивен Спурриер убил мою дочь?
      - Какое значение имеет мое мнение? - спросила я.
      - Огромное.
      - Почему? - снова спросила я.
      - Вы не торопитесь с выводами. Не думаю, чтобы вы были склонны выдавать желаемое за действительное. Вам известны улики и... - голос ее задрожал, - и вы заботились о Дебби.
      Я не могла ничего сказать в ответ.
      - Поэтому спрашиваю вас еще раз. Вы верите, что Стивен Спурриер убил их, убил ее?
      Я колебалась всего лишь одно мгновение, но этого оказалось достаточно. Когда я заявила, что я не могу и не знаю, как ответить на этот вопрос, она меня не слушала.
      Пэт Харви поднялась из-за стола.
      Я смотрела, как ее напряженная фигура растворилась в ночи, на мгновение ее профиль высветился в салоне "ягуара", когда она садилась в машину; взревел двигатель, и все смолкло.
      * * *
      Эбби задерживалась. Потеряв надежду дождаться, я отправилась спать. Я, должно быть, забылась тревожным сном. Внезапно открыв глаза, услышала, как внизу шумела вода. Часы показывали полночь. Я поднялась и накинула халат.
      Эбби, вероятно, услышала мои шаги в холле, потому что, когда я подошла к ее спальне, она стояла в дверном проеме, одетая в пижаму, свитер и босиком.
      - Уже поздно, а ты не спишь, - сказала она.
      - Ты тоже.
      - Ну, я...
      Не дав ей закончить фразу, я прошла в комнату и села на край кровати.
      - В чем дело?
      - Пэт Харви приходила ко мне сегодня вечером, вот в чем. Ты с ней говорила?
      - Я беседовала со многими.
      - Знаю, ты хотела помочь ей, - сказала я. - Знаю, ты возмущена тем, что смерть ее дочери использовали, чтобы причинить ей боль. Миссис Харви замечательная женщина, полагаю, ты искренне заботишься о ней. Но пойми, Эбби, необходимо, чтобы она держалась в стороне от расследования.
      Она посмотрела на меня, не произнося ни слова.
      - Для ее же пользы, - с чувством добавила я. Эбби опустилась на ковер, скрестив ноги на индийский манер и прислонившись к стене.
      - Что она сказала тебе? - спросила она.
      - Она убеждена, что Спурриер убил ее дочь и что он никогда не будет за это наказан.
      - Я не имею никакого отношения к тому, что она пришла к такому выводу, - сказала Эбби. - У Пэт своя голова.
      - Слушание дела Спурриера намечено на пятницу. Она собирается пойти туда?
      - Всего лишь пустяковое обвинение в краже номерных знаков. Но если ты спрашиваешь, беспокоюсь ли я, что Пэт может появиться и закатить сцену... Она покачала головой. - Ни в коем случае. Какая ей от этого выгода? Она не идиотка, Кей.
      - А ты?
      - Что я? Не идиотка ли я? - Она снова уклонилась от моего вопроса.
      - Ты будешь на процессе?
      - Конечно, и могу сказать тебе заранее, как все будет происходить. Его посадят и тут же выпустят, признав виновным только в краже номерных знаков, оштрафуют на полторы тысячи долларов. Может быть, посадят в тюрьму, но, мне кажется, самое большее на месяц. Полиция хочет, чтобы он некоторое время побыл за решеткой, сломался и заговорил.
      - Откуда ты знаешь?
      - Он не будет говорить, - продолжала она. - Его проведут перед всеми через зал суда, посадят в патрульную машину. Вся эта процедура направлена на то, чтобы запугать и унизить его, но ничего из этого не выйдет. Он отлично знает, что против него нет улик. Он отсидит свое время в тюрьме и выйдет. Один месяц - это не вечность.
      - Ты говоришь так, словно тебе его жалко.
      - Я не испытываю к нему никаких чувств, - сказала она. - Согласно заявлению адвоката, Спурриер содержался в рекреационном наркотическом центре. В ночь, когда его задержали в момент кражи номерных знаков, он якобы собирался купить наркотики. Спурриер опасался, что какой-нибудь торговец наркотиками донесет на него, запишет номера его машины и потом сдаст полицейским. Так он объясняет причину, побудившую его украсть номерные знаки.
      - Ты-то не веришь этому, - в сердцах сказала я. Эбби вытянула ноги, слегка поморщившись. Затем, не говоря ни слова, встала и вышла из комнаты. Я последовала за ней на кухню, мое раздражение нарастало. Когда она начала класть кубики льда в стакан, я взяла ее за плечи и повернула лицом к себе.
      - Ты меня слушаешь?
      Ее глаза стали мягче.
      - Пожалуйста, не обижайся на меня. То, чем я занимаюсь, не имеет никакого отношения ни к тебе, ни к нашей дружбе.
      - Какой дружбе? У меня такое ощущение, словно мы совершенно незнакомы. Ты оставляешь деньги в разных углах моего дома, будто я какая-то горничная. Не помню, когда в последний раз мы обедали вместе. Ты почти не разговариваешь со мной. Ты полностью погружена в свою проклятую книгу. Видишь, что случилось с Пэт Харви? Неужели ты не замечаешь, что то же самое происходит и с тобой?
      Эбби, не говоря ни слова, смотрела на меня.
      - Иногда мне кажется, будто ты раздумываешь над принятием важного решения, - продолжала я наступать. - Почему ты не хочешь рассказать мне, в чем дело?
      - О чем тут раздумывать, - спокойно проговорила она, отодвигаясь от меня. - Все уже решено.
      * * *
      Рано утром, в субботу, позвонил Филдинг и сказал, что никаких вскрытий не предвидится. Измученная, я вновь легла в кровать. Когда я встала, был уже день. Я приняла горячий душ и почувствовала желание поговорить с Эбби. Мне хотелось убедиться, сможем ли мы восстановить наши разладившиеся отношения.
      Спустившись вниз, я постучала в дверь ее спальни, но ответа не последовало. А когда поднялась за своими бумагами, то увидела, что ее машины нет на обычном месте перед домом. Эбби опять удалось от меня ускользнуть. Возмущенная, я пошла на кухню готовить кофе.
      Я допивала вторую чашку кофе, когда мне на глаза попался небольшой заголовок в газете:
      ВИЛЬЯМСБУРГСКИЙ СУД ВЫНЕС УСЛОВНЫЙ ПРИГОВОР
      С ужасом я прочитала, что после суда Стивен Спурриер не был доставлен в тюрьму в наручниках, как накануне ему предрекала Эбби. Его признали виновным в мелком воровстве, но поскольку ранее он не совершал уголовно наказуемых деяний и был законопослушным гражданином Вильямсбурга, то суд решил ограничиться штрафом в тысячу долларов. Из здания суда Спурриер вышел свободным человеком.
      "Все уже решено" - так вчера сказала Эбби.
      Неужели именно это она имела в виду? Если Эбби знала, что Спурриера освободят, то почему намеренно водила меня за нос?
      Я вышла из кухни и прошла в комнату Эбби. Кровать была убрана, шторы на окнах задернуты. В ванной комнате я заметила капли воды на умывальнике, легкий запах духов стоял в воздухе. Значит, она ушла совсем недавно. Я поискала глазами ее кейс и пишущую машинку, но не увидела. Пистолета также не было в ящике. Я решила заглянуть в платяные шкафы и нашла там несколько журналистских блокнотов, спрятанных под одеждой.
      Сев на край кровати, я судорожно начала их листать. Передо мною мелькали дни и недели. Постепенно до меня стал доходить смысл написанного.
      Крестовый поход, предпринятый Эбби с целью раскрыть правду об убийствах пар, постепенно выродился в навязчивую идею. Она, казалось, восхищалась Спурриером. Если он окажется виновным, то основой ее книги должен был стать рассказ о его жизни. Она намеревалась раскрыть особенности его психопатического ума. Если же его признают невиновным, то тогда будет "еще один Гейнесвилль", - писала она, имея в виду серию убийств студентов университета, когда обвиняемый, имя которого с отвращением произносили в каждой семье, оказался невиновным человеком. "Только на этот раз будет гораздо хуже, чем Гейнесвилль, - подчеркивала она. - Из-за того, что появилась игральная карта".
      Сначала Спурриер решительно отклонял просьбы Эбби об интервью. Затем, в конце недели, она попытала счастья еще раз, и он согласился, предложив встретиться после суда, сказав при этом, что его адвокат "сделал дело".
      "Он сказал, что на протяжении многих лет читал мои статьи в "Пост", писала Эбби, - а мое имя помнит со времен моей работы в Ричмонде. Он припомнил, что я писала о деле Джилл и Элизабет, и, добавив, что они были "замечательные девочки", выразил надежду, что полиция скоро арестует "сумасшедшего". Он также знает о моей сестре, сказал, что читал о том, что ее убили. Именно поэтому, с его слов, он согласился поговорить со мной. Он заявил, что "сочувствовал" мне, ведь я знаю, что такое быть жертвой, потому что происшедшее с сестрой превратило в жертву и меня.
      - Я тоже жертва, - сказал Спурриер. - Мы можем поговорить об этом. Возможно, вы, Эбби, поможете мне лучше понять, в чем тут дело.
      Он предложил приехать к нему домой в субботу, в одиннадцать утра, и я согласилась, при условии, что все интервью будут эксклюзивными. Его устроило мое предложение, поскольку он не намерен беседовать с кем-либо другим до тех пор, пока я буду высказывать его позицию. "Правду", как он выразился. Спасибо тебе, Господи! Ну, держитесь, ты и твоя книга, Клифф. Ты проиграешь!"
      Значит, Клифф Ринг тоже писал книгу об этих убийствах! Боже мой! Неудивительно, что Эбби вела себя так странно.
      Она лгала мне, когда рассуждала о возможном исходе дела Спурриера. Не хотела, чтобы я догадалась, что она планирует поехать к нему домой. Подобная мысль никогда не пришла бы мне в голову, если бы я считала, что он находится в тюрьме. Я вспомнила ее слова, что она больше никому не верит. Да, никому, даже мне.
      Часы показывали одиннадцать тридцать.
      Марино не было на месте, поэтому я оставила для него сообщение на автоответчике. Затем я позвонила в полицию Вильямсбурга. Гудки, казалось, звучали вечность, прежде чем секретарша сняла трубку. Я попросила ее немедленно позвать кого-нибудь из детективов.
      - Они все в городе.
      - Тогда дайте мне того, кто есть в отделении. Она соединила меня с сержантом. Назвавшись, я спросила:
      - Вам известно, кто такой Стивен Спурриер?
      - Нельзя работать здесь и не знать.
      - В настоящий момент у него в доме находится репортер и берет интервью. Я прошу вас предупредить группу наблюдения о ее присутствии и попросить их проконтролировать, чтобы там все было в порядке.
      Последовала продолжительная пауза. Слышался шелест страниц. Было похоже, что сержант что-то ищет, затем прозвучало:
      - Спурриер больше не находится под наблюдением.
      - Прошу прощения?..
      - Повторяю, наших парней отозвали.
      - Почему? - спросила я.
      - Сейчас я на этот вопрос не смогу ответить, док, я был в отпуске последние...
      - Послушайте, единственное, о чем я прошу, - направьте к его дому патрульную машину, чтобы убедиться, что все в порядке.
      Я еле сдержалась, чтобы не накричать на него.
      - Не волнуйтесь. - Его голос был спокоен. - Я передам.
      Повесив трубку, я услышала, как к дому подъехала машина.
      Эбби, слава Богу!
      Но, посмотрев в окно, я увидела Марино. Я распахнула входную дверь прежде, чем он успел позвонить.
      - Был в районе, когда получил твой звонок...
      - К Спурриеру! - Я схватила его за руку. - Там Эбби! У нее пистолет!
      Небо потемнело, и пошел дождь, пока мы с Марино мчались к Шестьдесят четвертой улице. Каждый мускул моего тела был напряжен, сердце колотилось.
      - Эй, расслабься, - сказал Марино, когда мы свернули на дорогу, ведущую в колониальную часть Вильямсбурга.
      - Ведут за ним наблюдение или нет, он не настолько глуп, чтобы напасть на нее. Ты и сама отлично понимаешь. Он на это не пойдет.
      Повернув на тихую улочку, где жил Спурриер, мы увидели только один автомобиль.
      - Проклятье, - процедил сквозь зубы Марино.
      На улице, напротив дома Спурриера, стоял черный "ягуар".
      - Пэт Харви, - прошептала я. - О, Господи! Марино ударил по тормозам.
      - Будь здесь.
      Он выскочил из автомобиля, словно выброшенный катапультой, и под проливным дождем бросился к дому. Мое сердце заколотилось еще быстрее, когда он, держа револьвер в руке, вышиб ногой входную дверь и скрылся внутри.
      Дверной проем зиял пустотой. Внезапно Марино вновь появился в дверях. Глядя в мою сторону, он что-то прокричал, но я не расслышала.
      Я тоже выскочила из машины и, пока добежала до дома, успела изрядно промокнуть.
      Войдя в прихожую, я сразу же уловила запах пороха.
      - Я вызвал помощь, - сказал Марино, его глаза бегали по сторонам.
      - Двое там, внутри, Гостиная находилась слева.
      Пока он торопливо поднимался по лестнице на второй этаж, у меня в голове в бешеном темпе мелькали фотографии, снятые в доме Спурриера. Я узнала стеклянный кофейный стол и увидела лежавший на нем револь-. вер. На голом деревянном полу под телом Спурриера расплылась кровавая лужа. Второй револьвер лежал в нескольких футах в стороне. Спурриер ничком застыл в нескольких дюймах от серой кожаной кушетки, где на правом боку лежала Эбби. Взгляд ее неподвижных глаз упирался в подушку, голубая блузка набухла от темно-красной крови.
      Какое-то мгновение я не знала, что делать, в голове так шумело, словно там поднялась буря. Я опустилась на колено около Спурриера, запекшаяся кровь захрустела под моими туфлями, когда я переворачивала его лицом вверх. Он был мертв: одна пуля пробила ему грудь, другая - живот.
      Я бросилась к кушетке и попыталась нащупать пульс на шее Эбби. Пульса не было. Перевернув ее на спину, я принялась делать ей искусственное дыхание, но сердце и легкие бездействовали уже достаточно давно, чтобы отвыкнуть делать то, ради чего они созданы. Держа лицо Эбби в руках, я ощущала ее тепло и запах духов. Безотчетные рыдания сотрясали мое тело.
      Я не обратила внимания на звук шагов по голому полу, пока не сообразила, что они слишком легки для Марино. Подняв глаза, увидела, как Пэт Харви взяла револьвер с кофейного столика.
      Широко раскрыв глаза, я, не отрываясь, смотрела на нее, губы мои невольно раскрылись.
      - Извини...
      Направленный на меня револьвер дрожал в ее руках. - Миссис Харви!
      Слова застряли у меня в горле, руки, перепачканные кровью Эбби, окаменели. - Пожалуйста.
      - Не двигайся!
      Она отошла назад на несколько шагов, немного опустив пистолет. По непонятной причине я обратила внимание на красную ветровку, ту самую, в которой она появилась в моем доме.
      - Эбби мертва, - проговорила я.
      Пэт Харви никак не реагировала, ее лицо имело пепельный оттенок, глаза настолько потемнели, что казались черными.
      - Я пыталась найти телефон. У него, похоже, нет телефона.
      - Пожалуйста, положите пистолет.
      - Это он. Он убил мою Дебби. Он убил Эбби. "Марино! - подумала я. - О, Господи! Скорее!"
      - Миссис Харви, все кончено. Они мертвы. Пожалуйста, опустите пистолет. Не ухудшайте ситуацию.
      - Хуже быть уже не может.
      - Неправда. Пожалуйста, послушайте меня!
      - Я не могу больше здесь находиться, - проговорила она тем же безразличным голосом.
      - Я могу вам помочь. Опустите пистолет, пожалуйста, - сказала я, поднимаясь с кушетки, в то время как она вновь навела на меня пистолет.
      - Нет! - умоляюще воскликнула я, догадываясь, что она собиралась сделать.
      Она направила дуло себе в грудь, я бросилась к ней.
      - Миссис Харви! Нет!
      Выстрел отбросил ее назад, она покачнулась, уронив револьвер. Я оттолкнула его туфлей, и он, медленно вращаясь, заскользил по полу. Ноги ее подогнулись. Она судорожно попыталась ухватиться за что-нибудь, но под рукой ничего не оказалось. В комнату влетел Марино.
      - Проклятье!
      Он держал револьвер обеими руками, направив дуло в потолок. В ушах у меня стоял звон, меня всю трясло, когда я опустилась на колени около Пэт Харви. Она лежала на боку, подогнув колени и прижав руки к груди.
      - Принеси полотенца!
      Отведя в стороны ее руки, я занялась одеждой. Расстегнув блузку и подняв вверх бюстгальтер, приложила кусок ткани к ране, зиявшей ниже левой груди. Марино выругался и бросился из комнаты.
      - Потерпите, - прошептала я, закрывая небольшое отверстие, чтобы в него не проникал воздух и не привел к нарушению дыхательной функции легких.
      Пэт Харви начала ворочаться и стонать.
      - Потерпите, - повторила я. За окном раздались звуки полицейских сирен.
      Красный свет пульсировал сквозь жалюзи, закрывавшие окна в гостиной. Казалось, весь мир вне дома Стивена Спурриера был охвачен пламенем.
      Глава 18
      Марино отвез меня домой и не уходил. Я сидела на кухне и смотрела на дождь, смутно отдавая себе отчет в том, что творилось вокруг. Кто-то позвонил, открылась входная дверь, послышались шаги и мужские голоса.
      Позднее Марино пришел на кухню и сел на стул напротив меня. Он примостился на самом краешке, словно не собирался надолго задерживаться.
      - Есть в доме какие-нибудь другие места, кроме спальни, где Эбби могла бы хранить свои вещи? - спросил он.
      - Не думаю, - пробормотала я.
      - Извини, но нам нужно посмотреть. Извини, док.
      - Понимаю.
      Он взглянул в направлении моего взгляда, устремленного в окно.
      - Я приготовлю кофе. Он поднялся.
      - Посмотрим, как я усвоил то, чему ты меня учила. Мой первый экзамен, да?
      Он передвигался по кухне, открывая и закрывая дверцы шкафов. Бежала вода, наполняя кофейник. Он удалился, пока закипал кофе, но через несколько мгновений вернулся обратно в компании другого детектива.
      - Мы ненадолго, доктор Скарпетта, - вежливо проговорил детектив. Ценим ваше сотрудничество.
      Шепнув несколько слов Марино, он ушел. Марино вновь присел к столу, поставив передо мной чашку кофе.
      - Что они ищут? - Я пыталась сосредоточиться.
      - Они просматривают блокноты, про которые ты мне рассказывала. Ищут пленки, а также что-нибудь, что могло бы помочь нам понять, почему миссис Харви застрелила Спурриера.
      - Вы уверены, что это сделала она?
      - Да, это сделала миссис Харви. Просто чудо, что она жива. Она не попала в сердце. Ей повезло, хотя, возможно, она будет другого мнения, если останется жива.
      - Я звонила в полицию Вильямсбурга. Я говорила им...
      - Да, знаю, - мягко прервал он меня. - Ты все сделала правильно. Ты сделала все, что могла.
      - Они не могли быть заняты другими делами. Я закрыла глаза, стараясь сдержать слезы.
      - Дело не в этом. Он помолчал.
      - Послушай меня, док. Я глубоко вздохнула.
      Марино прокашлялся и закурил сигарету.
      - Прежде чем вернуться в твой кабинет, я говорил с Бентоном. В ФБР получили результаты анализа крови Спурриера на DNA и сравнили с анализом крови, найденной в машине Элизабет Мотт. Характеристики крови не совпадают.
      - Что?
      - DNA характеристики не совпадают, - снова повторил он. - Об этом вчера сообщили работникам, осуществлявшим наблюдение за Спурриером. Бентон пытался дозвониться до меня, но не смог, поэтому я не знал. Ты понимаешь, что я говорю?
      Ошарашенно я глядела на него.
      - Юридически Спурриер более не являлся подозреваемым. Извращенцем да. Мы витали в облаках. Но он не убивал Элизабет и Джилл. В машине была не его кровь, следовательно, их убить он не мог. Не исключено, что он убил другие пары, но у нас нет доказательств. Продолжать повсеместную слежку, наблюдать за его домом - неблагодарное дело. Я имею в виду, что наступает момент, когда сил одних полицейских, становится недостаточно, а Спурриер мог обратиться в суд. Поэтому ФБР отказалось от наблюдения. Вот как все получилось.
      - Он убил Эбби.
      Марино отвернулся в сторону.
      - Да, похоже. Ее магнитофон был включен, и все записано на пленку. Но это не доказывает, что он убил другие пары, док. Похоже, что миссис Харви застрелила невиновного человека.
      - Но если Спурриер был невиновен, зачем он застрелил Эбби?
      - У меня есть версия, основанная на том, что я слышал на пленке и видел в доме, - сказал он. - Эбби и Спурриер разговаривали в гостиной. Эбби сидела на кушетке, где мы ее обнаружили. Спурриер услышал звонок и пошел открывать. Не знаю, почему он впустил Пэт Харви в дом. На ней была ветровка с капюшоном и джинсы. Теперь не узнать, как она представилась ему, что сказала. Нам не узнать, пока не поговорим с ней, но и тогда нет гарантий, что мы узнаем всю правду.
      - Но он все же впустил ее внутрь.
      - Он открыл дверь, - сказал Марино. - Затем она вытащила револьвер, тот, из которого она позднее выстрелила в себя. Миссис Харви заставила его вернуться в дом, в гостиную. Эбби продолжала сидеть на кушетке, а магнитофон все фиксировал. Поскольку машина Эбби стояла за углом, миссис Харви не заметила ее, когда парковала свой автомобиль перед домом. Она не знала, что Эбби в доме. Их встреча отвлекла ее внимание от Спурриера, дав ему возможность подойти к Эбби и прикрыться ею как щитом. Трудно сказать, как в точности обстояло дело, но мы знаем, что у Эбби был с собой револьвер, возможно, в сумочке, лежавшей рядом с ней на кушетке. Она попыталась достать оружие. Эбби стала бороться со Спурриером и получила пулю. Затем, прежде чем он успел выстрелить в миссис Харви, та опередила его. Мы проверили ее револьвер. Три стреляных гильзы, два патрона целы.
      - Она что-то говорила насчет телефона, - сказала я.
      - У Спурриера в доме только два телефонных аппарата. Один - в спальне, наверху, другой - на кухне, одного цвета со стеной и между шкафов, его очень трудно заметить. Я сам еле разглядел его. Похоже, что мы подъехали через несколько минут после стрельбы, док.
      Думаю, миссис Харви положила свой пистолет на кофейный столик и подошла к Эбби, затем, увидев, что дело плохо, решила вызвать помощь по телефону. Когда я вошел в гостиную, миссис Харви, вероятно, находилась в другой комнате, но не исключаю, что, услышав мои шаги, скрылась из виду. Войдя, я осмотрелся. В гостиной лежали лишь тела, проверил пульс. Мне показалось, что у Эбби он еще прощупывается, но я не был уверен. Нужно было решить, что делать: начать поиски миссис Харви в квартире Спурриера или сначала позвать тебя и уж затем приступить к ее поискам. Хочу сказать, что, войдя в первый раз, я ее не видел. Подумал, что она могла подняться наверх, - сказал он, явно расстроенный тем, что подверг меня смертельному риску.
      - Я хочу услышать пленку, - сказала я.
      Марино потер лицо руками, и, когда взглянул на меня, глаза у него были красными и полными слез.
      - Не подвергай себя такому испытанию.
      - Я должна.
      Он решительно поднялся из-за стола и вышел. Вернувшись, Марино открыл пластиковый пакет, внутри которого лежал магнитофон с микрокассетами, установил его на столе, перемотал часть пленки и нажал на кнопку воспроизведения.
      Кухню наполнил голос Эбби.
      - ...Я просто пытаюсь взглянуть на события с вашей стороны, но это не объясняет, почему вы разъезжали по ночам и расспрашивали людей о том, что вам хорошо известно. Например, как проехать в то или иное место.
      - Послушайте, я уже говорил вам о наркотиках. Вы пробовали наркотики?
      - Нет.
      - Как-нибудь попробуйте. Под их воздействием вы начнете совершать множество из ряда вон выходящих вещей. Вы, например, можете заблудиться, но думать, что знаете, где находитесь. Затем неожиданно понимаете, что заблудились, и вынуждены спрашивать дорогу к нужному месту.
      - Вы сказали, что больше не употребляете наркотики.
      - Никогда больше. Никогда. Моя большая ошибка. Никогда снова.
      - Что вы можете сказать по поводу предметов, найденных полицией в вашем доме?.. Ну...
      На пленке был отчетливо слышен звонок входной двери.
      - Да. Подождите.
      В голосе Спурриера прозвучало напряжение.
      Послышались затихающие шаги. На заднем плане звучали неразличимые голоса. Я расслышала, как Эбби пошевелилась на кушетке. Затем раздался недоуменный голос Спурриера:
      - Подождите, вы не знаете, что вы...
      - Я отлично знаю, что делаю, негодяй! Нарастая, звучал голос Пэт Харви:
      - Это мою дочь ты заманил в лес!
      - Не понимаю, о чем вы...
      - Пэт. Не надо! Пауза.
      - Эбби? О Господи!
      - Пэт. Не надо, Пэт.
      Голос Эбби был скован страхом. Она судорожно вздохнула, когда что-то тяжелое опустилось на кушетку.
      - Отпустите меня!
      Движение, быстрое дыхание, затем вскрик Эбби.
      - Стой! Стой! Звук выстрела. Еще один и еще. Тишина.
      Усиливающийся звук шагов по полу. Тишина.
      - Эбби? Пауза.
      - Пожалуйста, не умирай, Эбби...
      Голос Пэт Харви дрожал так сильно, что я едва узнала его.
      Марино взял магнитофон со стола, выключил и сунул обратно в пакет. Потрясенная, я не сводила с него глаз.
      * * *
      Субботним утром после похорон Эбби я подождала, когда рассеется толпа, и затем медленно пошла по тропинке, вившейся в тени магнолий и дубов, листья которых поблескивали на мягком весеннем солнце.
      Похороны Эбби были немноголюдными. Я встретила нескольких ее коллег по Ричмонду, пыталась, как могла, успокоить родителей. Приехал Марино. Марк тоже приехал. Он крепко прижал меня к себе, затем ушел, пообещав в конце дня зайти ко мне. Мне нужно было поговорить с Бентоном Уэсли, но прежде необходимо побыть несколько мгновений одной.