Люся уже лежала на лавочке с перебинтованным горлом. Глаза её были открыты и смотрели в потолок с какой-то неизбывной тоской. Я облегчённо вздохнула: значит, шпилька не задела сонную артерию и Люся выкарабкается, чтобы предстать перед судом. Босса не было, он что-то делал около бассейна. Надев второй сапог, я прошла туда и увидела, как он стоит на краю бассейна и смотрит на свой пистолет, все ещё покоящийся на дне.

— Хотите достану? — предложила я робко.

— Не нужно, — буркнул он. — Сейчас приедут ребята из МУРа и все сделают. — Он показал мне трубку сотового телефона, которую держал в руке. — Я уже вызвал их и «Скорую».

— Надеюсь, мне не придётся объясняться перед ними?

— Не придётся, я им сам все объясню, — он тепло улыбнулся. — Ты очень устала, моя девочка?

— Есть немного, — улыбнулась я в ответ. — Как я лихо, оказывается, сапоги метать умею, а?

— Да уж, везёт так везёт, — усмехнулся он. — Такое, может, раз в жизни случается. Надо же: бросить сапог и попасть каблуком прямо в горло — нарочно не придумаешь, ха-ха! — Он вдруг рассмеялся. — Я даже понять ничего не успел!

— Я тоже! — ответила я, и мы с ним расхохотались.

Что ж, теперь, когда первая часть задуманного боссом плана была выполнена, можно было с уверенностью сказать, что день для нас начался довольно удачно.

Следующим и основным этапом всей операции была имитация убийства многоуважаемого бизнесмена, который имел неосторожность пригреть на своей волосатой груди редкую по гремучести змею по имени Светлана. Как именно должно состояться убийство, я пока не знала, босс держал все в секрете и только время от времени бросал на меня задумчивые оценивающие взгляды.

Я несколько часиков поспала, вернее, как поспала — выключилась полностью, войдя в состояние прострации, и гоняла по всему своему израненному телу энергетику, чтобы восстановить более-менее нормальный вид. В результате, когда я встала с постели, мой нос уже не выглядел так ужасно, как утром, царапины на теле были едва видны, и вообще, я чувствовала себя словно заново родившейся и готовой к дальнейшим свершениям на благо родного детективного агентства. Бомж Майкл уже не бродил бесцельно по этажам, а пристроился добровольным помощником к Валентине и теперь чистил на кухне картошку и лук.

Босс сидел в своём кабинете и беспрестанно куда-то звонил, о чем-то договаривался, что-то доказывал и выглядел при этом очень сердитым. Ещё когда мы были в школе, я вкратце поведала ему о том, как якобы утонула Люся, поскользнувшись и ударившись головой о парапет, а он рассказал о своих впечатлениях. Когда я пошла открывать дверь, он вылез из бассейна и сел на бортик рядом с лестницей, где лежал пистолет. Ему и в голову не могло прийти, что вместо меня в дверях покажется разъярённая бешеная баба в трико. И все же он успел схватить пистолет, но она его опередила — реакция у неё была молниеносной. Мгновенно выхватив топорик, она метнула его в Родиона с пяти метров, целясь причём прямо в голову. Но он уклонился, топор пробил плечо, а пистолет упал в воду. Тут киллерша зачем-то выхватила овечьи ножницы (босс так и не понял, что она хотела этим сказать, а я скромно промолчала) и с жуткой ухмылкой пошла на него, обезоруженного и окровавленного. Родион, быстро сообразив, что его ожидает нечто очень страшное и неприятное, вскочил и бросился от неё, крича во все горло, чтобы прибежала хотя бы школьная охрана и вмешалась. Но директор по его же просьбе наказал охране ни во что не вмешиваться, поэтому те спокойненько сидели себе на месте и послушно делали вид, что ничего особенного не происходит: подумаешь, кто-то кричит нечеловеческим голосом в школьном бассейне — и не такое бывало… В общем, когда Родион сделал уже три круга вокруг бассейна, появилась я и зачем-то столкнула его в воду. Я заявила, что это произошло чисто случайно. Он поверил.

Но, слава богу, он не понял, как затем потерял сознание, когда я к нему подбежала. На моё счастье, он даже не успел заметить, как я его ударила, поэтому легко принял версию, что отключился от потери крови и от шока. На том мы и остановились.

Было уже четыре часа дня. Люся — каблук пропорол ей лишь шейную мышцу — лежала в больнице. Она не могла разговаривать и почти ничего не слышала — у неё лопнула барабанная перепонка. Босс уже рассказал мне, что оперативники из МУРа в одно мгновение отыскали швейное ателье, где она работала закройщицей, и её однокомнатную квартиру на окраине Москвы, похожую, по их словам, на логово волчицы. Там почти не было мебели, зато в большом количестве имелись спортивные тренажёры и деньги. Она их даже не прятала, видимо, настолько была уверена в своей безнаказанности, они просто лежали в ящике комода. Точную сумму боссу не назвали, но сказали, что она вполне могла бы купить себе трехкомнатную квартиру в центре и жить, не отказывая себе ни в чем до конца дней. Но ей это, видимо, было не нужно — Люся предпочитала вести спартанский образ жизни. Нам вернули наши пять тысяч, которые киллерша даже не вытащила из конверта, а так и бросила в ящик. После того как нашли её дневник, половина следственных органов столицы могла вздохнуть спокойно, ибо выяснилось, что она причастна к большому количеству преступлений, до сих пор не раскрытых и висевших тяжким грузом на их плечах. Этот дневник затем передали для ознакомления Родиону. Он бегло просмотрел его и пообещал потом, когда все закончится, поведать мне о необычной жизни этой странной женщины. Я, конечно, сгорала от любопытства, но настаивать не стала — сейчас были дела и поважнее.

— Так что вы придумали с мужем Светланы? — нетерпеливо спросила я, сидя в своём кресле с банкой колы и сигаретой в руках. — Или мы уже не будем его убивать?

— То есть как это не будем? — усмехнулся он, набивая табаком трубку. — Ещё как будем. Правда, тебе опять придётся немного поднапрячься, но на этот раз, поверь, тебе уж точно ничего не будет грозить. Веришь мне? — Он внимательно посмотрел на меня.

— А что мне остаётся, — пожала я плечами, — конечно, верю.

— Ну и умница. Это абсолютно безопасно.

— И что я должна делать?

— Массаж, — хитро улыбнулся он. — Лёгкий эротический массаж.

— Не поняла, — насторожилась я, — вы что, хотите меня в самое пекло засунуть?

— Да ну брось, какое там пекло — обычная частная сауна с девочками. Я уже обо всем договорился. Все проститутки, которые работают в подобных салонах, находятся на учёте в милиции, как и их хозяева. Хозяева были так добры, что согласились включить тебя в список тех девочек, которые должны будут сегодня приехать к Олегу Румянцеву. Они там все время меняются, поэтому никто и внимания не обратит.

— Мне что, опять там голой бегать?! — возмутилась я. — Эдак я скоро квалификацию поменяю, вам не кажется?

— Вот только не надо истерик, — строго проговорил босс. — Я, между прочим, сегодня тоже пожертвовал своей врождённой стыдливостью. Дело есть дело, милая моя. Нужно будет — будешь бегать голой. И не только бегать, а и…

— А вот это уж фигушки! — решительно заявила я. — Этого вы от меня не дождётесь никогда! Я не проститутка…

— А никто и не говорит, — смягчил тон босс, — что тебе обязательно придётся это делать. Может так случиться, что это и не понадобится вовсе, мало ли… Но честно говоря, я ни разу не был в подобных заведениях и понятия не имею, как у них там все происходит…

— А как оно там может происходить! Разве это не ясно? Приходят здоровенные бандиты, наваливаются всем скопом на несчастных девушек и…

— Подожди, подожди, — поморщился босс. — Во-первых, это не бандиты, а бизнесмены…

— Да какая разница?! — не унималась я. — Все они одним миром мазаны!

— Ну ладно, успокойся, — Родион нахмурился. — Других вариантов все равно нет. Если бы я мог сойти за девушку, то сам бы пошёл, но сама понимаешь…

— Да уж, вы всегда найдёте причину… — обиженно надулась я.

— Это — объективная причина. Иначе ничего не получается. Я перебрал все варианты, включая твои, абсурдные, и пришёл к выводу, что убить его можно только в сауне, когда он будет уверен, что находится в полной безопасности. Там же все его люди…

— Конечно, его люди, — хмыкнула я. — Они-то меня там и разорвут в клочья, когда я попытаюсь вонзить ему нож в сердце или что вы там задумали, не знаю…

— Какие ножи, о чем ты говоришь? Мы же не должны его убивать. Тебе нужно будет всего-навсего воплотить в жизнь собственную идею со снотворным и красной краской — все остальное уже не твоя забота.

— Всего-навсего?! — Мои глаза полезли на лоб. — И как же вы себе это представляете, интересно?

— Очень даже просто, — невозмутимо ответил он, попыхивая трубкой. — В самый разгар вакханалии ты достанешь припрятанный где-нибудь пистолет и на глазах у всех всадишь в него ампулу с краской и парализующим ядом. Он мгновенно отрубится, а на груди у него будет красоваться алое пятно. — Довольно хмыкнув, он откинулся в кресле. — Такую ампулу, вернее две, по моей просьбе уже делают в лаборатории на Петровке.

— А я? — застыла я с открытым ртом.

— Что ты?

— Со мной-то что будет потом? — ещё не веря, что босс решил пожертвовать моей жизнью ради каких-то лишних десяти тысяч долларов, сипло спросила я.

— С тобой не произойдёт ничего. По крайней мере я на это надеюсь. И вот почему…

И он начал рассказывать мне суть задуманной им очередной авантюры, смысл которой, как всегда, сводился к тому, чтобы и волки были сыты, и овцы не пострадали…

…В половине восьмого вечера за мной заехали на потрёпанном «жигуленке» два милиционера в гражданском и повезли на какую-то блат-хату, где, как они сказали, томятся в ожидании вызова посвятившие себя служению ветреной Венере московские жрицы любви. В моей сумочке уже лежал маленький браунинг, заряженный двумя капсулами с окрашенным ядом. Милиционеры всю дорогу молчали.

Только когда подъехали к какому-то пятиэтажному кирпичному дому сталинского типа, расположенному в старом районе на Бауманской, один из них, тот, что сидел за рулём, тихо проговорил:

— Сутенёру мы сказали, что ты журналистка из газеты, хочешь сделать прямой репортаж из сауны, где проводят время богатые люди. Он, конечно, в любом случае ничего бы не сказал, но мы посчитали, что так будет надёжнее. Если бы он знал, что ты из ментов, то мог бы скорее проболтаться. Так что будь спокойна…

Машина остановилась у крайнего подъезда, освещённого лампочкой под козырьком, водитель заглушил мотор и посмотрел на часы.

— Сейчас он выйдет. Зовут его Андрей. Главное, не суетись, веди себя естественно и не задавай лишних вопросов. Делай все, что скажут. — Он повернулся ко мне и посмотрел в глаза. — Надеюсь, ты знаешь, на что идёшь?

— Да, — коротко бросила я.

— Тогда все будет о'кей. А вот и он.

Дверь подъезда открылась, из неё вышел высокий худощавый парень в костюме, с довольно красивым лицом и длинными светлыми волосами, осмотрелся по сторонам и быстро подбежал к машине. Открыв заднюю дверцу, он сел рядом со мной, окинул меня изучающим взглядом и насмешливо проговорил:

— Так это она и есть? Ничего себе штучка. Пойдёшь ко мне работать?

— Кончай, Кузнецов, не до этого, — спокойно оборвал его водитель. — Ты все помнишь, о чем договаривались?

— Обижаешь, начальник. Только и ты потом не забудь, что обещал, — полгода в мою «малину» не заглядывать.

— От Румянцева уже звонили?

— Да, все тип-топ. Им на сегодня нужны три девочки на всю ночь — обычный заказ. Когда у него там гости, то и по пять, по десять берут. — Он повернулся ко мне. — А ты из какой газеты? Может, и про меня напишешь? — Он хохотнул. — Во будет здорово!

— Кончай, я сказал. Она из «МК».

— Ого, — он уважительно присвистнул, — тогда базара нет. Но чтобы без всяких сюрпризов. Иначе не сносить мне головы.

— Не волнуйся, твоя голова не пострадает. Ладно, уводи её и помни, что, пока она у тебя — ты за неё отвечаешь. Чтобы её там твои стервы не порвали…

— Не порвут, начальник, они у меня кроткие и послушные, хи-хи!

— Знаем мы твоих кротких. Неделю назад в туалете ресторана невинную девчонку насмерть затоптали — за конкурентку приняли.

— А вот этого не надо! — запротестовал Андрей. — Это вовсе не мои были, а Катькины. У неё точно все стервы, как на подбор, а у меня ласковые и милые. — Он положил руку мне на бедро. — Ну что, идём, моя сладенькая?

— Лапу убери, а то получишь, — процедила я.

— Ого! — опешил он, убирая руку. — А ты с огоньком, девочка! Ладно, извини, я ведь любя…

— Не бойся его, — усмехнулся водитель, — он «голубой».

— Ну и что? Разве это запрещено? — нагло ухмыльнулся тот и открыл дверцу. — В общем, как договорились, начальник: полгода у меня тишь да гладь.

— Да, ровно полгода, — кивнул тот.

Я вышла следом, и мы вошли в подъезд. Машина тут же отъехала. Я осталась одна с совершенно незнакомыми мне людьми. Все дальнейшее должно было происходить уже независимо от моих желаний, я обязана была лишь подчиняться и не творить глупостей, чтобы все не испортить. Сразу за дверью был вход в подвал. Андрей постучал условным стуком, чёрная металлическая дверь открылась, за ней возник бритоголовый болван с тупыми глазами и здоровым телом. Взглянув на меня, он отступил и пропустил нас на лестницу. Откуда-то снизу доносились звуки музыки. Андрей легонько толкнул меня в спину, и я пошла вниз. Здесь мне бояться было нечего, и я почти не волновалась. Мы вошли ещё в одну дверь и оказались в просторной комнате с низким потолком. Все стены были оклеены вырезками из журналов, в основном порнографических, вдоль стен стояли диваны со столиками, и на них сидело около десятка размалёванных девочек примерно от шестнадцати до двадцати лет. Все курили, дым стоял столбом, въедаясь в глаза, кто-то звонко смеялся, совсем ещё по-детски, кто-то вульгарно матерился, а две девицы в коротеньких юбочках, сидевшие в дальнем полутёмном углу, сплелись в объятиях и страстно целовались, ничуть не смущаясь присутствием остальных. На нас никто и не обратил внимания. Вот тебе и вся «малина», разочарованно подумала я.

— Ну что стоишь, — Андрей подтолкнул меня к дивану, — проходи, садись пока. Сейчас тачка приедет, и отправитесь. Я позову.

И, словно забыв обо мне, он прошёл через всю комнату и скрылся за железной дверью в конце. Я присела на диван, достала сигареты и закурила, ловя на себе насторожённые взгляды некоторых девчонок. Если бы кто-то из них посмел сейчас наезжать на меня, я бы не стала раздумывать, а сразу бы и отметелила, чтобы другим неповадно было. У меня и без них доставало проблем на сегодняшний вечер. Видимо, они прочитали это в моих глазах, поэтому благоразумно не стали доставать вопросами. Через десять минут сверху спустился какой-то мужчина в кожаной куртке и, не замечая никого вокруг, словно вошёл в овчарню, прошёл к дальней двери. Через минуту вышел уже вместе с Андреем.

— Так, девочки, пора за работу. Дина, Настя, хватит сосаться, поедете с Геной.

Две целующиеся девочки тут же отпрянули друг от друга, задыхаясь, с блаженными улыбками на размазанных губах, и торопливо полезли в косметички.

— А куда, Андрюшенька? — спросила темноволосая, накрашивая губки.

— Какая тебе разница. Дина. В сауну. Втроём поедете. Вон, новенькая тоже с вами.

Они обе презрительно уставились на меня, и светленькая спросила:

— А она что, ещё девочка? — и залилась визгливым смехом.

Я молча отвернулась.

— Хватит ржать! — прикрикнул сутенёр. — Её зовут Маша. И чтобы все было тип-топ, работать с полной отдачей.

— Да что мы, не знаем, что ли? — хихикнула светленькая Настя. — Нам лишь бы бабки шли.

— В шесть утра Гена вас заберёт.

— А беспредела сегодня не будет? — разочарованно протянула Дина.

— Обойдёшься. Все? Валяйте.

Мы втроём вышли на улицу, где в красной «девятке» уже сидел Гена, загрузились в неё, и нас повезли в сауну. Настя с Диной на заднем сиденье тут же начали вздыхать и обниматься, а я молча сидела рядом с Геной и смотрела в окно, обдумывая, куда бы мне спрятать пистолет, чтобы в нужный момент его легко можно было достать и произвести выстрел. Как выяснил босс, весь персонал сауны был подобран лично Румянцевым, а потому опрашивать кого-либо из них насчёт расположения комнат и местных порядков было опасно — могли что-то заподозрить.

Единственное, что знал Родион, это где сауна находится. Все остальное мне предстояло узнать и решить самой по ходу действия, так сказать.

— Там же все голые будут, — успокаивал меня босс перед отъездом, — а значит, без оружия. Твоя задача продержаться там каких-нибудь несчастных полчаса, чтобы за это время тебя не изнасиловали или не убили, если ты откажешься. Но ты ведь у меня умная девочка, придумаешь что-нибудь.

— Да уж, придумаю, — бурчала я недовольно, понимая, что задача стоит передо мной почти невыполнимая. Видано ли, чтобы проститутка, уже оплаченная и раздетая до нитки, стала вдруг ломаться перед клиентами?

— Конечно, придумаешь, — уверенно кивал босс. — В крайнем случае скажешь, что голова болит…

Через ворота на проходной, которые открыл услужливый сторож, мы въехали на территорию какого-то завода с тёмными, явно простаивающими корпусами, попетляли между ними и остановились у небольшого двухэтажного здания из красного кирпича, с решётками на светящихся окнах. На стоянке уже стояли три иномарки. Среди них был и «шестисотый» «мере», принадлежавший, как видно, самому президенту. Значит, вся компания уже в сборе. Нервный холодок прошёл по моей спине, я поёжилась и вышла наружу. Следом вылезли Настя с Диной.

— Ой, так мы ж тут уже были! — весело воскликнула Настя. — Тут же Олежек, помнишь? Солидненький такой…

— Точно! — как ребёнок, обрадовалась Дина. — Он ещё водку мороженым закусывает.

— Ну, девочки, вперёд на мины. — Гена подошёл к двери и три раза постучал. — Эй, открывай, братва! Телки прибыли!

Дверь загремела и отворилась. На нас глянул хмурый мордоворот в спортивном костюме, с рябой физиономией, увидел, оскалился и отступил.

— Ой, какой хорошенький! — взвизгнула Дина. — А как тебя зовут, котик?

— Толик, — ухмыльнулся тот, похотливо облизывая взглядом всех троих сразу. — Опаздываете, красавицы. Уже пять минут десятого. Заходите, вас уже ждут.

— В шесть утра пусть будут готовы, — подобострастно попросил Гена. — Как договаривались.

— Не ссы, — буркнул Толик. — Задержим — доплатим.

Мы вошли внутрь. Толик тут же запер железную дверь и повёл нас на второй этаж по бетонной лестнице. Я почему-то стала представлять, как, например, Люся, не ошибись тогда номером Светлана, смогла бы осуществить убийство этого Олега. Ей ведь тоже пришлось бы доставать его в этой сауне — больше возможности не было. А хотя, кто её знает, эту волчицу, может, она бы что-нибудь и придумала, у неё ума бы хватило. И потом, ей ведь не пришлось бы ломать голову над фальсификацией, а всего-навсего по-настоящему убить человека и вовремя скрыться, это не так уж и трудно сделать по нынешним временам. Эх, и почему эта Света не туда попала? Сейчас бы сидела я себе дома и горя не знала…

В огромном предбаннике, напоминавшем обычную гостиную с кожаными диванами, с обитыми красным дерматином стенами, большим низким столом, заставленным всякой всячиной, с холодильником и включённым телевизором, находилось, включая Толика, пять мужчин. Четверо сидели за столом в чем мать родила, разговаривали, курили, пили и играли в карты. Двое были молодыми и накачанными атлетами с бритыми затылками, одному было около пятидесяти пяти, ну а четвёртым был, собственно, сам Олег Румянцев, которого я узнала сразу.

Выглядел он почти так же, как на фотографии. С нашим приходом все замолчали на мгновение, посмотрели на нас, а потом как ни в чем не бывало отвернулись и продолжили игру.

— Привет, мальчики! — весело прощебетала Настя, стягивая с себя курточку. — Мы вам потрахаться принесли, не желаете? — Она засмеялась. Дина тоже. Я предпочла пока не высовываться и потому лишь слегка скривилась в знак того, что мне тоже должно быть весело.

— Толик, займись ими. — Сидевший в центре дивана лицом к нам виновник всего происходящего, Олег, небрежно махнул рукой в сторону двери. — Пусть пока раздеваются, подмываются, в общем, сами знают, не маленькие. И объясни им там, что к чему.

Толик сгрёб нас в охапку и втолкнул в дверь, за которой оказалось что-то вроде раздевалки, только вместо шкафчиков прямо на стенах были прибиты крючки, а под ними стояли лавочки. На них в беспорядке была сложена мужская одежда.

— Давайте, девчонки, скидывайте шмотки и на подмывку под душ, — строго проговорил он. — И много не трепитесь — хозяин этого не любит. Захотят вас — скажут. А до этого пейте, ешьте, в бассейне купайтесь, но не напрашивайтесь.

Через час-полтора, когда все разогреются, тогда пожалуйста…

— Фи, какие вы неприветливые! — капризно надула губки Настя, начиная раздеваться. — Обычно на нас прямо с порога накидываются, а тут как в монастыре прям. И Олежек нас не узнал…

— Закрой варежку, сучка! — рявкнул Толик и вдруг, схватив её сзади за волосы, протащил к стоявшему в углу столу, пригнул, задрал юбочку, сорвал с неё трусики и оттянул своё трико, приговаривая:

— Я тебе покажу монастырь, шлюха дешёвая! Ишь, цаца нашлась…

— Ой, что ты делаешь! — притворно заверещала Настя. — Как тебе не стыдно, бессовестный мальчишка!

В следующее мгновение она, поудобнее устроившись на столе, уже довольно заулыбалась, с готовностью расставила ноги и нетерпеливо задёргала голой попкой в ожидании, а Дина подскочила к Толику и начала ему помогать… Я отвернулась и, выбрав место поближе к двери, стала раздеваться, слушая пыхтение охранника и постанывания девочек. Им обеим было не больше семнадцати. Где и когда они успели стать такими — один бог ведал. Конечно, это не моё собачье дело, но мне это все не нравилось.

Насколько я поняла, тут все ходили голыми, без простынь, как это обычно принято в подобных местах. Если бы были простыни, я бы могла спрятать маленький браунинг в складке и в нужный момент достать. Значит, пистолет придётся оставить где-то здесь. Повесив плащ на крючок, я сняла блузку, бросила на лавку, незаметно вытащила браунинг из сумочки и сунула его под блузку, чтобы можно было взять его вместе с ней, и никто бы тогда не заметил, что в руке пистолет. Часы на стене показывали пятнадцать минут десятого. Раздевшись, я, не глядя на все ещё занятую собой троицу, вышла в предбанник, чтобы и меня ещё, чего доброго, не втянули в этот сладострастный процесс. Я рассчитывала тихонько пройти мимо сидящих за столом жлобов в сауну, дверь в которую находилась справа и куда вели мокрые следы. И уже почти дошла до неё, как услышала тягучий, сытый голос Олега:

— Ну-ка стой, родная.

Я замерла, а потом медленно повернулась, выдавив из себя улыбку.

— Я… тут под душ вроде как собралась… — пояснила я, махнув рукой в сторону сауны. — Толик так велел…

Все мужчины повернулись и тоже стали смотреть на меня, разглядывая каждую мою драгоценную клеточку своими грязными глазами.

— Подойди-ка поближе, — приказал Олег. Не понимая, чего, собственно, от меня хотят, я сделала пару шагов к столу и остановилась. Сидевший всех ближе пожилой мужик с большим животом тут же протянул руку, положил мне на грудь и начал гладить, довольно ухмыляясь.

— Чего это ты вся изодранная? — Президент положил свои карты на стол и, прищурившись, уставился мне в глаза. — Нам порченый товар не нужен.

— Я не изодранная, — робко подала я голос, испугавшись, что меня сейчас попрут отсюда и все пойдёт насмарку. — Я мазохистка по совместительству.

Быстрее кончаю, когда меня царапают — организм такой. Странно, правда?

— Ишь ты, — мотнул головой Олег, — мазохистка. Ладно, отпусти её.

— Ну вот, а я только завелась. — Я обиженно надула губы и, игриво виляя ягодицами, ушла в сауну.

— А в ней определённо что-то есть, — услышала я, закрывая дверь, задумчивое бормотание Олега и облегчённо вздохнула: пронесло!

Сердце отсчитывало оставшиеся до решающего моменты секунды бешеным ритмом, лихорадочно отдаваясь в мозгу каждым ударом. Мне нужно было, несмотря ни на что, за минуту до половины десятого попасть в раздевалку, взять пистолет, выйти оттуда, найти Румянцева и всадить в него пулю, причём так, чтобы все видели, что я попала ему прямо в сердце. И ничто не должно помешать — иначе весь план сорвётся и Родион потом даже не станет выслушивать моих жалких объяснений, а просто перестанет мне доверять что-то серьёзное. А именно к серьёзным делам я стремилась всей своей душой, хотела, чтобы он без опаски отправлял меня туда, куда я и так попадала все время, то есть в передряги, но только это происходило случайно и мне приходилось потом все скрывать. А ведь это можно и нужно было делать вполне осознанно, босс мог бы свести мои приключения к минимальному риску. Но, по его мнению, я все ещё оставалась обычной секретаршей со взбалмошным характером.

Две душевые трубки торчали прямо из стены напротив большой, отделанной темно-синим мрамором купели, в которой бурлила вода. Дальше находилась обитая деревянными планками дверь в сауну, рядом с ней на стене висел терморегулятор.

Только я настроила воду и влезла под душ, как в помещение вошёл Олег. Один.

Стоя, он действительно выглядел очень здоровым мужчиной. Я вспомнила фотографию, сделанную на Таити, где он лежал в шезлонге в окружении полуобнажённых девиц, и почему-то представила его в своих объятиях. Что-то зашевелилось у меня внутри, взгляд невольно опустился на его бедра, я почувствовала, как краснею, и спешно отвернулась. Он подошёл ко мне, повернул, взяв за плечи сильными руками, и притянул к себе. Струя падала ему на голову, ручьями стекая по лицу и по всему телу, а он молча и очень серьёзно смотрел мне в глаза, словно хотел заглянуть в самую душу. Почему-то мне стало не по себе — он меня смущал, этот здоровый и красивый мужик. Очень редко бывало, чтобы я теряла контроль над собой и над своими чувствами, а тут, как назло, в самый нужный момент моя душа вдруг ослабела, затрепетала под его взглядом, готовая выйти из подчинения, и с ужасом я поняла, что ещё немного, и я уже не смогу управлять собой. Меня вдруг охватила дрожь, я виновато улыбнулась, отведя взгляд, не понимая, чего он хочет, а он встряхнул меня, как тряпичную куклу, и спросил своим властным голосом:

— Ты зачем сюда пришла, а?

— Вы же знаете…

— Не морочь мне голову! Ты ведь не шлюха.

— Нет, шлюха, — твёрдо пробормотала я, пытаясь уйти от его назойливых глаз.

— У тебя что, мозгов нет? — уже мягче спросил он. — Деньги ведь можно и другими способами заработать.

— Других способов я не знаю, — прошептала я. — Чем я вас не устраиваю?

— Тем, что слишком хороша для обычной шлюхи, — усмехнулся он и вытащил меня из-под струи. Теперь мы стояли рядом с купелью, и он все так же прижимал меня к себе, заглядывая в лицо.

— Какая уж есть, — бросила я, робко улыбнувшись, потому что мне и вправду было приятно слышать его слова.

— Послушай меня, детка. Мне почему-то не хочется, чтобы тебя трогал кто-то ещё, кроме меня. Вообще-то мне всегда было все равно. Но ты… — Он усмехнулся, и я вдруг поняла, что он тоже испытывает определённую неловкость.

Видимо, он был не только жеребцом, а ещё и умным мужчиной, если смог рассмотреть во мне что-то или просто нюхом почуял в такой недвусмысленной ситуации. Я ощутила, как душа моя наполняется радостным теплом — значит, есть во мне все-таки что-то, чего не спрячешь и не скроешь никакой маскировкой. И оттого, что это смог заметить человек, которого через пять минут мне нужно было вроде как прикончить, мне было вдвойне приятно.

— Вы меня смущаете, — пролепетала я. — К чему все эти разговоры…

— Твои глаза лгут мне, — сказал он. — А я этого не люблю.

— У нас работа такая — притворяться, — вывернулась я. — Вам же неинтересно, что у нас в душе творится, чем мы дышим, когда к вам приходим…

Мы для вас лишь…

— Да, ты права. — Он отпустил меня, отошёл и сел на край бассейна с задумчивостью на лице. — Что-то я погнал сегодня. Устал, наверное. — Он потёр пальцами сморщенный лоб. — А насчёт души ты правильно сказала — это никого не интересует: ни вас, ни нас. Мне вот тоже поговорить не с кем, а хочется. — Он взглянул на меня с интересом. — И все-таки ты слишком хороша для дешёвой путаны…

В этот момент дверь открылась и вбежали голые и хохочущие Настя с Диной. Не обращая на нас внимания, они с разбегу запрыгнули в купель, обдав нас ледяными брызгами и тут же завизжав:

— Ой, мамочка, вода холодная!!!

Далее последовала жуткая матерщина, и они начали быстро выбираться. А я подумала о том, что было бы, увидь их сейчас родная мамочка…

Олег поднялся, встал передо мной во весь рост, ничуть не стесняясь своей наготы, и недовольно проговорил:

— Ладно, крошки, веселитесь пока. — Он провёл рукой по моей груди с давно набухшими сосками, и по мне побежали мурашки. Он качнул головой. — А ты ещё и страстная к тому же.

И вышел в комнату, оставив меня в полном недоумении. Единственное, что я понимала, это то, что он мне начинал нравиться. В нем не было ничего зверского, тупого и наглого, что обычно бывает в бандитах или в некоторых «новых русских». И он не показался мне таким уж мерзким и пошлым, каким описывала его Светлана. Нормальный здоровый мужик, наблюдательный и вдумчивый, не бросается на каждую юбку, как голодный зверь, а сидит вон и в карты играет… Нет, в нем определённо что-то было, и Светлана наверняка слегка приврала для убедительности, рассказывая свою душещипательную историю…

С этими мыслями я вышла и, украдкой бросив взгляд на мужчин за столом, чтобы убедиться, что Олег уже сидит на своём месте, спокойно прошла в раздевалку, шлёпая по гладкому деревянному полу мокрыми босыми ногами. Меня, к счастью, никто не остановил, я благополучно добралась до двери и вошла внутрь.

И остолбенела. Рядом с моей одеждой стоял Толик и с тупым изумлением таращился на мой браунинг. В другой руке он держал мою блузку. Видимо, я застала его в тот самый момент, когда он только-только обнаружил эту игрушку и ещё даже не успел раскрыть рот, чтобы кому-то сообщить об этом. Часы показывали двадцать восемь минут десятого.