Ингрэм сокрушенно всплеснул руками.
      – Но я не джентльмен, милорд, куда мне понять такого рода принципы. Однако я быстро в них разберусь, если вы выразите готовность пригласить на обед Венецию и меня, это для начала, и…
      Это был чистой воды шантаж. Адам взял на себя выплату долга и был уверен, что на этом все кончится, учитывая результаты переговоров, которые вел Лефой. Однако теперь вот выяснилось, что все только начинается. Что касается земли, то Ингрэм выбрал удобнейший момент, когда Эшвики находятся в стесненном положении после выплаты долгов Тилни, и надеется расширить свои владения за счет Айнхоллоу. И еще он мечтает попасть в высший свет. Адам, несомненно, мог бы ему помочь в этом, если бы пожелал. В узком обществе Хэррогейта нашлось бы достаточно людей, которые последовали бы его примеру. При мысли об этом Адам внутренне передернулся. Поступиться своими принципами и вилять хвостом перед Сэмюэлем Ингрэмом лишь потому, что зять совершил грубую ошибку… Ну уж нет. И дело вовсе не в гордыне или снобизме, подумал Адам. Он никому не позволит помыкать им.
      – Мне жаль, Ингрэм, но я не могу вам помочь, – твердо сказал Адам. – Я сам не принимаю участия в светской жизни Хэррогейта, а потому и не могу никого ввести в общество.
      Ингрэм пожал плечами.
      – Не торопитесь с ответом, молодой человек. Я уверен, вам не понравится, если все начнут судачить о глупых промашках лорда Тилни.
      Выдержка изменила Адаму.
      – Если бы вы, Ингрэм, имели хотя бы слабое представление о том, что такое джентльмен, вы бы поняли, почему я говорю вам: выбалтывайте все что хотите и кому хотите – и пошло все к черту, – процедил он сквозь зубы. – Хотя я тоже мог бы немало о вас рассказать, я не унижусь до такой степени!
      Губы Ингрэма сжались в ниточку.
      – Ну-ну, милорд, вот это называется откровенность. Но что скажет на это ваша дорогая сестричка? Такая очаровательная дамочка, но совсем ослабела после смерти супруга, бедняжка… такая слабенькая стала.
      На несколько мгновений вновь повисла тягостная тишина. Адам поймал беспокойный взгляд Эдварда. Он хорошо знал своего брата и понимал, что означает этот взгляд. Мол, не рви так резко, надо потянуть время и подумать. Адам с усилием взял себя в руки.
      – Хорошо, Ингрэм, – сказал он спокойным тоном. – Я подумаю над вашими предложениями, но мне нужно немного времени.
      Лицо Ингрэма смягчилось.
      – Очень разумно с вашей стороны, молодой человек. Я заеду через день-два. Только учтите, моя Венеция женщина нетерпеливая, давайте решайте поскорее. – Он прищурился. – Уж давайте не подведите, молодые люди.
      Адам посмотрел на него ледяным взглядом.
      – Я слышу, Ингрэм.
      Эдвард подошел к двери и распахнул ее настежь.
      – Покойной ночи. – Ингрэм приостановился в дверях, явно ожидая ответа, но, не дождавшись, помрачнел и вышел.
      Братья стояли молча, пока из гулкого коридора доносились удаляющиеся звуки шагов. Наконец хлопнула входная дверь.
      – Хорошо хоть Делла ушла, – нарушил молчание Эдвард. – Уж она-то вряд ли смогла бы вести себя вежливо с Ингрэмом. Но насчет того, что она слабая… ну, нет, тут Ингрэм глубоко ошибается!
      Эдвард взял у Адама бокал и, подойдя к дубовому столику, подлил бренди ему и себе. Адам нервно зашагал по комнате.
      – Найти бы хоть крошечное доказательство того, что с этим делом не все чисто.
      – Зря надеешься, старик. Ничего такого не было, просто “Северный принц” утонул, вот и все. Чистое невезение.
      – Допустим, что так, но каким образом Ингрэму удалось уговорить Хамфри? Может, он его шантажировал?
      Эдвард мотнул головой.
      – Но ты же знаешь, Хамфри всегда был мотом, другое дело, что он взял в долг крупную сумму, как раз когда на рынке была неустойчивая обстановка. Но так уж совпало.
      Адам ничего не ответил. Он знал, что брат прав.
      – Найти бы хоть какое-то доказательство того, что сделки Ингрэма незаконны… – заговорил он, опускаясь в кресло.
      – Кое-кто пытался, но он слишком хитер, за руку не схватишь. Да и потом, если он безжалостен к конкурентам, это еще не значит, что его сделки незаконны.
      Адам в бессильном гневе стукнул кулаком по подлокотнику.
      – Черт побери, Эд, этот господин шантажист! Чем он только что тут занимался, если не шантажом?
      Эдвард пожал плечами.
      – Ты прав, но он хитрый лис. Если что, скажет, что приходил попросить тебя об услуге, и больше ничего…
      – А если я не соглашусь, он вываляет в грязи имя Хамфри. – Адам сделал глоток бренди, мрачно глядя в огонь. – Ну и ладно, пусть делает что хочет, но я не собираюсь становиться его марионеткой и ублажать его и его жену. Уверен, Делла меня поймет.
      – Вполне может статься, что его планы много шире, – заметил Эдвард. – Я слышал, он потребовал за ферму в Шоусе непомерно высокую арендную плату. Крестьяне и так его ненавидят за то, что он огородил тамошнее общинное пастбище, а если еще выдастся неурожай, а батракам он будет платить мало, последует взрыв.
      Оба замолчали, тишину нарушал лишь шелест листвы за окном.
      – На этой неделе и так уже чуть не начались беспорядки около поста по взиманию дорожной пошлины, а ведь он еще даже не достроен. – Адам нахмурился. – Ты думаешь, Эд, будет еще хуже?
      – Все предпосылки налицо, – ответил Эдвард. Будучи приходским священником в Айнхоллоу, он знал состояние дел в деревнях вокруг Хэррогейта лучше, чем любой землевладелец. – Если будет неурожай, надо ждать беспорядков. Народ и так еле сводит концы с концами, а Ингрэм все туже закручивает гайки. У меня нехорошее предчувствие…
      – В Шоусе уже был поджог. Эдвард кивнул.
      – Это было предупреждение. Если Ингрэм не прислушается, дело примет дурной оборот.
      – А нам-то что делать?
      – Быть начеку. В случае чего постараемся как-нибудь воспользоваться обстоятельствами…
      Брови Адама поползли вверх.
      – Да ты стратег, братец! Неужели это говорит человек в сутане?
      – Господь помогает тому, кто помогает себе, – убежденно проговорил Эдвард.
 
      За ночь погода переменилась, и весь следующий день шел дождь, отвечавший грустному настроению Эннис и нагнавший скуку на Фэнни и Люси. Сидя на скамье под окном гостиной, Эннис смотрела, как струи дождя бегут по стеклу, как прохожие спешат по тротуару, наклонившись против ветра и выставив перед собой зонты, точно штыки. Девушки вышивали и о чем-то переговаривались. Эннис хотелось, чтобы приехал Адам, но она сама ему запретила.
      На вечер они были приглашены в гости к сэру Эверарду Доблу, жившему неподалеку от Хэррогейта. Этот визит позволял Эннис посмотреть, что у него за дом, а матери сэра Эверарда, вдовствующей леди Добл, – познакомиться с возможной невесткой, так что обе стороны ждали встречи с нетерпением. Обед был скуден, дом – темен и мрачен, но для Фэнни титул перевешивал все остальное, она была весела и довольна и всего несколько раз заставила Эннис поморщиться, сказав что-то неуместное. После обеда, пока Фэнни музицировала, леди Добл подошла и села на диван рядом с Эннис.
      – По-моему, малышка ничего, – сказала она, не потрудившись даже понизить голос. Эннис поняла, что по части вульгарности будущая свекровь, пожалуй, не уступит своей невестке. – А сколько за ней дают?
      – Сорок тысяч фунтов, – вполголоса сообщила Эннис.
      – Целых сорок тысяч?! – вскричала леди Добл. – Вот это да!
      После этого дело оставалось за малым – сэр Эверард повел Фэнни в оранжерею, где сделал предложение, которое и было принято. Эннис испытала громадное облегчение. Приехав домой, она написала радостное письмо сэру Роберту Кроссли.
 
      Через неделю пришла очередь Люси. Явился Барнеби Норвуд и предложил ей руку и сердце. Эннис от души поздравила девушку и отправила сэру Роберту второе письмо. Даже Фэнни, гордая тем, что выходит замуж за баронета, а не просто джентльмена, была ласкова со своей младшей сестрой.
 
      Прошла еще неделя, и в понедельник Эннис повезла девушек на бал в зал ассамблей. Вечер был сырой и душный. Эннис сидела среди компаньонок и лихорадочно махала веером. Запруженный народом зал, сотни горящих свечей, на улице теплынь и ни малейшего ветерка – тут любой станет задыхаться.
      Эннис медленно повернула голову и стала смотреть на танцующих. Люси танцевала кадриль с молодым офицером и держалась с горделивостью и уверенностью девушки, будущее которой обеспечено. Барнеби Норвуд смотрел на них снисходительным взглядом, переговариваясь со стоявшими рядом товарищами-офицерами. Фэнни, танцевавшая с сэром Эверардом, лучилась самодовольством. Эннис поморщилась. Фэнни знает, что все взоры обращены на нее, все завидуют ее удаче и сорока тысячам фунтов, которые принесли ей титул сэра Эверарда.
      Двери зала открылись, и сквозь толпу стали протискиваться несколько припозднившихся гостей. Распорядитель часто-часто кланялся и шаркал ножкой, а Эннис, разглядев вновь прибывших, нахмурилась. Сэмюэль Ингрэм и его молодая жена Венеция были завсегдатаями городских ассамблей. И пусть Ингрэм был всего лишь сыном смотрителя маяка, какое это имело значение? Его золото, так же как и золото сэра Роберта Кроссли, слепило всех.
      Следом за мистером и миссис Ингрэм шли Чарлз, Сибелла и Дэвид. Эннис обрадовалась и расстроилась одновременно. То, что Чарлз стал прихвостнем Ингрэма, огорчало ее до глубины души, и при виде родственников, шедших следом за ним подобно его свите, у нее перехватило горло.
      Сибелла издалека помахала Эннис рукой, показывая, что сейчас подойдет. Эннис с улыбкой помахала в ответ. Двери зала снова открылись. Распорядитель почти сложился вдвое в низком поклоне. Понятно, пришел кто-то еще более важный, чем даже мистер Ингрэм. Эннис подняла брови. Кто бы это мог быть?
      Вошел Адам Эшвик, и с ним его брат, мать и сестра. Сердце Эннис бешено заколотилось. Появление Адама привело ее в замешательство, хотя она и была уверена, что к ней он не подойдет. Она скучала по нему и не находила себе места с того самого дня, когда отвергла его.
      Эннис заметила, что Эшвики движутся в ту сторону, где сидит она. Вдовая леди Эшвик и ее младший сын были хорошо известны в хэррогейтском обществе и то и дело останавливались, чтобы поздороваться и переброситься парой слов со знакомыми. Поскольку молодой лорд Эшвик последние девять лет жил преимущественно за границей или в Лондоне, кое-кто его не знал, и мать с братом представляли его. Эннис глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться.
      Эннис позволила себе лишь на мгновение задержать взгляд на лице Адама, да и то исподтишка, боясь, как бы он не заметил. Очень элегантный в черном фраке и пышном галстуке, завязанном замысловатым узлом, он, улыбаясь, разговаривал с леди Кардью. Он был великолепен, необыкновенен, в нем было все, о чем Эннис когда-либо мечтала. Сердце ее сжалось от горького сожаления и тоски.
      Она заставила себя перевести взгляд на Деллу Тилни в элегантном полутрауре, потом на вдовую леди Эшвик, рядом с которой стоял Эдвард Эшвик. Он был похож на своего брата, только пониже и поплотнее, да и лицо у него было более открытое и глаза смотрели приветливее. Недаром, когда он остановился напротив леди Кардью и леди Эмили Трамптон и заговорил с ними, обе дамы мгновенно растаяли и заулыбались.
      Адам Эшвик посмотрел на Эннис, их взгляды встретились, и Эннис окатило жаркой волной. Она рывком поднялась, чтобы уйти куда-нибудь подальше, но в этот момент Делла Тилни и вдова, с извинениями оборвав разговор с леди Кардью, как бы случайно загородили ей дорогу.
      – Леди Вичерли, как приятно вас видеть! Как вы поживаете? – Вдовая леди Эшвик была изящной женщиной, тем не менее она умудрилась стать так, что Эннис никоим образом не могла ее обойти. Тем временем Делла Тилни подошла слева, отрезая Эннис последний путь для отступления, причем сделала это с явным умыслом.
      – Добрый вечер, леди Эшвик, леди Тилни…
      – По-моему, вы уже знакомы с моим старшим сыном, лордом Эшвиком, – сказала леди Эшвик.
      Эннис быстро взглянула на Адама.
      – Добрый вечер, милорд.
      – Я очень рад видеть вас снова, леди Вичерли. Его голос звучал мягко, вкрадчиво. Он взял ее руку. Эннис отважилась еще раз поднять на него взгляд. Его серые глаза улыбались, и Эннис подумалось, какой она, должно быть, кажется ему смешной в своем бесформенном красном платье и тюрбане. От смущения она еще больше покраснела и торопливо отвела глаза.
      Леди Эшвик произнесла извинения, взяла Деллу под руку, и они отошли, оставив Эннис и Адама вдвоем. Да уж, проделано все было ловко.
      – Я подумал, может, вы захотите потанцевать, леди Вичерли? – продолжил Адам. Он неотрывно глядел ей в глаза.
      – Благодарю вас, милорд, но компаньонки не танцуют.
      Адам удивленно поднял брови.
      – Почему? Это что, запрещено законом?
      – Не совсем, но…
      – Но тогда все зависит только от вашего желания, леди Вичерли. К тому же я вовсе и не спрашивал, танцуют компаньонки или не танцуют. Я спросил, не хотите ли вы потанцевать со мной, а это совсем другое дело.
      Эннис невольно улыбнулась.
      – Вижу, вы верны себе, милорд, вас не переговоришь. Вы ставите меня в неудобное положение! Как я теперь могу отказаться, не обидев вас?
      Адам ухмыльнулся.
      – Не можете. Доверьтесь судьбе.
      – Ну что ж, надеюсь, танцевать с вами приятно. Он повел Эннис на середину зала, обхватив теплой ладонью ее руку повыше локтя.
      – Просто приятно, и все? Как вы суровы, мэм. А я так рад, что увидел вас снова. Вы, конечно, заметили, как строго я соблюдал ваш запрет.
      – А я думала, вы занимаетесь поместьем, милорд.
      – Правда? Но поверьте мне, я бы все бросил ради встречи с вами. Хотя, признаюсь, мне приятно слышать, что вы все-таки думали обо мне. Мне так хотелось вас увидеть, леди Вичерли. А вам?
      Эннис ответила ему выразительным взглядом, он засмеялся.
      – Значит, вам тоже. Это вдохновляет.
      – У меня было очень много дел, – сухо проговорила Эннис.
      – И вы их закончили с успехом. Я слышал, вы скоро избавитесь от своих подопечных, обе довольны и счастливы. Поздравляю.
      Эннис улыбнулась.
      – Спасибо, хотя поздравлять еще рановато, я не люблю забегать вперед.
      – А когда мисс Кроссли уедут, вы больше не будете компаньонкой? И что вы намерены тогда делать, мэм?
      – Побуду немного в Старбеке, а потом поеду в Лондон на малый сезон.
      – Повезете туда какую-то девушку?
      – Конечно. Это моя работа. Я буду сопровождать мисс Эустасию Копторн.
      Адам беззвучно присвистнул.
      – Вы, должно быть, любите преодолевать трудности, мэм. Чем дальше, тем труднее. Лучше бы вы бросили все это и побыли со мной.
      – Это вам кажется легче, да, лорд Эшвик? Адам улыбнулся.
      – Может, и нет, но, во всяком случае, интереснее. Для нас обоих.
      Танец подошел к концу, Адам подставил Эннис руку, чтобы, как это было принято, сделать круг по залу.
      – Это было неплохо, да? – весело произнес Адам. – Послушайте, мэм, может быть, вы позволите мне навестить вас в Старбеке… прежде чем снова превратитесь в компаньонку?
      Не успела Эннис ответить, как увидела перед собой Чарлза.
      – Добрый вечер, кузина. К вашим услугам, милорд.
      Мужчины обменялись вежливыми поклонами. Чарлз напряженным голосом, как будто стесняясь, проговорил:
      – Мистер Ингрэм спрашивает, не пожелаете ли вы вместе с моей кузиной присоединиться к нему.
      Эннис почувствовала, как напряглась рука Адама. Все это было подстроено. Чарлз подошел потому, что так повелел ему его хозяин, недаром Эннис, посмотрев по сторонам, натолкнулась на взгляд Ингрэма, стоявшего у стены. Он был уверен, что ему не откажут.
      Кровь прилила к лицу Адама, казалось, он хочет что-то сказать и не находит слов, и Эннис вдруг осенила внезапная догадка: между ним и Ингрэмом что-то есть. Что-то грозит Адаму. У него было такое выражение лица, словно он готов разорвать этого господина на части.
      Через какое-то время, показавшееся вечностью, Адам повернулся к Эннис и учтиво поклонился.
      – Вы должны меня извинить, леди Вичерли, я ни в коей мере не хочу обидеть вас, но боюсь, я не могу принять приглашение мистера Ингрэма.
      Он поцеловал ей руку, резко развернулся на каблуках и удалился.
      – Ну-ну! – пробормотал Чарлз. – До такой степени позабыть о манерах!
      – Уж не осуждаешь ли ты его за то, что он не принял приглашение мистера Ингрэма? – возмущенно спросила Эннис. – А мне, например, кажется совершенно естественным, что лорд Эшвик не желает иметь с ним ничего общего, и это наглость со стороны мистера Ингрэма – набиваться в друзья к лорду Эшвику!
      – Да, но… – оторопело заговорил Чарлз, – но старик особо меня просил, чтобы я привел Эшвика…
      – А-а, понятно! Ты беспокоишься за себя, боишься, он разозлится, что ты не приволок ему добычу, за которой он тебя послал! – Эннис безнадежно махнула рукой. – Господи, Чарлз, ты человек или тряпка? Да в Хэррогейте полно мест, где ты можешь устроиться, даже если потеряешь благорасположение Ингрэма…
      Она знала, что говорить с Чарлзом – это все равно, что биться головой о стену. Он стоял с каменным лицом, и Эннис, вздохнув, взяла его под руку.
      – Придется вам с мистером Ингрэмом удовольствоваться моим обществом, да и то я иду лишь потому, что ты мой двоюродный брат. Мне этот человек тоже неприятен!

Глава седьмая