Ачаан Маха Бува хорошо известен, как настоятель монастыря и учитель лесной аскетической традиции в северо-восточном Таиланде. После изучения основной дхармы в течение нескольких лет он, прежде чем заняться подготовкой в медитации, овладел пали, языком священных писаний. Ачаан Маха Бува провел много лет в качестве лесного монаха, занимаясь практикой медитации; он получил много наставлений от ачаана Муна, знаменитого мастера, говорившего на языке лао. Ачаан Мун – один из самых известных тайско-лаосских учителей нашего века; он известен своим мастерством в практике сосредоточенности и прозрения, своими большими психическими силами, а также жёстким стилем обучения. Рассказывают, что, будучи изучающим, ачаан Маха Бува после долгой практики освоил некоторую методику буддийской медитации сосредоточенности и проводил время в блаженном сиденье, пока не отправился повидать ачаана Муна. Одно лишь освоение этих приёмов уже является крупным достижением. Но при встрече ачаан Мун прочёл ему очень суровую лекцию о различии между блаженством и мудростью просветления, а затем отослал его в лес для дальнейшей практики. После этого порицания ачаану Маха Бува много лет не удавалось вступить в высшее состояние блаженной сосредоточенности; но когда он наконец освоил это состояние, он вошёл в него с огромной мудростью и прозрением.

Ачаан Маха Бува делает упор на развитие сильной и устойчивой сосредоточенности в практике, видя в ней предвестника возникновения мудрости. В этой приведённой здесь отдельной беседе он также говорит нам, как можно использовать мудрость, полученную благодаря изучению или исследованию тела, для помощи в развитии сосредоточенности и спокойствия. Хотя Маха Бува рассматривает три традиционные части духовного пути – добродетель, сосредоточенность и мудрость, – он объясняет, что они не обязательно развиваются в каком-то особом порядке. Вместо этого практика не должна быть «постепенным развитием сосредоточенности», а одновременной работой с тремя аспектами – добродетелью, сосредоточенностью и мудростью – для противодействия возникновению оскверняющих факторов.

Для начала практики ачаан Маха Бува одобряет использование повторения слова или мантры, чтобы выработать первоначальное спокойствие. Мантра повторяется или сама по себе, или в сочетании со зрительными образами. Затем, когда спокойствие установлено, мы получаем наставления о том, как применить эту сосредоточенность для исследования природы тела и его частей. Позднее нас направляют к исследованию природы ума, чтобы мы увидели, как неведенье и неправильное понимание привели нас к ложному представлению о личности и к великому страданию в этих циклах повторных рождений. Ачаан Маха Бува детализирует некоторые способы, при помощи которых можно выработать сосредоточенность; он обращает особенное внимание на те образы и виденья, которые возникают во время практики. Он также устанавливает различия между кажущимися явлениями, обусловленными внутренними и внешними причинами, которые возникают в процессе медитации; он учит пользоваться ими. Важно иметь в виду, отмечает он, что «эти явления не возникают в любом случае», что «при всяком типе развития сосредоточенности всегда важна именно мудрость». Я испытывал сомнения в вопросе о том, стоит ли включать в текст слишком много деталей относительно различных образов и явлений, которые иногда появляются с развитием сосредоточенности, опасаясь, что начинающие практику медитации замкнутся на их и сочтут их важными или обязательными и необходимыми переживаниями. Здесь, в ожидании возникновения подобных явлений, в стараниях вызвать их во время медитации, может скрываться ловушка. Если практикующий предпочитает работать с ними для развития в своей практике поглощённости, лучше всего сделать это под руководством учителя. Даже более детальное описание развития поглощённости, знаков и их использования находится в нескольких главах «Висуддхимагга» («Пути очищения»), знаменитого пособия и комментария по буддийской медитации, вышедшего новым изданием в издательстве «Шамбхала пабликейшнз». Не приходите в возбуждение под действием описаний переживаний сосредоточенного ума, которые кажутся столь необычными или странными. Они не обладают ценностью. Важна только мудрость.

Маха Бува часто применяет термин «сердце»; но это не сердце в обычном смысле, когда имеются в виду некоторые эмоциональные качества, такие как сострадание. В предлагаемой его статье слово «сердце» относится к уму. Традиционная концепция буддизма считает сердце седалищем ума. Употребление термина «сердце» здесь преднамеренно: это сделал первоначальный переводчик, бхикку Паннавадо, для того чтобы пользоваться разговорной речью, при помощи которой учит Маха Бува; его цель при этом состоит в том, чтобы сохранить в своём учении качества лесной дхармы. Хотя в таком случае некоторые термины, возможно, не совпадают с прямыми толкованиями писаний, они употребляются в качестве руководства для развития медитации в самом практическом смысле.

Лесной монастырь ачаана Маха Бува, ват Ба Бан Тат, занимает площадь приблизительно в сто акров; он находится в провинции Удорн в северо-восточном Таиланде. Число коттеджей и проживающих в них монахов невелико – не более двадцати. Дисциплина очень строгая, и ачаан Маха Бува учит в стиле, чем-то напоминающем стиль его собственного свирепого учителя. У него обучалось более дюжины европейцев; некоторые из них находятся там и сейчас после многих лет Обучения, поскольку он обычно ожидает от новых учеников занятий практикой в течение нескольких лет. Большая часть обучения в вате Ба Бан Тат, как и в других лесных монастырях тайско-лаосской традиции, осуществляется при помощи дисциплинированного, строгого и чрезвычайно простого образа жизни. Простая пища раз в день, небольшие домики, колодезная вода для мытья, сбор милостыни на восходе солнца, долгие периоды молчанья, некоторая изолированность – всё это содействует жизни, где требуется лишь незначительный объём мыслей мирского характера. Далее, такой лесной монастырь, будучи средством для интенсивной медитации, является в то же время и особым окружением воспитывающего характера. В скромной жизни общины можно замедлить и упростить процессы ума и самой жизни, наблюдать их и таким образом развить мудрость. Иногда Маха Бува приезжает в Бангкок для того, чтобы там учить; многие его беседы опубликованы по-английски, и их можно получить через ват Баворнивас в Бангкоке.

АЧААН МАХА БУВА

«Мудрость ведёт к самадхи». Моральное поведение

(Фраза «моральное поведение» представляет собой перевод слова «шила». Однако «шила» обладает более широким смысловым содержанием на высоких и тонких уровнях, ибо включает в себя все телесные действия и речь, которые расцениваются, как правильные или ошибочные в зависимости от того, каким они делают наше сердце: более или менее страстным).

Моральное поведение – то, что ставит границы буйной жизнерадостности в деятельности тела и речи какого-то человека. Ответственность за эти виды деятельности и их результаты лежит на сердце.

(«Буйная жизнерадостность» – перевод тайского слова «Канонг», обычно переводимого как «воодушевлённый», «жизнерадостный». Но употребление слова в контексте этой статьи необычно; оно означает хвастливость «я» при помощи тела, речи или мысли и включает в себя самообман личности, для провозглашения которой себе и другим и предназначена такая хвастливость.

«Сердце» употребляется во всей статье в качестве слова, эквивалентного тайскому слова «чаи». Его часто переводят как «ум»; но такой перевод скорее ошибочен, поскольку в наше время ум тесно связывается с мыслительным аппаратом, с мозгом и головой, тогда как «чаи» является более эмоциональным элементом; это не физическое тело, не часть его, даже не функция, хотя, конечно, связано с ним; между обоими существует сильное взаимное влияние).

Для того, кто правильно практикует моральное поведение, оно также является способом «прохладной» жизни со счастливым и лёгким сердцем. Если человек объединяется с другими людьми, которые придерживаются морального поведения, существенно, чтобы и сам этот человек был хорошей личностью. Однако люди низкого или вульгарного ума не способны понять необходимости морального поведения, потому что им не хочется становиться хорошими людьми или включаться в мир хороших людей. Они охотнее постараются разрушить счастье других; они вызывают в мире горести и опасности повсюду, где им выпадет такая возможность.

Естественное моральное поведение требуется не в качестве предписаний какого-то монаха; оно не продиктовано каким-то официальным лицом до своего установления. Ибо если человек уважает и любит те свои внутренние свойства, которые выражают правду, доброту и изящество, он будет вести себя таким же образом как в одиночестве, так и в сообществе с другими людьми. Естественное стремление избежать действий, противоречащих этому хорошему поведению, указывает на то, что моральное поведение является внутренним свойством его характера.

Не следует думать, что моральное поведение есть исключительно человеческая способность, потому что даже животные обладают некоторыми его аспектами. Нужно только понаблюдать за теми животными, которых люди держат у себя дома, чтобы увидеть, как сердце и поведение этих животных в некоторой степени пропитано природой дхармы.

Тот, кто всегда обладает моральным поведением, как основой своего характера, будет добродушным человеком, будет пользоваться доверием и популярностью среди народа своей деревни или округа; кроме того, он в любой день этой жизни останется добродушным и по отношению к самому себе; такое отношение сохранится и в следующей жизни. Таким образом, моральное поведение являет собой качество, постоянно необходимое в этом мире.

Сосредоточенность: (Слово «медитация» есть перевод термина «камматхана дхарма». Слово «камматхана» состоит из двух корней: «камма», или «карма», означающего «действие», и «тхана», т. е. «место, основа». Таким образом, медитация представляет собой место или основание действия. Сорок камматхана суть предметы и методы медитации, как они даны ниже в этой главе. Но слово «камматхана» употребляется также и в более широком смысле, когда подразумеваются способы практического применения учений Будды в отличие от чтения, теоретического представления или изучения).

Все типы медитации предназначены для контролирования «буйной жизнерадостности» сердца. Сердце, не контролируемое медитацией, подвержено возникновению «буйной жизнерадостности» в течение всей жизни. Это явление продолжается бесконечно с самого детства до старости у богатых и бедных, у умных и глупых, у лиц высокого положения и простых людей, у слепых, глухих, парализованных, искалеченных, изуродованных и так далее.

В буддизме таких людей считают всё ещё находящимися в возрасте «сердца буйной жизнерадостности». Их сердца лишены величия; они не находят удовлетворения; им не удаётся обрести счастье сердца; когда они умирают, они теряют всё – подобно тому как дерево со множеством ветвей, цветов и плодов гибнет и теряет своё величие и всё прочее, когда повреждён его главный корень.

Губительное действие «буйной жизнерадостности» на сердце, не обладающее руководством дхармы, состоит в том, что последнее никогда не находит истинного счастья. Если даже для него появляется счастье, поскольку оно искало его и нашло, это будет счастье такого типа, каким бывает счастье актера, играющего роль; оно усиливает «буйную жизнерадостность» и вынуждает сердце идти все более ошибочным путём; это счастье не того рода, который приносит полное удовлетворение.

Сосредоточенность, которая означает спокойствие сердца и его устойчивость, – вот что противостоит «буйной жизнерадостности». С другой стороны, сердце не хочет принимать своё «лекарство»; а таким лекарством является медитация.

Принять лекарство – значит обучить сердце дхарме, не позволяя ему идти собственным путём; ибо сердцу всегда нравится обладание «буйной жизнерадостностью» в качестве компаньона. Иными словами, прием лекарства означает, что сердце вбирает в себя дхарму в качестве своего руководителя.

Дхарма, которая есть водитель сердца, называется медитацией.

Будда учил сорока типам медитации; они по-разному соответствуют разным темпераментам людей (см. главу «Сунлун-саядо»).

Здесь мы ограничимся рассмотрением нескольких из этих методов, которые считаются общеупотребительными и, как это находят, дают удовлетворительные результаты. Они включают в себя:

1. Созерцание тридцати двух частей тела, в том числе волос на голове, волос на теле, ногтей, зубов, кожи;

2. Созерцание «Будды», «дхармы» и «сангхи».

3. Осознавание вдохов и выдохов.

Какой бы метод ни применялся, он должен соответствовать характеру практикующего, ибо типы характера бывают различны; поэтому учение о том, что каждый должен пользоваться лишь одним видом медитации, вполне может оказаться для некоторых людей препятствием, которое помешает им получить от своего метода практики благоприятные результаты.

Когда мы находим подходящий для своего характера тип медитации, – здесь можно спросить о том, как узнать соответствующий нашему характеру тип медитации; если надежный учитель не определит для нас этот особый тип, мы сумеем узнать его только при помощи метода проб и ошибок; можно в общем сказать, что подходящим окажется тот тип практики, который мы находим увлекательным, который удерживает наше внимание, как бы «проходит сквозь нашу кожу» тем или иным образом; мы должны также после некоторого периода правильной практики почувствовать прохладу, блеск, спокойствие, – так вот, найдя подходящий тип медитации, мы должны настроить ум на это начало практики при помощи подготовительного повторения какого-нибудь слова, как это, например, бывает в практике медитации о теле: «волосы на голове». Затем нужно повторять это слово или фразу в уме, не вслух, и в то же время удерживать внимание неподвижно на волосах головы. Если, однако, мы найдем, что такое размышление само по себе неспособно овладеть сердцем, можно повторять эту подготовительную фразу нараспев, чтобы звук захватил сердце, чтобы оно стало тихим и спокойным. Нужно продолжать повторение подготовительной формулы до тех пор, пока оно не успокоится; тогда можно прекратить повторение. Но какой бы повторительной формулой мы ни пользовались, следует придерживаться сознательного осознавания медитации. Так, в вышеуказанном примере фразы «волосы на голове» нужно удерживать сознание на волосах своей головы.

Если мы употребляем в качестве подготовительных формул слова «буддхо», «дхаммо» или «сангхо», нам нужно начать пользоваться таким знанием, которое находится в одном лишь сердце. Здесь практика подобна другим типам медитации, потому что нам надо повторять «буддхо» (или «дхаммо», «сангхо») так, чтобы постоянно соприкасаться с сердцем и пребывать в нем, пока практикующий повторяет слово «буддхо» предварительной формулы, а «знающий», который находится в сердце, оказывается единым с повторяющим.

(«Знающий» – это фактически особый вид читта, сердца. Предположим, например, что мы солгали кому-то; наши действия, речь и мысли – всё может находиться в соответствии с этой ложью; но где-то внутри нас находится «тот, кто знает», – и он всегда осознает ложь. Однако следует помнить, что и этот «знающий», исключая лишь редкие случаи, находится под влиянием неведенья, авиджа, так что хотя он «знает», существует много вещей, которые он знает неправильно).

Развитие осознавания дыхания использует дыхание в качестве объективной опоры сердца; это осознавание состоит в познании и внимательности по отношению ко вдоху и выдоху. Осознавая дыхание, практикующий должен сперва удерживать внимание на ощущении дыхания в носу или у нёба, как будет удобнее, потому что именно в этих местах дыхание впервые соприкасается с телом, и их можно использовать в качестве опорных пунктов для внимания. Такой метод практики нельзя выполнять с открытым ртом, так что дыхание, т. е. физический воздух не проходит под нёбом; тем не менее у многих людей возникает сильное чувство реакции как раз в данной точке, как будто движение вдоха и выдоха происходит через рот. Практикуя эту методику до приобретения мастерства, пока вдох и выдох не станут всё более и более тонкими, изучающий постепенно приходит к познанию и пониманию природы прикосновения вдоха и выдоха. В конце концов ему кажется, что дыхание локализуется либо в середине груди, либо в солнечном сплетении. (Тогда дыхание становится видным (или ощутимым) в середине грудной клетки с такой же отчётливостью, с какой оно на более ранних стадиях практики ощущалось у кончика носа. Отвечая на вопросы по этому поводу, автор статьи пояснял, что середина грудной клетки и солнечное сплетение – одно и то же место, расположенное у нижнего конца грудины. Но он говорит также, что если мы понимаем их, как два отдельных места, каждое из них можно использовать для осознания дыхания; и это не будет ошибкой. Надо также обратить внимание на соответствие с развитием центра сердца в практике ачаана Дхаммадаро и У Ба Кхина). Затем следует удерживать внимание на дыхании в этом месте; более не нужно заботиться об удержании внимания на дыхании у кончика носа или на нёбе, ни о том, чтобы следить с осознанием за вдохом и выдохом.

Удерживая внимание на дыхании, можно также повторять одновременно слово «буддхо» в качестве подготовительного повторения для наблюдения за вдохами и выдохами – чтобы помочь «знающему» и придать ему ясное понимание по отношению к дыханию. Затем дыхание всё более и более отчётливо проявляется в сердце.

Достигнув искусства в дыхании, мы всякий раз во время практики должны удерживать внимание на середине груди или на солнечном сплетении.

В особенности важно установить внимательность. Необходимо утвердиться во внимательности для контролирования сердца, так чтобы чувствовать дыхание в любой момент – когда оно входит в тело или выходит из него, будет ли оно кратким или долгим, – пока мы не узнаем ясно, что дыхание с каждым вдохом и выдохом становится всё более и более тонким, пока наконец мы явственно не ощутим, что тончайшее, едва заметное дыхание и сердце должны сойтись воедино. Иными словами, нам кажется, что сердце – это дыхание, а дыхание – это сердце. На этой стадии нам следует удерживать внимание на дыхании исключительно внутри сердца; нет надобности обращать внимание на подготовительные повторения, так как в осознании дыхания, как входящего или выходящего, краткого или долгого, подготовительное упражнение служит лишь для того, чтобы сделать сердце более тонким.

Когда практикующий достигнет более тонкого уровня дыхания, он станет блестящим, холодным, спокойным, счастливым; он познаёт лишь сердцем и более не соприкасается с каким-либо беспокойным влиянием. Даже если в такое время дыхание в конце концов исчезнет, его это не обеспокоит, потому что ему удастся освободиться от всякого груза; он будет обладать лишь познанием единственного предмета – сердца. Иными словами, процесс будет свободен от двойственности. Это и есть развитие поглощённости.

Таковы результаты, приходящие благодаря развитию практики внимательности, направленной на дыхание. Но следует также понять, что всякий раз во время практики медитации, независимо от того, кто её практикует, необходимо достичь именно этого результата

Обратив внимание на подготовительное развитие и повторение слов, используя одну из этих форм медитации для контролирования сердца со внимательностью, мы постепенно окажемся способны подчинить «буйную жизнерадостность» сердца. Тогда возникнут и разовьются спокойствие и счастье; тогда на сердце будет действовать лишь одно влияние – познание одного лишь сердца без каких бы то ни было помех или отвлечений. Ибо ничто не сможет встревожить или раздосадовать сердце, заставить его утратить свое состояние спокойствия. Такова природа счастья сердца, свободного от всех тщеславных образов воображения и созданий мысли.

Может случиться также, что во время практики данного типа медитации перед некоторыми людьми появятся образы, характерные для этой формы медитации, – например, образы волос на голове, волос на теле, ногтей, зубов, кожи, мускулов, сухожилий или костей; эти образы возникают и оказываются ясно видимыми при помощи сердца, как если бы практикующий видел их своими глазами. При подобном явлении надо обратить на него внимание и ясно его видеть, пока оно не утвердится в сердце практикующего.

Когда вышеуказанный объект прочно утвердится в сердце, следует правильно оценить его, обратившись к его неприятным и отталкивающим аспектам, потому что такова природа всех частей тела, внешних и внутренних. В дальнейшем можно брать эти объекты и созерцать их гниющими, разлагающимися, сжигаемыми, пожираемыми стервятниками, воронами и собаками, видеть их распадающимися на составные части – на землю, воду, огонь и воздух.

Такой способ выполнения практики окажется весьма ценным для уменьшения иллюзии по отношению к природе тела и для устранения этой иллюзии. А ведь именно она дает начало половому желанию, которое являет собой один из аспектов «буйной жизнерадостности» сердца. Тогда сердце практикующего постепенно станет более спокойным и тонким; тогда возрастёт его мудрость.

Человек, который не видит частей тела, должен понять, что все типы подготовительной медитации предназначены для одной цели – для того, чтобы привести сердце в состояние спокойствия и счастья; поэтому не следует сомневаться относительно какого-нибудь из этих методов Все они приведут сердце в состояние покоя, а впоследствии позволят увидеть опасность глазами мудрости («Опасность» здесь означает опасность для тела, которое может умереть в любой момент от одной из многих причин; имеется в виду также опасность скверны, которая приводит человека к страданиям, к дурным или ужасным сферам и рождениям). Необходимо решительно практиковать свою медитацию, продолжать соответствующие своей природе подготовительные упражнения в повторении, не теряя мужества, не чувствуя желания оставить практику.

Следует уяснить себе, что какой бы метод медитации мы ни практиковали, он ведёт к той же цели, что и все другие методы; надо также понять, что все эти методы дхармы приведут сердце к миру и счастью, иными словами, к нирване, которая являет собой цель всех способов развития при помощи медитации. Поэтому нам нужно заняться собственной практикой медитации и не беспокоиться по поводу других типов медитации, иначе мы окажемся в состоянии сомнения и неуверенности, не сможем решить, какой из этих типов является правильным путём. Это создаст постоянную помеху для нашего сердца, препятствующую нам в выполнении нашего первоначального решения.

Вместо этого нам необходимо твёрдо решить стать в своей практике подлинно внимательными. Мы не должны устанавливать какой-то особый порядок для практики добродетели, сосредоточенности и мудрости, не должны позволять этим качествам уйти из сердца, поскольку скверна страсти, ненависти и заблуждения и прочих недостатков гнездится в сердце, и никто никогда не располагал эти дурные качества в каком-то определенном порядке. Когда наше мышление идёт по ложным и ошибочным путям, это пробуждает скверну и в нашем сердце. Мы не предрешаем, не устанавливаем, какое из этих качеств придёт раньше, а какое позднее; потому что к какому бы типу оно ни принадлежало, оно всё равно появляется; и все они делают наше сердце горячим и страстным. Все оскверняющие факторы неизбежно обладают такой природой; для нас не имеет значения, в каком порядке они возникают, поскольку все они способны сделать нас горячими и страстными.

Поэтому, исцеляясь от скверны, мы не должны ждать, чтобы сперва развить у себя добродетель, за ней – сосредоточенность, а потом мудрость. Такой образ действий можно назвать «постепенным развитием сосредоточенности»; он всегда удерживает практикующего в прошлом и будущем; при нём практикующий никогда не будет в состоянии достичь покоя и счастья.

Мудрость ведёт к сосредоточенности

Истинная цель практики медитации состоит в том, чтобы установить спокойствие в сердце. Если практикующий не может достичь спокойствия, воздействуя на сердце подготовительным методом, ему необходимо воспользоваться способом подчинения сердца при помощи устрашения. Иными словами, мы применяем мудрость для того, чтобы отыскать и рассмотреть те предметы, к которым привязано сердце, и в зависимости от уровня искусства нашей мудрости мы находим способ подгонять непослушное сердце тем, что открывает ему мудрость, пока оно не покорится этой мудрости и не примет истину тех вещей, к которым привязано. Тогда сердце уже не сможет пребывать в состоянии рассеянности и беспокойства, тогда оно должно погрузиться в состояние покоя. Это происходит точно так же, как с рабочим животным, чью «буйную жизнерадостность» воспитывают, постоянно подгоняя его, чтобы покорить воле хозяина.

Следующая аналогия может помочь иллюстрировать этот метод. В каком-нибудь месте, где находятся несколько деревьев, каждое из которых стоит отдельно, человек, желая срубить дерево, может сделать это в любом месте, где ему заблагорассудится. Затем можно без труда забрать дерево и употребить его в дело по желанию. Но если он захочет срубить дерево в густом лесу, где ветви дерева переплетены с ветвями других деревьев и опутаны лианами, свалить дерево так, чтобы оно упало там, где ему хочется, окажется нелегко. Поэтому дровосеку придётся употребить мудрость и тщательно осмотреть дерево, чтобы увидеть, с чем оно сплетено, обрубить все места сплетения и затем свалить его там, где хочется, и употребить далее по желанию без всяких затруднений.

Все мы обладаем характерами, сравнимыми с этими двумя видами деревьев. Некоторые люди имеют в своём окружении лишь немного отягощающих факторов, которые действуют на их ум как тормоза. Когда они пользуются только подготовительной медитацией, например, повторением слов «буддхо», «дхаммо» или «сангхо», их сердце способно успокоиться и стать невозмутимым, погрузившись в состояние сосредоточенности. Это состояние становится основой для мудрости и даёт возможность идти вперёд без затруднений – в этом случае мы говорим, что «сосредоточенность ведёт к мудрости».

Но есть и другие люди, в окружении которых находится много вещей, отягощающих и стесняющих их сердца. Их природа такова, что им нравится много думать. Если они будут готовиться при помощи описанной в предыдущем отделе подготовительной медитации, они не сумеют добиться того, чтобы сердце погрузилось в покой сосредоточенности. Поэтому им необходимо тщательно пользоваться мудростью для проверки причин этого факта, например, при помощи мудрости устранить коренную причину рассеянности.