После просветления под деревом бодхи Будда испытал сомнение по поводу учения. Он раздумывал о том, будет ли кто-нибудь способен понять дхарму до той глубины, в которую он проник. Фактически кто будет слушать?

Его беспокоило не то, что дхарма окажется слишком сложной для понимания, а то, что истина дхармы чрезвычайно проста – настолько проста, что никто ей не поверит! Охваченный великим состраданием, особенно к тем существам, «чьи глаза лишь чуть-чуть прикрыты пылью», он решил передать учение.

Центральное ядро этой книги составляет недавняя передача его учения двенадцатью величайшими мастерами и монастырями традиции тхеравады. Сотни тысяч монахов в оранжевых одеждах и десятки тысяч храмов продолжают существовать в Юго-Восточной Азии и на Цейлоне. Среди молитвенных флагов и церемоний скрыта сущность двадцати пяти столетий учения, путь мудрости и сострадания, указанный Буддой для блага всех живых существ.

Как же писать об этом учении, об истине? В некотором смысле писать не о чем. Дхарма уже пребывает повсюду; истина одна и та же на Западе и на Востоке. Как-то один западный монах попросил у своего лесного учителя разрешения отправиться в Бирму, чтобы пройти курсы систем интенсивной медитации у нескольких хорошо известных учителей. Позволение было охотно дано; и вот через несколько лет монах вернулся к своему первому учителю.

– Что же ты узнал? – осведомился учитель.

– Ничего, – ответил монах.

– Ничего?

– Ничего, кроме того, что уже окружает меня; ничего такого, что не существовало бы здесь до моего отбытия.

– И что же ты пережил?

– Я видел многих учителей, я практиковал многие системы медитации, – отвечал монах. – Однако чем глубже я проникал в дхарму, тем лучше понимал, что для практики нет необходимости идти куда-то в другое место.

– Да, да, – сказал на это учитель. – И я мог бы сказать это тебе еще перед уходом; но тогда ты не смог бы понять меня.

Предлагаемая книга – это одиссея; она отправляет вас в путешествие по многим буддийским системам и приведет ко многим учителям. Внешне они могут показаться разными, даже противоречащими друг другу. Нам нет нужды сравнивать их и судить о том, кто из них лучше, а кто хуже. Эти слова и системы суть просто разные выражения одной скрытой под ними истины. Дхарма неизменна. Как склоняющиеся листья травы и плывущие по небу облака свидетельствуют о присутствии ветра, так все слова и учения этих мастеров указывают на тот же самый опыт, на ту же самую истину.

В своем духовном путешествии нам следует быть прагматичными. Каким образом дхарма и встречающиеся нам способы практики могли бы оказаться полезными для нашего собственного понимания? В китайской традиции передачи светильника есть знаменитый образ – палец, указывающий на Луну, на истину. Каждый учитель указывает… и будьте осторожны, не окажитесь уловлены разными пальцами, не потеряйте из виду Луну!

Представленные здесь мастера дхармы подчеркивают использование медитации, как мощного орудия понимания, приводящего нас в гармонию с дхармой. Медитацией следует пользоваться именно как орудием, чтобы прийти к свободе, которая превыше всех орудий, всех методов. Когда одного тайского учителя спросили, не похожа ли медитация на самогипноз, он ответил: «Нет, это освобождение от гипноза».

Техника медитации – это виды психической дисциплины, которые позволяют нам успокоить ум, сосредоточивать его и подвергать проверке. Процесс освобождения от обусловленности заключается в замедлении обычного потока мыслей, восприятий, реакций, чувств, – потока, подобного бешеной обезьяне; и медитация есть наблюдение за этим потоком. Обыкновенно нас увлекают желания, предрассудки, обусловленность, инстинкты. Медитация – это практика ясности и бдительности, освобождение от обусловленных реакций на непрерывный поток событий и психических процессов.

Буддийская медитация ведет к отчетливому восприятию трех явлений: непостоянства, страдания, отсутствия прочного «я». По мере того, как ум становится сосредоточенным и наблюдательным, практикующий постигает непрерывные изменения всех явлений физической и психической сферы. Абсолютно все, что мы знаем, видим, слышим, чувствуем, думаем, обоняем, вкушаем, – познание всех этих фактов изменяется от мгновенья к мгновенью. И когда этот постоянный поток виден с большей полнотой, любая вовлеченность или привязанность становится явно нежелательной, как причина страдания. Практикующий видит, что все события ума и тела являют собой пустой процесс, который идет сам собой. Он видит, что за этим процессом нет никого, нет «я». Хотя такой процесс обладает порядком, следует закону кармы, или закону причины и следствия, в нас нет ничего, в чем можно увидеть некоторое постоянство – устойчивое «я», душу. Имеет место просто упорядоченное развертывание ума и материи, возникающее и гибнущее от мгновенья к мгновенью. Когда мы ясно видим этот факт и глубоко его чувствуем, постигая истинную пустоту «я», это переживание оказывается чрезвычайно освобождающим. Ум становится отрешенным, чистым и блистающим. Именно иллюзии постоянства, счастья, а в особенности существования «я», привязывают нас к миру двойственности, отделяют друг от друга и от подлинного потока природы. Глубокое восприятие пустоты всех обусловленных явлений подрезает наше желание обладать, держаться за какой-то объект или душевное состояние как за источник длительного счастья. Конечное счастье приходит из этой непривязанности, из равновесия. Здесь свобода от всех страданий, здесь мир.

Важно отличать медитацию, как особую форму и практику, от медитации, как образа жизни. Мы можем начать с практики медитации подобно тому, как мы практикуемся в игре на рояле. В конце концов, став мастерами своего дела, мы более не нуждаемся в практике. Как игра на рояле становится практикой, так и все, что мы делаем, станет медитацией; однако нам необходимо начинать с практики.

Описанные в книге виды техники медитации суть инструменты. Не следует пользоваться ими изолированно; медитация не есть всего лишь эгоистическая практика или культивирование особых состояний блаженства; она охватывает все наши переживания. Это орудие для развития ясности, осознания и приятия потока событий, какими бы они ни были. В конце техника медитации должна превзойти даже самое себя. Тогда не будет ни медитации, ни отсутствия медитации – останется только то, что есть.

Мудрость, сила и знание

Разнообразие технических приемов и учений в духовной сфере часто вызывает замешательство – вследствие того, что у нас отсутствует ясное различие между мудростью, силой и знанием.

Знание бесконечно. Современная наука каждый год заполняет библиотеки новыми открытиями. Равным образом обширно и духовное знание. Мы способны знать прошлые жизни отдельных индивидов, воздействия планет на жизнь ныне здравствующих людей, существование других планов бытия или более высоких уровней сознания, технику духовного лечения – и бесконечное число других духовных предметов. Но знание – это не мудрость.

Как-то один западный монах сидел ночью при свете звезд и беседовал с несколькими лесными монахами из Лаоса, родившимися в деревне. Взглянув вверх, он увидел очень яркую звезду в середине ковша Большой Медведицы. Удивленный, поскольку он раньше никогда ее не замечал, монах стал смотреть более внимательно – и обнаружил, что звездочка движется. Он понял, что по небу передвигается ретрансляционный спутник, и указал на него своим сотоварищам.

– Что это такое? – спросили они.

– Спутник, – отвечал он.

– А что такое «спутник»? – заинтересовались его собеседники.

С чего начинать? – Ну, – сказал он, – ведь вы знаете, что Земля круглая?

Нет, этого они не знали. И вот он достал из своего чемодана маленький фонарик и, пользуясь поднятым с земли круглым камнем, начал элементарный рассказ на школьном уровне о том, как Земля движется вокруг Солнца и вращается вокруг своей оси. Возникли обычные вопросы: «Почему мы не замечаем движения Земли?», «Почему люди не падают с нижней ее стороны?». И вот в конце беседы, хотя его рассказ о планетах, спутниках и ракетах был внимательно выслушан, у западного монаха возникло подозрение, что в действительности слушатели ему не верят.

Один из монахов, очень спокойный и мудрый старик, был советником и наставником многих людей. Честный и простой человек, свободный от привязанности к вещам, он некоторым образом уже не подвергался заблуждению, не считал, что имеет «я», которое необходимо оберегать, – а потому всегда был счастлив и спокоен. Он принимал изменчивую природу жизни и плыл по течению ее потока. «Итак, вы знаете, что Земля круглая? – пожал он плечами. – Но, в конце концов, какая вам польза от всего вашего знания?» И тогда западный монах понял: для освобожденности и мира важна только мудрость, необходимо развитие ясного, свободного от привязанности ума.

Этот случай во многом напоминает другой. Однажды Будда взял в руку горсть листьев и спросил монахов, где больше листьев – в руке или на всех деревьях в лесу. «Вот эта горсть листьев, – продолжал он, – есть знание, которое я вам дал, в сравнении с бесконечным знанием ума Будды. Однако это и есть все, что необходимо знать, чтобы прийти к просветлению, чтобы прийти к концу всякого страдания».

Отношение силы к мудрости сходно с отношением к ней знания. Подобно тому, как власть, приобретаемая при помощи науки, огромна и постоянно расширяется, – власть над природой, энергия электричества, химии, атомного ядра, – власть, приобретаемая при помощи духовной практики, огромна и разнообразна. Странствия в астральном мире, психокинез и телепатия – вот лишь некоторые силы, которые, как это часто описывается, развиваются благодаря духовной практике. Однако астральные путешествия не приведут к концу ваши страдания; даже величайшему духовному целителю когда-то придется заболеть и умереть; и сам Будда прожил только до восьмидесяти лет. И это тоже к счастью для нас! Вообразите, что было бы, если бы Будда не умер, а продолжал жить целые столетия. Тогда людей гораздо больше интересовало бы то, как жить вечно, – ибо заблуждающийся ум крепко держится за свое старое тело, – а не за то, как найти мудрость, чтобы покончить со всеми страданиями.

Всеведенье и даже всемогущество считаются необходимыми результатами духовного развития, потому что многие люди связывают эти качества с некоторыми великими святыми и йогинами. Однако те силы, которые человек способен развить, ограничены его кармой. Некоторые качества возникают самопроизвольно вместе с развитием сосредоточенности в практике; другие можно увеличить при помощи специальных упражнений. Но силы эти не только отличаются от мудрости, а зачастую оказываются препятствиями для прозрения и понимания. Снова и снова подчеркнем, что мысль приобрести что-то при помощи медитации есть усиление иллюзорного представления о том, что существует кто-то, способный воспользоваться этими силами, что существует нечто, достойное приобретения. Новое заблуждение – новые страдания.

Мудрость проста. Это не знание, не сила; это просто пребывание в гармонии с тем, что существует здесь и сейчас. Нечего приобретать, нечего терять. Внимательный к потоку жизни, мудрый человек не заблуждается; его жизнь протекает в совершенном соответствии с четырьмя благородными истинами. Счастье, приходящее благодаря мудрости, превыше всякого знания, всякой силы. Это счастье истинного внутреннего мира, счастье, не колеблемое постоянной сменой физических и психических явлений, это мир превыше даже рождения и смерти.

Происхождение этих учений

Эти учения пришли к нам из живой традиции тхеравады, формы буддизма, распространенной в Юго-Восточной Азии. В прошлом на Западе большее внимание уделялось дзэн и тибетской форме буддизма, а тхеравада обыкновенно упоминалась в связи с ранней историей буддизма или с его священными писаниями. Фактически же наиболее обширная во всем мире живая традиция буддизма находится именно здесь, среди почти полумиллиона монахов и миллионов их учеников – мирян в странах тхеравады Юго-Восточной Азии.

Юго-Восточная Азия является одной из первых областей, куда буддизм распространился из Индии. Есть указания на то, что даже при жизни Будды доктрина появилась в этих странах; а спустя несколько столетий распространение ее стало несомненным фактом. Со временем, смешавшись с более древними анимистическими культурами и брахманскими обычаями, буддизм достиг подъема, а потом пришел в упадок. После нового подъема он прочно утвердился в качестве главной религии всего региона в течение последнего тысячелетия.

Представленные здесь аскетические лесные монастыри и центры интенсивной медитации и соответствующий им подход к практике имеют долгую историю в Лаосе, Таиланде, Бирме. Там мастера медитации оказываются живыми патриархами дхармы тхеравады в данный момент; практические методы, которым они учат, развились из долгой традиции, основанной на палийских писаниях и переданной им их учителями. В такой передаче каждый новый учитель этой линии подобен новому сосуду: он придает особую форму и окраску дхарме, чистой внутренней мудрости.

Дхарма, изложенная в настоящей книге, была передана открыто, из рук в руки, и кажется только естественным желанием поделиться ею. Вероятнее всего, собранные здесь поучения не окажутся для вас вполне достаточными. Тем лучше. Ищите учителя; найдите подходящее место для учения и практики. Можно надеяться, что разнообразие собранных здесь стилей и подходов поможет вам найти тот из них, который соответствует вам. И это разнообразие напомнит о том, что существует множество разумных путей к единственной свободе. Каждый должен найти наиболее пригодный для себя. Вы можете пользоваться этой книгой как практическим пособием, но, не колеблясь, задавайте вопросы, найдите учителя. Предлагаемые здесь способы медитации взяты только от дюжины учителей буддизма тхеравады; но существует гораздо большее число мастеров, путей и традиций. Я хочу только, чтобы книга поощрила вас к практике, помогла вам найти ваш собственный правильный путь.

Преодолевая иллюзию Востока и Запада

У американцев существуют представления о мистическом Востоке, о храмах, наполненных благовониями, где обитают безмятежные и мудрые буддийские монахи. Но точно так же, как в этой стране лишь небольшое число христиан действительно понимает и практикует свою религию, так только меньшинство азиатских буддистов понимает и практикует буддизм. Даже среди буддийских монахов медитацией занимается лишь небольшой процент лиц, пожалуй, менее десяти. Что же делают остальные? Они учатся и учат, выполняют церемонии; а некоторые просто сидят и наслаждаются ничегонеделаньем. Монашество и весь буддизм в целом чрезвычайно сложно вплетаются в социальную, политическую и экономическую структуру Юго-Восточной Азии.

Политически и экономически монашество дает возможность желающим оставить мирскую жизнь и получать поддержку от общества. Монахи могут заполнять религиозные должности ученых или выполнять роль учителей и советников в социальных и политических начинаниях. И вот среди этого более широкого буддийского окружения остается небольшое число лиц, искренне практикующих учение Будды; они сосредоточены на развитии и очищении ума – и в этом своем начинании пользуются поддержкой как монашеской, так и мирской общины. Поэтому, хотя ни южные буддийские страны, ни монашество в целом не являют собой мифического мудрого и святого общества, о котором мечтают многие европейцы и американцы, небольшая, но чрезвычайно важная община людей, по-настоящему практикующих буддизм, действительно там существует. В противоположность пустому ритуализму и материализму окружающего их общества великие учителя медитации, монастыри и ассоциации учеников составляют живое напоминание о человеческом потенциале праведности, бескорыстия и мудрости. Они суть вместилища практической мудрости для пробуждения человека, всегда доступные для тех, кто готов ею воспользоваться.

Будучи элитой в числовом понимании, эти центры медитации отнюдь не являются элитарными по своему учению. Дхарма общедоступна; медитация и духовная практика свободно предлагаются всем приходящим. Здесь нет ничего скрытого. Храмы медитации лишены таинственности. Практика объясняется прямо; всех приходящих поощряют задавать вопросы и принимать участие в обсуждении. Духовная практика представляет собой простейший метод развития некоторых качеств ума: культивируются отсутствие алчности, отсутствие ненависти и заблуждения, развиваются сосредоточенность, внимательность, уравновешенность и сострадание. Медитация, как полезный для этой работы инструмент, свободно передается всем просящим.

Окружение

В центрах медитации и в монастырях можно усматривать просто специальные образовательные учреждения. В буддийских странах очищение ума считается достаточно ценным, и для нужд тех, кто находятся на этом пути, обеспечивается специально созданное окружение.

Во-первых, удовлетворяются основные телесные потребности изучающих: питание, одежда и жилье предоставляются в скромном, но достаточном объеме. Удовлетворяются также эмоциональные и социальные потребности, поскольку практикующий живет в группе, поддерживающей его стремления, члены которой обладают сходными ценностями и интересами. Получает удовлетворение и психологическая потребность видеть смысл и значение своей деятельности в жизни, поскольку свойственная обществу поддержка монашеской общины выражает великое почтение к работе самоочищения.

Кроме удовлетворения этих основных потребностей обстановка в центрах медитации и монастырях создает особые условия для обучения, контроля над умом, развития сосредоточенности и мудрости.

Там мало разговоров, мало шума; там царит покой и для других внешних чувств: простая пища без приправ, пустые помещения для медитации, малое число отвлекающих зрение факторов. Все это способствует успокоению неугомонного ума.

Социальные аспекты общины также содействуют процессу очищения. Практикующий окружен добрыми друзьями, мудрыми людьми, которые ценят честность и ясность ума. Нормами общины являются отсутствие алчности, ненависти и заблуждения. Здесь практикуются и ценятся любовь, сострадание, забота о других, здесь они встречают поддержку и подражание. Девизом остается осознание. Внутренняя и внешняя гармония и терпенье индивида вознаграждены и встроены в социальную систему.

Повседневная деятельность упрощена и непосредственна. Структура общества и внешняя дисциплина помогают дальнейшему упрощению жизни. Нет необходимости думать о том, что делать дальше, как себя вести. Это освобождает ум для сосредоточения на различных медитационных упражнениях.

Для европейцев или американцев дисциплинированное окружение высокой структуры покажется антитезисом свободы. Один западный монах рассказывает такую историю: «После двух недель в аскетическом монастыре лао я начал сходить с ума. Одинаковая одежда и одинаковое поведение, полное единообразие удушали меня, выросшего в условиях культуры, подчеркивавшей индивидуальность и смелое самовыражение. Я думал о том, чтобы нарисовать на своем оранжевом одеянии зеленый или синий галстук, о том, чтобы расписать цветами чашу для подаяния. Как-нибудь выделиться!» Но через некоторое время ему стало ясно, что истинную свободу нельзя найти в понимании внешней формы: истинная свобода находится только в уме. И в таком структурном, дисциплинирующем, по видимости несвободном окружении живут некоторые из самых свободных в мире людей.

Важно помнить и о том, что такие общины не являются закрытыми; это скорее места для обучения, где посторонних ждет приветливая встреча. Посетителей приглашают приходить, заниматься практикой и испытать возможности гармоничного человеческого общества, где преобладающим элементом оказывается отсутствие эгоизма.

Дисциплина и мораль

Дисциплина и мораль – существенные орудия на пути очищения. Это чрезвычайно важный пункт. Хотя жители Запада часто отвергают правила морали и дисциплину, как вмешательство в их предполагаемую свободу, последние являются необходимыми средствами для достижения подлинной внутренней свободы.

Медитация – это дисциплина. Рамана Махариши, пожалуй, наиболее почитаемый индийский учитель за последние несколько веков, сказал: «Никто не добьется успеха без усилия. Контроль над умом – это не первородное право; те, кто добиваются успеха, обязаны освобождением своей настойчивости. Непрерывно продолжайте практику, прилагая усилия и осознание, и вы добьетесь успеха».

Необходимы терпенье и упорство. По традиции монах остается у своего учителя не менее пяти лет. Очень важно придерживаться регулярной дисциплинированной практики. При устойчивости нашей регулярной практики мы можем наблюдать изменения в своей жизни и в самой практике.

Однажды вечером, в полнолуние, вскоре после того, как западный собрат-монах прибыл в аскетический монастырь лао, монахи собрались на ежемесячную церемонию, где повторялись нараспев правила ордена. Этот вечер был для него особым – не только из-за церемонии и следующей за ней вдохновляющей беседы о дхарме, но также из-за горячего сладкого кофе, которым в эти священные дни каждого месяца их угощали жители деревни. После многих дней, в течение которых он получал простую пищу только раз в сутки, а после полудня – одну лишь воду, этот кофе казался особым удовольствием. После него можно было спокойно сидеть всю ночь и медитировать.

Полнолуние оказалось особым: прибыл один из учителей его учителя. По окончании церемонии они уселись в святилище храма, ожидая беседу о дхарме и подношение сладкого кофе, сервированного в главном зале в пятидесяти ярдах от храма. Итак, вечером все уселись; но беседы не было, и они не получали разрешения удалиться, а потому продолжали сидеть в молчании. Монах представил, как остывает кофе, и его волнение возросло до крайних пределов; но собравшиеся продолжали сидеть. Прошло два часа. Он становился все более беспокойным и сердитым; в уме теснились недовольные мысли: почему ему нельзя выпить кофе, уйти и заняться медитацией? Он продрог и был голоден. Разве учитель не понимает, насколько лучше было бы, если бы он мог выпить кофе. Он думал, думал и думал, приходил в ярость, пока наконец через несколько часов мысли не истощились. Наконец он оказался опустошенным от гнева и ожидания. Тогда он взглянул на учителя и широко улыбнулся. Учитель улыбнулся в ответ. Это было подобно возвращению домой. Взошло солнце; он с легким сердцем взял чашу и отправился за милостыней, медитируя во время каждого сделанного шага.

Для медитации не требуется особого места. Просто начните работать с того места, где вы находитесь в данную минуту; работайте терпеливо и дисциплинированно.

Практическая дисциплина включает в себя как правильную мораль, так и правильное усилие. Что же такое правильное усилие? Это просто усилие быть внимательным, помнить в настоящий момент все, что происходит, не вынося о происходящем никакого суждения. В дзэн это называется усилием без усилия. Такое усилие без усилия предпринимается не ради того, чтобы что-то приобрести, чего-то достичь; это дисциплина и усилие оставаться в осознании настоящего момента. По мере того, как продолжается практика, укрепляется внимательность, как особое качество ума. Жизнь становится легче и светлее, внимательность приобретает решающую роль, становится образом жизни. Ум делается безмолвным, сердце – открытым. Дисциплина, усилие, терпенье весьма важны.

Мораль имеет на Западе даже более дурную славу, чем дисциплина. В ней видят попытку ужасного викторианского общества контролировать и ограничивать нашу свободу, естественную свободу и ее выражения.

На самом же деле, мораль, или добродетель, имеет большую ценность для практики. Согласно традиции, в буддизме некоторые моральные предписания являют собой основания, на которых построены сосредоточенность и мудрость. На Западе часто имеет место обратный порядок: многие жители Запада начинают с первичного понимания неудовлетворительности нынешней жизни, нынешнего общества; одни приходят к этому при чтении ежедневных новостей, другие – благодаря психоделическим средствам. Часто это их открытие сопровождается полным отказом от всех моральных кодексов. Затем наступают поиски мира и сознания при помощи различных видов духовной и медитационной техники. Наконец, ищущие понимают важность установления морального жизненного стиля, как основы для практики; моральный образ жизни помогает освободить ум от тревоги и отвлекающих факторов, от алчности и ненависти.

Что же такое мораль, откуда она появляется? Моральные правила для самоограничения суть просто словесные приближения ко внутренней морали, или мудрости; они оказываются основными способами передачи того факта, что помощь снижает эгоистическое действие, поддерживает общество в состоянии гармонии и мира. Такие действия, как убийство, ложь и воровство, исходят из ума, привязанного к желаниям, к отдельному существованию, к эгоизму. Формальные правила употребляются для того, чтобы приостановить возбужденные желания.

Добродетельное действие невероятно могущественно. Человек, который всегда честен, который практикует непричинение вреда, становится как бы светочем спокойной силы в этом мире. В буддийских монастырях некоторые виды практики основаны почти исключительно на внимательности к предписаниям морали, в особенности к их отобранной серии из двухсот двадцати семи правил поведения для монахов. Строгая, дисциплинированная практика ведет к быстрому отказу от своих желаний и эгоизма; а когда ум основан на полной честности и истине, к нему легко приходят спокойствие и мудрость.

Мы пользуемся формой правил, пока добродетель не станет естественной. Затем из мудрости безмолвного ума возникает подлинная спонтанная добродетель. Безмолвный ум не держится ни за что; он внимателен, он не выносит суждений; он обладает автоматической добродетелью; он полон любви. Таково естественное состояние ума. Ибо когда появляется мудрость, познается пустота ума. Нет «я»; нечего охранять; существуем только мы, все вместе; нет разделения, нет эгоизма. Мы пользуемся правилами морали для того, чтобы создать условия, благодаря которым нам можно было бы выйти за пределы формы, за пределы правил, прийти к глубочайшему миру и единству.

Сосредоточенность и медитация прозрения

Полезно уяснить многообразие видов духовной практики, чтобы провести различие между сосредоточенностью и медитацией прозрения. В основном виды медитации сосредоточения – это те виды медитации, которые развивают устремленность ума на один пункт и благодаря этому приводят его к устойчивости.