Древнеегипетские фрески, каменные барельефы, слоновая кость запечатлели охотничьих гладкошерстных собак типа легавых, а также мощных сторожевых псов типа мастифов. Были у египтян собаки с висячими и стоячими ушами, с однотонным окрасом и пятнистые, напоминающие современных далматских собак.

Это настолько редкая собака, что мне не удалось сфотографировать ее ни в нашей стране, ни в целом ряде стран Европы, которые довелось посетить.

       Пришлось взять ее изображение на почтовой марке африканской страны Мозамбик. И собака эта — типично африканская по происхождению.
       Ее имя — басенджи.
       Известно, что басенджи водились, болев 5 тысяч лет назад в Древнем Египте.
       Судя по рисункам на стенах погребальных камер египтян, это были небольшие собачки с закрученным штопором хвостом, бойкие на вид. Они отличались тем, что никогда не лаяли. Другой особенностью каждого басенджи, как свидетельствуют древние папирусы, была исключительная чистоплотность: басенджи вылизывает себя словно кошка.
       Басенджи издавна высоко ценились и были доступны только аристократам. Их ценили, в частности, за выраженную элегантность и законченность форм. Впоследствии возникло мнение, будто басенджи полностью вымерли.
       Однако в конце прошлого века они были обнаружены у некоторых племен банту в Конго. В частности, у племени басенджи; отсюда и название собак.
       У африканцев басенджи содержались в полудиком состоянии на полном самообеспечении. Туземцы привязывали своим псам на шею колокольчики и использовали их на охоте. Аборигены называли басенджи «собака, прыгающая вверх и вниз» за способность высоко подпрыгивать в слоновой траве, высматривая дичь.
       В 30-х годах XX века басенджи были ввезены в Англию и США, где эти собаки, похожие на грациозных маленьких газелей, быстро стали любимцами горожан: их отличает веселый, но уравновешенный нрав, преданность хозяину и, как уже отмечалось, неспособность лаять.
       Это не значит, конечно, что басенджи абсолютно немое существо. Древнеегипетская собачка способна ворчать, производить звуки, похожие на смех, и даже весьма мелодично завывать — «петь», как утверждают любители этой редкой породы.
       Однажды на выставке собак в Лондоне произошел беспрецедентный случай: получив за экстерьер большую золотую медаль, трехлетний басенджи с претенциозной кличкой Черчилль внезапно решил нарушить обет пятидесятивекового молчания.
       Радостно-взволнованный, он во всеуслышание произнес: — Гав!
       Видимо, и в собачьем мире нет правил без исключения…
 
      Различные памятники Древнего Египта донесли до нас изображения стрелков из лука с сопровождающими их собаками, которые использовались для нападения и преследования врагов. Возраст этих памятников — 5—6 тысяч лет.
      По мнению многих ученых, Египет, Африка — родина всех борзых собак. Во всяком случае, первые изображения борзых с явными признаками одомашнивания появились именно у древних египтян.
      Особой любовью у египтян в древности пользовалась борзая салюки, выходец из долины Евфрата, страны шумеров. Изображения салюки, обнаруженные на гробницах знатных людей, датируются 2100 годом до нашей эры.

Волки (гривистые волки) являются родоначальниками борзых и гончих собак.

      Судя по древнегреческим описаниям, охота с борзыми долгое время была неизвестна европейцам. Иное дело — Азия: останки похожих на салюки собак ученые находят в современной Сирии, в раскопках поселений шестого тысячелетия до нашей эры.
      По мнению некоторых западных кинологов, именно Древний Египет — прародина и афганских борзых, которые в большом количестве содержались на псарнях фараонов, а затем получили широкое распространение на Синайском полуострове и в Восточном Средиземноморье; через древний Иран они попали в Афганистан, который стал их второй родиной.
      У советских же кинологов существует мнение, что предками афганских борзых были среднеазиатские борзые тазы.

Тазы, борзые советской Средней Азии, — редкие и оригинальные собаки, потомки арабских гончих — салуки.

      По преданию, именно пара египетских борзых представляла весь собачий род на Ноевом ковчеге. Так что если исходить из этой библейской посылки, то все современные собаки — потомки борзых предусмотрительного папаши Ноя…

Элегантные, утрированно сухие среднеазиатские борзые — продукт многовековой охотничьей культуры.

       Птицей догоняют эти собаки увертливого пустынного зайца-толая, шуструю маленькую лисичку-корсака, а в недалеком прошлом от лучших тазов не уходили даже быстроногие джейраны. Недаром существует легенда о том, что резвейшие тазы появляются на свет из яйца красной утки-огаря, передавшей собаке скорость своего полета.
       Разнообразие климата, степной растительности, грунта в различных областях и краях СССР, да и изменчивость самого объекта охоты — зверя — все это неизбежно вело к разнообразию некоторых запросов охотника к собаке в разных местах, а отсюда, конечно, и к созданию целого ряда разновидностей ловчих собак.
       У «азиатов» сильно развиты те же качества, что и у борзых других пород, — резвость, зоркость, поимистость, маневренность (ловкость) на угонках, жадность и злоба к зверю, а также сила и выносливость, позволяющие собаке работать подолгу и настойчивой скачкой брать на измор даже особенно резвого зверя. Но в работе «азиаты» имеют важное отличив от русской борзой: кроме зрения они нередко пользуются и чутьем, могут разыскать зверя по следу, что другим борзым собакам совершенно не свойственно.
       Среднеазиатских борзых редко увидишь на выставках. Многие держатели их понятия не имеют о ведении родословных.
       Однако они тщательно отводят поколения своих питомцев от лучших полевых собак, жестко выбраковывают медлительных тупиц и ублюдков. Играя важнейшую роль в охотничьем промысле, борзая пользуется у среднеазиатских охотников большим почетом; нередко хозяин держит любимицу в своем жилье и для спанья подстилает ей ковер.
 
      Разводили египтяне и декоративных комнатных собачек, считая их лучшим подарком ребенку, в частности малых борзых и левреток. В Древнем Египте собаки в доме каждого египтянина пользовались большим почетом и уважением. Древнегреческий историк Геродот авторитетно свидетельствует: когда в семье египтянина умирала собака, то все домочадцы погружались в глубокий траур. В соответствии с тогдашним обычаем они брили головы и длительное время не прикасались к еде.
      Тело усопшей собаки в Древнем Египте подвергалось бальзамированию, его оборачивали тонкими тканями и торжественно относили на специальное кладбище для собак, существовавшее в каждом городе. Сопровождающие лица, все члены траурной процессии горько рыдали и причитали, как это и положено при кончине дорогого члена семьи…

Левретки.

Древний Египет. Анубис — бого-пес.

      Египтяне даже построили в честь собак специальный город Кинополис, Город Собак. Если кто из обитателей других городов убивал собаку из Кинополиса, жители города считали это достаточным поводом для объявления войны…
      И напрасно было пытаться спрятать тело убитой собаки, скажем, закопать в землю — «детективы» из Кинополиса все равно его находили. Вероятно, отсюда и пошло выражение: «Вот где зарыта собака!»
      И теперь так говорят, если обнаружат нечто тайное, криминальное или загадочное…
      Роль собаки в Древнем Египте отнюдь не ограничивалась чисто утилитарной сферой: охотой, охраной имущества или развлечением подрастающего поколения, египтяне прежде всего относились к собаке как к божеству.
      Собачью голову имел достопочтенный Анубис, бог-пес с телом человека, бог мертвых. Его изображения находят на стенах погребальных камер и гробниц, на барельефах. Правда, иногда голову божественного Анубиса именуют шакальей. Но видимо, это не принципиально.
      Как правило, собака входила важным непременным элементом в заупокойный культ усопших как страж преисподней и спутник загробного существования душ. Анубис, собакоголовый бог подземного царства древних египтян, конвоировал их души в зал судилища, где он взвешивал сердца усопших, символ души, на специальных весах, используя в качестве разновесов легчайшие пушинки.
      Не исключено, что роль собаки в заупокойном культе египтян заимствована у более древней цивилизации. Новейшие результаты исследований древненубийской культуры Керма, существовавшей на севере нынешнего Судана, показывают, что около четырех тысяч лет назад рядом с государством фараонов в долине Нила процветала независимая цивилизация, соперничавшая с могущественными северными соседями. В эпоху Нового царства Нубия была завоевана египтянами. Но к этому времени ее самобытная культура уже испытала влияние египетской, и следы древней цивилизации затерялись во тьме веков.
      В захоронениях культуры Керма археологи обнаружили хорошо сохранившуюся могилу женщины. В ее правой руке — палка, рядом — веер из страусовых перьев, по левую руку лежал маленький кожаный кошелек, а у ног — молодая собака рыжей масти. Эта собака, точнее, то, что от нее осталось, напоминает басенджи, пастушескую собаку, которая была широко распространена в долине Нила еще 500 лет назад.

      Веру в божественную сущность собаки разделяли и многие ученые древности, корифеи точнейших наук.
      …Когда древний математик Пифагор возвратился из Египта в родную Грецию, он настоятельно рекомендовал своим последователям держать собаку у рта умирающего, поскольку именно это животное наиболее достойно получить отлетающую душу и навсегда сохранить ее добродетели.
      В существование бога в образе собаки некогда верили различные племена Эфиопии. Они усматривали одобрение какого-либо деяния по вилянию собачьего хвоста. Чем активнее было виляние, тем, конечно, богоугоднее деяние…
      Вылизывание же псом человека или части его тела, по мнению предков эфиопов, означало великую милость всевышнего, можно сказать, сверхнаграду. И наоборот, злобный лай собаки однозначно трактовался как явное божье недовольство. А рычание пса на подданного могло стоить тому головы…
      И по сей день папуасы Новой Гвинеи твердо убеждены, что если гремит гром, то это лают собаки, охраняя границы государства мертвецов, — каждый заблуждается по-своему.
      Новогвинейские собаки во всяком случае от этого лишь выгадывают: островитяне весьма их уважают, всюду носят с собой на руках или в мешке за спиной. Правда, собаки на острове Новая Гвинея мелкие, особой тяжестью не отличаются. Догов и сенбернаров на этом острове не водится…
      Культ собаки был свойствен и древней Месопотамии, куда еще в незапамятные времена были завезены собаки с Тибетского плоскогорья. О них упоминает клинообразная письменность приблизительно в четвертом тысячелетии до нашей эры.
      В период более поздней ассиро-вавилонской культуры собаки применялись для охоты на крупных зверей и использовались в качестве боевых псов, о чем свидетельствуют дошедшие до нас каменные изображения. Мощные мастифы были непременными спутниками царя царей Ашурбанипала в его охоте на львов, которые 2500 лет назад в тех краях еще водились.
      Древние ассирийцы и вавилоняне считали избиение собаки отвратительным преступлением; среди них утвердилось мнение, что убить человека — меньший грех, нежели скормить собаке дурную пищу. Ибо — заявляли древние мудрецы — «не может дом существовать сам по себе, без овчарной собаки, без домашнего пса».

Древнегреческая богиня Диана с собакой. Эрмитаж. Ленинград.

      Хотя оговоримся: существовал у вавилонян в отношении собак и обычай, который сейчас вряд ли может вызвать одобрение. На растерзание собакам швыряли нежеланных детей.
      По преданию древних жителей Месопотамии, именно собаке — псу с четырьмя желтыми глазами была поручена охрана важнейшей тамошней «коммуникации» — моста в потусторонний мир, через который надлежало проследовать душе покойника. Регулируя безопасное движение месопотамских мертвых душ, пес облаивал силы тьмы, держа их в надлежащих рамках, не допуская с их стороны никаких злокозненных действий…
      И поныне племена Северного Борнео полагают, будто огнедышащая собака охраняет врата рая, обладая за свою верную службу особой привилегией: ей принадлежат все поступающие в рай девственницы.
      Образ собаки-«вахтера» потустороннего мира усопших и пастыря их душ имел также свои аналоги в культах древней общественности Греции, Рима, Индии, Ирана, Мексики, других стран.
      Еще пример из жизни древнегреческих канисов фамилиарисов: как свидетельствует великий Гомер, только верный пес Аргус сразу признал постаревшего Одиссея, когда тот после долгих лет странствий и похождений вернулся наконец в родной дом и стал наводить там надлежащий порядок.
      Вот как это было.
      …Медленно продолжали свой путь Эвмей-свинопас с Одиссеем. Наконец приблизились они к дворцу Одиссея. Оттуда неслись звуки кифары и пение. Пир женихов был в самом разгаре. Эвмей и Одиссей, громко разговаривая друг с другом, вошли во двор. Там на куче навоза у самых ворот лежала старая собака Одиссея, Аргус. Едва только услыхала она голос своего хозяина, как насторожила уши. Почуял верный Аргус своего господина, вильнул хвостом и хотел подняться, чтобы броситься ему навстречу, но был уже не в силах двинуться.
      Всеми брошенный, старый, он издыхал. Узнал своего верного Аргуса и Одиссей. Слеза скатилась из его глаз; поскорее смахнул он слезу рукой, чтобы не заметил ее Эвмей.
      Шевельнулся Аргус и издох. Двадцать лет ждал он своего господина и сразу узнал его, даже под видом нищего.
      Так рассказывает Гомер.

Актеон защищается от напавших на него собак, посланных Дианой (барельеф). Древняя Греция.

      Область почитания собаки распространилась у древних греков и на небесные сферы. Восход звезды Собаки, Сириуса, знаменовал собой начало нового года у афинян, а собака могучего охотника Ориона в порядке поощрения была превращена древнегреческими астрономами в ярчайшее созвездие на небосводе.

Фрагмент древнегреческой вазы.

      И конечно, согласно древнегреческой мифологии, трехглавый адский пес Цербер, на шее которого с грозным шипением шевелились змеи, сторожил выход из мрачного царства Аида, неумолимого брата Зевса, не допуская возврата душ умерших в общество живых людей.
      Там, в царстве Аида — по-древнеримски Плутона, — на берегах священной реки Стикса (не путать с Летой!) водились чудовищные собаки. Они сопровождали свиту великой богини Гекаты, которая блуждала безлунными ночами в глубокой тьме по дорогам и у могил, сопровождаемая (помимо стигийских собак) всякого рода привидениями и чудовищами, насылая на спящих людей жуткие кошмары и тяжкие сны. Геката слыла помощницей в колдовстве и по совместительству — против колдовства; чтобы задобрить ее, люди приносили в жертву собак.
      Пес рангом ниже Цербера — всего лишь двухголовый, по кличке Орфо, — согласно древнегреческим мифам, пас коров любимца богов Гериона.
      Использовали собак боги древних греков и на охоте — взять хотя бы ту же Артемиду, которая превратила в оленя охотника Актеона (он тоже охотился с собаками) за то, что несчастный юноша застал богиню за раздеванием. Суровые, надо сказать, нравы царили в древности!
      Кстати сказать, собак Актеона — они тоже ведь таращили глаза на обнаженную богиню! — суровая девственница никак не покарала. Ибо в Древней Греции собака даже у богов пользовалась уважением. Понятно, почему никто в Греции в те времена не удивлялся, когда философ Сократ то и дело клялся собакой, а премудрый Платон считал собаку тоже большим философом…

На этой монгольской почтовой марке изображена декоративная комнатная собака редкой породы папильон.

       В переводе с французского это слово означает «бабочка»: ушки собаки, окрас которых — черный, красный или песочного цвета — частично переходит на белую мордочку, напоминают крылья бабочки.
       Папильон — это карликовый спаниель со стоячими ушами, выведенный в Испании и Италии в XV–XVI веках. Не исключено, что в формировании породы папильон принимали участие мексиканские собачки чихуахуа.
       Разновидность папильонов с висячими ушами во Франции называется «карликовый спаниель с висячими ушами».
       Папильон, как считают специалисты, поколениями выращивался с единственной целью — для дамского времяпрепровождения. Известно, что папильоны долгое время пользовались большой популярностью при дворе французских Людовиков. Собачка из породы папильон была любимицей казненной французской королевы Марии-Антуанетты, которая не расставалась с ней до самой плахи.
       И ныне папильоны, изящные миниатюрные собаки, словно самой природой предназначенные в спутники человеку городскому, во Франции в большой чести: несмотря на кажущуюся хрупкость, папильон легко переносит резкие смены температур, не боится ни жары, ни зимних холодов.
       У папильона длинная шелковистая шерсть; высота в холке собаки составляет 20—25 сантиметров, вес — до 4 килограммов. Папильоны распространены ныне помимо Франции также в Бельгии, Англии, США и Голландии. Папильон — веселая, игривая собака.
 
      Обратил внимание на собаку и другой известный человек античной Греции — Диоген. Он следовал в жизни заповедям циников, согласно которым не нужно соблюдать какие-либо приличия в обществе, а наоборот — стремиться к «абсолютной свободе». Символом свободы Диоген считал бездомную бродячую собаку, которая не обременена необходимостью придерживаться правил приличия. Когда Александр Македонский познакомился с этим удивительным «поборником свободы», то услышал такой совет: «Приобрети себе собаку, которая за тебя будет облаивать людей, не нравящихся тебе». В ответ Александр воскликнул: «Если бы я не был Александром Великим, то хотел бы быть Диогеном!»
      Великий Рим не уступал эллинам в интересе и любви к собакам. Римляне различали пастушеских собак, охотничьих и, конечно, боевых. На римских аренах сражались молоссы из Эпира и мощные доги из Британии.
      Римляне выбивали изображения собак на своих монетах, изображали их на фресках, выкладывали в мозаичных панно. Их воспевал в своих стихах великий Вергилий.
      Но особой популярностью у граждан и гражданок «вечного города» пользовались комнатные собачонки. Они в большом количестве содержались во дворцах аристократов всех калибров. Комнатные собаки были так любимы в домах римских патрициев, что Юлий Цезарь как-то даже поинтересовался: не перестали ли римские матроны рожать детей, отдав предпочтение в любви декоративным собачкам…
      Обожествление собаки предшествовало культу Солнца в древнем Перу, а многие племена индейцев Аляски полагали, будто предками их были местные лайки. Небезынтересно отметить, что антиподы аляскинских обитателей, аборигены Суматры, были точно такого же мнения. Только, разумеется, род свой они вели не от лаек, которые на острове не водились, а от иных лающих предков…
      Индейцы племени потаватуми, люди с весьма богатой фантазией, утверждали, что, когда старуха, которая взобралась на Луну, окончит вязать свою корзину, наступит конец света. Но к счастью для рода людского, всякий раз, когда злокозненная бабка должна вот-вот завершить свою работу, появляется Большая Собака. Она проглатывает бабкин полуфабрикат и тем самым спасает человечество от неминуемой гибели. Доказательство сего процесса для них очевидно: ведь именно поэтому происходят периодические лунные затмения…

Сцена охоты на древнеримском горельефе. Римские бани. Потсдам.

      Собаке поручались не только души людей. И поныне в некоторых странах мира тело усопшего иногда предается не земле или огню, а «попечению» клыков собак либо хищных зверей. Напрасно было бы упрекать при этом организаторов подобных похорон в дикости: вероятно, по их верованиям, именно желудок животного — лучшее вместилище души дорогого покойника…
      Одним словом, у большинства народов древности собака была в большом почете.