Со звоном упала монета.
      Этот звон стал одновременно и предостерегающим сигналом. Опасность! Он поспешно задвинул ящик, выпрямился и чисто рефлекторным движением вытер пальцы об обшлага пиджака. Это было невероятно, фантастично и совершенно неожиданно, но судьба внезапно подыграла ему мяч. Никто не стоял между ним и победой его команды. Все дело заключалось только в том, что он не был героем - ни на футбольном поле, ни вообще в жизни. Он стоял, уставившись на этот "мяч" и задавая себе вопрос, что же, черт побери, ему с этим делать.
      И в этот миг в замке повернулся ключ.
      Грандер затравленным взглядом окинул комнату, бросился на колени и залез под кровать, как постаревший и уже не такой проворный Дон Жуан. Подошвы его обуви оставили на полу мокрые следы.
      Дверь распахнулась, раздались шаги. Целую вечность длилась пауза. Потом он услышал в метре от себя жужжание вращаемого диска телефона.
      * * *
      Ортис сидел за своим письменным столом, зажженная сигара в левой руке, телефонная трубка прижата к уху правой. Ничего не выражавший взгляд устремлен в пространство.
      - Вы были у него?
      Тихий голос на другом конце провода продолжал говорить, как будто не слыша вопроса.
      - Мы с ним обсудили окончательные условия. Он согласен. Чек на два миллиона песет выписан на банк Бильбао.
      - Когда я смогу получить деньги?
      - Не торопитесь, успеете и завтра. При передаче. Вы хорошо знаете, что нужно делать завтра?
      - Мамма миа - мне нужно только сесть в самолет.
      - Это я знаю. Ваша собственная роль не слишком важна. Это только мера предосторожности. Об этом я не беспокоюсь. Но мы должны быть уверены, что капитан знает, что ему делать.
      - У него есть указания, - сказал Ортис.
      - Ничто не должно помешать.
      - Не будьте так театральны. Что может помешать?
      - Я говорю только на всякий случай. Думаю, сегодня у нас будет благоприятная возможность устранить конкурентов. Это вас наверняка порадует, верно?
      - Да, - подтвердил Ортис. - Пора.
      - Пришлите ко мне Доницетти. Сейчас. Пусть захватит с собой камеру и пленку. Они ещё могут понадобиться. Странно, как такие дела получаются сами собой. Действительно, вышло очень удачно. А если вы сами...
      Пауза. Ортис нервно заерзал в кресле.
      - Что случилось?
      - Минутку, - сказал тот же голос.
      Ортис затянулся сигарой, вытер рукой лицо и взглянул на свою ладонь. Та была мокрой от пота. Он положил сигару в пепельницу и полез в карман за носовым платком.
      - Кажется, кто-то спрятался под моей кроватью.
      Ортис стиснул трубку.
      - Что вы сказали?
      - Не волнуйтесь, - спокойно сказал голос. - У меня есть пистолет, но, возможно, будет лучше вам приехать самому. Разумеется, вместе с Доницетти. По возможности немедленно.
      - О Боже! - Ортис вытер лоб.
      - И не забудьте камеру, - напомнил голос.
      * * *
      Нет, Грандер не был героем.
      И даже герою не так легко, как утверждают некоторые лжецы, со стоическим спокойствием смотреть в лицо смерти. Как только Грандер вышел из машины и его подошвы коснулись мокрого песка, он издал короткий жалобный крик и бросился бежать. Доницетти, сидевший за рулем, очень медленно поднял пистолет и нажал на спуск. Носки туфель Грандера вывернулись наружу, колени подогнулись внутрь, длинное тело изогнулось, как в какой-то причудливом танцевальном па. Странный конец.
      Доницетти вышел из машины, остановился возле человека, который лежал теперь плашмя, раскинув руки и ноги, опер татуированную правую руку на локтевой сгиб левой, тщательно прицелился и выстрелил ещё дважды. Мужчина на земле вскрикнул и задергался.
      Это будет длиться несколько минут, пока Грандер не умрет.
      Доницетти аккуратно убрал оружие в кобуру и снова сел за руль, кивнув Ортису, сидевшему рядом с каменным лицом.
      - Кончено, амиго. Это первый.
      - Давно пора, - заметил Ортис.
      - Ладно-ладно. С остальными все пройдет, как по маслу.
      Он тронул машину. Взметнулся мокрый песок. Колеса на мгновение забуксовали, затем машина покатила к набережной, повернула на юг, к огням Бальнеарио. Шум мотора постепенно замер вдали.
      Мужчина на земле все ещё бился в агонии.
      * * *
      Бойд заказал в центральном ресторане превосходный обед по-своему вкусу. Особенно он наслаждался камбалой. Хорошая еда - не патентованное средство против дурного настроения, но помогает. Бойд и без того был, по его собственному мнению, в гораздо более деловом настроении, чем накануне.
      Он обстоятельно все обдумал. И прежде всего, как побыстрее завязать с Леа Ортис близкие отношения. Решить эту проблему было не только весьма желательно, но и вполне в пределах возможного. Едва ли можно упрекать Бойда в том, что для него это было делом первостепенной важности. Так поступил бы почти каждый молодой человек в его положении. Но наряду с этим - и это ему зачтется - он уделял внимание и другим вопросам. Например, Ортису. И даже Феррамонте.
      В своих размышлениях он зашел так далеко, что решил, будто довольно точно знает планы Ортиса. Несколько раз он мысленно перепроверил свои расчеты, и итог был все тем же. Хотя он ещё не придумал все детали, но выработал явно гениальный встречный план и уже предвкушал, как доложит его Фаддеру, хотя не был уверен, как тот его воспримет. Во всяком случае, он потребует решительных мер.
      Возможно, Бойда опьяняли собственные мысли. Решать под настроение может оказаться опасным. Но он этого не знал, для этого нужен опыт. Он знал только одно: успех, его успех, сейчас зависел от многих факторов. Одним из этих факторов был Фаддер.
      Бойд взглянул на часы. Он осторожно затронет эту тему, а там посмотрим. Это был его план. И должен таким и остаться. Иначе... Иначе? Иначе он не участвует в игре, очень просто.
      * * *
      К числу многих прочих достоинств Бойда относилась пунктуальность. Ровно в десять он вышел из тесного лифта, и Фаддер, куривший в большом, застеленном черным ковровым покрытием фойе кинотеатра, обернулся и вошел в зал. Тот заполнялся публикой, гул голосов нарастал. Через минуту стало так шумно, что можно было без всякого риска переговариваться шепотом. Значит, Лаура была права.
      Первым заговорил Бойд.
      - Как в дешевом детективе...
      - Что?
      - Место встречи. Я нахожу эту идею странной.
      - У меня были на то причины, - отмахнулся Фаддер. - Итак, что слышно от Леа?
      - Со вчерашнего вечера - ничего.
      - Вы видели её вчера?
      - Да, она заходила на минуту. После того фиаско. Кстати, этот идиот установил, в чем было дело?
      - Да, он говорит, что пропал какой-то контакт.
      Бойд громко свистнул.
      - С ума сойти!
      Фаддер коснулся рукава коллеги.
      - Вы сегодня немного нервничаете. Что-нибудь случилось?
      - Ерунда. Я вообще никогда не нервничаю.
      - Ну хорошо. Сейчас мы не можем позволить себе сходить с ума. Впрочем, начинается фильм.
      Первый порнофильм был сделан как обычное подглядывание в замочную скважину, как двадцать лет назад. Только съемочная техника стала более современной, да исполнение получше. В общем, зрелище не особенно возбуждало. Фаддеру показалось, что и на прочих зрителей - явных знатоков по этой части - оно не произвело большого впечатления.
      Исключением был Арни Бойд. Фаддер, повернувшись в его сторону, увидел, что парень, как завороженный, не может оторвать взгляд от экрана.
      - Мне нужно с вами поговорить, - заявил, наконец, Бойд.
      - Это желание взаимно.
      - У меня есть идея.
      - Выкладывайте, - предложил Фаддер.
      - Ортис завтра утром вылетает в Марсель.
      - Это вы узнали от Леа?
      - Да. Она видела билет.
      - Хорошо, - кивнул Фаддер. - Полезная информация.
      - Видимо, это произойдет в самолете.
      - Что?
      - Передача документов.
      - Хм... Ну, продолжайте.
      - Вы знаете, что этот самолет летит из Мадрида, и в Барселоне у него только промежуточная посадка. И я думаю, что наш приятель будет в самолете. Он прибудет из Мадрида. Ортис передаст ему товар во время перелета от Барселоны до Марселя.
      - Хм, - Фаддер прищелкнул языком. - Это возможно. Мы об этом тоже думали.
      - Ну да?
      - Да. И пришли к выводу, что они этого делать не будут - или, по крайней мере, это маловероятно.
      - Очень интересно. А почему?
      - Метод не нов, его охотно практикуют. Но я просто не могу себе представить, что наш приятель пойдет на такой риск. Ведь из самолета нельзя выйти или изменить свои планы. Придется оставаться на месте и ждать посадки. Такая пассивность нашему приятелю определенно не свойственна.
      - Ах, - разочаровано вздохнул Бойд. - А я думал...
      - И еще: если наш объект хочет попасть во Францию, он давно мог бы это сделать. Товар, который ему нужен, везут через всю Европу - для него намного удобнее перехватить его где-нибудь поближе к своей родине. Но ему нравится здесь. Он вовсе не стремится к воздушным приключениям. Если нет необходимости, он во Францию не полетит. Это, пожалуй, единственное, что я знаю довольно точно.
      - А как тогда вы объясните этот билет?
      Фаддер задумчиво прикусил нижнюю губу.
      - Возможно, нас просто хотят ввести в заблуждение. Но я это выясню. Дам телеграмму нашему человеку в Марселе, чтобы тот съездил в аэропорт и посмотрел. Но в этом-то и кроется закавыка: это слишком просто. Так он не сделает.
      Он ожидал, что Бойд станет возражать. Но Бойд безмолвствовал.
      Чертовски неприятно, подумал Фаддер. Никому не понравится, когда лопается полюбившаяся тебе версия.
      - Что интересного вы узнали от Леа?
      - Ничего, - коротко и категорично отрезал Бойд.
      Фаддер ещё немного повернул голову, чтобы увидеть в конусе света, пробивавшегося сквозь табачный дым, упрямо выдвинутую вперед нижнюю челюсть Бойда. Может быть, даже хорошо, что в этот момент начался новый фильм. Это давало парню время прийти в себя от такого удара.
      Мы оба сегодня очень раздражительны, - подумал Фаддер. - А это что за чудо?
      На экране расплывчатое белое пятно приобретало отчетливо видимые контуры и окраску. Помещение без окон, стены выкрашены в синий цвет, похоже на камеру. Посередине два кресла из стальных трубок. На одном сидит обнаженная темноволосая девушка, руки и ноги привязаны к креслу.
      Бойд возбужденно схватил Фаддера за руку.
      - Но...но это же она...
      - Она?
      - Эстелла!
      - Ах ты, Боже мой! А я не знал, что она работает в этом жанре.
      - Я тоже. Правда, она как-то говорила...
      Бойд запнулся. На экране появился рослый мужчина. На нем была полосатая спортивная рубашка и белые дакроновые шорты, на шее небрежно повязан зеленый шелковый платок. Лицо скрывалось под весьма странной маской - петушиная голова со светло-желтым клювом, ярко-красной полосой на горле и пестрыми штрихами вокруг прорезей для глаз.
      Бойд разинул рот. - Да это же Бел...
      На этот раз Фаддер довольно грубо схватил его за руку, заставив замолчать. В этот момент Бойд понял, что ошибся. Этот мужчина был крупнее, с более широкой грудной клеткой и плечами.
      - Тсс... - прошипел Фаддер. В зале теперь стало очень тихо.
      Мужчина с петушиной головой сел напротив девушки, опершись локтями на голые колени. Руки свободно свисали вниз. Бойд заметил татуировку на покрытом волосами предплечье. Нет, это определенно был не Белга. Мужчина сидел абсолютно неподвижно и наблюдал за Эстеллой сквозь прорези в маске. И тут она внезапно начала кричать. Рот её широко раскрылся, лицо исказилось.
      Крик вырывался совершенно бесшумно, - фильм не был озвучен. В зале теперь не раздавалось ни шороха, кроме слабого жужжания кинопроектора. Контраст между этим тягостной тишиной и искаженным от муки лицом с широко разинутым ртом был ужасающим. Постепенно девушка успокоилась и впала в какое-то странное оцепенение, как загипнотизированная.
      Мужчина встал. По залу пролетел вздох.
      Мужчина освободил девушку от пут. Затем развязал свой шелковый шейный платок, встал позади девушки, обвил платком её горло и отработанным приемом умело задушил её.
      Тело медленно сползло на пол. Камера последовала за упавшим телом, с наслаждением скользя по болтающемуся концу шелкового платка, по прядям черных волос, закрывших мертвое лицо.
      Потом вдруг на загорелой коже девушки появились ярко-красные пятна, как тяжелые дождевые капли. Фаддер сосчитал их. Шесть, восемь, десять... Двенадцать. Дюжина красных роз на трупе. Одна запуталась в её черных волосах. Краснота разлилась с неё на весь экран, последовала короткая и яркая вспышка, и фильм кончился.
      Весьма реалистично, - подумал Фаддер. - Реалистично до тошноты...
      Таким же, похоже, было мнение и большинства зрителей. Многие поднялись, собираясь уходить.
      - Арни... - начал Фаддер.
      Бойд все ещё сидел, уставившись пустыми глазами на экран. Фаддер чувствительно пнул его под бок.
      - Пошли.
      - Уже иду. - Бойд встал и начал протискиваться через опустевшие тем временем ряды стульев. Фаддер достал носовой платок, вытер шею и лоб. Все-таки в зале было довольно душно.
      Бойд ждал его в фойе. Фаддер остановился, чтобы закурить. Ему в своей жизни доводилось испытывать неприятности. Но ещё никогда он не был так переполнен ненавистью, как после этого фильма. Это могло быть делом рук только одного человека - Феррамонте.
      - Что теперь? - спросил Бойд.
      - Прежде всего мы нанесем один визит, - сказал Фаддер.
      Киномеханику выражение лица Фаддера, видимо, не понравилось. Он отступил назад. Даже вид пяти зеленых банкнот по тысяче песет, появившихся в руке у Джонни, его не слишком успокоили.
      - Мы не хотим скандала, - сказал Фаддер. - Вам нужно лишь ответить на наши вопросы.
      - Именно, - приветливо подтвердил Бойд. - Только на наши вопросы.
      - Но это запрещено...
      Джонни кивнул Бойду. Тот, уже без прежней приветливости, приблизился на несколько шагов. Киномеханик, маленький толстый человечек с грязным воротничком, отступил ещё дальше назад.
      - Нет - нет, сеньоры, у меня есть указания...
      - Да? - спросил Фаддер и аккуратно положил банкноты на стол.
      - Ну да...От самого босса. Да - да.
      - От Ортиса?
      - Совершенно верно - от дона Рамона. Он приходил полчаса назад, дал мне эту пленку и распорядился, чтобы этот фильм показали сегодня вечером. Конечно, я не посмел отказаться. С какой стати...
      - Полчаса назад?
      - Может быть, немного раньше. За полчаса до начала сеанса. Должно быть, около половины десятого. Я ничего не знаю. Пожалуйста, поверьте мне...
      - Большое спасибо, - сказал Джонни. - Это все.
      * * *
      Они задержались на улице, у стоянки машин, и тихо разговаривали.
      - Так - а теперь выкладывайте.
      - Что?
      - Все.
      - Но вы же сами видели.
      - Кое-что мне не совсем пока ясно, - терпеливо пояснил Фаддер. Почему вы, например, подумали, что парень мог быть Белгой?
      - Потому что на нем была одежда Белги.
      - Белги?
      - Та же самая одежда, которая была на нем в день гибели. И потом ещё эти розы...
      - Пожалуйста, не говорите загадками.
      - Они были у него в руке, когда я его прикончил. Огромный букет роз.
      - Теперь я понимаю, - кивнул Фаддер. - Значит, Эстелла все им рассказала. Во всех подробностях. И они избрали этот очаровательный способ, чтобы проинформировать нас, что все знают.
      - Но зачем им это?
      - Отчасти - чтобы досадить нам. Наш приятель - известный садист. Ему это просто доставляет удовольствие. Может быть, он заодно хочет добиться, чтобы мы потеряли голову. И это ему почти удалось. Итак, Эстелла рассказала им о Белге. Но она не могла сказать, что мы сегодня вечером будем в кинотеатре, верно? Кто им сообщил об этом?
      - Нас могли заметить на входе.
      - Фильм доставили за полчаса до того. Вы же слышали, что сказал этот киномеханик.
      - Я...
      - Вы говорили об этом Леа, верно?
      - Но вы же не думаете...
      - Это так?
      - Мне пришлось ей сказать. Мы говорили по телефону, и...
      - Прекрасно, Вам пришлось ей сказать. Почему? - спросил Джонни.
      - Мы договорились встретиться в десять часов у меня. Поэтому мне пришлось ей сказать, что я приду позже, а когда она спросила...
      - И все это по телефону? Когда это было?
      - Откуда я знаю... Может быть, в шесть...
      - Да, - в раздумье протянул Фаддер. - Похоже, теперь Леа тоже у них в руках.
      - О Боже, - воскликнул Бойд.
      Фаддер исподволь наблюдал за ним. Его лицо исказилось, он нервно прикусил нижнюю губу. Да, - подумал Фаддер. - Им почти удалось. У Бойда начинали сдавать нервы.
      - У меня такое ощущение, что фильм снят моей камерой - той, которую я отдал Пепе. Человека, который убил Эстеллу, зовут Доницетти. Итак, у вас появляется шанс...
      - Откуда вы это знаете?
      - Разве вы не заметили татуировку?
      Верно, - подумал Бойд. - Ведь это было в досье.
      - Я совсем забыл про это.
      - Теперь слушайте внимательно, - сказал Джонни. - То, что я сейчас скажу - приказ.
      - Я слушаю.
      - Хорошо. Вы условились с Леа встретиться в вашем бунгало после киносеанса? Хорошо. Отправляйтесь сейчас туда. Если я правильно рассуждаю, её там не будет. Но, возможно, вы встретите там другого гостя. Сомневаюсь, что он представляет для нас такую же ценность, но, тем не менее, не совершите ошибку.
      - Доницетти, - плотоядно повторил Бойд. - Не бойтесь - ошибки я не совершу.
      - Но если она, вопреки ожиданию, все же тем окажется, вы должны с ней скрыться.
      - Скрыться? - недоверчиво переспросил Бойд.
      - Да. Она в опасности. И вы тоже. Поезжайте в Барселону и снимите номер в каком-нибудь отеле. И оставайтесь с ней там. Если не застанете в своем бунгало никого, действуйте так же.
      - Но вы не можете просто отстранить меня от задания. Во всяком случае, не сейчас!
      - Вас раскрыли, - объяснил Фаддер, с трудом заставляя себя говорить спокойно. - Вы уже не можете быть полезны. Если это вас утешит, могу сказать, что ваши шансы живым добраться до Барселоны можно оценить максимум один к десяти. Но нужно попытаться это сделать, и заодно забрать с собой Леа. Это ваш долг перед ней.
      - А вы остаетесь здесь?
      - Сейчас нет времени для объяснений. В порядке исключения хоть раз делайте то, что вам говорят. Повторите приказ.
      Бойд повиновался.
      - Все верно, - сказал Джонни. - А теперь - за дело.
      * * *
      Ему нужны были теперь две вещи: телефон и оружие. Телефон для разговора с Грандером, оружие для всех остальных. И то, и другое было в его бунгало.
      Туда он сейчас и ехал без излишней спешки. Остановил машину перед дверью, вошел, включил в гостиной свет и прошел в спальню.
      На столе лежала кинокамера.
      Чемодан все ещё оставался на прежнем месте, в изножии кровати. В чемодане лежал - во всяком случае, он на это надеялся - его "вальтер ". Он подскочил к кровати, одним рывком смахнул чемодан на пол и начал рыться в вывалившейся куче белья. "Вальтера" не было.
      У него ещё осталось время обернуться, прежде чем на него набросились.
      Значит, меня они тоже разоблачили, - думал он, отчаянно отбиваясь ногой от нападавшего. - Мы оба раскрыты. И сначала они покончат со мной. Бойдом они займутся позже.
      На плечо Фаддера с сокрушительной силой обрушился набитый песком чулок, уже испытанный в деле при устранении Пепе. Последовавший за этим жестокий удар коленом в живот свалил его на пол. Над ним мелькнул черный шерстяной чулок. Фаддер на мгновение увидел темную татуировку на запястье руки, державшей оружие. Когда загорелая рука обрушилась вниз, он отвернулся.
      Случилось так, что он никогда не узнал, как выглядел его противник.
      Итак, с Фоксом покончено, - подумал Доницетти. Правда, не все прошло по плану. Странно, что он сразу бросился к чемодану. Там не было ничего важного, я ведь проверял.
      Постой-ка, парень ещё дышит. Вот живучий, гад!
      Доницетти, все ещё стоявший на коленях на полу, крепче ухватил чулок с песком.
      На этот раз я его прикончу, - думал он. - Я ударю слева за ухом, там череп тоньше и расколется, как яичная скорлупа. И не нужно будет убирать труп. Он споткнулся о чемодан и разбил себе голову о спинку кровати. Очень просто. Не так убедительно, как с Пепе, но все же чисто. Полиция не будет чересчур любопытна. Здесь любят тишину и порядок и боятся скандала. Итак, вперед, малыш, за работу...
      Его темно-карие глаза радостно блеснули, он облизнул губы. Потом не спеша взвесил в руке чулок с песком. Ситуация была в его вкусе. Он не любил действовать слишком наспех. А сейчас можно было позволить себе не спешить...
      * * *
      Первое, что увидел Бойд, были чемоданы. Три штуки. Очень аккуратно поставленные к стене. Он переложил пистолет в другую руку и прошел в спальню. На кровати лежал четвертый, открытый чемодан с тонким бельем. Тут же лежала и Леа. в черном шелковом халате. Вещи были небрежно разбросаны по полу. Она широко раскрытыми глазами смотрела на него и на оружие в его руке.
      - Господи, что случилось?
      Значит, в бунгало его никто не подстерегал. Снаружи тоже. Фаддер ошибся. И не в первый раз. Доницетти не пришел, а Леа здесь. Все в порядке - так, во всяком случае, казалось...
      - Уф, - перевел он дух и убрал пистолет.
      - Так что же случилось?
      - Ничего. Минутку - я сейчас принесу выпить.
      Он вышел в кухню и взял бутылку водки. Та была пуста. Раздраженно отбросив её, Бойд потянулся за "Джонни Уокером". Там, по крайней мере, оставалось ещё достаточно. Он налил полный стакан.
      Леа прошла вслед за ним в гостиную и присела на подлокотник его кресла.
      - Пожалуйста, Арни, скажи мне, что случилось. Ты выглядишь ужасно.
      То же самое говорил и Фаддер. "Так, - а теперь выкладывайте". И он был настолько глуп, что рассказал ему все в подробностях. Но Фаддер рассудил абсолютно неверно. Ее здесь не будет, сказал он.
      - Я тебя не ждал, - вздохнул Бойд. - Один мудрец внушил мне, что ты не придешь. Что вместо тебя я встречу совсем другого гостя.
      - Значит, ты подумал, что я тебя - как это говорится - выставлю?
      Опять этот насмешливый тон, бесивший Бойда. Действительно, почему Фаддер говорил так категорично? Это ведь совсем не так. Не нужно представлять её такой уж невинной. Конечно, она проговорилась - это вполне возможно...
      - Ты проговорилась, - сказал Бойд. - Верно?
      - Проговорилась?
      - Ты прекрасно понимаешь, что я имею в виду.
      - Не имею ни малейшего...
      - Ты рассказала им о моих планах на сегодняшний вечер. Ты насмехаешься надо мной, делаешь из меня дурака. Ты сводишь меня с ума своим проклятым издевательским тоном.
      Он ударил со всей силы, так что виски выплеснулось из стакана. Послышался глухой шлепок, словно хлопнул на ветру ослабевший парус. В правом уголке её рта появились пузырьки слюны. Но она не пошевелилась. Бойд смотрел на нее, облизывая языком пересохшие губы в судорожных и бесплодных поисках подходящих слов.
      Она достала крохотный кружевной платок и вытерла губы.
      - Теперь мы квиты...У меня такое впечатление, что тебе изрядно досталось. Что с тобой?
      Его мысли растекались во все стороны. Он допил виски, поставил стакан и схватил её. Сквозь гладкий шелк он чувствовал под руками её теплую кожу. По крайней мере, это было настоящим, должно быть настоящим. Что ещё оставалось? Он смотрел ей в лицо, бледное, замкнутое лицо. Правая щека покраснела. Почему он это сделал? Глупо, как глупо!
      - Нужно уходить, - сказал он.
      - Уходить?
      - Да - сейчас я не могу тебе этого объяснить. У нас нет времени. Ты в опасности.
      "- Повторите приказ, - услышал он голос Фаддера. - И теперь - за дело."
      - Я расскажу тебе позже.
      - Ну, хорошо, - кивнула Леа. - Куда?
      - В Барселону. В какой-нибудь отель.
      - Сначала мне нужно одеться.
      - Одевайся. Но, пожалуйста, поторопись.
      Она встала, пошла обратно в спальню. На этот раз он последовал за ней, послушный, как ягненок. Она всегда оставалась Леа, всегда владела ситуацией, он же всегда уступал. Это было ужасно. Внезапно он ощутил жгучее желание накричать на нее, топнуть ногой, ударить. Бойд медленно поднял руки, провел по лицу. У него болела голова. Во всем виноват этот безумный фильм...
      Она обернулась и посмотрела на него, медленно расстегивая халат. Белая, светящаяся кожа... Он сглотнул. Виски? Нет, нет, не сейчас... Он отвернулся.
      - Это потому, что Рамон узнал?
      - Может быть...
      - Но это исключено...
      - Не задавай сейчас никаких вопросов, - в отчаянии бросил Бойд. - Не сейчас.
      - Хорошо, - медленно произнесла Леа. - Не сейчас.
      Она замерла, халат лежал у её ног. Потом медленно наклонилась, подняла с пола разбросанное белье - белую комбинацию, белый бюстгальтер, белые трусики. И тут ему пришло в голову, что она тоже должна знать.
      - Эстелла умерла...
      Она взглянула на него.
      - Эстелла? Я думала, она в Мадриде.
      - Она умерла. Он убил её.
      - Кто?
      - Доницетти.
      - Но почему? Почему она должна была умереть?
      - Потому... - начал он, но голос сорвался. Он шагнул к ней. Его пальцы гладили её руки, её обнаженные плечи. Теперь никакого шелка. Только гладкая, теплая, живая кожа. А потом её губы на его губах, её язык, горячий и подрагивающий.
      - Эстелла умерла. Но мы - мы живы.
      Ее острые зубы впились в его кожу. Он, задыхаясь, выдохнул, глубоко вдохнул. Ее руки забрались под его рубашку, ощупывая голое тело.
      - Мы живы, Арни. Мы ещё живы.
      * * *
      Он чувствовал себя так отвратительно, как никогда ещё в своей жизни. Что же произошло? Фаддер перекатился на бок, оперся на локоть.
      Его голова готова была в любое мгновение взорваться. Он стиснул её одной рукой, пытаясь решить, какими же из шестнадцати глаз, имевшихся теперь в его распоряжении, пользоваться для зрения. В конце концов, он закрыл их все и застонал. Но и это не помогло.
      Некоторое время он беспокойно ворочался. Потом, наконец, снова открыл глаза и установил, что опять в состоянии нормально видеть окружающий мир, хотя и в какой-то неясной дымке. Он с трудом дотащился до кровати, улегся и долго и прилежно изучал потолок.
      Потом крепко обхватил голову обеими руками, чтобы эта нужная вещь не отвалилась, и поднялся. Теперь он мог оглядеть комнату. Что это была за комната? Его спальня, конечно... Все, казалось, было в порядке, за исключением того факта, что чемодан валялся на полу, куда он сам его и сбросил, а его содержимое живописно разлетелось по комнате.
      Кроме него, в комнате находился ещё один человек. Он лежал лицом вниз, с черным чулком в руке и с пулей в затылке.
      - Бойд, - Фаддер взглянул на дверь, ведущую в ванную.
      Это должен быть Бойд. Это не мог быть никто другой. Значит, он пренебрег его приказом, и Фаддер теперь был рад этому. Он завалил Доницетти - и это главное.
      Но ему не следовало оставлять меня лежащим здесь на полу, как мокрый мешок. Такова теперь молодежь.
      - Бойд?
      Нет ответа. Значит, он ушел. Вероятно, спешил. Это понятно...
      Джонни встал, и тотчас у него в голове застучали кувалды. Шатаясь, он добрался до ванной и минуты три держал голову под струей холодной воды. Когда он вернулся, Доницетти ещё лежал на том же месте, словно дожидаясь его.
      Он открыл дверь на террасу. Снаружи было абсолютно темно. Ни звезд, ни облаков. Дождя тоже не было.
      Понадобилось почти сорок минут, чтобы зарыть труп среди кустов и опять утрамбовать песок. Если бы он сам при этом время от времени не падал, понадобилось бы минут на десять меньше. Не будь часов, он подумал бы, что потратил на эту операцию три-четыре часа. Собственно говоря, возясь с трупом, он даже задавал себе вопрос, управится ли с этим до рассвета.
      Наконец он все сделал и опять плашмя рухнул на кровать, обессиленный болью и слабостью. Набрал номер телефона Грандера. Сомневаясь, правильно ли он это сделал, повторил набор ещё несколько раз. Всего пять раз. С одним и тем же результатом. Никто не снимал трубку. Но притом Грандер был совсем близко - только Фаддер этого не знал. Его широко раскрытые глаза были устремлены на огни Бальнеарио. Но пятна крови вокруг рта и на крахмальном воротничке его белой адвокатской сорочки уже засохли. Он никогда уже не подойдет к телефону.
      Фаддер слушал длинные гудки. Потом его голова окончательно опустилась на подушку, трубка выскользнула из пальцев и упала на пол. Фаддер уснул.
      * * *
      Бойд, глядя в зеркало в ванной, промыл рану от укуса на плече и заклеил её пластырем. Потом побрызгал в лицо холодной водой и вытер его полотенцем. Теперь в голове немного прояснилось.
      Конечно, она не проговорилась. Это ясно. Доказательством тому был её приход. Заставь Ортис её проговориться, он бы никогда не позволил ей прийти сюда. Фаддер, этот идиот с его вечным недоверием наговорил всяких глупостей. Вы раскрыты, как вы не понимаете...
      Бойд выключил свет и вернулся в спальню. Там лежала она, попавшая в его сеть, его главный улов, который он вытянул на берег. Он - действительно он? Воспоминания стали уже расплывчатыми. Он подошел к ней. Леа легко провела рукой по его груди, коснулась пластыря.
      - Пластырь в качестве пижамы! Шикарно!
      Бойд закрыл глаза.
      - Это последний крик моды в Сент-Тропезе! - Она прижалась к нему, взяла его правую руку в свои и начала пересчитывать его пальцы: - один, два, три...четыре...
      * * *
      В ночной тиши слышались удары церковного колокола.
      В небе начали появляться разрывы в сплошной пелене облаков, показались отдельные звезды. Небо и море разъединились и на горизонте забрезжил слабый свет. Фаддер лежал в своей спальне, вытянувшись на кровати. Свет ещё горел. Рядом с кроватью болталась на шнуре телефонная трубка. Фигура в дождевике цвета хаки, стоявшая в открытой двери террасы, несколько секунд рассматривала неподвижно лежавшего мужчину. Затем бесшумно удалилась по тропинке к берегу моря.