Андреас понял, что получил ответ на незаданный вопрос. - Наверное, специальные пули, которыми "тюлени" убивают "лягушек"... Человек в кресле открыл один глаз, остро глянул на полицейского и чуть заметно улыбнулся. - Совершенно верно, - кивнул Бык массивной головой. - Пули от русского подводного пистолета конструкции Симонова. - Зачем же русским убивать друг друга? - машинально спросил Иорданидис. Да еще в наших территориальных водах? - Это один вопрос. - Шеф загнул крепкий, поросший волосами палец. - Кто совершил двойное убийство? Это второй вопрос. Почему русские боевые пловцы проявляют активность на греческой территории? Нет ли здесь угрозы для нашего государства? Таковы третий и четвертый вопросы, а за ними неизбежно последуют многие другие, причем обычный криминал тесно переплетается с политикой и государственной безопасностью... Именно поэтому расследование должны проводить полиция и контрразведка совместно. Андреас уже давно ожидал чего-то подобного, но только сейчас отчетливо понял, почему в кабинете находится посторонний и какая роль в этой истории уготована ему самому. Похоже, Бык ожидал вопросов, но у инспектора имелся только один. - Почему именно я? - Во-первых, вы один из самых способных и перспективных сотрудников... Иорданидис знал, что это неправда. Начальство никогда не считало его ни способным, ни перспективным. А провал последней операции вообще ставил под сомнение дальнейшую карьеру. - Во-вторых, вы обнаружили этих русских... Тоже неправда. Тогда к расследованию можно было привлечь не менее десятка человек - от пилота вертолета и капитана катера до патрульных, сопровождавших трупы в морг. - А в-третьих... - Бык замолчал, как бы взвешивая: стоит ли говорить то, что он собирался сказать. - В-третьих, контрразведка из нескольких кандидатур выбрала вас. Шеф указал на третьего молчаливого участника разговора. Человек в кресле уже не спал и не имитировал сон. Он внимательно рассматривал Иорданидиса, и Андреас ощутил, что взгляд у контрразведчика острый, пронизывающий насквозь. - Знакомьтесь, - с несвойственной ему церемонностью сказал Бык. - Грегорис Влакос, Андреас Иорданидис. Контрразведчик пружинисто вскочил и протянул руку. Ладонь была увесистой и жесткой. - Вы скажете, почему выбрали именно меня? - спросил полицейский. - Скажу, - после секундной заминки ответил Влакос.- Но чуть позже. И... это будет правдой только в том случае, если окажется, что я не ошибся. - Браво! - усмехнулся Андреас. - Мне нравятся откровенные парни. - Ты мне тоже понравился, - улыбнулся в ответ контрразведчик. - И это хорошо: взаимные симпатии помогают в работе. Ваш начальник не сказал главного нам предстоит раскрыть российскую шпионскую сеть!
      *** - Если учесть время, прошедшее с момента их смерти, и скорость подводных течений, то погибли они где-то здесь... - Влакос ткнул остро отточенный карандаш в крестик на карте, обозначающий место обнаружения утопленников, и провел короткую линию на северо-восток. Твердый грифель вырисовал аккуратный кружочек. - Около километра до острова Тинос, - продолжил контрразведчик. - Глубина здесь за двести метров. С завтрашнего дня в этом районе начнутся поисковые работы - траление, магнитосъемка, видеосъемка... Карандаш так же аккуратно заштриховал кружок. - Что предполагается найти? - поинтересовался инспектор. Влакос пожал плечами. - Как минимум - второй акваланг. Как максимум - все что угодно. Торпеду с ядерной боеголовкой, автоматическую станцию слежения и радиоперехвата, русскую подводную лодку... - Ну уж и целую лодку! - улыбнулся Андреас, давая понять, что оценил шутку напарника. Но тот оставался совершенно серьезным. - А как, по-твоему, эти парни оказались здесь? - Мало ли... В Пирей недавно заходил русский туристский теплоход... - И они проплыли более ста пятидесяти километров на ластах? Или на буксировочном скутере? Ерунда! К тому же исследование акваланга показало, что выход в воду произошел на глубине тридцати метров. Здесь была лодка! Внезапно контрразведчик осекся и махнул рукой. - Ладно. Что найдут, то найдут. Увидим. - Если лодка и была, то давно ушла, - размышлял вслух Иорданидис. - Не станет же она дожидаться, пока ее выловят тралом... - Ладно! - повторил Влакос, но не удержался и по инерции произнес. - Мало ли как бывает в жизни... Авария, непредвиденная задержка... Когда вы находите убитого, то обязательно прочесываете окрестности, верно? Хотя совершенно ясно, что убийца постарается унести ноги Подальше. Давай лучше поговорим о твоей части работы... Воцарившаяся было в специально выделенном кабинете полицейского управления атмосфера дружеской доверительности мгновенно исчезла. Во всем мире спецслужба и полиция живут как кошка с собакой. Контрразведчики считают себя интеллектуальной элитой, охраняющей высшие интересы, и перекладывают всю грязную работу на полицейских, которые, по их разумению, существуют именно для того, чтобы возиться в дерьме. В свою очередь, полицейские платят неприязненным отношением к рыцарям плаща и кинжала, чьи методы лежат вне закона и очень похожи на приемы, принятые в уголовном мире. Когда сотрудники антагонистических систем работают вместе, стремление к общей цели и личные отношения оттесняют взаимную неприязнь на второй план, но она может совершенно неожиданно проявиться в любой момент. - Я дам задание своим информаторам и буду ждать сообщений, - сухо сказал Иорданидис. - Расшифровывать агентов я не могу, поэтому тебе придется доверять мне на слово. - Конечно, - кивнул Влакос. - Только вот что... Сколько у тебя осведомителей? - Девять. - Этого мало. Надо залегендировать обоснование заданий для всех офицеров криминальной полиции, чтобы агентурная сеть побережья была задействована полностью. - А ваша сеть уже задействована?- спросил Андреас. Влакос снова кивнул. - И каковы результаты? Ответ напрашивался сам собой: если бы контрразведке удалось получить результат, то она не нуждалась бы в помощи полиции. Влакос внимательно посмотрел на напарника. Они были одного роста и примерно одного возраста, только полицейский обладал более плотной фигурой и весил на добрые десять килограммов больше. Иорданидис ждал, как отреагирует контрразведчик на столь явную подначку. Рассердится? Не подаст вида, но затаит обиду? Ответит колкостью? Но Влакос лишь широко улыбнулся. - По-моему, наступило время обеда. Если полицейские позволяют себе пропустить за едой пару стаканчиков хорошего вина, то я угощаю.
      *** Работу в новой должности полковник Дронов начал с того, что тщательно перешерстил штаты. Все более-менее близкие Верлинову сотрудники были отправлены на пенсию, а тех, у кого не хватало выслуги, увольняли по состоянию здоровья, сокращению штатов и другим формально-бюрократическим основаниям, которые в изобилии имеются у любого руководителя для того, чтобы избавиться от неугодных подчиненных. Специально созданная бригада проводила служебное расследование фактов пособничества беглому генералу. Основным объектом ее деятельности по указанию Дронова стали научно-экспериментальный институт и его начальник. "Работы по исследованию возможностей направленных сейсмических воздействий (кодовое наименование темы "Сдвиг") были возобновлены по моему предложению и с согласия генерал-майора Верлинова, - читал Дронов перепечатанную на машинке аудиозапись допроса Данилова. - По его же указанию мною составлена карта координат узлов сейсмической неустойчивости, воздействие на которые вызовет толчки в определенных точках земной поверхности. Мы и ранее составляли подобные документы - координатные сетки точек инициирования и так называемых точек проявления, чтобы знать, где нужно произвести подземный взрыв для разрушения стратегического объекта вероятного противника. Но в этот раз карта узлов сейсмической неустойчивости привязывалась к Москве, к конкретным целям: Кремлю и спецсооружению 001 центральному правительственному бункеру управления в условиях военных действий. В точку, обеспечивающую поражение Кремля, по распоряжению генерал-майора был заложен инициирующий заряд в виде ядерной боеголовки средней мощности..." Дронова бросило в жар. Оторвавшись от документа, он провел рукой по вспотевшему лицу и машинально вытер ладонь о брюки. Самое страшное, что Данилов не врал, не фантазировал, не брал на испуг. Начальник института говорил чистую правду. "...Доставка заряда к точке инициирования осуществлена с помощью экспериментальной подземной лодки. Взрывать боеголовку генерал-майор, по его словам, не собирался, намереваясь использовать ее в качестве средства давления на правительство при проведении какой-то политической комбинации, суть которой мне неизвестна. Кто конкретно производил установку заряда и в каком месте, мне тоже неизвестно, так как этим руководил генерал-майор лично. Сетка точек инициирования в привязке к целям города выполнялась в единственном экземпляре, и ее местонахождение мне тоже неизвестно..." - Черт бы его побрал! - Полковник отшвырнул листок со взрывоопасной, в буквальном смысле слова, информацией. Мертвый Верлинов переиграл его, да и всех остальных! Генерал был хорошим оперативником и неукоснительно выполнял основное правило конспирации: каждый должен знать только то, что ему необходимо. Он доверял Данилову и знал, что тот никогда не выдаст, но он знал и про скополамин, пентонал натрия, другие виды "сывороток правды", три-пять кубиков которых полностью подавляют волю допрашиваемого и развязывают ему язык. Начальнику института вкололи все пять... Дронов вскочил с места. Офисное кресло мягко прокатилось по кабинету и с грохотом ударилось о стену. В дверь немедленно заглянул плечистый прапорщик. - Что случилось, шеф? Полковник отметил быстрый взгляд, мгновенно охвативший кабинет, и синхронно дернувшуюся могучую руку, в которой скорострельный портативный "кедр" казался детской игрушкой. - Все нормально, - устало произнес он, но прапорщик уже определил источник шума - рука расслабилась, взгляд погас, и дверь тихо закрылась. "А что же, собственно говоря, нормально?" - спросил сам у себя начальник Управления по безопасности специальных технических объектов, отчетливо ощущая, что стоит на краю пропасти. Потому что не только самый важный спецобъект - правительственный бункер, но и главный объект страны находятся в опасности, причем по воле его предшественника и непосредственного в тот момент руководителя, а он, Дронов, не в состоянии эту опасность нейтрализовать... Он быстро прошел через комнату отдыха в санблок, умылся холодной водой, вытерся шершавым от крахмала полотенцем и замер, оперевшись руками на края голубоватой фаянсовой раковины. Прямо перед ним, в плоском прямоугольнике вмонтированного в кафель зеркала, отражались стены, отделанные голубой с легким ненавязчивым рисунком плиткой, три разноцветных полотенца, чуть потрескивающая лампа дневного света и мертвенно-бледное, то ли от безжизненного освещения, то ли от отсутствия жизненных сил, лицо. Выпуклый лоб, чуть прикрытый косой прядью начинающих седеть волос, густые черные брови, маленькие круглые глаза, крупный нос, твердые, плотно сжатые губы, массивный, выступающий вперед подбородок. Лицо было его собственным, родным, единственным, на что приятно смотреть в чуждом мире, созданном ненавистным предшественником. Верлинов подбирал кафель и сантехнику для санблока, обои, светильники и мебель для комнаты отдыха, показывал, как вмуровать в стену зеркало и где привинтить вешалку... И наверняка вытирался этими полотенцами! Дронов скомкал и брезгливо отбросил накрахмаленный кусок ткани. "Где же эта проклятая координатная сетка?" При тщательнейшем обыске всех служебных помещений, автомобиля, самолета и вертолета бывшего начальника одиннадцатого отдела ничего похожего обнаружено не было. Да и вообще не нашли ни одного документа, ни одной улики... Значит, он взял ее с собой! Закрыв дверь в санблок, Дронов опустился в глубокое, располагающее к отдыху кресло и закрыл глаза. Следовало определиться: что делать? Написать рапорт Директору: Кремль находится под прицелом сейсмической бомбы, спецбункеру 001 тоже угрожает опасность, карта точек уничтожения стратегически важных объектов столицы исчезла, Управление по безопасности специальных объектов ничего поделать не может... Ну и что? Выбросят к чертовой матери без пенсии, как половую тряпку! Не-е-е-т... Дураков нема... Надо придумать что-нибудь поумней! Но ничего умного в голову не приходило. Когда Дронов возглавлял оперативный сектор одиннадцатого отдела, было куда проще. Организация наружного наблюдения, техническое прослушивание, агентурное проникновение, засады, задержания... Дело знакомое, привычное, он и лично выезжал на "горячие" ситуации, например, когда в перестрелке с бандитами погиб капитан Якимов, а его напарника капитана Васильева задержала милицейская группа немедленного реагирования... Восемь трупов, лужи, брызги, потеки крови, возбужденные и злые, со взведенным оружием, спецназовцы... Тогда он справился в три минуты - вызволил Васильева, забрал труп и оружие Якимова, дал указания старшему спецгруппы и вместе с сотрудниками исчез, так и не "засветившись". Однако все это не требовало большого ума. А сложные операции, изящные оперативные комбинации и тонкие агентурные игры придумывал Верлинов. Со стороны казалось, будто особой трудности тут нет, и, тогда еще подполковник, Дронов считал, что и он сможет руководить отделом... Проклятый предатель! Куда же он дел документ?! Если взял с собой... Полковник вернулся в кабинет, большим сложно-узорчатым ключом отпер сейф, извлек тонкую папку и сел к столу. Под картонной обложкой были собраны копии документов, относящихся к тому моменту, когда бегство генерала раскрылось и Дронов исполнял обязанности начальника одиннадцатого отдела. Он пролистнул страницы, нашел нужные. "Начальникам подразделений и служб одиннадцатого отдела КГБ СССР. Отозвать из командировок, полевых испытаний, учений и экспедиций личный состав, провести инвентаризацию технических средств, вооружения, другого имущества, проанализировать состояние дисциплины на вверенных объектах, проверить исправность общих и специальных систем. Доложить о происшедших за последние семьдесят два часа чрезвычайных происшествиях, нарушениях уставов, приказов и правил внутреннего распорядка. Врио начальника отдела подполковник Дронов".
      "Врио начальника одиннадцатого отдела подполковнику Дронову. Сообщаю, что приказ вернуться на базу не выполнила подлодка "У-672", осуществляющая операцию "Переход" по заданию генерала Верлинова. Связи с "У-672" нет уже восемнадцать часов. Начальник морского отделения одиннадцатого отдела подполковник Сушняков".
      "Начальнику морского отделения подполковнику Сушнякову. На борту подлодки "У-672" находится отстраненный от должности за совершение ряда преступлений и объявленный во всероссийский розыск генерал Верлинов, пытающийся бежать за границу. Приказываю: пресечь попытку измены Родине любыми возможными средствами. Врио начальника одиннадцатого отдела подполковник Дронов".
      "Капитану "У-672" Чижику. У вас на борту находится отстраненный от должности и объявленный во всероссийский розыск за совершение ряда преступлений генерал Верлинов. Приказываю: обеспечить немедленное возвращение разыскиваемого на базу одиннадцатого отдела. Начальник морского отделения подполковник Сушняков".
      "Врио начальника одиннадцатого отдела подполковнику Дронову. Сообщаю, что после длительного перерыва на связь вышла "У-672", находящаяся в Эгейском море. Тридцать минут назад на СПЛ* ее покинул генерал Верлинов. Курс СПЛ неизвестен, связь с ней отсутствует. Сушняков".
      "Начальнику морского отделения Сушнякову. Для устранения вредных последствий допущенной вами преступной халатности вам надлежит обеспечить возвращение Верлинова на базу. В противном случае вы будете отстранены от должности. Дронов".
      "Капитану подводной лодки "У-672" капитан-лейтенанту Чижику. Для устранения вредных последствий допущенной вами преступной халатности вам надлежит безусловно обеспечить возвращение Верлинова на базу. В противном случае вы будете отстранены от должности и преданы суду военного трибунала. Начальник морского отделения подполковник Сушняков".
      "Начальнику морского отделения подполковнику Сушнякову. Докладываю, что во исполнение вашего приказа пресечена попытка измены Родине со стороны бывшего генерала Верлинова. При задержании Верлинов уничтожен. Погибли также мичман Крутаков, старшина второй статьи Прокопенко и старший матрос Тимофеев. Капитан "У-672" Чижик".
      "Врио начальника одиннадцатого отдела подполковнику Дронову. Докладываю, что ваш приказ выполнен. При попытке изменить Родине и уйти за границу Верлинов уничтожен. При задержании погибли три матроса из команды "У-672". Начальник морского отделения Сушняков".
      Дронов закрыл папку. Именно эти бумаги спасли его карьеру. Тогда он не вникал в подробности: достаточно было того, что Верлинов не ушел. Теперь появлялись вопросы... Где тело генерала? Есть ли при нем координатная сетка? Почему ее до сих пор не обнаружили? И самый главный вопрос: соответствует ли содержание шифрограмм действительности? Ведь он, Дронов, перестраховываясь, давил на Сушнякова, тот, в свою очередь, страховался и давил на Чижика... А Чижику давить не на кого, разве что на матросов... Вот трое и погибли. Но дела это не меняет, все равно Чижик крайний - он внизу пирамиды, в любом случае обломками завалит насмерть... Как ему страховаться? Только отрапортовав о выполнении приказа... Полковник снял трубку аппарата ВЧ-связи и соединился с морским отделением. - Здравия желаю, товарищ полковник, - отозвался Сушняков. Голос был усталым. - Лодки ушли вместе с архивами и штабной документацией. Наблюдатели ихние приходили, но пока ничего не разнюхали. Следующий этап вывоз снаряжения и техники... Подполковник осуществлял тайную передислокацию спецподразделения с территории ставшей самостийной Украины и опасался провокаций, силовых конфликтов и дипломатического скандала. В данной ситуации крайним являлся он, и обломки упадут на его голову. - Я не по этому вопросу. Где Чижик? - Здесь пока. От командования лодкой отстранен, поедет на Дальний Восток с понижением. - Немедленно направляй его ко мне! - приказал Дронов. - Есть! Сушняков не удивился, во всяком случае, не проявил удивления Как, впрочем, и всегда. - Товарищ полковник, тут приезжали родители Тимофеева... Насчет Крутакова жена звонила... Брат Прокопенко письмо прислал... - Кто такие? - буркнул занятый своими мыслями Дронов. - Ну эти, которых Верлинов... - А-а-а... Так что? - Как сообщать будем? К правительственным наградам? Начальник Управления ненадолго задумался. - Нет. Лишнее внимание. Несчастный случай в дальнем походе. И все.
      *** В центре Афин, на улице Софокла, располагается овощной рынок. Здесь всегда многолюдно и шумно, причем толпа постоянно обновляется, и никто не обращает внимания на окружающих, а тем более не запоминает их. Идеальное место для встречи офицера полиции со своим осведомителем, особенно если первый постоянно живет и работает за сто пятьдесят километров, что практически сводит к нулю риск случайной расшифровки. Конечно, Иорданидис обычно не забирался так далеко. Мидия был оптовым торговцем рыбой и часто бывал на Тиносе, а там тоже можно найти укромные утолки. В этот раз место встречи определила командировка инспектора. Но агент опаздывал. Андреас несколько раз прошелся между рядами, легко выпросил у симпатичной селянки крупный апельсин, мгновенно очистил и столь же быстро съел, наклонившись вперед, чтобы не испачкаться брызнувшим соком. Не смутившись, он вытер подбородок платком, улыбнулся молодой женщине своей обычной обворожительной улыбкой, махнул рукой и двинулся дальше - красивый, раскованный, бесшабашный парень в джинсах и кожаной куртке. Вряд ли кто-то, кроме искушенных уголовников, мог заподозрить в нем полицейского. Но профессиональное сознание не позволяло расслабляться: человек, топчущийся по рынку и не делающий покупок, невольно привлекает внимание, а это крайне нежелательно при конспиративных встречах. Инспектор выбрался из рыночной толчеи, наискосок пересек улицу Атинос и вошел в узкий проход между домами, превращенный в мясной рынок. Пятиметровую щель сверху накрывала сводчатая крыша, с двух сторон уходили вглубь прилав-ки, яркие фонари освещали висящие на крюках свиные, говяжьи и бараньи туши, выложенные на оцинкованную жесть влажно отблескивающие филе, широкие плоские грудинки с выступающими, как клавиши рояля, ребрышками, оскольчатые разрубы мозговых костей, в которых чуть подрагивал столь ценимый любителями деликатес. Через полгода подойдет Пасха с ее обычаем зажаривать целиком барашка, и разнообразия тут поубавится - только жертвенные животные различных размеров, выбирай любого, в зависимости от численности семьи и аппетита, тебе тут же плотно упакуют покупку в полиэтиленовую пленку, обвяжут веревкой, чтоб удобней нести... А напротив, на краю овощного рынка, будут продавать жаровни с шампурами, тоже разной величины, без труда подберешь под своего барашка, а потом острый дымок раскаленных углей и дурманящий аромат печеной баранины... Андреас сглотнул слюну. Сегодня он еще не обедал, да и Влакос, ожидающий в машине, - тоже. Где же человек? Медленно пройдя мясные ряды до конца, полицейский вернулся на улицу и наконец увидел того, кого ожидал. Полный, безвкусно одетый человек с незапоминающимся лицом и глазами плута - респектабельный торговец рыбой Фирс Антонионис - Мидия. Вряд ли кто-либо, в том числе и ушлые преступники, могли заподозрить в нем полицейского осведомителя. Для Фирса это было очень важно: в отличие от Иорданидиса он рисковал не служебными успехами и карьерой, а здоровьем и жизнью. - Здравствуй, Фирс, - негромко сказал инспектор, бесшумно подойдя сзади. Плащ с поднятым воротником, надвинутая на глаза шляпа - ты похож на полицейского из американского фильма! Осведомитель довольно улыбнулся. Не мизерное вознаграждение заставляло его работать на государство, а авантюрная жилка и любовь к конспиративным играм. Наверняка в детстве он мечтал поступить в полицию и сейчас удовлетворял нереализованную мечту негласным сотрудничеством с ней. - Давай свернем, тут потише. - Иорданидис увлек Мидию за угол, на улицу Софокла. Действительно, здесь было малолюдно, и улыбчивый парень, беседующий с наряженным в длинный плащ и широкополую шляпу толстяком, не привлекал ничьего внимания. Тем более что никто не слышал содержания разговора. - ...Очевидно, задействован новый канал контрабанды. Подводная доставка. Может, груз кто-то принимает на берегу или они его прячут в скалах, подводных пещерах... Скорее всего - наркотики... То же самое сейчас говорили своим осведомителям десятки офицеров полиции на всем побережье и островах. Разработанная Иорданидисом и Влакосом легенда запускалась в дело. - А кто же убил этих двоих? Свои? Но почему в море? Конкуренты? Но ведь проще достать на берегу... - Почему ты заговорил об убийстве? - Инспектор подозрительно посмотрел на своего агента. - Разве я произнес хоть слово об убийстве? Да еще двоих?! - Брось темнить! - Мидия пренебрежительно взмахнул рукой, словно отметая полицейские хитрости. - Адам ловил сардину неподалеку. И прекрасно видел в бинокль, как вытаскивали мертвяков. Вначале одного, потом другого... А Никола швартовался в Пирее, когда их перегружали с катера в труповозку. Да и вообще, об этом говорит все побережье. Даже газеты писали. У Фирса было много недостатков. Он слишком любил узо*, невоздержанно относился к женщинам, азартно играл в карты. Но вся береговая полоса, море и острова буквально кишели его "глазами" и "ушами". Общительный и любознательный, он знал все о происходящем на воде и прилегающих частях суши. В том и состояла его ценность. - Действительно, нашли двух утопленников, - кивнул Андреас. - Но почему ты решил, будто их убили? Смерть от асфиксии - вот вывод врачей. Знаешь, что это означает? Фирс криво усмехнулся и промолчал. У полицейского мелькнула мысль, что Мидии известно о шестигранных стрелках, извлеченных из трупов. Но такое, конечно же, было невозможно. - Удушье. - Тон инспектора оставался невозмутимым. - Скорее всего, они запутались в сетях... - Пусть так. - Осведомитель повторил пренебрежительный жест. - А куда делся один акваланг? Иорданидис резко остановился. Теперь он не выглядел веселым парнем. - Откуда тебе это известно, черт подери?! Лицо собеседника осветилось плохо скрываемым азартом. Ради подобных минут Фирс сотрудничал с полицией. Он любил эффекты. А рыботорговец Антонионис никогда не смог бы безнаказанно вывести из равновесия офицера полиции. И мгновенно его успокоить. - А оттуда, что его выловил Адам! - торжествующе сообщил Мидия и умолк, наслаждаясь произведенным эффектом. Андреас утратил обычную невозмутимость, он жадно ждал каждого нового слова, даже ноздри раздувались от нетерпения. - Говори! - Адам с Тиноса, шхуна "Морская звезда". Хотел продать, но желающих не нашлось: акваланг какой-то не такой... Неудобный, что ли... Иорданидис глубоко вздохнул, успокаивая забившееся сердце. Это не вымысел и не совпадение. Влакос объяснил: дыхательные аппараты боевых пловцов отличаются от обычных - они не должны давать пузырьков воздуха, а потому имеют замкнутый цикл с регенерацией газовой смеси. Заряжать их можно только с помощью специального оборудования. - Давай по порядку и очень подробно, - выдохнул инспектор и двинулся дальше. Осведомитель с достоинством шел рядом и неторопливо рассказывал... Через четверть часа они расстались. Мидия сдал собранную информацию, получил подробный инструктаж и очередное задание. - Зайду на рынок за фруктами. - Фирс пожал полицейскому руку. - Сказал ребятам, что хочу побаловать одну даму авокадо... Иорданидис проводил взглядом повернувшего назад агента. Тот всегда тщательно придавал правдоподобие своим действиям, чтобы окружающие не заподозрили странностей поведения и не прознали про его вторую жизнь. До сих пор это его спасало. Сам полицейский прошел до конца квартала, свернул направо и по Пирейскому проспекту вышел на площадь Согласия. Несколько минут он стоял на краю тротуара, меланхолично глядя перед собой - на ровную ухоженную лужайку в центре огромного асфальтового круга, фонтан, окружающий авангардистскую скульптуру из ярко-зеленого стекла, на двух молодых женщин с колясками, худощавого человека, выглядывавшего из новенького красного "фиата". Потом он понял, что это Влакос. Контрразведчик выразительно жестикулировал. - Ты что, спишь на ходу? - услышал Андреас, опуска-ясь на скрипнувшее под мощным телом мягкое сиденье. - Вертолет на Тинос взлетит через сорок минут! Чувствовалось, что напарник чем-то взбудоражен. Машина резко рванула с места. - У меня новости, - торжественно сообщил Иорданидис. - Есть след второго акваланга! Когда полицейский закончил говорить, Влакос довольно улыбнулся. - А я вышел на след человека, появившегося на Тиносе как раз в то время, когда погибли русские "тюлени". Через день-два узнаю подробности. Значит, сегодня мы неплохо сработали! Он еще прибавил газу. - Неплохо... - озадаченно повторил Андреас и замолчал, задумавшись. Откуда у Влакоса эти сведения? Час назад он не знал ни о каком человеке... Радиотелефона у него нет... Как можно, ожидая в машине на площади Согласия в Афинах, получить информацию о событиях, происходящих за сто пятьдесят километров? Иорданидис напрасно ломал голову: ответ на ум не приходил, хотя был достаточно прост. Только что Влакос провел встречу со своим лучшим агентом. Очень осведомленным, а потому ценным источником, хотя и имеющим ряд свойственных каждому человеку недостатков. Был у него и очень специфический дефект: сразу два секретных досье, хранящихся в потайных архивах могущественных ведомств. В министерстве внутренних дел он проходил под псевдонимом "Спрут", а в министерстве общественного порядка назывался "Мидией". Что делать - Фирс Антонионис в детстве мечтал стать не только полицейским, но и контрразведчиком...
      *** Капитан-лейтенант Чижик не чувствовал себя ни в чем виноватым. Он добросовестно выполнял приказы старших начальников, и не его вина, что самый главный из них оказался предателем. Но и в армии, и во флоте, и в ГБ, да и в любой властно-бюрократической структуре первым отвечает тот, кто стоит внизу управленческой пирамиды. После гибели командовавшего сверхмалой подводной лодкой мичмана Крутакова крайним оказывался командир лодки-носителя "У-672". - Я получил приказ начальника морского отделения подполковника Сушнякова провести операцию "Переход", - в который раз объяснялся Чижик.- В назначенное время в квадрате "С-11" я принял на борт человека с письменными полномочиями начальника одиннадцатого отдела - генерала Верлинова - и в соответствии с приказом в дальнейшем действовал по его указаниям... Бывший командир подлодки "У-672" рассказывал это уже много раз. Начальнику морского отделения, оперуполномоченному военной контрразведки, комиссии по служебному расследованию из одиннадцатого отдела, начальнику сектора отдела внутренней безопасности ФСК, следователю военной прокуратуры... И еще доброму десятку различных комиссий, инспекторов, проверяющих, коллегам по службе, шепотом в постели - жене, с двадцатью оговорками о необходимости держать язык за зубами... При этом Чижик на девяносто семь процентов говорил правду, а на три процента, повинуясь инстинкту самосохранения, врал всем без исключения. Но он чувствовал, что ни правда, ни ложь не помогают выпутаться из той передряги, в которую он попал, а потому все больше и больше озлоблялся на разнокалиберных проверяющих, надзирающих и контролирующих, умеющих только протирать штаны на жирных задницах, елозя по мягким сиденьям удобных штабных стульев, да спрашивать, почему он, проводя боевую операцию в чужих территориальных водах, не распознал изменника, не пресек своевременно его действий и не предотвратил неприятностей для всей этой кабинетной братии. - ...Когда поступил приказ подполковника Сушнякова вернуться на базу, принятый на борт человек предъявил служебное удостоверение личности начальника отдела генерала Верлинова и взял командование на себя, о чем сделал соответствующую запись в бортовом журнале. После этого он приказал соблюдать режим радиомолчания и на связь с базой не выходить. Не зная о том, что Верлинов - предатель, я выполнял все его распоряжения... На этот раз Чижик излагал свою историю новому начальнику переименованного одиннадцатого отдела полковнику Дронову, каменно восседавшему на месте беглого генерала. Капитан-лейтенанта удивляло то, что полковник отослал подчиненных и остался с ним наедине. Да и какой смысл ему выслушивать показания, зафиксированные в десятке протоколов? - После того как Верлинов на СПЛ покинул "У-672", я вышел на связь с базой и узнал, что он - преступник и его необходимо задержать.