Глава тринадцатая ЗВЕЗДНОЕ ВЕЩЕСТВО

День клонился к вечеру. Солнце переместилось уже далеко к западу, и длинные косые тени побежали от опушки леса. Тяжелый полуденный зной сменился прохладой. С реки повеяло приятной свежестью.

Наташа прикрыла глаза и задумалась. Шаги Андрея Ивановича и Валерия давно замерли где-то в глубине леса, и ее обступила предвечерняя тишина, нарушаемая лишь тихим потрескиванием костра да привычным звоном комаров. Невеселые мысли теснились в голове девушки. Ведь это из-за нее Андрей Иванович и Валерий не могут идти дальше и вынуждены сидеть здесь, испытывая муки голода. И всему виной ее слабость. Почему она все-таки ослабла? Ну, Андрей Иванович, положим, бывалый сибиряк. А Валерий? Он чувствует себя почти хорошо, а она не может сделать больше ни шагу. Андрей Иванович взял у нее рюкзак, Сегодня утром дал ей самый большой сухарь. И все же у нее так кружится голова.

Наташа сильно сжала виски. Хоть бы что-нибудь поесть… На миг ей представилась большая миска крутой дымящейся каши. Сколько бы она съела ее сейчас?.. Тарелки две. А может быть, и больше. Она невольно глотнула слюну и вдруг насторожилась. Какой-то неясный шорох послышался в траве. Девушка приподнялась на локте, напряженно всматриваясь в густые заросли. Но вскоре глаза ее заискрились улыбкой: прямо перед ней, смешно приспустив одно ухо, сидел маленький серый зайчишка. В его глазенках не было и тени страха. Слегка пошевеливая тонкими усиками, он с любопытством рассматривал диковинного зверя, неподвижно лежащего на граве.

Наташа потянулась к нему рукой. Зайчишка отскочил немного в сторону и снова уселся за кустиком. Он был, по-видимому, совсем еще маленький и глупенький.

Наташа присела на корточки. В голове ее мелькнула новая мысль. Ведь это дичь! Его можно сварить или зажарить. Она проглотила слюну.

Девушка осторожно шагнула к зайчику. Но тот опять прыгнул в сторону. Наташа сделала еще шаг. Зайчишка снова прыгнул. И все-таки ее не оставляла мысль поймать косоглазого. Тогда бы Андрей Иванович и Валерий не думали, что она совсем уж ни на что не годный человек.

Наташа представила себе их радостные лица при виде пойманного зайца и ускорила шаги. Но косоглазый тоже запрыгав быстрее. Она шла за ним все дальше и дальше. А он словно дразнил девушку, передвигаясь вперед короткими неторопливыми прыжками.

Но вот путь им преградила густая, по-видимому, только что поваленная пихта. Зайчишка юркнул под ее пышные зеленые ветви и замер. Глупенький! Наташа отчетливо видела кончики его серых вздрагивающих ушей.

— Теперь ты от меня не уйдешь!.. — воскликнула она беззвучным шепотом и быстро прыгнула вперед. Руки ее крепко вцепились в теплые мягкие ушки, но в то же мгновение ветви под ней почему-то прогнулись, затрещали, и она рухнула куда— то вниз…

Очнулась Наташа на дне глубокой узкой ямы. Она открыла глаза и с удивлением осмотрелась по сторонам. Дно ямы было покрыто толстым слоем мха, стены же — почти совершенно голые, разрисованные какими-то причудливыми узорами. В яме царил полумрак. Наташа подняла голову вверх и увидела, что над ней тоже нависают странные зеленые узоры.

— Где я?.. — прошептала она чуть слышно. — Или это сон?..

Наташа осторожно приподнялась, и… сердце ее остановилось от страха. Какой-то серый зверь метнулся у нее из-под ног и прыгнул в дальний угол ямы. Наташа в ужасе зажмурилась и вся съёжилась, ожидая нападения чудовища. Но оно не подавало никаких признаков жизни. Тогда она открыла глаза и посмотрела в темный угол. Там сидел и дрожал маленький серый зайчишка. Он, видимо, уснул, пригревшись у ее ног, а как только она пошевелилась, забился в самый дальний угол и теперь с тревогой посматривал на странного двуногого зверя.

Наташа невольно рассмеялась. Она вспомнила все. И этого смешного глупого зайчишку, и свою первую «охоту», и густую поваленную пихту. Она подняла голову. Так вот онр что. Теперь ей стали понятны причудливые перья и гирлянды, нависшие над головой. То были ветви пихты, скрывшие от нее эту западню. Тени от них лежали и на стенах ямы, разрисовывая их пестрыми узорами.

Наташа встала на ноги. Голова ее кружилась. Сильно болело левое плечо: очевидно, ушибла при падении. Она прислонилась к стенке и посмотрела вверх. Яма была глубокой. До ветвей пихты Наташа не дотянулась бы и рукой. Стены ямы были почти отвесными и ровными. Большие пятна шелковисто-зеленого малахита покрывали их сверху донизу.

Что же делать?..

Девушка обошла яму кругом и вдруг услышала знакомые голоса: — Дальше следов не видно…

— Да что она, сквозь землю, что ли, провалилась? Наташа приподнялась на цыпочки и крикнула: — Андрей Иванович! Я здесь. Я в самом деле провалилась. Не становитесь на ветки. Под ними яма.

На минуту вверху все смолкло. По-видимому, там Не могли прийти в себя от изумления. Но вот ветви затрещали, раздвинулись, и Наташа увидела радостное улыбающееся лицо геолога.

— Наташа! Как ты сюда попала?

— Провалилась, Андрей Иванович.

— Да зачем ты пошла сюда?

Наташа указала на крохотного дрожащего зайчишку, — Вон из-за него! Хотела поймать. А он и заманил меня в западню.

Андрей Иванович рассмеялся: — Ну и охотники! Друг друга ловили и оба попались! Такого даже в охотничьих, рассказах не встретишь. Давай скорее руку!

Наташа замялась: — А зайчик? Надо и его вытащить…

— Давай и его, — согласился Андрей Иванович, протягивая руку. — Только смотри, не поцарапал бы он тебя. Бери его за шкурку.

Наташа склонилась над зайчишкой. Он и не пытался бежать. Она подняла его с земли и подала геологу.

Вскоре все были наверху. Андрей Иванович посадил зайчонка к себе на колени.

— Зачем тебе понадобился этот постреленок? Наташа смутилась.

— Я хотела… Я думала… Что из него можно сварить суп.

Валерий захлопал в ладоши.

— Верно! Вот здорово! — он потянулся к зайцу. Но Нйташа загородила его руками.

— Нет, нет! Я сама.

Она взяла у Андрея Ивановича зайца и попыталась его погладить. Но зайчонок словно только этого и ждал, Он сильно взмахнул задними лапами и больно оцарапал ей палец.

— Ой! — вскричала она и разжала руки. Зайчонок бросился в кусты.

— Держи его! — закричал Валерий и пустился догонять. Но зайца и след простыл.

Наташа чуть не плакала с досады.

— Эх ты, размазня! Девчонка, так девчонка! — бросил Валерий и зашагал к костру, — Как же это получилось, Андрей Иванович? — в голосе Наташи слышались слезы. — Ведь я так хотела…

— Ничего, Наташа. Какая это дичь! В нем одна шкурка. Пусть бежит! А мы скоро будем в лагере. Подожди меня минутку.

Он отломал несколько веток и спрыгнул в яму. Наташа удивленно вскрикнула: — Андрей Иванович, куда же вы?

— Надо посмотреть. Это ведь не просто яма, а древняя шахта. Ты обрати внимание на окраску ее стен.

— Да, я знаю. Это малахит.

— Верно. Но здесь не один малахит. Посмотри-ка вот сюда.

Наташа склонилась над ямой и только теперь, когда в нее проник яркий солнечный свет, заметила, что зеленые пятна на стенках чередуются с красивыми темно-синими звездочкам и друзами26 мелких синих кристалликов.

— Ой, как красиво! — воскликнула она, хлопнув в ладоши. — Отколите мне кусочек.

Андрей Иванович выколотил лучистую звездочку лазоревого минерала и подал ее Наташе.

— Вот тебе еще один синий камень — минерал азурит, или медная лазурь.

Наташа погладила пальцами тонкую ажурную звездочку, а затем снова заглянула я яму. Яркие друзы азурита, синеющие на фоне шелковистого малахита, казались большими синими цветами, рассеянными в густой зеленой траве.

Наконец Андрей Иванович выбрался из ямы и, вписав несколько слов в тетрадь, протянул руку Наташе: — Ну пойдем, побалуемся чайком, что ли. Наташа поднялась с земли.

— Какое удачное сочетание минералов в этой яме, словно васильки во ржи…

Андрей Иванович улыбнулся.

— Да, пожалуй, так. Но это обычное явление, Наташа. Малахит и азурит почти всегда встречаются вместе. Они ведь имеют примерно один и тот же состав — тот и другой карбонаты меди, да и условия их образования совершенно одинаковы. Даже физические свойства этих минералов одни и те же. Больше того, азурит может переходить иногда в малахит, и тогда кристаллики, характерные для азурита, оказываются сложенными малахитом.

— Как так?

— А вот как. Каждому минералу соответствует своя форма кристаллов. Малахиту — одна. Азуриту — другая: Однако если уже образовавшиеся кристаллы азурита меняют свой состав, превращаются в малахит, то форма у них остается прежняя, свойственная азуриту. Такие необычные кристаллы мы называем псевдоморфозы, то есть кристаллы с чужой формой. И вот в природе частенько встречаются псевдоморфозы малахита по азуриту.

Оба эти минерала действительно красивы. Но для геологов они ценны прежде всего тем, что это своеобразные индикаторы27, позволяющие находить богатые медные руды. Их яркая раскраска, как путеводная ниточка, ведет нас в подземные кладовые этих руд. И вот здесь, под нашими ногами, как раз находится одна из таких изумительных кладовых. Вот о чем говорят нам эти «васильки во ржи».

Они вышли из лесу и поднялись на пригорок. У потухшего костра лежал Валерий.

— Ты что костер-то не разжег? — обратился к нему. Андрей Иванович, опускаясь на землю. Но Валерий не ответил. Он даже отвернулся от геолога и почему-то закашлялся, будто чем-то подавился второпях или наглотался едкого дыма.

Андрей Иванович раздул костер и начал разливать чай. Их ужин состоял из нескольких сухарей и маленького кусочка сахара. Это лишь раздразнило аппетит.

Наташа вспомнила убежавшего зайчишку и вздохнула.

Утро следующего дня было холодным и пасмурным. Услышав голос Андрея Ивановича, Наташа, как всегда, попыталась встать с постели, но едва она приподнялась, как голова ее закружилась, и она снова неловко опустилась на землю. Все тело у нее болело. Сильная тошнота подступала к горлу.

Наташа стиснула зубы: «Только бы встать! Только бы подняться на ноги!» — мысленно твердила она, проклинал свою слабость. Она слышала, как легко и быстро поднялся Валерий. Он даже насвистывал что-то. Почему же у нее так кружится голова?

Она снова попыталась встать и снова бессильно опустилась на землю. К ней подошел Андрей Иванович.

— Что, Наточка, тяжело?

Он сел возле нее.

Наташа подняла глаза и увидела его худое потемневшее лицо и большие, лихорадочно блестевшие глаза. Видно было, что и он еле поднялся.

Наташа сделала над собой усилие и села, прислонившись спиной к влажному стволу дерева.

— Ничего, Андрей Иванович. Я еще могу идти…

— Надо идти, Наташенька. — Он помог ей подняться. — Еще немного. А сегодня. .. Сегодня мы немного увеличим нашу утреннюю норму.

Он отыскал глазами Валерия.

— Валерий! В твой рюкзак я положил шоколад. Вынь-ка одну плитку. Все мы очень ослабли…

— Что вы, Андрей Иванович! Шоколад надо оставить на конец пути, — ответил Валерий не оборачиваясь.

— Мы очень ослабли, — повторил Андрей Иванович, — а конец уже недалеко. Одну плитку давайте разделим сейчас.

— Андрей Иванович! — Валерий решительно застегнул рюкзак. — Вы же мужчина! Стыдитесь! Впереди еще столько дней пути, а вы предлагаете уничтожить наш неприкосновенный запас. Я мальчишка и то…

Геолог побледнел.

— Хорошо, — сказал он с расстановкой, — я могу идти без шоколада. Но Наташе он необходим сейчас. Она еле поднялась с постели.

Наташа хотела возразить, но Валерий опередил ее: — Ах, вот как! Это другое дело. Что ж… Я отдаю Наташе свой сегодняшний завтрак, — сказал он вызывающим тоном. — Но шоколад останется неприкосновенным!

Валерий быстро вскинул рюкзак на плечи и, не оглядываясь, зашагал вдоль реки. С минуту Андрей Иванович смотрел ему вслед, и вдруг страшное подозрение обожгло его мозг.

— Стой!! — закричал он. Валерий остановился. Геолог подошел к нему.

— Снимай рюкзак!

Валерий отступил на шаг, и вдруг лицо его задергалось.

— Что?.. Что вы думаете?..

Андрей Иванович взялся за его рюкзак.

— Не дам! — рванулся Валерий.

— Приказываю! — раздельно и властно потребовал геолог.

Лицо его сделалось страшным. Правая рука сжалась в кулак. Валерий дрожащими руками снял рюкзак. Андрей Иванович быстро расстегнул его и вдруг почувствовал, что земля уходит у него из-под ног: в рюкзаке лежала смятая хвоя пихты. Медленно поднял он глаза на Валерия и словно впервые увидел его красивое надменное лицо, прищуренные веки и наглый бегающий взгляд.

— Ну что? Что смотрите! Может, и мораль начнете еще читать? А мне наплевать на вас! Я жить хочу! — голос Валерия перешел на крик. — Я Моложе вас! Я имею больше прав на жизнь! Я… — И вдруг голос его осекся. Прямо перед собой он увидел ввалившиеся, полные муки глаза Наташи.

— А-а-а! — взвыл он и бросился на землю.

Ни слова не говоря, Андрей Иванович медленно подошел к костру, тщательно разломил на три равные части сухарь и к каждому кусочку положил по крошечной дольке сахару. После этого он направился к реке, чтобы набрать в котелок воды.

Наташа словно оцепенела. Все происшедшее было настолько невероятным, что казалось каким-то чудовищным недоразумением, которое следовало сейчас же, немедленно разрешить. Валерий не мог этого сделать! Несмотря на все, что она узнала о нем за последнее время, он не мог так низко пасть — обворовать ее, слабую девушку, своего школьного товарища, и пожилого мужчину, делавшего все возможное для их спасения. Разве мог это сделать человек, который так много и с таким чувством говорил о любви, о красоте, о дружбе, который так любил музыку, который писал стихи, который…

Но этого человека уже не было. Перед ней лежала на земле и скулило, как побитая собака, какое-то жалкое мерзкое существо, которое стыдно было даже сравнивать с человеком.

Наташа содрогнулась от отвращения. И ей сразу вспомнились слова Саши: «Со слишком хорошими людьми нужно быть особенно осторожными».

Она отвернулась. Решительными шагами отошла к костру и села рядом с Андреем Ивановичем.

Завтрак закончился быстро. Геолог встал: — Все лишнее нужно оставить.

Он осмотрел Наташин рюкзак и бросил его в сторону. Потом вынул из карманов образцы каких-то минералов и положил их к подножию ели.

— А теперь потихоньку пойдем.

Наташа потянула его за рукав:..

— А как же?.. — она показала глазами на Валерия.

— Догонит! Съест свою порцию и догонит. За него не беспокойся. Такие самоубийством не кончают, К полудню они выбрались на большую поляну, высоко приподнятую над самой рекой.

— Отдыхать! — коротко бросил Андрей Иванович и, сняв с плеч рюкзак, повалился в траву, Наташа присела рядом.

— Где же он?.. — начала она после минутного молчания.

— Не расстраивайся. Сейчас появится, — ответил геолог, чуть поморщившись, и, развязав рюкзак, вынул пакет с остатками сухарей.

Действительно, Валерий не заставил себя долго ждать. Не успел Андрей Иванович разломить вынутый сухарь на части, как на опушке показалась его ссутуленная, словно надломленная, фигура. Но дальше Валерий не пошел. Выйдя из леса, он бросил быстрый взгляд на знакомый пакет и, ни слова не говоря, усел-. ся на поваленной лесине.

Геолог нахмурился: — Тебя что, с ложечки кормить? А ну быстро, бери свою порцию да сходи к реке за водой!

Валерий молча, не поднимая глаз, взял свою долю сухаря и, подхватив котелок, спустился к воде. Через несколько минут голова его показалась над обрывом.

Андрей Иванович шагнул ему навстречу и, протянув руку, помог взобраться наверх.

— А что это синеет там, у воды? — спросил он, глянув вниз, на берег.

— Камни какие-то…

— Камни!.. И ты не догадался поднять хоть один из них?

Валерий со вздохом направился обратно.

— Ладно, сиди уж!.. Я сам посмотрю.

Андрей Иванович спрыгнул с обрыва и пошел к воде.

Вернулся он минут через пятнадцать совсем с дру-гой стороны и принес прекрасную друзу крупных кристаллов, Наташа сейчас же подсела ближе и принялась с интересом рассматривать красивый фигурный камень. Это было причудливое нагромождение блестящих синих кубиков, больших и маленьких, сросшихся друг с другом и проросших друг через друга, сидящих прямо на плоском основании и торчащих углом вверх. Все они имели чудесный фиолетово-синий цвет и были настолько прозрачны, что в глубине их просматривались тончайшие трещинки и мельчайшие пузырьки газа, кое-где белеющие наподобие крошечных белых бусинок. Казалось, что сами кубики были абсолютно бесцветны, а фиолетовую окраску имело основание, на котором они сидели и которое было хорошо видно через толщу прозрачных кристаллов. Впрочем, за кубики эти кристаллы можно было принять только издали. Вблизи же они скорее напоминали пустые стеклянные коробочки, небрежно брошенные на кусок нежно-фиолетового бархата, и стенки этих коробочек казались настолько тонкими и хрупкими, что к ним страшно было прикоснуться рукой. Да и пустыми они были, оказывается, не все. В некоторых «коробочках» лежали и даже не лежали, а будто парили в воздухе маленькие белоснежные жемчужины. В других — время от времени вспыхивали крохотные многоцветные радуги. И все это словно подсвечивалось снизу мягким фиолетово-синим светом.

— Ой, что же это такое? — воскликнула Наташа, не спуская глаз с чудесных кристаллов.

Андрей Иванович подсел к ней.

— Этот минерал ты должна знать. Она задумалась.

— Неужели флюорит?

— Конечно! Его трудно спутать с чем-нибудь другим.

— Я сразу так подумала. Петр Ильич показывал мне флюорит в музее. Но я никогда не видела его таким прозрачным. — Наташа взяла камень в руки. — Эта же просто чудо! В нем видны мельчайшие трещинки. И потом, что это за бусинки там внутри? И какое-то, сияние, что ли?

— Это все воздух, Наташа.

— Как воздух?

— Очень просто. Белые шарики — это пузырьки воздуха или газа, захваченные кристаллом при его росте, а радужное сияние возникает в результате пре-ломления световых лучей в тонких трещинах, заполнен-. ных воздухом.

— Вот как! — Наташа потрогала гладкие кристалл лы. — Но до чего они прозрачны! Даже не верится, что эти кубики сплошные. Сразу видно: драгоценный ка-мень!

Геолог рассмеялся: — Что ты, Наташенька! Какой он драгоценный! У него же ничтожная твердость. Меньше, чем. у обычного стекла. Драгоценный сапфир, например, тверже флюорита почти в двести раз, а бриллиант даже в двадцать семь тысяч раз! Впрочем, в последнее время этот минерал становится более ценным. До недавнего времени он использовался главным образом лишь в металлургии в качестве флюса 28, ускоряющего плавление руд. Недаром иначе его называют плавиковый шпат. Теперь же прозрачные разновидности флюорита начинают использоваться в оптической промышленности. Дело в том, что на флюоритовую оптику не действуют губительные излучения радиоактивных веществ. А вы знаете, как широко сейчас используются в науке и технике радиоактивные изотопы различных элементов. Но для этого необходимы соответствующие приборы и аппараты, среди которых не последнюю роль играют и ошические системы. Вот тут-то и не обойтись без флюоритовой оптики.

— Подождите, Андрей Иванович, — перебила его Наташа, — но ведь оптика должна быть не только про-зрачной, но и бесцветной, а флюорит всегда окрашен в фиолетовый цвет.

— Ну, положим, флюорит далеко не всегда окрашен в фиолетовый цвет. Он может быть и желтым, и зеленым, и голубым и даже почти черным. Но может он быть и абсолютно бесцветным, таким, например, как стекло или горный хрусталь. Впрочем, это не имеет большого значения, так как любой флюорит легко обесцвечивается. Для этого достаточно осторожно нагреть его. Оптический флюорит должен удовлетворять только одному требованию — быть абсолютно прозрачным. Но вот это-то, к сожалению, наблюдается не часто. Такой образец, как наш, — большая редкость.

Наташа снова взяла камень в руки.

— Да, в университетском музее у Петра Ильича не было ни одного такого кристалла. Но почему этот минерал называют флюоритом?

— Так ведь это природное соединение кальция и фтора, а фтор по-латыни — «флюорум».

— Фтор? А его нельзя получить из флюорита? Андрей Иванович задумался.

— Я не слышал, чтобы фтор получали непосредственно из флюорита. Впрочем, в некоторых разновидностях его, главным образом в фиолетово-черных или почти черных, содержащих примесь урана, устанавливается заметное содержание свободного газообразного фтора и не только фтора, но и другого очень интересного газа, о котором можно было бы рассказать много занимательного.

— Ну так расскажите! — попросила Наташа. Андрей Иванович лег на спину и, глядя в высокое чистое небо, где почти в зените сияло яркое полуденное солнце, начал свой рассказ.

— Это произошло, если мне не изменяет память, 26 октября 1868 года. В этот день Парижская академия наук получила сразу два письма — от французского астронома Жансена и английского астронома Локьера, В обоих письмах сообщалось об одном и том же удивительном открытии. В спектре короны солнца, этой ближайшей к нам звезды, обоими учеными была обнаружена необычная желтая линия. Эта таинственная линия лежала на небольшом удалении от того места, где обычно располагается спектральная линия натрия, и она не могла принадлежать ни одному из известных тогда на земле веществ. Естественно, напрашивался вывод, что неизвестная линия принадлежит какому-то особому звездному веществу, которое существует только на солнце.

Открытие Жансена и Локьера всколыхнуло весь мир. В честь его была выпущена специальная золотая медаль, а открытое астрономами вещество получило название «гелий», что указывало на его солнечное происхождение, так как «гелиос» по— гречески «солнце».

Начиная с этого времени развернулись усиленные поиски гелия на земле. Его искали и физики и химики. Но только через двадцать семь лет он был, наконец, обнаружен, и знаете кем?

Андрей Иванович повернул к Наташе голову и хитро улыбнулся одними глазами. Она молча пожала плечами.

— Геологами! Вот кто открыл звездное вещество на Земле. Они обратили внимание на то, что при нагревании редкого минерала клевеита выделяется какой-то неизвестный газ, который не только не горит и не поддерживает горение, но и не соединяется абсолютно ни с какими веществами. Этим сообщением заинтересовались химики. Они изучили спектр нового инертного газа и увидели ту самую таинственную желтую линию, которая была обнаружена астрономами в спектре солнца. Неизвестный газ оказался тем самым звездным веществом, которое искали на Земле уже более четверти века. Так гелий был открыт вторично. На этот раз уже на Земле.

Но поиски его не прекращались и после этого. Ученые начали прокаливать другие минералы и породы, я вскоре оказалось, что гелий содержится во многих минералах: уранините, монаците, колумбите, отэните, тюямуните, самарските и других. Нашли гелий и в фиолетово-черном флюорите, о котором я вам говорил. Но больше всего его содержалось в минерале торианите, который был найден на Цейлоне. Каждый килограмм торианита при нагревании давал до десяти литров гелия.

Начали ученые изучать эти минералы и обнаружь ли, что все они содержат в своем составе уран или то-рий. Но ведь гелий не соединялся ни с ураном, ни с торием! Почему же он сопутствовал именно этим эле-ч ментам? На этот вопрос не могли ответить ни геологи, ни химики.

Тогда на помощь пришли физики. И вот в результате точных и остроумных опытов было установлено, что гелий не просто сопутствует урану и торию, но что он рождается из этих элементов за счет распада их ядер.

Так была окончательно разрешена загадка звездного вещества. Но этим не закончилась история его изучения. Когда гелий, подобно другим газам, попытались перевести в жидкое состояние, то он проявил небывалое упорство. В течение многих лет физики всего мира бились над этой проблемой. Постепенно они дошли в своих экспериментах до такого холода, при ко-: тором все другие газы сейчас же превращались в лед.