Олег Корабельников
      Из цикла - "ОСЬ"
      С М Е Р К А Л О С Ь
      Смеркалось. Пригрезилось ему, что стоит он на берегу, у самого обрыва и в руке своей ее руку держит. Чью именно - так и не виделось, слишком уж быстро смеркалось. И чувствовалось ему, как пиджак изнутри воздухом наполняется. Словно кто надувает его.
      - Кто бы это мог быть? - думалось ему, а на самом деле не думалось, а говорилось вслух.
      И она, лица которой не виделось, отвечает:
      - Это любовь тебя переполняет, милый!
      - Да ну! - сомневается он и тут же замечает, что и она на глазах полнеет, разбухает и даже пытается приподняться над землей.
      - Душа моя полна тобой! - восклицалось ей. - У меня крылья растут от любви! Я вся такая легкая, невесомая!
      - Что за глупости? - подумалось ему вслух и тут же он видит, что платье ее лопается по шву и большие крылья выпрастываются из-за спины. Она смеется, взмахивает крыльями и улетает.
      И ощутилось ему, как пиджак на его спине лопается. Что-то там зашуршало, заскрежетало, зашевелилось, защекоталось, замаячилось перед глазами. И видится ему, что это - крылья. Только не птичьи, а кожистые и мохнатые, с перепонками, как у летучей мыши. Короче - некрасивые крылья и по законам аэродинамики никудышные для полета в разреженном воздухе.
      - Лети ко мне! - слышалось ему. - Мы улетим с тобой далеко-далеко! Ах, как далеко!
      Он посмотрел вверх, но ведь смеркалось, и ничего не виделось. Только пух летел с неба, как из усердно взбиваемой перины.
      - Далеко - это хорошо! - возмечталось ему. - На край света, к черту на рога, хоть куда, лишь бы здесь не оставаться. А то очень быстро смеркается.
      Он с недоверием взмахнул своими крыльями, пошелестел ими и подпрыгнул. Летелось долго - ведь стоял он на обрыве. И темные воды объяли его, и намокли крылья, и потянули в глубину.
      - Ах, - напоследок подумалось ему. - Как губит эта любовь!
      В голове смеркалось.
      П Р И С Н И Л О С Ь
      Приснилось ему, что спит он с женой, а если приглядеться, то и не с женой вовсе, а просто с женщиной. С чужой. Но в то же время с родной и близкой. Захотелось ему приобнять ее - обнялось, поцеловалось. Дальше - больше. Только одно плохо - заскреблось в душе, зацарапалось, вроде бы совесть мучает. Раньше как-то жене не изменялось, а тут само собой получилось.
      А жене его, той, что рядом спалось, приснилось, что гуляет она по лесу и хорошо ей так, легко, радостно. Только что-то щекочет в голове, словно бы чешется. Почесалось немного, а потом и вовсе раззудилось. Настроение от приятной прогулки портит. Пощупала она темечко, а там бугорки маленькие проклевываются, твердые и гладкие.
      - К чему бы это? - подумалось ей.
      Но в это время дождь пошел и она решила, что к дождю. Успокоилась. А бугорки растут и растут. Соком наливаются и даже ветвиться собираются. Тут-то ей и вздумалось, что это рога у нее растут и дождь совершенно не при чем.
      Всколыхнулось в ней все, взбеленилось, разгневалось и она из того леса прямехонько к мужу в постель прибежала. Да как его, спящего, по щеке хлопнет! У того аж все опустилось с перепугу.
      - Ты чего это! - кричит. - Почему меня по лицу лупишь, когда я сплю и даже не выпивший!
      - Сон мне приснился и означает он, что ты мне рога наставил! Примета верная!
      Муж, конечно, поясняет, что он только во сне изменил, по нечаянности, по неведению и по глупости, в чем готов покаятся, но жена не верит и в довершение избиения говорит ему:
      - Тогда и я тебе изменю. И сейчас же.
      Успокоенная предстоящей местью, она засыпает, но к сожалению, до самого утра, ей так ничего и не приснилось.
      1978 г.