Берент.Верно. Предвосхищающее же возмездие охватывает всё. К сожалению, мы не можем даже думать о нём, пока у нас нет соответствующих видов вооружений.
       Трент.А у нас их сегодня нет?
       Берент.Нет, сэр, у нас нет.
       Трент.Я понимаю, вы сейчас потеряете ко мне всякое уважение. Но не допускаете ли вы мысли, что нам бы жилось лучше без всех этих штуковин?
       Берент.Конечно!.. Если бы их не было у русских.
       Трент.А у них они есть?
       Берент.Они работают над ними.
       Трент.Когда же это кончится!
       Берент.Когда каждый из нас обретёт безопасность.
       Трент.В последнем, пожалуй, есть смысл.
       Берент.К сожалению, не так-то легко добраться в это завтра из сегодняшнего дня. Особенно сейчас, поскольку, на мой взгляд, мы ещё не встали на верный путь… Почему?.. На мой взгляд? Потому что у нас нет надёжной политики ведения ядерной войны. Без некоей системы ядерных убежищ, понимаете ли, мы совершенно неспособны вести ядерную войну.
       Трент.Не думал, что убежища могут выстоять при ядерной атаке.
       Берент.В городах — нет. Но мы бы соорудили такие убежища в сельской местности, в глубинке.
       Трент.А как же туда добирался бы городской люд?
       Берент.Полагаю, с помощью какой-нибудь системы массовой транспортировки.
       Трент.Видно, вы никогда не пытались выехать за город в пятницу.
       Берент.Понимаете, дело не в том, чтобы эта чёртова штуковина работала. Дело в том, что нам нужна такая система и мы бы могли, по крайней мере, утверждать, будто она работает. Вот в чём смысл сдерживающего средства. По сути дела мы бы никогда не захотели воспользоваться этой системой гражданской обороны, даже если бы она работала превосходно.
       Трент.Хорошо… принимаю вашу игру. Почему бы не захотели воспользоваться?
       Берент.Потому что в тот же миг, как только мы начали бы массовое переселение, русские увидели бы это с помощью спутника и решили, что мы собираемся нанести удар.
       Трент (явно получая удовольствие от таких рассуждений).Таким образом, нам нужна система ядерных убежищ, чтобы мы могли ею… не воспользоваться.
       Берент.Именно так. В настоящее время нам не приходится выбирать, использовать её или нет, поскольку её нет и в помине.
       Трент.Послушайте. А вы не думаете, что было бы неплохой идеей действительно попытаться вступить с этими русскими парнями в самые серьёзные переговоры? Готов биться об заклад, им так же трудно сообразить, что делать с этим проклятым ядерным оружием, как и нам.
       Берент.Конечно. Это было бы замечательно! Однако если история учит, она учит вот чему: нельзя верить, что Советский Союз будет соблюдать условия договора.
       Трент.Простите… Не намекаете ли вы, что мы не должны подписывать какие-либо договоры с ними до тех пор, пока не убедимся, что им можно доверять.
       Берент.Совершенно верно.
       Трент.Если бы всё было так просто, какого чёрта нам нужен был бы договор? Тогда не было бы никакой разницы между Россией и Канадой. Знаете, как быстро Канада может нанести нам удар межконтинентальной баллистической ракетой? За десять секунд. И вы думаете, нас это волнует?.. Послушайте, я хотел бы у вас кое-что спросить и был бы премного благодарен за честный ответ: вы, что же, считаете меня круглым идиотом? (Смотрит в упор на Бе-рента.)
       Берент уставился на него в изумлении. Трент поворачивается к зрительному залу. Тем временем Берентисчезает в темноте. Музыка — тема Трента.
 
       Трент.Ну, доложу я вам, не припомню такого обеда со времён, когда Чарли Чаплин перестал сниматься в кино. Я позвонил Стоуну из первого же автомата, предварительно убедившись, что он не прослушивается.
       Свет на Стоуне.
      О'кей, я получил его.
       Стоун (с лёгкой нервозностью в голосе).Получили что, сэр?
       Трент.Ответ. Тайна разгадана. Я выяснил, почему мы обречены.
       Стоун.Правда? Ну и почему?
       Трент.Потому что судьба наша — в руках маньяков.  (К зрителям.)Наступила мёртвая тишина. (Стоуну.)Алло?
       Стоун.К сожалению, не могу с вами говорить сейчас.
       Освещение становится ярче. Видно, что в комнате со Стоуном ещё кто-то. Человекостаётся в тени.
       Трент.Почему?
       Стоун.Могу лишь сказать вам: сэр, если вы решили, что люди, с которыми вы встречались, неумны или… (шёпотом)не опасны… (обычным голосом)вы глубоко ошибаетесь. Не могу больше ничего сказать. Не сейчас.
       Стоунвешает трубку и поворачивается к своему загадочному компаньону. Оба погружаются в темноту. Музыка.
       Трент.Бывают времена, когда хочется послать всё к чёрту. Но это был не тот случай. Здесь я напал на след, никаких сомнений. Я решил навестить парней, которые играют со сценариями ядерной войны. Генерал назвал их ядерными игроками. Я позвонил и спросил, может ли он устроить встречу с ними. Ведь последняя организованная им встреча прошла так успешно. Он сказал, что сделает. Охотно. И сделал.
 
       Свет на Джимеи Пите.
      Я назову их Джим и Пит. Оба они были связаны с корпорацией Харли, правительственным исследовательским центром в соседнем штате Вирджиния.
       Джим и Пит готовят ужин из дичи. Небольшие птицы завёрнуты в фольгу и обречены на обжаривание в микроволновой печке. Время от времени приятели заглядывают в поваренную книгу.
      Однако их центр был недоступен для простого люда вроде нашего брата, поэтому они весьма любезно пригласили меня домой к Джиму, а может быть, к Питу — я так и не разобрался — в общем, к кому-то из них. На ужин. В мою честь. Они обожали театр. Оба обожали. Как и стряпню. А может быть, только один из них. Я так и не разобрался.
       Джим (занимаясь приготовлением еды).Итак, вы беседовали со Стенли Берентом!
       Пит (занимаясь тем же).Вот, наверное, повеселились!
       Трент.Он нашёл уйму дыр в нашей стратегии ядерного сдерживания.
       Джим.Уверен, он прав, их нетрудно найти.
       Они готовят еду, двигаясь слаженно, как тандем.
       Пит.В стратегию сдерживания встроен любопытный парадокс, и никто не знает, как его обойти. Парадокс в следующем: мощь помогает сдерживанию… Ну, это совершенно очевидно: чем мощнее ядерный арсенал, тем большему сдерживанию подвергается другая сторона. Однако! Стоит сдерживающему средству не сработать…
       Джим.Не рой другому яму!
       Пит.Вот когда вступают в действие все эти безумные сценарии.
       Джим.Верно!.. В которых война начинается именно потому, что её никто не хочет. Давай-ка я проиграю один, придуманный тобой.
       Пит.Прежде, чем начнёшь, надо заметить, что не так-то легко развязать ядерную войну.
       Джим.Да. Совсем нелегко. Даже трудно.
       Пит.В общем-то, мы можем проигрывать один сценарий за другим. Наиболее популярен сценарий с Персидским заливом.
       Джим.Вот горячая точка!
       Пит.Но люди просто упираются, не хотят воевать ядерным оружием.
       Джим.Точно. И поначалу мы от этого просто лезли на стену. Тут мы сидим со всеми этими тестами на руках, разработанными, чтобы выяснить, что случится, когда начнётся ядерная война…
       Пит.…а её никто не хочет начинать!
       Джим.Все до одного напрочь отказываются верить, что нет другого выхода из кризиса.
       Пит.Тогда засуетились военные.
       Джим.Они призадумались о всех тех парнях, что сидят в ракетных шахтах. А вдруг они не нажмут кнопку, когда им прикажут?
       Пит.Тут пошла такая сумятица!
       Джим.Весь Пентагон…
       Пит.…просто спятил! Настоящий сумасшедший дом.
       Джим.Тогда звонит мне один генерал. И говорит: «Эй, ты, бездарная задница, что за дурацкий сценарий ты подсунул этим парням?» Я говорю: «Мы дали им все варианты, какие только пришли нам в голову, сэр! И во всех — никто не нажимает на кнопку, сэр!» Знаешь, что он сказал?
       Пит.«Не сообщайте им, что это та самая кнопка».
       Джим.Вот так-то. А мы сказали: «Какой же тогда толк от всех наших тестов?»
       Пит.Тем не менее конец был счастливый…
       Джим.…мы решили проблему.
       Пит.Ты решил её.
       Джим.Я решил, ты решил — какая разница? Мы вместе её решили!
       Пит.Вот стерва попалась!
       Джим.Все думают: ах, как легко развязать ядерную войну!
       Пит.Ну-ка! Пусть попробуют!
       Трент.О'кей, возьмите меня в игру. Как же всё-таки начать ядерную войну?
       Джим.Во-первых, надо исходить из того, что никто не хочет её, проклятую.
       Пит.Верно. В этом ключ ко всему! Кому бы это пришло в голову, Джим!
       Джим.О'кей. Представим, что возникла конфликтная ситуация между нами и Советами на Среднем Востоке, ну, скажем, в Иране. Тогда президент решает, что он хотел бы располагать возможностью использовать ядерное оружие в этом районе и вводит его туда.
       Пит.Обратите внимание, он не хочет его сейчас применять.
       Джим.Вот именно! Совершенно не хочет! Меньше всего хочет! Другими словами, он идёт на блеф.
       Пит.Верно — старый добрый блеф игрока в покер!
       Джим.И, между прочим, наверное, правильный ход.
       Пит.А тем временем мы приглашаем наших натовских союзников присоединиться к нам и поднять уровень боевой готовности в Европе. Почему? Потому что мы хотим связать силы другой стороны в Восточной Европе.
       Джим.Опять-таки, совершенно правильный ход.
       Пит.Пока что президент выбивает тысячу очков из тысячи возможных. Не делает никаких уступок. В то же время не слишком напорист, никакой поспешности.
       Джим.О'кей. Советы теперь сами переходят к более высокому уровню боевой готовности. Почему? Они хотят связать наши силы, чтобы мы не перебросили их на Средний Восток.
       Пит.Теперь мы начинаем развёртывать ядерное оружие на боевых позициях.
       Джим.Таким образом мгновенно, в каких-то два дня возникает ситуация, когда мы развернули ядерное оружие на Средний Восток. И в Западной Европе, в том смысле, что мы вывели его с территории баз-хранилищ. А это, между прочим, не случалось ни разу за последние пятнадцать-двадцать лет — разве что, может быть, для технического обслуживания. То есть теперь ядерное оружие, понимаете ли, не просто так болтается со всеми этими грузовиками и прочим барахлом. То есть с ним теперь обращаются совершенно по-особому. Понятно? О'кей. Ну, а сейчас давайте представим… Извините. Пит, ты продолжай.
       Пит.Давайте представим, что в разгар кризиса Советы неправильно истолкуют наши ходы. И поверят, что мы действительно собираемся запустить ядерные ракеты!
       Джим.Не такое уж беспочвенное предположение!
       Пит.Особенно, если учесть их чувствительность. О'кей. К данному моменту вопрос для них не в том, собираются ли они вступать в войну.
       Джим.Они уже втянуты в войну на Среднем Востоке!
       Пит.Конечно. Вопрос даже не в том, собираются ли они начать ядерную атаку против Запада.
       Джим.Потому что им известно: если Запад их атакует, они будут вынуждены это сделать. Понятно? Между прочим, нужно исходить из того, что события развиваются стремительно. Сжатые временные рамки — решающий фактор сценария. Нет времени сидеть и размышлять: «Эй, постой-ка, отчего это он задумал стрелять в меня? Я знаю, у него неприятности, но он же не безумец!» Нет, у него нет времени рассуждать таким образом. Он должен сделать ход!
       Пит.И вот так-то…
       Джим.…начинается ядерная война.
       Пит.Не со зла.
       Джим.Не из корысти, склонности к жестокости или от страха!
       Пит.Ни одна сторона не хочет.
       Джим.Между прочим, где лопатка? Деревянная лопаточка для размешивания соуса?
       Пит.На третьей полке слева.
       Джим идёт к полке, достаёт лопатку.
       Трент.Слушая вас, парни, хочется вопить от восторга. Вы просто прелесть.
       Джим.Вообще-то… как думаешь, сказать ему?
       Пит.Давай.
       Джим.Вообще-то у себя в исследовательском центре мы вопим по крайней мере раз в день.
       Пит.Обычно это происходит в кафетерии.
       Джим.Кто-нибудь из научных сотрудников встанет и да как гаркнет: «Время кричать».
       Пит.И все как один, знаете ли, вот так…
       Джим издаёт забавный придушенный крик.
      Мы соблюдаем этот ритуал, только если рядом нет никого из Пентагона.
       Джим.Как-то попробовали раз в присутствии этих штабных медных лбов. И через несколько минут проиграли им в воплях по-крупному.
       Пит.Так что теперь стали разборчивы, с кем нам орать.
       Реплики: «Отведай-ка…», «Ну-ка, попробуй вот это!», «Вкусно получилось».
       Джим.Вот что я вам скажу… Я порой думаю, если это действительно стрясётся и все мы отправимся на небеса… И, между прочим, наверное, тогда придёт конец всему: кто бы что ни говорил, никто не знает, что станет с озоновым слоем после ядерной войны… Ни малейшего понятия! О'кей. Так что я порой представляю себе: вот всё уже кончилось, и мы все там на небесах, в огромном конференц-зале в облаках, и милостивый наш господь решает созвать симпозиум, поскольку ему страсть как интересно узнать о технике дела. И каждый отнекивается: «Эй, не тычь в меня пальцем, я не хотел этого!» А дальше разговор не идёт. За исключением того, что все понимают: никто не хотел, но иного выбора вдруг не оказалось. Или же его не углядели.
       Трент.Как же нам из всего этого выпутаться?
       Пит.Понимаешь, надо разбиться в лепёшку, но не влипнуть в такого рода конфликт.
       Джим.Чего порой, очевидно, не избежать.
       Трент.Не очень-то приятная новость.
       Пит.С другой стороны, давайте не будем преувеличивать. Дела не так уж плохи, может быть, нам и не нужно выпутываться. (Со смехом, Джиму.)Не сделать ли снимочек его с этой кислой миной на память?
       Джим.Видишь ли, в ядерном бизнесе нет ни одного человека — всё равно по какую сторону забора — кто бы прямо не признавал, что ядерное оружие спасает нас от войны. Более того. Без этого оружия, по моему мнению и по мнению всех, с кем я говорил, мы давно бы уже ввязались в третью мировую войну! И знаете что? Мы бы её проиграли. Утверждаю ли я, что, следовательно, ядерное оружие — хорошая штука? Нет. Просто говорю: в этом демоне есть кое-что от ангела… Во всяком случае, это заставляет вас призадуматься…
       Пит (после паузы).О'кей, так что же нам делать? Сидеть и ждать дня, когда налаженная система даст осечку? Вовсе нет… Думаю, мы можем кое-что предпринять. Но это сложно. То есть это непохоже на проблему гражданских прав, понимаете? Тут нет вопиющей несправедливости.
       Трент.Зачем нам ещё больше ядерного оружия?
       Джим.О, это чистая политика.
       Пит.Это сигнал русским. Что именно то или иное оружие может натворить — в общем-то, не столь уж важно.
       Пит.Самое главное показать: мы не стоим на месте.
       Джим.В противном случае они могут подумать, будто мы слабы.
       Пит.Опасность, как видите, не столько в самой ядерной войне, сколько в запугивании с помощью угрозы ядерной войны. Никто не хочет стать жертвой блефа тех парней, на другой стороне.
       Трент.Так продолжаться не может.
       Пит.Длительное время? Нет. Конечно, не может.
       Джим.Шансы на то, что система протянет ещё лет сорок, как она тянула до сих пор, они, эти шансы, понимаете ли, начинают колебаться. Составляешь разные графики, делаешь прогнозы и видишь: прости, дядя Сэм, дальше так не пойдёт!
       Пит.В системе слишком много дыр, она просто разваливается.
       Трент.По-вашему, нам нужно сидеть сложа руки и ждать?
       Пит.Понимаешь…
       Джим.…иногда не так уж много можно сделать.
       Пит.Разве что постараться удержаться.
       Джим.И уповать на своего рода «прерыватель».
       Пит.Именно.
       Трент.А это ещё что за чертовщина?
       Пит.Это такое событие… по своей природе непредсказуемое событие, которое вызывает внезапный и резкий поворот в устоявшемся образе мышления.
       Джим.Часто в ситуации, когда незначительные изменения уже ни к чему не ведут…
       Пит.Надо пойти на радикальный поворот.
       Джим.Такого рода поворот…
       Пит.Который вызывает фундаментальный, кардинальный сдвиг в сфере вашего исследования, мы называем…
       Джим.«Прерыватель».
       Пит.Только так, наверное, мы можем сойти с пути, по которому катимся.
       Джим.И, возможно, всё, что нам остаётся, это держаться до самого поворота.
       Пит.И молить бога, чтобы удержаться.
       Молчание.
       Трент.А кандидат есть?
       Джим.Который, имеешь в виду, совершит сдвиг в нашем образе мышления?
       Пит.Ну, очевидно, сама матушка ядерная война проделала бы с нами такой трюк.
       Джим.Думаю, это не то, что Майкл имеет в виду!
       Пит.Да, не то.
       Молчание.
      Самый подходящий кандидат, до какого мы только могли додуматься… это… (Вопросительно смотрит на Джима.)
       Джим (Питу).Пришелец с другой планеты?
       Пит.Угу. (Тренту.)Внеземной визитёр!
       Трент.О господи!
       Джим.Да, только существу оттуда и под силу такие вещи.
       Трент.С вами, парни, животик надорвёшь!
       Джим.Ещё бы! В нашем деле главное — не унывать.
       Трент.А вам, ребята, не приходило в голову, как бы это сказать… отправиться на гастроли по стране? Веселить в ночных клубах? Или ещё где?
       Пит.Ясное дело, приходило.
       Трент.Так я и думал.
       Джим.Народ очень интересуется ядерным жанром.
       Пит.А мы сидим как раз в его грязном чреве.
       Трент.Ладно. Слушайте, к вопросу о юморе: как вы относитесь к концу света?
       Пит.Конец света?
       Пит смотрит на Джима. Джим смотрит на Пита.
       Джим.Нет, это не решение вопроса.
       Пит.Ни в какую. Не решение.
       Трент.Нет, я серьёзно!
       Пит.Мы — тоже.
       Они улыбаются Тренту. Трент поворачивается к зрительному залу в то время, как Джими Питисчезают в темноте. Музыка — тема Трента.
 
       Трент.О'кей. Даже с моим никудышным обонянием ячто это моя вина. «Что же я упустил?» — спрашивал я себя. смекнул, что здесь пахнет не тем. Будучи человеком скромным, я решил,
       На сцене начинает «выплывать» офис Трента.
      На другой день я снова сидел в своём офисе в Стэмфорде, просматривал записи, когда вошла Стелла с довольно громоздким пакетом.
       Входит Стелла, толкая впереди себя огромный плоский предмет, завёрнутый в коричневую бумагу.
       Стелла.Мать честная, ну и здоровенная штуковина!
       На обёртке крупными чёрными буквами начертано карандашом: «Майклу Тренту — драматургу и детективу. Обращаться осторожно. Верх здесь».
       Трент.Откуда это свалилось, пупсик?
       Стелла.Не знаю, нашла на лестнице. Кто-то оставил у твоей двери. Пришлось втащить внутрь, иначе не могла выйти. (Начинает распаковывать предмет.)
       Трент (к зрительному залу).Обратного адреса не было.
       Внутри оказывается большого размера фотография замысловатого ящика в раме. Трент и Стелла молча разглядывают снимок.
       Стелла.Смотри-ка, Майкл… Как только делают такие ящики?
       Трент.Не знаю.
       Стелла.Ох ты! Слушай, может быть, есть какая-нибудь инструкция сзади. (Осматривает обратную сторону снимка.)Майкл! Взгляни-ка!.. Карточка. (Передаёт Тренту маленькую белую карточку.)
       Трент, не читая, смотрит в зрительный зал. Тем временем Стеллаисчезает в темноте. Странная, немыслимая конструкция на фотоснимке остаётся освещённой.
       Трент.На карточке было написано: «Если вам нужна помощь, будьте завтра в десять вечера в Вашингтоне на углу Третьей авеню и М-стрит». И подпись: «Искренне ваш — Глубокое Горло».
 
       В темноте раздаётся стук в дверь. Трент поворачивается на звук. Фотография в раме исчезает. На сцене появляется замызганный гостиничный номер Трента.
      Открыто!
       Дверь открывается. На фоне ярко освещённого проёма появляется силуэт человека.
       Человек в дверях.Мы готовы, мистер Трент.
       Трент делает глубокий вдох.
       Затемнение
 
       Трентосвещён прожектором, вокруг — темнота.
       Трент.Чёрным ходом меня ведут к машине — старому «форду». На заднем сиденье два человека. Сажусь в машину. Никто не произносит ни слова. Машина трогается с места.
       Появляется туман.
      Туман плывёт с реки Потомак… Насколько я понимаю, мы направляемся к центру столицы. Вскоре здания начинают утопать в тумане сверху донизу. Мы уже не едем, а ползём. Дороги почти не видно. (После паузы.)И вдруг… небо начинает светиться. Небо становится белым! Поразительное молочное свечение! В жизни не видал ничего подобного! (После паузы.)Потом я слышу музыку…
       Музыка едва слышна.
      Играет оркестр. И вот я вижу источник этого странного свечения!
       Музыка становится громче.
      Мы проезжаем мемориал президента Джефферсона. Он окружён бесконечными рядами огромных юпитеров. Всё пространство вокруг, насколько хватает глаз — заполнено. Как будто привидениями, хотя это, конечно, не так. Судя по всему — какой-то концерт. Сквозь просвет в тумане я вижу, что в толпе много людей в военной форме!.. Машина останавливается. Вижу какую-то афишу, но не могу различить, что на ней написано. Те, кто доставил меня сюда, предлагают покинуть машину и прогуляться. «Как я его узнаю?» — спрашиваю я. «Не беспокойтесь», — говорят они. «Но куда же мне идти?» — «Куда хотите». Я выхожу из машины и бреду навстречу туману. Машина отъезжает. (После паузы.)Иду в сторону афиши. И, наконец, натыкаюсь на неё. Там написано: «Оркестр морской пехоты США».
       Музыка громче.
      Даже в лучшие времена я не любил толпу, а на сей раз творилось нечто ужасное. Итак, я решаю двигаться в направлении мемориала, который выступал из тумана, как светящийся белый гриб.
       Начинает вырисовываться мемориал Джефферсона.
      В ротонде какие-то люди, но их немного. Я смотрю вниз, сквозь облако, и вижу… нет, не могу различить почти никого.
       Статую Джефферсона можно распознать по общим очертаниям. Это относится и к окружающим её колоннам.
      И тут я слышу…
       Вдруг раздаются шаги. Они приближаются к Тренту. Шаги замирают на краю мерцающего столба света, пронизывающего туман. Фигура человеканеразличима, видны лишь ноги.
       Голос.Мистер Трент?
       Трент поворачивается на оклик. Голос кажется ему знакомым. Человек приближается к Тренту в лучах призрачного света. Первое, что мы видим — он в военной форме. Но лица пока не различить. Затем он выходит вперёд, на более освещённое место. Это генерал Уилмер.
       Генерал Уилмер (мягко).Ну что ж, давайте побеседуем? (Улыбается Тренту.)
       Гонг.
       Затемнение
       Генерал Уилмер и Трентисчезают в темноте.
 
       Музыка: ребёнок учится играть на рояле. Свет на Тренте. Он в одежде, какую носят за городом. Сцена вокруг него преобразуется в его дом в штате Коннектикут. Через открытые окна в глубине комнаты можно разглядеть деревья и лужайку. Нежный летний ветерок играет занавесками. Комната представляет собой гостиную уютного, обставленного без претензий фермерского дома. На полках много книг. Прежде чем Трент начинает говорить, выдерживается пауза.
       Трент.Первая задача каждого драматурга… заставить зрителей поверить ему. (После паузы.)Более того, из всех его задач эта, пожалуй, наиболее важная. Ведь без доверия к автору ни одного зрителя не будут волновать герои пьесы и их судьба. Драматурга не спасёт ни его остроумие, ни изящество стиля… В таком случае пьеса обречена. Это ясно, как божий день. (После паузы.)Итак, как же автор добивается доверия зрителей? Каковы правила игры? В чём секрет? (После паузы.)А никаких секретов нет. Кроме одного. Если драматург сам не верит в то, что он пишет, не поверят и зрители. (После паузы.)Проблема же здесь в том, что я не верю. Не верю тому, что нашёл. Точнее, выяснил. (Вскидывает голову, как будто услышал снаружи какой-то звук.)
       Тишина, доносится лишь пение птиц.
      Между прочим, если вы ещё не догадались, это мой дом в штате Коннектикут или, во всяком случае, его некое подобие; в действительности он совсем не такой, хотя кое в чём похож, давайте не будем придираться в столь поздний час. Нет, по сути он похож! Весьма похож. Очень похож! И сюда прибывает Стоун, чтобы посмотреть, как идут мои дела. Как идут мои дела! (Доверительным тоном.)Хорошо, выложу вам всю правду. Я сказал ему, что встреча с Глубоким Горлом не состоялась. Сказал, что её отменили. Вообще-то говоря, у меня не хватило духа сказать ему это в лицо, и я оставил записку. То же самое я сообщил своему литературному агенту и даже жене. Имейте в виду, это не такая уж большая ложь, как вам может показаться, — особенно, если учесть то, что произошло. Не оправдал ваших надежд? Извините.
       Голос мальчика.Папа!
       Трент.Это мой сын. Ему одиннадцать.
       Голос мальчика.Кажется, твой продюсер пришёл!
       Трент.Прекрасно. Ну вот, начинается.
       Голос мальчика.Сказать маме, чтобы привела его?
       Трент.Нет. Пусть сам сюда пробирается. (К зрителям.)Моя жена сейчас в саду, в шезлонге, читает стихи. Если всё пойдёт хорошо — а в данный момент мне это представляется невероятным, — вы так и не встретитесь ни с женой, ни с сыном. Как я сказал ранее, не хочу впутывать их в эту историю.
       Стоун.Трент!
       Трент.Зов диких предков… (Стоуну.)Я в гостиной! (К зрителям.)Сейчас вы увидите высший пилотаж в боевых условиях.
       Входит Стоун. Оглядывает комнату.
      Филипп!
       Стоун останавливается, переводит взгляд на Трента. Внимательно рассматривает Трента. Потом начинает улыбаться.
      Ну что ж, рад видеть вас в добром настроении!
       Стоун медленно направляется к Тренту. Трент в ужасе стоит как вкопанный. Стоун протягивает вперёд обе руки. Кладёт их на плечи Тренту. Всматривается ему в лицо. Продолжает улыбаться.
       Стоун.Давненько вас не видел.
       Трент.Да!.. Верно… кажется, около… месяца, может быть, не уверен, даже… больше.
       Стоун продолжает рассматривать Трента, тому явно неловко.
       Стоун.Почему отменили встречу?
       Трент.А! С этим… Э-э, с Глубоким Горлом? Не знаю. Они не говорят… Подозреваю, по соображениям безопасности. Жду, когда назначат вновь.
       Стоун.Что заставляет вас думать, будто её опять назначат?
       Трент.Ну, в общем… так они говорят.
       Стоун.И тем не менее по какой-то причине они не потрудились сообщить вам, почему её отменили.
       Трент.Нет-нет, ну, безопасность!.. Я имею в виду, знаете ли… они так сказали. Сказали насчёт этого. Слишком опасно встречаться вечером — вот что они сказали.
       Входит жена Трента Энн. Она на четвёртом месяце беременности.
       Энн.Одри приехала, дорогой.
       Трент.Что?
      Энн (направляясь к Стоуну).Привет! Меня зовут Энн Трент.
       Трент.Вон! Вон отсюда!
       Энн.Что?
       Трент (бросается к ней, вполголоса).Убирайся отсюда! Иди! Объясню тебе всё позже. Не хочу тебя впутывать в это. Давай уходи!
       Он уговаривает её, подталкивает, пытается вывести из комнаты, когда входит Одри.
      Одри!
       Одри.Здравствуй, миленький.
       Стоун.Не предполагал, что вы составите нам сегодня компанию.
       Одри.Да и мой клиент тоже. Мне нужно поговорить с тобой наедине, миленький.
       Трент (удивлён).Конечно.
       Одри (собираясь уйти с Трентом).Мистер Стоун, вы не возражаете, если мы с моим клиентом удалимся в…
       Стоун.Нет, прошу вас, оставайтесь здесь, уважаемая. Так получилось, что ваше вмешательство весьма кстати, поскольку я обнаружил, что мне немедленно нужно позвонить. Может быть, ваша очаровательная жена покажет мне, где телефон.
       Энн.Конечно. (Уводит его, оглядываясь с любопытством на мужа.)
       Одри.Миленький, боюсь, у меня чрезвычайно плохие новости для тебя.
       Трент.О!
       Одри.Дай мне что-нибудь выпить.
       Трент.А-а-а, разумеется. Гм…
       Одри.Мартини, миленький. Пора бы уж знать.
       Трент.Да. Конечно. И с… оливкой!
       Одри.Нет, миленький. С долькой лимона.
       Трент.Да, конечно. (Направляясь к бару.)Так что же это за… плохие новости?
       Одри.Понимаешь… Кажется, твой продюсер, миленький, начал судебное дело против тебя.
       Трент.Что?
       Одри.Он возбуждает иск против тебя, миленький. За мошенничество.