– Что случилось? – испуганно крикнул Краун.
      – Гарри… видите… Гарри…
      – Пропади все пропадом, что там с Гарри? Я вижу только какие-то пятна.
      – В том-то и дело! С Гарри что-то случилось! Тут снова послышался голос Финли:
      – С Гарри прервался контакт. Похоже, у него соскользнул ошейник с датчиком.
      229– Проклятье! – Краун смахнул с лица крупные капли пота. – Как на скачках. Лошадь, которая вот-вот первый приз возьмет, вдруг замирает на месте и начинает нужду справлять! Ну что там с Гарри, доктор Финли?
      – Понятия не имею, сэр. – Тут голос Финли дрогнул. – Пока неизвестно, сэр…
      Гарри не терял ошейника с датчиком – все было гораздо хуже.
      Все это время он добросовестно кружил возле Логинова – именно так его учили поступать в подобных случаях. Он инстинктивно сознавал: через неистово бьющиеся о риф волны прибоя проплыть невозможно. А значит, человека ждет гибель. Нужно удержать его, прийти к нему на помощь. Гарри не считал его своим врагом, он был обязан просто наблюдать за ним, а раз ему теперь грозила опасность, то и спасти его. И теперь в мозг Гарри поступали тревожные сигналы: помешай ему! Не дай ему погибнуть!
      Он торпедой пронесся мимо Логинова, сделал возле него круг, а затем преградил ему путь, поднял голову и громко заверещал, предостерегая от опасности.
      Но Логинов воспринял это совершенно по-иному. Огромная рыба с пастью как головка торпеды кружит рядом, о чем-то грозно кричит, а теперь вдруг ринулась прямо на него.
      Гарри в отчаянии предпринял последнюю попытку. Видя, что призывы его напрасны, и понимая, что волны вот-вот подхватят человека и со страшной силой швырнут на скалы, он решил поднырнуть под него и оттолкнуть подальше от рифа.
      Логинов отреагировал именно так, как его учили в школе боевых пловцов на побережье Черного моря. Он выхватил из-за пояса ружье для подводной охоты, похожее на короткоствольный автомат, и нажал на курок. Стальная стрела с рыболовным крюком на конце впилась Гарри в горло. Он четыре раза судорожно дернулся, в конвульсивном порыве взмыл вверх, затем шлепнулся с шумом о воду. И теперь на волнах качалось его безжизненное тело.
      А Логинов неутомимо плыл дальше. В Москве сделали на редкость точную карту: на ней был обозначен узкий проход, через который могли проплыть не только большие рыбы, но и прошедшие специальную подготовку люди. И все же ему потребовалось более двадцати минут для того, чтобы наконец заплыть в спокойную воду неглубокой лагуны. Здесь он какое-то время лежал неподвижно, переводя дыхание и собираясь с силами.
      Бойцы отрада специального назначения внимательно наблюдали за ним из засады в пальмовой роще.
      – Никому такое даже в голову бы не пришло, – прошептал Хэлл прижавшемуся рядом с ним к земле мастер-сержанту. – Я еще раз убедился, что на свете можно все преодолеть. Парня надо заставить рассказать, как он это все проделал.
      Логинов отдыхал всего лишь несколько минут. Затем он поплыл к берегу, с силой выбрасывая вперед тело, и остановился, когда воды было примерно по грудь. Тогда он медленно зашагал к берегу.
      – Ну и наглость, – скрежеща зубами, от ярости прошептал Хэлл. – На нем же все наше снаряжение. Ну погоди, дружок! Ближе… еще ближе… Вот теперь ты в наших руках.
      На берегу Логинов отстегнул ласты, снял плотную резиновую шапочку, и солнечные блики сразу же заиграли в его светлых волосах.
      Полковник Хэлл коротко свистнул, его парни мгновенно выскочили из-за пальм и кустов, и мастер-сержант, которого природа наградила могучим басом, заорал:
      – Руки вверх!
      Логинов на какое-то мгновение просто оцепенел. Как могло такое произойти? Откуда на Уэйке узнали, что он собирается тайно высадиться здесь? Ясно одно: назад ходу нет. Через этот узкий проход ему уже не уйти.
      Полковник Хэлл медленно приближался к нему. Рядом нога в ногу с ним шли четверо бойцов с автоматами на изготовку. Логинов чуть улыбнулся, сунул руку за пояс и вытащил «неприкосновенный запас». Так обычно его командир называл маленькую стеклянную ампулу. Логинов сунул ее в рот и тут же раздавил зубами.
      Хэлл пантерой метнулся к нему и вцепился мощными руками в челюсть, пытаясь разжать ее.
      Но было поздно. Полковник почувствовал резкий запах горького миндаля, тело капитан-лейтенанта медленно осело, он еще два раза дернулся, закатил глаза, и Хэлл с ужасом уставился на вывалившийся у него изо рта язык. Он был голубого цвета.
      – Кошмар, – выпрямляясь, заорал Хэлл. – Кто мог подумать, что у этих парней с собой ампулы с цианистым калием?! Что нам стоило ему руки прострелить?! А теперь Краун нам такое устроит!
      Тут он непроизвольно вздрогнул. Со стороны моря послышался грохот разрывов. К ним сразу же добавился гул моторов.
      Вертолеты один за другим взмывали вверх и, громко гудя, уносились прочь. В центральный компьютер поступали сигналы о том, что сверхмалые подводные лодки и их буксировщики на максимальной скорости уходят к границе запретной зоны, и адмирал Краун немедленно приказал начать беспощадную охоту на них.
      – А теперь бейте по ней! – в неистовстве вопил Краун. – Еcли русские уйдут, нам уже никогда не отмыться. Мы так опозорились, так опозорились…
      На скорости 33 узла «Чарли» подплыла к границе запретной зоны, сразу же резко пошла на погружение и опустилась на глубину почти 300 метров. Еще немного, и давление расплющило бы ее корпус, но зато на такой глубине она ушла от первой серии глубинных бомб. И прежде чем корабли охранения начали методично прочесывать запретную зону, прицельно обкладывая каждый квадрат глубинными бомбами, советская подводная лодка уже вырвалась за ее пределы. Попытка атаковать ее в нейтральных водах могла вызвать международный конфликт, и командир флотилии поспешно сообщил Крауну:
      – Она ушла, сэр. Как нам дальше действовать?
      У адмирала на лице выступили багровые пятна, и он вне себя от ярости заорал:
      – Ловите ее! Когда мышь по спальне бегает, ни одна кошка от погони не откажется! – Вертолеты, вооруженные противолодочными, приведенными в состояние боевой готовности ракетами, продолжали кружить над океаном, благодаря сообщениям, поступавшим с РЛС, они знали приблизительное местонахождение подводных лодок. Но факты – упрямая вещь. В нейтральных водах советская подводная лодка могла даже спокойно всплыть и поднять флаг – американцы ограничились бы тем, что, скрежеща зубами от ярости, сфотографировали бы ее.
      – А кто будет отвечать, сэр? – осторожно спросил командир флотилии.
      Краун какое-то время молчал. Дельфины быстрее, чем любая подводная лодка, догнали «Чарли» и окружили ее, чем еще нагляднее продемонстрировали все бессилие американцев.
      – Я сам себе противен, – прохрипел наконец Краун. – Мы все друг другу противны!
      – Если бы мы воевали с русскими, Ронни бы сейчас потопил подводную лодку, – сказал Ролингс, считывая с монитора подаваемые дельфинами сигналы.
      – В каждой роте, по крайней мере, трое оснащены магнитными минами, и не составит никакого труда прикрепить их к днищу.
      Мы блистательно отразили атаку Советов, сэр.
      – Только жалкий шпак мог сказать такое! – простонал Краун.
      – Но ведь мы не воюем.
      – Официально – нет.
      – И, надеюсь, никогда не будем. – Ролингс ткнул пальцем в клавишу с надписью «Плавучая база». – Браво, Джеймс! Просто блеск. Наши ребята показали суперкласс. Поздравляю!
      – Спасибо, Стив. – Финли говорил так, словно у него миндалины распухли. – Гарри погиб…
      У Ролингса комок подкатил к горлу. Краун затаил дыхание. Мерцающие знаки на мониторе – вот и все, что осталось от Гарри.
      – Возвращайтесь! – пробормотал наконец Ролингс.
      – Да, конечно, Стив. Но сперва нужно поднять Гарри на борт. Мы поплывем сейчас к Токи-Пойнт.
      Только через пять часов удалось выловить в волнах прибоя тело Гарри. В его горле все еще торчала стрела.
      В тот момент, когда сеть с трупом Гарри подняли на палубу, Финли отошел к капитанскому мостику и горько заплакал. Все старались не смотреть в его сторону, ибо боялись зарыдать вместе с ним. Здоровенный мужчина стоял, бессильно прислонившись к стенке, и слезы катились по щекам в его полуоткрытый рот.
      Хелен тоже не стала подходить к нему. В какие-то моменты человеку нужно побыть одному, тогда любые слова кажутся ненужными и бессмысленными. Она стояла у релинга и видела, как маленькая подводная лодка с телом Гарри подплыла к борту судна, и вся команда во главе с капитаном Дженкинсом встала по стойке «смирно».
      Когда же их корабль подошел к пирсу, то даже поглощенный горем Финли не мог скрыть своего изумления. У причала в почетном карауле стояли адмирал Краун и все офицеры его штаба. На мачте гордо реял звездно-полосатый флаг, оркестр военно-морской базы играл государственный гимн. Шестеро матросов осторожно вынесли тело Гарри на берег. Краун с застывшим лицом подошел к нему и, не сводя глаз с торчавшей из горла стрелы, отдал ему честь.
      – Все-таки он отнюдь не бессердечный человек, – шепнул Ролингс Кларку. – Кто бы мог подумать! Его действительно это очень глубоко тронуло…
      Утром в океан вышел эсминец «П-67». На его палубе покоилось тело Гарри. Его решили похоронить по старинному морскому обычаю, то есть зашить в парусину, привязать сверху груз и опустить в океан. У самой границы запретной зоны двигатель замолк, и эсминец теперь лишь чуть покачивался на волнах.
      Все матросы выстроились на палубе. Рота почетного караула приготовилась к прощальному салюту. Адмирал медленно подошел к гробу. Сегодня он надел все ордена, полученные им за сорок лет, службы на флоте.
      – Это поистине уникальный момент в истории наших военно-морских сил, – спокойно и жестко сказал он. – Мы прощаемся с нашим храбрым товарищем, отдавшим жизнь во имя обеспечения нашей безопасности. Он не похож на нас, и многие скажут: это всего лишь животное. Мы знаем, что это не совсем так. Что он был нам как брат. Наш морской брат. Частица нашего мира. Настоящий друг, готовый ради нас даже пожертвовать собой. Мы прощаемся с тобой, Гарри, и отдаем тебя твоей родной стихии, которую ты так любил. Покойся с миром, сержант Гарри! И поскольку ты тоже творение рук божьих, мы восклицаем вослед: упокой, господи, душу его и возблагодари за совершенное им!
      Краун резко вскинул подбородок и сделал шаг назад.
      Матросы из роты почетного караула вскинули винтовки. Грянул залп. Корабельный оркестр заиграл старинный морской марш. Под звуки музыки и треск выстрелов тело Гарри медленно спустили в воду. Краун не отрывал руки от козырька до тех пор, пока оно не скрылось в пучине. И лишь тогда он четко, как на строевом смотре, повернулся и, встретившись с глазами Ролингса, спросил:
      – Небось считаете меня безумцем, Стив?
      – Напротив, сэр, я готов вас обнять.
      – Не стоит, я могу укусить, – прежним брюзгливым тоном ответил Краун и энергично зашагал к радиорубке.
      Там он приказал немедленно соединить его с адмиралом Буви.
      – Что слышно, Уильям, – сразу же задал ему вопрос старый упрямец. – Как тебе твоя новая форма?
      – Я хочу сделать официальное заявление, Джошуа. – Голос у Крауна от волнения опять сел. Буви сразу насторожился. Если в адрес Крауна отпускали шпильки, а он никак не реагировал, значит, действительно произошло нечто из ряда вон выходящее. – В истории военно-морского флота США такое случается впервые. Я произвел дельфина в сержанты и наградил его «Медалью за заслуги». Наградной лист с необходимой мотивировкой высылается вам на подпись. Так, а теперь можешь думать обо мне все что угодно.
      – Кто это? – спросил Буви.
      – Гарри.
      – Отличный малый. – Буви знал всех дельфинов. – Что же он такого необыкновенного совершил?
      – Он пал за нас в бою. Советский боевой пловец собирался высадиться на берег и убил его из подводного ружья. Гарри обнаружил не только его, но и подводную лодку, которая его сюда доставила. Он плыл за ним по пятам.
      Буви несколько секунд молчал, а затем сказал:
      – Я полностью поддерживаю тебя, Уильям. Гарри как сержант и орденоносец будет занесен в почетный список моряков, погибших при исполнении служебных обязанностей, это я тебе обещаю. Надеюсь, вы достойно похоронили его?
      – Согласно обычаю. Опустили в море. Со всеми воинскими почестями…
      – Как это восприняла Хелен?
      – На удивление спокойно. Эта девушка крепкий орешек. А вот Финли никак в себя прийти не может. Я еще никогда не видел, чтобы мужчина так рыдал.
      – Ну а что русский?
      – Полковник Хэлл чуть было не взял его, но он успел разгрызть ампулу с цианистым калием. И мы не знаем, ни кто он, ни откуда он прибыл, ни какое ему дали задание. Кроме того, советские подводные лодки успели уйти в нейтральные воды. Из этой первой попытки Советов мы извлекли хороший урок. Оказывается, на дельфинов можно положиться. Их система предупреждения лучше любой электронной аппаратуры. Они буквально все слышали. Честь и слава доктору Ролингсу, Джошуа!
      – В Вашингтоне к этому отнесутся со смешанным чувством. – Буви коротко хохотнул в микрофон, смех его напоминал блеяние. – Там никак не хотят свыкнуться с мыслью, что на земле помимо человека есть существа, обладающие определенным интеллектом. Мне самому было крайне нелегко привыкнуть к этому, и ты совершенно прав…
      – Хватит изумляться, – перебил его Краун. – Нужно примириться с тем, что многое еще непостижимо для нас.
      В это же время все офицеры подводных лодок собрались в кают-компании «Дельты II», и капитан третьего ранга Яковлев, стоя под портретом Ленина, произнес следующую речь:
      – Наш товарищ, Константин Петрович Логинов, не вернулся из плавания. Он отдал жизнь за Родину и поэтому должен всегда служить примером для нас. – Яковлев повысил голос. – Товарищи! Логинов фактически погиб от рук американцев. И я не считаю его гибель напрасной. Наша борьба с империализмом будет продолжена, наша цель – обеспечить Советскому Союзу полное превосходство. Мы предпримем все усилия, чтобы узнать тайну Уэйка. Мы морские волки. Смерть Логинова обязует нас еще крепче сплотиться. Вперед!
      Офицеры щелкнули каблуками. Яковлев умел увлечь людей за собой, к тому же он закончил лучшее учебное заведение Советского Союза – Высшую школу КГБ. Там будущему капитану третьего ранга внушили, что большевизм сметет все преграды на своем пути.
      В этот же день фотографию капитан-лейтенанта Логинова, украшенную вымпелом советского военно-морского флота, торжественно прикрепили к стенке кают-компании «Дельты II». Но воздаваемые герою почести не могли отвлечь от поисков ответов на мучившие всех присутствовавших вопросы. Откуда на Уэйке знали, когда и в каком месте высадится Логинов на берег?
      Финли, правда, пока еще не полагался отпуск, но стоило Ролингсу передать Крауну его просьбу, как тот беспрекословно предоставил ему неделю отдыха.
      – Вы совершенно правы, Стив, – сказал Краун. – Если уж меня глубоко тронула смерть Гарри – чего тогда ожидать от Финли! Пусть летит с первой же партией отпускников.
      Отношения между Финли и Хелен стали на удивление ровными и спокойными. Он несколько раз собирался, но так и не решился рассказать ей о Нуки-на-му, мучил себя, постоянно сравнивая их, и в конце концов вдруг с горечью осознал, что любит обеих. Выражаясь морскими терминами, Хелен была для него тихой спокойной гаванью, куда его тянуло всей душой, но Нуки-на-му – это шторм, это огромные волны, это разбушевавшаяся стихия. Два совершенно разных, по-своему прекрасных мира; две женщины, способные вместе дать мужчине почувствовать жизнь. Но как это объяснить Хелен? Сумеет ли она понять и простить его?
      Финли и Хелен много времени проводили вместе – плавали в лагуне, загорали на пляже, с удовольствием наблюдая, как дельфины кувыркаются на водной глади, танцевали в баре офицерского клуба, и все на Уэйке были твердо убеждены в том, что у них близкие отношения. Но могли ли они сами так сказать о себе?
      Узнав, что Финли дали неделю отпуска, Кларк тут же решил поговорить с приятелем.
      – Где ты будешь жить, Джеймс? – спросил он.
      – В Вайкики, в отеле «Гавайский регент». А почему ты спрашиваешь?
      – Можешь одну мою просьбу выполнить?
      – С удовольствием, Абрахам.
      – Это связано с женщиной.
      – Нетрудно догадаться. – Финли улыбнулся. – Ты так рассказал о том, как провел ту неделю в Гонолулу… Это очень подозрительно, старина. Кто она? Барменша? Инструктор по сёрфингу?
      – Просто снимала номер в отеле «Сёрфрайдер». Неземное создание.
      – Да она уже небось давно уехала. Или она остановилась там на долгий срок?
      – Она должна оставить мне письмо. Я просил ее об этом. Мне нужно выяснить, где она живет.
      – Ага! Выходит, Абрахам, и тебя амур в сердце поразил.
      – Да, наверное. Но окончательно я буду это знать, когда снова увижу ее. Сходи туда, Джеймс. Это прямо на пляже.
      – Ну разумеется, я помогу тебе найти твою любимую. – Финли весело подмигнул ему. – Как ее зовут?
      – Нона Каола.
      – Ну и имена у них. – На лице Финли появилось мечтательное выражение. – Как волшебная музыка.
      – Передай ей от меня привет, если нужно, помоги – а в остальном держись подальше от нее! Пусть она непременно дождется меня.
      Тед Фарроу тоже вылетел на Гавайи. Две недели он безвылазно просидел в стальном шаре на трехсотметровой глубине и теперь с нетерпением ждал встречи с любимой. Капитан Дженкинс пошел ему навстречу и разрешил послать Юмахане телеграмму. Как и Финли, Фарроу также считался носителем секретности первой категории и любые контакты за пределами Уэйка был обязан согласовывать со своим командиром. Дженкинс не стал возражать против его встреч с Юмаханой; когда Тед высказал намерения жениться на ней, органы военной полиции и ЦРУ тщательнейшим образом проверили всю ее семью и не обнаружили никаких компрометирующих данных. Самые обыкновенные люди – добрые, честные…
      «Боинг» с отпускниками на борту еще только поднялся в воздух, а Леонид Федорович Тулаев уже набирал номер красавицы Нуки-на-му.
      – Наш друг в Пёрл-Харборе передал мне новый список, – сказал он ей. – Давай прими ванну и хорошенько надушись – твой Финли снова прилетает сюда. Будет, как и в прошлый раз, жить в отеле «Гавайский регент». Ты рада?
      – Да, – холодно ответила она. – Он сразу же позвонит мне. Что вам еще угодно, сэр?
      Тулаев плотно сжал губы. Ишь ты, сэр! Эта бабенка готова истерику устроить. Вслух он сказал:
      – Один из наших людей уже погиб на Уэйке. Финли должен знать подробности. Запоминай все, что он скажет. Любая его реплика может иметь значение. Сперва разговори его, а потом уже ложись с ним в постель.
      – До чего ж ты мне омерзителен, – крикнула Нуки-на-му, и в мембране зазвучали короткие гудки. Тулаев, раздувая от гнева ноздри, долго смотрел в окно на Калакауа-авеню, на нежившихся на белом коралловом песке людей. Оскорблять Тулаева безнаказанно еще никому не удавалось…
      Финли позвонил в маленький пансион на Калаимоку-стрит прямо с территории военно-морской базы, куда доступ всем штатским лицам был категорически запрещен. Нуки-на-му сказала, что там живет ее подруга, которая скажет ему, как с ней связаться. Ведь сама она художник-модельер, и поэтому ей приходится много разъезжать. Она тогда впервые вскользь упомянула о своей профессии. Он ни на минуту не усомнился в ее словах; когда они страстно сжимали друг друга в объятиях, он вообще верил всему, что она говорила.
      – О, вам здорово повезло. – Его собеседница говорила хриплым голосом с отчетливым полинезийским акцентом. – Нуки-на-му в Гонолулу. Два дня тому назад она вернулась из Лос-Анджелеса. Живет, как всегда, в отеле «Гавайский регент». Она так обрадуется вашему приезду. Ведь она очень много говорила о вас.
      Финли осторожно положил трубку. Сердце его от радости билось так, что, казалось, вот-вот выскочит из груди. А в пансионе на Калаимоку-стрит Нуки небрежно бросила служанке:
      – Молодец. Вот твои десять долларов.
      – Благодарю вас, мисс…
      Девушка схватила банкноту и, не переставая кланяться, попятилась к двери.
      Два часа потребовалось Финли для того, чтобы оформить прокат автомобиля, выдержать тщательную проверку документов у выезда с территории военно-морской базы и добраться до отеля. Он загнал машину на пандус, где толстый швейцар в белой ливрее с неизменной улыбкой на темно-коричневом лице взял у него ключи и пообещал припарковать автомобиль в удобном месте.
      Так быстро Финли даже в детстве за футбольным мячом не бегал. Он пулей влетел во внутренний двор и уже издали увидел за одним из передних столиков Нуки-на-му.
      – Нуки! – закричал Финли. Все вокруг изумленно уставились на него, но Финли это мало волновало. – Нуки!
      Широко раскинув руки, она бросилась к нему навстречу… Прекрасный ангел, распростерший свои крылья. Финли вдруг почувствовал, что у него замерло сердце. Он застыл на месте и несколько раз глубоко вдохнул, жадно вбирая в себя свежий морской воздух.
      – Джеймс!
      Весело смеясь, они закружились на одном месте, потом припали друг к другу губами, а сидящие за столиками туристы – в большинстве своем японцы с женами и неизменными фотокамерами – снисходительно улыбались или, наоборот, деликатно отворачивались.
      Тулаев, который, сидя у стойки, потягивал свой любимый «Май-Тай», был очень доволен реакцией Финли. Да и кто вообще сможет устоять перед такой женщиной? Он знал, что в этот раз Финли все выдаст.
      В маленькой рыбацкой хижине на берегу бухты Махука Тед Фарроу ел мясо детеныша рыбы-меч с ананасовым соком и листьями мяты, которое родители Юмаханы специально приготовили в честь его приезда, а сама девушка сидела рядом, тесно прижавшись к нему плечом, и следила за тем, как ее жених берет с деревянной резной тарелки куски рыбы и отправляет их в рот. Каждое его движение доставляло ей неизъяснимое наслаждение.
      – Ты теперь наш сын, – сказал старый рыбак и с любовью взглянул на свою красавицу дочь. – Я благословляю небо за то, что оно ниспослало Юмахане такое счастье. А теперь я тебе скажу кое-что. У меня есть племянник, а он знаком с человеком, которому платят деньги за то, что он следит за американцами. Недавно он сказал, что их очень интересуют ученые, которые живут на Уэйке. И самая красивая из их женщин займется ими, чтобы узнать тайну атолла. – Он вопросительно посмотрел на Фарроу. – Ты ведь прибыл с Уэйка, сын мой? Верно?
      – Да, – хриплым голосом ответил Фарроу. «Финли!» – сразу же подумал он. Рядом с ослепительной красавицей. На Уэйке никому бы и в голову не пришло, что он может так себя вести. Господи, если это так…
      – Будь осторожен, – сказал рыбак. – Здесь много злых людей.
      В эту ночь Юмахана не обнимала Теда своими нежными руками, не покрывала его тело жаркими поцелуями; он спешно отправился на военно-морскую базу и там застыл в раздумье около телефона. Он долго ломал голову, не зная, как ему поступить, и наконец решил все же позвонить сперва Ролингсу, а уже потом известить своего командира.
      Ролингс даже побелел от ужаса, когда Фарроу поделился с ним своими предположениями. – Это просто замечательно, Тед, что вы сразу же позвонили мне, – чуть успокоившись, сказал он. – Даже если все окажется не так страшно – в Вайкики ведь столько красивых девушек, – все равно, излишняя осторожность никогда не повредит. Постарайтесь не спускать глаз с Финли, Тед. А я позабочусь обо всем остальном.
      – Спасибо, сэр! – Фарроу облегченно вздохнул. Теперь он мог не терзать душу сомнениями. – А в ЦРУ мне не следует обратиться?
      – Нет. У нас есть другие возможности. С этими словами Ролингс положил трубку, оглянулся и увидел, что у двери стоит Кларк.
      – Какие-нибудь неприятности с Джеймсом? – спросил он.
      – То есть?
      – Ты же сам сказал: не спускай глаз с Финли. Тут уж хочешь не хочешь, а уши навостришь. Что случилось, Стив?
      – Финли, похоже, попал в лапы КГБ.
      – Боже мой! В Гонолулу?
      – Точнее в Вайкики. Фарроу полагает, что к нему приставили женщину-агента, и Финли в ее постели скоро остатки разума потеряет.
      – Я вылетаю в Гонолулу! Надо самому посмотреть!
      – Если бы это было так просто… Сегодня нет рейсов на Гавайи.
      – Но если хорошенько попросить…
      Ролингса поразила легкость, с которой была удовлетворена его просьба. Уже через полчаса Кларк вылетел в Пёрл-Харбор на военном самолете. «По личному приказанию старика», – сказал комендант аэродрома, не желая вдаваться в подробности.
      «Стариком» здесь называли адмирала Крауна, а он в ответ на вопрос Ролингса пробурчал:
      – Только ни о чем не спрашивайте. У меня ощущение, что я живу в стране, где все с ног на голову перевернуто…
      Первым, кого Кларк увидел возле взлетно-посадочной полосы, был Тед Фарроу.
      – Где он? – даже не поздоровавшись, спросил Кларк.
      – В маленьком отеле на берегу бухты Ханаума. – Фарроу вытер пот с лица. – Самый настоящий приют для влюбленных. Эта женщина его совсем с ума свела, сэр.
      Руководитель отделения ЦРУ штата Гавайи встретил Кларка очень холодно. Сперва он его вообще не хотел принимать, но Кларк заявил, что располагает чрезвычайно важными сведениями, и его в конце концов провели в кабинет.
      – Судя по всему, – с откровенным пренебрежением в голосе сказал генерал, – вы хотите сообщить нам, что в будущий понедельник примерно без четырех минут два террористы намерены взорвать Белый дом. Если нет, то быстро убирайтесь отсюда.
      Кларк с любезной улыбкой кивнул, подтянул к себе стул и спокойно уселся на него. Теперь их разделял только письменный стол.
      – Очевидно, сэр, – светским тоном сказал Кларк, – ЦРУ здесь в Гонолулу считает своей основной задачей следить за тем, чтобы «джи-ай» не обожгли себе на солнце задницы и не подцепили здесь триппер…
      – Пошел вон! – задыхаясь от ярости, прошипел генерал. – Еще одно слово…
      – Еще будет очень много слов, сэр. – Кларк чуть наклонился вперед. – КГБ развернуло здесь довольно активную деятельность.
      – Я это и без вас знаю! – Генерал сдвинул кустистые брови. От слова «КГБ» так просто не отмахнешься.
      – И какие же вы предпринимаете меры?
      – А вам какое дело?
      – Предлагаю незамедлительно позвонить адмиралу Эткинсу. Вы конечно же знаете нового командира соединения особого назначения?
      – Разумеется, я знаю его. Но сперва объясните мне, что вам нужно и кто вы вообще такой?
      Кларк неторопливо вытащил из нагрудного кармана листок бумаги и протянул его генералу. Тот взглянул на первые строчки и даже в лице переменился.
      – Что ж вы сразу не сказали? – с досадой пробурчал он. – У вас же на лбу этого на написано! Я и не знал…
      – В том-то все и дело. Вы можете пригласить сюда адмирала Эткинса?
      – Конечно… если я, конечно, дозвонюсь до него.
      Через полчаса Эткинс быстро шагал по коридорам здания, в котором размещалось отделение ЦРУ. Он так спешил, что приехал в первом же попавшемся автомобиле. Им оказался открытый «джип», и поэтому все лицо и форму адмирала покрывал густой слой пыли.
      – Кларк! – воскликнул он и крепко сжал ему руку. – Мне Лейфилд тут такого наговорил по телефону! Вы пришли сюда, чтобы спасти США?
      – Генерал несколько преувеличивает мои возможности. – Кларк с улыбкой посмотрел на Лейфилда. – Дай бог, если я сумею спасти наш проект.
      – Что случилось, доктор?
      – КГБ очень активно занимается нами. В Майами они нашли подход к Хелен Мореро, по дороге в Сан-Диего объектом их пристального внимания стал я, а сейчас они взяли за горло доктора Финли. И еще как взяли – прелестными ручками. А если к ним еще добавить густые, длинные черные волосы, жгучие черные глаза и фигуру Венеры…
      – Как всегда одно и то же. – Видно было, что Эткинс не на шутку разозлился. – И конечно, Финли растаял в ее объятиях и все ей выложил?
      – Пока неизвестно. – Генерал Лейфилд мельком взглянул на настенные часы. – Мы отправили за ними в бухту Ханаума оперативную группу. Если они до сих пор занимаются любовью в маленьком отеле, что ж, тем лучше. Если нет, наши парни будут ждать их в отеле «Гавайский регент». Думаю, что они еще ни о чем не подозревают, и мы их как слепых котят возьмем.
      – Финли! Кто бы мог подумать! – Эткинс неуклюже опустился на стул. Вы в этом уверены, доктор?
      – Информация поступила из вполне надежного источника. Не исключено, конечно, что подруга Финли совершенно невинна – в том смысле, что наши подозрения в отношении нее могут не подтвердиться. – Кларк недвусмысленно подмигнул адмиралу. – Посмотрим.
      – А если Финли уже проболтался?
      – Тогда остается лишь надеяться, что наши парни успеют перехватить это небесное создание прежде, чем оно успеет связаться со своим шефом.
      – А если нет? – севшим от волнения голосом спросил генерал Лейфилд.
      – Считайте, что первый раунд мы проиграли. Но ведь у нас как в боксе: схватка на ринге длится несколько раундов, и самое главное здесь, как ты будешь выглядеть, когда в последний раз прозвенит гонг.
      Финли и Нуки-на-му в полном изнеможении лежали на пляже, постепенно приходя в себя после бурной ночи, и не заметили, как во двор отеля на бешеной скорости влетела закрытая машина и «джип» и из них выскочили офицер и четыре здоровенных парня в форме военной полиции.
      Опьяненный любовью Финли уже ничего вокруг себя не замечал. Разумеется, он не мог не обратить внимания на пенистые волны, стройные стволы пальм, громоздящиеся сзади скалы, не почувствовать телом горячий, влажный песок – но все это он воспринимал лишь как декорации, как живописный фон, позволявший его возлюбленной еще более блистать своей красотой. Он никогда бы не поверил, что любовь сможет так оторвать его от земных дел и совершенно необъяснимым образом перевернуть всю его жизнь.
      И он твердо решил сказать Хелен, что встретил женщину, о которой не отваживался даже мечтать. И был убежден, что если и есть на свете человек, способный понять его чувства, то это безусловно Хелен.
      – Какие у нас на сегодня планы, любимый? – потянувшись как кошка, спросила Нуки-на-му. Кроме узкой набедренной повязки, на ней ничего не было.
      – Я хочу лишь лежать и придаваться мечтам… – Финли положил руку на ее плоский живот, – предаваться мечтам… видеть тебя… чувствовать тебя… – Он закрыл глаза и глубоко вздохнул. – Где мы? Неужели все еще в этом мире? Живы ли мы? У меня нет ощущения реальности…