) Хаур, что на языке обитателей Хам-а-Хери означало «Волк». С ним нельзя было ни в чём быть уверенным – волки не приручаются, однако Властитель прекрасно понял после памятного побоища в тронном зале, что Лесной Маг гораздо сильнее его, и признал эту превосходящую силу. Необдуманные поступки не были свойственны характеру Волка, иначе его же преданные приближённые сожрали бы Властителя с потрохами давным-давно. Короче говоря, границы власти Хаура определились, и Властитель не собирался их переступать – по крайней мере, пока.

Оставались неизвестные величины: островные княжества морских торговцев-разбойников и Южный материк, причём если с первыми особых проблем не ожидалось – раздробленные на крошечные уделы, где каждый царёк люто завидовал соседу, пираты вряд ли устоят перед массированным ударом флота Дальних Морей, – то что касается южан…

Всё дело в том, что если Северный континент представлял собой единое государство под тяжёлой рукой Властителя – лесные племена, при всей их относительной свободе, вряд ли могли претендовать на роль самостоятельной силы, – то Южный делился на две части, причём настроенные по отношению к друг другу явно недружелюбно. Королевство Изобильных Земель походило по структуре на Хамахеру (название столицы переносилось на все земли Властителя в Хам-а-Хери) – типичная средневековая монархия, а вот Великая Пустыня таила в себе загадку.

Ещё в самый первый раз, когда Эндар, сидя в башне Храма и впав в магический транс, вёл прощупывание эгрегора Пустыни, он отшатнулся, встретив там чёрные нити. Неужели и в Пограничье успели побывать Разрушители и посеять здесь свои отравные семена? Сразу заныла левая сторона груди, там, куда вонзился клинок Чёрной Колдуньи… Решение напрашивалось само собой: Королевство стоило оставить существовать (причем самостоятельно, ведь любая система устойчива лишь при наличии противовеса – униполярные структуры, как правило, нежизнеспособны), но вызревающую в Пустыне отраву необходимо выполоть с корнем. Задача обещала быть непростой – уничтожить посев Чёрных без применения сильнодействующих заклятий нелегко. Требовалось основательно подумать…

Флот Дальних Морей готовился к рейду на островные княжества. Для самого Катри участие в походе не представлялось необходимым, но он решил отправиться хотя бы для того, чтобы видеть происходящее собственными глазами. Не всегда и не во всём следует полагаться на магию, тем более при наличии ограничений на силу заклятий.

За тылы Эндар не беспокоился. Перед отплытием он провёл глубокое сканирование разумов всех без исключения Хурру в Храме: и послушников, и высших посвящённых. Делал он это не только и не столько для того, чтобы обезопаситься, сколько для выявления наиболее талантливых. Катри вполне отдавал себе отчёт в том, что рано или поздно ему придётся столкнуться с кем-то из Магов Высших Рас – с теми же Чёрными, например. И в этом случае совсем неплохо не противостоять угрозе в одиночку, а опираться на помощь подготовленных магических бойцов. С этой точки зрения проверка аколитов Хурру на предмет наличия чародейных способностей представлялась более чем разумной мерой. Диагностика отняла несколько дней и порядком вымотала Эндара, но игра стоила свеч: более двух десятков Хурру (включая и самого Верховного Жреца) он нашёл подходящими для себя и своего плана. Верховный Хурру получил соответствующие распоряжения, подкреплённые нужным заклятьем: Ученики будут готовы для обучения к возвращению Лесного Мага и подготовлены к той миссии, которая на них будет возложена.

А с Властителем дело обернулось ещё проще – Волк отправлялся в море сам. Хаур любил войну и не собирался лишать себя такого удовольствия, как участие в кровавом набеге на пиратские острова, набеге, который должен был положить конец разбойничьей самостоятельности независимых уделов. Глаза Властителя светились жёлтым, когда он окидывал взглядом длинные вереницы крейсеров, выстраивавшиеся в гавани Хамахеры.

Соединённые эскадры включали в себя до двухсот крейсеров и несколько сотен вспомогательных судов других типов – разведывательных, транспортных, посыльных и иных. Флот принял на свои палубы свыше семидесяти тысяч воинов. Можно было выделить и большие силы, но Властитель не хотел оставлять Хамахеру совсем без защиты, а по подсчётам его самого и его офицеров данной воинской силы было достаточно для успеха похода. Кроме того, сам Лесной Чародей отправлялся с ними – какой может быть повод для сомнений и беспокойства?

Флот покинул Хамахеру ранним утром, без пышных проводов, и уже через несколько часов хода береговая черта устья Великой Реки растаяла в туманной дымке. Стоя рядом с Хауром на кормовой палубе флагманского корабля, Катри рассматривал колонны крейсеров, тянущиеся почти до горизонта.

Чисто парусные корабли, крейсера Дальних Морей явились продуктом развития судостроения в этом раздираемом непрерывными войнами Мире, где море покрывало четыре пятых поверхности. Трёхмачтовые, с несколькими палубами и разделёнными на отсеки трюмами, крейсера были надёжными, крепкими и быстроходными кораблями. Экипажи их в среднем составляли около двухсот моряков и воинов, а продолжительность пребывания в океане ограничивалась только лишь запасом пресной воды и провизии.

На средних палубах устанавливались метательные машины – укрупнённое подобие тяжёлых арбалетов, которые Эндар впервые увидел на борту ладьи покойного Хануфера. Машины эти выстреливали через специальные открывающиеся бортовые порты тяжеленные, окованные железом стрелы-брёвна, проламывающие корпуса вражеских судов. Разрушительный эффект усиливался тем, что при ударе высвобождались подпружиненные стальные когти-крючья на оконечности стрелы, снабжённые рубящими острыми кромками. Четыре-шесть таких зубьев крошили в пыль дерево вокруг места попадания, превращая круглую дыру в рваную рану. Эти же машины могли выбрасывать и камни, и круглые свинцовые ядра, и сосуды с горючей смесью – возникший внутри корабля пожар гасить очень трудно. Были и ещё машины, установленные на нижних палубах, на уровне поверхности моря, и Катри очень хотелось увидеть их в действии.

А места на верхних, открытых палубах у бортов в бою занимали арбалетчики, засыпавшие корабли врага градом коротких толстых стальных стрел. Довольно сложное парусное вооружение позволяло крейсерам успешно лавировать против ветра и покрывать значительные расстояния при ветре попутном. Мореходы Хамахеры знали компас и умели определяться по звёздам, что давало им возможность пускаться в дальние плавания в открытом океане на большом удалении от берегов.

За крейсерами – становым хребтом флота – скользили черные двух– и трёхпалубные многовёсельные галеры, узкие и длинные, словно клинки мечей. Метательные машины на них также имелись, но в меньшем числе и меньшего калибра – только на носу и на корме. Основным же оружием галер, способных двигаться и при полном штиле, был таран – выдвинутая вперёд носовая часть на уровне ватерлинии, усиленная и окованная бронзой. Когда галеры клевали носом на встречной крутой волне, а потом снова карабкались вверх, их носовые тараны, с которых белыми плащами стекала пена, ярко вспыхивали под лучами солнца, разбрасывая вокруг сияющие блики.

И шли позади грузные крутобокие транспортные суда, битком набитые воинами армии Властителя, а далеко впереди, едва видимые на горизонте, рассыпались цепью дозорные быстроходные суда-разведчики, с косыми парусами, стремительные и лёгкие – глаза армады. Огромный флот – чуть ли не тысяча кораблей – двигался быстро, подгоняемый устойчивым попутным ветром.

Катри не чувствовал особого напряжения. Вражеских судов поблизости не было, а под водой… В океане водились чудовищные змееобразные гигантские твари, представлявшие известную опасность даже для крупных кораблей, однако после того, как Маг отпугнул парочку чересчур любопытных зверей, высунувших из волн плоские зубастые головы неподалёку, морские змеи сочли за лучшее не приближаться к кораблям и оставили флот в покое. До ближайшего архипелага – самого крупного из пиратских гнёзд – оставалось не более дня хорошего хода, и это означало, что уже утром они будут на месте.

И действительно, на рассвете пришло сообщение с борта одного из разведчиков – хамахерийский флот использовал для связи полированные бронзовые зеркала, отбрасывающие направленно солнечный свет, – а вскоре и на флагмане увидели синеватый контур далёкого гористого берега.

– Шемрез, – произнёс Волк, вглядываясь из-под руки в очертания острова, – с ними у меня давние счёты. Их корабли часто опустошали берега Хамахеры и при этом удачно ускользали от преследования наших крейсеров. А вот теперь-то… – Властитель замолчал, но его раздувавшиеся ноздри и горящие глаза были красноречивее любых слов.

По сигналу флот хамахерийцев развернулся полумесяцем, охватывая остров с обеих сторон и перекрывая выход из гавани. Над скалами Шемреза потянулись к небу дымные полосы – знак поднятой тревоги, но ясно было, что пираты захвачены врасплох. Навстречу армаде вылетели несколько юрких судёнышек, покрутились, обменялись десятком-другим выстрелов с кораблями сторожевой цепи и проворно ретировались под защиту нависавших над входом в порт острова утёсов при приближении галер и крейсеров.

Несмотря на явное превосходство сил своего флота, Волк действовал осмотрительно – он был достаточно опытен для того, чтобы не принимать в расчёт любую неожиданную случайность. Властитель не стал прорываться в гавань напролом – не исключено, что в проходе могут ждать неприятные сюрпризы.

Приглядевшись, Эндар понял, что Хаур абсолютно прав – поперёк входа во внутренний порт острова под водой тянулась толстая двухрядная железная цепь, всеми четырьмя концами выходящая у скал на берег и там присоединённая к хитроумным подъёмным механизмам. Между звеньев цепей на определённом, равном между собой расстоянии были вплетены прочные брёвна. Нижние концы их притапливались каменными грузами так, что верхние, заострённые и окованные бронзой, смотрели вертикально вверх.

Нетрудно себе представить, что произойдёт, если неосторожный корабль окажется над скрытой под водной гладью ловушкой. Подъемники под скалами немедленно придут в движение, заработают, цепи со страшными клыками пойдут вверх, с лёгкостью пробивая днище и нанизывая жертву на свои два ряда сокрушающих зубов, словно акулья челюсть зазевавшуюся рыбёшку. Потом цепь опустится, почти упадёт на дно, в пробоины войдёт море, и пасть залива-гавани проглотит добычу. Правителям Шемреза надлежало отдать должное – защитить своё логово грабители сумели.

Эндар тронул Властителя за плечо и показал ему, что ждёт его флот на входе во внутреннюю гавань острова, сделав толщу воды проницаемой для обычного человеческого взгляда. Волк задумался, потом решительно тряхнул головой:

– Аораха-механика ко мне! – бросил он через плечо и повернулся к Эндару. – Покажи ему тоже…

Аорах, худой смуглый темноволосый человек с аскетичным костистым лицом и внимательными чёрными глазами, явно не уроженец Хамахеры, явился на зов повелителя без задержки и долго всматривался в развёрнутую перед ним чародейством картину, ничем не выказав своего удивления перед способностями и возможностями Лесного Мага – иного от Катри и не ожидали.

– Башни… – проговорил он наконец. – Надо посмотреть их…

Результаты осмотра оказались неутешительными – подъёмные механизмы цепей, рычаги и громадные шестерни скрывались под тяжёлым камнем приземистых башен, скорее даже небольших фортов, расположенных по обеим сторонам пролива-входа и прикрытых, в свою очередь, неприступным гранитом скал.

Пираты Шемреза неплохо привязали свои оборонительные сооружения к местности. Обстреливать башни с кораблей было бессмысленно: со стороны океана форты закрывали монолиты утёсов, цепи не позволяли крейсерам приблизиться на нужное расстояние, не говоря уже о том, что ни камни, ни брёвна, ни ядра катапульт не смогли бы причинить серьёзного вреда сплошной каменной облицовке башен. Высаживаться же на берег вне гавани просто негде – подножия скал усеяны гранитными обломками, а дальше придётся карабкаться вверх по почти вертикальным склонам горы. Вести морскую блокаду острова – занятие и вовсе безнадежное. Запасы на Шемрезе достаточны для того, чтобы высидеть в долгой осаде, а первый же ураган разметает блокирующий флот по всему океану. Эндар понял, что слово за ним – за его магией. Катри произнёс всего несколько слов, но Властитель хорошо его понял.

Флот начал отходить от прохода, и Маг чувствовал, что за маневрами кораблей со скал следит множество внимательных глаз. Затем тринадцать крейсеров (счастливое число для Алых!), включая флагман, выстроились клином напротив узкого пролива-входа в каменную западню гавани. А потом в океане, на самой линии горизонта, родилась волна.

Водяной горб рос, становился выше и круче, на гребне закудрявилась полоса белой пены. Эндар подстраивался под природное явление – на островах хватает вулканов, и цунами случаются. Просто случай надо подтолкнуть, и подделать естественный катаклизм, спрятав под его личиной магическое заклинание.

Гул водяного титана нарастал, на лицах многих появилась та бледность, которая сопутствует ощущению опасности, но сам Властитель не выказал ни малейших признаков страха. Отдаваемые им приказы были быстры и точны, как взмахи отточенного лезвия. Рулевые удерживали корабли носами к входу, и боевой порядок эскадры прорыва не рассыпался. Тем временем водяная гора закрыла горизонт, вздымаясь на добрые шестьдесят-семьдесят локтей над уровнем моря. Решающий момент приближался.

Эндар не собирался делать за хамахерийских моряков всё – победа сладка тогда, когда её добиваются, а не получают в подарок. Корабли арьергарда – галеры и транспортные суда – уже взбирались на спину водяного чудища кормами вперёд; и рулевые старались изо всех сил, чтобы их не развернуло бортом. В море волна была пологой, но становилась всё круче по мере приближения к береговым скалам и уменьшения глубины.

– Держать! – заорал Волк, на его лице блестели капельки пота, скатываясь по извилистой дорожке шрама. – Держать руль!

Испытанные рулевые флота Дальних Морей не нуждались в дополнительных командах – они сами прекрасно знали, что и как надо делать. Крейсера потащило вверх, но строй не нарушился. Фронт волны сужался, и напротив входа скорость движения водяной массы нарастала. Береговые утёсы прыгнули навстречу – эскадра прорыва понеслась вперёд выпущенной из тугого лука стрелой.

У бортов кипела пена. Корабли ухватились за гребень волны и летели к узкому горлу прохода. Катри слышал, как залязгали шестерни подъёмного механизма, цепи лихорадочно натягивались, но длины зубов-брёвен не хватало, чтобы пронзить всю толщу несущейся воды и дотянуться до поросших водорослями корабельных днищ. Крейсера поравнялись со скалами.

Несколько пущенных с вершин утёсов стрел бесполезно воткнулись в борта крайних кораблей, и через несколько мгновений крейсера заскользили вниз по спине волны – уже внутри гавани. Затем раздался резкий металлический звон.

Цепи лопнули. От Лесного Мага потребовалось совсем немного – чуть-чуть ослабить средние звенья, вмешавшись иглой тонкого заклятья в прочностную структуру железа цепей. Остальное доделали сами шемрезийцы – выбирая цепи на максимально возможной скорости, они буквально разорвали их в тот момент, когда слабина была выбрана полностью, и железо зазвенело под натяжением.

А волна тем временем рухнула на берег, сметая всё на своём пути: корабли у причалов, дома и прочие береговые сооружения, суетившихся среди воцарившегося хаоса разрушения людей. Едва ли полтора-два десятка пиратских посудин успели отойти от берега, встретить волну посередине гавани и перевалить через кипящий гребень.

Но спасением это вряд ли можно было назвать – эскадра прорыва разомкнула плотный строй и перекрывала всю ширину акватории, а к взломанному проходу уже торопилась вся армада вторжения. Пиратам оставалась либо сдаваться, либо без затей умирать.

Шемрезийцам трудно было уповать на чрезмерную милость победителей – слишком уж наследили морские разбойники на берегах Хам-а-Хери. Поэтому те из немногих пиратских кораблей, что избежали гибели под чудовищным обвалом водяной горы, ринулись на прорыв с мужеством отчаяния. Маленькие и вёрткие, передвигавшиеся и под парусом, и на вёслах, они скользили у самых скал берега, стремясь выскочить из превратившейся в западню гавани до того, как подходивший с моря флот намертво закупорит проход.

Палуба под ногами Эндара ощутимо вздрогнула. Метательные машины ударили гулко и слитно, выбросив в цель свои диковинные снаряды. Дымные полосы от горящих шаров потянулись колеблющимися под ветром лентами к ближайшему пиратскому кораблю, блеснула яркая вспышка. Глиняный сосуд раскололся на палубе, мгновенно залив всё вокруг полыхающей густой жижей, и истошные крики сгоравших заживо взлетели к безразличному небу. На втором корабле громадная стрела ударила в носовую фигуру, и отщёлкнувшиеся крюки начисто срезали голову статуи. Эффект скорее психологический, но разбойничье судно завертелось на месте, перепутав вёсла. Арбалетные стрелы посыпались дождём, сметая с палубы пирата всё шевелящееся.

Прошло всего несколько минут, а уже все пиратские корабли горели или тонули – почти все. Единственное уцелевшее под вихрем снарядов судно шло прямо на флагманский крейсер – то ли на таран, то ли желая скрестить клинки в абордажной схватке. Последнее, правда, представлялось маловероятным – борта крейсера гораздо выше, и вскарабкаться на его палубу под градом стрел проблематично.

Волк не стал доводить дело до рукопашной, хотя он, без сомнения, страстно желал омыть свой меч разбойничьей кровью. Память у Властителя была хорошей – он вспомнил желание того, кому был обязан сегодняшней победой.

Крейсер чуть подвернул, паруса поймали ветер, и большой корабль начал расходиться со своим маломерным противником контркурсами. Пират попытался развернуться носом, – какая возможность для таранного удара! – но не успел. В средней части крейсера почти на уровне воды распахнулся порт, и в воду плюхнулось что-то длинное и продолговатое. Вскипел белый бурун, обтекаемый предмет – толстое бревно – одним рывком покрыл незначительное расстояние между кораблями и ударил пиратскую галеру в борт. За ударом последовал громкий треск, взметнулись железные лапы-крючья, доски обшивки разлетелись в щепки, и в огромную рваную пробоину хлынула бушующая вода. Галера сразу осела, быстро кренясь на пробитый борт. На её палубу плеснули волны…

– Ты видел, Лесной Маг, – голос Властителя полнило торжество. – Применять морскую стрелу не было необходимости, но я обещал тебе показать, как она действует.

– Спасибо, Хаур. «В техногенных Мирах такую штуку назвали бы торпедой. Этот Аорах талантлив – сущая находка для Технолидеров. Скрученные жилы и нити из застывшего древесного сока – каучук – великолепное подобие двигателя кратковременного действия. И самый настоящий гребной винт! Морскую стрелу потом выловят, зарядят машину снова, и матросы, обливаясь потом, будут долго закручивать упругий канат, готовя новый выстрел. А на наконечнике такие же рубящие стержни-клыки, как на снарядах баллист, только более мощные. Интересно, кем был Аорах в прошлом воплощении… Надо бы посмотреть при случае…».

Дальнейшее уже не представляло интереса. Отряды воинов без помех, почти не встречая сопротивления, высадились на берег, и скоро над Шемрезом заплясало гудящее пламя пожаров. Пленных было мало – гораздо больше освобождённых из плена, а добыча превосходила самые смелые ожидания. Приказ Властителя не допускал двойного толкования – пиратское гнездо должно быть выжжено дотла, что и исполнялось со скрупулёзной тщательностью. Отдельные стычки с горстками уцелевших защитников острова уже ничего не решали – так, обычное добивание последних упорствующих безумцев.

Флот провёл багровую от зарева ночь в прекрасно защищённой от любых штормов гавани Шемреза, а утром взял курс на Хамахеру.

«С остальными островными княжествами будет проще» – подумал Эндар.

Катри не ошибся – дальше было проще, гораздо проще. Весть о разгроме Шемреза достигла других архипелагов гораздо раньше, чем крейсера Дальних Морей появились у их берегов. Наглядные примеры впечатляют – островные князья спешили выразить покорность (с подписанием соответствующих договоров) заранее, не доводя дело до боя, в котором у них не оставалось ни малейшего шанса победить. Не было никакой необходимости обрушивать всю мощь флота Хамахеры на каждый удел по очереди – армада разделилась на несколько самостоятельных эскадр: десяток-полтора крейсеров, дюжина-другая галер, вспомогательные и транспортные суда – всего около полусотни вымпелов в каждой. Эскадры рассыпались, охватывая сетью весь океан, и появились у всех пиратских архипелагов почти одновременно.

Когда после победы над Шемрезом корабли вернулись в гавань столицы, Катри провёл двое суток в напряжённом труде без передышки. Он учил Хурру. Для начала Эндар вложил в разумы избранных адептов Храма предварительные знания – Заклятия Контакта. И теперь на флагманских крейсерах эскадр – на каждом – рядом с командирами отрядов стояли жрецы. Строго в установленное время Хурру сосредоточивались и звали Катри. Лесной Маг открывал разум и слышал всё, что ему хотели сказать.

Маг мог быть доволен – все отобранные аколиты оказались способными воспринять полученное знание и применить его на практике. Теперь чародей и Властитель постоянно владели всей информацией, касающейся хода боевых действий и возникающих сложностей – в деталях. А переданные тем же Хурру Отпугивающие Заклинания и Заклинания Погоды обеспечили защиту от морских чудищ и внезапных шквалов. Эндар проверил – пущенное в ход волшебство не превышало естественного магического фона и, следовательно, вряд ли могло привлечь чьё-нибудь нежелательное пристальное внимание.

Разбойничьи островные карликовые государства привели к покорности за пару недель, причём почти без потерь – если не считать боя под Шермезом, где некоторых, пусть небольших, жертв избежать не удалось. Впрочем, для уровня сознания обитателей Пограничного Мира гибель нескольких десятков воинов не выглядела чем-то необычным – на то и война! А человеческая жизнь – разве это такая уж ценность?

Авторитет Эндара вырос необычайно высоко. Властитель, будучи достаточно умным, вполне усвоил расстановку сил: без Катри в сложных ситуациях просто не обойтись, а коль скоро Маг не покушается на существенное ограничение власти Хаура, то пусть всё и останется так, как сложилось. Вдохновлённые новыми знаниями Хурру смотрели на Эндара со всё возрастающим почтением, граничащим с обожанием, не без основания надеясь на получение новых умений. Распри между Хурру и Властителем были забыты – или, по крайней мере, отодвинуты на задний план, – что вполне устраивало чародея. Убедившись в том, что покорение островов проходит успешно и близится к завершению, Катри (вместе с Волком, Верховным жрецом Хурру и отборной эскадрой флота Дальних Морей) направился в Южное полушарие, к Эдерканну – самому крупному порту Изобильных Земель.

Плавание протекало тихо-мирно – в экваториальной зоне Пограничного Мира по большей части океан спокоен, а морские змеи предпочитают более прохладные воды севернее и южнее. Через три восхода на горизонте появилась жёлтая полоса берега – эскадра вышла к Южному континенту, к той его части, где расстилались прокалённые бешеным солнцем пески Великой Пустыни. Изобильные Земли занимали южную часть материка, где почвы плодородны, а климат гораздо более благоприятен, но Эндар захотел пройти вдоль всего побережья и принюхаться. Чем ближе к Непонятному, тем меньше требуется магических усилий для того, чтобы сделать его понятным. И предчувствия не обманули Мага.

Великая Пустыня сочилась злым отравным волшебством. Эндар не ошибся – на местную, природную магию грубо и властно было наложено так знакомое ему колдовство Чёрных Разрушителей. Они побывали здесь примерно пять-шесть тысяч лет тому назад и посеяли в Пустыне Зло. И вот теперь посев давал всходы – в виде направленной на уничтожение религии, принятой жителями песков. Собственное же чародейство Колдунов Пустыни – до чего же щедр Пограничный Мир на естественную магию! – по уровню уступало волшебству, доступному Хурру. Умение наводить мороки, кое-какое перевоплощение, дальновидение, воздействие на неокрепшие разумы… Во всяком случае, следов серьёзной боевой магии Катри не отыскал. Однако пренебрегать наиболее вероятным противником не стоило.

Корабли шли вдоль побережья Великой Пустыни, не слишком приближаясь к нему, но и не теряя из виду. На девятый день пути вид берега изменился – желтизна песков сменилась фиолетовыми контурами гор на границе Пустыни и Изобильных Земель. А уже следующим утром цветом береговой полосы сделался зелёный, а тяжелый смрад магии песков исчез. По расчётам кормчих, до Эдерканна оставалось шесть-семь дней хода. И тут Катри заметил птицу.

Точнее, сначала внимание Мага привлекла тёмная точка высоко-высоко в небе. Затем точка снизилась, превратилась в пятнышко, и пятнышко это начало описывать широкие, почти правильные круги над кораблями. Катри заострил зрение и пригляделся внимательнее. Да, действительно птица: огромная, крылья в размахе перекроют два человеческих роста, перья отливают воронёным металлом, хищно изогнутый клюв. А взгляд – удивительно осмысленный, словно вертикальными зрачками немигающих жёлтых глаз смотрит… Носитель Разума!? Да ведь это же… Ну конечно!

Быстрый укол заклинания – и перед внутренним, магическим взором Эндара появилась совсем иная картина, точнее, две картины, наложенные одна на другую. В контур тела гигантской птицы вписывался человеческий силуэт, обычный – две руки, две ноги, голова. Заклятье трансформации наложено грамотно, что свидетельствует о способностях и опыте применившего его волшебника. Вот и ещё одна новая грань магии Пограничного Мира… А с этим птицечеловеком стоит познакомиться поближе…

Птица затрепыхалась. Неведомая сила накинула незримые путы на могучие крылья, и голубая океанская гладь с крошечными белыми корабликами на ней почему-то стала приближаться. Никакие усилия не помогали – летящее существо столкнулось с многократно превосходящей мощью. Птицу вели, словно приглашая опуститься на палубу флагманского крейсера. И отклонить это очень настойчивое приглашение не удавалось.

Теперь птицу можно было хорошо разглядеть обычным зрением, безо всяких ухищрений. «Интересно, подобные крылатые создания действительно водятся в этом Мире, или же передо мной идеализированный образ, чисто магическое творение? – подумал Катри, рассматривая соразмерное стремительное тело совершенных пропорций. – Если придумано, то придумано хорошо…».

Птица тяжко опустилась на доски палубы – дерево жалобно заскрипело под кривыми сильными когтями. Эндар читал мысли человека; в них была тревога и даже страх, но в круглых янтарных глазах птицы горела лишь неукротимая ярость.

– Ты наш гость не совсем по своей воле, но мы не приготовили для тебя зла. Просто мне очень нужно говорить с тобой, – голос Лесного Мага звучал сухо и ровно. – Мы не враги, и скорее всего, не будем врагами, маг.

Птица как-то странно наклонила голову чуть набок, внимательно глядя на Катри желтым немигающим глазом. А потом – потом птичий силуэт дрогнул, заколебался и подёрнулся рябью. Принудительной помощи Эндара не потребовалось – вынужденный гость перекидывался в человека сам, и это было хорошим знаком.

Обратное перевоплощение заняло пару мгновений, не больше. Перед Катри, Властителем и Верховным Хурру на палубе стоял высокий человек в тёмном облегающем одеянии – штаны, рубаха, кожаный пояс и мягкие сапоги. На поясе короткий клинок в ножнах – то ли маленький меч, то ли большой нож. Длинные чёрные волосы спадали на плечи, на тонком лице с правильными чертами светились умом яркие тёмно-карие глаза.

– Кто ты, неведомый маг? – обратился он к Эндару, мгновенно определив, кто здесь главный. – Ты обладаешь такой Силой, какой нет ни у кого из Хурру, и с которой доселе не сталкивался никто из нас, Видящих.

«Видящие, значит… Вот и ещё одно магическое сообщество Пограничного Мира – третье, считая Хурру и Колдунов Пустыни. Если Видящий знает о Хурру, значит, и Хурру знают о Видящих. Почему же тогда они не сообщили ему, Катри, об этом? Или сочли само собой разумеющимся, что могучему Лесному Магу подобная мелочь, конечно, известна? Хорошо, если это так…».

– Я не из вашего Мира, – искра удивления промелькнула в глазах Видящего при этих словах Эндара, – но Колдуны Пустыни, ваши враги, – мои враги. А имя моё Катри – Лесной Маг, потому что я пришёл из дебрей Великого Леса. Хамахере и Изобильным Землям нечего делить, а вот в Пустыне таится нечто злобное и разрушительное – я чувствую это.

– Ты поистине мудр, пришелец, – прошептал Видящий, – оттуда наступает Зло. И мы не знаем, как его остановить.

– Остановим, Видящий. Отдохни, ты наш гость, – извини, что звать тебя пришлось чересчур настойчиво, но я не мог по-другому. – За спиной Катри слуги по знаку Волка проворно расстелили прямо на тёплых досках палубы пышный ковёр и расставляли на нём яства и напитки. – Беседа наша краткой не получится…

Равнина расстилалась до горизонта, насколько достигал взгляд. Точнее, самой линии горизонта чётко различить было невозможно – рыжевато-жёлтая полупустыня незаметно перетекала в тусклое небо, оплывшие невысокие барханы без перехода сменялись клочьями рваных грязно-оранжевых облаков. Поверхность почвы напоминала застывший воск – как будто давным-давно здесь отполыхало пламя исполинской свечи, залив всё вокруг расплавленным телом этой самой свечи.

Невысокие холмы пытались приподняться над унылой монотонностью местности, однако сил не хватило, и они оплыли, застыли, едва достигнув высоты в десять-пятнадцать локтей. Перемешанный с глиной песок порос жёсткой короткой рыжей травой, выглядевшей ворсом этого чудовищного пыльного ковра. Нагретый медным диском светила воздух дрожал, перетекал и струился между возвышенностями, в ложбинах. Кое-где плясали невысокие пылевые смерчи, путаясь в шерсти травы, хотя воздух был неподвижен, как мутное стекло. Преддверие Великой Пустыни – граница между Изобильными Землями и собственно Пустыней.