Катри смотрел. В принципе он увидел уже достаточно, чтобы оценить степень сохранившейся боеспособности крейсера Лидеров и уровень возможного противодействия. Разобраться же в том, что произошло с кораблём в Привычном Мире, почему был бой, к какому из многочисленных внутренних течений Технодетей принадлежат прибывшие и прочее – на это требовалось время и определённые усилия (как всегда). Но это второстепенно – гораздо больше внимание Эндара занимали те магические намёки, которые он различил в тени сознания одного из галактиан. И ещё: его аура показалась Катри чем-то знакомой, словно он уже видел её когда-то, пусть даже мельком.

Технодети заняты, очень заняты – они восстанавливают сложную материальную структуру своего техногенного детища. Над генераторами дрожит горячий воздух, размывая строгий силуэт крейсера. Потоки впитываемой энергии перераспределяются центром и направляются туда, где они преобразуются уцелевшей аппаратурой в возрождаемую корабельную плоть и в её начинку. Лидерам повезло ещё и в том, что причинённые кораблю повреждения не превысили некоего критического уровня, выше которого ремонт звездолёта возможен лишь при помощи специальной стационарной базы – межзвёздной или планетарной.

Экипаж работал. Раны корабля медленно затягивались, обшивка постепенно обретала первозданный вид. Воссоздавалось и внутреннее оборудование – в той мере, в какой это было возможно. С повреждёнными ГАЭ сложнее: скорее всего, ввести их снова в строй команде не удастся. Тем не менее, галактиане восстановят свой корабль процентов на семьдесят уже к следующему утру, судя по темпам работ. А потом они займутся исследованием Пограничного Мира, и очень на то похоже, что это исследование легко может превратиться в завоевание. А их всё-таки много – раненых лечат параллельно с устранением повреждений. Пока Технодети ещё не уяснили, что они находятся под неусыпным наблюдением, но это пока. Технические возможности галактиан велики; они признают существование магических существ, хотя и не приемлют волшебства внутри своей собственной цивилизации. Наверняка у Лидеров имеются устройства, информирующие их о присутствии несущих чародейство созданий.

А может, попробовать договориться? Несколько десятков высокоразвитых Носителей Разума – они могут быть полезны. Судя по всему, эти галактиане изгои для своего Мира, их преследуют. Так почему бы… Но в любом случае, для начала следует чётко разъяснить им, кто здесь хозяин – Властелин! – и выбить из их голов никчёмную идею завоевания. А мысль о возможности союза определённо интересна…

Размышления Эндара прервал долгий шипящий звук. На вершине шара медленно рос и набухал другой шар – подобный, но гораздо меньший. Технолидеры запускают разведчика – от тела крейсера отделяется автономный летательный аппарат. А вот далеко лететь им совсем даже ни к чему…

Стартовавший с крейсера блестящий шар-зонд (беспилотный? – нет, там двое живых) описал плавную снижающуюся дугу и впечатался в песок. Провернулся несколько раз вокруг оси и замер, подрагивая и басовито гудя. Эндар просто выпил энергию шара, перелив её в себя, – и тут же ощутил нарастающую внутри корабля тревогу. У основания корпуса песок потёк в стороны – вокруг крейсера появилось, уплотняясь и наливаясь энергией, защитное поле. А от самой верхней энерготочки выхлестнул узкий зелёный луч. Он не был напитан разрушительной мощью, но там, где зелёная полоса касалась барханов, невидимость воинов Катри таяла, как туман под резким порывом ветра. Внутри корабля нарастал звенящий тревожный вой – Технодети обнаружили врага.

Эндар предполагал, что зафиксировав присутствие магии, Лидеры предпримут попытку вступить в переговоры, но он ошибся. Технодети атаковали, причём сразу всей располагаемой мощью – как раз потому, что их сенсоры сигнализировали о наличии волшебства. Вероятно, эти люди[1] достаточно хорошо знали, на что способны владеющие Высшей Магией.

Воздух над сферическим корпусом вскипел. Три эмиттера из шести – остальные ГАЭ были задействованы на защиту и пополнение щедро выплёскиваемой энергии – разрядились потоками раскалённой добела, беснующейся, сделавшейся видимой разрушительной Силы. Мощи одного такого импульса хватило бы, чтобы обратить в пепел Эдерканн или Хамахеру. Там, где огненный вихрь касался барханов, песок мгновенно сплавлялся в дымящуюся и текучую стекловидную массу. Сознание Катри отметило короткий вскрик боли – две, нет, три бестелесные тени скользнули за Грань Бытия, уходя в Тонкий Мир.

Отряд понёс первые боевые потери, но за долю мига до того, как основная масса ослепительного огня обрушилась на Великую Пустыню, краткий приказ-заклятье: «Щит!» воплотился в реальность. Пылающая лавина изменила направление своего сокрушительного движения-удара – совсем немного. Потоки пламени отклонялись, отражались от песчаных гребней и с рёвом устремлялись вверх, уходя в тусклое медное небо и за спины врывшихся в песок аколитов. А там, далеко в безжизненной пустыне, яростная сила ослабевала, истекала обратно, как вода из взрезанного кожаного мешка, и возвращалась в вечный круговорот вселенской энергии.

Технолидеры сражались так, как они привыкли вести бой с равными себе: баланс накопленной энергии между обороной и нападением с непрерывным пополнением щедро расходуемой мощи. Похоже на магическую битву, только у эсков диапазон применения располагаемой Силы несравнимо шире – формы боевого использования гораздо многообразнее. Эндар не стал противопоставлять силу силе прямолинейно, лоб в лоб: он отводил остриё вражеского выпада, превращая проламывающий удар в скользящий – излюбленный приём Алых Воителей. Энергозатраты сторон один к десяти – даже гораздо более сильный противник неминуемо выдохнется. У Капитана было и ещё одно очень важное преимущество – быстрота. Прямая «Разум – Действие» короче, чем та же линия, но включающая промежуточную точку «Машина». Тем не менее, доступная Технодетям мощь впечатляла – у Эндара мелькнула мысль, что будь он здесь один, без Отряда, ему пришлось бы туго, и даже неизвестно, кто взял бы в итоге верх.

Сам Катри пока пребывал вне боя, над ним – огненная река обтекала его безвредно. Правда, в таком состоянии он и сам не мог нанести ответный удар, но этого пока и не требовалось. Дотянуться до скрытых в недрах шара сознаний экипажа алый эск не сумел – защита имела и антимагическую начинку, а срывать её всю целиком… Но Отряд выстоял, а мощь Лидеров неуклонно таяла. Шальной выброс энергии накрыл рикошетом ворочавшийся в песке зонд, и на его месте осталась лишь глубокая яма с торчащими из вязкого и тёмного расплава оплывающими металлическими клочьями. Обращённые к кораблю склоны песчаных пригорков спеклись в сплошную однородную массу, словно здесь вырвался на поверхность подземный огонь.

Мощь пламенных смерчей резко пошла на убыль – Технодети переводили дух, – и тогда Эндар, переместившись к крейсеру, коротким кинжальным ударом пробил его защиту у самой вершины сверкающего шара.

На блестящей броне появилась тонкая огненная полоска, образовала замкнутое кольцо, отделяя сегмент сферического корпуса вместе с заключённым в нём эмиттером от корабля – так радушный продавец срезает ножом шляпку со спелого арбуза, приглашая покупателя полюбоваться внутренним содержимым товара. Отсечённый сегмент приподнялся над корпусом – энерготочка ГАЭ продолжала неистово выбрасывать белое пламя – и неожиданно резко перевернулся. Хлещущая струя огня ударила во вскрывшееся корабельное нутро…

Задыхавшиеся от боевой ярости эмиттеры разом захлебнулись, поток испепеляющей энергии прервался. Огромный шар вспух изнутри, набряк и раскололся. Через змеящиеся трещины выплеснуло бешеное пламя, и весь громадный корпус корабля начал разваливаться на куски – как тот самый арбуз, только брошенный теперь на булыжную мостовую и угодивший под тяжёлое подкованное лошадиное копыто.

Затопившая шар изнутри огненная волна смыла и поглотила большую часть трепещущих искорок сознаний Технодетей, но кое-кому удалось спастись. Закапсулированные в оболочки индивидуальных защитных полей, они запрыгали-заскакали прочь от разваливающегося на части величественного шара горстью жемчужин, рассыпающихся по тёмной стеклянной поверхности стола.

Крейсер взорвался. Эндар сжал столб высвободившейся Силы со всех сторон, оставив ему один путь – вверх. Кипящее пламя выплеснулось бьющим в раскалённое небо фонтаном, вздымаясь всё выше и выше, выше пиков синеющих на горизонте далёких гор, до самых верхних слоёв атмосферы. И только там, остывая и умирая, пламенный фонтан обернулся колышущейся дымной колонной, увенчанной клубящейся грибообразной тучей.

Уцелевшие Технодети – чёрные насекомые внутри прозрачных шариков – метались между пышущими жаром обломками и кольцом оплавленных холмов. Они пытались огрызаться колючими взблесками бластерных разрядов, – осы порывались жалить после того, как огнедышащий дракон издох, – но били вслепую. С гибелью корабля техническая поддержка иссякла, и воины-маги Катри вновь сделались невидимыми для невооружённого глаза.

«Пленных!» – коротко бросил Властелин своим, следя за тем, как среди мечущихся галактиан легко и стремительно заскользили призрачные силуэты его аколитов. Пришельцев осталось не более десятка, мысль о завоевании этого «гостеприимного» Мира, надо полагать, их более не увлекала, так что пора было вернуться к интересной идее возможности полезного новоприобретения.

Красивое это зрелище – торжество магии! Тонкая девичья фигурка возникает из ниоткуда перед ошалело озирающимся человеком в комбинезоне, силящимся разглядеть невидимого врага. Взмах зачарованного лезвия – и прозрачная сфера лопается, другой – и в руке пришельца остаётся только рубчатая рукоять, ствол бластера отделён одним неуловимо-быстрым движением волшебного клинка. А потом самый что ни на есть примитивный удар по затылку – и тело оглушённого Технолидера бессильно распластывается на ещё не остывшем чёрном песке, расплавленном отбушевавшим огнём.

И вдруг красная черта бластерного выстрела перечёркивает девушку, она мягко оседает, прижимая ладонью пробитую грудь, в глазах боль и недоумение: «Ну как же так, Великий Маг,почему?!». Шальное попадание – часть неизбежного в бою риска? Персональный детектор – ведь вся техническая оснастка галактиан погибла вместе с кораблём? Или… тот, со следами магии в тени сознания!

В глазах на долю секунды темнеет от ярости. Настоящий Маг безэмоционален, но ты провёл в Пограничном Мире уже достаточно времени, чтобы перенять кое-что из чисто человеческих привычек… Уцелевшие враги скованы заклятьем; Катри мгновенно оказывается рядом и рывком поворачивает к себе лицом галактианина, упавшего ничком в пяти шагах от лежащей с неловко поджатой рукой девушки. Часть сознания Эндара напряжённо работает, заходясь в беззвучном крике: «Ты будешь жить!», обращённом к сражённой. Катри держит трепещущую на Грани Между юную Душу, ощущает устремившихся к нему на помощь учеников, бережно передаёт им драгоценную ношу: «Осторожно, не уроните! Хватит случайных жертв из-за моей небрежности…».

А другая часть сознания Лесного Мага в это же самое время с изумлением идентифицирует черты того, кто лежит перед ним на опалённой тверди Пограничного Мира. Великий Рок, вот как нам с тобой довелось встретиться, Техномаг по имени Иридий…

Эндар молча смотрел на лежавшего у его ног человека, спасённого им когда-то, а перед глазами плыли полузабытые картины. Мир эххов… Дом галактианина и они, трое… Аэль… Её обнажённые гибкие руки, танцующие над напряжённой спиной Иридия в тени буйных трав Сказочного Леса… Ну что ж, вернём тебе способность мыслить и общаться, Техномаг…

Иридий шевельнулся, в мутных бессмысленных глазах его появилась тень осознания. Эндар так и не понял, узнал его Технолидер или нет, но с запёкшихся губ сына галактической расы сорвалось: «Аэль…»…

Глаза Властелина вспыхнули. Узкое лезвие живого рыжего огня вспороло синтетический комбинезон, дымящийся разрез залило кипящей кровью. Тело Техномага дёрнулось и застыло, а Катри обернулся к своим воинам, собравшимся подле него – бой кончился.

– Если она, – хрипло произнёс Лесной Маг, указывая на неподвижное тело ученицы, – умрёт, то всех этих, – он махнул рукой в сторону кучки пленных, – мы принесём в жертву Вечному Небу! («Это в традициях Юных Миров, не так ли? Легенда становится частью бытия с тем, чтобы сохраниться в памяти поколений легендой…»). Но я постараюсь, чтобы она не умерла, и вы мне в этом поможете!

И уже сдирая с уходящей Души Иридия слепок памяти (кажется, у каких-то диких племён в каком-то из Миров есть обычай снимать с голов павших врагов кожу с волосами – скальп; снятие памяти чем-то похоже, просто очень редко обстоятельства позволяют выполнить такой процесс), Эндар вдруг с пронзительной ясностью понял, что он убил галактианина вовсе не потому, что тот был пришедшим в его, Катри, Мир врагом, а из-за того, что независимая в своих чувствах, выборе и привязанностях алая эскиня по имени Аэль вышла за рамки служения Долгу и предпочла Техномага ему, Капитану Ордена Магов-Воителей.

«…После всего, что произошло со мной, мне почему-то трудно жить среди того порядка вещей, который был для меня привычным всю мою жизнь. Мне не очень верят, и это понятно – человеку удобнее сохранять прежние воззрения, нежели менять их на кардинально новые, в корне изменяющие его мироощущение. Наш мир рационален до предела, окружающая нас техника сделалась столь же неотъемлемой его частью, как воздух, которым мы дышим, или теплый солнечный свет. А наука сделалась нашей религией, на которую возлагаются все наши надежды и чаяния. Наука, верим мы истово, спасет нас от всех бед и дарует нам всё, о чём мы только можем мечтать: вечную жизнь без старости и болезней, безграничную власть над окружающим нас миром и полное счастье для всех без исключения индивидуумов.

Человеку свойственно заблуждаться – это старая-престарая истина, но есть заблуждения, в которых мы упорствуем более всего. С чего это вдруг мы приняли за единственно возможный именно тот путь, по которому движется и развивается наша цивилизация? Гордые своими научно-техническими достижениями (а мы и вправду очень много достигли), мы высокомерно отворачиваемся от всего, что не поддаётся описанию математическими формулами, не фиксируется нашими приборами и не оставляет никаких следов на привычных нам носителях информации. Мы воротим нос, пренебрежительно процедив сквозь зубы: «Бред!» или «Сказки для детей!» (это в лучшем случае). «Этого не может быть, потому что не может быть никогда!» – с этим железобетонным постулатом не поспоришь…

…Иногда мне и самому кажется, что это был всего лишь навсего сон – красивый, как те сны, что снятся нам в детстве (наверно, я чересчур сентиментален и романтичен, и это плохо – для того мира, где я жил всегда и куда я снова возвратился). Ведь у меня не осталось ни единого материального напоминания (а как я просил Её оставить мне хоть какой-нибудь предмет, вещь!) о том, что произошло, – только моя память. А скептику непременно надо предъявить что-нибудь такое, что можно потрогать рукой…

…В моём собственном мире тоже есть те, которые называют себя магами (теперь-то я знаю, насколько подобное самоназвание далеко от истины). Но их очень мало, быть может, не больше нескольких тысяч человек на сотни миллиардов обитателей наших планет. По большей части их рассматривают как безобидных чудаков, не наигравшихся вдоволь в детстве. О тех же, кто интересуется паранормальными явлениями и рассуждает об этом с умным видом (просто следуя веяниям моды), я не хочу и говорить.

…Для нашей цивилизации важнее всего практическое применение тех или иных знаний. Вопрос ставится очень просто: как данный факт или явление может быть использован для дальнейшего роста могущества нашей расы, Расы Технолидеров Галактики. Всё остальное – нефункционально. Нас ничему не научила даже та страшная война между самими же нами – смутные свидетельства о косвенном вмешательстве в ход этой войны (и влиянии на её исход) неких странных высокоразумных существ замалчиваются: слишком уж это не согласуется с общепринятыми истинами.

…Я примкнул к Наследникам – было у них что-то такое, к чему меня тянуло необъяснимо. Внутри нашего общества существует великое множество всевозможных движений, течений, сект и сообществ – мы всё-таки высокоцивилизованы (по нашему глубокому убеждению) и можем относиться уважительно (до известной степени, конечно) к мнению других наших сограждан. Правда, учитывая горький опыт всё той же войны, Правящие с повышенным интересом наблюдают за сутью тех или иных неформальных группировок – ведь Сокрушающие тоже начинали с малого. Во всяком случае, деятельность Отрицателей отнюдь не встречает одобрения, а Разбойники и вовсе подпадают под антикриминальное законодательство. Хотя, если разобраться непредвзято, я не вижу принципиального различия между установлением государственного протектората над слаборазвитым миром и созданием там же разбойничьего гнезда. Разве что в первом случае это делается от имени и во имя нашей могучей расы, а во втором ради собственных узких интересов кучки представителей всё той же расы. Но в любом варианте стоящим на более низкой ступени развития навязывается наша модель, которую мы считаем идеальной.

…Мне нравилось у Наследников. Нравилась их понимание того, к чему я неосознанно стремился; нравилось их серьёзное отношение к тому, что меня интересовало; нравилась сама атмосфера своеобразного братства по убеждениям. Даже оголтелая – на грани фанатизма – приверженность нашего лидера, мага Элама, колдовскому началу Мира не вызывала во мне раздражения.

…Мы пересекали Галактику из конца в конец, на пределе отпущенных нам возможностей перемещения в пространстве; мы гонялись за любыми, самыми призрачными намёками на то, к чему мы все так дружно стремились. Мы искали следы чародейства – любое явление не проходит бесследно, и ищущий да отыщет! Иногда Элам просто поражал меня: там, где безмолвствовала сложнейшая аппаратура, он умел отыскать нечто, из чего извлекал бесценную крупицу нового знания. Любой учёный муж на любой из наших научных станций, рассеянных по всему обжитому нами космосу, пришёл бы в неподдельный ужас от его методов, и «шарлатанство» было бы, пожалуй, самым мягким из ярлыков, навешенных тут же на такую систему познания. Но Эламу глубоко безразлично, что думают о нём все теоретики и практики науки нашей цивилизации.

…И мы находили следы: фиксировали информацию на кристаллах памяти в компьютерах нашего корабля и – самое главное! – в нашей собственной памяти. Постепенно вырисовывалась грандиозная картина, от одного взгляда на которую любой истый Технократ испытал бы сложнейшую гамму чувств: от ненависти к осмелившимся приоткрыть такое до желания разрядить в себя бластер – слишком уж унизительна эта картина для нашей невероятной гордости и слишком уж жалким выглядит на её фоне наш непомерный коллективный эгоцентризм. А Элам искренне считал, что ему назначено свыше просветить заблудших и осчастливить этим всю нашу цивилизацию – было в нём что-то от древних религиозных проповедников и миссионеров, бестрепетно умиравших под пытками дикарей.

…На эту странную планету, абсолютно мёртвую, мы набрели исключительно следуя таинственному наитию Элама. От планеты буквально веяло полным разрушением – я уже умею чувствовать кое-что, и наш предводитель полагает, что у меня есть кое-какие магические способности, и что они потихоньку просыпаются. Так вот, среди безжизненного камня мы отыскали нечто, невероятно древнее, хотя выглядел этот странный обломок так, как будто был создан только что. Похоже, что время над ним не властно – тончайший анализ, проделанный машинами, показал, что веществу (не подпадающему, кстати, ни под одну из строгих классификационных категорий – не металл и не камень, а какой-то непонятный композит) по меньшей мере миллион лет! Глаза Элама, когда он держал извлечённый из камня блестящий осколок, светились так, что казались раскалёнными (до сих пор выше моего понимания, как наш вождь нашёл это, по каким непонятным приметам, и что жеэто всё-таки такое).

…А потом случилось непоправимое – так мне, во всяком случае, казалось тогда. Нас умело и беспощадно атаковали в открытом космосе, атаковали именно те (одни из тех, как я знаю теперь), встречи с которыми так жаждал Элам.

…Мы с Эламом висели в мягкой полутьме[2]. В последнее время он выделял меня среди прочих и даже любил пообщаться, потренироваться в прямом мыслеобмене. Мы беседовали обо всём и ни о чём конкретно; Элам знал невероятно много – из тех областей, которые всегда считались мифическими для Технолидеров. Сказать, что мне было интересно – это значит не сказать ничего. Я просто пил его знания, пил с жадностью, как человек, измученный долгим отсутствием воды. И вдруг Элам напрягся, я услышал стремительно отдаваемые им приказы людям и машинам (хотя сенсорные поля вокруг нас не фиксировали никакой опасности), и тут я сам увидел Их.

…Скользящие среди звёзд быстрые чёрные тени – ни формы, ни очертаний, ни облика в привычном нам смысле. Только ощущение присутствия холодного чужого разума и опасности! А в следующий миг батареи крейсера метнули Им навстречу огонь – Элам разряжал почти всю накопленную нами энергию, и я не успевал понять, прав он или нет. И не успел, потому что ещё миг спустя на нас обрушилось чёрное пламя.

…Для меня до сих пор осталось загадкой, как я уцелел. Быть может, Элам – мир его праху! – был прав насчёт моей магической одарённости (хотя я бы предпочёл более щадящую проверку своих талантов) и присущей мне способности инстинктивно самомобилизоваться в случае крайней опасности. Чёрная огненная волна затопила весь корабль, и я осознал, что весь экипаж, все люди, которые сделались мне такими близкими, умерли – мгновенно. А Они вдруг оказались совсем рядом, и я выбросил в Них всё то, что у меня ещё оставалось – подчинённую моей воле энергию незадействованных аккумуляторов, не успевшую перелиться в эмиттеры обращённой к Ним полусферы крейсера. Я успел со злой радостью понять, что убил одного из них, – не знаю, откуда взялось это понимание (как не подозревал и того, что я способен на такое чувство, как злая радость), – а потом вязкая топьнеощущениязаглотила меня одним глотком.

…При пробуждении первым моим ощущением было тепло мягкой, но сильной (хотя, несомненно, женской!) ладони, покоящейся на моём лбу. И это так приятно, что не хочется открывать глаза – а вдруг это ощущение исчезнет? И всё-таки я открываю глаза, силясь понять, где же я нахожусь. Тела я не чувствую – может быть, его у меня больше нет? Тогда стоит предположить, что я в том самом загробном мире, о существовании которого в один голос твердят все без исключения галактические религии.

…Надо сказать, что этот загробный мир – далеко не самое плохое место (тем более что тут обитают такие существа, как Аэль). Конечно, это не более чем шутка, всесилие техники не уничтожило в нас, Технодетях (так Они называют нас, и прозвище это не кажется мне обидным, даже наоборот), чувства юмора. К тому, что со мной произошло, я был внутренне готов всю свою долгую жизнь – мне уже за сотню, почтенный возраст, и по Галактике давно разлетелись мои взрослые внуки, и рождаются правнуки. Первое время я просто боялся поверить в то, что это всерьёз, – я вот-вот проснусь, и дивное видение растает.

…А Лес совершенно фантастический. Интересно, какое резюме выдала бы в итоге наша хитрая аппаратура, если её настроить на детальный анализ этого «растительного (в симбиозе с животным) скопления биологических форм с существенными включениями ментально активных неклассифицируемых объектов»? Уф… Никогда не думал, что наш язык, оказывается, более всего подходит для составления протокола вскрытия трупа!

…Аэль рассказала мне – в общих чертах, – что со мной случилось. Она явно чего-то недоговаривает, но я не думаю, что она поступает так сознательно. Просто кое-какие вещи для Неё совершенно естественны, и Она просто не замечает того, что для меня они абсолютно непривычны. Часть реалий этого мира слишком сложна для моего восприятия – ну как объяснить пещерному человеку, понятия не имеющему о физике вообще, принцип гиперпространственного прыжка или работы ГАЭ? Хотя попытаться можно, и, надо отметить, Аэль такое зачастую делает – и небезуспешно.

…Со мной творится что-то невообразимое. Я долго не мог понять, в чём дело, пока меня не осенила простая и чудовищная в своей простоте мысль: да я влюблён в Неё, ни больше, ни меньше! Влюбиться в богиню – это нечто запредельно-иррациональное, но мне почему-то сделалось теплее. Аэль лечит меня, но её действия не похожи на манипуляции наших врачей, проделываемые ими при помощи медицинского оборудования, да и сам характер болезни (или ранения?) принципиально отличен от того, с чем привыкли иметь дело медики моей цивилизации. Проще сказать так: меня заколдовали злые колдуны, а добрая фея теперь медленно и аккуратно расколдовывает жертву злых чар. При всей фантасмагоричности данной формулировки она абсолютно точно передаёт смысл действий моего прекрасного доктора.

…Аэль относится ко мне странно: какая-то смесь заботливой матери, врача-исследователя и ещё чего-то неуловимого. И ещё – Она умеет читать мысли! Впрочем, чему я удивляюсь. Это же вполне естественно для Существа такого уровня. Иногда мы даже общаемся таким способом – я могу слышать, что думает Она (правда, только лишь в том случае, если сама Аэль не против). А когда я подумал о том, что Она могла прочесть в моём сознании касательно Её лично, то покраснел до корней волос.

…Она раскрывает передо мной совершенно удивительный мир, точнее Миры, наполненные Разумом во всём его многообразии, и делает это с явным удовольствием. Эх, Ей бы прочесть серию лекций перед нашими твердолобыми для прояснения мозгов вышеупомянутых светил науки, но… «Это невозможно, Иридий. Каждая раса развивается самостоятельно, и подталкивать её в ту или иную сторону есть существенное нарушение вселенского равновесия, а такое недопустимо. Принцип невмешательства в чистом виде. Мы, Высшие, лишь призваны оберегать и предотвращать – по мере возможности – те ошибки, которые чреваты необратимыми последствиями». А какой у Неё голос…

…Нет, этого просто не может быть! Такого не бывает! Боги не снисходят до уровня смертных! И тем не менее… Наверное, я самый счастливый человек во всей известной моей цивилизации части Вселенной. Мой опыт общения с женщинами невелик – я никогда не пользовался у них особенным успехом. В моём Мире (как и везде, вероятно) существуют определённые стереотипы образа Настоящего Мужчины, Носителя Успеха, и я, увы, под них никогда не подходил. Но то, что произошло между мной и Нею (и продолжает происходить)… Нет, я не буду даже думать об этом – ведь если мои мысли умеет читать Аэль, то точно такой же способностью наделены и Её сородичи; я не хочу, чтобы даже мимолётно чужое сознание коснулось того, что принадлежит только нам двоим.

…Аэль почти никогда не остаётся в моём доме (кстати, Ею же и созданном, я лишь подсказывал, а Она творила) на ночь. На мои просьбы Она обычно отшучивалась: «Не забывай, Ир, о разнице в наших с тобой физических возможностях. Я забочусь о твоём здоровье» (и верно, после тех редких ночей, которые я проводил с Нею, мне приходилось отлеживаться чуть ли не весь следующий день – Аэль даже прибегала к восстанавливающему чародейству), но как-то сказала серьёзно, даже с оттенком горечи: «И у нас есть дела, которые нельзя отложить на потом…». У Неё нет возраста: во всяком случае, Она выглядит моложе моей младшей внучки.

…Я видел ещё двоих из расы Аэль – расы алых эсков, как они себя называют. Не людей, нет (хотя внешне они неотличимы от нас – разве что не имеют возраста, да ещё присутствие Силы). Маги-эски – это нечто большее, мне даже трудно сформулировать суть этого понятия. А внешний облик… Аэль рассказывала, что Маги могут изменять его по своему усмотрению, но изначально Они человекоподобны. Один из них – офицер звёздных войск (у Них это называется как-то по-другому, но суть та же). Он командовал тем подразделением, которое отбило меня у Чёрных, и сам был при этом ранен. Мы втроём (его привела Аэль) провели чудесный вечер у меня дома, разговаривали и пили старый добрый ром (хорошая штука колдовство, от настоящего не отличить!).

…У этого эска холодные и бесстрастные глаза, но, кажется, проблемы бывают и у Магов – что-то его смутно беспокоит. Больше мы не встречались, и на мой вопрос Аэль с несколько удивившими меня нотками раздражения ответила, что он «вернулся к исполнению своих служебных обязанностей» – если выражаться привычным мне языком. А другой (тоже офицер, только выше чином) пришёл сам, без приглашения. Аэль словно предчувствовала его визит (да так оно и было, наверное) и уклонялась от моих рук (точь-в-точь любящая мама, успокаивающая не в меру расшалившегося малыша) как раз перед этим. На сей раз приятной беседы не получилось (и ром не распивали), Маг был крайне сдержан и смотрел на меня изучающе, да и сама Аэль вела себя по-другому – как-то скованно, что ли… А я поднаторел в азах магии, кое-что умею чувствовать и даже делать – спасибо моей наставнице.

…Наверно, я с огромным удовольствием остался бы в мире магии навсегда. Мешает одно обстоятельство – Аэль ясно дала мне понять, что в этом случае я вряд ли смогу рассчитывать на Её постоянное внимание. Что ж, у эсков свои этические нормы и взгляды на взаимоотношения (в том числе и между полами). И кроме того, мною всё больше овладевает мысль о невероятной ценности обретённых мною здесь знаний для моего собственного мира, для людей. Я не знал ещё, что тут-то и возникнут основные проблемы.

…Принцип равновесия ненарушим – Аэль объяснила мне это вполне доходчиво. «С полученными тобой знаниями тебя никто отсюда не выпустит. Ты забудешь всё – и только так. Твоя раса ещё не доросла до настоящей магии – она должна будет придти к пониманию сама». Но мне почему-то казалось, что Аэль повторяет чьи-то чужие слова, отнюдь не совпадающие с Её собственным мнением.