Кров Согласия сделался своеобразным зеркалом, в котором зримыми образами отражались все перипетии битвы – понятно, что видеть всё это могли только Маги. Аколитам Властелина поначалу вообще не под силу было понять хоть что-нибудь – на плитах громадного цирка сшибались, изгибаясь и переплетаясь, дымные смерчи, пронизанные зигзагами ветвящихся молний; голубое небо Уюта то темнело дочерна, то вдруг делалось багрово-красным, словно оставшийся снаружи огонь дикого Нейтрального Мира прорывался под купол. Земля ощутимо вздрагивала, гладкий голубовато-белый мрамор рассекали стремительные линии чёрных трещин, образуя зловещий узор и тут же исчезая бесследно – матовая поверхность арены оставалась девственно гладкой. Но потом одна из ведьм сообразила: люди-маги соединили усилия и увидели то, что творилось – здесь, рядом, и одновременно где-то невообразимо далеко.

Тан Торфин отнюдь не был тем пустоголовым хвастуном, каким мог показаться поначалу – Маг есть Маг. Пустые слова брошены на публику, не более того; а когда дошло до дела, то Янтарный стал тем, кем он и не переставал быть – уверенным в себе бойцом, сталкивавшимся за многие века с множеством самых разных опасностей (в том числе и неведомых). Подобно любому бесстрастному Магу, жёлтый эск не испытывал чересчур сильных эмоций – неприязни, ненависти и тому подобного. Неведомый Маг представлял для него всего лишь препятствие, каковое безотлагательно следовало устранить, поскольку оно мешало планам Тана. Янтарный Викинг давно уже подумывал о том, чтобы осесть где-нибудь – и надолго. Так что Карисса ошибалась, считая движущие Властелином мотивы заведомо более серьёзными – у Золотого Мага было не меньше причин биться до конца.

И воином Торфин оказался опытным – века странствий не прошли бесследно. Для него не осталась незамеченной та ловкость, с которой Неведомый Маг проник в его сознание (пусть даже через сознательно ослабленную защиту), и Тан был весьма далёк от пренебрежительного отношения к противнику. Кроме того, за время странствий по Мирозданию Звёздный Бродяга изучил массу оригинальных боевых приёмов, использовавшихся чародеями-одиночками разных Миров. Да, Янтарный шёл на единоборство – в полном соответствии с кодексом чести, – но отнюдь не собирался тратить время и усилия на демонстрацию внешне эффектных, давящих на психику, но не слишком опасных для умелого Мага заклятий. Едва выдержав ритуальную паузу перед началом боя, Искатель атаковал первым – используя всё доступное ему в полную силу.

Реальность поплыла вокруг Катри – Торфин воздействовал на измерения, смещая их относительно друг друга. Эндар знал очень немногих, способных на такую изощрённую магию. Сохранять ориентацию в многомерном пространстве стало очень трудно, потоки знергии-Силы, текущей сквозь Миры, проскальзывали между пальцами, не давались – примерно так качается окружающее перед глазами воина, получившего оглушительный удар боевым топором по шлему. А ошеломлённого легко можно добить простым ножом.

Неведомый Маг выдержал. Он сжал всего себя до не имеющей размеров точки, способной какое-то время существовать вне любого измерения. А когда волна прокатилась, и качающийся вокруг него Мир снова обрёл под собой опору, Властелин ответил ударом на удар. Эндар резал невидимым лезвием тугие нити Силы, которую жадно тянул к себе Торфин, восполняя затраченное. Не все – некоторые потоки оставались неповреждёнными, но сама природа энергии чуть изменилась: она, эта Сила, сделалась враждебной по отношению к поглощающему её. Тан Янтарных почувствовал себя так, как задыхающийся человек, вдохнувший всей грудью вместо свежего морозного воздуха пропитанный испарениями трупного яда смрад развороченной могилы.

Искатель пошатнулся, теряя равновесие, и пропустил новый удар – простой (в отличие от предыдущего), но жестокий. Огненная плеть хлестнула раз, и другой, жгучая боль пронзила не только физическое тело Викинга, но и его Тонкие Тела – эфирное, астральное, ментальное. Янтарный Маг завертелся волчком (так это выглядело для тех, кто неотрывно смотрел в зеркало Энтераона), уходя от беспощадно полосующего огня. Остатки его сил быстро таяли, уходя на поддержание хоть какой-то защиты и на перемещение, которое требовалось для уклонения от сотканной из пламени плети.

Торфин был ранен (если такое понятие применимо), и Неведомому Магу оставалось прикончить противника. Но Катри придержал следующий удар, который вполне мог бы стать роковым, и воззвал к Искателю. Здесь, в прихотливо искажённом месте магического поединка, где свидетелей не было, и быть не могло, Эндар хотел договориться, объяснить Торфину всё и сообща найти выход. Однако Золотой Маг уже принял решение, и менять его не собирался. Полученную же благодаря великодушию Властелина (точнее, из-за его надежды на примирение) краткую передышку Тан сумел использовать, перехватив струю чистой, незамутнённой Силы и впитав её. И тут же плоть Мироздания начала вздуваться и лопаться.

За краткие мгновения схватки Янтарный не разобрался, конечно, в истинной природе волшбы Неведомого Мага, но понял, что прямое состязание в действенности защиты и нападения он неминуемо проиграет – враг сильнее. Падающее лезвие полутораручного рыцарского меча не отбить тонкой шпагой, однако опытный фехтовальщик надеется отыскать своим узким клинком уязвимое сочленение доспеха противника. Но для этого латника следует отвлечь…

Маг из Расы Бродяг-по-Мирам не исказит в одиночку ткань Мироздания – сил не хватит, но создать почти реальную иллюзию он может. Эфемерная псевдотвердь под ногами Катри пошла зыбью, из распахнувшихся провалов лезли и лезли зубастые пасти. Воздух сгустился в длинные змееподобные тела, изрыгающие облака жгучего яда. А сам Торфин затерялся среди сотворённых им фантомов, копя силы и готовя единственный решающий выпад.

Неведомый Маг не стал отвечать контрзаклятьем, выбивающим структурную основу из сонма бросившихся на него призраков. Собранной магической Силы у Эндара было достаточно, а упрямство Янтарного и его нежелание идти на компромисс начинало надоедать. Можно было бы отыскать Торфина среди теней, перебирая их и отбрасывая, но это долго. И Властелин пустил в ход Цепную Молнию Распада.

Бесплотные выгорали один за другим, энергии на полное развоплощение фантома требуется не так много. Но Сила всё-таки расходовалась, а Торфину повезло – начальная точка удара Молнии отстояла от него достаточно далеко. Викинг успел ответить, хотя и снова был ранен – второй раз. И целью своего заклинания Искатель выбрал разум противника: искомое уязвимое место в броне тяжеловооружённого панцирника.

Сознание Эндара затуманилось. Мысли – материальные, живые – главное оружие Мага, его основной инструмент разрушения и созидания, начали терять своё проворство и свою стремительность, перешли с бега на шаг, а потом и вовсе поползли. И одновременно возникло ощущение накинутой на горло стягивающейся петли. Удавка не только прерывала дыхание, этот атрибут физической оболочки, она ещё и блокировала поступление энергии-Силы ко всей структуре тел Неведомого Мага – на тонком уровне.

Каким-то уголком разумения, не утратившим способности анализировать, Катри опознал атакующее чародейство. Давно, три сотни солнечных кругов тому назад, когда он был совсем ещё молод и только-только ступил на стезю Воителя, Эндар принимал участие в войне против Умерщвляющих Разум, белых эсков Отдалённого Мира. Овладевшие бесценным даром Высшей Магии, Умерщвляющие могли со временем стать вровень с другими Расами Магов, если бы не извращённая направленность их колдовства: они убивали Разум.

Нет, маги Отдалённого Мира не использовали Первичные Матрицы для питания и размножения, подобно Серым Тварям, – они уничтожали способность этих Душ мыслить и действовать посредством высокоразвитого сознания. Носитель подвергшегося поражению Разума превращался в животное, управляемое только набором инстинктов. Мудрым Алых так и не удалось выяснить, какой каприз Вечнотворящего воплотился в столь дикой форме, что двигало Умерщвляющими, какую цель они преследовали, и была ли эта цель вообще[6]. Разразилась война – на уничтожение.

Тревогу тогда подняли Зелёные Дарители, столкнувшиеся с тем, что заботливо привитые ими ростки Разума подверглись безжалостному вытаптыванию – в нескольких Мирах сразу. В сражениях, развернувшихся в Привычном Мире и в добром десятке Смежных, одновременно принимало участие до легиона Воителей – враг оказался серьёзным.

Тогда-то и встретились Алые с заклинаниями, растворяющими сознание. Изощрённые в боевой волшбе Маги Ордена быстро выработали систему противодействия, хотя и понесли некоторые потери на первых порах. Умерщвляющие не умели применять своё поистине дьявольское колдовство ко многим магическим Разумам единовременно, да и действовало оно далеко не молниеносно. Сомкнутая когорта с успехом противостояла даже массированной атаке колдунов Отдалённого Мира, пострадавшие отводились во вторую линию, где их «отмывали» от грязи Заклятья Распадения Разума, а остальные Воители тем временем прицельно выбивали наиболее сильных и опасных вражьих магов. Конечно, существенное значение имело соотношение численности и концентрация сил, но уж тактического умения Алым было не занимать.

Тем не менее, война оказалась долгой и жестокой, пришлось даже полностью развоплощать Абсолютным Оружием целые планеты и области Миров Умерщвляющих. Пощады белые эски Отдалённого Мира не просили, их настойчиво преследовали чуть ли не по всей Познаваемой Вселенной и уничтожали (и не только Алые). Война закончилась лишь с гибелью последнего мага Отдалённого Мира, и сам этот Мир был разрушен до первозданного состояния, близкого к Хаосу.

Скорее всего, Торфин тоже участвовал в той войне, вынес оттуда знание основ колдовства Умерщвляющих и вот теперь нашёл этому трофейному знанию применение. Душащая же Петля – это уже из арсенала самих Янтарных: так они берут пленных или ослабляют сопротивление врага перед тем, как нанести ему последний, добивающий удар. Такое нападение хорошо отбивать, когда рядом испытанные соратники, но вот в одиночку, да ещё после того, как выбросил столько Силы с заклятьем Молнии… Но Эндар не сдавался – его враг изнемогал от ран, и это вселяло надежду. «Водопад, – прозвучало вдруг в меркнущем сознании Властелина, – вызови водопад…». Мысли ещё подчинялись, они вяло, но всё-таки шевелились.

…Небо, бездонное небо раскрылось над головой эска, и оттуда хлынул поток ярящейся вспененной воды. Бурлящие, беснующиеся струи ударили в серое липкое нечто, заполняющее сознание подобием топкого болота; грязь вскипела, лопаясь пузырями и отступая под напором Водопада. Разум оживал, возвращая себе привычную остроту и гибкость. Мгновенное равновесие противоборствующих сил – и заклинание Янтарного Мага начало подаваться назад, уступать. Эндар мысленно выбросил вперёд руку (правую, такой образ сложился), пальцы скользнули по туго натянутой верёвке от стягивающейся петли-удавки и сомкнулись железной хваткой на чужом запястье.

Хрустнули кости – почти осязаемо. Петля лопнула, и тут из-за пелены нереальности, обволакивающей место поединка, к Эндару метнулось узкое золотистое лезвие.

Последние ошмётки грязи вымывались могучим потоком хрустально чистой воды[7]. А на левой руке Неведомого Мага, поднявшейся навстречу по-змеиному быстрому движению тонкого клинка, возник тяжёлый щит. Золотое жало клюнуло его, чуть вошло внутрь, отскочило. Клинок согнулся, спружинил и с режущим звоном переломился. Обломок взлетел высоко вверх и рассыпался фейерверком золотистых, стремительно гаснущих искорок.

Сквозь тонкую кожу мягких сапог Катри ощутил подошвами и пальцами ног гладкий мрамор. Окружающее менялось: зыбкие неясные контуры таяли, и вместо них проступали и обретали белокаменную плоть чёткие линии Крова Согласия. Маги-эски возвращались из причудливого пространства поединка к реальности Уюта, и это означало, что развязка близится. Уже можно было разобрать лица Хранительниц, заполнивших ярусы амфитеатра, но ни звука, ни тени заклятья, ни капли магической энергии-Силы не могло достичь сражавшихся – непроницаемый купол, отделивший бойцов от зрителей, позволял только видеть, но никак не вмешиваться. Ритуал соблюдался строго, и нарушить его в присутствии нескольких тысяч эсков представлялось совершенно невозможным.

Теперь Катри и Торфин снова обретали свой изначальный облик, трансформированный в ходе поединка в почти чистое сознание, причудливую мыслеформу. И оба ясно различали следы схватки на своих физических оболочках, материализованные на первичном уровне отметины от воздействия заклинаний на всю многомерную структуру тел Магов.

Роскошный золотой плащ Искателя разодрала Огнистая Плеть, в нескольких местах видны были дыры, прожжённые Цепной Молнией Распада. Оба заклятья добрались и до живой плоти: на левом боку из-под распоротой кольчуги обильно сочилась кровь, второе кровавое пятно ярко алело на правом плече, почти возле шеи. Левая рука Викинга бессильно свешивалась вдоль тела, кисть была вывернута под необычным углом к распухшему запястью. Тёмное лицо Торфина обильно покрывал слой гари, в котором стекавшие струйки грязного пота пробили извилистые дорожки. Но глаза Тана светились неукротимым яростным огнём – он всё ещё не признавал себя побеждённым.

Неведомый Маг почти не пострадал – лишь на щеке осталась царапина от отлетевшего куска золотистого лезвия, да кожа резче обтянула кости черепа – отголосок ударившего по сознанию заклятья, сплетённого по законам давно сгинувших магов Отдалённого Мира.

Катри шагнул вперёд и потянул из ножен свой зачарованный клинок. Долю секунды Властелин ещё колебался – предложить Торфину сдаться или (в который раз!) попытаться договориться, но Тан Янтарных сам сделал выбор.

В правой руке Викинг сжимал бесполезную уже шпагу с обломанным узким клинком – ничто против блеснувшего под голубым небом Уюта меча Неведомого Мага. Торфин швырнул жалкий обломок на плиты арены – металл коротко звякнул – и вскинул обе руки над головой, ладонями вверх (повреждённую левую ему удалось поднять с видимым усилием).

Чуть подрагивающая полоса жёлтого света – Катри мог поклясться, что в ней мелькнули и оттенки голубовато-синего (подарок Хетты?) – мягко и бесшумно вошла в напряжённую вывихнутую ладонь, а правой рукой Торфин сделал неуловимо-быстрое круговое движение. С кончиков его пальцев сорвался рой крошечных, бешено вращающихся золотистых звёздочек – тонко запел рассекаемый их острейшими лучиками воздух. Мириады маленьких убийц неслись прямо в лицо алому эску.

Меч в руке Властелина ожил – Чёрные Магини, и одна, и другая, хорошо научили Эндара отслеживать последний бросок. Ослепительный веер размноженного клинка закрыл фигуру Катри сплошной непробиваемой завесой. Жёлтые звёзды вскрикивали, натыкаясь на разящую магическую сталь, и умирали – падали на белый мрамор и застывали каплями расплавленного золота. А затем Неведомый Маг как-то сразу оказался рядом с Торфином.

Почти никто из находившихся в Энтераоне не разглядел невероятно стремительного движения Властелина, тем более что Янтарный Тан так и остался стоять – в первый, самый краткий и самый длинный миг. Многим, видевшим начало выпада, показалось даже, что хозяин Пограничного Мира промахнулся.

Магический клинок рассёк шею Викинга так молниеносно, что его голова ещё секунду-другую держалась на своём обычном месте. Одновременно иномерные отражения меча точно так же разрубили и все остальные тела Мага из Расы Бродяг Вселенной. Торфин умер раньше, чем волосы его отрубленной головы коснулись плит арены, а на белоснежный мрамор упали первые горячие алые капли. Эндар видел, как уходила Душа сражённого, просачиваясь в Тонкий Мир, но не сделал попытки снять скальп – слепок памяти. Честный поединок есть честный поединок – пусть уж зловещее колдовское мастерство Умерщвляющих Разум останется под спудом, слишком оно зловещее…

Ограждавший арену магический купол исчез. На Властелина хлынул поток мыслей и эмоций – самых разных. Самым приятным было не расчётливое восхищение Владычиц (они уже приценивались к Неведомому Магу), а искреннее тепло его аколитов, простое и бесхитростное. Хетта вскочила на ноги, глаза её метали молнии (к счастью, в переносном смысле). Она проиграла: обе её сторонницы демонстративно встали и неспешно перешли туда, где сидели две другие Владычицы доменов второго ряда – справа от Кариссы. Карисса добилась победы малой кровью, кровью всего лишь одного эска, причём эска не из Расы Голубых Хранителей Жизни, а из Расы Янтарных Искателей Нового.

Но самой неожиданной была одна из услышанных мыслей – скрытая от других, она предназначалась только ему, Магу-победителю:

– Я никогда не думала, что мы с тобой так встретимся, Эндар…

Положение то ли полугостя, то ли полупленника, то ли полуполномочного посла мало-помалу начинало не на шутку раздражать и даже злить Катри, несмотря на всю малую подверженность эсков эмоциям. Властелин и его личная охрана пользовались практически неограниченной свободой в пределах Мира Кариссы, и Эндар имел возможность в деталях наблюдать рост, развитие и становление одного из первых Королевств Хранителей в пределах Познаваемой Вселенной. И зрелище это, надо признать, впечатляло.

Карисса оказалась жёсткой и умелой верховной правительницей. Своего она добилась везде – где силой, где хитростью, где лестью, где всем вышеперечисленным вместе взятым. Со своей основной соперницей Королева Шести Доменов расправилась со всей возможной беспощадностью: семёрки, кланы, крылья и фратрии домена Хетты переполовинивались и перетасовывались. Маги Хетты (где посулами, где едва прикрытыми угрозами) переводились в малые домены – Анэки, Марин, Ирэа и Дагги. Карисса выравнивала силу доменов на основе доселе не применявшегося у Голубых числа шесть – вместо боевой пятёрки или боевой семёрки вводилась боевая шестёрка, а далее следовала обычная для Хранителей цепь: клан – крыло – фратрия – домен. Только теперь вершиной иерархии сделалось Королевство – объединение шести равнозначных по мощи доменов.

Хитрые математические изыски Кариссы привели к тому, что общее число Магов в новых шести доменах оказалось не меньшим, чем до этого в двух доменах класса «семь» и четырёх класса «пять» (и это без досрочного выпуска Учеников, что было бы крайне нежелательным). К тому же без боёв, стычек и прочих неприятностей Королева сумела выделить лично для себя отборные крыло и два клана – все на основе привычного числа семь – почти четыре с половиной сотни лучших Магинь, нечто вроде королевской гвардии. Так, на всякий случай…

Вместо шести независимых уделов родилась новая общая структура. В дальнейшие планы властолюбивой Хранительницы входило расширение Королевства до традиционного числа-основы семь, а там, чем Хаос не шутит, и до девятки. Собственно говоря, Звёздные Владычицы и ориентировались изначально на базисное число девять – такое государственно-структурное объединение не уступало бы по мощи любому из магических сообществ эсков (за исключением, как уже упоминалось, Алого Ордена). Однако в любом деле важно сделать первый шаг, и шаг этот Карисса сделала – вполне успешно.

Оставался досадный камешек-помеха в зубцах благополучно запущенного механизма – Властелин Пограничного Мира, победитель Тана Торфина, друг Кариссы, вымостивший для неё дорогу к трону, с которого она столь успешно начала править новорождённым Королевством. И что прикажете делать с этим самым камешком?

Конечно, проще всего стереть его в порошок – мощь стальных зубьев вполне позволяет, но… Во-первых, Владычицы бывших малых доменов – и Дагга, и Анэка, и Ирэа, и Марин – всерьёз строили матримониальные планы касательно Неведомого Мага (вероятнее всего именно потому, что он был Неведомым – загадочное всегда привлекает, особенно после победы на поле боя). Во-вторых, откровенное предательство никогда и нигде, ни в одном из Миров, не бывало в фаворе, и реноме новоявленной Королевы – как следствие – понесло бы весьма ощутимый урон. В-третьих, по законам Золотых Бродяг Вселенной, Властелин сделался их Таном после победы над Торфином, и теперь под рукой Катри была пусть даже не полная, но дружина Звёздных Викингов – шесть десятков не самых слабых, право же, Магов-бойцов. Дружина охраняла своего нового Тана, и расправиться с ним без серьёзных потерь представлялось достаточно проблематичным. Так что Хетте, которая чистосердечно ненавидела Эндара, оставалось лишь злобствовать впустую, а самой Королеве – ждать удобного случая.

Зато кто искренне радовались открывшемуся перед ними совершенно новому Миру (да что там Миру – Мирам!), так это Молодые Маги личного эскорта Властелина. Шустрые девочки и мальчики столь многого и так успешно нахватались в Королевстве Шести Доменов, что Катри вполне уже мог рассчитывать на них в серьёзной схватке с опасным противником наравне с Янтарными. Итого у него стало теперь семьдесят пять воинов, а вернувшись домой, Алый надеялся довести численность своей дружины и до ста (были у него ещё очень даже способные аколиты там, в Пограничном Мире). А может, удастся составить и полнокровную когорту, подобную той, что водил когда-то Капитан Алых Воителей Эндар по Дорогам Миров, в сто шестьдесят девять боевых единиц? Нет, это вряд ли… Но почему хотя бы не помечтать?

А пока Лесной Маг откровенно маялся, лавируя между четырьмя претендентками на его рыцарскую руку и отважное сердце (словосочетания, почти всегда звучащие анахронизмом в Мирах эсков). Оставаясь верен себе и своим склонностям и привычкам, Властелин успел окунуться в тантрическое блаженство со всеми четверыми, однако окраска этих интрижек оказалась совсем не льстящей самолюбию Янь. Честно-то говоря, самолюбие скорее потешили Валькирии, а не Катри, поскольку нельзя было сказать, кто же кого добился, и кто над кем одержал победу. Если бывший Капитан Алых чего и достиг, так это только того, что теперь ни одна из Владычиц не смогла бы заявить о своём первенстве в борьбе за его благосклонность. А ведь после выравнивания структуры Королевства не было больше доменов первого и второго ряда, доменов-сюзеренов и вассальных доменов – по численности Магов домен Анэки или Дагги ничуть не уступал домену Хетты или самой Кариссы: Закон Магической Симметрии.

Единственное, что отличало Звёздную Королеву, – это её титул да наличие довольно многочисленной отборной личной гвардии. Симметрия сбалансированной структуры может быть нарушена сторонней величиной, каковой могли стать Викинги Властелина, и гвардия Кариссы играла роль противовеса – сама Королева, в отличие от некоторых, совсем не спешила затащить своего «друга» на брачное ложе.

А Катри рвался домой, в Пограничный Мир, хотя всё яснее понимал, что независимости ему не дадут и в покое не оставят. Его мечта о независимом Сообществе Свободных Магов (неважно, какого цвета – белого, серого, крапчатого) рушилась на глазах. Мудрый Дракон был прав – есть предельные рамки, за которые не выскочишь. Эндар устал лавировать между Владычицами, для которых он был всего лишь инструментом для завоевания и удержания власти да постельной игрушкой. Надоело! А что он может сделать? Войны не только со всем Королевством, но даже с одним доменом, с любой фратрией ему не выиграть – он просто положит всю свою дружину Викингов и всех Молодых Магов плюс всех учеников-аколитов. Конечно, Хранительницы умоются своей драгоценной голубой кровью, но в итоге…

Бежать? Бросить полюбившийся ему Пограничный Мир, где у него родилось столько детей, и где в него, Властелина, так верят?

Сделаться вассалом под могучей дланью Королевства Шести Доменов со всеми вытекающими отсюда ограничениями на магию, опережающую естественный ход событий? Да кто, в конце концов, установил этот самый естественный ход событий? Кто присвоил себе право решать, что своевременно для Пограничного Мира, а что преждевременно? Вечнотворящий Разум? Да для него один-единственный Мир исчезающе малая величина! Скорее всего, всё это дело рук одуревших от жажды власти Голубых Амазонок, гордо именующих себя Хранительницами Жизни. Если хранить Жизнь означает вечно вести её на помочах, то да, с этим делом наши воспитательницы справляются вполне. А вот если дать чуть больше свободы (пусть даже малыш пару раз споткнётся или расквасит нос, не смертельно), так это сразу классифицируется как Нарушение Равновесия!

Порой Эндару хотелось самому закрутить какую-нибудь лихую интригу: например, стравить в смертельном поединке Ирэа и Даггу с твёрдым обещанием жениться на той, которая принесёт к его ногам в качестве свадебного подарка голову другой. А после этого силами двух доменов, да его Янтарных, да Молодых Магов Пограничного Мира развязать настоящую гражданскую войну и развалить всё Королевство Шести Доменов к Хаосу в пасть! Раскрыться до конца, пустить в ход Абсолютное Оружие и дремлющий в Храме Хурру в Хамахере Орб Силы… Никогда за миллионы лет не было в Познаваемой Вселенной Королевств Звёздных Владычиц, и вдруг они пошли плодиться, как поганки после ливня! Это ли не Нарушение Равновесия? Да, такое было бы сладко…

Вот только Карисса достаточно умна, чтобы позволить двум Владычицам зарезать друг друга ради сомнительной перспективы заполучить в мужья неизвестно кого – она же прекрасно понимает, чем это может кончиться. А Властелину с его силами не выстоять даже против гвардии Королевы – там как минимум вдвое больше Магов (и каких – отборных, не чета его аколитам!), чем он сможет наскрести со всеми своими ополчениями. Но что же всё-таки делать? Полное ощущение петли-удавки на шее (вроде той, что в поединке пустил в ход Торфин)… Естественно, все эти крамольные размышления Эндар вёл только лишь под двойным, а то и под тройным слоем магической защиты, дробя их к тому же на мелкие бессистемные осколки.

И всё чаще вспоминалась Натэна, и её амулет теплел в ладони эска-беглеца.

И оставалось ещё одно крайне интересовавшее Катри обстоятельство: кто же всё-таки обратился к нему после его победы над Торфином?

– Я никогда не думала, что мы с тобой так встретимся, Эндар…

Натэна? Но они виделись с ней относительно недавно, после разгрома отряда Чёрных, когда дочь Тенэйи предупредила своего былого возлюбленного о том, что Инь-половинка амулета становится опасной из-за попавшего в неё Яда. И потом, с чего бы Натэне проявлять столько удивления? Да и голос не слишком походил на её голос…

Аэль? Абсолютно невероятно. Что ей здесь делать, да и как Алая Целительница могла здесь очутиться? Разве что шла по следу Иридия… Но тогда почему она не позвала Эндара ещё раз? Нет, не похоже… Но тогда кто, кто мог окликнуть его по настоящему имени? Это мог быть только кто-то из его очень старых знакомых. И почему эта таинственная незнакомка молчит вот уже столько времени? Эндар терялся в догадках и ждал – больше ему ничего не оставалось делать.

Тёплый, живой, мягкий ветер порывами проносился по теснившимся под балюстрадой небольшого дома-виллы деревьям. На мраморной террасе в глубокой задумчивости стоял эск по имени Эндар (или Хан-Шэ, или Катри, или Властелин, или Неведомый) – у этого Мага было много имён, полученных им в самых разных Мирах Познаваемой Вселенной. Но всё-таки кто-то здесь хорошо знал его первое магическое имя.

Большинство его воинов – Золотых Викингов и Молодых Магов – расположились внутри уютного строения, расслабляясь и медитируя – отдыхая в излюбленном стиле Магов. Некоторые бродили поодиночке и парочками среди кустов, невысоких деревьев и густой травы, занятые древнейшей игрой жизни – любовью – под призрачным светом двух лун этого Мира, зелёной и голубой, но большая часть дружины была настороже, прекрасно понимая, что оказываемое им Голубыми Хранителями гостеприимство скорее всё-таки враждебное, нежели дружелюбное.

Катри стоял на балюстраде в одиночестве, в который раз пытаясь получить ответ на кажущийся неразрешимым вопрос: «Что же всё-таки делать?».

Порыв ветра повторился, зашептала листва, и тут вдруг Эндар понял, что рядом с ним есть кто-то ещё – и не из его окружения. Деревья внизу кланялись ветвями, но вот одно из них… Да, конечно, это существо сродни зелени леса, однако это не растение!

Одним движением Маг оказался рядом с загадочным созданием и ощутил биение Разума под пышной лиственной кроной. Фея? Нет – эскиня! А цвет…

– Кто ты, и что ты здесь делаешь? – вопрос упал резко, как удар меча.

Молчание, а потом негромкое:

– Ты заблудился в лесу ласковых женских рук, Эн, и вряд ли помнишь даже моё имя, хотя когда-то ты предлагал мне брачный союз…

Опала листва, тонкие ветви обернулись волной густых светлых волос, и прямо в душу Мага в упор взглянули пронзительно-знакомые зелёные глаза.

– Шоэр! – полувыговорил-полувыдохнул ошеломлённый Эндар. – Так это была ты, тогда, на арене Энтераона…

– Я, Неведомый Маг. Не скрою, мне приятно, что ты вспомнил меня, хотя я всего лишь одна из тех тысяч Инь-созданий, с кем ты делил ложе любви за эти долгие годы. Раз уж ты меня не забыл, то позволь мне называть тебя так, как я привыкла делать это давным-давно, чуть ли не сотню кругов тому назад…

– Я никогда не забывал тебя, Шоэр. А ты, Инь-Ворожея, должна понимать разницу для мужчины между женщиной и Женщиной. И конечно, называть меня ты можешь так, как тебе хочется – как ты привыкла. Но как ты здесь оказалась? – от изумления, вызванного столь неожиданной встречей, Эндар оправился с похвальной – даже для эска – быстротой.

– Это довольно долгая история, но я изложу её вкратце, потому что времени у нас – у тебя – очень мало. Вам всем надо бежать, так как наконец-то сёстры пришли к соглашению, и с тобой решено покончить. Нельзя дурачить одновременно такое количество Инь-Магов, Эн.

– Погоди, откуда тебе это известно? И вообще, ты так и не ответила, как ты…

– Всё очень просто – и очень сложно, Эн, как вечная борьба между Жизнью и Смертью, Добром и Злом. Я шла своей Дорогой Миров, я сеяла семена Жизни. Помнишь Третью планету Жёлтой звезды на окраине Галактики, где мы с тобой встретились? Твоя синтагма гонялась за шайками Пожирателей, а наши листья бережно лелеяли и пестовали привитый там Разум. Тогда нам улыбнулась большая удача: на той планете был создан Человек Настоящий, совсем не похожий на своих обезьяноподобных сородичей, которые были только пробными ступенями Эксперимента Посева. Славное было время! Потом… – она помолчала. – Потом была работа в других Мирах, когда удачная, когда не очень. Мироздание поистине необъятно, Эн, и почти везде в нём найдётся место для Жизни и для Разума. Только вот и эта Жизнь, и этот Разум слишком часто получаются очень-очень разными… Потом я стала Опорой ветви