…Откуда берутся в неведомых глубинах Души Носителя Разума – пусть даже и прошла Душа эта долгий путь по Кругам Перевоплощений, очистилась и возвысилась, приблизившись к Конечному Совершенству, – эти мрачные, зловещие тени? Где, в каких укромных закоулках таились они до поры, выжидая и дожидаясь своего часа, часа торжества? Какой же дьявольской силой обладают эти тени, коль скоро способны они подчинить себе полностью Бессмертную Душу и заставить существо, телесную оболочку, в коей обитает Первичная Матрица в данный отрезок Всемогущего Времени, преступать все законы, на которых зиждется Мироздание?

И творится Зло, и переполняется Чаша, и нарушается Равновесие. И приходит воздаяние за содеянное, и тянется кара по всей цепи дальнейших воплощений, и мучаются те создания (и те, кто рядом с ними) – неважно, в каком из бесчисленных Обитаемых Миров, – в которых снизошла в сладкий миг зачатия неприкаянная и мятущаяся Душа.

Созидать гораздо труднее, нежели разрушать; и долог, и труден путь к вершине – и так легко, быстро и просто катиться вниз, напрасно пытаясь ухватиться за что-нибудь, дабы замедлить и остановить стремительность падения. Тщетна надежда избежать возмездия, но снова и снова обманываются желающие быть обманутыми, – наказание ждёт кого угодно, но только не меня! – и снова ступают на зыбкую тропу кажущегося всевластия. Во все времена, во все века, у самых разных, зачастую неописуемо странных по облику своему рас – будь то эски, люди, эххи, бестелесные сущности и иные прочие, коим несть числа, – самым сладким – и самым страшным! – лакомством всегда была Власть.

Различен масштаб этой власти – от вожака дикой стаи полузверей до Звёздной Владычицы, – различны возможности и пределы влияния на окружающий мир – и в первую очередь, конечно, на себе подобных, – но суть – суть остаётся неизменной. Как в капле воды бессчётное число раз повторяется океан, как солнечный луч дробится на множество в осколках разбитого зеркала, так и неуёмное желание властвовать – на каждом уровне своё – схоже для всех Разумных. Атаман мелкой разбойной шайки сам для себя не менее велик, чем Властитель Хам-а-Хери, пиратский капитан мнит себя владыкой всех морей. Но зыбка и неопределённа граница – своя для каждого…

Король идёт воевать соседей, расширяя владения (зачем?), плетутся интриги вокруг трона. Диктаторы подчиняют своей воле целые народы и бросают их в пламя бессмысленных войн, дикие полчища кочевых племён стирают в безжизненный прах цветущие страны. Гномы бьются насмерть с эльфами и орками – просто потому, что те другие и не признают их законов, – полуразумные древесные создания воюют с тварями каменными, галактиане навязывают свой путь развития обитателям иных планет. Маги испепеляют целые Миры, осмелившиеся предпринять что-либо против ниспосланной им воли Высших, Звёздные Владычицы, пользующиеся почти неограниченной властью в пределах своего домена, грезят о королевствах (зачем?).

Атрибуты Власти многоразличны: почитание, обожествление, признание всеми теми, кто ниже, неоспоримой неординарности того, кто выше. Иногда же всё гораздо примитивнее: достаточно лишь обладать чем-то, чего нет у других, пусть даже эти предметы, вещи или права не несут в себе никакой реальной ценности – так, фетиш, и не более того. Погоня за Властью зачастую слаще самой Власти и почти всегда отнимает у Носителя Разума весь отмеренный ему срок бытия в данном воплощении – долгий ли, краткий ли. Так бывает, когда мужчина добивается любви женщины – жизнь его, случается, гораздо насыщенней и ярче до того, как вершина покорена, а не после того. Что это есть такое? Предначертанный Рок? Забава Вечнотоворящего? И даже Серебряные Познающие не ведают ответа…

ГЛАВА ПЕРВАЯ. НА ВЕРШИНЕ ВСЕГДА ДУЮТ ВЕТРЫ

Над Хамахерой тихо дышала тёплая ночь. Эндар стоял у высокого стрельчатого окна, плавно скруглённого и заострявшегося кверху, – типичный стиль местной архитектуры. Спальня – его собственная спальня в его собственном дворце – всецело отвечала понятиям роскоши, принятым в Пограничном Мире: покрытый разноцветной мозаикой пол, громадных размеров ложе под пышным балдахином, с белоснежным льняным бельём и набросанными вокруг шкурами хищных зверей. Украшенные росписью стены – сражения и эротика, – высокие стенные зеркала в серебряных рамах, бронзовые напольные светильники – сейчас их пламя отдыхало – в форме обнажённых женских фигур. В полу посередине спальни был устроен бассейн с морской водой, подаваемой сюда по трубам, подведённым к мраморным статуям четырёх морских змеев, – водяные струи били из разверстых пастей чудовищ так, что днём, когда в покой пробивались солнечные лучи, над поверхностью воды в бассейне дрожала радуга.

Катри мог позволить себе краткий отдых – первая часть его замысла была успешно претворена в реальность. Пограничный Мир подвластен Магу – всецело. Властитель и Король, Хурру и Видящие превращены в покорных вассалов, причём противостоящих и соревнующихся – так надёжнее: свет неотделим от тени, холод от тепла, жизнь от смерти. Любые весы должны быть уравновешены, иначе одна из чаш перевесит, и кто тогда скажет наверняка, к чему это приведёт?

Дворец для Лесного Мага, светоча мудрости, победителя Детей Пустыни и пиратов Дальних Морей, и прочая, и прочая, был выстроен за время отсутствия Катри. Выстроен быстро и красиво – по возвращении Эндар испытал чувство приятного удивления. Конечно, он мог бы сотворить себе жилище и сам – магией, действуя по многовековой привычке, – однако то, что для него трудились в поте лица тысячи разумных, подгоняемые почитанием его власти и страхом перед его властью, было новым, неожиданным и …приятным. Да, да, приятным! Приятным! Всю свою прежнюю жизнь, исполненную долга и вечной борьбы, эск провёл где-то в горних сферах, лишь изредка скользя безразличным беглым взглядом по суете бесчисленных Обитаемых Миров. Что ему было до них! А оказывается…

Приятным было и то, что всё во дворце делали живые слуги и служанки – его, Катри, слуги. Да, магия легко предоставила бы ему всё необходимое, но подвластные тебе люди, такие же Носители Разума, хоть и юного ещё… Магу приятно было наблюдать за проворными движениями рабов, менявших блюда и напитки во время пира, который состоялся в его новом жилище сразу по возвращении Катри из Великой Пустыни, – это было то ли новоселье, то ли чествование победителя, то ли всё вместе взятое. Приятно было наблюдать за гибкими телами девушек-танцовщиц, плавно двигающимися в такт тягучей завораживающей музыке, – сознавая при этом, что их красота также принадлежит ему, эску по имени Эндар.

И этой ночью постель ему грели сразу четыре молодые красавицы – две светловолосые танцовщицы-хамахерийки и две бывшие наложницы из гарема Князя Песков, смуглые, с длинными чёрными волосами и чуть раскосыми глазами. Законная добыча победителя – нравы средневековья просты и незатейливы. Измученные ненасытной любовью Мага девушки крепко спали, свернувшись тёплыми клубочками на огромном ложе.

Эндару доводилось и раньше подчинять себе магией разумы обитателей Юных Миров – коль скоро в этом возникала необходимость. Например, если действия этих самых разумных представляли собой в известной степени помеху, или для их же собственного блага (в понимании самого Мага), или как в том полузабытом случае с Лю. Но всегда (за исключением спасения Лю) Алый воздействовал на них точно так же, как на любую неразумную стихию, сила которой вдруг встала поперёк его, эска, дороги, не испытывая при этом никаких иных чувств, кроме ощущения правильности своих действий. Человек защищает своё тело от холодного ветра или дождя – это же так естественно!

И никогда до сего времени не посещало Мага наслаждение от понимания своей власти – обитатели Пограничного Мира признали в нём посланника сил почти божественных; и аура всеобщего поклонения ласкала и нежила. Эндар и не предполагал, что такое может настолько ему понравиться. Впервые Катри испытал подобное, когда вошёл в главные ворота столицы, возвращаясь с Юга, – его встречали толпы, он шагал по цветам, которые летели со всех сторон ему под ноги. Хотя нет, это был уже второй раз. Первый – это когда Эндар вместе с Хауром сошли с борта крейсера в гавани Хамахеры после взятия Шемреза. Да, именно тогда он действительно впервые вкусил пряной ауры ликования, восхищения и преклонения, центром которого был Маг по имени Эндар (или Катри – имя не имеет значения).

А пиршество удалось на славу, хотя оно совсем не походило на тот памятный Пир Победителей во дворце Владычицы Тенэйи, где всё и вся пронизывала тончайшая паутина высокого волшебства. Застолье в Хамахере, очень быстро перешедшее в разнузданную оргию, поражало первобытной яростной жаждой наслаждений и простотой нравов Юного Мира.

Хмельное лилось рекой в прямом смысле слова – струйки тонких изысканных вин, перемешанных с грубым пивом, стекали со столов на пол, образуя разноцветные лужи. Мясо жареной целиком дичи резали извлечёнными из-за поясов кинжалами или просто рвали руками. Упившихся гостей бережно оттаскивали в специально отведённые для этого укромные уголки под надзор бдительных слуг, где перепившие мирно почивали сном праведников. Под ногами со звоном катались пустые чаши и кубки, путаясь под ногами снующих рабов.

Пару раз вспыхивали рождённые опьянением беспричинные ссоры, даже сверкала сталь обнажённых клинков, однако казавшееся неизбежным кровопускание умело предотвращали дюжие воины, задачей которых как раз и являлось не допустить превращения пиршества в побоище. Драчунов утихомиривали отработанным способом – принудительно напаивая их до полного бесчувствия.

Приглянувшихся молоденьких служанок, имевших на соблазнительных телах минимум ткани, брали прямо тут же, между низкими столами тяжёлого дерева, на устилавших пол коврах. Сопротивление девушек жадным рукам было наигранным и являлось частью традиционного ритуала – женщины полностью принимали правила грубой игры мужчин. Выкрики, визг, звон бокалов, примитивная музыка – всё сливалось в единый многоголосый шум, оглушающий и возбуждающий одновременно.

Среди всеобщего разгула только трое не потеряли головы: сам Катри, Верховный Жрец Храма Хурру и Властитель Хамахеры – Хаур-Волк.

Осторожность давно уже вошла в кровь и плоть Эндара и особенно обострилась здесь, в Пограничном Мире. Вселившись в свой новый дворец, Катри первым делом просмотрел его стены – и то, что за стенами. И без всякого удивления он обнаружил несколько тайных ходов, берущих начало в городе, среди запутанной паутины кривых улочек предместья, и заканчивавшихся в разных помещениях дворца перед плитами стен. Плиты эти имели свойство отодвигаться, стоило лишь особым образом и в определённом порядке нажать на несколько выступов – как снаружи, так и изнутри.

Лесной Маг ничего не сказал о своём открытии Властителю – не бывает ручных волков. Он просто завалил все ходы поплывшей по его воле землёй – причём в трёх случаях вместе с засевшими в потаённых проходах соглядатаями. Несчастные не успели даже вскрикнуть, когда на их головы рухнул потолок, а стены сомкнулись, словно беспощадные объятия удава. Что ж, иллюзий питать не стоило: хищник остаётся хищником – он не преминёт укусить кормящую его руку, представься на то возможность. Иного от средневекового владыки Эндар и не ожидал.

Сканирование разумов аколитов Храма, напротив, не выявило ничего подозрительного. Верховный Хурру всецело был поглощён тайнами Высшей Магии, самый краешек завесы над которыми приподнял перед ним Вышедший-из-Леса. То же самое относилось и к Видящим, хотя не стоило забывать – способные ученики перенимают знания очень быстро. Однако сейчас Катри в основном занимали две вещи, тесно связанные между собой.

Первое – это тот знак, который своей собственной смертью послал в Неведомое Князь Песков. Впрочем, почему же в неведомое – в очень даже ведомое. Крик умирающего Сердца Пустыни предназначался Разрушителям, и они его услышат в самое ближайшее время – если уже не услышали. И чёрные эски придут – вопрос только в том, сколько времени осталось до начала нового вторжения Несущих Зло, и какими силами это вторжение будет предпринято; а в том, что оно неизбежно, Эндар ничуть не сомневался.

И второе, являющееся следствием первого: воспитание и обучение собственных магов-бойцов, совокупную силу и умение которых можно противопоставить Чёрным, и на кого Катри смог бы опереться. У Алого Мага есть почти сотня избранных из числа Хурру и Видящих – избранных лично им. С учётом неизбежной отбраковки Катри мог рассчитывать на несколько десятков аколитов-учеников – уже в скором будущем. Вот только не стоило до конца доверять местным магам и вкладывать в их руки слишком мощное оружие: ведь он, Лесной Маг, был и остаётся чужаком и пришельцем, могущественным, но оттого лишь более опасным. В данной ситуации не стоило пренебрегать и прямым воздействием на разумы новообращённых, а то и на их Первичные Матрицы. Хотя последнее достаточно трудно – это потребует значительных затрат Силы и наверняка вызовет заметные возмущения в магическом фоне Пограничного Мира. Однако необходимый и оправданный риск приемлем – на него придётся пойти. В конце концов, Катри неизбежно предстоит столкнуться с кем-то из Магов Высших Рас. Одному ему не устоять – значит, нужны помощники. Аксиома.

Катри постоял у вырезанного в камне оконного проёма ещё несколько минут, рассеянно скользя отдыхающим взглядом по укутавшей город тьме, – ничто так не очищает разум, как созерцание Тьмы. Затем эск повернулся и, ступая босыми ногами по тёплой мозаике пола, приблизился к ложу. Немного помедлил, прислушиваясь к сонному дыханию наложниц, потом освободился от тяжёлого халата – мягкая ткань послушно соскользнула к ногам. Протянул руку, откинул тонкое одеяло, укутывающее лежавшую ближе к краю постели женщину, и коснулся пальцами её тонкой шеи и нежной кожи плеча. И даже не просыпаясь, дочь Пустыни, не так давно ласкавшая повелителя Песков, ответила на прикосновение нового Властелина и покорно потянулась всем телом навстречу его горячим ладоням.

Деятельность, новая деятельность захватила Катри.

Впервые за сотни лет он делал что-то не диктуемое ему обязанностью, обстоятельствами или полученным приказом. Сфера его самостоятельности, область принятия решений и мера волеизъявления всегда оставалась ограниченной кем-нибудь или чем-нибудь. Он был независим только в очень узком диапазоне, относящемся к тому, как именно наилучшим образом выполнить стоящую перед ним задачу – быстрее, качественнее и с минимальными потерями (если дело касалось боевых действий). Впрочем, Истребители Зла испокон веку выполняли только боевые задачи – за редчайшими исключениями. Отнюдь не ему, эску по имени Эндар, принадлежало право решать, является ли встреченная на Дорогах Миров форма разума (или стихия) враждебной, таит ли она в себе определённую опасность (если да, то какова степень этой угрозы?), и какие действия следует предпринять для ограничения или же ликвидации данного фактора, возмущающего вселенское равновесие. За непреложное принималось то, что Орден Алых Магов-Воителей есть разящий меч Вечнотворящего, направляемый Его Волей и неподдающимся пониманию простых смертных (пусть даже долгоживущих эсков) Вселенским Сознанием.

Однако Эндара всё чаще и чаще посещала мысль, что легионы Ордена посылает в бой не столько воля Высшего Разума, сколько решения Совета Магистров. Нет, конечно, Магистры действовали в рамках общевселенских норм и понятий Добра и Зла, и всё-таки… Скорее всего, даже в этом случае, даже для Магов Высшей Расы срабатывал неумолимый закон: всякая власть претендует на то, чтобы считаться таковой от Бога, и никак иначе. Дракон-то, похоже, был прав…

Здесь, в Пограничном Мире, на Катри было наложено одно-единственное ограничение: он должен просто-напросто выжить и устоять перед более чем вероятным натиском превосходящей магической силы с тем, чтобы и далее иметь возможность жить так, как ему хочется. А надо сказать, что жизнь в статусе почти Бога – или, во всяком случае, единственного неоспоримого Властелина всего этого Мира, – пришлась бывшему командиру когорты Алых Воителей весьма по вкусу. И Эндар учил настоящему владению магией своих аколитов – Хурру и Видящих.

Обучение новых Магов у всех Высших Рас длилось десятилетиями; этим занимались многочисленные Наставники, прошедшие придирчивый и скрупулёзный отбор на право учить других – тем более учить такой тонкой и опасной вещи, как Высшая Истинная Магия. Одного природного дара неофита было явно недостаточно – алмаз становится ограненным бриллиантом лишь под руками настоящего мастера. А кроме того, получивший Знание становился величиной вселенской сам по себе, поскольку обладал теперь огромным потенциалом – как созидательным, так и разрушительным. Чрезвычайно опасно передать подобное сокрушительное умение тому, кто не готов совершенством духа принять и достойно нести столь тяжкую ношу. В долгой-долгой истории Мироздания прецеденты имелись…

Десятилетий у Катри не было. По самым оптимистическим прогнозам, он располагал на два порядка меньшим временем. Не было у него и штата опытных учителей, поднаторевших в своём ремесле. Да и сам Эндар вряд ли мог похвастаться тем, что он доподлинно постиг все сокровенные тайны магии – хотя бы в той мере, в какой они подвластны его Расе. И, конечно, не имелось почти никакой уверенности в том, что все избранные окажутся достойными павшего на них выбора. Однако иного выхода у Лесного Мага не оставалось.

Эндар даже не подозревал наличия у себя таланта учителя, но оказалось, что он есть. Кроме того, имелись три важных обстоятельства, помогавшие эску. Во-первых, Катри совсем не ставил перед собой задачу сделать даже из наиболее талантливых аколитов полноценных Магов с большой буквы. Ему прежде всего нужны были помощники, способные эффективно черпать Силу, а он, Катри, сам сумеет найти этой подготовленной Силе должное применение. Обучение только этому аспекту магии – пусть даже вкупе с умением активировать самые нужные заклятия первого уровня – не требовало столь значительного времени, к тому же ограничение магических знаний в известной мере снижало риск нежелательных последствий. Во-вторых, Пограничный Мир оказался невероятно щедр на природную магию, и способности здешних магически одарённых людей существенно превосходили таланты, присущие рождённым в любом из ранее ведомых алому эску Миров – исключая, конечно, его сородичей. Ученики Лесного Мага впитывали знания с той же скоростью, с какой песок Великой Пустыни всасывает скупые капли редких дождей – степень их восприимчивости изумляла и даже настораживала. И наконец, в-третьих – Орб Силы.

Все занятия проходили в Храме Хурру, а Эндар ещё в самое первое своё посещение подземелья, в оглушительный миг возвращения памяти, смог оценить исполинскую мощь, скрытую под серой морщинистой кожей шаровидного артефакта. Орб помогал, и помощь его была поистине неоценимой. Магические потоки, пронизывающие Познаваемую Вселенную, перемешивались с таинственными эманациями артефакта, ласкали и нежили в своих струях разумы магов-учеников, поддерживая их и делая гораздо более восприимчивыми к тому, что именовалось таким кратким, но в то же время таким ёмким понятием «магия».

Причём, похоже, Орб действовал по собственному усмотрению (стихийно?), и мотивы его действий представлялись совершенно непонятными. Но ведь не обладала же темпоральная бомба разумом? Как ни странно, вопрос этот всё более и более занимал Катри, несмотря на массу иных нерешённых вопросов. Именно поэтому одним из первых практических применений полученных его аколитами знаний явилось творение Заклятия Познания – совокупного.

Эндар помнил о поручении Серебряного – амулет Епископа висел на его груди рядом с амулетом Натэны. Более того, учитывая очень высокую вероятность повторного визита чёрных эсков в Пограничный Мир, Катри даже рассчитывал на помощь Всеведущих – в обмен на вожделенный артефакт. Однако что-то мешало Эндару вызвать Познающего немедля, а Воитель привык во многом полагаться на своё чутьё – эта привычка не раз выручала его на Дорогах Миров. Так и не разрешившиеся сомнения по поводу искренности посланца Адептов Слияния отнюдь не подталкивали Властелина к поспешному и недостаточно обдуманному шагу.

Во всяком случае, спешить не следовало. Серебряные эски способны перемещаться по измерениям очень быстро, и Катри полагал, что успеет воззвать к Епископу, коль скоро будет в том необходимость. И уже самые первые результаты прощупывания Орба Силы подтвердили правильность решения не торопиться с обращением к Магам-Всеведущим – Эндар почувствовал присутствие Таинственных.

Если дни Эндара всецело были заняты магической работой в гулком подземелье Храма, в потоках Силы, струящейся от Орба, то ночи и те немногие часы отдыха в праздники, которые он предоставлял своим аколитам, – они не могли, подобно самому Катри, восстанавливать силы энергетически, напрямую, хотя учились усердно и вплотную приблизились к этому умению, – он использовал по-другому. Свободное время Мага полностью занимали женщины.

Эндар давно уже скорректировал тот стихийно сформировавшийся невзрачный облик, в котором он попал в Лес. Алый эск вернулся к привычному для него виду своей биологической оболочки – к обычному для Магов-эсков образу нестареющего мужчины в расцвете сил. Так было удобнее, словно Алый вновь надел излюбленную повседневную одежду. Позаботился он и о собственно одежде как таковой. Носить традиционное боевое облачение Воителей Эндар не стал – ни к чему переносить в новую жизнь черты прошлой. Не нравились Катри ни пышные наряды придворных Хаура или Короля, ни хламидоподобные длинные мантии-плащи жрецов Храма Хурру, ни ритуальная одежда Видящих. Он создал для себя нечто среднее, эклектичное и функциональное: куртка наподобие курток Технодетей поверх лёгкой кольчуги из абсолютного металла и свободные штаны, заправленные в мягкие сапоги – похожую обувь носили Дети Пустыни. Оружие являлось необходимым атрибутом, деталью костюма средневековой знати, поэтому Эндар счёл нужным обзавестись постоянным мечом, лёгким и чуть изогнутым.

Конечно, Маг не был бы Магом, если бы уповал только на полосу стали, пусть даже и выкованную мастером. Крохотный кристалл, помещённый в рукояти клинка, отнял у Катри добрую толику сил и времени, однако работа того стоила. Меч сделался истинно магическим оружием – многомерным и всесокрушающим. Кристаллическая песчинка была уменьшенной копией перстня Ведущего или браслета Капитана (или даже ГАЭ галактиан) и выполняла те же функции – функции материального усилителя мыслеприказа, касающегося непосредственно меча. Выполняя волю владельца (излишне уточнять, что им мог быть только сам Эндар), потоки знергии-Силы текли вдоль лезвия и позволяли оружию рассекать практически любую преграду – естественно, до известных пределов знергозатрат. Теперь не было необходимости творить клинок в ходе боя – как в той памятной схватке с чёрной эскиней в гиперпространстве, – да и требования моды Пограничного Мира соблюдались.

Биологическая оболочка – физическое тело – является очень важной составляющей многомерной сущности сверхсущества, и дело отнюдь не в сентиментальных воспоминаниях об изначальном облике далёких предков. Отправная точка воплощения и вместилище Души, физическое тело было основой всей пирамиды Тонких Тел. Маг-эск мог принимать почти любой облик, мог даже сбрасывать органическую оболочку при пребывании во враждебной органике среде, но всегда возвращался в повседневной жизни к привычному для всех эсков состоянию-образу. Слишком многое связано с физическим телом, в том числе и таинство сотворения новой жизни. Поэтому-то Эндар и вернул себе своё привычное тело, как только пробудившаяся память позволила ему это, вернул со всеми знакомыми чертами и со старыми шрамами. Зачастую материальная оболочка причиняла массу неудобств, но она же служила и источником наслаждения бытиём. Недаром в каждой реинкарнации Первичная Матрица – Душа – вновь и вновь нисходила в физическое тело.

Женщины всегда занимали много места в мыслях и поступках Эндара – это отмечали и Хэнэр-шо, и Серебряный Епископ, и даже, вероятно, Командор Аргентар, – просто у Ведущего, а потом у Капитана Ордена Алых Воителей никогда не хватало на них времени. И вот теперь, здесь, в средневековом Мире, где беглый Маг достиг вершины власти, Эндар дал волю своим склонностям (или это были всего-навсего древние инстинкты?).

Человек не так далеко ушёл от зверя, как это кажется на первый взгляд. Эск продвинулся несколько дальше за многие тысячелетия совершенствования реинкарнирующихся Душ, и всё-таки первобытное нутро запрятано не так глубоко, как принято считать. Просто в нормальной, привычной для Магов Высших Рас жизни, регламентированной, упорядоченной и подчинённой строгим понятиям Долга и Предназначения, для полуживотных проявлений остаётся не так много места. Плюс жёсткая внутренняя самодисциплина и понимание того, что ты обладаешь такой мощью, которая способна обратить в прах всё и вся, лишь только дай ей волю и ослабь туго натянутые вожжи. Да и сами внутриобщественные отношения в магических сообществах эсков построены таким образом, что незримо и ненавязчиво (на первый взгляд) держат под эффективным контролем любые нежелательные поступки своих членов. Что же касается мужчины и женщины…

Первейшая цель и задача существования двух начал Инь-Янь – воспроизводство жизни – отступила на второй план. Теоретически неограниченный срок бытия в данном воплощении (если не иметь в виду причины, вызывавшие Уход), исчезновение болезней, регенерация любых органов телесных оболочек, громадная степень возможности влиять на окружающий мир в желаемом направлении – всё это привело к резкому снижению рождаемости, ослаблению семейных уз и ликвидации той торопливости, которая вечно подстёгивала предков. Для них ситуация складывалась просто и однозначно – надо успеть дать продолжение роду, пока не исчезла гибкость и яркость молодости и не сменилась дряхлостью и увяданием. Особенно уязвимыми были женщины: ведь их основное оружие в вечной войне полов – красота – в наибольшей степени подвергалось разрушительному воздействию времени. И так длилось веками и тысячелетиями – достижения науки и медицины позволяли добиться лишь определённых количественных изменений и улучшений. Магия изменила жизнь эсков качественно.

Нет, любовь – этот ярчайший и прекраснейший из цветов Вселенной – не исчезла. Она лишь трансформировалась, точнее, освободилась от наложенных на неё пут необходимости и сделалась действительно свободной. Право выбора не ограничивалось более ни чем: ни условиями бытия, ни законами продолжения жизни, ни даже самим временем. Обоюдная симпатия, даруемое друг другу физическое и духовное наслаждение, родство душ в широком смысле слова – это и только это сделалось доминирующим фактором, определявшим отныне всё происходящее между Инь и Янь.

Дремали где-то глубоко-глубоко древние рудименты подавляющего мужского начала и покоряющегося женского, но те времена ушли безвозвратно. Маг-эск – неважно, он или она, – оставался в одиночестве только тогда, когда это совпадало с его внутренним настроем и желаниями. Спешить куда-то, торопиться в чувствах и принимать желаемое за действительное, зачастую обманывая себя, не было теперь никакой нужды. А если учесть, что в чародействе женщина оказывалась (как правило) сильнее – и Звёздные Владычицы яркий тому пример, – то становилось понятным: стереотип господина и наложницы канул в Лету.

Нельзя сказать, что все мужчины приняли такую данность с великим восторгом (пусть даже не полностью отдавая себе в том отчёт), но с реалиями нового времени нельзя было не считаться. Быть может, поэтому те же Алые Воители с удовольствием заводили романы с женщинами юных рас, зачастую предпочитая их эскиням, – древняя окраска таких любовных историй тешила никуда не исчезнувшее, а лишь отступившее и притаившееся мужское самолюбие. Первобытный охотник, самец-хищник не умер – ему просто не слишком уютно стало в мире, где Инь и Янь равны, где покорять некого, и где женщина вовсе не нуждается (хотя и в глубинах женских душ дремало древнее) в подчинении сильной руке победителя.

В Пограничном же Мире – как и в любом другом из населённых Юными Расами Миров – первичные законы никто ещё не отменял, чем Эндар и не преминул воспользоваться. Он стал здесь Властелином, и женское начало этого Мира тянулось к владеющему силой, властью и успехом непреодолимо – так кролик заворожено ползёт прямо в пасть удава, а мотылёк обречённо стремится на пламя свечи.

Катри всегда ценил женскую красоту, любил женщин и стремился к обладанию ими, но такой прыти, какая обрушилась на него здесь, он от себя не ожидал и был даже несколько озадачен проявившимися в нём способностями неутомимого любовника (причём совсем без злоупотребления магией сексуальной силы).

Эск менял за ночь пять-шесть подружек и очень скоро потерял счёт делившим с ним ложе. Они шли вереницей – юные девушки и зрелые красавицы всех населявших Пограничный Мир племён и народов: рабыни и аристократки, танцовщицы и жёны вельмож Хамахеры и Южного континента, храмовые жрицы и дочери знатных родов, уличные девки и пленницы из полудиких племён Леса и Пустыни, простолюдинки, на которых случайно упал взгляд Властелина, и полученные в качестве дани островитянки разгромленных и покорённых пиратских княжеств. Они были разные: смуглые и белокожие, светловолосые и с чёрными, каштановыми или рыжими волосами, отличавшиеся друг от друга цветом глаз и стройностью фигуры.

Лесной Маг проявил поразительную всеядность и аппетит, но только посмеивался над дошедшими до него слухами о популярной в народе шутке: Властелин, де, желает, чтобы через одно-два поколения всё население столицы моложе двадцати лет состояло бы исключительно из его прямых потомков. О любви речь не шла – Натэна, Шоэр, Аэль и прочие, даже Хоэ, остались где-то невероятно далеко, в другой жизни. А в этой жизни для Эндара важен был сам факт обладания женщиной, и ни о каком более-менее равноправном партнёрстве не могло быть и упоминания.

И главную сладость для Катри приносило не столько физическое наслаждение, сколько реализованное в полной мере стремление завоевателя. Ему доставляло искреннее удовольствие сознавать, что почти любая женщина этого Мира сочтёт за честь провести с ним если не ночь, то хотя бы несколько минут. А вот это «почти» составляло особый охотничий интерес – Маг выискивал (на этот раз пуская в ход имевшийся у него магический арсенал) тех редких, которые по каким-либо причинам отнюдь не горели желанием забраться к нему в постель. Добиться благосклонности такой упрямицы – не прибегая к магии подавления сознания! – вот на это действительно стоило тратить время и силы.