Маг бросился к оконному проёму и почти сразу отыскал (магическим зрением, простое было бы бессильным) на тёмном фоне неба, среди россыпи звёзд и обрывков ночных облаков, силуэт быстро удалявшейся громадной птицы. Понимание всего случившегося молнией сверкнуло в сознании, и так же мгновенно Маг бросил в ночь убийственное заклятье. Цепочка золотистых (таких красивых и безобидных на вид!) огоньков проворно перечеркнула темноту, дотянулась до крылатой тени, и… Звенящий крик разорвал тьму ночи, испуганная тишина отпрянула в стороны. В тёмном небе вспыхнул огненный клубок, закувыркался и с шипением рухнул в волны. Чёрная вода с плеском сомкнулась, и снова стало темно.
      Эндар отвернулся от окна и несколько мгновений смотрел на распростёртое на развороченном ложе мёртвое тело, такое красивое и совершенное. Затем он стремительно оделся, застегнул на бёдрах пояс с мечом и чуть прикрыл глаза — в спальню тут же торопливо вбежали двое вырванных из дрёмы стражей, недоуменно переводящих взгляды с неподвижной фигуры женщины на широкой смятой постели на мрачного Властелина с каменно-спокойным лицом, на котором лишь чуть перекатывались желваки на скулах.
      — Охранять! — коротко бросил Катри и направился к дверям, на ходу отдавая мысленные приказы воинам своего Отряда.
      Медлить было нельзя.
      На Властелина напали — он должен ответить.

* * *

      Они летели сквозь ночь. Впервые Эндар вёл свой отряд в жёстких реальных условиях, столь отличных от учебных. Его аколиты пробовали, естественно, летать самостоятельно, но всё это было несколько не то. И теперь Катри приходилось следить за правильностью сохранения строя и корректировать нарушения контура Заклятия Полёта, позволявшего Отряду перемещаться высоко в небе Пограничного Мира. Одновременно у Мага были и другие задачи: отслеживать возможное появление сторожевых заклинаний на их пути (а может, и чего похуже) и вовремя заметить присутствие посторонних разумов неподалёку. Кроме того, уже в пути чародей отправил послания Властителю: «Следи за Храмом Хурру. Не думаю, что они выкинут что-то неожиданное, но всё-таки. Мой дворец тщательно охранять до моего возвращения. Я скоро буду» и Верховному Хурру: «Проверь всех послушников Храма, особенно тех, кто пришёл не так давно — среди них есть враг (или даже не один). Следи за Властителем — он способен наделать глупостей. Я скоро вернусь». Теперь за тылы можно было не беспокоиться. Разделяй и властвуй — так, кажется?
      От совсем недавнего пренебрежительного отношения Лесного Мага к возможностям местных чародеев, а именно Видящих, не осталось и следа. Катри на собственной шкуре испытал, на что они способны. Куда там одуревшему от неразделённой любви бедолаге-водоносу с его змеёй! Вот это настоящее покушение, и какое! Великолепно спланированное и рассчитанное, с учётом всех особенностей и обстоятельств, с идеальным выбором единственного уязвимого места в непробиваемой магической броне Властелина. И теперь Эндар вёл свой Отряд так, как будто впереди их ждали по меньшей мере две сотни до озверения изголодавшихся Пожирателей Разума. Правда, создавать полный защитный купол вокруг летящего Отряда не было особой нужды — среда не враждебна биологии организмов его аколитов, но вот о невидимости, в том числе и магической, Катри позаботился. Обеспечивать исполнение вспомогательных заклинаний пришлось самому — все силы его воинов ушли на полёт и непрерывное пополнение запасов магической энергии. Что поделать, опыт приходит со временем, после неоднократного применения на практике теоретических выкладок. Поэтому Маг и не стал прибегать к телепортации — сложновато для начала, а предпочёл лететь. На обычный путь до Эдерканна на корабле морем времени не оставалось — врага, доказавшего свою опасность, следовало атаковать немедля. Нет, Эндар не сомневался в своих силах — тем более с такой поддержкой, как его Отряд (вот и будет им та самая проверка боем!), но совсем не собирался в ходе борьбы выжигать половину Южного континента. Хотя бы потому, что подобный выброс Силы наверняка обратит на себя внимание любознательных соседей из Высших Рас — тех же Хранительниц, например. А сопутствующие разрушения могут быть очень серьёзными, если Видящие успеют подготовиться к отпору. Крылатые маги прекрасно понимают, что их ждёт в случае поражения — на прощение, во всяком случае, рассчитывать никак не приходится. Но пока они ждут возвращения своих посланцев с бесценной добычей, а не падающего с неба неотвратимого возмездия за содеянное.
      Мысли Эндара были спокойны и холодны, как сталь клинка — так всегда перед боем держится Алый Воитель. Картина всего случившегося сделалась предельно ясной и чёткой: Маг был на волосок от гибели — и даже хуже…
      Конечно же, несчастная ведьма была полностью сделаннойтолько для того, чтобы послужить орудием для других, гораздо более умных, умелых и опасных. Скорее всего, она аколит Алтаря — наверняка Видящие, вынашивавшие идею сопротивления давно, просто не показывали всех своих учеников Катри, укрывшись за достаточно достоверным занавесом внешней покорности. Увлечение Властелина женщинами не составляло секрета для любого обитателя Пограничного Мира в любом его месте. Идея нанести удар в момент оргазма, когда Маг меньше всего ожидает какой бы то ни было угрозы, была единственной, которая могла бы увенчаться успехом. Соответствующие заклятья тонко и грамотно наложили на Мириа, чётко определив время и причины их пробуждения к действию. Эндар не зря предполагал наличие предателя в Храме — кое-что из знаний, переданных им Хурру, наверняка попало к Видящим. А маскирующий клубок серебряных нитей не нёс в себе никакого рационального смысла, он был предназначен только для того, чтобы заинтересовать Мага и отвлечь его внимание. Заговорщики предусмотрели всё — Катри не спасло бы даже наложение на ведьму заклятья Непричинения Зла. Ведь Мириа отнюдь не желаласама по себенанести какой бы то ни было вред Властелину. Из-за этого Эндар и не обратил внимания на злополучную шпильку в пышных волосах — ведь ведьма совсем не собираласьпускать её в ход! Подброшеннаяже информация о связи магии женщины с лунными фазами предназначалась для единственной цели — остриё должно было войти в тело Мага именно в эту ночь. Почему? Да потому, что за окном в эту ночь ждал Видящий в облике птицы — не мог же он сидеть там постоянно, слишком велика опасность быть обнаруженным.
      Лесного Мага не собирались просто убивать. Стальная игла несла яд, это так, но яд только парализующий. Куда опаснее была заключённая в острие магия, дремавшая и остававшаяся незаметной до срока. Удар нацеливался в третью чакру, и всё могущество Катри оказалось бы бессильным, пробей крошечный клинок его плоть. Так снежинка вызывает лавину, капля переполняет чашу, а соломинка ломает спину верблюду. Пленённую в бессильной телесной оболочке сущность чародея птица-Видящий намеревался просто унести — при таких размерах птичьего облика это вполне возможно. Южным магам требовалась магическая сила и знания Эндара для того, чтобы властвовать в Пограничном Мире самим.
      А Мириа… Возможно, что очнувшаяся ведьма перекинулась бы в такую же птицу и улетела бы вместе со своим собратом по колдовству. Однако вероятнее другое — она не владела этим волшебством (магический контур подложенной в постель Мага женщины не должен был нести знакомых Катри очертаний), и тогда её предполагалось попросту уничтожить — так выбрасывается за ненадобностью отработавший своё инструмент. Рациональная жестокость хорошо планируемых покушений — свидетелей (и исполнителей) не оставляют. А когда стало ясно, что хитроумный план всё-таки провалился, сработало ещё одно — предельное — заклинание, и Мириа умерла. Видящие прекрасно знали, что Лесной Маг способен добиться кое-чего и от мёртвой, но всё-таки меньшего, чем от живой пленницы.
      И Эндар действительно попытался придержать уходящую в Тонкий Мир Душу, но быстро понял, что толку будет немного. Всё наиболее интересное заранее заботливо и тщательно стёрли ещё перед засылкой ведьмы в Хамахеру. Фантомный серебряный клубок быстро таял, оставляя лишь неясные следы, походившие на рубцы от ударов беспощадного бича. Можно было бы попытаться расшифровать эти отпечатки, заключив Душу Мириа в магическую клетку до возвращения Катри из карательного похода, но смысл? Основное было и так ясно, терять зря время не стоило, а дополнительные затраты Силы на клетку… Маг не знал, какие ещё сюрпризы ожидают его на Юге, и решил не тратить зря магическую энергию — один раз гордыня его уже подвела, так что не надо снова недооценивать противника.
      Отряд преодолел уже половину пути, когда Эндар заметил внизу россыпь крошечных искорок чужих сознаний. Остров, а на нём с десяток Видящих, терпеливо ожидающих прибытия бесценного трофея. Губы Катри искривила злая усмешка (отвык, отвык он от бесстрастности Звёздных Воителей!), и вниз пролился поток испепеляющего рыжего огня. Горели деревья, плавились скалы, спекался в сплошную однородную массу прибрежный песок… Огненная волна смыла без следа трепетавшие огоньки — волшебники Юга не сумели ни защититься, ни бежать, ни даже подать весть своим.
      На подходе к Эдерканну Лесной Маг почувствовал осторожные чуткие щупальца, вытянувшиеся им навстречу. Сторожевые заклятья Эндар обошёл играючи, отклонив их осии отведя в сторону — он всё-таки гораздо сильнее Видящих. И на ничего не подозревающий Алтарь Отряд обрушился внезапно.
      При снижении Катри быстро коснулся сознаний тех своих воинов, которые ранее сами были адептами Видящих. Ни тени сомнений или колебаний не прослеживалось в их ровно светящихся аурах. Вспомнив потрясающую маскировку ведьмы, Маг копнул глубже, причиняя своим бойцам боль, и отступил, удовлетворённый увиденным. Нет, здесь всё нормально — его Отряд знает только одного командира.
      А внизу клубилась и нарастала волна паники. Сбросив завесу невидимости, воины Эндара опустились на площадь перед грандиозным зданием Алтаря и проворно рассыпались, выхватывая из ножен мечи. Их не встретили ни стрелами, ни магией — Видящие понимали, что такое действие абсолютно бессмысленно. Эндар уловил напряжённую работу мысли за камнем стен — заговорщики пытались найти выход. Противостоять могучей магии взбешённого Властелина невозможно, это ясно, но и погибать вот так запросто не хочется. Но что делать, придётся — ведь проигравший всегда платит…
      Первым желанием Катри было просто стереть Алтарь с поверхности и превратить его в каменное крошево вместе со всеми находящимися внутри, но он не дал эмоциям взять над собой верх. В конце концов, подавляющее большинство мятущихся от непонимания происходящего сознаний под сводами Алтаря принадлежали тем, кто находился в полном неведении относительно дьявольского плана своей верхушки со Старшим во главе. Властелин обязан уметь заглянуть вперёд дальше, чем на несколько часов или дней. Всё ещё только начинается, и способными к магии существами этого Мира нельзя разбрасываться — они ещё очень могут пригодиться. Кроме того, принцип противовеса: Хамахера — Изобильные Земли, Храм Хурру — Алтарь Видящих. Заговорщики — ну, с ними понятно…
      Фасадная стена Алтаря со статуями на фронтоне, с барельефами, с узкими окнами-бойницами и пышными входными дверями медленно и мягко осела, поднимая тучу белёсой пыли и мелкой мраморной крошки. Во вскрывшемся нутре бестолково и беспомощно суетились фигурки людей, размахивающих руками и натыкающихся друг на друга. Выброшенное всё-таки защитное заклинание Видящих треснуло и рассыпалось под натиском атакующей магии, как стекло под ударом кулака в латной перчатке. Бой кончился, так и не начавшись по-настоящему — слишком уж неравными были силы сторон.
      Молчаливые, с покорно опущенными головами и без оружия, Видящие один за другим унылой цепочкой перебирались через завалы щебня, оставленные рухнувшей стеной. Эндару не было нужды прибегать к Заклятию Проверки — багровые пятна враждебности в аурах шестерых магов Юга он прекрасно видел и так. Над площадью повисла гулкая зловещая тишина, и в эту тишину упали тяжёлые слова Мага:
      — В этом Мире есть единственный истинный Властелин — я! Я умею уважать настоящих, достойных врагов, и поэтому подарю вам лёгкую и благородную смерть. Вы даже можете защищаться.
      Во вновь завладевшей площадью тишине хорошо был слышен шипящий шелест, с которым зачарованный клинок Катри покинул ножны…

* * *

      Снова, как два года назад, за деревянным бортом ладьи шептала мутная вода Великой Реки. Ладья давно уже свернула с основного русла и теперь поднималась вверх по течению одного из бесчисленных притоков Реки, что охватили громадной голубой сетью две трети территории Хамахеры, покрытые труднопроходимым Лесом с его диковинными тварями.
      По обоим берегам тянулись сплошные стены переплетённой зелени, кишащей всевозможной живностью. Что-то хрустело и чавкало в чаще, мелькали над водной гладью стремительные тени птиц, со свисавших до воды ветвей деревьев шлёпались в реку скользкие жабообразные существа самых разных размеров — от величины среднего кулака до громоздких туш в несколько локтей длиной. По ночам, когда бегущие облака затягивали небо, а в просветах между ними изредка проглядывали луны, река светилась мертвенным зеленоватым светом. И всплывали из глубины неизвестно кому принадлежащие огромные немигающие глаза и следили из-под воды за скользящей ладьёй. Всё было так же, как и два года тому назад. Но если для Мага с его долгим пребыванием в очередном Круге Бытия это ничтожный срок, то для человека два солнечных круга — это два солнечных круга. За это время многое может случиться…
      Эндар не мог сказать наверняка, когда и почему ему захотелось вернуться в Лес — не насовсем, конечно, а только лишь для того, чтобы навестить то место Пограничного Мира, куда он был заброшен слепым капризом Лавины, вырвавшей его из привычной жизни. Маг отнюдь не был склонен к сентиментальности — напротив, рационализм всегда являлся отличительной чертой Носителей Разума из Высших Магических Рас.
      Как бы то ни было, вскоре после того, как был раздавлен единственный по-настоящему опасный для Властелина заговор Видящих (кровавых расправ не было: кроме шестерых магов, собственноручно убитых Катри на площади перед полуразрушенным Алтарём в Эдерканне, жрецы Хурру казнили ещё только двоих выявленных соучастников заговора, проникших в Храм), чародей вдруг ощутил смутное желание побывать в Лесу. Присутствия чего-либо угрожающего Маг не видел: всё шло своим чередом, ещё несколько сотен новых аколитов постигали азы Высшей Магии в Храме под недрёманным оком Верховного Хурру (и под сенью мощи Орба Силы), а заботливо сплетённая Эндаром сеть дозорных заклятий должна была предупредить о возможной попытке проникновения в Пограничный Мир любых Сущностей, обладающих сильной магией. А Властелин уже привык к тому, что основным мотивом его поступков со времени обретения свободы были только лишь его собственные желания.
      Хотел ли он увидеть Хоэ? На этот вопрос Катри также затруднялся ответить даже самому себе. Кто для него, Властелина этого Мира, маленькая лесная дикарка, по непонятной причуде судьбы ставшая его женой по закону полудикого племени Детей Леса? Всего лишь одна из многих сотен, если не тысяч, женщин, чьей любви он отведал за время своего пребывания здесь. Или же… Да нет, это просто глупо.
      У Мага по имени Эндар было сердце — в том смысле, в котором Разумные упоминают его, когда говорят о любви. В этом сердце оставили след и Шоэр, и Аэль, и… Хоэ. Да, и Хоэ! В конце концов, она была первой его женщиной этого Мира, первой — и запомнившейся. От всех остальных память не сохранила даже имён, за редкими исключениями вроде Шемрезы или злосчастной Мириа. Но всё равно, разделяющая их пропасть невероятна глубока — они существа слишком разного порядка. Да и ко всему прочему (теперь Катри знал это наверняка), сердце его — в том самом смысле слова — принадлежало Звёздной Валькирии по имени Натэна. Если оно, это сердце, вообще имело свойство принадлежать кому-то ещё, кроме собственного владельца…
      И тем не менее Лесной Маг возвращался в Лес. Он плыл по Реке и думал о том, что произошло в селении ан-мо-куну за период его отсутствия. С помощью магии можно было бы приподнять завесу расстояния и заглянуть под плотный зелёный полог Леса, в деревеньку лесных охотников, ориентируясь по искоркам сознания её обитателей, но Катри не стал этого делать. Пусть уж будет сюрприз — а вдруг он окажется приятным? У почти всесильных свои причуды…
      Эндар решил именно плыть по реке, а не лететь и тем более не телепортироваться. Быть может, он предчувствовал, что знание водного пути по извилистой паутине рек, речек и ручейков пригодиться ему уже в недалёком будущем? Катри взял с собой всего лишь нескольких воинов из Отряда. Эскорт Магу не требовался — он сам мог прекрасно защитить себя от любой угрозы. Просто Катри видел в этих аколитах, наряду с незаурядными магическими талантами, задатки будущих вождей. Воинство Эндара будет увеличиваться в числе, и ему потребуются умелые предводители — а их надо готовить. Время необратимо, и терять его нельзя — даже если кажется, что впереди ещё годы и годы. Магия Таинственных, колдовство Духов Времени не поддаётся пониманию обитателей пространственныхМиров.
      На рассвете, когда по реке ползли густые космы холодного тумана, ёжась под первыми лучами солнца, за очередным поворотом водного пути открылось селение. Нет, сердце Эндара не сжало сладкой болью — Маги почти всегда выше любых эмоций, но на душе потеплело. Здесь ничего, казалось, не переменилось с тех пор, как Катри ступил на палубу ладьи Хануфера. Те же хижины, частокол, дымок над тростниковыми кровлями… И ровная спокойная аура людей, живущих привычной для них жизнью и не желающих для себя никакой другой. А на песчаной кромке берега, у самой воды, неподвижно стояла женщина, завернувшаяся в длинное тёмное покрывало. Эта была Хоэ.
      Эндар не мог понять, как не владеющая магией дочь Леса могла почувствовать его приближение — а от всей её фигуры так и веяло ожиданием. Но не выходила же она, в самом деле, на берег каждое утро в течение двух лет! И всё-таки появление Хоэ у реки в столь ранний час не выглядело случайным. Но тогда почему она здесь оказалась — именно в это время?
      Ладья приблизилась к берегу, и Эндар соскочил на влажный песок, точнее прямо в мелкую воду, и пошёл, разбрасывая по сторонам брызги, к так и не шелохнувшейся Хоэ. Не пошевелилась она и тогда, когда Катри подошёл к ней вплотную — на смуглом лице её жили только горящие внутренним огнём тёмные глаза. И только после того, как Властелин протянул руку и осторожно коснулся ладонью её тёплой щеки, она чуть повернула голову и дотронулась губами до его пальцев.
      Они шли вдоль воды молча, взявшись за руки. Тихо шуршали крошечные волны мелкой ряби, облизывая мягкими язычками слежавшийся плотный песок.
      В селении царила сонная тишина раннего утра, и никто не встретился им по дороге к хижине вождя. Хоэ отодвинула прикрывавшую вход плетёную циновку и всё так же молча исчезла внутри. Эндар последовал за ней, несколько озадаченный поведением женщины.
      Внутри горел огонь в каменном круге посередине, тонкий серый дым тянулся змейкой к потолку. В центральной части дома никого не было, лишь из-за разгораживающих хижину висячих циновок доносилось еле слышное дыхание спящих. В хижине находился кто-то ещё, и Эндар поймал себя на извечном дурацком мужском вопросе: «Быть может, она снова вышла замуж?».
      Катри подошёл к Хоэ и взял её за плечи. Она мягко отстранилась, хотя Маг не сомневался, что больше всего ей хочется сейчас упасть вместе с ним на устилавшие пол звериные шкуры.
      — Зачем ты пришёл? — это были первые слова, которыми она прервала затянувшееся и начинавшее тяготить обоих молчание. — Зачем?
      — Разве ты не рада, Хоэ? Или ты…
      — У меня нет нового мужа ( она что, научилась читать мысли?). Я не видела тебя мёртвым — и никто не видел, и по закону Детей Леса не считаюсь вдовой. Но зачем ты пришёл, Хан-Шэ ( давно его так не называли!)… Ты ведь не собираешься вернуться к нам… ко мне… Прошлое миновало, у тебя своя дорога, а я не могу идти с тобой рядом… Да ты и сам не захочешь…( как, как ей удалось такаккуратно разложить всё по полочкам?!). Я любила и люблю тебя, и останусь твоей женой по законам моего народа и по своей собственной воле, но… Тебе лучше уйти, Хан-Шэ, если ты не можешь остаться…
      И тут заплакал ребёнок. Хоэ метнулась за циновку, и Катри последовал за ней. Он был сейчас не Магом, Властелином всего Пограничного Мира, а просто человеком. В полутьме он разглядел склонившуюся над завёрнутым в шкуры ребёнком Хоэ и тихо подошёл к ней. Женщина почувствовала его и повернула к нему своё лицо, смутно освещённое отблеском огня очага.
      — Это твой сын, Хан-Шэ, и он вырастет великим охотником!
      Маг наклонился над маленьким существом. Он знал, конечно, о том, что у него немало детей в самых разных Мирах (не говоря уже о тех, которые родились здесь, в Пограничном Мире), но никогда не испытывал от этого знания каких-то тёплых чувств — у Магов родительский инстинкт предельно слаб. Не почувствовал он особой нежности и сейчас, глядя на своего крохотного сына, но нечто мягкоев груди ворохнулось. Да, разум подсказывает, что создана всего лишь новая физическая оболочка для сошедшей в новый Круг Бытия Души, и не более того, но первобытные древние инстинкты, голос крови, не дают забыть о себе. Хоэ продолжала глядеть на Хан-Шэ, и он сказал вдруг то, чего сам от себя не ожидал:
      — А ты хотела бы уйти со мной туда, в большой мир? Этот мир покорен мне, и у тебя будет всё, о чём ты можешь только мечтать. Ни голод, ни болезни, ни дикие звери не будут тебе больше угрожать. Ты будешь…
      — Ты стал великим царём, Хан-Шэ… Я знала, что так и будет… Но у великих царей и у великих вождей много жён, а я могу быть только единственной. Но даже если бы было так — твоя дорога темна и страшна, и у меня кружится голова, когда я вижу высоту, с которой тебе придётся падать. Нет, Хан-Шэ, я и мой сын останемся здесь… Я всё сказала.
      Катри внимательно посмотрел на Хоэ. Где были его глаза раньше? Ах да, это же было до пробуждения памяти и всех его магических способностей… Аура женщины из племени ан-мо-куну отсвечивала серебром — она была ведьмой, и не слабее Мириа. Но если чародейство Мириа почти целиком было заёмным, чужим, искусственно привитымдля достижения вполне определённой цели, то в сознании Хоэ журчал настоящий источник чистой, незамутнённой собственнойприродной магии — вот только она сама об этом не знала. И пусть остаётся в этом счастливом неведении и дальше. Эндар не будет жертвовать покоем матери его сына только для того, чтобы в Отряде появился бы ещё один воин, точнее воительница. Пусть всё останется так, как есть.
      А насчёт высоты, с которой придётся падать… Это в каком смысле, в прямом или переносном? Помнится, в их общем с Натэной видении на том памятном Пире Победителей было что-то такое… Но ведь точных предсказаний быть не может — будущее только лишь вероятностно. Если разумному существу сообщить, что произойдёт то-то и то-то, Носитель Разума наверняка предпримет всё возможное (и невозможное) для того, чтобы это что-то не случилось — если оно его не устраивает. Будущее изменится, и предсказанию грош цена. Однако что толку перебирать эти философские категории здесь и сейчас…
      Эндар вздохнул — совсем как человек, принявший трудное для себя решение.
      — Хорошо, Хоэ. Пусть будет так, как ты хочешь. Но я постараюсь, чтобы жизнь твоя оставалась безоблачной, твоя и твоего… — Маг почему-то не смог сказать «нашего», — …сына. Возьми это.
      Катри сжал левую руку в кулак и на несколько мгновений закрыл глаза. Когда же он разжал пальцы, на ладони его покоился жемчужного цвета овальный кулон-оберег (из неведомого камня? или из металла?) на тонком шнурке алогоцвета.
      — Возьми, — повторил Хан-Шэ. — Если с тобой что-нибудь случится, если в дом войдёт беда, позови — я услышу. И ещё: найди себе нового мужа — если захочешь.
      Хоэ не ответила. Она смотрела на талисман, который Лесной Маг вложил ей в руку, смотрела внимательно и молча. Эндар повернулся, придержал зашуршавшую циновку и шагнул к выходу. Вот из таких лесных дикарок и выросли Звёздные Владычицы и независимые в своих чувствах и в своём выборе гордые женщины Высших Рас…
      По глазам плеснул яркий свет родившегося дня. Катри не поленился прикрыться невидимостью — ему ни с кем (из тех, кто хорошо помнили великого охотника Хан-Шэ) больше не хотелось встречаться и тем более говорить.
      Истинная свобода подразумевает свободу от всего — и от всех.
      А истинный Властелин обречён на одиночество.

* * *

      Эндар даже не мог приподняться. Угнетающая, всеобъемлющая и всепоглощающая тяжесть обрушилась на него, раздавила, распластала, растёрла по шероховатым каменным плитам. Сквозь дымчатую пелену, застилавшую глаза, Маг едва различал неясные зыбкие очертания проклятой белёсой фигуры, маячившей между ним и Орбом Силы. А сам Орб безмолвствовал, равнодушно взирая на всё происходящее.
       ТакогоАлый не знал. Всё веками взлелеянное боевое искусство Катри, все его отработанные магические приёмы, вся сила его чародейства — всё это исчезло, превратилось в ничто, испарилось, как капелька росы под палящими лучами солнца. Он привык к магическому противоборству, к поединку, когда твоё волшебство либо преодолевает чужое колдовство, либо — и такое бывало — уступает мощи противника; и тогда надо уже думать о том, как отступить с минимальным уроном. А сейчас магия просто ушла, как вода в песок, кончилась. Эндар не мог нащупать ни малейшего отклика той привычной составляющей, которая и делала Мага Магом, той самой способности колдовать, творить волшбу. Властелин словно забыл всё, что умел и знал. Простейшее заклинание упорно не желало выстраиваться в его сознании, готовое к применению. Чародей как будто судорожно шарил в полной темноте, не в силах нащупать спасительный, но почему-то погасший факел. Магическая Сила никуда не делась, она по-прежнему присутствовала, её потоки всё так же лились сквозь Мироздание, но в руки Катри они не давались, проскальзывая между пальцами. Так бывает в неприятном сне, когда тебе в лицо смрадно дышит какая-то мерзкая тварь, ты силишься отпихнуть её вонючую морду, а сил в превратившихся в вату мышцах нет — ну ни капли.
      Тактика его противника оказалась очень простой и потрясающе эффективной. Владеющий Знанием, как никто из всех прочих Высших Рас, он и ударил по знанию. Свалившийся на Эндара магический паралич лишил Мага малейшей возможности прибегнуть даже к слабенькому колдовству. А когда Лесной Маг в отчаяньи вырвал из ножен клинок и бросился вперёд, целясь лезвием в тощую морщинистую шею, то оказалось, что сам-то враг вполне сохранил своё магическое умение. Катри швырнуло навзничь; на грудь, на всё его тело потекла вязкая тяжесть, распластывая и припечатывая Лесного Мага к полу. Властелин едва мог слабо шевелиться, как полураздавленное насекомое.
      Зловещая пелена не-магии — зрительно она выглядела гнилостно светящейся дымкой — накрыла и его аколитов. Воины Отряда ничем не могли помочь учителю и вождю — они попали в тот же самый плен бессилия и неумения, магического и телесного. Оружие выпадало из ослабших рук, звякая по камню, а способность колдовать покинула аколитов точно так же, как и самого Эндара.
      Старческая фигура в длинном плаще с капюшоном — такая хилая с виду! — даже не двинулась с места. Горящие фанатизмом, торжеством (и злобой!) глаза медленно повернулись в сторону Орба Силы. Серебряный Маг поднял вверх руки — широкие рукава задрались, соскользнули к локтям, открывая прозрачные худые кисти в переплетении набухших старческих вен, — и начал нараспев читать ритуальное заклинание, совершенно незнакомое Катри. И тогда Эндар, отчётливо понимая, что всё, всёпотеряно, закричалмысленно, взывая к тем сущностям, которые жили своей странной жизнью подсерой сферой, и которые однажды ответили ему. Он пытался объяснить им, что пришёл тот, который несёт всей расе Духов Времени вечное рабство — во имя разрушения и гибели, именуемой Конечным Слиянием. И если они не хотят этого, то… Эндар не мог понять, услышали его Таинственные или нет (в сознании Мага продолжала царить полная тишина), но на вершине артефакта внезапно появилось мягкое бесплотное щупальце перламутрового света и потекло-заструилось, разворачивая тугую спираль, в которую оно изначально было свито…

ГЛАВА СЕДЬМАЯ. ЯД ДЕЙСТВУЕТ