Но настичь противника в зыбком хаосе гиперпространства — это только начало. Вести бой в Астрале невероятно трудно, противники распадаются на множество зеркальных отображений-дублей, и надо суметь вычленить из этого сонма призраков реальную цель. Потоки энергии — Силы — здесь ведут себя непредсказуемо, то исчезая напрочь, как блуждающий колодец в пустыне, то вдруг выплёскиваясь фонтаном. Энергию надо экономить, расходовать бережно и на защиту, и на нападение, поскольку нет никакой гарантии того, что можно будет быстро восполнить затраченное. И кроме того, самое главное — далеко не всякое магическое оружие может быть с успехом применено в Астрале, прежде всего потому, что гиперпространство слишком плотно сцепленос окружающими реальными Мирами. Излюбленное Абсолютное Оружие Воителей вообще неприменимо — разрушение плотигиперпространства вызывает страшнейшие катаклизмы в сопряженных близлежащихРеальностях (вроде чудовищных потопов и землетрясений, метеоритных ливней и искажений орбит небесных тел), не достигая при этом основной цели — уничтожения врага. Всесокрушающий удар рушится мимо, комар избегает богатырского размаха, а окружающее разносится в куски. Знаменитая Цепная Молния Распада глупеет, поток огня мечется, губя абсолютно непричастных к делу обитателей Астрала и произвольно меняя изначально заданное ей направление. И так происходит почти со всем магическим арсеналом — слишком уж изменяются его свойства. Даже привычные, тысячелетиями опробованные и отработанные заклятья изменяют форму и содержание. Бой в Астрале — удел очень умелых бойцов-Магов, и то они вступают в такой бой только при крайней необходимости, когда просто нет иного выбора. И сейчас было именно так.
      Чёрных настигли прыжком. Изображение перед мысленным взором Эндара дёрнулось, увеличилось, приобрело чёткость, яркость и размах. Семёрка Разрушителей расплескалась, брызнула в разные стороныгорячими, светящимися магией каплями. И на втором плане — спелёнатый коконом магии силуэт пленённого Техномага и голубоватый блик захваченного артефакта.
      Строй Алых Воителей также рассыпался. Все их движения были чётки и безошибочны: разделившись на пары, они устремились вперёд. Исход боя в принципе однозначно ясен — у Алых почти двойной численный перевес, и это при том, что по боевому умению средний Алый Воитель превосходил среднего Чёрного Разрушителя. Сам же Эндар выбрал себе противником предводителя (командир взвода Несущих Зло имел ранг лейтенанта). А метод ведения боя в Астрале мог быть практически единственным…
      Чёрный Лейтенант принял вызов. Краем сознания Эндар, не забывая о своих обязанностях командира, успел отметить — всё идёт как надо. Двенадцать Воителей сцепились с шестью Чёрными — бой распался на шесть самостоятельных схваток, в каждой из которых все (или почти все) шансы были у Алых Магов. Атакованным Разрушителям уже не до захваченной добычи — вопрос стоял о жизни и смерти (Конечной). Единственной надеждой уцелеть для настигнутых оставалась весьма проблематичная вероятность ускользнуть от беспощадных преследователей в любой из попутных Параллельных Миров, но… Первый же из Чёрных, попытавшийся проделать подобный фокус, погиб на Переходе. Два алых огненных клинка разорвали его тело на самой Границе Миров, разбрызгав останки по обе стороны Барьера — и в Привычном Мире, и в гиперпространстве. Двое из уцелевших ещё пытались как-то обороняться, несмотря на явное преимущество противника, трое других предпочли бегство, пытаясь отгородиться от неминуемой гибели возможно большим количеством слоёв Астрала и плодя сонмы фантомных двойников.
      И тут на Капитана Эндара обрушился удар — красивый, сильный, великолепно нацеленный и сбалансированный. Алый Воитель сумел отбить его, но невольно почувствовал нечто сильно смахивающее на уважение к своему врагу. Знакомый азарт боя (тем не менее, находящийся под жёстким контролем холодного рассудка, под контролем, без которого не было бы великолепной боевой машины, именующейся Алым Магом-Воителем) переполнял всё существо Эндара. Постоянный риск, постоянная опасность, постоянное балансирование на грани бытия и небытия — весь этот коктейль ощущений являлся естественным для Капитана, более того, составлял часть его сущности и наполнял само его бытиё смыслом и значимостью.
      Сквозь зыбкие контуры окружающего стали проступать очертания холмов и древесных стволов, под ногами запружинила густая невысокая трава, сменившаяся песком. А из-за недальних крупных каменных глыб навстречу Эндару шагнула высокая фигура в воронёных доспехах. Желания обоих противников совпали и облеклись плотью — поединок начнётся и закончится здесь, в созданной совместными усилиями иллюзорной реальности.
      В правой руке Воителя возник и засветился алым длинный клинок совершенной формы — сгусток чистой Силы, воплотившийся в древнее и самое безотказное оружие. Боевой комбинезон окончательно трансформировался в кольчугу, плотно обнявшую тело от шеи до щиколоток, голову прикрыл конический шлем с наличьем. Разрушитель также завершил боевую трансформацию — тёмные пластинчатые доспехи, спускавшиеся от плеч до колен, поножи, налокотники. Глухой шлем с забралом скрывал лицо Чёрного, но Эндар вдруг с пронзительной ясностью понял, что перед ним Инь-Маг. Это отнюдь не было удивительным само по себе — достаточно вспомнить Голубых Амазонок-Хранительниц. Женщины Зелёных Дарителей Жизни участвовали в битвах наравне с мужчинами своей Расы, немало Янтарных Искательниц заслуженно снискали себе славу умелых бойцов. Но почему-то на ничтожнейшую долю мига Капитан был ошеломлён.
      В правой руке Чёрная Колдунья держала чёрный меч с широким лезвием, но именно в тот кратчайший отрезок времени, когда Эндар понял, кто его противник, она резко взмахнула другой, левой рукой.
      Веер коротких чёрных стрел метнулся прямо в лицо Алому Магу — спасла лишь столетиями отточенная реакция. Только одна из стрел ударила в шлем, скользнула и, разъярённо взвыв, унеслась куда-то вверх, тут же рассыпаясь невесомым чёрным пеплом.
      В следующее мгновение алый и чёрный клинки скрестились и отлетели в разные стороны, отброшенные совокупной силой встретившихся ударов. «Средняя Волшебница сильнее среднего Мага» — всплыли откуда-то из тайников памяти слова Хэнэр-шо. Но как раз средним-то Эндар и не был (по крайней мере, так считал он сам). Другое дело, что алый и чёрный мечи, хоть и схожие чисто внешне, обладали разными свойствами. Меч в руке Алого Воителя нёс только разрушение телесной оболочки врага. Он мог также рассечь те незримые тонкие нити, что связывают воедино весь комплекс тел Мага и соединяют с телом Бессмертную Душу. Клинок мог нанести серьёзные ранения и самим этим Тонким Телам (всё зависело от глубиныего проникновения) и уж конечно был способен отправить противника в объятия смерти (не Конечной, правда), а его Первичную Матрицу — Душу — прямиком в ближайшую область Тонкого Мира, в ожидание возврата в Круг Реинкарнаций.
      Оружие же Чёрных, ко всему прочему, было отравленным. Секрет действия Чёрного Яда не удалось до сей поры разгадать никому, даже Серебряным Всеведущим. Маги знали только то, что Яд воздействует непосредственно на саму Первичную Матрицу так, что разумное существо — носитель этой самой Матрицы — медленно, но неизбежно мутирует в Разрушителя. Причём (поскольку действию отравы подвергалась Душа) мутация тянулась по всей цепи перерождений, Душа отбрасывалась во Зло, и требовалось немало мучительных воплощений для возврата к Добру. Раны физического тела и даже повреждения Тонких Тел врачевались Целителями тех же Алых сравнительно легко, а вот противостоять Чёрному Яду с успехом удавалось далеко не всегда, во всяком случае, процесс излечения требовал значительного времени и опыта Целителя. Чёрные использовали «принцип вампира» для пополнения своих рядов, поскольку в столкновениях с Магами (с Алыми в особенности) они постоянно несли тяжкие потери, не перекрывавшиеся естественным приростом их численности.
      И вот теперь Эндар ощущал почти физически злую пульсацию вдоль режущей кромки чёрного клинка. В равной степени Ядом были напоены и стрелы, которых ему едва удалось избегнуть, и вообще любое колюще-рубящее оружие, каковое могло возникнуть из ничего, материализоваться по злой воле Чёрной Колдуньи. Вдобавок ко всему, Разрушительница, по всей вероятности, успела (сумела?) щедро зачерпнуть Силы из какого-то источника, оказавшегося на её пути на кривых тропках Астрала; и потому Капитану было ясно, что лёгкой победы не будет.
      Клинки столкнулись вновь. Одновременно Эндар ощутил волну враждебной парализующей магии, но его защита не дала сбоя, и заклинание бессильно скатилось по защитному слою, как капля воды по промасленной ткани. Но и прощупывающие уколы заклинаний Алого Мага вязли в защите Колдуньи — тут они явно не уступали друг другу, поэтому спор должны были решить мечи.
      Лезвия проскрежетали (любое заклятье сопровождается зримой, слышимой и осязаемой формами), пытаясь превозмочь друг друга. В отличие от Разрушительницы Эндару было некуда спешить: его воины скоро покончат с Чёрными, которые ещё пытаются сопротивляться (более благоразумные уже пустились в бега), и тогда Колдунью, скорее всего, ждёт плен — ей не выстоять против дюжины Алых Воителей и нескольких мгновений. Но Эндару почему-то хотелось взять верх в единоборстве, хотя, как правило, при всей своей отваге, Алые избегали ненужного риска. Магическая схватка — это прежде всего холодный расчёт, но сейчас…
      Воитель атаковал. Клинки со свистом секли воздух, окружающий пейзаж менялся и таял — слишком много сил у обоих уходило на схватку, на защиту и нападение, на непрерывную подпитку энергией магического оружия. Чёрная Колдунья билась просто великолепно, всего умения Капитана не хватало на то, чтобы эффективно пробить её оборону. Уголком сознания Эндар ощущал приближение своих — бой приближался к концу, трое Чёрных пали, трое спасались бегством, и лишь двое Воителей получили лёгкие ранения. И тут Разрушительница, раскрывшись, отчаянно бросилась вперёд — у неё оставался последний шанс.
      Боевое искусство Мага-Воителя не дало осечки. Алый клинок, поднырнув под атакующее лезвие чёрного меча, стремительным движением вверх выбил оружие из руки Колдуньи. И прежде чем новое оружие появилось в её руке, — Разрушительница вымоталась, запас Силы иссякал — Эндар обрушил разящий удар на закованную в чёрные латы фигуру. Алое лезвие упало на высокую грудь, пробило магическую защиту, просекло нагрудник и аккуратно разделило тело Несущей Зло надвое. Верхняя половина туловища взлетела вверх с беспомощно вскинутыми руками, нижняя мешком свалилась к ногам победителя. Но в тот неуловимо краткий миг, пока колдовской клинок вершил свою страшную работу, рассекая плоть и обрывая тонкую нить бытия, из вскинутой левой ладони Чёрной Чародейки вылетел короткий кинжал. Она вложила все свои сохранившиеся силы в это предсмертное колдовство, чтобы — даже погибая — захватить с собой оказавшегося слишком умелым врага.
      Чёрный нож пропорол кольчугу (невзирая на защитную магию) и почти по рукоять вошёл в грудь Эндара в то самое мгновение, когда Разрушительница перестала жить.
      …Мир опрокинулся. Рвущая тело и разум боль заполнила всю Вселенную, перед глазами завертелись огненные спирали и звёздные россыпи, и последним уголком гаснущего сознания Эндар успел заметить несколько устремившихся к нему силуэтов — его воины опоздали совсем чуть-чуть…

* * *

      Аэль появлялась каждый день, иногда по несколько раз. Причём приходила она именно тогда, когда её присутствие становилось нужным. Эндар не мог уяснить доподлинно, как Целительница определяет этот момент, просто это было так. Во всяком случае, ни разу не пришлось Капитану прибегнуть к её совету и звать девушку самому. Он ощущал приближение Аэль за несколько мгновений до того, как по туманному пологу входной арки пробегала лёгкая дрожь, и призрачный занавес раздавался в стороны, пропуская гибкую стройную фигуру в алом. Поток тёплой магии обволакивал Воителя мягкой волной, беспредельная совокупность Познаваемых Миров съёживалась до пределов уюта его небольшой комнаты, память о нескончаемой череде кровавых битв отступала, и ощущение покоя заполняло всю сущность Алого Мага. Пережитое, гибель друзей, постоянное присутствие опасности, да и все прочие мысли и тревоги, глубоко, казалось бы, скрытые где-то на дне тайников его души блекли, таяли или даже вовсе отпадали подсыхающей корочкой с заживающей раны.
      С Аэль было легко и просто. Она великолепно умела и говорить, и слушать сама. Эндар не раз ловил себя на том, что просто тонет в её огромных глазах, растворяясь в их бездонной глубине. Ей было интересно всё, — Целительница вряд ли могла похвастаться богатым опытом путешествий по Познаваемой Вселенной в силу хотя бы своего возраста — и интерес этот был вполне искренним. И вместе с тем Аэль никогда не забывала о главном — она выхаживала тяжело раненого воина. Касание её целебной магии было лёгким и мягко-пушистым, оно очищало душу и всю совокупность тел Мага от последних следов Чёрного Яда подобно тому, как умелый реставратор снимет тонкой кисточкой следы патины с древнего артефакта. Освобождение Сущности от Яда Разрушителей — процесс длительный и кропотливый, и далеко не простой даже для опытного Целителя, но Аэль, несмотря на свою молодость (сотня лет не возраст для Волшебницы), явно была Целительницей из лучших. Причём Эндар зачастую даже забывал, как и зачем он оказался здесь, и кто есть его прекрасная собеседница по сути дела. Просто было легко и спокойно, и хотелось, чтобы это ощущение сохранялось как можно дольше. Аэль казалась естественной, как солнечный свет, как дыхание, как шорох зелёной листвы за оконным проёмом.
      И так же просто, легко и естественно Целительница разделила с Капитаном ложе. Как-то в разгар их очередной неспешной беседы — Воитель рассказывал что-то о Хранительницах, об их обычаях и образе жизни, даже о красоте Звёздных Амазонок (не всё, конечно, сокровенное надёжно укрывалось в глубинах сознания под магическим защитным флёром) — он вдруг взглянул на Аэль чуть-чуть по-иному, совсем чуть-чуть. Нет, он отдавал должное её красоте и телесному совершенству с самого первого момента, как только увидел девушку, — любой настоящий Маг остаётся настоящим мужчиной, способным оценить влекущую силу древнейшей женской магии, — просто в тот миг его взгляд как-то по-особому скользнул по изгибам её тела, по лицу и волосам. И тут Аэль встала с низкого полукресла-полуложа, на котором она уютно располагалась в нескольких шагах от Эндара, сидевшего перед невысоким столиком из тёмно-красного камня (его сотворил сам Воитель, проверяя свои возвращающиеся магические способности), и шагнула к Магу. Неуловимая улыбка, скорее даже тень улыбки, тронула губы Волшебницы, она приблизилась к воину вплотную, а затем провела ладонью перед своим лицом и грудью — сверху вниз. Алая, выглядевшая невесомой ткань с лёгким шорохом соскользнула на пол, и девушка осталась совершенно обнажённой, не выказывая при этом ни тени смущения, робости или ложного стыда — ничего не было в её бездонных глазах, кроме осознания собственной женской силы и теплоты. Оба протянули друг к другу руки одновременно…
      …Ощущение времени истаяло и исчезло. Оставались руки, губы, жар объятий, слившиеся воедино тела. Любовь Магов настолько же богаче по трудно поддающейся описанию привычными понятиями гамме и спектру ощущений, насколько звучание оркестра превосходит по многообразию звучания дробь примитивного первобытного барабана, выдолбленного кремнёвым рубилом из древесного обрубка и обтянутого сыроватой плоховыделанной звериной шкурой. Телесное сладострастие дополнялось слиянием Тонких Тел, резонансом Душ, неземным наслаждением Единения. Так бывало у Эндара и раньше, с другими Волшебницами на его долгом и причудливо извилистом пути по Дорогам Миров, но сейчас ему не хотелось проводить никаких параллелей. Есть подарок судьбы, и надо воспринимать этот подарок таким, каким он дан. Не надо даже пытаться что-то сравнивать и анализировать разумом чувственность. Есть величайший и главнейший Закон Жизни, и этому Закону подчинено всё и вся, весь живой мир, растения, насекомые, животные — от простейших до сложнейших, Носители Разума, стоящие на самых разных ступенях развития этого самого Разума, от зачаточного до совершенного.
      С тех пор Аэль зачастую оставалась на ночь. Она охотно шла навстречу желаниям Эндара, ласки её были бурными и всепоглощающими — любовной магией юная Волшебница явно владела не хуже, чем чародейством исцеления. И они, обессиленные и насытившиеся друг другом, засыпали, тесно обнявшись; так, что Эндар ощущал телом каждый изгиб её тела и уносил с собой в освежающий сон тепло её упругих губ и пьянящий аромат волос. Однако просыпался он, как правило, один — Аэль незаметно исчезала ночью, но всегда возвращалась, как только Воитель начинал чувствовать, что ему её недостаёт. Но почти всегда, даже в пике страсти и наслаждения, Эндар вдруг ощущал еле заметную тень чего-то такого неясного, чему он не мог найти объяснения. И жизненный опыт, помноженный на недюжинный магический талант и способности, почти полностью уже восстановленные после столь памятного поединка в Астрале с Чёрной Колдуньей, подсказывал — что-то всё-таки не так, что-то остаётся недосказанным. И однажды Эндару даже показалось, что причина недомолвки выяснилась.
      …Они отдыхали после любви. Затихающая страсть уходила, как вода в песок. Эндар лежал на спине, раскинув руки. Аэль устроилась рядом, тесно прижавшись к его левому боку и положив голову на плечо Капитана. Её густые волосы окутывали левую руку Мага от плеча до локтя, тонкие пальцы Целительницы скользили по его лицу, обнажённой груди, чуть касаясь неровного бугристого свежего шрама там, где вошёл зачарованный кинжал Разрушительницы. И тут Эндар, неожиданно даже для самого себя, предложил Аэль стать его женой.
      Волшебница несколько мгновений молчала. Потом она приподнялась на локте и заглянула в лицо Эндара. Выражение её глаз было непонятным, во всяком случае, Алый не мог разобрать, что таится в их бездонной глубине.
      — Я не могу, воин. Хотя, вероятно, мы могли бы быть хорошей гармоничной парой…
      — Но почему, Аэ?
      — Всё очень просто. Я замужем, у меня двое детей, и я люблю своего мужа — он мне достаточно дорог.
      — Но почему тогда…
      — А вот об этом ты мог бы и не спрашивать, мудрый Маг. — Эндару показалось, что в голосе Аэль мелькнула тень обиды, хотя сказать наверняка было затруднительно — сознание Волшебницы задёргивал защитный покров, а взламывать его силой…
      Казалось, всё встало на свои места и сделалось предельно ясным. Институт брака был священен у всех Высших Рас. Дети рождались нечасто и, как правило, в браке. Зачатие могло произойти только по обоюдному согласию обоих, ведь любой из пары легко сумел бы блокировать несложной магией хрупкий биологический механизм физического тела. Время и, что важнее, место зачатия выбиралось тщательно, предпочтительнее в тех областях Вселенной, где силён был эгрегор данной Магической Расы, дабы снизить до возможного предела вероятность инкарнации несовершеннойДуши или вообще какой-либо отрицательной сущности. Тайна вселения Первичной Матрицы в создаваемое известным с незапамятных времён способом грубоматериальное тело была Тайной Предельной, и разгадка её, похоже, лежала вне способностей и возможностей даже сильнейших из Магов — ещё один из Ненарушимых Вселенских Законов.
      Но вместе с тем право Разумного на свободу чувства и привязанности никем и никогда не подвергалось сомнению или какому-либо порицанию. За сотни и тысячи лет воплощения просто невозможно сохранить приверженность однажды сделанному выбору (как для мужчины, так и для женщины), тем более что домом для Магов являлась вся необъятная Познаваемая Вселенная с её мириадами Миров и бесчисленными сонмами Разумных. Хотя иногда такие случаи бывали, но исключения только подчёркивают общее правило. А деторождение и связанная с этим биологическим актом инициация очередной инкарнации Бессмертной Души оставалось прерогативой брака — слишком уж ответственное это дело облекать плотью Душу, и не где-нибудь, а в обществе могущественных Магов, способных создавать и рушить Миры. Поэтому у любовников дети рождались крайне редко, и почти всегда только тогда, когда один из пары не был настоящим Магом.
      Ну что ж, оставалось только поблагодарить Целительницу за прямоту и за то наслаждение, которая она ему подарила. Правда, неясной была ещё одна мелочь: если муж Аэль тоже Целитель (а Эндару показалось почему-то, что это именно так), то отчего тогда они здесь не вместе? В этой обители-санатории-госпитале Мира Сказочных, замыкавшегося на множество горячихМиров, работы для врачевателей явно хватало, зачем же разделять супружескую пару?
      — Готовится Великое Очищение — тебе ли не знать об этом. А когда сотни тысяч Алых Воителей столкнутся с миллионами Пожирателей Разума… Совет Магистров отбирает Целителей по всем Материнским Мирам Алых, и мой муж…
      Аэль вдруг приподнялась на ложе, как будто прислушиваясь к чему-то, слышимому только ей, опустила босые ноги на пол, пружинисто встала. Вокруг её тела сгустилась и материализовалась пламенеющая ткань, Целительница извечно-женским движением поправила волосы и выскользнула из комнаты. Эндар проводил её внимательным взглядом, ясно сознавая, — что-то всё-таки не так…

* * *

      …Капли дней стекали в струйки недель, сливавшихся в ручейки месяцев. Над Миром Сказочных вставало местное дивное светило, наполненное волшебством, прокладывало свой извечный путь по голубому своду небес и уходило за синеющую кромку горизонта, уступая сцену сонму (их было иногда три, иногда четыре) цветных лун, совершавших еженощный танец на чёрном звёздном небе.
      Этот Мир — Мир причудливых фантастических существ — полностью оправдывал своё имя. Сказкой здесь дышало всё: и зелёный густой лес, сотканный из мириадов причудливых растений; и странные звуки и голоса, раздававшиеся ниоткуда; и быстрые тени неведомых созданий, скользившие в листве, в ковре разнотравья, в хрустально чистом воздухе, в прозрачной влаге ручейков и речушек. И вдобавок ко всему, магия этого Мира была спокойной, не угрожающей, а напротив — умиротворяющей и не враждебной. Эндара не покидало ощущение, как будто бы он впервые за всю свою долгую-долгую жизнь звёздного воина, жизнь, до краёв наполненную болью, кровью и опасностью, смог остановиться и передохнуть, оглядеться и подумать. Краткие минуты отдыха (вроде того памятного Пира Победителей в Закольцованном Мире Хранительниц) были слишком уж краткими, и кроме того, такие минуты выпадали редко. И только теперь, вдыхая загадочные ароматы здешнего Мира и впитывая его ауру, Алый Маг смог отдохнуть по-настоящему. Да, пожалуй стоило поблагодарить магический клинок Разрушительницы, благодаря которому Капитан оказался здесь, в этом санаториидля увечных Воителей.
      Днями Эндар был предоставлен самому себе (не совсем, конечно, — Аэль знала своё дело и велаМага бережно и осторожно, но неотрывно) и мог распоряжаться временем по собственному усмотрению. Он забирался далеко в дебри зелёного лесного лабиринта, уходил под поверхность небольших озёр, телепортировался и летал над отвесными скалами недальних гор. И всюду слушал, внимал, осязал и запоминал. И думал…
      Он продирался через чащобу, проходил пешком многие мили, наслаждаясь гибкостью и силой возрождающегося тела. На нём была надета лёгкая и прочная одежда, специально сотворённая для подобных путешествий: облегающая рубашка и не стеснявшие движения брюки, заправленные в высокие сапоги. В колдовском лесу запросто можно было напороться не только на острые сучья и колючки, но и — Магия Познания предупредила — на нечто живое и зубастое. Алый Маг не боялся никого и ничего, однако шипы или, более того, острые зубки, весьма вероятно ядовитые, — это не самое лучшее, что может быть рекомендовано для прикосновения к обнажённой плоти. Поэтому создание соответствующего одеяния перед выходом в Лес (с небольшим, но вполне достаточным добавлением Защитной Магии) стало для Алого Мага такой же естественной и привычной процедурой, как утреннее омовение. И вот целыми днями Эндар бродил по чащобе, мимолётно сталкиваясь с её диковинными обитателями (причём Маг явно не вызывал у них особого любопытства — идёт себе, и ладно), наблюдал, запоминал, сопоставлял. И думал…
      Ночи же были наполнены любовью — Аэль была с ним и отдавалась страсти с пылкостью и не меньшим умением, чем присущее истинной Целительнице умение врачевать. Лишь иногда Эндар оставался в ночи один — в тех редких случаях, когда он почему-то хотел одиночества. И Аэль безошибочно улавливала подобные минуты своим обострённым чутьём и оставляла Мага, исчезая тихо и незаметно, как туманная утренняя дымка под первыми солнечными лучами. Эндар не переставал удивляться этому умению Целительницы, и как-то даже поймал себя на пришедшей ему на ум отстранённой мысли, что жаркая любовь юной волшебницы на самом деле есть не более чем часть — пусть и очень важная — общего ритуала излечения. Ну что ж, даже если это и так…
      С каждым минувшим днём Эндар чувствовал себя лучше и лучше, память, силы, знания и умения возвращались в полной мере, он становился прежним Алым Воителем, суровым и беспощадным рыцарем-бойцом с многоликим Вселенским Злом. Последние следы воздействия страшного Чёрного Яда исчезали, стёртые искусной исцеляющей магией Аэль (с добавлением доброй толики магии любовной), и вынужденный отдых начинал уже мало-помалу тяготить. Эндар знал, что пройдёт ещё совсем немного времени, и он вернётся к привычному образу существования, каковой был для него единственно правильным и привычным в течение долгих (или кратких?) веков. А пока всё больше и больше времени Капитан проводил в прогулках по удивительному Миру Сказочных.
      Впрочем, уже сейчас Алый Маг не мог пожаловаться на заброшенность и одиночество. Нет, дело тут было не только и не столько в Аэль — Алая Волшебница сделалась неотъемлемой частью окружавшего бытия, естественной, как пища для тела или воздух для дыхания. Просто, как только Эндар начал вновь становиться самим собой, его стали навещать. И первым визитёром был Епископ.
      Конечно, явиться в Мир Сказочных — да к тому же вотчину грозного Командора Аргентара — во плоти, запросто, без соответствующего приглашения было бы далеко не так легко даже для Мага Серебряных Всеведущих. Епископ не стал использовать и эфирный дубль — призраков здесь хватало, и неизвестно, как они встретят чужака-пришельца. Епископ перекинулся, трансформировался, придав себе физический облик одной из местных Сущностей — небольшого древесного создания, обитателя лесов и рощ Мира Сказочных. Эндар наткнулся на него во время одной из своих лесных прогулок, выйдя на маленькую округлую полянку, обрамлённую плотной зелёной стеной деревьев и густо поросшую упругой сочной травой. Понятно, что и полянка, и сама встреча — всё это не было делом случая. В Мирах Магов вообще слишком мало места для случайностей…
      На середине полянки — совсем крохотной, шагов пятнадцать в поперечнике, — из травяного ковра, в котором нога тонула почти до колена, торчал причудливой формы узловатый пень высотой в половину человеческого роста. Когда Эндар раздвинул гибкие ветви и шагнул на поляну, пень внезапно шевельнулся, набряк, раздался вширь, и на плоской его макушке оформилось некое существо, свитое из узловатых корневищ, с двумя яркими бусинками глаз где-то внутри этого древесного спрута.
      — Привет, воин! — псевдоголос древесника был скрипуч, как будто под ветром тёрлись друг о друга сухие ветки. — Ты уже почти полностью вернулся в себя…
      Эндар как-то не сразу осознал, что этот странный скрипучий голос ему знаком. Точнее, не сам голос, его тембр, а интонации и строй мыслеречи. Ко всему прочему существо было плотно укутано защитной магией, и Эндар не сомневался, что будь на поляне ещё кто-нибудь кроме него самого, то этот кто-то не разглядел бы ничего, кроме нелепого сухого пня. Да ведь это…
      — Епископ?
      — Да, Капитан, это я. Местечко это далеко не простое, и забираться сюда…. Но мне требовалось встретиться с тобой, а не просто попытаться войти в любой другой вид контакта. Как ни парадоксально звучит, так проще, чем прорываться сюда через Астрал. Это, как бы попроще выразиться, несколько неуютно… Загадочность Мира Сказочных в достаточной мере не осознали даже мы, Всеведущие. Однако времени у нас с тобой меньше, чем хотелось бы — мне (да и тебе) совсем ни к чему, чтобы кто-нибудь стал свидетелем нашей встречи. А твоя Целительница, — Эндару показалось на миг, что в скрипучем голосе Епископа-древесника мелькнула тень иронии (опять!), — она пасёт тебя достаточно тщательно. Впрочем, сейчас это не существенно. Наш договор остаётся в силе, Капитан Эндар. Предупреждаю твой вопрос — то, что вы отбили у Чёрных в той самой схватке, где ты получил ножом в грудь и в результате попал сюда, оказалось не совсем тем, что нам нужно. Это просто осколок бомбы, активированной бездну времени тому назад, неведомо каким чудом сохранивший свою первозданную материальную структуру. По нему тоже можно кое-что узнать, но… Нам не хотелось бы подвергать тебя неоправданному риску — этот осколок тебе добыть сейчас было бы крайне затруднительно.
      — Епископ, ты говоришь со мной так, будто бы я ваш шпион, выполняющий диверсионное задание в сердце вражьей крепости.
      — Не стоит разбрасываться ярлыками, Капитан. Ты не наш агент, но суть дела от этого не меняется. Нам нужен этот древнейший артефакт, и добудешь его именно ты, — Эндар не стал уточнять, откуда у Серебряного такая уверенность в Предначертанности данного события, — а тебе нужно от нас… — тут вдруг Познающий запнулся, и Эндар вдруг понял, что Всеведущий в затруднении: что же действительно нужноот Познающих Алому Магу? Что означала эта краткая заминка? Его партнёр счёл предложенную ранее оплату неадекватной тому, что требовалось от Воителя? Или же…
      — Я выберу сам, Епископ.
      — Конечно, конечно. Ты странен, Алый. Душа твоя блуждает в потёмках, ты… — казалось, Сумрачный Волшебник рад, что Эндар помог ему, и спешил сменить тему.
      — Давай оставим душеспасительные беседы, Серебряный. Мой Путь для меня ясен, совсем скоро я вернусь в строй, и тогда…