В 1283 г. Карл Анжуйский приказал своим казначеям выплатить жалованье некоторым солдатам, находившимся под командованием рыцаря Може де Бюссьера, который, вооруженный надлежащим образом, должен был иметь четырех лошадей и трех помощников: знатного оруженосца и двух «мальчиков», снабженных шлемом-черепником, наплечниками, железным нашейником, мечом и кинжалом . Эти помощники не только добывали провизию, прислуживали своему господину и ухаживали за лошадьми, но и в сражении играли свою роль. В 1237 г. оруженосцы рыцарей(armigeri militum) Фридриха II брали в плен и связывали упавших на землю врагов. В уставе ордена тамплиеров предусматривалось, что когда рыцари вступают в бой, часть слуг, мальчиков или оруженосцев остается в тылу с вьючными лошадьми; другие сопровождают рыцарей, неся копья, но, когда начинается схватка, они присоединяются к арьергарду, чтобы не занимать места.
      Те, кто назван в текстах рыцарями или воинами, далеко не всегда были рыцарями в социальном смысле этого термина. Фридрих II, пообещав папе содержать в Палестине в течение двух лет 1000 рыцарей, направил для их вербовки в Германию магистра Тевтонского ордена Германа фон Зальца. Его инструкции, содержавшиеся в письме от 6 декабря 1227 г., довольно показательны: «Мы послали магистра Тевтонского ордена, чтобы нанять рыцарей, и предоставили ему возможнось, если он этого пожелает, обдуманно набрать людей смелых, которым он будет платить за их личные заслуги» . Иначе говоря, некоторые из этих солдат могли быть набраны и не из рыцарскогокласса, а лишь за воинское умение и при наличии снаряжения.
      Напротив, владельцы рыцарских, или кольчужных, фьефов (feoda loricae) по разным причинам, главным образом экономическим, на протяжении XIII в. все чаще и чаще стали отказываться от посвящения в рыцари, избегая, таким образом, почестей и тягот рыцарской службы. Эта тенденция была особенно ощутима в Англии конца XIII в., где примерно на 1250 рыцарей (включая графов и баронов), из которых, может быть, человек 500 были готовы прибыть на военную службу по приказу монарха, приходилось 1750 человек, не являвшихся рыцарями, хотя они и имели доходы и фьефы, позволявшие им при желании получить это звание . Напрасно королевская власть неоднократно старалась принудительным образом ( англ.distraints of kinghthood) – можно насчитать 26 попыток в 1224-1272 гг., – посвятить в рыцари всякого владельца либо рыцарского фьефа, либо земли доходностью в 20 фунтов стерлингов .
      Получается, что в большинстве случаев всадники, не получившие рыцарский пояс(cingulum militiae), составляли более низкую категорию бойцов, по-прежнему играя ту же самую роль в военных столкновениях. В текстах их называют конными сержантами(servientes equites), кольчужными сержантами(servientes loricati), домочадцами(famuli), оруженосцами(scutiferi), конными телохранителями(satellites equestres), клиентами(clientes), сержантами, вооруженными как рыцари(servientes armati ut milites).
      В ордене тамплиеров братья сержанты имели право только на одну лошадь; им не полагался оруженосец; по внешнему виду их можно было с первого взгляда отличить от братьев рыцарей, поскольку те носили гербовые котты и плащи белого цвета с красным крестом, а братья сержанты имели право только на черные гербовые котты и плащи черного или коричневого цвета; однако существовало различие и в самой экипировке: у простых сержантов вместо полной кольчуги была малая кольчуга без рукавиц («manicle» ), вместо шлема – железный шишак, железные ножные латы без поножей.
      Появление в последние десятилетия XII в. конных сержантов имеет двойное значение: сначала военное, поскольку увеличение веса полного рыцарского вооружения привело к его сосредоточению в руках состоятельной и родовитой элиты; затем социальное, так как одновременно с восхвалением рыцарского идеала, расцвет которого приходится на XIII в., человека, не прошедшего обряд рыцарского посвящения, отказывались называть рыцарем. В этих условиях стало необходимо использовать новое выражение, чтобы обозначать всадников, которым темное происхождение или превратности судьбы помешали стать рыцарями.
      Отсюда разнородное социальное происхождение этой группы бойцов. Разумеется, среди них были простолюдины, дюжие малые, которых князья делали конными солдатами в надежде на преданную службу. Но были также владельцы сержантских фьефов, вассалы второй ступени, те, кто в Англии получал ренту в размере от 10 до 15 фунтов. Примечательно, что почти повсюду начиная с 1250 г. термин «конный сержант» заменяется на «юный дворянин», «оруженосец», «конник», «вооруженный человек». Например, кавалерия Эдуарда I, одержавшая победу в сражении при Фалькирке (1298 г.), состояла из 111 рыцарей-баннеретов, примерно из 600 рыцарей-башельеров и 1700 «вооруженных людей» (homines ad arma, armati), называемых также оруженосцами, слугами и прислужниками (scutiferi, valletti, servientes) .
      В отдельных случаях какая бы то ни было связь с социальным происхождением могла отсутствовать вообще. Если в 1290 г. по договору, заключенному с Флоренцией, Амори Нарбоннский обязался служить ей с 30 снаряженными (de conredo) и искусными в военном деле рыцарями, 420 обычными рыцарями (причем и те, и другие должны были иметь трех лошадей: боевого и парадного коней, а также вьючную лошадь) и, наконец, 170 оруженосцами, или юными дворянами, с двумя лошадьми (боевым конем и вьючной лошадью), то в 1277 г. в соглашении междутой же флорентийской коммуной и провансальским авантюристом Энгилезом Сен-Реймским говорится только об одном отряде из 100 всадников, снабженных всего сотней боевых коней и 30 вьючными лошадьми (между тем, только их предводитель имел право на трех) .
      Ни по своей тактике, ни по экипировке эти всадники все-таки не были настоящей легкой кавалерией. Между тем, разные типы такой кавалерии уже существовали в XII-XIII вв. К ним относились, например, туркополы в Святой земле, умело использовавшие турецкий лук в конном строю. Гиральд Кембрийский в известном пассаже из «Завоевания Ирландии» (Expugnatio Hibernica) рекомендовал применять такие же мобильные отряды против ирландцев. Он писал: «Если армии собираются на равнине, сложные и тяжелые доспехи, сработанные из кожи и железа, прекрасно защищают и украшают рыцарей, но если приходится сражаться в горах, лесах или на болоте <...>, легкие доспехи подходят гораздо лучше. Ибо против людей без доспехов, которые побеждают или проигрывают в первой же схватке или немного позже, будет достаточно применить менее громоздкое оружие <...>. В полном же вооружении, с высокими и изогнутыми седлами, будет трудно спешиться, вскочить на лошадь, но еще труднее передвигаться пешком, если потребуется» .
      К этой категории можно отнести сарацинских конных лучников, которых Фридрих II разместил в Апулии, в Лучере и неоднократно использовал в нескольких итальянских походах , всадники на легких лошадях(homens a cavall alforrats) противопоставлялись всадникам на лошадях в броне(homens a cavall armats) из каталонских армий, использовавшим короткие стремена, и хобеларам(hobelers), принимавшим участие в английских походах в Уэльс.
      Последний тип всадников представляют конные арбалетчики. Иоанн Безземельный вербовал их, причем часто они имели по нескольку лошадей. В 1200 г. отряд из 84 арбалетчиков включал в себя 26 человек с тремя лошадьми, 52 человека – с двумя лошадьми и 7 человек – с одной лошадью. Филипп Август со своей стороны поступал так же, и присутствие конных арбалетчиков(balistarii equites) в армиях французских королей зафиксировано до 1280-х гг. В 1238 г. Фридрих II приказал прибыть из Венгрии отряду конных арбалетчиков. В следующем году папа принял на службу арбалетчиков графа Прованса, каждый из которых имел четырех лошадей. В середине XIII в. Ломбардская лига обязалась выплачивать жалованье не только контингентам городского ополчения, но и регулярному отряду из 600 всадников: из них 400 воинов обладали каждый тремя лошадьми, в том числе боевойи вьючной(equus armigerus et coopertus), 100 воинов – двумя лошадьми; остальные 100 человек, также имевшие двух лошадей, были арбалетчиками .
      Арбалет, различные типы которого использовались со времен античности, после периода относительного забвения вновь становится популярным начиная с последних десятилетий XI в. Анна Комнина в своей «Алексиаде» описывает его как новшество: «Это – варварский лук, совершенно неизвестный эллинам. Пользуясь им, не нужно правой рукой оттягивать тетиву, а левой подавать вперед лук; натягивающий это орудие, грозное и дальнометное, должен откинуться чуть ли не навзничь, упереться обеими ногами в изгиб лука, а руками изо всех сил оттягивать тетиву. К середине тетивы прикреплен желоб полуцилиндрической формы, длиной с большую стрелу; пересекая тетиву, он доходит до самой середины лука; из него-то и посылаются стрелы. Стрелы, которые в него вкладываются, очень коротки, но толсты и имеют тяжелые железные наконечники. Пущенная с огромной силой стрела <...> насквозь пробивает и щит, и толстый панцирь и летит дальше <...>. Таким образом, кажется, что из этого лука стреляет сам дьявол» .
      Не одни византийцы считали арбалет дьявольским изобретением. Папство придерживалось той же точки зрения, и поэтому II Латеранский вселенский собор (1139 г.) пригрозил анафемой всем, кто будет использовать арбалет (а также лук) в войнах между христианами. Уже в 1097-1099 гг. Урбан II осудил действия арбалетчиков и лучников против христиан» . Естественно, этот запрет соблюдался не всегда, в зависимости от обстоятельств, места и времени. Например, в 1138 г. Людовик VII содержал небольшой отряд лучников и арбалетчиков . Неизвестно, распустил ли он их после постановления собора. Во всяком случае, долгое время арбалет использовался мало, по крайней мере во Франции, и Гийом Бретонский свидетельствует, что его практически не знали до тех пор, пока в 1185 г. Ричард Львиное Сердце вновь познакомил с ним французов .
      С конца XII в. арбалет получил широкое распространение в сухопутных войсках и на флоте, как у всадников, так и у пехотинцев, чаще при осадах, чем в полевых сражениях, причем на юге Франции он встречается чаще, чем на севере. Вот некоторые примеры его повсеместного применения: в 1199 г. Ричард Львиное Сердце был смертельно ранен арбалетной стрелой при осаде замка Шалю в Лимузене. В начале XIII в. в описи запасов оружия, хранившегося в 32 крепостях домена Капетингов, перечисляются, помимо 265 960 арбалетных стрел, 278 арбалетов, рассортированных в зависимости от использованного материала (из рога или дерева) или способа натяжения тетивы (при помощи стремени, блока или двумя ногами). К 1250 г. было решено, что в гарнизон Сафета в Святой земле войдут, помимо прочих, 300 арбалетчиков. В договоре о восстановлении Ломбардской лиги зафиксировано обязательство собрать, кроме 3000 всадников и 10 000 пикинеров, 1500 пеших арбалетчиков. В письмах, предоставляющих вольности городу Сен-Флорантен в 1231 г., Тибо, граф Шампани приказал, чтобы «каждый из моей коммуны Сен-Флорантен, кто достигнет 21 года, имел в своем доме арбалет и 5 стрел» . По соглашению между Гийомом Пьером де Ла Маром и Филиппом Красивым по поводу боевого оснащения галер в Провансе предусматривалось, что каждое судно будет укомплектовано 60 арбалетами и 6000 стрел. В 1314 г. в арсенале Венеции находился 1131 арбалет . Даже военачальники не брезговали стрелять из них: во время осады Гайона предводитель наемников Кадок ранил арбалетной стрелой Ричарда Львиное Сердце; в 1218 г. при осаде Тулузы граф Комменжа тяжело ранил из арбалета Ги де Монфора .
      При всей своей важности арбалетчики были не единственным родом пехотных войск. Были также лучники, известные в Италии и Англии, где их роль существенно возросла с середины XIII в., а с распространением большого лука(long bow) во времена уэльских войн это традиционное оружие получило настоящую вторую жизнь. К концу правления Эдуарда I английская пехота почти полностью состояла из лучников. Длительный временной промежуток между двумя выстрелами, затрачиваемый на перезарядку арбалета, привел к созданию нового отряда – павезьеров, которые при необходимости прикрывали арбалетчиков большими щитами, или павезами. Во время похода на Монтаперти в 1260 г. Флоренция наняла 300 павезьеров для защиты 1000 своих арбалетчиков. Кроме того, чтобы прокладывать дорогу армиям, насчитывавшим от 15 000 до 20 000 человек, возводить или разрушать укрепления, подрывать экономическую мощь противника, требовались довольно многочисленные подразделения техников, минеров, саперов, «опустошителей» (guastatores). Большинство пехотинцев были вооружены либо длинными копьями, чтобы остановить напор кавалерии, либо оружием ближнего боя: гви-зармами, боевыми косами и вилами, годендагами, мечами и т. д.
      Среди пехотинцев многие были защищены по меньшей мере широко распространенными железным шишаком, или черепником, нашейником, щитом, а также малой кольчугой, вместо которой они часто надевали грубо выделанный и более дешевый поддоспешник. Неимущие пехотинцы сражались вообще без доспехов. «Плохо вооруженные и почти нагие» – так часто представляли городские ополчения . Чтобы иметь возможность легко передвигаться, доспехами сознательно пренебрегали профессиональные пехотинцы, такие как английские и валлийские копейщики и лучники, и альмогавары в королевстве Арагон. Это слово произошло от арабского mugawir,обозначающего пешего гонца, который в латинских текстах называется «поджигателем» (incensor). Отряды альмогаваров родом с арагонских и каталонских гор, имели легкое снаряжение, сделанное из кожи, что напоминает об их пастушеских корнях: туника («gonella», «cassot», «camisa»), кожаные гетры, сандалии на кожаной подошве, кожаная шапка, иногда защищенная стальной сеткой, кожаный заплечный мешок для провизии. Каталонский хронист Бернат Деклот описывает их следующим образом: «Людей, которых называют альмогаварами, кормит только их оружие, и проживают они не в городах и деревнях, а в лесах и горах. Они ведут постоянную войну против сарацин: они проникают в сарацинскую землю на один или два дневных перехода, грабя, захватывая добычу, и приводят с собой много пленников и много другого добра. Они живут за счет этой добычи <...>. Это очень сильные, стремительные и подвижные люди, легкие на подъем и скорые на преследование» .
      Однако рассказ о воинах этой эпохи будет неполным, если представить их только в двух классических типах – рыцаря и пехотинца коммуны. По крайней мере в некоторых регионах: на Иберийском полуострове, в Ирландии, Шотландии, Швейцарии – жили крестьяне или пастухи, которые в силу определенной обстановки и сложившейся исторической ситуации могли стать, несмотря на плохое вооружение, опасными противниками, которые успешно использовали знание территории, соседскую, клановую, племенную солидарность, общие образ жизни и язык против лучше экипированных «регулярных» армий.

2. РЫЦАРСКИЕ ОРДЕНЫ

3. ВОИНСКИЕ ПОВИННОСТИ И ОБЯЗАННОСТИ