- Извини, Дина, вырвалось, - еще больше растерялся Владимир Дмитриевич. - Здесь такое дело, понимаешь... Надо бы ребят покормить.
      - У меня все готово, - ответила она, с улыбкой глядя на мужа. - Пока ты ждал на улице, я уже все разогрела.
      - Спасибо тебе! - ласково поблагодарил полковник. - Ты спасла мою репутацию.
      - Пойдемте на кухню, - пригласила хозяйка. - Там будет удобнее.
      - Спасибо! Это вот они, - указал я на Андрея и Таню. - А я сыт. Спасибо!
      - И то верно, - обрадовался Андрей. - Моего друга запускать на кухню, что козла в огород.
      Когда мы с Рокотовым остались одни, я сказал:
      - Вы уж его извините, Владимир Дмитриевич. Он порой болтает незнамо что.
      - Все нормально, - ответил он, улыбнувшись. - Очень хороший парень.
      - Правда?! - обрадовался я и удивился: - Он вам понравился?
      - Понравился. У него глаза хорошие.
      - Он еще и книжки пишет, - похвастался я другом.
      - Это, должно быть, хорошие книжки, правильные.
      - Владимир Дмитриевич, а можно я позвоню домой, скажу жене, чтобы не волновалась?
      - Конечно. Обязан позвонить и успокоить. Вскоре вернулись Андрей и Таня. Мой друг погладил живот и удовлетворенно сказал:
      - Ну вот, совсем другое дело. Теперь я готов поведать свою леденящую кровь историю. Нервным, легко возбудимым и малолетним просьба покинуть зал. Он многозначительно посмотрел на Таню.
      Она разом вспыхнула, будто зорька, сказала твердо:
      - Ни за что на свете!
      - Вот оно - новое поколение, которое выбрало пепси, - печально вздохнул Андрей. - Оно же совершенно игнорирует опыт старших поколений.
      - Тоже мне старшее поколение! - фыркнула Таня.
      - Приходится смириться с обстоятельствами и начать свою печальную повесть о том, как один весьма симпатичный, но очень наивный молодой человек возмечтал совершить подвиг и что из этого получилось.
      После рассказа Андрея все долго молчали. Я был удивлен и поражен, наверное, больше других. Если бы еще вчера мне сказали, что Андрюша способен все это вынести, я бы просто не поверил. Надо же!
      - Андрей Петрович, а почему вы перед поездкой в Челябинск были уверены, что убийства Погожева и Шипилина взаимосвязаны и совершены одними и теми же людьми? - спросил Рокотов.
      - Я совсем не был в этом уверен.
      - Постойте, но ведь именно об этом вы говорили главному редактору перед командировкой?
      - Верно. Но говорил лишь для того, чтобы его заинтересовать и убедить направить меня в Челябинск. Стрелял, как говорится, с закрытыми глазами, через левое плечо и неизвестно куда, но попал в самое яблочко. Вы не расстраивайтесь, господин полковник, это иногда случается.
      - Да, удивительное совпадение, - согласился Рокотов.
      - Андрюша, а среди боевиков на даче Боброва не было молодого мужчины лет тридцати, красивого, с меня ростом? - спросил я.
      - Нет, не было.
      - А тот, в ресторане "Садко", который едва тебя не сшиб... Ты у него, случайно, не заметил небольшой ямочки на подбородке?
      - Такой, как у меня?
      И тут я с удивлением обнаружил, что у Говорова на подбородке точно такая же ямочка, как и у того Олега. Ну надо же!
      Андрей рассмеялся.
      - Мы с тобой. Рома, знакомы уже более семи лет, а ты впервые разглядел мою ямочку. А того великана я видел какие-то считанные секунды. А зачем он тебе?
      Я рассказал о своей встрече на даче Боброва с Олегом. Последний почему-то очень заинтересовал Андрея.
      - Опиши его поподробнее.
      - Звать Олегом. Под два метра ростом, лицо мужественное, нос прямой, глаза... Постой, какие же у него глаза? Кажется, светло-карие. Волосы темные и слегка волнистые, зачесаны назад. Вот, пожалуй, все, что запомнил.
      - Алик - это уменьшительное от Олега? - спросил Андрей.
      - Да, - ответил Рокотов.
      - Этот Олег очень похож на любовника Трубициной. Во всяком случае, именно таким его описала мне подруга Трубициной Забродская. Весьма интересно! Ты раньше встречался с Бобровым?
      - Да. Меня Поливанов ему представлял.
      - А на этот раз ты считал, что тебя везут на встречу с боссом. Так?
      - Да, именно так я и думал.
      - А как вел себя этот Олег в присутствии Боброва?
      - Ну, как вел... Как вел... Как его подручный. Заинтересованно следивший за нашим разговором Рокотов неожиданно сказал:
      - А вы молодец, Андрей Петрович! Вероятнее всего, вы окажетесь правы.
      - Я убежден в этом на все сто и хоть сейчас могу заложить свою правую руку и голову моего ближайшего друга.
      Все рассмеялись, наверное, оттого, что вид у меня был действительно дурацкий, так как я, хоть убей, ничего не понимал в происходящем.
      - Может быть, ты объяснишь? - спросил Андрея.
      - Ты, Рома, ехал на встречу с боссом, и она состоялась! - торжественно произнес Андрей.
      - Не понял? Ты что, имеешь в виду Олега, что ли?
      - Вот именно. Человек он очень хитрый и крайне осторожный. Это я понял еще из его отношений с Трубициной и убийства Погожева. Он просто так "светиться" не будет. Поэтому перед тобой был ловко разыгран спектакль.
      Я вспомнил, как Бобров будто бы случайно задержал Олега в зале, как устроил это дурацкое соревнование.
      - А знаешь, очень похоже, что ты прав. Надо же! Молодец!
      - Спасибо за комплимент. Прости, но не могу ответить тебе тем же и вынужден огорчить. Ты боссу не показался, нет. Скажу больше - он тебе не поверил.
      - Да нет, вроде все нормально было, - пожал я плечами.
      - И все-таки это именно так. Уверен - тебя вызывали, чтобы дать какое-то конкретное ответственное поручение. Если его не дали, значит, тебе не поверили и, вероятнее всего, решили еще как следует к тебе присмотреться. И не хотел бы тебя огорчать, но не могу изменить своему главному жизненному принципу - лучше горькая правда, чем сладкая ложь. И вынужден предупредить, что очень скоро они тебя вычислят, если уже не вычислили.
      - Андрюша, какой же ты все-таки болтун! - восхитилась другом Таня.
      - А у меня фамилия такая. Всю жизнь пытаюсь доказать, что получил ее на законном основании.
      - Ты не прав, - возразил я Говорову. - По поведению главного редактора я ничего такого не заметил. л - Наш главный - дурак, непроходимый тупица. Это им известно не хуже, чем нам. Поэтому они могли ему ничего не сообщить.
      Внимательно слушавший наш разговор Рокотов решительно сказал:
      - Андрей Петрович прав. Мы не можем рисковать вами. Считайте, что с завтрашнего дня ваша работа в газете закончена. Утром вы выходите на работу в управление и поступаете в непосредственное подчинение к Сидельникову.
      - Да, но мне ведь ничего не удалось узнать, - вконец растерялся я.
      - Значит, будем искать другие пути. К тому же мы теперь знаем, кто руководитель. И потом, учитесь, Роман Владимирович, не обсуждать распоряжения начальства, а выполнять.
      - Слушаюсь, товарищ полковник! - отрубил я по-солдатски от смущения.
      - Ну, можно и не столь официально, - улыбнулся Рокотов, повернулся к Говорову, похвалил: - А вы молодец, Андрей Петрович! У вас отличный аналитический ум. Из вас хороший бы следователь получился.
      - Спасибо за комплимент! Обещаю в ближайшие десять лет обязательно обдумать ваше предложение.
      Но Рокотов, казалось, не обратил внимания на очередную выходку моего друга, сказал:
      - Нам необходимо вычислить этого Олега и вплотную заняться его разработкой. По словесному портрету составьте фоторобот. Подключите и свидетельницу, о которой говорил Андрей Петрович. Впрочем, все это мы обсудим завтра утром в управлении. - Посмотрел на часы. - Ого! Уже половина четвертого! Пора, как говорится, и на боковую. Засиделись.
      Я встал и стал прощаться, но полковник решительно меня перебил:
      - Никуда вы не пойдете. Здесь всем места хватит. Тем более, что ребятам, - он кивнул на Андрея и Таню, - пока ни в коем случае нельзя появляться дома. Их уже наверняка там ждут.
      - Неудобно ведь вас стеснять...
      - Давайте, Роман Владимирович, без сантиментов. - Окликнул жену: Дина! - А когда она появилась в дверях, попросил: - Будь добра, постели ребятам.
      Глава 6
      Утром решили, что Таня пока поживет у Рокотовых (на этом, кстати, настояла Дина Дмитриевна), а Андрей - у меня. Говоров стал напрашиваться поучаствовать в деле. Но Владимир Дмитриевич категорически этому воспротивился.
      Стоило нам лишь появиться в управлении, как Рокотова вызвал к себе генерал. Владимир Дмитриевич сказал Сидельникову:
      - Познакомь пока Романа Владимировича с ребятами.
      Вадим Андреевич провел меня по многочисленным кабинетам и представил оперативным работникам управления. Везде были майоры и подполковники. Я даже растерялся. Лишь в одном кабинете отыскался капитан. Он чем-то походил на моего забубенного друга. Ну, не в смысле внешности, но все же... Глазами. Вот. Глаза у него были такими же насмешливыми, как у Андрея.
      - Капитан Беркутов Дмитрий Константинович, - назвал его Сидельников. А это, Дима, наш новый товарищ, лейтенант Шилов Роман Владимирович.
      Беркутов подошел ко мне, бесцеремонно пощупал мои бицепсы, хлопнул по плечу.
      - Привет, Рома! Как здоровье? Майор не обижает? - кивнул в сторону Сидельникова. - Если будет придираться, сообщи. Мы на него быстро найдем управу. За ним водится этот грешок.
      - Хватит морочить нам голову, - решительно сказал Сидельников. Пойдем, Роман.
      Мы направились к двери.
      - Постойте, я ведь еще не закончил, - сказал Беркутов.
      Сидельников хмыкнул.
      - Завтра закончишь. Нашел, блин, дураков. Знаем мы твои опыты на живых людях. Здесь тебе не обломится. Понял, экспериментатор?
      - Грубый вы, товарищ майор, человек. Грубый и невоспитанный. Какой пример вы подаете подрастающему поколению?! Еще вчера я был о вас лучшего мнения. Определенно. О вашем безответственном поведении я буду вынужден сообщить в отдел попечительства подростков. Рома, не слушайте этого грубияна и невежду.
      - Да пошел бы ты! - сказал Сидельников, и мы ушли.
      - А чего это он? - спросил я. Вадим Андреевич рассмеялся.
      - Раскатал губу. Хотел устроить нам подлянку.
      - Чего? - не понял я.
      - Ну, не подлянку... Вообще-то он мужик нормальный и специалист толковый, но только страсть как любит различные розыгрыши. Однажды договорился с секретаршей генерала, и та отпечатала приказ, где предписывалось всем оперативным работникам управления на работе быть только в форме и отдавать друг другу честь, что к нарушителям будут применяться самые строгие дисциплинарные взыскания, вплоть до несоответствия занимаемой должности. Представляешь? Беркутов .не поленился зарегистрировать его в канцелярии. Парни все ознакомились с приказом под роспись. Возмущению не было предела. Ты ведь знаешь, что мы надеваем форму лишь а особо торжественных случаях. Пошумели, повозмущались, но кому же охота схлопотать несоответствие или лишиться, к примеру, премии, верно? Поэтому в обед большинство съездили домой и облачились в мундиры. Рокотов увидел своих подчиненных при всем параде и страшно удивился. "Что случилось?!" - спрашивает. А ему в ответ: "Нарушаете приказ, товарищ полковник". - "Какой еще приказ?!" В конце концов выяснилось, что это очередная шутка Беркутова. Его парни чуть тогда не помяли.
      Я очень удивился этому рассказу. Никак не предполагал, что в столь серьезном учреждении могут работать такие несерьезные люди. И потом, я не понимал таких шуток. Выставил всех дураками. Какая же это шутка?
      Владимира Дмитриевича нам пришлось ждать не менее двух часов. За это время я рассказал Сидельникову и Денису Хлебникову все, что узнал вчера от Говорова, и о том, к каким выводам мы пришли ночью. Успели все подробно обсудить и наметить план наших действий.
      Рокотов пришел хмурым и озабоченным. Сказал, ни на кого не глядя:
      - Вчера Москва снимала стружку с генерала за нераскрытые убийства Шипилина и Струмилина. А сейчас он снимал ее с меня. Дело забрала областная прокуратура, теперь оно в производстве у нашего общего знакомого Михаила Дмитриевича Краснова.
      - Здорово! - воскликнул Сидельников.
      - Вадим Андреевич, бери машину и езжайте прямо к нему. Он вас уже ждет. Потом меня проинформируешь. Я бы сам поехал, но мне предстоят объяснения с московским начальством. Счастливо!
      Первого, кого я увидел, когда Сидельников открыл дверь с табличкой: "Следователь по особо важным делам Краснов М.Д." и мы прошли в кабинет, - это моего забубенного друга Говорова, сидящего за приставным столиком и улыбающегося нам, будто майская роза. Я опешил. Как он здесь оказался?! Вот гусь! Ну и гусь! Как говорила моя бабушка: "Наш пострел везде поспел". За самим столом сидел полный мужчина лет сорока с простоватым добродушным лицом в форме полковника или как там у них. Китель ему был явно мал. Под напором тучного тела верхняя пуговица расстегнулась. При нашем появлении он встал из-за стола и полез с обнимками к Сидельникову.
      - Вадим! Как я рад снова тебя видеть! - Обнял майора и стал хлопать его по спине, приговаривая: - Рад! Очень рад! Эка ты какой ладный! - Затем, с неохотой отпустив, поздоровался за руку с Хлебниковым. - Здорово, Денис! Как твое ранение? Не беспокоит?
      - Все зажило, как на собаке, Михаил Дмитриевич! - разулыбался тот, польщенный, что полковник помнит о его ранении.
      - Михаил Дмитриевич, разрешите представить нашего нового товарища, сказал Сидельников, указывая на меня. - Роман Владимирович Шилов.
      Краснов, восхищенно глядя на меня, пожал мне руку, сказал:
      - Ай да детинушка! Богатырь! Где вы таких ребят только находите?
      - Секрет фирмы, - рассмеялся Вадим. Михаил Дмитриевич повернулся к Говорову.
      - А это мой новый помощник Говоров Андрей Петрович. Прошу любить и жаловать! - Краснов отчего-то рассмеялся.
      Говоров встал, отвесил нам шутовской поклон.
      - Можете запросто, без церемоний называть меня просто Андреем. Поскольку по воле случая, либо так было угодно Провидению, мы обречены какое-то время на сотрудничество, то я с самого начала предлагаю строить наши отношения на принципах доверительности и взаимопонимания. Кто с этим не согласен, может покинуть этот кабинет. Для таких его двери будут закрыты на веки вечные!
      - Каков, негодник?! - восхищенно проговори Краснов. - Он мне за полчаса уже все мозги напрочь заплел.
      Денис и Вадим рассмеялись и поочередно пожали руку Говорову.
      - Хлебников Денис. Очень приятно!
      - Вадим Сидельников. Ты где научился так болтать? Заканчивал специальные курсы или как?
      - Этому нельзя научиться. С этим надо родиться, - ответил Андрей.
      - А как насчет скромности? - ехидно усмехнулся Вадим.
      Говоров сокрушенно развел руками.
      - Вот здесь мои родители промахнулись. Затем и пришел сюда. Хотел было обратиться в милицию, да добрые люди рассоветовали. Спасибо им!
      Сидельников и Хлебников вновь рассмеялись.
      - Вы в курсе того, что произошло с Андреем Петровичем? - спросил Краснов, садясь за стол.
      - Да, - ответил за всех Сидельников.
      - Тем лучше. У вас есть план оперативно-розыскных мероприятий по этому делу?
      - Пока что вчерне., Михаил Дмитриевич. Он не утвержден начальством.
      - Хотелось бы взглянуть.
      Вадим раскрыл "дипломат", вынул из него пару исписанных листков, протянул их Краснову. Тот долго читал план, шевеля полными губами и тарабаня карандашом по столешнице.
      - Что ж, пока все верно. Определенные коррективы, я думаю, будут в него внесены после допроса Аникина.
      - Кого? - не понял Сидельников.
      - Того пацана, которого задержал вчера Говоров, - пояснил Михаил Дмитриевич. - Надеюсь, что он нам расскажет много интересного.
      Краснов достал из стола милицейский телефонный справочник, отыскал в нем нужный номер, позвонил.
      - Это Информационный центр?.. Здравствуйте! Вас беспокоят из прокуратуры области. Пригласите, пожалуйста, к телефону Наталью Павловну Забродскую... Что? Она на больничном?.. Спасибо. Денис Никитович, - обратился он к Хлебникову после недолгого раздумья, - бери ребят, и дуйте к подруге Трубициной Забродской, и чтобы к вечеру фоторобот этого сукиного сына был у меня. Говоров адрес ее знает.
      -Хорошо, Михаил Дмитриевич. - Хлебников встал, и обращаясь к нам с Андреем, сказал: - Пошли, ребята. Вадим, мы возьмем машину?
      - Конечно берите.
      Мы вышли. По дороге я спросил у Андрея:
      - Как ты здесь оказался?
      - Когда получил отлуп от твоего шефа, решил воспользоваться его советом. В силу моего общительного характера кое-какие зацепки у меня здесь были, к тому же я хорошо знаком с Красновым - как-то пару месяцев с ним работал. Пал на колени, разыграл мелодраму: "Возьмите обратно! Без прокуратуры нет мне жизни ни на этом, ни на том свете!" Взяли.
      - Ну ты даешь! А как же с редакцией?
      - И с редакцией все в порядке. Главный исчез в неизвестном направлении. А зам едва до потолка от радости не подпрыгнул, когда узнал, что я решил уволиться. Все путем, дружище. Будем вместе бороться с мафией. Намедни слышал из достоверных источников, что это где-то самое мужское занятие.
      - А как же трудности, на которые ты прежде жаловался?
      - Почему у тебя, Рома, такой паскудный характер? Почему пытаешься все испортить, а? Прежде! Признаюсь, прежде меня трудности пугали. А теперь они меня вдохновляют. Да. Надоело, Рома, сидеть в засаде, когда вокруг творятся великие мерзости.
      - Как красиво, - рассмеялся я.
      - Чем скалиться, лучше бы записывал за мной, запоминал, учился, пока я жив. А то ведь как только рот откроешь, я готов провалиться сквозь землю от стыда, что у меня такой друг.
      - Трепач! - ответил я добродушно.
      Не скрываю, я был счастлив, что мы снова вместе. И вообще, Андрюша в последнее время доказал, что он настоящий мужик и все такое... А настоящих мужиков сейчас еще очень поискать надо. А то, что болтун... Ну и что из того? Он таким уродился. Не это ведь главное, верно? Главное то, что у тебя в мозгах да за душой.
      В Ботаническом жилмассиве мы подъехали к старой обшарпанной пятиэтажке, поднялись на пятый этаж.
      - Номер квартиры? - спросил Хлебников Андрея.
      - Пятьдесят восьмая.
      - Оставайтесь на лестнице. И запомните на будущее - никогда не вставайте напротив двери. Однажды это стоило жизни одному хорошему моему товарищу.
      - Вводный инструктаж, - прошептал мне на ухо Андрей.
      Хлебников нажал на кнопку звонка. За дверью бодро прозвучала какая-то знакомая мелодия. Прошло не менее минуты, и тут отозвался настороженный мужской голос:
      - Кто там?
      - Это Коля Дебил! - прошептал Андрей, узнавший по голосу бандита, и хотел было выступить вперед, но Хлебников удержал его рукой.
      - Ты его знаешь? - спросил шепотом.
      - Еще бы мне его не знать, когда он вырвал клок моих волос вместе со шкурой.
      - Он вооружен?
      - Естественно. Кто-то рождается в рубашке, а этот с пушкой под мышкой.
      - А у вас оружие есть? - спросил Хлебников, доставая пистолет и передергивая затвор.
      - Нет, - ответил я.
      - Плохо. Извините, ребята, но это наша промашка. Что будем делать?
      - Попытаюсь поимпровизировать, - ответил Андрей и бодрым голосом сказал: - Открывай, Коля! Свои.
      Но видно, бандит тоже узнал его по голосу. В ответ прозвучали кряду три выстрела. Пули, пробив дверь, застряли в стене.
      - А я что говорил?! - возбужденно проговорил Хлебников. - Вводный инструктаж тоже порой необходим, юморист.
      - Ну и слух у тебя, начальник! - удивился Говоров.
      В это время за дверью раздался грохот и звон разбитого стекла. Хлебников ударил в дверь плечом, но она не поддалась.
      - Разрешите-ка мне, - сказал я и, отстранив майора, саданул в дверь ногой, но, видно, не совсем рассчитал силу удара. Дверь плашмя рухнула на пол. Мы ворвались в квартиру.
      В комнате на диване лежала девушка. .Мертвая. В кресле сидел мужчина лет сорока и спокойно с любопытством на нас взирал. Рама окна была разбита вдребезги.
      - Ну и Коля! Ну и дебил! - удивился Андрей. - Он, вероятно, забыл, что это не первый, а пятый этаж.
      - Руки! - закричал Хлебников, направляя пистолет на мужчину в кресле.
      Тот поднял руки.
      Мы подскочили к окну и глянули вниз. На газоне корчился и взвизгивал от боли бандит. Он попытался было вскочить, но с громким стоном, перемежаемым матом, вновь упал на землю.
      Хлебников подошел к мужчине.
      - Оружие есть? .
      - Нет и никогда не было.
      - Встать!
      Мужчина послушно поднялся, продолжая держать руки над головой и снисходительно усмехаясь. Майор обхлопал его и сказал:
      - Ребята, держите здесь этого субчика, а я вниз. - Уже с порога бросил: - Роман, позвони Рокотову и Краснову, сообщи, что здесь случилось, и вызов" "скорую помощь".
      Я позвонил Рокотову.
      - Владимир Дмитриевич, нас следователь послал к Забродской, свидетельнице.... А здесь бандиты. Один в окно выпрыгнул. А второй здесь остался.
      - Тот, кто выпрыгнул, скрылся?
      - Да нет. Здесь пятый этаж. Наверное, йоги сломал. Кричит там внизу и матерится.
      - А что со свидетельницей?
      - Убили.
      - Сволочи! "Скорую помощь" вызвали?
      - Нет, собираюсь только.
      - Скажи, чтобы привезли бланк протокола осмотра места происшествия, сказал мне Андрей.
      - Товарищ полковник, здесь Говоров просит, чтобы привезли бланк протокола осмотра места происшествия.
      - Говоров?! - поразился Рокотов. - Как он там оказался? Что это еще за самодеятельность?
      - Да нет, все нормально, товарищ полковник. Он теперь у них работает.
      - Где это "у них"?
      - В прокуратуре у Краснова. Он это... Он говорит, что воспользовался вашим советом и восстановился на прежней работе. Его сюда Михаил Дмитриевич послал.
      - С твоим другом не соскучишься. Это уж точно. А вообще-то я одобряю его решение. Поздравь его от меня.
      Андрей сидел в кресле напротив мужчины и о чем-то с ним переговаривался.
      - Значит, вы теперь в органах, Андрей Петрович? - спросил мужчина. Поздравляю!
      - Спасибо, Константин Прокопьевич! Вот решил, так сказать, помочь государству покончить с вами еще при жизни нынешнего поколения. Одобряете?
      Мужчина весело рассмеялся.
      - Шутник вы, Андрей Петрович! Большой шутник. Бороться с нами - сизифов труд. Государство - это мы. Если вы это не поймете, то плохо кончите.
      - Нэ сутор супра крэпидам! - многозначительно сказал Андрей, воздев палец.
      - Что, простите?
      - Это сказал не я, а древнегреческий художник Апеллес: "Пусть сапожник судит не выше сапога".
      - Ах, как вы меня! - добродушно рассмеялся Константин Прокопьевич. - Но только я прав, и вы, дорогуша, сами в этом скоро убедитесь.
      С улицы раздался свист. Я подошел к окну, глянул вниз. Там, на газоне, лежал бандит. Руки у него были заведены назад и стянуты наручниками. Над ним стоял Хлебников, начала, как обычно, собираться толпа зевак.
      - Вызвали "скорую"? А то как бы он здесь не загнулся! - прокричал майор.
      - Вызвали. А что с ним?
      - Открытый перелом голени. Большая кровопотеря.
      - Так наложите жгут.
      - И то верно. Найди мне там что-нибудь.
      Я сходил на кухню, разыскал пару вафельных полотенец, деревянную лопатку. Привязал полотенца к лопатке и выбросил Хлебникову.
      - Порядок! - сказал он весело. - Теперь не умрет.
      В ответ раздался отборный мат бандита.
      Я сел на подоконник и стал слушать, о чем говорят Андрей и странный задержанный.
      - Кто вам приказал убить Забродскую? Олег?
      Спокойное лицо бандита дрогнуло, но он быстро справился с нервами и с иронией спросил:
      - О чем это вы, голубчик? О каком еще Олеге идет речь? Задание дал наш общий знакомый Бобров.
      - Ну да, ну да. Я вам вот так взял и поверил.
      - Это ваше дело, - пожал плечами Константин Прокопьевич.
      - За что ее убили?
      - Понятия не имею. Об этом вам лучше спросить самого Боброва. Мы же всего-навсего скромные исполнители.
      - Что же вы так прибедняетесь, Константин Прокопьевич, - укоризненно покачал головой Говоров. - То говорили, что представляете собой целое государство, а то опускаетесь до положения какой-то, простите, шестерки. Нехорошо! Несолидно!
      - Что поделаешь, - развел руками Константин Прокопьевич, рассмеялся: Видно, рылом не вышел.
      - Кто убил Шипилина?
      - Не имею ни малейшего представления.
      - Врете, Киндинов!
      - Обижаете, Андрей Петрович! Слышал, что это сделал кто-то приезжий.
      - Кто его нанимал?
      - Вопрос также не по адресу.
      - Кто и за что убил Вениамина Струмилина?
      - Это сделал Николай Кочубеев, или, как вы его совершенно верно называете, Коля Дебил, по заданию все того же Боброва. За что? Он пострадал из-за своей жадности - служил сразу нескольким боссам. Такие люди всегда плохо кончают.
      - Кто из вас ездил на Урал?
      - Куда, простите?
      - В город Челябинск. А конкретно - в женскую колонию усиленного режима.
      - А что, любопытно знать, мы там потеряли?
      - То есть и об этом вам ничего не известно?
      - Ничегошеньки. Вы ведь видите, Андрей Петрович, я стараюсь быть предельно искренним.
      В это время с улицы послышался звук мотора и скрип тормозов подъехавшей машины. Я обернулся. Это была "скорая помощь". Вслед за ней к подъезду подкатили и две черные "Волги".
      Глава 7
      Вместе со специалистами попробовал составить фоторобот Олега. Лицо смотрелось каким-то неживым, а потому мало похожим на реального человека. Но сколько ни бился, ничего ни прибавить, ни убавить не удалось. В конце концов отступился.
      Вместе с Хлебниковым сходил в оружейку, получил "Макаров" и наплечную кобуру. Был радостно взволнован, что и понятно: когда дело касается оружия, мужики все или почти все ведут себя как дети. Успел пострелять в тире, заметно удивил инструктора, выбив 29 из 30.
      - Спортсмен? - спросил он меня.
      - Нет. Охотник.
      - Тогда понятно.
      Вечером вновь собрались у Михаила Дмитриевича Краснова. Был здесь и наш шеф Рокотов. Увидев Владимира Дмитриевича, Краснов выскочил из-за стола и полез обниматься, приговаривая:
      - Володя! Друг! Сколько лет, сколько зим! Рад! Очень рад! Что-то ты совсем стал забывать старых друзей, а?
      - Работы, Михаил Дмитриевич, невпроворот. Зашиваюсь! - оправдывался тот.
      - А помнишь, как мы с Ивановым мафию шерстили, а?! Шум на всю Россию-матушку стоял. Помнишь?
      - Ну как не помнить. Ведь он, можно сказать, мой "крестный". Если бы не Сергей Иванович, еще неизвестно, как бы у меня все сложилось.
      - А кто такой Иванов? - спросил я шепотом сидящего рядом Хлебникова.
      - Был здесь следователь такой, - прошептал он в ответ. - От Бога! Вот такой мужик! Сейчас в Москве работает.
      Наконец Краснов сел за стол, застегнул верхнюю пуговицу на кителе, обвел присутствующих взглядом и хмуро сказал:
      - Похвастать нам особенно нечем. Мы имеем еще один труп и показания Аникина и Киндинова, которые мало что знают.
      - Я бы, Михаил Дмитриевич, не был столь категоричен, - возразил Говоров.
      - Ты это о чем? - не понял Краснов.
      - Я про Киндинова. Уверен, что этот тертый калач знает руководство мафии, в том числе и Олега, но вряд ли расколется, так как понимает, чем ему все это может грозить.
      - Вы, Андрей Петрович, вероятно, имели в виду, что он вряд ли признается? - несколько раздраженно спросил Михаил Дмитриевич.
      Андрей усмехнулся и счел за лучшее промолчать,.
      - А что говорит Кочубеев? - спросил Хлебников.
      - Он, кроме матерков, еще не сказал ни одного нормального слова, проворчал Краснов. Повернулся к Сидельникову: - Вадим Андреевич, что у нас с Бобровым?
      - Он на даче. За ней установлено наблюдение. В три часа туда приехал главный редактор газеты "Сибирские вести" Поливанов и пока ее не покидал.
      - Ясно, - кивнул Краснов. Обратился к Рокотову: - Владимир Дмитриевич, ты обещал проверить коммерсантов города?
      - Я подключил к делу ОБЭП. Они утверждают, что ни один коммерсант не похож на интересующего нас Олега. Это определенно.
      - Кто же он такой, этот таинственный Олег? Полковник пожал плечами.
      - Одна надежда, что его кто-то опознает по фотороботу. Но у меня такое ощущение, что не он главный. За ним кто-то стоит еще более хитрый и осторожный. Мы же тронули лишь первое звено мафии, возглавляет которое Бобров. Вот потому его так охотно сдают даже его же подчиненные.
      - Что же с ним делать?
      - Нам, после того что случилось сегодня, ничего не остается, как только его брать. Но предвижу, толку от этого будет мало. Он не назовет своих боссов. Уверен.
      - Утешил, что называется, - вздохнул Михаил Дмитриевич, отчего верхняя пуговица его кителя вновь расстегнулась. - Ладно, действуйте, а там видно будет.
      - Я уже договорился с омоновцами на восемь часов вечера, - сказал Рокотов.
      - Вот и хорошо. - Краснов повернулся к Говорову: - Андрей Петрович, необходимо взять в суде дело по убийству Погожева и тщательнейшим образом изучить все связи потерпевшего. Может быть, подвернется какая-то зацепка, которая поможет выйти на Олега.
      - Хорошо, Михаил Дмитриевич, - кивнул Андрей. - Только во всей этой катавасии мне не дает покоя вопрос: зачем нужно было убивать Забродскую?
      - А что тут непонятного? Они избавились от свидетельницы, которая могла опознать Олега. Вот и все.
      - Но ведь его знает и мой легендарный друг Рома Шилов. Причем Забродская видела его лишь мельком, а Шилов не только его прекрасно рассмотрел, но даже успел помериться с ним силенкой.
      - А ведь верно, - сказал Рокотов. - Молодец, Андрей Петрович! Что-то здесь, действительно, не то.
      - Этот Олег мог предполагать, что Трубицина рассказала обо всем своей лучшей подруге. Потому и убили, - возразил Краснов.
      - Наверняка бандиты у нее все выпытали, а также то, что она уже успела поделиться этим со мной. Но зачем же убивать? - недоумевал Андрей.
      - И какой же ты из всего этого сделал вывод? - спросил Михаил Дмитриевич.