Правая щека его дернулась уже несколько раз.
      - Значит, не желаете разговаривать по-хорошему? Жаль. Советую подумать над перспективой сотрудничества с нами. Это может принести вам весьма ощутимые дивиденды. В противном случае... Но, надеюсь, здравый смысл в вас все же возобладает. Да у вас и нет иной альтернативы. Завтра утром мы обязательно возобновим разговор. А сейчас, извините, устал. До свидания!
      Он встал и неторопливо вышел из зала. Оставшись один, я взял графин и сделал добрый глоток коньяку прямо из горлышка. Я прекрасно сознавал, что сейчас со мной случится. .Но сознавать одно, а быть готовым к этому - нечто совсем другое. И если честно признаться, к тому, что опять меня ожидало, я не был готов ни морально, ни физически.
      В зал вошли Коля Дебил и белокурый красавец Ваня. Они были возбуждены и, глядя на меня, плотоядно улыбались. У Вани даже подрагивали ноздри короткого носа, а глаза лихорадочно блестели. Наркоман. Вероятно, они были здесь штатными мастерами заплечных дел.
      - Пойдем, - проговорил Коля Дебил и указал куда-то за спину.
      - А мы тут, ребята, с вашим боссом коньячок не допили. Не желаете? Очень замечательный коньяк! - попробовал установить контакт с палачами.
      - Можно, - кивнул Коля и, подойдя к столику, поднял графин и махом осушил.
      - Ну что же ты такой живоглот! - возмутился я его поступком; - Почему с Ваней не поделился?
      - Ему нельзя. Он еще маленький, - рассмеялся Коля. Мощной рукой схватил меня, как кутенка, за шиворот и, поставив на ноги, толкнул в спину. - Топай...
      Мы прошли в холл, а из него в небольшой спортивный зал, где стояло несколько тренажеров, лежали штанга, гири, гантели. У ближней стены на скамье сидел Киндинов и, глядя на меня, приветливо улыбался, как старому приятелю.
      Ваня поставил табурет напротив Киндинова. Коля подтолкнул меня к нему и сказал:
      - Садись.
      Я возражать не стал.
      - Как настроение, Андрей Петрович? - спросил Киндинов.
      - Да так как-то, - ответил философски.
      - Я, Андрей Петрович, считаю вас человеком разумным, потому, надеюсь, вы не будете усложнять и осложнять наши отношения.
      - Согласен, - кивнул. - Даже искренне в этом заинтересован.
      Ему явно понравился мой ответ. Лицо его вновь засветилось радушием, залучилось морщинками.
      - Вот и хорошо. Тогда ответьте: когда и кто давал вам задание следить за нами и какой информацией вы располагаете?
      - Вопрос понял, только не понял, за кого вы меня принимаете?
      Я уже знал, что до завтрашнего дня они с нами ничего не сделают, в том смысле, что не убьют. Поэтому решил немного расслабиться и позабавиться, насколько хватит сил и оптимизма.
      Улыбка разом слиняла с породистого лица Киндинова. Он нехорошо так, как бы с сожалением, посмотрел на меня. Покачал головой.
      - А вот этого не надо, Андрей Петрович. Не надо разыгрывать перед нами идиота. Это вам не к лицу.
      - Так ведь я не для себя стараюсь, Константин Прокопьевич, - сказал двусмысленно.
      - Понятно. Грубите, значит. - Он красноречиво посмотрел на Колю Дебила: - Коля, преподай Андрею Петровичу урок вежливости.
      Тот подошел ко мне, левой лапищей сжал мое горло, а правой ухватил за волосы и рванул. От нестерпимой боли я вскрикнул, а из глаз обильно потекли слезы. Коля победно продемонстрировал довольно приличный клок моих волос вместе со шматом кожи.
      - Вот видите, Андрей Петрович, к чему приводит ваше упорство, укоризненно проговорил Киндинов. - Коля у нас большой мастер по этой части. Одного такого же упорного он шутя скальпировал. Представляете?!
      Лишь на миг представил подобную картину и почувствовал себя совсем кисло. И главное, понимал, что этот вежливый мерзавец со своими подручными готов изгаляться надо мной хоть всю ночь - это их забавляло. Надо было сделать так, чтобы я стал для них бесполезным. А этого можно добиться лишь одним способом.
      - Ax ты, мразь! - заорал я громче пожарной сирены, вскакивая и выбрасывая, как учил когда-то Ромка, правую ударную руку в направлении лица Коли Дебила. Тот явно не ожидал нападения и потому не успел среагировать. Мой сжатый кулак врезался в его внушительный нос, выбив из него мокроту, кровь и какие-то сопатые звуки.
      - Ой, блин! - заорал он и саданул меня по голове кулаком, да так, что мне сразу все стало безразлично.
      Глава 13
      Очнулся я в полутемном подвале. Под потолком горела маломощная синяя лампочка. Пахло пылью и мышами. У стен стояли какие-то огромные бочки, мешки с цементом, лопаты, сломанные носилки. А сам я болтался, будто сарделька, на цепи, перекинутой через трубу под потолком. Причем крайние звенья цепи были продернуты в замки наручников, прочно сидевших на моих запястьях. Ситуация казалась безвыходной. Ноги мои едва касались пола. Болела голова, суставы рук, мне казалось, настолько вытянулись, что стали как у орангутанга. А еще страшно хотелось пить. Что же делать? Неужели в этом вонючем подвале и закончится моя непутевая жизнь?
      Если разобраться, то я и не жил вовсе. Так, справлял свои удовольствия да естественные нужды, думал, что все еще у меня впереди, еще порезвлюсь. Черт возьми, неужели и впрямь нет никакого выхода?! Я еще раз внимательно огляделся. Труба, на которой я болтался, была тонкая, полдюймовая, и одним концом уходила вверх, а вторым переходной муфтой крепилась к трубе в три четверти. Из муфты сочилась вода. А это означало, что крепление в этом месте ненадежное. Как бы это использовать? Я ухватился руками за цепь, попробовал подтянуться и перекинуть ноги через трубу. После многочисленных попыток мне это удалось. Перебирая цепь, сумел ухватиться за трубу руками. Она была теплая. После невероятных ухищрений мне удалось перевернуться на трубе и упереться в потолок. Поднатужился. Течь из муфты стало больше, но труба держалась крепко. Скоро я выбился из сил и расслабленно лег на трубу, отдыхая. Хорошо было бы перевернуться на спину и упереться в потолок коленями. Тогда был бы совсем иной эффект. Надо попробовать.
      Впереди неясной, туманной звездочкой маячила жизнь, а потому жаловаться на трудности и невзгоды было просто не по-мужски. Через полчаса, когда, казалось, силы вот-вот меня окончательно покинут, мне удалось лечь спиной на трубу и упереться в потолок коленями. Отдохнув пару минут, рывком попытался выпрямить колени и полетел вниз, больно ударившись о бетонный пол. Ну, это уже сущие пустяки. Из разъема трубы хлынула вода. Вскочил, подбежал к носилкам и отломал ручку. В моих руках была довольно увесистая дубина - орудие далекого предка. В определенных условиях да в умелых руках лучшего оружия и не надо. Господи! Помоги!
      Вода стала горячей, и подвал наполнился паром.
      - Караул!! Спасите!!! - что было мочи заорал я и принялся колотить дубиной по полу.
      На лестнице, ведущей в подвал, раздались тяжелые шаги. Я встал за дверь, приготовился, сжал в руках грозное оружие. Раздался лязг задвижки, дверь открылась. Увидев пар, Коля удивленно взвизгнул:
      - О, а чё это тут?! - И шагнул за порог.
      Я не стал мешкать и обрушил ему на голову дубину. Он, не издав ни единого звука, мешком свалился на пол. Я подскочил, из наплечной кобуры вытащил пистолет, обшарил карманы и, найдя ключи, открыл замки наручников. Порядок. Подготовил пистолет к бою с превосходящими силами и, как герой романа Купера, без страха и упрека смело шагнул за порог, закрыв дверь на задвижку.
      Неужели мне и на этот раз удастся выкрутиться? Меня переполняло щемящее чувство восторга и гордости за себя, любимого. Ай да Андрюха! Ай да молодец! Прямо как героический Колобок. Он и с поезда "скатился" благополучно, и от милиции ушел, а теперь, похоже, и от бандитов уйдет! Титан!
      Держа на изготовку пистолет, поднялся в дом и оказался в небольшом коридорчике рядом с лестницей, ведущей на второй этаж. Огляделся. Никого. Осторожно ступая, поднялся по ступеням и за одной из четырех дверей услышал приглушенные крики и шум борьбы. Попробовал толкнуть, но она оказалась запертой. Отступив, с разбегу ударил ногой в районе замка. Дверь распахнулась. Я ворвался в комнату и увидел на смятой кровати блондина Ваню и Таню. Лицо юного бандита выражало растерянность и страх, как если бы он увидел перед собой привидение, губы беззвучно шевелились.
      - Руки, милейший! - рявкнул я.
      Он послушно вздернул руки. Его симпатичное обиженное лицо "украшали" две великолепные кровавые борозды, а под левым глазом сиял свежий фингал. Молодец Татьяна!
      Она вскочила и, не обращая внимания на обнаженную грудь, радостно воскликнула:
      - Ой, Андрюша! Да ты прелесть!
      Я подошел и, уперев ствол пистолета в спину бандита, обыскал его, но оружия не обнаружил. Спросил:
      - Где ствол?
      - Тама, - кивнул он на стул.
      И действительно, на спинке висела кобура. Подивившись подобной беспечности блондинистого красавца, достал пистолет, протянул его Тане.
      - Держи. Обращаться умеешь?
      - Конечно. У меня второй разряд по стрельбе, - ответила она гордо.
      - Ну ты даешь! - удивился. - Наш пострел везде поспел. Приведи себя в порядок. Долго здесь задерживаться нам не резон.
      Только тут она обнаружила, в каком виде стоит передо мной, но нисколько не смутилась, запахнула оторвавшийся лоскут платья, деловито спросила:
      - Булавки нет?
      - Откуда, Малыш?
      - У меня есть, - с готовностью ответил блондин, принялся шарить по карманам и действительно извлек из одного булавку.
      - Что ж ты, негодник, наделал?! - спросил я молодого бандита. - Как коньяк пить, так ты маленький, а как на это дело, так сразу подрос, да?
      - Да я хотел по-хорошему, - проговорил он и неожиданно заплакал. - А она как саданет по глазу! Ну я и завелся.
      - Завелся! - передразнил его -я. - А ты знаешь, сколько за это "завелся" в суде дают?
      - Так я же хотел по-хорошему! - взревел он белугой.
      - Ладно, Ваня, мы, так и быть, тебя простим, если ты нам поможешь. Поможешь?
      - Ага, - с готовностью кивнул он и даже перестал плакать.
      - Сколько бандитов охраняет дом?
      - Пятеро.
      - Солидно. Вооружены автоматами?
      -Ага.
      - Час от часу не легче. А где Киндинов?
      - Он на первом этаже с Надькой гужуется.
      - Кто такая?
      - Зазноба его. Здесь работает по обслуге.
      - Ясно. Машина где?
      - Должна быть на стоянке за оградой.
      - Сделаем так. Ты нас вроде как будешь конвоировать до машины. Если охранник спросит, скажешь, что босс приказал. Как вы его между собой зовете?
      - Бобер.
      - Скажешь, что Бобер, мол, приказал доставить. Усек?
      - Да.
      - Только учти, нам терять нечего.
      - Да понял я. Сказал - помогу, значит, помогу, - запальчиво сказал Иван.
      Тоже охламону жить, понятно, хочется, и все же мне этот молодой бандит начинал все больше нравиться. Я разрядил пистолет и отдал Ивану.
      Все прошло по намеченному плану без сучка без задоринки. Стоявший у крыльца охранник спросил равнодушно:
      - Ты куда их ночью-то?
      - Бобер приказал доставить, - ответил Иван.
      - А, ну-ну, - пробурчал охранник и, потеряв к нам всякий интерес, отвернулся.
      Но не успели мы сделать и десяти шагов, как толстая проволока над нашей головой задрожала, пришла в движение, загудела. Пес?! Как же я о нем забыл?! Повернулся и увидел, что к нам огромными прыжками приближается мохнатое чудище с широко открытой страшной пастью. И я приготовился к смерти. Пес подбежал, сунулся мне в живот влажным носом и завилял хвостом. Сукин сын был очень молод и еще не понимал, что чужие люди предназначены для того, чтобы их рвать. Ему просто было скучно, и он хотел с нами поиграть.
      - Ну и шутки у тебя, приятель, - сказал я дрожащим голосом и похлопал зверя по холке.
      В сопровождении лохматого горе-сторожа мы дошли до калитки, выскользнули за ограду и направились к машине. Вдруг из-за сосны к нам метнулась чья-то тень. Успел лишь выхватить пистолет и тут же почувствовал, что мне на голову обрушилось небо со звездами вкупе с луной. Когда пришел в себя, то обнаружил, что кто-то сильный подтаскивает меня волоком к машине, поднял глаза и... увидел улыбающееся лицо своего бывшего друга Ромки Шилова. И понял, что это конец. На четвертый "раунд" мое потрепанное тело уже не годилось. Не осталось ни сил, ни мужества.
      Часть вторая
      РОМАН ШИЛОВ
      Глава 1
      Мой дружок Говоров едва нам все дело не испортил. Кто ж тогда думал, что он таким шустрым окажется и еще этим... крутым. А вообще-то он молодец. Не ожидал.
      Однако я по порядку... Родился в селе Лигечево, что на севере Томской области. В нашей семье Шиловых все охотники. Да и я с вот таких вот лет с батей в тайгу стал ходить. Все говорили, что я в своего прадеда Кондрата Ивановича уродился, в два метра вымахал. Остальные-то в нашей родне не скажу что низкорослые, но где-то под метр восемьдесят, не больше. Я один такой "дядя Степа". Я бы тоже стал охотником, если бы в десятом классе не подружился с нашим участковым дядей Семеном Халиным. Он-то меня и уговорил поступать в юридический институт. "Тебе, - говорит, - Роман, надо в милицию пойти. Много можешь для страны пользы принести". Я и соблазнился. А что, правильная работа. Мужская. Учился я хорошо и экзаменов не боялся, особенно письменных. Письменные я всегда сдавал хорошо. А вот устные... Стеснительным шибко был. Пока соображу, что сказать, у всякого учителя может терпение лопнуть.
      Поехал в Томск, сразу же сдал экзамены и был зачислен на первый курс. Это мне потом парни сказали, что помог наш тренер по борьбе Павел Павлович Сапожников. Вроде как только он меня увидел, так сразу сделал все, чтобы меня приняли. Он и правда тут же записал меня в секцию вольной борьбы. В моем весе соперников было немного, и я очень скоро, примерно через год, стал чемпионом Сибири и Дальнего Востока. Но скоро к вольной борьбе охладел и увлекся каратэ. Кроме того, очень полюбил баскетбол и был зачислен в команду университета. Там быстро сошелся с Андреем Говоровым. Вообще-то мы с ним были совсем разные. До сих пор не пойму, почему подружились. Может быть, потому, что оба были с юридического факультета? У нас, у Шиловых, все мужики молчуны. Поэтому я всегда удивлялся болтливости Говорова. Он мог часами тарахтеть. Я поражался - как только у него язык от этой "молотьбы" не устает. Вообще-то он парень неплохой, беззлобный, но только слишком несерьезный. Девчонок менял шутя и играючи. Мог с любой прямо на улице познакомиться и такое наплести, что я готов был сквозь землю провалиться. Андрей говорит, что у меня нет чувства юмора. Может, он и прав.
      Хотя я и никому не говорил, но только еще с первого курса знал, что буду работать в уголовном розыске. И наверное, остался бы в Томске, не случись у меня с местными оперативниками этого... нелепого конфликта. Вот. Да если разобраться, и конфликта-то никакого не было. Так, ерунда какая-то. Но только шибко они меня обидели. Произошло это сразу после сдачи экзаменов за третий курс. Андрей принес в общагу бутылку водки и уговорил меня выпить в честь успешного окончания сессии. Я и выпил-то немного, грамм сто, не больше, но с непривычки сильно захмелел. Говоров потащил меня на танцы в местный парк. Вот там, на танцплощадке, все и произошло. Вижу, как какой-то парень тянет девушку танцевать. Она не хочет, сопротивляется, а он тащит ее в круг. Я подошел. Спрашиваю: "В чем дело?" А он оказался сильно "под мухой" и весь из себя шебутной. "Отвали, - кричит, - а то "попишу"!" - и за грудки меня цапает. Ну, я и ударил. Потом оказалось, что у него челюсть в двух местах треснула. Тут откуда ни возьмись милиция. Ну и затаскали. Дошло дело до ректора. А он у нас строгим был, за малейшее нарушение мог запросто из университета выгнать. Вызвал он меня. Выслушал. И говорит: "Молодец! Правильно поступил". Ректор понял, а оперативники никак угомониться не могут. Я даже не знаю, чем бы все это кончилось, если бы не Тамара - та девушка, к которой приставал пьяный парень. Мы с ней в милиции и познакомились. Вернее, она сама ко мне подошла. Так вот, Тамара написала письмо районному прокурору. Только после этого от меня отвязались. До сих пор не могу понять: что нужно было от меня тем оперативникам? А с Тамарой мы стали встречаться. Как оказалось, она училась на филологическом. А на пятом курсе поженились.
      Да, я совсем забыл рассказать, как оказался в Новосибирске. Учился я уже на пятом курсе. Вызывают меня однажды в деканат. Прихожу. А там полковник сидит. Седой. Солидный. И не успел я еще присесть, спрашивает:
      - Хочешь в милиции работать?
      - Хочу, - отвечаю.
      - А где конкретно?
      - В уголовном розыске.
      Очень этому полковник обрадовался.
      - Вот это по-нашему, - говорит. - Нам такие парни крайне нужны.
      После окончания университета поехал в Новосибирск. Привели меня к начальнику уголовного розыска полковнику Рокотову Владимиру Дмитриевичу. Он мне руку пожал, улыбнулся. Спрашивает:
      - Говорят, ты каратэ увлекался?
      - Было дело, - отвечаю. Неожиданно предлагает:
      - Попробуешь со мной поработать?
      - Как это? - опешил.
      - А так это, - рассмеялся. - Или боишься?
      А я смотрю на него - росточка так себе, едва ли до подбородка мне будет, думаю, шутит, должно быть. Я таких, как он, одной левой. Стою, с ноги на ногу переминаюсь, молчу. А он шкаф открыл, взял спортивную сумку и говорит:
      - Пойдем.
      У меня с собой тоже спортивный костюм был. Приезжаем в спортивный зал "Динамо", переодеваемся, выходим на помост. Но сколько он ни уговаривал меня работать, я никак не мог себя пересилить. Наконец ему, видать, все это надоело и он говорит:
      - Тогда защищайся.
      И принялся так меня со всех сторон охаживать, что я не знал, куда деваться. Разозлился. Начал отвечать. Провел серию коронных ударов, но все они - в белый свет, как в копеечку. И только тогда понял, какой он классный боец. А еще понял, что работал он со мной вполсилы. Это уж потом от ребят всяких легенд о нем наслушался, понял, что к чему. Я тогда был поражен его мастерством. Себя таким неуклюжим по сравнению с ним почувствовал, что стыдно стало. А он после боя одобрительно похлопал меня по плечу и говорит:
      - Молодец! У тебя прекрасные задатки - реакция хорошая, мышцы эластичные. Если поработать, можешь классным бойцом стать.
      Ополоснулись в душе, сели в раздевалке на скамейку. Он спрашивает:
      - Раньше бывал в Новосибирске?
      - Нет, - отвечаю, - первый раз.
      - Очень хорошо, - почему-то говорит он и улыбается.
      Я не пойму, к чему он клонит.
      - Что такое мафия, знаешь? - спрашивает.
      - Конечно. Это высокоорганизованная преступная организация, клан или даже синдикат со своими законами, железной дисциплиной и строгой подчиненностью. Обычно руководство мафии настолько законспирировано, что выйти на верхушки не удается, - без запинки ответил, как на экзамене.
      - Что ж, теорию ты знаешь на отлично, - рассмеялся Владимир Дмитриевич. - А не хотел бы на практике попробовать добраться до этого самого руководства?
      - Не так-то это просто, наверное.
      - Разумеется. Видишь ли, в нашей стране уже состоялось два этапа раздела собственности, - начиная с пресловутой ваучеризации и инфляции, сделавших большинство наших сограждан нищими, и кончая созданием таких экономических условий, при которых основная масса предприятий превратилась в банкротов и была скуплена за бесценок. К сожалению, в этих переделах больше преуспели криминальные структуры. Они наглее, бесцеремоннее, не гнушались и не гнушаются ничем для быстрого обогащения. Сейчас грядет третий, и последний, этап раздела собственности. Мафия (а именно она стоит у руля правления) в сговоре с продажными политиками создает такие условия, когда государство, чтобы расплатиться с долгами по заработной плате, будет вынуждено продать то, что еще не захапано. Но этот этап от двух предыдущих будет отличаться жесточайшей борьбой между преступными кланами за право обладания этой собственностью. Именно тот, кто ею завладеет, и станет хозяином положения. Будут пролиты реки крови. И мы должны достойно подготовиться к этому этапу. Должны знать планы мафии, держать в поле оперативного зрения ее руководителей. А для этого нужно внедриться в их ряды. Сумеешь?
      - Но у меня нет никакого опыта.
      - А опыт здесь и не нужен. Даже лучше, что его нет. У нас есть точные данные, что редактор газеты "Сибирские вести" Поливанов работает на мафию. Вот мы и хотим пристроить тебя в эту газету.
      - Не знаю, получится ли.
      - Получится. Мы похлопочем, и тебя порекомендует газете Союз журналистов на вакантную должность корреспондента отдела криминальной хроники. Согласен?
      - Можно попробовать, - проговорил неуверенно. Сомневался я вовсе не потому, что не хотел или боялся. Просто не был уверен, выйдет ли из меня газетчик?
      - Ты где остановился?
      - Да пока нигде. С вокзала прямо сюда.
      - А жена?
      - Она в Томске у родителей.
      Рокотов встал, открыл дверцу шкафа, достал из кармана висевшего там кителя ключ.
      - Вот, держи. Это ключ от нашей конспиративной квартиры. Позже оформим ее на твое имя договором купли-продажи. Ты уверен в своей жене?
      - Даже больше, чем в самом себе.
      - Тогда можешь ей сказать о нашей договоренности. Но больше - никому.
      - Понятно.
      - Связь будешь держать через нашего инспектора по особо важным делам Сидельникова Вадима. Он тебя сам найдет. Да, вот еще что. Учредителем газеты является фирма "Титан". Руководит ею крупный предприниматель Бобров Юрий Викторович. Человек он с довольно темным прошлым, дважды был судим за мошенничество. Но нам представляется, что не он главный. Главный пока остается в тени. Твоя задача - выйти на него... Ну, давай прощаться.
      Так я оказался в газете.
      Глава 2
      Поливанов встретил меня поначалу настороженно. Долго присматривался. А потом почему-то зауважал, проникся доверием. Может быть, потому, что не спорил с ним, был немногословен? Не знаю, может быть. В редакции ходили слухи, что он этот... Ну как его? Гомик. Вот. Что очень он любит таких больших парней, как я. Но я не очень-то им верил, мало ли какие сплетни распускают о начальстве. Хотя порой и ловил на себе его странные масленые взгляды.
      Тамара приехала и устроилась в какую-то фирму референтом - она хорошо знала английский. Зажили мы куда с добром. Неожиданно для себя открыл, что работа журналиста мне пришлась по душе. А мои статьи и репортажи нравились главному. Правда, часто, когда появлялся в каком-нибудь офисе, меня принимали за рэкетира. Смех. Однажды только хотел спросить у референта, где ее шеф, как она протянула свою дамскую сумочку со словами: "Это все, что у меня есть!" Неужели у меня такая разбойничья внешность? Месяцев через восемь у нас освободилось место ответственного секретаря, и главный редактор неожиданно для всех, а для меня в первую очередь, предложил эту должность мне. Я растерялся немного от неожиданности, но, посоветовавшись с Рокотовым, согласился.
      Андрей Говоров работал в прокуратуре Заельцовского района помощником прокурора. Мы иногда встречались, и всякий раз он ныл, как много у него работы и как он устает. У нас уволился корреспондент по культуре. Я смеха ради предложил ему это место. Неожиданно для меня Андрей согласился. Писал он легко, ярко, образно. Лично мне нравилось. А главному - нет, считал, что слишком выпендривается, умничает. И сам Андрей вызывал у шефа оскомину.
      Скоро я настолько вошел в доверие к Поливанову, что он стал делиться со мной кое-какой информацией. Однако сам-то он знал немного. Для него главным боссом был Бобров. Он понимал, что за Бобровым стоит кто-то еще более могущественный, но кто такой, не знал. Газета наша выражала интересы Боброва и тех, кто за ним стоял. Скоро я понял, что основным их оппонентом была финансовая группа, возглавляемая Шипилиным. Мне удалось выявить несколько каналов поступления наркотиков, пару подпольных заводов по производству водки. Но это казалось мелочевкой. До главной задачи, ради которой я и был внедрен в газету, еще было далеко. Стал нервничать. Рокотов успокаивал, говорил, что пока все в норме, что рано или поздно мы эту шайку накроем. Однажды главный представил меня Боброву. По словам Поливанова, я произвел на того хорошее впечатление. Но дальше этого дело не пошло.
      Смертью Шипилина начинался, как говорил Рокотов, третий, и последний, раздел собственности;
      Об убийстве мне сообщил Говоров, направленный на банкет в честь пятидесятилетия Шипилина. Судя по всему, Вениамин заранее почувствовал неладное, потому и не пошел на юбилей. Но примерно за час до звонка Андрея мне на работу позвонил Струмилин. Уже по голосу я понял: у Вени беда.
      - Рома, это сиюминутно и сверхважно! - взволнованно прокричал он. - Мы должны с тобой встретиться.
      У него всегда все было сиюминутно и сверхважно, поэтому я не придал особого значения его звонку.
      - Да что стряслось?
      - Это не телефонный разговор.
      - Приезжай в редакцию.
      - Не могу, Рома.
      - Ну, как знаешь! - рассердился я и положил трубку. Но через минуту телефон вновь зазвонил.
      - Рома, поверь, это действительно сверхважно! - сказал Вениамин. Предлагаю встретиться в метро на перроне станции "Красный проспект" ровно через полчаса. Я тебе это должен рассказать.
      Через полчаса его на месте не оказалось. Подождав лишних пятнадцать минут, бегом вернулся в редакцию, намереваясь позвонить Струмилину домой и выяснить, в чем дело. Но едва переступил порог редакции, как дежурный передал мне телефонную трубку, сказав, что у Говорова важное сообщение. Андрей рассказал о сенсационном убийстве Шипилина. Начинали развиваться главные события, а я не обладал никакой практически информацией. Позвонил Струмилину домой - телефон, увы, не отвечал. Что Веня хотел мне сообщить, так и осталось тайной.
      Утром, прежде чем идти в редакцию, решил заскочить к Вениамину. Но там нашел лишь его труп. Меня настолько увиденное ошарашило, что я помчался в редакцию, и позвонил в милицию, и сообщил о случившемся лишь тогда, когда узнал, что к Струмилину собирается Говоров.
      За, что убили Струмилина? Вениамин был, как мне казалось, безобидным парнем. Вечером ко мне на квартиру пришел Вадим Сидельников. Он уже обо всем знал и высказал предположение, что Струмилин мог работать на Шипилина. Вполне возможно. Во всяком случае, это хоть как-то объясняло, почему столь равнодушно воспринял весть о случившемся Поливанов.
      На следующий день узнал, что Говоров собирается в командировку в Челябинск. Сам Андрей мне ничего об этом говорить не стал. И вообще с ним что-то творилось неладное. Стал меня сторониться почему-то. О причинах его поездки в Челябинск мне рассказал главный редактор.
      Чувствовал я себя скверно. Под носом происходят такие события, а я, будто чурка с бельмами на глазах, ничего не вижу и не понимаю в происходящем. Попробовал заговорить об этом с Поливановым. Он сказал только:
      - Скоро сам все узнаешь из первых, так сказать, уст. Начальство, учти, на тебя виды имеет.
      - Что еще за начальство? - сделал вид, что не понял, о чем он говорит.
      - Не будь, Роман Владимирович, таким наивным, - укоризненно сказал главный. - Ты ведь прекрасно знаешь, что мы с тобой служим интересам весьма влиятельных и могущественных людей. Очень скоро они станут хозяевами в нашем городе и тогда, поверь, и о нас с тобой не забудут. Тебе хотят дать ответственное поручение. Понял?
      - Кто?
      - Об этом я сам не знаю. Юрий Викторович доложил о тебе кому следует. Ты ему очень приглянулся.
      - Это Бобров, что ли?
      - Им нужен именно такой парень, как ты. Может быть, скоро станешь большим человеком, Роман Владимирович.
      Он обнял меня за талию и игриво рассмеялся. А я понял из сказанного лишь одно: как и предполагал Рокотов, Бобров оказался не главным, за ним стояли более могущественные боссы. Вполне возможно, что и Шипилин тоже был в своем клане лишь средним звеном. Интересно, что за поручение хотят мне дать? Кажется, у меня впервые появилась возможность познакомиться с главными действующими лицами. Хорошо бы.
      - Скажите, Георгий Александрович, это люди Боброва убили Вениамина Струмилина? - спросил я доверительно, как сообщник.
      - Много будешь знать - скоро состаришься, - рассмеялся шеф.
      - Но за что?
      - Он хотел сидеть, как когда-то наш бывший президент Горбачев, сразу на двух стульях, служить и нашим и вашим. А это всегда плохо кончается.
      Значит, Вадим Сидельников оказался прав - Вениамина убрали за предательство.
      Вечером ко мне на квартиру пришли Сидельников и Рокотов. Выслушав меня, Владимир Дмитриевич задумчиво подытожил:
      - Все говорит за то, что начинается третий - решающий этап дележки собственности. И хорошо, что они имеют на тебя виды, Роман Владимирович. Возможно, нам удастся подобраться таким образом к главным действующим лицам. Вадим, что тебе удалось раскопать по убийствам Шипилина и Струмилина? Роману Владимировичу тоже будет интересно это послушать.
      Вошла Тамара, поставила на журнальный столик кофе.
      - Пожалуйста, подкрепитесь...
      - Спасибо, Тамара Алексеевна! - поблагодарил Рокотов.
      Сидельников проводил взглядом Тамару и отчего-то с тоской в голосе сказал:
      - Красивая у тебя жена. Роман. И, судя по чистоте в квартире, аккуратистка.
      Помимо воли разулыбался:
      - Да, с женой мне повезло.
      - Мы тебя слушаем, Вадим, - напомнил Владимир Дмитриевич.
      Тот отхлебнул кофе, закурил.
      - Чтобы понять причины убийства Шипилина, я, наряду с анализом других фактов, решил просмотреть и все местные издания за последние полгода, в особенности публикации в газете "Сибирский вариант", учрежденной четыре года назад его фирмой. Мое внимание привлекла опубликованная месяц назад статья под заголовком: "Есть ли у банка "Акционер" будущее?" Генеральным директором этого банка значится Семилетов Артур Леонидович. Соучредители: сам Семилетов, известный нам Бобров и Вербунин Яков Михайлович. Кто такой этот Вербунин - пока установить не удалось.
      - А ты его проверял по Информационному центру? - спросил Владимир Дмитриевич.
      - Обижаете, полковник! - улыбнулся Вадим. - Я, конечно, понимал, что вы обо мне невысокого мнения, но не до такой же степени, а?