Глава первая

ИСКЛЮЧЕНИЕ ИЗ ПРАВИЛ

Внимание! В субботу, 15 июля, на озере Зуро в районе пристани факультета состоятся дополнительные отборочные соревнования по ловле рыбы на мормышку со льда. Соискатели, занявшие первые три места, будут приняты кандидатами в студенты первого курса факультета рыболовной магии и допущены к экзаменам. Приглашаются ВСЕ желающие, достигшие возраста в восемнадцать зим…

Приглашаются ВСЕ желающие! – радостно повторил про себя лекпин Алеф по прозвищу Железяка. Он пригладил ладошкой непослушный ежик на голове и стремительно рванул прочь от толпы, оставшейся изучать факультетское объявление. – Наконец-то! Дождался!

Вторую неделю ходил Железяка в центр города на ярмарочную площадь с надеждой увидеть это объявление. И вот сегодня, наконец, оно появилось. Радость переполняла лекпина, он почти бежал домой, чтобы в сто первый раз проверить удочки, ледобур и остальные рыболовные причиндалы.

Доставшийся в наследство от родного деды Паааши ледобур был его гордостью. Легкий, отлично буривший лед, как сухой, так и мокрый, инкрустированный золотыми узорами на рыболовные мотивы; алмазные, никогда не затупляющиеся ножи; рукоятка, украшенная семью полудрагоценными камнями. Ледобур деды Паааши стоил целое состояние.

Маленькие удочки были, естественно, самодельными. Долгими зимними вечерами Железяка вытачивал их из кусков палисандрового дерева, выменянных у факультетского лодочника Воги-Йоги. Он называл эти удочки не иначе, как мои луковки. Кивки для удочек лекпин сделал из лоскутков кожи дикого вепря (опять же, выменянных у Воги-Йоги). Кожа вепря, обработанная особым образом, тщательно истонченная да сдобренная парочкой несложных заклинаний, наложенных знакомым магом, обладала уникальными особенностями, в меру пружинила и не ломалась на морозе; кивки же, изготовленные из нее, делали игру мормышек просто потрясающей.

А вот мормышки лекпин делать не умел. Приходилось экономить на всем, копить монетки, чтобы покупать аккуратные маленькие овсяночки и капельки с настоящими стальными крючками у жадных гномов из-под Горы. Гномья работа ценилась очень дорого, и у него было всего пять таких мормышек.

Душа Железяки пела в предвкушении соревнований. Со дня его восемнадцатилетия прошел лишь месяц, и все это время он особенно жаждал соревноваться. Он мечтал поступить на факультет, бредил этим уже несколько лет. Старался присутствовать на всех факультетских соревнованиях, подглядывал за простыми магическими приемами, а особо несложные даже пытался запоминать.

Среди огромного разнообразия способов и видов рыбалки его больше всего прельщала зимняя ловля на мормышку. Небольшой рост лекпина, его маленькие шустрые пальцы, непревзойденная вертлявость – все должно было способствовать успеху в этом виде ловли. В отличие, например, от верзил троллей, которым больше подходил спиннинг и которым уж очень трудно было, согнувшись, сидеть над лункой и грубыми руками насаживать на крючок мотыля, вся конституция лекпинов словно предназначалась для мормышечной ловли. Ростом они были чуть ниже гномов. Внешне от тех же гномов и людей отличались лишь полным отсутствием даже у взрослых лекпинов бороды и усов, компенсировавшихся обилием растительности от колен до щиколоток и меховым пояском на уровне пупка. Среди лекпинов было модно заплетать длинные волосы на ногах во множество косичек. Причем девушки вплетали в косички бисер, а замужние женщины – речной жемчуг…

Железяка домчался до своего домика-норки, отомкнул замок, закрывавший круглую дверь, и юркнул в теплую прихожую. Бросил на вешалку домотканую курточку, зашел в комнату и сразу полез под кровать, достал из-под нее свой рыболовный ящичек-сундучок и вновь принялся перебирать снасти. Легкая морщинка пересекла лоб лекпина, мысленно он уже соревновался, бурил лунки, ловил рыбу…

Состав соискателей был очень разнообразен – присутствовали почти все представители народов Среднешиманья: люди и гоблины, лекпины и гномы, эльфы и даже один неуклюжий гигант тролль с массивным ломом, расплющенным с обоих концов, который, по-видимому, заменял ему пешню. Непонятно зачем, за спиной тролля болтались на веревочках три шарика, по форме походивших на плавательные пузыри рыбодракона.

Уж этому долговязому тут точно делать нечего, – подумал Железяка, приближаясь к краю зоны и расчехляя свой бесценный ледобур.

На дворе была середина лета, но соревноваться предстояло на большой прямоугольной льдине, искусственно сотворенной магами-преподавателями после того, как декан факультета Эразм Кшиштовицкий договорился с хозяином озера Зуро, водяным Сероводмом. Тот дал добро на временное образование льдины, обещал позаботиться, чтобы оказавшиеся под ней рыбы не обратили внимания на резкую смену подводной обстановки и чтобы под нее не заплывали коварницы русалки. По всему ее периметру было оставлено место для зрителей, а в центре была непосредственно зона соревнований, огороженная толстой леской с развешанными на ней красными… вареными раками. Железяка знал, что эти раки магические и висят они не просто так – любой посмевший хотя бы на сантиметр нарушить границу зоны моментально ощутил бы силу сомкнувшихся клешней на своем собственном заду.

Алеф заметил среди зрителей несколько знакомых, толпившихся в некотором отдалении от рачьей линии с внешней стороны зоны. Среди них был и его друг детства лекпин Тубуз Моран, славившийся своим шалопайством. Однако это не помешало ему еще полтора месяца назад успешно выступить на отборочных соревнованиях по спиннингу и стать кандидатом в студенты первого курса факультета рыболовной магии.

Тубуз подбадривающе помахал Железяке и приложился к кружечке, в которой наверняка было факультетское пивко.

По команде декана соискатели разбрелись по краю зоны и замерли в ожидании. Краем глаза Алеф видел справа от себя угрюмого гнома, держащего двумя руками огромный топор, переливающийся золотыми блестками. Присмотревшись, лекпин прочел на лезвии выгравированное ЧЕТВЕЕРГ-202. Он вспомнил: так именовался богатейший в Среднешиманье клан гномов. Всех без исключения мужских представителей клана звали Четвеергами (дело в том, что все они появлялись на свет исключительно в четверг), а номера им присваивали по порядку. Топорище у Четвеерга наверняка было из чистого золота.

Повернув голову налево, Железяка наткнулся на самое томное и лукавейшее выражение слегка косивших, как у любой ведьмы, глаз, которое видел в жизни. Ко всему прочему, один из этих глаз очень выразительно ему подмигнул, отчего лоб лекпина покрылся испариной. ТАКОЙ девушки-человека он в жизни своей не встречал. Она… Она! ОНА!!!

Огромным усилием воли Алеф заставил себя отвернуться и посмотреть на Эразма Кшиштовицкого. Ну, что же он медлит-то?

С непокрытой головой, черноволосый, черноглазый, стройный, улыбчивый декан невозмутимо смотрел на свои наручные часы…

Команда Старт! была выкрикнута так резко, громко и даже зло, что соискатели непроизвольно замешкались. Первым, как это ни странно, из оцепенения вышел долговязый тролль, гигантскими скачками кинувшийся в дальний береговой угол зоны. Во дает! – подумал Железяка, прежде чем со всех ног броситься в ближний к берегу угол.

Успел, успел, успел… – тараторил он про себя, вгрызаясь ледобуром в ледяной панцирь летнего озера. – До берега четыре метра восемьдесят сантиметров, до края зоны ровно столько же. Все по науке, все правильно! Недаром последние два года тренировался.

Он сверлил и посматривал на соперников. Те разбрелись по всей зоне. Кое-кто вознамерился искать рыбу поближе к берегу, причем один гном, отказавшийся от традиционного гномьего топора и предпочтя ледобур, уже затупил его ножи о вершину лежащего на дне большого валуна. Несколько людей и эльфов бурили лунки на дальнем от берега крае льдины. Ближе всех к лекпину просверлила лунку та самая темноглазая, но на нее Железяка решил вообще не смотреть.

Между состязающимися засновали судьи, в задачу которых входило следить, чтобы участники не пользовались заклинаниями, да и просто не жульничали. Судьи уже успели разнять двух гномов, не поделивших лунку и затеявших нешуточную драку на топорах. Обоим нарушителям правил было вынесено строгое предупреждение.

Алеф просверлил ровно семь лунок – его любимое число, которое он считал счастливым. После чего по очереди прикормил каждую лунку из серебряной кормушки с утяжеленным дубль-серебром дном (которая досталась в наследство все от того же деды Паааши). А вот флажки, предназначенные для обозначения занятых лунок, были изготовлены лекпином самолично. Одним из двух флажков он обозначил первую просверленную лунку – согласно Правилам факультетских соревнований, никто из конкурентов не имел права приближаться к лунке с флажком ближе пяти метров. Второй флажок воткнул в снег рядом с самой дальней от берегового края лункой, таким образом отвоевав у соперников еще несколько метров ледяного пространства. После чего быстро вернулся к первой лунке.

Теперь успокоиться, и первая рыбка – моя! – С этой мыслью лекпин стал опускать крохотную мормышку с единственным рубиновым мотылем на крючке в круглое окошко черной воды. Тончайшая леска дециметр за дециметром ускользала в воду. Поклевка могла произойти в любое мгновение.

Как только мормышка достигла дна, рыболов начал медленно поднимать правую руку с луковкой, при этом часто-часто вибрируя кончиком удочки между указательным и безымянным пальцами левой руки. В самом начале проводки сторожок лихорадочно вздрогнул, но подсечка оказалась неудачной.

Надо же, первую поклевочку профукал! – расстроился Железяка. – Даже веса рыбы не почувствовал!

И снова у самого дна произошла поклевка, и снова мимо, и так – три раза подряд. Лекпин начал нервничать. Переживания усилились еще больше, когда метрах в десяти от него засверлился какой-то человек – настолько худосочный, что его скорее можно было принять за тень – и после первой же проводки вытащил из-подо льда окунька. Он снял рыбу с крючка, но, прежде чем убрать в ящик, ненадолго впился зубами в окуневую голову.

Вампира в соседи мне только еще не хватало! – передернуло Алефа.

Рядом с лекпином появился судья-доброволец Воль-Дер-Мар.

– Ну, что ты, дорогой, не дергайся, – сказал судья, улыбаясь в пышные черные усы. – Подсечь не можешь? Так удочку поменяй, может, у тебя крючочек тупой.

Сам ты тупой, – сказал про себя Железяка.

Однако удочку поменял, выбрав снасть с маленькой черной мормышкой-шариком. Стал опускать ее в лунку, и еще до того, как мормышка достигла дна, сторожок выпрямился, даже приподнялся. Подсечка.

Рука ощутила приятную тяжесть, в душе возникло непередаваемое чувство предвкушения успеха.

Аккуратненько, пальчиками, пальчиками работаем, слабину, слабину не дать, – думал Альф, опуская руку в лунку. Там он ухватил за жабры здоровенную плотву, снял с крючка и постарался как можно незаметнее отправить ее в поясную сумочку.

Одна есть – это уже хорошо, уже не ноль. Интересно, как у других?

– Клюет, клюет у других. – Голос незаметно подошедшего декана заставил Железяку вздрогнуть.

– Господин декан, для меня очень большая честь разговаривать с вами!

– Лови, лови, отрок, не отвлекайся. – Декан двинулся дальше смотреть, как обстоят дела у других соревнующихся.

Алеф продолжил ловлю, но поклевок на первой лунке больше не увидел. То ли плотва была там действительно одна, то ли остальную рыбу он распугал. Одну за другой лекпин сменил пять лунок, от бесклевья даже руки начали замерзать. Словно в колодце ловлю, – думал он, бросая взгляды по сторонам. Вампир куда-то убежал – наверное, тоже не клевало. А вот та самая, с томным взглядом, так и осталась у своей первой лунки. Она почему-то сидела лицом против ветра, правда, спиной к остальным участникам. Железяку удивила техника ее игры – не постепенное поднятие руки с удочкой вверх, а словно поглаживание воды. Он обратил на это внимание и вдруг увидел, как девушка поднесла к лунке другую руку, и вдруг в ней очутилась рыба. Не понял, – удивился Алеф. – Она же совсем не вываживала…

– Да ведь ты колдуешь! – крикнул лекпин. – А это не по правилам!!!

– Тише, чего разорался, – зашипела ведьмочка, но было уже поздно. Первым рядом с нарушительницей оказался Эразм Кшиштовицкий, за ним – Воль-Дер-Map и еще кто-то из судей. Приговор не замедлил быть произнесен во всеуслышание: ДИСКВА!

Обуреваемый непонятными чувствами, Железяка провожал взглядом покидавшую зону ловли нарушительницу. Прежде чем ступить на мостик, она тоже на него посмотрела, но теперь в глазах ведьмочки было совершенно иное выражение, от которого лекпина даже передернуло.

Но чувства в сторону. Из трех часов, отведенных на соревнования, прошел уже час. Может, на глубину рвануть? – подумал Алеф, глядя на группу рыболовов, сидящих в дальнем углу зоны. – Быстренько проверю оставшиеся две лунки и рвану.

– Ой-е-е-е!!! – пронзительный крик, в котором угадывалась знакомая интонация, заставил лекпина обернуться.

Тубуз Моран, подпрыгивая, но не выпуская полупустую кружку из левой руки, правой пытался оторвать злодейски вцепившегося в его штаны рака. Видать, за границу зоны заступил, – подумал Железяка. – Без приключений обойтись не может…

В шестой лунке глубина оказалась метр с небольшим. Едва он приподнял мормышку от дна и совершил ею парочку колебаний, как сторожок резко кивнул. Лекпин не был готов к этому, но все же инстинктивно подсек и через секунду отправил в сумку неплохого окуня. Только бы ты был не один, браток, только бы вас там было много, – шептал Алеф.

Второго, третьего и четвертого лекпин поймал, не успевая опускать мормышку на дно – полосатые разбойники хватали наживку вполводы. Настроение улучшалось с каждым пойманным окунем. Железяка вошел в ритм быстрой ловли. Мормышку – в лунку, частая игра с медленным подъемом, пауза… есть шестой, седьмой… семнадцатый. Уже и зрители обратили на него внимание, но болели тихо, опасаясь судейского гнева.

Убирая в сумочку очередного окуня, Алеф окинул взглядом всю зону. Симпатии зрителей разделились следующим образом: кучка болельщиков, следящая за ним, другая – в глубинной части зоны, где ловили эльфы, а вот третья группа, самая большая, ожесточенно жестикулируя, наблюдала за гигантом троллем. Тот сидел к лекпину спиной, над которой болтались три воздушных шарика, и эта спина, широкая, как скала, закрывала все. Железяка не видел, чтобы громила что-нибудь ловил, правда, у него и в мыслях не было, что этот неуклюжий может выловить хоть одну рыбку. Но не будут же зрители стоять просто так. Может, народ всего лишь подсмеивается над этим горе-рыболовом?

– Как там у остальных дела? – окликнул он проходившего мимо Воль-Дер-Мара.

– Соревнуются, – важно ответил тот, давая понять, что подробнее на такие вопросы судья отвечать не имеет права. И тут же, как бы желая выказать свое расположение к лекпину, спросил: – А ты знаешь, зачем этот тролль шарики себе за спину повесил?

– Нет.

– Так он же весит несколько центнеров. А вдруг провалится? Разве такого вытащишь? Так вот, у него где-то там веревочка есть, и, если тролль лед под собой проломит, он ее дернет, шарики надуются и его в воз дух поднимут. Ловко?

– Ловко, – согласился Алеф.

Лично ему как-то не приходилось слышать, чтобы кто-нибудь из его народца проваливался под лед. Уж слишком мало лекпины весили.

Окуни продолжали клевать, правда, немного похуже. Приходилось делать проводку посложнее, с подъемами, паузами и опусканиями. Рыба привередничала, мотыля приходилось менять чуть ли не после каждой проводки.

Осталось сорок минут, – отметил лекпин, посмотрев на большие песочные часы, установленные на помосте в центре зоны. Он взглянул на мощную спину тролля, невозмутимо возвышающуюся все над той же лункой. Эта невозмутимость заставила его задуматься. Другие соревнующиеся пытались подбуриться то к эльфам, то к Железяке, но только к троллю ближе метров десяти никто не смел приближаться.

Осталось минут пятнадцать, клев прекратился, все, теперь бегу по свободным лункам. Сорок девять штук я поймал, – думал Алеф, наматывая леску на ладонь и устремляясь в глубь зоны.

Пусто, пусто, везде пусто, ни в одной из старых лунок поклевок не было. Остальные соревнующиеся вяло перемещались от одной свободной лунки к другой, только тролль, словно скала, так и не двигался с места.

До окончания состязания было ровно пять минут, когда еще один окунек пополнил улов лекпина. Но неожиданно, когда уже опускал пятидесятую рыбу в сумку, Железяка почувствовал, что что-то не так. Сложилось впечатление, что рыба не выскальзывает, а вырывается из его пальцев. И в следующую секунду окунь действительно вырвался. Опустив взгляд, лекпин увидел, как его трофей, пронзенный миниатюрной стрелой с привязанной леской, ускользает по снегу в сторону сидящего невдалеке эльфа.

– Ах ты, ворюга! – вскрикнул Железяка и, не выпуская из рук удочку, метнулся за драгоценной рыбой. Эльф ускорил подмотку, но лекпин оказался провор ней и в прыжке накрыл окуня телом. Когда Железяка поднялся на ноги, крепко сжимая законную добычу, никакой стрелы в окуне уже не было, а коварный эльф как ни в чем не бывало склонился над своей лункой. Осмотревшись, он пришел к выводу, что свидетелей происшествия нет, а выяснять отношения с воришкой – только время терять.

Ну, ничего, потом разберемся, – решил лекпин и поспешил опустить мормышку в лунку.

За оставшееся время он умудрился выловить еще трех окунишек, ежесекундно повторяя про себя, что из-за эльфа потерял несколько драгоценных мгновений, а значит, и одного или даже двух окуней.

Зычная команда Эразма Кшиштовицкого: Финиш! возвестила об окончании соревнований. Участники потянулись к песочным часам, где судьи уже установили небольшой столик с алхимическими весами гномьей работы. Изготовленные по специальному заказу еще триста лет назад, золотые весы с двумя чашами и набором гирек в виде рыб разных пород были гордостью факультета и хранились под неусыпными взглядами особой магостражи в глубоких подземельях факультетского замка.

Стоя в очереди на взвешивание уловов, Железяка слушал объявления результатов и радовался. Уловы были более чем скромные, и с каждым объявлением он все больше убеждался, что должен стать первым.

– Выкладывай рыбоньку, отрок. – Суровый главный секретарь Женуа фон дер Пропст, магистр ордена монахов-рыболовов, подал Алефу вместительную чашу. Лекпин не без гордости высыпал в нее рыбу. Окружающая толпа шумно вздохнула, и тут же некоторые зеваки начали делать ставки на вес улова Железяки.

– Два килограмма девятьсот семь граммов!

– Да, ты пока первый, – фон дер Пропст подмигнул лекпину, – молодец!

Первый, первый. – У Алефа даже голова от радости закружилась. – Я принят! Ведь принимают только первых трех! А я – первый…

– Первый вес – три триста десять, – прозвучало очередное объявление.

Как три триста десять? – не понял Железяка. – Я же поймал два девятьсот семь! И тут он встретился взглядом с улыбающимся гномом Четвеергом.

Ничего, – второй это тоже неплохо, – слегка расстроился лекпин.

– Два килограмма девятьсот сорок семь граммов! – возвестил фон дер Пропст вес эльфа, пытавшегося стащить у Железяки окуня.

И этот нечестный меня сделал! – еще больше расстроился лекпин. – А ведь это именно из-за него я одного окунишку не поймал! Но третье место – тоже зачетное.

– У меня – ровно шестьдесят хвостов! – услышал он вдруг хрипловатый голос.

Ого! – напрягся Железяка. – А у меня-то всего пятьдесят три было… Неужели облом?

Протиснувшись поближе к весам, он увидел, что взвешивают рыбу того самого вампира.

– Два килограмма девятьсот… один грамм! – объявление главного секретаря бальзамом воскресило упавший лекпиновский дух.

– Если бы этот нежить у каждой рыбы всю кровь не высасывал, то он и меня, и тебя бы сделал, – сказал оказавшийся рядом с Алефом эльф-воришка.

В это время толпа колыхнулась и расступилась, пропуская приближавшегося к весам последнего из участников соревнований. Могучий тролль, словно ледокол лед, рассекал толпу болельщиков, спортсменов и судей. За его спиной не было видно, сколько рыбы перекладывается в чашу весов. Все почему-то замерли, замер и Железяка, непрерывно твердивший про себя: Тролли не могут ловить на мормышку, не умеют, они большие, неуклюжие и очень глупые.

– Шесть килограммов девятьсот тридцать четыре грамма. Первое место завоевал отрок Пуслан! Второе место занял отрок Четвеерг, третье – отрок Мухоол!

Объявление судьи-секретаря совершенно сбило Алефа с толку. Тролль первый? Да этого быть не может!

Толпа возбужденно загудела, повторяя на разные лады имена и результаты победителей. На глаза лекпина навернулись слезы. Так все хорошо начиналось, а теперь еще целый год до следующих отборов ждать… Он продирался сквозь толпу, ничего не видя кругом. Кто-то удержал его за плечо.

– Тролль тут, гр. Ну, ты чо, расстроился, что ли? – Великан смотрел с высоты своего огромного роста и по-доброму улыбался. – Тролль умеет ловить, гр, лекпин тоже умеет ловить. Но тролль лучше. Не надо расстраиваться…

– Лекпин Алеф по прозвищу Железяка, подойди к судейской коллегии! – прогремел вдруг голос декана факультета.

– Что им там еще надо? Тоже поиздеваться хотят, – бросил Железяка троллю и направился к столику судей.

– Не надо, гр, расстраиваться… – услышал он вдогонку.

Эразм Кшиштовицкий и Женуа фон дер Пропст стояли рядышком, уперев руки в бока. Алеф остановился перед ними, не зная, что сказать. Пауза длилась не меньше минуты. Галдевшие вокруг зрители притихли в ожидании. Заговорил декан.

– Своим магическим зрением я видел каждую пойманную рыбу. Но на взвешивании в твоем улове, отрок, почему-то не оказалось самой первой плотвы. Куда она подевалась?

– Дык… – Лекпин в растерянности скомкал пустую сумку для рыбы, потом машинально похлопал по боковым карманам куртки. В них у него всегда лежали: нож, миниатюрный телескопический багорик, от цеп-глубомер с маленькой катушечкой, складная кружечка… Но теперь помимо всех этих причиндалов в одном из карманов было что-то еще. Уже догадавшись, что это, но не понимая, как она могла там очутиться, Железяка вынул из кармана увесистую плотвицу.

– Я… забыл сдать? – спросил он, поднимая удивленные глаза на декана. – Как же так?!

– Минуточку. – Эразм Кшиштовицкий поднял руку и зажмурился, словно уйдя в себя.

Окружающие уставились на него.

– Все ясно, – доложил декан через полминуты главному секретарю. – Это дело Зуйки, той самой ведьмочки, которая околдовала двух русалок, чтобы те подавали ей через лунку рыбу.

– За что вы совершенно справедливо ее дисквалифицировали! – поддакнул фон дер Пропст.

– Да. Но прежде чем покинуть зону, Зуйка умудрилась колдонуть, и рыба переместилась из сумки лекпина в карман его куртки. – Декан ухмыльнулся. – Я знавал бабульку этой Зуйки – известная была вредина. Если бы та бабулька колдонула, то половина твоего Улова просто исчезла бы.

– И как же мы выйдем из сложившейся ситуации? – нахмурился фон дер Пропст. – От третьего места отрока Железяку отделяют всего-навсего сорок граммов. Но непредъявление на взвешивание этой плотвы, в которой на взгляд… – он взял рыбу в руку, – ровно сто пятьдесят два грамма, лишило его не только третьего места, но и…

– Я принимаю решение, – перебил главного секретаря Эразм Кшиштовицкий, и Железяка словно одеревенел. – Призеры уже объявлены во всеуслышание, и менять мы здесь ничего не будем. Однако! Учитывая, что отрок Алеф по прозвищу Железяка выступил на отборочных соревнованиях выше всяких похвал и не вошел в тройку призеров исключительно благодаря злонаправленному колдовству, я, пользуясь своим правом, в виде исключения зачисляю этого способного лекпина кандидатом в студенты первого курса факультета рыболовной магии. Да будет так!

До Железяки не сразу дошел смысл произнесенных слов. Он тупо смотрел на плотву, которую все еще, как бы взвешивая, держал в руке главный секретарь соревнований.

– Ты принят, отрок. – Голос фон дер Пропста вывел лекпина из ступора.

– Ура, – тихо сказал Алеф и тут же заорал во все горло: – Ура-а-а! Я принят кандидатом! Спасибо, господин декан, господин главный секретарь. Я покажу, как умею ловить рыбу, и еще научусь. Я обещаю!

– Хорошо-хорошо, – улыбнулся декан, – ступай, отрок, встретимся через три дня на первом экзамене.

Расчувствовавшийся от таких поворотов фортуны, Железяка шел, глуповато улыбаясь и не разбирая дороги, пока не врезался в брюхо тролля.

– Тролль тут, гр. Я слышал, тебя тоже приняли в кандидаты? – Великан улыбался, если обнажение его жутких клыков можно было назвать улыбкой. – Меня зовут Пуслан. Я, гр, с востока. А как зовут тебя?

– Я Алеф, но все зовут меня Железяка, – сказал лекпин, подавая великану маленькую ладонь.

– Мне, гр, приятно познакомиться с тобой. Я никого не знать тут…

– Послушай, Пуслан, как это ты умудрился столько рыбы поймать?

– Это мой, гр, маленький секрет, – вновь обнажил в улыбке клыки тролль. – Но секрет не для маленького лекпина. Гр, гр, гр. Я потом открою тебе этот секрет. Пойдем…

Они перешли с льдины на цветущий берег и двинулись вверх по городской улочке.

Тролль и лекпин уходили после очень важной победы в своей жизни. Они стали кандидатами в студенты первого курса, так же, как гном Четвеерг, эльф Мухоол и еще несколько десятков кандидатов, которые прошли отборы ранее. Впереди их ждали непростые экзамены в Академию магических наук на факультет рыболовной магии.

Глава вторая

РАННЕЕ УТРО НА ОЗЕРЕ ЗУРО

Следующим утром после проведения отборочных соревнований по подледной ловле рыбы, когда ночная темень уже отступила, а небесное светило еще не успело показаться из-за горизонта, на берег озера Зуро вышел бакалавр второй ступени, слушатель последнего курса факультета рыболовной магии Алесандро Б. Зетто. Было прохладно, хлопья тумана поднимались над водой, тут же таяли, но их место занимали такие же невесомые голубоватые клочья. Алесандро передернул плечами, поплотнее запахнулся в плащ, набросил на голову капюшон и зашлепал кожаными сандалиями по скользкой гальке в сторону факультетской пристани.

Всякий раз при сколь-нибудь даже незначительной потере равновесия бакалавр морщился от возникающей в голове боли. Еще бы – ночь напролет просидеть вместе с профессором Женуа фон дер Пропстом над составлением контрзаклинаний, когда в тесном кабинете-лаборатории не продохнуть от курящихся заморских траволилий, и не счесть количества жадно поглощаемых чашек кофе. Без него Алесандро точно бы заснул, но факультетский кофе есть факультетский кофе, и бакалавр хорошо сознавал, что сможет оставаться на ногах еще несколько часов. Вот только голова…

Он в очередной раз поскользнулся и остановился, чтобы, закрыв глаза и нажав на виски собранными в щепотки пальцами, мысленно произнести заклинание обезболивания. Чтобы оно подействовало, необходимо было оставаться без движения минимум полторы минуты.

Голове стало немного полегче, но тут же перед глазами возник гигантский ленточный червь-паразит. Молочно-белый, слегка отливающий в голубизну, глянцево-маслянистый извивающийся гад толщиной с руку младенца вылезал из пупка Алесандро, сворачивался неровными кольцами на животе и неотрывно смотрел ему в лицо. Больше всего пугали бакалавра два маленьких черных глаза, которых у паразита просто не должно было быть. Эти черные бусины смотрели не мигая, словно пытались загипнотизировать…

– Брр-р-р. – Алесандро очнулся от навязчивого видения. – А ведь эта тварь не впервые меня достает! Надо будет к декану обратиться, пусть растолкует, к чему весь этот кошмар? Уж очень странное побочное действие заклинаний…

Он двинулся дальше. Факультетский пирс был пустынен. Пришвартованные лодки застыли, прижавшись друг к другу. В каждой лежали весла, веревки, грузы, черпачки, спасательные жилеты. Все аккуратно, ровненько, что говорило о том, что на предстоящие сутки дежурным по лодочной станции заступил гном Рожокс, для которого порядок был превыше всего.

Бакалавр бросил взгляд на будку лодочника, из-за зашторенного окна которой пробивалась желтая полоска света, и решил не беспокоить гнома. Один из металлических шкафчиков, среди трех десятков точно таких же, стоявших в ряд, принадлежал лично Алесандро. В нем он хранил снасти: обычные и магические спиннинги, катушки, подсачек, несколько куканов и садков. Подойдя к шкафчику, он произнес пароль-заклинание, дверца открылась, и бакалавр, забрав все необходимое, направился к лодке.

Вообще-то, обладая немалыми знаниями рыболовного мага, Алесандро Б. Зетто вполне обошелся бы и без лодки. Применив заклинание хождения по воде, он мог легко прогуляться хоть до противоположного берега озера и обратно. Но одно дело просто так бродить по воде аки посуху, и совершенно другое – ловить при этом рыбу. Тем более, если ты собираешься иметь при себе несколько спиннингов, подсачек, сундучок с лабораторными приборами, да еще и толстенный журнал для записей. Но, кроме всего этого, Алесандро Б. Зетто хоть и имел степень бакалавра, до сих пор не мог в достаточной мере четко творить так называемое Крутопарсоновское заклинание, которое позволяло одновременно держаться на воде и использовать магознания, помогающие ловить рыбу. Такое заклинание было под силу лишь профессорам да особо одаренным выпускникам факультета рыболовной магии, прошедшим специальные курсы. Алесандро пытался освоить его самостоятельно, но пока все попытки заканчивались лишь конфузами.

Ходить-то по воде он умел, и забрасывать спиннинг при этом получалось довольно неплохо, но как только после поклевки и подсечки пытался воспользоваться заклинанием Удачного вываживания, моментально в комплексе заклинаний что-то разлаживалось и… бакалавр оказывался с головой под водой. Рыба, конечно же, сходила, а свидетели происшествия, если таковые оказывались поблизости, смеялись.

Кстати, таких неожиданных свидетелей с каждым разом становилось все больше. Алесандро Б. Зетто славился как очень прилежный и талантливый студиоз и неоднократный победитель факультетских соревнований. Естественно, эти успехи вызывали среди некоторых студентов зависть, причем далеко не всегда белую. Нашлись и такие, которые, завидя Алесандро, отправляющегося на рыбалку, устраивали за ним слежку, и, дождавшись, когда он в очередной раз не справлялся с многосложным заклинанием, смеялись и издевались над ним.