Пятница, 31 мая 1940 года
      Телеграмма из американского посольства в Париже пришла в дом Бетси в Лос-Анджелесе, когда она была в Нью-Йорке с сыном. Бетси пришлось отвезти Ника на консультацию к знаменитому хирургу-офтальмологу, потому что при ежегодной проверке выяснилось, что у него двоится в глазах.
      Осмотрев Ника, веселый хирург объявил, что, вполне возможно, ему придется делать операцию, но решение он примет только после того, как Ник полгода походит без очков.
      – Но я же не смогу видеть! – запротестовал Ник.
      – Ничего страшного, ты не сможешь только читать, да и то недолго, – твердо ответил окулист.
      У Бетси отлегло от сердца. Но в пятницу в ее апартаменты в «Плазе» позвонил дворецкий и прочел пришедшую на имя миссис О'Брайен телеграмму: «ВАША ДОЧЬ СТЕЛЛА О'БРАЙЕН ЗПТ МАЛЫШКА КЭРОЛАЙН ЗПТ ПОДРУГА РАШЕЛЬ ШТЕЙН ОТПЛЫВАЮТ НА ПАРОМЕ «УВЕРЕННЫЙ» ИЗ БОРДО 3 ИЮНЯ 1940 ГОДА ТЧК ПРИБЫВАЮТ В ПОРТСМУТ БРИТАНИЯ 4 ИЮНЯ ТЧК ФЭЙН ИХ ВСТРЕТИТ».
      Бетси не могла поверить своим ушам. Она бросила трубку Нику, попросила его записать текст телеграммы и рухнула в кресло.
      Стелла нашлась! У Стеллы родился ребенок!
      Бетси вырвала у сына блокнот и уставилась на последнюю фразу: «Фэйн их встретит».
      Она с мрачной решимостью попыталась дозвониться до американского посольства в Лондоне – не удалось. Тогда Бетси обратилась к старому другу Черного Джека и попросила о помощи.
      Ей перезвонили из Вашингтона через двадцать минут. С собой ли паспорта у миссис О'Брайен и ее сына? Отлично. Они еще действительны? Замечательно. Им необходимо немедленно выехать в аэропорт Ла Гуардия. Их ждут билеты на дирижабль до Лиссабона. В Лондоне для них заказаны номера в отеле «Дорчестер». В их распоряжении будет машина. В Портсмуте для О'Брайенов забронированы королевские апартаменты в отеле «Королева Александра» с 3 июня и на неопределенный срок.
      Бетси позвонила управляющему «Плазы». Через минуту три горничные уже паковали их чемоданы.
      – Мы скажем Тессе, что уезжаем? – спросил Ник.
      – Разумеется, нет! – Бетси все еще не разговаривала с молодоженами.
      Ник провел рукой по коротко остриженным волосам и стал смотреть на мать, нетерпеливо отдающую распоряжения. Он думал, что ему лучше держаться подальше.
      – Я проверю, ждет ли машина. – Он торопливо пошел к лифту вихляющей походкой подростка.

* * *

      Когда самолет сел на аэродроме в Хендоне, Бетси вдруг поняла, что ни разу не испугалась за все путешествие. Конечно, она волновалась за Стеллу и малышку. Боже мой, внучка, которую она никогда не видела. Она чувствовала возбуждение, как бывало всегда, когда она приезжала в Британию.
      В аэропорту их ждал старый черный «Даймлер». Бетси видела такие в последний раз еще перед Первой мировой войной. Рядом с ним стоял шофер. У него было добродушное лицо с длинными седыми усами, пожелтевшими от табака. Когда Бетси подошла ближе, он приветствовал ее. Руки у него тряслись. Он почтительно снял фуражку, прежде чем заговорить.
      Бетси посмотрела на машину, потом снова взглянула в водянистые голубые глаза престарелого водителя этого рыдвана:
      – Это, должно быть, какая-то ошибка.
      Блеющий голос ответил:
      – Если вы миссис О'Брайен, то я Саттон, ваш водитель. Я обычно работаю только на похоронах, мадам, но американское посольство наняло меня на все время вашего пребывания здесь. Они были очень добры и выдали мне достаточно талонов на горючее. Мне очень повезло, мадам. Сейчас умирает мало людей, хотя это может показаться странным во время войны. Оборот упал с тех пор, как мужчины ушли в армию, а женщины работают на фабриках. Ни у кого нет времени на настоящие похороны, даже со скидкой.
      Когда Бетси уселась в машину, шофер укутал ей ноги меховым пледом, хотя был июнь. А потом с видом священника, вручающего Библию, он отдал ей пачку конвертов.
      – Вы должны будете отдать ваши карточки управляющему отелем, когда приедете в Портсмут. Сейчас можно попасть в тюрьму за нарушение карточного режима.
      – Карточного режима?
      – Вся еда у нас по карточкам, – голосом соболезнующего на похоронах сообщил он. Да и машина передвигалась со скоростью похоронного кортежа. Какой-то прохожий даже снял шляпу и поклонился, выражая свое уважение покойному.
      Бетси смотрела в окно. Многое изменилось, например, совсем не было видно детей. («Их эвакуировали в сентябре прошлого года, мадам».) У всех пешеходов на боку висели странные квадратные сумки.
      – Это противогазы, – лаконично объяснил Саттон. – Правительство ожидало газовых атак в самом начале войны.
      Во всех домах были крест-накрест заклеены окна, грязные мешки с песком были сложены у входов в общественные здания. Бетси отвернулась, предпочтя блестящие журналы, лежащие в машине. Вместо дебютанток на балах и пэров на яхтах в журналах красовались фотографии наследниц за рулем санитарных автомобилей и дебютанток с пожарными лестницами. Журнал предлагал меховые накидки для бомбоубежищ и рекомендовал губную помаду от Элизабет Арден «Жженый сахар» в качестве удачного дополнения к одежде цвета хаки.
      Когда «Даймлер» свернул на Парк-Лейн, Бетси увидела, что Гайд-парк лишился своих прекрасных чугунных ворот и ограды. Парк стал военной зоной с колючей проволокой и вырытыми бомбоубежищами.
      Машина подъехала к дверям «Дорчестера». Шофер медленно вышел из машины и открыл дверцу Бетси.
      – Этот отель считается самым безопасным местом в Лондоне, мадам. Здесь специальные противоударные бетонные конструкции, – объявил он с такой гордостью, будто сам участвовал в строительстве.
      Внутри, к удивлению Бетси, их повели не в апартаменты, а вниз, в подвал, где на месте турецких бань было устроено бомбоубежище. Бетси резко остановилась, увидев ряды больничных коек, стоящих на расстоянии двух футов друг от друга. У каждой кровати стояли домашние тапочки. Ночная рубашка и халат аккуратно были положены поверх пухового одеяла. На одной из кроватей Бетси прочитала прикрепленную записку: «Зарезервировано лордом Галифаксом». Бетси снова остановилась.
      – Мама, – поторопил ее Ник, – я могу спать даже в угольном сарае, только бы иметь возможность лечь.
      Когда Бетси проснулась, ее чемоданы были уже разобраны. Бетси переоделась в черное платье из тафты для коктейля, которое отлично отгладили, пока она спала.
      Ник, как обычно, хотел есть, и они поднялись в переполненный ресторан. По закону, никто не мог заплатить больше пяти шиллингов – одного доллара – за еду, но на эту сумму «Дорчестер» предлагал устрицы, холодного лобстера, копченую лососину, вареную ветчину в соусе из мадеры и другие деликатесы. Как умудрялся персонал отеля творить такие чудеса в военное время, взимая невероятную плату за спиртные напитки? Расходы никого не волновали. Все хотели хорошо провести время, пока было можно, и к черту мысли об экономии.

* * *

      На следующее утро Бетси проснулась оттого, что что-то скреблось по ее ноге. Крысы! Бетси подскочила на кровати, открыла глаза и увидела женщину в розовом шелковом халате от Скиапарелли и крошечной каске на голове. Забирая с постели Бетси газету, она прогнусавила с великосветским выговором:
      – Ах, простите. – Она явно ни о чем не сожалела, но все-таки пояснила: – Моя дура горничная по ошибке положила мою газету к вам на кровать.
      У выхода из отеля их ждал Саттон со своим черным «Даймлером».
      – Вы хорошо спали, мадам?
      Выезжая из Лондона, машина двигалась еще медленнее, чем обычно, попав в поток автомобилей, устремившихся из столицы в сельскую местность, – повозки с детьми, машины и лондонские такси, полные багажа, с чемоданами, привязанными даже на крыше.
      До Портсмута доехали за шесть часов.

* * *

      Ник дремал, когда дверь с силой распахнулась. Его мать влетела в спальню. Лицо у нее было красное и злое.
      – Нет, ты только представь! Эта женщина здесь!
      – Какая женщина?
      – Мими Фэйн! Одета как гувернантка – темно-синее пальто, черные чулки, высокие ботинки на шнурках, – взорвалась Бетси.
      – Так, может, это и есть гувернантка? Почему ты так уверена, что это именно Мими Фэйн?
      – Мы сразу же узнали друг друга. Я сделала вид, что незнакома с ней.
      – Но почему, мама? В конце концов, миссис Фэйн взяла на себя труд позвонить тебе и рассказать о Стелле, – напомнил Ник.
      – Вот именно! Я никогда не забуду, что это ее сын обесчестил нашу семью!
      Бетси позвонила в колокольчик, заказала для Ника бульон и отварной рис, потом попросила меню. Она хотела, чтобы ужин ей принесли в комнату. Не сможет она есть в одном ресторане с Мими Фэйн.
      В конце концов Бетси принесли крошечный поднос с густым темно-коричневым супом, серым фаршем, консервированные сливы и жидкий заварной крем из концентрата. Он был таким отвратительным на вкус, что Бетси не стала его есть.

* * *

      Четырьмя этажами выше королевских апартаментов, в крошечной комнатке с односпальной кроватью, Мими шагала из угла в угол. Хотя она пошла на унижение и предупредила Бетси о неприятностях с ее дочерью, эта корова проигнорировала ее. И где? На виду у всех в вестибюле у стойки портье, пока Мими ждала ключ от комнаты.
      Мими приехала на вокзал Ватерлоо за полтора часа до отхода поезда, чтобы занять место. Так как носильщиков теперь не было, услужливый молодой моряк закинул ее чемодан в багажную сетку. Поезд задержался с отправлением на час и часто останавливался без всякой видимой причины просто посреди поля. На него с удивлением взирали коровы.
      Наконец прибыли в Портсмут. Пассажиры торопливо спускались на платформу.
      Мими надеялась, что Макс окажется дома, но на ее стук в дверь никто не ответил. Расстроенная Мими решила, что сын задержался на работе. Но у нее еще будет шанс увидеться с ним.
      В отеле «Королева Александра» Мими терпеливо ждала своей очереди, чтобы получить ключ, и мечтала. Как же ей хочется обнять малышку! Похожа ли она на Макса? И может ли она быть похожей на нее, на Мими? Нет, она будет похожа на Стеллу. Поела ли Стелла на пароме? Кормит ли она девочку грудью? Не пропало ли у нее молоко от страха? Может быть, ей нужно прямо с утра пойти к аптекарю и попросить порошкового молока и бутылочку? И еще пеленки, если они есть… Интересно, сколько нужно отдать купонов за детскую пеленку?
      Мими как раз протянула руку за ключом, когда на нее пахнуло ароматом «Арпеж», звук смутно знакомого голоса с американским акцентом разбудил прошлое.
      Мими повернулась. И оказалась лицом к лицу с Бетси О'Брайен. Бетси метнула на нее яростный взгляд, развернулась на смешных высоких каблуках и унеслась прочь. Мими, потерявшая дар речи, бледная, дрожащая, не могла пошевелиться. Что Бетси делает в этой гостинице?
      Да, конечно же, она встречает Стеллу и малышку.
      Проклятье!
      Ее мечты взять на руки обожаемую внучку из рук усталой преданной молодой матери разлетелись в прах.
      Мими не могла позволить ненавистной Бетси выжить ее из лучшего отеля в городе, когда во всем Портсмуте не найти свободной комнаты. Оказавшись в своем крошечном номере, она решила, что обязана остаться в отеле.
      Но поужинает она, пожалуй, в другом месте, где-нибудь у лотка с жареной рыбой и картошкой. Она даже представила себе поджаренные хрустящие ломтики картошки и свежую треску в коричневом пакете. Великолепно! Но плутать по незнакомым улицам в темноте, рискуя разбить нос о фонарный столб, – увольте. Она поискала в своей сумке припрятанный на крайний случай шоколад. Съев половину, Мими спустилась в бар и заказала джин с тоником и льдом.
      – Простите, мадам, но льда нет.
      Ну разумеется.
      Мими уселась за крошечный столик. Пожилой официант поставил перед Мими два древних бокала с не поддающимися опознанию сухими останками, вероятно, украденными из этнографического музея.
      – Это сырая морковь и высушенные кусочки турнепса вместо орешков, мадам. Ну зачем же так смотреть? Разве Моисей не сказал, сойдя с горы: «И получит он выжатый лимон, оливки и орехи»?
      – Вы актер на пенсии, верно? – догадалась Мими.
      – Откуда вы узнали, что я работал в театре? – Старик выглядел довольным. – В добровольную полицию меня не взяли, у меня артрит. – Он подмигнул. – Только для вас, мадам, я, вероятно, смогу найти чипсы в баре.
      Все вокруг говорили о листовках, которые немцы сбросили на Париж, предупреждая, что они готовы войти в город. Рассказывали о британском экспедиционном корпусе. Его окружили нацисты. Наши парни попали в ловушку, их прижали к берегу. Все спаслись на специальных надувных плотах, которые им сбросили с воздуха. «Как жаль, – подумала Мими, – что Гитлер не сидит под одним из столиков. Уж он бы рассказал, что там произошло на самом деле».

* * *

      Попозже Мими позвонила в дом, где жил Макс, но трубку так никто и не снял. Тогда она позвонила Тоби в Лондон.
      – Нет, старик, мне вовсе не комфортно, – прорычала она. Как и во всех гостиницах во время войны, в «Королеве Александре» едва топили, и краны с горячей водой лишь астматически кашляли.
      – У тебя есть какие-нибудь новости, Рыжик?
      – Есть. Ты ни за что не догадаешься, что случилось, Тоби.
      – Тебя записали в женский добровольческий батальон?
      – Ты бы обрадовался. Тогда бы я не путалась у тебя под ногами.
      – Я как-то привык, что ты путаешься у меня под ногами.
      Обычно Мими любила пошутить с мужем, но теперь, когда междугородний звонок ограничивался тремя минутами, лучше было поторопиться.
      – Я наткнулась на Бетси О'Брайен прямо около стойки портье. Она здесь со своим сыном.
      Тоби помолчал, потом одобрительно сказал:
      – Это твой шанс.
      – Что ты имеешь в виду? – Мими отлично понимала, что собирается ей сказать Тоби.
      – Мими, в душе ты все эти тридцать лет надеялась, что такая возможность тебе представится. Ты подумай о малышке, чьи бабушки больше не будут впиваться друг другу в глотку при каждом удобном случае. Не упусти свой шанс, Рыжик!
      – Это не так легко, Тоби. Может быть, я могу простить, но забыть не так просто.
      Бип-бип-бип!
      Прежде чем Мими успела ответить, линия отключилась.
      А в Лондоне Тоби думал о том, как ему помирить этих двух женщин, когда его отделяют от них семьдесят миль.

* * *

      Встревоженная Бетси сидела у постели Ника, которого подташнивало, и кормила его бульоном. От риса сын наотрез отказался. Бетси погладила его по волосам.
      Теперь, когда мама смягчилась, она, возможно, станет его слушать. Вот он, его шанс! Миссис Фэйн живет в одном с ними отеле! Ник столько раз репетировал свою речь, что был настроен решительно отмести все возражения матери.
      И он кинулся в бой:
      – Мне показалось, ты о чем-то говорила, пока я спал. Ты назвала ее Мими, а не «этим ужасным созданием»! Мама, когда ты прекратишь играть в эти глупые игры с миссис Фэйн?
      – Какие еще игры? – сварливо переспросила Бетси.
      – Ты наносишь удар ей, она наносит удар тебе. Ты причиняешь боль ей. Она причиняет боль тебе.
      – Это кошмарное создание пыталось сломать мою карьеру!
      – Если бы ты стала танцовщицей у Зигфельда, ты бы не вышла замуж за папу, и у тебя не было бы Стеллы, Тессы и меня!
      – А Стелла бы не забеременела! – Бетси бросилась в контратаку.
      – Мама, но ведь миссис Фэйн им свечку не держала! – Ник покраснел.
      Бетси молча поджала губы.
      Ник предпринял атаку с фланга:
      – Мама, что бы ты сделала, если бы миссис Фэйн вот сейчас постучала в наш номер и попросила у тебя прощения?
      – Ты, вероятно, болен куда более серьезно, чем я думала!
      После неловкой паузы Ник попытался еще раз:
      – Мама, ну почему ты не перестанешь искать себе оправдания? Спустись к портье, узнай, в какой она комнате, и просто постучи к ней. Она знает, почему ты здесь. Тебе незачем извиняться, просто скажи миссис Фэйн, что сожалеешь о случившемся. Ведь это правда, верно?
      – Разумеется! Честно говоря, я совершенно не помнила, что в ту ночь Мими осталась в театре. Именно поэтому я и сказала пожарному, что она ушла.
      – Мама, не ты одна во всем виновата. Но я понимаю чувства миссис Фэйн. Она ужасно пострадала. А потом ты унизила ее во время вечеринки у Тюдора, хотела отобрать у Фэйнов их театр. Мистеру Фэйну было так плохо, что он даже попытался покончить с собой.
      – Откуда ты об этом знаешь? – Бетси спрятала лицо в ладонях.
      – Мама, у нас дома слугам известно обо всем еще до того, как что-то случается. Если твой враг поступает плохо, это не оправдывает твоих плохих поступков. – Ник попытался соблазнить мать простым решением. – Мама, все это может быть решено за две минуты, и ты от этого только выиграешь.
      – Не могу поверить тому, что слышу! – воскликнула возмущенная Бетси.
      Ник спокойно продолжал настаивать:
      – Ты всегда винила Мими в смерти бабушки Бриджес, но, если бы ты не искала душевного покоя в этих сектах, бабушка Бриджес была бы жива.
      Бетси молчала, но Ник полнял, что она его наконец слушает. Он стал развивать свой успех:
      – Кто бы ни был косвенно виноват в смерти бабушки Бриджес, это определенно не миссис Фэйн.
      Бетси расплакалась, и Ник чуть было не сдался, но все-таки взял себя в руки.
      – Слезы тебе не помогут, мама, но они доказательство того, насколько тебе плохо.
      – Как ты смеешь рассуждать о моих чувствах, мальчишка! Как ты смеешь запрещать мне плакать!
      – Если бы ты хоть раз подумала о своей ответственности, мама, как велишь делать мне, ты бы не плакала так часто. Извинись, попроси прощения, если это возможно. А потом забудь обо всем. Прошу тебя, мамочка, перестань делать вид, что ты маленькая девочка, за которой нужно присматривать. Стань наконец взрослой!
      Все-таки он это сказал.
      Слезы Бетси мгновенно высохли, она смотрела на сына с открытым ртом. Ник понимал, что обошелся с ней жестко, но кто еще сделает это? Да и у него может больше не быть такого шанса.
      – Почему ты заботишься о Мими Фэйн? – возмутилась Бетси.
      – Потому что я люблю тебя, мама, – сказал Ник, и его глаза засветились нежностью. – Все могут видеть, что сделал с миссис Фейн тот пожар в театре, но только я вижу, что он сделал с тобой. Тебя постоянно мучают угрызения совести за то, что ты сделала с миссис Фэйн, и, только попросив прощения, ты избавишься от них.
      Бетси вдруг побледнела:
      – Если я заговорю с Мими, то разве я могу быть уверенной, что она не отвернется от меня?
      – Не можешь. Просто вспомни, как вам было хорошо вместе до этого пожара, как вы были близки. – Ник, совсем сонный, забрался под одеяло. – Не трать больше свою жизнь на эту глупейшую вендетту. – Измученный морально и физически, Ник пробормотал еще что-то, а потом Бетси услышала легкий храп.