Три птицы черными тенями пролетели под луной. Море выглядело бесконечным серебряным озером. За ними серебряной стеной вставал утес, под которым шумел серебряный водопад. На вершине утеса пальмовые деревья образовали черно-серебристый полог, раскачивая оперением своих верхушек.

Сквозь раскаты водопада и шум прибоя, вздымавшегося прямо за ними, Сюзи взволнованно и резко крикнула шепотом:

— Джонатан, мои ноги и мой зад под водой.

— Не волнуйся, — прошептал он. — Мы можем быть затоплены спереди, пока нас не поднимет водой с тыла.

Никто ничего не говорил. Потихоньку все они оказались сидящими в воде.

Джонатан произнес:

— Может быть, нам сойти, чтобы дать ему возможность поплыть? — Все они соскочили с плота и встали по икры в воде, погружаясь тапочками с песчаное дно. Джонатан предположил: — Может, он прилип к чему-нибудь. Подтолкните его осторожно.

Все они старались протолкнуть плот в сторону моря, но безуспешно. Он словно встал на цементный якорь.

Маленькая группа изумленно смотрела, как в лунном свете плот медленно исчезал под водой. Море начинало плескаться около их снаряжения.

— Этот чертов плот не хочет плыть! — крикнула Сюзи.

Кэри повернулась к Джонатану.

— Я полагаю, вы проверили, плавают ли пальмовые деревья, Джонатан?

Они устало развязали или разрезали веревки, крепившие их снаряжение и поволокли его с уже залитого водой плота к полоске грязной сухой растительности у верхней кромки пляжа, куда обычно не достигал прилив.

Усевшись при свете луны, они принялись плакать.

Сквозь слезы Анни подумала: «До сих пор это самое худшее, что произошло с нами. Мы не должны были позволять себе надеяться. Это было нашей ошибкой». С другой стороны, именно надежда поддерживала их последние несколько дней, пока они тащились под палящим солнцем, проявляя больше сил и выдержки, чем сами считали для себя возможным.

— Я не могу сидеть здесь всю ночь, наконец сказал Джонатан. — Давайте вернемся в лагерь.

— А я могу сидеть здесь всю ночь! — яростно выкрикнула Сюзи. — Какая разница, где нас сожрут живьем комары и москиты здесь или там? И почему мы должны тебя слушаться? Ты изображал, что знаешь обо всем. Ты втянул нас в эту авантюру, мистер Болтливый Философ!

Остальные женщины присоединились к ней всхлипывающим, разочарованным хором.

Несколько раз Джонатан повторил, что ему очень жаль, но их боль, усталость и раздражение вскоре вылились в сплошной поток обвинений.

— Я делал все, что мог! — в конце концов не выдержал он. — Если бы я не взорвал свой катер, вас, вероятно, уже не было бы в живых. У вас не было никаких идей. Только потому что я мужчина, вы ожидали, что я знаю абсолютно все, возьму на себя ответственность за вас и буду виноват перед вами в любой проклятой мелочи, которая пойдет не так, как надо! — Он поднялся на ноги. — Все, мне осточертело быть добрым папочкой. Пусть одна из вас займет мое место, и посмотрим, как вам это понравится! — он сердито посмотрел на плачущих женщин. — Я увольняюсь сию же минуту! Считайте, что вы со мной в разводе. Я ухожу.

Он бросил короткий взгляд на то место, где волны лениво накатывались на плот, повернулся к женщинам спиной и пошел вдоль пляжа.

Кэри выпрямилась.

— Кажется, он не шутит. Догони его, Пэтти. Он хорошо к тебе относится. Бог знает, что с нами случится без него.

— Будь я проклята, если пойду за ним, — всхлипнула Пэтти. — Он втянул нас в это!

Анни встала и побежала за Джонатаном. Жесткий песок набился в ее спортивные туфли после первых же нескольких шагов. Когда она поравнялась с Джонатаном, он почти дошел до края песка, но не мог идти дальше, потому что прилив был еще высок, а впереди вздымались крутые черные утесы.

Догнав его, Анни ощутила его досаду и уныние, и поняла, что присутствие духа почти покинуло его. Она примирительным жестом положила ладонь на твердые мускулу его предплечья.

— Пожалуйста, не сердись, Джонатан. Мы высоко тебя ценим. И ты нам нужен.

— Это уж точно, — проворчал он. — Но вы мне не нужны. Если бы я не был связан по рукам и ногам кучкой плаксивых барышень, то мог бы пройти вдоль побережья до Куинстауна, может быть, добыть лодку. Я знаю, что выбрался бы отсюда, если бы мне приходилось думать только о себе.

— Мы все это знаем, — сказала Анни.

— Я не просил вас делать из меня супермена, вы сами захотели. Я никогда не изображал из себя Бог знает кого. Я обычный моряк. Мне казалось, что любое дерево может плавать, а тебе? Конечно, тебе тоже, как и всем остальным иначе кто-нибудь сказал бы раньше.

— Ты же понимаешь, что они разочарованы.

— А ты думаешь, я не разочарован? Это мне нужно тревожиться, но я же работаю, а не сижу на песке и не реву, как ребенок.

— Чего ты хочешь от нас, Джонатан?

— Я больше не собираюсь играть эту роль. Супермен подал в отставку. Теперь очередь за другими. Решите между собой, кто из вас хочет быть суперженщиной. Тогда она будет думать, решать и планировать, и вы можете винить ее во всех ошибках.

— О, Боже ты мой! Ты думаешь, что Пэтти..?

— Ее нетерпеливость может доставить вам кучу неприятностей.

— А как насчет Кэри?

— Я советую вам не возлагать надежды на одного человека, а потом ругать его за промахи. Это нечестно, — буркнул Джонатан. — Но Кэри, разумеется, подойдет. Она практична, она знает, что это такое. Она сможет командовать, ловить рыбу, вытирать вам задницы и расквашивать носы. Она может делать все! А я ухожу.

— До сих пор ты справлялся лучше, чем любая из нас, Джонатан, и мы все это понимаем.

Они дошли до конца пляжа и повернули обратно к печальной маленькой группе, сидевшей в тени у края песка.

— Я вырос в Брисбене… — пробормотал Джонатан. — И прожил здесь всего лишь восемнадцать месяцев. Кое-что знаю об этом острове, но я не Робинзон Крузо и не «Ходячая энциклопедия для малышей». Я стараюсь выбирать самый простой путь, но большей частые мне приходится строить догадки.

— До сих пор большинство твоих догадок были верными, — заметила Анни.

Когда они с Джонатаном приблизились к тесной группке у кромки пляжа, остальные женщины вскочили и побежали к ним. Сильвана обвила руками шею Джонатана, Кэри обняла их обоих. Сюзи прыгала вокруг и шептала: «Извини нас, извини нас».

— Мы не справимся без тебя, Джонатан, — мягко сказала Пэтти. — Мы все это понимаем.

К одиннадцати часам утра они втащили все свои пожитки на утес, снова разбили лагерь и закопали тяжелый плот. Потом, слишком усталые, чтобы разговаривать, они поели сушеной рыбы и выпили воды из бамбуковых фляжек.

— Нам стоит поспать несколько часов, а потом займемся занятием по самообороне, — сказала Анни. — Помнишь, Джонатан, ты говорил нам, что покажешь, как обращаться с гароттой?

«Умная маленькая Анни, — подумал Джонатан, — она знает, чем можно вернуть меня к руководству командой». — Только он мог научить их убивать.

Воспользовавшись куском провода длиной в ярд, взятым из коробки с инструментами — провод был не толще фортепианной струны — Джонатан привязал его концы к деревянным палочкам толщиной с большой палец и длиной в пять дюймов. Палочки служили для удобства захвата. Он взглянул на женщин.

— Готовы? На выполнение уходит десять секунд.

Метод совершенно бесшумен. Если противник не услышал, как вы подкрадываетесь к нему сзади, то он не успеет произнести ни слова. Единственное, о чем следует помнить:

Перед тем как подойти к нему, вы должны скрестить руки, чтобы провод образовал петлю, — продолжая говорить, он продемонстрировал упражнение на Пэтти. — Подкрадываетесь к нему сзади со скрещенными руками, так, чтобы локти соприкасались. По счету «раз» накидываете петлю ему на голову. По счету «два» резко разводите руки так далеко, как сможете. Этот метод не годится для невысоких людей вроде Сюзи, разве что противник тоже мал ростом, либо сидит, — добавил он.

После упражнений с гароттой Анни предложила:

— Давайте соберем немного древесины и посмотрим, какое дерево лучше плавает.

За ее словами последовала оглушительная тишина. Анни проигнорировала ее.

— Посмотрим, чего мы добьемся через полчаса, — сказала она.

Джонатан остался в хижине. Будь он проклят, если снова возьмет на себя ответственность за сбор древесины.

В ручье, текущем за лагерем, женщины экспериментировали с различными породами дерева.

— Бамбук плавает лучше всего, — заключила Кэри. Пока они сидели на корточках на берегу ручья и наблюдали, как экспериментальные ветки, крутясь, уплывают вниз, сзади подошел Джонатан.

— Я видел, как местные жители пользуются маленькими бамбуковыми плотами, чтобы сплавляться по реке, — сказав он. По всей видимости, его гнев прошел, словно план строительства нового плота поднял его дух. — В ширину эти плоты примерно два фута, а в длину около девяти; они связывают бамбуковые стебли лианами. Я считал бамбук слишком хрупким для большого плота. Думал, что наш вес потопит его, но можно провести небольшой опыт. Не для настоящего плавания, само собой, просто посмотрим, будет ли он плавать.

— Почему бы нам не взять одну из наших кроватей? — предложила Кэри.

Они с нетерпением дожидались ночи. Плавая в лагуне, они могли быстро скрыться за пляжем или в пещере при первых признаках опасности, но тайную операцию по испытанию плота днем скрыть было невозможно.

Перед самыми сумерками они заторопились к пляжу. Пользуясь фонариком для освещения, Джонатан привязал поперечные перекладины к обоим концам бамбуковой кровати Кэри размером шесть на три фута. Затем все перебрались к стремнине под водопадом, куда не заплывали каменнные рыбы.

Пока остальные придерживали плот, Джонатан усадил Анни и вручил ей одно из весел. Анни была немногим тяжелее Сюзи, но плавала гораздо лучше.

— О'кей, отпускай, — крикнула Анни. Женщины встревоженно наблюдали, как Анни отплывает прочь, увлекаемая течением.

На залитом лунным светом пляже, всего лишь двадцать четыре часа назад являвшем собой картину отчаяния, царила атмосфера тихого веселья.

Анни быстро справилась с легким плотом и начала грести к южному концу пляжа. Все, кроме Сюзи, наблюдавшей с дерева за окрестностями, двинулись вдоль пляжа, стараясь поспевать за плотом. Наконец Анни подгребла к берегу.

— Теперь большая проверка, — сказал Джонатан. — Мой вес.

Женщины придерживали плавающую бамбуковую кровать, пока он залезал на нее.

— Не рассчитывай остаться сухим, — предупредила Анни.

Через десять минут Джонатан подогнал плот к берегу, а потом снова отплыл, на этот раз вместе с Анни. Им приходилось осторожно балансировать, и при каждом движении вода перехлестывала через бамбуковые стебли, но плот остался на плаву.

В течение следующего часа маленькая группа практиковалась в маневрировании на плоту по заливу. Наконец Джонатан пришел к выводу, что новый плот нужно строить из бамбука.

— Вы согласны? — требовательно спросил он. — Я не собираюсь принимать решение в одиночку.

Женщины радостно кивнули, а затем втащили кровать Кэри обратно на утес.

На следующее утро все проснулись рано, со вновь разгоревшимся энтузиазмом, ничуть не уменьшившимся от того, что Пэтти не принесла с рыбалки ничего, кроме трех маленьких крабов.

Кэри осталась рыбачить еще на час, но у нее не было ни одной поклевки.

Поэтому Пэтти пошла проверить ловушку для рыбы, которую Джонатан установил в пресной воде. Проверять лески утром и вечером было ее работой.

Но подводная ловушка оказалось пустой, и лески вдоль берега не натянулись к воде.

— Иногда рыба просто не клюет, независимо от ваших расчетов, — заметил Джонатан.

— Сегодня нам придется есть запасы с плота, — сказала Анни. — У нас их достаточно, чтобы протянуть пять дней, но мы не прикасались к ним уже два дня.

— Жаль, что я не умею обращаться с остротой, — сказал Джонатан. — Если не сумеем наловить рыбы завтра, я пойду за кроликом. А теперь пора приступать к постройке нового плота.

На следующее утро Пэтти проверила ловушку для рыбы и лески, но везде опять было пусто.

Джонатан наточил мачете на камне под водопадом. Затем он взял острый кусочек породы и аккуратно сделал на острие зарубки, получив грубую пилу. Пилой можно было пользоваться, держа ее двумя руками.

Он попробовал пилу на стебле бамбука и удовлетворенно кивнул.

Когда Кэри попробовала поупражняться с пилой, он в тревоге бросился к ней.

— Нет! Не трогай ее, Кэри. Если у тебя соскользнет рука, то ты распорешь себе живот.

Анни подравнивала бамбук по длине и подтаскивала стебли к месту постройки плота. Пэтти приносила лианы. Сильвана собирала смолу. Сюзи по очереди подменяла тех, кто заступал на дежурство.

Они срезали бамбук сразу под сочлениями, там где стебли не были полыми. Поэтому каждое бревно оказывалось запечатанным по всей длине. Поначалу на каждый пригодный к употреблению стебель приходилось три-четыре треснувших, но по мере тренировки работа пошла быстрее.

К середине дня, когда они сделали перерыв, Джонатан был доволен достигнутым прогрессом.

— У меня есть еще одна идея, — сказал он. — Мы можем связать вместе два куска бамбука и пользоваться ими как рулем. Это будет что-то вроде грубого весла; мы привяжем его по центру на корме. Тогда у нас повысится горизонтальная устойчивость.

— Какой с этого прок? — спросила Сюзи.

— Все гребут с разной скоростью, а мы же не хотим плавать кругами, верно?

Отдыхая после скудного ленча, состоящего из сушеной рыбы, они услышали звук летящего самолета. Моментально встревожившись, все вскинули головы, хотя не могли ничего разглядеть над вершинами деревьев, раскинувшихся густыми зелеными зонтиками.

Джонатан покачал головой.

— Вы знаете, что мы не можем рисковать. Махать этому самолету — все равно что играть в русскую рулетку. Помните, что если нам повезет, то через пару дней мы уплывем отсюда. — Увидев их невысказанную досаду и наполнившиеся слезами глаза Сюзи, он добавил: — За работу, моряки, за работу!

Работа всегда помогает забыть, не дает опуститься, и лишь работа может помочь им выбраться отсюда. Этим утром у них не было упражнений по самообороне; Джонатан хотел как можно скорее приступить к работе.

Он снова подсчитал их шансы. Сегодня было 27 ноября. Если они смогут отплыть завтра ночью, то у них будет три ночи и два дня на то, чтобы покрыть семьдесят с небольшим морских миль до того, как 1 декабря начнется сезон циклонов. Сезон циклонов с неизменным постоянством начинался во второй половине дня. Джонатан знал, что очень сильно рискует, выходя в море перед самым началом Долгих Дождей; но начавшись однажды, Долгие Дожди не прекратятся до марта. Даже если оставить в стороне террористов и местных жителей, джунгли в эти месяцы превратятся в страшную угрозу для здоровья. Удивительно, что никто еще не заболел всерьез, если не считать расстройства желудка, рук Кэри, укусов насекомых и мелких порезов. Ни одна царапина еще не подверглась серьезному заражению. Анни призывала всех следить за своей кожей и промывала царапины утром и вечером в кипяченой морской воде. Запасы антисептического крема давно иссякли.

— Пора за работу, — сказал себе Джонатан. Он медленно встал и удивленно моргнул. Сила, казалось, ушла из его ног; они дрожали.

Он снова сел. Теперь он понял, что у него болит голова. Прививок против малярии не существует, и никто из них не принимал ежедневные антималярийные таблетки с 13 ноября. Откуда-то, словно с огромного расстояния до него донесся встревоженный голос Анни:

— С тобой все в порядке, Джонатан?

Внезапно ему стало очень трудно поднять голову.

— Нет, — с трудом ответил он. — Вынесите снаряжение из-под навеса и отведите меня туда. Позовите Кэри, я хочу с ней поговорить.

Сильвана и Кэри торопливо вытащили снаряжение из-под брезента, снятого с пальмового плота перед тем, как они закопали его.

Пэтти и Кери помогли Джонатану дойти до навеса, придерживая его с обеих сторон; они положили его на постель из листьев, постелив сверху сорочки. Анни потрогала его горячий лоб, на ощупь определяя температуру, поскольку термометр из коробки первой помощи давно разбился. По ее прикидкам, у Джонатана было 103 градуса[5].

«Много жидкости, много соли, приготовить густой рыбный суп и кормить часто, но помалу», — подумала Анни. Это все, что ей пришло в голову. Когда у вас малярия, то вы желтеете и начинаете трястись? Это что-то вроде кори или ветрянки? Можете ли подхватить ее от других людей? Нет самка комара особого рода должна укусить лично вас. Почему же она не положила в коробку первой помощи практическое наставление? Она вытерла губкой вспотевшее лицо Джонатана и поднесла к его губам чашку с водой.

Кэри присела на корточки рядом с головой Джонатана. Он говорил медленно и растягивая слова, как пьяный.

— Кто-то должен руководить, принимать решения… следите за окрестностями… не расслабляйтесь… Ты главная, Кэри… продолжайте… — он помолчал и с огромным усилием произнес: — Закончите плот!

Кожа Джонатана приобрела бледно-восковой оттенок и блестела от пота. Он яростно дрожал и нес в бреду какую-то околесицу.

Анни отказалась оставить его и приняла на себя все обязанности по лагерю, пока остальные трудились над постройкой плота. Они пришли к выводу, что новый бамбуковый плот, гораздо более легкий и маневренный, чем первый, будет готов послезавтра.

На этот раз они не могли использовать брезентовый тент в качестве основы, поскольку он был слишком коротким. Они собирались держать брезент сложенным на палубе и иногда смачивать его морской водой, чтобы пользоваться им как навесом от солнца. Лестницу тоже следовало оставить она была слишком тяжелой для этого плота.

Ранним вечером, когда Анни наклонилась над костром, помешивая плавящуюся смолу, к ней подошла Сильвана.

— Джонатану нужно что-то более питательное, чем копченая рыба, вымоченная в воде. Если Пэтти не может наловить рыбы, то ей лучше попробовать подстрелить крысу. Не смотри на меня так, Анни! Я часто давала тебе бифштекс из крысы, и ты ела с аппетитом. Джонатан наш навигатор. Плот без него бесполезен, поэтому он должен выжить. Это самое главное.

Первый раз за все время их знакомства в голосе Сильваны звучали уверенные, властные интонации. Никто не мог пожаловаться на то, что ему приходится есть жареных крыс.

Подошла очередь Кэри наблюдать за окрестностями, поэтому Сюзи и Пэтти, вооруженные ножами, пращами и топором, без особого желания отправились на охоту за крысами. Они уже привыкли видеть вокруг крыс и кидать в них камнями, когда подходили к лагерю.

Но сейчас поблизости вдруг не оказалось ни одной крысы,

Они двинулись дальше в глубь острова, параллельно реке, оканчивавшейся водопадом. Находясь в пределах слышимости водопада, они меньше рисковали заблудиться.

Крысы бегают быстро. Хотя Пэтти думала, что может выстрелить в крупного медлительного человека, она решила, что выстрел по бегущей крысе будет пустой тратой патронов. К тому же выстрел могли услышать. Обе женщины согласились, что лучшим способом будет попасть в крысу камнем, а потом добить дубинкой, но не жаждали приступить к практическому осуществлению этой задачи.

Они медленно шли через застывшие безмолвные джунгли. Толстый слой гниющей растительности приглушал звук шагов.

— Хотела бы я быть уверенной в том, что мы знаем, где проходит граница запретного района, — нервно произнесла Пэтти.

— С этой стороны реки мы в безопасности до тех пор, пока не дойдем до Уильям Пенн, — заверила Сюзи. — А на юг, где граница неясна, мы не пойдем.

Женщины назвали географические ориентиры запретного района, который, по всей видимости, представлял из себя треугольник, образованный рекой, тропинкой и пляжем названиями, заимствованными из Питтсбурга. Река с водопадом называлась Олгени, тропинка от Бирманского моста превратилась в Уильям Пенн Плэйс. Им хотелось думать, что в этом Золотом треугольнике они находятся в безопасности.

Сюзи внимательно осматривала местность справа, Пэтти искала слева.

— По ночам они сходки устраивают в нашем лагере, — сердито прошептала Сюзи. — Но когда нам понадобилась хотя бы одна проклятая крыса, все сразу же попрятались.

Внезапно она застыла и предостерегающим жестом по" дожила ладонь на руку Пэтти.

Перед ними в кустах паслось маленькое грязно-серое животное.

— Нам повезло, — прошептала Сюзи. — Это ручная коза из отеля. Видишь красный ошейник? Как, черт побери, она могла оказаться на этой стороне реки?

Пэтти, казалось, не могла двинуться с места.

— Я не могу… — шепнула она.

— Ты каждый вечер ловишь рыбу, — прошептала Сюзи. — Какая разница между убийством рыбы и убийством этой скотины? Из этой козы, наверное, получится тридцать порций, она будет кормить нас многие дни. И ее легче убить, чем крысу, потому что она ручная… Это твоя работа, Пэтти. Ты же наша охотница, черт побери! Подумай о Джонатане!

Коза медленно начала двигаться, Сюзи вытащила из кармана свой нож для рыбы.

— Ну ладно, сучка, тогда я сделаю это.

— Мы не можем рисковать, — сглотнув, сказала Пэтти. — Обходи ее сзади. Когда я свистну, мы обе кинемся на нее. Постараемся ухватить за ошейник; кому это удастся, будет держать ее, а другой зарежет.

Сюзи двинулась по широкой дуге, обходя козу, продолжавшую спокойно пастись. Животное передвинулось всего на несколько дюймов от той точки, где они впервые увидели его.

Внезапно коза перестала жевать и подняла голову. Она увидела Пэтти, отпрянула в сторону и медленно потрусила прочь. К этому моменту Сюзи находилась всего лишь в двух футах от козы. Она бросилась вперед, не отрывая взгляда от красного ошейника, и ухватилась за него.

Коза заблеяла. Колокольчик на ее ошейнике зазвенел, и Сюзи выругалась, когда испуганное животное чуть не опрокинуло ее на землю.

— Скорее, Пэтти! — крикнула она.

Пэтти подняла камень и изо всех сил ударила козу по лбу. Казалось, это не принесло никаких результатов. Коза продолжала вырываться.

— Еще раз! — крикнула Сюзи.

Ощущая тошноту, Пэтти снова ударила животное и почувствовала, как под камнем хрустнула кость. Коза пошатнулась, упала и снова попыталась подняться на ноги.

— Быстрее, — прошипела Сюзи. — Перережь ей глотку! Она оттянула голову козы назад, ухватившись за маленькие шелковистые уши. Пэтти воткнула нож в область сердца. Животное жалобно вскрикнуло, продолжая дергаться.

Его блеяние становилось все тише и наконец прекратилось.

Кэтти стошнило.

— Только не на козу! — крикнула Сюзи.

— Она действительно умерла, Сюзи? — дрожа, спросила Пэтти. — Ты уверена? Она была такой беспомощной…

Выпрямившись над окровавленной тушей, женщины взглянули друг на друга. Пэтти была белее мела, слова давались ей с трудом.

— Слава Богу, что теперь у нас есть еда, — твердо сказала Сюзи. — Потащим ее к лагерю по очереди.

Сильвана быстро ободрала козу. Она знала, что если не приготовить ее немедленно, то мясо загниет через сутки. Пока Анни вываривала кости для бульона, Сильвана резала мясо на куски, нанизывала их на ветки и поджаривала над огнем наподобие барбекю. Задача заключалась в том, чтобы подсушить и прожарить мясо, не обуглив его.

На разделку козы и приготовление пищи у Сильваны с Анни ушло два часа. Постепенно лагерная площадка начала заполняться чарующим ароматом мяса.