— Что у нас на ужин, Луиза, карри? — Он стянул вниз ее бирюзовый саронг и поцеловал в обнажившуюся грудь.

— Что ты, мы сегодня ужинаем не дома. — Она отпрянула и поправила саронг, натянув его до приличествующего уровня. — По вторникам на пляже устраивается Пикник, а сегодня к тому же конец сезона, будут танцы разных племен. Так что, пожалуйста, возвращайся с туристами вовремя. Костер будет зажжен ровно в семь. И чтобы никакого флирта.

Это была их домашняя шутка. Женщины-туристки, останавливающиеся в отеле, часто заглядывались на стройного загорелого шкипера, но он смотрел на них как на средство, помогающее ему окупить расходы на яхту. Нельзя сказать, что он недолюбливал их, они, наверное, заслужили свой отдых. Он всегда был вежлив с ними, но сохранял дистанцию и никогда не заводил с ними интрижек, никогда не принимал их вечерние приглашения.

— То же самое относится и к тебе, Лу, — официально пост Луизы назывался «менеджер по развлечениям». В ее обязанности входила организация для гостей отеля «Пэрэдайз-Бэй» всех пикников, прогулок, а также запись на теннис и гольф. Мужская часть туристов представляла для Луизы такую же опасность, как женская для ее мужа.

Вместо того, чтобы расточать любезности незнакомым людям, он бы с удовольствием провел этот вечер в уюте домашнего очага, так думал шкипер, направляясь к пирсу по тропинке, заросшей с обеих сторон кустами пуансетии. Однако спорить с Лу было бесполезно. У нее на все было свое мнение. И хотя внешне она всячески подчеркивала его главенство, выходило так, что он во всем подчинялся ей, даже если речь шла о выборе между спокойным ужином дома и шумной компанией незнакомцев. У них в бунгало почти не было никакой мебели, потому что Лу любила ходить по полу босиком и сидеть, скрестив ноги, на красивых ковриках, которые прислал им ее дедушка к свадьбе. Единственным предметом европейской обстановки была большая медная кровать, которую шкипер купил задешево у какого-то миссионера, мечтавшего как можно скорее уехать с Пауи.

На повороте тропинки шкипер еще раз обернулся помахать на прощанье рукой. Он рассмеялся. Несносный козленок опять жевал подол саронга Луизы.

Луиза нагнулась, раздвинула маленькие розовые челюсти и осторожно вызволила бирюзовую ткань.

Она крикнула:

— Билли хочет завтракать. До свидания, дорогой!

— До свидания, Лу. — И он пошел к пляжу. Тогда он не знал, что говорит ей эти слова в последний раз.

Женщины поднимались на борт яхты мелкими скованными шагами, боясь потерять равновесие. Когда шкипер помогал подняться Кэри, он заметил перчатки на ее руках и спросил:

— Болят? Ну, вчера у вас был знатный улов. Если желаете попытать счастья сегодня, ящик с рыболовными снастями внизу и ждет вас.

Он протянул руку, чтобы подхватить Сюзи, которая прыгнула с пирса на борт и приземлилась неудачно. На ней была розовая кофточка на бретельках, розовые в обтяжку шорты, облегающие лицо очки от солнца в белой оправе, как у лыжного гонщика, и белые босоножки на высоких каблуках.

Шкипер заметил:

— В кабине есть запас теннисных тапочек, мэм. Эти каблуки испортят всю палубу. Сюзи спросила:

— Ничего, если я буду ходить босиком?

Шкипер утвердительно кивнул. Следующей была Сильвана. Она споткнулась, неловко выбралась на палубу и поправила свой черный хлопчатобумажный комбинезон от «Валентине» с весьма изысканным вырезом на спине.

Яхта медленно отчалила. С берега им махал рукой Родди в желтых плавках. Он твердо решил весь день провести у бассейна. Женщины махали ему в ответ. Сюзи устроилась на носу, она перевязала свои длинные светлые волосы розовой лентой и принялась тщательно смазывать каждый открытый кусочек своей кожи кремом для загара.

Пэтти спустилась вниз посмотреть на снаряжение для подводной охоты.

— У вас есть даже запасные ружья. Прекрасно. Шкипер взглянул на ее синюю блузку с короткими рукавами и белые шорты.

— В том рундуке у стены вы найдете хлопчатобумажные рубашки с длинными рукавами, а в углу панамы и соломенные шляпы. Если вы целый день будете с голыми руками, они обгорят на солнце. И скажите об этом всем остальным, пожалуйста.

За исключением Кэри, они все одинаковы, подумал он: без шляп, с голыми руками и ногами они рассчитывают уберечься от тропического солнца с помощью модных темных очков и крема для загара. Если бы я не нянчился с ними, все бы получили серьезные ожоги.

Из кабинки высунулась голова Кэри.

— Я не могу найти ящик с рыболовной снастью, там так много всего.

Тощий черный юнга спрыгнул с верхней палубы, приземлился, как кошка, и присоединился к ее поискам.

— Почему вы не уберете все это? — Кэри обвела рукой груду разной утвари у стенки кабины.

— Это все может потребоваться нашим гостям в отеле. В рундуках нет места. — Он показал на ящики под скамейками по обе стенки кабины. Кэри попыталась открыть один из них, но он оказался заперт.

Юнга сказал:

— Там ружья.

— Ружья?

В кабинку просунул голову шкипер.

— Я держу там винтовку, на случай если кто-нибудь попытается украсть яхту или же если придется высаживаться на берег неизвестной страны. Уинстон хранит здесь мачете, по этим же причинам. Мы запираем их на ключ. Я не хочу, чтобы мои пассажиры по случайности поотрубали себе руки или же прострелили головы, — Он повернулся к юнге. — Вставай у штурвала, Уинстон, и веди ее прямо в море, пока не поравняемся с мысом. Потом позовешь меня.

Кэри сказала:

— Но эти ящики все заперты.

— Да, — сказал шкипер. По крайней мере хоть одна из них подготовилась как следует. Кэри была одета в свободную, с длинными рукавами, синюю блузку и легкие брюки в тон. — Рундуки положено запирать, чтобы пассажиры не лазали куда не следует. В первом рундуке хранятся сигнальные ракеты. В рундуке подальше — запас краски для судна.

Кэри посмотрела на гору разнообразных предметов у задней стенки кабины и спросила:

— А зачем нужны для рыбной ловли москитные сетки и фонарь?

— Это подводный фонарь, и он не предназначен для рыбной ловли. Иногда бывает нужно нырнуть под яхту и посмотреть, что происходит с килем. А если вам когда-нибудь придется провести ночь на борту, вы поймете, почему я держу под рукой москитные сетки. — Он пошарил рукой под москитной сеткой. — Вот ящик со снастями. Давайте подумаем, что вам сегодня может пригодиться. — Присев на корточки, он стал копаться в ярких пластиковых наживках.

На корме Анни, заправляя свою светло-зеленую блузку без рукавов в темно-зеленые широкие брюки, сказала

Кэри:

— Какая прекрасная погода! Как хорошо, что компания устраивает для нас такие путешествия. Я их обожаю. — Она твердо решила выкинуть из головы все мысли о Гарри, но по ночам тело предавало ее.

— А так все и задумано, — лениво произнесла Кэри, глядя на бурлящие волны в кильватере. — Эти путешествия предназначены для того, чтобы держать нас всех в послушании. Раз в год всех жен администраторов компании забрасывают в какое-нибудь экзотическое место, выполняют все их желания, угощают коктейлями, украшают орхидеями, за что от них требуется забыть все то, с чем им благодаря компании приходилось мириться в течение всего года.

— Ты это серьезно, Кэри? — Анни нервно оглянулась, не услышала ли это Сильвана.

— Я хочу сказать, что первое правило большого бизнеса — это «женщины и дети должны быть на последнем месте», — убежденно сказала Кэри. — Если Эд измучен тем, что самолет опоздал, обед растянулся, а увеселение арабов в клубе «Плейбой» никак не кончатся, от меня требуется сочувствие, а не жалобы.

— Говори тише, Кэри, — испуганно попросила Анни. Кэри не обращала на нее внимания.

— Я не должна роптать, если приходится в последнюю минуту менять свои планы, или видеть мужа только на скучнейших деловых банкетах и проводить весь вечер с приклеенной к лицу улыбкой.

— Но это часть жизни каждой жены, лояльной к компании, — упрекнула ее Анни, — а компания действительно заботится о своих служащих и их семьях.

— Компания заботится только о том, чтобы все видели эту заботу, потому что это очень полезно для бизнеса. — Не будь такой циничной, Кэри, — сказала Анни. — Вспомни, что компания каждому ребенку подбирает индивидуальные рождественские подарки. — На компьютере их можно подобрать в одну секунду, — заметила Кэри. — Компания даже детей использует в своих целях. А нам всем промывают мозги, Анни. — Кэри дернула головой, потому что ее леска натянулась. Но в Последний момент клев сорвался. — На последнем пикнике, организованном «Нэксусом», я познакомилась с одной бедняжкой, муж которой работал в управлении внешнего развития. За восемнадцать лет ей пришлось переезжать с места на место шестнадцать раз.

— Вот это по-настоящему лояльная жена. Кэри презрительно фыркнула.

— Знаешь, что такое лояльная жена? Это просто тупица. Подумать только, что Эд удивляется, почему я держусь за свою работу.

Когда они огибали южный мыс, на борту воцарилась тишина. Кэри удила рыбу, Сюзи загорала, три другие женщины завороженно смотрели на ярко-зеленую полосу берега, медленно проплывающую перед их глазами. Они почти не разговаривали. Хотя они вели себя дружелюбно, между этими женщинами не было ничего общего. Тонкий слой хороших манер прикрывал робость Анни, нервозность Пэтти, цинизм Кэри, защитную холодность Сюзи и вялое равнодушие Сильваны. Поскольку Сильвана была женой Артура, все остальные женщины в ее присутствии чувствовали себя немного скованно.

— Наденьте это обязательно, — твердо сказал шкипер и раздал рубашки.

Желтый микроавтобус «тойота» с выведенными на дверях черными буквами словом «Нэксус» медленно пробивал себе дорогу среди множества машин на главной улице, направляясь к президентскому дворцу, расположенному на другом конце города.

Вице-президенты «Нэксуса» прибыли в город двумя партиями, потому что на шахте был всего один вертолет на четверых пассажиров. Обычно рудники не располагали даже этим, потому что вертолеты использовались только для геологоразведки и доставки материалов, когда налаживалось производство. Но в условиях Пауи вертолет был единственным практичным средством передвижения. «Нэксус» использовал вертолеты для доставки администраторов и специалистов из аэропорта Куинстаун и взлетной полосы Маунт-Иды, и как скорую помощь, чтобы как можно скорей перевезти людей с рудника в больницу.

Пилот, неразговорчивый уроженец Новой Зеландии, имевший профессию инженера, избавлял компанию от необходимости нанимать технического специалиста для обслуживания вертолета. Вертолет использовался также и для перевозки необходимых запчастей, иначе запчасти должны были бы переправляться самолетами компании «Эйр Ньюджини», делавшими с материка один рейс в неделю.

Оборудованный по специальному заказу, с воздушным кондиционером, салон микроавтобуса казался просто раем по сравнению с жарой в аэропорту. Когда они ехали по городу, Артур выглядывал в окно. Как много полицейских на улицах. Все они были в черных сапогах и пятнистой полевой форме, грудь перетянута белой лентой с надписью «Полиция», выведенной шариковой авторучкой. Управляющий рудника заметил:

— Здесь всегда полно полицейских. Как только отсюда ушли австралийцы, в 1975 году, констебли в колониальном стиле были заменены на полувоенную полицию, которая за несколько месяцев трансформировалась в Оборонительные Силы Пауи, ОСП.

— Можно подумать, что сегодня весь город выехал на эту улицу, — пошутил Артур. Все в автобусе засмеялись.

— Это центр города, бедный район, — пояснил управляющий.

Тем временем желтый автобус маневрировал среди мешанины закусочных, баров, клубов, из которых неслась оглушительная музыка. В толпе местных жителей, которые выглядели довольно подозрительно, не было видно ни одного белокожего человека.

Мусор переполнял сточные канавы по обе стороны дороги, которая была вся в рытвинах и ямах. Вдоль улицы шли мелкие магазинчики, закрывающиеся на ночь железными решетками. Их стены хранили на себе следы краски (как когда-то выкрасили их хозяева-китайцы) — где ярко-розовой, где оранжевой, где голубой. В лавках было полно мужчин, одетых в нечто, похожее на цветастые ночные рубашки. Иногда ряд магазинчиков прерывался каким-нибудь облупленным бетонным зданием, не то чтобы слишком современной архитектуры, но не имеющим вообще к ней никакого отношения. Крошечные оконца во всех домах без исключения были зарешечены толстыми железными прутьями.

Когда щегольской желтый автобус медленно полз по ржавому мосту Сент-Мэри с односторонним движением, его пассажиры с опаской глядели вниз, на грязно-зеленые воды Сент-Мэри-Ривер. Благополучно преодолев переправу, автобус вильнул в сторону, чтобы не столкнуться с велосипедистом, и чуть не врезался в облезлую, бывшую когда-то бирюзовой, лачугу, на проржавевшей жестяной крыше которой краской было написано: «Большой Универсальный Супермаркет». К стене была прибита табличка: «Осторожно, злая собака».

Автобус проехал по менее населенному району, после которого оказался в гуще уличного рынка, где торговались черные женщины, склонившись над пыльными пирамидами желтых и красноватых овощей, разложенных на пальмовых листьях прямо на дороге.

Автобус тащился как черепаха и управляющий, как бы извиняясь, сказал:

— Это единственная дорога ко дворцу. И всегда мы сталкиваемся с одной и той же проблемой.

Артур посмотрел на управляющего; это был коренастый загорелый человек; по обеим сторонам его круглого невыразительного лица, как поджаренные оладьи, торчали уши.

— Постройте другую дорогу, — сказал Артур.

— Конечно. Я займусь этим сегодня после обеда, сэр.

Дорога стала шире, людей меньше; лачуги и магазинчики остались позади. Автобус проезжал мимо двухэтажных домов с деревянными верандами или крыльцом из проржавевшей жести. Потом эти дома сменились другими, побольше, в колониальном стиле, с балконами, когда-то покрашенными белой краской.

Постепенно дома исчезли, темно-зеленые джунгли наступали на неровное полотно дороги, если можно было назвать дорогой череду рытвин, соединенных между собой гудроном, которые вполне могли появиться в результате колебаний почвы. Бретт вцепился в спинку переднего сиденья, поскольку время от времени казалось, что автобус сойдет с дороги, но каждый раз чудесным образом он снова становился на правильный курс.

Миновав еще один поворот, водитель резко нажал на тормоза.

Впереди на полотне дороги группа голых чернокожих дралась на копьях. По обе стороны шоссе стояло еще больше таких же чернокожих, нацелив друг на друга луки.

— Головы вниз, — резко скомандовал управляющий.

Водитель нажал на сигнал, вяло махнул туземцам рукой, чтобы они ушли с дороги, и автобус медленно двинулся дальше.

Неожиданно группа дерущихся расступилась и разошлась по обеим сторонам дороги, на полотне остался только один человек. Он лежал без движения. Водитель не переставал сигналить. Вышли два туземца с копьями. Они взяли лежащего за руку и за ногу и сволокли его с дороги, освободив путь автобусу.

Как только автобус проехал, обнаженные воины снова возобновили схватку.

— Обычная драка между племенами, — объяснил управляющий.

Чарли сказал:

— Хорошо, что вы предупредили нас, чтобы мы спрятали головы. Бретт сказал:

— Мне показалось, что тот человек на дороге был мертв.

— Вполне возможно, — согласился управляющий. — Они очень кровожадны. Здесь сохранились очень странные традиции.

— Например? — спросил Бретт. Он все еще был под впечатлением от зрелища мертвого тела на дороге и надеялся, что, если он будет продолжать разговор, этого никто не заметит.

— Многие приезжающие сюда находят весьма странным культ Карго, — сказал управляющий. — Островитяне верят, что все западные промышленные товары ниспосланы Богом и должны быть разделены между всеми поровну. А белые люди забирают себе большую часть. И вот появилась небольшая группа, называющая себя партией Карго; их деятели призывают расправиться со всеми белыми, за что обещают немедленное спасение и вознаграждение.

— И они пользуются здесь влиянием? — тревожно спросил Бретт.

— Обычно во время предвыборной борьбы их экстравагантные посулы вызывают некоторое беспокойство, но их политики всего лишь неорганизованная банда. Никого из них нельзя назвать прирожденным лидером. В этой партии нет никого, кто обладал бы харизмой[3].

— А что, если появится энергичный лидер? — спросил Бретт.

Управляющий рассмеялся.

— Харизмы ему будет недостаточно. Он еще должен быть богат, дисциплинирован, организован, иметь хорошо оснащенные войска. Но если такой человек появится, он сможет завоевать сердца всех до одного жителей этой страны, и тогда у нас могут быть неприятности. Но пока что на Пауи такого человека нет. — Он показал рукой вперед. — Смотрите, вот и дворец.

Здесь, в двух милях к югу от Куинстауна, стоял полуразвалившийся Президентский дворец. Он был построен в 1975 году, как только была провозглашена независимость, но средств на его строительство не хватило, поскольку они были разворованы. Здание возвели кое-как, и очень скоро оно пришло в полный упадок.

Желтый автобус подъехал к высокой стене, в центре которой были ворота, украшенные импозантной когда-то бетонной аркой. За этой аркой пассажиры могли рассмотреть несколько двухэтажных розовато-лиловых зданий. Все оконные проемы были тщательно зарешечены.

Автобус остановился у арки. Первым вышел управляющий и предъявил свой пропуск вооруженным охранникам, а затем открыл дверь автобуса Артуру.

— В жизни не видела такого прекрасного пляжа! — сказала Анни.

Шкипер кивнул.

— Я часто привожу сюда туристов. Это самый лучший пляж в этой части острова, но туземцы никогда сюда не ходят.

«Луиза» направлялась в небольшую лагуну шириной примерно в милю, окруженную коралловым рифом, в котором был разрыв. За береговой полосой сразу поднимались высокие черные скалы, разделенные с левой стороны водопадом, сверкавшим на солнце. Водопад не был отвесным; каменистый пологий склон оканчивался широким каменным резервуаром на высоте примерно пятнадцать футов от пляжа, после чего вода продолжала свой путь на песок. Ближе к вершине обе стороны водопада украшала роскошная растительность.

— Держитесь крепче! — крикнул шкипер с крыла ходового мостика. — Идем на риф!

Когда «Луиза» подошла ближе к полоске белой пены, окаймляющей риф, пассажиры могли видеть, как об него разбиваются волны; звук прибоя был похож на отдаленные раскаты грома. Когда «Луиза» устремилась к проливу, никому из пассажирок и в голову не пришло, каким отточенным мастерством надо обладать, чтобы провести яхту через узкий канал в коралловом рифе. Миллионы лет на дне океана скапливались скелеты крошечных морских животных, из них сформировались похожие на горный хребет известковые отложения, из которых со временем и образовался коралловый риф. Края его остры как бритва, и, если волны бросят на него пловца, тело его тут же будет изрезано на куски, кости раздроблены и он превратится в кровавое месиво еще до того, как станет добычей акул.

— Здесь не опасно плавать? — спросила Пэтти, глядя на спокойные прозрачные воды бухты. Шкипер покачал головой.

— Конечно нет. Большие хищные рыбы не заходят сюда. Риф для них все равно что подводная изгородь.

— А почему? — спросила Пэтти.

— Не знаю. Может, акуле это кажется ловушкой. Вам лучше оставаться в южной оконечности лагуны, потому что с северной стороны, там, куда падает водопад, проходит течение, а за ним зыбучие пески. Там из воды поднимаются мангровые заросли.

Шкипер ждал большой волны, чтобы войти в лагуну. «Луиза» скользнула на ее гребне, волна, кроме того, обеспечивала яхте достаточную глубину в этом мелком месте.

Они бросили якорь примерно в тридцати футах от берега. Уинстон начал загружать надувную лодку пакетами с продуктами, зонтиками, ковриками. Если гордостью шкипера была «Луиза», то для Уинстона не было ничего лучше надувной лодки; он обожал каждый сантиметр ее серого прорезиненного материала. Длиной всего десять футов, лодка была снабжена подвесным мотором в двадцать лошадиных сил, и ее можно было использовать для водных лыж. Когда воздух из нее выпускали, ее можно было сложить в небольшой мешок и затолкать в багажник маленького автомобиля. Уинстон не переставал удивляться этому чуду.

Мотор завелся мгновенно, что было удачей, потому что старик был с характером. Шкипер собирался заменить его на новый, как только у него появится немного лишних денег.

Женщины, поминутно теряя равновесие, перешли в надувную лодку. Уинстон перевез их на берег в два рейса. Он отнес продукты в тень под пальмы. Земля под ними была усеяна ветками, упавшими кокосами и сухими, мертвыми листьями.

На пляже было нестерпимо жарко, поэтому было решено прогуляться к водопаду и принять перед обедом естественный душ. Женщины переоделись в купальники и пошли следом за шкипером, зачарованные мягким ласковым морем, шелестом пальм в легком бризе, шумом водопада, который по мере их приближения становился все громче, пока не перерос в устрашающий рев.

Пэтти взмахнула рукой.

— Смотрите. Вдоль водопада наверх идет тропинка.

Узкая, заросшая тропа извивалась между черными камнями до самой вершины скалы.

— Не ходите на вершину скалы и в джунгли, — предупредил шкипер. — В джунгли нельзя ходить без компаса, потому что там все выглядит одинаково. Вы потеряетесь в пять минут и никогда не выберетесь обратно.

— А у вас есть компас?

— Конечно. — Он вытащил из-под рубашки компас со стрелками, который висел на кожаном шнурке у него на шее. Пэтти сказала:

— Тогда вы сможете повести нас в джунгли. Недалеко. Так, чтобы мы могли сказать, что побывали в джунглях.

— Может быть, после обеда. Давайте лучше искупаемся.

— Почему «может быть»? — не отставала Пэтти.

— Туземцы не любят, когда кто-то поднимается на вершину. Это табу. На этом острове много таких запрещенных зон. Вот поэтому я всегда беру с собой местного жителя.

— Почему же это табу?

— Я подозреваю, что наверху находится покинутая деревня. Когда в одном месте земля истощается, жители уходят и строят себе деревню где-нибудь в другом месте, но кости их предков остаются в покинутой деревне. Духи умерших живут только там, где они жили, когда имели тело.

— Ой! Как страшно! — Сюзи кокетливо передернулась. Пэтти сказала:

— Кажется, в пятнадцати футах кверху я вижу естественный бассейн. Туда-то мы можем пойти?

— Конечно, — сказал шкипер. — Это очень красивый бассейн. Я всегда вожу туда гостей.

Они поднялись по тропинке к бассейну. Четыре женщины бросились в воду и стали резвиться в брызгах водопада. Они старались держаться подальше от самого водопада, потому что вес падающей воды мог быть опасен.

Сюзи в розовом бикини сидела на камне, болтая в воде ногами. В ответ на недоуменный взгляд шкипера она покачала головой.

— Я не умею плавать.

Шкипер присел на корточки рядом с ней.

— Тогда вам будет удобно смотреть, как Уинстон проделывает свой трюк. Все пошло с того момента, как с месяц назад он уронил в этот бассейн перочинный нож, который я подарил ему. Для ребят с острова нет ничего дороже перочинного ножа, это для них настоящее сокровище, так что Уинстон не собирался распрощаться с подарком. Он очень хороший ныряльщик — однажды он поднял со дна озера контактные линзы, — и, ныряя за своим ножом, он обнаружил под дном бассейна пещеру, вход в нее скрывал нависающий камень.

На Сюзи это произвело впечатление.

— А вы были там? Пещера большая? Как ему удавалось дышать?

— Нет, я никогда там не был, моряки не любят мокнуть в воде. Уинстон говорит, что там есть подводный туннель, в конце которого и находится пещера, где можно дышать свежим воздухом. Наверное, это правда, иначе ему бы не удался его маленький трюк.

Сюзи сказала:

— Это поразительно.

— Да ничего особенного в этом нет. Подземные известняковые пещеры не редкость в здешних местах. Хотя на Пауи нет таких больших пещер, как в Восточной Новой Британии, — та шестьсот ярдов длиной и двадцать ярдов высотой в центральном зале, и прямо под ней протекает подземная река. Туземцы помалкивают об этих пещерах, они не хотят, чтобы о них узнали белые.

Под ними, в бассейне, Уинстон вдруг завращал белками глаз, издал пронзительный вопль и скрылся под водой. Пловчихи отреагировали так, как он и рассчитывал.

— На помощь!

— Его схватила судорога!

— Может, его утащило какое-нибудь животное?

— Давайте нырнем за ним.

Кэри в тревоге махала руками и звала шкипера.

— Почему вы там смеетесь? Что-то случилось с Уинстоном. Он уже две минуты не показывается из воды.

— Я ныряю за ним, — сбивчиво проговорила Пэтти. Но не успела она уйти под воду, как шкипер крикнул:

— С Уинстоном все в порядке. Это его коронный номер. Обычно он заключает пари на то, сколько минут он может провести под водой. Его не будет около пяти минут, так что не беспокойтесь о нем. — И он еще раз рассказал им о подводной пещере.

И действительно, через пять минут на поверхности появился Уинстон, он улыбался от уха до уха, поскольку оказался в центре внимания.

Женщины смеялись и поругивали его за то, что он так напугал их. Шкипер потрепал его по черным курчавым волосам и сказал:

— Смелый ты парнишка.

Такое внимание совсем вскружило голову Уинстону. Он подпрыгнул на своих широких, плоских вывернутых ступнях.

— Уинстон не верит в духов водопада! Уинстон не какой-нибудь жалкий дикарь. — Он размахивал своими тощими руками. — Уинстон хороший христианин. Иисус самый главный колдун. Нет другого Бога, кроме него!

Шкипер дружески похлопал его.

— Сразу можно сказать, что он посещал миссионерскую школу в Куинстауне.

Уинстон повел группу обратно на место пикника. Он мерно бежал вприпрыжку на кривых, согнутых в коленях ногах, что так характерно для жителей джунглей. Пока он расстилал коврики и доставал из пакетов продукты, женщины пошли поплавать в теплой голубой воде лагуны.

Сильвана плыла, вытягивая шею и высоко держа голову, чтобы не испортить прическу. Минуты через две она вышла и немедленно переоделась из черного купальника с подрезом, который по идее должен был ее строй нить, в чернью, скрывающий фигуру комбинезон.

Анни в голубом купальнике, с которого стекала вода, бросилась на расстеленные в тени коврики.

— Ой, как хочется пить. Неужели мы не взяли ничего, кроме пива? Даже «Перье»?

«Перье» не оказалось, поэтому Уинстон пошел с ведром к водопаду набрать воды.

В ярком бикини, со струящимися по спине длинными волосами выбежала на песок Кэри. Она была похожа на прекрасную амазонку. Пэтти еще не вышла из воды, и шкипер, подойдя к самому берегу, стал кричать ей, чтобы она немедленно выходила, если не хочет получить солнечный удар. Пэтти быстро, по-спортивному плыла через лагуну и, казалось, не слышала его. Шкипер напряг голосовые связки.

— Выходите из воды, или мне придется вытаскивать вас самому.

Нехотя Пэтти направилась к берегу. Она вышла из воды, встряхивая по-мальчишески коротко стриженными волосами и одергивая синий облегающий купальник с белыми полосками по бокам, скроенный таким образом, чтобы лямки не натирали плечи. Она села в тени и взяла сандвич.

— Могли бы приготовить для нас что-нибудь получше, чем сандвичи с курицей, — пожаловалась Сюзи. Кэри это рассмешило.

— Шеф соорудил для нас рыбачью еду!

Рыбачья еда состояла из огромного количества банок пива и нескольких толстых сандвичей, которые удобно было держать во рту, или бросить на палубу, если во время еды начнется клев.

— Ну, во всяком случае, так жарко, что есть не хочется, — сказала Пэтти, отгоняя песчаных блох, накинувшихся на ее ноги. Песок был такой горячий, что ходить по нему босиком было невозможно, она уже успела обжечь подошвы, а кроме того, чувствовала приближение головной боли, но не собиралась признаваться в этом, потому что этот шкипер, строящий из себя начальника, предупредил, что солнце нагреет ей голову, если она будет слишком долго плавать. Тоже мне, прекрасное место!

На пляже сидеть слишком жарко, в воде вообще можно получить солнечный удар. Пэтти еще раз смахнула мошек с ног и увидела, что Сюзи маленькой кисточкой накрашивает губы.

— Наверное, Уинстон выучил английский в миссионерской школе, — сказала Пэтти. — Его я понимаю прекрасно, а вот других туземцев не понимаю совершенно, хотя они уверены, что говорят правильно.

— Они говорят на пиджине, — сказал шкипер. — В своей основе это меланезийский и английский, с заимствованием из малайского, китайского и немецкого. В нем всего триста тысяч слов, нет множественного числа, вообще грамматика отсутствует, но на него можно перевести любые английские слова. Некоторые считают его уродливым, а по-моему, это замечательное изобретение. Мое любимое слово «машина», оно может означать массу понятий, от консервного ножа до бульдозера. Вилка, например, это «машина для кау-кау», что значит «для еды».

— По-моему, все это ничего общего с английским не имеет, — сказала Пэтти.

— Его трудно понять, потому что туземцы не произносят звуки «ф» и «в», поэтому получается не «фрукты», а «прукты», не «ветер», а «бетер». Вместо «ч» они говорят «с», не «чай», а «сай». «Сестный селобек» значит «честный человек».

Он научил Пэтти еще нескольким словам на пиджин, но вскоре она потеряла к ним интерес. Было слишком жарко.

Ветер утих, после обеда стало еще жарче.

В тени пальм было влажно и душно. Сильвана — единственная из них, кто взял с собой книгу, — лежала растянувшись и читала.

Пэтти обратилась к шкиперу.

— Когда станет прохладнее, можно покататься на водных лыжах?

— К сожалению, подвесной мотор начал барахлить, так что лучше не заводить надувную лодку. — Ему было ни к чему катать всю эту компанию на водных лыжах, после чего мотор можно будет выбросить.

Пэтти выругалась про себя. Ей нужно было чем-то развлечься, она определенно чувствовала приближение головной боли; затылок начал пульсировать как сумасшедший.