Что за сделка?

Я трижды занес в телефон номер Тэмми под тремя разными именами, а оригинал припрятал в надежном месте. А вдруг я потеряю трубку, или она вдруг возьмет, да и сотрет все номера? На всякий случай ее номер я даже накарябал карандашом на стене за диваном. Мне часто доводилось терять телефоны подружек, и это сводило меня с ума. Только этот номер я не намерен потерять ни при каких обстоятельствах. Я уже собираюсь нажать зеленую кнопку вызова, чтобы дозвониться новой знакомой и назначить долгожданную встречу и… Мой дружок напрягается при одной только мысли об этом. И вдруг, словно по волшебству, телефон сам начинает трезвонить. На дисплее отображается номер Джина.

– Привет, Джин. Как дела?

– Отлично. Ты где?

– На углу Довер-стрит и Пиккадилли.

– Не морочь мне голову. Где это?

– Джин, ты что, не знаешь, где Пиккадилли?

– Только в «Монополии». Знал бы – не спрашивал.

– Это в Вест-Энде.

– Если я когда-нибудь еще задам тебе этот вопрос, просто ответь: «Вест-Энд», договорились?

– Ладно, Джин.

– Твои друзья хотят сегодня вечером переговорить с нами. Я не приеду за тобой, это слишком долго. Бери такси и приезжай сам. Станция метро «Хайбери» в Ислингтоне.

– Тогда уж быстрее добраться на метро.

– Вот и добирайся, черт подери.

Иногда Джин подвержен резкой смене настроения. Сейчас он Розовая пантера, через минуту же – крокодил Снэппи. Издержки общения с Джимми Прайсом. Я слышу, как он закуривает сигарету.

– Где мы с тобой встретимся, Джин?

– Там рядом со станцией есть бар.

– Как он называется?

– Какая разница? Сойдешь с гребаного поезда, поднимешься по лестнице, выйдешь на улицу и увидишь. Упрешься прямо в него.

– Во сколько встречаемся?

– Через двадцать минут. В половине пятого.

– Там, наверное, грязно и отвратительно.

– Нам что, встречаться в автоматической прачечной?

– Но забегаловки у метро всегда такие.

– Иногда, сынок, ты ведешь себя как педик.

– В смысле? Странно? Или как? Спорим, я оттрахал больше…

Он уже отключился. Я захлопываю крышку телефона. Вот так у нас всегда: тебя оскорбляют – ты оскорбляешь. Если через двадцать минут я спрошу Джина, что он имел в виду, он либо сочтет, что я заточил зуб, либо пошлет куда подальше. Черт с ним. У меня на сегодня грандиозные планы.

Спустя тридцать минут я в баре. Как и сказал Джин, он прямо перед входом в метро. Довольно оживленное и чистое место. Только никакого Джина там нет. Я жду пятнадцать минут. Вбегает Морти и сообщает, что Джин вместе с Микки-Железякой застряли в пробке. Сейчас они свернут на кольце и будут здесь с минуты на минуту. Мы выходим на улицу. Через секунду подъезжает «BMW» Джина. За рулем Микки. Преодолевая вечерний поток машин, мы направляемся в сторону Холлоуэй-роуд. Джин поворачивается и объясняет, что договорился встретиться с «деревенскими» в их гараже, в Эдмонтоне. Мы просто поглядим на товар и выясним, сколько они за него хотят. В общем, обсудим детали. Им не терпится дать делу ход. У меня на коленях стоит чемоданчик с набором мужских туалетных принадлежностей, вставших Коуди в стольник фунтиков. Джин искоса оглядывает мою «косметичку» и удивленно приподнимает бровь. М-да, сейчас не самое подходящее время выяснять, что он имел в виду, обозвав меня педиком.

Все молчат. Говорить-то, в общем, и не о чем. Джин прослушивает запись Джонни Кэша «Жизнь в Сан-Квентине». Микки-Железяка ни хрена не умеет водить машину. Он управляет так, будто сидит за рулем танка. Только я не хочу быть тем человеком, который откроет ему на это глаза. Он всегда молчит, не говорит ни слова и беспрекословно выполняет все распоряжения. Но за преданностью и полным повиновением скрываются беспощадность и садистские наклонности. Микки напоминает мне андроида из какого-нибудь научно-фантастического фильма, у которого неисправная проводка вызвала сбой коммуникационной цепи. Меня усадили за спиной Микки, так что я вынужден созерцать его мощный затылок. Да уж, об такую башку сломается даже железный прут, причем отдача еще и отобьет тебе руки. Шеи у него практически нет. И при всем при том у парня крохотные, словно у ребенка, поросячьи ушки. Микки – из бывших военных, а все бывшие военные, которых мне доводилось встречать, поголовно алкаши. Все они покидают ряды вооруженных сил в надежде поступить на службу в какое-нибудь элитное охранное агентство и сопровождать звезд шоу-бизнеса или других важных персон. Однако половина из них в лучшем случае устраиваются охранниками в круглосуточный супермаркет и получают мрачную униформу, длинный рабочий день и монотонное патрулирование полок со спиртными напитками. Некоторые перебиваются случайными заработками. И у них еще хватает наглости смотреть на тебя свысока, словно они лучше, чем есть на самом деле.

Если не повезет и ты попадешься в лапы Микки после того, как он уже опрокинул десять пинт спиртного в одно лицо, берегись! Он затравит тебя историями о старых счастливых временах, проведенных в Ирландии в его любимом полку. То были лучшие деньки его жизни. Как они кололи чертовых Пэдди! А как поддавали фениям! Заодно дрючили и протестантов! Все они одинаковые, эти ирлашки. Вечно роются в дерьме. Микки до смерти утомит рассказами о том, как по субботам они с ребятами развлекались, устраивая погромы в домах аборигенов. В общем, Железяка – редкостный зануда. Но в любом случае сегодня вечером его присутствие будет как нельзя кстати.

В Эдмонтоне мы сворачиваем с кольцевой дороги и въезжаем в промышленную зону. Микки притормаживает, чтобы прочитать напечатанные на роликовых воротах цифры. Отыскав нужную, останавливает машину и слегка кивает Джину. Мы выходим. Парни осматриваются, обследуют улицы, крышу здания и пустырь, находящийся по другую сторону забора из колючей проволоки. Все выглядит довольно мирно. Микки думает, что снова вернулся на Фоллс-роуд. Удовлетворенные результатом Джин и Железяка лезут обратно в салон и, порывшись под передними резиновыми ковриками, возвращаются с нарочито оттопыренными куртками. У Мика невероятно довольное выражение лица. Мол, хочешь получить – могу устроить. Он уже готов дать отпор любому. Железяка коротко подмигивает мне. В сопровождении этих двоих я чувствую себя немного увереннее. С трудом представляю, как стал бы договариваться с «Бандитос» в одиночку.

Джин трижды бьет ногой по ставням. Отворяется дверь, и мы проходим внутрь. Поначалу там довольно темно, но глаза постепенно привыкают. Внутри помещение кажется больше, чем снаружи. Все пространство от пола до потолка заставлено коробками. Лишь посередине огромный стол и несколько стульев. Тут же словно с неба свалившееся офисное оборудование: телефоны, факсы и тонны аккуратно подшитых и уложенных в стопки бумаг. Похоже, кто-то затевает бумажную аферу.

Я успокаиваюсь. Из трех членов банды я знаю двоих, Большого Фрэнки и Джея Ди. Слава богу, они из них самые вменяемые. Парень же, который открывал нам дверь, всего лишь «шестерка». Слава богу, они не прислали на переговоры более агрессивных друзей. Тогда мы проторчали бы здесь всю ночь, пока эти олухи разыгрывали бы перед нами спектакль, демонстрируя замашки потомственных гангстеров, или разыгрывали простачков. Самый прагматичный из них – Джей Ди. С ним проще всего договориться. Кажется, он сегодня за главного. Этот парень ни за что не допустит, чтобы из-за какой-то там гордыни и упрямства сорвалась выгодная сделка.

Несмотря на то, что я не люблю работать с этими недоумками, сделка может принести неплохой навар. Если все проедет так, как я запланировал, мы сможем срубить хорошие деньжата. Лично я намереваюсь выйти из этого дела, в самом худшем случае, с сотней «штук» в кармане. Эти фунтики потом присоединятся к моей пенсии на заграничных счетах. При удачном раскладе цифра увеличится вдвое и составит четверть миллиона. Надеюсь, Коуди справится с задачей, и мне останется только упаковать чемоданы и забронировать тур в… Впрочем, место не имеет никакого значения. Если у этой шайки два миллиона таблеток, тогда, наварив даже по пенни с каждой, мы уже получаем двадцать «штук». Однако нельзя что-либо подсчитать, пока нет покупателя. А в стране всего-то пара команд, если хотите, картелей, которым я доверил бы информацию об этой партии.

– Гэри, принеси-ка парням пивка, – говорит Большой Фрэнки.

Гэри, парень на побегушках, открывает стоящий в углу новехонький холодильник. Там, как в баре или магазине, все полки заставлены разными сортами пива. А на дверце стоят баночки «колы» и заплесневевшая бутылка молока.

– Хотите пива? – справляется Джей Ди.

– А вода есть?

– Только в унитазе. – Хохочет. Его сильно позабавила собственная шутка. – Не парься, приятель. Шучу. Есть у нас вода, Гэри?

– Нет. Но есть «кола». Подойдет?

– Вполне, – отзываюсь я.

Гэри разносит напитки. Я сажусь с одной стороны стола, Джей Ди – с другой. Он закуривает «Бэнсон», глубоко затягивается и выпускает дым, массирует шею, разминает ее и изрядно отпивает из банки «Стеллы Артуа». Джей Ди нервничает. Очевидно, ему не терпится извлечь из дела максимальную выгоду.

– Итак, Джей Ди. Что у вас есть?

– Два миллиона «экстази». Самого высокого качества. – Отлично. Он доволен собой.

– И чего от нас нужно?

– Ничего нам от вас не нужно. Только узнать, готовы ли вы взять их у нас.

– Что ж. Может, да. Может, нет. Насколько я понял, вы хотите, чтобы мы их реализовали, причем сделать это нужно срочно, так?

Он кивает.

– Скажи мне одно, – продолжаю я. – Зачем вы нагребли так много, если не можете сбагрить?

– Не твое дело. Не суйся.

Пару мгновений парень для пущей значимости буравит меня суровым взглядом. Он сидит, откинувшись на спинку стула. Джей Ди начинает психовать, раздраженно фыркает и раздувает ноздри. Я сразу представляю себе, как Морти закатывает к небу глаза. Потом склоняюсь над столом, кладу на него локти и заговариваю спокойным голосом.

– Погоди, друг, не суетись. Не принимай все мои слова за издевку. Джей Ди, мы же оба понимаем, что я ни на что не соглашусь, пока не выясню подробности. Это ведь очень важно.

– Ладно. Уговорил.

– Это бизнес, Джей. – Поднимаю руки, ладони открыты, и откидываюсь назад. Так я даю ему понять, что настроен миролюбиво. – Там, где вы их взяли, еще есть?

– Наверное. Да, скорее всего, – отвечает мой собеседник и улыбается своим тайным мыслям.

– Почему бы вам не сбавить обороты? Можно же сбывать, скажем, по сотне тысяч в неделю.

– Не пойдет. Мы хотим получить бабки немедленно.

– Ты понимаешь, что тогда придется сплавить весь товар за одну сделку?

– Да. Это бы нас устроило.

– Тогда рынок наводнится, цены упадут. Два миллиона «экстази» – примерно столько выбрасывают на британский рынок каждые выходные. Он насыщен. Если банда вроде вашей запустит еще два миллиона, порядок нарушится.

– В общем, вы, ребята, сами не хотите покупать их и скидывать по сотне тысяч за раз, так?

– Для нас это означает «заморозить» наличные. Но мы могли бы найти для этого людей. Только тогда придется сбросить цену. Они возьмут таблетки по дешевке.

– Разве не люди поддерживают цены на рынке?

– Если бы. Это всего лишь миф.

Джей Ди сигнализирует Гэри, чтобы тот принес еще пива. Потом сминает пустую банку и швыряет ее в угол. Мне на самом деле хочется раскрутить сделку, но для этого необходимо предложить покупателю выгодные условия, чтобы его не отпугнуть.

– Отменные часы. Это «ролекс»?

– Конечно, «ролекс», мать его.

Часы у Джея Ди – из числа безвкусных и броских украшений: усыпанный бриллиантами циферблат и толстенный золотой браслет. В общем, самая настоящая фальшивка. Любой погонщик верблюдов с Эдгар-роуд с легкостью отличил бы ее от настоящей «фирмы».

– Сколько за них отдал?

– Их цена – двенадцать «штукарей», но мне они достались за четыре с четвертью.

Парень бросает на меня насмешливый взгляд.

– Я бы поспорил.

– Тебе бы только спорить, приятель. Ладно, что ты там хочешь сказать?

– Ты говоришь, они стоят двенадцать «штук». Однако я бы сказал иначе: они стоят ровно столько, сколько за них готов выложить покупатель. Понимаешь?

– Ни хрена. Ты меня озадачил. Оно и видно.

– Мысль такова: цена любого предмета, будь то партия пилюль, золотые слитки, пакетики порошка, человеческая жизнь, тачки, дома или «ролексы», равна тому, сколько я могу получить за него реально. Глупо пытаться искусственно поддерживать цену, если рынок ее снижает.

– Ты хочешь сказать, что мои гребаные часы ни хрена не стоят?

– Нет, совсем не то. Я просто пытаюсь объяснить, что рыночная цена определяется малой распространенностью и нехваткой товара, а также желанием покупателя распрощаться со своими кровными. Иными словами, рыночными силами.

– Ты же не хочешь сказать, что меня поимели?

– Ни в коем случае, Джей Ди. Товар прибыльный.

– Да?

– Я хочу разъяснить, что цена, по которой я смогу реализовать партию таблеток, будет зависеть от многих факторов. Только подумай: легальность, малая распространенность, качество, количество, доступность, правка на сезонные колебания, колебание курса валют, пассивная реклама, активность полиции…

– Послушай. – Джей Ди наваливается на стол, таращится мне прямо в глаза и, нервно подергивая шеей, тыкает пальцем в свой «ролекс». – Тебе нравятся эти часы?

– Да, они замечательные.

– Тогда ладно. – Он снова откидывается и сплевывает. Скрестив на груди руки, мой собеседник погружается в раздумья. В этот момент парень сильно похож на обиженного ребенка. Команда послала его обсудить обстоятельства сделки с самоуверенным аферистом. Ребята сказали, что тот примет все выдвинутые ими условия. И теперь он, Джей Ди, выглядит полным идиотом и весьма разочарован. Его задачей было организовать расчетный день. Он не справился. И, судя по всему, они хоть и получат внушительную сумму, но гораздо меньше, чем рассчитывали.

– Поверь, Джей Ди, все мы хотим выиграть от этой сделки. Только вот бабки с неба не падают. Обещаю, я постараюсь провернуть все так, чтобы все оказались в выигрыше.

– Да уж постарайся, друг.

– Вы должны доверять нам. Чтобы купить товар, требуется крупная сумма денег. Нам придется искать где-то наличные. Скорее всего нужно будет временно изымать их из оборота в ущерб другим делам. – Все это время я вожусь с калькулятором, наугад набираю цифры и делаю вид, будто что-то вычисляю в уме. – Да, бизнес от этого может пострадать. Хорошо бы вы дали нам таблетки на реализацию.

– Не пойдет.

– Дай мне сказать. Я просто хочу, чтобы ты дослушал до конца. Если бы ты убедил своих ребят нам поверить, предложение стало бы более заманчивым.

– Нам нужны наличные. Расчет на месте.

– Ради нескольких дней вы готовы потерять двадцать пять процентов от конечной прибыли? Это же куча бабок.

– Наличные или ничего. Понятно?

– Ты хоть соображаешь, что из-за каких-то там пары дней вы лишаете себя половины миллиона фунтов?

Он смеется.