Привет, привет, привет

Тачку я ставлю под фонарем, там ее вряд ли взломают. Беру с заднего сиденья кейс, запираю дверь и направляюсь к себе. Все мысли о работе.

Вдруг прямо в лицо бьет яркий луч света. Я жмурюсь. Плохой знак. Луч скользит вниз. Кто-то оглядывает меня с головы до ног. Не иначе, легавые. Все, кранты: в кейсе два килограмма высокосортного чистейшего кокаина – только что доставили заграничные друзья. Потянет на сорок «кусков» или лет на двенадцать, в зависимости от того, какой предпочитаешь тариф. Ко всему прочему, у меня еще электронные ювелирные весы и манатол, итальянское слабительное для детей.

Что-то мне не по себе. Вообще-то я практически никогда не беру работу на дом. И попасться с первого раза… Даже обидно. Главное – не натворить глупостей. Ничего не предпринимай. Глубокий вдох. Даже не помышляй бежать. Расслабься, хорошенько все обмозгуй и не задерживай дыхание. Если бы пришли по твою душу, ты уже давно лежал бы в наручниках на капоте и выслушивал старую песню о праве хранить молчание и прочую лабуду.

– Простите, сэр, у вас все в порядке? – Как-то искренне он извиняется. – Нам только что доложили, что в этом районе произошло ограбление.

– Ограбление, говорите? Ну и ну. А вас всего двое? Возможно, вам стоит вызвать подкрепление.

– У нас сегодня напряженка, сэр.

– Хорошего мало. Что ж, если я что-нибудь увижу или услышу, сразу позвоню в участок.

– Спасибо, сэр. Спокойной ночи. Будьте осторожны.

– О да. Не сомневайтесь.

Полицейские продолжают обшаривать кусты в поисках грабителя, а я поднимаюсь к себе, чтобы осуществить магическое действо, превращающее два килограмма в целых три.

День дураков

Апрель 1997

Добро пожаловать в «Слоеный торт»

– Ну и куда он, на хер, запропастился?

– Не знаю, Морти. Не могу ответить на твой вопрос. Спроси лучше о футболе.

– Да пошел ты! Сколько на твоих часах?

– Думаю, столько же, сколько и на твоих. Ровно две минуты пятого.

– Он сказал, что придет в четыре?

– Ага.

– Минута в минуту?

– Ну да.

– И он не имеет привычки опаздывать?

– Нет. Обычно он очень пунктуален.

– В таком случае куда он, на хер, запропастился?

Я жду, хотя ненавижу долбаное ожидание. Вашу мать! Парень собирается приобрести у нас с мистером Мортимером полкило чистейшего кокаина – на этом берегу Темзы вы не найдете ничего более качественного – и заплатить за него двадцать тысяч фунтов стерлингов наличными. Пожалуй, пришельцу из другой галактики все происходящее показалось бы немного странным. Еще бы: за пакет белого порошка, от которого сносит крышу, один землянин отваливает другому сумму, за какую многие горбатятся целый год. Должен признаться, бывают дни, когда мне и самому кажется, что это малость противоречит здравому смыслу. А еще, на хрен, это противоречит закону.

Сейчас пятница, и мы с Мортом маемся в ожидании некоего типа по имени Джереми, чтобы вручить отложенные специально для него полкило кокаина. Это удовольствие обойдется Джереми в двадцать «штук». Парень должен понять, что мы делаем ему одолжение: теперь нам придется искать людей, чтобы сбыть оставшиеся полкило. Обычно мы стараемся реализовывать килограммы целиком. Иногда это целая проблема. Впрочем, обычно зависший остаток оказывается как нельзя кстати. Так всегда: сначала мы делаем вид, что разбить килограмм для нас проблематично, суетимся, переживаем и все равно соглашаемся. Бизнес есть бизнес. И именно эти полкило – чистейшей воды навар. Они появились на свет в результате того, что последние пару недель мы поработали усерднее обычного. Разбивали, делили, разбавляли. Так что двадцатку Джереми можно смело делить на двоих, потому как мы никому ничего не должны.

Я снял мокасины от Гуччи и водрузил ноги на письменный стол. Стол стоит в центре просторного офиса агентства недвижимости, в котором у меня доля. Апрельское солнце врывается сквозь окно, легкий ветерок обдувает пятки. Мы только что неплохо пообедали в итальянской забегаловке на улице Мерилбон. А что там вытворяют с цыплятами и томатным соусом – просто пальчики оближешь. Близятся выходные. Терри и Кларки, наши крошки – так за глаза называет Морти младших компаньонов, – мотаются по городу с поручениями. Все складывается удачно, и я доволен до глубины души. Единственное мое желание, чтобы засранец Джереми пошевеливался, потому как я уже начинаю понемногу выходить из себя. Так бывает всегда, когда кто-то опаздывает. Я стал дико раздражительным.

Золотое правило: держись как можно дальше от конечного потребителя. В противном случае он одолеет тебя своим нытьем: «Дай халявную дозу», «Дай нюхнуть», «Дай ключи от квартиры», «Дай денег внести залог», «Дай в кредит»… И, в конце концов, ты не выдержишь и сорвешься: «Дайте же отдохнуть», «Дайте выходной» и «Кто, мать вашу, даст мне силы?». Когда-нибудь при таком режиме работы наступит день, и ты поймаешь себя на мысли: «А есть ли вообще хоть где-нибудь в этой гребаной Вселенной цивилизованная жизнь? Хоть где-нибудь на задворках гребаной Солнечной системы?». Сильно сомневаюсь. Но безумие этого мира гарантирует успех нашему бизнесу. Мы зарабатываем столько, что бабки уже просто пихать некуда. Жизнь… Она до того хороша, что я даже чувствую на губах ее вкус. Спрос велик, но и предложение не отстает. Хотелось бы только достать этого недоумка Джереми и, будь он неладен, поторопить его.

Мы всегда работаем чисто и аккуратно. Слаженной командой. Я проверяю людей и отделываюсь от тех, кто работает грязно, кто создает много шума, кто может подставить нас в самый неподходящий момент. А также если замечаю, что они бездельничают, не умеют держать язык за зубами или хвалятся направо и налево своими достижениями. Тех же, кто чистоплотен и аккуратен, как мы, рады видеть в деле. Яркие машины, безвкусные бриллианты и золотые побрякушки так и призывают, чтобы их стащили, а задранные кверху носы умоляют, чтобы их обладателей облапошили. Зачем же тыкать представителей закона носом в свои успехи? Потребуются тишина и спокойствие, осмотрительность и сдержанность, и тогда никто не помешает вам делать свое дело. Копы скорее увлекутся теми, кто производит много шума и суеты. Кто-то скажет: какой смысл вести такую игру, если тратить все нечестные доходы не на предметы роскоши, а на покрытие старых счетов. Зачем тебе куча денег, если о них никому не известно? В нашем деле главное – остаться при своем мнении, но не всегда это удается.

Только не поймите меня неверно. Я не хочу сказать, что мы ведем монашеский образ жизни и отказываем себе в мирских удовольствиях. На людях я управляю довольно преуспевающим жилищным агентством, но все дела ежедневно ведет мой легальный партнер. Это приносит неплохой доход и возможность каждые полгода выбирать лучшие условия проживания. Но самое главное – агентство обеспечивает надежное прикрытие. Я всегда повторял, что хочу выйти из игры до того, как мне исполнится тридцатник. Мне уже двадцать девять, так что в этом году я намерен разобраться со всеми делами. Я уже имел дело с парнями, которые слишком долго задерживались в деле. Некоторые из них попались в лапы полиции. Другие, утратив чувство меры, начинали производить слишком много товара, теряли силы и рассудок. Иногда и то, и другое. В конечном счете, все они оказывались у разбитого корыта. Вот что с людьми делает жадность.

Некоторым дельцам нашего порошкового бизнеса неведома иная жизнь, кроме жизни вне закона. Они больше ничего не умеют. Если им и удается вырваться из этого болота, то встает проблема, чем занять свободное время. Цель в жизни нужна всем, даже наркодилерам. Но деньги уже не имеют значения: их столько, что и за всю жизнь не потратить. Власть – вот что теперь определяет их стремления. Власть, которую они получают над людьми, не способными прожить ни дня без их гребаного порошка. Год за годом они тянут эту лямку. И даже не видят своих денег. Просто в назначенный день слепо забирают причитающуюся долю и, не глядя, суют ее в какую-нибудь дыру. Вот, собственно, и все, как бы ужасно это ни звучало. Однако мои личные планы не предполагают подобного развития событий. Не хочу двадцать четыре часа в сутки, семь дней в неделю опасаться за свою шкуру. Мне хочется праздности. Хочется удовлетворения от жизни. А случится это до или после того, как мне стукнет тридцать, не так уж важно. Все мои денежки крутятся в абсолютно незапятнанной системе. Я хочу вращаться в легальных деловых кругах, иметь положение в обществе и все, что сопутствует подобному образу жизни. И, пожалуй, еще кое-что – хочу быть неприкасаемым.

Успешен ли я? Весьма. У нас куча наркоты и куча клиентов. Мы очень близки к вершине пирамиды, к тем ребятам, которые и привозят товар на землю Британии, – импортерам, по-настоящему выдающимся финансистам, жестоким воротилам международного уровня. Мы вроде бы ворочаем большими деньгами и немаленькими объемами «дури», но когда сделки заключают эти парни, речь идет о миллионах фунтов и сотнях килограммов. Может, кому-то из моих коллег захочется примкнуть к высшей лиге и как можно дольше продержаться в ней, только мне с ними не по пути. В тридцать лет я выхожу из игры. Наметив план, придерживайся его.

Килограмм высококачественного нюхательного кокаина, обработанного и превращенного в крэк, обойдется покупателю в двадцать семь с половиной «штукарей». Таковы нынче рыночные цены. Разумеется, нам он достается гораздо дешевле. Спасибо Джимми Прайсу, мафиози еще старой закалки. Он сотрудничает с международными дилерами. Мы работаем с благословения Джимми, под его началом и защитой, но дело того стоит. Джимми доверяет нам и дает возможность брать в кредит аж на полмиллиона фунтов. Все потому, что ко времени нашего сотрудничества мы уже заслужили репутацию и кредитоспособность. Так что теперь мы просто заказываем то, что нам нужно, и никаких проблем. Джимми даже не в курсе, нюхают кокаин или яйца им натирают. Это его не интересует. Хотя я знавал многих его сверстников, которые пристрастились к этой дряни. Джимми абсолютно наплевать на «приход» от наркоты, и он терпеть не может видеть людей, теряющих контроль над собой. Наверняка он крайне редко лицезреет свой товар и уж точно вообще никогда к нему не прикасается. Чтобы не замараться, сэр Джеймс, так сказать, только присматривает за бизнесом. Получает выручку за торговлю товаром, к которому ни разу пальцем не притронулся. Это недосягаемый руководитель старшего звена. Протекция мистера Прайса не дает стопроцентной гарантии – вокруг постоянно снуют стаи легавых, – однако могу сказать точно, она помогает поддерживать связи. Доверяя нам работу, Джимми руководствуется здравым смыслом и благоразумием. Ему известно, что мы не какие-нибудь там идиоты. Он не менее нашего заинтересован в предоставлении нам свободы действий.

Я встречал мистера Прайса лишь дважды. Один раз, когда мы обменялись рукопожатиями на каком-то скучнейшем обеде, а другой – когда меня представили ему на приеме, устроенном в честь свадьбы младшей сестренки Кларки. Произошло это как-то промежду прочим, без лишней суеты. Морти работает с Джином Макгуайром, которого воскресные газеты окрестили бы вышибалой Джимми Прайса. Но он, скорее его телохранитель и по совместительству помощник и друг. Макгуайр добросовестно выполняет поручения босса, а тот доверяет ему свою жизнь. Морти и Джин выполняют основную работу по обороту денег и товара, а наживаются все вместе, день ото дня становясь все толще, все пухлее.

Морти отвечает за поставки товара, я же – за его сбыт. Иметь под рукой такого типа, как Морт, означает, что никто в здравом уме не захочет перейти вам дорогу. Потому что он бесстрашный и безжалостный сукин сын, да к тому же в случае нужды вызовет свою команду таких же беспощадных ребят. Его имя окружено мифами и легендами, суть которых заключается в том, что только безумец или самоубийца станет связываться с мистером Мортимером. Он совершенно не выносит дураков, во-первых, потому что они действуют на нервы, а во-вторых, в любой момент могут тебя по-крупному подставить. Я, правда, никогда не видел Морта в деле, но это и не обязательно. Достаточно того, что я о нем слышал. Однажды я стал свидетелем того, как Морти предостерег каких-то здоровяков, пытавшихся перебить наш бизнес. Они до сих пор не смеют приближаться к нашей территории.

Внешне Морти – что-то среднее между Великолепным Марвином Хаглером и Реем «Сахарком» Леонардом, немного выше ростом и, пожалуй, сейчас уже полутяж, несмотря на многие часы в тренажерном зале. Он классный малый. Любит своих дамочек, свой прикид и имеет в кармане годовой доход в четверть миллиона. Мистер Мортимер – весьма уважаемая личность. Многие фирмы Лондона имеют одну общую черту – все они относятся к Морти с огромным почтением. Однажды его даже пригласили улаживать споры, однако Морти отклонил предложение – зачем ему лишние неприятности? Его рецепт прост: чуточку обаяния и немного насилия (по его словам, иногда без этого не обойтись). Морти говорит: можно оправдываться, но не оправдывать.

Лет пятнадцать назад Морти тусовался с бригадой отвязных парней. Психи каких мало. Они познакомились в Борстале, колонии для молодых преступников. И хотя Морти формально не состоял в группировке, он был невероятно предан всем ее членам. Подобная преданность – явление обычное в коллективах такого рода, хотя, на мой взгляд, довольно-таки странное, порой даже граничащее с безумием. Они живут на всю катушку, то попадаясь в лапы полиции, то опустошая полки секс-шопов, то пропадая в публичных домах. Носят модные шмотки, таскают за собой горы наркоты и плюют на конспирацию. И вот однажды после бурной вечеринки, где, как и полагается, лилась рекой выпивка, расхаживали грудастые телки и на каждом подоконнике можно было найти следы «химии», один парень, которого даже его безбашенная команда считала слегка помешанным, всех удивил. В каком-то трогательном порыве он расплакался и заявил ребятам, что всех их любит, после чего засунул в рот ствол и вышиб себе мозги на глазах у всей честной компании. Положение безвыходное: вызвать «неотложку» нельзя, поскольку их разыскивают по всему Лондону и прилегающим к нему графствам. И даже если они все как один расскажут правду, полицейские не поверят ни единому слову.

– Как, он просто решил сунуть в рот обрез и спустить курок?

– Именно так оно и было.

– Ну, тогда все в порядке.

Думаете, все прошло бы таким образом? Да ни хрена подобного! Легавые скорее решили бы, что произошла перестрелка. Еще бы, такие отморозки заводятся даже из-за того, что им не понравился ваш взгляд. Или другой вариант: они играли в карты, и что-то не заладилось. Так или иначе, Морти предложил избавиться от изуродованного обезглавленного тела. Но и здесь что-то пошло не по плану, и Морти вляпался. Ему предъявили обвинение в противоправном укрывательстве тела и соучастии после факта преступления и приговорили к семи годам, из которых он отсидел пять с четвертью. Обвинение все-таки признало, что парень застрелился сам, а те, кого первоначально осудили за «убийство, совершенное группой лиц», получили оправдательный приговор в суде Олд-Бейли. Кроме Морти. Он молча отбывал свой срок. Все, что им удалось из него выудить, – это имя, звание и личный номер. За это Морти снискал уважение как в тюремных стенах, так и за их пределами. И я понимаю, почему он перестал водиться с психами.

Кларки – самый младший в семье настолько большой, что при попытке сосчитать ее членов сбиваешься где-то на середине. Если бы в нашем деле существовало элитарное подразделение, Кларки был бы его членом. Семья Кларков до сих пор является основной силой в этой части города, и не последней во всех остальных. Глава семейства, Старик Кларк, и старшие братья перестали грабить банки лишь по той причине, что, куда бы они ни направлялись, всегда на хвосте у них сидели представители закона. Двоих из братьев Кларк зажали так, что им пришлось перейти к менее заметным делам, чтобы подзаработать деньжат. Так или иначе, но сейчас, спрятав под маской стильные бачки, они бомбят банки со старым добрым обрезом в руках, запрыгнув в глянцевый автомобиль, мчатся по дорогам на огромной скорости, врубив на полную мощность магнитолу, наслаждаются адреналиновым кайфом. Но в наши дни подобные погони – занятие либо для отчаянных психов, либо для конченых наркоманов. Это уже не такая забава, как бывало раньше.

Раннее детство Кларки провел в разъездах. Он мотался по стране из одной тюрьмы в другую и объездил все от Паркхерста до Дарема, чтобы повидаться или со своим стариком, или с кем-то из старших братьев. Тюремные службы прилагали немало усилий к тому, чтобы Кларки не задерживались надолго на одном и том же месте, иначе они могли приспособиться к местным условиям и принести много горя. Думаю, и сейчас семейство Кларков доставляет Министерству внутренних дел Великобритании кучу хлопот, заставляя потом и кровью отрабатывать каждый шиллинг. Кларк-младший, должно быть, подумал, взвесил все «за» и «против» и пришел к выводу, что карьера романтика с большой дороги не для него – слишком много риска, а, если тебя сцапают, хлопот не оберешься. Поэтому он выбрал торговлю, если можно назвать так наш бизнес. Полагаю, Старик Кларк перекинулся словечком с Джимми Прайсом, и в один прекрасный день с легкой руки Короля Джеймса у нас с Морти появились младшие партнеры – Кларки и Терри. Взять их в долю оказалось дипломатичным ходом: рано или поздно эти ребята составили бы нам серьезную конкуренцию. Поначалу мы чувствовали себя слегка униженными, зато потом все пошло как по маслу.

Когда я уйду, думаю, именно Кларки будет выполнять мои функции: вести переговоры, пользоваться связями, которые я наладил, отслеживать движение денег, подсчитывать, кто и сколько нам должен, обеспечивать безопасное хранение запасов, следить, чтобы продукт всегда оставался безупречным, – тогда не придется кусать локти в случае неудачи. До сих пор я всего лишь намекал ребятам, что собираюсь завязать. Но решение мое твердо. И я сообщу им, как только представится подходящая возможность.

Если Кларки по роду деятельности преимущественно связан со мной, то Терри главным образом работает с Морти в области обеспечения безопасности. Паренек очень горяч и может в будущем наломать немало дров. Вот Морти и взял его под крыло, чтобы постепенно сгладить острые углы, – нельзя работать с ребятами, которые при каждом удобном случае выхватывают ствол. Если ты все время теряешь самообладание и начинаешь палить направо и налево, в твоей работе пропадает самое главное – элемент неожиданности, магия которого способна творить чудеса. Впрочем, Терри еще молод – научится. На нижних уровнях системы, разумеется, не обойтись без головорезов, но у нас, чтобы уладить дело, требуется проявить смекалку и пошевелить мозгами. Запугивать нужно дипломатично. Дело в том, что ни Морти, ни Терри нельзя назвать здоровяками, однако и слабаками их тоже не назовешь. В обоих чувствуется какая-то сила. Они относятся к делу так, словно им необходимо убить мерзавца, который собирается напасть на них. И не сомневайтесь, так и будет. Они похожи на мультяшек, которые не перестают преследовать тебя даже после того, как их взорвали динамитом, расстреляли из пушки, сбросили на голову гигантских размеров валун, отчего в реальной жизни им давно уже пришел бы конец. Искорка сумасшествия в глазах и манерная походка дают сигнал: с ними шутки плохи. А как эти двое ведут переговоры… сразу становится ясно: смех смехом, но лучше не суетиться и не переходить невидимую черту их терпения, иначе поутру сожалеть об этом придется на больничной койке. Как сказал один римский полководец: «Хочешь мира – готовься к войне».

Иногда приходится рисковать и рассказывать о нашем бизнесе подробнее, чем бы того хотелось. Если люди не имеют представления о том, чем мы торгуем, как же тогда нам находить клиентов, соблюдая при этом столь необходимую в нашем деле осторожность. Мы же не можем давать объявления с рекламой товара. Единственная возможность – привлекать людей посредством ранее установленных связей. К примеру, приходит человек по чей-то рекомендации. Значит, тот, кто за него поручился, гарантирует нам, что его подопечный, во-первых, не является тайным агентом или провокатором, во-вторых, платежеспособен, в-третьих, проявляет к нам должное уважение и, в-четвертых, не собирается валять дурака, тянуть резину, ходить вокруг да около и заниматься подобной хренью и не кинет нас в последний момент. Мы должны быть уверены, что у него серьезные намерения, а «тайна вкладов» гарантируется без напоминаний. Наш бизнес, как и любой другой, не терпит излишней суеты.

Как я оказался в игре? Всему виной стремительное продвижение по служебной лестнице в совокупности с данным мне от рождения благородством. Вообще-то я попал в дело совершенно случайно. Карьера наркоторговца не соответствовала моим школьным представлениям о будущей жизни. В те времена о подобном не грезил ни один мало-мальски нормальный человек. Это сейчас каждый пацан хочет стать частью преступного мира. Всем хочется быть наркодельцами. Полагаю, выглядит оно соблазнительно – легкие деньги и все такое. Так и есть, когда все ладится. Лет десять тому назад, в самом начале моего пути, наркобизнес еще не имел рыночных отношений. Не было ни спроса, ни предложения. Пакетик наркоты считался атрибутом поп-звезд или подарком на день рождения. Кокаин был чем-то особенным, достойным обсуждения. Теперь он даже не роскошь, а все больше и больше вынужденная необходимость. Уверен, многие и не замечают, что постоянно находятся под кайфом. Конечно, всегда были те, кто предпочитал кокаин, равно как и те, кто больше любил героин, и еще небольшая группка сомневающихся, но раньше это явление не имело таких масштабов. Сейчас же оно столь глубоко укоренилось в самом сердце страны, что, кажется, куда ни посмотришь – всюду увидишь наркомана, наркодилера или последствия их общения. Я знавал парней, которые десять лет назад яро протестовали против наркотиков. Они любили собираться в барах и с пеной у рта высказывались о том, что «никогда в жизни не прикоснутся к этой дряни», что «наркотики – яд, а их распространители – посланники дьявола, подонки, жалкие негодяи и кровопийцы». А теперь они все до последнего шиллинга хладнокровно тратят на кокаин. И плевать им на последствия. Чтобы «нагрузиться», они будут горбатиться всю неделю или распространят несколько граммов среди приятелей. Вроде как кто-то выполняет для дилера рекламную кампанию. Они прошли путь от паразитов до нужных людей, о знакомстве с которыми мечтают многие. Хороший распространитель не хуже пронырливого бухгалтера или хитроумного брокера. Если у вас таковой имеется, считайте, что вы в обойме. Парни, торгующие граммами, так сказать, в розницу, причем, заметьте, хорошим чистым товаром, без всяких там активных примесей, живут не хуже королей: на халяву посещают лучшие вечеринки города, потому что все хотят относиться к кругу самых лучших их друзей. Что за вечеринка без порошка? Я много раз наблюдал, как девятнадцатилетние сопляки из грязных микрорайонов в достаточно грубой форме и без стеснения заявляли поп-звездам и другим знаменитостям, что если они не станут в очередь и не будут разговаривать почтительно, то ни хрена не получат, ни грамма, ни понюшки – ничего. И те подчинялись, приносили извинения и терпеливо ожидали своей очереди.

Так начинал и я. Розничным торговцем. Развозил «кокс» всем, кто хотел нюхнуть. По грамму за раз. Нет денег – нет наркоты. Не пытайтесь меня найти. Я сам с вами свяжусь. Буду неподалеку. У меня был свой круг знакомых, и очень скоро я заработал хорошую репутацию, так что клиенты всегда охотно ждали моего появления. Можно продавать что угодно: стиральные машины, пиротехнику или обувь ручной работы. Главное – не облажаться, и люди захотят вернуться. А потом у меня, у одного из первых, появился пейджер. В пятницу к вечеру чертова штуковина нагревалась, как тостер. Еще бы, он сигналил каждые две минуты. Как только не сломался? Бедняга раскалялся докрасна. Меня доставали так, что я уже ненавидел гребаные деньги. Хотя вру. Ненавидел я работу на побегушках у всяких подонков. Когда мне было девятнадцать и я думал, что знаю в этой жизни все, они подваливали с таким видом, будто им открылась тайна бытия, и плевать им на меня и мне подобных. Я терпеть не мог, когда со мной разговаривали как со щенком, как с каким-то никчемным рассыльным. Как-то раз меня свели с так называемыми яппи, довольно состоятельными парнями, которые регулярно посещали светские тусовки. Все ультрамодные, владельцы того или иного бизнеса, представители стильной толпы возрожденного Сохо. При всем при этом они с приятелями по самые уши пристрастились к порошку и без дозы не могли протянуть и дня. Я забирал наличные, как только у них появлялось желание с ними расстаться, и ни разу в этом не раскаялся. Они всегда расплачивались при доставке. Наверное, им казалось, что я такой милый херувимчик с конфеткой за щекой, который внезапно появляется и потом так же внезапно исчезает в ночи. Потом я предупредил их компанию – мне кажется, они очень хорошо знали друг друга, – что в будущем буду обслуживать их лишь в том случае, если заказ составит как минимум четверть унции, то есть семь граммов. Смысл затеи в том, чтобы они объединялись, и таким образом за один вызов я мог распространять больше товара. Если им нужна только пара граммов, пусть скидывают на другой номер. На этот случай я приобрел пейджеры и для своих ребят, предоставив им право свободной торговли. Успеху способствовала уже заработанная репутация. Она и до сих пор помогает мне в делах.

Поскольку теперь я занимался уже «мелким оптом» и распространял кокаин пакетами, я направился к Испанцу, моему поставщику, и, сославшись на то, что реализую девяносто процентов его порошка, попросил увеличить свою долю. Я думал, это справедливо. Испанец просто рассмеялся мне в лицо, обозвал наглым ублюдком и послал ко всем чертям. Мол, не хочешь – не надо. После того, как меня поимели, оставалось два пути. Я мог взбрыкнуть и все бросить, до конца жизни проклиная свою гордыню. Либо, наступив себе на горло, вернуться к мудаку Испанцу и согласиться на его цену, а тем временем подыскивать нового поставщика. Что я и сделал. И тут откуда ни возьмись появился мистер Мортимер – ходячая легенда. До него уже дошли слухи о моих проблемах с поставками.

Наша встреча с Морти произошла в баре отеля в районе Найтсбридж – Морт всегда любил забивать стрелки в барах отелей. Шепелявый бармен поинтересовался, достаточно ли мне лет, чтобы употреблять алкоголь. Я оскорбился. Морти расхохотался, а бармен, извиняясь, добавил: «Ты же понимаешь, парень, я должен был спросить». Морти заявил, что я могу возвращаться к своему испанскому оптовику и что тот теперь будет относиться ко мне доброжелательнее. Рассказал, что у них состоялся разговор, и Испанец сообщил ему, что хочет – заметьте, сам хочет – обсудить со мной более справедливые условия нашего с ним сотрудничества. Я раз десять пытался вызнать у Морти, какой его-то интерес в этом деле, но тот каждый раз отвечал мне, что в данный момент ему ничего от меня не нужно, а вот в будущем, возможно, мои услуги пригодятся. Я был молод и заявил Мортимеру, что, если ему нужна доля или процент, пусть скажет сейчас, дабы я мог прикинуть, стоит ли игра свеч. Терпеть не могу эту чушь типа: «Однажды и мне может понадобиться твоя помощь». Ненавижу быть обязанным. Особенно какому-нибудь хоть и не буйному, но все равно психу. Разумеется, все это я выразил другими словами. Мое дерзкое отношение искренне позабавило Морти. Спустя годы он признался, что никогда раньше не встречал такого наглеца.

Мистер Мортимер встал, пожал мне руку и покинул бар, оставив меня в полной растерянности. Я не видел его ровно пять лет. Вернулся к своему поставщику, который, увидев меня, ужасно обрадовался или по крайней мере сделал вид. Как в гангстерских фильмах: «Черт, приятель, что ж ты не сказал, что водишь знакомство с мистером Морти? Слушай, брат, ты уж извини, что так вышло. Мне, правда, очень жаль. Ну, все? Забыли?». И я начал сбивать цену Испанца, и он уже обкрадывал сам себя. Это обстоятельство страшно бесило его, и, как бы он ни старался скрыть свое негодование от моих глаз, я все прекрасно видел. На самом деле Испанец не нес убытки, хотя, судя по всему, проклинал тот день, когда Морти решил заняться моим делом. Спустя годы я спросил Морти, с чего это вдруг он все затеял. Он ответил, что любит наблюдать за молодежью, за тем, как она прокладывает себе дорогу в жизни. К тому же ему никогда не нравился гребаный Испанец. Морт всегда считал его скользким высокомерным ублюдком и мелким пакостником. Несколько лет спустя Испанец приполз к нам на коленях и умолял взять его в долю. Я пошел ему навстречу, хоть и недолюбливал этого парня. Дело есть дело. А три, может, четыре года назад до нас дошли слухи, что он вылетел из окна третьего этажа собственной квартиры в Далстоне и приземлился на железнодорожные пути. Полиция не обнаружила на месте преступления никаких следов наркотиков. Такова жизнь.

Вскоре у меня появилась команда из пяти или шести ребят. Они выполняли всю повседневную работу. Я предоставил в их распоряжение пейджеры и необходимое оборудование, указал, в каком направлении работать. Так что мы стали зашибать неплохие бабки, а иногда даже очень хорошие. У нас появились все атрибуты роскошной жизни: костюмы от Жана-Поля Готье, джипы «Судзуки», шампанское и всякие дорогие безделушки. Ко мне стали приходить за крупными партиями, и я целыми днями разгребал все это дерьмо. Испанец пролетел, потому что оказался не способен приспосабливаться к меняющейся ситуации. Я же постепенно вышел на тех, кто работает по-крупному. Эти ребята обитают в тенистой местности Хайгейт и работают сдержанно и очень благоразумно. Они не станут испытывать судьбу. Мы тоже. Они и глазом не моргнут, если мы будем требовать от них все больше и больше. Наши отношения строились по схеме: заказ – доставка – деньги – увидимся. Буду на связи.

В восемьдесят шестом бизнес переживал небывалый подъем, и мне понадобилась помощь в распространении запасов. Думаю, такая же ситуация сложилась, когда изобрели порох. Практически в одночасье весь мир перевернулся. Те, кто еще вчера одержимо и злобно истребляли своих собратьев, внезапно после пары доз «экстази» проникались к тебе глубоким чувством, лезли целоваться и обниматься. Законопослушные же граждане, никогда ранее не злоупотреблявшие ни алкоголем, ни, боже сохрани, наркотиками, подсели на «кайф» и опустились ниже канализации. Они отказывали себе во всем ради того, чтобы снова и снова испытывать обманчивое ощущение свободного полета. Я снабжал их «химией», назначал свою цену, и мне платили. Спрос намного превышал предложение. Многие тогда сколотили огромные состояния.