Глава 10

Как только угроза нападения индейцев миновала, дни снова потекли безмятежно. Габриель казалось, будто они путешествовали уже целую вечность. Это тягучее однообразие навевало такую скуку, что время для них как будто остановилось, и каждый новый день ничем не отличался от предыдущего. Наконец переселенцы покинули окрестности северного притока Платта и направились дальше вдоль берега реки Свитуотер, чьи воды плескались у подножия огромного гранитного образования, известного под названием Скала независимости. Тут караван сделал короткий привал. Барбара тотчас пожелала прочитать все имена, написанные на граните, и добавить к ним свое. Пришлось Полу приготовить смесь из грязи и пороха, которую можно было использовать вместо краски.

– Говорят, каждый, кому случается проезжать по Орегонской тропе, оставляет здесь свое имя. На этой скале гигантский список переселенцев, следующих на запад. Подумать только, что наши внуки когда-нибудь пройдут по тому же самому пути и, прочитав наши имена, узнают о том, какое захватывающее приключение мы пережили! – весело щебетала Барбара, когда они все вместе приблизились к огромной скале.

– А знаешь, Барбара, мне очень нравится твоя мысль, – откликнулась Габриель. – Надеюсь, кто-нибудь из моих потомков увидит здесь мое имя и оценит то, что я сделала.

Айрис, конечно же, посчитала весь их замысел пустой затеей, но, как всегда, присоединилась к спутницам, которые уже карабкались вверх по гранитной скале, чтобы найти подходящее место для своих надписей.

Увидев это, Джейсон расположился на полпути к вершине и крикнул им:

– На этой скале более пяти тысяч имен, дамы! У нас едва хватит времени, чтобы надписать здесь свои собственные инициалы, не говоря уже о том, чтобы прочесть все остальные.

Подруги тотчас остановились и принялись читать написанное вслух, а Габриель, вскарабкавшись повыше, пристроилась рядом с начальником каравана.

– А где ваше имя, мистер Ройал? Наверное, еще выше?

– Да, – отозвался Джейсон с лукавой усмешкой. – Только не просите меня показать его, поскольку я не позволю вам залезать так высоко.

– Когда-то я очень хорошо лазала по деревьям, гораздо лучше, чем большинство моих сверстников, однако я никогда не имела дела с валунами такого размера. – Габриель подняла глаза к вершине скалы, не сомневаясь в том, что при желании вполне могла бы взобраться на нее.

– А я и не подозревал, что в детстве ты была таким сорванцом, – произнес Джейсон, понизив голос.

– Да уж, – призналась Габриель.

Солнечный свет, отражавшийся в ее рыжих волосах, словно окружал ее золотистым ореолом, и Джейсон был несказанно доволен тем, что может просто сидеть и вести с ней беседу, поскольку со дня их памятной встречи с Ревущей Молнией им так и не представилось для этого удобного случая.

Выражение его серых глаз смутило Габриель: они словно манили, притягивали к себе. И ей тоже хотелось просто побыть с ним рядом.

– И как только ты выдерживаешь такое, Джейсон? Эта дорога действительно трудна, так что же заставляет тебя проделывать один и тот же путь снова и снова?

Джейсон только пожал плечами.

– Мне с четырнадцати лет пришлось жить самостоятельно, и большую часть этого времени я провел в путешествиях, хотя в конце концов всегда возвращаюсь в долину Уилламетт, оправдывая это тем, что там находится мой дом.

– И у тебя совсем нет семьи? – спросила Габриель чуть слышно.

– Нет, моих родителей уже нет в живых. Все остальные их дети умерли еще во младенчестве. – Видя сочувствие в ее лазоревых глазах, он поспешно произнес: – Я сам выбрал такой образ жизни, Габриель. Нет ничего лучше, чем стремиться вперед, отдавшись на волю ветра, и не иметь никаких привязанностей и утомительных обязанностей.

– По правде говоря, мистер Ройал, вы напрасно считаете дом и семью утомительной обязанностью, поскольку та беззаботная жизнь, которую вы мне тут описываете, становится совершенно бессмысленной, если в ней отсутствует цель или если вам не с кем ее разделить, – возразила Габриель.

– Вот как? – Джейсон, казалось, был изумлен. – Ваше мнение меня совсем не интересует. В конце концов, это моя жизнь, а не ваша.

Обиженная столь резким отпором, Габриель тотчас спросила:

– Однако вы ведь тоже оставили тут свое имя, так? Значит, то обстоятельство, что вы проезжали по этому пути, должно иметь для кого-то значение.

В ответ на ее замечание Джейсон громко рассмеялся.

– Что ж, мисс Макларен, я так же тщеславен, как и любой смертный, и хочу, чтобы обо мне помнили.

Поднявшись, Габриель чуть слышно прошептала:

– Я, со своей стороны, никогда тебя не забуду. Никогда!

Она снова присоединилась к подругам, и когда им наконец удалось найти свободное местечко на камне, с помощью заостренной палки вывела печатными буквами свое имя.

Их отдых был кратким, и на следующее утро с первыми же лучами рассвета караван продолжил свой путь. С каждой милей дорога становилась все извилистее и все круче, и к концу дня Габриель уставала до такой степени, что уже и думать ни о чем не могла. Она и без того сильно потеряла в весе, но теперь стала совсем хрупкой, почти невесомой, и когда они наконец миновали Южный перевал через Скалистые горы, оставив позади Континентальный хребет, девушка и не вспомнила о том, что они проделали лишь половину пути.

Ответственность за здоровье всех своих подопечных лежала на Джейсоне, и потому он не мог не заметить перемены в облике Габриель. Однако то же самое относилось и ко всем остальным девушкам. К счастью, они пока что не потеряли ни одного человека, но среди переселенцев было не так уж много маленьких детей, которые обычно становились первыми жертвами сурового пути. Караван двигался вперед с опережением графика, и потому, стоило им достичь Медвежьего озера, как Джейсон распорядился расположиться на отдых на несколько дней. Трава тут доходила до колен, а форель прямо-таки выпрыгивала из воды.

Теперь, когда один из самых трудных участков пути остался позади, Габриель с радостью упала на мягкую траву и стала любоваться плывущими по небу облаками. Долина казалась ей настолько прекрасной, что она недоумевала, как после подобного зрелища у людей еще могло возникнуть желание двигаться дальше.

Джейсона, в свою очередь, занимало совсем другое. С него было уже достаточно пылких взглядов Габриель, он нуждался в более осязаемом доказательстве ее чувств. Она была чрезвычайно страстной женщиной, и отныне Джейсон решил изменить тактику. Возможно, дивная красота окружавшей их природы заставила его отказаться от прежнего решения держаться в стороне, а может, внезапно охватившее его нетерпение было порождено каким-то тревожным предчувствием. Для своих целей он выбрал утро, надеясь, что в столь раннее время никто ничего не заподозрит. В ту ночь он почти не смыкал глаз, в восторге от собственной сообразительности. Еще несколько часов – и Габриель снова будет принадлежать ему!

Габриель на берегу озера полоскала в воде чулки, когда к ней, легко перескакивая через песчаные кочки, приблизился Тимоти Даффи. Он прошептал ей что-то на ухо, после чего быстро удалился. Мальчик разжег в ней любопытство и потому она направилась к реке, впадавшей в озеро, следуя вверх по течению. Перебравшись через камни, попадавшиеся ей на пути, она наконец приблизилась к глубокой заводи и увидела там Джейсона. Начальник каравана сидел на берегу и ловил форель так усердно, словно намеревался накормить ею весь караван.

– Тимоти сказал мне, что ты обнаружил тут в горах подъем, который может меня заинтересовать. Что ты имел в виду?

– Ты уже проделала большую его часть, – лукаво отозвался Джейсон, – но я хотел бы провести тебя чуть дальше.

Ничего не подозревающая Габриель осмотрелась по сторонам.

– Сегодня и впрямь прекрасный день для лазанья по горам, но мне показалось, что ты увлечен рыбалкой…

– Для меня это не более чем предлог. Рыба может и подождать. Давай-ка лучше поднимемся еще немного в гору.

Пробираясь под ветвями деревьев, свисавшими над самыми их головами, они вскарабкались вверх по склону горы и оказались рядом с еще одним небольшим водоемом, чуть больше того, в котором Джейсон только что удил рыбу. Взяв Габриель за руку, он перевел ее по гладким камням, служившим мостиком через самую узкую часть пруда. Затем они миновали сосновый лесок и вышли на поляну, где уже было расстелено одеяло, на котором стояла корзина со снедью для пикника.

Джейсон жестом предложил ей сесть рядом с ним.

– Я обнаружил это место два года назад. Здесь я порой отдыхаю от караванной жизни, иначе давно стал бы таким же усталым и раздраженным, как и все остальные. Надеюсь, ты не возражаешь, если я похищу тебя на час-другой, чтобы составить мне компанию?

В ответ на его замечание Габриель рассмеялась:

– Ты не очень-то последователен, Джейсон. Разве можно просить меня составить тебе компанию, если ты так от всех устал, что хочешь скрыться?

– Ну и какое тут противоречие? – удивился он. – Одно дело – находиться в шумной толпе, и совсем другое – наедине с прекрасной женщиной. Теперь тебе все ясно, или ты ждешь от меня дальнейших объяснений?

Приветливая улыбка на лице Габриель тут же сменилась выражением нескрываемого беспокойства. Напрасно она проявила столько слабости!

– Если ты хочешь просто поговорить со мной, я останусь. Но если ты ждешь от меня большею, тогда…

– Не волнуйся, – отозвался Джейсон. – У меня с собой бутылка вина, а также сыр и свежее печенье. Я даже успел собрать немного ягод, пока тебя ждал. Разве так ведет себя человек, который таит враждебные намерения?

Он разлил красное вино по оловянным кружкам и протянул одну из них ей.

– Надеюсь, ты простишь меня за то, что я не сумел найти подходящих к случаю хрустальных, рюмок, но ни одна из них не выдержала бы подобного путешествия.

Испытывая облегчение оттого, что он, судя по всему, был настроен весьма благодушно, Габриель отпила вина, отведала сыра и печенья. Ягоды оказались кисловатыми, но все же приятными на вкус, и она нашла трапезу восхитительной. Спустя какое-то время Габриель уже потеряла счет выпитому и потому решила остановиться.

Теперь она в упор смотрела на Джейсона, и в тот миг он казался ей еще красивее, чем в день их первой встречи.

– Знаешь, мне нравится твоя борода. Я тебе об этом никогда не говорила, но, по-моему, она тебе очень к лицу. – Оказалось, Габриель едва ворочает языком.

– Благодарю тебя, но если ты сказала мне это просто из вежливости, я сбрею ее сегодня же вечером. – Джейсон отставил в сторону кружку и осторожно приблизился к ней.

– Джейсон… – чуть слышно прошептала Габриель, но едва он уложил ее на шерстяное одеяло, совершенно забыла, что именно собиралась ему сказать.

Его мягкие губы лишь на миг обхватили ее приоткрытый рот, после чего он принялся осыпать быстрыми, легкими поцелуями ее веки, опушенные длинными ресницами, и нежные щеки, между тем как его пальцы расстегивали одну за другой пуговицы на ее платье. Затем он освободил девушку от нижнего белья, и вот уже ее стройное тело предстало перед ним во всей красе. За последнее время она сильно похудела, однако фигура по-прежнему оставалась безупречной, и настроение Джейсона резко изменилось. Нежность уступила место давно сдерживаемой страсти. Теперь его поцелуи стали невероятно жаркими – ее нежную кожу словно обдавало языками пламени. Желая вдоволь насладиться ее дивным телом, он провел рукой по прохладной гладкой округлости ее грудей и скользнул ниже, к плоскому животу. Однако, жаждая полной близости, уже спустя мгновение принялся осыпать все ее тело жадными поцелуями, пока она не затрепетала, как тростинка на ветру. Тогда он привлек ее к себе и не выпускал из объятий до тех пор, пока она с глубоким вздохом не отстранилась от него. Но стоило Габриель поднять на него глаза, своей голубизной затмевавшие ослепительный цвет летнего неба, как они запылали яростным гневом.

Даже не пытаясь держать себя в руках, Габриель тут же вспылила:

– С твоей стороны это было недостойным, бессовестным, аморальным, да в конце концов просто некрасивым поступком! Неужели ты и впрямь решил, будто я настолько наивна, что не догадаюсь, зачем ты меня позвал? Или ты полагал, что раз уж я пришла сюда, у меня хватит глупости, чтобы остаться?

Джейсон не стал отвечать на ее выпады, а просто подхватил изумленную красавицу на руки и понес ее к пруду. Приблизившись к самому берегу, он швырнул ее прямо в холодную воду, однако купание ничуть не охладило пыл Габриель, а, напротив, еще больше ее разозлило. Зачерпнув пригоршню воды, она плеснула ею в лицо Джейсона, одновременно выкрикивая во весь голос все, что она о нем думает.

Джейсон тем временем стащил с себя одежду и, погрузившись в воду, попытался обнять девушку, только посмеиваясь в ответ на ее гневные протесты. Габриель вырвалась из его рук и выбралась на берег, но он снова увлек ее за собой на глубину, для большего удовольствия окунув ее при этом в воду с головой.

– Сначала ты пытался напоить меня допьяна, а теперь намереваешься утопить?! – закричала Габриель и чуть было не влепила ему пощечину, но Джейсон успел перехватить ее руку и прижал мокрое девичье тело к своей груди.

– О нет! У меня на уме совсем другое!

Отступив на шаг, он увлек ее за собой на еще большую глубину, где она уже не доставала дна ногами, тогда как сам он спокойно стоял на мшистых камнях. Недоумение в ее глазах сменилось удивлением, едва она поняла, что именно он собирался сделать – или, вернее сказать, уже делал, и без видимых усилий, поскольку теперь у нее не было никакой возможности вырваться.

Даже в холодной воде Габриель чувствовала только тепло рук Джейсона, крепко обнимавшего ее. Бороться с ним было бесполезно, да, по правде говоря, ей и не хотелось. Он проявлял поразительную изобретательность, когда дело доходило до любовных утех, и обладал таким опытом, что неизменно доставлял ей удовольствие. Он уже не раз обманом овладевал ею, и все же подлинным предателем постоянно оказывалось ее собственное сердце. Оставив все попытки избежать его заигрываний, она обвила руками его шею и прильнула к нему, забыв обо всем на свете. Тела их снова слились в едином порыве, и невзирая на то что вода, в которой они так безмятежно плескались, была довольно холодной, кровь в его жилах постепенно закипала. Он вздрагивал от того восторга, который дарила ему близость с Габриель, однако сдерживал себя до тех пор, пока в последнем безумном порыве полностью не лишился воли, в гораздо большей мере принадлежа ей, нежели самому себе. Наконец, выбравшись из пруда, они завернулись в одеяло и тесно прижались друг к другу.

– Так вот что ты имел в виду, когда говорил, что предпочитаешь стремиться вперед, отдавшись на волю ветра, и хватаешься при этом за любую возможность, какая попадается тебе по пути?

Солнце уже стояло довольно высоко, и времени на разговоры у них не оставалось. Поэтому Джейсон в ответ только ухмыльнулся и, поднявшись на ноги, принялся натягивать на себя одежду.

– Если даже и так, то ты сама меня к этому вынуждаешь, Габриель. Лично мне очень хотелось бы, чтобы наши отношения стали более устойчивыми.

– Ты хочешь, чтобы я по-прежнему встречалась с тобой тайком, только почаще – с тем условием, конечно, что не мне одной придется нести ответственность за противозаконную связь?

Джейсон швырнул ей ее платье и ответил сердито:

– Стало быть, ты по-прежнему мне не доверяешь?

– Как я могу тебе доверять, зная, что очень скоро наши отношения станет для тебя не более чем утомительной обязанностью?

Габриель взяла свое обшитое кружевом нижнее белье и на мгновение задумалась. Ей не нравилось, когда с ней обращались так пренебрежительно, но винить в случившемся, кроме самой себя, было некого. В конце концов, Джейсон всего лишь мужчина, молодой и полный сил, и она с самого начала знала, чего именно он от нее ждал.

Джейсон окинул одевавшуюся Габриель мрачным взглядом и сердито буркнул:

– Одеяло и все остальное я заберу позже. А теперь вернемся обратно к каравану. День в самом разгаре, так что никто ничего не заподозрит.

– Так вот почему ты выбрал именно это время? – хмыкнула Габриель.

– Вот именно! Пойдем скорее.

Спускаясь по каменистому склону, Джейсон с головой ушел в себя. Габриель оказалась недалека от истины. Да, он и в самом деле пользовался любой представившейся ему возможностью провести ночь с женщиной, однако – черт возьми! – ни одна из них не значила для него ровным счетом ничего. Никому из этих женщин так и не удалось вызвать к жизни даже малую толику той страсти, которую пробуждала в нем Габриель с помощью одного лишь взгляда, сулившего ему неземное блаженство. Теперь он при всем желании не мог бы вспомнить имена большинства тех своих подружек, с кем ему приходилось делить ложе. То были не более чем мимолетные романы, за которыми не скрывалось ничего серьезного. Каким образом Габриель смогла так его околдовать, Джейсон не знал.

Он наблюдал за тем, как она переправлялась через ручей по мостику, изящными прыжками перебираясь с одного камня на другой. Как бы хотелось ему в тот миг обладать способностью читать ее мысли! Возможно, она говорила правду, когда утверждала, будто никогда не перестанет любить Бо. Теперь его переполняло отвращение к самому себе, поскольку он с самого начала овладел этим прелестным существом, решив преподать ей весьма полезный, как ему самому казалось, жизненный урок.

Утро прошло именно так, как он и предполагал. Почему же тогда вместо глубокого сердечного удовлетворения он не испытывал сейчас ничего, кроме чувства вины?

Габриель, ушедшая по тропинке вперед, добралась до небольшого озерца, в котором Джейсон удил рыбу, и тотчас резко остановилась, увидев там Сэма Даффи. Уже по одной кривой усмешке на его лице было ясно, что он ждал их появления.

– Ба, да это же наш добродетельный мистер Ройал и одна из его малюток-невест! – Злорадная усмешка на лице Сэма стала просто зловещей. – На этот раз вы выбрали маленького мальчика, чтобы снестись друг с другом. О нет, Тимоти, как вы понимаете, мне ничего не сказал, однако у меня ведь тоже есть глаза, и когда я заметил, как он сначала поговорил с вами, а потом тут же бросился на поиски мисс Макларен, мне все стало ясно как дважды два. Пока что я не собираюсь никому об этом рассказывать. Я не стану вмешиваться в ваши дела до тех пор, пока вы не будете лезть в мои. Я не желаю видеть впредь кого-нибудь из вас возле моей жены или детей, иначе ваша тайна станет известна всем. Вы ведь понимаете, что я имею в виду? У вас на руках окажется невеста, которую не возьмет в жены ни один мало-мальски уважающий себя мужчина.

– Обычно я не прибегаю к пустым угрозам, Сэм, и тебе тоже не советую. Если ты тронешь хотя бы волосок на голове своей жены или позволишь себе грязными сплетнями порочить имя мисс Макларен, тебе придет конец.

Тотчас вскочив со своего места, Сэм отшвырнул удочку в сторону.

– Ах, вы мне еще и угрожаете? Ну так знайте, что мне известно о вас все! Я видел вас вместе в воде, и вы оба забрались туда явно не для того, чтобы искупаться!

– Довольно, Сэм. Ты сам только что сделал свою жену вдовой.

Джейсон стремительно подлетел к Даффи. Первый же удар обидчику прямо в челюсть сбил его с ног. У Сэма не было никакой возможности убежать или защититься. Каждый раз, когда он падал на землю, Джейсон рывком поднимал его на ноги и снова бил в лицо, пока мужчина не стал совершенно неузнаваемым.

Габриель не раз случалось наблюдать кулачные поединки, но все они теперь казались ей детской забавой в сравнении с тем, что происходило у нее на глазах. Джейсон явно намеревался забить Сэма Даффи до смерти, и за что? Только потому, что этот человек знал, что они были любовниками, а Джейсону было стыдно в том признаться? Габриель попыталась схватить Ройала за руку, остановить его, пока в бедном Сэме еще теплилась жизнь, однако он оттолкнул ее в сторону и, подхватив безвольное тело своего врага, швырнул его на самую середину водоема, а затем как ни в чем не бывало произнес:

– Пойдем. Нам пора.

– Ты хочешь, чтобы он захлебнулся и утонул? – в ужасе вскричала Габриель.

– Поделом ему. Я его предупреждал, но он сам напросился на драку.

Джейсон двинулся прочь.

– Ты просто трус! – крикнула ему вслед Габриель.

Но у нее не было времени спорить с Джейсоном, поскольку Сэм Даффи уже плавал в пруду вниз лицом. Она опустилась на колени и, подавшись вперед, ухватилась за его брюки. Он оказался довольно тяжелым, но Джейсон и не подумал прийти ей на помощь, когда она изо всех сил подтаскивала несчастного к берегу. Едва Габриель перевернула Сэма на живот и постучала ему по спине, изо рта его хлынула вода, и он принялся рыгать, потихоньку приходя в себя.

– Зачем тебе понадобилось его спасать? – спросил ее Джейсон сердито. – Он отплатит тебе за твою доброту тем, что будет повсюду распускать о нас грязные слухи, и мы ничего не сможем сделать.

– И что из того? – тотчас отозвалась Габриель. – Человеческая жизнь куда дороже, чем моя репутация. А теперь забирай свою проклятую рыбу и возвращайся к каравану. Никто и не заподозрит, что мы были вместе, потому что ты скорее убьешь кого-нибудь, чем согласишься в том признаться. Мистер Даффи просто поскользнулся, гуляя по горам, и упал в пруд. Не правда ли, Сэм?

Она с силой тряхнула беднягу, и тот только кивнул в ответ, поскольку его одолел такой сильный кашель, что он не мог произнести ни слова.

– Отведи его обратно в лагерь, как только он сможет идти. Если ты не вернешься через несколько минут, я пришлю тебе на помощь Пола! – бросил ей Джейсон.

– Можешь себя не утруждать! – крикнула ему вслед Габриель.

Испытывая к Сэму не менее глубокое отвращение, чем к Джейсону, она поднялась с места и принялась расхаживать перед ним из стороны в сторону.

– Вы сами во всем виноваты, Сэм. Мистер Ройал – очень гордый человек и не позволит вам порочить ни моего имени, ни своего собственного. – Конечно, Сэм вовсе не собирался никого порочить, а просто сказал все как есть. – Я подожду, пока вы соберетесь с силами, потому что не хочу, чтобы вы снова упали в пруд и утонули после того, как я с таким трудом вытащила вас оттуда.

Жалобно всхлипнув, Сэм принялся молить ее о прощении:

– Клянусь вам, мисс, я никому ничего не скажу! Ни единого слова!

Он знал, что Джейсон Ройал готов был убить его собственными руками, и если он этого не сделал, то только благодаря этой худенькой девчушке.

Нетерпеливо пританцовывая на месте, Габриель дождалась, когда ее недавний обидчик встал на ноги. Ей было безразлично, что станет говорить о ней этот человек и вообще люди, и пусть даже весь лагерь бы увидел, как она занималась любовью с Джейсоном… Теперь ее тревожило другое – он обещал на ней жениться, если она вдруг забеременеет. А вот готова ли она дать жизнь ребенку убийцы? Или выйти замуж за такого человека?

Глава 11

Вопреки предсказаниям Джейсона, вместо того чтобы из неблагодарности досаждать им, Сэм Даффи превратился в поистине вдохновляющий образчик преданности. Как только они вернулись в лагерь, он принялся рассказывать всем и каждому, что Габриель, по счастью, оказалась рядом как раз вовремя, чтобы спасти ему жизнь, а порезы и шрамы наряду с видимыми следами пережитого им потрясения только добавляли убедительности его рассказу, и потому все охотно поверили ему на слово. С тех пор он стал неотступно следовать за молодой женщиной и каждый раз, когда караван останавливался, предлагал свои услуги – то оседлать для нее Санни, то помочь с упряжкой волов. Если не мог он сам, то непременно посылал вместо себя Тимоти, чтобы спросить, не нужно ли ей что-нибудь. Поначалу Габриель пыталась вежливо отклонить эти изъявления преданности с его стороны, но он, не обращая внимания на протесты, предлагал ей свою помощь с таким упорством, что подруги уже стали открыто подтрунивать над ней, уверяя, будто Сэм Даффи пал жертвой ее чар. Габриель в ответ только улыбалась, прося их быть снисходительнее к бедняге Сэму.

Ни одно из сколько-нибудь значительных происшествий среди переселенцев не ускользало от внимания Джейсона, а внезапное преображение Сэма было среди них, на его взгляд, самым примечательным. Сэм сбрил бороду и стал носить чистую одежду. Если он не следовал по пятам за Габриель, стараясь всеми силами быть ей полезным, то играл с детишками или сидел возле своего фургона, вполголоса беседуя с женой. Миссис Даффи, отнюдь не будучи ревнивой по природе, похоже, была признательна судьбе за это неожиданное преображение мужа.

С тех пор как караван покинул Медвежье озеро, Джейсон не обращал никакого внимания на Габриель и не удостоил ее ни единым добрым словом, не говоря уже о комплиментах. В тот день он казался ей самым пылким любовником, а потом снова спрятался за стену молчания, превратившись в совершенно постороннего человека, который превыше всего ставил ее репутацию – или, скорее, свою собственную. Так или иначе, результат от этого не менялся. Он словно забыл о ее существовании, и его откровенное равнодушие причиняло ей боль.

Впрочем, как-то раз, улучив момент, он спросил ее явно раздосадовано:

– Надеюсь, Сэм не доставляет тебе хлопот? Если он станет докучать тебе, только дай мне знать…

– Что ты сделаешь на этот раз? – прошипела Габриель. – Пристрелишь его?

– Черт побери, Габриель, ты ко мне несправедлива! Девушка тотчас отвернулась, поскольку не знала, как открыть ему глаза на его безрассудство, едва не стоившее жизни Сэму. Положение казалось ей просто безнадежным, но ее чувства к Джейсону нисколько не изменились, да она к этому и не стремилась. Он сам воздвиг между ними невидимый барьер, и каждый раз, когда она пыталась его разрушить, у нее складывалось впечатление, будто она бьется головой о каменную стену.

Когда переселенцы добрались до источника Сода-Спрингс с его игристыми, словно шампанское, водами, все они пришли в неописуемый восторг при виде множества мельчайших пузырьков, которые приятно щекотали ноздри, стоило им только начать утолять жажду. Габриель присоединилась к своим спутницам, однако ей было трудно разделить с ними их забаву, когда Джейсон стоял совсем рядом. Многое в этом человеке вызывало у Габриель невольное восхищение, но сейчас просто не могла смотреть на него – так ей не хватало проявлений нежности с его стороны, принять которые она теперь не имела права, и по его же вине.

Эрика заметила, как Габриель отделилась от их группы, словно искрившиеся на солнце воды источника не представляли для нее интереса.

– Послушай, давай поговорим. Тебя явно что-то беспокоит, а я всегда готова помочь. – Эрика приветливо улыбнулась подруге.

Габриель в ответ отрицательно покачала головой и простодушно улыбнулась. Она ни за что бы не призналась своей лучшей подруге, что полюбила Джейсона Ройала и даже несколько раз была с ним близка, однако наотрез отказалась стать его любовницей, поскольку ее возмущало пренебрежительное отношение с его стороны.

Эрика в ответ нахмурилась, однако не оставила своих попыток.

– Все дело в мужчинах, так?

– Каких еще мужчинах? – недоуменно переспросила Габриель.

– Разумеется, в тех, которые за нами послали. Кого еще я могла иметь в виду? – отозвалась Эрика. – Мэрлин, например, по-прежнему расстраивается из-за того, что неверно указала в анкете свой возраст. Ты ведь и сама слышала, как она плачет по ночам.

– Мне искренне жаль Мэрлин, – откликнулась Габриель, – она очень славная девушка, но, по-видимому, мужчины до сих пор мало обращали на нее внимания, и она не верит, что заслуживает того счастья, к которому так стремится.

– По правде говоря, я не знаю, чем ей помочь. А ты? – спросила Эрика с надеждой.

– Ну, если бы рядом нашлось несколько мужчин, мы могли бы просить их уделять ей больше внимания или по крайней мере хоть иногда заговаривать с ней, чтобы она чувствовала себя увереннее, – размышляла вслух Габриель.

После короткого раздумья Эрика так и взвизгнула от восторга:

– Давай попросим мистера Ройала, пусть уделит ей побольше внимания! Он такой любезный мужчина, я уверена, тебе он не откажет!

Габриель, едва удержавшись от яростного возгласа, сделала глубокий вдох и произнесла:

– Это самая нелепая идея из всех, какие мне когда-либо приходилось слышать, Эрика, С одной стороны, несправедливо обращаться с мужчиной так, словно он для тебя не больше чем жиголо. С другой – если Мэрлин когда-нибудь узнает, что он ухаживал за ней лишь нам в угоду, для нее это станет тяжелым ударом. Нет-нет, об этом и речи быть не может!

– А кто такой жиголо? – осведомилась Эрика простодушно.

– Так французы называют мужчину, которому платят за то, чтобы он сопровождал женщину. К таким мужчинам относятся немногим лучше, чем к проституткам.

– Ты говоришь по-французски, Габриель? – удивилась Эрика.

– Габриель – имя французское, поэтому моя тетя настояла на том, чтобы я выучила по крайней мере несколько слов на французском языке.

– Слушай, но мы же не собираемся предлагать мистеру Ройалу плату, так что никто и никогда не назовет его жиголо. И как Мэрлин узнает об этом? Мне все же кажется, что это удачная мысль.

– А по-моему, просто ужасная! – не отступала Габриель. – Ладно бы это предложила Айрис, но ты, Эрика…

Однако ее замечание нисколько не смутило подругу.

– Есть еще мистер Хорн. Ты заметила, насколько моложе он теперь выглядит? Готова поспорить, он потерял по крайней мере двадцать или тридцать фунтов веса, и если аккуратно постричь ему волосы, то нет сомнений – он превратится в весьма привлекательного мужчину.