Габриель в ответ только с сомнением уставилась на Эрику, а потом сказала:

– Разумеется, ты можешь предложить мистеру Хорну подстричься, но не стоит впутывать в это дело еще и его. Лучше забудь об этом, Эрика. А вот когда мы прибудем в Орегон-Сити, то сделаем все возможное, чтобы Мэрлин обрела уверенность в себе вне зависимости от ее возраста.

Порешив на том, Габриель больше не возвращалась к вопросу о Мэрлин до тех пор, пока не заметила Клейтона Хорна, сделавшего себе новую модную стрижку. Он выглядел теперь гораздо моложе своих лет, и Габриель не преминула поинтересоваться относительно столь разительной перемены у Эрики, но та только рассмеялась в ответ.

Караван тем временем пересекал знойную, сухую равнину, вид которой оживляли лишь чахлые кустики полыни. Теперь им предстояло остановиться только в Форт-Холле, а потом продолжать путь на запад вдоль берега Снейк-Ривер.

Однажды утром к Габриель подбежал ужасно взволнованный Тимоти Даффи.

– Моя мама очень больна, – выдохнул он, едва переводя дыхание. – Не могли бы вы поехать сегодня вместе с нами?

– Да, конечно, Тим.

– Миссис Даффи заболела? – тотчас осведомилась Джоанна. – Тогда я пойду вместе с тобой. – Считая себя опытной сиделкой, она вместе с тем видела свой христианский долг в том, чтобы помогать страждущим.

Габриель не стала возражать, и женщины направились к повозке Даффи.

– Мы с Джоанной будем только рады помочь вам, Сэм. Как, по-вашему, что могло случиться с вашей женой? – участливо спросила Габриель.

Густо покраснев, Сэм попытался описать ей симптомы.

– Она не в состоянии проглотить ни кусочка, ее тут же рвет. Такое бывало перед рождением каждого из наших детей, поэтому вполне возможно, что так оно и есть и на этот раз, а если нет, то скорее всего она чем-нибудь отравилась.

– Дни сейчас стоят жаркие, и пища в такую погоду легко может испортиться, – согласилась Джоанна. – Но какой бы ни была причина ее болезни, ей нужно сейчас как можно больше пить. У вас есть чай?

– Разумеется. Сейчас я нагрею воды и заварю чая, пока костер еще не потух.

– Вот и прекрасно. – Джоанна забралась в фургон и, устроившись рядом с миссис Даффи, крикнула Габриель: – Ты подожди, пока чай заварится, а потом мы все вместе тронемся в путь!

Увидев смущение Сэма, Габриель приветливо ему улыбнулась.

– Вы ведь с Амандой женаты, Сэм? Нет ничего зазорного в том, что она беременна.

– Да, мы женаты, что правда, то правда. Просто сейчас не время обзаводиться еще одним ребенком. – Он испуганно огляделся по сторонам.

– Ладно, Сэм. Давайте пока что приготовим чай, а там видно будет.

Джейсон заметил, что Санни в одиночестве бежал рысью за фургоном Габриель, однако до привала выяснять ничего не стал, а там, едва узнав о том, что миссис Даффи внезапно заболела, тут же отыскал фургон Сэма, где и застал Габриель, Она как раз готовила детям завтрак, а Сэм и Джоанна между тем находились внутри радом с Амандой, которая все еще была слишком слаба, чтобы подняться с постели.

Не в силах подобрать нужных слов для приветствия, Джейсон перешел прямо к делу:

– Вам следовало немедленно поставить меня в известность! Если болезнь заразна, тогда их фургон должен быть отделен от остальных, пока эпидемия не успела распространиться по лагерю.

Позвав Тимоти и его сестер завтракать, Габриель отвела Джейсона в сторону и приглушенным шепотом объяснила:

– Нечего пугать детей! Сэм полагает, что его жена скорее всего ждет ребенка, а это, как ты знаешь, отнюдь не заразно.

– Будем надеяться, – лукаво улыбнулся Джейсон, – но если это всего лишь обычное утреннее недомогание, то оно почему-то слишком затянулось.

– По правде говоря, я ничего не знаю о таких вещах.

Джоанна все утро давала Аманде чай, но мне кажется, это не принесло большой пользы.

– Джоанна тоже здесь? – Джейсон бросил взгляд в сторону фургона.

– Да. Она вызвалась сразу же, как только Тимоти прибежал ко мне попросить о помощи.

– Хорошо бы мне заглянуть на минутку к миссис Даффи, удостовериться, что с ней все в порядке.

Поскольку караван все еще находился в нескольких днях пути от Форт-Холла, Джейсону не хотелось, чтобы таинственная болезнь Аманды вынудила их остановиться посреди пустынной равнины.

– Да, но… – Габриель на мгновение осеклась, а затем чуть слышно прошептала: – Ты хоть однажды говорил с Сэмом с тех пор, как мы покинули Медвежье озеро?

Джейсон тотчас выпрямился во весь рост.

– Нет. Но это не оправдание для того, чтобы и на сей раз уклониться от разговора. Передай Сэму, что я хочу немедленно видеть его жену. Меня очень беспокоит ее болезнь.

Габриель уже собралась было выйти, как вдруг Джейсон схватил ее за руку.

– Я и не потерплю никакого отказа с его стороны. И прошу о беседе с миссис Даффи просто из вежливости. Тебе ясно?

– Да, – мягко ответила Габриель и скрылась в фургоне. Она тут же вынырнула обратно. На ее лице отражалась тревога.

– Похоже, она серьезно больна, Джейсон. Думаю, тебе лучше немедленно взглянуть на нее.

Джейсон провел рядом с Амандой не более трех минут, однако лицо его за это время стало пепельным.

– Что случилось? Как думаешь, чем она больна? Рослый мужчина глубоко вздохнул и прошептал:

– Мне кажется, это холера, и нам крупно повезет, если мы не потеряем половину лагеря.

– О нет! – Габриель смертельно побледнела и едва не лишилась чувств. Зная, что истерика не принесет никому из них пользы, она усилием воли заставила себя успокоиться. – Ты уже сказал Сэму?

– Нет еще. – Джейсон сжал в руках ее ладонь и произнес: – Вы с Джоанной провели с больной все утро, поэтому вам придется остаться здесь и присматривать за детьми, если они вдруг заболеют.

Габриель в оцепенении только кивнула в ответ.

– А у меня родители умерли от холеры… Друг за другом в течение нескольких часов. Но поскольку тогда я не заболела, может, мне повезет и на этот раз.

Не в силах больше сохранять хладнокровие, Джейсон порывисто обнял Габриель и, крепко прижав ее к своей груди, погладил ее шелковистые волосы.

– Когда-то доктор Уитмен, миссионер пресвитерианской церкви, уверял меня, что ему успешно удавалось лечить холеру с помощью обильного питья и теплых одеял. Я не знаю, что еще мы можем предпринять.

Габриель лишь на минуту задержалась в объятиях любимого, после чего отстранилась и гордо выпрямилась:

– Мы с Джоанной присмотрим за семьей. А тебе, видимо, пора позаботиться об остальных.

Джейсон поднес ее руку к своим губам, нежно поцеловал и посоветовал:

– Хорошенько, с мылом, искупай детей. Отскреби их дочиста щеткой, а потом сожги все их вещи. Найди для них одежду, к которой их мать не прикасалась в течение последних нескольких дней. Питье кипяти и старайся поддерживать чистоту. Пусть спят прямо на земле – я принесу вам чистые одеяла. И не подпускай их к матери, как бы они ни просили тебя разрешить им увидеть ее.

Габриель только рассеянно кивнула. Когда Джейсон, сорвав с себя одежду, стал бросать ее в огонь, Клейтон решил, что тот лишился рассудка.

– Боже мой, парень, что ты делаешь?

– Принеси мне другие штаны и рубашку, а также мыло и чистое полотенце. Судя по всему, Аманда Даффи слегла с холерой, и я не хочу, чтобы эпидемия распространилась по всему лагерю.

Клейтон бросился к гужевым мулам, и руки его заметно дрожали, пока он рылся в багаже в поисках нужных вещей.

– Конечно, мы не можем бросить тут их фургон, но что же нам теперь делать? – спросил он, совладав с собой.

– Я собираюсь отвести остальные фургоны вперед на сотню ярдов, – отозвался Джейсон, – а затем, если больше никто не заболеет, продолжить путь. Но, по всей вероятности, этот случай будет не единичным.

– Боже, как же нам защитить девушек? – встревожено осведомился Клейтон.

Наполнив кувшин водой, Джейсон взял мыло и принялся старательно тереть свое загорелое тело.

– Габриель и Джоанна провели все утро вместе с Даффи, поэтому я вынужден был оставить их там.

Клейтон устало опустился на землю.

– Не все умирают от холеры, Джейсон. Кое-кто все же остается в живых.

– Да, а некоторые вообще не заболевают, как бы часто они ни подвергались опасности заражения. Будем молить Бога о том, чтобы среди нас нашлось как можно больше таких счастливчиков.

Одевшись и оседлав Дюка, Джейсон отдал приказ трогаться в путь, однако вскоре распорядился сделать привал. Затем сообщил всем по очереди, что Аманда Даффи серьезно больна и караван станет лагерем прямо здесь. К тому времени когда он добрался до последнего фургона, среди переселенцев уже распространились слухи о холере. В тысяча восемьсот тридцать втором году эпидемия была занесена из Азии в Европу, пересекла океан и, добравшись до Нового Орлеана, быстро распространилась вверх по реке Миссисипи, оставив после себя тысячи жертв, среди которых были и родители Габриель. И вот теперь, в сорок седьмом, болезнь снова дала о себе знать, распространившись по берегам рек Миссисипи и Огайо. Тем, кто следовал на запад в надежде избежать ее смертоносной хватки, стало ясно, что на этот раз удача от них отвернулась. Фургоны образовали большой круг, середину которого переселенцы использовали как загон для домашнего скота.

Младшей дочери Даффи, Сюзанне, было четыре года, а старшей, Мэри Бет, – шесть. Стараясь обратить все в игру, Габриель сама вымыла девочек и переодела в прелестные миткалевые платьица, которые нашла в их сундуке. Однако Тимоти отличался особой сообразительностью. Когда он отвел Габриель в сторону, глаза его были полны слез:

– Моя мама умрет? Поэтому нас все бросили? – Крепко обняв его худенькое тельце, Габриель попыталась ему все объяснить и заставила хорошенько вымыться.

Вечером Сэм спустился из фургона, чтобы поужинать, однако он был так напуган, что даже не попробовал бульона, приготовленного Габриель. Он лишь виновато опустил глаза и попытался объяснить ей истинную причину своего беспокойства:

– Я знаю, что никогда не был Аманде хорошим мужем, но все-таки старался… Если я потеряю ее сейчас… – Тут он прервался, слезы душили его, и Габриель поспешила ему на помощь.

– Вам незачем изводить себя, Сэм. Прошлое уже не изменить. Мы сделаем все возможное, чтобы Аманда выжила, а остальное уже зависит от вас.

Тут Габриель заметила приближение Джейсона и крикнула, чтобы он держался в стороне, но он передал обещанные ей одеяла из рук в руки.

– Как она?

– Боюсь, ей не стало лучше. Сэм все время с ней, и я попытаюсь уговорить Джоанну провести эту ночь под открытым небом вместе с нами.

Еще никогда Джейсон не чувствовал себя таким беспомощным. Он провел едва ли не самый скверный день в своей жизни, пытаясь переубедить тех людей, которые хотели покинуть лагерь, не понимая, что они могут стать следующими жертвами эпидемии. Он даже заявил, что, если понадобится, пустит в ход винтовку, но никто не оставит караван до тех пор, пока у него есть средства помешать этому.

– Постарайся как следует отдохнуть этой ночью, а завтра утром мы поговорим. Я не брошу вас тут одних, как бы меня ни уговаривали, – пообещал Джейсон.

– А что, кто-нибудь уже предлагал нечто подобное? – удивилась Габриель. – Впрочем, какое бы решение ты ни принял, оно будет правильным.

– Стало быть, теперь ты мне доверяешь? В такое трудное время?

Джейсон не мог понять этой внезапной перемены, ведь он столько раз получал от нее резкий отказ. С угрюмым видом он побрел обратно в лагерь.

– Спокойной ночи, Джейсон, и да хранит тебя Бог, – прошептала Габриель и вернулась к детям.

Она уложила их на одеяла под открытым небом и рассказывала им сказки до тех пор, пока все трое не заснули.

Из фургона вылезла Джоанна и принялась расхаживать из стороны в сторону, чтобы размять затекшие мышцы.

– Послушай, не лучше ли тебе немного вздремнуть? – Габриель очень устала сама и прекрасно представляла состояние Джоанны.

– Да, пожалуй. Вряд ли от меня будет толк, если я засну как раз тогда, когда моя пациентка будет больше всего во мне нуждаться.

– В таком случае спокойной ночи.

Габриель разместилась на одеяле поближе к детям и уже через несколько минут крепко спала. Однако еще задолго До рассвета ее разбудил Сэм.

– Мисс Макларен, – шептал он в отчаянии дрожащим голосом. – Похоже, я тоже заболел, мисс. У меня внутри все горит. Что же теперь делать?

Габриель взяла его за руку и подвела поближе к потухшему костру. Расстелив на земле одеяло, она заставила его лечь.

– Не паникуйте, мы сумеем вас выходить. – Судя по всему, ее слова оказались поддержкой для ее собеседника.

Габриель развела огонь и, вскипятив чайник, забралась в фургон. Убедившись, к своему глубокому удовлетворению, что Аманда еще дышит, девушка вернулась к Сэму и попыталась уговорить его выпить как можно больше жидкости.

Едва ей удалось справиться с отцом семейства, как заплакала Мэри Бет, и Габриель бросилась к девочке. У той был сильный жар, а уже через какое-то время она вся тряслась от озноба. Проснулась Джоанна, и после короткого обсуждения они сошлись на том, что дети останутся на попечении Габриель, а заботу о взрослых Даффи Джоанна возьмет на себя. Еще через час проснулась Сюзанна и стала жаловаться на боль в животе. Только Тимоти, встав на рассвете, чувствовал себя вполне здоровым.

– Я прошу тебя собрать побольше хвороста, чтобы нагреть воды для твоих родителей и сестер, – обратилась к нему Габриель и настояла на том, чтобы он сначала позавтракал, прежде чем заниматься делом.

– Если у тебя закружится голова, или ты вдруг почувствуешь слабость, немедленно возвращайся назад. Немедленно! Тебе все ясно?

– Да, мэм.

Мальчик тут же сорвался с места.

Когда в то же утро появился Джейсон, он молча выслушал отчет Габриель и сообщил, что эпидемия вспыхнула еще в трех семействах.

– Я распорядился отвести их фургоны подальше от остальных, но вы обе останетесь с Даффи. И не старайтесь выходить всех заболевших, иначе вы окажетесь на грани истощения и ни один из ваших пациентов не выживет.

– Хорошенькое утешение, ничего не скажешь! – тотчас отозвалась Габриель.

– Помнишь, ты как-то сказала мне, что наши судьбы – в руках Бога? – философски заметил Джейсон.

– Да, помню, мистер Ройал. Но я привыкла к безвыходным ситуациям и твердо намерена позаботиться о том, чтобы все члены семьи Даффи выжили, каким бы маловероятным ни был такой исход.

– Тогда делайте для них все возможное. Держите в чистоте и тепле и заставляйте, как можно чаще пить. Днем я принесу еще воды.

Он, как и прежде, шутливо отсалютовал девушке, и этот жест показался ей до странности умиротворяющим. Она окликнула его по имени, надеясь продлить их деловое свидание.

– Да? Ты еще что-то хотела мне сказать? – полюбопытствовал он.

– Не могли бы мы одолжить у тебя на время ту маленькую палатку? Ее ведь можно использовать вместо навеса.

– Хорошо, я принесу. Кроме того, вам с Джоанной понадобится смена белья. Надеюсь, я ничего не забыл?

Габриель смотрела ему вслед с такой печалью, словно они расставались навсегда. Слова «Я люблю тебя» она так легко говорила Бо, так почему же она не могла сказать их Джейсону? Ей хватило минутного раздумья, чтобы прийти к ответу. Бо произнес эти слова первым. Он помогал ей почувствовать себя любимой и желанной всеми возможными способами, о существовании которых Джейсон даже не догадывался. Решив, что сейчас глупо предаваться пустым мечтам, Габриель вернулась к маленьким девочкам, которые отчаянно плакали в приступе лихорадки, и постаралась их успокоить.

Эпидемия охватила пятнадцать из пятидесяти фургонов. Вдохновленная примером Габриель и Джоанны, помочь пострадавшим вызвалась Эрика, а потом за больными стали ухаживать Барбара, Маргарет и Мэрлин. Айрис же и не подумала предложить свою помощь. Напротив, решила воспользоваться случаем и сойтись поближе с Джейсоном Ройалом. Однако тот был настолько поглощен Делами, что ей пришлось довольствоваться беседами с Клейтоном Хорном.

Габриель было не до развлечений, поскольку все ее дни стали до крайности однообразными. Однако каждое утро, обнаружив, что их пациенты еще дышат, они с Джоанной тихо радовались. Вместе с тем прошло еще не менее двух недель, прежде чем семейство Даффи оказалось в состоянии съесть что-либо посущественнее.

Выждав, когда случаи заболевания холерой прекратились, Джейсон принялся строить планы дальнейшего продвижения к Форт-Холлу.

– Всего заболел шестьдесят один человек, из которых двадцать четыре умерло, – сообщил он Габриель. – Вопреки моим ожиданиям мы не потеряли половину лагеря, однако этим мы скорее обязаны твоим усилиям и усилиям твоих подруг, чем просто удаче. Сэм Даффи и раньше ходил за тобой тенью, теперь же у меня есть все основания полагать, что он без колебаний жизнь за тебя отдаст.

– А как там Санни? Надеюсь, с ним все в порядке? – откликнулась Габриель.

– Думаю, он сильно по тебе соскучился. – Джейсон опустил глаза. – Не вздумай на него садиться, пока не восстановишь силы. Не хватало еще, чтобы, едва спасшись от холеры, ты погибла, сломав себе шею.

– Какая трогательная забота, Джейсон! – Габриель откинула волосы со лба, сожалея, что он так и не признался в том, что ему ее очень не хватало. – В последнее время нам всем пришлось нелегко, – овладев собой, продолжила она, – но думаю, тебе досталось больше других. Скажи мне, кто-нибудь возлагает вину за эту трагедию на Даффи?

– Только потому, что Аманда заболела первой? Нет. Это было простой случайностью. Вряд ли кто-нибудь станет винить ее в том, что именно она навлекла на нас эту беду, а если такие глупцы и найдутся, я быстро положу этому конец.

– Многие люди погибли на этом пути по той или иной причине, не так ли?

Джейсон и без того чувствовал себя подавленным, а теперь еще, судя по всему, Габриель снова предалась воспоминаниям о своем Бо!

– Да. Слишком много людей нашли тут свой конец, и я уже похоронил их более чем достаточно за последние две недели, – ответил он раздраженно, но тут же устыдился. – Извини. Я сказал, не подумав.

Габриель ласково коснулась его руки.

– Я понимаю, что ты имел в виду, Джейсон. Могу сказать – и я уверена, все со мной согласятся, – что, хотя немалое число людей умерло, еще больше осталось в живых и во многом только благодаря тебе. Ведь это ты убедил меня в том, что можно спасти Даффи с помощью кипятка и одеял!

Джейсон в ответ только покачал головой, удрученный тем, что ей вдруг вздумалось превозносить его заслуги, в то время как его вклад в общее дело был ничтожным в сравнении с ее.

– Я даже представить себе не мог, что ты сочтешь меня достойным похвалы. У тебя, часом, не лихорадка? – Он с нежностью коснулся ее щеки.

– Раз уж моя похвала для тебя ничего не значит, беру свои слова обратно. – Габриель отвернулась, досадуя, что по глупости предприняла попытку тронуть его сердце. – Спокойной ночи.

– Спокойной ночи, – ответил он тихо и тотчас лукаво улыбнулся. Вероятно, произвести впечатление на Габриель было не так трудно, как ему казалось.

Направившись к следующему фургону, он принялся что-то насвистывать себе под нос, и настроение его заметно улучшилось.